Вопросы и пути
Глава 2. Проснитесь и...
Утро встретило трех кобылок голосом, монотонно и при этом мелодично повторявшим: «Мэйнхеттен, конечная, пассажирам освободить вагоны». Первой открыла глаза Эпплблум, просыпаться рано утром ей было привычно. Не совсем привычным был способ пробуждения – она знала о том, что проводники обычно предупреждают о скором прибытии, давая время на сборы. Но долго раздумывать об этом она не стала – растолкав сначала Свити Белль, которая, сразу разобравшись в ситуации по виду за окном, начала собирать вещи, Эпплблум перешла к процедуре побудки Скуталу. Та, будучи верной ученицей Рэйнбоу Дэш, охотно перенимала опыт своей названой сестры: иногда добудиться ее можно было только ведром воды. Вот и сейчас оранжевая пегаска отмахнулась от толкающей ее в бок Эпплблум и пробурчав нечто вроде «Мне еще кусочек радуги», перевернулась на другой бок.
— Кажется, я сейчас кого-то лягну! – проворчала желтая пони, дергая Скуталу за хвост. Пегаска наконец-таки соизволила открыть ясные глазки и недовольно заявила:
— Мне такой сон замечательный снился! Вредина ты.
— Про то, как ты сделала «Звуковую радугу»? – вмешалась в разговор единорожка, уже закончившая с упаковкой сумок.
— Угу. – кивнула Скуталу.
— Радуги – радугами, но постель сама себя не уберет, соня. – Эпплблум подходила к проблемам с практической точки зрения. – Так что копыта в зубы – и вперед. Мы уже в Мэйнхеттене.
В скором времени постели были убраны, вещи – разложены, распиханы и аккуратно упакованы по седельным сумкам, и подруги, покинув купе, направились в тамбур.
Мэйнхеттенский вокзал встретил Меткоискателей тихим гулом ветра. Но для вокзала таких размеров – а под его стеклянными сводами словно мог поместиться Кантерлотский замок, причем еще осталось бы место для трех понивилльских ратуш – здесь было неестественно тихо. Только шипение пара, стравливаемого из котлов паровоза, что доставил сюда подруг, четко различалось в воздухе. Составы на соседних путях стояли с закрытыми дверями, не было вокруг шумной, многоголосой, разноцветной толпы, только ветер шелестел страницами журнала, забытого кем-то на скамейке неподалеку, киоски, в которых можно было запастись всем, что понадобится для путешествия, смотрели на мир пыльными и пустыми витринами. Даже сами цвета мира вокруг словно поблекли.
Кобылки переглянулись.
— Как-то здесь… — Начала Эпплблум, но фразу не закончила.
— Неуютно. Совсем неуютно. – Продолжила Свити Белль.
— И никого вокруг. – Скуталу крутила головой, словно надеясь, что беспонье вокруг – всего лишь какая-то иллюзия, которая рассеется, если моргнуть и шлепнуть себя по щеке.
— Нас должны были встретить. Бэбс с родителями. – В обычно жизнерадостном голосе Эпплблум чувствовалось непонимание. И беспомощность. – Но…
— Это неправильно. Это вокзал? Это точно Мэйнхеттен? Это вообще Эквестрия? – Свити тоже было заметно не по себе.
Скуталу первой удалось взять себя в копыта.
— Так, леди! Прекращаем панику. Сколько не ной, Рэрити не переноешь. – Фраза достигла цели. Эпплблум прыснула, а вот белая единорожка рассерженно фыркнула на пегаску. Та невозмутимо продолжила.
— Приходим в себя, быстренько. У меня тоже перья шевелятся от этого места, но мы Меткоискатели или кто? Тут уж точно не страшнее, чем в Вечнодиком лесу. И вообще! Хотели приключения – вот оно нам сразу, на тарелочке.
Маленькая речь в исполнении Скуталу помогла кобылкам немного привести мысли в порядок. И результатом этого порядка стало молчаливое понимание: от стояния на месте и вздрагивании от каждого шелеста точно ничего не изменится. Подруги переглянулись, молча кивнули друг другу и направились к главному залу. Архитектура вокзала была им немного знакома: Меткоискателям уже довелось побывать здесь ранее, но тот визит в Мэйнхеттен был несколько спонтанным и сумбурным.
— Никогда бы не подумала, что буду расстраиваться, если меня не будут толкать или наступать мне на копытца. – Негромко заметила Свити.
Дальнейший путь по перрону до главного зала прошел в молчании, только негромкое цоканье копыт, затихавшее под высокими сводами вокзала, сопровождало кобылок. Широкие двери, через которые раньше текла разноцветная и тысячеголосая вереница пони, сейчас больше напоминали иллюстрацию с заброшенным замком в книге про эпоху Дисгармонии: правая створка распахнута до отказа, левая – плотно закрыта, и, зацепившись за нее, трепещет под короткими порывами ветерка клочок бумаги, на котором можно различить следы типографской краски, что когда-то были буквами.
