Сказка, в которой тяжело добраться до Дракона

Дом, милый дом

В гостях хорошо, а дома лучше

https://www.youtube.com/watch?v=DYsPKCZHOJA

https://docs.google.com/document/d/1qJVHLZasGiBEwsxZ9KFNFBaD9bQ0xq8DdeOwokF2RZ0/edit

Путем долгих и мучительных уговоров убедил эквестрийку одеться — и даже «покрасить» хвост грязью. «Не летать», «не откидывать капюшон» – само собой разумеется. Получилась классическая «таинственная незнакомка» с хорошей, пусть и немного полноватой (из-за крыльев) фигурой, изящной мордашкой и тонкими ногами – то есть без мужского внимания так и так не обойдется. Если не успею найти ей чего-нибудь помешковатее.

Дракончик и чудище также не спешили пойти мне на встречу. Особенно по огласке непосредственно плана их транспортировки. Ничего: у них будет много времени привыкнуть друг ко другу, а заодно мешок не даст дракончику насладиться нашими наверняка зело многообещающими пейзажами. Плюс Шар теперь взаимодействует с обоими сразу – жду не дождусь результата сего скромного эксперимента.

Интересно, а если вместе с подчиненной влезть в какую-нибудь безразмерную хламиду, то сумеет ли она замаскировать нас обоих?

Хорошая мысля приходит опосля – привал в шаге от городской черты определенно не подходит для проверки гипотез.

Не без удовольствия замечаю, сколь широкими глазами пегаска смотрит на мою Родину. С трудом представляю, какие бури грохочут у нее в душе – как-никак и проживший здесь всю жизнь Принц не может не восхититься тем размахом, с коим его предки бросили вызов Лесу. Только чтобы дойти до основного поселения понадобится пара дней, а ведь жилища, фермы, мастерские идут далеко вглубь Горы. И это не вспоминая о парящем в небесах жилище крылатых, шахтах и охотничьих угодьях.

В общем, обитательнице крохотной деревушки есть, чему поразится.

Да хотя бы и внешним стенам высотой с трехэтажный дом, выглаженным до блеска и оснащенным всеми потребными архитектурными роскошествами вроде бойниц и площадок под артиллерию. Которой кстати нет. И часовых нет. И ворота на той стороне единственного переброшенного через реку каменного моста распахнуты настежь.

Храни нас Вседержитель.

-
Итак, вот оно.

Долгожданный миг триумфа.

Наследница секунд двадцать постояла, наслаждаясь моментом, сделала глубокий вдох и наконец опустила копыто. Внутри.

В Доме Мечтаний.

То есть, конечно же, Кладбище.

Не суть важно.

Первая за неизвестно сколько столетий представительница Народа, посетившая их древнюю отчизну.

Кобылка прикрыла веки и сосредоточилась, пытаясь ощутить в воздухе нечто необыкновенное.

Присущее лишь Родине.

Пусто.

Точнее, полно – но обыденно.

За единственным, никак не могущим быть названным приятным, исключением.

Ученица Кризалис поморщилась и аккуратно переступила с ноги на ногу, дабы обеспечить в прямом смысле повешенному на нее дракону максимальное удобство. Конечно же, не в силу отсутствующей приязни, а сугубо ради обеспечения продолжения этого спасительного для ее чувств сна.

В жизни бы не поверила, будто когда-нибудь повезет на себе проклятого чешуйчатого монстра. Даже маленького. До сих пор мурашки по коже каждый раз, стоит ему только повернуться.

Тем не менее, «хозяин» неумолим – «вряд ли жители Города будут рады сыну столь невежливо обошедшегося с ними звероящера» — и лишь глупец решиться спорить с ним в сем…убийственном расположении духа.

Защитница Короны копнула землю в раздумьях, насколько еще ей предстоит пасть и унизиться, прежде нежели уродливая башка убийцы окажется брошена к трону возлюбленной Королевы.

Судя по имеющим место «успехам»…

Хватит.

Их от того и нет, что вместо концентрации на реальности и упорного труда постоянно позволяет себе соскальзывать в леность и метафорические облака.

К делу. В конце концов, она тут не туристка, а разведчица.

Новый глубокий вдох и сосредоточение – на сей раз, в поисках действительно важных вещей.

Губы разошлись в довольной усмешке.

Да, оное место определенно оправдывает собственное название.

Страх. Боль. Ненависть. Отчаянье.

Воистину Кладбище Мечтаний.

И урод жил здесь? Более того – до сих пор искренне любит свой «Штадт»?

Стоп. Что это? Интерес?

Нехороший. Хищнический.

Диана открыла глаза. Они с пегаской пошли вперед, пока источник всех бед чего-то там искал в воротах. Сразу за ними начался город. Множество одно- и двухэтажных домов из дерева. Пустые лавки, разбитые стекла. И несколько пустых пони, направляющихся к ним – внимание буквально приковано к радужногривой.

Приближенную Кризалис внезапно кольнула обида – почему все взгляды опять прикованы к безрогой?

Зубы досадливо клацнули – нашла время! Вот-вот представится долгожданная возможность как следует вонзить клыки в Демона Кладбища…или нет.

Троица неожиданно запнулась. Глаза – аж отсюда видно — округлились. У одного вывалился нож.

Страх. Вернее, какой-то совершенно животный ужас.

У нее за спиной…

Никак не достойное стража Убежища подпрыгивание на месте – видимо передалась некая часть их ощущений – и кобылка узрела мрачного и готового к бою пленителя. Зрелище, двух мнений не найдется, мерзкое и отталкивающее, однако всё же не настолько, чтобы успевшие наметить в новоприбывших знатную добычу аборигены впали во всепоглощающую панику.

-
Изгнанник встал перед по идее нуждающимися в сильном мужском плече спутницами и пристально вгляделся в сородичей.

Положение ужасно.

Ни патрулей. Ни охранения. Состояние охотничьего городка не радует ни капли.

А теперь еще и радостные сограждане вышли встречать своего Принца.

Обыкновенные бандиты – где их нет – вот только вышедшие на промысел не абы когда, а посередь бела дня. Очень, ОЧЕНЬ дурной признак.

В чем дело?

Почему они так пялятся?

Узнали? Ага – якобы кто вообще помнит никчемнейшего из будущих владык, а тем паче способен узреть превратившееся в месиво из шрамов лицо под маской.

Хватит.

Начнем вежливо. Благо демонстрация культуры никогда не повредит и ни к чему не обяжет.

— Граждане, по какому вопросу вы намереваетесь к нам обратиться? – шаг им на встречу.

Что за?

Троица почти синхронно, будто на параде, развернулась и дала дёру, сотрясая воздух отчаянными криками.

Принц попытался разобрать произносимое.

Получилось.

Внутри похолодело.

-
— Не поняла? – честно призналась безрогая миру, глядя на убегающих пони.

Диана лишь раздраженно махнула на нее ухом, будучи всецело погружена в попытку понять происходящее с уродом. А именно, падение на колени и многократное повторение одного и того же, никоим образом не соответствующего излучаемому ужасу слова.

К сожалению, рабыня солнечной принцессы также определенно желала ввестись в курс дела и естественно выбрала для удовлетворения любопытства не причину всех горестей, а его жертву:

— В чем дело? – толкнула. Дикарка. – Куда рванули земные? Чего он бормочет?

— «Подснежник», — максимально не располагающим к продолжению расспросов тоном дала Диана единственный имеющий у нее в распоряжении ответ. – Они, — кивок в сторону сбежавших, — орали то же самое.

— Иииии…- следующий этап игры на нервах Защитницы Короны ко всеобщему удовлетворению оказался прерван непосредственно мерзавцем – резко вскочившим на ноги и едва не сбившим при этом спутниц.

— Ходу! – не предполагающий обсуждений приказ, сопроводившийся на диво ярким эмоциональным фоном и живейшим примером.

Кобылки переглянулись и поскакали вслед за ним вниз по улице.

Эквестрийка, будучи не отягощена дополнительным грузом, почти сразу вырвалась вперед и попыталась вытянуть из жеребца детали – получив в качестве отзыва лишь «сперва необходимо покинуть город». При этом движутся они ОТ ворот. В общем, опять разбираться самой.

Ученица Королевы сконцентрировалась. Получилось плохо. Увы или к счастью, особых высот достигать и не требовалось: дома вокруг них буквально сочились страхом и ненавистью, причем второго компонента с каждой секундой всё прибавлялось.

Они бежали по какому-то переулку, когда мимо нее просвистел первый камень. За ним последовал второй, третий, четвертый…целый дождь из немаленьких таких булыжников и мусора обрушился на них с крыш. Неоднократно получивший на орехи дракончик извивался и кричал, добавляя бедной представительнице Народа ярких впечатлений еще и от себя.

Пегаска попыталась взлететь и уже расправила крылья, когда урод одернул перьемозгую и вернул на землю.

Поздно. Лютая, бешеная злоба поднялась до небес и начала захлестывать сознание, разумеется не замедлив сказаться и на количестве снарядов. Особо крупный кусок породы попал по голове. Не будь шлема, так бы и отправился к далеким перевалам. Тем не менее, мало в любом случае не показалось.

Слава Кризалис, Принц услышал крик. Нечто с шипением взорвалось над ними и всё заволокло дымом. Обстрел прекратился.

«Горб» со Спайком сдернули и кинули куда-то вперед. Раздался цокот.

ОНИ БРОСАЮТ ЕЕ?

В следующее мгновение Диану взвалил на спину «хозяин».

— Жива? –дернулся, устраивая ношу поудобнее.

— Вполне, – сквозь зубы прошипела смотрящая на мир сквозь кровавую пену пленница. – Но ты мне за всё ответишь!

— Не сомневаюсь, – бег продолжился.

-
— Я же просил вас ни при каких обстоятельствах не демонстрировать крыластость! – приступил изгнанник к воспитательной работе сразу по завершению медицинского осмотра воспитуемых. – Настаивал, увещевал, требовал…

В общем, покатилось. Мягко говоря, обескураженная происходящим Рейнбоу сочла за лучшее не вступать в прения и дать вроде бы как снова спасшему их всех – ну, свою подружку-то точно — жеребцу выпустить пар. Заодно улучила момент на спокойную оценку окружения.

По счастью, особых последствий нежданная агрессия не возымела: обошлись в основном синяками и царапинами. Поселение оказалось не более чем большой деревней – за ней расстилались поля и такие же села, а уже после них высилась вторая стена. В итоге сам Город занимал хорошо если четверть скрывавшегося за первой линией укреплений пространства.

Надо заметить, пегаска этому обрадовалась – хотя бы и патриотических побуждений. Да и кому вообще понравилось бы жить посреди такой прорвы народа?

Как ни странно, их никто не преследует.

Почему вообще напали-то?

Она повторила вопрос вслух и поучающий ее проводник мигом напрягся, будто в ожидании удара.

— Пустые испугались тебя, – подала голос лежащая с перебинтованной головой чейнджлинг. – Неужели местная знать столь ненавидима собственным народом?

По идее долженствующий радоваться возвращению на РОДИНУ земной сжался еще туже.

— Ты боишься, – продолжила перевертыш. – И они тоже боялись. Чего? Что значит «подснежник»?

Имитировавший черепаху убийца лесных страшилищ внезапно распрямился.

— Цветочек такой, весенний, – издевательская кривая ухмылка.– Выдвигаемся. Стоит подальше отойти от поселка.

Лихое закидывание слабо сопротивлявшейся Дианы себе на спину и четкий маршевый шаг в сторону цели всего пути.

— Ну, может у них всех аллергия? – предположил до сих пор сонный Спайк, взбираясь на подругу.

Та лишь передернула плечами и, после некоторого раздумья, решила выкинуть тревожащие мысли из головы заодно с напрашивающимися выводами – Даш решила довериться странному пришельцу и будет держаться оной линии поведения, пока не найдет убедительных доказательств ее неразумности.

А до той поры стоит, по крайней мере, насладиться видами не только очевидно чуждого, но и крайне впечатляющего бастиона цивилизации посреди Вечносвободного.

-
Ситуация, используя щадящие выражения, тревожная.

Несмотря на все усилия, ни арсенала, ни патрулей найти не удалось – вообще ни одного пегаса на главном рубеже обороны от ужасов Леса не наблюдается. Заодно вывезено всё хотя бы сравнительно ценное. На лицо средней поспешности эвакуация, причем нисколько жителей привратного села не потревожившая. Здания, дорога, лавки выглядят так, будто по ним прошел ураган.

Главная новость: встречавшая нас бандитская делегация при виде меня обратилась в бегство — крича «подснежник». Ежели вы, читающие данный документ пони далекого будущего, не догадываетесь о значении данного именования, то мне остается лишь позавидовать радужности вашей современности.

Молю Единого о совпадении, местечковом бреде или чем угодно другом — отличном, от ныне занимающего мой разум отнюдь не сказочного кошмара.

Впрочем, почему нет? В конце концов, первый должен быть белым.

Судя по реакции жителей деревеньки, они воспринимают происходящее в прямом смысле убийственно серьезно, каковой факт оставляет очень мало шансов для надежды.

Пора экономить.

Изгнанник поставил жизнеутверждающую точку, поднял глаза небу и закрыл дневник, начав в раздумьях постукивать им себя по подбородку. Изначальное предположение о чисто военном поражении Города — не важно, от пламени дракона али каких тварей вроде гнездившихся близ Эквестрии – приказало долго жить. К добру или худу. Пожалуй, таки первое: коли у народа хватает времени на бандитизм и свинчивание бронзовых вентилей…

Тычок в плечо и слаборазборчивый возглас на языке страны Принцесс. Про движение.

-…подвезут нас до стены? – уже понятно, спасибо заклятью, спросила встретившаяся с ним взглядом радужногривая.

Не спешащий покинуть метафорическую штабную комнату руководитель экспедиции недоуменно вздернул бровь.

— ТА-АМ, — медленно и широко двигая губами, повторила издевающаяся крылатая. – ЖЕ-ЛЕ-З-НА-Я ДО-РО-ГА…

Жеребец счел за лучшее посмотреть в указываемую копытом сторону.

И окаменел. Дабы спустя считанные мгновения заорать:

— ВАРВАРЫ! ЛУДДИТЫ, ВАС ЧЕРЕЗ КОЛЕНО! С УМА СОШЛИ! ХОТЬ ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ…- не привыкший к подобному обращению голос дал петуха и на пару секунд отказал владельцу в повиновении.

— Ну и зачем так орать? – недовольно спросила успевшее задремать на его спине чудовище.

— Да, действительно, в чем дело? – поддержал Диану дракончик.

Рейнбоу потерла небось оглохшее правое ухо и согласно кивнула, присоединяясь к требованиям объяснений.

Земной замялся:

— Прошу прощения за вспышку. Нехорошо вышло. Да и не услышали бы. Видите ли, – внутри вновь вспыхнул гнев. – Сии безголовые у…пардон, неразумные пони поставили обычную шахтную дрезину на направляющие магоката. Они и представить не способны, НАСКОЛЬКО сложно их обрабатывать и держать в порядке. По стоимости равносильно езде по полотну из чистого золота, причем сугубо одноразового – всю линию придется менять и ставить новые. Фер, — в чем-то аж торжественное возложение копыта на маску.

— Не понял, – признался Спайк и вернулся к разглядыванию проезжающих. – То есть там не железная дорога? Ну, знаешь, по которой ходят паровозы – такие штуки, ко…

 — Я знаю, что такое паровоз, – чересчур резко прервал почетного гостя раздосадованное дитя Города. – Нет, перед нами пути иного рода. Сии с позволения сказать, рельсы, производят из крайне хитрого, капризного и не могущего получится без магии сплава, коий великолепно подходит для передачи энергии. По ним пускают составы специальных повозок, движущихся за счет опять-таки рогоносцевой силы, передаваемой через ныне старательно приводимые в негодность металлические полосы.

— И как же они это делают? – неожиданно проявила любовь к деталям Даш.

Вопрос поставил почти физически страдающего от чужой тупости инженера в тупик:

— Честно говоря, не помню, — он покопался в собственных зыбких воспоминаниях о старых единорожьих проектах. — За счет охлаждения — нагрева? Создания наклонной воздушной подушки? Магнитизма? – стук по подбородку. — Нет, простите, не могу поймать в фокус: никогда особо не интересовался уже имеющейся транспортной системой. Куда больше нравилось читать о способах ее улучшения. Всегда считал, будто ко времени моего правления современные методы успеют устареть, а то и неоднократно, — грустное хмыканье над былой наивностью и оптимизмом.

— А почему не использовать поезда? – полюбопытствовал дракончик.

— Прошлый век, – снова без следа по идее приличествующей ему вежливости отмахнулся ну очень потенциальный Лорд. – Грязно, шумно, требуется постоянно возить с собой топливо, туча узлов – магокаты несравненно практичнее в эксплуатации. При нормальных условиях, разуме… — жеребец запнулся.

Пронзившая мозг идея еще не успела окончательно сформироваться, но уже устрашила неслучившегося картографа до глубины души.

— Кстати, поскольку в любом случае о том заговорил… – подозрительно дипломатично вступила в разговор Диана. – Чай объяснишь ли нам, какого Принца тут происходит? – пауза. Ответа не дождалась. Усмехнулась. — Или ваше Кладбище всегда такое?

Носящий маску вздрогнул. Тихо произнес:

— Нет, не всегда. У меня есть ужасная догадка, однако она не объясняет всего происходящего, — четкий разворот и продолжение движения в прежнем направлении.

— И что же мы намереваемся делать? – поинтересовалась вмиг догнавшая пегаска.

— Для начала, переночуем – вон тот сарайчик наверняка подойдет.

-
Ни сена, ни соломы, ни тем паче подушек и одеяльца. Вообще ничего, достойного возлежания.

Пустой сарай.

Рейнбоу вздохнула. Конечно, она не изнеженной красотка вроде Рэрити, и тем не менее полтора месяца без нормальной кровати — определенно перебор. Облако же в обычно служившие им пристанищем пещеры не запихнуть.

Проснувшаяся спустя наверное час после отбоя кобылка взглянула на «сторожа». Тот напряженно думал, рисуя чего-то на земле. Небось очередные схемы и диаграммы — даже за Дианой не наблюдает, хотя конечно и правда нет смысла ожидать нападения с этой стороны по крайней мере до завтра.

Всё тело болит от сегодняшнего «приветствия» со стороны местных жителей и отдохновение на жестких голых досках никак делу не помогает.

Да ну его.

Будущий вандерболт выскользнула наружу, скинула хламиду и расправила крылья. Подумать только —несколько дней в воздух не поднималась.

-
Проклятье. Откуда шум!?

Ударный отряд, не лучший, однако же успевший за последнее время поднабраться опыта, рефлекторно попытался перейти из треугольника в точку. Несмотря на полутьму на лице каждого явственно читалось одно и то же слово – «ловушка» – плавно переходящее в предпаническое «нас обнаружили и вот-вот посыпятся махонькие такие белые прядки».

Командир, в полном соответствии со званием, первым совладал с собой:

— Бегом, – во избежание досадных недоразумений, взмахом задал направление на цель. – Нельзя позволить мерзавцам улизнуть!

Шурх-шурх-шурх по высокой траве к стоящему в сотне шагов от села сараю.

Заместитель, чисто случайно приходящийся ему родственником, поравнялся с ведущим и шепотом сообщил о некой замеченной в лунном свете тени. В небе.

Едрить-колотить. Пегас. Второй или тот же самый? А если они там все…

Не важно – у цели.

— Выбить! – тычок в дверь и резкий уход вправо.

Вспышка, выстрел.

Идиот. На кой ляд потратил заряд? Когда перезаряжать будет?

Поздно.

— Смотреть вверх! – гавканье на отлично скрывает дрожь. — Не дайте им сбежать! – отдал последнее указание начальник взвода и первым бросился в чернеющий проем.

Резкая боль в затылке. Ноги стали ватными, мортира ткнулась в пол, взор застлала кровавая пелена, а пол начал убегать…и тут по щекам надавали.

Земной пони схватился за ноющую голову и застонал.

— Шэф, ШЭ-ЭФ! – самым громким из когда-либо слышанных им шепотов воззвал к нему троюродный брат. – У нас ситуация!

Сын Цитадели вскочил на ноги – тело незамедлительно повело в сторону, но коллега успел поддержать – и сфокусировал норовящие разъехаться очи на собственном окровавленном копыте. Посмотрел на вырубившую его доску. Выругался. Вспомнил, какого хрена здесь делает.

Похолодел и медленно-медленно развернулся к тому, на что двое…вибрирующих подчиненных наставили оружие. Третий же…

Командир сглотнул.

В объятиях подснежника.

— Наконец-то изволили обратить на нас внимание, — произнес живой мертвец, прижимая к горлу заложника нож. Издевается, гад.

Бедолага бросил на командира исполненной отчаянной, звериной мольбы взгляд и отключился.

Ему теперь ничем не помочь.

-
— Ой, граждане, ну куда вы так сильно сбледнули? Это же не конец света! – с прежней степенью насмешки продолжил переговорный процесс Принц, не теряя надежды таки завязать диалог. – Чем обязаны появлению?

— Будто сам, подонок, не знаешь, – с мукой в голосе произнес очнувшийся здоровяк. – Счел отправление в Бездну в одиночку слишком скучным?

— Вместе оно, конечно, завсегда веселее, — радостно заулыбался наведший мост изгнанник. – Тем не менее, в вашей логике наличествует изъян и, скорее всего, не один. Например, разве больной в последней стадии способен на такое? Ну, вы понимаете, без малейшей поддержки напасть на целый отряд пони и в итоге выйти из столкновения не просто победителем, но аж с пленным?

Молчание.

— Не отходя от прилавка, следующая мелочь, – неспешная, обстоятельная демонстрация гранаты. – Надеюсь, присутствующие в курсе, каковы последствия кремации подснежника? А представьте, насколько более значимым будет эффект самоподрыва! – просившийся на язык демонический хохот пришлось безжалостно подавить – именно вследствие великолепной и крайне личной прочувственности аудиторией данного театрального представления.

Вон, столпившийся снаружи народ, по виду – обычные горожане, уже завопили и приступили к паническому бегству, таким образом оставив на роли жертв только четырех мордоворотов с красно-коричневыми повязками. И знакомыми длинными трубками с дырками и наростами, из коих сбоку торчит широкой лезвие. В общем, необычные ребятки.

— Мы отконвоируем тебя и твоих спутников к способным дать квалифицированный мнение по сложившейся ситуации, — тщательно выговаривая каждое слово, внес предложение старший. – До того момента гарантируем безопасность – при условии кооперации и сдачи вооружения. Не надейся на помощь: нам известно про вторую земную и пегаса – собственно ее ночная прогулка нас сюда и привела. Пять минут на размышление, — дрожь всё же проявилась.

Проживший годы в Вечном выживальщик довольно кивнул и с расслабленным видом приподнял голову, якобы раздумывая. Слава Создателю, эквестрийка до сих пор на месте. Ждет указаний. Оцепенение или таки зачатки интеллекта? Не важно. Немного приподнимем заложника и приступим к безмолвному шевелению губами:

— Это враги. Пока перемирие, — Принц решил на всякий случай ограничиться максимально рубленными фразами. — Спайка – в мешок и не показывать. Крылья спрятать. Они их раздражают. Спускаться по ступеням.

Даш кивнула. Почти подозрительная покладистость.

— Я принимаю ваше предложение, гражданин, — максимально официально отозвался жеребец, с умилением выслушав пронесшийся по скромным рядам противника ничем не скрытый облегченный вздох. – С поправочкой: инструментарий отдам непосредственно на месте.

— Нет, — рубанул здоровяк воздух. – У нас тут не клозет, чтоб дискутировать. Либо…

— Перед вами набитый взрывчаткой псих, — отмахнулся поморщившийся Принц и резко отшвырнул от себя давно обмякшего пленника. – Что вы мне сделаете? Пырнете этой неуклюжей тяпкой? Укусите? Али таки сделаете один-единственный, подлинно освободительный для всех нас выстрел? – фирменная улыбка.

Фер, кажись перестарался – не надо столько наваливать на низшие чины:

— Даю честное слово благородного лесного дикаря: намерен вести себя прилично – а теперь поехали.

-
Боящиеся урода до обморочного состояния пустые скучковались на противоположной от них части металлической платформы и объединенными усилиями принялись жать на рычаг. «Прелестная маленькая дрезина» со скрипом двинулась по направлению к высоким стенам Кладбища.

Пожалуй, произошедшее стоит признать успехом: так путешествовать куда комфортнее. Да и вообще, вопреки истовым надеждам Дианы, убийца Вдохновителя всю стычку держался молодцом – иными словами, в традиционном своем стиле. Увы.

Видимо чего-то в нем такое есть. Безмерно везучее.

Ученица Кризалис обернулась на источник всех бед как раз вовремя, чтобы узреть окончание практически безмолвной выволочки эквестрийке за несанкционированные полеты и по факту сдачу их со всеми потрохами вероятному противнику. За этими безрогими потребен глаз да глаз.

Прислужница Селестии, разумеется, попыталась оправдаться – громким шепотом и на родном наречии, чем еще больше настроила против себя и без того буквально пышущих неприязнью аборигенов. К счастью, не лишенный соображения руководитель безумия быстро заткнул ее вскинутым в запретительном жесте копытом – и продолжением тихих нотаций:

— Не важно. Главное – не игнорируйте приказы впредь. К ситуации, — вдох, облизывание губ. — Мы, а в особенности вы, в смертельной опасности – эти ребята ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, — округление буркал, — не любят пегасов. Очень сильно. И давно. Ежели попадете к ним в лапы – минимум обреют и перья вырвут. Последующее приготовление и сервировка – опционально, — лукавое подмигивание смотрящему на них с бездонным подозрением начальнику мордоворотов, сопровожденное демонстрацией изъятого из футляра шарика.

— Куда нас везут? – воспользовалась крылатая образовавшейся паузой.

— В чертоги смертной тени, — после небольшой паузы, громко и предельно серьезно произнес убийца, заработав новый всплеск страха с той стороны дрезины, затем снова прейдя к магическому варианту общения. – Слушайте внимательно, – взгляд переместился на «рабыню». – Обе. Критически необходимо усвоить…

Диана не отказала себе в удовольствии с подчеркнутым презрением отвернуться – снискав прелестную награду в виде пусть скромного, но создающего определённый уют фонтанчика раздражения внутри драгоценного хозяина. Произвести над носительницей местного мессии репрессии, будучи под надзором конвоя, урод не решился. Жаль.

Убедившись в отсутствии у намечавшейся игры развития, кобылка вовсе забыла об оставшейся за спиной парочке и уделила внимание обитателям противоположного конца платформы, попав ровно на момент введения очнувшегося труса в курс дела. В общем и целом, Демоны Кладбища оправдывали сложившееся о них у Защитницы мнение – пусть и построенное в основном на старых легендах и почти интимном общении с единственным, да и то откровенно бракованным по всем статьям их представителем.

Сборище ущербных вырожденцев, исключительно из-за гримасы судьбы не успевшее сожрать само себя и благодаря проклятым звероящерам до сих пор не ставшее пищей несравненно более достойным обитателям Берущего. Вот даже сейчас, сидя в паре шагов от представителя высшей расы, якобы тихо обсуждают свершение в ближайшем же времени предательства путем вызова подмоги пока «белый будет проверяться» с последующим изъятием взрывчатки и усекновением «крылатой» не нужных конечностей. Причем, судя по бросаемым на приближенную Королевы исполненным злобы взглядам, в качестве будущей жертвы расчленения предполагается именно она. Видимо из-за горба на спине принимают за пегаску.

Какая прелесть.

Наследница подняла глаза к небу и сощурилась на полуприкрытое облаками солнце, погружаясь в мечты о кровавой бане, в кою превратится сие затхлое стойбище стоит только отвадить отсюда дракона. Продолжалось оное приятное занятие довольно долго. Упряжка мыслей успела достичь сцены медленного и очень-очень вдумчивого захоронения аборигенов живьем копытами их же… «рационализированных» возлюбленных, когда темп внезапно начал снижаться, а будущий клиент известил о скорой остановке.

При высаживании урод снова попытался втереть ей какую-то крайне важную пургу. Видимо близость подружки так действует. Ну или от радости по поводу возвращения домой поглупел. Ей, к счастью, в любом случае без разницы – лишь бы не сходил с ума и наконец дал верноподданной Королевы осуществить приговор.

Целью сего в целом комфортного путешествия стало находящееся в паре сотен шагов от дороги красивое белое здание с изящными воротами и уютным двориком, из которого начинаются множество проходов вглубь сооружения. Окружавший сию благодать сад выглядит, надо признать, достойно. А вот куча вооруженных и чуть ли не дрожащих без видимых стимулов пустых пони – не очень.

Никогда Диана не ощущала более выдержанного и насыщенного ужаса.

А еще в наличии длинная очередь. Жеребцы, кобылы, дети.

Некоторые, подобно новоприбывшим, с конвоем.

Кто-то обратил внимание на шедшего впереди урода.

Тяжелое болото страха возбухло и взорвалось криками.

Все прижались к стенам, кое-кто рванул к выходу.

Грохот выстрелов, бегущих перехватывает едва не роняющие оружие стражники.

Их ведут по коридорам внутрь.

Перед очередной аркой конвой расступился и, пропустив арестантов внутрь, запер за ними внушительной толщины створки.

Узкая каменная кишка, закупоренная с обоих сторон способными сдержать маленькую армию дверьми.

Не пора ли паниковать?

— Дальше пойду один, — не оборачиваясь, подходящим к ситуации могильным голосом произнес Принц. – Помните рассказанное по пути – не то, чтобы оные примитивные меры предосторожности в случае чего могли спасти вам жизнь, однако и то лучше, нежели бесцельно ждать конца, — вымученное ржание. – Буду минут через пятнадцать.

Наигранно-уверенное движение к проему, буквально источающему горе, тоску и отчаяние.

-
Дорогой дневник, поздравь меня: пишу в тебя из сердца скорби, на сей раз имеющего форму прелестной загородной виллы и носящего исполненного символизма именование «Весенний сад».

Неплохой выбор. Достаточно близко для подвоза новых пациентов и слишком далеко для их успешного бегства. Места много – и положить и полечить и похоронить без давки. Легко сторожить и, по приказу, истребить. Виды благодатные.

В общем, явно не обалдуй какой, в дрезине по магокатке ездящий, здесь хоспис разместить придумал.

Охрана, в полном соответствии с ожиданиями, из земных пони. Красно-коричневые повязки не у всех – примерно половина с серыми.

Картина становится запутаннее.

Изгнанник положил писчий прибор в книгу, дабы не потерять страницу, и вернул носитель своих мыслей в карман, с иронией затем воззрившись на висящую посреди последней, третьей двери шлюза табличку с понятно какой надписью. Чего ради ее повесили — разве во всем мире найдётся пони, еще не узнавший местного владыки? Не суть.

Сосредоточиться.

Рот и ноздри закрыть.

Все открытые участки и копыта обмотать тряпками.

Пожалеть, что перед возвращением на Родину решил тщательно вымыться.

Успокоиться. Вознести вероятно самую горячую молитву в жизни.

Сделать шаг навстречу судьбе.

На мгновение ослепнуть из-за обилия буквально заливающего помещение солнечного света.

Почувствовать себя несколько глуповато и услышать удивленный вздох.

Проморгаться. Издать такой же.

Перед Принцем сидела – вернее, потихоньку вставала – единорожка. Изящная кобылка в бело-красном одеянии медика и с покрытым некогда модной неглубокой резьбой рогом. В качестве орнамента использована радующая сердце инженера правильная двойная спираль. Глаза красные от недосыпа, под ними мешки. Тело отощавшее. Шерсть желтая с…

Жеребец сглотнул и почувствовал сжимающую нутро ледяную лапу.

…крупными белыми пятнами.

Будто бы стоило ожидать иного. Она ведь постоянно находится в тесном контакте с пациентами. Или даже не тесном – хватит и отсутствия меж ними достойных преград. Теоретически.

Окончательно поднявшаяся на ноги горожанка, всё это время разглядывавшая посетителя с не меньшей пристальностью, вдруг всплакнула:

— Поверить не могу! Каким образом… – врач без предупреждения устремилась к нему и попыталась обнять.

Тело сработало быстрее сознания и, не дожидаясь приказа последнего, переместилось на максимально удаленное от смертельной угрозы расстояние.

— Пожалуйста, не трогайте меня, — мучительно краснея, прошептал не случившийся Лорд. — Понимаю, какой вывод сделал ваш жаждущий спасения разум, однако вынужден огорчить: я никогда не болел Снежной Чумой. Моя шкура бела с рождения, а маска прикрывает всего лишь последствия давней игры с огнем. Простите.

Осиявшая доктора радость потухла.

— Тогда зачем вы пришли сюда? – вопрос пропитан горечью. – Будто не понимаете, сколь высока здесь вероятность заражения.

— Невежды сочли меня больным и послали к вам для подтверждения своей ошибки, — нервное хмыканье. – Поможете?

Единорожка пару секунд хмурилась, пытаясь осознать произошедшее, а затем положила копыто на открывшийся в ужасе рот. Сын Города подтверждающе кивнул.

— Творец воистину улыбнулся вам – не только пережили первую встречу, но и с такой репутацией смогли добраться…, — собеседница запнулась. В бирюзовых глазах вновь зажглась искорка. Она сбивчиво извинилась и вышла из комнаты, вернувшись через несколько минут. – Кстати о чудесах, держите.

На протянутой ему досочке большими золотыми буквами выведено овеянное легендами звание — «исцел». Пока же пораженный земной переваривал обретенную им без права на нее честь, врач с задорной улыбкой пояснил:

— Изготовила на досуге из подручных материалов, постаравшись сделать похожей на лежащие в музее, и с тех пор старалась держать рядом – ведь никогда не знаешь, в какой момент Небеса изволят сменить гнев на милость.

Преисполненный почти религиозного ужаса перед подобным святотатством Принц, разумеется, попытался возразить – тщетно.

— Начавшее оный диалог заявление не истерлось у меня из памяти. Тем не менее, поймите и вы: эпидемия длится много месяцев – и это лишь с момента официального объявления. Тысячи, а то и десятки тысяч пони прошли передо мной: старые и молодые, матери с детьми и холостяки, каменщики, солдаты, повара, у некоторых к моменту госпитализации успели начаться галлюцинации, — прежде пытавшийся оставаться ровным и официальным голос окончательно треснул, а в уголках век блеснула влага. – НИКТО. Ни один. Максимум пятьдесят дней – и всё. Так надеялась вручить хоть кому-нибудь…поздно, — глубокий вдох. Демонстрация белого пятна на шее.- Уверена, будет еще много. Десятки, а то и сотни выживших, переборовших, восставших из снежных объятий горожан получат гласящий о пережитом ими таблички – вот только уже не из моих копыт.

Слёзы таки брызнули.

Оставшийся безымянным слуга Отчизны молча смотрел на чужое страдание, не в силах совершить казалось бы очевидный и естественный в подобной ситуации шаг. А потом чувство долга в очередной раз одолело здравый смысл и заключило с побежденным милосердный компромисс: жеребец обнял кобылку очень осторожно – чтобы не коснуться пятен. Напрасный труд.

Ко обоюдному облегчению, доктор мигом забыла про собственные горести и оттолкнула непрошенную поддержку:

— Я к-конечно, вымылась, и т-тем не мееее… – медик взяла себя в копыта. – Берите и идите – пока не поздно.

— Мне не довелось пройти через это, — с мрачной настойчивостью завел посетитель шарманку по второму кругу. – Настоящим преступле…- рубящий удар ногой по воздуху перед самым его носом.

— Хватит быть таким эгоистом, — ожесточенное выражение перетекло в грустную улыбку. – Вы дадите другим то, чего в сих местах не видели много месяцев и в чем каждый из нас нуждается больше воздуха – надежду. Ощущение, якобы мы все давно похоронены. Персонал же не зря рисковал ради них, когда подожгли больницу…

— Неужто кто-то настолько сошел с ума? – не сдержал удивления изгнанник.

— Пони так старались забыть об ужасах Снежницы, что в итоге запамятовали ее правила, – кобылка усмехнулась. – Первая вспышка оказалась ничтожна и на общем фоне вовсе прошла бы не замеченной, а вот после…

Рассказ перебил приступ кашля.

Кровь врач вытерла о красную часть собственного костюма.

— Уходите, – хрип.

Столько времени выживавший в Вечном картограф послушно кивнул и без промедления двинулся к разделяющий миры живых и мертвых двери – однако же не смог покинуть помещения, не задав сверливший всю беседу вопрос:

— Почему вы пришли сюда? Да еще и так давно? Сроки ведь известны и никто никогда не выживал до конца жатвы. Это же совершенно бессмысленно!

— Это мой долг…

-
Искренняя, сердечная печаль.

И в то же время – какая-то не то, чтобы радость, а осмысленность.

Будто ему напомнили о данном старому другу обещании.

Под мышкой держит вынесенную из юдоли скорби табличку.

Естественно, немедленно подвергся нападению безрогой – хоть она и тупее пробки, а даже рабыня Селестии почувствует значимость происходящего. В числе прочего, поинтересовалась и приобретённым предметом.

— Не так быстро, — где-то на этапе жалоб по поводу отсутствия объяснений вскинул-таки копыто убийца. – Отвечу по порядку. Это, — демонстрация дощечки. – Освященный веками знак преодоления жителем Города Снежной Чумы. Мы находимся в месте, куда приводят угасать пораженных ею жертв. Окружающие такие злобные и несчастные по причине продолжающейся в течении долгого времени эпидемии.

Пегаска поперхнулась и в ужасе отпрянула. Урод же продолжил: тем же грустным и тем не менее предельно деловым тоном:

— Непосредственно заболевание, также носящее имя Снежница – очень старый, насчитывающие сотни лет бич нашего народа, неоднократно посещавший нас в прошлом и неизменно уносивший тысячи жизней. Признаки известны каждому: сперва перхота, порой переходящая в гиперактивность слабость, перепады настроения и не дающие спать кошмары. Потом на теле проступают постепенно расширяющиеся белые пятна, шерсть с которых вскоре начинает разлетаться подобно пуху, сознание наполняют галлюцинации, а приступы кашля заставляют харкать кровью. Следом приходят нарывы…

Голос ровен и спокоен – будто урод повествует о чем-то пусть и прискорбном, но очевидном и неизбежном. По хребту поползла ледяная змея.

-…дожившие до данной стадии надевают маски вроде моей, хотя эта, – прикосновение к собственной, – далеко не обычная: бирерова кожа редка и очень дорога. Глупое суеверие, однако умирающие склонны хвататься за любую соломинку – ну а вдруг передастся немного живучести от безротой твари? – безразличное пожатие плечами. — Самое ужасное в оной болезни то, что несмотря на всю бездну принесенных нам страданий, Родина ничего о ней не знает – ни пути распространения, ни источник, ни лечение. Мириады попыток и жертв не дали нам ответов на вопросы. Редчайшие травы и огромные магические затраты могут лишь замедлить ее и облегчить страдания.

Проснувшийся не иначе как под воздействием местной гнетущей атмосферы дракон сполз с ее спины и теперь слушал стоя.

— Впрочем, кое-какие сведения добыть удалось. Чем позднее этап развития патологии, тем больше у окружающих шансов заразиться, при этом недавно инфицированные практически безопасны. Пораженных ни в коем случае нельзя сжигать – от единственного несчастного покрывало целые кварталы. Нельзя держать в тесноте – процесс ускоряется. Наконец, главное: Снежную Чуму всё же есть шанс пережить, пусть и лишь по прошествии некоего времени сбора ею своей жатвы крови и слез, — изгнанник указал на табличку. — Здесь написано «исцел», ибо народ не ведает, пони ли собирает собственные силы и изгоняет болезнь или же его исцеляет сам Вседержитель. Выживали немногие и они овеяны легендами. Говорят, каждый из них преодолел самую природу и вознесся над миром, став знаменосцами скорого конца сего кошмара…

Жеребец вздрогнул.

— У Принца нет никакого права на эту табличку. Подобие пережившему – не более чем совпадение. Вот только если я не буду носить данный знак чужого достоинства, то меня, вероятнее всего, убьют или просто запрячут сюда, где шансы на выживание стремятся к нулю. Возложенный на меня долг останется без выполнения, — краткое раздумье. – Следовательно, обязан принять, — он прикрепил дощечку к маске сверху и пробормотал. – Ради Высшего Блага.

Всплеск почти зубной боли – и некой неясной боязни будущего, будто бы оборванец вступил на сильно не нравящийся ему путь. Приглашающий следовать за ним взмах.

Маленький звероящер едва успел спрятаться обратно в мешок, когда отделяющая их от конвоя дверь широко распахнулась и преисполнившийся горчащей гордости идиот величавой походкой двинулся к выходу.

На месте скорби и безнадежности вдруг расцвели благодарность, восхищение и надежда. Все радостно восклицали, дотрагивались до вздернувшего подбородок хозяина, протягивали к нему жеребят.

Новость разносилась по зданию и изгоняла отчаяние подобно лучу рассветного солнца сокрушающему тьму по всей земле.

За исключением единственного мрачного пятна – самого Принца. Сколь бы ни пытался пустой то скрыть, а представительница Народа ведала: сердце его обливается кровью.

За обман. За ложное облегчение. За взятие незаслуженного.

Некоторые вокруг них молились.

-
Ворота отворились. Толпа начала неспешно вытекать наружу.

Охрана приготовилась к очередному повторению регулярно происходящего кровавого спектакля: дошедшие до ручки и утратившие от страха разум горожане опять решили не встречать неизбежное лицом, а попытаться сбежать.

Неся гибель всему Городу.

Выход всего один.

Командиры привычно – насколько оно возможно в имеющихся условиях – выступили вперед, приготовившись выкрикнуть предупреждение и сделать выстрел в воздух, после чего дать солдатам приказ стрелять на поражение.

Вот только грозные слова не сумели покинуть их глотки – ибо выходящие к ним сородичи выглядели принципиально иначе, нежели от них ожидали.

Никто не бежит, затаптывая слабейших. Не слышно панических криков. Лица не перекошены ужасом, а напротив – светятся счастьем. Они и видеть не желают направленных на них дул и лезвий.

В центре же столпотворения гордо вышагивает тот, ради кого Унвера отвлекли от несравненно более важных дел. Высокий белоснежный жеребец в куртке и маске, над которой реяла табличка с золотящейся на солнце надписью «исцел».

Вопреки своему обыкновению, внук Старейшины долго не мог поверить глазам. А когда сомнения развеялись, губы растянулись в улыбке, предвкушая все те восхитительные выгоды, кои их делу принесет оное своеобразное развитие событий.

К счастью, на сей раз обитатель приграничного форта не стал кочевряжиться и без лишних разговоров проследовал в вагон, взяв с собой лишь изначально приведенных с собой спутников.

Отчалили без препятствий.

Оставленное же активными игроками здание будто светилось изнутри, за считанные минуты преобразившись из дома скорби в юдоль ожидания лучшего будущего. Расходившиеся же от него пони – исключительно имевшие на то право, естественно – несли с собой искры надежды.

Знакомые

Старый друг лучше новых двух

https://www.youtube.com/watch?v=7jSCbUKBqsI

https://docs.google.com/document/d/1X-3cq45p0bR0qvk4-brjydQsrpEj0NKFx_1OEHaQZBs/edit

— Вы меня опознали – и очевидно занимаете не последнее место в здешней иерархии, – убедившись в отсутствии непосредственной угрозы, начал светскую беседу изгнанник, с любопытством глядя на импозантно одетого рыжего жеребца напротив. – Почему бы вам не представиться и не поведать, при каких обстоятельствах имели честь встречаться?

— С места в карьер? – выгнул брови дугой с момента захвата молчавший пленитель. – Замечательная черта – настолько впечатляющая, что не ваш покорный слуга банально не способен не удовлетворить сей просьбы, — он встал и сделал умеренно сложный поклон. Роскошная шляпа с красно-коричневой кокардой мазнула по полу. – Дозволяю звать меня Унвер. Сияние стоящей предо мной персоны впервые коснулось нас энное количество месяцев назад, когда почтенный торговый партнер Цитадели почтил своим присутствием устроенный моим любимым дедушкой прием.

— Прием? – недоумевающе переспросил застигнутый расфуфыренностью отзыва врасплох Принц. – Дедушкой?

Впрочем, понять, о чем говорит назвавшийся, не составило особого труда – в конце концов, будто бы лесной житель в последнее время мог похвастаться особо активной социальной жизнью.

Удивительно четкое воспоминание.

Огромный подземный зал в могучей, полной чудес крепости. Глубокий старик на вырезанном из цельного камня троне и сидящие за щедро накрытом столом пред ним пони. Долгая прочувствованная и срывающая покровы речь с последовавшим «предложением, от которого невозможно отказаться». Давшийся неожиданно легко отказ. Вкусная еда и немалое удивление фактом беспрепятственного выхода из казалось бы успевшей захлопнуться смертельной ловушки.

Следом произошло складывание двух и двух, по результатам чего копыто медленно и величаво легло на маску.

— А я-то, оптимист, аж понадеялся, что обитатели одинокой горы плюнули на братоубийственные проекты и вместо подготовки триумфального возвращения с геноцидом и бранзулетками решили установить с Родиной банальные торговые отношения, – с горечью раскрыл собственные мечты былая надежда сограждан. – Благодарю за ответ. Не затруднит заодно просветить касательно настоящих событий? Почему жители взбунтовавшейся колонии свободно расхаживают по метрополии и даже выполняют полицейские функции?

Рыжий театрально взглянул на часы и сел обратно:

— Пока едем, постараюсь ввести вас в курс дела – как-никак, вам на нас еще работать и работать, — широкий оскал. – Итак, несколько месяцев назад добрые горожане наконец набрались храбрости и восстали против своих крылатых и рогатых угнетателей – разумеется, не без помощи осознавших глубины эксплуатации несколько раньше кузенов из Цитадели, но то такое…

Повествование шло, рассказчик едва ли не лопался от наслаждения, слушатель кивал, вагон двигался, добивая и без того небось расплющенную в хлам магокатку. Идиллия. Резко завершившаяся не менее резкой остановкой, чуть не выбросившей одного из охранников наружу и отвлекшая руководителя на выяснение обстоятельств задержки.

Чем разумеется не преминули воспользоваться уже его подчиненные. Ну, то есть спутники. Вернее, единственная по-настоящему интересующаяся положением спутница – чудищу в целом безразлично.

