Полярная повесть

Интерлюдия

Провожавший Твайлайт гвардеец остановился у дверей, ведших из дворца в королевский парк, и, попрощавшись с ней учтивым кивком, развернулся и ушёл. Она кивнула ему вслед и вышла под яркое полуденное солнце, шагая по песчаной дорожке и с удовольствием вдыхая знакомый с детства ароматный воздух. По сторонам от неё цветущие, будто в разгар весны, деревья соседствовали со склонившими ветви под тяжестью плодов; некоторые желтели, роняя листву, а некоторые простирали к небу голые сучья, застыв в неподвижности зимнего сна. Вскоре послышалось журчание ручья и шум падающей воды, она вступила на мостик и, посмотрев налево, увидела игравшую на маленьком водопаде радугу. Бабочки разноцветным вихрем поднялись в воздух, когда она сошла с тропинки и зашагала по высокой, нескошенной траве, заметив сквозь кусты блеснувшее на солнце золото короны. Старшая принцесса Эквестрии лежала в траве, наслаждаясь коротким отдыхом и греясь на солнце; её корона висела на ветке неподалёку. Услышав шорох в кустах, она подняла голову и улыбнулась. Твайлайт вышла на поляну и опустилась к земле в поклоне.

– Добрый день, Ваше Высочество!

– Твайлайт Спаркл, моя любимая ученица, – голос Селестии, глубокий и сильный, наполненный радостью и в то же время серьёзный, одновременно успокоил и взволновал Твайлайт – как и обычно. – Как доехала?

– Спасибо, хорошо, но скажите, к чему такая спешка?

– Подожди, я тебе всё сейчас расскажу. Идём.

Селестия поднялась на ноги и зашагала к тропинке. Твайлайт, как обычно, не уловила момента, когда она снова надела корону, и вздохнула – несмотря на годы учёбы, она умела телепортироваться или телепортировать только с громким хлопком и вспышкой. Селестия постоянно твердила ей, что подобные дешёвые эффекты – удел иллюзионистов, а настоящая магия незаметна, и только желания самого мага делают её зримой; но Твайлайт ничего не могла с собой поделать. Засевшие в подсознании картинки магии из детских книжек – все эти «Трах-тибидох!» – крепко держали её и не торопились сдавать позиции. Селестия прекрасно знала об этом, и не преминула лишний раз отвести в сторону мешавшую им ветку, даже не засветив рога. Твайлайт шагнула в образовавшийся проход и встала на дорожке, поджидая наставницу. Та неспешно вышла на свет и посмотрела на солнце, не щурясь – её зрачки остались широкими, и Твайлайт в очередной раз подумала, в какие огненные бездны должны были столетиями смотреть эти глаза, чтобы в конце концов стать такими. Она поёжилась и поспешила сказать:

– Я привезла книгу.

Селестия рассеянно покивала и ответила невпопад:

– Вчера появились три новых пятна, вон, видишь, ближе к левому краю?

Твайлайт изменила зрение и подняла взгляд к ставшему бледно-жёлтым солнечному диску. Действительно, его ровную поверхность пятнали три тёмных, неправильной формы отметины; на глазах у Твайлайт одна из них медленно расползлась, отхватив ещё кусочек светлого. Твайлайт моргнула и повернулась к Селестии. Та выглядела тёмно-серым силуэтом на тёмно-сером небе, и Твайлайт вернула зрение в норму.

– Что это означает?

Селестия постояла немного в неподвижности и сказала:

– Я так надеялась, что эта книга никогда больше не увидит солнечного света. Впрочем, раз уж так случилось… Идём.

Они зашагали бок о бок в сторону дворца. Дорожка была узкой, и Твайлайт старалась идти по траве, давая место принцессе, но та не обращала на её тактичность никакого внимания, шагая одной парой ног по дорожке, а второй безжалостно оббивая семена со стоявших стеной одуванчиков. Подхваченные лёгким ветерком, они поднимались в воздух, кружились и улетали куда-то вдаль; часть оседала на шёрстках и гривах шедших по дорожке. Скоро Твайлайт стала напоминать плохо ощипанного птенца альбатроса, а белая спина Селестии, казалось, покрылась густым зимним мехом. Стряхнув его с себя и неуловимым магическим усилием очистив спину ученицы, Селестия засмеялась и вернулась на дорожку.

– Нет ничего приятнее маленьких глупостей. Книгу действительно написала я.

Твайлайт отряхнулась и обратилась в слух.

– Это произошло почти сразу после нашей победы над Дискордом. У нас принято считать, что время его так называемого правления и несколько десятилетий после него было временем полного хаоса и неразберихи, но это не совсем так. Да, хаоса хватало, но не только его.

