Я другая
В чем дело, милая?
У каждого в жизни бывают трудные моменты выбора, но во много раз труднее, когда этот выбор касается твоих детей, ведь от твоих решений напрямую зависит их судьба. Я поклялась быть хорошей матерью для своих детей. Я не хочу повторения моей истории, и если я что-то пообещаю своим детям, я сдержу слово, чего бы мне это не стоило.
Я вошла в кабинет директрисы школы. Розовогривая белая единорожка в деловом костюме, увидев меня, отложила бумаги, которые сосредоточено просматривала до этого.
– Здравствуйте, миссис Рэинбоу, – сказала она.
– Добрый день. – Я вошла в кабинет и села в кресло напротив нее. – Слушайте, я знаю, что Хенк любит хулиганить, но вы должны понимать, он растущий организм, и ему надо выплескивать свою энергию…
– Я вас позвала не по поводу Хенка.
– Да… тогда почему?
– Дело в Пресли.
– Что с ней?
– Дело в том, что она не совсем адаптировалась в школе, многие ученики ее сторонятся.
Она ведет себя… необычно.
– Что вы подразумеваете под «необычно»? – Она достала книгу, на вид очень древнюю, покрытую незнакомыми мне надписями. – Что это?
– Это книга темной магии. Мы нашли ее у вашей дочери. Я не против самообразования учеников, но по мне, такие вещи не стоит приносить в школу, а тем более практиковать.
– Хм… мы стараемся не ограничивать детей в развитии, в придачу у Пресли очень развита магическая сила.
– Да, мы это заметили, на уроках магии она опережает остальных учеников. Но тот факт, что она владеет черной магией, заставляет задуматься, неизвестно, что она может сотворить. Вы только посмотрите на книгу, а этот язык на котором она написана, вы можете понять ее содержимое? Я нет. Но ваша дочь с легкостью ее читает, я попросила ее прочесть и перевести часть текста, она без запинки сделала это.
– И там было что-то ужасное?
– Нет… хотя слова: «И живые будут завидовать мертвым» меня насторожили.
– Хм… я поговорю с ней, спасибо, что рассказали мне об этом, – я встала с кресла и направилась к выходу.
– Не за что, и помните, их пороки лучше задушить в зачаточном состоянии.
Я вышла из кабинета, хотя могла бы остаться и повозмущаться, мол почему мою дочь тут притесняют, хочет оживлять мертвых – пускай оживляет, главное, чтобы не заразилась от них ничем.
Пресли ждала меня у кабинета директора. Она сидела на скамейке и читала «Пикник на обочине», увидев меня, отложила книгу и подошла.
– Ну что? – спросила она.
Я отдала ей том черной магии. – Давай ты не будешь носить подобное чтиво в школу.
Она кивнула мне, взяв книгу. Пресли и книга были примерно одного размера, и я терялась в догадках, как она ее таскает. Единорожка просто положила том к себе в сумку, и, как ни странно, это здоровенное чудовище туда поместилось.
– Как ты это сделала? – удивленно спросила я.
– Очень просто, пойдем к выходу, я тебе покажу.
Дойдя до выхода из школы, мы принялись одеваться, на улице была сильная пурга. Я сама была в черничном пальто, и хорошо помнила, что утром я одевала Пресли и Хенка в теплую одежду: шапку, пальто, шарфик. Куда же она все это дела?
Она открыла сумку, и оттуда в ее телекинетическом поле вылетело пальто. Я опять удивилась, но она с улыбкой протянула мне открытую сумку, и я почувствовала, что меня шатает, с виду обычная сумка для жеребят школьного возраста вмещала в себя сундук всякого барахла.
– Она внутри больше, чем снаружи, – объяснила дочка. – Я нашла в этой книге заклинание, которое позволило мне свернуть пространство, так удобнее носить вещи, там очень много всего, но на вес как пара книг.
– Поразительно, Пресли, а ты можешь сделать что-то подобное с нашим домом?
– Заклинание очень сложное, на эту сумку у меня ушли почти все силы.
– Но у тебя получилось. Гордись этим и продолжай развиваться, – мы открыли двери и вышли из школы.
– А ты не будешь забирать Хенка?
– Он уже дома, так что сегодня я за тобой, – мы зашагали к дому. – Расскажи мне еще об этой книге, откуда она у тебя, откуда ты знаешь ее язык?
– Ну… мне ее подарили, – уклончиво сказала Пресли.
– Кто подарил?
– Один пони, – быстро ответила она.
– Я его знаю?
– Нет.