— Нас везут на встречу с отцом отца этого типа, — приступил к разъяснению с последнего вопроса добровольный гид. – Предки наших пленителей некогда обитали в Городе, но более полувека назад их признали «неблагонадежными» и отправили под надзором крупной группой лоялистов строить Высшее Благо под ту скалу в лесу, — неопределенный жест копытом. – По плану тогдашних просвещенных правителей, оное решение позволяло убить двух пегасов одним камнем – разобраться с опять набухающими антиправительственными настроениями и приступить к давно обсуждаемой теме развития удаленных участков Вечного леса…

— «Двух пегасов одним камнем»? – опасным образом выгнула бровь Рейнбоу.

Втравивший эквестрийцев во всё это жеребец запнулся и покраснел:

— Пардон, хозяйская идиома, — прочистка горла. – В общем, владыки считали, будто только полный безумец станет рвать связи с метрополией в условиях бытия посреди пожирающей поней как клецки флоры и фауны, а потому построили им фактории, назначили смотрящих и отозвали большую часть охранников, — злобный смех таки слушающего перевертыша. — Потом естественно восстание, резня, ожерелья из рогов и сувениры из крыльев – короче, традиционно представлявшие большинство во всем, окромя правления земные пони дорвались до власти и независимости. Попытка отбить узловую для строящейся инфраструктуры станцию привели к великим жертвам и еще большему ожесточению перемещенных.

Любитель истории тяжко вздохнул, благоразумно опуская детали «полицейской операции».

— Короче, колониальный проекты, включая мой фортик, закрыли, выживших отозвали, о бунтарях предпочли забыть, — четко произнесенное Дианой нецензурное мнение лично о Принце, его властителях и в целом жителях раскинувшегося вокруг поселения. — Однако в полном соответствии с фырчанием некой дырявой гадины, оно оказалось ошибкой: изгнанники помнили о Родине и тех, благодаря кому им пришлось ее оставить. В процессе же неизбежной мифологизации принимающие нас пони утвердили следующие тезисы: во-первых, Лорды – фикция и на деле всем управляют пегасы и единороги. Цитадельцы обобщенное зовут их «кровопийцы» за якобы выпивание, путем нещадной экспулатации, самой жизни из лишенных определенного рода наростов на теле граждан.

Страшилище, в данный момент к счастью скрывающееся за личиной прилично выглядящей кобылки, злобно захихикала и показательно облизала губы. Разумнее всего просто игнорировать эту помеху.

— Во-вторых идет всякая муть про обобществление средств производства и построение лишенного иерархии общества. В-третьих задвигаются телеги о равенстве всех копытных перед законом и необходимости давать каждому по потребностям, беря у всех по возможностям. И так далее. Каким образом данные, в целом не новые идеи согласуются с бешеной ненавистью к некогда принуждавшим восставших к повиновению крылатым – загадка. Хотя конкретно наш хозяин, — кивок в сторону ухода рыжего. – Является редким нон-конформистом, почитающим в качестве главной угрозы не «задуренных пропагандой перьемозгих», а «вьющих в тайне петли рогоносцев», к коим он и испытывает сильные чувства. Кстати, носит на шее отпиленный рог первого побежденного им единорога в качестве амулета – то бишь, не полностью чужд обычаям предков.

Волей-неволей продолжавший смотреть на кривляющуюся подопечную рассказчик наконец обратил внимание и на непосредственного заказчика повествования. Радужногривая глядит на него округленными от ужаса глазами. Эквестрийская бетризация – самая бетризованная бетризация в мире!

— Ладно. Хорошо. Не важно, — к чести пегаски, оправилось довольно быстро. – В другой раз поинтересуюсь. Главный-то вопрос забыл: что происходит? Чего они тут делают?

— Война – спокойно отозвался размышляющий о намордниках жеребец. – Обитатели леса помогают земным пони убивать остальных.

-
Итак, вот оно, непосредственно основное поселение.

Нельзя не признать: неплохо, твари устроились, на могилах-то ее Народа.

Широкие мостовые из четко пригнанных край в край булыжников. Красивые и на диво разнообразные каменные здания, фасады в одну ровную линию. Высокие металлические фонари. Фигурные скамьи. Ухоженные и совершенно идентичные ряды деревьев в аккуратных кадках. Фонтан на первой же попавшейся, явно далекой от важности площади. Да и оставленная позади отменная, высокая и толстая стена с башнями, контрфорсами и прочим также достойна всяческого внимания…

Короче, видов для любования в избытке – и тем не менее, приближенная Королевы едва замечает их, будучи слишком занята собственными мыслями. Первые из которых разумеется посвящены великолепной новости: Демоны заняты старой-доброй грызней. Масштаб и цели пока не ясны, однако для вооруженного мятежа посреди на фоне эпидемии легендарной болезни, да еще и будучи под угрозой налета Дракона надо иметь, мягко говоря, немалое ожесточение. Чай вовсе окажут мирозданию услугу и перебьют друг друга.

В любом случае, междоусобица никак не способствует усилению.

Короче, всё здорово.

Откуда же эта грусть в сердце?

Взгляд сам собой переместился на урода.

Странно. Столько боли. Но она не радует.

-
-…так каким же образом вам – в лучше случае, нескольким тысячам цитадельцев – удалось воплотить в жизнь плещущийся снаружи хаос? – не столько с любопытством, сколько с возмущением вопрошал былой кандидат на роль местного правителя. – Громадный же труд: найти сообщников, организовать подполье, завезти вооружение и прочее и прочее?

— Угнетенный народ не требовалось подталкивать к борьбе – они нуждались лишь в последней искре, обеспеченной самими кровопийцами, — степенно и гулко раздалось в ответ. — Остальным занимался успевший представиться тебе внук. Унвер – бессменный руководитель всех тайных операций и именно благодаря ему столь широкие ряды наших страдавших собратьев приняли верные идеи и влились в ряды Революции.

— И после всего этого вы направили столь ценного агента в тылы? – усомнился изгнанник.

— Его заслуги оценены должным образом, а таланты — агитатора, диверсанта, шпиона, но никак не полководца – приложены туда, где от них будет больше всего пользы. В первую очередь, подальше от выстрелов и взрывов, – не меняя тона, отозвался восседающий на умеренно роскошном переносном троне Старейшина. – Сейчас, в фазу открытого конфликта прошлого и будущего, командующим назначен мой сын, на протяжении многих лет успешно защищавший нас от всех напастей.

Принц кивнул, ставя в мысленном списке очередную пару галочек и попытался продолжить выуживание информации, когда доселе спокойно позволявший себя доить старик вдруг поднял ногу:

— Наше общение несколько односторонне. Сия несправедливость нуждается в исправлении. Зачем вы пришли в Город?

Прямой вопрос о главном, пусть и заданный тем же добродушно-расслабленным голосом, на несколько минут выбил пленника и колеи. Примерно столько же понадобилось для подтверждения ранее данного вывода о бессмысленности сопротивления, а потому хочешь-не хочешь, а карты придется раскрывать:

— Чтобы выполнить свой долг…

-
Обитатель сумки широко зевнул – предприятие, в имеющемся скромном пространстве не такое уж и легкое. Нечто — то ли темнота, то ли стресс, то ли этот выданный ему на хранение мягкий, зовуший не слабее пуховой перины шар, то ли просто ленивая драконья природа – в очередной раз обратилось к Помощнику Номер Один с призывом плюнуть на всё и прикорнуть еще часиков этак на десять. Для начала.

Увы, нынче определенно не подходящее время для посапываний – доносящиеся из внешнего мира голоса хоть и используют совершенно непонятный язык, однако для обеспокоенности хватает и одних интонаций. А там и у поставленной на пол сумки раскрылась горловина:

— Спайк, выходи, – Рейнбоу в полном соответствии с традициями пытается ничем не показать собственной тревоги.

Наконец-то.

Глаза не сразу привыкли к свету.

Он находится в высоком зале, более всего смахивающем на столовую в кантерлотской школе волшебства. Только столы со скамьями придвинуты к стенам, а прямо перед ним стоит небольшой и скупо отделанный деревянный трон с древним стариком на нем. По бокам выстроилось шестеро земных пони.

Недружелюбный взор каждого прикован к нему.

— Вот мое решение, – торжественно провозгласил проводник, также глядя на него. – Дитя звероящера. То самое, чья пропажа навела на Город смерть с небес. И чье возвращение обещает нам мир – по крайней мере, внешний, — носитель маски перевел взгляд на собеседников, — Без которого вся ваша революция не стоит и выеденного яйца, бо мертвые не бывают свободными, — краткая пауза. – Во всяком случае, не в том виде, когда их способны обеспокоить социальная справедливость или крылатый вопрос.

Оное заявление неизвестным определенно не понравилось. Один из них сделал резкий шаг вперед и затараторил нечто неведомое, но прочувствованное и наверняка весьма едкое. Принц выслушал тираду с каменным лицом и по окончании бросил несколько кратких фраз пожилому жеребцу. Возмущенный незнакомец разъярился еще больше и без предупреждения бросился к дракончику, мощным толчком сбив с ног Диану и в продолжение того же движения вытаскивая из одежды нечто блестящее — дабы в двух шагах от растерявшегося Спайка получить славный пинок от бывшей на чеку Даш.

Нападавшего отшвырнуло в сторону и опрокинуло, пегаска же рванула завязки плаща и взмыла в воздух, готовясь отметелить негодяя до состояния околоченной груши…и тут комната погрузилась в хаос.

Нечленораздельные вопли, грохот спереди и сзади, крики боли, каменное крошево, топот, лязг, дым и скрежещущие металлом приказы. Спайка сбили и потащили. Он отбился и рванул туда, где в последний раз видел радужногривую. Кто-то большой мимоходом пнул в бок, послав в краткий полет…

Взрыв. Окатившие помещение осколки. Схватившая поперек живота твердая нога.

-
Принц дождался, пока противоборствующие партии разойдутся по углам и вставил чеку в гранату, далеко последнюю впрочем не убирая. И с нескрываемым презрением припечатал:

— Дикари, — мрачный кивок на частично раскрошившуюся от выстрела колонну. – Приперлись из вашей глуши и принялись нам дома ломать. Неужели вы настолько повернуты на своей ненависти, что один вид пары крыльев нафиг уносит башку в небеса и заставляет забыть о долбанном ДРАКОНЕ прямо под вашими копытами? – плевок. — Спасители, понимаешь ли.

— Приношу глубочайшие извинения, — проявивший себя неожиданно геройски – а именно, лихо соскочив с трона, закрыл перьемозгую собственным телом – Сарейшина вернулся обратно в кресло. – За всех следующих за мной. Особенно за племянника, — полный осуждения взгляд на начавшего заварушку здоровяка.

— НО ВЕДЬ ОНА ЖЕ…- снова завелся тот, принимаясь биться в захвате набежавших охранников.

— ТИХО, – удар скипетром об пол. – У меня куда больше причин ненавидеть их, чем у всех вас вместе взятых – вот только мы пришли не мстить, а творить справедливость. Строить новый, лучший мир. Конкретно же этот пегас не сделал нам ничего плохого. Напротив: сберег честь и шанс на избавление от главной угрозы. Убрать! – солдаты оперативно потащили вопящую тушку прочь.

— Прискорбно видеть, как из полудюжины «ближних» всего один умеет слушаться приказов, – изгнанник не без уважения кивнул не поддавшемуся групповому безумию Унверу. – Страшно представить, насколько недисциплинированы остальные ваши войска. Может еще не поздно извиниться и отчалить обратно в пригретую предками скалу?

Новая вспышка неконтролируемого гнева с применением эпитетов а-ля “крылолиз”, битьем себя в грудь и отхватыванием лещей от вроде одумавшихся товарищей. Хотя картограф также мысленно сделал заметку о нерациональности дальнейшего быкования – пора бы повзрослеть. Заключительным аккордом семейного унижения стал знатный удар от родного дядюшки увесистым символом власти – причем прямо по голове. Аж стыдно перед несдержанным оболтусом стало.

— Стража! – в залу ввалился свежий десяток. – Унести и его. Когда проспятся и остынут – обоих на передовую. Пусть там геройствуют.

Приказ служивые выполнили весьма расторопно.

— И вновь вынужден просить прощения за безобразную сцену, – согнул шею старик. – Осада тяжкой ношей легла на всех. Дети сына и друга слишком устали от всего этого.

— В таком случае не разумнее ли будет отойти? – в последний раз рискнул поднять лапку на невероятной драгоценности приз слуга Родины. – Пока еще кто-нибудь не сорвался?

— Поверьте, мы не желаем никому, даже пегасам, зла, – сказал Старейшина проникновенно. – Единственное наше желание – равенство и коли ваши Лорды и единороги…

— Я вас умоляю: оставьте эти россказни, – поморщился, не сдержав эмоций, сторонник действующего режима. – Данный Принц дал ответ на “предложение, от коего нельзя отказаться”. Отказавшись. Возможно, переменю мнение, увидев больше. Потом. Например, когда вы, строители всеобщего благоденствия, хотя бы промеж себя морды начищать перестанете. Ныне же оную черепушку, — многозначительное постукивание себя по лбу, — занимает единственная вещь: Дракон. Вероятно, летящий к нам прямо сейчас, ибо благодаря вашей маленькой борьбе за высокие идеалы Город который месяц не способен заплатить удерживающую его на краю пропасти дань. Поэтому, ежели способны – помогите. Иначе – не мешайте. Точка.

-
Долгая и до крайности взрывоопасная пауза подошла к концу. Увы, не тому, на коий воспитанница Королевы искренне рассчитывала. Фортуна махнула крылом и улетела, пожадничав одарить собой страждущую: урод потерял самообладание и перешел всякие границы – ну так почему бы этим пышущим раздражением и едва скрываемой злобой отщепенцам не порешить наглеца на месте? Вселенная, по крайней мере, в лице Защитницы Короны, спасибо бы им сказала.

Или, куда вероятнее, банально расхохоталась бы от счастья и свалила наконец домой, авось прихватя кого из присутствующих в качестве пайка и грелки.

За какие прегрешения мироздание обходится с ней столь сурово?

Кобылка честно потратила аж целых минут семь на раздумья касательно поднятого вопроса — благо, во внешнем мире вместо действия опять некая во всех смыслах пустая болтовня – по итогам решив сложить имеющиеся в определенном изобилии ответы в дальний заросший метафизической паутиной и детскими страхами уголок сознания. Не признаваться же себе в том, что вся эта галиматья не случилась бы, коли при первой же их встрече она внимательнее бы отнеслась к обязанностям Оставшейся?

Перевертыш вернула внимание к происходящему в зале. Бескрылые тарахтят о своем, в неплохом темпе перебрасываясь цифрами и ничего не значащими для Дианы именами и названиями: Ферос, Лестница-в-небеса, Лорд Воздуха, Серебряные…короче, всякая ерунда.

Хорошо хоть тех двоих вывели – концентрацию ненависти в воздухе низвели с феерической до всего-навсего смертельной. Причем все чувства опять сконцентрированы на безрогой.

Интересно, а ей до того же эффекта достанет только крылья показать, али понадобится также перекраситься до состояния пугала и голову вместо мозгов перьями набить?

Некоторое время актриса по праву рождения рассматривала рабыню Селестии с чисто профессиональной точки зрения, в результате вынеся вердикт о максимально возможной бесполезности радужной расцветки во всем за пределом цирковых стен.

А там и беседа истощилась. К взаимному неудовлетворению обеих сторон.

Отпустили — и ладненько.

Рыжий, зараза, опять провожать намылился. Подозрительный тип. Какой-то ускользающий. И нечувствительный. Не будь пустым – может и некое безмерно дальнее родство бы почувствовала. Тем не менее, оным фактом странности данного врага Кладбища не ограничиваются…

— В каком смысле “идешь с нами”?! — вдруг гаркнула жительница страны Двух над самым ухом.

— В прямом, о прелестная воительница, — с куртуазной и по ощущениям несколько дежурной улыбкой отозвался разодетый жеребец. – Старейшина изъявил желание выдать вам меня в сопровождение. Скорее всего, ненадолго.

— Лучше бы медикаментов побольше дали, — мрачно пробурчала крылатая, кивая на урода, бинтующего образовавшиеся в процессе драки царапины. – В конце концов, вы же нашли общий язык? – нечто в последней фразе заставило перевертыша насторожиться.

— Совет и Принц Земли достигли определенного взаимопонимания, да, — тем же обволакивающим тоном произнесла местная пародия на ценителя моды. – Мы намерены снабжать вас всем необходимым — в процессе выполнения уважаемым представителем тутошней власти его стороны договора.

— И это? – намекающе поднятая бровь.

Собеседник на несколько мгновений замялся – достаточно, для вложения Дианой своих пяти копеек:

— Позвольте уточнить? – невольно под действием момента Защитница отчасти скопировала манеру общения навязанного спутника. – Вы знаете эквестрийский? Откуда?

— Выучил, о…- одновременно оскорбительное и льстящее ее профессионализму окидывание скромной маскировки слегка презрительным взглядом, -…почтенная женщина. В отличии от вашего ксенофобного и неравноправного Города, у нас иным наречиям обучают не одних лишь рогоносцев.

— А в Цитадели разве есть единороги? – влез неспешащий возвращаться в сумку и немало тем нервирующий звероящер. – Я думал, там живут исключительно земные пони?

Заданный невиннейшим из голосов вопрос неожиданно выбил рыжего из колеи. Видать открыто гуляющий среди них дракон действует на нервы не только ей.

— Предположение верно – в нашем доме нет ни крылатых, ни рогатых сородичей, — притворяйся сколько хочешь – представительница Народа ВИДИТ здоровенную трещину на твоем самообладании. – Больше нет.

— В каком смысле?! – подозрительно сощурилась безрогая, вроде бы ВНЕЗАПНО начинающая понимать особенности кладбищенских межвидовых взаимоотношений.

— Смею уверить: совершенно добровольном, — широкий оскал снаружи, спорая заделка повреждений внутри. Персонаж без шуток непростой.

Наследница былой славы уже намылилась еще пошатать сию открывшуюся в пустом внутреннюю скорлупу – больше веселья ради, нежели пользы для – однако тут Их Высочество Туча закончил медицинско-гигиенические процедуры и с мрачно-торжественным видом обратился к рабам Селестии:

— Прошу прощения за проявленную некомпетентность. Если бы не продемонстрированная вами смелость, — глубокий, реально исполненный благодарности поклон оторопевшей пегаске, — то я утратил бы честь, Спайк – жизнь, а Родина — надежду на спасения. Слава Небесам за ниспослание подобного ангела на помощь сему походу.

— Да не…ну ты…как бы, – промямлил реципиент восхваления, в итоге выдавив. – Обращайся.

Псих склонил голову на бок и повернулся к причине всей заварухи:

— Простите, что выставил вас подобно экспонату и не смог защитить, – второе спиносгибание. – К сожалению, вам необходимо вернуться в мешок – видели, как одичавшие аборигены на вас реагируют.

Звероящерик кивнул, распространив вокруг себя горечь.

— Касательно же вас…- кобылка вдруг обнаружила обращенный к ней суровый взор. – Моему разочарованию сложно придать границы. Вы прежде всякой иной твари обязаны предугадывать подобные эксцессы и готовиться к ним. Подобное разгильдяйство ставит вашу преданность и, куда важнее, способности под немалое сомнение. Впредь приложите все усилия, дабы не допустить повторения сегодняшнего фиаско.
“А не то” – не дождавшись Принца, дополнило выволочку собственное сознание, принявшись затем живописать последствия. Впрочем, страх перед прижизненным расчленением – дело понятное и житейское. По-настоящему странно иное: неужели же ей – Диане, Защитницы Короны, наследнице великого рода и приближенной Королевы – действительно СТЫДНО? И главное перед кем? Этой тупой, везучей, безмозглой твари из проклятого всем мирозданием…

-
О драгоценные пони – или кто еще похуже – вероятного будущего.

Вам довелись держать в щупальцах не абы какой кусок древней древесины, а памятник старины, повествующий о событиях столь же давних, сколь и малозначимых и одновременно с тем – прямо-таки типовых.

По порядку.

Во-первых, факт наличия гражданской войны подтвержден. Поведанные мне Старейшиной причины ее банальны настолько, что мне даже не хочется их перечислять, бо ровно та же самая хрень – огромные налоги и массовые исчезновения граждан, забастовки и разгоняемые войсками мирные демонстрации, избиения, аресты и полноценные казни за «измену родине» — в той или иной мере предшествовала и ВСЕМ ПРЕДЫДУЩИМ братоубийственным свалкам в истории данного замечательного поселения.

Яй! Верность традициям! Борьба за идеалы! Дух Города!

Ёлки-иголки.

Сейчас лопну от переполняющей брюхо желчи.

А лучше выдохну, пригублю водицы, почешу за ухом и постараюсь вести себя приличней.

Не верится, будто правители в своей непримиримости обезумели до такой степени, чтобы в прямом смысле атаковать ненасильственный протест рабочих, обходивших Главную часть. Зуб даю: имела место некая провокация, наверняка не обошедшаяся без поддержки дорогих родственничков из Леса.

А вот помянутые принудительные работы – вполне в стиле Мирака, чтобы жирная скотина подавилась собственной волшбой…

Проше прощения за предыдущее предложение. Не Принцу судить о Лордах. Убежден — даже в случае правдивости переданных сведений, у них имелся достойный повод поступать именно так и никак иначе.

Да и вообще пустые рассуждения: для составления достойного внимания суждения необходимо куда больше источников информации, нежели слухи и слова очевидно заангажированных по гланды цитадельцев. И есть ли вовсе разница, откуда истекла оная река печали?

Увы, исключительно экономической плоскостью конфликт не исчерпывается. Внезапно, правда?

Вначале лагерей существовало лишь два.

Повстанцы: цитадельцы, большинство земных пони, малая часть пегасов и единорогов, против правительства: небольшая кучка чрезвычайно верных или же приближенных к кормушке моих сородичей и большая часть населения с лишними отростками. Оба уверены в собственной правоте. Оба ожидают скорой победы. Классика.

В полном же соответствии с традицией, скорого разрешения противостояния не случилось. Лоялисты закрылись в Верхнем и Главном районах и ощетинились всеми рогами и крыльями, перед коими спасовали ножные бомбарды и пушки родичей из пущи.

Казалось бы, стратегическая победа восставших: противник блокирован и утратил почти всю некогда контролированную территорию, а львиная доля запасов осталась у условного народа. Живи да строй новый мир.

К счастью или к сожалению, гладко подобные вещи проходят лишь на бумаге — в лагере добившихся превосходства восставших начался разлад. Сперва лесные кузены потребовали избавиться от всех “расово-ненадежных элементов”, на каковое требование получили закономерный отказ. Попытка же провести чистку в обход центральных органов вылилась в скромных размеров кровопролитие, в итоге приведшее к фактическому распаду коалиции – союзники остались таковыми по большей части формально, разграничив площадь, разведя силы и организовав промеж собой товарно-денежные отношения. И то хлеб – вот только о скоординированном наступлении с той поры не стоит и мечтать, бо каждая из сторон ныне более чем заинтересована в максимальном количестве жертв у братушек.

Также не сидевший без дела режим воспользовался неурядицей в стане врага, предприняв массированную вылазку ко внешнему кольцу. Цель — посевы. Если не унести, то сжечь. Решение безобразное и тем не менее не лишенное резона:

— добыча лишних крох определяющего ресурса в подступающей борьбе на измор – с одновременным отнятием их у оппонентов;

— демонстрация эффективности с треском продувших первый этап конфронтации пернатых, дабы сбить с ополченцев излишнюю спесь;

— прощупать оборону противника.

С последним кстати прокололись – следующий налет, уже во внутреннем, закончился полным провалом. Пищали и картечницы цитадельцев недооценивать не стоит. Во всяком случае, когда у них есть шанс подготовиться.

Так или иначе, в копытах повстанцев оставались центральное хранилище, выселки и вся Нижняя с амбарами, фермами и прочим. Голод в ближайший годик при любом раскладе не грозил. Пока в их рядах не произошло новое деление, случившееся всего-то пару недель назад.

Подробностей Старейшина не раскрыл, а может и не знал, однако указал на давших движению имя инициаторов: Серебряные. Группа богатеев, недостаточно сильных и богатых для вхождения в узкий круг у властной кормушки, но всё же обладавших немалым влиянием и личными армиями разного качества и размеров. Впрочем, нет – не армиями. Так, отрядами для экспедиций, охраны, решения вопросов касательно трудовой дисциплины и так далее.

Короче, торгаши восстали и заперлись в пещерах. Причем подгадав момент прибытия туда для переговоров Лорда земли и таким образом заимев идеального заложника. Теперь торгуют продукцией подземелий, в первую очередь, грибами и с теми и с теми. Вернее, пытаются: ясен хрен восставшие будут лучше платить запрошенные непомерные барыши, нежели позволят подводам с едой добраться до по идее замариваемых осажденных.

Хотя казалось бы, чего ради им вообще вступать с предателями в сношения, коли у них до сих пор есть главный склад? Да и слова старика о недостатке пищи в свете сего факта выглядят дико: и без учета заявленной колоссальной убыли ртов – треть населения погибла, сбежала или заперта в Верхней – припасов запасалось на месяцы безбедной жизни…

Не важно.

Точнее, не то, о чем нынче стоит думать Принцу.

В предгорье идет война – пока вялая и позиционная, однако способная в любой момент перейти обратно в активную фазу. По улицам шествует Снежница – более-менее контролируемая сумевшими договориться по крайней мере о мерах по борьбе с эпидемией повстанцах и тем не менее не успевшая достичь и зенита. Неизбежный в подобных случаях разгул бандитизма сдерживается штрафными взводами и принудительными работами.

Надо всем же перечисленным висит оставленный без дани Дракон, могущий прибыть в любой момент. Им заняться некому – кроме вашего покорного слуги. План вроде потихоньку вылупляется.

Для начала необходимо нарыть хоть плохонького лидера непосредственно горожан.

-
— Уважаемый Унвер, позвольте отнять у вас долю драгоценного времени, — больно вежлив, исцел липовый, видать задумал некую пакость. – Насколько продолжительным предполагается сопровождения вами нашего скромного каравана?

— Неужели же мое общество успело утомить? – исполненная тщательно выверенной угрозы улыбка.

— Как можно? – театральное всплескивание копытами. — Не сменял бы его ни на что иное — в конце концов, из всей цитадельской братии вы выглядите единственным нормальным…- проклятье, мускул дернулся. Да и взгляд выдал. Ну хоть урод поправился, -…кроме Старейшины, разумеется.

Всё же он не настолько плох – намеки понимает и не всегда стремится нарываться на неприятности.

— Просто желаю знать, есть ли смысл рассчитывать на вашу помощь, — меж тем продолжил неслучившийся эксплуататор. – К сожалению, несмотря на рождение в сих стенах, мои познания о Городе за пределами Главной части оставляют желать лучшего…

— Не тревожьтесь о заявленном совершенном неведении в делах народа, — не удержался от подколки боец невидимого фронта. – Ничего иного от Принца ожидать и не стоило.

Ишь, хмуриться, подснежник фальшивый. Впрочем, оно того не стоило – незачем лишний раз настраивать против себя и без того вряд ли склонного к раздаче излишков доверия изгнанника. Да и вообще по-детски получилось. Видимо, навыки успели заржаветь. Тревожный знак.

— Возвращаясь к основной теме, — разумно решил не обижаться представитель знати. – Каков ответ?

— Уважаемый собеседник имеет привилегию рассчитывать на всяческое содействие, – роскошный церемониальный поклон во сглаживание неловкости.

В конце концов, совместной работы предстоит много. Чай удастся убедить его в верности идей Цитадели. Точнее наших с дедулей.

Однако теперь оный жеребец полезен не в качестве наследника Лордов – данный факт разумнее вовсе скрыть – а как исцел, пусть и липовый. Кто знает, авось в этом вельможе найдётся чего и помимо звания, бо столь изящно превратить гарантированный билет на тот свет в крупное преимущество способны исключительно имеющие не последнюю голову на плечах. Или везунчики.

Компания у него кстати тоже крайне интересная.

Дракон, идущий за ним добровольно и без принуждения же лезущий в мешок

Пегаска, готовая защищать звероящера собственным телом и, судя по всему, под накидкой ничего не носящая…

Унвер отогнал вспрыгнувшую неуместную мысль. Конечно, в отличии от родных придурков он не ослеплен ненавистью и понимает, КТО является главным противником и источником всеобщего страдания. Но ведь и крылатые тоже отнюдь не ангелы и не машины, чтобы не нести ответственности за выполнение приказов.

Не важно.

Признаю: мне понравилась ее грива. Яркая и многоцветная. На том точка. Пошли дальше.

Третий спутник. Обычная земная кобылка. Таскает дракона. Ничего примечательного. Вроде бы. Вот только взгляд. Своеобразный. Оценивающий. Чем-то неуловимо знакомый. Да и вообще есть какое-то ощущение…

Хватит. К делу.

Куда там им надо?

Внук Старейшины постарался вычленить из всё это время выслушиваемой витиеватой речи сути. Слава навыкам – получилось. Замаскированный жаждет узреть тутошнего уроженца с полномочиями.

В груди затеплилась тень уважения к паранойе собеседника. Сразу погаснув под валом раздражения. Ладно: хочет проверить – пусть проверяет. Кого бы предложить? Чтобы подальше от линии фронта да повменяемее…не самый очевидный или обширный ассортимент.

-
— Да, именно здесь обитает одна из…искомых вами персон, — произнес рыжий, кивая на вздымающуюся над ними тяжеловесную громаду.

Степень же сокрытия испытываемых при этом чувств поражает. То есть, Диана разумеется устала, несет на боку дракона и ходит ее где-нибудь, а по Кладбищу. И конечно же ощущает тугой комок из ненависти, зависти, любопытства и кучи прочих эмоций во главе с омерзением. Едва-едва. Ежели напряжётся.

В исследовании какого-то ПУСТОГО пони!

Что за бред?

Али проблема в тысячу лет пропускаемых трапезах?

Ну да, лучший ответ.

Кобылка бросила злобный взгляд на источник всех бед, в данный момент безуспешно выпытывающий из скрытника причины отказа последнего проследовать за ними на встречу с местной шишкой. Отмазки типа “по причинам политически и личным” или любые другие воспитанницу Королевы не волнуют – а вот за реакцией “хозяина” понаблюдать стоит. Растущие одновременно опасение и облегчение. На фоне видимо намеренных обрести постоянство тяжкого переживания о топтаемой собственными жителями отчизне и свеженького лютого стыда за излучаемое в него со всех сторон обожание.

Вероятно впервые в его жалкой жизни калечного ублюдка куда не пойди окружают десятки восхищенных до раболепия поней – а пустой рыло воротит. Идиот. Вон даже сероповязочная охрана кланяется и без малейших проволочек расходится, пропуская внутрь. Разве не о том мечтала тушка, желая вернуть себе звание полноценного Принца?

Истинно, милосердием будет освободить урода от сего убогого существования. А значит ее промедление, читай растягивание страданий казнимого – хорошая вещь.

Защитница Короны оценила всю глубину сквозящего в предыдущей мысли позорного самооправдания и тяжко вздохнула. Впрочем, проявляемая раз за разом некомпетентность – ну ладно-ладно, невезение – ни капли не опровергает мерзостности бытия цели. Во многих смыслах.

Скорей бы это всё уже закончилось.

Окончательно погрузившаяся в мрачное расположение духа кобылка вернула внимание окружению. Замечательно оттенившему творящееся во внутреннем мире: все эти выдержанные в строгих формах и коричнево-черных тонах стулья, острые углы стен, переборки из полированного дерева, длинные гулкие коридоры…ну и запах, естественно. Терпкий, режущий, с гнильцой, кровью и пудрой.

А также чудесно подходящая под очередной госпиталь напитанная болью и терзаниями атмосфера, пусть и лишенная давящей обреченности предыдущей институции. Конечно, без отчаянья подобные места не обходятся, однако куда сильнее ощущается чувство такого немного подленького восторга, легче всего описываемого тремя словами: ”пронесло” и “не меня”.

Самое же обидное: сия достойная демонов Кладбища среда стремительно сворачивается и прячется под метафорическую кровать, стоит только мимо пройти проклятому мерзавцу. Более того – крохотные молнии радости расходятся от них во всех направлениях, безжалостно разрезая и распыляя покров горя и всё дальше и дальше озаряя души многочисленных пациентов никчемной, не имеющей под собой никаких оснований надеждой. В конце концов, тут и больных той заразой-то нет!

Дурак же опять сокрушается. Неужели потихоньку начинает думать подобно ей?

Ага, держи карман шире.

Кобылка не удержалась и незаметно пнула близлежащую койку – чем дальше вглубь здания, тем больше их становится – но, увы и ах, та практически не сдвинулась. Тяжелые твари.

Вроде бы пришли.

Двери кстати не плохие – высокие, прочные, широкие, с вырезанным развесистым деревом. Важный видно обитатель.

Забавно. Рогоносец. Настоящий, не как тот рыжий с висящим на веревочке рогом на шее. Первый, встреченный в былом Доме Мечтаний. Явно не простой.

Растрепанный владелец просторного кабинета секунд сорок немигающе смотрел на прибывшую к нему крохотную процессию, а затем вдруг взорвался неподдельной радостью, с широкой улыбкой протянув конечность также немало удивленному встречей Принцу.

-
— Ой, дорогой бывший ученик, – снисходительно расхохотался нежданный-негаданный руководитель восстания. – “Уж не из-за участия ли в воспитании будущего изгнанника вас выбрали в вожди?” – бесценно! Великолепно! Конгениально! Вы, друг мой, превзошли все мои ожидания – еще в вашем детстве ведь писал докладную о нарождающееся мании величия и ныне не могу не восхититься тем сверкающим вершинам, коих удалось достичь некогда слабенькому росточку…

Новый взрыв смеха. Былой студент становился с каждым мгновением всё пунцовее.

 — Воистину интригующе, каким образом сознание сидящего напротив репатрианта пришло к поразительному заключению, якобы свершенное годы назад преподавание азов мироздания некоему жеребенку, пусть впоследствии и обретшему волею Устроителя некоторую известность, является столь значимым достижением в глазах масс, что одного его достаточно до восхождения в статус лидера вооруженного антиправительственного выступления! — возникло ощущение, будто он вот-вот щелкнет собеседника по носу. К счастью, строгий учитель лишь налил себе морса из графина. – Так или иначе, вынужден разочаровать: слава мирская склонна проходить и вряд ли кто в Городе вообще помнит о скромном вкладе нынешнего “ректора” в ту давнюю программу. Я сам, разумеется, не забыл и горжусь помощью родине в формировании будущего цвета нации.

Хозяин пригубил из своего бокала и продолжил с несколько меньшей степенью насмешливости в голосе:

— Впрочем, в свете последних событий оное достижение выглядит в лучшем случае бессмысленным. Увы, — совсем невеселый вздох. — В качестве непосредственного ответа на запрос замечу: мне есть, чем похвастаться и помимо названного эпизода. Начиная от уважаемых предков, — кивок не многочисленные портреты важных пони вокруг, по крайней мере часть из которых делит кровь с нынешним обитателем кабинета, – и завершая обширной педагогической и общественной деятельностью, каковой факт делает говорящего сие отчасти ответственным в творящемся ныне ужасе. Надеюсь, следующее поколение рода Унлехрер произведет из современности определенные выводы и не будет столь дерзким и наглым в собственных речах и воззваниях, — грустный взгляд на приколотую в углу к стене кипу бумаг. – Хотя конечно, кто мог ожидать от казалось бы совершенно прогнувшихся под магнатов Лордов подобной непримиримости? И жестокости?

Единорог окончательно помрачнел, отставил удерживаемую емкость в сторону и обернулся к сидяшему в кресле напротив слушателю:

— Оставим прошедшее – и забавное и печальное – в прошедшем, сосредоточившись на настоящем. В чем причина вашего посещения, о осужденный за измену Принц земли, переживший Снежную Чуму?

Изгнанник поморщился под маской, едва терпя жалящую душу боль от становящегося с каждым часом всё чудовищнее и неподъёмные обмана. Причем ныне мученье разъедает еще сильнее – они ведь друг друга знают. Того гляди вовсе перейдет из сферы духовной в телесную, например обретя вид желудочной язвы, чего допускать ну никак не стоит. По меньшей мере, пока Город находиться в тени гигантских крыл.

Так почему бы не воспользоваться суваемом прямо в копыта даром Вседержителя?

— Позвольте побеседовать наедине. Недолго, — наставник недоуменно вскинул бровь, но незамедлительно сделал приглашающий жест в сторону крохотной комнатки, некогда служившей ректорам личным архивом. Стоило только им запереться, как земной с облегчением вывалил на впервые за многие годы встреченного рогоносца всю историю. Вышло несколько рубленно. – Я не подснежник и никогда им не был, однако мой вид безусловно выдает больного в последней стадии, то есть обеспечивает смертный приговор на любой достаточной по мнению первого же попавшегося стрелка дистанции. Данный факт побудил встретившего в хосписе врача сжалиться надо мной и выдать лицезримую вами ныне табличку. Таким образом, говорящий с вами жеребец не имеет ни малейшего права на носимое почетное звание и не сбрасывает его в силу боязни за собственную жизнь, опасения провала критической для отчизны миссии и обещания лекарю нести народу столь необходимую ему надежду.

Выпаливший весь сюжет трагедии на одном дыхании горожанин замер в ожидании реакции. Исполняющий обязанности ректора долго молчал, переваривая сведения, а после внезапно уточнил:

— Отметивший вас доктор…речь часом не о желтой единорожке со стройной фигурой, короткими собранными на затылке в пучок волосами, покрытом резьбой рогом…

— Да, — перебил изгнанник – слишком уж странным тоном вопрошал былой учитель. – Оная почтенная дама дала мне табличку и…

— Летиция, — столь же невежливо встрял собеседник, будто бы пребывая где-то еще. – С ней всё в порядке?

Мягко говоря, неловкая пауза. Не в последнюю очередь потому, что он определенно знает ответ и так. По крайней мере, отчасти. Тем паче нет смысла скрывать правду:

— Спасший сию жизнь врач…на половине пути к вечности. Вы знали ее?

— Помнишь поминал потомков, могущих стать лучше нас? – с душевной мукой в голосе отозвался единорог. – Конкретно я собирался завести их с ней – и делал то слишком неторопливо. Мир же ждать не стал, меня вознеся не гребень гнева, а ее призвав в глубины страшнейшего из кошмаров нашей родины – и она, презрев мольбы и даже угрозы возлюбленного, пошла…

По щеке скользнула слеза, послужив своеобразным сигналом. Ученый взял себя в копыта, проморгался и произнес почти деловым тоном:

— Иррелевантно, — проглоченный комок. – Для нашего разговора. Понимаю побудившие ее причины – моя душа не раз говорила, будто мечтает вручить кому-то табличку и тем самым зажечь надежду, исцеляющую больше тел, нежели целый медицинский корпус, — неясной природы краткий смешок. — Факт мошенничества достоин сожаления, но результат вполне оправдывает: слух о первом исцеле за считанные часы дошел аж до живущего в кабинете управленца. Сложно найти лучшее доказательство ее словам, нежели распространившееся вследствие вашего появления по всему Университету ликование.

— Ничто доброе не строится на лжи, — мрачно отозвался передернувшийся Принц. – Вообразите сокрушение, ожидающее Город, ежели правда откроется. Вернее, когда откроется.

— Не буду спорить, – склонил голову на бок ректор. – Признаю: польщен раскрытием мне истины, пусть и нахожу данное решение весьма опрометчивым. С другой стороны, ваше «исцеление» в любом случае выглядело в моих глазах сомнительным, бо они помнили вас задолго до изгнания и белизна шкурки от них никогда не укрывалась. Рекомендую остерегаться давних знакомых – как в качестве Принца крайне нелюбимого сейчас правительства, так и по причине фальсификации состояния.

— Разумеется, — слегка обескураженно согласился изгнанник. — К делу. Вынужден просить помощи, во-первых в аспекте информации…

-
Пегаска в последний раз пробежала глазами по невпечатляющему полотну, изображающему посев на умеренной широты поле с фоном из сплошной белой стены, и вновь окинула помещение скучающим взглядом. Та ответила видами заваленных титаническими кипами бумаг стола и дивана, в древности могущего пободаться с Селестией стального сейфа со следами пережитого пожара, целым рядом портретов неких до крайности важных и зачастую зело толстых жеребцов по горло в регалиях и висящими меж ними планами, диаграммами и записками. Ну и естественно огромное окно, тысячу лет от копоти не отмывавшееся.

Нет, вполне вероятно, что кто-нибудь отдал бы немалые деньги за возможность побывать в оном кабинете, поглядеть на картины, перекопировать схемы и поперебирать документы – увы, Рейнбоу таковым счастливчиком определенно не является. Даже казалось бы беспроигрышная в своей неприличности попытка подслушать шкафный разговор двух старых товарищей ни к чему хорошему не привела – проклятый языковой барьер.

Ну сколько еще они собираются болтать?

Во время поездки по городу Даш видела столько интригующего, однако вместо изучения хотя бы тех грозно выглядящих металлических труб вынуждена маяться в дурацком кабинете вместе с чейнджлингом и тремя караульными пони.

Так или иначе, поговорить не с кем. Не доставать же из сумки Спайка, да и спит небось опять.

Кобылка вышла за дверь и оглядела уходящий в обе стороны длинный коридор. Оглянулась. Диана не обращала на нее никакого внимания, стоя с таким видом, будто пытается услышать звук падающих на пол пылинок. Охрана также не смотрела на нее, будучи всецело погружена в блаженное созерцание пространства прямо перед собой. Ну чисто объевшиеся сметаны коты — настолько поражает местных табличка с золотыми буквами.

Это здание тоже выглядит весьма интересным. То ли больница, то ли гигантская школа, то ли вовсе музей. И ведь никто не запрещал ей выходить из комнаты – да и с чего бы? Тут как-никак есть и другие пегасы, а значит бояться нечего. Тем паче, ежели не светить вызывающей у тутошних поней странную реакцию радужной гривой.

Ну, разве только совсем чуть-чуть.

Да и вообще: неужели кто-то правда ожидал от нее покорного и терпеливого умирания от скуки? Ей, в конце концов, необходимо поддерживать репутацию.

-
— Повторяю: перед вами не тот, в ком вы нуждаетесь. Увы, – бывший учитель покачал головой. – В ведении говорящего располагается координация поставок медикаментов, предоставление убежищ, распределение медиков и мириады прочих зело важных, и тем не менее вспомогательных, сугубо цивильных по природе дел. Ключевые же властные полномочия – распределение пищи и командование армией – находятся в копытах иного революционного вождя, о чем Серебряные осведомлены. И разлад-то стартовал с попытки выцарапывания ими в собственную компетенцию фуражно-запасных вопросов из цепких лап Верховного Главнокомандующего, – в голосе послышалась нечто насмешливо-презрительное.

— От чего же не отдали? – с удивление поинтересовался Принц. – Какие такие пищевые хитрости вояка способен знать лучше торгоша? Стоило ли ради подобной мелочи усложнять казалось бы выигранную партию и разваливать единство восставших?

— К сожалению, не обладаю достаточной информацией по указанной теме, – снова двинул шеей туда-сюда единорог. – Стараюсь держаться подальше от всей этой возни. И с сего уютного пригорка проблема обретает предельно ясные очертания: раскольники – жадные хапуги, в революции-то принявшие участие исключительно ради пользы собственного кармана, а Верховный – твердолобый солдафон, сверх всякой иной награды алчущий власти любыми путями.

Грустный вздох.

– Впрочем, думаю некорректно отзываться о соратниках подобным образом. В одной пещере же сидим, — недолгое раздумье. – Да и в принципе необходимо отдать обретенному из ничего генералу должное: он знает военное дело и не склонен сбрасывать обязанности на подчиненных, не говоря уже о в целом достаточно вменяемом поведении вопреки собственным многочисленным комплексам. До революции говорят был всего-навсего…- собеседник осекся, — пардон, едва не опустился до распространения сплетен.

Изгнанник с шумом выпустил воздух и почел за лучшее вернуться в менее спертую и пыльную атмосферу.

— Так чего же вашему покорному слуге делать? – почти жалобно вопросил былой студент, отворяя дверь. – Эти грамоты жизненно необходимы Городу.

— Ну, отчаиваться точно нет смысла, – бодро отозвался и.о. ректора, вылезая за ним следом из каморки. – В конце концов, тебе уже удалось получить письмо от наших драгоценных и безмерно фанатичных идеалистов, каковой факт лишь чудом и назовешь. Аж порой возникает ощущение, будто они и разговаривать-то не умеют, а сообщаются путем выпучивания глазных яблок и потрясания ножными мортирами. Поразительно, откуда…

— Простите, мистер Унлехрер, за перебивание, – прервал его не получившийся картограф, оглядывая кабинет с целью оценки изменений. – Но времени у нас не воз. Вернемся к задаче.

— А. Да. Конечно, – немного смущенное откашливание. – Собственные заверения разумеется дам – лишними не будут — заодно с местом для ночевки и направлением к действительному руководителю данной авантюры, дабы уже завтра иметь возможность стребовать с него аналогичную бумагу, — мгновенная задумчивость. – То есть, попросить. Иные варианты грозят возвращением в наш уютный институт в качестве пациента, а то и груза. В любом случае, в очах заявляющего сие жеребца изложенный план выглядит весьма сомнительным, а следовательно наличие или отсутствие искомого документа вряд ли скажется на успешности предприятия.

— Да. Спасибо. Конечно. Минутку, — с трудом и в пол уха дослушав тираду, кивнул земной пони, осознавший определенную недосдачу в присуствующих и рванувший к подчиненной. – Где эквестрийка?

Чудище отшатнулось от его яростного шипения и захлопало ресницами, глянув затем не прежде занимаемое радужногривой место.

— Ваша спутница вышла в коридор и пошла направо, – верноподданническим тоном гаркнул за нее один из караульных.

Фер.

— Стоять здесь, никуда не уходить, — тем же условно тихим голосом приказал руководитель экспедиции оставшемуся субординату и двинулся следом за вторым, уже из-за дверей по возможности вежливо проблеяв нечто про необходимость ненадолго отлучиться.

Университет, зараза, большой. Очень. Состоит в десятке крупнейших сооружений Города заодно с Дворцом и главным зернохранилищем, простираясь при том во всех мыслимых направлениях, включая, по слухам, временные. Хотя последнее наверняка не более, чем байки мучающихся на лекциях скукой студентов.