Пони, на секунду замедлив шаг перед дверью, молча прошли внутрь и остановились, сделав всего несколько шагов. Огромный двусветный зал оставлял в точности то же впечатление, что и перроны: величественная, строгая красота, ставшая без тех, кто мог бы оценить ее, всего лишь памятником самой себе, пустой скорлупой. Особенно сильный порыв ветра взметнул обрывки бумаги с пола, провел холодной щеткой по шерсти кобылок, заставив ее подняться дыбом, выдавил на глаза непрошеные слезинки.
Меткоискатели синхронно моргнули, Эпплблум встряхнула головой. В её еще нечеткое поле зрения попал объект, которого она раньше не видела и который был столь же чужероден этому месту, как и они сами.
В нескольких десятках шагов от них, чуть склонив голову набок, стояла Принцесса. Темно-синие крылья ее были плотно прижаты к телу, грива цвета ночного неба плавно колыхалась, словно под порывами невидимого ветра. Аликорн смотрела на трех кобылок – внимательно и устало. Меткоискатели без слов приблизились к ней и склонились в поклоне.
— Встаньте, мои маленькие пони! – произнесла Луна громко. Голос ее разлился в окружающем воздухе, долетел до стен, отразившись от них эхом и постепенно затих. Меткоискатели поднялись, и на их мордочках явно читалось множество вопросов. Принцесса, чуть улыбнувшись – не веселой и радушной – а скорее успокаивающей улыбкой, вновь заговорила, но на этот раз гораздо более мягким, мелодичным голосом.
— Ваши вопросы требуют ответов, поэтому я здесь. Мои вопросы тоже требуют ответов, и поэтому здесь вы. Прежде всего, знайте: вам не грозит опасность. Но ответить я могу только на один вопрос каждой из вас. И мои ответы могут больше запутать, чем навести на тот путь, который приведет к ответу настоящему.
Подруги переглянулись. Ответы были важны, но главный ответ они уже получили, даже не задавая вопросов. Что бы их ни ожидало дальше – пусть они не были готовы, они были вместе.
— Принцесса… — Скуталу заговорила первой, сделав шажок вперед. Ситуация воскресила в ее памяти не столь давние события. – Мы ведь сейчас во сне?
— Да. Это ваш сон, мой сон и сон мира. Вы умные кобылки, я знаю, и сможете понять. У этого сна есть свои правила, и я над ним не властна.
— После сна обычно просыпаются. – Задала свой вопрос с полупоклоном Свити Белль. Как часто говорила ей сестра: «Леди всегда должна оставаться леди, даже во сне!». – Мы должны что-то сделать, чтобы этот сон закончился?
— От сна можно только проснуться. Чтобы проснуться, нужно найти ответ на вопрос. Вопрос звучит так: «Что нужно, чтобы проснуться?»
Настала очередь Эпплблум. Обычно отважная и даже иногда безрассудная кобылка в этот раз замялась. Принцесса внимательно смотрела на нее, но не произносила ни слова. Наконец, решившись, она выпалила:
— А-а… наши друзья и семьи… С ними ничего не случилось?
Принцесса улыбнулась — ласково, как мать, что поет колыбельную жеребенку, прежде чем ответить на вопрос Эпплблум.
— Да. С ними все хорошо. Не беспокойся. – Луна расправила крылья. Ее голос стал строже. – Помните, теперь все зависит от вас. Найдите свой ответ, и помните: после сна всегда наступает пробуждение.
Еще один порыв ветра – и принцесса Луна исчезла. Пони молчали, погрузившись в размышление. Эпплблум вдруг стукнула копытом по полу и сказала:
— Свити, Скут! Можете меня ругать. Спросила не пойми что… А могла бы попытаться узнать, как нам выбраться. И вот мы тут одни, и ничегошеньки не понятно. Короче – можете ругать!
Скуталу и Свити Белль переглянулись, затем перевели глаза на Эпплблум и рассмеялись – искренне, звонко. В первый раз за сегодня. Эпплблум непонимающе смотрела на них.
— Ой, перья мои! – заливалась пегаска. – Свити, скажи ей.
Единорожка, прекратив смеяться – впрочем, улыбка никуда не делась с её лица – внезапно обняла желтую пони.
— Глупышка. Ты задала самый важный вопрос из нас всех, и еще говоришь – ругайте, мол, меня! Мне, что ли, не за кого волноваться? Или, думаешь, Скуталу ни за кого не беспокоится? Нам тебе спасибо сказать нужно!
— Вот именно – спасибо! – добавила Скуталу, обнимая подруг. – И вообще – никакие мы тут не одни, мы тут вместе!
— Девочки… — только и ответила Эпплблум. На ее мордочке теперь тоже была улыбка. Чуть-чуть еще постояв обнявшись, три подруги переглянулись.
— Ну что? – сказала земная пони. – Как всегда?
— Само собой! – подтвердили пегаска и единорожка.
— Меткоискатели-сновидцы ищут ответы! Йей! – прозвучал задорный клич под стеклянным куполом Мэйнхеттенского вокзала. Три кобылки направились к выходу, не оборачиваясь. И в спину им дунул ветер – но в этот раз он был не холоден, и была в нем не пустота, а тепло, запах картофеля-фри, угля, газет, пара, чемоданов – и шум толпы, которая вскорости растворится, разойдется по уходящим поездам – но на смену ей придет другая.