Твин-Пинкс

Твин-Пинкс

Серую обыденность понивилльского полудня разрушали крики отчаянья. Через маленький городок передвигались три пони, у них была конкретная цель, и все трое мечтали о завершении вынужденной прогулки. Одним из них был всем известный Чиз Сендвич, которого волокли по земле два дюжих санитара, ухватившись зубами за рукава смирительной рубашки. Сендвич выворачивался и орал:

— Нет, вы не понимаете, я невиновен! Это всё он, да послушайте же, прошу вас!

Неясно, откуда шествие началось, но в данный момент Чиза протащили через городскую площадь. Несмотря на сопротивления, санитары шли достаточно быстро – им не впервой было встречать пони, не отвечающих за свои поступки. А вот обычные понивилльцы такую картину видели нечасто, а потому на площади неспешно собирались зеваки. Волею случая среди них оказались Твайлайт и Пинки, которых эта сцена сильно удивила. Когда жеребца протащили мимо кобылок, он пришёл в большее возбуждение и умудрился вырваться, перегрызя рубашку зубами. Санитары не успели среагировать, пока виновник сцены подскочил к Пинки, ухватил её за плечо и протараторил:

— Пинки. Запомни, ему нельзя доверять, ни в коем случае. Избавься от него.

Расторопные медики подскочили к сбежавшему пленнику и повалили его на землю, одновременно обматывая новой рубашкой, и, для надёжности, закрепляя сверху изолентой. Чиз продолжал что-то неразборчиво лепетать, со временем затихая – не то от усталости, не то от слишком сильно давящей рубашки. Закончив с этим, они извинились, забросили Чиза на спину одному из них и продолжили своё шествие.

Первой нашла слова Твайлайт:

— Это был Чиз Сендвич?

— Да, это точно он, — ответила Пинки. Она весело покачивала головой, будто бы в такт мелодии, которую никто больше не мог слышать.

— Пони, который соревновался с тобой за право устроить день рождения и юбилей Дэш? – Твайлайт внимательно смотрела на подругу, силясь определить, понимает ли та происходящее.

— Типа того! – Пинки резво кивнула и, увидев нечто интересное в соседней лавке, направилась к витрине. Твайлайт пошла рядом, продолжая проницательно заглядывать в мордочку Пинки.

— И тебя не смущает, что его только что протащили два санитара по пути в больницу? – единорожка продолжала гнуть свою линию.

— Ничуточки!

Твайлайт остановилась так, чтобы ненавязчиво преградить путь Пинки, и снова посмотрела ей в глаза. Пинки на секунду смутилась, но тут же начала обходить подругу так, будто ничего не заметила.

— А ты не думаешь, что он болен?

Теперь уже Пинки изучающе посмотрела на Твайлайт, словно имела дело с душевнобольной, и расхохоталась:

— Нет конечно, Твайлайт! Наверняка внутри есть очень-преочень больной пони, которого Чиз хочет развеселить, но вредный доктор не пускает его внутрь, так как считает, что ему поможет только тишина и покой, – Пинки улыбнулась, довольная своей версией, и продолжила путь, давая понять, что обсуждать тут больше нечего.

— Ага. А зачем он говорил тебе что-то про доверие? – не уступала Твайлайт, преследуя Пинки по пятам.

— Он просто глубоко вжился в образ. Да ладно тебе, Твайлайт, ты преувеличиваешь, идём, нам еще надо купить феерверков на день рождения Скуталу! – взволнованная этим напоминанием, Пинки подскочила на месте и развернулась в обратную сторону.

Розовая пони поскакала вперёд. Твайлайт недоверчиво помотала головой и последовала за ней, напоследок посмотрев в сторону Чиза, который теперь замолчал и хмуро тащился по земле, следуя воле крепких санитаров.

