Fallout:Equestria. Heroes of the past

Пролог - о разломах, Повелителях Времени и ошибках героев

Что случается, если мир вокруг тебя умирает, старый друг хочет тебя убить, а рядом оказывается Повелитель времени?

Все началось с Доктора. Или закончилось вместе с ним.

Просто любому герою рано или поздно будет нужен отдых. А я... Я считала себя героем.    

— Доктор Хувс! Доктор!

Закованная в мрачную броню пегаска проехалась по земле после неудачного падения, поднимая облака пыли. Из ее носа текла кровь, радужная грива растрепалась без шлема, а броня была сильно подпорчена, вероятно, острыми когтями. Коричневошерстный земной пони с кьютимаркой-часами и в дурацком галстуке критично осматривал совершенно неподходящую для Эквестрии синюю будку. Он, кажется, совсем не обратил внимание на раненную пегаску. Но его милая спутница с розово-лиловой шерсткой и светлой-светлой гривой склонилась над одной из самых важных пони Эквестрии и аккуратно вытерла кровь с ее мордочки.

— Ты ведь Рэйнбоу Дэш, глава Министерства Крутости, — это скорее было утверждением, нежели вопросом. Но Дэш все равно кивнула.

— Я Роуз, спутница Доктора. Что случилось?

Дэш поперхнулась воздухом. "Что случилось". Доктор и его подружка были странными, кто ж поспорит, но не понимать, что вокруг настоящий конец света? Даже для них перебор. Пегаска уже хотела обрушить на них полную злости тираду, но у нее уже не было сил на разговор. И не только из-за многочисленных повреждений ее тела. Война, разлад между самыми лучшими друзьями, собственный возраст — все это разрушало ее. Даже побег от грифины, который раньше был бы лишь в радость, сейчас сильно измучил ее. Пони смотрели на нее с жалостью, но, видимо, помогать не спешили. Рэйнбоу Дэш скрипнула зубами от досады и, наконец поборов гордость, просипела:

— Доктор, молю, помогите.

Она научилась чувствовать в пони силу за годы войны, и Доктор Хувс ею обладал, возможно, даже больщей, чем у Принцесс. Только где они теперь, Принцессы?...

И Повелитель Времени понимал, что она просит помощи не для себя. Доктор не был настолько мелочным, чтобы спасать отдельных представителей мира, он всегда брал выше. На то он и Доктор.

— Ты прекрасно знаешь, я бессилен. Я даже не собирался появляться тут после того, как вы затеяли свою глупую войну. Я думал, пони не будут нуждаться во мне так, как нуждаются все остальные, думал, что вашей гармонии и доброты хватит на многие-многие тысячелетия. Но теперь я понимаю свою ошибку и говорю тебе, Кобыла Министерства: Эквестрию не спасти.

Пегаска не ожидала таких резких слов, тем более, от него. Доктор. Тот, кто залечивает раны вселенной. Сейчас он вынес смертный приговор.

— Когда пегасы закрыли небо, назвав тебя предательницей, этот мир потерял последнюю надежду. Мне жаль. Мне очень жаль, — он замолчал. — Мой тебе совет — найди Стойло и проживи там остаток жизни. Мирно, без происшествий, окруженной почестями, — тон Доктора смягчился. Пони отошел от синей будки и положил свое копыто на копыто Дэш. — Я даже не могу забрать тебя с собой. И нам с Роуз пора, мы и так слишком долго пробыли здесь. Я не могу видеть гибель еще одного мира. Прощай, Рэйнбоу Дэш.

Доктор посмотрел на нее, жалкую, распластанную почти с равнодушием, скрывая внутренний гнев, толкнул дверь будки и пропустил Роуз вперед. Дверь закрылась перед носом пегаски с тоскливым скрипом. Дэш взмахнула очень тяжелыми сейчас крыльями, поднимая себя на ноги. Со странным скрежетом странная будка с не менее странными пони внутри начала исчезать. Рэйнбоу это совсем не удивило. После магии Твайлайт ее ничто не могло удивить. Однако, переливающаяся трещина в воздухе, освещаемая растворяющейся будкой, заинтересовала пегаску. Портал в пространстве? Червоточина? Временной разрыв? Дыра в пространственно-временном континууме? Самый-умный-маг-единорог-всея-Эквестрии говорила об этом очень и очень давно. Красивый конец жизни — раствориться во времени...

— Попалась!

Резкий крик грифона отмел все сомнения. Для еще одной смертельной  гонки с старой подругой Рэйнбоу Дэш была не готова. Один сильный рывок, и трещина поглотила ее.

---

Мир вокруг не был похож ни на что. Каждая клеточка тела растворялась, переписывалась заново, разбрасывалась по Времени. Золотые вихри проходили сквозь таявшее тело пегаски. Она закрыла глаза, чувствуя близость совсем безболезненной и, возможно, долгожданной смерти. Как это красиво – собственная могила в том, что существует вечно. А еще, вместе со Временем Дэш будет немного ближе к своим друзьям. Рядом с ними. Вокруг них.

Когда пришла боль, ей уже было наплевать. Что-то кричало вокруг, рвалось, скрипело, пел нежный голос, пули проходили сквозь тело, обнимали друзья... Все происходило вместе, будто много-много жизней вдруг запутались клубком вокруг. Что бы ни происходило, для нее это уже не имело никакого значения. Золотой вихрь кружил, кружил, кружил...

Жесткий удар о землю стал неожиданностью. Рэйнбоу распахнула глаза, но яркий солнечный свет (почти забытый после облачной завесы пегасов в Эквестрии) ослепил ее. Она спрятала мордочку между копыт, пытаясь привыкнуть к собственным ощущениям. "Я прыгнула во временной разлом!" Чуткий слух улавливал постоянный гул, похожий на рычание мантикоры. Далеко, сложно разобрать. "Я прошла сквозь пространство и время!" Тело не сдавливала броня, тяжесть арбалетов на боках тоже отсутствовала. И хвост не был закован в подобие скорпионьего жала. "После такого не выживают!" Пегаска осторожно пошевелила крыльями. Они были на месте – легкие, сильные, готовые к самым сложным полетам. Такие же, как и раньше, до войны. Все ноги были на месте. Ничего не болело. Каждый запах, каждый звук, каждый удар сердца казались чудом.

Жива.

Дэш во второй раз открыла глаза.

Солнце заливало небольшой сад за домом. Огромные здания вырастали вокруг. Пегаска в изумлении открыла рот. Это была не Эквестрия. Это не могла быть Эквестрия. Дэш поднялась на ноги, медленно поворачивая голову. Мир вокруг изумлял ее. Он был шумным, но за деревянным забором не было видно суеты. Были только пожелтевшие деревья сада и сияющие в лучах осеннего солнца высотки, такие непохожие на уютные коттеджи Понивилля. Уже сухая трава кололась, но это было приятно.

Копытом она попыталась убрать челку, лезущую в глаза, и с удивлением заметила, что ее грива стала длиннее. Намного длиннее. Пегаска в растерянности еще пару раз, приглаживая, провела по ней. Челка опускалась почти до груди, мешая смотреть.

Потом она повернулась к дому с прилегающим садом. У двери, широко распахнув глаза, стояла светлогривая кобылка. Роуз. Спутница Доктора. Странно, что память ничуть не повредилась.

Роуз выглядела… напуганной? Или просто удивленной?

— Рэйнбоу? – наконец произнесла она. – Почему ты здесь?

Пегаска лишь пожала плечами и недоверчиво приблизилась к ней. Отросший хвост влачился по земле шлейфом. Роуз, бросив быстрый взгляд на улицу за забором и, удостоверившись, что никто не видел Дэш, отвела ее в дом.

— Ты прошла сквозь пространственно-временной континуум?!

Вопль Доктора заставил пегаску поморщиться. Он был в том же дурацком галстуке, как и раньше. Только теперь к его наряду прибавился костюм и звуковая отвертка, как он сам назвал длинную жужжащую штуку, которую долгое время тестировал на Рэйнбоу.

— Трудно внять твоему совету и найти безопасное Стойло, когда на хвосте висит грифон, мечтающий заполучить твою голову, — Дэш закатила глаза и вновь раздраженно стряхнула длинную челку копытом.

— Ладно, признаю поражение. Нехорошо было оставлять тебя там одну. Кстати, мне кажется, или ты изменилась? – Доктор пристально вгляделся в пони и еще раз, на всякий случай, провел около ее носа отверткой.

Дэш, не глядя, одним отработанным ударом ноги выбила отвертку из копыт Доктора, вызывая у того недовольный возглас.

— Да. Изменения я и без тебя заметила, Доктор. Верни. Мой. Радужный. Хвост.

Доктор с недоумением посмотрел на нее, едва не пускающую пар из ноздрей, потом перевел взгляд на хвост. Сине-фиолетовый, довольно унылый после привычного радужного перелива. Конечно, это было мелочью. Подумаешь, хвост. В масштабах-то целой Вселенной! Но кто же разберет этих пони с их ценностями...

— Хм… Знаешь, такое случается. Цвет во Времени легко потерять…

— Верни. Мой. Хвост!

Доктор для собственной безопасности отошел поближе к двери. Разъяренная пони – не шутки.

— Единственное, что в моих силах – вернуть тебя в Эквестрию. На большее я не способен. А повторно лезть в трещину я тебе не советую.

Пегаска понуро опустила голову. В Эквестрии ее не ждало ничего хорошего. Только предательство. Но с другой стороны – ее место там. Борьба до самого конца. Защита друзей. Спасение своего дома.

— Хорошо, Док. С хвостом или без него, я должна быть там.

Тут Роуз робко подала голос:

— Слушай, а можно мне исполнить старую мечту? Все детство мечтала стать парикмахером.

Доктор коварно засмеялся и ускакал во двор. Дэш второй раз закатила глаза, но согласилась.

Когда Рэйнбоу вновь вышла на улицу, сад утопал в сгущающейся темноте. Золотистый шар фонаря подсвечивал листья широкого клена. Пегаска недоверчиво толкнула дверь синей будки и заглянула внутрь.

— Ох, Дискордов зад. Она… больше…

— Чем снаружи, да-да, это мы уже проходили, — Доктор щелкал по кнопкам большой панели и даже не взглянул на пони. А зря.

Роуз поработала над ее гривой – укоротила и стянула резинкой в хвостик. Челку она наотрез отказалась подстригать, просто заркепила ближе к концу прядки, чтобы не мешалась. В принципе, Дэш устраивал ее новый образ. Не очень подходит для боя, но в ее мечтах еще жила мирная Эквестрия: Рэрити бы оценила красивую волну гривы.

— Ты готова? – Повелитель Времени, наконец, соизволил посмотреть на нее.

Пони села возле огромной панели, полной рычагов, тумблеров и ярких кнопок, кивнув. Она до сих пор не могла уместить в голове, как огромная сводчатая комната умещалась внутри крошечной будки. Доктор улыбнулся, дернул за рычаг, и в скрипе и тряске они исчезли из полутемного сада.

— Интересно, в который раз я уже это рассказываю?.. — буркнул Доктор себе под нос. — Времени у нас немного, хотя говорить такое для Повелителя Времени довольно-таки абсурдно, но... Да, я Повелитель Времени, а это моя машина времени, все в лучших традициях. Больше ей нравится, когда ее зовут ТАРДИС, и ее лучше не обижать, уж поверь. Что у нас на повестке дня? Спасение тебя, попутно спасение Эквестрии, видимо.

Он говорил так быстро, что у Дэш закружилась голова. Или это ТАРДИС так трясло и бросало из стороны в сторону?

— Чтобы дать тебе шанс уйти от погони, я должен вернуться немного раньше. То есть, пересечь тот момент во времени, когда ты нарушила его ход, прыгнув в разлом. Не скажу, что это опасно, но последствия могут быть не самыми хорошими. Ты ведь мне веришь? – Доктор нахмурился и пощелкал блестящим тумблером.

Рэйнбоу Дэш одарила его самым скептичным взглядом, на который была способна.

ТАРДИС тряхнуло, сильная дрожь прошла по ней. А потом она, как сумасшедшая, заплясала во временном потоке. Доктора отбросило от консоли, Дэш вцепилась в перила возле лестницы.

Я просто не хотел возвращаться в Кардифф и встречать...кого не следует, а ТАРДИС требовала зарядки… В Эквестрии очень много удобных разломов времени для этого.

Машину времени бросало из стороны в сторону. Призрачными образами рядом витали Роуз и Доктор, повторяя уже оставшийся в прошлом разговор.

Скачки наперекор со временем – дело опасное… Надеюсь, эта пони не решила прыгать в разлом.

Дэш сильно приложило головой о стену ТАРДИС.

Вынужден признать, Эквестрию не ждет ровным счетом ничего хорошего. Она…

ТАРДИС с грохотом приземлилась, и двух пони буквально вышвырнуло наружу.

— Твоей первой ошибкой было нарушить ход времени и открыть собой лазейки для параллельных миров. Вторая ошибка – поверить в мои слова, — прокряхтел Доктор, вставая, и бросаясь в обратно ТАРДИС. Он безумно бил по кнопкам консоли, создавая какие-то комбинации, но ТАРДИС только истошно гудела.

Рэйнбоу поднялась на ноги.

Вокруг простиралась Пустошь. Сожженная земля, почерневшие деревья, небо, скрытое за толщей облаков. И смерть. Кругом. Повсюду.

ТАРДИС заскрежетала и начала исчезать. Дэш испуганно вскрикнула и кинулась к ней, но копыта прошли сквозь синий силуэт.

— Она сама хочет покинуть этот мир! Рэйнбоу, я… Мы опоздали на 60 лет. Прошло 60 лет после Конца Света. Эквестрия мерт…

Голос Доктора исчез вместе с ним. Дэш осталась наедине с Пустошью.

Глава 1. Друзья в Понивилле

Хочешь завести друзей? Лезь в мясорубку!
UPD: Исправлено, вычищено. Особая благодарность flying-fox за вычитку части и указание недостатков.

Зубы летучей твари встретились с крышкой мусорного бака, который я схватила вместо щита. Хищник шире открыл пасть и откусил край металлического листа. Я в ужасе вскрикнула и толкнула железку вперед острым углом, насаживая тварь на него животом. Зверюшка удивленно посмотрела на меня своими огромными глазами и с мерзким чавкающим звуком ее труп упал на землю.