– Пресли, не лги, я давно знаю, когда ты пытаешься меня обмануть. Скажи, откуда она у тебя?
– Зачем тебе это знать?
– Я твоя мама, и я должна знать, откуда моя дочь берет книги по темной магии, я переживаю за тебя, и если с тобой что-то случится, я должна знать причину.
– А что со мной может случиться?
– Темная магия непредсказуема. Ты не знаешь, на что она способна. Ты можешь
случайно удалить себе кости, открыть портал в другое измерение или вызвать каскадный резонанс. Это опасная штука.
– А вот и знаю, и знала бы лучше, если бы ты записала меня в… – она замялась. – Впрочем неважно.
– Записать тебя куда?
– Никуда.
– Нет, скажи.
– Нет и все, я тебе ничего не скажу! – она поникла, опустила ушки и злобно уставилась на дорогу.
Что ее беспокоит, все так хорошо начиналось, а стоило мне спросить ее о книге, как она вышла из себя. Ладно, отложим эту тему на вечер, может она будет поразговорчивее.
Сегодня хороший день. Не считая метели, мне нравится зимний Мэинхеттан. Хотя ничему не сравниться с осенним, у зимы есть свой шарм. До Вечера Согревающего Очага еще целый месяц, а пони уже готовятся: кондитерские лавки заготавливают праздничные леденцы, на фонарные столбы вешают разноцветные фонарики, отблески падают на снег, от чего он переливается всеми цветами радуги.
Был уже вечер, дети накормлены и сидят в своих комнатах, а мы с Мерком пьем кофе на кухне.
– Сегодня ходила в школу, директор рассказал об увлечении Пресли, – я помешала ложкой кофе.
– Да, и что она у нее нашла?
– Книгу по темной магии.
– Я же просил не брать ее в школу.
– Погоди, ты знал?
– Ну да, Пресли мне показывала ее, видела, что она сделала со своей сумкой?
– Я видела! – повысила я голос. – Почему ты мне не рассказал?
– Это так важно? Это же просто книга, – он отпил кофе.
– Важно? Это чрезвычайно важно для меня, я мать, и я должна знать о таких вещах, это не просто книга, а учебник темной магии! Мерк, она в четыре года могла таскать диваны без усилий. Ты понимаешь, что за такой силой нужно следить, что, если она навредит кому-то или самой себе?
– Я говорил с ней об этом, милая, – он положил свое копыто на мое. – Она знает что делает, она у нас умная девочка и контролирует свою силу.
Я немного успокоилась. – Но все же я немного расстроена, что у моей дочери есть секреты от меня.
– Ну а как иначе, ты иногда чрезмерно опекаешь их.
– Да нет.
– Дэш, Хенк принес домой салют, и мы хотели запустить его во дворе, но ты посчитала это слишком опасным, и в результате мы с ним сидели во дворе с бенгальскими огнями.
– Но это было опасно.
– Это было бы опасно, если бы он был один и не знал, как их запускать, но я же был с ним.
Может и правда, я бываю слишком строгой, но я только хочу обезопасить своих детей, а может я просто не понимаю их.
– Отдай! – Я услышала голос Пресли сверху и топот ее копыт. – Отдай, я сказала.
– Ха-ха.. а ты отними.
Я встала и решила посмотреть, что там за шум.
Выйдя в гостиную, я увидела, как Хенк летает кругами под потолком, несколько недель назад он научился летать и теперь не дает покоя как нам, так и окружающим, в копытах пегас держал какую-то книжечку.
В центре комнаты стояла Пресли, она была очень зла.
– Хенк, верни мой дневник! – кричала она.
– А ты отбери! – парировал он.
– Я не шучу, верни его!
– О как страшно, а кто такой Бун?
Тут Хенк вспыхнул и повалился на пол, поначалу я не поняла, что произошло, пока не увидела, что его крылья исчезли. Пресли стояла рядом, ее рог прекратил светиться. Хенк с ужасом переводил взгляд со своей спины на сестру и обратно.
– Отдай дневник!
– Пресли! – я подошла к ней и строго посмотрела.
– Мам… я.
– Марш в свою комнату! – приказала я.
– Но…
– Марш!
На ее глазах показались слезы, она вырвала дневник из копыт брата и побежала наверх.
– И верни крылья брату! – Еще одна вспышка, и крылья Хенка вернулись на прежнее место. Он посмотрел на меня виноватым взглядом. – А с тобой, молодой жеребчик, мы поговорим позже.
Я направилась наверх.
У нас с Пресли состоялся долгий разговор в ее комнате. Я вышагивала по ней как часовой из стороны в сторону, Пресли же в это время лежала на кровати, уткнувшись носом в подушку.