Селестия остановилась, уткнулась носом в крону цветущей яблони и глубоко вдохнула. Чихнув, она снова тихо засмеялась и продолжила:

– В то время пони стремительно развивались. Как только прекратились войны и взаимная вражда, и мы положили конец его… с позволения сказать, власти, общество шагнуло вперёд – не без нашей с Луной, разумеется, помощи, но она не была решающей. Именно тогда были заложены основы всех современных технологий и общественных институтов. Именно тогда пони исследовали почти весь мир, не забыв, впрочем, оставить пару белых пятен для будущих поколений. Именно тогда настала эпоха великих путешественников – отважных, самоотверженных, стремящихся к познанию, настоящих детей своего времени, пронизанного духом надежд и свершений. Именно тогда жила и погибла Поул.

– Всё-таки жила! И всё-таки… погибла?.. – Твайлайт остановилась и склонила голову набок. – Нет, я видела, к чему всё идёт, но…

– Но всё-таки не верила. Ты и не могла думать иначе, Твайлайт, ты – дитя своего времени, спокойного и надёжного. Они жили ранним утром, неспокойным, опасным, но полным обещаний. Ты же живёшь в полдень, а в полдень не погибают.

Селестия кивнула маленькой птичке, которая чирикала ей прямо в ухо, рассказывая о случившемся у неё прибавлении в семействе, и, что-то тихо сказав ей, снова повернулась к Твайлайт.

– В полдень тени становятся короткими, и уходит сама память о ночи; утром же тени длинны, и в них может таиться разное. В то время, как лучшие из пегасов, единорогов и земных пони стремились научиться жить вместе, любить и понимать друг друга, оставалось много – очень много, Твайлайт – тех, кто продолжал жить и думать, как прежде. Семья Зеппелингов принадлежала к старому и знатному роду – до нашей победы они, как говорят, были близки к самому Трону Хаоса, и, разумеется, меняться не спешили.

Они дошли до входа во дворец, и Селестия остановилась, желая, видимо, насладиться ещё несколькими мгновениями тепла. Твайлайт, невольно обогнавшая её, повернулась и встала, не спуская с принцессы глаз.

– После гибели экспедиции их довольно быстро нашли – капитан Грейхуф рискнул пойти на юг в условиях приближающейся зимы, нашёл место крушения дирижабля и место гибели Поул и Снежинки. Он также нашёл дневник Поул, в котором она писала об истинной причине, заставившей её покинуть экспедицию и отправиться в одиночный переход, и представил его на заседании Географического Общества с обвинениями в адрес графа Зеппелинга; уже оттуда дневник попал ко мне вместе с прочими документами. Выяснить, что написанное там про Зеппелинга – правда, не составило большого труда. Я изгнала его из страны, лишив состояния и создав на эти деньги фонд помощи семьям тех, кто не вернулся из той экспедиции.

Селестия замолчала и вошла в дверь. Её шаги гулко отдавались в просторном холле, пока она шагала к выходу в коридор; Твайлайт спешила за ней, стараясь не отставать. Караульный гвардеец вытянулся по стойке «смирно», когда Селестия проходила мимо.

– А потом я прочла её дневник целиком и… Не смогла молчать. Эту историю должны были знать все.

Она повернулась к Твайлайт и внимательно посмотрела на неё.

– Ты ведь решила, что это нравоучительная сказка, придуманная, чтобы показать, насколько новые пони лучше старых? Ты права, за вычетом одной маленькой детали – она не была придуманной. Нет ничего сильнее, чем правда. Я только в точности воссоздала события – не спрашивай меня, как – и изложила их в виде книги. А вот дальше началось то, чего я предвидеть никак не могла.

Они дошли до лестницы и начали подниматься наверх; Твайлайт машинально отметила, что это была одна из малых лестниц, которая вела в южную угловую башню.

– Семья Зеппелинга последовала в изгнание за ним и пропала на пятнадцать лет. Не знаю, где они были и что делали всё это время, но однажды вернулся его сын, и вернулся другим. Видевшие его рассказывали, что он походил на живого мертвеца – настолько худым и бледным он стал; только глаза оставались живыми и лихорадочно блестели. Он непрерывно что-то бормотал и трясся, будто в лихорадке, не показывался на улицах днём и где-то пропадал ночью. Через неделю после его возвращения, в полнолуние, пропали трое жеребят, пара близнецов и их подружка. Весь город стоял на ушах, их искали день и ночь, а когда нашли…

Селестия помедлила и покачала головой.

