Страшилки в Ночь Кошмаров (Nightmare Night tales)
История пятая - Настоящее чудовище
Эту историю не многие знают, так как она довольна специфична и далеко не каждый станет интересоваться такими вещами.
Всё началось в Кантерлотском Научном Центре, с пегаса-учёного по имени Крэш Зандер. Он изобрёл невероятное устройство, способное дать пони возможность видеть в более широком цветовом спектре. Это, по его словам, должно было помочь улучшить качество производства радуги в Клаудсдейле, а также копнуть поглубже в тайну трёх измерений, доступных для восприятия — длины, ширины, и высоты.
Первые испытания подтвердили уникальность изобретения, а также выявили некоторые дополнительные его возможности. Прибор, выглядящий как всего лишь футуристического дизайна солнечные очки, на самом деле мог видеть куда большее — он позволял узреть проявления эмоций живых существ, предстающие в виде некой ауры вокруг них. Кто-то из учёных даже сказал, что теперь они открыли четвёртое измерение и могут увидеть саму душу.
Естественно, вокруг этого поднялась нешуточная шумиха, но прибор так и не был продемонстрирован публике — вместо этого опыты с ним проводились в узком кругу лиц, которые были избраны Кантерлотским Научным Центром для исследований. В последствии, сам создатель этого новшества, был отстранён от проведения опытов по ряду причин, одной из которых была его некомпетентность — Крэш Зандер был крайне высокомерен и заносчив, а кроме того, был расистом. Он считал всех разумных существ кроме пони отсталыми в развитии, "генетическим мусором", а превыше всех превозносил пегасов — ибо они и только они могли обуздать стихию. Естественно, Крэш был крайне оскорблён тем, что его не допустили к исследованиям с его собственным изобретением. Он дважды подавал жалобу в Высший Учёный Совет, и дважды ему отказали в выполнении требований. Однако, несмотря на всё, его имя всё же будет значится как изобретатель этого устройства.
Вместо Зандера роль главного испытуемого занял его лаборант, молодой пегас по имени Рэйвен Харт. Чёрный как смоль по окрасу и с весьма зловещей меткой в виде перекрещенных сломанных костей, он всё же был славным малым. Он почему-то всегда носил на шее цепочку с небольшим талисманом в виде молнии. Рэйвен Харт говорил, это принадлежало его отцу, работавшему в грозовом отделе и погибшему во время инцидента на фабрике. Может, поэтому молодой пегас всегда желал работать в сфере контроля погоды, хоть его природным талантом и была медицина, а в частности — травматология. По иронии судьбы, месяцем ранее этих событий он работал в кантерлотской клинике и был лечащим врачом предыдущего лаборанта мистера Зандера. У бедного единорога был обломан рог. Также, его челюсть была вывихнута под неестественным углом. Понятно, что пациент не мог самостоятельно говорить. Мистер Зандер сказал, что произошёл несчастный случай на финальной стадии изготовления устройства и что теперь ему понадобиться новый помощник. Рэйвен Харт ухватился за этот шанс, едва услышав о возможном назначении устройства. Это была его возможность перевестись в Клаудсдейл, прямиком в легендарный отдел по изготовлению радуги. Финальную часть работы Крэш Зандер проделал вместе с новым лаборантом. С ним же он и выступил на учёном собрании, где небольшое замечание в адрес его взглядов вызвало с его стороны бурную тираду. Тогда-то его и отстранили от проекта.
Теперь, продолжить испытания должен был Рэйвен Харт. Он и несколько приставленных к нему учёных провели исследования, которые доказали, что аппарат действительно позволяет видеть в более широком цветовом диапазоне, сравнимом с восприятием мира глазами пчёл. Однако, вторая часть исследований вызвала куда больший интерес совета. Был проведён ряд опытов со случайными добровольцами, испытывающими различные жизненные трудности, или наоборот, живущими в достатке. Результат оказался ошеломительным — эмоции действительно теперь можно было увидеть. Это было то, что Крэш называл "четвёртым измерением".
Так или иначе, теперь контроль совета над продвижением исследований стал ещё больше. Рэйвена просто вынудили отправится в командировку к Вратам Тартара — для нового эксперимента. На этот раз, засекреченного. Не то, чтобы Рейвен Харт оказался рад перспективе посетить столь злачное место. Но вопросы ему задавать запретили, а про существование у пегаса собственного мнения будто забыли. Ранним утром его забрали двое стражников, сопроводили до железнодорожной станции и усадили в вагон, сами заняв соседний. В купе уже сидел незнакомый Рэйвену единорог. По одному лишь его взгляду было ясно, что тот не намерен с ним нянчится. Поезд тронулся. Следующая остановка — Тартар.