– Ты понимаешь, что могла навредить ему? Прес, он мог упасть и что-нибудь сломать или удариться головой. И вообще, ты могла отобрать дневник лишь используя магию, зачем было лишать его крыльев?
– Потому что он всех достал! Научился летать, и все покоя нету, “смотрите, какой я!”. Дневник был последней каплей, – она опять уткнулась в подушку и заревела.
– Милая, я понимаю тебя, но он просто радуется, открывшейся способности, ты вела себя точно также, когда получила полный контроль над своей магией, – я подошла к ней, чтобы погладить и утешить, но она отбила мое копыто.
– Уйди, не хочу видеть тебя!
Для меня это были не самые лучшие слова, но я понимаю ее, когда-то я также кричала на отца, потому что он не пускал меня на вечеринку.
Я решила выйти из комнаты и дать ей немножко остыть. Снаружи меня уже поджидал Меркьюри.
– Дай-ка я с ней поговорю, – он обнял меня поцеловал в щеку и зашел, закрыв за собой дверь.
– Мам… – Хенк подошел ко мне. – Мам, извини меня, я не хотел, я собирался его отдать. Прости меня.
– Конечно прощу, сынок. – я обняла его. – Но все равно ты наказан, неделю не получишь десерта.
Он кивнул и ушел в свою комнату, он умный пони, но бывает ведет себя как… я.
Я же приникла ухом к двери.
– ... понимаешь, мама нас всех любит, и ей бывает очень трудно, особенно следить за вами… – говорил Мерк.
– Я понимаю, пап, просто это нечестно, она не слушает меня, она даже не знает, чего я хочу… – ответила Пресли.
– А ты ей рассказывала? – спросил отец дочку.
– Нет, я уверена, она не захочет и не будет этого делать.
– Дай ей шанс, милая, а теперь, давай спать, утро вечера мудренее. – Я услышала топот копыт по полу.
– Папа.
– Да, Пресли?
– Я люблю вас, тебя и маму, и Хенка.
– Мы тоже любим тебя, милая, помни это.
Я встала и направилась вниз, мне стоило о многом подумать. Может я действительно погорячилась с ней.
Мы разговаривали с Мерком в спальне о том, что произошло в этот вечер.
– Думаешь, мы с ней помиримся? – спросила я, лежа на кровати, уставившись в потолок. Мерк смотрел на ночной город, покрытый снегом, он и вправду был красив в это время.
– Не переживай, милая, все у вас будет хорошо, – он развернулся и подошел ко мне. – Ты ее мама, а она твоя дочь, все будет в порядке.
– Надеюсь, не хочу становиться врагом для своих детей.
– Ты не станешь им, просто постарайся быть помягче и поговори с ними, – посоветовал Мерк.
– Я не понимаю, почему они так много скрывают от меня?
– Спроси их сама, и, думаю, вы найдете решение этой проблемы, – он забрался на кровать и стал целовать мою шею. – А теперь давай ляжем спать.
– Может немного поменять освещение? Не думаю, что пятьсот лет назад тут было так светло, мы должны создать для зрителя атмосферу... – я советовалась с мастером по свету. Лео был профессионалом в своем деле, серебристый пегас, который знал в этом толк.
– Можем попытаться осветить сцену свечами, но я боюсь, что зритель тут ничего не разглядит, и хватит ли самих свечей на представление.
– А менять их каждый антракт?
– Хм… может сработать, знаешь, Дэш, иногда мне кажется, ты знаешь все лучше меня, – похвалил он.
– Хи-хи… иногда и мастерам нужна помощь от пони со свежим взглядом.
– Думаю, надо будет заказать ящик свеч, – ответил Лео и развернулся к декорациям.
– Я займусь этим, ты пока подумай, как лучше их расположить.
Он отсалютовал мне. – Есть, мэм.
Дверь в зал открылась, и ко мне направилась фигура, по очертаниям можно было предположить, что это кобылка-пегас, и что-то в ней было знакомо мне.
Фигура вышла на свет, и я узнала родную мордашку, которую не видела больше шести лет.
– Скуталу! – радостно вскрикнула я, кинувшись к ней.
– Рэинбоу Дэш! – она побежала ко мне навстречу.
Она выросла за эти годы, я даже не сразу узнала ее. Последний раз мы виделись на четырехлетии Пресли. Она сильно похорошела, наверное жеребцы в Понивиле за ней табунами ходят, ее кьютимарка – колесо в огне, я знала, что делать опасные трюки на скутере – это ее судьба.
