Иллюзия разума

Глава 1.

Бесконечно темная бездна света. Чудовищно, просто безгранично огромная бездна, сущность которой никак не укладывается в крохотном человеческом сознании. Сложно поверить, что параллельно с двухэтажным домом в Бёрлингтоне, аккумуляторной мастерской на противоположной стороне улицы и мамой, проживающей в Фримонте, штат Небраска, существует настолько страшная бездна. Это Космос. Вряд ли его величие можно будет вообще когда-нибудь себе представить, ибо настолько мал человек в этой безразмерной пучине. Мы даже не песчинка, которую еще можно рассмотреть невооруженным глазом, мы что-то гораздо меньшее. Человек настолько же невообразимо мал в сравнении с Космосом, как и Космос невообразимо огромен в сравнении с человеком. Верно, только рассматривая атомы в микроскопе, мы можем представить себе всю относительность своего маленького существа, делающего тщетные попытки осмотреть окружающее себя пространство. Стоит только глянуть на усыпанное пылью звезд ночное небо, увидеть в нем величаво растянувшийся Млечный Путь и представить, что эта россыпь целиком состоит из миллиардов светил, как сразу становится не по себе. А ведь по соседству существуют миллиарды галактик с точно такими же миллиардами звезд! От скуки человек придумал для себя грандиозные числа со множеством нулей, но и они вряд ли помогут пересчитать все то, что можно найти в Космосе. Даже солнечный свет, кажущийся нам настоящим чудом, пасует перед этими абсолютными просторами. Что говорить, если только для того, чтобы влиться в панели электрогенератора на крыше вашего дома, он тратит целых восемь минут. А ведь расстояние от Солнца до Земли это сущий пустяк – все равно что пройтись к холодильнику за банкой пива! Еще четыре года ему понадобится, чтобы добраться до Проксимы-Центавра — маленького красного карлика в сорока с хвостиком триллионах километров лету от Земли. Примерно на таком же расстоянии находилась бы для луча света автомобильная парковка, если бы он мог почувствовать себя современным человеком. Но уже одно только путешествие на другой край нашей галактики может вызвать у вас чувство беспомощности и панического беспокойства, ибо быстрейшему из быстрейших нужно всего лишь пятьсот тысяч лет для завершения этого тернистого пути. Например, сегодня на другой стороне Млечного Пути можно увидеть наше Солнце именно таким, каким оно было ровно в тот самый день, когда наши предки уже научились пользоваться огнем в благих целях, а их выдающимся открытием была трепанация черепа своих соплеменников. Даже наше Солнце – это всего лишь небольшая звездочка, висящая где-то на провинциальной окраине. И если вы хотите спать спокойно, то не стоит терзать себя и представлять VY Большого Пса, на фоне которого наше любимое светило подобно дырочке от булавки на рекламном щите. Бессонница еще никому не шла на пользу.

А еще Космос очень яркий. Вы даже не представляете насколько он яркий! Впрочем, ведь мы живем в самом захолустье, понятное дело, почему это сложно представить — все равно что воображать себе Лас-Вегас сидя ночью где-нибудь у Гранд Каньона в солнцезащитных очках. А была бы возможность переехать в центр, наверняка, можно было бы сэкономить на посещении соляриев из-за этого обилия света. От него просто не было бы никакого спасения! И потому если кто-то вам вдруг скажет, что Космос — это ужасная бездна тьмы, не верьте! Это ужасная бездна света, хаотично разбросанная в пространстве неизвестно кем и неизвестно зачем. И тем более не вздумайте рассуждать о том, откуда она взялась, и что было в то время, когда ничего не было — это может привести к депрессии. Ведь наше сознание слишком ранимо в своем величии, потому оно и подумать не может о том, как это, когда совсем ничего нет, поскольку вокруг человека всегда что-то есть. Одним словом, Космос — это масштабная и грандиозная штука, для выражения масштабности и грандиозности которой не хватит всех слов из всех возможных языков и диалектов. Поэтому Космос лишь молча взирает на восторженные возгласы человечества о покорении звездных просторов, скрывая при этом свою снисходительную усмешку миллиардов галактик.

---

«Я аплодирую великому американскому народу! Этот день достоин быть новой вехой, объединяющим все человечество, ибо впервые за многие годы поисков и надежд мы нашли жизнь на другой планете. Это поистине фантастика, ставшая частью нашей истории! От имени американской нации я поздравляю с этим грандиозным событием всех землян!»

Речь президента США Эдварда Уилсона 13 мая 2096 г.

«Еще вчера мы восхищались храбростью первого человека в космосе, наблюдали за людьми, впервые ступившими на поверхность Луны и Марса. Сегодня ботинок астронавта уверенно примял растительность другой планеты, и этот день – символ нового человечества.»

Радиопередача Говарда Миллера, командира миссии «Атлант-7», принятая 20 октября 2115 г.

Никто и предположить не мог, что когда-нибудь человек встретит хоть какую-нибудь толику жизни на планетах, во множестве вертящихся вокруг ближайших звезд. Конечно же, мы искали, мы жаждали найти хотя бы маленькие бактерии, забитые вглубь инопланетной породы или вовсе загнанные под километры льда. Мы посылали в далекие дали автоматические зонды с наивными надеждами, что когда-нибудь они найдут своего адресата, пытались поймать осмысленный радиосигнал из глубин космоса и просто занимались всяческой бессмыслицей. В сущности, ведь не было никакой разницы – есть ли жизнь в 10 световых годах от Земли или нет. Конечно, нам было одиноко в этом бесконечном мире, и мы хотели найти хотя бы какой-нибудь завалящий инопланетный микроб, чтобы рассказать ему о тяготах этого мучительного одиночества. Увы, в любом случае, увидеть эту жизнь воочию не представлялось возможным ни единому человеку, поэтому время шло, а мечты и фантазии начинали расплываться под воздействием непростой действительности. Сначала по нам ударил финансовый кризис, поставивший все с ног на голову, а затем незаметно подкрался и кризис энергетический. Впрочем, общими усилиями мы смогли побороть все эти напасти, хотя не обошлось без фактов совершеннейших глупости и скудоумия. Ведь всем было известно, чем эта история закончится, но каждый делал вид, что случившееся совершенно его не касается и вообще ничего такого вокруг не происходит. По всей вероятности, это были отголоски кризиса умственных начал. И когда все уже устали от постоянных упреков и компромиссов, откуда-то из Женевы громко постучали, требуя внимания. Мы с удивлением узнали, что пока мир занимался чепухой и заигрывал со ставшей популярной стабильностью, некоторые люди продолжали заниматься делом. Как результат, 15 августа 75-го каждый третий реднек из Алабамы, имевший неосторожность утром включить федеральные новости, вдруг узнал, что умеет передвигаться со скоростью света. Гипотетически, конечно. Эта сенсация мигом облетела планету, но настоящих результатов удалось достичь только через пяток лет упорных переговоров. Вначале было решено отправить какой-нибудь автомат к границам системы, что вскоре и было сделано. Государственная машина напряглась и пошарив рукой в налоговой кормушке выудила несколько миллиардов на освоение, результатом которого стал запуск аппарата «Импетьюосити», произведенный в мае 81-го со стартовой площадки Космического центра имени Кеннеди. На самом деле, никто особенно и не ставил себе цель более детально исследовать дальние планеты или, например, дать пинка «Вояджеру-2» — больше всего человечество хотело узнать ответы лишь на два вопроса: можно ли на самом деле разогнать хоть какую-нибудь рухлядь до скорости света и что из этого вообще получится. И в отличие от проржавевшего Шеви Сильверадо из все той же Алабамы, которому никогда не суждено было этого сделать, новый зонд стремительным росчерком пролетел до самого Плутона, потратив на это всего лишь пять с небольшим часов времени. Более чем результативный итог. Разумеется, удачный запуск тут же дал понять, что мы стоим на пороге чего-то нового, правда в то время никто еще не мог сказать, чего именно. Так началась эра новых космических свершений.

«- Как вы думаете, что даст нам новая планета? Будет ли на ней основано постоянное поселение для исследователей и насколько это реализуемо?

— Знаете, я считаю, нам важнее знать, что мы может дать новой планете. Вот главный вопрос, который мы должны решить.»

Фрагмент из интервью с Джейсоном Килпатриком, руководителем Центра космических исследований им. Линдона Джонсона.

Бездна… Пустота… Всеобъемлющая и грандиозная, она проникает в рассудок и расширяется в нем, сдвигая сознание куда-то на самый край. Лишь холодное ничто окружает тебя, липкими щупальцами поглощая мысли и превращая их в бесконечно малую точку. Очень страшно, когда вокруг ничего нет. Ни мыслей, ни образов, ни света, ни тьмы. Нет ни пространства, ни времени – совершенно ничего. Лишь абсолютная по своей сути пустота. Бесконечная пустота. Даже когда тебя окружает тьма — это не так страшно, ибо она все же существует, а раз есть она, то должен быть и свет. Тьму можно опасаться и бояться, гадать о том, что она в себе скрывает… Но бездна… В ней нет никаких эмоций — нельзя ужаснуться или закричать, есть только абсолютное безмолвие. И нет ни капли того, что мы привыкли видеть — лишь нечеловеческое ощущение неясной неотвратимости. Первое время пытаешься свыкнуться, заставить разум с ему свойственной расчетливостью поверить в эту пугающую реальность, но затем эти попытки сходят на нет, оставляя тебя наедине с ничем. Это похоже на то, как будто бы ты сошел с ума, но на самом деле это обманчивое впечатление. В бездне нет сумасшедших.