Я отвернулась и закашлялась, отбрасывая крышку. Доктор бросил меня посреди целого ничего — одну, безоружную! Мне были привычна война, кровь и смерть. Но выжженая земля, на которой жить могли только мутанты? Нет уж, извините, на это я не подписывалась. С трудом я заставила себя опять посмотреть на мертвое тело. Конечно, и в мирное время параспрайты были той еще головной болью, но этих вряд ли можно было победить веселым маршем. Все же я должна знать, с чем столкнулась — от этой штуки, даже мертвой, можно было ожидать всего. Но мутант не шевелился, лишь бессмысленно таращил остекленевшие глаза.

Этот был намного больше параспрайтов, которых Дэш видела до войны — чуть ли ни с голову пони. Полупрозрачные крылья уродливыми лопастями торчали из-за спины, а пасть была полна острых клыков. Еще из круглого тельца высовывались два когтя для захвата добычи. Я, может быть, и вырвала бы клыки и когти в качестве трофеев, но у меня не было даже мешочка, куда их положить. Я невольно повела плечами, как от холода, все сильнее ощущая свою уязвимость. Не будь я отличным солдатом, даже эта мушка меня бы прикончила, Дискорд возьми.

Я выругалась, споткнувшись о поваленный ствол гниющего дерева. Яблоня. Кажется, я знала, куда меня забросило.

Доктор умудрился в прямом смысле привезти меня домой — Понивилль был меньше чем в километре бодрой рыси, его прекрасно было видно с холма. Тот параспрайт налетел на меня из укрытия за старым зданием...Амбаром семьи Эпплов. Больше полувека за ним никто не ухаживал: яркая красная краска побледнела и кое-где осыпалась, демонстрируя потемневшие от дождей гнилые доски. Вздохнув, я опять взялась за свою крышку мусорки и полетела к амбару. Еще двоих параспрайтов, поджидавших там, я почти мгновенно разрубила пополам. Наверняка ядовитое жало пролетело в паре дюймов от моей щеки. Фу, ну и вонь. С отвращением я вытерла капли какой-то вязкой жгучей жижи, попавшие шкурку. Сейчас очень не хватало скорпионьей брони и верных арбалетов! Ну или хоть любого оружия, кроме куска железа.  

Я не знала, найду ли хоть что-то в амбаре, но слабая надежда была. Дверь со скрипом отворилась ненамного, где-то застряв, но запах затхлости, разложения и гнилой соломы чуть не сшиб с ног. Это нормально для новой Эквестрии или как? Надеюсь, я найду респиратор, или придется отрезать себе чувствительный нос! Я боком протиснулась в темноту — тусклый свет из-за приоткрытой двери ничего не освещал. Прищурившись, я стала различать очертания предметов. Странно, что амбар был почти не тронут. Можно было не сомневаться, что в Пустоши полно любителей легкой наживы, в том числе и грабежа. Однако внутри амбара было поразительно много полезного и поразительно мало следов разрушения. А это могло значить только одно...

— Охтыжблядь, — на одном выдохе просипела я, выронив из дрогнувших копыт крышку, когда во мраке появились два светящихся призрачным светом глаза. Потом еще пара. И еще.

Я стала пятиться назад, к светлому пятну двери, которое почему-то теперь было очень далеко! Пары равнодушных белых глаз двигались следом. Отступая, я задела что-то мягкое ногой. Когда я посмотрела вниз, меня слегка затошнило. Обглоданный в некоторых местах и разлагающийся труп маленькой кобылки лежал под ногами. А рядом был топор. Видимо, малышка все-таки пыталась защищаться. Не раздумывая, я схватила топор и бросилась к выходу, выбив непослушным телом заклинившую дверь.

Я выкатилась на улицу, затормозив перед полусгнившим стогом сена.

И тут прямо из нее возникла морда пони.

Пустые белые глаза. На челюсти с левой стороны полностью отсутствует кожа, видны желтоватые зубы. Рог пони-зомби сломан. Все тело выглядит так, будто ее кто-то очень долго и усердно жевал.

Я отшатнулась от этого чудовища, не вскрикнув, только сильнее сжала челюсти на рукояти топора. Вот так, значит, ты меня встречаешь, родной дом? По разлагающемуся живому трупу уже ничего было не понять, но вдруг раньше я знала этого пони? Покупала у него яблоки?

Ела в его ресторанчике?.. Нет-нет-нет, не время об этом думать. С отвратительным шлепанием гниющего мяса приближалось еще четверо зомби. Я представила траекторию, зажмурилась и со всей силой нанесла удар по шее пони-зомби. Когда я отпрыгнула и открыла глаза, некромантический свет глаз отрезанной головы потух. Меня колотила мелкая дрожь, а запах гнили только усилился, становясь совсем невозможным. Почему же бедным пони не дали покоя, а обрекли на такое существование?

Тусклый солнечный свет не остановил зомби, даже не замедлил. Четверо выбралась из амбара, не обратив никакого внимания на теперь уже действительно умершего дружка. Я приняла боевую стойку, готовясь к схватке. Это просто враги, как зебра, дракон или древесный волк, они не были моими друзьями в прошлой жизни, мое дело просто махать топором! Один медлительный живой труп вообще не сильно опасен, если есть оружие, но четверо... не таких уж и медлительных! Я чуть не выронила топор от удивления, когда ко мне метнулся один из зомби. С ужасом и оцепенением глядя в пустые глаза, я вдруг вспомнила, что у меня есть крылья.

Мягкое копыто пони-зомби лишь коснулось ноги, и снизу раздался хриплый и скрипящий вопль обманутого мертвеца. Зомби снова сгрудились и как по команде уставились на меня своими жуткими глазами. Но мои планы рождались быстрее, чем эти зомби бегали.

Топор вонзился в засохшее дерево высоко, чтобы зомби не смогли достать. Потом я радужной стрелой метнулась к кучке арматур, оставшихся от водокачки Понивилля. Схватив зубами более-менее ровную, я стала крутиться вокруг своей оси, словно пытаясь устроить торнадо в одиночку. Во рту был отвратный привкус ржавчины, да и манипулировать в воздухе с большим и острым предметом было сложно, но ценой за старания был амбар, полный нужных вещей. Продолжая вертеться вокруг себя, я выпустила железный прут. Пущенный на такой скорости он стал смертоносным оружием. Три пони покатились по земле, пронзенные или обезглавленные им. Лишь один зомби спасся, в последний момент дернувшись в сторону. Но далеко он бы не ушел — зачем-то одна нога толстой веревкой была плотно привязана к ноге обезглавленного пони. Я метнула в него топор, почти не глядя, мечтая побыстрее это закончить.

Я без сил упала на землю подальше от трупов, накрыла голову копытами и тихонько заскулила, как побитая собака. Эта Эквестрия была чужой, злобной и мерзкой. Даже в самых смелых и грустных прогнозах Министерства Военных Технологий не было ничего подобного. Да что говорить, даже в самых ужасных страшилках не находилось места этому кошмару. Кошмару наяву.

Те две пони, что были связаны нога к ноге, наверное принимали участие в забеге на семи ногах. О, Богини...

Я ударила себя по щеке, пытаясь успокоиться — раньше это срабатывало. Рэйнбоу Дэш, самый крутой пегас Эквестрии, я не должна была проявлять слабость. Я ругалась сама с собой, но еще долго не могла встать и вновь посмотреть на тела.

Я много кого убила, иногда даже тех, кто этого не заслуживал. Удобно было прикрываться войной. Теперь у меня не было никакого щита, только кровавое дело моих копыт. Ни мордочек, ни кьютимарок не разобрать. Возможно, это к лучшему, и моя совесть ненадолго замолкнет.  

У меня не хватило силы воли, чтобы вытащить топор из черепа зомбо-пони. Я просто вернулась в амбар, предварительно заглянув в ближайшие углы. Амбар был пуст. Ну, не считая труп кобылки. Я тяжело вздохнула, стараясь уберечь свое психическое здоровье хотя бы за слабым налетом цинизма.

Глаза привыкли к полумраку, и тогда я заметила странную вещь — лампы под потолком. Сколько я себя помнила, амбар освещали только заколоченные сейчас окна и пара масляных ламп. Я напрягла память, вспоминая.

Эпплблум выкупила у Эпплджек, как у наследницы, всю ферму "Сладкое Яблочко", но на самом деле ей нужен был только амбар и небольшой земельный участок возле него. Зачем, зачем, зачем? Эпплблум, земли, Стойл-Тек... "Мы построим там Стойло."

Я стукнула себя копытом по лбу. Стойло, конечно. Для защиты жителей Понивилля и всех Эпплов, естественно. А амбар нужен был для строителей и для прикрытия. Гениально, Эпплблум...  

Я нажала копытом на большой рычаг. Вопреки ожиданиям, старый генератор заворчал, и лампы стали с потрескиванием зажигаться. Непривычно яркий свет залил помещение. Обглоданный труп выглядел еще ужаснее в этом освещении. Когда я увидела еще и кучку костей возле стены, я не выдержала. То, чем довелось перекусить утром (шестьдесят лет назад), вывалилось наружу. Вытерев мордочку, я поняла одну важную вещь — рвало не только от видимых подарков Пустоши. Был еще какой-то фактор...

Страшное слово буквально всплыло в ее мозгу. Радиация. Так же плохо мне было, пока я летела над руинами Клаудсдейла.

Сколько я находилась здесь? Полчаса? И какую дозу облучения могла получить, если организм начал медленно умирать?

Я села. Сначала думать, потом делать. Немного непривычная схема.

Итак. Откуда здесь могла взяться радиация?

Разговор с собой всегда приводил мысли в порядок.

Возможно, зебры хотели уничтожить Стойло. Но если Стойло рядом, в чем я уверена, то уровень радиации был бы критическим. А без защитного костюма я бы и четверти часа не выдержала. Значит, эпицентр дальше. Понивилль. Город Кобыл Министерства, возле которого еще и находился технический завод. Конечно, зебры могли просто закидать это место бомбами, залив улицы огнем. Но они решили стереть это место с лица Эквестрии. Но если Понивилль все еще существовал, возможно, что со сброшенным мегазаклинанием что-то произошло. Что-то... Или тут везде такой фон...

Голова закружилась. Радиация продолжала безжалостно выдавливать из меня жизнь. По-прежнему чувствуя тошноту, я заставила себя пойти обшаривать полки. Крайне ценными оказались две седельные сумки, которые я быстро наполнила небольшими вещичками: отверткой, парой маленьких ножей, бутылкой спаркл-колы, фонариком, кучей спичечных коробков и тремя пустыми склянками. Да, здесь было еще много полезного, но я едва смогла бы идти с таким количеством вещей. Из оружия был еще один топор. Все лучше, чем с голыми копытами. Я засунула оружие в сумку, чтобы его легко можно было достать. Мои мечты о нормальной жизни рушились с веселым треском.

Обобрав амбар, я вытащила наружу труп кобылки, сложив все тела рядом. Четкими и размеренными ударами задних копыт я сломала две засохших яблони, соорудив из них и старого сена огненную могилу для пони. Меня не волновало, что дым могут заметить в Понивилле: не отдать должное павшим в борьбе с Пустошью было нельзя. Огонь ласково облизывал тела, потрескивал, пожирая остатки грив и хвостов. Я в последний раз взглянула на мертвецов и медленно пошла в сторону города, надеясь больше никогда не появляться у этого могильника.

---

Вид Понивилля едва не заставил меня расплакаться. Я долго держала себя в копытах, но это уже было чересчур. Город стал прибежищем существ, что были гораздо хуже самых отвратительных монстров, рожденных Пустошью. Пони-рейдеры. Табличка, приветствующая путников, была исписана грязными ругательствами, но ярче всех выделялась надпись: "Рейдервилль, город наиахуеннейшей банды "Кровавое Копыто". Добро пожаловать, солнышко". Кровавая улыбка под надписью завершала общую картину.  

К счастью, рейдеров в городе было немного. Не больше десятка. Причем, все они крайне нерасторопно относились к своим обязанностям. Никто не заметил меня, как тень шныряющую между домов.

Единственным хорошо сохранившимся зданием Понивилля была библиотека — дом Твайлайт. Мое сердце заколотилось быстро и неровно, пока я бесшумно подобиралась как можно ближе к массивному дереву. Двое рейдеров сидели не очень далеко от двери, опираясь на большой магический щит, окружавший всю библиотеку.

— Да нахуя сторожить эту поебень, да еще и вдвоем! — огненно-рыжая рейдерша с черной гривой в виде шипов и жутким шрамом на морде громко возмущалась, тыкая в щит копытом. — На Пустоши не так много психов, настолько ебанутых, чтоб лезть в Рейдервилль. А через этот щит ни один хрен не пролезет.

Второй пони, коричневый единорог с зеленой гривой и кьютимаркой в виде ножа покорно кивал. Когда кобыла закончила свою пламенную речь, обильно сдобренную грязной бранью, он соизволил заметить, что лучше действительно положить болт на это место и пойти пожрать. Рейдерша довольно улыбнулась и, стукнув жеребца копытом по боку, понеслась в сторону Сахарного Уголка. Когда она пробегала мимо, броня слегка сползла, продемонстрировав ее кьютимарку — череп пони.

Я сглотнула и прижалась к пыльной земле. Неужели это возможно, чтобы отличительным знаком пони был череп, а особым талантом — убийство? Даже во время войны у самых бессердечных солдат такого я не видела. Каждая минута, проведенная в Пустоши, рвала меня изнутри.

Когда улица опустела, я подошла к щиту, коснулась магической сферы копытом... И оно прошло сквозь щит!
"Мы переняли это у зебр. Представляю тебе заклинание Обхода! Распространяется только на меня, вас, девочки, Спайка и пару моих служащих. Для остальных это неминуемый барьер."

Голос Твайлайт возник в памяти, словно нас и не разделяла половина века. Я еще раз осмотрела улицу и проскользнула внутрь магического щита. Дверь библиотеки была, как всегда, не заперта. Собравшись с духом, я шагнула в обитель прошлого.  

Внутри было... замечательно. Словно одно место, наполненное давно ушедшими днями, их радостью и добротой, очищало меня от сегодняшнего дня и от последних месяцев войны. Приятный магический свет заливал просторную библиотеку, не давая злобным теням Пустоши ни единого шанса на выживание. Тишина была привычной для этого места, даже умиротворяющей. Единственным желанием было развалиться на уютном коврике и заснуть. Глаза уже начали закрываться, но живучий голосок подсознания начал пронзительно верещать в голове.