И вот по этому частично разрушенной и ныне используемой в диапазоне от эвакуационного центра до счетной палаты зданию бродит иностранка. Языка не знающая, ослепительно красивая и в тупости могущая одолеть пробку. Зашибись.

— Странная полноватая кобылка в серой накидке, — протараторил искатель первому же попавшемуся аборигену. – Проходила? Срочно!

Ходячий пациент лишь рот раскрыл и с восхищением уставился на табличку. Фер. К счастью, вторым попался сумевший направить погоню часовой. “Исцел”, не стесняясь, пустился в галоп.

Как защитить ее, ежели плод запретной любви бревна и радуги постоянно стремится осложнить себе и окружающим жизнь? Сейчас попадет в инфекционное и, не имея защиты от наших заболеваний, заразится и помрет – естественно в страшных муках и обвинениях.

На чересчур узком повороте бегущий не рассчитал скорость и саданулся о не кстати поставленный столик, хода тем не менее не сбавив.

Или в морг и тогда пострадает психика. То есть, еще больше. Какая радость.

Новый скоростной допрос прохожего – опять успешный. Мельком глянул на вывеску – хирургическое. Мысленно выдохнул: прямо в операционную не пустят, а в палатах народ на крайний случай забинтован.

Вдруг из проносящегося мимо дверного проема донесся вероятно наименее распространённый в Городе звук. Смех. Радостный. Волей-неволей затормозивший Принц сунулся внутрь – и обрел искомое.

Аж в теоретически неповрежденном виде.

Детское отделение расположилось на кафедре геологии. Хорошее решение: здешние экспонаты легко сложить и убрать, а коли достанут, так не отравятся и ничего не поломают. Плюс картинки слоев и схемы работы температурных аномалий выглядят сравнительно безобидно и красочно.

Конкретно эквестрийка сидела на полу между койками и играла в ладушки с маленькой единорожкой. Трехногой. Две другие девочки, одна с перевязанной головой, а другая распространяющая вокруг себя терпкий запах противоожоговых составов оживленно чистили и расчесывали посетительнице хвост, явно порываясь после завить из него косички. Еще парочка распушали ей перья на крыльях.

Трое покрытых синяками и порезами жеребят залезли в отброшенную хламиду и гонялись за четвертым, у которого скрыта левая часть лица.

Сбоку тренькнуло. Пузатый малыш со свежими швами освобождал переметную сумку от части содержимого. Сосед с подвязанной челюстью тщетно старался открыть рот достаточно широко для пропихивания туда ранее позаимствованного куска вивецы.

Изгнанник машинально отобрал припас – не по причине скупости, а токмо заботясь о благополучии наверняка имеющего специальную диету пациента. Тот огорченно поглядел на ускользающую добычу, потом на грабителя, однако ничего так и сказал. Неслучившийся правитель искренне понадеялся, что на него больше никогда в жизни не будут так смотреть.

— Эээээ…прошу прощения…уважаемый исцел, – с поклоном обратилась ко мне подошедшая медсестра. От упоминания опостылевшего звания поименованный скривился. Обратившаяся отшатнулась. Репатриант опомнился, извинился и спросил, не мешает ли подопечная процессу выздоровления. – Нет, конечно же, нет! Ну, то есть..

Пауза для подбора слов:

— Данная…красавица, — даже очень пожилая кобыла не сумела скрыть определенных эмоций в голосе, – ваша знакомая? – кивок. — Тогда всё тем более в порядке. Просто она видимо…не вполне. Язык не наш…ну и когда пришла отдала накидку, а у нее там…эммм…совсем ничего,- собеседница слегка покраснела. – И вот играет. До сих пор. Замечательно: у нас-то со всем этим наступлением и прочим нет времени, а ребятишкам нужно общение…

Представительница медперсонала окончательно замялась, начав стрелять по помещению глазами. К сожалению, никого способного перенять ответственность не нашлось, а потому пришлось даме брать себя в копыта:

— Вы понимаете…она пегас! – глупо спорить. – Да еще и такая…разноцветная и говорить не умеет и вообще…мы всегда рады посетителям…безопасность…

Аааа…

— Не волнуйтесь, – рискнул успокаивающе улыбнуться жеребец. – Перед вами не сумасшедшая, а чужеземка. Красочность же есть не результат бездны затраченных средств, а природная окраска обитателей менее суровых стран. Она в страшном сне не причинит им вреда, – тирада вышла недурная. Надо бы припечатать. — Я гарантирую это.

— Чудесно, — облегченно выдохнула успокоенная гулким заявлением горожанка. — Простите за беспокойство – с благодарностью принимаем помощь. Благослови вас Милосердный.

Тем не менее, во взоре удаляющейся медсестры четко виднелось во-первых немалое удивление, а во-вторых превосходящая изначальную зависть. Разумеется.

Земной пони, почему-то стараясь не шуметь, подошел к причине ералаша и тронул ее за плечо. Не реагирует. Плохой знак. Изгнанник потеснил пациентов и встал напротив, в мануальном режиме осторожно развернув исследуемой голову так, чтобы иметь возможность встретиться с ней взглядом.

Стеклянные очи. Наклеенная улыбка.

— Рейнбоу Даш, – зрачок двинулся. – Вы в порядке?

— Да. Всё в порядке, – крылатая скосила взор на пугающее пустое пространство там, где по природным правилам должны находиться детские ножки. – Со мной.

— Хорошо, — не стал копать глубже потенциальный спаситель родины, понадеявшись на скорое окончания сего шока от столкновения с реальностью. – Мы останемся здесь до завтра. Когда закончите, вас проводят в выделенное нам помещение.

Жительница мирной страны отвернулась и что-то весело сказала на эквестрийском. Ясен хрен не понявшая слов, но уловившая интонации единорожка радостно откликнулась и продолжила игру.

Поначалу сдавшее позиции будущее отчизны осмелело и отпихнуло жеребца от новой игрушки. Им нет никакого дела до такой важной всем остальным незаслуженной таблички. Они слишком заняты.

-
— Господин Унлехрер не проявил особой радости при мысли о проведении вами ночи под данной крышей, – дипломатично произнес фальшивый исцел. – Тем не менее, ваш покорный слуга счел за лучшее настоять, ибо наше разделение и самостоятельный поиск вами места для сна выглядит сугубо нерациональным в условиях наличия полупустой обители наук и искусств. Почтенный ректор не мог не согласиться с подобной логикой.
“Обитель наук и искусств” как же. Сказали бы уж прямо: бастион единороговости и ханжества, щедро посыпанный дискриминацией. Не суть.

— Благодарю за проявленную заботу, — небольшой поклон на ходу. – И жажду узнать: откуда столь…уважительное отношение к дорогому Висту? Не помню, чтобы вы называли “господином” моего деда – с чего бы рогоносец заслужил такую честь?

— Имел счастье учиться у него в начальных классах, — с некоторым смущением признался земной пони. – Обращение внезапно вернулось и никак из головы не идет.

— Видно были воистину прилежным учеником, коли до зрелых годов пронесли раболепство перед…- язвительную тираду вдруг остановила раздавшаяся справа песня. Прежде в этих местах не слышанная.

К счастью, проявлять слабину перед любопытством в одиночку не пришлось: спутник также заинтересовался и свернул, позволив разведчику последовать его примеру.

Рядом с проходом сидела обнаженная кобылка. Льющийся на нее из высокого окна лунный свет придавал гриве металлические оттенки, будто она носила на себе тонкие полосы из золота, серебра и бронзы. Полураскрытые распушённые крылья уподобились облакам. Одновременно изящная и явно не чуравшаяся работы фигура. И наконец колыбельная – исполненная чувств, с лихвой компенсирующих отнюдь не ангельский голос — довершала образ снизошедшего с небес чудесного видения.

Шпион готов поклясться: никогда в жизни не лицезрел ничего прекраснее.

Боец невидимого фронта, хладнокровный убийца и безжалостный диверсант потерял счет времени, позволив песни утянуть себя вдаль – а затем выплыть оттуда на сделанном из мечтаний корабле. Когда же песня завершилась и красавица склонила голову, подошедший Принц как-то очень осторожно положил копыто ей на плечо, зашептав…

И тут атмосфера сказки рухнула. Унвер неожиданно осознал целый ворох недостатков: пела эквестрийка хоть и старательно, но не очень умело, выглядит растрепанной и уставшей, тело непропорциональное, бедра узкие, звучит как терка…

Да она вообще пегас!

Чего этот идиот с ней канителится? Раз уж позвал спать, так пусть ведет!

К счастью, навыки не позволили озвучить претензию, вместо того выведя готового лопнуть от злобы сына Цитадели в коридор, где можно вдоволь поскрежетать на себя зубами за проявленную слабость и спокойно дождаться якшающегося со всякой швалью долбанутого урода.

Первой вышла крылатая, слава всему на свете прикрывшись хламидой. Враг единорогов посмотрел на нее с нескрываемой враждебностью, кою кобылка не соизволила заметить даже глядя ему в лицо. А вот в ее глазах имелось нечто, заставившее внука Старейшины нервно сглотнуть и отвернуться.

-
Кладбище уверенными темпами сводит участников экспедиции с ума.

Сперва идиот вернулся после беготни за своей подружкой с достойной уважения болью и стыдом в сердце, незамедлительно набросившись на спокойно сидевшую в кабинете леди с очередными обвинениями в некомпетентности. В общем, опять повел себя по-скотски, о чем Диана в соответствующих выражениях его и уведомила, заодно присовокупив факт отсутствия каких-либо обязательств по надзору за рабыней Селестии.

Отреагировал урод странно. Глянул будто в первый раз. Потом извинился. После попросил впредь «осуществлять наблюдение» за эквестрийкой. Затем вступил в разговор с рогоносцем о неких детях, а после, уже ночью, привел в выделенные им пыльные, пахнущие скукой, смертью и чернилами апартаменты двух других членов ватаги.

Крылатая не ощущала ничего определенного. Смотришь – и видишь что-то одновременно мощное и размазанное, будто отпечаток ноги великана в грязи. Жутковато. И какого сена означает «шок от столкновения с действительностью»?

Рыжий также ошибся тарелкой: из скорлупы вылез уродливый белесый нарост старательно загоняемого обратно и к настоящему моменту неопределимого желания, щедро приправленного стыдом, страхом и дополнительным слоем стыда за собственный страх.

Дракончик спит. Постоянно. Ненавистью фонить перестал. Вовсе ничем себя не выдает. С теми же чувствами дрова бы несла.

Самое же ужасное: Дианы чаши сия тоже не обошла. Льющееся без остановки со всех сторон страдание проклятых демонов — не радует. Вообще. Ощущение подобно заплыву в мутном омуте.

Даже мучение убийцы Вдохновителя утратило всякую остроту.

Когда Защитница последний раз пыталась воплотить в жизнь волю Королевы?

Впрочем, кобылку не покидало чувство, будто приговор Кризалис готовиться вот-вот осуществиться сам собой.

Диалоги

Беседа найдет соседа

https://www.youtube.com/watch?v=sLYiyK7uqUE

https://docs.google.com/document/d/1OoJQf4xn5YrExtkXUY9sCukAFtEjGpqSaE0K_L2r5FQ/edit

Драгоценный кусок прессованной древесины, поздравь владельца с очередным пережитым днем. Чую: чем дальше пройдем, тем большим это станет достижением.

Хотя конкретно предыдущие сутки можно смело назвать успешными, а то и счастливыми: Небеса послали недостойному земному пони встречу с тысячу лет как не виденными едва ли не забытым наставником – Вистом Унлехрером. Отменным педагогом, замечательным организатором, потомственным представителем городской интеллигенции и самым молодым главой Университета в истории.

Ну то есть, исполняющим обязанности. На вопрос касательно столь стремительного взлета собеседник поведал краткую библиографическую справку о своем дяде, бессменно занимавшем оный пост последние двенадцать лет – вплоть до первого месяца революции. После чего нехорошо глянул на принципиально смотревшего прочь от единорога Унвера и странным тоном заметив: “в восстаниях гибнут не только причастные ”. Копать тему далее показалось нерациональным.

Так или иначе, данный достойный муж открыл мне глаза на многие ранее не попадавшие в фокус темы.

К примеру, цензура. За все годы жизни в сердце Отчизны ваш покорный слуга и не догадывался о ее существовании. Причем весьма насыщенном: правительство поставило под контроль все возможные информационные потоки от газет и издательств до театров включая кукольные. Несоответствие генеральной линии каралось отзывом лицензии, упорство же в неподчинении приводило – ТУ-ДУ-ДУ-ДУМ — к внезапному окончанию всякого противления с последующим закрытием типографии и отъездом с концами в сельскую местность. Ясен хрен, совершенно добровольным. Фер.

Да не подумает читатель на меня худо: Принц, сколь бы ни был далек от общественной жизни родины в силу старательного обучения и тесного общения с Сили, никак не мог пропустить подобного безобразия – просто она вошла в обиход лишь за полгода до революции. Неизвестно уж от наглости или отчаянья. Даже собственно прессуемые жители не успели всерьез что-либо заподозрить или понять.

Впрочем, будто от раскрывшейся правды чего изменилось бы. Максимум — ненависти бы прибавилось. Плюс красно-коричневым кузенам на порядок бы больше рекрутов досталось.

Не могу не поразиться: почему при наличии подобной, почти всеобъемлющей, власти над народом единороги раз за разом допускают восстания? В конце концов, как кто-либо способен противостоять прямому контролю – и это не вспоминая о всяких мелочах а-ля увольнения, остракизм, всеобъемлющее влияние в области культуры, личный авторитет и прочий административный ресурс?

Подозреваю, ответ отнюдь не столь неподъемен, каковым его рисует испугавшееся масштаба сознание. Более того – обладает сугубо технической природой: чем обильнее система накапливает ошибки, тем больше пони их замечают, тем значительнее ресурсы необходимо затрачивать на сдерживание недовольства, тем меньше остается средств на конопачение дыр, тем скорее деградирует структура. Замкнутый круг, рано или поздно приходящий к необходимости сброса накопившегося давления.

Тем паче рискну заложить копыто: основная масса магов также пребывает впотьмах касательно чая – иначе одной благородной души, вроде Виста или Летиции, хватило бы для обрушения всей конструкции лжи и эксплуатации. Следовательно, волшебники- кукловоды остаются исключительно тонкими инструментами, при всем желании не способными осилить обращения вспять волны подлинного народного гнева.

Таким образом, протяженность цикла оставляет желать много лучшего, а учитывая рогоносную слабость по части размножения на фоне земнопонной фертильности…

Хватит. Того гляди, навоображаю до сознательного сокращения Лордами численности безрогих горожан в целях удержания власти. Так и так вышеперечисленное – проблемы не могущего вернуться прошлого и пока не существующего будущего. Сконцентрируемся на настоящем.

Например, на крылатой.

Я не справился. Не смог оградить эквестрийку от жестокого бытия. В этот самый момент она сидит напротив с пустым взглядом и повисшими крыльями, являя собой наглядный пример некомпетентности взявшего на себя ответственность жеребца. Молю Единого, чтобы Рейнбоу восстановилась, а лучше – забыла.

Хотя нет: идеальным вариантом будет примирение и готовность работать в новых реалиях, ибо кто скажет, какие ужасы нам предстоит увидеть в ближайшие дни?

Иными словами, зелье забвения стоит приберечь. По крайней мере, до непосредственного срыва.

Изгнанник пожевал писчий прибор, размышляя над продолжением описания происходящего, и в итоге счел за лучшее отложить дальнейшее повествование на потом. А там и подъехали к месту назначения – работающему в качестве генерального штаба обширному особняку с высокой башней невдалеке от линии фронта.

Увы, прибыли не абы когда, а в момент ротации кадров: площадь и улицы запружены двигающимися в трех направлениях рядами ополченцев. Шум невообразимый, а дух – тяжкий. Высунувшийся наружу Унвер, кстати со вчерашнего необычно мрачный, выдвинул резонное предложение подождать с выгрузкой до освобождения прохода.

И вот сидят они пять минут, двадцать, сорок – а бойцы не кончаются и не кончаются. Причем перед ними далеко не вся армия, а лишь некая часть резервов.

Помнится, в менее кровожадные времена утверждалось, будто Город населен полумиллионом жителей, кое число в зависимости от метода подсчета и смелости рассказчика могло перевалить и за целый, а то и больше. Ежели до меча дорвалась хоть тридцатая часть народу, то под началом “Верховного Главнокомандующего” ходят десятки тысяч соотечественников. Чего там – маршируют. Кое у кого аж получается. Минимум строй держат.

А ведь их всех необходимо не только собрать, но еще и накормить, обмундировать, выпестовать…

Впрочем, униформа ограничивается серой повязкой, остальное очевидно из дома, оружие почти везде примитивное и самодельное, у счастливчиков найдется нормальное копье или, на порядок реже, изделие красно-коричневых. Обучение же наверняка сугубо поверхностное, к тому же в качестве тренеров у них либо те же земные полицейские, либо переметнувшиеся пегасы – т.е. о взаимопонимании и результативности тренировок говорить не приходиться.

Плюсом в наличии у революции цитадельцы и Серебряные, по идее таки ведущие борьбу с правительством. Первые-то точно. Они профессиональнее будут. Правда и им до воинов Лорда Воздуха…

Не важно. Не моя война. Пока, во всяком случае. С Драконом бы справиться.

Следующие полчасика фальшивый исцел изучал парящих над толпой регулировщиков, на его вкус слишком уж часто действовавших подобно погонщикам, а потом колонны расступились, пропустив к ним маленькую делегацию из надутого вида рогоносца в сопровождении полудюжины пернатых гвардейцев. Краткий обмен любезностями – и узников вежества провели через стремительно хаотизирующееся межсолдатское пространство прямо на верхний этаж. Вопреки попыткам Унвера отнекаться, в полном составе.

Обитые же медью двери кабинета главного повстанца пропустили лишь Принца. Оно к лучшему.

Помещение живо напомнило обитель Виста – те же диаграммы, списки и документы на каждой плоской поверхности. За столом из полированного дерева сидел плотный черный пегас в щедро увешанном регалиями мундире чертящий красным карандашом прямые линии на топографической карте. Услышав приблизившийся вплотную перестук копыт посетителя, он поднял голову.

И остолбенел вместе с гостем, спустя секунд сорок успев первым задать сакраментальный вопрос:

— Ты!?

-
— Позвольте уточнить, о почтеннейший исцел, — с буквально сочащимся из всех щелей сарказмом начал полководец. – Вы практически в одиночку прошли весь Вечный Лес, побывали в отстойнике для подснежников, побеседовали с этим сумасшедшим стариком, выцарапали у яйцеголового аудиенцию со мной – и всё ради того, чтобы ВЫКУПИТЬ у торгашей Лорда?

Неприлично громкое даже по его меркам ржание.

— Именно так, — отозвался немало успокоенный пройденными километрами заморыш. – Поскольку же денег с собой взял немного, вынужден собирать с достойных доверия поручителей подтверждения платежеспособности.

Хохот перешел в гомерический и пегас аж схватился за поручни кресла, дабы не свалиться от переполняющего грудь веселья, гарантированно продлевающего ему жизнь на два года за каждый пять минут. Насобирав наверное лет шесть, руководитель восстания наконец успокоился, рывком встал из-за стола и налил себе воды промочить горло.

— Маленький якобы выздоровевший друг, — более не разоряясь на ехидство, попытался объяснить обстановку поживший своё боец. – Видать там, в пещере, одичал, коли не замечаешь очевидного: у нас тут война. Одной лишь прошедшей ночи не пережили десятки солдат и сотни их подражателей. Оценивающиеся мешками золота дома разрушаются исключительно из попытки сдвинуть фронт на десяток метров. Коммуникации стоящие больше, нежели средний грязепони способен вообразить, вырываются с корнем ради очередной никчемной баррикады. Стоимости выстреливаемых за день боеприпасов хватило бы на недельный прокорм половины городской голытьбы. ЧТО вылезший из чащи дикарь надеется предложить свалившим от нас кретинам?

— Это моё дело, — ишь уклоняется, болезный. – Итак, могу ли я получить от вас потребное? Благо вы-то, уважаемый Волькен, способны засвидетельствовать щедрость стоящего пред вами индивида из первых копыт.

— Не больно-то помогли нам твои трофеи, — злобно оскалился на собственное воспоминание бывший капитан.

— В том нет вины говорящего сие, — тактично ушел в сторону проситель. – Так или иначе, погреба не истощены и Серебряным найдется, чем в них поживиться. Осталось добраться до будущих партнеров.

Опять то же самое. Прет аки скала. Ну хоть вежество где-то по дороге подцепил. Жаль с самосохранением также не вышло:

— Скажи-ка, а что мешает мне прямо сейчас кликнуть из-за двери пару молодцев и устроить краткий, но эффектный допрос с пристрастием и последующим принятием в дар содержимого твоих закромов?

— Честь воина? – невинная улыбка. – Наличие у предполагаемой жертвы возможности банально солгать? Понимание несомой Драконом опасности?

Верховный Главнокомандующий отвернулся к окну:

— У нас – не соврешь, — чисто будничное проговаривание общеизвестного факта. – Ящерица же – угроза теоретическая, при наличии перед глазами вполне реального врага с листа вовсе исчезающая, — машинальное зажевывание изъятой из тюфяка соломины. – Ведь придется отправлять туда целый отряд и не кого-то, а солдат, с крыльями, да и пока обработаешь…

Дальнейшие размышления полностью переместились в мыслительную плоскость, преображаясь в ровные росчерки карандаша по воображаемой схеме операции и аккуратные столбцы цифр на листе рядом.

— Могу ли рассчитывать на ваше письмо? – с надеждой спросил посетитель четверть часа спустя.

Полководец спокойно довершил расчет, сравнил итог с допустимым и только после этого обернулся к терпеливо выстоявшему весь прием перед столом изгнаннику. Раздвинувший губы оскал сумел бы вызвать зависть и у гиены:

— А какая мне с того польза?

Дикарь вздрогнул и заблеял:

— Эммм…спасение родины, благодарность жителей, осмысленность революции… — черношкурый вскинул копыто.

— Позволь кое-что объясню, – широкий жест в сторону окна.– Верховному Главнокомандующему глубоко и всецело безразлична ваша жалкая революция, копошащиеся под крыльями букашки и самая эта груда развалин – по крайней мере, пока власть над ней не в моих копытах.

При виде исполненного удивления взгляда тело сотряс новый взрыв смеха.

— Неужто заморыш действительно считает, будто Волькен Акутус — представитель одного из древнейших родов Города, капитан гвардии, ветеран множества битв – нарушил присягу ради каких-то земных червей?! – мрачный хохоток. – Да я бы первым сокрушил ваш ничтожный бунт, если бы только по недоразумению именуемые правительством придурки по достоинству оценили мои заслуги! Но нет, они предпочли послушать фигляра Близа…каким образом подобное ничтожество вообще допустили до трона? Воистину, система давно и безнадежно прогнила …

Воин смолк: вот так взять и раскрыть случайному прохожему чуть ли не основополагающие свои измышления – это надо постараться.

— Какого же ответного дара желаете? – успел вставить вопрос вроде бы не уловивший сути собеседник.

— Тебя, — при виде реакции силач вновь не сдержал улыбки. – Хочу, чтобы почтеннейший исцел поработал на благо отчизны и презентовал себя от стены до стены, а после принял номинально командование прифронтовой частью, повсеместно и ежесекундно провозглашаю полную и безоговорочную поддержку «нашему делу», — последнее два слова выплюнулись. — И призывая сородичей сражаться, разумеется.

— Э. Ну. Конечно, – снова обретя дар речи, просипел обитатель Леса. – Вот только зачем? Вряд ли наличие Принца подстегнет мораль повстанцев, к тому же придется доказывать…

— Никому твоё давным-давно отнятое звание даром не сдалось, – рубанул ногой воздух пегас. – А вот табличка определенно поспособствует боеспособности по бедности пользуемых мной вместо солдат тушек. По крайней мере, развеет бредни а-ля “Снежница – кара небесная за восстание и Единый не с нами”, — возложение копыто на лик. — Проклятье. С кем приходиться работать…

Тяжкий стон получившего наказ в одиночку перетаскать целый склад бочек грузчика.

— Из тысячи вашей никчемной ползучей братии хорошо если десяток имеет малейший шанс на именование бойцами — да и те на поверку могут оказаться безрогими единорогами, вроде ждущего за дверьми рыжика, – Волькен отвлекся глотнуть воды и вдруг заметил в глазах слушателя новый всплеск изумления. – До сих пор не понял? Хорошо маскируется, зараза. Сам заметил непосредственно перед повешением – дедушкин внучок пытался агитировать подчиненных на смену руководителя – в итоге его отец поменял несколько взводов с картечницами на жизнь сына. Даю копыто на отсечение: я выиграл с того обмена несравненно больше.

Почувствовавший нехарактерный для уж которую неделю не высыпающегося организма прилив сил полководец вскочил и возбужденно зашагал взад-вперед по кабинету, рассыпаясь в комплиментах вероятному противнику:

— Красно-коричневые пришельцы – настоящие солдаты, исключительно по иронии судьбы лишенные при рождении крыльев: умелые, дисциплинированные, храбрые, в отличие от местной зовущейся горожанами рыхлой массы имеющие хребет и не боящиеся замарать копыта. Едрить тя в душу, не счел бы зазорным лично покомандовать хоть полком, — зубы сошлись и заскрежетали друг о друга. — Однако, вот ведь ирония, долбанные фанатики на отрез отказываются признать легитимность самого моего существования! — воин устало оперся о столешницу. — А потому приходиться довольствоваться трусливыми слабаками, думающими, будто какой-то старик на облаке мешает им выигрывать.

Раздраженное фырканье. И неожиданно твердый, чуть ли не угрожающий и одновременно совершенно спокойный по тону ответ:

— Верующие в помянутого «старика на облаке» при наличии уверенности в правоте защищаемого дела порой способны проявлять настоящие чудеса храбрости, а также сворачивать горы и заваливать овраги трупами, о чем неоднократно свидетельствует история.

— Ага, помню: задвигал чего-то про «Волю Единого», — практически безразлично отмахнулся ныне более всего на свете жаждущий рухнуть в постель полководец. – Ну так меньше слов — показывай эту вашу поразительную смелость.

— Постараюсь, хоть и не испытываю убеждения в справедливости бунта супротив Всезнающим данного правительства, — наполненный вежливой издевки кивок. – Впрочем, сомневаюсь в скором предоставлении шанса на демонстрацию в условиях продолжающегося уже несколько месяцев стагнации…

— Да ладно!? – насмешливо сощурился на недоумка ветеран. – В таком случае счастлив поделиться радостной новостью: спокойное время официально скончалось в момент попытки торга предателей с Лордами. Зри, — тычок в исчерченную карту Города. – За последнюю неделю линию фронта передвинули отсюда – сюда, причем без единой потери с их стороны. Просто прилетали мои сородичи и бомбили укрепления с недосягаемой для картечниц высоты. Вуаля, — широкий полукруг вокруг горы. – Отменная идеально простреливая зона отчуждения в полчаса ходьбы длинной. Причем стабильно увеличивающаяся с каждой проходящей ночью. Все строившиеся месяцами передовые оборонительные линии пошли биреру под щупальца! Нас уверенно выжимают к явно представляющему из себя конечную цель главному зернохранилищу

— Зачем им это? – с непониманием прервал объяснение диспозиции гражданский. – Как вообще может существовать «линия фронта» между земными пони и пегасами? Что мешает захватить потребное прямо сейчас? Чего ради разрушать общую Родину?

Верховный с трудом сдержал порыв припечатать идиота к стене и, выпустив волну раздражения в вербальное русло, закончил риторическим вопросом:

-…будто от вашего брата стоило ожидать иного? – глубокий вдох. – Короче, мальчик: на открытом пространстве нет шансов у нас, а в помещениях — у них. Правительство в любой момент способно взять штурмом любую точку. Чтобы к вечеру потерять ее заодно со всеми посланными солдатами под бесконечным потоком бескрылого мяса. Им необходимо место для маневра. Пока не начался масштабный снос зданий они платили за каждое в десятки раз дороже, бо один боец стоит полусотни червей. Хорошо хоть кладовку разрушать не посмеют – и без того еды в обрез и дальше станет только хуже.

— Но почему вам-то провианта не хватает? – опять осмелился воспользоваться паузой на восстановление дыхания мозгляк. – Там же по стандарту должен храниться неприкосновенный двухгодичный запас…

— Должен, — сардонически подтвердил бывший капитан. – Видать, невидимый, али пища подразумевалась духовная. Ну или какому умнику пришло в голову продать «излишки» запасов в обмен на камни для твоего Дракона.

Дикарь надолго смолк, пораженный печальной вестью. Потом поинтересовался, на сколько достанет имеющихся запасов.

— Пара месяцев, — повесил голову чувствующий себя безбрежно уставшим Волькен. – Ежели депопуляция пойдет прежними тепами – то и на три выйдем.

Помещение погрузилось в тяжкое молчание. В сознание снова застучались мысли стиля “хватай и тикай”, с омерзением выкинутые на помойку – не когда до вожделенной всю жизнь цели остались считанные шаги.

— Командир? – названный поднял взор. – Задачу понял. Последний вопрос: почему у восставших нет шансов в открытом противостоянии? Пегасы пегасами…

Главнокомандующий взоржал и жестом призвал свежее приобретение следовать за ним вниз. Гражданский безропотно подчинился и спустился следом за руководителем в спартанской обстановки спальню.

— Мои крылатые собратья, безусловно, лучшие из детей отчизны. Однако уж кто-кто, а Акутус точно знает, в какие именно пятки надобно бить для превращения их в скулящих щенят. Не сомневайся: перед нарушением присяги и становлением на путь в один конец я тщательно взвесил плюсы и минусы, разработал планы, задействовал наличествовавшие связи и прочее и прочее. К сожалению, всё учесть невозможно. Глянь, — копыта не без пиетета сняли с крючка помятый шлем.

Заморыш покрутил предмет перед собой и недоуменно взглянул на с чего-то расщедрившегося сегодня на объяснения черношкурого. Тот спокойно принял объект обратно и совместил срезанную верхушку со сквозной дырой висящей по соседству доспеха.

Образование не прошло даром – земной раскрыл рот от удивления.

— Проводил инспекцию непосредственно на передовой, — буднично начал небесный воитель. – Долгое время ничего не происходило, враг затихарился и вроде бы катилось к перемирию и переговорам, — вовсе невеселый смешок. – Вышел к картечнице, устроил выволочку расчету, приступил к осмотру местности и тут…- полководец явственно вздрогнул, – не представляю, каким седьмым местом телохранительница почувствовала угрозу. Видать единорожья наследственность сработала. В первое мгновение оглядывал перспективный бугорок под схрон, а во второе уже оглушенный лежал под бьющимся в конвульсиях телом.

Из стоящего под импровизированным стендом сундучка появился и перекочевал в принцевы конечности бесформенный кусок белого металла:

— Чушка пробила цельную пластину, перебила позвоночник, вышла из тела вторично пробив броню и после всего вышеописанного вырвала кусок стального навершия, — в голос невольно закралась по сию пору не изжитая скорбь. – Она была солдатом, каким тебе не стать и в мечтах – и погибла за считанные секунды даже не видя противника.

Волькен прикрыл потяжелевшие веки и продолжил шепотом:

— Так ознаменовалась новая веха данного противостояния. Сперва — один выстрел за пару часов, да и то исключительно вблизи стен. Ныне стоит только выйти за пределы укреплений, как тушку радостно разбрызгивает по округе, — вялый жест крылом. — Проклятых машин там понастроили с десяток. Стреляют дальше линии зрения. Крошат камень. Перезаряжаются на порядок быстрее, нежели прежде. А теперь пошел вон.

Проситель поклонился, заблеял какую-то ерунду и поспешно скрылся за дверью.

Верховный Главнокомандующий рухнул в постель.

Потом почти сразу встал с нее, подписал заполненный в течении беседы наверху бланк с указаниями, отослал послание по трубам в канцелярию, снял колющиеся и могшие помяться регалии и лег на кровать уже окончательно.

-
— Судя по всему, переговоры прошли весьма успешно, — поприветствовал выродка скалящийся рыжик, всё время начальственной беседы проведший на грани подкатывающейся истерики. Пожалуй, она переоценила пустого. Сильно. – Во всяком не припомню, чтобы кто-то имел счастья удостоиться столь длительного общения с нашим тучным полководцем или, если уж на то пошло, завершить аудиенцию непосредственно в его спальне.

Урод отшатнулся, метафорическим ножом резанув Защитницу Короны по сердцу: сколько раз отпускала в адрес “хозяина” несравнимо лучшие издевки – и хоть бы какая дошла!

— Волькен хотел выговориться, — отстраненно прокомментировал Принц, с прежде не ощущаемыми чувствами внимательно оглядывая собеседника, более всего уделяя внимания шляпе. – Впрочем, провальной встречу также не назвать. Возрадуйтесь: нас ждет любезная вашему сердцу агитационная работа.

Унвер мигом перешел из состояния скрываемой паники к едва контролируемому гневу. К сожалению, эскалации конфликта помешал проявившийся практически из воздуха – во всяком случае, никакими достойными эмоциями не светивший – бескрылый пони в мундире. Вроде бы приведший их сюда. Неприметный тип.

— Почтенный исцел, — неглубокий поклон. – Приказом руководства, данный индивид передан вам в качестве помощника. Зовите меня Лентус.

— Счастлив знакомству, — отвесил пленитель некое подобие книксена. Ненадолго задумался. Спросил. – В виду предстоящего сотрудничества желательно сразу разъяснить тревожащие детали, а потому не сочтите за грубость: чем наша скромная экспедиция обязана выдачей подобного сопровождения? Так понимаю, единороги нынче на вес золота?

— Информация соответствует истине, — с дежурной улыбкой склонило голову новенькое приобретение. – Моего присутствия запросил лично господин Унлехрер. Верховный счел возможным оную просьбу удовлетворить — как для укрепления союзнических отношений, так и предвидя необходимость использования специфических технических средства для донесения выданного послания до максимального числа реципиентов – например, обладающего умением усиливать звук мага.

Убийца Вдохновительа повторил жест собеседника и замер в нерешительности, переводя глаза с рогоносца на стремительно наливающегося злобой рыжего. В итоге решил не начинать видимо обещавшую стать довольно продолжительной и наверняка неприятной тему, вместо развития диалога попросив провести их к выходу.

Приданный слуга немедленно известил об ожидающем там дорогих гостей транспорте.

По крайней мере, дело знает.

-
— Уважаемый Унвер, позвольте отозвать на пару слов? – дернули шпиона, стоило только вагону отойти от штаба.

Тот раскрыл сомкнутые ради восстановления душевного спокойствия веки, окинул урода неприязненным взглядом, наступил на горло собственному дрянному настроению и покорно отошел следом за ним в угол.

— Хотел бы побеседовать о любопытном факте, дошедшем до моих ушей в момент обсуждения обстоятельств вашего недавнего повешения…

Горло хлестнуло пусть чисто иллюзорной, однако от того лишь немногим менее неприятной болью, наложившейся на еще более мучительный позор. Это стало последней каплей.

— Отвали! – само собой вырвалось у бойца невидимого фронта. – Какую бы дрянь ты не выудил у решившего разоткровенничаться крылатого ублюдка – не твое дело. Подружкой вон лучше своей займись, пока копыта на себя не наложила, — кивок на до сих пор не утратившую потерянного вида пегаску, мирно сидящую в глубине движущегося помещения.

Проклятый кровопийца помрачнел.

— Подобная забота о представительнице небесного народа со стороны цитадельца, безусловно, радует и вселяет надежду на будущий диалог, — тон пока ровный. Лишь улыбка стала натянутей. – Должен признать: самого немало волнует ее состояние. Увы, не могу помочь практически ничем…иррелевантно. Сейчас разговор о вас.

— Чего же почтеннейшему исцелу от меня понадобилось? – на лицо вылез обычно приберегаемый для зачитывания смертных приговоров оскал. – Думаешь, не замечаю, как пялишься на шляпу? Признаний ждешь? Слезливой истории? Рассказа о заставивших избавиться от него под страхом изгнания родственниках? – он нехорошо сощурился. – Ну так знай — этого не будет. Данный индивид САМ выбрал свой путь, воспользовавшись своим правом и приняв своё решение. Мне известно, ЧТО такое те, за кого меня принимают и потому ныне сии губы могут без малейшей дрожи или лукавства произнести: Я! ЗЕМНОЙ! ПОНИ!

Проклятье: сопровождающие оборачиваются. Тем не менее, разговор надо закончить – чтобы никогда не начинать снова.

— Не скажу, будто оно было легко. Искушение порой выглядело непреодолимым. Но ничто и никто не смеет ставить внуку Старейшины условия. Он и только он является владельцем собственной судьбы. Точка.

— То есть, уважаемый собеседник отрезал себе рог в надежде сменить расу? – почти расслаблено уточнил провалившийся кровопийца.

— ДА. И не жалею об этом, – твердо и опять несколько громковато проговорил поморщившийся от чужой формулировки диверсант. Успокаиваемся. – Воля деда и собственное суждение – единственные контролеры и ограничители, против коих стоящий перед вами жеребец не намерен сражаться.

— Чудненько, — медовым голоском пропел идиот, склонив голову на бок. — Передайте головной убор.

Унвер опешил и недоуменно воззрился на вроде бы сломавшегося Принца.

— Вы – то есть как лично, так и в лице руководителя — обещали всяческое содействие, — с прежним гротескно-кукольным видом пояснил уродец. – Дай шляпу. Немедленно. Или даже себя с предком таки не слушаешься?

Ох и зачесались все имеющиеся конечности в едином порыве пройтись по надменной морде. Тем не менее, проклятая тварь из Леса не оставила выбора. Сколько не белей от ярости, а собственных слов в рот не вернешь.

Дрожащие от гнева ноги неспешно приподняли затребованную часть гардероба и протянули ждущему трофея выродку. Так и так ничего не увидит – спил надежно прикрыт гривой.

Вымогатель принял яблоко предполагаемого раздора с издевательским кивком, незамедлительно применив его по назначению. А потом описал им заковыристую дугу и склонился перед вновь выбитым из колеи шпионом в вычурном поклоне:

— Снимаю пред вами известный предмет туалета, — торжественно возгласил вельможа. – Дай Меняющий, чтобы и мне достало сил отринуть свою природу в день, когда она встанет на пути моих идеалов. Аминь.

Головной убор возвратился в копыта обомлевшего диверсанта.

— Прошу прощения за маленькую проверку, — извиняющаяся улыбка. – Между ревущей на все лады гражданской войной и способной обрушиться на нас в любую минуту испепеляющей смертью-с–небес хотелось по крайней мере на, скажем так, товарищеском фронте иметь надежный тыл, — минутная задумчивость. – Вернее, хотя бы нечто не требующее о себе размышлений.

Новое спиносгибание, попроще, и движение к основной массе пассажиров.

Унвер же не спешил возвращаться, решив немного в тишине и покое подумать, от чего это присутствие поблизости лесного жителя раз за разом знаменует скорое нарушение внутреннего равновесия.

-
— Эммм, гражданин Лентус?

Маг быстро, но без раболепствующей поспешности обернулся к вопрошающему. Сам руководитель. С другой стороны, альтернатив пока вроде не наблюдается – ни один из прочих иногородцев даже внимания не обращает на нового пассажира. Кроме красно-коричневого, естественно.

— Не могли бы вы просветить меня касательно стабильно лицезримого нами обилия гражданских? – кивок на движущуюся параллельно дороге очередную процессию изможденных беженцев. – Почему они здесь, у линии фронта – тем более с детьми? Без официоза, коли возможно.

— Потому как здесь, в отличие кишащих бандитами, лесными тварями и периодически налетающими пегасами выселков, до сих пор царит порядок, — поразмыслив, дал единорог по возможности полный в содержании, краткий по форме и доступный в выражениях ответ. – Армия обеспечивает безопасность, есть оплачиваемая пайками работа, функционируют коммуникации и прочее. В прежние тихие дни порой могло показаться, будто никакой войны вовсе не идет.

— То есть, им позволяли жить непосредственно в черте обстрела? – с нехорошими нотками уточнил помрачневший земной.

Офицер ненадолго задумался и отрицательно помотал головой:

— Верховный Главнокомандующий не отдавал никаких конкретных указаний по поводу населения, если конечно не считать приказом «лишь бы не мешались». А вот Вист пытался убедить пони уйти из опасных районов и аж периодически применял силу. Увы или к счастью, все в итоге смирились с ситуацией, когда одна партия горожан выгонялись из здания исключительно для того, чтобы в него вселилась другая.

— Неужели они не понимали, чем рискуют?- собеседник вдруг вскочил и начал расхаживать по салону. – А я-то в толк не мог взять, откуда взялось столько искалеченных включая…-взгляд, брошенный на доселе не произнесшую ни слова спутницу в бесформенной хламиде, заставил исцела осечься.

Вот только поднятая тема не спешила оседать. Вселенная явно желала продолжения.

— Такова наша природа: мы всегда надеемся на лучшее, – с нейтральным видом пожал сопровождающий плечами. – К тому же позволю себе напомнить: ждущая нас впереди полоса отчуждения пару недель назад представляла из себя лучшую часть Города вне Главного района. Многие…не страдающие зажиточностью граждане легко могли обменять самую жизнь за шанс вселиться в дома, о которых прежде не смели и мечтать. Подобным же образом, кстати, вели себя и хозяева тех помещений – по крайней мере, пока большинство из них не ушло к Серебряным.

— Это же идиотизм! – разом охаял огромное число соотечественников вроде по идее долженствующий уважать их Принц. – Подвергать опасности не только себя, но и близких…пегасы не станут разбираться, есть ли кто под ними. Одна бомба – и всё. Сколько уже идут бои, а эти пони до сих не эвакуировались, — будущая звезда вернулась на место, возложив копыто на маску.

Н-да, с таким отношением тяжеловато будет добиться приемлемого результата. Попробуем растолковать:

— Мы не страдали от войны в течении десятилетий. Средний мещанин, пусть и увидев битву воочию, до сих пор с трудом понимает ее законы. Подозреваю, зачастую вообще надеется рано или поздно проснуться и пойти наконец по спокойным улочкам к бабушке в деревню, — неопределённое хмыканье. – До того же момента он более всего жаждет каждый день ходить на работу, выполнять приказы вышестоящих, не заботиться о собственной защите и гарантированно возвращаться вечером домой к семье – точь-в-точь, как их приучали всю жизнь. Осознание крушения всего известного мира не склонно наступать мгновенно.

— Говорите о них, будто о неспособных думать детишках, нуждающихся в постоянном управлении, – взор-то какой недобрый.

Блин, неужели попался идеалист? Откуда интересно выкопали? Ладно, придется заняться еще и воспитанием:

— Так и есть – и оный факт представляет собой лучшее доказательство эффективности городской системы правления, обеспечившей народу величайшее или, по крайней мере, доступнейшее из имеющихся счастий: возможность существовать в сытости, не думая о великом и пребывая в уверенности касательно управления тобой кем-то грамотным и желающим тебе добра.

— Вау, — саркастически восхитился неслучившийся — судя по всему, к лучшему — властитель. – С чего же тогда вы здесь, а не на стенах Главной?

— Очевидно потому, что моя верность лежит не в личностной, а в идейной плоскости, — с легчайшей долей раздражения степенно отозвался маг. – Борясь с нынешними утратившими необходимые ориентиры местоблюстителями тронов, я сражаюсь за сохранение наших корон.

— Путем установления под них Волькена? – а глаза хитрый. Пронзительные.

— Верховный Главнокомандующий не вечен, — пожатие плечами. – И не глуп. Если не восстановит триумвират сразу, то по крайней мере впоследствии ему потребуется вся возможная легитимизация. У Родины нет иных, отличных от Лордов, вариантов.

Собеседник хмыкнул, пробормотал благодарность за объяснения и погрузился в небось не лишенные лукавства измышления.

-
Новый день, новая остановка, новые баррикады, новые демоны, новый противный запах.

Схема старая: урод с помпой и фанфарами выходит из вагона – в сопровождении расфуфыренного пегаса проходит перед строем разной степени чистоты пустых – произносится малоосмысленная речь о Родине, надежде и ожидающих всех присутствующих в будущем жареных грибах – солдаты перекидываются с выступающим парой фраз – остановка заверяется у офицера – они куда менее пафосно уезжают.

Тем не менее, сии сугубо дежурные и лишенные капли артистизма представления действуют: аборигены действительно становятся радостнее. Подобно поднимающемуся на рассвете солнцу Принц одним лишь присутствием изгонял из сородичей давно устоявшуюся, выдержанную и ставшую естественным фоном тоску, отчаяние и неуверенность. Поразительно, сколь большое влияние на мир способна оказать деревянная дощечка, будучи поставлена на правильного жеребца.

Ну, по крайней мере, способного внятно говорить, пусть зачастую и не по делу – вместо более чем приличествующих моменту напоминаний о грудью обороняемых возлюбленных пленитель раз за разом заводит монолог о долг и воздаянии, задвигает длинные цитаты из некого “Слова”, призывает “жить по совести” и так далее. Порой договаривается аж до стремления щадить врагов, применяя в качестве аргументации совершенно абсурдные тезисы о “превосходстве милосердия” и ценности каждой души – “тем паче вскормленных Городом ”.

Вопреки всем ожиданиям и здравому смыслу, земным нравится. А вот крылатым погонщикам не очень.

Так или иначе, маленький караванчик неизменно провожался бросанием шляп в воздух и ликующими возгласами, а его руководитель стоял в дверях и со счастливой улыбкой махал аудитории копытом. При этом ощущая себя разрезаемым заживо на куски. П

ока мерзавец в толпе сие не практически не заметно — слишком много положительных эмоций вокруг — а вот пока они едут…

Кобылка передернула плечами, втянула по идее долженствующую радовать тяжелую атмосферу и поморщилась – то ли от переедания, то ли еще от чего, а чужие страдания в последнее дни ну никак не несли с собой привычного удовлетворения. В данном конкретном случае вовсе раздражали, бо причина подобного уныния ну ни капли не поддается осмыслению.

Пора с этим кончать.

— Прыткости не утратил. Славно, — покровительственным тоном одобрила Защитница свершенный смертником в момент касания к плечу прыжок. – А то ведь еще станут утверждать, де я сумела убить тебя лишь когда цель безмерно ослабла от недосыпа и разложения мозга.

