Глава 10. Несостоявшаяся встреча.
После десяти минут объяснений, Рот сидел открыв рот.
— Но почем…
— Нет времени.
— А как же…
— Нет времени!
Только что он узнал, что Сатурн жива и скрывается от полиции. Она не может войти в центр – как только узнают о том, что она не мертва, новость сразу разлетится по всему городу. А у нее слишком много врагов. Как понял Роттериан, из пятиминутной беседы, в которой ему было запрещено задавать вопросы – она убежала из того же подвала, где держат Зекору. Сатти пояснила – Рот правильно определил подвал, но попасть в него одному не выйдет. Охрана меняется раз в двенадцать часов, лучше всего заручиться поддержкой полиции. Но Рот знает – там ему не поверят. Остается последняя надежда – Серви. Несмотря на высокий риск, он просит Сатурн следовать за ним и показаться хотя бы вдалеке. стройную фигуру давнишней знакомой Серви просто не сможет не узнать.
— ХВАТИТ ЛГАТЬ МНЕ В ЛИЦО! – Серв махал копытом, пытаясь заехать мне в морду. К счастью, он был настолько пьян, что после очередного замаха чуть не падал сам. Сволочь, ну как можно было так нажраться так, что…
— КАКАЯ К ДИСКОРДУ ФИГУРА В ПЕРЕУЛКЕ? ДА ТАМ НИКОГО СЕЙЧАС НЕТ! – все громче выкрикивал Серви, колошматя копытами воздух. В отличие от меня, по тому было попасть куда легче.
Я оглянулся. Сатти стояла там, через туман было плохо видно, но все равно – лицо, волосы, фигура – и все равно Серв брыкался и не хотел ничего слушать. Я схватил его за голову и направил ее туда.
— Смотри! Смотри пьяная рожа, вон стоит твоя барменша! – решил я докричаться до его тугой головы. – ТЫ совсем слепой или тебе глаза сидром залило?
— ТЫ ЧЕРТОВ УБЛЮДОК, ДА ТАМ НЕТ НИКОГО! – я сомневаюсь, что он вообще открыл глаза, когда я держал его. Черт, земные и так опасны, а пьяные земные спокойно возводят опасность в степень самой себя. Бдыщь! Дискордов плот! Уже второй раз за ближайшую неделю, мне попадает в морду с копыта Серви. Правда сейчас он просто прыгал и лягался, и удар пришелся задним вскользь. Ничего, шрамы украшают кольта. Блин, если этот придурок не может даже открыть глаза, нужно будет прийти завтра – он проспится, и будет хотя бы слушать меня.
— НЕНВАИЖУ, ИДИОТ, НЕНАВИЖУ, П-ПОДОЙДИ СЮДА Щ-ЩЕНОК! – я забил на это дело и уже давно летел по направлению к Сатти. Серв побежал за мной, правда, до первого столба. Тот изогнулся, спрашивая: «Здраствуйте сэр, вы куда, сэр?» Ну или просто у этого тупицы здоровья столько, что он погнул головой фонарь. Я лично надеюсь на первое.
— Ничего не получилось. может ты к нему подойдешь?
— С ума сошел? Вся улица в зеваках.
— Может я его приведу?
— Мы же так и хотели верно? Откуда я знала, что он накидается так, что попытается избить тебя – Сатти говорила быстрым шепотом. – Нам нужно валить отсюда. Желательно побыстрее. Мы могли бы взять его, но нас очень быстро найдут. Мешок сена! – яростно прошептала она, оглядываясь на Серва. – Придется все делать самим.
Полулетя за этой прыткой мадам, я был подавлен. Этот чертов круп заливается как демон, да еще и объявляет меня виноватым! Вот же она, вот бегут передо мной ее стройные копыта, нет, надо напиться и ничего не видеть! Узкие переулки заводили меня все дальше и дальше в цепочке своих рассуждений. Взял ли кто-нибудь на себя заботу о Флатти? Ну ладно, она не маленькая, каких-то пять дней – запасные крупсы лежат под статуэтками на камине – на месяц ей хватит. Но черт, это же Флаттершай, что она может с собой сделать… Я мотнул головой. Нет, нет такого не будет, не будет, не будет… А если Серв припрется к ней и начнет говорить, что я сошел с ума? Позовет к себе жить? Кто знает, насколько он свихнулся от алкоголя и одиночества. ДИСКОРД! Нет, этого не будет, Серв твой друг, он все понимает… Да ничерта не понимает! Впереди хвост, хвост подметающий мостовую, по краям стены, переулки, а я бегу тут, бегу и не знаю зачем! Мало того, что я последнее время ел только по каким-то помойкам, мало мне пуститься чуть ли не в бега после увольнения, так еще мне не верит спившийцся друг, Зекора в заключении, а моя пассия наверное просто ненавидит меня! Хотя нет, она не может ненавидеть… Но ей явно очень, очень, очень, очень, очень, очень, очень, очень не нравятся мои поступки… Меня чуть не вывернуло от собственной ничтожности. Ладно, я все решу, я же все решил в тот раз? И сейчас все решу. Тьфу. Все тогда решили за меня. Надеятся не на что, я пропал.