И вот, делегация из Кантерлота прибыла к Вратам Тартара. Место это было зловещее. Само небо здесь было всегда пасмурным, будто солнце не желало дарить свой свет столь тёмному уголку мира. Врата представляли собой гротескного вида провал в земле, больше напоминающий адскую воронку. Это был карьер, ведущий в никуда, по верхним уровням которого туда-сюда расхаживал огромный, жуткого вида трёхголовый пёс — Цербер. И даже местная немногочисленная охрана выглядела куда более мрачно, чем напыщенные столичные стражи в золотой броне. Они носили скромную металлическую броню, однако, в отличии от своих собратьев, Стражи Тартара имели при себе оружие. И не декоративные копья и мечи для церемоний, а настоящее, боевое оружие, имеющее целью одно — калечить и убивать.
Двое из них подошли к Рэйвен Харту и сопроводили вниз по карьеру, во тьму. Цербер злобно рыкнул в его сторону, но тут же был угомонён другими стражниками. Но каждый знал, что трёхглавый пёс всегда настороже.
Пегасу так ничего толком и не объяснили, двое стражников в золотой броне и крайне суровый учёный-единорог просто велели ему зайти в нужное помещение с прибором и описать всё, что он видит.
Долго ли, коротко ли, Рэйвен брёл в сопровождении двух зловещих охранников куда-то вниз, ещё глубже во мрак. Вскоре они подошли к какой-то металлической двери и зажёгся свет. Как оказалось, учёный муж из делегации тоже последовал за ним.
— Мистер Харт, вы должны войти в эту дверь один. Приготовьте устройство и входите внутрь УЖЕ надев его. Это обязательное условие, никаких вопросов. Всё, что от вас требуется — просто описать то, что вы видите. Я буду следить за вами через магическую линзу наблюдения. — обратился скрипучим голосом к пегасу единорог.
Пегас лишь молча кивнул и начал настраивать прибор. Вскоре он был готов, и Рэйвен надел чудо-очки. Угрюмый страж с недоверием глянул на молодого лаборанта и начал открывать таинственную дверь большим чёрным ключом. Послышались щелчки механизма замка. Что же там такого было, что необходимы были такие радикальные меры? Дрожь пробежала по телу пегаса. Наконец, с противным металлическим скрежетом, тёмная дверь отворилась. Рэйвен Харт с опаской вошёл в неё.
С минуту Рэйвен Харт стоял в темноте, его глаза привыкали к новым оттенкам палитры черноты. Затем, его взгляд уловил слабое красноватое сияние, исходящее откуда-то снизу...
— Что вы видите, мистер Харт? — раздался грубый голос единорога откуда-то сбоку, искажённый магией. Рэйвен заметил неподалёку летающий шар энергии, похожий на зелёного цвета око с вертикальным разрезом.
— Пока что ничего, сэр. Мои глаза ещё привыкают к новому видению мира. Я предупреждал вас, что это может занять время, но вы не хотели слушать... — начал было говорить пегас, но осёкся. Рэйвент Харт наконец увидел то, что скрывала темень. Ощущение невыносимого зла и духота, давившая на него с самого погружения в недра земли, усилились в разы.
Там, внизу, во множестве огромных ям-клеток, что светились изнутри красноватым светом, он узрел нечто ужасное.
Это были отвратительные, мерзкие, жуткие и ужасные чудовища самых разных размеров и форм. Все эти твари копошились словно опарыши в несвежем трупе, а зловещие котлованы напоминали соты для чудовищных насекомых.
Вот ползёт по стене наверх и не может выбраться рогатая крыса, нервно трясущаяся в жутких конвульсиях. А здесь беснуется отвратительная бесформенная куча биомассы, сочащаяся кровью и чем-то чёрным... Гротескный монстр с огромным ртом на всё лицо словно пытается вдохнуть побольше воздуха, но ему всё мало... И освежёванный дракон сжался в комок на дне ямы, зализывая свои гниющие раны...