Принц поморщился, глянул на с интересом смотрящих в их сторону новеньких и жестом приказал идти за ним. Выйдя же и заперев дверь “хозяин” вновь обернулся к подчиненной – с откровенно идиотским видом вскинув брови, гротескно изображая бескрайнее удивление:

— “Убить меня”? Позвольте, как же? Вы приносили мне присягу! Клялись вечно искать моего благополучия и всячески способствовать обретения мной счастья и благодати на сем свете и в будущем. Нога в ногу идти к лучшему…

— Да-да-да, — возвела Диана очи горе. – Сама с трудом верю в произнесение названных слов: рада, что убийца Вдохновителя хоть ненамного вылез из потихоньку обустраиваемой в качестве постоянного жилья депрессивной ямы. Чай, в кои-то веки расщедрится и личную рабыню удовлетворить, а не только случайных солдатиков.

Быстрый взгляд в лицо собеседнику. Разочарованный удар копытом в пол: выродок опять притворился, будто ничего не заметил. Вернее, судя по ровному эмоциональному фону, двусмысленность действительно прошла мимо него — каковой факт резанул в целом не страдавшую заниженной самооценкой кобылку куда сильнее.

— Короче, откуда столько боли, о вернувшееся наконец на возлюбленное пепелище отродье Кладбища? – скрипнув зубами, вернулась на основную тропу наследница великого рода. – Отнекиваться бесполезно – Народ чувствует.

— Значит, “Народ”, — неопределенной природы хмыканье. И ощущение, якобы в уродливой голове начерталась некая академической природы заметка. – К чему вам оный ответ, о перфорированное порождение Вечного леса? – губы раздвинулись в легкой ухмылке.

— Профессиональный интерес: надо же знать путь к достижению подобного результата, — также обнажила клыки Защитница Короны. – Сам говорил: стремление к совершенству – святая обязанность каждого.

— При всем уважением к проявленным способностям, вероятность прихода вами к такому успеху ничтожно мала, — внезапно выглянул из разлохматившейся скорлупы привычный едкий обитатель Берущего. – В конце концов, не всякий день удается поработать на свихнувшегося на власти пегаса, жаждущего привести собственное бескрылое мясо к состоянию добровольного отправления на убой исключительно ради будущего одного вполне конкретного представителя крылатого народа. Сразу стоит отметить интересный факт: все без исключения его сородичи, чисто случайно осуществляющие непосредственное руководство безликой массой, полностью согласны с разумностью перевода ее на фарш.

Копившийся в процессе тирады гнев выразился резким ударом по стене вагона.

— Вот только сородичи сего Принца — больше, нежели смазка для мечей, — мрачно продолжил пустой. – Все они личности с историями, воззрениями, мечтами…- судорожный вздох. — Разговаривал с парнем из Вяленого квартала. Раньше работал мельником. Женат, родил дочь. Мечтал стать пивоваром — не сложилось. Ему очень хотелось получить пусть махонькую побрякушке в память о нашей встрече…

Второй пинок. Потяжелее.

-…почему так? Почему горожане должны сражаться? Как Лорды допустили подобное? Как посмели допустить, чтобы тысячи, ТЫСЯЧИ доверенных им граждан уже сложили головы в бессмысленной бойне – и скольким то еще предстоит? И за каждым последуют оставшиеся без крова и средств к существованию родные и близкие. Каким образом Город намерен пережить зиму, ежели…- оратор вдруг осёкся, закашлялся и сделал отмашку. – Тем не менее, многократно страшнее иное знание – о тщетности всего происходящего. Мы лицезрим очень давний и поразительно консервативный спектакль, раз за разом повторяющийся во всем кровавом великолепии и в конце неизменно возвращающийся в привычное русло – дабы впоследствии вновь взорваться и унести с собой новые жизни.

Помахивание едва различимым в полутьме местным, бредущим куда-то в сторону от дорожного полотна.

— И вот к данному веселому карнавалу присоединился очередной персонаж в отнюдь не карнавальной маске с задачей помочь пегасам сделать стадо послушней для получения письма, ВОЗМОЖНО способного после пары итерации позволить спасти эту обитель скорби, чтобы драгоценные соотечественники могли более не отвлекаясь продолжать убивать друг друга, — опять лягается. – Таков снизошедший на изгнанника долг.

Наступило неловкое молчание: жеребец с некоторым смущением разглядывал оставшиеся вмятины, а кобылка переваривала полученную информацию, по итогам насмешливо хмыкнув и произнеся:

— Дорогой хозяин, оказывается, не последний актер: так уверенно задвигать массам про великую миссию и необходимость жить по совести — исключительно ради вытягивания из безрогов желанного ему предмета. Молодец, — не без искренности похвалила представительница Народа.

Игла попала в цель, увы, нанеся лишь малую долю ожидаемого урона. Вопреки ожиданиям, психу действительно польстило рабынино откровение.

— Благодарю, — церемонный поклон. – Весьма лестно слышать подобное признание достоинств от бездушного кровожадного манипулятора. Так или иначе, по крайней мере из любви к точности замечу: всё сказанное мной – истина, по которой обязан существовать каждый. Надеюсь, данному земному пони также достанет сил ей следовать.

-
Очередная проповедь, очередной сокрушительный успех, очередная порция счастья на чужих лицах и вгрызающегося в сердце ощущение прямо-таки фантасмагорического лицемерия.

Вдруг – касание. И вопрос:

 — Почему на меня так странно смотрят?

Поначалу опешивший «репатриант» резко перешел в состояние, близкое к экстазу – Рейнбоу в кои-то веки заговорила чем-то сложнее, нежели “передай соль”. Слава Исцеляющему.

— Тут ведь полным-полно других пегасов — от чего же столько внимания единственной эквестрийке? – меж тем, продолжила обратившаяся. – Ну, помимо моей потрясности, разумеется?

Избранник Лордов моргнул и попытался понять, о чем конкретно его спрашивают. Не вышло.

— Повторите? – бровь просительно поднялась.

— Все глазеют, будто на мне цветы выросли, – терпеливо проговорила радужногривая. – Почему?

— Капюшон откинули и хвост виден, — с готовностью дал предельно точный и честный ответ слуга Единого. Увы, удовлетворенной дама не выглядела. Пришлось развить тему. – Как изволите видеть, природа не одарила шкуры и гривы нашего народа особой яркостью и разнообразием, на каковом фундаменте жители Города за века сформировали могущую выглядеть не столь уж логично шкалу оценки физической красоты, во многом опирающуюся именно на гамму. В базовом виде она выглядит следующим образом: один цвет волос — нормальные, два – хорошенькие, три – писаные красавцы, больше – фантастика или огромные временные и финансовые затраты на краски, кои к тому же довольно ядовиты…

— Хочешь сказать, окружающие дружно считают меня вульгарно накрашенной? – недовольно сощурилась на заполнившую удаляющийся перрон толпу провожающих крылатая.

— Прекрасная половина – скорей всего, – кивнул бывший лесной обитатель. – А вот представители сильного пола испытывают несколько иные чувства…

Недоуменный взгляд. Неужели непонятно? Едем дальше.

— Принадлежность к небесной расе автоматически придает вам вполне определенный устоявшийся образ. По крайней мере, положительную его часть – как-никак передвигаетесь в сопровождении исцела. Носите накидку, однако достаточно непринужденно, дабы внимательный зритель мог рассмотреть…изящество вашего сложения. Расцветка же затмевают любую из когда-либо виденных даже проведшим половину жизни во Дворце Принцем, — взор помрачнел и обогатился раздражением. Хорошо, вывалим недипломатично. – Короче: уважаемая собеседница и на родине небось далеко не последней кобылкой считалась – здесь же уроженке страны Целестии без труда удастся затмить и первую красавицу. Кому-то не в меру впечатлительному встреча с вами вовсе способна показаться столкновением с существом из другого мира.

— То есть, я вам всем нравлюсь? – в глазах отнюдь не одинокое удивление.

До чего же приятно видеть сие оживание.

— Кобылкам – вряд ли, – улыбнулся изгнанник. – Касательно же жеребцов укажу, что чарам поддался аж цельный Унвер – и это при всей глубине сердечных чувств, испытываемых цитадельцами к пегасам! Честно говоря, вряд ли хоть кто-нибудь из нас находясь в здравом уме сумеет устоять перед вами.

— Чёй-то по тебе этого не заметно, – лукаво улыбнулась Рейнбоу.

— Незаметное не равно несуществующему, — ответил победитель тварей тем же, затем вздохнул. – К сожалению, сколь бы привлекательными не выглядели матримониальные вопросы, в данный момент говорящему необходимо сконцентрироваться на выполнении обязательств перед Родиной и Пламенем – и никакие…препяствия не должны тому мешать, — оскал стал попроще и подобрее. – В любом случае, счастлив лицезреть снизошедшее на находящуюся под моей ответственностью крылатую облегчение.

-
— Ну, понимаешь, ты уже сколько дней не выходишь, – неуверенно произнесла смотрящаяся немного ненормально Даш, просунув лицо в разверстое сумки. – Вот решила проведать. Спросить, не надо ли чего.

Спайк окинул ее недовольным взглядом и ворчливо промолвил:

— Да. Надо – чтобы не мешали спать, — малыш отвернулся от света и снова начал сворачиваться в клубочек вокруг выданного Принцем мягкого шара.

Рейнбоу смутилась, прошептала извинения, пожелала спокойной ночи и вылезла из сумки.

— Будить дракона, — прокомментировала событие Диана, поднимая завязанную емкость на спину. – Кем интересно нужно быть, чтобы пойти на подобное из простого любопытства?

— Мной, естественно, — гордо ответила быстрейшая летунья на свете.

И поспешно ретировалась во избежание предоставления язвительному перевертышу шанса испортить и без того хрупкое настроение какой гадостью.

-
— Я слежу за тобой, выродок с лишними запчастями. Даже не думай перетянуть исцела – он принадлежит Цитадели.

— Принц Земли – творение Города. Они взаимообусловлены и взаимобязаны. Любое посягательство на него есть нарушение основ законности и порядка, кое будет покарано по всей строгости – и тогда уж никакой папочка в верхах вас не спасет, уважаемый не-гражданин Рогорез.

— Ноги коротки, реликт кровавого прошлого. Время вашей тирании уходит быстрее воды в песок.

— Магия справится – не зря же столь веков служила опорой отринутой вами Родины. И прослужит еще столько же.

Обменявшись таким образом любезностями, Унвер и Лентус разошлись по своим углам – церемония вручения обсуждаемой персоне капитанского патента грозила вот-вот начаться.

Бремя звания

Апломб — основа продуктивного диалога

https://www.youtube.com/watch?v=0dHfR0wY90E

https://docs.google.com/document/d/1PwKPP-K5XckVZog6zuUQBek-oMu0nL-6GVgFx3vpU9E/edit

Стремительно поднявшийся по карьерной лестнице изгнанник окинул мутноватым от усталости взором приданное новоиспеченному офицеру в подчинение невеликое воинство. Вернее, малую его часть – остальные на позициях. Да и не то чтобы Волькен реально рассматривал лесного жителя в качестве командира.

Еще пара дней – пока весть о выступившем на “правильной” стороне “исцеле” не разойдется по рядам – и ему наконец пришлют несчастное письмо заодно со сменщиком.

Впрочем, будучи последователем Единого, Принц призван выполнять всякую принятую работу с должным усердием, безотносительно личных предпочтений, а потому ко всем этим инспекциям оборудования, личного состава, укреплений, обмундирования и прочему надо подойти со всяческим тщанием. Кто знает, чай сумеет пусть на капельку, а снизить потери – крылатые, увы, не шибко дорожили жизнями лишенных известных отростков сородичей.

Только бы иностранцы куда не пропали, а то ведь на передовую не потащишь – пришлось повесить их на более чем готовую принять оное бремя выю единорога. Подозрительный тип – слишком уж услужливый и корректный. Таких идеальных подручных не бывает.

Не случившийся картограф тихонько застонал, помянув не к месту последний диалог с радужногривой – а там перед мысленным взором вовсе замаячил посланный не иначе как всей вселенной на зло Унвер.

Хватит рефлексии: войска ждут.

— Вольно, — солдаты облегченно выдохнули. – В ближайшие сутки будет произведена полномасштабная проверка всего и вся. До тех пор действовать в соответствии с имеющимся внутренним распорядком. Разойдись!

Соотечественники с просветлевшими лицами растворились в размазанном окружении. За исключением местного заместителя, вроде бы до прибытия одной сердитой бледной поганки выполнявший роль исполняющего обязанности коменданта форта. Или батареи? Не суть.

— Лейтенант, — в обращении по званиям определенно есть нечто чарующее. – Прежде, нежели перейти к делу, позвольте поинтересоваться вашим мнением: почему меня – жеребца без стоящего внимания боевого опыта – определили именно сюда? Это же последний блок зданий между уже расчищенным пространством и зернохранилищем. То есть, ответственейший, стратегически важный участок фронта, укреплённей коего мне пока не встречалось. Иными словами, должность для настоящего боевого офицера, а не случайного гражданского.

Грузный земной пони в неожиданно приличном мундире и несколько маловатой каске надолго задумался – видать фразы подбирал. Сверх всего жаждущий вдарить по сену капитан призвал субордината не тревожиться по поводу начальственных чувств и поспешить.

— Подозреваю, по причине отсутствия реальной угрозы на данном направлении, — откашлявшись, начал сын Города. – Наш район вооружен до зубов и глубже плюс располагается по факту уже НАД кладовкой. Бомбить не посмеют – свысока больно велик шанс повредить зернохранилище, вблизи под картечницы попадут – в лоб же бить есть чистое самоубийство, бо сами видите, сколь славно тута окопались. Тобишь, вы нынче обретаетесь на едва ли не самом безопасном месте родины. По крайней мере, пока пернатые не разрушат здания по соседству.

— Аргументированно и кратко, — с легким удивлением отвесил собеседнику уважительный кивок новоприбывший. – Честно сказать, не ожидал: конечно, абы кого в офицеры бы не произвели и тем не менее…пардон. При этаких пирогах боюсь, и улучшать-то мне будет нечего – чай форт и без того образцовый, — горьковатый смешок ощущающего себя совсем уж бесполезным организатора. — Не просветите касательно пути до казарм?

— Разумеется, почтенный исцел, — учтивый поклон и призыв следовать за ним. – Во избежание трений и ради укрепления товарищеского духа, отвечу на незаданный вопрос: я обрел благоволение в очах вышестоящих не в силу наличия боевого опыта – его у нас вообще днем с огнем не сыщешь – а благодаря осиявшему меня в отличии от большинства подчиненных достойного образования. Имел счастье пройти большую часть обучения Лордов.

Не случившийся владыка застыл и поднял смыкающиеся глаза на недоумевающе смотрящего в ответ солдата. Тщательно исследовал каждую черту простецкого, однако же не лишенного некоего каменного очарования лица. Увы, почуяв при том лишь ничтожную толику узнавания.

Не мудрено: почти-Принцев во Дворце обитало сотни. Да и мундиров со шлемами в те благословенные годы никто не носил. Ладно, пойдем ва-банк:

— Не станет ли с моей стороны чрезмерной наглостью попросить вас представиться?

— Эм, нисколько, – неуверенно ответил лейтенант и, не дожидаясь собственно официальной просьбы, назвался. – Гро Стейник.

-
— Мы не входим в «цепь командования», а потому задерживать нас он не имеет права, — морщась, передала чейнджлинг. – Тем не менее, утверждает, якобы “наш лидер” просил ”подчиненных” оставаться здесь – в Городе небезопасно и к тому же прерванный ныне поход имеет шанс в любой момент продолжиться.

— Ну так и чего ради тогда встал на пути? – Рейнбоу раздраженно ударила копытом в пол. – Передай ряженому бревну, что я не собираюсь целыми днями сидеть замурованная в четырех стенах – тем более пустых!

Диана начала переводить, когда в разговор без разрешения вклинился прямо-таки светящийся ехидством Унвер. Завязавшаяся беседа, несмотря на всю живость и эмоциональную яркость, оказалась эквестрийке совершенна непонятна – ох и надоела же эта ерунда с языком.

Да и в целом, положение аховое: Спайк спит без продыху – каковой факт, учитывая отношение к его матери местных жителей, определенно к лучшему – разодетый в пух и прах земной пони в последнее время стал слишком нервным и от того неразговорчивым, с перевертышем же и прежде говорить особо не получалось, а уж при нынешней ее задумчивости о задушевных беседах и мечтать не стоит. Принц же небось до сих пор по станциям и фортам с выступлениями гуляет.

Самое же неприятное, жуткое и противоестественное –категорически несвойственное лучшей летунье Эквестрии чувство беспомощности, проявляющееся во всем: от невозможности полноценно понять происходящее вокруг безобразие до неспособности хотя бы поговорить с большинством местных…

— Рыжик с нами просится, – оторвала Даш от неприятных раздумий спутница. – Тоже развеяться желает. Тут де “больно роговато”.

— Супер, — безразлично кинула пегаска. – Пошли уже.

-
— То есть, она не мучилась, — наконец прорвал тишину ровный голос давнего приятеля. – Хорошо.

Краткая пауза.

— И всё?! – не сдержал крика напряженно ждавший развязки “исцел”. – Твоя родная сестра погибла из-за меня и ты ограничиваешься кратеньким заявлением?!

— Жаждешь битья в грудь, обвинений и попытки зарезать? – бледно улыбнулся собеседник.

— Ээээ...нет, – изгнанник замялся и продолжил поспокойнее. – Прошу прощения за оный взрыв: так долго планировал, представлял, готовился, а в итоге выглядевшую в моем сознании аналогом труб Страшного Суда новость принимают подобно известию о слегка недостающем до прогнозируемого урожае – без малейшего упрека или обвинения, — и добавил, горестно. – Видит Пламя: не уберегший сокровища хранитель заслуживает всех и куда худшего.

Гро хмыкнул:

— Ничем подобным ее не вернуть, – на плечо легло тяжелое копыто. – Послушай,…эм…

— Имени до сих пор не нажил – можешь называть Принцем, — догадался не случившийся картограф о причине заминки.

-…Принц, – благодарно кивнул здоровяк. – Прошло уже больше двух лет и, как сам мог заметить, благодатными и сытыми их поименовать никому не получилось бы. Родина в огне. Во-он те руины — вмещавший четыре поколения наших предков дом. Отец умер до революции, мама – пропала у ее истока и скорее всего тогда же и почила.

Попытка белоснежного прохиндея выразить сочувствие натолкнулась на исполненный того же железного спокойствия призыв помолчать.

— Ни я, ни родители никогда не винили тебя в гибели Сили, ибо знали: ты — честный, благородный и храбрый гражданин, готовый положить ради нее жизнь. Иного в правители Город себе бы не выбрал, — края губ слегка приподнялись. – Поведанный же ныне рассказ лишь подтверждает нашу правоту. Сестра сама напросилась к тебе в попутчики. Более того – вынудила…

— Но ведь мог помешать, воспротивиться…- опять влез со стенаниями «репатриант» – дабы вновь удариться о стену категорического нежелания их выслушивать.

— Чем? Ударом по голове с последующим связыванием и запиранием в чулане? — уже полноценно усмехнулся лейтинант. — Не льсти себе: в жизни ноги на Силлиниту не поднял бы. Вся семья видела те облака заботы, коими будущий владыка стремился при любом удобном случае окружить случайную девушку со второго кольца и не пропускал ни единого случая провести время вместе.

Собеседник продолжал говорить, а меж тем на слушателя с беспощадностью морской волны накатили воспоминания, до того усердно загоняемые на дно сознания.

Вот они вшестером: полный надежд и перспектив будущий Лорд с Сили и коллегами, также приведшими с собой дам на празднике чаереза. Пусть крылатая подруга Хэилста и хвасталась трехцветной гривой, однако же земная кобылка шутя затмила воспитанную в типичных пегасьих ценностях солдафонку грацией и остроумием. Аж Рефел нет-нет да заглядывался на смешливую егозу ради такого случая на время отбросив в целом не шибко благожелательное отношение к безрогим пони.

Выглядящее принадлежащим к другой жизни и веку посвящение. Странная, неожиданная просьба о даровании едва заметному в тени соправителей тихоне права на знания вместо предписанного традицией имени. Семьи, обступившие «братьев» и Принц – судорожно вглядывающийся в окружающих. Ждущий, что вот-вот к нему подойдет какой-нибудь прежде неприметный могучий жеребец, набросит на плечи плащ с фамильным гербом и объявит о собственном отцовстве. А следом на переставшего быть сиротой юношу набросятся плачущая от счастья мать, сестры, дяди и множество других родственников – десятки, а то и сотни радостных лиц, кои крепче стальных цепей свяжут смиренного обитателя библиотек и прицепят его к уходящему в вечность фундаменту предков... вот только никто не подошел. Кроме Силлиниты. Она обняла несчастного мечтателя и поздравила с обретением места в жизни, пусть и пожурив затем за отказ от принятия идентификатора.

Еще раньше – вот будущий изгнанник лежит в недостойных жеребца слезах и страхе перед надвигающейся на него громадной, неподъемной ответственностью за сотни тысяч душ обитателей Родины. Над ним же сидит непривычно строгая, подтянутая кобылка с серебрящимися в лунном свете волосами и ласково гладит свернувшегося в калачик труса по гриве. Одновременно с тем строгим тоном напоминая о главном: долге, избрании и возложенном самим Городом доверии. А после – требуя обещания не подвести, кое естественно не ведавший грядущего дурак дал не раздумывая…

Не зря оные воспоминания подавлялись.

Да и вообще: невежливо пропускать излияния товарища мимо ушей.

-…говоря по простому, батька видел в тебе зятя, — ого откровения-та на фоне шли. — Когда вы с Сили уходили на очередную прогулку, порой начинал на полном серьезе рассуждать, как пригласит на свадьбу партнеров и особенно конкурентов, потом собрать всех неравнодушных и организовать молодым нормальное, не государственное жилье – чай негоже слуге народа отягощать казну проживанием во Дворце. Ежели не в новом здании, то переоборудовав под него нашу старую лавочку, взамен приобретя-таки давно приглянувшийся ему магазинчик в Крендельном квартале, под каковое предприятие стоит затащить в акционеры того Золотого, каким образом там его кликали…

Рассказчик ненадолго стих, насупившись и шевеля губами в попытках нащупать завалившееся в трещину прошедшего времени именование неведомого торговца. В итоге отмахнулся:

— Ой, плевать: и тогда-то вреднюгу зазубрить не мог, а сейчас-то на кой ляд сдалось? — старый приятель вздохнул. – В общем, отец мой был замечательным пони. Добрым, работящим, щедрым, любящим Отчизну и семью. Хоть и показывал то отнюдь не всегда. Слава Единому, за подаренное счастья общения с ним – длившееся, увы, слишком мало. Проклятые…– отбросив условности, солдат грязно выругался и сразу покраснел. – Прости, нахлынуло. Опять будто лицезрел этих…нехороших личностей, выдавивших нас из бизнеса – после твоего изгнания земных вовсе в грош перестали ставить. Сколько Ферос не старался, а чисто физически уследить за всеми – утопия…

Действительно.

Ладно: хватит заниматься тормошением казалось бы заживших ран – пора бы обратиться к делам менее древним, бо от них ныне зависит наше выживание.

-
Обстановка стремительно накаляется.

Дернуло же безрогую остановиться для перекуса именно тут – перед пунктом раздачи пищи – да еще и непосредственно на глазах очень голодной, длинной, а соответственно злой очереди! Неужели для предсказания реакции действительно необходима чувствительность Принявших или, ежели на то пошло, знание тутошнего языка?

— Передай этому раздувшемуся, наглому, обросшему за бездельем корнями коню…- видимо так.

Диана переводила не размышляя, лишь периодически поглядывая, чтобы радужная не забылась окончательно и не воспарила на струе возмущения.

И ведь по закону подлости, покушать подопечная решила не абы какую дрянь, а натуральный печеный гриб – пару недель назад забились с уродом на потреблению ею местной еды. Точнее, скорее Принц, проявив несвойственную ему разумность, принудил ветроголовую к потреблению единственного имеющегося в количестве продукта через классический манипулятивный прием “на слабо”. Так или иначе, воспринимаемая аборигенами за деликатес шляпка, пусть через силу, пошла в глотку на обозрении наверное сотни пони, часами стоявших друг за дружкой ради миски жидкой кашицы. Эмоции не могли не взбурлить.

К счастью, какая-та цивилизованности али по крайней мере страх перед формой и крыльями в демонах осталась, а потому массы ограничились взбешенными взглядами и душащей нутро ненавистью. Дети же, увы, выдрессироваться не успели.

— Переведи не ведающей родства и не знающей вежества…- повар также вот-вот готовился пустить из ушей пар – за спором разумеется и думать забыв про работу.

Еще чуть-чуть – и весь вал копящихся вокруг негативных эмоций выплеснется в материальный мир, причем не куда-нибудь, а на источник возмущения.

И долбанный Унвер пропал, причем аж одновременно с осознанием перьемозгой причины образовавшегося вокруг нее столпотворения жеребят с умоляющими глазами. Уж такой-то намек и камень бы понял – вот только и он бы потом имел шанс повести себя более разумно.

Чего ради эта дура вечно лезет в чужие дела? Точь-в-точь ее сумасшедший дружок…ой, да ну нафиг: слепому ж видно, что меж ними ничего нет. Или по меньшей мере, не было…

Нашла время.

Ученица Кризалис затравленно огляделся, уже выискивая не путь разрешения ситуации, а банальную лазейку во всё сильнее теснящейся толпе – и вдруг узрела на недалеком пригорке знакомую рыжую физиономию.

Бежал к ним скользкий тип не в одиночку.

-
Дорогой дневник, сегодня посчастливилось встретить очередного персонажа из прошлого – Гро Стейника, дружившего со мной аж со второго года совместной учебы и являющегося настоящим братом “сестренки”. Достойнейший жеребец, с незаурядным талантом и познаниями в земледелии, ныне лейтенант армии восставших. Увы, пегасам особого дела до оного звания нет – для них он не более чем очередной кусок бескрылого мяса, пусть и несколько более высококачественный.

Годы и Город не пощадили старого приятеля и его семью. Первой ушла Сили. По счастью, им сообщили о сем прискорбном событии, естественно не без указания на непосредственного виновника. Тем не менее, родные не поверили стремительно терявшему кредитоспособность правительству, а их наследник не разуверился в моей невиновности даже после раскрытия всей истории собственно вашим покорным слугой.

Вскоре после знаменательного дня из жизни ушел отец семейства. Передававшийся из поколения в поколения бизнес отняло пользовавшееся благосклонностью властей крупное объединением рогоносцев. Предполагаю, Лорды сочли, будто для выживания Родины необходима консолидация производств. Не могу судить о разумности стратегии. Разве только указать на слишком уж явственную видовую принадлежность создавшихся концернов – в большинстве земных пони, мягко говоря, не приветствовали, каковой факт определенно не поспособствовал терпимости и взаимоуважению. В любом случае, помимо вреда для общества в целом данная политика привела и к неисчислимому количеству трагедий для отдельных граждан, жертвой одной из которых пал и родитель обсуждаемого героя: на почве стресса у него открылась язва. Прожил после того лишь неделю.

К великому сожалению, от жестких решений пострадали отнюдь не исключительно предприниматели – новые работодатели пошли войной на профсоюзы. Наиболее радикальные и талантливые лидеры пролетариата успешно меняли убеждения на противоположные и вскоре переселились на выселки. Конечно же, без принуждения. Суды предсказуемо выносили приговоры в пользу поддерживаемых государством владельцев.

В довершение, прошлый год вышел крайне неудачным для поднебесных хозяйств – многие классические аграрные кооперативы также не смогли удержаться и либо разорились, либо поглотились понятно кем. В отрасли градом обрушились массовые сокращения. Так заработок потерял и Гро.

В Городе образовался излишек рабочей силы и правительство смогло наполнить отчаявшимися земными прежде крайне непопулярные по причине высокой травмоопасности производства, одновременно снизив зарплаты. О социальных гарантиях ясен хрен никто и не заикался.

Нужда сумела обеспечить условия для казалось бы немыслимого и прежде недоступного и щедрейшими посулами – впервые за неизвестное число лет образовались внешние поселения, занимавшиеся в основном собирательством и охотой. Причем наполняли их добровольцы. Выдавленные из Отчизны голодом и безденежьем. Эти же поселения возродили давно забытый обычай: оставлять тела умерших Лесу, бо везти в крематорий – дорого, сжигать на месте – опасно, хоронить – тяжело. Тем не менее, многие таки пытались действовать по-старому. Кладбища быстро стали больше городков.

Что же сделал с нами проклятый Дракон?

Изгнанник закусил кончик писчего прибора в раздумьях нал излишней патетичностью последней фразы – и тут сзади к нему обратился за разрешением обратиться традиционно внезапный Лентус:

— Да, можно, — дневник со вздохом отправился в карман. – В чем дело?

Офицер не меняя ни позы, ни спокойного тона ответствовал:

— Кратко: иностранцы устроили бунт и разгромили пункт раздачи пищи…

-
— Так понимаю, здесь подвергается сомнению слово не только носящего табличку исцела, но и назначенного самим Верховным Главнокомандующим капитана? – до чего же приятно лицезреть эту надменную морду обернутой к кому-то другому.

Ишь задергался-то крылатый.

— Ни в коей мере, – булькать еще чего-то пытается. – Лидер вне всякого сомнения знает, кого следует назначать на столь ответственный пост, — небольшая заминка на переведение духа. В хребте появился какая-никакая твердость. — Однако факт остается фактом: ваши подчиненные устроили беспорядки, нанесли ущерб имуществу армии…

— Факты, безусловно, всегда остаются фактами, – цедя слоги, прервал излияния Принц. – И насколько мне известно, они таковы: обвиняемая, официально являющаяся гражданином сопредельного государства, хотела выяснить причины несправедливого, на ее взгляд разумеется, распределения пищи. В силу языкового барьера, вторая помощница осуществляла перевод. Производимую беседу с распределяющим пайки жеребцом прервало хулиганское нападение со стороны группы лиц без опознавательных знаков. Затем прибыли вы и, не имея на то оснований, во всеуслышание объявили неизвестных представителями наших соратников – жителей Цитадели – исключительно по причине наличия поблизости моего третьего субордината, некогда заподозренного в агитации на пользу данной фракции и впоследствии оправданного, а также из-за оставшихся на площади нескольких информационных листков.

Исполненное великосветского презрения всхрапывание. Аж почувствовал желание поаплодировать разворачивающемуся неспешному втаптыванию всего-навсего выполняющего свой долг пегаса в грязь. Не зря столько лет учили.

— ВАШ офицер нарушил распорядок выдачи пищевого довольствия, раздражив тем самым горожан, а ВАШЕ охранение отвлеклось на не касающееся их обсуждение, проморгав нападение банды. В итоге: разрушенный пункт раздачи, избитые солдаты, потерянные запасы и – главное – уроненная честь. Не справиться с какими-то жалкими хулиганами! Во время боевых действий! – пожалуй, чересчур патетично и тем не менее недурно. – А теперь стоящий предо мной индивид пытается свалить сию прорву некомпетентности на иностранку, переводчицу и какого-то левого земного пони, — громкий выпуск воздух из ноздрей, намекающий на подавляемый не то смех, не то гнев – и великодушное предоставление выхода из западни. — Искренне надеюсь, это не более чем недоразумение.

— Э. Да. Конечно, – издергавшийся крылан сглотнул и вытянулся по струнке, вскидывая копыто к солнцу.– Приношу извинения за беспокойство!

Успешное завершение спектакля.

— Можете забрать подчиненных, – кивок стоявшему с ключами наготове тюремщику. – Уверяю: виновные будут наказаны!

Ой, до чего мило лицезреть оную бессильную, мстительную злобу в красивых зеленых глазах. А уж страх…

Унвер мысленно дал себе щелчок по носу — совсем в детство впал. Ему ли радоваться подобным мелочам?

— Замечательно. Извинения приняты, — идиот вдруг ни с того ни сего отвесил жертве небольшой поклон. – Прошу также принять мои: следовало лучше следить за вверенными мне пони. В случае если Верховный Главнокомандующий потребует отчета, то выдам его в полной мере и без сокрытия фактов собственной халатности…

-
У него нет причин на меня злиться: если бы не «просьба» следить за безрогой, хрена бы с два вообще из комнаты вышла. Да и вообще – лишь переводила и не более! Любой подтвердит…вот только надо-то было сделать как раз “более”, причем намного и вот за бездействие ее и…

Хватит. Принц не такой. По крайней мере, пока в очередной раз не тронулся, о чем в данный момент вроде бы беспокоиться не нужно. Хотя конечно подобной злобы давно не ощущалось. А еще разочарование, горе. Видимо ситуация далека от тривиальной.

Вон, рыжик тоже потихоньку начинает нервничать. Пожалуй, к лучшему: его искрящееся самодовольство успело надоесть. Радужная же напротив спокойна аки слон и вроде бы аж немного раздражена – будто никакой драки, кстати стоившей ей большей части пуговиц, и не происходило, а к ней цепляются из-за ерунды.

Дошли. Распрощались с конвоем. Закрылись.

Сейчас начнется.

— Леди Диана, – тоном, намекающим на обливания ледяной водой и много-много пинков, произнес псих, не соизволив даже обернуться к аудитории. И это стало последней каплей.

Неужто идиот правда считает себя в праве брать и отчитывать избранную Кризалис? Тем паче, всерьез ожидать вдумчивого терпеливого выслушивания? С каких пор наследница великих предков подчиняется смертнику?

— Да, урод? – нарочно по-кладбищенски отозвалась кобылка, естественно сопровождая кроткую фразу милой улыбочкой.

— Благодарю за попытку выполнить просьбу. Нареканий нет, кроме единственно пожелания большей инициативности в будущем, –напрочь игнорируя реакцию собеседницы, вежливо сказал развернувшийся пленитель. – Не смею задерживать – ужин обещают организовать минут через сорок.

Более не обращая внимания на остолбеневшую рабыню, выродок поманил Унвера за собой и закрылся с ним в кабинете.

— Почему он назвал тебя «леди»? — вывела ученицы Королевы из прострации безрогая.

— Видимо вследствие наличия какого-никакого образования, бо именно в таких выражениях в приличных обществах положено обращаться к представительнице знатного рода, – с долей былого высокомерия ответила Защитница, после чего перестала обращать на помеху внимание и сконцентрировалась на происходящем за дверью.

В целом, сверхчувствительность Народа не то чтобы необходима – реплики рыжика вполне слышны обычным ухом, а при некоторой тренировке и пустой бы почуял в них страх, а также порожденный оным позорным проявлением стыд, в свою очередь заставляющий пытаться замаскировать собственную слабость повышая голос и обвиняя. Быстро же треснула скорлупа. Вестимо на местных общение с убийцей Вдохновителя действует ничуть не менее раздражающе, нежели на обитателей Убежища.

Впрочем, конкретно беседы вообще не слышно – ежели псих и отвечает, то очень тихо и небось предельно вежливо, чем выбешивает на порядок сильнее любых ругательств. И злобу излучает подобно Берущему в конце осени.

Наконец Унвер не выдерживает и показывает истинное лицо – горящее ненавистью и изливающее агрессию.

На пару минут происходящее в комнате стало неразбираемым: уши заполнили звуки невнятной возни, а иные пути восприятия реальности — сияющие подобно кровавому солнцу эмоции.

А потом посетитель вылетел наружу в поте, мыле и вполне физической боли вперемешку с глубоким ощущением неправильности происходящего. Ледяная скала урода показалась следом, ровным тоном попросила “соратника” помнить содержание прошедшего разговора и поманила внутрь уже радужногривую.

-
— Собираешься меня отчитывать? – сходу поинтересовалась пегаска, стоило только двери за ними закрыться.

— А есть за что? – без улыбки отозвался заваривший всю эту кашу жеребец.

— Возможно? – подчеркнуто-небрежное пожатие плечами. – В конце концов, у вас в Городе не любят, когда кто-то поступает правильно. Например, кормит голодных детей.

— Так во-от чем вы занимались, — протянул зануда и сел за стол. – Мысль “тут взрослые, не лишенные интеллекта и эмпатии горожане — авось и без моей помощи справятся” в голову часом не стучалась?

— Стучалась, — покладисто кивнула пегаска, поправляя опять пытающуюся сползти накидку. – Сам понимаешь, сложновато поверить в бессердечность такой толпы пони. Увы, реальность превзошла всякие ожидания.

— То есть все вокруг гадкие и не лечатся, одна Рейнбоу стоит вся белая и пушистая…- мгновенная задумчивость. — Не лучшее сравнение в настоящее время. Не суть, — не предвещающая ничего хорошего улыбка. – Позвольте теперь вашему покорному слуге изложить иную версию событий: уважаемая эквестрийка без разрешения покинула расположение, нарушила работу раздаточного пункта, обеспечила Унверу с молодчикам отвлекающий маневр. А в результате возбудившие вас на антиобщественную деятельность дети не получили даже той “возмутительной” доли…

— Ничего подобного! – вскинулась кобылка. – Видела же как…

-…как первые дорвавшиеся до котла принялись жадно поглощать общую пищу? А их родители, случайные сочувствующие и жаждущие урвать себе кусок в это время отбивались от других страждущих. Началась давка, драка за идеалы брюхонабивания вне очереди распространилась и больше всех пострадали разнимавшие дерущихся солдаты, – Принц приложил копыто к маске. – К моменту восстановления порядка похлебки уже не нашлось, а приготовить новой не представлялось возможным по причине под шумок обчистивших кухню и кладовую красно-коричневых, — негромкий смешок. – Конечно же этого стоящая предо мной дама лицезреть не могла, бо всю компанию успели увести. Сейчас положение следующее: питания нет и пока не предвидеться. Убежден: основная так и не достигшая вожделенной цели масса обывателей ныне вслушивается в симфонии живота и поминает некую интересного вида иностранку незлым тихим словом.

— Я всё сделала правильно! – слегка неуверенно возразила Рейнбоу. – Там были голодные жеребята, а этот надутый…

Договорить опять не смогла: хозяин кабинета неожиданно рявкнул: “хватит” и рывком встал из-за стола, зашагав вдоль стены:

– Офицер выполнял свой долг в соответствии с уставом и распорядком дня. Долгое ожидание и какая-то очередность неизбежны. В итоге каждый получил бы несчастный паек и разошелся бы чуть менее голодным – точь-в-точь подобно всем предыдущим разам раздачи пищи…- Даш снова рискнула вставить фразу, оправдаться, объясниться – однако собеседник не собирался слушать. — МОЛЧАТЬ! Едрррррить-колотить, ясен хрен “хотели помочь” – и таки внезапно помогли. УНВЕРУ. Не народу...

Очень нехороший зубовный скрежет, напрочь убивший поднявшийся внутри эквестрийки гнев от хамского обращения. К счастью, быстро сошедший на нет.

— В общем, разобрались, — намного спокойнее продолжил жеребец, переставая бегать и вернувшись обратно к сиденью. – Позвольте описать долженствовавшие наступить за вашей выходкой последствия, — он взял со столешницы официально выглядящий лист бумаги и затряс им в воздухе. — По законам военного времени, расхищение продовольственных запасов приравнивается к измене Родине и карается соответственно, без проведения суда. Слава Единому: прибывший на место пегас не отдал приличествующий моменту приказ незамедлительно, причем вопреки собственным инструкциям, бо будь меры приняты сразу, имелся шанс спасти часть еды. Не знаю уж трус крылатый, храбрец али вообще тормоз, однако сие недеяние спасло десятки жизней. ПОНИМАЕТЕ!? – опять без предупреждения заорал жеребец. – Из-за вашего «чувства справедливости» чуть не полилась кровь тех, кому просто не повезло оказаться рядом с вами. А если бы горожане стали отбиваться? Представьте только…

— Всё закончилось хорошо! – перекричала оратора изрядно струхнувшая Рейнбоу. – Прошло не идеально, но никто ведь не пострадал!

— О да. Никто не пострадал. На сей раз, — голос тихий-тихий и от того до дрожи страшный. — Позвольте поведать о процедуре, предусмотренной для бунтовщиков…

-
Прелестно. Урод сумел запугать и более-менее лишенную мозга рабыню Селестии. Талантище.

Диана безрадостно догрызла прихваченный с собой гриб, поправила добытую непосредственно на месте подушечку и продолжила наблюдение за потихоньку нарастающим отчаянием, кое вскоре предсказуемо породило раскаянье.

А вот после появилось нечто менее прогнозируемое и несравненно более интересное.

-
— Теперь-то, елки-иголки, прочухали, какую судьбу нам всем едва не подготовили?! –Принц кричал и кричал, не вполне отдавая отчет в своих действиях. – Унвер, скотина, подвел единственную надежду на спасение …арррхх…ну да с ним поговорил. В любом случае, катализатором всего произошедшего работал не упоротый безрог, а некая склонная к эксгибиционизму иностранка. Как только силы находите вести себя НАСТОЛЬКО…

Изгнанник зарычал и постарался успокоиться. Слава Пламени, основная масса негодования успела перебурлить, а потому следующая фраза вышла почти приличной:

— Ваша «помощь» чуть не стоила жизни вам, спутникам, куче непричастных и всему Городу чохом – ведь Спайк-то в суме, – не случившийся картограф тяжко вздохнул и поднял глаза на пегаску. – В оправдание …

Не договорил. Реципиент не слушал.

Крылатая так и сидела посреди помещения склонив голову. И на пол под ней капало.

Праведный гнев затих. Пришел стыд. Довел девушку до слез, чемпион.

И что в такой ситуации полагается делать?

— Оставить ее – наконец-то начала ПОНИМАТЬ хоть каплю из бушующего вокруг океана.

Трезво, логично, резонно. Так и поступим.

Принц стараясь не шуметь обошел кобылку и направился к двери, на полдороги замерев и окинув внутренним взором иное, на вид менее благоразумное предложение.

— А почему нет? В конце концов, тесно общался и с жаждущим тебя убить монстром и с могшим заразить смертельно опасным заболеванием медиком – чего страшного может произойти на этот раз?

Нерационально. Идем дальше.

Один шаг, другой. Остатки злобы и раздражения взбурлили и опали, сменившись привычным воззванием к высшим авторитетам.

— Ты бы хотел, чтобы тебе помогли. Следовательно, выбора по сути нет – ежели конечно на всякую там “последовательность” забить не успел.

Жеребец скрежетнул зубами и пошел обратно, после нового круга аккуратно обняв подчиненную. Она ответила тем же. Уткнулась в куртку. Слезы полились гуще.

Из-за резкого движения последняя пуговица оторвалась и накидка с почти трагической неспешностью сползла на пол. Принц проводил ее взглядом и с кристальной четкостью осознал факт нахождения в лишенном преград контакте с обнаженной дамой.

Спокойно.

Откуда вообще подобное оживление? В конце концов, прежде ее таскал, лечил, ухаживал — и никаких поползновений…

— Тогда радужная представляла собой не более чем помеху.

А сейчас?

— Более чем помеха.

Внутренний диалог прервал сам объект обсуждения, подняв лицо и произнеся:

— Я просто хотела помочь.

— Осознаю и желаю того же, – едва шевеля губами отозвался Принц. – К сожалению, вы не понимаете нашего мира и способны нанести ему столько же вреда, сколько и он вам. Ваш покорный слуга не от хорошей жизни просил уйти. Сейчас, пожалуй, слишком поздно.

— И что же делать? – почти умоляюще спросила крылатая, подобно утопающему вглядываясь жеребцу в глаза.

— Мне – выполнять долг, – грустная улыбка. – Вам – слушать приказы и, если будет на то воля Единого, мы сдюжим спасение Города и горожан. Обещаете впредь следовать указаниям?

— Пока они идут на благо пони – да, – уголки ее рта слегка приподнялись.

— Сойдет. Первое задание, – Принц с неожиданной неохотой выпустил кобылку, – почините накидку. В крайнем случае — попросите Лентуса. Швейные принадлежности возьмите у него же.

— Есть, командир! – жительница иной, счастливой реальности, приложила копыто к боковой части головы и, взяв хламиду в зубы, повернулась к двери.

— Постойте! – пегаска оглянулась.– Вы ведь не собираетесь ходить в таком виде?

Леди осмотрела себя и, не найдя причины возмущения, с недоуменным лицом воззрилась на руководителя экспедиции.

Дикари.

Ладно, пожертвуем частью собственного гардероба, бо большая часть так и так в повседневной жизни не шибко нужна.

— Поносите пока вот это, – прилагавшийся к капитанскому доспеху плащ перекочевал на плечи эквестрийки. – И пожалуйста, помните о местных традициях – у нас не принято ходить голыми.

Неопределенный жест копытом – и Принц остался в кабинете один. Перекладывать бумажки после столь нервного дня выглядело неразумным, а потому изгнанник почел за лучшее пойти поесть и вдарить таки по сену.

Выйдя в коридор, былой наследник Лорд искренне порадовался отсутствию поблизости Дианы – чудище наверняка бы не упустило шанса подпортить неоднократному спасителю жизнь.

-
…откуда интересно вельможа, почти всю жизнь проживший в роскоши и неге посреди себе подобных воспитанников Дворца узнал о чести? Да и какая честь на войне? Его братья проливают кровь за проклятых кровопийц, а те еще требуют с них деньги за еду! И как смеет он так говорить о…

Внутренний диалог потребовал внешнего восклицательного знака, не замедлившего проявиться в виде вмятины на стене. В полном соответствии с законом подлости, осуществившее пинок копыто оказалось тем же, которым диверсант замахивался на психа.

Боль раззадорила еще сильнее и теперь в дело пошла голова. Этот удар отозвался в недрах несравненно сильнее и сумел хоть сколько-то отрезвить внука Старейшины, пусть и не погасив полностью бурления. Перед глазами до сих пор стояла надменная морда, высокомерно цедящая достойные десятка расстрелов фразы.

Хммм…от чего же Унвер медлит? Не пора ли продемонстрировать потерявшему берега идиоту, почему не стоит связываться с лучшим агентом Цитадели?

Нога сама потянулось к потайному отделению.

Ох и велик же выбор. Иглами? В пищу или воду? Али безопасно во сне? Замок там плёвый, да и окно большое…

Хватит. Прекратить вести себя подобно вчера выползшему из-под юбки юнцу. И того хуже – копировать родственничков.

Поставлена задача: оберегать возомнившего о себе невесть что сноба. По крайней мере, пока не решится проблема Дракона.

Таков возложенный Дедушкой долг, сколь бы мерзко оно не звучало.

А вот после — он ответит за каждое слово.

Жеребец погладил стилеты под курткой. Ощущение нагретой его телом стали окончательно привело шпиона в чувство. А там и сигнал к ужину подали.

