Винил и Октавия: Университетские дни
Глава 3
Холодный сумрак окутывал тело Винил, но она не обращала на это внимания. Перед глазами, окутанный белой дымкой, маячил телефон. А где-то сбоку красные огоньки отсчитывали секунды, отправляя их во тьму.
Кровать была мягкой, но небольшой, да и вся квартира в целом несильно превосходила её
размерами. Но мысли ди-джея были сосредоточены отнюдь не на окружающей обстановке.
{[КОМУ: ОКТАВИЯ]}
>Привет
При виде этого слова кобылка стиснула зубы, после чего со вздохом ткнула в экран.
[ЧЕРНОВИК УДАЛЁН]
Со стоном она перевернулась на живот, уткнувшись мордочкой в подушку. Телефон терпеливо продолжал парить в воздухе, пока его хозяйка не повернулась для новой попытки.
{[КОМУ: ОКТАВИЯ]}
>Как дела?
«Три часа ночи. Винил, я сплю, дура», — пробормотала единорожка, не слишком-то похоже изображая голос Октавии. Магический завиток потянулся к кнопке «Удалить».
[СООБЩЕНИЕ ОТПРАВЛЕНО]
От неожиданности сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Кобылка резко вскочила в кровати : «Нет, не-не-не-не-не-не», — зашептала она – «Не сейчас, не в такое время! Чёрт!»
Пару мгновений Винил тешила себя мыслью, что Октавия не держит телефон рядом по ночам и поэтому не услышит, как тот зазвонит. С брови скатилась капелька пота, прошла минута. Только она начала чувствовать облегчение, как воздух наполнился тихим звоном.
«Чтоб меня».
{[ВХОДЯЩИЙ ВЫЗОВ: ОКТАВИЯ]}
«Ох, чтоб меня!»
Выхода не было; Октавия знала, что телефон Винил держит при себе. Она должна ответить. В измученном недостатком сна рассудке ди-джея родилась идея не отвечать на звонок и уехать из города, чтобы больше никогда не видеть виолончелистку. Но здравая часть рассудка всё же взяла верх.
Щёлк
«Привет», — неуверенно произнесла Винил.
«Почему, во имя Эквестрии, ты пишешь мне в четверть четвёртого утра?» — ответил изумлённый, но уверенный голос.
«Э-э, я не могла уснуть».
«И ты решила поделиться этим со мной?»
Винил вздрогнула: «Прости».
«Не волнуйся, я пошутила. Как это бывает, я тоже не могу уснуть».
«Почему?» — Винил повернулась, устраиваясь поудобней, выражение испуга на её мордочке сменилось лёгкой улыбкой.
«Мой мозг отказывается перестать думать».
«Ага, понимаю. О чём думаешь?»
«О всяких глупостях. Думаю, не стоит рассказывать, а то ты уснёшь со скуки».
«Вообще-то, это то, что надо», — обе хохотнули – «Давай, рассказывай».
«Ладно… По правде сказать, я думала о тебе, Винил».
Сердце ди-джея забилось быстрее: «Да?» — спросила она, надеясь, что её голос не прозвучал хрипло.
«Я… Помнишь, что я сказала в таверне? О… том, что у меня нет друзей?»
«И?»
«Ну, я думало о том, как мне повезло, когда меня заставили узнать тебя получше. Странное чувство… когда…», — на другом конце послышался всхлип, от которого у Винил защемило в груди – «Извини, видимо бессонница и поздний час делают меня более… открытой».
«Всё нормально. Я тебя понимаю, со мной то же самое», — успокаивающе ответила ди-джей, а потом едва слышно добавила – «Только, пожалуйста, не плачь».
«Я в порядке, да и с чего мне плакать, ведь это прекрасно. Думаю, я просто хотела сказать… спасибо».
«Эй, и тебе спасибо. У меня нет близких друзей, так что здорово знать, что ты рядом».
Октавия усмехнулась: «Пока я точно никуда не собираюсь. Мне потребуется какое-то время, чтобы доучиться».