Задние ноги Рэйвена подкосились от увиденного и он осел на круп. Он неистово тряс головой и пытался отогнать страшные видения, но голос учёного-единорога привёл его в чувство:
— Нет, мистер Харт, ни в коем случае не снимайте прибор, иначе мы будем вынуждены вас там оставить! Опишите, что же вы видите. Мистер Харт! Сделайте это ради науки!
— Я... Я вижу... страшных чудовищ... Сэр, куда вы меня привели... Я знал, что здесь сокрыто что-то злое и ужасное, но не знал, насколько... Прошу, выпустите меня. Я больше не могу. Мне кажется, ОНИ на меня смотрят. Пожалуйста... — голос пегаса сорвался, в нём проступали истерические нотки. Бедняга был в шоке и беспрерывно мотал головой, лишь бы не видеть всего того ужаса, что здесь был.
— Я ещё раз повторяю, что вы видите? Опишите этих существ. Не бойтесь, они вам ничего не сделают. — единорог был непреклонен.
— Их... Их очень много. И все они разные, но всё равно все они невыразимо ужасные. Они... не совсем материальные, но это лишь делает их ещё более жуткими... Здесь есть... Рогатая крыса, и чудище с огромной пастью... д-дракон б-без чешуи... и... и это... истекающее чем-то... пожалуйста, выпустите меня... — пегас готов был зарыдать, но тут послышался щелчок и дверь позади него отворилась.
Один из стражей молча схватил за шкирку белого халата лаборанта и втащил обратно в предбанник преисподней, крепко закрыв за собой врата ада. Пока Рэйвен пытался отдышаться, стражник и единорог-учёный принялись горячо спорить.
— Как смеете ВЫ препятствовать НАУЧНОМУ ПРОГРЕССУ? Вы, ограниченные и не умеющие ничего, кроме кроме как выполнять приказы. Вы, жрецы насилия! — неистовствовал единорог.
— Он видел достаточно, чтобы подтвердить вашу теорию. Незачем более истязать его душу. Даже мне в первый день было не по себе, а ведь я ветеран со стажем. Что же происходит нынче в Кантерлоте, если мы, как вы выражаетесь, жрецы насилия, стали гуманнее чем учёные, что призваны были блюсти идеалы нашего государства? — стражник, что милостиво избавил Рэйвена от дальнейшего пребывания в преисподней (а пегас был уверен, что побывал именно в ней), уверенно отстаивал свою позицию. Как понял Рэйвен, он был никем иным, как начальником местной гвардии. Удивительно, но при этом он не носил никаких знаков отличия...
— Уж кто бы заикался про гуманность, Шеф. Тем более вы, начальник этого... Каземата. — презрение и ненависть сквозили в словах учёного.
— А вы бы предпочли, чтобы Принцесса разрешила применять смертную казнь? Даже по отношению к ним? — начальник был стоек и непреклонен. В то время как его собеседник буквально пылал эмоциями, что Рэйвен теперь прекрасно видел, Шеф был холодным и расчётливым.
— Уж не знаю, не знаю. Всё это отребье нужно как-то содержать. Мы бы сэкономили кучу средств, тем более, ваш ручной пёсик прилично жрёт. Этим тварям нет места в этом мире, вот и пускай себе сдохнут. — злобно молвил единорог. С вызовом поглядев на Шефа, он перевёл взгляд на пегаса.
— А ты, кляча, должен будешь написать письменный рапорт об увиденном. И чтоб до полуночи он был на моём столе. А сейчас, я ухожу. Не желаю более находится в этом месте... — сказав это, высокомерный учёный заспешил наверх, по тёмному коридору, где его уже ждали кантерлотские стражи, чья золотая броня слегка отражала местное тусклое освещение.
Рэйвен Харт снял прибор и тоже поспешил покинуть это злосчастное место. Его по прежнему трясло от осознания того, что такое жуткое место действительно существует. Теперь он видимо ещё долго будет страдать бессонницей. И как стражники выдерживают такое всё время? Прежде чем уйти, Рэйвен бросил благодарный взгляд в сторону Шефа. Суровый пепельно-серый пегас в скромной металлической броне лишь улыбнулся в ответ.