— Да-да, радиация, я помню...

Хриплый звук собственного голоса отрезвил меня, как пощечина. У Твай были опасные эксперименты, что-то против радиации у нее должно было быть. Ну или хоть аптечка, Луна ее дери.

Я спешно облетела все комнаты первого этажа. В ванной был маленький желтый ящичек с тремя розовыми бабочками — лучший лечебный набор от Министерства Мира. Я мысленно поблагодарила Богинь и своих лучших друзей. Зная принцип открывания аптечек, вскрыть их хитрый замочек не составляло труда. Внутри был уж наверняка истинный клад для любого жителя Пустоши. Четыре супер-мощных лечебных зелья, восемь обычных, несколько лечебных повозок и — о чудо! — три пакетика антирадина. Я залпом высыпала все их содержание в рот. Мерзкий вкус заставил ее скривиться "Теперь и со вкусом морковки! Йей!" Зато состояние тела и разума пегаски сразу улучшилось. Будь у меня ПипБак или банальный Радомер, он бы оповестил, что организм полностью очищен от радиационного заражения.

Я позволила себе наконец развалиться посреди кушетки. Запах старых страниц успокаивал меня, как и прежде, и можно было даже представить, что я просто пришла сюда почитать о путешествиях и приключениях. Что на кухне загремит чайником Спайк, с песнями в дверь влетит Пинки, наверняка притащив с собой Флаттершай или ЭпплДжек, чинно телепортируется Рэрити в новом наряде, сверху спустится Твай с учебником... Я мечтательно прикрыла глаза, чтобы не видеть сожженное здание за окном и агитационные плакаты на стенах. Ни войне, ни Пустоши не место у меня в мечтах.

Но я должна была встать, с огромной осторожностью спрятать зелья и бинты в сумки. За щитом мне ничего не угрожало, но это место уже не было моим домом. Я видела тех пони, что предпочитали жить в мечтах и фантазиях, и не хотела становиться похожей на них.

На маленькой кухне я запаслась еще и парой ножей, примотав их лечебной повязкой к передней ноге. В холодильнике была еда. Кексы, пирог и спаркл-кола. Конечно, есть продукты полувековой давности... Но в Эквестрии упаковывали еду на столетия. Ни один из кексиков, которыми я тут же подкрепилась, не был испорчен. Более того, кексики были крайне вкусными! Еда всегда улучшала мой настрой, чего уж спорить.

Самый большой сюрприз ждал в комнате Твайлайт Спаркл, главы Министерства Тайных Наук. Посреди комнаты стоял черный металлический пони на широкой круглой подставке. Из этой же подставки торчала небольшая энерго-магическая турель, направленная теперь на меня. Я не успела даже коснуться топора.

— Боевая готовность. Проникновение на территорию. Назовитесь, или будете уничтожены, — механический холодный голос исходил от того черного пони возле турели.

— Рэйнбоу Дэш, — гордо и громко произнесла я.

— Инициализация имени. Пожалуйста, подождите. Рэйнбоу Дэш, доступ разрешен. Отмена боевой готовности.

Турель тут же уткнулась дулом в пол. Черный железный пони остался недвижим. Я немного робко подошла к нему и ткнула копытом.

— Вас приветствует усовершенствованная версия Со-123, мейнфрейм, ПипБак и просто дружелюбный искусственный интеллект, разработанный Твайлайт Спаркл. Можете звать меня Уильям. Чем могу быть полезен, госпожа Рэйнбоу Дэш?

Я присвистнула от удивления.

— Так, эээ... Уилл. Мне нужно любое огнестрельное оружие, Радимер, а лучше ПипБак, аптечка и как можно больше антирадина.

— Активирую поисковое и левитационное заклинания.

Передо мной легли два пистолета с нехилым запасом патронов и винтовка с боевым седлом. Патроны у нее были бронебойные.

— Огнестрельное оружие. Выполнено.

Дальше слеветировало подобие накопытных часов — Радимер. К моему удовольствию стрелка-показатель лишь колебалась возле желтой зоны, а состояние пользователя расценивалось, как стабильное.

— Радимер. Выполнено. ПипБак. Не найдено.

Такими же темпами мейнфрейм-ПипБак-дружелюбный интеллект притащил четыре аптечки и кучку пакетиков антирадина. Я радовалась, как на Грэнд Гэлопинг Гала. Топор пришлось выкинуть, заменив медикаментами. Оба пистолета красовались теперь на передних ногах, как и ножи, привязанные лечебными повязками. Боевое седло с винтовкой тоже неплохо устроилось на спине. Хоть что-то привычное. Оружие было полностью заряжено и готово нести смерть. Радимер скромно прятался возле копыта под пистолетом. Во всей этой экипировке я выглядела даже внушительно.  

— Уилл, ну спасибо тебе, помог. Последняя просьба, можно?

— Разумеется, — механически ответил голос.

— Попробуй раздобыть местную валюту.

— Активирую поисковое и левитационное заклинания. Валюта Пустоши. Выполнено.

Если честно, я подумала, что робот наконец сломался от старости.

— Бутылочные крышки? Серьезно?

— Так точно. Бутылочные крышки.

Уилл нашел немного крышек, его магия распространялась только на библиотеку, но даже малые деньги не помешают, верно?

Я уже хотела уходить, но возможность иметь друга в Пустоши, пусть даже им будет искусственный интеллект, была заманчивой.

— Уилл, какой последний приказ был тебе отдан? До моего прихода, — я начала издали. Мне нужно было переубедить умного робота и заставить идти вместе со мной.

— Оставаться в библиотеке, поддерживая заклинание Обхода и охраняя это место.

— Хорошо. Кто имеет право отдавать тебе приказы кроме Твайлайт Спаркл?

— Любая из носительниц Элементов Гармонии, то есть, пять пони-подруг Твайлайт Спаркл.

— И вхожу в их число, так? – я заранее улыбнулась, предвкушая победу.

— Рэйнбоу Дэш, носитель Элемента Верности. Ответ положительный.

— Йей! Тогда… Новый приказ, проект Со-123. Ты отправляешься вместе со мной на поиски Доктора Хувса.

— На расстоянии я не смогу поддерживать заклинание Обхода, — робо-пони помолчал. – Доктор Хувс. Информация отсутствует, ошибка. Требуется перезагрузка базы данных. Установка связи с Министерством Тайных Наук. Нет сигнала. Нет сигнала. Ошибка. Без команд Министерства и лично Твайлайт Спаркл я подчиняюсь Вам.

Почти впервые компьютерный сбой решил много моих проблем.

— Отлично, Уилл. Скажи мне, в Понивилле есть средства передвижения? Грифинчейзеры * или небесные колесницы?

— Сканирую. Найден объект. Небесный фургон «Святой» находится возле бутика «Карусель».

— Идеально! Уилл, жди меня на первом этаже библиотеки. Заклинание Обхода не убирай, — я уже летела вниз, выкрикивая приказы.

Ответа робота я уже не слышала.

С тяжелым оружием и сумками было неудобно лететь. Но я не зря проходила военную подготовку. Я была мастером маскировки. Ни один патрульный не заметил меня в тени зданий.

Бутик «Карусель» был испорчен и загажен с особой жестокостью, словно рейдеры долго и со смаком уничтожали красоту и элегантность этого места. Заходить внутрь я не стала, не хотела видеть ужасов, сотворенных с домом Рэрити. Небесный фургон действительно стоял возле бутика. Он был белоснежный с сиреневыми узорами по корпусу. Так же, вероятно, раньше он был обильно украшен драгоценными камнями. Сейчас на их месте остались только покореженные дыры. На боках фургона гордо красовалась надпись «Святой». Какой-то рейдер криво дописал с одного бока «Святое говно». На дверце был замок, который управлялся еле живым голосовым паролем. Имя Рэрити легко открыло его, заодно полностью уничтожив микросхемы замка. Простая задвижка легко его компенсировала. Наверное. Я не очень хороша в ремонте. Внутри стенки были такого же бело-лилового цвета, на полу лежал большой и мягкий рыжий коврик, больше не было ничего.

Единственным минусом этого чуда было отсутствие упряжи – старая полностью сгнила. Ради нее я все же рискнула зайти в бутик «Карусель».

В здании не было рейдеров, не было скелетов. Только огромное количество похабных граффити на стенах, загаженные понячьми плодами жизнедеятельности полы и прочие поверхности. Хотя Рэрити больше всего времени проводила в Кантерлоте, ее бутик всегда был полон прекрасных платьев и костюмов. Сейчас от этого великолепия остались только обрывки ткани, измазанные в крови и в чем-то похуже. Меня опять начало мутить, хоть я и старалась не смотреть по сторонам. Я сглотнула и направилась к маленькой тайной студии Рэрити. На ее двери так же был голосовой замок. То ли рейдеры просто не знали слова «совершенство», то ли им было просто лень взламывать замок… Но в общем и целом, дверь поддалась, пропуская меня в единственное незапятнанное место бутика. Я набрала с собой мягких тканей, чтобы сделать удобную подстилку в фургоне и нашла хорошую веревку для создания упряжи.

Такой же незаметной тенью, как и раньше, я вернулась к фургону, сгрузив туда сумки и ткани. Создание упряжи тоже много времени не заняло. И тут случилось то, чего я, привыкшая к любым воздушным повозкам, не ожидала. Я рванулась в воздух, намереваясь быстро долететь до библиотеки, забрать Уилла и быстро свалить, но фургон даже не подумал двигаться за мной. Ну, он приподнялся на полметра и вновь рухнул на землю, таща меня вниз. Веревка больно обожгла спину от рывка, и земля тоже встретила неласково. Быстрый осмотр фургона доказал, что ни облегчающего магического талисмана, ни батарей для его питания нет. Я раздраженно выпутывалась из упряжи, когда внимание привлек гогот рейдеров и пронзительный визг. Оставив все вещи, кроме оружия в фургоне, я ринулась на звук, спрятавшись за полуразрушенным колодцем и наблюдая. Двое рейдеров, усмехаясь, тащили по дороге связанную кобылку. Она была совсем молоденькой и напуганной. Впрочем, испуг не мешал ей кричать на всю округу. Один из рейдеров злобно пнул ее в бок, заставляя замолчать. Кобылка подавилась криком и тихо заскулила от боли.

— Эй, уебаны, у нас тут развлечение намечается, — рейдер-единорог магическим полем вырвал пони из копыт тех двоих и швырнул ее на грязную лежанку. – Подставляйся, сука.

Остальные рейдеры тоже сбежались на шум. Среди них было только два единорога и ни одного пегаса. Как удачно. Трое были в хорошей броне, поэтому я приготовила винтовку с ее бронебойными патронами. Я закусила удила боевого седла, прицеливаясь. Как только бронированная троица оказалась на удачной позиции, винтовка трижды рявкнула.

Рейдеры кинулись врассыпную, когда одному разнесло голову в шлеме кровавым фонтаном, а еще двое рухнули со смертельными ранениями – в сердце и в шею.

Кобылка закричала еще громче, чем когда к ней подбиралась пара жеребцов с понятными намерениями. Теперь один из них лежал на боку и заливал пленницу своей кровью.

Я не стала тратить больше бронебойные патроны и переключилась на пистолеты. Держать оружие в зубах – неудобно и негигиенично, это любому понятно. Но пять хороших выстрелов я сделала. Восемь пони были мертвы или обречены на смерть, еще трое скрылись в городе, пытаясь вычислить снайпера. Я, вновь переключившись на винтовку и убрав пистолет с опустевшей обоймой, подлетела к пленнице. Едва она разрезала веревки на ногах пони, та рванулась подальше от меня и была такова.

Оставшихся двоих рейдеров я нашла и прикончила без особого труда. Но оставался еще один, и мне не нравилась такая компания. Он был вооружен револьвером. Я быстро подлетела к фургону за сумками и патронами, перезарядив свое оружие, и вернулась в библиотеку. Стоило мне миновать щит, как по его поверхности ударило три выстрела. Пули отскочили.

Теперь он знает, где я. Но это ему не особо поможет.

Уилл, как и было приказано, ждал на первом этаже.

— Почему ты не сказал, что у этого фургона ни батарей, ни талисмана?!

— Вы не услышали ответа на ваши слова. Я же хотел сообщить Вам, что фургон в нерабочем состоянии, — робо-пони был меланхоличен до ужаса. – Но если вы хотите передвигаться с этим фургоном, к нему можно временно прикрепить колеса.

Хм, железяка с хорошими идеями?

— Хорошо. Отключай Обход.

Сфера вокруг библиотеки лопнула.

— Своим супер-пупер заклинанием тащи с собой все полезное, что есть. Аптечки, оружие, технику…

Вокруг робота зависли топор и серп.

— И это все? – я была разочарована.

— Ответ положительный. Это все.

— Ладно, тогда пой…

Договорить мне помешал рейдер, ввалившийся в окно и прицеливающийся в голову. Я замерла, как кролик, перед черным дулом. Топор, запущенный заклинанием Уилла был быстрее. Пони со вздохом удивления осел на пол, когда его череп аккуратно проломило лезвие.

— Спа-спа-си-и-б-бо, — заикаясь, выдавила я.

Я отправила Уилла на поиски колес, а сама быстро обыскала всех рейдеров. Оружие у них было хиленькое, но три револьвера и неплохое ружье все-таки пополнили коллекцию. Патронов тоже было великое множество.

Фургон выглядел забавно с большими колесами от телеги. Уилл уже расположился внутри, забрав с собой сумки. Я влезла в упряжь, проверила оружие, и, последний раз взглянув на город, потащилась прочь от него.

Заметка: Новый уровень! (2)
Получена новая способность: Рад-сопротивление. Она позволит вам – неожиданно, правда? – сопротивляться радиации. Добавляет 25% сопротивления радиации.

* Приспособление, созданное земными пони для полетов. Летающий велосипед, в двух словах.

Глава 2. Протухшая 60 лет назад история

Послушаем же страшную историю на ночь от старого жеребца, детки!

UPD: отредактировано, немного переписано вслед за 1 главой и прологом.