Оборудованная под столовую небольшая комната встретила внука Старейшины во всеоружии – приданные “капитану” в обслугу солдаты успели расставить сравнительно щедрый ассортимент блюд и удалиться, а непосредственные потребители есть пока не начали. Неужели ждали?

Забавно: атмосфера будто на одной из фирменных семейных трапез. Или так кажется – в конце концов, сколько месяцев-то с последней прошло. По меньшей мере, похоже.

Рогоносец вылитый отец – надутый, вечно недовольный вселенной и лично родившимся с лишними частями Унвером солдафон, ради демонстрации собственного авторитета сидящий рядом с дедушкой.

Земная кобылка – не помню имени – смахивает на тетю: та тоже постоянно морщилась без видимой причины и о чем-то грустила, отравляя другим жизнь вздохами и слезами. Ну хоть не плачет.

Крылатая смахивает на сестру. Настолько же безголовая, но веселая и порой могущая найти себе применение. А также, чего уж тут скрывать, очень красивая. Кстати, глаза обманывают или правда сменила накидку? Смахивает на офицерскую.

Вместо братьев, «друзей семьи» и прочих прихлебателей отлично сойдут стулья – толку от них примерно столько же.

А вот дедуля тут…

Жеребца перекосило

Нет: они совершенно не похожи. Ни-на-грош . Кощунственно даже думать об этом.

И прекращай уже стоять в дверях.

— Приятного аппетита, — обратился убийца разом ко всей честной компании. — Не против моего присоединения к трапезе?

Вежливость языка не ломает.

Отзыва пришлось ждать секунд двадцать – руководитель сидел с закрытыми глазами и соединенными перед лицом передними копытами, будучи отрешен от мира. Остальные же не обратили на новоприбывшего особого внимания.

— Конечно, садитесь, – подняв веки, предложил замаскированный. – Искренне рад вашему прибытию — хотел бы поговорить о сегодняшних событиях…

Копыто опять не дожидаясь приказов свыше потянулось за стилетами. Тем не менее, тон Унвера не изменился ни на йоту:

— А разве проведенного обсуждения недостаточно для расставления всех точек над оным прискорбным происшествием?

— Увы, нет: вы изволили прервать беседу до намеченного мной окончания, – надменная улыбка. – К тому же, с того момента прошло некоторое время, позволившее лучше обдумать сложившуюся ситуацию. Нам никуда друг от друга не деться, поэтому предлагаю совместно предать забвению данный эпизод – разумеется, при условии вашего официального отказа от дальнейшего использования моих подчиненных в своих целях.

Только-то? Славно.

— Обещаю, — долженствующий показать уважение кивок.

Приятно иметь дело с по крайней мере иногда вменяемыми партнерами.

-
Не устаю восхищаться творениями наших потерянных собратьев. Их инженерные навыки показались весьма внушительными еще при первой встрече, однако тогда они не продемонстрировали и половины чудес, каковое решение впрочем предельно логично, бо фанатики к тому моменту уже полвека готовились к войне с пегасами и не имели никаких гарантий лояльности случайного обитателя Вечного.

Откровенно говоря, будь иначе – и картограф бы мог согласиться на предложение минимум ради шанса порыться во всех этих ножных мортирах, картечницах, доведенных до ума поездах, продвинутых методах литья и прочие приводящих в восторг сокровищах технического духа. А уж про цитадельский метод добычи сахара из, елки-иголки, РЕПЫ и говорить нечего.

Красно-коричневые достигли всего перечисленного меньше, чем за одну жизнь. Почему же земные пони Города не столь креативны? Видать, мотивация стиля “сделай или сдохни” и “деды умирали” решает.

Идеи действительно способны двигать горы. Включая низменные вроде мести.

К сожалению, мне не посчастливилось разобрать ни одной из противовоздушных установок – инструментов недостаточно и по уставу не положено. Да и специалиста по ним здесь нет: цитадельцы банально продают оружие серым за еду, обучая только эксплуатации. Ну и естественно дерут три шкуры за монтаж и ремонт. А ведь и они являются не вершиной, а лишь очередной ступеней на длинной лестнице мастерства лесных жителей.

Бомбежки, увы, не всегда были односторонними – в начале, когда всё за второй стеной представляло собой гигантскую мясорубку, Главную часть буквально заливало неясного происхождения снарядами. Причем прилетавшими по сути через полгорода. Если верить словам поведавшего о том Гро, чуть ли не треть зданий в подконтрольном правительству квартале должны лежать в руинах.

Хотя, нет: в конце концов, маги за считанные дни восстановили укрепления, так от чего бы построить заново и здания? Тем паче, ныне подобного веселья «союзникам» не устроить – рогоносцы сперва научились останавливать отдельные ядра, а затем и вовсе установили постоянный воздушный барьер. При последнем обстреле половина зарядов вообще вернулась назад, по счастью не точно, однако разрушительной силы хватило на сравнивание с землей целой улицы.

В общем, сколь бы цитадельцы не искусничали, а «кровопийцы» тоже не лыком шиты: начиная от авиационных зарядом и «зажигалок» для близкой дистанции и заканчивая плавящими железо с камнем сгустками магической энергии. К счастью для восставших, большая часть волшебных сюрпризов возможна только в сравнительной близи от волшебников. Кроме, конечно, тех машин, кои убили телохранительницу Волькена, а также многих и многих других неосторожно высунувшихся на открытое пространство горожан.

Помянутые аппараты — настоящая загадка. Якобы эти штуковина весьма велики – с небольшой дом. Использованный для изготовления снарядов сплав не представляет из себя ничего необычного, ну разве только по идее не шибко нужные в оружейном деле высокие магнитные свойства. Каким же образом магам удается поддерживать их скорость на таком отдалении?

— Капитан, — вдруг прорвало тенета размышлений воззвание. – Разрешите отвлечь.

Ну, хоть без вопрошания разрешения на обращение.

Принц отложил дневник в сторону и поднял глаза на старого приятеля. Тот без слов протянул вышестоящему подзорную трубу и указал на облака вдали. Пегасы. В сверкающей на солнце броне. Непрактично. Изгнанник вопрошающе воззрился на более опытного в военном деле лейтенанта:

— Вижу. Что это значит?

— Ничего хорошего, – Гро перегнулся через парапет и заорал вниз. – Крылатые на горизонте! На посты! Вероятнее всего, не к нам – тем не менее, подготовиться стоит, — уже нормально сказал он собеседнику.

Фальшивый “исцел” кивнул и мельком глянул на споро расчехляющий картечницу расчет.

— Дадите какие-нибудь пояснения? – снова обратился изгнанник к старому приятелю.

— Минуту, – по округе разнесся трубный глас. – Сигнал пошел, народ зашевелился. Пегасы используют снег со клона для создания тумана – возгоняя до пара, концентрируя, а потом разгоняя их и ударяя о землю — таким нехитрым образом осуществляя прикрытие наземной операций, — ставший воином агроном хохотнул. – А заодно громогласно оповещая всех вокруг о ее старте и месте проведения. Да и в принципе слабенькая идея: влага летом долго не держится плюс мы сидим в зданиях…хмм…- собеседник на минуту замолк. – Вот только они и сами давным-давно должны были это понять – собственно последний подобный налет случился месяцы назад. И не при свете же дня. Хммм…

— Ты поразительно спокоен для пони на пороге способного стоить ему жизни сражения, – с искренним уважением заметил Принц.

— Не тревожься: жаждой крови от пернатых не заразился, — Гро усмехнулся. – Просто осознал и принял риски перед вступлением в армию. Ныне сие лишь работа, кою потребно сделать хорошо – ради вящей славы Взрастившего. Тем паче, сейчас все фишки у нас и в случае столкновения оппонентов никакая водичка не спасет.

— По-моему, чересчур самоуверенно, — тактично не согласился изгнанник, отдавая трубу обратно. – Кстати, действительно летят к нам – мне кажется или гонимые перед ними сгустки правда немного…нестандартные?

— Нет, не кажется, — отозвался повторно приложившийся к прибору соотечественник и пожал плечами. — Ну, мало ли, мочу испарили разврата ради. Мои ребята привычные – могу ли сказать то же про капитана? Надеюсь не первый твой бой?

— Против соотечественников – первый, – репатриант едва заметно вздрогнул. – Однако нам ведь нужны пленные, не так ли? Кстати, у меня галлюцинации или действительно кто-то кричит?

— Да смесь небось у кого намокла и теперь занять хочет, – рассеяно ответил гражданин Стейник, следующую фразу произнеся несравненно серьезней. – Послушай, нельзя с таким настроением в сражение идти. Это ж не сосунки – пегасы с детства занимались исключительно подготовкой к будущим убийствам…

— Не исключительно: еще климатическое регулирование… — попытка задушить неприятную тему с треском провалилась – здоровяк перебить себя не дал, твердым тоном продолжив:

— Но в основном этим. Своими глазами видел, как один из них меньше чем за минуту зарезал десяток наших даже не оцарапавшись. Пойми: здесь нет места сдерживанию и размышлениям стиля “только бы не до смерти его побить” – враги о таком не думают…да кто там орет? – раздраженно отвлекся непрошенный учитель.

Увы, попытка ретироваться провалилась – офицер цепко ухватил старшего по званию и вновь развернул бывшего лесного жителя лицом к лицу:

— Поверь хоть опыту: не пытайся взять крылатых в плен. Единый знает: оное замешательство мне давным-давно родным стало и тем не менее мы – солдаты. Мы – меч данный, дабы карать всякого делающего беззаконие. То наш долг.

Гро воззрился на старого друга с почти просящим выражением.

— Понятно, — смиренно кивнул Принц. – К сожалению, ничего обещать…

Договорить не смог – на смотровую площадку ворвался Унвер, весь день шлявшийся по позициях и успевший надоесть решительно всем приколами, агитацией и сованием носа куда нельзя. Вид имел страшный: одежда растрепана, шляпа потеряна, глаза навыкате, в уголке рта пена, дышит аки кузнечные меха…короче, все признаки сильнейшего возбуждения. Поведение соответствующее: посланец Цитадели без предисловий вцепился в истинного руководителя тутошних горожан, истошно крича о гибели, кровопийцах, мертвецах и требовании срочно увести войска.

Изгнаннику стало до тошноты стыдно за товарища – нашел время для шуток. И переигрывает больно явно.

Будучи отцеплен от Стейника, внучек бородатого мечтателя схватился уже за Принца. Да с таким чувством, будто и правда неслабо испуган. Видать актерского мастерства таки не лишен. Не суть. Так и так о позорном бегстве не идет и речи, каковой факт не замедлил озвучить лейтенант – причем сделал это столь внушительно и категорично, что балагур разом сник, окинул присутствующих бешеным взглядом проваливающегося на экзамене жулика и на пару минут смолк.

А потом стал слегка заикаясь упрашивать формального предводителя отойти с ним “во-он за тот дом” для некоего «очень важного дела». Некоторые совершенно не понимают, когда пора остановливаться. В итоге здоровяк сам попросил бывшего лесного жителя увести психа – вопли-де солдат нервируют – заодно прозрачно намекнув на малоосмысленность присутствия салаги-командира на поле боя в целом. Весомые аргументы.

— Ну и ради чего закатили сие представление? – поинтересовался неудачливый картограф, стоило им зайти за указанное строение.

— Чтобы спасти тебя, придурок! – огрызнулся буквально тянущий собеседника за собой Унвер, на мгновение обернувшись.

И застыл.

Казалось бы, ничего особенного позади не наблюдалось: ну подумаешь, белесый дым обволакивал покинутое ими здание. С чего бы самостоятельно обезрогившему себя жеребцу так трястись?

Изнутри донеслись крики…

-
Несколько минут спасшиеся стояли глядя на пожирающую их собратьев тучу. А потом идиот рванул назад. Лишь годы тренировок и долгая практика бега на короткие дистанции позволили Унверу остановить безумца, буквально вспрыгнув на него сверху. Увещевания не помогали – подопечный будто ослеп и оглох, всем существом стремясь вернуться в объятия смерти. Боролись долго.

Вельможа оказался вовсе не рохлей, да и собственные навыки внук Старейшины явно переоценил – ибо в итоге оказался отброшен и частично обездвижен.

— Да стой же, дубина! – рыжий пони закашлялся – финальным тычком заехали в горло. – Погибнешь!

Впустую. Проклятье, неужели всё напрасно? Как теперь посмотреть в глаза дедушке?

Вопли меж тем успели смениться жутким булькающим кашлем – точь-в-точь подобно по рассказам испущенному его предками. Фальшивый исцел не обращал внимания, со всех ног несясь в пожирающую плоть бездну и уже наверняка чувствуя отраву в собственной глотке.

Вот с разбега вышибает дверь и врывается внутрь…а затем отшатывается. Пятиться. Спотыкается и падает на спину.

То ли хрип, то ли вой, а следом – сдавленный крик задрожавшего от макушки до пят «наследника Лордов».

Спустя еще пару мгновений Унвер также узрел вылезшего из небытия монстра. Шея покрыто язвами, лица нет, кожа висит лохмотьями, очи вылезли из орбит и побелели, опухший язык вывалился наружу. Вместо слов из глотки вырывались мучительное сипение и кровавые сгустки. Самое же жуткое – полчаса назад это был пони.

Жеребец застыл, вновь переживая вроде бы надежно оставленный в далеком детстве страх от ставшей фундаментом цитадельской ненависти сказки. Про чудовищно, невыразимо омерзительное оружие, некогда примененное к восставшим против своих поработителей земным – и расплатившимся за то исчезновением целого поколения…

Изображающего статую диверсанта едва не сбили с ног. Цепко оглядывавшие окрестности в отсутствии мозга глаза услужливо предоставили вид осуществившего столкновение объекта – Принца с перекошенной в первобытном ужасе мордой, со всех ног бегущего от агонизирующих товарищей.

Во время – на крыше, рядом с молчащей картечницей, разорвалась первая бомба.

Здесь больше нечего делать. По крайней мере, пока смертоносный туман не осядет.

Слегка трясущийся шпион развернулся и поспешно двинулся следом за оберегаемым идиотом – чай сломает себе чего или нарвется на решившего под шумом помародёрствовать пегаса.

Реальность традиционным образом показала себе несравненно худшей: “капитан” попался непосредственному начальнику. Будучи остановлен и скручен охраной, вроде бы слегка оклемался – во всяком случае ор перешел из нечленораздельного в краткие рваные фразы. Чего-то про не-мертвых.

А потом подошедший поближе, однако же старающийся держаться в тени Унвер различил слова Волькена – и от сочащегося в его голосе дружелюбия на голове зашевелились волосы. Внук Старейшины прикинул шансы в одиночку спасти попавшегося крылатому пауку дурного шмеля и с сожалением отбросил безумный план. Помочь исцелу могло исключительно чудо.

Верховный Главнокомандующий меж тем похвалил проявленную в героическом улепетывании от собственных солдат “чудесную храбрость” и, потихоньку приступая к долженствующему снять стресс от потери пары тысяч боевых единиц избиению, выразил надежду на скорое уверывание в “старика на облаке” всех имеющихся у него врагов. Ведь тогда они сами разбегутся от малейшей опасности. Напоследок садист предложил проверить, сумеет ли Единый защитить по крайней мере одного своего верного последователя от всего-навсего бывшего гвардейца – и тут уж в ход пошло всё выученное им за годы службы.

Умений земного пони хватало лишь на то, чтобы не дать совсем уж себя изувечить.

Расправившись с назначенным козлом отпущения, черный верзила и компания проследовали дальше, оставив бывшего лесного жителя истекать кровью и тем самым позволив оттащить бедолагу в казарму. Приданный им в нагрузку рогоносец проявил несвойственное его виду благоразумие и не стал задавать вопросов, сразу принявшись за спасение начальственной жизни.

Спустя часик источник беспокойства пришел в сознание. Крутившийся вокруг диверсант выдохнул, сел на стул справа от койки – и вдруг начал спокойным и размеренным тоном выкладывать историю своей маленькой Родины, обращаясь не столько к Принцу, сколько к пространству. От тюремной кабалы внутри затерянной посреди смертоносной чащи скалы до сделавшего ее их домом восстания и от многочисленных штурмов превращенной в сплошную баррикаду горы до того дня, когда уже надеявшиеся на скорые переговоры о мире земные пони увидели заполняющий тоннели белесый туман.

-…они нашли большую часть наших вентиляционных отверстий и ввинтили в них проклятые облака, — шпион вещал, будто пребывая под толщей тяжелой темной воды. — В первый же день погибли сотни. Поверхностный уровень оставлен. Грозили начаться перебои с воздухом. Потом Туча просочилась на первый подземный и на следующий день мы могли слышать оттуда шаги врагов. Мы кричали о готовности к капитуляции, однако лишь помогли крылатым найти и взорвать шлюз, пустив шкуродер глубже.

По щеке побежала первая слезинка.

— Тогда все взрослые успевшие продолжить род граждане надели на себя всё возможное обмундирование и двинулись на приступ, к которому успевшие увериться в скорой победе убийцы оказались не готовы – никто не ушел. Сумевшие же прожить достаточно долго защитники доставили оставшимся костюмы крылатых. Даже не знаем, кто конкретно принес нам спасение – одежда и кожа героев представляла из себя лохмотья. Очи не видели, уши не слышали, превратившийся в черную воронку рот не говорил. Наши отцы и матери превратились в уродливых безликих кукол…

Последний раз Унвер плакал над сим повествованием в детстве, впоследствии сочтя данную историю не более чем сказкой, призванной запугать детей и внушить им ненависть к пегасам. Однако час назад ему довелось узреть Мертвящую Тучу в действии и участь предков предстала во всей чудовищной непростительности. Внук ощущал некогда прочувствованное дедом.

— Цитадель выжила. Стала сильнее, – наконец-то потомок великих понимал, что творилось в голове Старейшине, когда тот произносил эти же самые слова в обращении к ним. — Мы вернемся, — доселе не реагировавший Принц скосил на него глаза. — И отомстим.

-
Верховный Главнокомандующий протер слегка чешущиеся после посещения атакованного поста глаза и продолжил размеренное исправление карты.

К счастью, несмотря на всю эффектность акции, фронт по факту пострадал не сильно, лишь немного истончившись в месте соприкосновения кладовки и пустыря. Иного и ожидать не стоило, каковой факт делает применение шкурожора категорически непрогнозируемым – и бессмысленным.

Несмотря на противодействие шута Близа, Волькену удалось дослужиться до звания, открывавшего доступ к сведениям об одной из страшнейших тайн небесной расы. Порошок предназначен для прочистки всеразличных нор и пещер – то есть именно замкнутых пространств, где пегасы лишаются основного преимущества – а также стоит бешеных денег и добывается в мизерных количествах. Применение его в лобовом наступлении на открытом воздухе выглядит настоящим преступлением. С тем же успехом крылатых можно заставлять возить воду.

Да, пара тысяч единиц бескрылого мяса и сотни солдат погибли – и только. Правительство и не подумало воспользоваться представившейся им дырой в обороне, а теперь поздно. Хотя и незамедлительный штурм не принес бы никаких достойных внимания результатов – уже третьей линии не перепало и горсти вещества, а за потребное на ее вскрытие время успели бы подтянуться резервы.

Отвлекающий маневр? От чего? Конечно, бомбили и другие участки — местами удачно — однако это слишком мелко.

Нечто, скрывшееся от начальственного внимания?

Чушь: Верховный знает сородичей не хуже собственных ног и просчитал большую часть рисков еще до предательства.

Иными словами, акт устрашения. Или отчаянья.

Раздолбаи зря потратили ценнейший состав.

-
— Эй, там кто-то шевелиться! – фонарщик посвятил в указанную сторону.

Груда обломков, на такую дистанцию от здания выбитая не иначе как взрывом.

Раздался хрип. Мелкий камешек у вершины скатился вниз.

— Точно! Разгребаем! – показывая пример, сержант первым кинулся к куче.

Бригада дружно последовала за ним, в кратчайшие сроки явив миру копыто. С язвой. Теплое. Двигающееся.

— Здесь работаем! – все понимали: даже коли несчастный пока шевелится, то в ближайшие же часы перестанет. Тем не менее, надежда есть всегда.

Отрыли торс, облаченный в погнутый обильно забрызганный кровью и покрытый какой-то темной мерзостью доспех.

— Офицер! – озвучил некто очевидное.

 — Да хоть гражданский, – гавкнул руководитель. — Копай давай!

Наконец открылась голова. Младшего члена отряда вырвало, да и остальные здоровее от оного вида не стали – и это несмотря на немалое количество увезенных за сегодня изувеченных трупов. Особенный парень. «Счастливчик».

У бедолаги не хватает половины лица – необычное зрелище, позволяющее в полной мере оценить поражающие способности Тучи.

По оставшейся части солдаты узнали лейтенанта.

Во славу Истинной Веры.

Безумству храбрых поем мы песню.

https://www.youtube.com/watch?v=RRkIQ1Djlbs

https://docs.google.com/document/d/1Vp7tnsJIpOMGHz0k5pCHF6JNuLrzDf1ShC3EUg4cx68/edit

Диана сняла с себя уже порядком надоевший сверток с драконом и растянулась на кровати – после целого дня брожений с укушенной в определенное место безрогой оное обыденное действие сумело вознести Защитницу Короны на вершину блаженства. Необходимо признать: постели проклятые демоны делать умеют. Конкретно предоставленные им образцы вряд ли кто назвал бы элитными, однако и они немногим уступали стоящему в опочивальне ученицы Королевы роскошеству.

Вдруг нахлынула тоска по дому.

Нежно переливавшийся на заре всеми цветами радуги резиденция правительницы, прекрасная игра света на крыше Дома Ушедших и открывавшийся с балкона ее особняка великолепный вид на целиком искрящееся в лучах солнца Убежище. Воистину в сем веке прибежище давних изгнанников имело полное право именоваться Изумрудным Городом, бо «ткань» пользуется повсеместно, по сути успешно заменив собой все остальные отделочные и крепежные материалы.

С головой окунувшись в приятные воспоминания, ушедшая так далеко от дома страдалица постепенно расслаблялась, погружалась в дрему. Притупленные в хождениях чувства обострялись. Сперва на горизонте образовалась серая глыба невозмутимости дрыхнущего Спайка, а потом выплыла тихая радость засыпавшей Рейнбоу.

Утром служанки разводили в стороны тяжелые занавески и впускали ласково будящее госпожу солнце. Ванная с густой пеной, ароматическими маслами и трудолюбивыми массажистками. Широкий стол в малом зале с расставленным на нем сервизом из золота и хрусталя. А какие на нем были кушанья! Грибное рагу, при одной мысли о котором любой местный житель истечет слюнями, появлялось в меню исключительно в честь поминовения мучений предков, вынужденно живших в несравненно менее комфортных условиях.

Вот традиционно смоченное легким презрением ко всему миру спокойствие Лентуса. Чуть погодя – пламя, полыхающее в рыжике. Кобылка лениво удивилась интенсивности сего горения в столь поздний, а вернее ранний, час. Дремотное сознание секунд пятнадцать перекатывало данную аномалию из угла в угол и по итогам отправило в утиль – мало ли какие терзания способны мучить жителя треснутой скорлупы.

Стоило же дневному светилу зайти, как повсюду зажигались сотни лампадок, освещавшие избранным путь во Дворец — на производимый там едва ли не каждую неделю, а то и через сутки роскошный бал. Поразительно, сколь утомительно порой быть счастливой. Особенно в этом смысле запомнились заключительные дни длившегося почти месяц марафона празднеств по случаю юбилея восхождения Королевы на престол – ведь Диана, будучи замыкающим звеном одного из самых молодых родов, обязана всюду сопровождать виновницу торжества. Впрочем, и это полусонное стояние на негнущихся ногах не чуждалось лишено забавных моментов — ведь Защитницу Короны всегда окружали поклонники. Десятки родовитых жеребцов, минимум на словах готовые в лепешку расшибиться ради благосклонности завиднейшей невесты Убежища…

Кобылка распахнула еще немного и окончательно сомкнувшиеся бы веки и уставилась в потолок – туда, где сквозь толщу камня мерцала острая ледяная игла.

Сонливость спешно собрала раскиданный песок и отвалила, уступив желанию разобраться.

Ученица Кризалис сосредоточилась и распустила представшую пред внутренним взором удавку на отдельные нити.

Стыд, отчаянье, горе.

Раскаянье.

Боль.

Что за ерунда? Днем с рыжиком уходил максимум капельку более мрачный, нежели обычно.

Хотя какая ей-то разница? Чай, очередная Хреновина лопнула.

Наследница великих предков повернулась на бок и попыталась заснуть. Увы, любопытство не желало сдавать позиции, отважно обороняясь от всяческих попыток усталости вновь набросить на перевертыша сети.

Наконец полуночное противостояние стало Диане совсем невмоготу и вынудило-то встать, вернуть на место снятые на ночь части доспеха – личина личиной, а голой опочивальню и младшие не покидают — и сходить проведать источник всех бед.

Вошла без стука. Урод неподвижно лежит на кровати под простыней. Латы, куртка, даже казалось бы неотъемлемая маска сложены на столике в изголовье. Глаза широко раскрыты.

— Эй! Это я! – непонятно с чего занервничала кобылка, принимая настоящий облик.

Ноль реакции. Ощущающая себя в высшей степени странно воспитанница Королевы пересекла комнату и встала у окна:

— Откуда столько печали? – ох, до чего же ненатурально звучит язвительность. – Очередную металлическую дочку от порчи не уберег?

Молчание. В груди зародилось жжение.

— Ты. Не. Спишь, — четко выделяя каждое слово, процедила посетительница. – На всякий случай замечу: мне очень не нравится подобное отношение.

Выродок и головы не повернул. А стоит безрогой только отвернуться, так тут же бежит за ней едва ли не вприпрыжку. Заботится. Оберегает. Аж «попросил» Защитницу присматривать.

Да как смеет проклятый урод ее игнорировать!?

— С тобой разговариваю! – шаг к постели.

Пусто. Она для него мебель.

На кой ляд сему пню вообще сдалась жизнь, коли и прямо перед своим носом видеть ничего не желает?

Лезвия вышли с легким скрипом – давно не смазывались. Ничего, сейчас увлажнятся.

Рывок. Клинки пришпилили простыню к кровати.

От пришедшего в следующий миг удара перевертыш полетела подобно пушинке, грохнувшись посередь комнаты. Спасибо доспеху за облегчение последствий.

Жеребец стоял перед ней с тупым отсутствующим видом и ни на йоту не изменившимся фоном.

Будто от букашки какой отмахнулся. Никаких причин беспокоиться или хотя бы отвлечься от тяжких дум.

Смачный плевок имел бы меньший успех.

Кто бы измерил всю разверстую им бездну ненависти.

На сей раз Диана не отступит.

Обманный маневр. Взлет. Полоснула клинком.

В пустоту.

Новый пинок. Чуть не выбросило в окно.

Опять этот пустой взгляд сквозь нее.

— УРРРОД! – шипение не хуже змеиного. – СДОХНИ!

Плевать на защиту. Лишь бы убить.

Удар. Еще. ЕЩЕ…

ЕСТЬ. Маленькая царапина на плече, кровь на лезвии.

Ученица Кризалис поприветствовала стекающие с меча капли торжествующим смехом.

Двумя десятками секунд позже, лучшая из Народа обнаружила себя лежащей на полу лицом вниз.

Клинки бессмысленно рассекают воздух.

Одно копыто осталось фиксировать наследнице шею. Другое же легло на голову.

Ближайшее будущее построилось перед мысленным взором с достойной истинного пророка ясностью. Целая цепь событий – трагических и мучительных – кои во внешнем мире выразятся максимум в виде негромкого “хрусть” и последующего краткого шебуршения недолгой агонии.

А у него внутри ничего не измениться – с тем же успехом мог бы и дальше лежать, пялясь в потолок. И ведь наверняка ровно с той же незаинтересованностью вернется в кроватку, стоит только бездыханному телу перестать скрести ковер.

Будто прихлопнул муху.

Слезы бессильной ярости и обиды потекли по щекам Защитницы.

Почему проклятый выродок отказывается ее видеть?

Нога с силой надавила на шлем.

Нос уткнулся в пыльный ворс.

Мгновение настало.

А потом пришло следующее – смертная же тень прошла мимо.

Позвонки целы. А ведь казалось бы, якобы уже слышен их треск.

Более того: никто кобылку не держит.

Былая охотница поспешила воспользоваться шансом и перевернулась на спину, больно прижав крылья и выставив вперед мечи.

Принц стоял над ней, не замечая собственной наготы, и смотрел в очередной раз пощаженной убийце в глаза. Ни укора, ни обиды, ни гнева. Лишь печаль и сожаление.

— Оставьте меня, — ни следы эмоций или властности. Так вещали бы статуи. — Мне надо поговорить.

Кобылка оглядела пустую комнату. Вопреки всему произошедшему, не смогла не спросить:

— С кем?

— С Создателем.

-
С окончания высокопарной речи прошло минут пять. Никто не двинулся с места.

— Ну чего встали — выполняйте! — с достойной дракона надменностью гавкнул рогоносец. И, в тщетной попытке придать словам веса, добавил. – Такова воля Лордов!

— Да ясен хрен, — не сдержавшись, почтил-таки посыльного реакцией командир. – Точь-в-точь все остальные “ценные указания”, — кавычки сделаны кончиками крыльев, — коими ваша братия кормит нас третий месяц. Мы УЖЕ опозорились перед предками, без единого генерального сражения применив шкуродер против сброда – а теперь требуете еще и…- офицер с трудом заставил себя подавить недостойный порыв воспользоваться запрещенным в условиях военного времени нецензурным лексиконом. Только очередной пачки нелегальных дуэлей из-за оскорблений им не хватает. Тем не менее, суть таки донес. — Коли руководство требует от нас подобного, то почему бы ему по крайней мере не известить нас о том лично?

— Смеешь сомневаться в его мудрости? – поднял подкрашенные по их бабской моде брови маг. – Думаю, нет – иначе шарился бы по иную сторону стены, в обминку с драгоценными грязевыми червями. Да и с чего бы ныть? В конце концов, основная работа и сопряженная с ней опасность традиционно на нашем роде – вы всего лишь грузчики.

Наглый оскал, полный идеально ровных никогда не касавшихся чего-либо тверже яблока и вреднее леденца зубов. Почти столь же блестящих, сколь и образовавшееся десятком сантиметров ниже лезвие.

— Я защищал Родину всю жизнь – как родители, их предки и предки предков, — четко выделяя каждую букву, прошипел воин. – Если бы не ваши вечные козни и трусость, то сейчас спал бы во внешних воротах, держа за спиной умиротворенный Город – либо с сохраненной, а то и преумноженной честью покоился в могиле.

— Всё сказал? – пусть в голосе насмешка и пренебрежение, но глаза не скроют страха.

— Почти, — не отнимая карающей ноги, кивнул пегас. – Я НЕ собираюсь тащить сию…МЕРЗОСТЬ. Тем паче – приказывать то подчиненным.

— Прээээ-лестно, — презрительно протянул единорог и, не меняя тона, продолжил. – Теперь живенько начинаем транспортировку, по окончании которой ты самостоятельно и со всеми подробностями напишешь рапорт о свершаемом тобой ныне нарушении субординации. А знаешь почему?

Крылатый не ответил. И клинка не убирал.

— Ибо это – твой долг.

-
— Вот прям все…того? – с придыханием уточнил новичок из вчера прибывшего пополнения.

— Некоторые успели убежать, кого-то откопали, – мрачно отозвался сержант, глядя в огонь разведенного посреди временных казарм костра. – Где-то с сотню наберется. До вечера вряд ли доживут. Ежели смерть ими побрезгует, то тем паче завидовать нечему – таким лучше сразу в гроб.

— Ну что ты – что ты! Побойся Единого, – сотворил знамение другой новенький.

— Капитан, сбежавший еще до бомбежки, тоже говорят в него верил, – ветеран презрительно зыркнул на перебившего его пони. – Только помысли у меня проявить ту же «неведомую храбрость» — лично пристрелю и на фарш проверну. Никакой воображаемый друг не поможет. С тем отбросом вообще вся бригада встретиться жаждет…

Речь прервал оклик часового – вернее, часовых – когда до зернохранилища осталось всего ничего лучше поберечься. Кто-то шел со стороны свежих руин. Как только разглядели, в предрассветной-то кромешной тьме.

— Стоять! – прикрикнул старший по званию на кинувшихся открывать ворота рядовых. – Руководство сказало стоять на страже, пребывать в полной боевой готовности, расположения не покидать — куда намылились?

— Ну…наши ж! – не столько говоря, сколько жестикулируя, объяснил один из непосед. – Чай в подвале переждали, а там и отрылись. Сам рассуди – не станут крылатые так медленно плестись.

— Приказ дан, – отрубил начальник. — Живо на стены! Смогли вылезти – смогут и на свет выйти. Там разберемся.

Солдаты столпились у окон и напряженно наблюдали за приближающимися силуэтами. Много, несколько десятков, в куче, ни слова членораздельно не произносят, а исключительно стонут и кашляют.

Наконец доползли до фонаря у стены.

— Агась, они, – сглотнув, дрогнувшим голосом признал сержант. – Ну чего стоите!? Помогите им! – и, подавая пример, первым бросился открывать ворота.

Бедолаги выглядели ужасно и видать данный факт осознавали, пытаясь прикрыть отсутствие кожи полуистлевшими тряпками. Небось ободрали более удачливых товарищей – одежды слоя три намотано. Впрочем, никто в здравом уме не стал бы нечастных за то винить – учитывая, сколько несчастные провели в облаке, коллеги должны еще «спасибо» сказать за заботу об их душевном здоровье.

Одним из первых достигший нуждающихся новичок вдруг отскочил назад, зажал ноздри и удивленно выдал:

— От так вонища – ну чисто…

— Заткнись! – рявкнул старший по званию, с трудом подавив желание перейти к членовредительству. – Тебя бы в заваленный подвал, да живьем разлагаться, заодно наслаждаясь аналогичными видами товарищей – небось тоже не цветочками бы пах.

Он переводил через узкий мост уже третьего – к столпившимся же у входа десяткам инвалидов из темноты прибывало всё больше и больше.

-
Грохот, лязг, треск пламени, панические вопли, пропитанный животным ужасом воздух и хаотическое мельтешение под окном. Весьма интригующее начало нового дня. А тут еще и уродец с до колик странным пугающим и противоестественным комком чувств в сердце, а также огнем в глазах собрал народ и одновременно со сборами вещает о необходимости срочной эвакуации:

— Лейтенант Лентус, руководство операции доверяю вам. Задача непростая: сотни солдат в данный момент бегут в направлении, противоположном фронту и Верховный вряд ли намерен разбирать каждый отдельный случай. Вероятнее всего, поднятие боевого духа будет произведено массовыми экзекуциями и заградотрядами. В случае моей гибели, переходите под командование Унвера, — ох и передернуло же рогатого-то. Тем не менее, на лице и мускул не дрогнул. Молодец. – Благо, сами уже небось давно поняли: наша миссия выходит за рамки банальной пропаганды. Слушайтесь его как меня, вплоть до выполнения требования обеспечить транспорт на территорию цитадельцев. Всё ясно?

— Так точно, капитан! – салютование.

Рыжик злорадно усмехнулся потенциальному подчиненному и наглым тоном осведомился у выродка о причинах, могущих побудить его “отпустить” доверенный дедушкой раритет в свободное плавание.

— Несмотря на вашу сильную и даже не побоюсь сказать, противоестественную, привязанность к некой опасно белой персоне, данное завуалированное предложение помощи вынужден отклонить, – идиот закончил разбирать гранаты и рассыпал их по футлярам. – В конце концов, неразумно тратить ваши «особые» навыки на совершенно невосприимчивых к ним противников.

— Будто чего знаешь о моих умениях, — голос, поза, выражение мордашки – прямо олицетворение небрежности. А под скорлупой-то сжался.

— В сущности – ничего, — покладисто согласился замаскированный мерзавец, приступая к облачению в офицерский доспех. – Бо влиятельные и популярные в народе единороги на самом деле ничуть не менее внезапно смертны, чем их менее одаренные собратья. Да и мало ли какие интересные побрякушки привыкли постоянно носить при себе жители Цитадели, — негромкий зловещий хохоток. – Так или иначе, “сокровище” необходимо сохранить любой ценой и Старейшина – единственный, на кого я могу положиться. Безопасность же наших дорогих спутниц вы разумеется обеспечите и без каких-либо дополнительных просьб, чисто из врожденного благородства.

Последняя ремарка стала сигналом для чувствующей себя в основном потерянной и невыспавшейся радужной, естественно заголосившей и потребовавшей дружка никуда не ходить и ни в какие авантюры не ввязываться – по крайней мере, в одиночку. Завязывающий на кирасе шнурки уродец выслушал ее вдумчиво и спокойно, а после с пугающе светлой и спокойно улыбкой твердо произнес:

— Так надо. Коли не переживу сей битвы, то прошу вас покинуть Город. Или, на крайний случай, можете поступить на службу к Волькену – никто лучше него не сумеет оценить выдающиеся способности почтенной собеседницы. Предрекая следующий вопрос, говорю сразу: нет. Спайк нуждается в друге, — аккуратный тычок в отнятый у Дианы четверть часа назад заветный мешок. — Поэтому — эвакуироваться. Это приказ. Вы обещали.

Безрогая закрыла рот и поникла, фонтанируя целым спектром эмоций от злости до скрытного-скрытного и кажущегося ей до зубной боли постыдным облегчения.

Источник всех бед меж тем развернулся к Диане. Ну то есть, грудь на нее, а голова развернута чтобы рассмотреть крючки на плече:

— Вам инструкции известны, сверх обозначенного не даю. После передачи груза красно-коричневым считайте себя свободной, — он отвлекся от обмундирования и обвел окружающих дружелюбным взглядом. — Если принципиальных вопросов нет, то приступайте к выполнению. Да будет Единый к вам милостив.

Прислужники немного потоптались, выдали в меру собственной испорченности и вменяемости слова прощания и отчалили. Кроме Защитницы. Ибо последней надо отмереть от ступора, вызванного лицезрением настолько безбрежной наглости.

Свободна, понимаешь, по доставке дракона демонам.

Наследница великого дома и воспитанница Королева низведена до девочки на побегушках.

Ой, да чего уж там – она же вообще рабыня.

Ублюдок.

— Раз уж задержались, то позвольте также попросить прощения за…неаккуратность ночной беседы, — минут через десять вдруг возобновил общение Принц, не глядя на нее. – Впрочем, конечно мысль о том, что оставшихся после него синяков никто не увидит, в некоторой степени успокаивает.

Неопределенное хмыканье-напевание, сопровождающее процесс сбора копья. Охотница смотрела на открытую, беззащитную, манящую к себе спину и с неожиданной ленцой размышляла о том, почему до сих пор изображает статую. Причем дело не в якобы удачной возможности для нападения – ясен хрен же ничего не выйдет, да и вообще авось сам вскорости помрет – а в кое-чем совершенно ином.

Любопытстве.

Праздном. То бишь, не связанным с изысканием уязвимых мест и формированием будущей тактики. И тем не менее жгучим.

Так за чем же дело встало?

— Почему ты идешь туда? – без предисловий приступила к удовлетворению себя кобылка. – Можешь скрывать от других сколько угодно, а я ВИЖУ извивающуюся ледяную змею страха у тебя в нутре. Никогда прежде любимый господин так не боялся – зачем же ему отправляться навстречу ужасу?

— Ради выполнения своего долга, разумеется, – с достойной камня степенностью и размеренностью ответствовал жеребец, делая пробный взмах в ее сторону.

— Какого долга!? – перевертыш всё же не смогла выдержать сего невероятного контраста между внешним и внутренним миром пустого, сорвавшись на крик. – Перед кем!? Вдруг возжелал победы революции? Али выслужиться перед славно отделавшим идиота вчера пегасом?

— У вашего покорного слуги много долгов, – не меняя тона, отозвался монстр, отворачиваясь и надевая на правую ногу широкий браслет с лезвием.

Клинки в поручах почти физически зачесались, однако разум, и без того пристыженный глубоко непрофессиональным всплеском эмоций, сумел одолеть и ставшую привычной за время общения с отбросом жажду крови. Диана не прекратит данный разговор, пока не ПОЗНАЕТ:

— Действительно, — голос удалось сделать практически идеально ровным. – Много. Например, перед собственной “Родиной”. И нами – от чего бы не заняться сперва ими?

Тишина.

Ни гнева, ни раздражения, ни удивления, ни одобрения. Пусто. Он тут один.

О Королева…

— ХВАТИТ МЕНЯ ИГНОРИРОВАТЬ! – неоднократно провалившийся палач с недостойной снизошедшего звания поспешностью обежала смертника кругом. Села напротив. Взяла уродливую морду под подбородок. Подняла. – Посмотри мне в глаза и ответь: почему? Ты бросаешь Город, друзей, самую жизнь ради возможности схлестнуться со случайно появившимися из ниоткуда чудовищами, которых боишься больше смерти. ПОЧЕМУ?

Пару минут над ними довлело молчание. А потом калека с неведомо откуда взявшейся безнадежностью вздохнул и объяснил:

— Пони судят о вере по действиям ее последователей. Свершенное мной бегство опозорило путь Единого. Услышав о том, многие поколеблются, а то и вовсе отвратят сердца от Спасителя. Причем именно сейчас, когда нуждаются в Нем больше, нежели когда-либо. Моя трусость будет стоить им души. Я не могу этого допустить. Не имею права.

Сказано, будто само собой разумеется. Продолжения не последовало.

Челюсть медленно и неотвратимо начала отваливаться.

Псих спокойно высвободился из ослабевших копыт и продолжил приготовления.

Ученица Кризалис долго не находила сил вымолвить ни слова. Чего там – хотя бы собрать расколотые в труху мысли. Пока наконец не заорала:

— СОВСЕМ СОШЕЛ С УМА!? – Защитница снова поймала его за морду – Ты идешь на верную ГИБЕЛЬ, дабы ПАРА НЕИЗВЕСТНЫХ ТЕБЕ ПРИДУРКОВ не говорила гадостей о твоих ДОЛБАННЫХ СУЕВЕРИЯХ!?

Жеребец поморщился от обрушившейся на него громкости.

— Вернитесь к маскировке. Истинный облик, пусть в данных очах уже и не ощущающийся настолько уж омерзительным, гарантированно приведет к немалому непониманию со стороны не привыкших к подобной экзотике местных, — Диана только сейчас заметила факт преобразования в нормальный вид.

Странно — раньше такого не случалось.

Не важно.

— Отвечай на вопрос – что за бред несешь? Какое ТЕБЕ дело до в жизни не виденных дегенератов? –до сих пор не вполне умиротворённо, но всяко тише продолжила допрос кобылка, не выпуская жертву душевного расстройства. – Это их дело – верить или не верить в вашего божка. Они САМИ будут нести за всё ответственность. ТЫ-ТО ВООБЩЕ ЗДЕСЬ НИКАКИМ БОКОМ, ИДИОТ!

— Забавно: а ведь глаза и правда не совсем пустые – вроде бы различаю радужку и зрачок, – неожиданно дружелюбное замечание заставило посланницу Народа поперхнуться. – Может и вы не такой монстр, каковым привык вас считать, – ничего себе признаньеце. – Так или иначе – решение принято.

Защитница короны смолкла.

— Многие дороги ведут к Пламени Испытующему, однако куда большее число идет во Тьму Бездны и порой маленький камешек – вроде слуха о бегстве с поля боя верующего капитана – способен заставить пони свернуть не на тот путь, – снисходительная улыбка, будто бы при объяснении очевидных вещей. – Пусть даже оный несчастный будет единственным – Творец отдал себя за каждого из нас. И кто имеет достаточно знаний для ОЦЕНКИ души? Проклят совративший с верной дороги хотя бы одного, — глубокий вдох. Расшатавшееся нутро вернулось в прежнее невероятное самоубийственное воодушевление. – А теперь — выполняйте приказ.

Сумасшедший вернулся к сборам.

Диана же вскоре отмерла и вместо тысячи не могущих произнестись одновременно слов просто возложила копыто на лицо и застонала.

-
— В общем, приехали. Сейчас наплюем на все обязательства, спрыгнем вниз — и мечта о героизме осуществиться. Доволен?

Все доводы ниспровергнуты еще с утра.

Враги меж тем не подходе. Глупо ожидать от мертвых страха перед огнем или ловушками. С другой стороны, сколько-то они остановили – значит, не зря солдаты рисковали, активируя нехитрую защиту.

— Я не хочу.

Непосредственно “Принц” не удержался и усмехнулся – уж желания-то его точно никого никогда не интересовали.

Головы рубить по сути бесполезно – пришедшие многим оборонявшимся схожие идеи наглядно потерпели крах, бо атакующие и с голой шеей не собираются останавливаться. Ноги нынче тоже сплошь и рядом в дефиците, что умертвий не смущает. Остается торс.

— Ну, хоть провозгласи чего-нибудь героическое, напоследок-то.

Хорошо.

Жеребец встал на балконе во весь рост, наполнил воздухом грудь и проорал:

— Ад маджо… — пауза. Техническая. Откашляться от дыма плюс поднять очень уместное в такой момент копье над головой. – Ад маджоре! — копыта оттолкнулись от кладки и восходящее солнце блеснуло на не нуждающемся в полировке лезвии. — Дэи глория!

Приземление вышло на диво удачным: под брюхом хлюпнул расплющенный первый, второго рассекло на две почти ровные половинки, а третий лишился четверти тела на обратно взмахе.

Тлеющая, дымящаяся, воняющая подобно вырвавшимся из Бездны грешникам река живых мертвецов застопорилась. Во многим смыслах и глубинах лишившаяся носа орда воззрилась на неожиданное препятствие бельмами и срезами. Дабы спустя считанные мгновения потечь дальше — прямо на сверкающее острие древнего оружия. Разрубаемые с легкостью масла кости, шкуры и кишки полетели во все стороны.

Вместе с ними на импровизированное поле боя опустилась первое из несомненно многих ждущих очереди облачко “шерсти”. Белой-белой. Пушистой-пушистой.

Изгнанник испытал новый прилив животного ужаса, слава Пламени не обративший в бегство, а придавший сил рвануть навстречу застопорившемуся врагу. Меч на длинном древке аж взвизгнул, входя в частично расчлененный передний ряд и с чавканьем вырвался из него тремя разрубленными мертвяками спустя.