Уже на станции, Рэйвен Харт обнаружил неприятную пропажу. Его талисман-молния остался там, в самом жутком месте во всей Эквестрии! Пегас корил себя за то, что так активно тряс головой в панике. Сначала он хотел просто смириться с потерей, но эта вещь принадлежала его отцу. Пересилив себя, Рэйвен сорвался с места в купе уже отъезжавшего поезда и рванул в сторону Врат. Сзади лишь послышался крик учёного со скверным характером:
— Мне плевать, когда ты приедешь в Кантерлот, но отчёт должен быть на моём столе до полуночи! Ты слышишь, кляча, иначе не видать тебе никогда работы на погодной фабрике!
Рэйвен Харт пулей побежал вниз по карьеру, как только его с большой неохотой согласились пропустить охранники. Трёхголовый пёс вновь рыкнул в его сторону, но пегас этого даже и не заметил. Наконец, на нижнем уровне, он отдышался и подошёл к двери. Рэйвен попытался открыть её, но безрезультатно.
— Ты куда это собрался, малой? Неужели тебе на сегодня не хватило? — внутренне усмехаясь, спросил Шеф. Всё это время он наблюдал за потугами юнца в тени, не выходя на тусклый свет местного освещения.
— Я... забыл там кое-что. Очень важное. Прошу, пропустите меня. — смущаясь, ответил ему лаборант.
— Очень важное, ага. Храбрость свою небось! — тёмного окраса пегас зычно засмеялся, но потом вновь посерьёзнел. — Ладно уж, заходи. Ты только это, штуку свою не надевай. По протоколу мне тебя нельзя без неё пускать, но поверь, лучше без неё.
— Ладно, как скажете... — Рэйвен благодарно кивнул Шефу. Начальник стражи отворил зловещую дверь и впустил юного пегаса внутрь.
Стараясь не глядеть в сторону красноватого свечения, Рэйвен Харт начал обыскивать то место, где его взору недавно предстал ужас. Вскоре он нашёл свой талисман, протёр его и поцеловал. Рэйвен Харт не знал, что за муха его укусила, но перед тем как уйти, он всё же бросил взгляд туда, где ранее видел чудовищ...
К его удивлению, в многочисленных ямах-клетках теперь сидели... Простые пони?! Что это за шутка? Кто позволил так зло шутить над ним? Или быть может, его мозг просто отказывался воспринимать облик монстров после испытанного шока. Но как бы там ни было, внизу томились грязные и измученные жеребцы и кобылки. Они ничем особо не выделялись, разве что у одного из них пегас смог разглядеть метку. Это было лезвие со стекающей по ней струйкой крови... Погодите... Какой же тогда особый талант был у этого пони?..
Постепенно, картина начала складываться воедино и ответ пришёл сам собой, ещё до того, как вопросительное выражение лица вышедшего на свет пегаса заметил Шеф и ответил на его немой вопрос, попутно закрывая на ключ врата в... Ад? Теперь Рэйвен Харт не был так в этом уверен.
— Я знаю, о чём ты подумал, Рэйвен. Да, Врата Тартара на самом деле — всего лишь тюрьма для особо опасных преступников, и никаких мифических монстров здесь нет. Вся эта мишура была придумана для того, чтобы никто не пытался сюда сунуться. Но я тебе одно скажу. Да, здесь нет всяких вымышленных страшилищ и прочей нечисти. Но зато, здесь мы содержим настоящих чудовищ. И ты сегодня это подтвердил своим опытом. Честно, я не был удивлён, что их душа выглядит... Так. Рогатая крыса — вор-рецидивист, освежёванный дракон — финансовый махинатор, лишившийся всего, тварь с огромным ртом — вероятно, Джек-утопитель, столько жеребят от его копыт погибло... и кровавая тварь — это Кровавая Мэри, убийца со стажем, жена Джека. Те ещё уроды, на самом деле. — сказал Шеф, как только сделал последний оборот ключа в массивном замке металлической двери.
— То есть... все они... самые опасные преступники на свете? Поэтому их душа ужасна и черна? — Рэйвен Харт не знал, что теперь думать. С одной стороны, он испытал некое облегчение от того, что эти чудища не реальны. Но с другой... Ему стало не по себе. Сколько ещё подобных "монстров" скрывается среди простого населения? И все ли они преступники, совершившие что-то ужасное, или просто ждут своего часа, чтоб сотворить зло...
— Верно, Рэйвен. Не забивай себе этим голову. Они никогда отсюда не выберутся, лишь отсутствие в нашей стране смертной казни всё ещё удерживает их гнилые души на этом свете. А теперь я думаю, тебе пора идти. Всё же, твой начальник видимо не шутит насчёт сдачи рапорта в срок. — ответил лаборанту шеф и снова мягко улыбнулся.