— Уилл, ты безумно скучен! — я раздраженно покачала головой и отбросила мешающуюся челку с глаз. За недолгое время совместного путешествия я буквально возненавидела магическую-железяку-с-турелью. Уж лучше бы я тащила за собой ржавую консервную банку на веревке.

— Я являюсь искусственным интеллектом с функциями терминала, помощника-поисковика, усилителя магии, защитного робота и многими другими. Меня не программировали для специального социального общения, — голос Со-123 был приглушен стенками фургона, что создавало хоть какое-то разнообразие его звучания.

— Да, я слышала это уже пинкиллион раз. Если не можешь общаться, то включи Л.У.М. и хоть как-то помогай мне. Сообщай о каждой враждебной цели, как только заметишь.

— Задание принято. Л.У.М. активирован.

Я уже второй час тащилась по разбитой дороге от Понивилля до Мейнхеттена. Судя по тому, что оттуда шел хороший радиосигнал, в городе была жизнь и вполне цивилизованная. Ну, я хотела на это надеяться. Или во всей Эквестрии остались только рейдеры и чудовища? Уилл сообщил, что башня Тенпони почти не разрушена и, возможно, в ней и обитают пони, транслирующие сигнал в радио эфир Эквестрийской Пустоши. В принципе, больше идти мне было некуда и незачем, хватило изуродованного Понивилля. Да и бесцельно бродить по Пустоши, нарываясь на рейдеров, мутантов и радиацию было совсем не круто. Поэтому я упорно шла по дороге, таща за собой тяжелый фургон по пыльной и разбитой дороге.

Разговорить Уилла было невозможно. Апокалипсис и разрушение Министерства Тайных Наук вместе со всеми его филиалами многое испортили в роботе. Почти все каналы управления и связи были замкнуты. Любой нормальный техник смог бы исправить большинство поломок, но я решила даже не прикасаться к электронным мозгам, не хотелось его доламывать своими не очень-то чуткими копытами. Уилл мог принимать и воспроизводить радиосигналы на любых частотах, обладал Л.У.М.ом, полезными заклятиями и неплохой турелью. Ну, и разговаривал. Ничего большего мне пока не требовалось, чтобы выжить и не сойти с ума.

---

Ночь в Пустоши наступала быстро. А я была посреди открытой местности, что было не очень хорошо. Разбить тут лагерь — безумие. Но и идти всю ночь, отбиваясь от диких животных, не хотелось. Патроны не вечны — это раз, бодрость не вечна — это два. Спину уже жутко натерло веревочной упряжью, ноги гудели. Мне не хотелось этого признавать, но усталость действительно брала свое. До войны где-то здесь были деревушки, но сейчас не осталось даже гнилых остовов. Можно было бы залезть в фургон и до утра молиться... но это был не мой стиль, уж извините.

— Уилл, где нам спрятаться? Мне... нужен отдых.

Робот, молчавший долгое время, лишь изредка предупреждая об опасности, вновь заговорил своим холодным голосом:

— За холмом в западном направлении в трех километрах отсюда есть поселение. Я могу посоветовать остановиться там.

— Что ж ты раньше молчал?! — я даже встала на дыбы от возмущения.

— Поиски поселений не были моим заданием. Я долж...

— Проехали. Идем на запад.

Я вытащила фургон с дороги и поплелась среди чуть живого кустарника. Он шелестел и буквально рассыпался в прах под копытами и колесами фургона. Где-то жалобно завыла собака, ей ответило еще, по меньшей мере, четверо. Я сглотнула вязкую от обезвоживания слюну и быстро проверила свое оружие и боезапас. Винтовку я берегла для противников посерьезнее одичавших и оголодавших животных. Два пистолета 10-миллиметрового калибра хорошо справлялись.

Не успела я даже убрать пистолеты, как на меня налетел шар костей и мускулов — огромных размеров собака. Вот она была гораздо страшнее радтараканов и просто диких псов!

Мощные когти твари буквально разорвали мне бок вместе с упряжью. Окровавленная веревка лопнула, а меня отшвырнуло от фургона. Я задохнулась от боли. Пес, видимо, учуяв еду, принялся за "Святого". Собака подвывала и скребла своими когтями по белой металлической стенке фургона, оставляя внушительные следы на краске. Перед уходом из Понивилля я прикрепила к боевому седлу шприц с Мед-Х так, чтобы вколоть его одним ударом крыла. Смотреть на свой бок я не решалась, просто кое-как поднялась на ноги, восстанавливая дыхание, ввела лекарство и пустила по псине очередь из винтовки.

---

Трупы трех омерзительных мутировавших собак покоились на крыше фургона. Я связывала забрызганными кровью копытами рваные веревки и косилась на тела. Собаки были абсолютно лысые, а под плотной фиолетово-серой кожей вздувались бурые вены. Кости их сильно выпирали, а передние лапы были согнуты под неестественным углом, будто были сломаны и неправильно срослись. Я даже не представляла, как собаки могли передвигаться, но они точно были едва ли не быстрее меня. Несмотря на жутковатую худобу, лапы и челюсти у монстров были внушительными. Мелкие и желтоватые зубы особенно пугали.

Последний из этой тройки напал на нас уже после наступления темноты. И его глаза горели леденящим зеленым огнем. Псы явно получили нехилую дозу магической радиации, но смогли пережить это. Бронебойные пули завершили начатое радиацией дело.

Бок продолжал болеть даже после лечащего зелья. Рана затянулась, но неприятно зудела и чесалась. О, Дискордов зад, кьютимарка! Молнию теперь перерезал уродливый бугристый шрам. Уилл высказал скупые соболезнования и вновь замолк. Я шмыгнула разбитым носом и вновь влезла в упряжь.

Под мой тихий свист шелестела мертвая трава. Пустошь затихла, словно перед бурей.

Я подняла голову к небу, которое, как и раньше, было затянуто пологом туч, и присела, потирая ноющий бок. Мне так хотелось увидеть Луну, почувствовать ее невесомый бледный свет, скользящий по шкурке. Наверное, Эквестрийская Пустошь никогда не видела ни Солнца, ни Луны. Неужели Принцессы теперь поднимали светила только для пегасов? Или... Солнце и Луна теперь сменяли друг друга сами, без магии аликорнов?...

Последний раз взглянув на облачную завесу и мысленно плюнув в нее, я потащилась дальше, предварительно накинув кусок черной ткани, как плащ. Защиты никакой, но хоть теплее — изо рта начинал вылетать пар.

---

Городок был маленький, просто малюсенький. Сент-Пони, прячась за стенами из небесных фургонов и разного металлического хлама, встретил меня на удивление дружелюбно. Правда, я боялась, что это дружелюбие нужно только для того, чтобы убить меня спящую и обокрасть. Судя по потрепанности лачуг без дверей, у меня в фургоне лежали несметные богатства для местных оборванцев.

После приветствий сонного мэра ко мне подкатился рыжий жеребец в возрасте.

— И-хи-хи, давно мы пегасов не видели. Пролетал тут один лет десять назад. Рожа мерзкая, что дерьмо собачье. Шпион, смекнули мы сразу. Ну и пустили... хи-хи... очередь ему по пузу, — старикашка снова залился скрипучим смехом. У меня дрожь пробежала по позвоночнику. Анклав, Анклав точно все еще существовал, и все так же презирал поверхность. Смех делули оборвался, когда рядом со мной из темноты возник Уилл, мягко слеветировав при помощи своей платформы.

— Во имя рога Селестии, что я вижу! — жеребец почти благовейно принялся осматривать Уилла. — Проект Со-123. Самая неудачная версия, оставленная Твайлайт Спаркл в качестве напоминания о собственных ошибках. Я думал, вы все повзрывались к копытам Луны после уничтожения Министерства.

— Его, кажется, только немного замкнуло, — так, неужели пони до сих пор разбираются в чем-то, кроме убийств и грабежа?

— Немного замкнуло! — передразнил старикашка. — Ему снесло социальную плату, и спарк-батарея на исходе. Ты, деточка, дилетант в технике.

Я уже приготовилась высказать что-нибудь ядовитое в ответ или даже лягнуть обидчика, но техническая и историческая подкованность пожилого жеребца заставила меня сбавить пыл. Я шикнула на бушующую мстительную пони в своей голове и как можно вежливее начала:

— Извините, я не знаю Вашего имени. Вы так с лету определили повреждения Уилла... и, кажется, знакомы с проектами Твайлайт Спаркл. Если бы Вы помогли его починить или еще чего сделать...

— Зови меня Дедуля Рэй, деточка. И нет, я не чинил ничего серьезнее дверей уже лет 40. Тут нужен хороший техник. Я теоретик, деточка. Скажи мне лучше, куда идешь. А я подумаю, чем могу помочь. В обмен на что-нибудь, конечно. Даже, хе-хе, Дедуля Рэй не работает просто так. И как тебя звать, напомни?

— Я Рэйн... Рени, — я выдавила самую невинную улыбку. Называть истинное имя пока не стоило. Не хватало еще, чтобы дедулю удар хватил от осознания того, кто перед ним. Хотя, старик мог бы просто высмеять меня, я уже поняла, что после конца света титулы не очень-то работают. Кьютимарки и хвоста не было видно под плащом, и слава Богиням. — Я хотела идти в Мейнхеттен. Не знаю, зачем, просто это второй город после Понивилля, с которым у меня многое связано. Нет, третий. Второй — Кантерлот. Но я подумала, что с этим сломанным фургоном просто не поднимусь в гору. Так что, да, сначала Мейнхеттен. По поводу оплаты... У меня есть немного крышек, пара вещей на продажу и три трупа большущих радиоактивных собак.

Услышав названия городов, Дедуля Рэй побледнел.

— Неужто ты была в Понивилле?

— Ну да, и немного его почистила от не самых крутых пони...

Дедуля не дал мне договорить, бодро поскакав к центру городка. А потом заорал своим скрипучим голосом:

— Эй, толстозадые! Рейдервилля больше нет! Он чист и свободен!

Сначала на его вопли никто не отзывался, затем из-за дверей маленьких лачуг показались недоверчивые мордочки пони. Дедуля, видя, что ему не верят, крепким захватом худощавой ноги потащил меня к своему ораторскому месту. Все еще испачканная в крови рейдеров, собственной и собачьей, я, видимо, выглядела более чем красноречиво. Не скажу, что меня смущало внимание, но...

— Вот эта малышка освободила город, да еще и припугнула тех милых собачек, которые сожрали малыша Томми.

Нет, точно не смущало. Я широко улыбнулась, показав винтовку и окровавленные копыта. Первый день на Пустоши, а уже герой! Это не может быть неприятным. Какие-то голоски в голове со мной не соглашались, но мне не было до них дела.

---

Почти половина населения Сент-Пони устремилась к Понивиллю, чтобы утащить как можно больше из опустевшего города. Довольный Дедуля Рэй с удовольствием почесал копытом остатки седой гривы и похлопал меня по плечу.

— Помнится, я тебе помочь обещал. Ты со мной уже, считай, расплатилась. В общем, в Кантерлот не лезь ни за какие крышки. Розовое Облако и то, что в нем прячется, прикончит тебя — и крупом дернуть не успеешь.

— Розовое Облако? Неужели оно не развеялось за полвека? — меня будто облили холодной водой. Я помнила чудовищную боль и кровь, текущую из глаз, пока я пряталась около Зебратауна от Гильды. Розовый смертельный мрак, полный неизвестно чего...

— Деточка, оно будет висеть над Кантерлотом столетий пять. Не знаю, чего эти мерзкие полосатики учудили, вот только у меня жена там осталась. Меня отправила к Стойлу, а сама все сидела в своих лабораториях. Умница была, красавица. Верила, что уж Кантерлот-то Богини защитят. Пусть будут прокляты эти хитрые полосатые твари! — внезапный крик дедули Рэя сорвался на всхлип.

У меня самой противно защипало в глазах. Рэрити, Флаттершай и, возможно, Эпплджек были в Кантерлоте. Я хотела ворваться туда, но слишком уж густым был туман Облака, слишком удушающим. Я видела, как лопнул пузырь щита Принцесс. И вряд ли хоть что-то выжило внутри него. Для меня, измученной и изуродованной, Кантерлот точно бы стал могилой. И все же я должна была что-то сделать. Должна...

Пожилой пони, потерев глаза, сипло продолжил:

— Теперь даже не знаю, что делать. То ли оплакивать останки, сплавленные с ее любимыми склянками и пробирками, то ли намочить хвост от мысли, чем она могла стать.

— Сплавленные? — я моргнула, отгоняя слезы, и с непониманием уставилась на старика.

— Ты меня удивляешь, деточка. О городах и истории знаешь, а о Пустоши — почти ничего. Из Стойла, что ли, вышла?

Я замялась. Как объяснить, откуда я взялась? Погуляла по временному потоку и случайно вывалилась здесь и сейчас? Бред. Поэтому я смогла лишь пробормотать что-то утвердительное.

— А, ну понятно. Небось, училась хорошо, раз так много знаешь. А ПипБак у тебя где? Сломался, что ли? Мой вот никудышный был, дурацкая версия — щелкал-щелкал, предупреждая о том, что я скоро сдохну от радиации, и выключился. А я живучее Стойл-Тековской техники оказался, — Дедуля Рэй коротко посмеялся. — Короче, мерзкие зебры швырнули на Кантерлот не просто мегазаклинание. Розовое Облако не сжигало в звёздами проклятом огне, оно сплавляло все — пони слипались друг с другом, с одеждой, очками, стенами, булыжниками дорожек. Повезло тем, кто просто умер. А то к нам тут заходила парочка "выживших" — Кантерлотские Гули. Ты и представить не можешь, что это за ужас. Три пони, слившихся в одно целое. Одна морда с шестью глазами и гигантской пастью. Уж стрелял я по этой твари, три магазина у винтовки истратил, потом гранату в пасть швырнул — помогло. Живучие. Их только обезглавливать, на другие повреждения даже хвостом не поведут. Но этот тройной был не пределом.

Дедуля ненадолго замолк, а потом тихо продолжил:

— Знаешь, когда я потерял надежду? Когда к этому городку — в те времена просто баррикаде из небесных фургонов — пришли четверо жеребят в защитных химкостюмах. Министерство Мира их создало, помнится, сугубо для малышей. Вот только эти малыши уже не были живыми. Гниющие куски плоти в желтых костюмчиках. Они тогда уложили кучу пони — почти половину из нас. Повезло, что тут был торговец, а у него гранатомет и энерго-магическая пушка. Хоронил я только горстки розовой пыли и желтые ошметки. До сих пор могилка их на краю города есть, около нее всегда игрушки лежат и веточки сухие — все равно цветов на Пустоши не найти...

