Винил и Октавия: Университетские дни
Глава 9
«Как ты-» – пролепетала виолончелистка.
«Пообщалась с координатором», – ответила ди-джей, выбираясь из коробки.
«Но ты же-»
«Отговорила тебя делать это, сказав, что нам не разрешат поселиться вместе?» – весело усмехнулась Винил.
«Но когда-»
«Я перетащила свои вещи где-то с час назад. Я ни разу до этого не использовала столько магии!» – она устало улыбнулась, и Октавия заметила, что вся белая шкурка единорожки словно бисером усеяна капельками пота – «Ух ты, чувствую себя просто отлично!» – синегривая пони было сделала шаг вперёд, но не устояла на ногах, и виолончелистка бросилась к ней, подхватывая подругу.
Из коридора донеслось шуршание крыльев, за которым последовал негромкий стук: «Прости, Винил!» – начала голубая пегаска – «Я задержала её на сколько… ой, простите! Эм, я закрою дверь!» – дверь тут же захлопнулась, не оставив возможности кому бы то ни было объясниться. Какое-то время из коридора ещё доносились сбивчивые извинения странной пегаски, но потом и они стихли.
Винил, казалось, ничуть не возражала против своей неспособности стоять на ногах. Вместо этого она полностью расслабилась, прибывая в объятиях Октавии: «Здорово. Ведь, правда, здорово?»
«Ну-у, ладно. Не знала, что от переутомления единороги начинают бредить» – пробормотала виолончелистка, затаскивая подругу на кровать возле окна.
«А меня всё устраивает», – с глубокомысленным видом возвестила ди-джей, оказавшись на кровати.
«Замечательно, Винил», – хихикнула Октавия, принимаясь за ещё не распакованные коробки с вещами.
Обладательница коробок тихо хохотнула: «Тебе стоит почаще уходить от меня».
«Лучше поспи, глупая, пока я не начала записывать, что ты несёшь, на будущее».
Уже спустя несколько минут комната наполнилась тихим посапыванием. Октавия же углубилась в содержимое коробок. Первое, на что она наткнулась, оказалась стопка аккуратно упакованных и с любовью разложенных по порядку пластинок.
Не найдя ничего, кроме пластинок, во второй и третьей коробках, виолончелистка начала нервничать: «Ты взяла хоть какую-то одежду или личные вещи?» – раздражённо спросила она. В ответ донесся лишь усилившийся храп.
Решив потрясти следующую коробку, прежде чем приниматься за её распаковку, серая пони удовлетворённо услышала, как внутри зашумели мелкие предметы.
Ну, если и это не её личные вещи, клянусь, я съем свою бабочку.
Как и ожидалось, внутри оказался целый ворох всяких штучек и разномастных мелочей. Отдельного внимания заслуживал лишь небольшой телефон, вроде тех, которыми обычно пользовались единороги, ведь им не приходилось касаться мобильника копытами.
Покрутив аппарат в копытах, земная пони активировала его случайным касанием. Октавия с опаской глянула на спящую единорожку, и её губы тронула хитрая ухмылка.
Я только посмотрю, сколько номеров в телефонной книге у нормальных пони. Читать сообщения я не стану, если только моё копытце случайно не соскользнёт.
Глаза земной пони округлялись всё сильнее, пока на экране прокручивался список контактов: «Ничего себе…»
Их были сотни! И хотя некоторые были подписаны в духе Чувак с бородкой или Рыжая, вполне определённых имён там было куда больше, чем серая кобылка ожидала увидеть. Вспоминая свой список контактов из трёх пунктов (Винил, Мама, Экстренные службы), она чувствовала себя абсолютным новичком в сложной игре под названием Общество.
Ой, мамочки, я случайно открыла список сообщений.
Как ни странно, Октавия была единственной, кому Винил писала за последнее время, не считая кого-то по имени ‘Секси Шейди’.
А где же приглашения на вечеринки? Неужели она звонит каждому?
Похоже, что так оно и было, однако Октавия воздержалась от просмотра журнала звонков.
А что, если ей так же скучно и одиноко, как и мне? О, хвала Селестии, за то, что мы поселились вместе.
Жизнь определённо начинала налаживаться.