— Спасибо вам, Шеф, за всё. Я пойду. — с благодарностью молвил Рэйвен Харт и поспешил наверх. До полуночи оставалось всего шесть часов, а дорога до Кантерлота на поезде занимает примерно столько же.
Поезд прибыл в Кантерлот за полчаса до полуночи, и пегас в спешке бросился к зданию Кантерлотского Научного Центра. Главный корпус обычно на ночь закрывают, так что пришлось идти в обход через замок. Это заняло у лаборанта весьма много времени, и когда пегас всё же предстал перед учёным, которого поставили главным над ним, то понял, что опоздал. Его лицо выражало застывшую ярость. Здание пустовало по большей части. Немногочисленные коллеги работали в другом его корпусе, у которых пегас и спросил как найти учёного с суровым взглядом, так что единорог не на шутку разошёлся.
— Я просил тебя лишь об одном. Принести мне рапорт о сегодняшних наблюдениях до полуночи. У тебя было семь часов, даже с учётом дороги у тебя оставался бы час на то, чтобы заскочить ко мне. Но нет же. Ты поставил собственные прихоти превыше науки, ты вылез из состава за миг до того, как поезд тронулся. Какой параспрайт тебя укусил? Не важно. Я надеюсь, ты хотя бы успел его написать, пока ехал? — бесновался пони с суровым взглядом. Его жёлтая шёрстка словно побагровела от негодования, а бледно-алые глаза налились кровью. Проступавшая местами седина говорила о том, что единорог уже не молод. А Рэйвен даже не знал его имени...
— П-просите, сэр, просто я забыл одну важную вещь там, внизу. Я всё записал. Держите. — чёрный пегас, трясясь от волнения, виновато положил на стол закрытую папку. Лёгкая испарина появилась на его чёрном лбу. Капли пота скатились по нему, сверкнув в лунном свете, что проникал через широкие окна кабинета учёного.
Единорог грубо распечатал папку магией и принялся изучать содержимое. Временами он одобрительно кивал, а временами фыркал от негодования. Если бы он только знал, чего стоило Рэйвену мысленное возвращение в тот кошмар...
— Ха. Только не говори мне, что не знаешь моего имени. — лицо учёного скривилось в злобной насмешке, — И будь добр, кляча, поясни мне принцип работы своего устройства. Ты слишком туманно его описал в рапорте.
— Ну... я помогал лишь с завершением проекта, но всей сути даже я не знаю. Я простой лаборант. Если бы мистер Зандер не был отстранён от... — пегас не договорил, его прервал учёный.
— Мистер Зандер сделал для нас достаточно. Он не достоин продолжать работу со столь амбициозным проектом. Совет находит его взгляды... опасными для нашего общества. Так объясни же мне, недоумок, как именно работает эта штука? Если ты не знал, перед тобой глава Кантерлотского Учёного Совета — Бенедикт Тристар. Обычно мне не приходится представляться, но что уж поделать, я сам виноват, что допустил к столь серьёзной работе всего лишь лаборанта. — единорог сделал издевательский реверанс, привстав на минутку из-за стола, за которым проходила эта "дружеская" беседа.
— Но... если вы глава совета, то должны и сами понимать... — Рэйвен был в растерянности.
— Я то всё понимаю. Иначе бы я не сидел сейчас перед вами. Я просто хочу знать... Стоит ли мне рекомендовать вас как специалиста на погодную фабрику? Я могу показаться грубым и нетактичным, но своё слово держу, и поверьте, уж я то намного дальновиднее вашего Крэша Зандера... Кажется, он искал вас. Но не думаю, что вам следует с ним контактировать. Он стал... нестабилен. — резкая перемена тона Бенедикта Тристара слегка успокоила Рэйвена и тот решил использовать предоставленный шанс.
— Принцип работы... фотонные лучи проходят через линзу... а затем зрение фокусируется на преломлении... и через некоторое время... — всё, что помнил Рэйвен Харт, было не более чем калибровкой особого стекла, что изготовлялось для этих линз специально.
— Достаточно. Я вижу, вы совершенно ничего не понимаете в физической составляющей света и природе цвета. — грубо отрезал господин Тристар. Рэйвен понимал, что хоть его знания были не столь глубокими, как у того же Крэша, но вот тупым он себя не считал.