– Скут, как тебя занесло сюда?
– У меня тут выступление, буду на стадионе прыгать через горящие кольца. И решила проведать тебя.
Я обняла ее. – Я так по тебе скучала.
– Я по тебе тоже, сестренка.
– Давай зайдем ко мне в кабинет, ты мне все расскажешь.
– Хорошо.
Мы устроились в моем кабинете, я достала из бара бутылку вина.
– Расскажи, Скут.
– О чем? – спросила она.
– О Понивиле, как там девочки, как дела у Свити Бэль и Эплблум, что в городе нового?
– Ну… – она поерзала на кресле, чтобы сесть по-удобнее. – С чего начать…?
– Начни со своих подруг, – попросила я.
– … Свити Бэль получила метку певицы и теперь работает в баре “Голубая устрица”.
– Он еще работает? – удивилась я.
– Да, и мы с Блум приходим туда посмотреть на ее выступления, – она покрутила бокал в копытах. – Эплблум недавно родила двойню, обе кобылки. Она по-прежнему работает на ферме, как и ее семья, не смотря на ее талант в химии и всяких отварах.
– А семья ее как?
– Биг Мак все же нашел в себе смелость открыть чувства Черели, и они поженились, им пришлось делать к дому пристройки, чтобы уместить всю семью. Черели лет пять назад родила жеребчика, они долго не могли отважиться на это, не то что Эйджей, ее дочери сейчас девять, и она ждет второго. Бабуля кажется переживет всех, даже Спайка, когда родилась Эплмун – дочь Эйджей, в ней словно второе дыхание открылось.
– А что там Рэрити?
– Неделю назад развелась, это уже пятый развод за восемь лет. Все никак не найдет того единственного, хотя все говорят, что давно нашла…
– Правда?
– Да, это был ее второй муж, неплохой жеребец, знал ее привычки, всегда поступал с ней как с Пони Которую Любит, но ты знаешь Рэрити, стоило ему положить стакан не на подстаканник, как она взорвалась. Они видятся по праздникам, и то потому, что у Рэрити от него родился сын, и нужно, чтобы сынишка хоть иногда видел любимого папу. Но все обычно заканчивается скандалами.
– Не везет сынишке.
– Да… но он очень способный жеребчик, у него прекрасно выходит играть на гитаре.
– А у остальных?
– Помнишь Чиза Сэндвича?
– Ну да, – ответила я. – Как такое забыть, лучший день рождения и юбилей.
– Ну вот, он наведался в город под предлогом организации новой вечеринки и попросил Пинки помочь ему с этим. И когда вечеринка была в самом разгаре, он сделал ей предложение.
– И что она?
– Разумеется сказала “Да”, сейчас у них четыре жеребенка и пятый на подходе.
– А Твайлайт?
– Ей не до женитьбы, хотя поговаривают о романе с одним стражником из кристальной империи. Она, наверное, единственная, кто не женилась за все это время и не видит в этом необходимости, у нее есть Спайк, который тоже подрос за это время, и она этим довольна. Но Рэрити говорит, что годы уже не те, что она не Селестия и Луна, чтобы жить вечно и всячески торопит ее. Твайлайт занимается всякой всячиной в замке, даже школу открыла и принимает туда учеников, в основном единорогов. А мы, обычные пони, довольствуемся обычными школами. Но я не жалуюсь, она хорошая принцесса, за эти годы она стала очень мудрой.
– Но ошибки прощать еще не научилась, – пробормотала я. – А как там Флаттершай?
– Она была, так сказать в депрессии, после твоего ухода, я была слишком мала и не понимала этого, но сейчас четко вспоминаю, что она выглядела немного подавленной, как она рассказывала мне о ваших приключениях в детстве… она сожалеет обо всем: о том, что просила подруг не подпускать тебя к ней, что убегала. После того случая она стала как бы… бояться тебя. Но когда ты уехала, страх сменился пустотой, горечью о потерянном друге.
Флаттершай мой единственный и лучший друг, она поддерживала меня всегда, всегда была близка и открыта ко мне. – А что с ней сейчас?
– Она вышла замуж за своего бывшего одноклассника, ты наверное его знаешь, зовут вроде Шонг?
– Шонг? Помню, такой средний ученик, любил зоологию и прочие науки, у них с Флаттершай много общего.
– Он вывел ее из депрессии, заставил снова жить, у них дочь – ровесница дочки Эйджей.
– Если будешь в городе, передай Шай, что я сожалею о произошедшем, и что мы по-прежнему подруги.
– Обязательно.