Только тогда былой наследник утраченного величия заметил отсутствие собственного дыхания. Организм несмотря ни на какие коврижки не соглашался считать себя мертвым и сам предпринял отчаянную, бессмысленную попытку по крайней мере на минуту отсрочить проникновение заразы.

Воистину, живое желает жить.

А мертвое порой проявляет немалое упорство в жажде убивать.

Принц отскочил от прущего вперед месива и, с некоторым трудом разлепив губы, полной грудью вдохнул смерть.

Теперь никуда не уйдешь. Бежать поздно. Конечно, шанс у добровольного смертника еще есть и не настолько уж маленький, да только...

Мэх.

Неслучившийся картограф театрально помахал ножкой уходящим за горизонт надеждам и перспективам. После чего с поразительной радостью на душе и искренним смехом на устах ринулся на неповоротливых чудовищ из своих кошмаров.

-
Всё. Конец. Единственный пропущенный удар – и голова трещит, норовя вот-вот развалиться. Проклятые трупы сильны немерено.

Сержант собрался и поднял тускнеющий взор от земли. Встретившись взглядом с некогда вероятно бывшей пони образиной. Отросшие клыки, лохмотья разлагающейся плоти, проглядывающее из расколотой черепной коробки гнусное варево сгнившего мозга. Мертвая пустота в лишенных очей глазницах.

Порвет – со спокойствием неоднократно смотревшего в лицо гибели подумал старый служака.

По ощущениям еще больше замедлившаяся тварь подняла бесформенную культю и пнула лежащего. Однако жуткое костяное лезвие внезапно не распороло брюха, а лишь слегка укололо бедро – монстр же без предупреждения развалился на две неравные части, обдав окружение облаком смрада.

Дрожащий от омерзения солдат оттолкнул упавшую на него тухлятину и судорожно вытерся. Новая склонившаяся над ним морда не сильно уступала прежней в отвратительности. Кожаная. Сшитая. Видать совсем разваливалась. А открывающийся-закрывающийся рот нормальный вроде.

Неужели пытается чего-то сказать?

— Вы еще и говорить умеете? – непослушными губами прохрипел сержант.

Враг запрокинул ему голову – и вдруг вместо перегрызания горла влил туда нечто из дорого выглядящего флакона. Жертва отплевывалась, кашляла, двигала шеей – впустую. Хватка больно крепка.

Будто расплавленного металла хлебнул.

Тело забилось в агонии.

Миг же спустя – обмякло. Сознание прояснилось. Боль исчезла. Сил – как после хорошего сна.

— Готов!? – опять появилась в поле зрения неведомая образина. Точнее, просто белый пони в маске…

БЕЛЫЙ ПОНИ В МАСКЕ!?

Издав нечленораздельное бульканье, служака чисто на инстинктах пополз прочь от ходячей эпидемии, во сто крат превосходящего кошмарностью не случившегося убийцу. Тут под нос сунули табличку. «Исцел».

Нахлынуло облегчение. Следом – осознание.

— К-ка-капит-а-ан! – заикаясь, признал спасителя солдат, норовя перейти из лежачего положения непосредственно в «смирно».

— Наконец-то, – офицер притянул его к самому носу и заорал. – Сгоняй солдат – все отходим на четвертую! И держать позицию!

— Н-но т-там, – вялое протягивание копыта к казармам, куда отряд и пробивался ради спасения забаррикадировавшихся там товарищей и гражданских.

— Выполняй приказ – ими займусь лично, – бродячее чудо отпустило подчиненного, снова махнуло в сторону предпоследней линии обороны, и понеслось дальше.

-
— БЫСТРО! – улетевшая в окно граната расчистила площадку перед входом.

Заодно снеся с петель и без того едва державшуюся дверь.

— Здесь полковая казна! – в пятый или шестой раз во всю мощь легких закричал находящийся на грани обморока каптенармус. — И пища! Не успели вывезти!

— ИМ, — широкий взмах диковинным копьем. – ОНО НЕ НУЖНО — на четвертую! -явственно проявились истерические нотки.

Старик и тогда не унялся и хотел продолжить спор, да псих не дал – подскочил вплотную и жутким загробным голосом объявил о принятии всей ответственности на себя. Плюс слегка побрызгал на бедолагу кровью из широкой раны от осколка над левым веком. Последняя капля – верный страж общинного добра лишился чувств.

Реакция неадекватная – хрен знает из какого ада вылезший спаситель расхохотался и с достойным лучшего момента весельем приказал столпившимся в уголке легко раненным тащить и нового неходячего. Кинув затем через плечо очередной смертоносный шарик.

Успевших набраться мертвяков разнесло заодно с косяком. По стенам пошли трещины.

— БЕГОМ! – неизвестный по-танцевальному развернулся и с разбега проткнул лезущего первым здоровяка с шипами на хребте.

Обитатели стремительно рушащегося здания отбросили всякую робость и поволокли носилки с мешками наружу.

Под ногами хлюпало, хрюкало и иногда стонало. По бокам пламя и рушащиеся постройки. Позади сумасшедший смех, лязг и кашель.

При этом совершенно случайно оказавшемуся посреди всего этого помощнику главного бухгалтера ничуть не страшно. Поздно. Штаны в любом случае менять придется.

Так – в дыме, шуме и вони – дошли до уже подожженной и при том почему-то не лишенной гарнизона четвертой линии. Тамошний народ столь же бит, испуган и окровавлен. У края те же твари. Зачем вообще шли?

Оглохший и отупевший парень просто тащил, краем уха различая ругань и крики товарищей – пока заполонившую разум муть не разрезал давешний чуточку истерический голос:

— Никакого “отходим”!

Некто с сержантскими погонами рискнул возразить, тараторя про возможное окружение, захват “ими” госпиталя и тыча в разломанные вторые ворота. Неведомый спаситель думал над головоломкой недолго:

— Легкораненные – с мешками и неходячими – к ставке. Остальные – со мной. Надо задержать.

Толпа с неожиданной быстротой разделилась. Счетовод слишком поздно осознал факт нахождения на неправильной половине.

-
— Едрить вас в тушу, мать их благородие! – в сердцах позволил себе выразиться “солдат”, под тяжелым взором на миг заткнувшийся, но быстро заведясь обратно. – С третьей отошли! Четвертую вот-вот возьмут! Почему молчим?!

— Потому что видим дальше носа! – в кои-то веки не сдержался также и пегас.

— Куда тут видеть!? – не унимался бескрылый. – Скоро твари досюда доберутся, а вы всё птичек считаете! Нашим поддержка нужна!

Сын неба окинул прибежавшее к нему на батарею нечто презрительным взглядом, досчитал до двадцати и рискнул объяснить:

— Мы не можем стрелять: одно попадание – и весь фронт покойники! – артиллерист протянул закопченному “офицеру” подзорную трубу и указал на более-менее просматриваемый участок павших укреплений. – Смотри.

— Ой, да чего вы там увидали…- не уважающий кадровых военных бездарь не договорил. У него поджилки затряслись.

— Вижу проникся, – хмыкнул крылатый. – Подснежники. Крайняя стадия. Сотни. “Шерстки” хватит при случае на Город целиком. Часть распределена по потоку. Основная же масса держится сзади.

— Ааа….делать-то…эээ? – с трудом совладал с языком земной пони.

— Ждать и держатся, — ровно ответствовал настоящий командир. – Сообщение отправлено. Верховный найдет выход.

-
— Потери велики – под тысячу отсоединились. Следовательно, вдвое больше пало, – не открывая глаз, умиротворенно сообщил координатор. Его рог вспыхивал каждые пару секунд, принимая послания от операторов.

— Даже не дойдя до зернохранилища, – задумчиво заметил Лорд магии, глядя на карту с движущимися разноцветными точками. – Пора вводить пегасов.

— Через мой труп, – четко проговаривая каждое слово, отрезал крылатый брат. – Условие прежнее: – только после вывода из строя главной батареи.

— Повелитель, – решил зачем-то вмешаться в разговор вышестоящих юный Принц воздуха. – Оборона вскрыта, боевики бегут и стоит нам…

Юнец осекся – очень вовремя.

— Я сказал: нет, – буравя преемника уничтожающим взором, повторил отказ Близ. – Конструктов более чем достаточно для вскрытия внешних укреплений. В зданиях же как-нибудь сами справимся.

— Бунтовщики скоро оправятся, – флегматично предостерёг Мирак.

Пегас безразлично передернул плечами.

Свободные от непосредственного руководства армией “нежити” маги переглянулись.

— Пустите «пушистиков» вперед, – наконец принял решение автор затеи. – Так и так внутри не пригодятся.

-
— Хватай! – на едва держащегося на ногах сержанта упал наверное пятнадцатый раненый. – Быстрее!

Сколько можно повторять одно и то же?

Хотя ведь и правда быстрее получается.

Получалось.

Который час уже бьются?

Первое окружение. Второе. Бег через рушащийся конкретно на них госпиталь. Опять твари.

Отряд, разраставшийся до пяти сотен. Сокращающийся до нескольких десятков.

Рубеж за рубежом.

Ну ничего: переберемся, подорвем и хоть минут пять отдохнем.

Сам псих устал.

Или нет. Вон как легко двоих сразу срезал.

Впрочем, зелья-то в промышленных объёмах глуша и не такое учудишь, а уж с копьем минимум небесного происхождения…

Машинально курсировавший туда-сюда по узкому мостику служака остановился, вгляделся в происходящее на той стороне и, не веря, протер слезящиеся глаза.

— ОНИ ОТХОДЯТ! – заорал ветеран. За спиной будто крылья выросли — аж бросился за откатывающейся волной – ВПЕРЕД!

— НАЗАД! – уже на залитой всякой дрянью земле перехватил энтузиаста носитель дивного орудия. – ВСЕМ ЗА СТЕНЫ!

— Твари же бегут! – более-менее повиснув на начальстве, возразил солдат.

— Выполнять приказ! – опять же традиционно отрезал офицер. – Вдруг ловушка?

— Да какая еще…- сержант вовремя опомнился и отсалютовал – Есть!

Вне укреплений еще толпилось с дюжину наименее адекватных сорвиголов, когда из-за спин остановившейся в трех десятках шагов орды вышли ОНИ. Эвакуация превратилась в бегство – несколько бедолаг чуть не свалились в ров. Крики разнеслись по округе.

У ветерана, естественно оставшегося позади всех и заодно с чудесным руководителем следившем за перебирающимися в безопасность подчиненными задрожали колени, а уста едва слышно вымолвили страшнейшее слово:

— Подснежники…

-
— К-ка-п-пит-т-тан, – заикаясь, произнес солдат справа. – В-вы в-ведь исц-цел. Н-не за-а-а-ра…

— Заражусь, как и любой из вас, – с мертвенным усталым спокойствием возразил Принц.

Буквально почувствовав после сего признания шарящие по нему удивленные взгляды.

— От них – заражусь, – сравнительно нейтральным образом подтвердил обманщик.

Сознание окутала поразительная тишина и спокойствие. Даже боевое бешенство, проистекавшее из забиравшего разум страха, куда-то улетучилось.

— Храбрость уже доказана. Незачем идти туда.

Но что же делать?

— Ты капитан. Прикажи.

Не пойдут.

— А с какой радости тебе переться? Табличка иммунитета-то не дает.

Тем не менее, ко многому обязывает.

— Не хотел же ее брать. Заставили.

Однако взял, зная о наличии последствий. Сам вырыл себе могилу.

— Как же долг? Там ждет стопроцентная смерть.

Хватит. Тысячу раз обсудили.

— Сержант! – сказал сын Города вслух. – Все на стены. В бой не вступать. Не бомбить. Я справлюсь.

Непонятным образом до сих пор живой без зелий и артефактов служака кивнул.

Ну-с, выпьем очередную – силы ох понадобятся. Да и обезболивающее тоже не повредит.

— Это же бред! Безумие!

Равнодушное пожатие плечами – и улыбка родившейся в глубинах идее повторить ритуальное выкрикивание запоминающейся фразы.

— Гот митт унс! – жаль прыгать тут только в длину, а оно не пафосно.

-
— Волькен наконец вылетел из гнездышка. Причем в сторону фронта, — Бриз опустил телескоп и фыркнул. – Старый хрыч никак не уймется.

— А у него есть выбор? – иронически поинтересовался никогда не любившего этого бескрайне гордого выскочку Лорд магии. – Лес или петля – лучше уж в бою погибнуть. Тем паче вашему брату.

Координатор поднял копыто, привлекая внимание:

— Владыка, срочное сообщение – у бунтовщиков исцел.

— Что? Откуда? Ведь мы не на… – Мирак запнулся и зарычал. – Чую измену. Ладно — не важно, — тучный единорог встопорщил густую влажную гриву, заметив. — Это объясняет причину, по которой в центре гаснут белые. Он ведь у главных ворот?

— Так точно, – капельку напряженно отозвался собеседник. – Операторы утверждают, якобы его из-за скорости и рассмотреть-то толком не получается. Плюс, рассекает носители направо и налево.

— А прочие стоят и глазеют? Их же там сотни! Чисто массой способны завалить, — маг раздраженно скрипнул зубами, глядя на стремительно уменьшающуюся кучку “пушистиков”. – Если не хватает трупов – стянуть с флангов. Полчаса на преодоление периметра.

-
Зелья – прекрасная вещь!

Ни страха. Ни боли. Ни усталости.

Имею возможность радоваться виду взлетающего пуха.

А это чудное ощущение поддерживающей и направляющей могучей ноги.

Очередной бедолага развалился надвое.

Скоро придет конец.

Не белые и не пушистые наконец проснулись.

Трех разом. Последний почти дотянулся.

По крайней мере, не придется ощутить на себе прелести Снежницы.

Бежать стало тяжелее. А, чья-то кость попала между пластинами.

О, крылатики. Нападают на уродов. Видно наши.

Подснежников они сторонятся. Умные. Не Принц.

Ладно, возьму на себя.

Благо, немного осталось.

-
— Проклятье! – ругнулся Мирак, глядя на предпоследнего погасшего подснежника в центре. Глубоко вдохнул. Успокоился. – Близ, вынужден вновь просить послать штурмовиков немедленно – в ином случае наступление грозит провалиться.

— У вас еще несколько сзади и по бокам, не говоря уж про тысячи обычных – справитесь, – продолжил играть тот в барана.

— Время также на исходе – по плану давно внутри должны находиться. Бунтовщики подтягивают подкрепления и сам слышал – их крылатые вступили в бой, – Лорд магии сурово воззрился на собеседника. – Нас буднично задавят превосходящими силами. Вынужден настоять.

— Говорю же…- пегас запнулся, пристально посмотрел на единорога и произнес уже другим тоном. – Да будет так, брат.

Не успел волшебник поблагодарить названного родственника за понимание, как снова раздался негромкий спокойный голос координатора:

— Артиллерия открыла огонь по нашим позициям. Пока осторожный – бьют широкой дугой вокруг тел подснежников. Видимо, корректируют через крылатых. Потери весьма значительные.

Тут же влез преемник:

— Шпионы сообщают о мобилизации резервов. Если не дать распоряжение на саботаж, первая волна прибудет максимум через сорок минут.

— Даю, – преисполняясь неприятных предчувствий, стукнул по столу Мирак. – Всем, способным хоть сколько-то их задержать. И конструктов – ВСЕХ – включая экспериментальных и производственных – на поле. По меньшей мере, от вони избавимся.

— Далеко же зашли, — прокомментировал Близ, отсылая подчиненного с приказом. И хмыкнул. – Бьюсь об заклад: Волькен нынче едва не помирает от восторга. Всегда масштабностью упивался, безголовый…

-
Ух. Снова выветрилось.

Выбора в целом нет.

По пятой.

Али седьмой?

Может, десятой?

Ой, да без разницы.

Неизвестно какой по счету флакончик распрощался с содержимым.

По жилам пробежался огонек.

Меньший, нежели прежде.

Тем не менее, в голове чуточку прояснилось, а разноцветные сполохи перед глазами преобразовались в пусть исковерканный, но таки более-менее читаемый пейзаж.

Аж удалось рассмотреть точки в небе.

Дополнительная пачка перьемозгих.

Судя по направлению движения – не наша, а верная Городу.

Ха-ха.

О вон кстати кусок ноги буквально на веревочки висит.

Когда только оттяпать успели?

Отрезаем и суем в карман.

Ибо нефиг мусорить.

Да и вообще – своё не бросаем.

Эх, жаль от мира осталась всего-навсего половина.

Кровью видно залило.

Однако разве ранка не над другим веком образовалась?

Кому какое дело — глянь лучше, до чего весело разлетается этот красавчик.

Совсем уж на пони не смахивает, бедолага.

Три ноги, нет шеи, хвост костяной.

Нынче враги все такие разные.

Вон чуть ли не линг лежит.

А этот на медведя шестиногого смахивает.

И ме-едленно так время течет.

Далековато ушел.

Местности не узнаю.

Эх, вот бы на дне футляра нашлось еще гранат.

-
— Сержант! Дышишь! – к ставшей ему временным пристанищем стене привалился второй земной пони – На передовой же стоял!

— Агась. С самого утра веселюсь – и до сих пор почти целый! — демонстрация набухших повязок на плече и бедре. – Сам-то каким макаром из родных трущоб выбрался?

— Ну так возвернули — едва под бомбежку не подставив! – старый товарищ протянул ему фляжку. – Глотни, пока пыль не улеглась! Кстати, тут-то бросают наши али ихнии?

Ветеран благодарно принял дар и выдул до дна.

— Ясен хрен наши – там чай тоже не дураки сидят и собственных упырей пластовать не станут,– он потряс емкость в мимолетной надежде. — Где грибную-то настойку взял?

— Да это еще из того бочонка, до сыновьей свадьбы недонесенного, – прогремевший с той стороны взрыв скрыл печальный вздох. – Много с передка-то дошло?

— Все перед тобой, – сосуд вернулся законному владельцу. – Как начальник сбег, так и потерялись остальные.

— Что, опять? – заржал старый приятель. – Везет же некоторым с руководством – вчера же тоже свалил. Ну теперь-то точно вздернут дезертира.

— Да не, в этот раз в правильном направлении, – часть защищавшей их кладки развалилась. – Когда линия сломалась, капитан мне и куче других ребят жизнь спас. Собрал, организовал, вывел – и в одиночку пошел всю орду подснежников забарывать.

— Он псих? – после долгого молчания, наконец выдал вертящееся на языке собеседник.

— Хуже – верующий, – сержант отряхнул с останков мундира грязь и встал. – Слышишь, чего за клич солдатня орет? У него переняли.

-
Последнее скопление точек мигнуло и погасло.

— Финита! – единорог опустошенно откинулся на спинку кресла. — Кончено. Лучший, наименее опасный для инфраструктуры и жителей шанс подавить никчемных бунтовщиков и спасти Родину – провален. Не справились.

— Фортуна переменчива, — пожал плечами Близ, отдавая приказ отступать. – Долг же вечен. Ты всегда прав, пока верен долгу.

— Да, естественно, — Лорд магии отер пот со лба. — Увы, правый – не значит выигравший.

— Неправые же проиграли по факту собственной неправоты, — пегас накрыл брата крылом. Будто в молодые годы. – Не печалься: потери мизерны. Конструкты же вовсе от начала недостойная Города пакость. Подумай только, сколь неудобно было бы описывать данный путь к победе в будущих учебниках истории.

— Действительно, — чуть менее мрачное хмыканье. – Небось и иллюстрации пришлось бы делать, а значит возрастные требования проставлять отдельно. Океан мороки.

— Наш день придет, — по лицу повелителя неба пробежала скупая улыбка. – Пошли поедим, а то еще похудеешь, в глазах студентов вес потеряешь...

-
Драгоценный дневник, я жив.

Внезапно.

И аж цел.

Самому с трудом верится.

С момента нашего последнего общения произошло неожиданно много событий.

Вверенный новоиспеченному капитану объект подвергся атаке правительственных войск. С применением распыленной в воздухе кислоты. По словам Унвера, она именуется Мертвецкой тучей и некогда использовалась при подавлении восстания в Цитадели – собственно что и позволило ему вовремя опознать по рассказам готовящееся действо, вытащив с позиции по крайней мере меня. В ином случае сейчас бы этого не писал.

Раствор вызывает жестокий ожог тканей, буквально съедая всё, с чем соприкасается. Вряд ли кто из пострадавших выжил.

Видел всего одного – мне хватило. «Лицо» долго будет сниться в кошмарах. Несчастный будто бы обратился в не-мертвого из отнюдь не детской книжки.

Объятый ужасом, я побежал, пренебрегши честью и долгом.

Сия ошибка стоило дорого и вероятно неоднократно аукнется в будущем, бо ради ее исправления пришлось совершить другую. Хотя справедливо ли называть оплошностью выполнение долга?

Нападение, насколько в данным момент возможно понять, имело двойную цель. Во-первых: разрушение первых двух рядов укреплений – как-то не до защиты, когда твоя кожа растворяется. Во-вторых: создание необходимых условий для следующей фазы операции.

В ту же ночь, перед рассветом, изумленным взглядам солдат предстали «выжившие» — замотанные с головы до ног, страшно воняющие, молчаливые, на вид не способные и мухи обидеть. Описанная маскировка позволила правительственным силам –анимированным и модифицированным трупам под удаленным управлением единорогов – беспрепятственно пересечь первую линию обороны. В полном соответствии с ожиданиями автора затеи, столь неэффективная с чисто военной точки зрения “униформа” нанесла поистине чудовищный, вполне могший стать фатальным урон морали повстанцев. Ибо не только лишь изгнанник испытывает определенного рода…робость перед в высшей степени заблудшими душами.

Весьма значительное число солдат разбежалось, разнося панику вглубь фронта. И без того перегруженная событиями дня транспортная система разродилась целым ворохом разнообразнейших аварий, в итоге встав и вынудив перебрасывать резервы чуть ли не пешком. Не получающие приказов подразделения пытались действовать самостоятельно.

Короче, категорически неприемлемая в военное время сумятица.

Одновременно с наземной атакой правительство устроило множество ограниченных бомбардировок по краям, тем самым организовав идеальную ситуацию для продвижения своих ужасающих войск.

На этом этапе в бой вступил намедни опозорившийся офицер. Выпрыгнув из окна выделенного нам под казармы домика прямо перед наступающей рекой оживленных трупов. Много-много взмахов клинков, взрывов гранат и выпитых бутылочек спустя вашему покорному слуге посчастливилось выйти с собранной по нитке сотней спасенных к еще держащейся позиции.

Казалось бы шанс закрепиться и перевести дух. К сожалению, не получилось. Ибо Лорды вывели на доску крупную партию ранее встречавшегося в сугубо косметической пропорции чудовищного оружия, одним видом могущего обратить в бегство кого угодно. Кроме исцела.

На поле вышли подснежники.

Белые и пушистые подобно одуванчикам.

На ходу разбрасывающие семя будущей скорби.

Вот и аукнулся былой надежде Города невольный обман с табличкой. Незаслуженная честь потребовала оплаты выданного наперед почетного звания. И получила ее – иначе расплачиваться бы пришлось другим.

Произошедшее потом расплывается, превращаясь в живописную кашу из кишок, пуховых туч и обгоревших ворот взятого в первые же мгновения битвы передового поста. Эк куда зелья-то занесли.

Собственно разосланные Волькеном во все стороны крылатые санитары обнаружили изгнанника аж посреди расчищенных Мертвецкой руин. Истекавшим сворачивающейся на глазах сукровицей и блюющим радугой.

В результате оказался здесь. В особой палате отдельного пегасьего госпиталя. Окруженный заботой аж трех рогатых, более-менее собравших пациента по частям и утверждающих, якобы уже могу бегать.

За наличие при себе отрезанных и откусанных частей удостоился похвалы. А вот злоупотребление зекориными микстурами врачи категорически не одобрили, объявив оное стоявшим им на порядок сильнейших хлопот, нежели банальная хирургия. Впрочем, и то и то по факту должно было загнать пишущего сие в могилу – однако напитки убили бы меня дважды. “В вашей алхимии крови не обнаружено”.

В общем, спасла своевременность вмешательства, обилие недобровольных, но не способных возразить вследствие смерти доноров и обыкновенное чудо. Последнее немного смущает – аж неприятное ощущение, будто отнял везение у кого-то другого – тем не менее, вдохновляя на новые подвиги.

Верховный в восторге от моего выступления. Письмо пришло утром.

Неслучившийся картограф почти не дрожащей ногой поставил точку и отложил писчие приборы, откинувшись затем на подушку.

Восхитительное ничегонеделание.

Самое время прикорнуть.

Проснулся счастливчик под вечер – до крайности вежливый и деликатный единорог сообщил о прибытии посетителей. Неожиданно приятных.

Встреча началась в теплой радостной обстановке. Аж пошалить захотелось:

— Неужели же никто виновника торжества не обнимет? Эх, Унвер, Унвер…- сокрушенное покачивание головой.

Надо заметить, разочарование не совсем уж притворно. После пережитого Принцу весь мир казался ярким и полным надежды, а спутники – друзьями. Увы, даже пегаска, на чью непосредственность и импульсивность пациент втайне надеялся, поприветствовала его хоть и энергично, но довольно отстраненно. Тихий голос на краю сознания верно заметил: оно, пожалуй, к лучшему…

Сын Города затряс головой, норовя избавиться от ненужной мысли. Он в полном порядке.

— От чего же? – вдруг вышла на передний план Диана, пять минут назад выразившая всю полноту отношения к соверену предельно кратко и нелицеприятно. – Покорная рабыня с удовольствием поприветствует любимого хозяина.

Ну, на безрыбье и рак рыба. Да и не дура же – при всех резать. С другой стороны, подобная доброжелательность зело настораживает и внушает здоровые подозрения касательно истинных мотивов…

Пока новоиспеченный герой раздумывал о причинности, чудовище успело подобраться вплотную и слегка откинуть скрывавший лицо капюшон. Ровно на столько, сколько необходимо для демонстрации полуразложившийся морды вроде тех, кои вселенная щедро показывала повстанцам в последней битве.

Повезло: страх напрочь парализовал члены, таким образом спася от позорного крика или бегства. Разум успел переварить информацию и выдать решение. Выразившемся в резком прижатии не ожидавшего подобного отклика монстра к себе и злобном шепоте на ухо:

— С ума сошли? При всех же перевоплощаться! Если они узнает, КЕМ вы являетесь…

— И в мыслях не имела когда-либо жертвовать собственных весельем ради твоих интересов, – медово промурлыкала в ответ изменчивая тварь, также обхватывая владыку за шею и одновременно меняя облик.

— Моим интересам ничего не угрожает, — чуть успокоившись, заверил былой наследник трона. – В конце концов, всегда могу без лишних слов дать вас нейтрализовать, впоследствии заявив о злонамеренном внедрении с намерением меня убить, – земной пони отпустил неудавшегося палача и улыбнулся краешками губ. — Правду говорить легко и приятно.

Забавно: ведь действительно без дураков зрачки. Аж нечто вроде выражения...

— Каковы дальнейшие действия, майор? – разорвал потенциальную идиллию Лентус.

В сторону пустые размышления. Родина ждет.

— Я получил необходимое для… дела письмо, – собравшийся Принц обернулся к магу. – Более того: Верховный Главнокомандующий проявил дополнительную любезность, не только сверх оговоренного повысив в звании, а и назначив встречу с представителем Серебряных. В близлежащем Зале Памяти. Ночью.

Тот почему-то задумался. Причем так…озабоченно.

Раздавшееся сбоку хихиканье отвлекло изгнанника от исследования рогатого соратника.

Отодвинутое чудище снова прильнуло к нему…и опять, елки-иголки, продемонстрировала отвратительную рожу. Ну то есть, не естественную, а гниющую. Заодно опустившись до предельно детского “буканья”. Вот прям при всех.

Зубы сжались, а копыта стали подавать явные сигналы – де, отличный момент для почесывания их о кого-нибудь злобного и дырявого. Последовавшее спустя считанные секунды хихиканье лишь упрочило позиции инициативных конечностей – ибо мало что настолько разлагает персонал, как убеждение в собственной безнаказанности.

К счастью, оный недостойный порыв удалось сдержать, а получающую от происходящего тонны удовольствия тварь – сравнительно вежливо отпихнуть. А там и рогоносец очнулся, пояснив причины тяжести дум: достичь обозначенного места с помощью транспортной инфраструктуры не представляется возможным. Ибо примерно часовая часть пути недавно превращена в гору щебня.

То есть, до куда-то доедем, а потом придется пешочком. Более-менее под прицелами единорожьих установок. Из утешающего: никакой военной значимости интересующий нас квартал отродясь не имел и разбомбили его скорее всего исключительно в качестве мелкой мести за поражение – а значит есть неплохой шанс отсутствия наблюдения со стороны далеко не многочисленных волшебных пушек.

Правда у каждого своя

А Истина на всех одна.

https://www.youtube.com/watch?v=HZDhMKk4tfg

https://docs.google.com/document/d/1AlwQV6McTVwJyMZFkgJ4ZicGeevr0uwJ3eNuVWRICus/edit

Наконец-то избавляются от надутого рогоносца.

Впрочем, нельзя не признать – показал себя весьма полезным. Пожалуй, коли будет хорошо себя вести, то и после победы сохранит невзрачную шкурку в целости.

— Майор, ваше решение окончательно? – упирается, зараза. – Позволю напомнить: моё присутствие обусловлено не только приказом вышестоящих, но и просьбой очень уважаемого мной старшего брата Виста оказать вам всяческую помощь. Безотносительно конкретной…

— Мы, безусловно, благодарны за щедрое предложение, – говори за себя. – Тем не менее, сие предприятие и без того чрезмерно злоупотребило щедро предоставленными вами услугами. Не сомневайтесь: Унвер в полной мере в состоянии провести нас через опасный участок, после коего нам вовсе нет нужды в какой-либо поддержке помимо имеющейся. Следовательно, занимать высококвалифицированного специалиста я ни имею никакого права.

Вельможа слишком расшаркивается перед магами. Видать преклонение воспитатели забили в самый корень. Вряд ли найдет нишу при новом режиме.

— Принято, — во-во, вали давай. – В таком случае, раз между нами более не протянута иерархическая цепь, то позвольте выразить давно терзавшую оного жеребца мысль. От частного лица частному лицу, — надо же, а он вообще так умеет? — Вы славный пони и отличный солдат – храбрый, сильный, самоотверженный. Однако в качестве боевого офицера никуда не годитесь…

Ой, да откуда холую-то в подобном разбираться?

— Не хочу сказать, будто стоящей напротив — дурной руководитель, – то-то же, – Продемонстрированный подход к обязанностям блистал ответственностью и организаторскими талантами, хотя и, говоря субъективно, страдал излишним потворством капризам субординатов, — под тобой бы все естественно по струнке ходили, кровопийца предательский. – Бытие полевого командира требует способности быстро оценивать обстановку, прикидывать допустимые потери и пути наиболее целесообразного использования имеющихся ресурсов, – земных пони, ага. – Главное же: готовности пожертвовать малым ради большего.

Аж Принц догадываться о наклоне начал – на глазах мрачнеет:

— Имеешь в виду…

— Да — ваше поведение в последней баталии, мягко говоря, не выглядит дальновидным, – дык, сам-то вообще бежал в тыл. – Рисковать жизнью ради десятка отставших солдат, а затем биться с волнами противника во главе нескольких сотен смертников – эпично и благородно. А также до крайности неэффективно, — надоело слушать этот монотонный голос. — И ведущий и ведомые имели шанс принести несравненно больше пользы в случае работы во взаимодействии с успевшими отступить до критического положения подразделениями…

— Хватит, идти пора, – внук Старейшины постучал по часам. — Вроде бы каждая минута на счету, нервные клиенты и прочее?

— Прошу прощения, ежели… — да замолчи уже.

— Не переживайте – критика редко бывает лишней, – когда наконец прекратите болтать? – Благодарю за высказанное мнение. Как ни странно, выражу полное с ним согласие.

-
— Так чего они там делают-то? – снова не сдержавшись, обратилась пегаска к единственному оставшемуся в пределах досягаемости спутнику.

Унвер, напряженно размышлявший о чем-то с момента расставания с Лентусом, лишь раздраженно передернул плечами и повторил приглашающий жест. Пожалуй, рыжий прав: почему бы действительно банально не проследовать за внезапно сменившими курс товарищами?

Потому как руководителя подводить не хочется – ибо сказал ждать их на месте – а также по причине боязни.

Ага, именно так: Рейнбоу Даш БОИТСЯ этих местами до сих пор дымящихся и черных от гари гор обломков. Пусть район и был официально необитаем, а враги разбомбили лишь камни – но и они будто бы вопияли к безлунному небу о свершенной над ними несправедливости.

Хотя вон Принцу-то небось раз этак в двести тяжелее – бо он-то вообще помнил разрушенные до основания здания целыми, а покрытые горелым мусором пустые улицы – оживленными. Несмотря на заявленную спешку изгнанник всю дорогу нет-нет, да подходил то к одной, то к другой груде головешек, крутил в копытах плашки с надписями, поднимал железяки…

Дернуло же Диану так не вовремя очухаться от своих дырявых мечтаний.

Хватит трусить.

Радужногривая глубоко вдохнула и двинулась по отпечатавшимся в саже следам.

Идти пришлось недолго.

Проводник, в полном соответствии с традицией, услышал уроженку мирной земли загодя. Обернулся, издал неопределимый, но стопроцентно недовольный звук. Застыл секунд на десять в мрачном раздумье. Кивнул, приняв про себя некое нерадостное решение.

Пинок спустя блестящая в свете поставленного рядом фонарика подпорка улетела в ночь, а удерживаемый ею свод свежеотрытой дыры обвалился.

— Просил же: сидеть на хвосте ровно и не отсвечивать, — с нотками отчаянья заметил жеребец, обращая взор к загубленному труду. – Неужели вставленное под него шило настолько велико и болезненно?

Крылатая не понятно с чего устыдилась и уже открыла рот, дабы объясниться, как собеседник рявкнул:

— Не важно – уходите. Потом побеседуем.

Ох, не стоило ему выражаться подобным образом:

— Ой, извините меня, ваше высочество, недосмотрела, — внезапно прорезавшимся издевательским голоском защебетала пегаска. – В конце концов, к сиятельству обращается не более чем приставшая без всякого повода покорная рабыня, не обладающая никакими иными пожеланиями али мечтами помимо выполнения приказов.

Земной пони застонал:

— Туда же, ф-фер. Чего надо?

— Для начала – немного уважения. И ответа, с какой радости уж полчаса не двигаемся, — приврала, максимум минут двадцать.

— Вернитесь на пост, — в той же хамской манере отозвался обычно куда более обходительный местный житель. – Вам оно не интересно.

— Благодарю за заботу, – откликнулась эквестрийка. — Однако всё же позволь самой решить, какие конкретно виды способны пойти мне на пользу. В конце концов, это из-за тебя мы со Спайком вообще здесь оказались и помочь нам понять происходящее – наименьшее…

— ОТ-ЛИЧ-НО! – Принц вдруг встал. – Жаждите ПОНЯТЬ – ну так извольте.

Резкий разворот – и Рейнбоу узрела на согнутой ноге маленького ребенка. Бедняжка выглядит ужасно: тощий, грязный, со множеством царапин и синяков. Часто дышит, дрожит и подслеповато щурится на держателя, без передышки повторяя какую-то фразу на их языке. Через грудь крест-накрест повязан бинт.

— Родина истекает кровью, — провозгласил в одночасье набравшийся жуткости иноземец. – Некогда же гордый народ прячется по оставленным даже крысами зданиям в надежде на спасение от развязанной идиотами войны – но и туда она протягивает когтистые лапы, — говорящий окинул ношу страдальческим взглядом, переведенным затем на вопрошавшую. – Вот вы увидели великий секрет, почуянный монстром под обломками – стало легче? Лучше? Спокойнее? Вряд ли.

Изгнанник дал жертве чужих разборок глотнуть зелья из желтой колбочки и снова ненадолго задумался. Малыш меж тем погрузился в беспокойный сон.

— Леди? — молча стоявший в стороне чейнджлинг вздрогнул. Голос жеребца сломался, превратившись в нечто одновременно лютое, болезненное и скабрезное. – Поздравляю с сольной миссией: отнести пострадавшего к серым. Мы пока пойдем дальше, — слова резко налились мучительным сарказмом. – И пусть вся…настойчивость вашей природы от меня не сокрыта, рискну попросить: постарайтесь не съесть его в первые же десять минут полета.

Совершенно не понимающая происходящего Даш кожей почувствовала напряжение, когда Диана сперва отпрянула от протянутого ей дитя, а после, не выдержав тяжелого подавляющего взора “соверена”, покорно и как-то отчаянно приняла драгоценный груз. Между ними будто бы происходил некий неслышный и весьма неприятный диалог.

В результате перевертыш превратился в пегаса и отчалил – разумеется, не забыв отдать драгоценную суму.

-
Наследница летела, судорожно прижимая к груди врученную ношу.

Самый воздух уничтоженного квартала пропитан гарью и копотью, однако и все пожары мира не сумели бы заглушить исходящий от свертка «аромат». Ибо он не нуждался в ноздрях для входа, напрямую терзая и дурманя изголодавшееся сознание.

Да: безрогая не знает языка, а рыжик указывает путь. Конечно, им надо спешить. Разумеется, Диана сможет догнать их после.

Но всё-таки: неужели иного пути правда нет?

Ребенок вдруг очнулся от порожденной зельем полудремы и раскрыл глаза. Спутанные эмоции ударили волной.

До чего же давно дочь Народа не питалась. Проклятый урод суше хвороста, других же и копытом тронуть не давал.

— Мама, вставай! – опять та же самая фраза

Яркие, сочные чувства. Любовь, горящая подобно маленькому солнцу.

Сколь бы не трепыхалась гордость и не сопротивлялось сознание, а тело не обманешь. Оно знает процедуру и не собирается дожидаться, пока разум даст формальный приказ. От греха подальше приземлившаяся на ближайшую крышу ученица Королевы уже выглядела точной копией жертвы обвалившегося потолка.

Безвестной горожанки, в последней безнадежной попытке спасти юную жизнь закрывшей жеребенка собой. Обнимавшей его и защищавшей даже когда балка перебила несчастной позвоночник. Тем не менее, лицо застыло не жуткой маской наверняка на диво мучительной агонии, но лишь чуточку жуткой ободряющей улыбкой – финальным штрихом самоотверженной души, до конца стремившейся оградить родной комочек невинности от холодной жестокости мира.

И вот ценимое больше бытия сокровище в лапах чужой.

— Встала! Ура! – малыш попытался обнять охотницу. – Спасибо! Большое-пребольшое!

Теплые волны благодарности вперемешку с облегчением и поднимающийся ввысь за мгновение испарившийся страх.

— Теперь мы наконец пойдем к папе? – робкая чистая надежда. Лучик света, прорвавшийся сквозь напитавшиеся дымом пожарищ небеса. Блестящая серебром струя в и без того могучем прекрасном ВОЖДЕЛЕННОМ потоке.

Перевертыш смотрит на него и едва ли не сходит с ума от желания ОБЛАДАТЬ.

Будто перед умирающим от жажды раскрылось огромное озеро…

А на другой чаше весов – всего лишь взор.

Ненавидимые всеми фибрами души серо-стальные буркала. Презрительные. Уничижающие. Чуть ли не жалостливые.

Обращенный к некогда пригретой у груди безвольной зверушке взор хозяина, решившего даже не открыто бросить кость, а просто «прикрыть очи» на мелкое и подлое воровство отпущенного на часик погулять без поводка питомца.

И метафорическая слюна уже капает на нагрудник.

Неужели проклятый урод прав? Разве же Диана, воспитанница Кризалис, наследница великого рода и Защитница Короны – не более чем рабыня своей природы?

«Аромат» кружит и дурманит, обещая наслаждение превыше любого иного.

НЕТ!

Она докажет ему. Каждому. Вселенной. Народ – свободен. Истина освободила их…

Маленькие копыта всё-таки обхватили её шею. Светло-фиолетовые глаза искали взгляда матери.

Не сдамся. Мы – не рабы.

Кобылка решить напугать детеныша, отодвинуть от себя, обратить волну вспять.

— Мама, ты сердишься? – крохотные конечности сжались с обреченностью бессильного. – Прости меня, прошу! Я буду послушным! Только, пожалуйста, не молчи снова!

Не могу.

Слишком много.

Слишком сладко.

В порыве отчаяния подёргивающаяся рябью пожирательница вскинула голову к мрачному небу – чтобы затем, слезинка за слезинкой, начать опускать закрепившийся чужой лик обратно.

Будь ты проклят…

— Не плачь, – жертва мира потянулась, дабы вытереть пленнице голода слезы, но вдруг и без того невеликие силы стали покидать дитя, склоняя ко сну.

-
— Это Зал Памяти, – спустя некоторое время отозвался Принц, выведенный вопросом из довлевшей с отлета чейнджлинга задумчивости.

— Памяти о чем? – развила наступление пегаска, получив опять же краткий ответ:

— Об ушедших.

— То есть, кладбище? – Рейнбоу резко почувствовала себя неуютно и отодвинулась от испещренных ящиками стен.

— Напротив. Зал Памяти, – правильно расценив недоуменный взгляд, вынужденный гид снизошел до объяснений. – На кладбище избавляются от ставших ненужными тел. Нечто вроде большой и празднично обвешенной мусорной кучи, хотя конечно предпочитающие похороны видят иначе, — отвлеченное безразличие внезапно треснуло ниточкой личного мнения. — Никогда не понимал таких пони – чего ради тратить уйму сил и времени на копание с последующим украшательством и уходом, когда есть освященный веками несравненно более дешевый и легкий способ путь кремации? Если же говорить совсем честно, то современность предлагает вовсе замечательный, одновременно максимизирующий пользу и исполненный символизма, вариант утилизации трупов – перевод в удобрения с…

— Причем здесь конкретно данное место? – перебила разошедшегося горожанина кобылка.

— Простите, увлекся, – жеребец прокашлялся.– Сие помещение создано для хранения не плоти и костей, но образов, мечтаний, достижений и идей тех, кто существовал до нас. Их сути. Того, чем являлись ушедшие, — псих ничтоже сумнящиеся вытянул ближайшую ячейку.

— С ума сошел – могилу осквернять! – возмущенная Даш ударила по покрытому копотью копыту. За каковое свершение удостоилась зело удивленного взгляда и долгой паузы.

— Видимо, не поняли преждесказанного, — медленно приступил к новому этапу экскурсии горожанин. – Повторяю: никаких трупов тут нет и не планировалось. Не «могила». Наоборот – нечто, предназначенное для потревоживания. Ибо какой смысл оставлять что-либо потомкам, ежели не давать им это использовать или по меньшей мере смотреть? В контейнерах картины, игрушки, аппараты, бумаги и прочие объекты, каждый из которых служит цели ознакомления любого мимопроходящего гражданина со свершениями и взглядами отбывшего в вечность предшественника, — из глубин стенного шкафа на свет вышла кипа документов и набор заковыристых инструментов. — Например, сейчас перед нами камера весьма преуспевший при жизни строителя. О чем, помимо приданных в письменном виде сведений, можно судить уже по одному присутствию камеры в главном проходе – знак больших денег либо значимых общественных достижений.

— То есть они хотят и более того – платят за то, чтобы другие читали о них? – со смешанными чувствами поинтересовалась крылатая.

— Ну, после смерти вообще хвастаться легче – и напортить ничего не получится и возражать невежливо, — легкая улыбка. – Тем не менее, обычно большая часть ящиков заполняется родственниками, жаждущими поведать миру о замечательности покойного. Минимум — в буквенном виде, однако зачастую будущие поколения вместе с заметками и сувенирами получают вещи, обладающие отнюдь не только сентиментальной ценностью. Собственно, благодаря оной давней традиции наша история жива и предметна, благо ради исследования, допустим, моды на ювелирные изделия тысячелетней давности ученым необходимо всего-навсего спустится этажом ниже.

С некоторым трудом переваривающая поступающую информацию летунья споткнулась о последнюю фразу и запросила дополнительных пояснений. Проводник пожал плечами:

— Городу полторы тысячи лет, а строить вверх при таких роскошных пещерах едва ли не стыдно. При заполнении же Залов перетаскивать сразу ВСЕХ почивших лень, поэтому новеньких кладут не над предыдущими, а под последними. Говорят, знатная такая периодически сужающаяся пирамида выстроилась. С каждым поколением становящимися ценнее сокровищами у самой поверхности.

— А воров или там мародёров не боитесь? – задала логичный, вытекший напрямую из опыта последних дней вопрос эквестрийка.

— Боимся – поэтому посыпаем специальным порошком, коий по идее стоящие на страже рогоносцы чуят за сотню метров. На них же кстати и прочие услуги вроде изготовления каменных табличек и посмертных изображений. Увы, сейчас сих достойных мужей не наблюдается. По понятным причинам, – исполненный немного грустного лукавства взор опустился на Унвера.

Тот состроил выражение святой невинности.

Продолжить занимательное общение не довелось: в коридоре забрезжил свет фонаря.

Навстречу троице вышел отряд из дюжины не очень опрятных и чистых, но хорошо вооруженных аборигенов. Лидер – здоровенный земной в толстенной кирасе и круглом шлеме с полями – довольно долго разглядывал посетителей, особенно Рейнбоу, после чего обратился к молча ждавшему реакции на приветствие Принцу с короткой гавкающей речью. То ли допрашивал, то ли правила объяснял. Тот отвечал степенно и ровно, сбившись лишь под самый конец, когда неизвестный со скабрезной ухмылкой кивнул на кобылку и выдал нечто, побудившее его соратников самым мерзким образом расхохотаться. Даже рыжика перекосило. К счастью, ни к каким печальным последствиям оная неведомая фраза не привела: похититель Спайка совладал с собой и прежним уверенным тоном завершил переговоры.

Дальше двигались вместе. Почти по-дружески беседуя. Замаскированный вскоре аж подстраиваться под стиль собеседника начал – ну, насколько пегаска могла понять – чем знатно раздражал становящегося в общении с ними всё эмоциональнее красно-коричневого. Долгий путь меж руин вывел идущих к жерлу обширной, уходящей вглубь горы пещеры. Вход перегорожен умеренно внушительной стеной почти до свода. После длившейся минут семь перепалки с охраной, большая часть озлобившихся сопровождающих оставила просителей и шмыгнула в маленькую дверку сбоку от основных широченных ворот, даровав наконец возможность узнать последние новости.