– Лучше бы их не находили. Гвардия быстро вышла на его след, его судили и казнили. Я сумела привести в порядок родителей тех жеребят, и на этом моё участие в том деле закончилось. Меня стали занимать участившиеся отлучки Луны, увы, уже после того, как это произошло – если бы ты знала, как я ругала себя за то, что не обратила на них внимания раньше! – и лично расследовать произошедшее у меня не было возможности. А потом пропали две молодых пони. Просто исчезли. Родители Белль Коут утверждали, что их дочь вернулась из школы домой вместе со своей подругой Кэнди Эпплбарн – семьи Поул и Сноуболл дружили, их очень сплотило общее горе; девочки поднялись наверх, а когда их стали звать к обеду, не пришли. Когда за ними послали, то обнаружили пустую комнату; не нашли и следов того, что они куда-то уходили. Прислуга утверждала, что ничего не видела и не слышала, и что после того, как юные мисс поднялись в комнату к мисс Коут, из комнаты никто не выходил. Окно было закрыто изнутри. В комнате не нашли ничего особенного. Поиски продолжались почти месяц, но ничего не дали, а я по-прежнему была слишком занята, чтобы принять личное участие в расследовании.

Подъём закончился. Селестия открыла дверь, в которую упиралась лестница, и вошла в неожиданно тёмную комнату, которая оказалась за ней. Твайлайт вошла следом, стараясь разглядеть что-то в царившем внутри полумраке. Хлопнула, закрываясь за ними, дверь, и Твайлайт увидела лежавшую на подушках в глубине круглой комнаты принцессу Луну. Её тёмно-синюю, усыпанную звёздами гриву перебирал нездешний ветер, а лазурно-бирюзовые глаза, казалось, светившиеся в темноте комнаты, в упор смотрели на вошедших.

– Здравствуй, Тия. Надеюсь, ты позвала меня не просто так, иначе тебе не расплатиться за мой прерванный сон. Добрый день, Твайлайт.

– Принцесса, – Твайлайт склонилась, приветствуя принцессу ночи формальным поклоном. Губы Луны тронула едва заметная улыбка.

– Идите сюда, места хватит всем. Итак, сестра, ты уже дошла до самого интересного?

– Почти. Подвинься, я тоже хочу лечь.

Они расположились на свободных подушках, образовав треугольник. Глаза Твайлайт привыкли к темноте, и она начала различать обстановку комнаты – тяжёлые тёмно-синие портьеры, закрывавшие окна, несколько стеллажей со старыми, очень старыми, необычайно старыми книгами, пюпитр для письма, стол с перьями, чернильницей и бутылочками чернил, пара свитков на нём, давно не топленный – наверное, с самого Вечера тепла очагов – камин с красивой решёткой и стоящими – в обоих смыслах – на полке часами, и, наконец, нарисованные на полу и потолке сложные геометрические узоры, совмещённые с изображениями основных созвездий.

Селестия, наблюдавшая за ней, кашлянула и сказала:

– А дальше началась мистика. За следующий месяц пропали три пары пони – именно так, пары, в каждой из которых было по одной пони из семьи Эпплбарн и по одной – из семьи Коут. Пропали в совершенно спокойной обстановке, безо всяких признаков насилия – но тем не менее бесследно. Две пропали дома у Эпплбарнов. Две – в школе. Две – в городском парке. Гвардия и родные сбились с ног, единственный оставшийся в столице родственник Зеппелинга был арестован, допрошены родители и друзья – но всё без толку.

Селестия вздохнула.

– Если бы не то, что происходило тогда с Луной, я бы сразу взялась за это дело и хотя бы часть этих бед удалось бы предотвратить. Увы, это было невозможно, но следователь, занимавшийся им, сумел-таки добиться у меня аудиенции. Он сообщил, что в парке – последнем месте, откуда пропадали пони – на скамейке была найдена книга, передал её мне и сказал, что, по его мнению, всё дело именно в ней. Он был пегасом – представляешь, каким надо быть молодцом, чтобы заподозрить, в чём дело, даже не будучи в состоянии ощутить какую бы то ни было магию? А магия там была. О, какая там была магия! Я забросила все дела, пытаясь разобраться, с чем столкнулась на этот раз. Это было потрясающее по силе и сложности заклинание. Чёрное, злое, ненавидящее жизнь и питающееся ею, способное приманивать жертв, подобно рыбам, живущим в морских глубинах, на свет, и глотающее их, чтобы превратить в часть себя; впервые в жизни я увидела тогда такую ненависть и такую злобу. Зеппелинг-младший знал, что делал, когда проливал кровь жеребят над книгой о надежде и любви – для злобы и ненависти нет и не может быть почвы более плодородной, и к тому же он ударил по мне, по мне лично, исковеркав то, во что я вложила частичку себя – а главное, что он нанёс мне удар, уже будучи мёртвым. Я ничего не могла поделать. Наверняка он смеялся, умирая. Он отомстил и мне, и семьям Поул и Снежинки.