– Ну а что ты расскажешь о своей жизни? Эплблум уже родила, – я оглядела Скуталу. – А у тебя пузика я еще не вижу.
– Хех… да мне некогда, да и не от кого, у меня были отношения с Рамблом, но он решил перекинуться на близняшек Алое.
– Тот еще бабник, как и его брат, – пошутила я.
– А братик как?
– Все подражает мне, хочет быть таким же крутым, как я.
– Хе… кого-то он мне напоминает.
– Да, но ему повезло – было у кого учиться летать, до сих пор помню себя в то время.
– Да, пегасам, родившимся в нелетающих семьях, хуже всего, они самые последние поднимаются в воздух.
– Но хорошо, что в моей жизни появилась ты, Дэш.
После разговора Скуталу ушла в отель, я предлагала ей переночевать у меня, но она сказала, что ей еще репетировать, и в отеле будет проще сконцентрироваться на работе. У меня к этому времени закончился рабочий день, и я пошла домой.
– Мама, а когда я буду летать? – спросила маленькая пегаска свою маму-земнопони.
– Скоро, солнышко, совсем скоро.
Этот разговор, не так давно услышанный мной, и воспоминания Скуталу натолкнули меня на мысль: в городе полно жеребят, которые родились пегасами в семьях, где нет пегасов или родители не в состоянии обучать своих чад полету. Они вынуждены терпеть издевки и обзывательства в школе. Хотела бы я им всем помочь, но как?
Мне в ногу влипла листовка, оторванная от доски объявлений, с надписью: “Школа для одаренных единорогов”.
А ведь нигде нет школы для пегасов, где жеребята могли бы получить помощь в обучении основам полетов, техники безопасности и знание что делать, когда выпадают перья и как их правильно чистить.
Идея захватила меня, и я свернула с дороги, ведущей домой, и направилась в мэрию.
Я была на хорошем счету в мэрии: кобылка года, спонсор благотворительности, звезда кино и театра, и просто красавица. Они не могли мне отказать, думаю, идея им понравится.
– Итак, миссис Дэш, – кобылка-мэр поправила свои очки. – Вы хотите, чтобы мы с вашей помощью построили школу для пегасов, где жеребята, не имеющие возможности обучаться полетам, смогли бы получить помощь?
– Совершенно верно, мы даже можем не заморачиваться со строительством, в Квартале Бронкса я видела заброшенную спортивную школу. Я думаю, ее можно приспособить для этих нужд.
– Хм…я обговорю все аспекты со своими советниками, миссис Дэш, мы известим вас, когда будет готов ответ.
– Хорошо.
Сегодня моя очередь забирать Пресли с занятий по плаванию. Мы ее записали туда год назад по ее собственной просьбе. Мы были не против, в последние годы у нее не складывалось общение со сверстниками в школе, тут она нашла себе хоть каких-то подруг.
И мы с Мерком договорились забирать ее по очереди, а если есть возможность, то и вместе.
Я хотела записать куда-нибудь и Хенка, но он не поддержал эту идею, прошлым летом мы купили ему видео-игру, и он теперь сидит целыми днями дома, играет в “Зельду”.
Я вошла в спорт-комплекс, где занималась моя дочь, кучи мам и отцов скопились у входа, ожидая своих любимых детишек.
И они стали выходить из раздевалки, волоча свои здоровые сумки с формой, мочалками, мылом и прочим. Из всей этой толпы я выглядывала свою маленькую девочку.
Она вышла, оглядываясь по сторонам. Я помахала копытом, чтобы она заметила меня.
Увидев меня, Пресли подбежала, ее сумочка была в разы меньше, чем у других жеребят, наверное она и на ней применила свое заклинание.
– Ну что, готова? Пойдем домой?
Она кивнула в знак согласия. – А мы зайдем в то кафе по дороге?
– Там где подают твой любимый десерт?
– Угу… папа меня всегда туда водит после плавания, – она стала надевать зимнюю одежду.
– Ну раз папа… тогда зайдем, – и мы пошли.
– Мама, ты не туда идешь, – сказала Пресли, встав на месте.
– Да? А куда надо?
– Ты идешь по дороге домой, а мы с папой поворачиваем туда, – она показала в другую сторону.
– А… ну ты тогда говори мне, куда идти, я же не знаю, что вы делаете с папой после занятий.
Пресли повела меня по их с отцом маршруту.
– Как дела в школе?
– Нормально, сегодня была контрольная.
– И как ты сдала ее? На отлично?
– Я провалила, математика не мое. Да и другие науки тоже.
– Но как? Тебя же хвалит тот учитель… мистер.. Симос?