Вечером Пинки возвращалась домой в прекрасном настроении. Подготовка к празднику шла замечательно, а что может быть лучше, чем хороший праздник? Да ничего! На эту тему Пинки могла вспомнить целую кучу разных весёлых песенок, а если их не хватит, то всегда можно сочинить новые. Именно этим она и занималась, поднимаясь по лестнице и открывая дверь в свою комнату. Но даже в порыве творчества Пинки старалась петь совсем тихо, чтобы не разбудить малышей.

Добрым намерениям не суждено было сбыться. Едва дверь тихо скрипнула, приоткрываясь, полный отчаянья вопль разбудил Кейков-младших. Пока мистер Кейк успокаивал плачущих жеребят, миссис Кейк, тихо ворча под нос, поднялась на второй этаж – узнать причины столь позднего шума. В дверь стучать не пришлось – Пинки её за собой не закрывала, а в данный момент она была занята тем, что вытащила из сундучка все свои вещи и перерывала их с огромной скоростью. Миссис Кейк остановилась, щурясь от света зажжённой свечи, и наблюдала за действиями Пинки, размышляя, насколько опасно будет соваться под копыто к буйной. Помедлив, хозяйка дома решила вести себя ласково, дружелюбно улыбнулась и вкрадчиво спросила:

— Пинки, что случилось?

Её соседка повернула к миссис Кейк заплаканные глаза и проревела:

— Гамми пропал!

После этих слов Пинки бросила тщетные поиски в комнате и, чуть не сбив с ног миссис Кейк, рванула на лестницу, а оттуда — в ванную. Слыша плач детей из комнаты, миссис Кейк торопливо последовала за Пинки. Застав ту этажом ниже, пони задумчиво поморщилась и переспросила:

— Ты уверена? Может он просто заполз куда-то, или…

— Нет! Он всегда встречал меня, когда я возвращалась вечером домой! Он куда-то пропал, миссис Кейк, — Пинки бросилась на соседку и обессиленно повисла на ней, но уже через пару секунд подняла голову, волосы на которой уже перестали виться, — Или его похитили!

— Ну Пинки, кому это надо? — Миссис Кейк ласково похлопала её по спине. Мыслями она была с малышами и рассеянно старалась скорее успокоить непоседливую пони, чтобы вернуться к ним. — Я уверена, с ним всё в порядке. Наверное, он пошёл в гости к твоей подруге Флаттершай…

— Тогда я немедленно иду к Флаттершай! – выпалила Пинки и побежала к входной двери.

— Постой! – миссис Кейк быстро осознала свою ошибку и сменила тактику, — Пинки, ну подумай – уже поздно, Флаттершай уже наверняка спит, да и всем уже пора, откровенно говоря.

Пинки застыла перед дверью, задумчиво покачалась вперёд-назад, повернулась к миссис Кейк и подозрительно на неё посмотрела:

— А чего это вы меня отговариваете?

— Потому что уже очень поздно, дорогая. Да и у тебя полно работы перед днём рождения Скуталу. Тебе надо выспаться – ты уже четвёртый день на ногах из-за кофе, — миссис Кейк говорила тихо, чтобы слышать звуки из детской комнаты. Судя по всему, малыши не спали.

— Но мне это нужно! – завопила розовая пони, замерла на месте и тут же понуро осела на пол, — Ладно, миссис Кейк. Я лягу в кроватку, просплюсь, а когда встану с утра – Гамми будет уже рядом. Верно?

— Именно, дорогуша. Сладких снов! – облегчённо выдохнула хозяйка дома, довольная собой, что так быстро всё разрешила.

— Спокойной ночи, миссис Кейк. Спокойной ночи, мистер Кейк. Спокойной ночи, Паунд Кейк! Спокойной ночи, Пампкин Кейк!

И Пинки Пай отправилась наверх, а миссис Кейк поспешила к детям.

— И его нигде нет, я правильно поняла?

— Ага. Я вообще везде проверила, Твайлайт. Я уверена, его похитили.