Пока я слушала, горло словно сдавливало железное копыто. От рассказа о жеребятах по спине побежали не то что мурашки — сотни холодных муравьев. Я видела, как Флаттершай лично надевала такой костюм на светящегося от счастья жеребенка. "Полнейшая защита от любых невзгод. Ваши жеребята переживут все!"

Неужели мои друзья сейчас бродят в розовом тумане, изуродованные, сплавленные со своими вещами, другими пони... Образ рыже-бело-розового трехголового монстра с кьютимарками на боках в виде кристальных бабочек на яблоках, как нельзя кстати возник в голове. Чудище рвалось в разные стороны, порываясь то пойти в Министерство, то приласкать мертвого зайчика, то купить яблочко... Перья у меня в крыльях встопорщились, глаза широко распахнулись, а хвост нервно задергался, и я никак не могла сбросить страшное оцепенение. Я бы еще долго пробыла в этом шоковом трансе, если бы Дедуля не пихнул меня в бок.

— Эй, деточка, Эквестрия — прием.

Я потрясла головой, сгоняя жуткое наваждение. Ни война, ни Пустошь не сломят меня. Никогда. Клянусь памятью моих друзей.

— Все... Все нормально, Дедуля. Спасибо. Расскажите о вашей жизни. Я и правда очень мало знаю о Пустоши, — чуть слышно попросила я, пытаясь справиться с голосом.

Старый жеребец задумчиво почесал затылок копытом.

— Ну что тебе рассказать... Я долго живу, очень долго. Ты удивишься, наверное, но мне восемьдесят лет. Больше ты, скорее всего, нигде такого долгожителя на Пустоши не встретишь. Когда пал Кантерлот, а я был надежно спрятан в Стойле, мне едва стукнуло двадцать. Моя милая Милли была постарше. С виду кобылка кобылкой, а уже знаменитый биолог...

— Стойте... Миллина Тангерманн? Генный биолог, которой премию за вклад в магические науки вручала сама Твайлайт Спаркл?

— О, неужели в Стойловских учебниках писали о таком? Хотя, биография Министра... — с интересом заговорил Дедуля, подтвердив мои догадки. Кажется, это была последняя церемония награждений умных пони, на которую меня удалось заманить, потом я предпочла военную форму вечерним платьям.

— Мне... мама рассказывала.

— Ну что ж, мне приятно. И ей было бы... Ну ладно, вздохи старого жеребца никого не интересуют. Я с самого детства был техником. Отец мой работал в "Огненных Подковах" Эпплджек, оружие разрабатывал. Ну, и меня быстро многому обучил. Я не пошел на оружейный завод, решил жить в Кантерлоте. Чинил терминалы, иногда оружие. А потом встретил Милли, она меня протащила в Министерство самой Твайлайт. Ну, а после наступил конец света.

Я вздрогнула. Как этот старик мог так спокойно говорить о подобных вещах? Хотя, если он укрылся в Стойле, то не видел выпавшего над Филидельфией зеленого снега. А я видела. Видела Розовое Облако, видела пожар в Мейнхеттене и ядерный огонь, пожирающий все вокруг, видела уничтоженный Клаудсдейл и сотни небесных повозок, посыпавшихся с неба. Видела, как пони сбрасывали маски уважения, боязливости, любви, показывая эгоистичные и черствые души. Богини, меня саму назвали предательницей те, кому я доверяла, и послали наемницу принести голову первого Дашита. Я сцепила зубы, стараясь не закричать. Сейчас я была готова с голыми копытами вломиться за облачную завесу и учинить что-то ужасное.

— Эй, опять ты меня не слушаешь! – Дедуля помахал у меня перед носом копытом.

— А? Извините, Дедуля Рэй. Что вы говорили?

Старик раздраженно поворчал, но продолжил:

— Я сказал, что мне дико повезло. Я попал в Стойло 75. В нем не проводили этих жутких экспериментов. Оно просто должно было открыться через тридцать лет и навсегда закрыться, чтобы никто не смог вернуться. Наша Смотрительница была очень молода, она заняла эту должность после смерти своей матери за пару месяцев до завершения нашего подземного заключения. Она была очаровательна и наивна, наверное, поэтому почти все подчинились приказу немедленно покинуть Стойло. Хрен бы кто пошел за старой грымзой. Та еще стерва была… В общем, однажды по всему Стойлу разнесся тревожный голос нашей Смотрительницы. Она сказала, что у нас есть сутки на то, чтобы взять с собой как можно больше вещей для выживания снаружи и покинуть Стойло. Это было большой неожиданностью для всех. Ты, наверное, понимаешь, тяжело вот так резко смириться с переменами. Променять безопасное и спокойное Стойло на полную неизвестных ужасов Пустошь! У нас даже оружия почти не было – два дробовика да дубинки у охранников. Но, повторюсь, мы любили Смотрительницу. Ради нее мы согласились подчиниться. Я был одним из первых, кто покинул Стойло. Да… Пришел юношей, ушел стариком. Были те, кто остался, куда без этого. Смотрительница слезно умоляла их уйти, говорила о каких-то протоколах Безопасности Эксперимента, которые будут приведены в действие. Около полусотни упрямцев не поддались уговорам. Остальные сидели снаружи на костях не попавших в Стойло несчастных и видели, как закрылась дверь. Потом раздалось шипение и, как нам показалось, крики. Это продолжалось минут десять-пятнадцать, не знаю. После – тишина. Смотрительница разрыдалась и рассказала об экспериментах Стойл-Тек. О том, что, Дискорд меня подери, никто не собирался нас спасать.

Я напряглась. Что я, собственно, знала о Стойлах? Ну, то, что над ними работали Эпплблум и Скуталу – это раз. То, что их строили повсюду – это два. То, что каждый мог получить место в Стойле абсолютно бесплатно – это три. И разумеется, то, что пони в Стойле могут пережить удар мегазаклинания – это четыре. Были даже особые облачные Стойла для пегасов, и у меня где-то лежало приглашение в особое Стойло... Хорошо, что не довелось им воспользоваться — я бы не пережила заточения в железной подземной коробке. Еще я слышала пару раз о ругани между Стойл-Тековским начальством и шепотом проскальзывающее слово «Эксперимент». Но в военное время сплетни – не то, на что можно с уверенностью положиться. Поэтому, никто не принимал всерьез эти предупреждающие знаки. Видимо, нужно было.

— Каждое чертово Стойло таило в себе определенную дрянь. Где-то не было водных талисманов. Или некуда было деть отходы. Или была Смотрительница-тиранша, требующая поклонения. Или техника сходила с ума в первые месяцы. 75-е Стойло было одним из «контрольных», так это называли. Подобных несколько по всей Эквестрии. В определенное время такое Стойло открывается, вышвыривает жителей в Пустошь для «возрождения цивилизации пони» и жестоко расправляется с оставшимися. Смотрительница сказала, что наш воздухоочистительный талисман был отключен, а Стойло было заполнено фосгеном. Такая концентрация газа, чтобы растянуть агонию, а не убить всех за три секунды.

Я понуро опустила голову, уставившись на свои копыта. Бурая кровь на них теперь почему-то казалась отвратительной. Я пыталась осознать, как же такое вообще могло произойти? Спасение обернулось изощренной казнью? Тем, оставшимся в Стойле, можно сказать, повезло. Что такое несколько мучительных минут отравления тела по сравнению с тем, что ждало в Пустоши? Пустяк. Сколько же из тех, вышедших наружу, погибло в первый день, неделю?

— После признаний Смотрительницы наше общество раскололось. Большая часть осталась с ней, решив идти к любому большому городу, дабы отстроить его, возродить. Толпа утопистов и мечтателей. Хотя, многие из неприсоединившихся ушли к рейдерам или работорговцам. Потом я видел многих из бывших знакомых. Через прицел снайперской винтовки, – грустно усмехнулся старик. – Я ушел с небольшой группой умеющих обращаться с оружием ребят. Меня не прельщали ни прогулки толпой по Пустоши, ни рейдерская деятельность. Не знаю, что стало со Смотрительницей и ее компанией. Позже, путешествуя по Пустоши, я не встречал даже упоминаний о них. Ну, а я решил-таки выполнить задачу, поставленную Стойл-Тек. Мои ребята основали вот этот городок. Это может показаться банальной сказкой старого сумасшедшего жеребца, но так и было, клянусь клятвой Пинки Пай. Мы тащились по этой чертовой пустыне, уставшие, нагруженные вещами. Я сам уже давно не был в расцвете сил. Под конец дня мы все, не сговариваясь, просто рухнули, укрытые скалами от врагов. Я взялся сторожить. Наткнулся на узкую тропинку, а она привела меня к… дереву. К еще живому дереву, а не к обугленным останкам. Я вылил на его выступающие корни всю чистую воду, что у меня была. Место, куда я попал, чем-то напоминало чашу. От Вечнодикого Леса эту равнину закрывала высоченная скала, словно дракон отломил кусок горы и швырнул его там. А самое главное – из под этой скалы вытекал ручей. На Вечнодикий не сбрасывали мегазаклинанй. Эта вода была не намного радиоактивнее, чем до войны.

Дедуля Рэй с кряхтением поднялся и повел меня за собой между приземистых лачужек. Во мраке гигантская скала почти сливалась с небом. Только высокое и зеленое дерево ярко выделялось на ее фоне. У меня от удивления расширились глаза. Таким раньше было все. А я уже успела отвыкнуть от яркой зелени и шелеста листьев. Словно наконец вернулась... домой?

— Вот то самое место, которое лет тридцать назад нашел измученный пони. И то самое дерево, которому была пожертвована последняя вода.

Я с каким-то трепетом подошла к величавому дубу, раскинувшему толстые ветви, словно призывая обняться. Кора его была прохладная и чуть влажная.

— Мы все-таки сделали себе водоочистительный пункт. Я стащил один из четырех водных талисманов нашего Стойла. И в первую очередь мы поливаем Наше Дерево, — Дедуля ласково погладил выступающий из под земли корень и улыбнулся мне, на секунду становясь опять юным пони, выброшенным из Стойла для великих целей.

— Все остальное время я бродил по Пустоши, стараясь улучшить этот городок. Я был, наверное, в каждом адском местечке Эквестрии. Ну, а теперь просто доживаю свой век, утопая в роскоши, — он засмеялся искренним смехом довольного жизнью пони, еще раз подладил дубовый корень и поднялся на ноги. – Вот и вся история Дедули Рэя. А теперь пошли ко мне, переночуешь. А с утра отправлю сына вместе с тобой в Мейнхеттен.

Я с благодарностью посмотрела на старого жеребца. Он явно заслуживал большего, чем железный домик, бывший раньше вагоном поезда. Старик был вежлив, не стал торговаться за предоставление ночлега и прояснил многие аспекты жизни в Эквестрийской Пустоши. Чего мне еще нужно было? Я хмыкнула, думая о том, как сильно Пустошь сузила список моих потребностей.

— Дедуля, Вы сказали, что у Вас есть сын. Не расскажете?

Старый жеребец усмехнулся, открыл хлипкую дверь, пропуская меня в свое жилище.

— Даже смирившись с тем, что мне никогда не найти Милли, я не стал крутить романов. Годы уже не те были, Стойло похитило мою молодость. Но потом, в очередной раз бредя без цели по дорогам Пустоши, я наткнулся на вырезанную бандитами деревушку. Ценностей и живых пони я не нашел. А потом заметил хвост, выглядывающий из шкафа в одном из домов. Там сидел до смерти напуганный жеребенок. Мне пришлось взять его с собой. Как оказалось, малый-то не промах. Мастерски взламывает замки и терминалы, может незаметно стащить много полезного, да и глаз хороший — с винтовкой недурно обращается. Ну, и колдует помаленьку, книжки по магии ищет, мало кто теперь на это тратит время. Вот уже лет десять мы с ним живем. Привыкли, что он меня папашей кличет, я его сыном. Ладно, вот тебе матрас, устраивайся. Есть захочешь – холодильник там за занавеской.

Я не очень любила принимать помощь от кого-то, но о какой гордости может идти речь здесь? Поэтому я искренне поблагодарила Дедулю и все думала, чем же смогу его одарить. Я притащила из фургона коврик, постелила его на предоставленный матрас и закуталась в свой плащ. Уилл остался охранять «Святого». Я счастливо улыбнулась, когда сон — первый настоящий сон в Пустоши — мягкой тяжестью навалился, как подушка.

---

Погромыхивание железных мисок разбудило меня. Я широко зевнула, едва не вывихнув челюсть, и потерла глаза. На копытах была запекшаяся кровь, которую я забыла смыть. Тело все болело и чесалось там, где меня касалась веревка упряжи, но приходилось терпеть, и похуже бывало. Я кое-как села. При дневном свете вагончик выглядел… уютно. Пестрая плетеная занавеска делила пространство на спальню и кухню. Два тюфяка и одеяла аккуратно лежали в углу. Железный пол был покрыт циновками и маленькими ковриками. На стенах были прибиты полки, забитые разнообразными вещами – от банок с крышками и разными железками до разнообразных книг. Я пристально рассматривала корешки и переплеты. Тут были и кулинарные книги, и сборники песен, и путеводители, и боевые самоучители. Я даже заметила книгу зебринских легенд и преданий! Твайлайт бы гриву отдала, чтобы заполучить эту коллекцию. "Если бы была жива" — напомнил мне мрачный голос в голове. Кажется, мне необходима терапия в виде череды бездумных убийств, или мне скоро понадобится психотерапевт. Эти голоски начинали пугать.

Поправив свой плащ и еле оттерев присохшую кровь, я заглянула за занавеску. Дедуля Рэй и невысокий бурый жеребец с короткой белоснежной гривой сидели на небольших подушечках и завтракали полувековыми кексиками и какой-то зеленоватой кашицей.

— А, Спящая Красавица пробудилась! Рени, это Дон, Дон, это Рени, — Дедуля плечом толкнул меня к слегка смутившемуся жеребцу.

Я протянула ногу для копытопожатия, но Дон галантно прикоснулся к копыту (хорошо, что отмыла!) губами и предложил занять его место на подушке. Вот тут уже смутилась я. Но быстро изобразила милую улыбку и присоединилась к трапезе.