Отсутствие времени в этой бездне определяет вечное существование, которое спустя долгие мысли становится самой ужасной тяготой из всех возможных, самой страшной пыткой из существующих. Сознание не сразу заметило момент, когда где-то вдалеке, глубоко в самом центре пустоты появилась точка. Она была смутно различимой и настолько неясной, что поначалу казалось, будто это просто иллюзия. Но в бездне не может быть никаких иллюзий. Уверенный мерцающий блеск явно выделялся на фоне безмолвствующего пространства, приковывая к себе все внимание. От этого вновь появилось необъяснимое чувство беспокойства – лишь только разум привык к окружению из ничего, как в нем появилась пугающая своей пульсирующей белизной точка. Этот крохотный пузырек света буквально заполнял собой все мысли, настойчиво пробуждая оголодавшее чувство любопытства. Откуда взялась эта точка? Зачем она светится? Что с ней будет? Мысли вились вокруг несуществующих границ разума словно рой сонных пчел, с бестолковым упорством продолжая выдумывать все новые и новые вопросы, ответы на которые так и не находились. Ухватившись за эту спасительную нить, разум впервые за бесконечное существование начал обретать смысл. И когда измотанное рассуждениями сознание уже начало ощущать усталость, грянул свет. Это было похоже на беззвучный взрыв — за ничтожные доли мгновения маленькая точка разорвалась огромной, бесконечной вспышкой ярчайшего света, озарив пустоту своей силой и энергией. Обжигающая волна нестерпимого жара прокатилась по отступающей пустоте, порождая грандиозные облака пыли, которые огромными левиафанами начали заполнять собой все вокруг. Это было бесподобным по своей красоте и несравнимым ни с чем зрелищем, от которого в то же время становилось не по себе – настолько ничтожным казалось сознание в сравнении с этим вселенским катаклизмом. Но вспышка и не думала останавливаться – набирая скорость частицы света и материи мчались во все стороны, разгоняя пустоту и настигая наблюдателя. Огромная масса практически осязаемого света проникала повсюду, грозя испепелить любое препятствие, встреченное на пути. Сознание даже не успело осознать свой конец, когда белая стена захлестнула его и тут же превратила в часть себя, вселенским потоком устремляясь все дальше и дальше в бесконечные дали мироздания.

От яркой вспышки в глазах захотелось закричать, но из горла вылетел только лишь измученный всхлип. Резкий вдох, от которого я чуть не закашлялся, затем неровное дыхание и неистово колотящееся в попытках выпрыгнуть из груди сердце. Тьма и тишина. Подсознательные попытки пошевелить рукой или ногой ни к чему не привели, так что на мгновение стало не по себе – я их даже не почувствовал, словно меня вытащили из тела и уложили подальше, куда-то в темную коробку, ибо глаза отказывались что-либо видеть вокруг. Гнетущее ощущение беспомощности. О нем предупреждали, но вряд ли кто мог бы подумать, насколько пугающим оно окажется. Впечатление, будто ты уже умер, но почему-то продолжаешь мыслить. Однако на самом деле мой организм только лишь оживал после долгого периода забвения анабиотического сна. Я не мог шевелить конечностями, ничего не ощущал, не слышал и не видел — вероятно именно так ощущает себя человек в коме или после инсульта. Состояние полнейшего отчаяния. Но уже спустя несколько минут густая тишина начала разбавляться звуками медицинских приборов, которые из едва заметного ощущения переросли в оглушающее пикание. Это было невыносимым наказанием, но я не мог от него никуда деться и приходилось просто терпеть. Я знал, что вскоре на меня обрушится следующая пытка, по сравнению с которой рвущий черепную коробку звук покажется сущей мелочью, которая не стоит внимания. Мое тело еще не подавало признаков своего существования, однако вскоре это должно было исправиться. И мое предчувствие не оказалось напрасным – в следующие несколько минут меня начали пронизывать неумолимо накатывающие волны боли, за которыми пришло ощущение неприятной ватности и беспомощности, от которого хотелось растянуться во все стороны, только бы все это прошло. Но ослабленное тело лишь безвольно повело рукой куда-то в сторону, чем вызвало еще одну вспышку боли. Так я начал чувствовать себя.

— Раз-два-три. Как слышно? Меня уже слышно? Та-ак, момент…

Невнятное серое пятно вопросительно промелькнуло где-то сверху, затем развернулось и закрыло собой все поле зрения.

— Вы проспали две тысячи сто семнадцать суток и пятнадцать часов. Чувство сильной слабости, голод, головная боль, кратковременные проблемы с памятью и тошнота – это нормально. В ближайшее время вы не должны двигаться, так что пока оставайтесь на своих местах. – зависший над анабиотичеким блоком человек в сером комбинезоне, который что-то рассматривал на дисплее компьютера, вдруг усмехнулся и добавил в микрофон: – И да, добро пожаловать на Пандору, ребята!

Пандора… Отличное имя для планеты, которая приготовила человечеству целый ящик неизвестного и нового, целый горизонт неизведанных далей, которые дают шанс на превращение фантастических романов в исторические. Когда-то мы делали робкие попытки освоить орбиту родного шарика, а вот уже сегодня космический корабль с большой буквой «G» на борту встал на орбиту сказочной по своей красоте планеты. Фотографии, переданные Миллером на Землю, произвели настолько шокирующее впечатление, что долгое время многие и поверить не могли, что такое чудо может существовать в действительности. Мы всегда считали свою планету уникальным оазисом жизни, колыбелью, где в гармонии живут сотни и тысячи видов, но оказалось, что Космос не так прост, как кажется на первый взгляд. И дело было даже не в теоретической физике его существования — Пандора здорово напоминала Землю. Не ту Землю, что тщетных попытках старалась продохнуть сквозь плотный слой космического мусора на орбите и не менее плотные слои людей на своей поверхности, а другую, которая существовала сотни, если не тысячи лет назад. Зеленая и чистая, с приятным голубым отливом океанов и морей, новая планета была похожа на тот же рай, присутствие которого прямо под ногами люди когда-то даже не замечали. И если бы Алтон Говард Миллер не погиб во время приземления капсулы на просторы родного штата, то мир мог бы узнать гораздо больше уникальных фактов и сведений. Конечно, ученые многое знали еще задолго до первой миссии, когда правительством при содействии корпорации было решено отправить к звездной системе несколько зондов. Они, в общем-то, и передали все, что было необходимо для предварительных впечатлений. Но все же фотографии и видеозаписи для общественности были куда более ценным материалом, не говоря об образцах инопланетной живности. Одним словом, рай, который еще недавно казался чем-то недоступным и эфемерным, теперь требовал серьезной и скрупулёзной работы. Он требовал присутствия человека.

Лежать в неприятной вязкой субстанции, которая холодным желе обволакивает тело, пришлось довольно долго. Конструкция анабиотических блоков больше напоминала материнскую утробу в техническом представлении сумасшедших инженеров, потому единственным возможным занятием внутри могли быть лишь скромные попытки размять еще не отошедшие от онемения конечности. Точно тем же, вероятно, занимались и остальные четверо членов команды, которых я пока еще не мог видеть. «Оставаться на своих местах». Это чертовски хорошая шутка, учитывая, что без прохождения нескольких процедур и сторонней помощи из блока вылезти попросту невозможно. Согласно смутно припоминаемой инструкции, нам нельзя было выходить из этих утроб в течение около девяноста минут, пока организм не придет в себя, что, пожалуй, было заключительной частью этой пытки. Впервые в жизни хотелось активно действовать, двигаться, заниматься чем-то нужным, но только не лежать в безвольной позе мертвеца. Впервые в жизни я не мог этого сделать. И наверняка точно так же двум членам экипажа, которые не проходили процесс анабиоза и контролировали весь ход полета, хотелось прекратить всякую деятельность и заснуть на месяц-другой, не беспокоясь о всяких мелочах, вроде нас. Скорее всего жить в тесных увешанных всяческим хламом пространствах жилого модуля в течение нескольких лет было бы непростым делом даже для самых отъявленных хикки, так что эти двое ребят совершили самый настоящий подвиг. Ведь одно дело висеть на орбите где-нибудь в модуле станции, заниматься различной работой и передавать приветы в видеороликах, объедаясь банановыми тортами и арахисовым маслом, посылаемыми с Земли, и совсем другое – находиться в до предела набитом снаряжением жилом отсеке, практически ничем не занимаясь несколько лет, и при этом питаться по большей части ерундой из переработанной хлореллы. Разумеется, за это им платят, и более чем достойно, но… Черт, даже за деньги отважиться на такое может только тот, кто не боится сойти с ума. Таковы реалии безграничных космических пространств, на которые приходится тратить годы своего существования. Впрочем, на самом деле это наверняка не настолько страшно, как кажется — бесцельной тратой своей жизни в наше время никого не удивишь. Но ведь если бы не возможность замедлить человеческий организм до состояния глубокой спячки, когда удар сердца происходит раз в несколько минут, то нам бы пришлось значительно тяжелее — почти десять лет выброшенной на помойку жизни, прежде чем мы бы вернулись обратно на Землю. Десять лет отчуждения от всего привычного, десять лет в замкнутом пространстве, десять лет среди одних и тех же лиц… Это было бы куда хуже тюремного срока, а ведь мы еще даже никого не ограбили.