«Хах, мне тоже. Но прежде мы надерём пару крупов и сделаем себе имя. Ты и я. Ясно?» — единорожка не собиралась высказываться так жёстко, но предвкушение новой встречи с новой подругой несколько вскружило ей голову.
«Безусловно. Друзья на век!» — в голосе Октавии тоже слышалось воодушевление.
Со вздохом Винил улыбнулась в темноту: «Это было довольно глупо».
«Ой, да прекрати. Я всю жизнь хотело это сказать. Теперь твоя очередь, чтобы всё было официально».
Последовало секундное молчание, но единорожка сумела подавить свою гордость: «Друзья на век!»
«Да ты не сможешь смиксовать саб-бас, даже если на кону будет твоя жизнь!» — выкрикнула Винил.
«А ты не сможешь настроить самую обычную виолончель по оркестровым стандартам!» — выпалила в ответ Октавия.
Псих почесал подбородок, заинтересованно глядя на спорщиц: «Знаете, я думал, что вы двое быстро подружитесь. Возможно, я теряю хватку», — на какое-то мгновение парочку захлестнуло чувство вины из-за того, что они заставили преподавателя усомниться в себе – «Или же вам просто надо ещё пару раз побыть вместе!» — чувство вины быстро испарилось.
«Я считаю, что это нарушение моих прав, как гражданина Эквестрии. А именно, нарушение запрета жестоких и изощрённых наказаний».
Винил мысленно сделала пометку похвалить Октавию за это оскорбление после занятий: «Ах так? В прошлый раз ты только и делала, что говорила о себе. Я могла уйти в любой момент, и ты бы даже не заметила!» — ответ вышел весьма средним, и Винил почувствовала, что не особо хочет продолжать перепалку.
К счастью, Псих и сам решил всё закончить: «Ладно, успокойтесь обе», — по аудитории прокатился стон разочарования, последовал обмен монетами, видимо, это были ставки – «Вернёмся к нашим делам. Я уже объяснил вам всё по поводу курсовых работ, но технически у нас есть ещё полчаса до конца занятия. Как насчёт того, чтобы придумать, чем займётся наша любимая парочка на этой неделе?»
Бонбон ухмыляясь, подняла копыто: «Может быть ужин при свечах?» — она засмеялась вместе с сидевшей рядом кобылкой, у которой была кьютимарка в виде лиры. Ещё несколько пони хохотнули, видимо, зная, что Винил не поняла шутку.
Октавия метнула в Бонбон недовольный взгляд, надеясь, что румянец на её щеках примут за проявление ярости. Может кто-то и считал её ханжой, но она отлично поняла, какой смысл на самом деле скрывался в шутке.
«Может что-нибудь менее рискующее закончиться поножовщиной?» — предложил Псих, однако, его улыбка давала понять, что шутку он оценил – «Как насчёт похода в кино? Там вам не придётся много общаться».
Винил предусмотрительно решила не соглашаться слишком быстро. Вместо этого она хмуро уставилась на преподавателя, потом медленно кивнула: «По крайней мере, в тёмном зале мне не придётся на неё смотреть».
«Правильный настрой! А как ты, Октавия?»
Виолончелистка вздохнула, словно даже думать о походе в кино с единорожкой для неё было утомительно: «Хорошо, если вы настаиваете на продолжении этого глупого эксперимента. Но тогда Винил платит».
С грубой усмешкой кобылка, сидевшая рядом с Бонбон, громко шепнула той: «Для жеребцов обычное дело платить за своих кобылок», — спустя мгновение вся аудитория зашлась громким хохотом, с воплями и улюлюканьем тыча копытами в сторону покрасневших, словно свёкла, объектов насмешки.
В этот раз Псих не присоединился к веселью: «Лира, это было неуместно. Я, как и все, ценю хорошую шутку, но давайте держаться в рамках, ясно?»
«Прошу прощенья, сэр», — ответила пони, небрежно отсалютовав, чем вызвала у Бонбон очередной смешок.