— Но сэр... господин Тристар. Я работал лишь над завершающей частью проекта и многого просто не застал. — попытался оправдаться пегас.
— В таком случае... Надевайте прибор. Опишите, что вы видите и как это начинает работать. — потребовал единорог.
Рэйвен повиновался и надел чудо-очки. Вообще-то, по правилам он должен был их сдать в камеру хранения центра ещё при входе, но раз уж сам глава совета потребовал...
— Цветовая гамма вначале режет глаза... а если темно, то тьма кажется многогранной и живой. Очень трудно привыкнуть. Воздействие на глаз пони не должно быть слишком долгим, иначе он не сможет глядеть на мир без прибора... — начал пегас, но Бенедикт покачал головой на его слова.
— Это ерунда. Скажите, что вы видите, глядя на меня. Какой я... в тонком плане?
Рэйвен сосредоточил взгляд на единороге, но кроме слабо сияющей красноватой ауры ничего не увидел.
— Я вижу... красную ауру. Это говорит о внутренней силе личности. Крепкий моральный стержень. Но ничего более.
— Этого недостаточно. Должно быть что-то большее... какой-то внутренний зверь, или аватар. Почему вы не видите это? — учёный был крайне заинтересован.
— Я думаю... Нужно больше эмоций. Эмоции даны нам свыше, чтобы проявлять через них аспекты нашей души. — поделился мыслью пегас.
— Ах эмоций. Рэйвен. Ударьте меня. Ты слышишь, кляча? Ударь меня! — Бенедикт был словно одержимый.
Рэйвен Харт долго колебался, но таки нанёс не слишком сильный удар копытом по лицу экспрессивного учёного. Это не осталось незамеченным для линз прибора — внутренняя сила единорога взревела, красные всполохи огня прошлись по его телу и поглотили пони. Вместо единорога перед Рэйвеном Хартом сидел статного вида огненный лев, чьё лицо застыло в гримасе, выражающей одновременно гнев и ожидание.
— Я вижу... вы... Выглядите как лев, объятый пламенем... — поведал единорогу лаборант.
— Хм. Я подозревал. Это мой знак зодиака, по иронии. Что ж. Запишите всё, что вы видели, мистер Харт. Да, прямо сейчас сюда же. А я, так и быть, замолвлю за вас слово в Клаудсдейле. — довольный лев-Тристар свернулся клубком, как большой кот, и начал вылизывать свою гриву. Рэйвен полагал, что это олицетворение того, как учёный тешил своё самолюбие.
— И знаешь что. Я даже без этого прибора могу сказать, как ты выглядишь. Жалкая, дрожащая тварь. Кролик или крыса, не более. Но ты не обижайся, выполняй, выполняй свою работу... — слащавые самодовольные нотки послышались в голосе Бенедикта Тристара.
Неожиданно, дверь в кабинет скрипнула. Кто-то вошёл, однако Рэйвен Харт продолжил записывать: Бенедикт самым грубым образом телекинезом заставил его смотреть только на бумаги. Лаборант мог лишь слышать разговор двух учёных.
— Вечер добрый, господин Тристар. Я так полагаю, вы ещё не закончили свою работу? — послышался знакомый голос, буквально сочащийся изнутри ядом.
— А, и вас я рад видеть, мистер Зандер. Да, работа ещё есть. А что же вы забыли здесь в столь поздний час? — не менее ядовитым тоном ответил вошедшему единорог.
— Да так, прогуляться решил. У меня ведь теперь, по вашей милости, очень много свободного времени... — не унимался Крэш Зандер.
— Ну так вы его видимо сейчас зря теряете, мистер Зандер. Я слышал, ваш предыдущий лаборант был единорогом. От чего же вы, с вашим то мировоззрением, приняли на работу экхм... Не пегаса? И такой ли уж несчастный тот случай, произошедший с ним? Вам не следовало приходить сюда. Тем более, здесь находится ваше изобретение, а совет запретил вам приближаться к нему. — сталь сквозила в словах учёного-единорога.
— О, не беспокойтесь. Я прекрасно ознакомлен с позицией совета. Моё изобретение здесь. Поэтому и я здесь. Я бы попросил оставить при себе ваши необоснованные обвинения. Или, вы хотите сказать, я специально в последний момент нанял этого недотёпу, чтобы секрет изготовления устройства знал только я? — Крэш Зандер и не думал уходить.