Глава 2.

Пришла весна. Всколыхнув уснувшую землю игривыми лучами теплого света, она промчалась от самых высоких гор и заглянула в самые далекие ущелья, проникая глубоко в их недра. Словно по мановению дирижерской палочки, лежавший повсюду рыхлый снег начал таять, образовывая десятки и сотни ручейков, сливавшихся в бурные потоки, что дальше искрящимися вереницами тянулись к рекам и озерам. Зацокала весенняя капель, тут и там высыпавшая на улицы детвора пускала бумажные кораблики, с озорными криками бегая рядом и наблюдая за бесстрашным плаванием воображаемых экипажей. Взрослые же убирали остатки снега, очищая истосковавшуюся по теплому солнцу землю и готовя ее к новому периоду, когда накопленная за зиму энергия позволит нежным и робким росткам превратиться в новый урожай. Из дальних краев юга потянулись стаи птиц, которые искристыми трелями оглашали всех вокруг о наступившей перемене. Наконец можно было сбросить надоевшую за холода и вьюги теплую одежду, и щурясь от яркого света выйти на улицу, чтобы ощутить на себе приятное тепло солнца. Стоило вдохнуть свежего воздуха, как тот же час скованное зимними морозами серое настроение сменялось ярким калейдоскопом радости и веселья, так что невольно хотелось петь. И многие не сдерживались в этом порыве, от чего по окрестностям не умолкая до самого вечера часто разносились веселые и задорные голоса.

Повсюду зарождалась жизнь. Из почек на деревьях начали прорезаться молодые листики, каких-то несколько дней и лес уже не узнать – шумит нежной листвой под дуновением ветра. Природа начинала расцветать пышными садами и зеленеть раздольем бескрайних полей, с каждым днем воздух прибавлял в тепле, разнося по просторам рек и лесов запах весны. Словно юная красавица нарядилась в белое платье яблоня в саду, наполнила воздух своим ароматом сирень. В небе неспешно парили кучевые облака, словно огромные корабли, что плывут только им известным курсом. Повсюду была весна.

Не обошла она стороной и небольшой городок у границ Вечнодикого леса. По доброй традиции, заведенной еще с основания первого поселения в этих местах, местные жители сами наводили порядок на своих землях. Крепкие работяги-жеребцы, запрягшись в отвалы, отгребали снег, тут же за ними целыми командами пони садили семена будущего урожая, а юные мастерицы делали для птиц новые гнезда — каждый помогал общему делу как мог. И особенно отличалась своей помощью одна пони, которая жила в большом дереве, что служило библиотекой. Лишь ее склонность к соблюдению порядка и выверенный план смогли полную неразбериху весенней уборки превратить в четкую и слаженную работу, потому весна пришла в Понивилль в срок, и можно было посвятить время многим интересным занятиям. Кто-то отправлялся в долгие прогулки по нарядным садам, кто-то продолжал заниматься уборкой, Твайлайт же больше всего любила в свободные минуты читать и наблюдать за звездами — книги манили ее своими знаниями, а звезды – таинственной красотой и недоступным блеском. По какой-то причине и то, и другое редко было интересно ее сверстникам, потому чаще всего фиолетовая единорожка познавала тайны окружающего мира в одиночестве. Даже верный помощник, которым был маленький дракон по имени Спайк, совершенно не разделял ее пристрастия к книгам, больше интересуясь предметами гастрономического характера. Однако природное любопытство все же изредка одолевало дракончика, и по вечерам он мог долго слушать увлекательные рассказы Твайлайт об интересных и занимательных вещах. В такие моменты они обустраивали поближе к окну удобные подстилки, чтобы можно было любоваться волшебной красотой ночи, которую дополняли ароматный травяной чай и овсяное печенье с тертым миндалем. Мягкий и размеренный голос лавандовой кобылки настолько успокаивающе действовал на Спайка, что через какое-то время он попросту засыпал, потому ей не оставалось ничего другого, кроме как аккуратно укладывать дракончика в его маленькую постель и с улыбкой желать хороших сновидений.

Солнце постепенно уходило к горизонту, забирая с собой яркие краски дня и уступая место сумеркам с их загадочным авантюриновым блеском вечернего неба. В это время все вокруг будто замирает – уже почти не слышно песен, ребятня давно оставила свои игры, и лишь кое где далекими отголосками побрехивают собаки. Уставшие жители возвращаются домой, чтобы отдохнуть от дневных забот и подготовиться к новому дню, дома расцветают яркими огнями светящихся окон, на улицах зажигаются фонари. Погода стоит настолько тихая и безмятежная, что тянущийся тонкими струйками из печных труб серебристый дым чинно и медленно уплывает вдаль, в сторону темного и настороженно затихшего леса. В небе все еще виднеется блеклое зарево ушедшего солнца, но и оно постепенно растворяется в воздухе, оставляя где-то далеко на горизонте серую дымку. Быстро темнеет, и наконец загораются первые звезды. Наступает сказка ночи.

Эта ночь обещала подарить удивительно прозрачное небо, которое как нельзя кстати подходило для того, чтобы посмотреть на звезды. Маленькие блестящие точки в окуляре телескопа казались настолько близкими, словно достаточно было потянуться вперед, и можно будет сорвать целую россыпь. Но на самом деле они были абсолютно недоступны – даже самый сильный пегас вряд ли мог до них долететь на своих могучих крыльях. Недоступная красота этих маленьких огоньков лишь будоражила фантазию и вызывала целый сонм вопросов. Что это за точки? Зачем они светятся? Куда они пропадают днем и откуда появляются ночью? Конечно, на большую часть вопросов Твайлайт еще с детства знала ответы, но они не особенно удовлетворяли ее пытливый ум. Это скучно, когда звезды светят только потому, что так надо, а днем они пропадают лишь по воле Принцессы. Где-то в глубине хотелось верить, что на самом деле все гораздо иначе. И чем больше она узнавала об окружающем ее мире, тем больше возникало вопросов, что еще сильнее разжигало любопытство.

Небольшой балкон, где стояла тренога с установленным на ней телескопом, уже практически был приготовлен к увлекательной ночи. Мягкие подстилки, маленький табурет, на котором стояли блюдо с печеньем, две чашки и чайник с горячим чаем, да еще отложенные в сторону несколько подушек и одеял. На улице все еще было довольно прохладно, потому теплые вещи были залогом того, что никто не простудится.

— Спа-айк! – крикнула единорожка отрываясь от окуляра. – Уже все готово.

— Уже…Сейчас…Иду…

Из дверного проема донеслось какое-то сосредоточенное пыхтение, и на балкон вывалилась стопка пухлых книг, за которой показалась голова дракончика.

— Они такие тяжелые. – Спайк словно извиняясь пожал плечами, и перебравшись через горку книг начал деловито их перебирать. — Здесь «Астрономия для начинающих», «Астрономия это очень просто»… Хм, хотелось бы верить… Потом вот «Атлас звездного неба», «Мир глазами астронома», «Астрономия», «Энциклопедия неба»… И наконец мой любимый комикс! — маленький дракон победоносно выхватил разукрашенную разными цветами книжечку, на которой ярко читалось обведенное жирным слово «Супер».

— Спайк, я и не думала, что ты так серьезно подготовился. – с ноткой восхищения удивилась Твайлайт. – В прошлый раз ты сказал, что не станешь читать книги о каких-то звездах даже если я разрешу тебе есть мороженное. А сейчас…

— Так и есть, просто я решил использовать их более полезным способом. – многозначительно ткнув пальцем вверх, дракончик тут же сложил книги в стопку и уселся на нее сверху, с интересом рассматривая треногу. – Куда здесь смотреть?

— Оу… Может лучше просто опустить телескоп? – неуверенно протянула единорожка обходя вокруг импровизированного стула. – Тогда можно будет отнести книги назад.

Демонстративно вздохнув и что-то буркнув, Спайк слез с книг и понес их обратно внутрь библиотеки, старательно пытаясь при этом удерживать равновесие.