---

Брамин Дона бодро семенил за ним, изредка пихая жеребца в круп то одной, то другой головой. Сначала я с опаской поглядывала на жутковатую двухголовую корову, но та была совершенно безобидна, и даже в чем-то мила. Брамин тащил небольшую повозку, заполненную вещами из Понивилля.

— Так значит, ты торговец? – я с трудом втаскивала свой фургон в гору. Мне бы тоже не помешал брамин.

— Я взломщик, вор, торговец, охранник, киллер, миротворец… Здесь нет ярлыков, Рени. Даже сказать «Я никто» с уверенностью нельзя. Пустошь капризна, нам же остается подстраиваться под ее прихоти.

Я фыркнула. Еще один яйцеголовый с пафосными фразами. Будь он пегасом, я бы утерла ему нос в честном соревновании. Но дурацкого единорога было не переплюнуть ни вежливостью, ни манерами, ни магией. Оставался, конечно, выход в виде хуфрестлинга, но я берегла его, как последний козырь. Похвастаться я могла только своей меткостью и Л.У.М.ом Уилла. Дон был восхищен, когда я двумя патронами убила пса-мутанта, атаковавшего их сзади. В Сент-Пони за троих таких я получила немного крышек, что не могло не радовать. Может, в торговле я не очень хороша, но стрелять не разучилась.

— Я давно уже не был в Мейнхеттене, но, думаю, знаю тех, кто поможет тебе. В пригороде, Фетлоке, есть большущий склад, ты его не пропустишь. Постучи в дверь три раза медленно и два – быстро. Там обитают три мутанта, но они не шибко огромные и злые. Они очень умные и многое знают. Поговори с ними, а если ничего не добьешься, попробуй пролезть в башню Тенпони. Местный ди-джей тоже может помочь. В общем, недельку я точно буду на торговой площади. Если что потребуется, обращайся.

— Такой деловой подход мне нравится. Партнеры? – я улыбнулась и протянула копыто Дону.

— Партнеры, — он слегка стукнул своим копытом по моему, а потом мощным телепатическим захватом приподнял фургон над землей, чтобы помочь втащить его. — Хочешь еще совет?

Найди себе друзей, Рени. Папаша бахвалится, что выстроил Сент-Пони в одиночку, но это наглая ложь, без своих друзей он бы лишь пополнил коллекцию скелетов посреди Пустоши. Крутой робот это, конечно, хорошо, но пони лучше. Поверь мне.

— Мои друзья умерли 60 лет назад. Я еще не готова к новым знакомствам, — тихо проговорила я и почти бегом припустила с горы, оставив оторопевшего единорога позади.

Глава 3. Возрождение

Дэш продолжает свой путь к Мейнхеттену, но на пути встает проблема... Сильно изменившая ее жизнь. И тело.
UPD: отредактировано, переписано. Исправлены косяки, йей.

— Нет-нет-нет, стой, ты и правда из прошлого? Вот действительно из прошлого?

Я уже тысячу раз успела проклясть себя за то, что случайно выдала себя. Дон из благовоспитанного зануды превратился в назойливого жеребенка. Уже на протяжении доброго десятка минут он заваливал меня одинаковыми вопросами. Его восторгу и удивлению просто не было предела. Честное слово, я уже устала закатывать глаза. Я просто кивала или мотала из стороны в сторону головой в ответ на каждый новый вопрос молодого жеребца. Проще было уже тихонько его убить.

Хотя, одна из реплик заставила меня оживиться:

— Знаешь, плащ на Пустоши — штука бесполезная, да еще и опасная. Представь — будешь улепетывать от кого-нибудь и зацепишься. Вот тут тебе и крышка, — Дон цокнул языком и развел копытами, едва не упав. — Я понимаю, ты кьютимарку прячешь. Но лучше найди себе длинную броню — и защита, и кьютимарку не видно. Знаю я в Мейнхеттене одного торговца броней, он тебе подыщет.

— Хм, я подумаю над твоим предложением, — я кивнула и осторожно почесала крылом больной бок. Шрам был неприятным на ощупь. Что ж, по поводу брони и правда нужно было задуматься. Собирать пули, иглы и когти собственным телом не сильно хотелось.  

Поток вопросов жеребца наконец иссяк. Мы двигались в тишине, нарушаемой лишь поскрипыванием колес фургона.

— Слишком уж тихо, — прошептал Дон. Он остановил брамина, левитировал из тележки дробовик и мешочек картечи. Я настороженно заглянула в фургон и попросила Уилла вновь активировать Л.У.М.

— Более двадцати вражеских точек на расстоянии около трехсот метров, — сообщил робопони.

Единорог быстро подполз к большому камню возле изгиба дороги. После поворота дорога сильно расширялась, спускаясь с холма в чашеобразную долину. Дым от рейдерского костра черным столбом поднимался вверх. Горели ветхие деревянные домики поселения возле дороги.

— Рейдеры, — констатировал очевидное Дон. — Богинями проклятые ублюдки миновали наш хорошо вооруженный Сент-Пони и напали на Кьюттейл! Ну конечно, жеребят убивать попроще...

Дон вытащил из тележки бинокль, рассмотрел печальную картину пожара и дал посмотреть мне. Дым сильно мешал увидеть что-либо, но было понятно, что все поселение состояло из трех домов и шести крошечных вагончиков. Одно из зданий, некогда бывшее нахально-желтого цвета, несомненно было выстроено еще до войны. Домик боролся со всеми невзгодами. Даже сейчас, разваливаясь в бешеном пламени, он горел хуже всех.

— Приют для "детей войны" имени Флаттершай, — сглотнув комок в горле, выдавила я. Каждый метр Пустоши, кажется, хотел меня добить, показывая, во что превратились десятилетия моей жизни.

— Ну, это дом для жеребят со всей Пустоши, где можно найти кров, еду и друзей. Точнее, так было до... этого, — Дон вздохнул, леветировал свое оружие обратно в тележку и собрался продолжить путь.

— Ты собираешься просто уйти? — в моем голосе послышались стальные нотки.

— Там пожар и рейдеры, Дэш. Зачем соваться на рожон лишний раз?

— А если они захватили жеребят в плен, а не убили?!

— Они не работорговцы. Рейдер предназначен для убийства и насилия. Дарование жизни малышам не входит в этот список.

— Никто бы не сделал подобного, даже рейдеры! — я топнула ногой, подняв облачко пыли, и ткнула единорога копытом в грудь. — Я не хочу крови жеребят на своих копытах. И если ты, зануда, хоть на секунду допускаешь возможность того, что там кого-то можно спасти, то не смей уходить. Эквестрия погибла не из-за зебр, а из-за эгоизма пони. Хочешь повторить историю?!  

Дон слегка пошатнулся и прижал уши, словно нахулиганивший жеребенок.

— Ладно-ладно, мы вместе зачистим рейдерское гнездо и улучшим Пустошь, йей... — пробурчал он.

Я победоносно ухмыльнулась.

— Отлично. А теперь скажи мне, у тебя есть гранаты? Давно я не играла в летающую взрывчатку.

---

Дым играл мне на копыто, скрывая. На нос я нацепила кислородную маску. Глаза слезились несмотря на толстые очки для полетов. Каждая нога и весь мой круп были увешаны гранатами, словно дикими зебринскими украшениями. Тележка Дона вмещала на удивление много полезных вещей. Кислородный талисман на маске слегка светился голубым, призрачно освещая мордочку и дым вокруг.

Около десятка рейдеров столпилась возле одного из вагончиков, пытаясь вскрыть замок на двери. Я обернулась и заметила сквозь дымовую завесу белый флажок. Дон занял снайперскую позицию. Все шло по плану.  

Я стремительно ринулась вниз. Лишь когда жар от горящих зданий стал нестерпимым, а свист ветра заглушил треск огня, я вышла из пике, и, таща за собой черный след из гари и сажи, промчалась над группой рейдеров.

Никто ничего не успел заметить.

Цепочка упавших мини-бомб размазала девятерых пони по стенкам вагончика. Внутри кто-то истошно закричал. Точный выстрел из винтовки был подарен Доном чудом спасшемуся рейдеру. Я совершенно равнодушно прикончила подобными образом еще две кучки пони. Они были слишком медленными, чтобы хотя бы заметить меня. Дон добивал выживших после взрывного дождя.  

Бомбами все еще была увешана одна нога. В зубах я держала леску, соединяющую чеки четырех гранат. Рейдеров было много. Намного больше, чем предполагалось. Дискордов зад, у меня не было даже ножей! Ох, спасибо, Зекора, за уроки зебринского копытопашного боя... Около тридцати рейдеров наконец сообразили, откуда на них нападают. Вокруг меня, пляшущей в небе, засвистели пули. Я рванула ввысь, туда, где не достали бы выстрелы из слабых револьверов. Дон продолжал осторожно убирать пони за пони, пока явыбирала, куда лучше сбросить гранаты. Права на ошибку у меня уже не было. Но, к сожалению, эта орда была не кучкой злых безумцев. Они были вооружены и имели предводителя. Рослый рыжий жеребец с грязной сиреневатой гривой вырвал пулемет у стоящего рядом рейдера и принялся палить в воздух. Я увернулась от первой очереди, но потом поток воздуха неловко заломил мне крыло, и его прошила смертельная очередь горячего свинца. Хвала Богиням, его не оторвало совсем, но голубые перья обильно посыпались вниз, а тонкая кость хрустнула. Издав истошный вопль, я камнем полетела к земле. Только не крыло, нет-нет-нет! Даже с одним крылом я смогла затормозить падение. В полете я подхватила выпавшую из зубов связку гранат и что есть силы дернула леску, отбрасывая снаряды копытами. Три взрыва перемешали рейдеров с пылью. Главарь взвыл и выронил пулемет, когда шрапнель из острых камней прошила его бок вместе с хлипкой броней.

Я болезненно шлепнулась на землю, на мгновение ослепнув от удара. Нельзя думать о своем крыле и о ноющих ребрах. Я дернулась всем телом. Ничего, кажется, не было сломано, и десяток маленьких красных бомбочек все еще болтался, примотанный к ноге. Я зажмурилась и заставила себя подняться. На меня наступала орда рейдеров. Возможно, я просто везучая, возможно, это сделал намеренно Дон, но все наступающие были вооружены только холодным оружием. Страшно не было. Они загоняли меня, как дикого зверя, но я была не маленькой глупой пони. Как только они приблизились, начав окружать меня хихикающим кольцом, им под копыта полетела первая пара бомб. Взрываясь, они распахнулись, словно огненные цветы, пожирая рейдеров. Пони кричали, корчились в пламени, обугливались. Завоняло паленой шерстью и мясом. Даже кислородная маска не могла остановить этот запах. Ноздри затрепетали, и я чудом сдержала рвотный позыв. Не сейчас, Дэш, не сейчас!

Отступая, я разбрасывала вокруг огненные цветы. Сухая трава горела вместе с рейдерами и домами. Огонь и дым поглощали все вокруг. Самые умные из выживших неслись прочь из долины, бросая оружие на бегу. Некоторые падали, словно скошенные невидимым копытом, и я не переставала удивляться меткости Дона. Единорог умудрялся точно попадать по движущимся целям посреди огненного ада.  

Сочные проклятия привлекли мое внимание. Бомбы закончились, но я прихватила кувалду, оброненную рейдером. Источником брани оказался вожак. Он пытался бежать, но задняя нога вывернулась под неестественным углом, а бок и живот обильно кровоточили.Мои глаза полыхнули мстительным огнем, и, размахнувшись, я ударила кувалдой по копыту жеребца. Копыто буквально расплющило, кость ноги хрустнула. Я почти ничего не видела от кровавой пелены мести.

— Это тебе за жеребят!

Следующий удар пришелся на бок. Кувалда смяла кьютимарку в виде трех пуль.

— А это за крыло!

Последний удар размозжил голову жеребца. Череп разлетелся на куски. Я, скинув маску, плюнула в месиво из крови и мозга и отшвырнула кувалду.  

Резкий свист напугал меня. Но потом я поняла, что это лишь сигнал от Дона — долина была зачищена. Пыл боя отпустил меня. Тут же вернулась боль в ребрах и обожженной коже. О бедном крыле я даже не хотела думать.

Не вовремя вспомнился дракон с изуродованными крыльями и перебитым позвоночником. Гигантский монстр лежал на дне ловушки, не понимая, куда делась вся его сила. Его не столько беспокоили боль и близость смерти, сколько мучила эта необъяснимая загадка. Он просто баюкал свое уже никчемное крыло в когтистых лапах и что-то хрипел — может пел, может молился одному ему известным драконьим богам...  

Я мотнула головой, отгоняя воспоминание, и свистнула в ответ.

— Приветствую, Рэйнбоу Дэш, — произнес знакомый металлический голос. В дыму появился силуэт робопони. Из его подставки обильно лилась пена, мгновенно тушившая пламя вокруг. Вслед за ним по расчищенной тропинке вышагивал Дон. Он отсалютовал винтовкой. Но, едва он заметил плачевное состояние крыла, улыбка сползла с его лица.

— Сначала жеребята, — заметив его взгляд, отрезала я.

Дверь одного вагончика заклинило, ее пришлось выбивать. При каждом ударе копыт о дверь, внутри вагончика истошно вопила кучка малышей. Едва дверь поддалась, в грудь мне уткнулся десяток острых предметов. Четыре пары злых глазенок впились в меня.

— Эй-эй, я вас спасать пришла!

Злость сменилась недоверием, потом легким испугом. Да, я выглядела не лучшим образом, но, по крайней мере, не была увешана цепями и головами пони. Уилл был оставлен с этой четверкой, а мы с Доном помчались к еще одному вагончику и к начавшему рушиться Приюту. Я, вновь натянув на нос кислородную маску, рванула в горящий дом. Жар сомкнулся вокруг, копыта жгло о раскаленный пол. Я понятия не имела, где искать жеребят. просто скакала вперед, уклоняясь от снопов искр и падающих балок. Вдруг в оранжевом пылающем месиве мелькнула синева. На шкафу, укрывая собой двух крошечных и совершенно одинаковых кобылок, сидел синегривый жеребенок. Его хвост сгорел почти полностью. Я попыталась вдохнуть побольше воздуха и крикнула:

— Быстрее! Сюда-а-а!