— Я ничего не хочу сказать оскорбительного, только факты. А факты таковы, что ваше присутствие здесь теперь незаконно. Вы отстранены от проекта и точка. Такова воля совета. Такова моя воля. — Рэйвен почувствовал, как немолодого учёного буквально трясет от негодования.
— О, значит воля, да? Ну, здесь я могу лишь подчинится. Всего вам доброго, господин Тристар. Надеюсь, мой лаборант окажется с вами сговорчивее, чем со мной. Прощайте. — казалось, Крэш Зандер наконец-то сдался под напором более опытного в спорах учёного.
Но прежде чем Рэйвен Харт услышал полные притворства слова прощания единорога, раздался какой-то неестественный треск. Затем послышался вскрик, убитый в самом зародыше, и чьё-то тело шмякнулось об холодный кафель. Рэйвен Харт, позабыв о записях, мгновенно обернулся. На полу с обломленным рогом и вывихнутой челюстью лежал Бенедикт Тристар. Пустые, ничего не выражающие глаза и отсутствие какой-либо ауры говорили о том, что единорог мёртв.
Пегас не сразу обратил внимание на то, что стояло чуть в стороне от тела, во мраке, куда не падал лунный свет. Но стоило ему шевельнутся, как убийца шагнул вперёд, навстречу Рэйвену Харту.
Так и не снявший устройство лаборант увидел, как вместо привычной салатовой шёрстки и занятной кислотной гривы Крэша Зандера перед ним предстало... Оно. Отвратный монстр из кошмара, ставшего явью. Чудище во плоти. Несоизмеримо злая сущность. Оно было похоже на огромного паука, чьи склизкие конечности подобно жуткой паутине опутывали тенёта мрака, исходившие из чрева существа. А вместо задней части тела было нечто напоминающее хвост гремучей змеи. И лишь четыре пары глаз выдавали в монстре наличие разума.
Рэйвент Харт всё понял. Он понял, кем на самом деле был Крэш Зандер. Несчастный случай с предыдущим лаборантом, радикальные взгляды, лёгкая работа... И холодный труп Бенедикта Тристара на полу. Крэш Зандер не был больше пони. Он потерял право называться им, когда совершил своё первое серьёзное преступление — убийство. Но первое ли? И кто знает, что же он натворил в прошлом? Его ужасный облик, представший перед Рэйвеном Хартом действительно соответствовал истине. Ни твари ВечноСвободного леса, ни чудные звери Эквестрии не были на самом деле настоящими чудовищами, ибо они не руководствовались мотивами холодного расчётливого разума. Разума, способного на всё.
Крэш Зандер — вот оно, Настоящее чудовище.
Дальнейшая судьба Рэйвена Харта осталась неизвестной, а тело Бенедикта Тристара так и не нашли. Никто также не знает, что сталось и с Крэшом Зандером. Чудный прибор также пропал. Попытки поисков ни к чему не привели. На этом можно было бы и закончить эту запутанную историю...
Однако с тех пор, как заметили многие, заметно улучшилось качество радуги, производимой Радужной Фабрикой Клаудсдейла. Большинство не видят в этом никакой логической связи, однако как раз таки с той поры доступ на уровни производства радуги стал закрытым.
И говорят также, что на первой радуге, появившейся с момента исчезновения Рэйвена Харта, на фиолетовой её части была отчётливо видна некая картинка в виде скрещенных переломанных костей...
Когда Твайлайт завершила свою историю, Пинки Пай зааплодировала ей копытцами. Рейнбоу Дэш начала смеяться, уловив тонкий намёк на байки про Радужную Фабрику Клаудсдейла, что начали ходить в кругах поняш после того, как Дитзи Ду во время доставки посылки спутала несколько реагентов, вызвав тем самым интересную реакцию и как следствие более яркий исходный продукт на фабрике.
Рэрити сидела в задумчивости поначалу, но потом озвучила свою мысль:
— Так Врата Тартара... там что, действительно находятся эм... Преступники?
Твайлайт вдруг поняла, что увлёкшись историей, выдала подругам важную государственную тайну.
— Эм. Ну, да. Вы только об этом особо не распространяйтесь, хорошо?