— Астрономия уже кажется мне…Тяжелой…Наукой…

Твайлайт улыбнулась вслед уходящему помощнику и окутав магическим сиянием один из фиксаторов на треноге быстро опустила телескоп на удобный для нее и дракончика уровень. Осталось только уложить подстилки и перебрать в памяти загодя составленный план рассказа о звездном небе.

-…поэтому для удобства звездочеты придумали объединять находящиеся на небе рядом друг с другом звезды в созвездия. Например, сейчас ты смотришь в одно из таких созвездий, которое называется Большой Пчелой. Оно состоит из пяти основных звезд.

— Но я вижу только много-много точек и никаких пчел. – Спайк внимательно всматривался в окуляр, пытаясь при этом нащупать лежавшее на блюде печенье.

— На небе и не может быть пчел, Спайк. – усмехнулась единорожка. – Просто если мысленно провести линии через самые яркие звезды, то получившаяся фигура будет похожа на пчелу.

— А откуда пони узнали, что это именно пчела, а не муха? Или большой жук? – дракончик наконец отвлекся от рассматривания звезд и с удовольствием бросил в рот сразу несколько печений. – Мне кашетша што бохше похоше на уху.

— Ну… Наверняка они выбирали какие-нибудь красивые названия. Или придумавший это имя звездочет любил пчел, или ел мед, пока смотрел в телескоп, а может его до этого ужалила большая пчела…

— Ого-о…

— Ну и просто муха — это некрасиво. – закончила Твайлайт свои размышления. – Здорово, правда? Видишь, как интересно…

— Твайли, смотри скорее! – перебил ее Спайк. – Я нашел звезду? Ее не было до этого.

— Может ты ее просто не заметил? – засомневалась кобылка. — Мне не приходилось…

— Нет, она такая яркая, такая красивая. Смотри! – Спайк отодвинулся от окуляра и позволил единорожке взглянуть на свое открытие. – Вон там, вверху.

— Кажется ничего такого я не… Ух ты! – восхищенно выдохнула Твайлайт. Где-то вдалеке, у самого края созвездия красовался еще один огонек, крупный и яркий, словно праздничный фонарик. Будто ощущая, что за ним наблюдают, новая звездочка мигнула и стала еще ярче. – Это…Не может быть. Этой звезды здесь не было. – Оторвавшись от телескопа кобылка развернула к себе атлас и начала быстро перелистывать страницы, пытаясь найти Большую Пчелу. – Так, сейчас посмотрим.

— Эм… – дракончик с сомнением посмотрел на бурные размышления кобылки, и пользуясь моментом схватил еще одно печенье, после чего вновь прильнул к окуляру.

— Ага, вот она. Если мы смотрели вот сюда…То значит… Здесь она была между…Хм. Но ее тут нет? — озадаченно произнесла Твайлайт, словно спрашивая у книги.

— Значит она новая? – разгорелись огоньки в глазах дракончика. — И я могу ее назвать? Звездам же дают названия, правда?

— М-м… Значит ты первооткрыватель. – улыбнулась Твайлайт. – Правда…

— Она такая красивая, прямо как…Я назову ее Рэр…Эм… – Спайк смущенно глянул в сторону рассеянно смотревшей на атлас единорожки. – Назову ее Большим печеньем. Вот. Пчелы всегда одинаковые, а печенья могут быть самые разные, и вот это будет самым-самым большим. — со стороны послышался странный вздох. — Твайлайт? Что случилось?

Но фиолетовая кобылка только растерянно улыбнулась, глядя на дракончика.

— Все в порядке, у тебя вышло хорошее название. Просто… Просто новые звезды — это не особенно весело.

Спайк с сомнением посмотрел на единорожку и подсел к ней ближе.

— Но почему? Это ведь здорово найти что-то новое и дать ему классное название. Особенно не такое глупое, как у того парня с его пчелой.

Твайлайт прижала уши и задумчиво всмотрелась в сторону звездного неба, где ярко светились тысячи и тысячи маленьких фонариков.

— Просто по преданиям считается, что огоньки на небе — это искорки наших предков. И когда… Когда кто-нибудь из пони умирает, то какая-то его частичка улетает вверх, на небо, и оттуда светит на память тем, кто живет здесь. – она вновь вздохнула и легла на подстилку, с грустью посмотрев на маленького дракона. – Поэтому если на небе зажглась новая звезда, это значит кто кто-то здесь внизу… Ушел.

На балкончике повисла неловкая пауза.

— Ох Твайли, я не думал… Извини, я… – дракончик потянулся и ободряюще обнял кобылку. – Наверно я придумал самое глупое имя на свете. Глупое печенье!

— Ничего, так бывает. А еще у нас чай остыл. – неожиданно заметила Твайлайт. – И кажется, стало прохладно.

Единорожка отложила в сторону атлас и приблизила к себе табурет. Искристое фиолетовое сияние окутало чайник, через мгновение его крышка звонко подпрыгнула, и он фыркнул вылетевшим из носика паром. Вскоре ароматный горячий чай был разлит по чашкам, а заботливо припасенные одеяла расстелены рядом с подстилками. Прихватив свою чашку, Спайк ловко укрылся теплой байкой и придвинулся поближе к кобылке.

— А драконы? – вдруг спросил он, неопределенно махнув лапой. — Ну…Куда они попадают?

— Наверно нужно посмотреть в книгах, я честно не знаю. – словно извиняясь ответила Твайлайт.

— Может быть тоже на небо? – с надеждой глядя на звезды спросил дракончик. – Может быть где-то там светится мой дедушка. Или дядя. Или двоюродная бабушка…

— Я уверена, что драконы тоже есть там, наверху. Может это самые яркие звезды, что там есть.

— Наверно это хорошо, когда те, кого ты знал, оказываются там. – Спайк отпил травяного чая и прижался к Твайлайт. – Значит они не пропадают насовсем…

Ночное небо молочной россыпью звезд лежало прямо перед глазами, сияя в стороне большим кругом луны и окрашивая все вокруг в синие тона. Природа погрузилась в прохладный сон весенней тишины, так что казалось, будто весь мир остановился. Даже ветер старался не тревожить заснувшие деревья, лишь изредка донося до балкончика едва уловимый запах далеких лесных цветов. Вдруг спокойствие звездного неба перечеркнул смелый штрих, а затем еще один, и еще…

— Смотри, Спайк, падающие звезды! – кобылка с восхищением приподнялась, едва не опрокинув чайник, и тут же зачем-то закрыла глаза. – Загадывай скорее желание!

— А? Что? – дракончик замешкавшись чуть не расплескал остатки чая. – Какое?

— Любое, быстрее!

Выбравшись из-под одеяла Спайк наконец зажмурился и на всякий случай обхватил голову лапами.

— Ох, это самая чудесная ночь! Я никогда не видела столько всего сразу. – радостно призналась единорожка снова укрываясь одеялом. – Загадал?

— Эм…Кажется да. А что это было?

— Это…Падающие звезды! Сразу несколько! – казалось, что восторгу кобылки не было предела. – Я никогда не видела именно так много, это так здорово!

— А почему нужно загадывать желания? – удивленно спросил дракончик поправляя свою подстилку. — И зачем вообще звезды падают?

— Это значит, что кто-то родился, Спайк! И по поверьям, если кто-то видит падение звезды, то значит он может загадать желание. Ох, не могу поверить. Представляешь, а вдруг это все одна мама? Или может разные. Но все равно это так… Так… – не найдя подходящего слова Твайлайт тихо вздохнула. — Одни уходят, но другие рождаются…

— Да уж… — задумчиво глядя на ночное небо ответил Спайк. — А драконы?

На балкончике становилось все прохладнее, так что одеяла уже не особенно спасали от колкой свежести весенней ночи. Убрав за собой посуду и вещи, Твайлайт отправилась в спальню, чтобы подготовиться ко сну. Одинокая свеча трепетным пламенем освещала комнату, создавая фактурные тени на стенах, но вместе с тем добавляя ощущения особого уюта. Кобылка уже легла в постель, пожелав спокойной ночи своему помощнику номер один, но сон почему-то все так и не приходил. Впрочем, Спайк тоже никак не мог заснуть, то и дело ворочаясь в своей небольшой кровати. В голове неспешно плавали тягучие мысли о новой звезде, о тех, что успели упасть, мешая сосредоточиться на отдыхе.

— Твайлайт… – шепотом позвал единорожку Спайк. – Ты не спишь?

— Нет. – рассеянно ответила кобылка.

— Можно сесть к тебе? – вновь спросил дракончик. – Не могу заснуть, может что-то расскажешь из своих историй?

Твайлайт улыбнулась и подвинулась, освобождая место. Со стороны послышалось какое-то копошение и через пару мгновений к кровати с подушкой в лапах подошел Спайк. На какое-то время в комнате повисла тишина, перебиваемая только назойливым тиканьем часов, что висели внизу, и попытками Спайка усесться на кровати.

— Знаешь, это был такой интересный урок астрономии. – неловко начал дракончик. – Может быть я даже почитаю что-нибудь. Хех…

— Да, это будет удивительно. – мысленно улыбаясь согласилась Твайлайт.