«Так, давайте представим, что наше занятие это зима и закончим его. Уверен, у всех ещё есть другие дела».
Выбравшись на дневной свет, ди-джей сдержала желание идти бок о бок с Октавией, изобразив раздражение и еле волоча копыта. Серая кобылка поступила так же, но выказав больше чувства собственного достоинства. Только когда они оказались в безопасности в толпе других пони, они понемногу перестали притворяться. Одногруппники разбрелись кто куда, и никто не обращал на парочку никакого внимания.
«Ты уделала меня со своими ‘жестокими и изощрёнными наказаниями’», — улыбаясь, заметила ди-джей.
«Ага. Я сама очень довольна этой фразой. Вообще-то, я придумала её на занятиях по истории, когда мы изучали древние военные договоры», — Октавия сдула с глаз прядь волос и взглянула на Винил. Единорожка смотрела по сторонам, не замечая, что на неё саму смотрят. Электрически-синяя грива с голубыми прядями казалась такой же непокорной, как и её обладательница, смешение веселья и красоты. Виолончелистка почти завидовала.
«Знаешь, звучит довольно круто. Может мне поменять один из моих предметов на историю».
«На каждый занятный военный документ приходится тысяча политических деклараций. Ты умрёшь от скуки, лапочка».
Винил остановилась и взглянула на серую кобылку: «Лапочка?» — переспросила она, удивлённо подняв бровь.
«Разве нам ещё нельзя придумывать друг другу прозвища? Прости, я плохо в этом разбираюсь», — Октавия нервно переминалась с ноги на ногу.
«Ну, ‘лапочка’ не совсем прозвище, это скорей…», — она кашлянула и слегка понизила голос — «Кличка для питомца».
«Ой», — при виде покрасневших щёк виолончелистки Винил усмехнулась.
Чтобы не вгонять Октавию в краску ещё больше, ди-джей двинулась дальше, подав хвостом знак следовать за ней: «Хочешь, чтобы я сделала вид, будто ничего не было?»
«Да, пожалуй».
«Без проблем. К тому же прозвища не выбирают, они появляются сами собой. Пока просто зови меня Винил, ладно?»
«Ладно. Так», — кашлянув, земная пони вернула беседу в прежнее русло – «Почему бы тебе не сменить один из предметов? Возможно, с тобой лекции будут не такими унылым».
«Вообще-то, у меня нет предметов, которые можно было бы бросить. Музыкальная теория по понятным причинам отметается сразу, а рисование мне нравится самой», — не назвав третий предмет, Винил лишь привлекла к нему ещё больше внимания.
«Почему бы не забросить психологию? Всякий раз, когда мы не спорим, ты выглядишь скучающей».
«Потому что…», — Винил пробормотала конец фразы так, что его было не разобрать.
«Прости, что?»
«Потому что благодаря ей у нас есть повод встречаться», — быстро произнесла единорожка, начиная краснеть, и отвернулась, окидывая взглядом группки пони, разбросанные по двору.
«Мне тоже нравится проводить с тобой время, Винил», — ди-джей обернулась, и они улыбнулись друг другу.
Вскоре стало очевидно, что каждая пони пыталась увести другую в своём направлении.
«Эм, Октавия? Ты не хочешь зайти в столовую?»
«У меня через пару минут начнётся лекция по истории… Разве ты меня не проводишь?»
Винил усмехнулась: «Точно, прости. Где находится аудитория?»
Виолончелистка со вздохом развернулась, указывая дорогу.
Винил не стала слоняться поблизости, когда Октавия отправилась на занятия. На то было две причины.
Первая, ди-джей чувствовала бы себя чертовски неловко, если бы серая кобылка заметила в окно, что она её ждёт.
И вторая, своих дел было предостаточно. Единорожка была не настолько одинока, чтобы ждать подругу после занятий. У ди-джея хватало как друзей, так и забот. Это точно.