— Принимающая сторона — не вояки, а всего-навсего кучка обнаглевших торгашей поверх маленькой армии наемников, зело скромная часть из которых имеет привилегию именоваться «профессиональной», — косой взгляд на оставшихся конвоиров, прямо скажем, не выглядящих грозными несмотря на обмундирование. — Да и те в массе – лесники, плюс караванная/шахтная стража. Как следствие, взаимодействие между отдельными частями и в целом организация, мягко говоря, хреновенькая. Кабы не решение Лордов перед самой Революцией преобразовать большую часть Нижнего Города в цепь надежных тюрем-крепостей – в жизни бы ничего нынешние обитатели бы не добились. Ну и без Волькена тоже.

— Он-то тут при чем? – Даш, пользуясь малым числом вероятных наблюдателей, украдкой пошевелила спрятанными под плащом крыльями.

— Комендантом поставили. Так сказать, «награда-ссылка», — вступил в чужой диалог Унвер. – А черный взял и всех разом предал. В гарнизоне-то стояли ясное дело те, у кого вместо мозгов перья – сами думать не умеют, начальников аки маму слушают…- он вдруг поперхнулся. – Прошу прощения, увлекся – так-то раньше не знал, откуда непосредственно Главнокомандующий вылез.

Эквестрийка недоуменно воззрилась на него, не будучи в силах связать первую часть «объяснения» со второй. Вернее, не успевая.

— В общем, сперва изменил Верхновый, потом изменили ему – обычная песня, — вернул внимание к себе Принц. – Предвосхищая неизбежное: тогда, при встрече, лидер сделал присутствующей даме не вполне приличный комплимент и выразил определенного рода надежды – незамедлительно развеянные. Однако наверняка ушедшие не без остатка. Поэтому, пожалуйста: накиньте капюшон обратно и не снимайте до подобного – не дай Пламя еще кто захочет за вами поухаживать, пока с главным беседовать буду.

-
Приветствие стартовало жалких сорок минут назад – а молокосос уже чуть ли не зевает. Таким вот недорослям предполагалось вручать власть над уважаемыми горожанами, пробившимся наверх исключительно благодаря собственным талантам и семейным капиталам. Пфе.

Неудивительно, что из подобного в итоге выросли те засевшие в Главном квартале бездари, доведшие-таки добропорядочных граждан до вооруженного неповиновения.

Ладно, пора закругляться с регалиями и прочим. Чего ради вообще разорялся.

— Закончим с формальностями, — список званий отправился обратно в стол – до более достойного слушателя. — Будьте любезны, изложите приведшее уважаемого гостя дело.

Пыльный, грязный и очевидно не вполне здоровый во многих смыслах уродец моргнул и заговорил:

— Лорд земли захвачен вашими войсками и в данный момент удерживается в качестве заложника…

— Заложник – неверное слово, – лучше сразу расставить точки. В конце концов, никто не платит за выслушиванием грубостей. – «Гарант честности и доверия» звучит намного лучше.

— Так или иначе, – ишь кривится, проситель. – Мне необходимо встретиться с ним по делу, от успеха которого зависит само существование Города.

О как!

— Подробности? – поднялась вверх левая бровь.

— Не могу раскрыть, — гордое покачивание головой.

— В таком случае, просьба отклоняется, — величавое помахивание копытом. — Вас проводят.

— Минуточку терпения, — вороватое оглядывание по сторонам. – Поскольку я практически не сомневался в подобном исходе, то позвольте перейти к плану «Б» — и предложить сделку.

По крайней мере, не полный идиот. Дадим шанс:

— От чего же сразу не предложили?

— А разве кто-нибудь любит терять деньги? Тем более ТАКИЕ, – еще бы на полтона выше – и Глава Серебряного Совета счел бы оную экспрессию издевательской. — Вот документы, подтверждающие кредитоспособность говорящего.

На стол легла пачка корреспонденции, ласкающей взор зримой аккуратностью и официальностью. Ставрос с невольным уважением раскрыл первый конверт и внимательно прочел содержание, перейдя затем к следующего. В результате не сдержал удивления:

— Не могу не признать: передо мной очень способный молодой жеребец с большими и зело неожиданными связями — фанатики, ректор, учинивший встречу солдафон. Либо прекрасный мистификатор, каковой талант также не должен остаться без поклонников. Так или иначе, – непроизвольно вылезшая на передний план усмешка. – Сей труд совершенно бессмыслен.

Один красивый жест спустя вся документация оказалась в камине, а руководитель наиболее разумной части восставших с искренним интересом наблюдал реакцию посетителя. В целом, недурная: несмотря на явный порыв немедля бросится спасать в любом случае стоявшие немало бумаги, замаскированный сдержался и лишь с тоской глядел на сгорание своих драгоценных писем.

— У меня в наличии несравненно лучший способ отделить зерна правды от плевел лжи, – самую капельку насмешливая улыбка в ответ на взбешенный взгляд. – Внести камень!

Нанятые годы назад вышколенные слуги расторопно доставили в кабинет возможно самую драгоценную вещь во всем хозяйстве нынешнего лидера мятежа: внешне невзрачный кусок полупрозрачного кварца с отверстием посередине.

— Итак, Принц, — слово вырвалось с большей презрительностью, нежели стоило. – Будьте любезны вложить конечность в выемку и описать требуемую услугу заодно с прилагаемой оплатой, — собеседник опешил. — Не тревожьтесь: Призма не сделает ничего плохого – она лишь детектор, а не экзекутор. Да и в принципе: чего боятся, коли намерения ваши чисты, а заявления правдивы?

Юнец сглотнул и поставил ногу на артефакт, приступив к размеренному перечислению сокрытых в глубине Леса сокровищ. И столь…неожиданно аппетитно отдавалось в уме дельца повествование, что взор буквально прилип к гладкой холодной поверхности зачарованного куска породы. Ни разу не потемневшего. Поразительно.

В конце занимательного рассказа внезапно очень богатый и в денежном и в товарном эквиваленте оборвыш повторил ранее выраженное желание побеседовать с Феросом. Всего-то на всего. Плюс никаких вопросов по сути дела. Мягко говоря, подозрительно – и тем не менее, куш достойный сувания головы в петлю.

— Не скрою: заинтригован, — дипломатично вступил в новую фазу переговоров Глава Совета. – Однако нуждаюсь в паре уточнений. Первое: осуществляемая вами операция несет опасность для Нижней части, местных обитателей или меня в частности?

— Да. Но ее отсутствие намного страшнее, — истина.

Прелестно. Дамоклов меч над всеми – а клиент требует анонимности. Нажать? А если тогда более не понадоблюсь? Связать и вытянуть координаты тайника нетрадиционными методами – революция-то всё спишет? Плохо для бизнеса. Дорогие партнеры не преминут воспользоваться. Да и кто тогда неведомой угрозой займется?

А ежели таки агент Лордов? Умыкнет заложника – и прости-прощай мир. Раскатают.

— Работаешь на правительство? – без обиняков ляпнул слишком возбужденный для словес торговец.

— Нет, — опять чисто.

Естественно: «я сам правительство» и прочий бред. С иного угла: изгнали ведь…

Хватит. К корню:

— Если у вас нечто более ценное, чем перечисленные вами ресурсы?

— Нет, – камень налился цветом.

Вот голубчик и попался.

— Врать нехорошо, – сладкий голос действует безотказно. – Вы привезли это с собой? Оно сейчас с вами?

— Нет, – вновь неправда.

— Бесполезно, — покровительственное покачивание головой в бок. — Если не хотите подобно жалкому контрабандисту подвергнуться досмотру, то будьте ласковы: выложите обозначенную драгоценность — Призма никогда не ошибается, – Ставрос не удержался и погладил наверное в сотый раз выручающий хозяина кристалл.

Аж любопытство проснулось – какая же неземная стоимость способна затмить вышеописанные золотые горы?

Бедолаге потребовалось некоторое время для осмысления происходящего и примирения с судьбой. По завершении же периода раздумий уродливый лик просветлел:

— По-онял, — преступник совершенно неуместным образом хохотнул. – А ведь сперва в отображении объективной истины кубик подозревал, хе…

— Так и есть, — кожей чуя приближение чего-то непредвиденного, подтвердил купец. – Ложь от него не укроется – к чему вообще данное замечание?

— Вынужден разочаровать: представленная игрушка на подобное не способна, – щенок вдруг расплылся в наглой улыбке. – Она видит сочтенное правдой. И не абы кем, а мной. Вторая же печальная для вас новость – интересующий вас объект важен исключительно потому, что любим.

Проклятье. Верно. Хорошо, авось не всё потеряно:

— Испытывать сердечную привязанность можно и к драгоценностям. Вроде моей, – кивок на кварц.

— Увы, для вас, обсуждаемое является существом. И аж живым, – опять не врёт.

Ничего не попишешь. Так и так легко не отделается.

— Путешествующая с вами прелестная кобылка? – бровь вопросительно поднялась.

— Откуда столько подозрительности? – в голосе прорезалась определенно посторонняя для беседы развязность. Даже озорство. — Сомневаетесь в моей нормальности?

— Вы любите спутницу? – поскорей бы закончить. – Али стесняетесь высокого чувства? – побольше сладости в голосе – ну и оскорбительные намеки также склонны дело ускорять. – А то ведь заподозрю нежную склонность к рыжему соратнику.

— Позвольте! – взвился жеребец. Гордо. Нервно. И до боли ненатурально. Серьезно? –Да возможно ли, достойно ли пусть и только предполагать сие отвратительное…

Ага. Какая мерзость:

— Отвечайте на вопрос – повторять не стану

— И не подумаю! – ишь, встал в позу.

— Стража! – двери мигом распахнулись. Молодцы, не зря плачу. – Итак, позвольте пояснить: ваша сделка, как и ваша жизнь, висит на волоске – мой интерес не останется неудовлетворенным.

Единственный выход, сосунок. Впрочем, и так уже ясно. Тем не менее, надо бы удостовериться.

— Ладно! – злобный зубовный скрежет. Копыто вернулось обратно на Призму. – Сокровище, превосходящее ценностью все сокрытые в Лесу запасы – действительно он.

Занавес.

— Омерзительно, — в кои-то веки позволив эмоциям прорваться во всей полноте, процедил торговец, невольно отодвигаясь. – Правильно тебя, выродка, изгнали.

— Я знаю, — с горечью признал урод, опуская взор.

— Привести спутников! – охрана расторопно перетащила несопротивляющихся посетителей из приемной. – Леди свободна. Кавалера, к сожалению, необходимо задержать до возвращения…эм…партнера.

Опять же нельзя не похвалить стражей: мигом прочухали, без шума, пыли и лишних мучений скрутили и, игнорируя вопли с угрозами, повели в тюремное крыло. Пожалуй, заслужили премию.

— Подонок, – с неприкрытой ненавистью прокомментировал произошедшее виновник.

— Ну-ну, дорогой Принц – к чему опускаться до грубости? – исключительно из любви к искусству снова замироточил приевшийся общением Ставрос. – Гарантирую: столь значимый для вас…член команды вернется целым и невредимым. Коли выполните собственную часть договора и без глупостей покинете владения Серебряного Совета.

— Вы СЕЙЧАС сильнее, – ой боюсь-боюсь. – Но хотя бы волос упадет с …

— Не беспокойтесь – величавая отмашка. – Мы умеем обращаться с самыми утонченными и требовательными персонами – убедили загоститься аж целого Лорда.

— В смысле, запихнули под замок в подземелья? – вот-вот воспарит на струе чистого негодования. – Каким образом вообще поднялось копыто…

— Ферос сам того потребовал, – окончательно утратил желание продолжать беседу делец.– Так-то готовы были предоставить всё лучшее от хором до девочек — но ему почему-то захотелось поселиться ближе к народу. Популист и лицемер, – презрительное хмыканье.

— Да как смеете…

— Хватит! – удар по столу. – Проводите их. Даю неделю – и желаю успехов, — необходимо переселить себя и таки произнести ритуальную фразу. – Обращайтесь еще!

-
Убийца Вдохновителя встал посередь пустого коридора и, не оглядываясь, спокойно произнес:

— Леди Диана, будьте добры: выйдите из тени.

Защитница чертыхнулась, скрипнула зубами – и вышла. Бо в нынешнем состоянии и муху-то обидеть сложновато, чего уж говорить о вредителях покрупнее. Тем паче то ли всевидящих, то ли банально бескрайне везучих. Впрочем, нет худа без добра: в сем уродливом облике случайно подобранного охранника более нет нужды.

— Я всё понимаю: вы не в духе, спешили, переживали за товарищей и тому подобное, — забавно: одновременно грустный и веселый. – Однако позвольте дать на будущее пару советов. Во-первых, здесь по идее нейтральная большую часть времени откровенно пустынная зона и позвякивающей доспехом тяжеловооруженной охране…

Повествование оборвалось – мерзавец соизволил оглянуться и ныне немигающе глядел на собеседницу. Будто призрака увидел. Ну или там непреднамеренное расцветание васильками. А потом без слов подошел и погладил ученицу Кризалис по голове.

Та от неожиданной ласки опешила. Мягко говоря. Конечно, не рушащееся небо, но немалый повод усомниться в собственной вменяемости – либо, куда хуже, в благих намерениях способного на любые гнусности тюремщика.

А он меж тем не прекращает оное противоестественное действо.

Самое чудовищное: с каждой минутой становится приятнее…

Положение спас старый добрый друг – в полной мере заслуженный обнаглевшим пустым удар в челюсть. Жаль лезвие не догадалась выставить – разом и честь бы возвернула и изгнание бы закончила.

— Что это было? – первой нарушила звенящую тишину подошедшая пегаска.

— Ээээ…простите. Не удержался, – смущенно выдавил недоумок. – Увидел у вас, понимаете ли…не важно. Продолжаем путь.

Безрогая неопределенно хмыкнула и пристально воззрилась на охотницу, спустя полминуты наблюдения с просветлевшим лицом воскликнув:

— Эй, а ведь точно! У тебя появилась грива!

Воспитанница Королевы неверяще воззрилась на эквестрийку и ощупала с рождения сравнительно гладкую кожу черепа. Ну, то есть, совсем лысым не ходит никто и никогда – однако же под копытом действительно ощущалась непривычная длина и густота прежде вполне типичных вибриссов.

На сем группе пришлось сделать привал, поскольку идти дальше без детального исследования феномена перевертыш категорически отказался. К сожалению, сколько не вглядывайся в хреновенькие зеркала доспеха и Шара, а к сути таинственной метаморфозы ни на шаг не приблизишься. Терзание памяти касательно болезней, вирусов и паразитов, могущих вдруг привести к росту шерсти также не принесли результатов.

К счастью, влияния ни на возможности, ни на самочувствие оный неестественный рост не оказал – если конечно не списывать на него слегка…проскальзывающие в последние дни навыки. Дурная мысль.

— Короче, обвиняю неидеальную диету и лично урода, — шлем с нервной поспешностью вернулся на место. Сменим тему. – Где рыжик?

— Забрали, — отозвался опять чего-то писавший в книжице выродок, ухмыльнувшись. – В качестве гаранта моего послушания.

— Бездари, — натянуто прыснула немного трясущаяся Защитница, качнув головой в сторону третьего члена отряда. – С какой радости-то главное? Есть же куда более подходящая кандидатура.

— Страдающий тяжкой формой самомнения главарь счел, будто ваш покорный слуга испытывает к нему нежные чувства, – со странной, крайне противоречивой смесью эмоций ответствовал пустой.

Коридор вновь погрузился в звенящее молчание. Опять же нарушенное крылатой:

— Вау, — неловкое переступание с ноги на ногу. – И с чего же он так решил?

— Я правильным образом ответил, — чарующая улыбка, скрывающая многогранный стыд. – Пойдемте наконец.

Больше комментариев по ситуации, несмотря на все старания, вытянуть не удалось – а там любопытствующих дам и вовсе призвали свернуть разговоры, бо «они уже здесь».

Очень большая и высокая пещера с частично нерукотворными колоннами, меньшими полуоткрытыми тоннелями по бокам, фонарями, столами, скамьями и великим множеством земных пони. Тем паче впечатляюще, что за последние часика этак полтора посетителям не встретился решительно никто.

Впрочем, несравненно сильнее поражала царящая вокруг тишина: собравшиеся сосредоточено прислушивались к происходящему на удаленной от входа части помещения. И ощущали нечто настолько редкое, что Защитница не сумела сразу подобрать ему описание. Принц меж тем дал знак держаться позади и не отставать, начав затем пробиваться к центру. С заранее прикрепленной золоченной табличкой, приводящей всех бросивших на нее взгляд в оцепенение.

Где-то на полпути спереди без предупреждения раздался клич, в миг подхваченный всем сообществом. Радостный. Ликующий.

— О чем кричат?! – вдруг дернула замаскированную наследницу великого рода Рейнбоу.

— Первый поцелуй! – отозвалась Диана и без проволочек добавила. – Меня не спрашивай!

Разумеется крылатая немедленно задала аналогичный вопрос жителю Кладбища.

— Всё в порядке! – задорно гаркнул заразившийся общим весельем монстр. — Свадьба!

Заиграла музыка, демоны засуетились. Часть аплодировала, другие двинулись к краям пещеры, третьи обнимались – но все при виде исцела с почтением расступались. Да и громкость убавили.

— А почему «Первый поцелуй»? – не унималась перьемозгая. – Первый в их совместной жизни?

— Когда как, – уклончиво ответствовал важно вышагивающий урод. – Зачастую – так. Хотя немалая доля ответственной, блюдущей честь смолоду поросли сохраняет для данного момента первый вообще. Так сказать, дабы отдать будущей половине всего себя без остатка.

— Ты, естественно, из таких, — не преминула съехидствовать перевертыш. – И запоминающаяся внешность тут вовсе ни при чем.

— Я не всегда выглядел подобным образом — и некогда у говорящего сие даже наличествовала дама сердца, – чудище подернулось дымкой чуточку болезненной мечтательности. – В те времена будущему Лорду было глубоко плевать на помянутое «суеверие», а вот твердости ее убеждений позавидовали бы и скалы. Слава Вседержителю за это — впрочем, как и…хватит! – очнулся, будто по щелчку. – Цель перед нами.

Изгнанник уверенно провел крошечный отряд мимо столов с пирующими к, надо полагать, новобрачным – скромно, но нарядно обмундированной паре пустых, с совершенно бессознательным лучащимся во все стороны счастьем взиравшим на втиравшем им нечто небось очень важное пожилым жеребцом в богатом одеянии. Последний заметил приближавшегося выродка и обомлел, разом исторгнув целый букет эмоций от мутного стекла неверия до острого лезвия вины.

Остановившийся в считанных шагах от возвышения Принц преклонил колени, глубоко вздохнул и приступил к зачитыванию вероятно наиболее заковыристой и прочувствованной речи из когда-либо слышанных от него Дианой.

-
О Тот, кто всегда думает о нас! По идее, сей труд от Тебя не сокрыт – как собственно и всё прочее зримое и незримое. Следовательно, пишущий это скромный обитатель юдоли скорби имел, имеет и будет иметь по меньшей мере одного читателя. И какого!

Воистину, сложно придумать лучшую мотивацию.

Безобразно затянувшийся этап плана наконец-то подошел к концу. Лорд достигнут. Ключ при нем.

Обидно осознавать, сколько сил, средств и времени потрачено зря. То, ради чего на кон ставилась моя и чужие жизни – подтверждающие кредитоспособность Принца письма – оказались не нужны. У представителя и, если верить Феросу, фактического главы Серебряных в закромах нашелся распознающий ложь волшебный кристалл.

Представьте только: ведай изгнанник о том заранее, то не пришлось бы ни работать на Волькена ни выходить на тот бой. Авось без участия некоего замаскированного самозванца правительство к сему моменту уже сокрушило бы восстание и ныне наводило порядок на улицах. Фер.

Увы, фарш не провернуть назад. Главное – задача выполнена. Заветный кусок серебра обретен. Осталось добраться до второго и проникнуть за Драконьи Врата. Причем не привлекая внимания обитателей Дворца, бо вряд ли в Городе мог появиться еще один исцел, по чистой случайности в точности повторяющий мои черты и имевший шанс поучаствовать в приснопамятной бойне. Воистину, обман никогда не окупается.

То ли еще будет.

К сожалению, вдоволь наговориться с Феросом не довелось – старый конь, в полном соответствии с традицией, нарасхват. Верный сын Отчизны в который раз принял на себя бразды правления, возглавив десятки тысяч сограждан, волею кучки самодуров запертых в Нижней части. Причем на сей раз – по воле масс. Не согласившееся с его выдвижением меньшинство без насилия ушли вглубь.

Ситуацию стоит рассмотреть поподробнее. Хотя бы из жалости к будущим исследователям, коих вынудят разгребать окружающие автора дневника конюшни.

Больше двух недель назад у входа в пещеры предполагалось провести переговоры о мире. Вряд ли кто реально верил в успех – воющие не готовы идти на диалог, но совсем без пользы встреча бы так и так не прошла: обмен пленными, договоры о беженцах, помощь со Снежной Чумой и прочие пусть мелкие, а подвижки к цивилизации. Вот только местные заправилы, к тому моменту окончательно рассорившиеся с остальными повстанцами, увидели в данном акте парламентаризма больше, нежели просто возможность облегчить ношу населения.

Заговор, захват укреплений, пленение прибывшего с глубоко символичной охраной Лорда земли, заявление о себе в качестве независимой силы, продажа еды обеим сторонам. Все бы эпизоды нашей истории были столь прямолинейны.

Мой давний покровитель впрочем утверждает, якобы далеко не каждый представитель Серебряных заслуживает Бездны, зачастую являясь лишь жертвами обстоятельств, зажатыми меж пышущих огнем башен. Одних оттолкнул фанатичный неприкрытый расизм цитадельцев и авторитарные откровенно эксплуататорские порядки Верховного. Другие без дураков верят в превосходство открытого олигархата над прочими моделями и жаждут для Города лучшего, в первую очередь – очевидно назревшего открытия сообщения с прочими державами. Некоторые и вовсе бы за счастье сочли перейти к былым господам, да те давненько уже перебежчиков не принимают, за каковой факт спасибо обилию засланных красно-коричневыми террористов. Хотя наличие немалого число обыкновенных барыг, предателей и алчных мерзавцев никто не отрицает.

Данная разнородность во взглядах объясняется сложившимся в тоннелях до описываемых событий пикантным обществом. Заключенные, осужденные за уголовные преступления задолго до бунта. Вполне законопослушные и лояльные труженики, не успевшие или не сумевшие достичь Главной до эскалации конфликта. Мародеры, бандиты, сумасшедшие и горожане, по любой иной причине не понравившиеся тогда единому правительству повстанцев. Набившиеся во всякую щель беженцы. Наконец пламенные добровольцы, спустившиеся сюда для выращивания грибов и выполнения прочих работ потребных Революции.

Последние кстати представляли главную сложность для очередных переворачивателей устоев, ибо кто же в здравом уме согласится принять колючее ярмо оборзевших плутократов через считанные месяцы после отвержения в полной мере легитимного и аж менее тяжкого хомута? Помножьте на мягко говоря, низкую договороспособность, а аткже на зело опасную и без всяких социальных перипетий среду и получите полную картину надвигавшейся на всех парах кровавой бани. Но тут на сцену взобрался «гарант честности и доверия» — вероятно, самый любимый и уважаемый жеребец Города, даже противниками признаваемый достойным гражданином и умелым политиком (хотя они наверняка бы добавили обычную кляузу про нехватку твердости и решительности для противостояния братьям).

Ферос чудесным образом умудрился убедить большую часть обитателей пещер не идти против угнетателей и более того – продолжать работать на плантациях. Особо упирал на факт категорической недопустимости боевых действий на территории последнего надежного источника пищи – бессолнечных ферм – в случае уничтожения которых горожане обречены безотносительно цвета и фактуры победившего строя. В обмен Серебряные со скрипом и сапом предоставили аборигенам обещание не вмешиваться во внутренние дела Нижней. Так сказать, подзамочное самоуправление.

У цитадельцев монархия, власть над серыми узурпировали военная хунта, «золотые» — то есть, правительство – верны Лордами. А в тюрьме власть избрали путем общественного волеизъявления. Бред.

Слава Всевидящему, в целом не слишком удачно показывавшее себя в былых веках народовластие неожиданно дало поразительный результат, действительно выведя наверх единственного могущего управиться с местным хаосом пони. Благодаря сему дипломированному подземному инженеру грибное производство работает почти в штатном режиме, подпорки регулярно проверяются, а наиболее буйные посланы либо вниз – к отказавшимся признавать итоги голосования, либо наверх – наниматься охранником на стену. Причем голым хозяйствованием роль оного выдающегося организатора не ограничилась.

Итак, незримые собеседники из далекого будущего, с щемящим сердцем представляю вам первого за, наверное, лет восемьдесят Главу Общины, по совместительству также являющимся Лордом земли. Сразу замечу: все помнят о последовавшим после событий Войны Второй Ереси и Крылатой Демократии запрете возложения поименованного звания на носителей светской власти. Но никто другой банально не осмелился принять его – в немалой степени, по причине массовой гибели Управителей, да и простых членов, у истока бунта. Призывы к миру и подчинению властям, ясен хрен, не понравились новой администрации, а ни красно-коричневые, ни Волькен цацкаться или, по меньшей мере, не топить неподчинение в крови не склонны. Так и живем.

Лишь Пламя ведает изгибы реки времени, потому дам крохотную сносочку ради вероятных читателей отличной от моей культуры. Как бы не назывались мы в вашем веке и месте — Хранители Слова, Слуги Единого, Последователи Спасители али десяток иных, порой нецензурных, идентификаторов – суть останется той же. И речь нынче не только и не столько о снизошедшей на нас Благодати, сколько о вечно преследующем нас раздрае. Ибо написано: «несомненно, должны быть меж вами разделения, дабы выявились правые».

Тем не менее, в годину великих бедствий народу не до выяснения глубинных, эсхатологических и семантических отличий обрезания от членовредительства, а потому где-то раз в столетие секты отбрасывают свои различия, собираются в ряд больших кучи и совокупно выдвигают вперед одного лидера. Обычно или блестящего проповедника и практически самовоспламеняющегося фанатика или наоборот, максимально умеренного, неспособного никого оскорбить технократа. Права варьируются от «без совета рта не открывай» до «отлучим всякого не подчинившегося».

Перед нами, вероятно, первый случай в истории, когда две характеристики совместились – наложите сверху сугубо мирскую власть и чрезвычайные, широкие до треска полномочия. Такое вот поразительное сочетание. Даже учитывая тяжелейшие потери паствы в ходе восстания, в копытах Фероса сосредоточилась чудовищная мощь. При желании, может прям сейчас объявить четвертый центр силы и повести войска против всех – с некислым шансом на победу.

При всем вышеперечисленном – тобишь, внеземной занятости – былой покровитель обещал уделить покорному слуге время для личного разговора.

-
— Коли подобные речи неприятны или неуместны, то скажи – и я замолчу, — участливо заметил пожилой конь.

Получив лишь жалкое блеянье и отмазки в стиле «и без того кучу времени отнял».

— В таком случае, позволь мне самому заботиться о своем времени, – негромкий смешок. – Ты ведаешь о жертве Милосердного и чувствуешь обязанным – это хорошо. Осознаешь справедливость кар за непослушание и боишься снискать небесный гнев – тоже правильно, ибо «начало мудрости – страх господень». Готовность отдать жизнь ради исправления свершенной некогда ошибки достойна всячески одобрения и выставления в пример. Весь пройденный до меня путь гласит о верности заложенным в фундамент Города принципам. Вот только их знание у тебя ущербно, а понимание не полно.

Изгнанник вздрогнул и поднял-таки глаза от ковра. Сидящий напротив подмигнул ему:

— В твоих очах Он есть жестокий Хозяин, Тюремщик Душ, некогда спасший Принца от гибели и за то наложивший на него тяжкий неоплатный долг. Но разве же нуждается Всесильный в чем-либо – тем паче в рабах? Силы рождаются и исчезают по малейшему щелчку Создателя, а дыханием Его наполняется вся Вселенная! Так зачем же Творцу понадобилось отдавать Себя за творения?

Ответы мигом зажглись в разуме фальшивого исцела. Проверенные. Каноничные, Очевидные сознанию и тем не менее столь тяжкие для произнесения сердцем, бо чуждые окружавшему с детства миру.

— Мой преемник читал Слово и многое почерпнул, однако суть Вести так и не познал. А ведь она проста: Единый любит нас. Всех. Злых и добрых, верных и нечестивцев, идущих за Ним и пребывающих во тьме. Желает, чтобы мы разорвали путы греха и пришли к нему не в качестве слуг, а как дети и сонаследники царства горнего. Не скажу, будто легко отказаться от нашей искаженной природы, – краткая запинка. Ферос нахмурился, явно вспомнив о чем-то личном. – Но не одно лишь наказание ждет впереди – есть там и ни с чем не сравнимая награда бытия в объятиях Совершенства. А ты не видишь ее. Не принимаешь отношения Вседержителя. Носимое нами венцом, на тебе висит оковами и свершаемое мной в радости тобой делается в ужасе перед наказанием…

— А чего вы от меня хотите? – несколько резче, нежели собирался, спросил мечтающий сбежать собеседник.– Зрит Пламя: мне хотелось бы стать лучше – вот только разве в моих силах заставить полюбить? Вряд ли. Поэтому простите: я просто выполняю свой долг.

— Прощаю. И поверь: названного уже не мало, – снова поднял краешки губ Лорд. – Но всё же недостаточно. Ты прав – любовь снисходит свыше и никто не вправе требовать ее с Принца. К счастью, пожилой конь и не пытался, вместо того лишь надеясь помочь молодому понять собственные ошибки.

— Может тогда лучше сразу скажите, что конкретно делать? – горько усмехнулся изгнанник.

— С радостью: обратись к Надзирающему и Он, в великой милости своей, ниспошлет просимое, – почти издевательская откровенность об очевидном.

— Благодарю за совет – использую его больше года и результатов чёй-то пока не заметно, – жеребец вздохнул. – Впрочем, осознаю: Создатель слышит и даст ответ в нужное время, — пора завязывать. — Скажите, когда сумеете отвести нас к помянутому в начале беседы сугубо приземленному проходу?

— Завтра утром, – не стал более терзать былого наследника тяжелым для него разговором старший товарищ.

— В таком случае, возможно ли попросить вас оказать нам гостеприимство? – со скрипом и скрежетом поинтересовался руководитель экспедиции. – Отряду надо бы отдохнуть и запастись припасами.

— Разумеется. Немедленно дам соответствующие указания. Плюс примут в ближайшем к Дворцу лагере у реки. Нам как раз по пути. По счастливой случайности, — озорное подмигивание. – Твоего покорного слугу позвали провести Погружение над новопризванными, – устремленный на «исцела» взор стал хитрым-хитрым. – Не желаешь ли и сам погрузиться в благодать и смыть грехи?

Вставший с кресла жеребец споткнулся на ровном месте:

— Пардон? А разве не сам Глава Общины битый час указывал на ущербность практикуемых сим слугой Города взглядов? Рази же я не поведал о деяниях уже сотворенных и тех, кои лишь предстоит совершить? Кроме того, ни подобающей одежды, ни подготовки и…- Лорд поднял копыто, призывая к молчанию:

— Слышал заявления такого рода сотни, а то и тысячи раз, — краткий хохоток. – И всегда задавал всего один просто вопрос: веруешь ли ты в Единого и принимаешь ли Его в качестве Создателя, Спасителя и Господина?

Подобная…бестактность прямо-таки резанула нечто внутри готового едва ли не сейчас же сбежать жеребца. Нутро поднялось ярым, бешеным возмущением и хлещущим через край негодованием. В сей миг Принц буквально возненавидел прежде являвшему ему исключительно добро старика.

За то, что заставляет выбирать. Принуждает говорить вслух. Признавать.

Откуда…с чего эта тяжесть, коли давным-давно всё для себя решил?

Хотя конечно шепнуть себе в темной пещере и огласить пред всеми – принципиально разные вещи.

Оттуда и сопротивление. Гордыня. Мерзкая, подлая надежда, мол, случившееся тогда произошло понарошку и на САМОМ ДЕЛЕ официально ярмо надевать совсем не нужно. И никаких реальных обязательств на себя брать не требуется.

Ага, разбежался.

Либо с нами, либо против нас.

И как нельзя стать немножко беременным, так и слегка верующим быть не удастся.

— Да, – после долгого мучительного противоборства выдавил слуга Небес.

— В таком случае: покайтесь и да погрузится каждый из вас…

-
— Не волнуйтесь: причин для беспокойства нет, – до сих пор думая о чем-то своём отстраненно отвечал Принц. – Нам предоставят кров с пищей и проводят к следующей отправной точке, откуда стартует последний отрезок дистанции до Дракона.

Горожанин замолчал, уставившись в точку справа от нее.

— О чем же тогда такая задумчивость? – не удержалась Рейнбоу от продолжения расспросов.

— Должен осуществить вероятно важнейший шаг в жизни, – голос упал до трагического.

Это впечатлило.

— Жениться собираешься? – после долгой остолбенелой паузы, выпалила пегаска. Опередив намеревавшуюся вступить в диалог Диану.

— Нет, — прежний пустой тон. — Важнее.

Опять период тишины. Даш снова пришлось тормошить не желающего добровольно объяснять ситуацию проводника. Получив по сути оскорбительное «вам не понять»:

— Ой, ну хватит, – раздраженно удар копытом. – Честное слово: дождешься – тоже в челюсть двину. Выкладывай давай, что там у тебя случилось.

— Мое бытие отмечено прискорбно малым числом моментов, когда решение действительно оставалось за мной – обычно глаголящий сие становился либо жертвой обстоятельств, либо фигурой на доске более значимых игроков, — многозначное хмыканье. — Однако нынешний выбор никто за меня не совершит. Даже и сейчас-то шанс свернуть, мягко говоря, призрачен. После же утверждения позиции пред всем миром путь назад перестанет существовать в принципе. Мне доверили возможность признать прежде добровольно взятую на себя цепь и своими копытами связать себя навечно.

— Бредишь? – спустя наверное минут десять безуспешных попыток осознать бессвязную речь выразилась радужногривая. – Какие цепи?

— Обязательства. Перед собой. Перед Ним, – так небось только ожившие мертвецы разговаривают.

— Тебя хотят заставить делать что-то, чего не хочешь, – облегченно выдохнула кажется нащупавшая дно пегаска. – Так и смысл тут думать? Откажись!

— Но Принц уже принял их, — серо-стальные глаза поднялись и почти умоляюще воззрились на собеседницу. — И не желает терять.

— Тогда подтверди всё официально и наслаждайся, – Даш истово жалела о затеянной беседе. – Слушай, признаюсь: понятия не имею, о чем бормочешь. Тем не менее, рискну предположить, будто ситуация значительно проще, нежели замаскированный тип ее изображает. А именно: коли ты занимаешь неким делом и намерен заниматься им впредь, то нет ни малейшей причины его скрывать. И кого гребет, какой ерундой заморачивается пони в свободное от работы время? К примеру, я во время оно внезапно осознала прежде не проявляющуюся любовь к чтению, каковая якобы присуща исключительно высоколобым дохлякам…

Далее последовал довольно-таки сумбурное повествование о преодолении Рейнбоу в первую очередь собственных стереотипов и паре приключившихся в процессе забавных оказий. Прямо скажем, не шибко любимая гордой летуньей тема – к счастью, на отлично разрядившая напряженную обстановку. Ближе к концу Мистер Мрачность аж вовсю лыбился над страданиями несчастной жертвы искаженного восприятия реальность – а эквестрийка и рада хоть таким способом повеселить успевшего заслужить определенную долю симпатии похитителя. По завершении, изгнанник поблагодарил за поднятие настроения и попросил рассказчицу отойти с ним за угол:

— Решение принято, — торжественно известил он собседницу, стоило только третьему члену отряда скрыться. — С тяжелым сердцем прошу усилить контроль за нашей спутницей – мне теперь банально не до того.

— Не веришь Диане?! – вскинулась пегаска. – Как же доверил того малыша?

— Уверяю вас, это был тяжелый выбор, – мигом помрачнел жеребец. – Помимо озвученных доводов, существовали не обозначенные дополнительные обстоятельства, вынудившие отдать этому…скажем честно – монстру — ребенка.

— И что же это за обстоятельства? – отрицательное покачивание головой. – Ладно, скрывай дальше, однако ответь: почему до сих пор и судьбой-то его не поинтересовался?

Неопределённое пожатие плечами:

— А вы?

— Она просто огрызнулась, — повторила кобылка жест.

— Откуда же тогда уверенность, что чейнджлинг ответит мне? – невеселая усмешка. – А ежели ответит – кто гарантирует правдивость? По-настоящему же ваш покорный слуга боится варианта, когда чудище не сочтет нужным даже соврать. Тогда мне, скорее всего, придется кое-кого убить.

Они подавленно замолчали.

— Ну, али выговор сделать. В общем, ничего хорошего, — нервный смешок. – Потому, предпочту сохранить иллюзии. Хочется дать ей шанс.

Встреча со зверем

Чем выше возносишься, тем ниже падаешь

https://www.youtube.com/watch?v=oGv0839DlcQ

https://docs.google.com/document/d/1FuDhY3-5kbdUL8EDSlzFzYxvKybJvDf8mmdcekfchZM/edit

Один из наименее приятных дней в жизни. Чай, самый худший.

Волосы на голове. Откуда взялись? Зачем? Диана же Принявшая Истину. Среди них только Королева имела нечто вроде именуемого демонами «гривой». Неужели ученица становиться похожа на учительницу? Но с какой радости настолько внезапно? Этот жеребенок…

Не думать о нем.

Ни-ког-да.

До чего же она голодна. Мерзавец нарочно мучает ее, приведя сюда. Сколько в городе наверху горя и ненависти, столько же здесь, в темных сырых пещерах, любви. Защитница ощущала ее еще там, на свадьбе, однако новое место буквально сочится сердечностью. Пусть и слегка странной, однако, вне всякого сомнения, употребимой.

Исстрадавшемуся же перевертышу не дают насладиться и капелькой из разлившегося вокруг океана. Крохи добрых вестей, вроде испытываемого им непонятной боязни и последовавшей печали не смогли поднять настроения. А ведь такие упования связывались с уходом проклятого выродка – да на место надзирателя встала безрогая.

Нет сил.

В надежде отвлечься, воспитанница Кризалис согласилась пойти вместе с крылатой поглазеть на церемонию, аж переводила их песни, не особо вникая в смысл. Некий речитатив о принятии, рождении, очищении…ерунда, в общем. Дабы не потеряться в этом мареве она сконцентрировалась на идущем от пленителя страхе. Пусть ни грамма не насыщая, он оставлял после себя тень сладости и с каждой минутой нарастает. Идиот и при желании не сумел бы спрятать сию прекрасную картину.

Вот уродец вошел в заводь. Его спросили о чем-то, дождались ответа.

Ужас достиг пика. Чейнджлинг зажмурилась от удовольствия.

Погружение по маковку в воду.

Кобылка дернулась, как от удара.

Ибо Принц не боялся. Вообще.

Из реки встал другой пони.

Счастье било из него фонтаном.

Подобная чудовищная, невероятная несправедливость затмила бы голод и у всего Народа разом. Все эти скалящиеся морды, приветствия, поздравления…ДА КАК ОНИ СМЕЮТ?

Ничего в жизни Диана не хотела больше, нежели расколоть эту чужую, неправильную, не имеющую права существовать радость. Дикая ярость выжгла из сознания всякую постороннюю мысль и бушующим пламенем взвилась под котелком бурлящих замыслов.

-
— Не поведаешь ли непричастным суть произошедшего? – максимально корректно вопросила изведшаяся от любопытства Рейнбоу, стоило только пребывающему в экстатическом настроении жеребцу подойти к ним. – А то переводчик, кажется, сломалась, — чуточку извиняющийся кивок в сторону стоящей аки соленой столб подконтрольной.

Принц жеста не заметил, с тем же отсутствующим выражением лица промолвив:

— Погружение.

Опять двадцать пять. Постоянно теперь придется сведения клещами выдирать?

— Да, хорошо, видела, – она помахала у него перед глазами копытом. – Вот только откуда такая радость? Почему народ вдруг начал обниматься, петь, кое-где плакать? Или мытье для вас в принципе – событие эпохальное?

— Чувствую ее. Любовь, – будто не слыша спутницы, произнес «собеседник». – Мы едины. Истина объединила нас. Я обрел семью, – слезы потекли по мокрой маске.

— Да какого сена с тобой происходит?! – не на шутку встревожилась пегаска. – Ты хорошо себя чувствуешь?

— Лучше, чем когда-либо в жизни, — с проблеском разума отозвался больной. — Никогда больше не буду один…

— Эй, а ведь он и правда любит! – вдруг задорно воскликнула отмершая Диана.– Тебя. Их. Всех. Даже мне рад, — фальшивая веселость треснула и из-за нее в мир пришло шипение разъяренной кошки. — Ну, это мы сейчас исправим. Возьми-ка, — сумка со Спайком полетела в Даш.

Возражать или по меньшей мере возмущаться та не стала – ныне определенно не лучшее время.

— Со всем уважением к вашим талантам, позвольте усомниться в успехе данного предприятия, – более-менее на полдороги до вменяемость произнес конь. – Аж рискну поспорить: в сей день никакие каверзы не смогут испортить мне настроения.

— Чудненько. Принимаю вызов, – заведомо невзрачные неприметные черты потекли.

Перед крылатой обнаружилась высокая – ростом вровень с Принцем — изящная белая кобылка с двумя зелеными полосами на спине и гриве, легкой озорной улыбкой и добрым, неожиданно мудрым для столь молодой пони взглядом, одетая в неброское красивое платье весенних расцветок.

— Помнишь? – ласково обратилась она к остолбеневшему изгнаннику. – Я любила тебя. Заботилась. Была светом и радостью, единственной родной, близкой, готовой по первой же просьбе открыться душой. Стояла рядом, когда весь остальной мир отвернулся от тебя. А ты предал меня, – лицо превратилось в гримасу ненависти. – Струсил! Смотрел на сжигающего ее заживо дракона и не пожелал хотя бы копытом пошевелить ради спасения вставшей меж тобой и пламенем! «Надежде Города» не хватило духу даже рассказать родне о последних секундах их дочери и сестры! Что скажешь на это?

— Уже прежде сказанное: не превращайтесь в нее, – ровно ответствовал вернувшийся во вселенную изгнанник. – Впрочем, добавлю сверх обычного — верю…ЗНАЮ: Сили простила «братца», если вообще когда злилась. И Стоящий на Страже также простил споткнувшееся дитя. Посмеет ли оно после этого не простить себя?

Неизвестная пошла рабью и спустя несколько мгновений на них глядел чейнджлинг.

— Допустим: старую подружку предал забвению, – кривая ухмылка. — Найдя новую, – пегаска отшатнулась, стоило бешеному взору мельком упасть на нее. – Думаешь у проклятого урода есть надежда? Тогда поприветствуй следующего призрака былого.

Тело окатило магической волной. Рослый жеребец. Черно-коричневый мундир с богатой отделкой и золотым символом местного правительства на воротнике. Белоснежная шкура. Уложенный в две косы хвост. Начищенные копыта. Лицо, которое пусть и не назвать эталоном красоты, однако же говорящее о внутреннем благородстве, немалом уме и готовности умереть за правое дело.

А еще синяя грива. Эквестрийка не сдержалась и восхищенно ахнула. Роскошная, длинная и шелковистая. Заплетенная во множество косичек, обвязанных разноцветными лентами в порядке радуги. Сколько же время на это затрачено? Грива Рэрити – и та померкла бы в сравнению с данной строго организованной прелестной массой.

Он не спешит начинать разговор. На губах чуть смущенная скромная улыбка.

Оторвавшись от созерцания таинственного горожанина, крылатая обернулась к главному зрителю. Тот молчал, тоже зачарованно разглядывая видение. Затем сделал пару нетвердых шагов и погладил ему волосы.

— Узнаешь? – отверз уста красавчик. — Я двенадцатый Принц земли и в будущем я стану тринадцатым Лордом земли. Я буду править нашим Городом вместе с моими братьями – Лордом воздуха и Лордом магии. Наша дружба – залог процветания и благополучия всего Города. Я прошел обучение и выдержал испытания, доказав истинность своего звания. Я обещал, что не подведу Город и приведу его к процветанию. Однако…

Пошла рябь. Результат заставил Даш отшатнуться – ибо в мир прибыл монстр, не уступающий в уродстве виденным ею мельком не-мертвым.

-…я предал их всех, – хрипло выдало обезображенное ожогами лицо. – Я – изгнанник, от которого отвернулись родные братья. Я не исполнил свой долг и ныне то, что я дал слово защищать, лежит в руинах. Мои подданные убивают друг друга. По улицам моего Города гуляет Снежница, — опять искажение. Родившее табличку. — Я – фальшивый исцел, который должен был нести надежду, а вместо того пославший других на смерть, — очередная волна дала на выходе эполеты. — Я – трус, бросивший тех, кто надеялся на меня. Ныне я веду на погибель доверившихся мне ради возможности вновь воссесть на престоле уже мертвого Города, — точная копия испытуемого. — Что скажешь ты?

— Я выполнял свой долг, – ответил отступивший назад вопрошаемый. – Всегда. Значит — я прав. Если же нет – Единый простит меня и направит на пути Его, если я буду верен Ему.

— Но ведь это еще не всё, – усмехнулся двойник. – Не одного лишь выполнения долга жаждет душа твоя. Ты мечтаешь о ней. Той, кому сможешь отдать всего себя и кто сделает то же для тебя. О твоей половине, вместе с которой вы станете целым. Но когда ты найдешь ее, то не получишь любви. Единственного взгляда ей будет достаточно, чтобы с омерзением отшатнуться и сбежать, никогда более не оборачиваясь. Если же она осмелится посмотреть глубже, то увидит лишь камень. Ты не знаешь любви.

— Я принимаю то, какой я есть, – изгнанник улыбнулся и мягко положил копыто на нос собеседника. – Верю: всё происходит по плану. Пламень допустил Принцу стать таким и чрез то я познал Его. Всё, что ни делается, идет мне ко благу. Быть может Он, в великом милосердии Своем, пошлет смиренному слуге не только способность любить, но и ту, кого ищу. Если же нет – на все воля Первого и Последнего. Я же постараюсь остаться чистым, дабы вручить ей всего себя без остатка, — смешок. – Прямо скажем, не самая сложная задачка – при таких-то внешних данных.