Вся шестёрка вышагивала рядом с Пинки, которая впала в меланхолию, что было заметно по прямым волосам и понурому виду, но самоотверженно продолжала готовиться к празднику. День рождения у Скуталу был уже завтра, и на сегодня было запланировано сделать плакаты. Закупив материалы, подруги обсуждали пропажу крокодильчика:

— Да не беспокойся ты так. У нас Вайнона пару раз сбегала. Может у него тот самый, брачный период? – поинтересовалась Эпплджек, подмигивая и пихая подругу в плечо.

— Нет. Он бы мне сказал… — покачала головой Пинки. Она шла, опустив голову так низко, что грива волочилась по земле, и смотря под копыта. Её подруги то и дело озабоченно переглядывались. Видеть Пинки в таком настроении было столь непривычно, что все чувствовали себя растерянно и с трудом подбирали слова.

— Ты повесила объявления о розыске на столбы? – этот вопрос задала Рейнбоу Дэш. Она летела чуть выше Пинки и недоумевала, почему та еле плетётся. То и дело пегаска случайно обгоняла компанию, и ей приходилось возвращаться.

— Угу. Только зачем? Его украли, да, я точно знаю, украли, никто не будет искать по чужим домам. Эх, давайте лучше думать, что на плакатах писать – не будем расстраивать хотя бы Скуталу, – Пинки говорила быстрой скороговоркой, как и всегда, но сейчас её речь звучала совсем иначе. В быстрой речи не было задора.

— Так, стоп, тайм-аут, девочки. Вот скажи мне, Пинки, помнишь, что было вчера? – Твайлайт хмурилась своим мыслям и старалась рассуждать вслух.

— Шоколадный торт?

— Нет, скорее сэндвич. Чиз Сэндвич.

Пинки подняла взгляд на подругу и вопросительно уставилась на неё:

— Сэндвича помню. А что?

— А что он тебе говорил? – попыталась намекнуть подруге Твайлайт.

— Что ему нельзя доверять? – припомнила Пинки. По её мордочке было заметно, что она старается разгадать, к чему клонит Твайлайт, но пока безуспешно.

— Именно! А как ты думаешь, кому нельзя доверять? – продолжала единорожка.

— Понятия не имею. Доктору?

— Доктору? Какой доктор? Брось шутить, Пинки, я говорю о Дискорде! Смотри, я предлагаю тебе навестить Сэндвича, а мы пока наведаемся к Дискорду, — Твайлайт горделиво выпятила грудь и важно надулась, будто только что разрешила все загадки мироздания и волноваться больше не нужно, а нужно хвалить своего спасителя.

— О, нет… — прошептала Флаттершай, только её, как обычно, не услышали.

— Ну, я могла бы… — неуверенно пробормотала Пинки, и Твайлайт закончила решение за неё:

— Вот и отлично! Ладно, мы пойдём в Уголок, когда закончим. Передавай привет Сэндвичу! – весело прокричала Твайлайт на прощание, переходя на бег. Пинки постояла, глядя ей в след, подумала и, решив послушаться, побрела в сторону больницы, шепча под нос:

— Только как это поможет мне найти Гамми?

— Это он, проходи, Пинки, только не кричи громко – он очень чувствителен к громким звукам.

Пинки кивнула медсестре и зашла внутрь палаты. Сэндвич лежал на кровати, скованный тканью, словно цепями, и отрешённо смотрел в одну точку. Услышав, как закрываются двери, он неторопливо, будто сомневаясь, стоит ли хоть что-то в этом мире его внимания, повернулся в сторону гостьи. Узнав старую знакомую, он резко оживился:

— Пинки! Ради Принцесс, это отличная новость! Скажи, что вы его поймали!

Пинки виновато улыбнулась и подошла к Чизу поближе:

— Нет, не успели. Тебе передавали привет… — начала она заготовленную фразу, слегка растерявшись.