Утолив своё любопытство, Октавия аккуратно сложила вещи Винил на стол. Предстояло распаковать ещё ни одну коробку, не говоря уже о необходимости передвинуть мебель. Микшеру в центре комнаты явно было не место…
Ди-джея разбудил мягкий низкий звук виолончели, доносившийся откуда-то справа. Когда она слегка приподняла голову, её глазам предстало удивительное зрелище.
На кровати напротив сидела Октавия, окутанная оранжевым сиянием солнечных лучей, пробивающихся через пелену мелкого дождя. Глаза закрыты, сознание полностью поглощено музыкой, смычок изящно скользит по струнам, дивная картина. Полусонным же глазам ди-джея она и вовсе казалась райским видением.
Вспомнив о том, что ей всё-таки нужно дышать, единорожка сделала вдох, тем самым потревожив объект своих созерцаний.
«А?» – глаза цвета аметиста распахнулись и метнулись к Винил – «О, ты проснулась! Прости, я всегда играю на закате. Наверное, мне стоило найти другое место-»
«Не», – прохрипела ди-джей. Прочистив горло, она села на кровати и продолжила – «Всё норм. Э, ты не могла бы продолжить играть? Мне… кой-чего надо сделать».
Октавия нахмурилась, но исполнила просьбу, продолжив играть с исключительным мастерством.
Винил прошла по комнате, почти с благоговейным трепетом обойдя виолончелистку. Она достала блокнот и карандаши из массы аккуратно уложенных учебных принадлежностей, которые перекочевали на своё новое место в столе.
Заметив это, Октавия залилась краской: «Эм, Винил, я не очень хорошо-»
«Ш-ш», – белая пони приложила копыто к губам, устраиваясь поудобней перед соседкой, с таким видом словно была зачарована.
А ведь и правда, оказавшись перед своей музой, единорожка попала под её чары. Все мысли улетучились, уступив место лишь непреодолимому врождённому желанию творить.
Так они и сидели в тусклых сумерках, одна воспроизводя по памяти уже известное, другая – создавая нечто новое.
Но любая идиллия имеет обыкновение быстро заканчиваться. Солнце полностью скрылось за горизонтом, вернув обеих пони в реальность из их грёз.
Октавия отложила смычок и стала разминать внезапно заболевшую ногу, в то время как Винил с удивлением обнаружила, что сидит на полу в довольно странной позе.
«А что я здесь делаю?» – пробормотала она, поднимаясь на ноги и разминая затекшую шею.
«Ты рисовала», – виолончелистка махнула копытцем в сторону раскрытого блокнота, где была изображена пони с… – «Ты рисовала меня?»
«Э… похоже на то… А ты мне играла», – обе с недоверием уставились друг на друга.
Через мгновение, Винил хмыкнула и по её мордочке поползла ухмылка: «Какого сена мы делаем?» – она рассмеялась.
«Понятия не имею!» – Октавия подхватила её смех. Нелепость ситуации только усилила их веселье – «Я ещё и дня с тобой не прожила, а у меня такое чувство, будто я под кайфом».
«Ты встала на скользкую дорожку, детка!» – ди-джей вернула блокнот на место и уселась рядом с подругой.
«О, Селестия, и как только я на это согласилась?»
«А ты и не соглашалась. Так даже лучше», – единорожка игриво ткнула Октавию в бок, на что та завизжала – «О? Что это тут у нас?» – на её губах заплясала загадочная улыбка.
«Н-ничего, не делай так больше», – фраза эта, по сути, была приглашением, которым белая кобылка не преминула воспользоваться. Она налетела на серую пони, весело щекоча ту копытами – «А-ха! Стой – нет – прошу!»
«Что? Я не расслышала!» – Винил с удвоенным рвением принялась щекотать кобылку, несмотря на все протесты и истерический смех.
«Винил – Я – Точно – Тебя – Прикончу!» – хорошенько брыкнувшись, она скинула их обоих с кровати. Пролетев всего в паре сантиметров от виолончели, они с глухим стуком рухнули на ковёр.
Тяжело дыша и глядя друг на друга, кобылки лежали на полу, почти соприкасаясь мордочками. Одна глупо улыбалась, другая же всеми силами пыталась изобразить устрашающий взгляд. Это не сработало, белое копытце медленно приблизилось и ткнуло серую пони в нос.