— Крест на сердце, взлечу враз, коль сболтну — то кекс мне в глаз! — бодро отозвалась Пинки Пай, выполнив свой клятвенный ритуал. Остальные три поняши последовали её примеру, и даже из глубин подушечного форта послышалось некое бормотание...
— Я думаю, с историями уже всё? Вряд ли Флаттершай захочет шо-либо рассказать. Как насчёт вздремнуть? — лениво потянувшись и зевнув, сказала Эпплджек.
И в самом деле, большая часть ночи была уже позади, и на горизонте появились первые намёки на приближающийся рассвет. Да и шумиха на улице стихла, видимо, народ начал расходится по домам.
— Эй, нет, так не пойдёт. Мы все рассказали по истории, и все они были в общем-то потрясные. Я уверен, у милашки Флатти выйдет не хуже. ФЛАТТЕРШАЙ, ВЫЛЕЗАЙ УЖЕ! — Рейнбоу принялась кружится вокруг подушечного форта, обстреливая его подобранными заранее "стройматериалами".
— Рейнбоу Дэш, прекрати это безобразие! Мы же в конце концов в библиотеке, хоть и на пижамной вечеринке... Да и не стоит давить на нашу тихоню... У всех есть право на свободу выбора. Вообще повезло, что её удалось сегодня вытащить. Ну же, дорогая, выходи, не надо боятся. Мы тебе сегодня столько страшных вещей рассказали. Ну ничего, это всё всего лишь сказки. — заботливо сказала Рэрити жёлтой пегаске словно маленькому жеребёнку.
Внезапно в мордочку модельерши прилетела подушка. Ошеломлённая Рэрити отряхнулась и глянула в сторону, откуда прилетел снаряд. Пинки Пай заряжала свою пушку подушками и готовилась к тотальному обстрелу всего живого.
— Ну уж нет, никакого сна! Веселиться будем до утра! Это же пижамная вечеринка! — после этих слов, раздался залп и поняши без укрытий оказались атакованы градом подушек.
— Пинки Пай, но сейчас не время для подушечного боя, по моей книге, надо подождать ещё полчаса... — Твайлайт отчаянно пыталась перекричать грохот орудия вечериночного монстра, но безрезультатно. Первой вызов приняла Рейнбоу Дэш. Налёт "авиации" на "артиллерийскую установку врага" был проведён успешно. Вскоре все поняши так или иначе были втянуты в войну подушками. Перья летели, смех раздавался. Твайлайт телекинезом старалась перехватить град огня орудия Пинки, Рэрити вовсю пыталась сбить Рейнбоу Дэш, дабы "захватить господство в небесах", но ей этого не удавалось. Ближе к концу, ЭйДжей "повела рабочих" на "засевшую в крепостях буржуазию" в лице Флаттершай, и с фирменным криком "ДЖЕРОНИМО" была сброшена радужной пегаской прямо на форт имени Твайлайт Спаркл. Десятки подушек взмыли к потолку в образовавшейся подушечной взрывной волне. После неё на земле остались лежать шесть "поверженных" поняш, дружно засмеявшихся после всего этого.
Повеселившись, пони собрали разбросанные подушки в кучу и сделали своего рода новый форт. Пинки окрестила его "Цитаделью Дружбы", новое название приглянулось всем. Уставшие, кобылки уже было собирались спать, но тут в темноте раздался тихий голосок:
— Ам... а можно... Я тоже расскажу историю?
— Ооо, я же говорила, она сделает это! — Рейнбоу Дэш вся обратилась в слух.
— В общем-то, уже почти светает, но почему б нет. — вставила своё слово ЭйДжей.
— Это будет интересно... В тихом омуте гидры водятся... И-хи-хи. — Пинки Пай как всегда в своём репертуаре.
— Ладно, Флаттершай, расскажи нам историю. Надеюсь, новое расположение подушек будет удобным для тебя. — Рэрити всё ещё беспокоилась за свою самую чувствительную подругу.
— Всё хорошо, Флаттершай. Мы тебя слушаем. — Твайлайт вновь включила магическую лампу, и причудливые тени опять расползлись по стенам дерева-библиотеки.
Нежная пегасочка взлетела и расположилась на вершине цитадели. Было видно, что она очень долго думала, рассказывать или нет что-либо, но в последний момент всё же решилась.
Наконец, вдохнув побольше воздуха, самая пугливая и миловидная пони из шести друзей начала свою историю.