Спустя полчаса все её друзья и заботы смотрели на неё со дна кружки. Университетская таверна, конечно, не была такой обшарпанной, как большинство баров, в которых белой кобылке доводилось бывать, но возраст заведения был очевиден. Табличка над входом услужливо сообщала, что это здание было воздвигнуто одним из первых во время строительства университета. Крайне занимательный факт, что при строительстве учебного заведения чуть ли ни в первую очередь позаботились о месте, где можно было бы выпить. Однако, даже он не мог отвлечь кобылку от её проблем.
«Давай же, Винил. Соберись», — пробормотала она, прежде чем слизнуть с края последнюю каплю крепкого сидра – «У тебя ведь полно друзей. Не стоит привязываться только к одному».
Слова отдались эхом в голове. Затем из глубин сознания донёсся тоненький голосок.
Но с ней ведь так интересно!
«Нет! Мне просто скучно, и она помогает скоротать время».
Именно поэтому я ловлю каждое её слово?
«Отстань», — отодвинув кружку, Винил опустила голову на стол.
Сзади кто-то фыркнул: «Но я ещё даже ничего не сказал», — произнёс Псих, садясь рядом.
Винил вскинула голову, уставившись на учителя широко раскрытыми глазами: «Эм… здрасте…»
«Спокойно. Я тебя не пытать пришёл. Иногда я захожу сюда пропустить стаканчик после занятий».
«Лады», — было очень странно говорить с учителем в подобной обстановке. Словно две разные части жизни столкнулись.
Преподаватель издал вздох, с которым, кажется, улетучилась часть его позитивного настроя: «Ты же понимаешь, что это всё не серьёзно, верно? Я лишь хотел немного развлечься. Я не думал, что это заденет тебя настолько, что ты будешь топить горе в кружке сидра средь бела дня».
«А?» — представив, как должно быть выглядит со стороны, ди-джей резко выпрямилась и откашлялась – «Я пью не поэтому… но вам от этого не должно быть легче».
Псих усмехнулся и поднял копыта, словно защищаясь: «Эй, работа преподавателя зачастую довольно скучна. Мне очень повезло, что вы с Октавией оказались в одной группе. Неважно, сколько унылых бумаг скопилось на моём столе, я всегда с нетерпением жду вашего следующего противостояния. Кстати, по-моему, сегодня она победила».
«Ага, смейтесь», — Винил пожалела, что отодвинула кружку, иначе бы она выплеснула последние капли ему прямо в морду.
«Да не переживай. Уверен, в следующий раз ты её сделаешь. Попробуй сказать что-нибудь про её гриву; похоже, она очень остро на такое реагирует», — участливо посоветовал жеребец.
Кобылка вскинула бровь: «Серьёзно?»
«Определённо. Или сделай ей комплемент по этому поводу, если хочешь узнать её с хорошей стороны».
«А у неё есть хорошая сторона?» — машинально ответила Винил, хотя её мысли были уже далеко.
Преподаватель хохотнул: «Прекрасно. Похоже шансы на перемирие крайне малы?»
«Все шансы подружиться были упущены, когда она сказала, что ди-джею не требуется мастерство», — она постаралась сказать это максимально твёрдо и уверенно.
«Ага, я так и понял. В любом случае, сейчас трудно найти хорошее развлечение».
Белая единорожка соскользнула со стула и размяла ноги: «Спасибо за беседу, но мне пора. Меня ждут вечеринки и бас-линии. До скорого».
Псих кивнул, приподняв копыто в прощальном жесте, который послужил ещё и знаком хозяину заведения, что клиент будет ‘как обычно’.
Как только Винил вышла на улицу, из её сумки выскользнул телефон и повис перед фиолетовыми стёклами очков. После пары щелчков он вернулся на место. А белая пони двинулась дальше, насвистывая какую-то мелодию.
Октавия услышала тихое жужжание из своей сумки. Преподаватель продолжал что-то мерно бубнить, когда кобылка аккуратно достала отвлёкший её предмет, им оказался телефон, и взглянула на него под партой, подальше от глаз преподавателя.
{[ВИНИЛ]}
>Твоя грива классно смотрится :)