«Бип», – тихо сказала ди-джей.
«Я прикончу тебя голыми копытами», – прошипела в ответ виолончелистка, не в силах сдержать улыбку.
«Но разве ты не прелестная маленькая кобылка?»
«Я была такой. Ты испортила меня», – Винил издала свой фирменный смешок, но ничего не ответила, по-прежнему глядя на серую кобылку с кривой ухмылкой – «Что?» – Октавия удивлённо вскинула бровь.
«Ничего».
Просто думала, о том, как я тебя испорчу.
«Скажи, что такого смешного?»
«Не думаю, что тебе это покажется смешным», – мысли бешено заметались, понимая, что земная пони этого так не оставит.
«Есть лишь один способ узнать. Скажи».
«Ладно, я думала… ты считаешь, что уже испорчена. Но погоди. Это только начало», – для усиления эффекта она изобразила самую зловещую улыбку, на которую была способна.
«Ой, прекрати. Думаю, ты не такая плохая, как хочешь казаться».
Винил пододвинулась ближе, пряча широко раскрытые глаза за очками: «Хочешь, я покажу тебе, насколько я плохая», – мягко произнесла она. Сердце колотилось с такой силой, что грозило вот-вот выскочить из груди.
Октавия последовала её примеру, воспринимая подобные действия, как некий заговор, нежели… как нечто иное: «Как? У тебя припасены какие-то проделки?» – кобылка усмехнулась собственной мысли.
«Э… ну, разумеется».
Что я делаю? Неужели я хотела…?
«Тогда постарайся не втягивать в это меня. Не хочу оказаться в чёрном списке студентов. Хотя, учитывая, что теперь я живу с тобой, это неизбежно», – она улыбнулась и ткнула Винил в нос – «Бип!»
Ди-джей выдавила смешок, она по-прежнему пыталась разобраться в собственных мыслях: «Скорее всего».
«Так, если ты не собираешься натворить чего-нибудь прямо сейчас, думаю, нам стоит поесть. Все эти твои пытки меня порядком истощили», – Октавия встала и помогла подруге подняться.
«Отличная идея. Есть предложения?» – Винил постаралась не выдать в своей интонации мысли, от которых всё ещё пыталась избавиться, тряхнув головой.
«Может в Таверну Блю? В память о былом?»
Обе кобылки улыбнулись.
«Идёт».
В противоположность промозглым серым улицам таверна была полна света и тепла. Пони весело смеялись, в то время как все их заботы по капле растворялись в наполненных кружках. Группа пони-рабочих оккупировала три кабинки, включая угловую, поэтому Винил со своей спутницей решила устроиться в более спокойной части заведения.
«Я и понятия не имела, что тут и еду подают», – пробормотала единорожка, перемещая пару меню с барной стойки.
«Никаких изысков, но нам сгодится. Моя… мать приводила меня сюда, когда мы приезжали посмотреть на то, как устроен университет».
«Правда? Похоже, что вы с ней очень близки».
«Ну… полагаю, в какой-то степени», – Октавия укрылась за меню – «А что твои родители?»
Винил пожала плечами, лениво просматривая список разномастных блюд: «Да они убогие. Вышвырнули меня, как только мне исполнилось восемнадцать».
Октавия так и замерла, мгновенно забыв обо всех своих разногласиях с матерью: «Что?! Как они могли так поступить?»
«Легко, как видишь».
«Это ужасно!»
«А, да кому до них какое дело. К тому же, если бы они меня не выставили, вряд ли бы я с такой лёгкостью могла подселиться к тебе».
«Да… но всё же…»
Беседа стихла сама собой, когда к столику подошёл высокий блондин-официант: «Вы готовы сделать заказ? – протянул он с подчёркнутой манерностью.
«Большую порцию жареной соломы и нарциссовый кебаб», – возвестила единорожка, явно с излишним усилием хлопнув меню по столу.
«Превосходный выбор. А что будет ваша благоверная?»
Винил было открыла рот, чтобы поправить официанта и приготовилась засмеяться, дабы разрядить неловкую ситуацию, но Октавия её опередила: «Ромашковый салат, пожалуйста».