Чиз испуганно выпучил глаза и перешёл на крик:

— Нет, Пинки, не до приветов! Его надо остановить, пожалуйста, он не остановится не перед чем, ему нужна пони для своих дел, он еще не окреп, прошу тебя!

Где-то вдалеке завыла сирена, прервав бредовый монолог. Чиз повернул голову в сторону Пинки и, растеряв всякий адекватный вид, прошептал:

— Пойми, Пинки, куры – не те, чем кажутся.

Застучали копыта. В палату вбежали пара санитаров и подошли к Чизу с обоих сторон:

— Кричим?

— Ага, конечно. Давайте уже, колите ваши лекарства. Тут уже ничего не зависит от меня, дурни, судьба Понивилля теперь…

Пока Чиз бормотал, один из санитаров с заботливым видом кольнул его тонким шприцом, после чего жеребец притих и просто молча шевелил губами. На его морде застыло выражение безумного страха. Ухватив Пинки за плечи, санитары повели её к выходу.

— К сожалению, нет. Он утверждает, что ничего не задумал.

— И я ему верю! – с надрывом произнесла Флаттершай. Дэш было открыла рот, чтобы что-то возразить, но наткнулась на копыто Эпплджек, которая отрицательно помотала пегаске головой.

— Так что мы понятия не имеем, что имел в виду Сэндвич, кого надо останавливать, и при чём тут куры. Флаттершай, ты их допрашивала? – Твайлайт сохраняла серьёзный вид. Она привыкла со всей ответственностью подходить к любому делу, даже такому странному.

— Эм… Ну, да, только вот, понимаешь, Твайлайт… Они не очень умные, так что ничего полезного они мне не рассказали… — Флаттершай засмущалась и попыталась спрятаться ото всех за копной собственных волос, впрочем, не слишком успешно.

— А ты применяла взгляд?

Флаттершай горько вздохнула:

— Пришлось, ты ведь так настаивала. Они хорошие курочки, правда.

— Ладно. А я вот предлагаю продолжить готовиться к празднику – может быть, Сэндвич ошибся. И просто тронулся головой от всех этих своих вечеринок, а, подруги? – попыталась вернуть всех к работе Эпплджек. Все, кроме Пинки, кивнули, а розовая пони только помрачнела.

Подготовка к празднику продолжилась по плану.

Пинки серьёзно обдумывала свои проблемы весь день, до того самого момента, как легла спать. Она была разбита – пропажа Гамми, странное поведение Чиза. Ей хотелось спать – просто чтобы уйти от реального мира. Но стоило ей прикрыть глаза, как раздался шорох. Пинки прошептала:

— Кто здесь?

Открыв глаза, пони осмотрела свою комнату. Ничего необычного, если не считать резинового цыплёнка, подаренного Чиз Сэндвичем – Бесхребетного. Он сидел на тумбочке, опершись на лампу, и смотрел своими безжизненным глазами на Пинки. Это её немного смутило – кобылка не могла вспомнить, когда она его ставила туда – обычно он аккуратно лежал в сундучке.
“Должно быть, он приземлился туда, когда я вынимала вещи из сундука”, — подумала Пинки и снова закрыла глаза. Что-то ударилось об пол. На этот раз розовая пони вскочила, вытащив из-под подушки пушку. Никого. Пинки обвела комнату своим оружием, но ничего не приметила. Только вот цыплёнок лежал уже на полу. Не сводя с него глаз, Пинки спрятала пушку, легла обратно, немного выждала и закрыла глаза. Спустя полминуты пони не выдержала и приоткрыла один глаз – проверить, не чудится ли ей.

Бесхребетный сидел на другой стороне кровати. Пинки зажмурилась и помотала головой. Посчитав до десяти, она ущипнула себя и открыла глаза. Пустые глаза-бусины были прямо напротив её глаз. Набрав в лёгкие побольше воздуха, Пинки закричала.