Синегривый вздрогнул и повернул мордочку на крик. Моя голубая шерсть служила ему хорошим ориентиром. Он схватил обеих кобылок за гривы и прыгнул вместе с ними со шкафа. Я боялась, что дальше пол может провалиться под моей тяжестью, а полет бы убил меня сразу. Поэтому я могла только подбадривать малышей. Когда жеребята почти добежали, позади меня с древесным стоном рухнули последние балки.

Светлое пятно выхода оказалось погребено в огне. Мы с ужасом посмотрели вперед. Идти было некуда.  

Я оглянулась, и взгляд зацепился за маленькую лесенку. Одна из кобылок вдруг осела на пол, глаза ее закатились. Я сняла маску, кое-как надела ее на крошечную мордочку и закинула кобылку себе на спину, рванула к лесенке, придерживая свою ношу здоровым крылом. На втором этаже в конце коридора я, уже ничего не соображая от жара, увидела надпись, которую так ждала — аварийный выход. Забыв про огонь, лизавший им копыта, мы понеслись туда.  

Выход был завален.  

Я шлепнулась на круп от бессилия. Ничего уже было не сделать. Вот и кончилось твое геройство, Рэйнбоу Дэш. Кобылка скатилась у меня со спины. Грудь малышки судорожно вздымалась, хватая кислород, поступающий из маски. Когда я шлепнулась на пол, что-то гладкое коснулось ноги. Я перевела туда взгляд и увидела... Мину. Противопехотную мину, прицепленную к хвосту. Гадать, откуда она взялась и почему я не почувствовала ее тяжести, было некогда. Оттащив малышей подальше, я установила мину и сама рванула подальше.  

Взрыв произошел слишком быстро.  

Взрывная волна подбросила меня в воздух. Зрение пропало, в нос ударило зловоние от горящих шерсти и мяса. Мое тело с шлепком ударилось о стену и жалким мешком упало на пол. Я чуть не потеряла сознание, но ликующий крик синегривого жеребенка вернул меня в реальность. В ушах звенело, а в глазах все было размыто и мутно.

— Выход, выход! Мы сможем вылезти. Быстрей!

Я хотела пойти, честно. Но ни один мускул не шевельнулся, будто из меня вытащили батарейки. Кто-то ухватил меня за тлеющую гриву и попытался тащить. Я оттолкнула спасителя копытами и прохрипела:

— Без меня... Идите.  

Я не видела испуганных и испачканных в саже мордашек, не видела умоляющих взглядов, не видела светлую полосу неба, только могла их представить. Я закрылась копытами и уткнулась в горячий пол. Из головы уже вымело все мысли, даже хор голосков затих. Ничто уже во мне не боролось за жизнь.

С предостережениями и скрипом досок жеребята пропали. Огонь все ближе подбирался ко мне. Шерсть на копыте вспыхнула. Я хрипло вскрикнула, закашлялась и стала бить горящим копытом по полу, надеясь потушить его. И вдруг затихла с вытянутой и все еще горящей ногой. Что-то тяжелое ударило сверху, но боль уже не успела догнать меня. Сознание наконец оставило тело. Огонь сменился мраком, жар — небытием.

---

Глупо, наверное, умирать. Второй раз за неделю.  

..."Мейнхеттен пал. Жар-бомбы стерли его с лица Эквестрии. Поднимем копыта в память о тысячах погибших собратьев. И будут же прокляты зебры! Предательство неоспоримо..." 

Надо было забрать Пинки из ее офиса. Хотя бы ее труп. Захоронение ведь тоже входит в обязанности друзей? А, ну все это к Селестии... Надо было забрать их всех. Украсть корабль и уплыть подальше от Эквестрии. Или махнуть на Луну, погостили бы у Найтмер Мун.

"...ное, невозможное событие. Кантерлот подвержен нападению. Богини пали. Но я все еще с тобой, Эквестрия, твой голос надежды. Твой еще живой ди-джей. Твой последний голос, Экве..."

Да какая разница? Я же мертва. И они мертвы. ВСЕ мертвы. Надеюсь, мы встретимся. Ведь встретимся же?  

"...ости, умоляю, Эквестрия, прости меня. Я устал. Твой голос надежды охрип. К моей голове чудо-скотчем Пинки Пай примотана бомба. Мне осталась минута. Ты же разделишь ее со мной, Эквестрия? Спой со мной, ты, живой и слушающий бредни старого жеребца. Я... Не хочу увидеть мир в огне... Ну же, осчастливь мои последние минуты! А этот мерзкий пищащий кусок смерти будет нам аккомпанементом, ха-ха. 10 секунд. Я не хочу увидеть мир в... "  

---

Свет! Богини, за что же так ярко? Могли бы пожалеть заживо сгоревшую кобылу из прошлого...

— Рейнбоу?

Так. Так. Слишком подозрительно знакомый голос...

Я распахнула глаза. Чертов мир вспыхнул и расплылся в своих очертаниях. Что-то гудело в голове. Я чувствовала запах крови и железа, а по силуэту поняла, что рядом Уилл.

— С возвраще-е-е-ением, Дэш, — прогудел его металлический голос.

Я затравленно озиралась и вертела головой, пытаясь прогнать глюк в виде робопони. Я умерла-умерла-умерла. Или Пустошь теперь мое Чистилище? От резких движений голова у меня закружилась. Я попыталась зажать ее копытами, но получилось это сделать только правой ногой. Левая... не ощущалась. Смотреть я на нее не хотела.

Комнатка, в которой мы были, была залита светом от звенящих ламп, от чего казалась еще более убогой. Обшарпанные серые стены, рваные плакаты... Скучно. Смотреть тут было больше не на что и снова обратила взгляд на Уилла. О, Селестия, зрение вернулось.

— Только не говори, что вы вернули меня в это мерзкое место.

— Смотря, что ты так называешь. Если ты говоришь о Пустоши, то да, ты все еще тут.

— А я, может, надеялась на райские луга?!

— Да перестань. Здесь же веселее.

Мне хотелось врезать ему. Больно врезать. Эти его саркастичные нотки в голосе...

— Эй, Уилл, когда ты успел превратиться из я-не-запрограммирован-на-общение-пони во вполне выраженную социальную личность?

Робот пожжужал, обрабатывая мою сложную фразу. Я сама чуть не сломалась, озвучив ее.

— Меня немного подлатали здесь. Не только же тебя чинить. Поставили усовершенствованную плату общения и ускорили процессы обработки информации, отключив сотни каналов связи с Министерствами Тайных Наук. Теперь я примерно то, чего добивалась Твайлайт Спаркл от всего проекта Со-123.

— О, ты снова превращаешься в самого занудного пони в Пустоши.

— Спасибо за комплимент, Жареная Дэш.

Рог Селестии ему в зад, мерзкий робопони посмел насмехаться надо мной! Это ему с копыт точно не сойдет.  

Мои планы мести были прерваны стуком в дверь. Я дернулась, вновь почувствовав, что с моим телом много что не так.

Из-за двери показалась мордочка, затем еще и еще. Вскоре мою койку окружило не меньше десятка пестрых жеребят. Малютка-единорог, которой я отдала кислородную маску выкатилась вперед. Она еще плохо управлялась с магией, но смогла положить поверх моего одеяла лист бумаги. Ее огромные доверчивые глаза вперились в меня с нескрываемой надеждой на похвалу. Я, приподняв бровь, попыталась сфокусироваться на рисунке. С тихим жужжанием в моих глазах что-то перестроилось. Я быстро моргнула, прогоняя это жуждое ощущение. У меня, что, веки сгорели? Или... Глаза? Ох, их же не могло взрывом повредить... Я резко потрясла головой. Глаза опять неприятно пожужжали. На секунду все расплылось, а потом сделалось настолько четким, что я могла разглядеть три крошечные царапины, как от когтей, на двери. Дальнозоркость-близокопытность. Все ясно. Глазам правда был капут. Ну, тому, что раньше было моими глазами. Жаловаться на имплантанты сейчас смысла не имело. Это даже было... Круто!  

Наконец я поняла, что мое молчание затянулось. Я в который раз посмотрела на лист. Это был... Рисунок? Явно выполненный жеребятами, примитивный на первый взгляд  он был крайне милым. Посреди рыжих огненных полос был явно виден голубой пегас. Грива и хвост были просто радужным пятном. В захвате огромной ноги пегас держал кучу жеребят — сосчитать их я не могла. Второе копыто пегас поднимал в воздух, указывая на бегущую коричнево-серую компанию пони. В отличии от пегаса, рисовать рейдеров жеребята не очень старались. Внизу листочка крупными печатными буквами было написано: "Спасибо Дэши!!!"   Я не сдержала улыбку. А потом просто засмеялась. Богини, на Пустоши есть хорошее! Здесь еще умеют благодарить.  

Жеребята, как один, склонили головы набок и с удивлением уставились на меня.

— Это она таким образом радость выражает, мои маленькие пони, — прогудел Уилл. Затем он ткнул меня турелью в бок и буквально прошипел: "Скажи уже что-нибудь умное."  

Я всем телом потянулась вверх, заставляя себя сесть. Потом я буквально сползла с койки и обняла всех малышей.

— Спасибо, мелкие, отличная работа!  

От счастья и все еще не стихающего смеха я закрыла глаза. Комок из жеребят в плену моих копыт радостно пищал и толкался. Наконец я отпустила их и открыла глаза. Мир опять расплылся и сфокусировался с тихим жужжанием. И тогда я увидела свою левую ногу. То, что ей было.  

Жеребята вприпрыжку вышли из комнаты. А я все продолжала сидеть на полу, уставившись чудо-глазами на ногу. Уродливым браслетом в нее впивался ПипБак. Его края были...пришиты к моей коже!

— Уилл... — я смогла выговорить только это.

— А, ты заметила? Спасибо Селестии, что мы нашли его у одного рейдера.

— Зачем вы пришили его? Зачем он вообще мне нужен? Что там...под ним?

— Тебе правду сказать или красивую версию от Дона?

Я наконец оторвала взгляд от ПипБака и устало посмотрела на робопони. Мир покрылся кровавой дымкой. Я была действительно готова напасть на него.

— Понял, понял. Во-первых, у тебя были жуткие ожоги. Но это залечить-  не проблема. Обидно другое. Откуда-то на тебя грохнулась куча металлолома. Три или четыре листа железа чудом не отрубили тебе голову, а только превратили ногу в фарш. Восстановить это было нельзя. ПипБак теперь тебе нужен для опоры — раз, для прикрытия ужасных повреждений — два, для обеспечения работы нервов — три. Не волнуйся, нога будет функционировать, как раньше. Только со сгибом могут быть проблемы. Но это мелочи, Дэши!  

Я тяжело вздохнула. Оптимизм меня тоже начинал бесить.  

Я попробовала двигать изуродованной конечностью. Ощущение было неприятным. ПипБак был тяжелым и неудобным. Кожа вокруг него болезненно натягивалась, и я боялась, что швы могут разойтись.  

— Ладно, разбирайся со своей игрушкой. Когда закончишь, выходи, тебя уже ждут, — Уилл бесшумно поднялся в воздух и тяжело лязгнул железной дверью.  

Как только он вышел, я попыталась содрать Пип-Бак с ноги. От боли я чуть не заплакала и взвыла в голос. Похоже, повреждения были и правда серьезными. От досады я стукнула глупой железкой об ножку койки. Хоть что-нибудь НЕ роботизированное во мне оставили? Ух, я снова была не рада возвращению. Ненавижу, когда тело подводит меня. Или становится неуклюжим. Большим. Железным! Надеюсь, хоть к крыльям никто прикасаться не посмел... Кстати о крыльях. Я же сломала одно!  

Мои жужжащие глаза зацепились за пыльное зеркало в углу комнаты. И худшие опасения оправдались. Краешки крыльев на сгибе кости были сжаты тонкими металлическими пластинками. Тонкие кости тоже поддерживал блестящий металл. В подбитом крыле не хватало перьев.

Ну, ладно, не все так ужасно, как могло быть.  

Вид у меня, конечно, был потрепанный. Я пригладила обгоревшую гриву, распушила остатки перьев в крыльях, даже дисплей Пип-Бака протерла. Кстати, интересная штука. Не лучшая модель из виденных мною, зато очень прочная. Маленькие кнопки копытом было не очень удобно нажимать, но я быстро наловчилась. С каждой удачной попыткой приборчик раздражал меня все меньше. Наличие карты моей комнатки поразило. Кстати, на карте мира были отметки Мейнхеттена, Мейнхеттенского завода, Кьюттейла, Сент-Пони и Понивилля. Круто!Я присмотрелась к непонятным строчкам: Рад-сопротивляемость и Робопони. "Упс, так получилось, что теперь Вы напичканы железом вместо тканей и органов. Зато теперь вы получаете меньше урона от любых видов оружия и небольшой штраф к скрытности." Даже тупой кусок железа напомнил мне о том, что я тоже кусок железа!  

Радио ловило только сигнал из Тенпони. Музыка там была скучной, и я ее выключила.  

Так. Куда меня вообще закинуло, кто там меня ждет и как привыкнуть к новому телу? От потока мыслей голова у меня заболела. Мне вообще нельзя думать!   Я раздраженно шлепнула по синей кнопке. Тут же дверь распахнулась, а на пороге возник Уилл.

— Со всем разобралась? Тогда пойдем знакомиться со спасителями.  

Я недовольно взглянула на него и поплелась по коридору, глядя себе под копыта. Еще и проклятая нога с Пип-Баком еле гнулась...  

Подняв наконец взгляд, я опешила. В огромном цеху передо мной сидело трое... Существ. Мутантов. И они улыбались.  

Заметка. Получен новый уровень (3)

Новая квестовая способность: Робопони.

Новая способность: Фанатик оружия. Любое оружие в ваших копытах наносит до 15% больше урона. Легкое оружие становится менее изнашиваемым. Отдача тяжелого оружия снижена. Однако, вы получаете штраф к точности.

Глава 4. Позор и слава

Написалось случайно, когда продолжение, не ведаю. Ошибки предыдущих глав исправляю.

— Знаешь, тут очень много тайн.

Черная осторожно ступала по крошащемуся полу, ее мягкие и тяжелые лапы разбивали мелкие камушки в пыль. Я не рисковала идти по такому полу и летела на уровне большой морды Черной.