– Он учитель магии, это единственный предмет, который я знаю и практикую на отлично, ну еще биология. Люблю резать и доставать внутренности лягушек и других зверушек, это классно, – она поникла. – Вот только все считают меня странной.
– То что ты любишь вскрывать трупы животных в кабинете биологии не означает, что ты странная, просто ты... другая, не как все, и это хорошо, милая. Тебя, надеюсь, никак не обижают?
– Нет, меня побаиваются обидеть, думают, я могу открыть портал в тартар и вышвырнуть их туда. Или сделать из всех тех животных, что я вскрыла на уроке биологии, монстров. Мне даже дали кличку, “Мартиша”.
– Мартиша? Как та девочка из комиксов про семью Адамсов?
– Точняк, мам, – грустно сказала она.
– Знаешь, мне тоже в школе было не сладко.
– Правда?
– Да, я тоже была круглой двоечницей, только физкультура и пение были моими любимыми предметами. Ребята в школе вечно надо мной издевались, даже ботаники находили свой метод довести меня до слез.
– Да, и как?
– К примеру они меняли пароль на замке моего шкафчика, и чтобы его открыть, нужно было решить простенькую задачку и из полученных чисел ввести пароль.
– Ого… а кличка у тебя была? – поинтересовалась дочка.
– Да… эм... сейчас вспомню. Рэинбоу Крэш.
– Рэинбоу Крэш?
– Да, несмотря на мое мастерство полетов с посадкой было не очень.
– Думаю, это у нас семейное, – сказала Пресли.
Мы подошли к кафе, куда Мерк водит Пресли после бассейна. Типичная забегаловка с мягкими креслами, музыкальным автоматом и приветливыми официантками в красивых фартуках.
Войдя внутрь, мы сразу же нашли свободное место.
К нам подошла официантка – молодая единорожка с аквамариновой шкуркой и пурпурной гривой. Посмотрев на Пресли, она улыбнулась.
– Привет, Пресли, – сказала официантка.
– Привет, Тина, – улыбнулась в ответ Пресли. И показала копытом на меня. – Это моя мама.
– Ты с мамой пришла, как мило. Тебе как обычно?
– Да, мой любимый шоколадный десерт.
– Заметано, – она записала заказ в блокнот. – А вы что будете? – это уже мне.
– Я буду кофе.
– М… хорошо, ждите свой заказ, – она развернулась и пошла к кухне.
– Ты ее знаешь? – спросила я.
– Августину, а кто не знает? Все, кто тут завтракает, обедает или ужинает, знают ее.
– Во как?
Мы вернулись домой, пока мы сидели в кафе уже стемнело, ребята наверное проголодались, хотя Меркьюри может приготовить ужин получше меня.
– Вот вы и дома, – радостно объявил Мерк. – А мы тут с Хенком переживаем.
– Привет, милый, – я поцеловала его в щеку.
– А у меня для тебя сюрприз, – Мерк протянул мне конверт. На нем была печать мэрии.
Я открыла его.
– Да, успех! – радостно вскричала я.
– Что такое? – спросил меня муж.
– Я совместно с правительством города построю школу для пегасов. Представь, сотни маленьких не умеющих летать пегасов будут ходить в школу, где каждый сможет…
Громкий звук прервал меня, это Пресли кинула свою сумку на пол, на ее лице была злобная гримаса, на глазах слезы.
– Пресли…? – я не успела договорить, она сорвалась с места и побежала наверх. – Я поговорю с ней.
Я кинулась в комнату дочери, единорожка легла на кровать и уткнулась лицом в подушку, чтобы никто не слышал ее рев, в придачу окружив себя защитным полем.
– Пресли…
– Уходи, – сказала она. – Я не хочу говорить.
– Но почему, Пресли? Что тебя так расстроило?
– Ничего.
– Пресли, просто так кобылки не плачут, я хочу знать почему... – я подошла к ней поближе и наступила на буклет, на нем была изображена Твайлайт. Я открыла его.
“Приглашаем всех талантливых единорогов в школу одаренных единорогов имени Твайлайт Спаркл, которая расположена в новом крыле ее дворца. Вас будут обучать самые талантливые учителя Эквестрии.
Мы принимаем жеребят со всех городов страны.
Приходите к нам и будете великими, как Твайлайт Спаркл и Старсвирл Бородатый.”
Да уж, Твайлайт стоит подумать над маркетингом. Я посмотрела на дочку, она смотрела на меня.
– Это из-за школы? Ты хочешь туда? – спросила я.