Пошла магическая рябь…

-
Наследница кусала губы. Ни память о погибшей подружке, ни образ, выуженный из памяти того важно выглядящего старикана, ни обвинения не достигли цели.

Выродок не поколебался. Радость, и без того бившая потоком, лишь усилилась.

Неужели урод правда отринул прошлое? Стал новым пони?

Целым. Счастливым.

Она этого так не оставит.

Видит Королева – умрет, а раздавит проклятый росток.

Не даст обрести то, чего проклятый убийца лишил ее.

Защитница прогнала происшедшее в памяти.

И осознала предпоследнюю фразу.

Лезвия вышли с тихим лязгом.

— Борьба бесполезна, – спокойно и аж с ноткой сочувствия заметил монстр.

Диана ответила хищной улыбкой.

Рывок.

Удар.

Промах.

Сталь второй раз взвизгнула. Мимо.

Принц без малейших усилий отвел оба клинка и разведя копыта блокировал их, стоя к ней лицом к лицу.

— Ну и чего вы пытаетесь…- снисходительным тоном начал гордец — и не успел договорить.

Она впилась в его губы своими.

Вселенная застыла в изумлении.

Неизвестно, сколько длилось сие мгновение.

Пока идиот наконец не задергался.

Ошеломлен, не понимает происходящего.

Не способен оттолкнуть – ноги прижимают лезвия.

Наследница наслаждалась каждой секундой.

Всеми без остатка каплями сумятицей в его голове.

Вот только можно же сделать и лучше.

Кобылка медленно подняла всё еще блокируемые копыта и обняла жеребца за шею.

Тот наконец очнулся и отбросил Защитницу Короны.

Ну что ж, поигралась знатно.

Воспитанница Кризалис слизнула кровь с клыков. Конечно могла бы и поаккуратнее, но ведь так гораздо интереснее.

— Какого… – с трудом выдавил из себя убийца.

— Не очевидно? Я украла твой первый поцелуй, – сладко улыбнулась Диана. – Уже не сможешь отдать всего себя избраннице. Ты нечист. Поношен. Использован.

Восхитительная гамму перемежающихся чувств, приведшая в итоге к выхватыванию метательных ножей – и такой долгожданной, драгоценной ненависти.

Охотница радостно вступила в бой.

Выродок с чего-то решил биться на равных. Клинки сталкивались друг с другом, высекая искры. Он молчал, лишь отбивал выпады и делал свои. Ярость затопляла сознание.

Вот только очень скоро Диана поняла, что на сей раз всё всерьез – и ей не победить.

Удовольствие уступило место страху.

Перевертыш в отчаянии попыталась извернуться, взлететь, хоть как-то уйти с направления атаки.

Безуспешно – жеребец с каждым шагом оставлял ей меньше места для маневра.

Копыта гудели от боли и не хотели слушаться.

Левый наруч сорвался.

Защитница взмолилась о пощаде.

Тщетно – не услышал.

Сразу два ножа опустилось на второе лезвие и оно вылетело из паза.

Оставшись без оружия, кобылка решила нырнуть под него и сбежать.

Прилетевший точно в грудь пинок распластал ее по стене.

Четыре секунды – и шея оказалась зажата меж клинков.

В обнаружившихся близко-близко глазах читался приговор.

Ни жалости, ни снисхождения.

Наследница закрыла очи.

Одна песчинка до гибели.

Другая.

Прошла минута.

Успев проститься с жизнью, ученица Королевы снова прислушалась к ощущениям.

Стыд.

Боль.

Кобылка подняла веки и всмотрелась в серо-стальную хмарь.

Отчаянье.

Ее губы расплылись в улыбке.

Идиот заметил это и полыхнул новым снопом ярости.

Ножи дернулись и опять застыли.

Перевертыш больше не боялась.

Никакого наказания не будет.

Ведь даже когда его сердце наполнено ненавистью, а взор застилает жажда крови…

…хозяин не способен убить рабыню.

Несчастный уродец без движения стоит, прижав палача к стене.

Не в состоянии ни отпустить, ни завершить начатое.

Решение пришло само собой.

Кобылка еще раз обняла и поцеловала его.

Монстр попытался отбросить ее, однако не решился использовать для спасения чести сталь, в то время как воспитанница Кризалис держала крепко, до капли выпивая чашу страдания и унижения столь долго терзавшего пленницу мерзавца.

Наконец Принцу удалось вырваться.

Он дрожал от ярости, кою не мог утолить. Что-то не давало ему.

Издав нечленораздельный рык, изгнанник швырнул ножи в деревянную стену позади мучительницы и позорно сбежал из комнаты, оставив позади мокрую, уставшую, заливающуюся счастливым смехом Принявшую.

Это лучший день в ее жизни.

-
— Ну чего тут сказать, – положил Ферос копыто на плечо младшего товарища. – Война против сил, страстей и духов злобы поднебесной никогда не кончается. Причем наибольшего ожесточения бои склонны принимать именно когда решаешь, якобы тяжелейший этап пройден и есть возможность расслабиться. А потому на идущих за Истиной лежит ответственность всегда стоять на страже и бдить, кабы не угодили во всё усложняющиеся и запутывающиеся ловушки Зла. И хоть порой испытания громоздятся выше гор, последователи не должны отчаиваться, ибо очищаясь огнем этой борьбы мы возносимся ближе и ближе к Вседержителю.

— В этот день я погрузился в Благодать, – мертвым голосом произнес молодой жеребец. – Можно ли назвать лучший день для бытия совершенным? Время, в большей степени благораспологающее к оправданию снизошедшего доверия? Тем не менее, проиграл. Не выдержал. Позволил Злу совратить с верной дороги. Лишь чудом голова не покатилась по полу.

— Чудом, — эхом отозвался Лорд. – И в итоге не покатилась.

— Едва-едва. Одно Небо ведает, насколько жаждал говорящий сие крови. Враг одержал верх надо мной, — фальшивый исцел поднял глаза от земли. – Меньше суток провел изгнанник в рядах Общины – а уже принес бесчестье и себе и ей. Что же мне делать?

— Покайся и впредь не греши, – улыбнулся Глава. – Никто не идеален – и именно благодаря незавершенности имеем возможность стремиться к Супремату. В том наш святой долг. Ты его осознаешь. Это замечательно. Кстати, коли вдруг забыл: уныние – грех.

Неслучившийся правитель дернулся, будто ужаленный:

— Да. Конечно, – новообращенный постарался прийти в себя. – Вот только подобное повторится. Рано или поздно. Искатель совершит нечто необратимое – и куда деваться после?

— Положись на Спасителя – Он не оставляет верных, — патетично поднятая вверх нога. — Господь не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести, – Ферос запечатал цитату благолепным жестом и озорно подмигнул. – В прочем — выполняй свой долг.

— Постараюсь, — немного ожила жертва чужой злобы. – Благодарю. Простите за отнятое время. Позвольте откланяться…

— Подожди! – придержал преемника Лорд. – Для начала, перестань считать моё время – коли сего товара наблюдался бы недостаток – первым сказал бы. Затем, позволь побеседовать о следующем за тобой существе – чейнджзлинге, – новое слово далось с трудом. – Судя по твоему рассказу, оно уже долго путешествует...СТОЯТЬ!

Рванувший из комнаты жеребец не посмел ослушаться натренированного годами начальственного гласа.

— Очень, очень извиняюсь – Диана без присмотра…

— Спокойно: обе спутницы давно взяты под стражу – али правда думал, будто звон стали и последовавший за ним рев остались незамеченными? – иронично поинтересовался старик, возвращая воспитанника к креслу. – Тюрьмы тут, естественно, нет, зато ящики для грибов достаточно крепки и просторны. Специально привезли несколько штук –некоторые излишне верные «революции» граждане прежде пытались мешать одухотворенному общению. Не волнуйся: ничего плохого с ними не случиться – чай не звери вокруг.

— Аг-ха, — выдохнул былая надежды Города. — А вам не кажется…

— Подобное копирует методы мира, коий нам по идее должно превосходить? – грустно продолжил не дождавшийся окончания собеседник. – Да. Запрет на совмещения должностей давали не с недосыпу. Тяжело совмещать мантию Главы Общины и венец правителя. Тем не менее, я добровольно взгромоздил оное бремя и буду выполнять свой долг настолько хорошо, насколько могу. Мне дан меч, дабы каралось им всякое беззаконие. Ибо если не мы, то кто? Власть не приходит случайно и взявший подобную ответственность принадлежит уже не себе и отвечает особым образом. Впрочем, сейчас не о том…

Руководитель истекающий кровью страны глубоко вдохнул и произнес:

— Предлагаю облегчить ярмо, – Принц непонимающе на него воззрился. – Существо. Родившийся сегодня брат поведал многое – однако явно не всё. К счастью, известного достаточно для вывода. Перевертыш причинил тебе океан боли и неоднократно пытался убить. Почему бы не оставить ее?

— Нас связывает присяга! – в казалось бы не допускающим разночтений ответе проскользнула неуверенность.

— Помню, – кивнул правитель. – Тем не менее, нам обоим кристально ясно: покушение на жизнь соверена — прямое нарушение, карающееся минимум смертной казнью. Не скрою: сердце наполняется радостью, при мысли о той воодушевляющей самоотверженной твердости, которую проявил еще даже не погруженный слуга Единого в следовании Слову, раз за разом прощая несмотря на вполне реальную перспективу не проснуться утром и не надеясь на благодарность. Одержимость, достойная великих. Вот только какова цель? Мы же не фанатики, слепо выполняющие букву и забывающие стоящую за ней мысль. Никто не посмеет требовать хождения по лезвию ножа…

Слушатель откашлялся. Сугубо по естественным причинам – слегка надорвал горло на позорном вопле – но покровитель воспринял данное действо иначе:

— Казни не предлагаю – было бы по меньшей мере обидно осуществить окончательное решение вопроса после стольких помилований, – Лорд всхрапнул. – Однако мой юный друг не обязан до гроба терпеть присутствие создания, в лучшем случае способного одарить спасителя лишь быстрой смертью. Да и то вряд ли дождешься. Не разумнее ли, например, вывезти создание вывезти в Вечный лес и отпустить? Уж вернуться-то не осмелится.

— Чудище не уйдет, – печальное покачивание головой. – По некой неизвестной причине, ей необходима смерть благодетеля. Плюс, при любом раскладе до родных мест бы не добралась – хлипковата, дурновата, заточена под социальное взаимодействие.

— Сам же говоришь: «чудище», – ровным тоном возразил старший товарищ. – Многократно порывавшееся прервать существование – столь же часть обретавшее прощение и шанс исправиться. О ней заботились, выручали, терпели – в ответ обретая исключительно желчь и ненависть. Она заслужила наказание. Старику больно видеть причиняемые росшему на его глазах жеребцу страдания – позволь же помочь избавиться от них.

Изгнанник отвел взор и задумался. Надолго.

— Господин уже помог подчиненному более, нежели тот имел дерзновение представить, – наконец озвучил Принц решение. – Я принял ее присягу, осознавая тяжесть этой ответственности. Никому иному бремени сего не поручу.

— Ты сказал, – грустно признал поражение Ферос. – Незамедлительно дам указание выпустить их. А завтра отведу к тайному ходу.

— Спасибо. Малюсенькая просьба: освободите, пожалуйста, только крылатую, – вымученная улыбка. – В конце концов, могу же отдохнуть от ноши по крайней мере денёк.

-
— Знаешь, а твои «братья» очень ловко скрутили нас для пони, проповедующих мир, любовь и травку щипать, – слегка ворчливо заметила Рейнбоу.

— Последователи – вернее, некоторая, в меньшей степени завязанная на мистицизме и в большей на прагматизме, часть — традиционно эффективны в любой сфере. Ведь мы призваны вершить всякое дело, как если бы оно свершалось лично для Ревнителя, – с прежде проскальзывавшей исключительно в описании очередных достижений Города гордостью отозвался вернувшийся домой абориген. – Впрочем, говоря начистоту, захват произвели не случайные граждане, а прошедшие определенное обучение служители правопорядка.

— Какое же? – продолжила крылатая беседу.

— Аналогичное некогда преподанному мне, пусть и в куда большем объеме, – пожатие плечами. – Со второго года почти-принцам предполагалось изучить минимум одну технику самообороны из предоставленного Городом ряда. Ну там, воздушный наскок для пегасов, нашепченное копыто у рогатых и подобное. По совету Фероса, ваш покорный слуга избрал полицейскую тренировку, предназначенную преимущественно для разоружения и фиксации оппонента без нанесения увечий. В сущности, единственная полноценно адаптированная под земных система – мы ведь не воины…вот и пришли, присаживайтесь – сам всё принесу.

Кобылка послушно села за столик и огляделась. Вроде бы довольно заурядное кафе. Правда подземное и не шибко ухоженное. С другой стороны, вокруг война и сейчас они по идее в здоровенной тюрьме, а потому нефиг привередничать.

Пропавший из поля зрения жеребец вернулся минут через десять с подносом и посудой дух цветов:

— Прошу. Вам красные, соответствующая тарелка приземлилась перед летуньей. – Угощайтесь, благо набор привычен. За исключением напитка. У нас именуется «чаем». Не дайте названию обмануть: связи между этим и принятым в Эквестрии травяным настоем ноль. Не могу гарантировать толерантность к нему вашего организма и тем не менее, рекомендую рискнуть, бо побывать в Городе и не отведать едва ли не краеугольный камень нашей культуры и государственность, – многозначительное разведение копыт.

Такой рекламе хрен воспротивишься. Вкус…сложный. Благородно горчит. Резиной отдает.

Или нет.

— А у тебя что? – непроизвольно тряхнув потяжелевшей головой, поинтересовалась уроженка других земель.

— Молоко, – с придыханием признался местный. – Лорд выделил немного из неприкосновенного запаса. Эх, сюда бы овсяного печенья. Мечты-мечты…

Даш не решилась спросить, почему обозначенная жидкость зелена и пузырится.

Остаток перекуса прошел в молчании. Исток тутошней цивилизации от греха подальше вылила под стол, пока сотрапезник не смотрел. А там и к главному можно перейти. Осторожненько:

— Не объяснишь, чего за галиматья произошло между тобой и Дианой?

Собеседник недоуменно воззрился на иностранку:

— Вы же присутствовали. Лицезрели, так сказать, из первых копыт.

— А еще слышала вплоть до конца – последнюю фразу произнесла по-вашему. Каковой факт не значит, будто поведение в целом имело в моих глазах какой-то смысл, – сардоническая усмешка.

— Ежели кратко, то изгнанник проиграл спор: чудище таки умудрилась меня достать, – спокойное потягивание воды с разведенным медом.

— А причем здесь лобызания? – наконец добралась до наиболее волнующей части кобылка.

— Пакостная натура жаждала изгадить начальству личную жизнь, похитив первый поцелуй, – слегка злобноватый оскал. – Лютый бред.

— Разве же кое-кто буквально за минуту до события не распинался о желании остаться «чистым» для будущей половины? – скептически заметила Рейнбоу.

— Единственный пони, способный сделать меня «нечистым» — я сам, – заявил Принц как нечто очевидное любому. – Ибо если смотреть иначе, то настоящий первый поцелуй у сего скромного сына Города произошел с вами.

Крылатая поперхнулась ягодным соком:

— К-ког-да это?

— Сразу по разрушении вами драгоценной машины посреди Леса, – не убирая с лица улыбки, пояснил жеребец. – Возможно, запамятовали: несчастному инженеру пришлось в прямом смысле выгрызать массу и в момент финального укуса случилось касание ваших губ моими, — намекающее проигрывание бровями. Смех. — Коли совсем уж откровенно видеть в обсуждаемом действе не более, чем механическое соприкосновение определенных частей тела, то амурный марафон скромного Принца стартовал в детстве, с братьями в качестве партнеров и курсами по оказанию первой помощи в виде декораций. Фу, развратники!

— Детей обучали делать друг другу искусственное дыхание? – отсмеявшись, переспросила пегаска. Дождалась кивка.– Как вы только на это согласились?

— Ну, нам не предоставили выбора, – изгнанник красноречиво пожал плечами. – Плюс, оно способствовало избавлению от брезгливости – черты, категорически неприемлемой для Лордов. Помню случай…

— Не хочу ничего знать! – в шутливом, внешне, ужасе подняла копыта летунья. – Вернемся к поцелуям. Ежели у тебя такое спокойное к ним отношение, то откуда подобное вселенское расстройство поступком чейнджлинга?

— То бишь, помимо факта, что данное чудовище нагло нарушило моё личное пространство? – хохоток. – Честно говоря, в основном огорчился не факту — хотя конечно клыки штука зело неприятная — а намерению. Понимаете, в тот момент действительно готов был поверить, будто она вовсе не…

Рассказчик запнулся и махнул копытом:

— Какая разница? Ошибался. Диана – монстр. Не ужаснейший на свете и аж вероятно не столь злобный, сколь порой кажется вашему покорному слуге. Тем не менее, хорошего ждать от нее бессмысленно, — ухмылка стала горькой. – И винить ее за то причины нет – обсуждаемая персона всего-навсего заложник своей искаженной гнилой природы. В сущности, лицезрённая вами вспышка есть порождение разочарования.

— Вижу, тебя лучше не разочаровывать, – улыбнулась Рейнбоу. – Каковы дальнейшие планы?

— Да, действительно, – немного странно подтвердил проводник. – Экскурсия на грибную ферму, после — сон. Наутро воспользуемся чрезвычайно удобным для наших целей тоннелем и к вечеру достигнем цели сего безобразно затянувшегося похода. Ура.

-
— Позволь уточнить: напрямую соединённые резиденция правительства и тюрьма? – безрогая аж залучилась умилением. – Экие горожане-то предусмотрительные!

— Не всем же тысячу лет под одним рогокрылом ходить! – в тон ответил урод, со следующего предложения сбавив обороты до нормальных. – Впрочем, изначально оный архитектурный элемент, естественно, не планировался и образовался лишь по осознании начальствующими, сколь…невоодушевляюще выглядят для нищающего населения регулярно с концами уходящие в Нижнюю часть телеги с драгоценностями для Дракона. Решение очевидно: прорыть новый проход до самых Врат, конечно же надежно защищенный и запечатанный – до той поры, когда руководивший работами и обладающий отличной памятью Ферос не позаботился об обеспечении экстренного выхода «запертых» под землей пони, составной частью коего и стал обозначенный лаз…

Защитнице надоело слушать. Да и видеть. И вообще в какой-либо близости находиться.

Нельзя сказать, будто ночь в ящике прошла с превышающими таковые в Берущем неудобствами. Да и охрана не проявляла к пленнице негативных эмоций. Тем не менее, факт освобождения исключительно крылатой немало Диану насторожил. А уж беседа с «Лордом» вовсе вбила настроение в ноль.

Очень неприятно осознавать наличие у казалось бы совершенно безответной цели заступников. Причем не абы каких, а вне всякого сомнения способных отправить на эшафот – причем это еще при условии, что казнь убийцы Вдохновителя действительно будет доведена до логического завершения, а не, например, всего-навсего ноги ему переломает с крыши сбросив. Следует вести себя осторожней и воздерживаться от чрезмерно ярких проявлений собственного и народного характеров.

Ну, если оно конечно не обещает совсем уж золотых гор.

Вроде случившегося вчера.

Губы сами собой расплылись в улыбке.

Стоило того. И много большего.

-…странно? – вдоволь посмаковав недавние события, вернулась охотница в мир. – Он же представитель правительства. Более того – руководитель. Почему сразу не призвал сюда войска, одним ударом покончив с гражданской войной?

— Потому как ни Волькен, ни цитадельцы не смирились бы с поражением, – мерзавец покачал головой. – В миг, когда Нижняя перейдет властям, наши дорогие фанатики и властолюбцы дадут приказ штурмовать Главную без оглядки на потери – а их оппоненты разбомбят зернохранилище купно с повстанцами. К сожалению, создавшееся ныне положение является чуть ли наилучшим из наличествующих. Дает надежду перетерпеть. Дождаться, пока стороны устанут и обретут мужество пойти на компромисс.

— Но ведь наш почтенный проводник – из местного бомонда! – никак не удовлетворялась пегаска.

— А заодно Глава Общины и внезапно земной пони, вместе с остальными сородичами отнюдь не наслаждавшийся дореволюционной ситуацией, — покровительственное похлопывание по плечу. — Хотя конечно соблазн велик, бо сложенные во Дворце запасы самоцветов не бесконечны и угроза Дракона всяко страшнее любой политической альтернативы – вот только ее-то мы нынче и устраним, тем самым позволил продолжить дурной мир и до поры не выносить вопрос о сдаче правительству на повестку дня…

— Чего? Он — ЛОРД! Правитель! Самодержец, большая шишка и прочее тобой же рассказанное – или кое-кто наврал по поводу его полномочий? – перьемозгая такая тупая.

— Там – Лорд, а тут – демократически избранный предводитель, связанный рядом обязательств, главнейшее из которых есть обещание не идти против воли народа, – жеребец усмехнулся. – И кто, ежели не мы – Последователи Единого – должны держать своё слово?

-
— Вуаля, — не без гордости за проделанную работу, продемонстрировал Ферос благодарной публике освобожденный от маскировочного полотна проход. – Чисто, ухоженно, не обвалено. Хоть сейчас домой сходи и любимую подушечку принеси.

К сожалению, единственным оценившим стал рассыпавшийся в благодарностях новопогруженный – остальным видать образованности не хватает.

— Рад помочь, — дождавшись ухода сопровождения, жестом остановил велеречивый поток старик. – И желаю успеха твоей миссии – однако прежде, нежели отправишься спасать Родину, не мог бы исполнить маленькую просьбу пожилого коня? – щеки слегка зарделись от смущения. Давненько же ничего ни у кого не просил. – Не покажешь ли часом ваш драгоценный груз? Ни разу в жизни не видел дракончиков – а по завершении операции и тем паче не доведется.

Надежда Отчизны замялся, малоразборчиво пролепетал нечто в стиле «кабы лишь от меня зависело», после чего бочком двинулся к неприметной для праздного взора спутнице и снял с нее горб, внезапно оказавшийся давешним свертком. Удивительно.

Странное существо. Нельзя не признать – полезное. Тем не менее, сия способность определенно не стоит того, чтобы терпеть издевательства и покушения. Впрочем, это его выбор. На будущее Городу необходимо разработать некую систему для отслеживания подобных тварей.

От мыслей о предстоящем радетеля отвлек торжественный возглас:

— Спайк согласен! – на свет вылезло…

Нечто.

Вертикальное. Большеголовое. Чешуйчатое. Многопалое.

Произнесло пару фраз на чужом языке – в предоставленном преемником переводе, поздоровалось.

Зевнуло.

Прикрылось.

Шаркнуло ножкой.

Опять заговорило. С извиняющимся видом.

Протянуло вперед лапу.

Представление?

Глава Общины аккуратно подал навстречу копыто, четко по слогам произнеся собственное имя.

Творение совершило подобие реверанса.

Поразительно: такое милое дитя от столь ужасного создания. Неужели и оно станет чудовищем? Или и ныне зримое – не более чем притворство?

Сложно не стать параноиком, когда на тебя надеются десятки тысяч.

— Долго еще стоять-то будем? – вызывающим тоном поинтересовался…чейндзлинк? Не суть.– Вам, мужланам, видно доставляет удовольствие лицезреть вынужденную сгибаться под чужой тяжестью леди.

— Кстати, а действительно: почему ты доверяешь носить данное сокровище этому…существу? – решил проявить вежливость отведший взгляд от дракончика Ферос. И без того засмущал малыша.

— Поверьте: на то есть причины, – судя по улыбке очередной Хитрый План. – Так понимаю, пора прощаться. Благодарю за всё.

— Будем молиться за тебя, Принц земли, – сотворил знаменье Лорд. – Видит Милосердный: хотел бы снять твоё изгнание, вот только сам знаешь — нужно решение минимум двух. Поэтому придется потерпеть до триумфального возвращения и разбора катавасии.

Глубокий поклон, неуверенный кивок, смазанное прощание из сумки и злобное шипение. Своеобразная компания.

Владыка подождал, пока уходящие скроются из виду, мысленно оставил будущих чудовищ на попечение Единому, подозвал охрану и дал последние распоряжения:

— Закрыть стенку и дежурить в течении двух дней. Если вернется по меньшей мере пара, приказываю впустить и сопроводить ко мне. Кто угодно один – связать и доставить. Смена через четыре часа.

-
— Ну, сняли-то с погибшего, – Принц развел копыта.– Глупо ожидать, будто одежда будет в полном порядке после общения с лезвиями и ядрами.

Рейнбоу застыла.

— То есть, ты заставил одеться в вещи, взятые с мертвых? – ледяное, нет, ЛЕДЕНЯЩЕЕ спокойствие.

— Да, – недоуменное пожатие плечами. – В чем проблема? Им-то форма не нужна, а в ином раскладе пришлось бы просить оставшихся в живых сопровождающих Фероса нарушить устав.

Пегаска сдулась и вместо готовившейся бури наружу вышло почти просительное:

— А ее носить обязательно?

— Ей, – кивок на Диану. – Не обязательно, а желательно. Нам – да, иначе во Дворце привлечем слишком много ненужного внимания.

— Чего ради вообще туда идем? – с остаточным раздражением поинтересовалась Даш. – Нам ведь нужны те здоровенные металлические ворота — и я видела, как Лорд передал тебе внушительный такой серебряный ключ.

— Нужно два ключа, — терпеливо повторил вроде бы обговоренное ранее жеребец.- И я, будучи изгнанником, своего при себе не имею.

— Тогда почему бы просто не послать туда…– аналогичный жест в ту же сторону. – Согласись: единственному перевертышу несравненно легче спрятаться, нежели трем обычным пони

— А обсуждаемая в курсе местоположения палат Принцев? По сведениям из надежных источников, — ткнул назад, в тоннель. – Именно там дожидается владельца символ власти…- он отбил направлявшееся ему в голову удар.– И каков же смысл демарша?

— Скромное напоминание о невежливости разговора о персоне в третьем лице в ее присутствии, – лучезарно улыбаясь, пояснила чейнджлинг. – Плюс, к чему препирательства? Урод давно решил за всех, верно?

— Да – не в последнюю очередь, поскольку неоднократно предлагал кое-кому покинуть меня. Безрезультатно. Личное очарование и мудрое руководство навечно привязало вас к сюзерену, – издевательский страдальческий вздох. – В будущем подобные действия повлекут дисциплинарное взыскание.

— Чудненько: буду выражать недовольство нежнее, — сладкий-сладкий клыкастый оскал.

Такое и посередь ночи вспомнишь – не заснешь.

Руководитель же лишь возвел очи горе и призвал поторопиться.

Старающаяся не думать о происхождении наряда крылатая покорно оделась, тщательно запихала гриву под шлем, подняла воротник и потопала за проводником. Дабы минут через пятнадцать обнаружить воистину впечатляющую картину:

— Значит, здесь ты провел большую часть жизни? – с трудом сдержалась от совсем уж неприкрытого восхищения пегаска, буквально пожирая обстановку глазами.– Честно сказать, ожидала Дворец куда скромнее. Пусть конечно имеющийся и рядом не стоял с нашим Кантерлотским.

Почти не покривила душой – здание воистину великолепно и одновременно никак не сопоставимо с обителью Селестии. Ибо противопоставлять их – как стравливать почву и воздух. Если в Эквестрии главное страны залито светом и уподобляется выглянувшему из-за розовых облаков солнцу, то здесь строилось драгоценным камнем в стальной оправе. Всё вокруг – от мощных колонн и барельефов с изображениями сельского труда до кованных лестниц и удивительных грибов-светильников причудливой формы – кричало о…твердости? Готовности к преодолению трудностей? Внутренней силе и очаровании мощи? Близости к земле?

Рейнбоу досадливо стукнула копытом. Оставим эти игры Твайлайт:

— Почему здесь так пусто?

— После ряда терактов и удачного для повстанцев ночного налета, правительство переехало в Верхнюю часть – оттуда легче осуществлять управление, да и бомбардировок опасаться не нужно. То бишь, просители сюда ходить перестали – следовательно и слуг держать незачем, — кивок в коридор справа. – Хотя их комнаты наверняка заняты. Нам наверх.

Пару пролетов спустя они очутились в широком зале с тремя высокими даже не дверьми, а полноценными воротами, покрытыми причудливой лепкой:

— Вау, вот вся сия красота – твои апартаменты? — более и не пытаясь скрывать чувств, выразилась Даш. – Кстати, а ключ-то от этих монстр у тебя в наличии?

— Агась – Лорд не поскупился. Касательно первого вопроса: нет: две из трех – «братские», — кривая усмешка.

Замок, вопреки скребущемуся в затылке ожиданию ловушки, вскрылся тихо и тревоги не забил. Пыли в комнате также не наблюдалось. Видать уборщицам тоже дают пропуск в любые святыни.

После краткого колебания, Принц первым вступил в родные владения. На шедшую же второй эквестрийку что-то упало.

-
— Дамы, вас поприветствовал некто, в узких кругах известный под наименованием Мрлык — существо, кое я в давние времена имел дерзновение именовать своим, – урод совершил поклон, будто бы приветствуя вместо спрятавшегося после нападения животного.

— Говоря проще, твой кот? – с некоторой усталостью уточнила безрогая.

— Условно — агась, ибо на деле он, в полном соответствии с природой их жестокого племени, не признает над собой хозяев, — из объявшей убийцу в момент атаки широкой гаммы чувств наверх выкарабкалось победившая радость.

— Странное заявление из уст котовладельца, — крылатая подняла сбитый шлем. – Будто ты испытываешь к ним отнюдь не любовь.

— Большую часть жизни – таки да, терпеть не мог, — калечный полез под диван за удравшим зверем.

— Да ладно? – искренне изумилась рабыня Селестии. – С чего бы?

— Жестокость, мстительность, страсть к пыткам и издевательствам, неблагодарность, жизнь за счет других, а также всякие мелочи вроде когтей, клыков и жутких глаз, – не достигнув успеха, идиот принялся двигать мебель. Это во время инфильтрации-то!

— Сама не в восторге от мохнатых комков, — ложь, пусть и не великая. – Однако, по-моему, ты всё же не справедлив.

— Сили считала также и подарила детеныша на день рожденья, – видать забавные воспоминания. – Де, сперва попробуй – потом суди. Порочный подход – так и до каннибализма опуститься…

— Да-да-да, — боится. – Ближе к пушистому – эксперимент прошел успешно?

— Поначалу – нет. Вашего покорного слугу приобретение нисколько не радовало и споро заслужило эксклюзивное обращение «чудище косматое», тем не менее пребывая в максимально вольготных условиях – как-никак подарок,– зажатая в угол тварь не желала сдаваться без боя. – В целом, мнение на счет кошек полностью подтвердилось, пусть и вероятно в немалой степени благодаря собственному к ним отношению – монстрики ж подобное чуют.

— Тем не менее, сейчас без шуток доволен встречей, – ультимативно постулировала Защитница, вступая беседу. – Откуда перемена?

— Внезапно, от принесенной на подушку задушенной мыши, — пленитель хохотнул и зарылся в сумку. – А также гордо смотрящего на меня поверх нее убийцы. Мягко говоря, не шибко приятное зрелище, особливо спозаранку, но вопреки ожиданиям сумевшее пронзить окутывавшие Принца облака формы и открыть ему содержание. Ибо груз сей доставлен не в желании вызвать приступ рвоты, а с благороднейшим из намерений – благодарностью.

Воспитанница Королевы готова поставить клык: у отвернувшегося от них жеребца в глазу слезинка.

— Остальное – дело техники. В конце концов, разные существа по-разному видят мир и выражают приязнь, — из кармана появился букетик пахучих сушеных трав. Со шкафа свесилась заинтересовавшаяся морда. – В тот день Пламень преподал еще не верующему в Слово слуге очень важный урок: для наведения мостов не хватит обозрения окружающих с личной высокой колокольни. Для этого нужно идти на компромиссы, стремиться взглянуть на вселенную чужими глазами, быть готовым отказаться от привычных схем и путей ради узнавания новых, — лапа со спрятанными когтями потянулась к пучку. – Дабы в итоге достичь Понимания. И лишь чрез него – взаимность. Обрести не слугу или арендатора, а компаньона.

С показательной ленцой скользнувший в объятия кот важно жевал поднесенное угощение.

— Конкретно по теме: фелисы-сильваниусы – мягкие, милые, приятно мурлычущие и дарующие радость одним своим видом создания. Если относится к ним по-доброму, — благостное лицо под маской обратилось к слушательницам. – Перечисленное не отменяет негативных черт кошачьего племени – вот только глупо требовать от лишенных истинного Разума животных преодоления собственной природы. Таким образом, Единый призывает принимать их такими, какие они есть.

«Млрык» с готовностью позволил себя погладить, начав издавать точно повторявший имя звук.

— Пардон, чуть не забыл главное – пользу, — изгнанник поднял несопротивляющуюся животину на уровень глаз и потерся лбом о лоб. — Пока творения более полезны, нежели вредны, мы будем держать их безотносительно наличия сердечных чувств, – забавно, а ведь сухарь ЛЮБИТ несчастный комок меха. – Впрочем, я на самом деле счастлив фактом предложения мне дружбы.

— Тем не менее, сколько ни шли, а ни разу и не вспомнил о приятеле-то, – из преданности искусству поддела наследница древнего рода.

— А зачем? Чего с таким-то бегемотом сделается? – почесывание внушительного мохнатого брюха. – К тому же не вполне правда — думал неоднократно. До вашего появления, -неприятный смех. — Потискались – пора и честь знать. Чай потом наобщаемся.

Зверюга отправилась на пол и немедля принялась болтаться под ногами у всех, кроме представительницы Народа.

Чует.

Искомый кусок серебра обнаружился на постаменте в серванте. Явно перевертышей, да и обычных воров никто не ждет. Бездари.

Обратный путь до пещерной части комплекса прошел столь же спокойно – пара ожиданий за углом прохода мимо слуг с метелками отдельного упоминания не достойны. Ворота также не доставили хлопот, несмотря на толщину и высоту отворившись легко и непринужденно. Магические, ясень пень.

А вот дальше начались неприятность:

— Ага, значит ты со Спайком пойдешь навстречу смертельной опасности, а лучшая летунья Эквестрии будет сидеть у входа и камешки считать, — внутренне бушующая дура состроила предельно глупую морду и четко произнесла. – Ни-ког-да, — рыльце вернулось в нормальное состояние едва сдерживаемых слез. — Я пойду с вами. Точка.

Выродок тяжко вздохнул, всем видом выражая принятие поражения – одновременно внутри мужаясь:

— Иного не прогнозировал. По крайней мере, наденьте это под шлем. Чисто мера предосторожности.

Не ожидавшая столь легкой победы крылатая опешила, а после с торжеством натянула на себя теплую толстую шапочку с завязками. Стоило рабыне Селестии разобраться с аксессуаром, как ей на голову опустился без объяснений взятый из покоев деревянный молот.

Тело безмолвно рухнуло.

— Умеют же некоторые обращаться с кобылками, – постаралась предельно спокойно прокомментировать Диана. – Казалось бы, с чего такой славный парень и поцеловался –то первый раз в жизни после смерти единственной подружки, да и то под ножами.

Напоминание о недавнем веселье встретили кислой миной – и объяснением:

— Даже дурак способен научиться на своих ошибках – терять еще одну спутницу в пламени ну никак не улыбается.

— Понятное дело, — «небрежное» передергивание плечами. – Сразу кушать ее начнешь, али для затравки иным способом употребишь?

Ноль эмоций. Если не считать за таковые раздраженную усталость:

— Бдите, оберегайте. Коли очнется раньше возвращения – задержите. Сокровище, — требовательный жест.

— Откуда такая уверенность в моем послушании? – вымученная усмешка. – Вдруг тоже жажду узреть семейное воссоединение?

— Драконов? – вернул урод оскал. – К тому же, вы заинтересованы в гибели сего тела. Весьма вероятной.

-
— А где Рейнбоу и чейнджлинг? – спросил, зевая и протирая глаза, Спайк.

— Сторожат вход, — лаконично отозвался проводник. – Передай, пожалуйста, шар.

— Нашел время обниматься, – Помощник Номер Один ленился распаковывать с таким трудом обесшумленный предмет. Увы, пришлось.

А жеребец всего-навсего пару минут посмотрел на гладкую поверхность и завернул обратно, приладив к собственной куртке. Зачем вообще спрашивал?

Ну хоть обратно не отдал.

— Готов? – напряженно спросил Принц, закончив сборы. – Чувствуешь какие-нибудь изменения?

— Ничего я…эй, а ведь правда. Что-то есть, – детеныш прислушался внутренним ощущениям.

— Слава Вседержителю. Значит, ты – тот самый…

-
Она открыла глаза.

Чувство разбудило ее.

Давнее. Драгоценное. Утраченное.

Неужели?

Не могу поверить.

Во тьме расправились крылья.

Лишенная всех родительница понеслась вперед.

-
— Не сомневайся: хозяйка не возражает – бери столько самоцветов, сколько влезет, — быстро подтвердил давешний похититель разрешение. – Вот честно: не понимаю – о какой еде можно думать в такой момент? Сейчас встретишь маму!

В животе опять забурчало.

— Посмотрел бы на тебя, коли неделю бы не кушал, — сдерживаться смысла нет – ближайший изумруд с поразительной скоростью исчез в утробе.

— Так или иначе – вижу зал, — земного передернуло. — Почти пришли, будь наготове.

— Чего ты-то беспокоишься? – с набитым ртом поинтересовался тоже потихоньку занервничавший воссоединяемый.

— С этим местом у меня связаны неприятные воспоминания…– остаток фразы пробубнил себе под нос.

Собравшийся переспросить Помощник вдруг услышал доносящийся из толщи шум.

Надвигающийся.

За пару секунд оказавшийся вплотную проводник сцапал его и оттащил за ближайшую гору драгоценностей.

Звук нарастал. И не только он. Странное ощущение также росло и заполняло сознание. От него щемило душу и хотелось кричать. Дракончика тянуло вперед, навстречу неведомому и кабы не крепкая хватка трясущегося горожанина…

Идущий откуда-то с потолка слабый свет пропал. Шелест и гул достигли пика. К ним присоединился скрежет. Громовой хлопок – и волна воздуха прошла по тоннелю, разбрасывая золотые горки. Раздался грохот.

Голос.

Глубокий. Страшный. Ласковый. Обескураженный.

— Виристиил.

Спайк задрожал. Рванулся. Не пускает.

— Виристиил. Где ты?

Нутро сдавило. Новый рывок. Какой-то шум в ухе.

— Виристиил. Сын мой…

Дракончик выдохнул пламя.

-
Воистину, звероящеры – ужаснейшие из виденных мной существ. Их радость — и та разрушительна. Впрочем, признаю: обожжённые копыта целиком и полностью на совести держателя. Перетрусил и вцепился в спасителя, аки репей – пропустил момент отпуска. Не важно.

Чудовище счастливо. Аж собственные сокровища давит – сердце кровью обливается, когда видишь драгоценные камни, оплаченные потом и страданиями моего народа, обращающимися в пыль под титаническими лапами. По крайней мере, малыш счастлив – ишь вопит там, на высоте.

Завидно. Лишь Надзирающий ведает, сколько бы отдал за встречу с той, кого смог бы также назвать «мама».

Пустое. Осталось дождаться официального освобождения от дани. Чай отдаст обратно часть камней – ох и славно бы вышло, пусть и утопия.

Опять думаю о мелочах.

Я сделал это.

Доставил детеныша. Спас Город.

О Единый! Если бы только сделал это год назад. А лучше – не был таким доверчивым в детстве. Проклятые эквест…

Прости меня, Создатель. Даже сейчас – в момент триумфа – мной овладевает ненависть.

Мы сможем преодолеть разногласия и восстановить Родину.

Более того – сделать ее лучше.

С небес на землю размечтавшегося патриота опустила наступившая тишина.

Вернее, молчание после фразы Спайка.

А…про меня рассказал.

— Позвольте представиться, – поклон не повредит. – Принц земли. Младший владыка поселения, ныне выплачивающего вам дань. Преодолев множество опасностей, я вернул вашего ребенка и ныне смиренно прошу о свободе для своего народа. Возложенное бремя нам более не по силам.

Дракон долго молчала, рассматривая с высоты крохотную букашку, а после произнесла:

— Помню тебя…

-
Диана рассеяно оценивала состояние ворочающейся пленницы – отпинать или обойдется?

Мыслями пребывая там, с уродом. Авось сегодня освободиться от изгнания.

Хотя что-то в происходящем не вполне устраивало. Наверное, банальное желание завершить дело лично.

Ну так, чай пронесет — не грабить же пошел.

Нынче шум скорее смахивает на танец, чем на бой – да и никто бы не выдержал столько против дракона.

Короче, не кипишись.

Пожалуй, таки вдарить еще раз – когда в следующий раз представится подобная возможность?

Кобылка едва-едва встала на стартовую позицию и вознесла ногу, когда дух объяло столь печально знакомое жжение.

Приступ паники подавлен в зародыше.

Спокойно. Тихо. Ее не учуяли. Не могли.

Точно. Ненависть не к ней.

Значит…

Из тоннеля донесся рык.

-
— НИЧТОЖНЫЙ ЧЕРВЬ! – гремел под потолком страшный сул. – ТЫ И ВСЕ ПРОЧИЕ ПАРАЗИТЫ ПОЛЗАЛИ ПЕРЕДО МНОЙ НА КОЛЕНЯХ, УВЕРЯЯ В СВОЕЙ НЕВИНОВНОСТИ И ВСЁ ЭТО ВРЕМЯ СКРЫВАЯ ЕГО ОТ МЕНЯ…

Принц ничком лежал на полу пещеры, зажимая уши в безнадежной попытке пережить гнев высшего существа.

-…ВЫ УКРАЛИ У НАС ВИРИСТИИЛА, НАШУ НАДЕЖДУ, ЛЮБОВЬ, НАСЛЕДНИЕ — И ОСМЕЛИВАЕТЕСЬ ПРОСИТЬ О ЧЕМ-ТО! – голос упал до шепота, не теряя сходства с громом. – Двенадцать лет, ваш проклятый род отняли у нас целых двенадцать лучших, золотых, лет. Яйцо проклюнулось без меня. Лишили нас счастья видеть первый язык пламени и собрать скорлупу…

Вздох-всхлип.

-…Кировагр, муж мой, – прорезалась тоска. Что-то огромное упало неподалёку с громким плеском, а затем еще и еще. – Ты не узрел сына… из-за них. Неблагодарных тварей, веками тобой защищаемых…

Титанический плач затмил прочую вселенную – дабы прорезаться почти тихим:

-…они все умрут.

— НЕТ! – с трудом встал шатающийся Принц. – МЫ НЕ ВИНОВНЫ! НАС…

— МОЛЧАТЬ, – струя огня раскалила камень в полудюжине шагов от земного.

Дракончик чего-то кричал ей, однако изгнанник не мог разобрать – уши капитально заложены. Оставалось лишь орать во всю мощь легких:

— ПОЖАЛУЙСТА! СПАЙК! Я ПРИВЕЛ ТЕБЯ! ВЕРИШЬ МНЕ! СКАЖИ ЕЙ!

Гигантская лапа опустилась рядом, чуть не раздавив его.

— ДА, Виристиил говорит, якобы именно червячок привел его сюда. Якобы достойный доверия, – с тем же убийственным выражением шипел монстр. – Вот только моя память верна: ты – трус, позволивший спутнице выйти вперед два года назад и принять долженствующее достаться тебе, — сотрясший гору смех. – Услышь же: поверю…

-…если исправишь ту ошибку, – гигантская морда опустилась почти до пола. – Умрешь…

— ДА! УБЕЙ МЕНЯ!– закричал Принц вне себя от радости — НЕ ТРОГАЙ ГОРОД!

— Я? О нет – моя доля взята и сверх того не требую. Жеребчику придется поработать самому, – совершенно абсурдным, безумным образом показалось, будто говорит Диана. – Освободи от себя мир – и остальные обретут пощаду.

Изгнанник застыл.

— Или радетель за других на деле не готов умереть за правду? – шепот сбивал с ног.

Требование погрузило разум в леденящий ступор.

Дрожащие же копыта меж тем сами потянулись к клапану гранатницы.

-
Маленький червячок.

Возится в грязи.

Не сумеет. Раб страха.

Решил закусить.

Ну же, доставь наибольшим удовольствие и избавь от хлопот.

Виристиил зовет меня. Глупенький.

Большой-большой коготь погладил маленький-маленький гребень.

Мама занята.

Твой отец вопиет о мести.

Огромные очи вернулись к первому виновному.

И не нашли его.

ЧТО?

ГДЕ ОН?

-ТРУС! – загремела она, заметив искру в проходе.

— УМРИ, – по тоннелю покатился исторгнутый из пасти огненный вал.

Хлопок.

Вернувшееся пламя обжигает губы, ноздри, глаза.

Боль.

Пещера сотрясается от ее ударов.

Проход слишком узок.

Ворота.

Они закрываются.

Проклятые. Крепки.

Не пробить.

Уже произошло однажды.

Не спасут.

— ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ, ТРУС?! – от рева сотрясались стены – ВЫ УМРЕТЕ! ВСЕ ДО ОДНОГО! ОТ ВАШЕГО ГОРОДА НЕ ОСТАНЕТСЯ ДАЖЕ ПЕПЛА!

Эпилог-интерлюдия

За что боролись...

https://www.youtube.com/watch?v=uZfRaWAtBVg

https://docs.google.com/document/d/1JCBPw6FjPgG9GtUk6wrkhsjMia0xaNCQTtg0LZ1fOwU/edit

Тихо. Спокойно.

Тихо. Спокойно.

Двери закрылись вовремя.

Не пробить.

Не доберется.

Тихо. Спокойно.

Жжение уходит. ОНА уходит.

Снова вижу. И чувствую.

Безрогая…таки очнулась вовремя.

Успела. Спасла.

Неужели идиот правда пытался грозить ДРАКОНУ смешными взрывающимися шариками?

Хотя конечно порожденное ими малое пламя обернуло пущенное вслед великое.

И теперь он тоже здесь.

Безумец. Трижды безумец!

Стучит в двери. Кричит.

Страх.

Отчаянье.

«Готов умереть».

«Не виноваты».

«Эквестрийцы».

Ноги в кровь разбиты о створки.

Молит о пощаде.

Просит дать шанс принести жертву.

Обвиняет.

Но его не слышат.

Поднимающаяся подобно солнцу Ненависть.

Не к твари.

К спасительнице…