Глава 14. С ума шествие.
А вот где-то отсюда начинается хардкор :3
Обломки двери рухнули на землю, вслед за грузными охранниками. Черный пегас стоял не шелохнувшись, только невольно вздрогнул всем телом, когда запоздалая балка свалилась сверху на этот маленький праздник хаоса.
— Ч-что за?.. БЕГОМ!
— Осторожно. Это может быть подставой, — яростно шепнула Сатти, — не иди туда.
— Там. Зекора. Там. Должна. Быть. Зекора.
Обсидиановый пегас метнулся к развороченному проходу. Мельком глянул на охранников, которые развалились неловкими грудами мышц. Его напарница, скрывающая лицо за странного вида шалью ушла глубже в переулок.
— Ты не слышишь топот? Кто может бежать по рынку в это время? Это полиция, Рот, полиция, они заберут тебя, ты главный подозреваемый, неужели ты не понимаешь! – непонятно, как мчащийся крылатый силуэт еще слышал знакомую – ведь та уже давно растворилась в среди темных улиц, а он бежал по выщербленной лестнице подвала. Спустился вниз и…
К дверям с невероятной (для его комплекции) скоростью, приближался полный земнопони, с парочкой пегасов. На них были милицейские фуражки.
«…ели ты не понимаешь?», — обрывки слов гулко раздавались в моей голове. Но я знал – конец близок – и конец этот счастливый! Осыпающиеся стены, все в следах от копыт – наверняка пони штормило под кайфом и они не могли стоять нормально. Да. Все указывало на подпольный притон. Зекору содержат здесь – не важно, усталую и голодную ли, вымученную и прошедшую пытки – она здесь, она должна быть здесь! Они не могли ее убить. А я не мог ошибиться!
Пролет, пролет, черт, да сколько же тут этажей? Погреба крупаные! Может просто слететь вниз? Угу, и впечататься в стену. Идеальное решение… взмах, поворот, ступенька, взмах, поворот, ступенька, взмах… Где-то внизу забрезжил свет. Чертов свет. Это чувство… Когда вы с надеждой что-то делаете – но подсознательно на все дискордовы сотню процентов знаете – это провал? Я с замиранием спустился по последнему пролету, стараясь унять бьющиеся в истерике крылья – они дергались и взлетали, трясись мелкой дрожью, и дергались вверх-вниз, до потери перьев. Какие-то глупые мысли лезут в голову. Перья, перья. Одно или два точно выпало… Интересно, а можно ли сделать себе перо для документации из своего же пера?.. Попахивает нарциссизмом. Почему когда нужно думать о Зекоре, я отвлекаюсь на какие-то перья?!
Комната была пустой. Я не понял это сразу. Именно так – не понял, и все тут. Увидел ее пустой, унюхал ее пустой, услышал ее пустой! Но не понял. Какой-то стол. Какая-то клетка. Какие-то черно белые куски шерсти на полу. Едва заметные – но в спешке здесь действительно просто не успели убраться. Все было нормально. Я ледяным взглядом и не менее ледяными мыслями осматривал комнату, лениво попинывая копытами вещи, что валялись на полу – скальпели, битые пробирки, сломанный на скорое копыто замок… Я поднял его и пригляделся. Кислота. Времени и правда было мало, судя по всему. Чуть-чуть (от усталости, наверно) трясущимися копытами достал замызганный мешочек на груди. Понюхал. Хах, вы только посмотрите, как все не аккуратно – ай-яй-яй! Глупенькие наркоторговушки – вот у вас тут кровь, вот стол, с оставленными препаратами, вот какие-то спутанные следы… Да, обшарпанный подвальчик-то! Какое-то все ржавое. Проетое насквозь, да. У, а стол-то требует еще больше внимания, чем я ожидал! Чего тут только нет – разбитые сосуды неизвестного содержимого, записи (наверняка пригодятся полиции), да, жаль что только Зекоры тут нет, да, ну ничего, найдет, да, может в следующ — КАКОГО ВЫЛЯГАННОГО ПАРАСПРАЙТА НЕТ ЗЕКОРЫ! ЧТО ЭТИ МРАЗИ ВЫДУМАЛИ?! НЕДЕЛИ ДИСКОРДУ ПОД ХВОСТ, НЕДЕЛИ, Я ЗАБЫЛ ПРО ВСЕ, ПРО СЕМЬЮ, ВЫ ВОТ ЧАСТО РОГ ВАМ В ЗАДНИЦУ, ЗАБЫВАЛИ ПРО СЕМЬЮ?! МОЯ РАБОТА ПРОСРАНА, МОЯ ЖИЗНЬ РАЗБИТА И ОТПРАВЛЕНА НА ЛУНУ, А БЕДНОМУ ТЕЛУ ЕЩЕ ЖИТЬ! ГДЕ ЭТИ ЧЕРТОВЫ ПОЛОСКИ, ГДЕ КОРРИ, ГДЕ ОНА КОГДА ТАК НУЖНА?! ПОДКОВОЙ ВАМ РОТ РАЗОРВАТЬ УБЛЮДКИ, ЧЕТВЕРТОВАТЬ ВАШИМИ РОДСТВЕННИКАМИ НА ЭТО ГНИЛОМ СТОЛЕ, ЧЕРТИ УБОГИЕ, КАКОГО ПЕГАРАСА ЗДЕСЬ_НЕТ_КОРРИ?! СТОЛ?! ИДИ НАХУЙ СТОЛ! ХАХ, ОН ЕЩЕ СМЕЕТ НЕ ПЕРЕВОРАЧИВАТЬСЯ, ТЫСЯЧЕРАЗОВО ПЕРЕВЫЛЯГАННЫЙ УБЛЮДОК! СДОХНИ! СДОХНИ-СДОХНИ-СДОХНИ!