— А эти желания…Они правда сбываются? – Спайк смущенно глянул в сторону единорожки.

— Ну…Вообще считается, что искренние желания действительно исполнятся. Но так как обычно все желают всякие мелочи, что пришли на ум, то выходит, что не всегда. Я почему-то пожелала, чтобы мне разрешили посетить все разделы Библиотеки в Кантерлоте. Глупость, правда? – усмехнулась Твайлайт, глядя на дракончика. Но тот почему-то лишь нахмурился.

— Просто знаешь…Я подумал тогда, и загадал… — Спайк начал сосредоточенно рассматривать свои пальцы, словно увидел на них что-то важное. – Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь оказалась там, наверху.

От услышанного Твайлайт почему-то быстро-быстро заморгала, как будто что-то попало в глаза, и крепко обняла дракончика. Стало тихо и спокойно, лишь часовой механизм неустанно продолжал отбивать мгновения чарующей сказки ночи.

Глава 3.

Итак, несмотря на отсутствие времени, ленивость и сессию, я таки дописал третью главу! Yay!

Отсвечивая туманным ореолом атмосферы, чужая и неизведанная планета огромным темным лоскутом висела под маленькой щепкой человеческого космического корабля, похожего на плавающее в невесомости сооружение неизвестного архитектора. Наш новый дом под гордым именем IRV InterFalcon больше всего напоминал телебашню, какими когда-то гордилась всякая уважающая себя столица. В общем-то, эту конструкцию, созданную усилиями экономик нескольких стран, сложно было бы сравнивать с воображениями прошлых поколений о виде космических звездолетов. Все выдумки о червоточинах в пространстве и варп-двигателях, которыми грезили мечтатели многих поколений, так и остались жить на страницах фантастических романов и в кадрах кинофильмов, потому нашим инженерам пришлось опираться лишь на доступные достижения новейших исследований в области физики. Как бы там ни было, неказистый модульный конструктор из уже освоенных в производстве блоков, предназначенных для орбитальных станций, и близко не напоминал изящные линии сверхсветовых крейсеров из футуристических вселенных. Массивный блок ускорителей, состоявший из двигателей, огромных секций охладительных установок и шарообразных топливных баков, продолжался длинным и хрупким шпренгелем, что на своем конце имел небольшой обитаемый блок, грузовые секции, а также бублики командного и анабиотического отсеков. Все это венчалось защищенным при помощи золотистого «зонтика» модулем спускаемого аппарата, который должен был доставить нас сначала на поверхность, а затем и обратно на орбиту. Тем не менее, постройка даже такого корабля стоила немалых сил и средств не только для государства, но и для человека в целом – ведь многое нужно было создавать с абсолютного нуля. Из-за огромных габаритов секцию ускорителей и установок охлаждения пришлось собирать прямо на орбите, для чего была построена специальная обитаемая станция, которая принимала с Земли готовые элементы конструкции и далее проводила их монтаж на своеобразных стапелях. Для нового детища спустя многие годы неуверенных шагов и виляний вновь была открыта программа по созданию серии многоразовых челноков, которые бы позволили производить непрерывную доставку частей корабля на орбиту и в перспективе отказаться от использования неудобных для сознания налогоплательщика русских грузовиков, которые за все это время так и остались самым дешевым способом забросить на небо пару десятков тонн оборудования. Правда, в конце концов, после многочисленных громких заявлений, вся затея с челноками была аккуратно упакована в максимально неброскую папку и без лишнего шума задвинута в самый дальний ящик стола – настолько крупной суммы на новые игрушки в карманах американцев найти не смогли. В итоге, спустя полтора года сложной и местами опасной работы, первый в истории человечества межзвездный корабль был испытан на прочность символической «бутылкой шампанского» и выведен на дальнюю точку орбиты, чтобы уже через два месяца отправиться в свой далекий путь — покорять космические пучины с человеком на борту. Этот первый полет мы сравнивали с полетом Юрия Гагарина, который не взирая на все опасности и сложности отправился в космос, и первым из всех землян увидел всю красоту своего родного дома. Поэтому нет ничего удивительного в том, что капитан Миллер стал героем уже лишь только за то, что оказался в нужное время в нужном месте.

Ну а прямо сейчас героями становились мы. Где-то там, на расстоянии триллионов километров отсюда, в нашем родном краю, затерянном среди миллиардов космических пылинок, от нас ожидали весточки миллионы людей. Конечно, прошло немало времени, и, скорее всего, эйфория от этого полета в головах основной массы населения уже давно развеялась, но… Честно говоря, именно поэтому страшно хотелось верить, что о нас никто не забыл. Разум попросту отказывался воспринимать тот факт, что здесь, в этом самом месте и в это самое время нас было всего семеро. Мизерный кусочек человечества, состоящий из двух измотанных членов экипажа и пятерых коматозных астронавтов, выглядевших похуже некоторых мертвецов – более совершенно никого рядом с нами не было. Это понимание пока что существовало лишь где-то на границе сознания, практически сразу уплывая вдаль, лишь только стоило занять свой разум — примерно как бывает в первое время после смерти близкого человека, когда стараешься убедить себя, что он просто ушел и скоро вернется… Казалось, будто мы не в чертовой заднице вселенной, а где-нибудь около родной Земли. Словно прямо под нами находится полно народу, над головами которого мы неспешно пролетаем, полно тех, кто готов прийти на помощь в случае необходимости и тех, с кем можно просто поговорить. Но как бы тяжело это не осознавалось, внизу находилась практическая пустота отсутствия цивилизации. Не было ни забитого радиоэфира, ни Интернета, ни сотен тысяч наблюдателей, ни привычных огней ночных городов, ничего подобного. И случись что, никто не придет к нам на помощь… Одним словом, настоящее понимание произошедшего можно будет ощутить только спустя какое-то время, и от того было немного боязно – а что если нахлынет эта жуткая гамма чувств, от которых не захочется никакой жизни? Впрочем, было бы слишком глупо чего-то бояться, находясь отныне в точке назначения, ибо каждый из нас знал на что шел и четко осознавал все риски. По крайней мере, так казалось еще тогда, на Земле…

Спустя положенное количество процедур я наконец смог покинуть место своего пятилетнего заточения и обрел настоящую свободу. Мы успели взглянуть друг на друга, переодеться, обсудить наши впечатления, посмеяться и даже посмотреть через бортовую камеру на висевшую рядом планету, которая, правда, ничем пока что не впечатлила – на поверхности царила ночь и все красивое находилось с обратной ее стороны. Разве что местные солнца оставляли двоякое впечатление – они казались вроде бы подобными нашему привычному светилу, но, в то же время, их количество и иной спектр вызывали ощущения некой отчужденности. В конце концов нас отправили по своим «каютам», чтобы мы могли окончательно прийти в себя и заодно ознакомиться с разнообразными деталями будущей работы. На самом деле, каютой это можно назвать только с иронией, так как места в жилом отсеке было очень немного. По все четыре стороны основного проема, где мы передвигались, были обустроены своеобразные закрытые ниши, в которых и располагались личные места для каждого члена команды. Больше всего это напоминало ящик или будку, которая закрывалась от прохода жесткой шторой. Внутри было тесновато, но зато каждый мог уединиться для каких-то личных дел вроде сна или отдыха. Здесь был спальный мешок, несколько компьютеров, небольшой шкаф для личных вещей и уютная лампа. Всего таких «будок» было восемь, но так как одна оставалась необитаемой, то ее превратили в кладовую, забросав до верху разносортными полезными вещами. И вот теперь я рассматривал то, что заменит мне родной дом на ближайшие месяцы. Как оказалось, за все время своего присутствия на орбите, зонд, оставленный здесь в прошлый раз экспедицией Миллера, проделал огромную кучу работы, так что теперь нам приходилось разгребать эти терабайты информации едва ли не круглосуточно. Отснятого материала было столько, что его бы наверняка хватило на полноразмерную копию планеты из десятков и сотен тонн отпечатков — прямо сейчас в редакторе можно было склеить подробную модель и спокойно путешествовать по виртуальной Пандоре. И если первые снимки я старался как можно внимательнее рассматривать и анализировать, то уже спустя несколько сотен изображений поверхности планеты, я зажал пальцем сенсор и просто смотрел на пеструю ленту из мелькающих картинок, параллельно стараясь съесть свою порцию первого после пробуждения обеда, состоявшего из какой-то легкой каши, кучки крекеров и витаминизированного напитка. На удивление каша оказалась вкусной, и чем дальше я ее ел, тем вкуснее она становилась, настолько, что приходилось бороться с приступами жадности. Впрочем, принимать пищу в условиях невесомости было вовсе не так здорово, как мы к этому привыкли на Земле – приходилось буквально заталкивать в себя каждую ложку вязкой массы, ожидая пока этот комочек окажется в желудке. Одним словом, никакого удовольствия, кроме вкуса и чувства насыщения получить не удалось, хотя большего, в общем-то, и не требовалось. Впервые мелькнула мысль, что сильно хочется сесть за нормальный стол и вооружиться нормальной тарелкой.