«И снова превосходный выбор. Будет готово через минуту», – с этими словами официант зашагал прочь, беззаботно насвистывая что-то себе под нос и совершенно не подозревая о своей ошибке.
«Э, Октавия… Ты же в курсе, что означает ‘благоверная’, так?»
Теперь уже виолончелистка пожала плечами: «Что-то вроде ‘подруги’?»
«Ну, почти. Хотя, нет. Совсем нет», – белая кобылка не смогла сдержать улыбку.
«И что же это значит?»
«Типа… партнёр. Как в семейной паре. Тобишь супруга».
«Ой», – щёки виолончелистки ожидаемо залились краской смущения – «То есть, он думает, что…?»
«Агась».
«О, боги. Мне так жаль, Винил. А есть какой-нибудь словарь или справочник со всеми этими словечками? Похоже, что я довольно часто делаю ошибки по незнанию».
«Не парься, со временем разберешься».
«Может мне стоит пойти объяснить всё официанту?»
Ди-джей резко выпрямилась: «Нет! То есть, э, это ерунда, не стоит заморачиваться. Ладно?»
«Хорошо, я просто предложила».
Следующие несколько минут были наполнены тишиной, нарушаемой лишь звуками работающего
заведения. И хотя Октавия чувствовала себя крайне неловко, она сумела перестать укорять себя.
Винил должно быть иногда так стыдно за меня! И почему я такая неловкая?!
К счастью, Винил хватало чувства такта и воспитания, чтобы не смеяться над подругой. И чем она только заслужила такую замечательную подругу. Серая пони улыбнулась кончиком губ. Подруги лучше неё и желать было нельзя.
В свою очередь Винил была всецело поглощена изучением стола, за которым они сидели. Занималась она этим исключительно из-за любви к хорошо сделанной мебели, а не по причине желания отвлечься на что-нибудь. Этого ей сейчас не требовалось.
Каждый раз, возникая, воспоминание о том, как официант назвал Октавию её ‘благоверной’, вызывало лёгкое головокружение.
Серьёзно, мозг, хватит.
Наконец, подали заказ. Обе они незамедлительно принялись за еду, не отвлекаясь на разговоры.
Ди-джей почувствовала как по мере заполнения желудка, к ней возвращается хорошее настроение. Так вот почему мозг отказывался выкинуть дурацкие мысли: ему просто не хватало питания. Всё логично.
«Так-то лучше. Не хочешь прошвырнуться по клубам?» – спросила ди-джей, игнорируя взгляды окружающих.
«После еды? Это явно не к добру», – Октавия аккуратно отодвинула тарелку и промокнула губы салфеткой.
В ответ Винил фыркнула: «Ты съела только полтарелки салата. Ничего с тобой не случится. Тем более, если не хочешь, мы не будем пить».
Серая кобылка прикусила губку, медленно перебирая гриву, затем тряхнула головой: «Не могу поверить, что говорю это, но звучит заманчиво. Однако, завтра у меня лекция по истории, которую лучше бы не пропускать».
«Похоже, я ошиблась. Ты по-прежнему прелестная маленькая кобылка», – единорожка показала серой пони язык, на что та закатила глаза – «Эй, уже почти восемь! Нам лучше бы поторопиться, а то не успеем сделать домашку!»
«О, ха ха… вообще-то, мне и правда, надо делать домашнее задание».
Они встали и под раскаты смеха подошли к стойке. Октавия принялась отсчитывать биты, но Винил отодвинула её с улыбкой, высыпав на стойку целую горсть монет.
«Впечатляет, да?» – поинтересовалась ди-джей, едва они вышли на улицу.
«Что именно?»
«То, сколько я заплатила за ужин. В смысле, круто я смотрелась, верно?»
«Наверное. Хотя в этом не было смысла. Ты могла бы оставить эти деньги до следующего раза».
Белая мордочка уткнулась в белое копыто: «Суть не в этом».
«А в чём?»
Вопрос повис в холодном ночном воздухе. Винил уставилась в землю, глядя под ноги.
«Не знаю», – наконец, пробормотала она.
И так, лёгкой походкой они направились в объятия темноты, где могли таиться любые чувства.