Крики из подвала были такими громкими, что даже башня наклонилась послушать. Фэт бежал к подвалу – источнику приглушенных, но очень резких криков. Ему не мешал дождь; промозглый туман, своей темнотой обволакивающий копыта вязким желе, разбивался рваными клочьями о стремление двигаться вперед; лишний вес казался сейчас просто картинкой – настолько молниеносно он двигался, отфыркиваясь от капель и иногда сбиваясь на три – поправлял копытом в очередной раз почти упавшую фуражку. Парочка стажеров не успевала лавировать за галопом начальника – чертовы пегасы! Даже летать их нужно учить. А уж про закрытие дел можно вообще молчать… Наконец Фэт вышел к башне, которая тут же встала по стойке смирно и отдала минутной стрелкой честь – пятнадцать минут первого. Крики походили на вопли сумасшедшего. Различались отдельные, как будто цветные места недоделанной черно-белой раскраски, слова. Мат. Несвязный, поражающий своим отчаянием. Недалеко от башни был подвал с двумя бугаями, развалившимися рядом.
— Накопытники. И связать, — четко отдал указания Фэт одному из пегасов, — Джойен, а ты пойдешь со мной…
Черный пегас осторожно шел по импровизированному подвалу – он был слишком мал и слишком отдавал овощным погребом. Наверно он что-то ожидал здесь найти – внимательно высматривал все темные уголки. На его лице была отрешенность и порой проскакивала глупая улыбка – как у пони, который с утра разбил яйцо в чашку с чаем, а парочку ложек сахара насыпал на сковороду. Случайность. Невнимательность. Да, улыбка задевала его губы с каждым новым предметом – химикаты в пробирках, ржавая решетка, открытая нараспашку. Не в силах сдерживать улыбку, он подошел к столу и покивал головой, как будто встретил старого знакомого и журил его за странное поведение. Поднял какие-то документы, с разъезжающейся все сильнее и сильнее ухмылкой, со стола. И медленно-медленно, мышцами лица искажая свои черты в безумную гримасу, порвал документы на две части.
Со стен сыпалась штукатурка. Воздух густел под тяжестью происходящего, пытался запечатать этот подвал собой, не дать никому увидеть этот ядерный ужас, радиационный всплеск эмоций. Вы видели пони под препаратами, смеющимся своей ничтожности? А без препаратов? Это был дикий хохот на высоких тонах, разрезающий уши металлами отголосков слов, которые еле слышны были в этой «веселой» тираде. Пегас громил все – от осколков, больно впивающихся ему в шкуру и заставляющих смеяться громче, до металлического стола, по которому он стегал крыльями и налетал на него. Он что-то кричал, забывая про слезы и побагровевшее лицо – даже сквозь черный окрас было все видно. Вздутые вены около лба. Мелкие капли пота, огибающие их и путающиеся в шерсти. Копытами по железу. Еще. Еще. Весь пол в перьях. Грады ударов. Кажется, он смог перевернуть прикрученный железными болтами к полу алхимический стол. В слепящей, бессмысленной радости сделанного, плюхнулся на круп, а затем упал на спину и начал водить по земле копытами. Крылья смешались с кровавой кашей из грязи, прядей черно-белой (не его) шерсти и стекляшками разбитых банок. Слова и смех становились все тише – в редко моргающих глазах отражались блики мотающейся лампы. Нельзя было описать их цвет. Задернутые безумием зеркала из примерочных самого Тартара. Первобытная ярость затмевала любые представления о цвете – то радужку пронзало чем то горько-желтым, то белки горели красным восходом зарождающегося сумасшествия. Смертельно-ярким красным. А может это порванные сосуды дали волю крови, от чрезмерного эмоционального напряжения. Продолжая шептать и нервно похихикивать, он закусил копыто. Мощные зубы все глубже и глубже впивались в свою плоть, оставляя причудливый полукруглый шрам. Красный изгиб реки, посреди черного леса шерстинок. Может быть именно так, он видел этот сквозной укус сейчас. Кто знает, что было в голове у этого сумасшедшего? И только редкие белые перья – полосками ровно посредине глубоко-черных крыльев – не запачкались.
— ДЖЕРСИ! ДЖЕРСИ СРОЧНО ПОМОГИ МНЕ И ДЖОЙЕНУ!
— Ч-что…
— БЫСТРЕЕ ДИСКОРД ТЕБЯ ДЕРИ, ОН СЕЙЧАС НАС ВСЕХ ПЕРШИБЕТ!
Взмахи крыльев. Шестеро передних копыт еле сдерживающие горящие глаза. И дождь, скрывающий эту неприятную сцену от взглядов обычных пони. Чертов дождь. Чертов город. Чертова жизнь. Фэт отошел от связанного черного пегаса и устало кивнул напарникам – спасибо.