К сожалению, обед помог не особенно. Состояние стало совершенно ужасным – хотелось просто забиться в свою «будку» и закрыться от всех спальным мешком и шторой, лишь бы никто не трогал. Воодушевление, которое одолевало меня до тех пор, пока я не покинул анабиотический блок, моментально испарилось, лишь только я начал совершать простейшие физические упражнения и ощутил всю прелесть гравитации. Вместо ожидаемого чувства приятной усталости на организм упала наковальня ощущения совершенной разбитости. Да и выглядел я не особенно хорошо, мягко говоря. Рэй и Оуэн, две наших не смыкавших глаз няньки, как мы их назвали еще до полета, в шутку намекнули, что в зеркало лучше было бы не смотреть как минимум первую неделю после пробуждения. Особенно это касалось нашей лучшей части команды, которой была русский биолог с красивым именем Татьяна и сложной фамилией Шебзухова — она сейчас и вовсе выглядела словно ведьма из колодца, сходство с которой девушке придавали длинные волосы, торчавшие от невесомости в разные стороны. Впрочем, на самом деле все было не так страшно – привести организм в порядок можно было за сравнительно быстро, и мы были просто обязаны это сделать как можно скорее, ибо торчать на орбите в то время, когда основная работа предстояла внизу, было бы настоящим преступлением против всех тех усилий, что на нас были затрачены.

Спустя пять часов после пробуждения, ровно в тот самый момент, когда я вновь захотел чем-нибудь заняться, в ухе прозвучал строгий голос Рэя Бобко, командира корабля, который уже буквально через минуту, пока я еще даже не успел окончательно выпутаться из спального мешка, заглянул в каждую «будку», в которых в данный момент мы отдыхали. Оказалось, он захотел лично провести краткий брифинг и восполнить в памяти все вероятные дыры и пробелы, которые могли возникнуть в голове за все время «спячки». Ну а чтобы зря не тащить всех в тяжелый для нас командный модуль, где царила гравитация, было решено провести это «мероприятие» прямо в жилом отсеке. Окинув взглядом все наше общество я невольно усмехнулся – «герои» выглядели настолько неважно, что мне было бы даже стыдно показать их публике, будь я президентом или кем-то в этом духе. Все-таки, Тане очень не доставало гравитации – даже резинка для волос не помогала…

— Ну что, ребята, как настроение? – бодро улыбнувшись начал Рэй, как только дождался, пока все найдут для себя место в тесноватом проеме, но ответом ему было лишь нестройное «нормально». — Итак, джентльмены…И дамы… Я рад что все в порядке и пока что все идет отлично, так что предлагаю не тянуть время и перейти к делу. – примирительно продолжил он. – Я понимаю, что всем хочется немного покоя, так что кратко пробежимся по основным задачам на ближайшее время. Говорить я буду нудно и долго…В общем, как умею. Потому попрошу внимательно выслушать и потом задавать интересующие вопросы.

Рэй достал из кармана планшет и развернул его, повесив в воздухе так, чтобы все могли видеть экран.

— Начнем с простого и самого общего. Миссия «Атлант-11» направлена сюда для подготовки к последующим экспедициям, потому в наши задачи входит сбор первичной информации о планете, ее обработка и систематизация, а также обустройство временной наземной исследовательской станции. Это первая часть нашей работы. Примерно половина ее будет проведена на орбите, то есть без высадки на поверхность. У нас сейчас есть уйма данных, собранных зондом, так что будет чем заняться. Далее. Вторая часть состоит в том, чтобы определить то, что, возможно, покроет все расходы на наше с вами путешествие. – он осторожно коснулся иконки на экране, на котором открылся какой-то снимок поверхности планеты с нанесенными зелеными метками. – Если кто-то не в курсе всех тонкостей, то основным интересом к этой планете стали данные о том, что вероятно здесь имеются некие источники сверхпроводников, которые необходимо определить. Я не знаю в виде чего они могут быть, физику в колледже никогда не любил, но вот здесь на карте указана область, где зонд обнаружил вспышки какого-то излучения. Эти данные были отправлены на Землю и уже давно должны быть там обработаны, но тут уж нам придется работать с ними самостоятельно. Скорее всего это и есть источники. Насколько мы с Оуэном поняли, это излучение в целом там постоянное, но иногда случаются вспышки, самая сильная из которых случилась незадолго до нашего старта, где-то около восьми лет назад. Сейчас мы находимся над выбранной точкой, это она вот тут на экране, куда уже были сброшены четыре аппарата, которые будут анализировать это излучение на самой поверхности. Заодно они исполняют роль радиоретрансляторов, чтобы у нас в дальнейшем не было проблем со связью. Посмотрим, как они сработают, каков будет результат. С этой частью все понятно? Вопросы?

Команда, понемногу входя в рабочее русло, ответила уже более слаженно и уверенно, но задать вопрос никто не решился.

— Окей, продолжим. – Рэй вновь коснулся экрана и на нем открылась картинка со снимком самой планеты и отмасштабированным кусочком какой-то точки на ней. – Вот здесь будет совершена высадка, но это будет нескоро, так что есть достаточно времени для подготовки. Если вкратце, то она находится южнее той области, где были те зеленые маркеры, так, чтобы вы не попали под эти вспышки и прочее. Их природа пока что не ясна, но лишний вред нам не нужен. Сейчас мы выбираем точные координаты для того, чтобы сбросить контейнеры. Судя по снимкам, местность там равнинная, думаю, что проблем с обустройством станции не будет. Остальные детали пока что оставим на потом. Теперь что то что относится к условиям работы внизу. – касание, и на экране возникла таблица с мелким текстом и парой диаграмм. – Это давали нам еще задолго до старта, должны помнить, но на всякий случай повторю самое важное, остальное изучите самостоятельно. В первую очередь, гравитация. Она на поверхности Пандоры ниже, чем на Земле, примерно на двадцать процентов. Это, в общем-то, хорошая новость, правда курс адаптации рассчитан на земную гравитацию, так что придется привыкать. Далее атмосфера. Она плотнее, чем земная, содержит больше кислорода, но газовый состав для дыхания без маски практически непригоден…

— А что насчет живности? – встрял Энди, наш техник. Кажется, он был поляком, или родился там — я точно не помнил, знал только, что он вечно поправлял, чтобы его звали Анджеем. – В смысле, газовый состав это ясно, а вот насчет того что нас ждет внизу…

— Так и знал, что это спросите. – усмехнулся Рэй. – Здесь я могу только пересказать то, что знает зонд, да вы и сами видели на снимках. Там есть много растительности, и по ней надо будет провести уйму работы. – он выразительно глянул в сторону Тани, которая тут же отвела взгляд и картинно вздохнула. – Есть то, что мы называем лесами, то есть массивы растительности, есть пустынные области, где растительности мало или совсем нет. По крайней мере, точка высадки находится в местности…Эм…Можно сказать, в лесостепи. То есть в стороне от будущей станции находится лесной массив, в остальном там нормально. Ну а по каким-нибудь животным у меня данных нет, возможно нам что-то передадут спущенные аппараты. Там есть камеры, датчики и прочее…

— Да, это мы и сами все увидим. – перебил Рэя голос сбоку. — А что насчет работы по первому времени? Там только по снимкам можно целый месяц сидеть.

Это наш руководитель, Ян Тагард. Славный парень, кажется, родом откуда-то из Флориды. На удивление, он совершенно не был похож на серфингиста, а учитывая его хобби в виде увлечения психологией, мне было вообще непонятно, откуда он взялся во Флориде, зачем там жил и в итоге стал астронавтом. Впрочем, психология была весьма полезной штукой, особенно когда ты находишься в миллиардах километров от дома.

— Так, вижу, что начались вопросы. – усмехнулся Рэй, потянувшись к планшету чтобы сложить его. — Насчет работы у нас пока что окончательный план не составлен, если честно. Во-первых, вам нужно пройти реабилитацию после анабиоза, это займет несколько недель. Где-то четыре-пять, у каждого по-разному. Пока вы будете этим заниматься, необходимо начать обработку данных от сброшенных аппаратов. Они возьмут пробы почвы, воздуха и тому подобное. Далее их анализ, и уже вы, как специалисты, будете работать с этими результатами. Первые данные мы должны получить через двое земных суток, поэтому у вас есть время изучить основные сведения о планете, которые зонд передал нашей бортовой системе. Так что пока о работе можно не переживать – спокойно отдыхаете и изучаете.

– Понял, значит будем ожидать. — кивнул Ян. – А почему мы привязаны к земным суткам? Кажется, куда логичнее перейти на местные.

– Да, это будет сделано, просто пока что привычнее считать земными. – развел руками Рэй. – Период полного оборота здесь составляет двадцать один час и сорок две минуты, так что спать придется меньше… — оборвавшись на полуслове он прижал гарнитуру к уху и едва ли не печально вздохнул. — Если больше вопросов нет, то на этом предлагаю завершить, Оуэн хочет что-то уточнить, якобы важное, так что давайте продолжим позже. Если что, я в командном модуле.