Она согласно кивнула. – Там я не буду так выделяться, туда принимают всех, надо лишь отправить резюме и пройти вступительный экзамен.
– Но почему ты мне не сказала, что хочешь туда? Я бы помогла тебе, даже свозила бы в Понивиль.
– Ты себя со стороны слышала? Каждый раз когда рядом с тобой звучит имя Твайлайт, ты поминаешь ее нехорошим словом. Ты рассказывала, что вы были подругами, и как вы расстались и про твою обиду на нее. Я не знаю ее лично, как ты, но она кумир для меня, пони, которая выучила столько заклинаний, сколько другим единорогам и не снилось. Ученица принцессы Селестии, которая смогла открыть свою судьбу и стать кем-то большим, чем просто единорогом, и когда ее не станет, все равно многие пони будут помнить ее имя и равняться на нее. Я хочу быть такой же.
– Ты хочешь быть принцессой?
– Я хочу быть великим магом! Я хочу сделать что-то грандиозное, а не просто быть как все, хочу быть как Твайлайт, как ты. Но тебе это не важно, тебе важно, чтобы у нас были чистые зубы и вымытые копыта. Даже сейчас ты открываешь школу для пегасов, – она плюхнулась лицом в подушку.
Теперь я поняла, в чем проблема, и, думаю, я решу ее для своей дочурки.
– Милая, я не телепатка и не знаю, что у тебя в голове. Когда я спрашиваю тебя: “Почему?”, ты говоришь: “Ничего”, и обижаешься. Я хочу, чтобы ты была счастлива, – я посмотрела на буклет. – И если это для тебя так важно, я помогу тебе, моя ссора с Твайлайт не должна мешать тебе в достижении мечты.
Она повернулась ко мне. – То есть ты не против, если я туда поступлю?
– Это для твоего будущего, моя мама всегда говорила: “Мы сами выбираем свою судьбу”. И я не собираюсь препятствовать тебе или ограничивать твой выбор.
– Ты это сделаешь?
– Да, ради тебя я переступлю через свою обиду и напишу письмо, и я лично повезу тебя в Понивиль для собеседования.
Она сняла щит и кинулась ко мне в объятия. – Спасибо, мамочка, прости, что я так себя вела.
– Давно простила, я люблю тебя, милая.
– И я тебя.
– А для чего эта школа, мама? Зачем школа для пегасов?
– А зачем школы для единорогов? – спросила я.
– Ну для того, чтобы мы овладели навыками магии.
– А эта школа для того, чтобы пегасы, которые не могут летать могли научиться, у нас в семье папа – единорог, я – Пегас, мы оба можем вас учить. А есть семьи где мама и папа – земнопони, но сын у них пегас, кто будет учить его летать?
Она задумалась. – Эти школы для жеребят из таких семей?
– Именно, – улыбнулась я.
Я стояла на церемонии открытия новой школы для пегасов, всего за шесть месяцев мы отремонтировали старую школу и обустроили ее так, чтобы маленьким крылатым жеребятам тут было комфортно. Узнав об этой школе, семьи поспешили записать своих детей, Мэр сказал, что с таким ажиотажем придется построить еще подобных школ или открывать дополнительные занятия в обычных.
На площадке перед новой школой мы устроили ярмарку, родители со своими детьми пришли на открытие, и по их лицам было видно, насколько они счастливы.
Ленточку разрезали я, мэр и Скуталу, которую я пригласила, как мою ученицу, вдохновившую меня на эту идею, да и дети были рады видеть своего кумира.
Вернувшись домой, я проверила почтовый ящик, в котором нашла фиолетовый конверт с печатью в виде кьютимарки Твайлайт, мы с Пресли не сразу отправили письмо, она немного подтянулась в учебе и магии, и только тогда мы отправили заявку на ее поступление.
И вот спустя месяц пришел ответ.
– Пресли, смотри, что я принесла!
Она сбежала с лестницы и вырвала у меня конверт.
– О Селестия, прошу-прошу-прошу, – она открыла конверт, и ее радостное личико превратилось в угрюмую рожицу, ее ушки поникли, она отшвырнула письмо и потащилась в гостиную. – Плохая это была идея, – она доковыляла до дивана и со вздохом опустилась.
Я подняла письмо.
“Уважаемая Пресли.
Мы рады, что вы выбрали нашу школу для собственного саморазвития, мы очень ценим это. Но мы вынуждены отказать вам в поступлении, так как наша школа для “талантливых” единорогов, и ваша кандидатура не подходит под эту категорию.
Всего доброго. “Школа одаренных единорогов им. Твайлайт Спаркл.