– Я не выходила из кабинета две недели. Я не спала и не ела, и почти не прерывала работу. К концу этого времени я точно знала, как работало заклинание. Оно находило жертв – обязательно из семей Коут и Эпплбарн, находило само, подстраивая цепи событий так, чтобы книга попадала к нужным пони в нужное время, ловя их на интерес к истории их семей – и на то хорошее и светлое, что я вложила в книгу. Оно ждало, пока жертвы по-настоящему вживутся в происходящее, и, как только они замечали, что героини похожи на них самих, и начинали сопереживать им, ощущая их, как себя, набрасывалось на них. И они… Они оказывались внутри, в книге, и переживали судьбу Поул и Снежинки. И умирали там. По-настоящему.

Твайлайт вскинулась и воскликнула:

– Но тогда Рэрити и Эпплджек!..

Селестия кивнула.

– Да. Сегодня утром «Карусель» не открылась.

Твайлайт вскочила и открыла было рот, но Луна неожиданно вмешалась, спокойно сказав:

– Сядь, Твайлайт. Мы здесь для того, чтобы попытаться их спасти.

– Именно. Так вот, закончив работу, я заодно поняла, за счёт чьей силы была сплетена эта магия.

Твайлайт медленно кивнула.

– Найтмэр Мун…

– Да. Она нашла Зеппелинга-младшего, и вместе они создали это заклинание. Это был первый случай, когда я столкнулась с её силой – и потерпела поражение. Я не сумела понять, как снять заклинание, не навредив семьям Поул и Снежинки. У него было очень мощное и очень сложное завершение, которое привело бы к наложению проклятия на все их семьи при попытке уничтожить книгу, а у меня совсем не оставалось времени. Поэтому я приняла единственно верное, как мне тогда казалось, решение – я пригласила глав семейств к себе, рассказала всё и отдала книгу им на хранение, запечатав её в футляре наподобие того, в котором хранятся Элементы Гармонии – идея подобных футляров пришла мне в голову именно тогда. Поняв, о чём идёт речь, они как-то договорились между собой, кто именно будет её хранить, и я, наконец, смогла заняться подготовкой к грядущей битве. Работа над заклинанием Зеппелинга очень помогла мне в этом, и идея использовать Элементы появилась у меня как раз в процессе раздумий над тем, как можно было бы обратить действие заклинания вспять. А потом… Потом произошло то, о чём ты и так прекрасно знаешь. Восстание Найтмэр, наша с ней битва, заточение… И я просто забыла про эту книгу.

Твайлайт недоверчиво посмотрела на принцессу.

– Да, Твайлайт, я – забыла. Тебе, наверное, сложно это представить – но задумайся на секунду, каково это – биться с существом, которое было твоей любимой сестрой, и в каком-то смысле ей и осталось, одержать победу и заточить её на тысячу лет. Тысячу лет, Твайлайт – даже для нас это большой срок. Я поднимала Солнце и Луну. Я восстанавливала то, что было потеряно. Я вернула пони веру в то, во что сама уже верила с трудом – а представляешь, как тяжело было снова поверить им, после всего, что случилось? Но я сделала это; а потом появилась ты, и вы с подругами вернули мне сестру.

Твайлайт кивнула, глядя, как улыбаются друг другу эти два бессмертных, наверное, существа, и панически подумала, что Эпплджек уже, должно быть, дошла до места рандеву и теперь ждёт появления дирижабля, который не прилетит. Селестия повернулась к ней и сказала:

– Теперь мы вместе, и я уверена, что мы сумеем сделать для вас то, что вы сделали для нас. Верно, Луна?

Принцесса ночи посмотрела на Твайлайт и сказала:

– Мы постараемся. Я не Найтмэр, но знаю и помню многое из того, что знала она. Надеюсь, мы вместе – мы все, потому что без Элементов тут не обойтись – сумеем спасти твоих подруг. Но для начала мне нужно понять, как именно работает та часть заклинания, которая отвечает за воспроизведение изложенных в книге событий. Твайлайт, достань книгу, пожалуйста.

Твайлайт с трепетом достала из сумки потёртый томик и положила его перед Луной. Та с интересом вгляделась в обложку, перевернула книгу вверх ногами и погрузилась в созерцание. Вскоре она удовлетворённо улыбнулась, шевельнула головой, и внезапно посреди комнаты появилось объёмное изображение – это была тёмная поверхность моря, усеянная крупными льдинами и видимая как бы с высоты птичьего полёта. Твайлайт вгляделась в него, и вдруг увидела, что прямо посреди одной из самых крупных льдин тянется тонкая трещина, и что по ней медленно ползёт, дымя, маленький, кажущийся с такого расстояния игрушечным кораблик…