Вопросов не возникло, потому выслушав нестройные благодарности и прихватив планшет, Рэй устремился в командный модуль, бросив нам в напутствие напоминание, чтобы мы чаще пили воду. В невесомости пить хотелось меньше, хотя организму все равно требовалась жидкость, потому нужно было делать хотя бы по глотку воды через определенные промежутки времени. Судя по часам, до конца земных суток оставалось еще три с половиной часа и вроде бы мы должны были уже готовиться ко сну. Проблема была лишь в том, что спать совершенно не хотелось – видимо, речь Рэя раззадорила мозг, и он теперь жаждал активности. Выждав пока остальные спрячутся в своих коморках, я осторожно двинулся к своей цели. Аккуратно отталкиваясь руками от стен модуля, я продвигался вслед за уплывшим командиром, в сторону вращавшегося модуля, стараясь лишний раз не отбить себе при этом голову. Впереди, за несколькими отсеками и перегородками находилось то, что мечтал увидеть каждый, кто хоть раз бывал на орбитальной станции. Это был небольшой модуль, рассчитанный всего лишь на одного человека. Главной особенностью этого модуля был панорамный купол из нескольких иллюминаторов, направленных прямо в сторону Пандоры, на поверхности которой должен был наступить рассвет. Каждый такой купол на станции считался просто сокровищницей, потому что никакие камеры и экраны не были способны заменить банальное стекло из многослойного кварца. Наконец добравшись до цели, я медленно влез внутрь модуля. Здесь было темно – свет давала только единственная лампа дежурного освещения, а сами иллюминаторы были закрыты щитками. Касание по сенсорной панели, и щитки один за другим с едва ощущаемым гулом отходят в сторону, открывая путь слепящему свету здешнего солнца. К счастью, тут же сработали активные светофильтры, иначе мне бы пришлось долго ловить летающих зайчиков перед глазами. Придвинувшись ближе к стеклу основного иллюминатора я всмотрелся вперед, где свет уже озарил часть этой незнакомой планеты. Далеко впереди виднелись густые кучевые облака, то тут то там покрывавшие поверхность Пандоры, между которыми поблескивала голубая водная поверхность пока еще безымянного океана, что упирался в неосвещенный материк суши. Местное солнце постепенно поднималось над горизонтом, порождая причудливые тени от облаков и создавая неповторимую палитру цветов на кромке атмосферы. Этот вид завораживал. Ровно то же впечатление я испытал, когда впервые очутился в подобном куполе на орбитальной станции. Это было настолько божественно, что сперва даже перехватило дыхание, хотя я множество раз видел фото и видео из космоса. И что самое интересное, этот вид никогда не приедался, наоборот, хотелось вновь и вновь возвращаться в купол и просто смотреть вниз, как мы смотрим на костер или бегущую воду. Красота этой планеты нисколько не уступала красоте нашей родной Земли, и в этот момент казалось, что ничего красивее на свете просто не существует — из возвышенного человека ты будто превращаешься лишь в маленького наблюдателя, который зачарованно смотрит на великие творения вселенной.

Глава 4.

Утро пахло. Сквозь открытое окошко во все внутренние закутки понивилльской библиотеки проникал настойчивый и терпкий запах дождя. Тяжелые капли с едва слышным стуком еще падали с ветки на ветку, шуршали молодыми смолянистыми листьями и дышали приятной свежестью. Это была первая весенняя гроза, которая с шумным грохотом прокатилась по округе, проливая на землю обильные потоки влаги и пугая редких прохожих ветвистыми искрами молний. Полная тревоги ночь, недовольный дракончик, несколько сломанных перьев и десяток испорченных листов пергамента – таковы итоги бессонницы, которая никак не давала покоя фиолетовой единорожке практически до восхода солнца. И это могло бы стать просто неприятной случайностью, если бы не пятый день дурных сновидений и кошмаров.

Твайлайт сонно потянулась и громко фыркнула, сдувая с носа назойливое перышко от подушки. Почему-то кровать находилась где-то сверху, а сама кобылка неведомым образом завернувшись в одеяло лежала прямо не полу. Уже несколько ночей подряд она все никак не могла спокойно насладиться отдыхом, от чего все мысли давно спутались в беспорядочный клубок, что скакал в голове независимо от времени суток. Хотелось спать утром, хотелось спать днем, было неутолимое желание заснуть вечером, но никак не после полуночи. Едва лишь она начинала проваливаться в мир сновидений, как его жутковатые порождения заставляли проснуться в холодном поту. Первый сон, который она увидела той же ночью, когда они со Спайком наблюдали за звездами в телескоп, ее скорее удивил. Тогда он еще не был пугающим или беспокойным – он был скорее необычным. Странная вытянутая тень призрачным маревом то подходила к взмокшей кобылке и тянулась к ней своей непропорционально длинной конечностью, то отступала назад, окутываясь мраком. И если бы не его повторение каждую следующую ночь, единорожка наверняка бы давно забыла об этой пустяковой выдумке сознания — ведь сны бывают разными. Однако вместо этого раз за разом одна и та же дымчатая фигура разрушала сонное спокойствие фиолетовой пони, превращая ночь в настоящую пытку.

Но дальше так продолжаться просто не могло – учиться магии дружбы без крепкого и спокойного сна совершенно не получалось. Из решительной и собранной ученицы кобылка превратилась в рассеянную и нервную тень самой себя. Твайлайт тихо вздохнула и нехотя поднялась на ноги, пытаясь заодно сбросить запутавшееся одеяло и собраться с мыслями. Сегодня определенно нужно было что-то сделать. Что-то важное, чтобы затем можно было бы отправить принцессе Селестии письмо и довольно рассказать о своих успехах…

— Спа-айк… — раздался из спальни слабый голос единорожки. Ответом ему была тишина.

— Спайк! – уже громче крикнула Твайлайт, выходя из спальни и делая тщетные попытки поправить взлохмаченную гриву.

Никто не откликнулся сонным «Ась?», никто не топал по деревянному полу коротенькими ножками и не звенел посудой… «Наверно он ушел за продуктами» — подумала кобылка и спустилась по лестнице вниз, где в центре библиотеки прямо на полу вольным беспорядком лежали несколько десятков книг с торчавшими по бокам многочисленными цветастыми закладками. Это было ярким следствием вчерашних вялотекущих размышлений и поисков в отношении странных снов. В них Твайлайт уже на третью ночь заподозрила неладное, и если вначале она собиралась найти лишь что-нибудь дельное о том, как успокоиться и легко заснуть, то теперь в дело пошли книги с явным магическим уклоном. К великому разочарованию единорожки, ни одна из них так и не дала ясных ответов, оставив только смутные тропинки, по которым вряд ли можно было легко дойти до решения проблемы. И это было более чем неприятно. Конечно, оставалась еще возможность спросить помощи у своей наставницы, которая наверняка нашла бы мудрый совет, но такой шаг Твайлайт сразу посчитала глупым. Осознавать свою беспомощность в поиске причин бессонницы было обидно, но обращаться к принцессам с таким наивным и пустым вопросом было бы еще и стыдно. Что они могли только подумать, если бы услышали, что лучшая ученица самой Селестии плохо спит по ночам и просит, чтобы ей помогли. Это был бы полный провал! На худой конец, можно было бы наведаться в гости к Зекоре, которая явно могла бы помочь своими познаниями в чародействе или хотя бы дать дельный совет, но лишний раз тормошить эту чудаковатую зебру тоже не особенно хотелось.

Еще раз бессмысленно перебрав и пролистав книги, Твайлайт села рядом с ними и задумчиво взглянула на дверь. Впервые ее посетила мысль, будто все, что вокруг происходит, было не совсем таким, как обычно. Создавалось смутное впечатление, что все стоящее перед глазами словно происходило в каком-то спектакле или чьей-то фантазии. Единорожка тряхнула головой, пытаясь сбить наваждение, но непонятное чувство ее не покинуло. «Это точно просто плохой сон…Нужно немного подышать свежим воздухом и развеяться» — решила она и забыв о пустом желудке и нечёсаной гриве поспешила к порогу.

На улице уже было душно. Грузные иссиня-серые тучи развеялись по небу куцыми белоснежными облачками, и теперь солнечный диск активно поливал землю потоками тепла сквозь образовавшуюся брешь. Жмурясь от яркого света Твайлайт не сразу обратила внимание на удивительную тишину вокруг. Осмотревшись, она с удивлением отметила полное отсутствие прохожих, которые обычно в это время спешили кто куда по своим делам. Не было даже слышно привычной дневной суеты, звонких голосов жеребят и прочих обычных звуков, которыми каждый день наполнялся Понивилль – лишь только легкий ветерок изредка шелестел своими мягкими дуновениями. И это почему-то пугало. Впервые за долгое время единорожка ощутила чувство настоящего страха — сердце от чего-то сжалось в комок и вокруг него ледяными паутинками во все стороны начал распространяться неприятный холодок. «Спокойно, Твайлайт, это всего лишь твоя бессоница, все в порядке» — начала успокаивать себя кобылка. – «Нужно скорее пойти к Зекоре и не думать о плохом. А лучше совсем не думать!».