Декан: Трикси Луламун.”
Трикси декан? Ну тогда понятно, почему мое золотце не приняли, побоялась, что ее затмят. Я отложила письмо и направилась к дочери.
– Тупая школа, – проворчала Пресли, сдерживая слезы.
– Прес, слушай, я понимаю, тебе сейчас плохо, но не стоит унывать, не все потеряно... Знаешь, я мечтала быть Вондерболтом.
– Знаю, ты эту историю рассказывала нам с Хенком.
– И знаешь почему не стала?
Она посмотрела на меня. – Потому что в моей жизни наступил переломный момент, я должна была понять, нужно ли мне это. И вот… – я показала на нее. – Я не прогадала, у меня семья, муж и двое прекрасных детей, и я ни о чем не жалею. Думаю, у тебя тоже будет такой момент.
Она ничего не ответила, просто слезла с дивана. – Я пойду в свою комнату, позовешь, когда будем обедать.
Я зашла в ее комнату, она собирала крепость из конструктора, забавно она это делает, заставляет пластиковые фигурки пони самостоятельно таскать блоки, а сама берет на себя роль прораба, указывая и распоряжаясь.
– Эй… – она посмотрела на меня. – Я тут подумала: папа с Хенком ушли на бейсбол, будут только вечером, может мы с тобой тоже займемся чем-нибудь, как мать с дочкой.
Мы устроили небольшую пижамную вечеринку, поели мороженого, сыграли в несколько настольных игр, затем накрутили себе на гривы бигуди и навели немного косметики, я достала свои старые альбомы.
– А это твоя бабушка Фаерфлай, – я показала ей портрет мамы, она тогда была еще здоровой.
– Она красивая, – сказала Пресли.
– Не то слово.
– А какая она была? Бабушка.
– Ну, будь она тут, сразу бы нашла, чем поднять тебе настроение, рассказать какую-нибудь историю из своего детства, а может просто обняла бы и держала тебя, пока не станет лучше.
– Ты скучаешь по ней?
– Да… очень, поэтому я вас так опекаю, я хочу, чтобы вы запомнили меня любящей и заботливой, я хочу быть для вас лучшей мамой.
– Ты и есть лучшая мама, – Пресли обняла меня. – Расскажи мне еще про Дедушку.
– Вот так, нет…
– Почти получилось, ай! – я пыталась поднять карандаш при помощи рога. Пресли проделала со мной тот же трюк, что и с Хенком, убрала крылья и дала мне рог, и, признаться, это забавно, странные ощущения.
– Почти, мам, попытайся представить, что карандаш летит и он взлетит.
– Я стараюсь, – мое рубиновое свечение охватило карандаш, и он стал подниматься. – О, получилось! Ура, я смогла! – я радовалась, как маленькая кобылка. Но тут свечение пропало и карандаш упал на пол. – Ай... конские перья.
– У тебя отлично выходит, мама.
– До тебя мне еще далеко, я до сих пор не понимаю, как единороги пользуются магией, а тем более используют заклинания?
– Ну заклинания может не каждый, они… они как музыка, чтобы сотворить нужное тебе заклинание, ты должна сыграть мелодию в своей голове, все эти свитки и прочее, как нотный лист.
– То есть ты прямо сейчас играешь музыку? – спросила я.
– Агась, – ответила Пресли. За это время она сделала несколько бумажных самолетиков и устроила целый воздушный бой.
Вряд ли я смогу, – вздохнула я. – А ты можешь сделать себе крылья? Давай побудешь пегасом, научу тебя летать.
– Эм… Я не думаю, что это хорошая идея. Я могу это сделать, но это будет билет в один конец, без рога я не верну себе прежнюю форму, а единорог способный сотворить такое заклинание на каждом углу не стоит.
– Понимаю, – я хотела по привычке обнять ее крылом, но поняв, что сейчас я единорог, прижала ее к себе ногой.
– Я горжусь тобой доченька, кем бы ты не была, знай, я горжусь тобой.
– Спасибо мама, я всегда желала услышать это, и не обижайся, когда я кричу на тебя и злюсь.
– Никогда, я только переживаю за тебя.
– Люблю тебя, мам.
– И я тебя.
Я поклялась быть хорошей мамой, я ей буду и останусь, как бы не относились ко мне дети, что бы они не делали, я всегда буду любить их и стараться помогать им во всем. Слово “мама” не должно значить “враг”, оно должно быть для них маяком надежды, напоминать о доме – месте, где тебя ждут, где ты любим, где тебя накормят и обогреют. И я надеюсь, что я стала именно такой мамой.