К несчастью, совершенно ни о чем не думать у единорожки получалось неважно. Хотя она и старалась пересилить себя, но пытливый ум тут же начинал выдумывать целый сонм гипотез, касающихся отсутствия кого-либо вокруг – начиная от какого-нибудь выступления, на которое позвали всех кроме Твайлайт, и заканчивая параспрайтами-пониедами. Всю дорогу до Вечнодикого леса кобылка старалась убедить себя в том, что все не так страшно, и на самом деле во всем виновата лишь бессонница. И вправду – как может случиться так, что всепони куда-то вмиг пропадут, а она одна останется наслаждаться тишиной пустого Понивилля?

— Вот именно, так не бывает. Это просто глупость какая-то. – пробормотала она про себя, всматриваясь в приближавшиеся заросли. Впереди нее темной стеной вырос лес, который по какой-то странной причине безжизненно молчал. Опасливо посмотрев по сторонам, кобылка сделала первый шаг и уверенно направилась по знакомой тропинке к домику лесной чародейки.

— Ты думаешь, что вправду не бывает? – с легкой ехидцей пискнул откуда-то рядом знакомый голосок. — А что насчет Найтмер Мун? Всепони тоже думали, что ее не бывает. Кроме тебя.

— Ну-у, это совсем другое… Найтмер Мун хотя бы никого не прятала, и вообще, ее больше нету, так как мы ее победили. Вот так. – уверенно вскинула голову Твайлайт.

— А если это было нашествие? Все убежали, а ты осталась? – вновь предположил голос.

— Нашествие? Кого еще нашествие? Зачем нашествие? – кобылка удивленно взмахнула хвостом и прислушалась к лесу, который все так же озадачивал своей тишиной.

— Зомби? – наугад выпалил неизвестный собеседник.

— Пф-ф, зомби не бывает. – возмущенно фыркнула единорожка. – Это всего лишь дурацкая страшилка для жеребят…

— Откуда ты знаешь? А если бывают? – перебил ее голос. – Кто-то ведь в них верит, почему бы им не бывать от этого?

— Что за глупость? Как могут существовать пони-зомби, которые кушают других пони, если… Если… Этого просто не может быть, потому что этого не может быть никогда. – топнула ножкой Твайлайт. – Это просто смешно, в конце концов! Зомби… Значит, если это не зомби, то…

Оборвавшись на полуслове кобылка замерла, стараясь не дышать. Только сейчас она осознала, что только что с кем-то разговаривала, вплоть до того, что начала спорить. Осторожно повернув голову, она внимательно огляделась, но вокруг все так же было пусто и грустно. Еще раз повертев головой по сторонам, Твайлайт нервно хохотнула. «Я говорю… Я спорю сама с собой. Хе-хе».

— Это все потому что ты слишком много думаешь. — словно в ответ на ее мысли вновь пискнул голос. — И правильно Рэйнбоу называет тебя заучкой. Ты даже пяти минут просидеть на месте и ни о чем не думать не сумеешь…

— Стой!

— Много думать вредно…

— Хватит!

— Иногда нужно делать перерыв…

— А-а-а! – по-детски хныкнув, единорожка плюхнулась на круп и в отчаянии заткнула себе рот копытом.

Голос пропал. Вновь стало тихо и спокойно. «Интересно, когда пони сходят с ума, они делают точно так же?» — пронеслось в голове у волшебницы.

— Твайлайт Спаркл! – величественно грянуло откуда-то неподалеку.

Кобылка в ужасе повернулась в сторону звука и обомлела – прямо перед ней в традиционном королевском убранстве стояла сама принцесса ночи. Ее волшебная грива с искрами звезд легким сиянием развевалась даже в отсутствие ветра, а взгляд буквально вдавливал в землю. От избытка эмоций у кобылки перехватило дыхание, так что она даже забыла вытащить копыто изо рта. Еще раз внимательно глянув на сидящую перед собой ученицу своей сестры, Луна невольно улыбнулась.

— Здравствуй Твайлайт. – она подошла поближе и присела напротив.

— При…При… А… — фиолетовая пони начала задыхаться, но тут же вспомнила о копыте и наконец раскрыла рот. – Принцесса Луна!

— Называй меня просто Луна. – мягко ответила принцесса. – Мы же договорились?

— Извините меня, я неча… А что… А почему вы здесь? – удивлению единорожки не было предела.

— Потому что это мои владения. – наклонила голову Луна. – Это сон. Твой сон, Твайлайт.

Кобылка не нашла что сказать и лишь изумленно икнула.

— Я видела твои предыдущие сны, — продолжила принцесса. – Они меня немало удивили. Это были темные и напряженные сны, которые не дают покоя некоторым пони. Я видела, что ты пыталась что-нибудь сделать, но у тебя ничего не вышло, и ты решила пойти к этой зебре, что живет неподалеку.

— Я… Я просто… Я не знаю… — начала было оправдываться Твайлайт, но Луна ее мягко перебила:

— У всех бывают трудности. Но здесь мы с тобой одни и больше никого рядом нет. – почему-то принцесса едва заметно покраснела, но единорожка не придала этому значения. – Я подумала, что сон, где не будет никого, станет для тебя более спокойным.

— Да, очень спокойным, хе-хех…

Твайлайт наконец пришла в себя и теперь с любопытством рассматривала Луну, которая, несмотря на свой высокий статус, от такого неприкрытого внимания явно чувствовала неловкость.

— Я попробую тебе помочь, Твайлайт. – строго начала Луна, поднимаясь на ноги. – Я не смогу сделать все сама, потому что это твой сон и только от тебя зависит то, каким он станет.

Взмахнув крыльями, принцесса устремилась в небо. Единорожка не успела удивиться, как сама поднялась в воздух и неведомой силой ее понесло вслед за владычицей ночи. Под ногами пролетел лес, затем Понивилль, которые беспорядочным зеленым хороводом закружились в глазах кобылки. Затем все куда-то пропало, и вокруг возникли десятки странных бесформенных силуэтов, которые словно чего-то ожидая серой стеной окружили Луну и оказавшуюся рядом с ней Твайлайт. Принцесса повела по кругу крылом, будто отгоняя эти тени, и взлетев над ними запела:

Ночь прилетела на крыльях луны,

Окутав все шалью своей темно-синей.

Пони устав от забот видят сны,

Волшебные сны очертаний и линий.

Кто правит бал в этом царстве загадки?

Фантазии, духи, фантомы и тени,

Что заставляют бежать без оглядки,

Отбросив остатки нестройных сомнений.

Собравшиеся в круг тени попытались было прикоснуться к поющей Луне, но та отогнала их искрящейся вспышкой из рога, продолжив свой танец:

Страшней нет созданий на этой земле,

Чем те, что живут в нашем царстве рассудка.

Все страхи, собравшиеся в призрачной мгле,

Что лунною ночью пугают нас жутко.

Мы думаем – стоит нам только проснуться,

И страхи исчезнут подобно росе.

С таким ощущеньем легко обмануться,

Считая, что морок уйдет на заре.

Напившиеся силы наших фантазий,

Уйдут они прочь из туманного сна.

Но в мире живом натворить безобразий

Их сущности будет желаться сполна.

Надуманный мыслями из сновидений,

Их разум восстанет из царства теней.

В реальность проникнет дух злых наваждений

Невиданным монстром и станет сильней.

Дивная мелодия, что сопровождала танец Луны, смолкла, и вокруг вновь воцарилась тишина. Опустившись рядом с Твайлайт, принцесса внимательно посмотрела ей в глаза.

— Это твои порождения, только ты можешь с ними побороться. Если ты продолжишь в них верить, они так и будут жить в твоих снах.

— Но чем… Как я тогда от них избавлюсь? – в недоумении спросила Твайлайт, опасливо посматривая на фигуры вокруг.

— Вера. – коротко ответила Луна. – Если ты веришь, что они существуют, значит они будут существовать.

— А если…

— А если веры нет, то не быть и ее порождениям. – закончила за единорожку принцесса. – Воспользуйся этим с умом, Твайлайт Спаркл.

Окружающая действительность подернулась дымкой и невольно начала расплываться. Принцесса ночи взмахнула своими сильными крыльями и устремилась ввысь, оставляя фиолетовую пони наедине со своими фантомами. Стоящие рядом тени вдруг начали таять, пока вовсе не исчезли. Стало темно и страшно. Не успев опомниться, Твайлайт почувствовала непонятный нарастающий гул, который начал сотрясать все вокруг, прежде чем ее окутал мрак.

В глазах вспыхнул яркий свет, и кобылка закашлявшись упала с кровати. Вокруг приятно пахло дождем, а со стороны открытого окна доносился легкий шорох капель.