— Вот только доступ у нас есть к малой части. Выберем одно — уничтожим другое, — сухой, надтреснутый голос мутанта трагичным эхом отдавался от голых стен. — Так уж получилось, что если мы проникнем в один из цехов, остальные будут тут же уничтожены. Мы не хотим брать на себя подобную ответственность. Наше дело малое — выжить.

Одинокая лампа под потолком дико мигала в попытках осветить хоть что-то болезненным светом.

— Какие здесь есть цеха и что там можно найти? — я постучала копытом по ядовито-зеленой двери. Та была такой толщины, что даже Черная вряд ли смогла бы ее выбить. Что за ней скрывается? Селестия знает. Жутковатое место, если честно.

— Есть оружейный. Мейнхеттен поставлял хорошие турели на магических зарядах. Только, боюсь, все заряды давно испарились, а турели проржавели. Но это лишь мои догадки. Есть цех боевых машин – любопытное место, кстати. Есть химический цех. Яды, бомбы химическое оружие, стимуляторы, боевые наркотики. И оттуда можно попасть в специальное отделение Министерства Мира. Мало кто знает, чем там занимались. И что там можно обнаружить, — Черная слегка понизила голос. Вообще, интонации ей давались с трудом. Черная выдавливала слова так, словно ей было больно это делать или она плохо знала язык. На самом деле ее словарный запас — как научный, так и бытовой, был огромен. Во времена войны Черная была одной из первых голов научного и военного мира. Профессора Ленди Брейн знали все. Она частенько мелькала на телевидении и в газетах — всегда предельно собранная, в белоснежном халате и за красными стеклами очков. А в один день она буквально растворилась. Министерство Морали красиво затерло скандал, приключившийся с Ленди и ее ближайшими помощниками. Даже я не знала, какие опыты случайно узрела Принцесса Луна. Главным было то, что после этого профессор Брейн и восемь ее приближенных "погибли от отравления газом по зебринской диверсии". Так говорили. Так нужно было говорить. Принцесса Луна обратила на несчастных ученых свой гнев и свою магию. Она обратила их в жалких собачонок, страдающих от вечных хворей и кошмаров. Страшное наказание — запереть великий разум в молчаливое слабое тело. Вообще, заклинание вечной трансформации было под запретом. Видимо, Принцесса действительно нашла что-то, выходящее за рамки. Опыты над зебрами? Новый вид смертельной магии? Жар-бомбы, уничтожающиеся силой мысли? Брр. Я не хотела этого знать, определенно. Мой шкаф со скелетами и так был переполнен. Когда пали бомбы, и Мейнхнттен накрыло магическим огнем, ученые, обращенные в зверей, сидели в крошечной комнате этого огромного завода-склада. Антирадиационные щиты успели активироваться в большинстве цехов. Но безумные взрывы перевернули банки, канистры и склянки со всевозможной дрянью. Этот коктейль убивал все живое, пока не стек по трубам к безмолвным ученым. Магия и химия мешались и уродовали их — каждого по-своему. Они увеличились в росте раз в шесть, один — и того больше. Двое слились в омерзительного двухголовое чудовище. И все они заговорили. Точнее, закричали. И кричали, пока не сорвали голоса, пока не стали кашлять кровью и давиться собственным хрипом. Поэтому до сих пор им больно говорить и даже думать о разговорах. Девять ученых были запечатаны в огромном здании, заполненном отравой и трупами. Чудо или извращенная судьба не позволили им умереть там.

Голос Черной — лохматой угольной собаки – был пропитан болью. Только она и могла хоть поддерживать разговор. Одна из "сиамцев" в приступе ужаса просто откусила себе язык. Белый пес-гигант Максви разорвал себе горло, пытаясь найти смерть, а теперь стыдливо прикрывал меховой жилеткой дыхательные трубки и кучу проводов, позволяющих ему жить. Остальные говорили. Если пару сиплых слов в день можно было назвать разговором. И вот в такую компанию меня и моего железного друга занесло. Я уже не боялась их, как при первой встрече. В конце концов, я прошла войну! Меня не пугали они сами. Пугало то, что это с ними сотворили. И то, что помочь им было нечем.

— Можешь побродить здесь. Если решишься вскрыть что-нибудь, скажи мне или Максви. Если пожелаешь, можешь полностью уничтожить это место и нас заодно. Это твое право, Министерская Кобыла.

Я в недоумении посмотрела на удаляющегося мутанта. Неужели мой некогда высокий чин все еще имеет такую значимость?

По следам в пыли я двинулась вслед за Черной — меня мучил еще один вопрос. Я догнала ее в самом начале еще одного громадного зала, опирающегося на массивные колонны.

Зал меня пугал. На бесконечных столах и конвейерах лежали провода, куски металла и пластика, шурупы, крошечные болтики и всякий мусор. Черная говорила, что все это части для пони и роботов. Мейнхеттен лидировал в создании имплантантов, соперничая с Хуффингтоном, который неизвестно где доставал огромное количество донорских органов. Но хоть Хуфф и греб битсы на этом, приделать железную ногу было проще, чем пришить новую из плоти и крови. Поэтому этот завод тоже получал неплохие деньги от Министерств Мира и Технологий. МВТ особенно ценили боевые имплантанты — после появления армий киберзебр об техногенных улучшениях перестали говорить шепотом и с недоверием.

Мне повезло, что целый стенд всевозможных глазных имплантантов был цел. Из лучших моделей Черная и создала мои новые. Креплений для позвоночника, ребер и крыльев тоже было полно, но, слава Селестии, провести мне полный апгрейд Черная не решилась. Но явно этого очень хотела, это точно. Я ненавязчиво поинтересовалась, почему же с таким арсеналом целая куча докторов (пусть и мутантов) не смогла сделать что-то нормальное с моей ногой, а не скреплять ее кучей железа, нитей и супер-клея. Черная в ответ на это мрачно взглянула сначала на меня, потом на стеклянный атриум в конце зала. На стене атриума была надпись, что кожные, ушные и копытные отсеки находятся дальше.

Атриум выглядел так, словно внутри взорвалась кисельная жар-бомба.

Густо-зеленые слизистые подтеки покрывали стекло и пол внутри, и все это горело бледным некромантическим огнем. Около десяти пони в истлевшей форме охраны тупо бродили внутри, распахнув рты. С пожелтевших зубов и раздувшихся синих языков стекала горящая зеленая слюна. Иногда они стремительно срывались с места и кидались на стекло или на своих же собратьев, кроша зубы и копыта.

— Мы уже полвека не решаемся идти туда. Не пошли и в этот раз, хоть и было зачем. Я могла бы сделать новую кость из искусственного крыла, залила бы хирургическим пластиком и даже выкрасила бы твою новую ногу в голубой, но ты теряла много крови, а у нас заканчивались обезболивающие, — сочувствия в ее голосе не слышалось, но не было и равнодушия. Скорее это был холодный интерес — с таким же коллекционер накалывает на булавку новую бабочку. Это было неприятно. Я буркнула что-то недовольное и поспешила уйти в мрачный лабиринт переходов и мостиков.

Я еще несколько раз облетела коридор, подолгу буравя взглядом каждую из дверей, пытаясь понять, есть ли за ней что-то ценное. Круто было бы уйти отсюда с парой танков или хоть с мега-пушкой. Химией я никогда особо не увлекалась – это уже область Твайлайт. Но слова о наркотиках и бомбах меня взбудоражили. Перспектива ходить с мешками, полными наркоты и химического оружия выглядела заманчиво. Еще в военное время с продажи одних боевых наркотиков пони могли иметь столько золота, что в нем можно было бы купаться. Кажется, я начинаю улавливать ценности Пустоши!

Я влетела в главный зал, все еще с трудом управляя поврежденным крылом, и чуть не вляпалась в винтовую колонну. Надо как можно быстрее восстановиться, или летать в броне, с пушками и сумками я просто не смогу. Ну, или буду врезаться во что-нибудь на каждом вираже. Не круто.

— Максви! Вскройте для меня скорлупку химического цеха, — проорала я белому псу. Я хотела эффектно затормозить прямо возле него, но крыло опять перестало слушаться, и я с хрустом щебня проехалась по полу. Лицом. Бо-о-ольно.

— Тогда запрись в комнате. Нас тряхнет, — прохрипел у меня над ухом мутант и потащился к тяжелой панели с кучей мигающих кнопок. Да уж, немногословно.

Пегас на экране моего Пип-Бака недовольно скорчил мордочку, напоминая мне об очередном падении. Я показала ему язык и резво потрусила к своей комнате. К Дискорду крылья.

---

Взрывы были ощутимыми. С потолка рухнул огромный кусок штукатурки. Если бы не защитное поле Уилла, моей голове пришлось бы несладко. Но серая полупрозрачная сфера меня надежно укрыла. Даже странно, что несчастная штукатурка была единственным последствием. Хотя, думаю, она отвалилась бы, стоило мне только чихнуть.

— Какого сена уничтожение ДВУХ цехов не устроило маленького Армагеддона? Где кровь и разрушения?! — с негодованием воскликнула я.

— Ты не видела, как спроектировано это место? По типу звезды! Каждый цех примыкает к основному зданию с помощью коридора. Что бы ни произошло в одной части, никак не повлияет на остальные.

А, ну да. Все так просто. Я просто не любила такую «распластанную по земле» архитектуру. Монстр из бетона, пронзающий своим шпилем облака, вот это по мне! Ладно, пора проверить наших ученых. Ну, и то, что мне преподнесет химический цех.

---

Я шустро пробежала по серому коридору с невероятно толстыми стенками. Четыре двойных двери с шипением пропускали меня все дальше.

Цех был огромен. У строителей этого места точно была гигантомания. Чуть живое мигающее освещение кутало высокий потолок и углы в неприятный сумрак. Канистры и бочки со всевозможными наклейками и предупреждениями громоздились друг на друге. Эти жуткие колонны были прочно связаны тросами, но некоторые все-таки развалились. Пип-Бак нервно защелкал, стоило мне приблизиться к разноцветным неиспаряющимся лужам. Ни у кого не завалялось антирадиационного костюма? Не хочу третье крыло отрастить.

— Мы приберемся здесь, не волнуйся, — прохрипела Черная. На ее боку были синие капли, и они… разъедали ее тело! Черная даже не морщилась от того, что эта жижа буквально жрала ее! Ладно. Не буду вмешиваться. И лезть в синюю лужу.

Вообще-то, мне здесь даже нравилось. Котлы и колбы, яды и противоядия… О нет, я становлюсь яйцеголовой! Разбираться с содержимым бочек я предоставила мутантам. Приятно было видеть, как в их глазах появился огонек. О да, они определенно были в своей стихии. Как и я. Ведь я была в таинственном месте, по которому мне было разрешено лазать и искать крутые вещи. Мое внимание привлекла неприметная дверь с розовыми бабочками. Как ни странно, она была заперта. Тайны не отдаются просто так в любое копыто. Я твердо верила, что маленький терминал, проверив отпечаток копыта, сетчатку глаза и голос, откроет мне путь.

«Доступ пользователю ___#Рэйнбоу Дэш#___запрещен.»

Я даже села на круп от удивления и возмущения. Бабочки на двери явно указывали на принадлежность к Министерству Мира. То есть, то, что за этой дверью, формально принадлежит Флатершай. Моя лучшая подруга имела от меня секреты? Теперь я точно должна туда проникнуть.

— Черная! Не могла бы ты пустить меня сюда?

Мутант бегло осмотрела дверь и терминал, потом осторожно вытащила какую-то канистру и щедро плеснула из нее на дверь. Оранжевая жижа, как живая, набросилась на нее. И просто сползла вниз, растворив менее прочный пол, бетон и землю. Я с опаской заглянула в яму, которая превратилась уже в тоннель.

— Надо же. Мощнейший сплав, — Черная задумчиво почесала подбородок лапой с растопыренными розоватыми пальцами. – Тогда план Б.

Она выудила из-за бочек маленькую склянку из темного стекла. Название было просто непроизносимым. Черная отправила пару капель себе в рот, еще пару размазала лапой по горлу.

— Ленди Брейн, — властным, твердым и высоким (прежним!) голосом произнесла она в микрофон терминала. Устройство быстро просканировало отпечаток ее огромного пальца и сетчатку глаза.

«Доступ пользователю ___#Ленди Брейн#___частично разрешен. Для предотвращения возможных нарушений данным лицом будет активирован робот-часовой. Вы можете ознакомиться с параграфами разрешенных лично вам действий.»

С часовым мы не церемонились. Еще одна канистра с рыжей жидкостью быстро устранила соглядатая.

Отдельное помещение Министерства Мира выглядело намного хуже остального цеха. Оно было больше всего похоже на заброшенный склад-архив, по которому прогулялась шайка рейдеров. Шкафы с бумагами и планшетами, вероятно, разворотило во время бомбежки. Было дико влажно, поэтому большая часть листов просто гнила. А еще воняло тухлым мясом. Я перелетела за ряды шкафов и столиков местных клерков. Дальше тянулась конвейерная лента, заляпанная кровью. Через каждые несколько метров над ней висело по жуткому роботу, вооруженному пилами, скальпелями и механическими руками. Весело.

Стеклянные витрины возле стены покрылись сетью трещин, но не развалились на куски. За трещинами я с трудом угадала какие-то жутковатые силуэты. Лишь некоторые из них напоминали пони.

— Я работала здесь, — прохрипела Черная. Ее голос опять стал надтреснутым и глухим. – Мы пытались создать механические органы для пересадки их раненым. Но этим занималось чуть ли не все Министерство. Основой нашей работы была Клетка.

Она обрушила свои лапы на многострадальную витрину. Стекло не выдержало и осыпало нас осколками.

На жутких распорках крепились тела – и совершенно целые, и полностью выпотрошенные, и наполненные чем-то вязким. Все они трубками были соединены с бугристым… булыжником? Короче, с какой-то штукой, упакованной в несколько слоев пленки и плавающей в пакете крови. Меня передернуло. Кровь давно уже засохла, а мерзкий мясистый комочек продолжал ерзать, пытаясь найти свежей.

— Это – лучший образец Клетки, созданный нами, — продолжила Черная, указывая на комок. – Слишком громоздкий для размещения в тело пони. Но все же идеальный. С постоянной подпиткой из крови Клетка смогла оживить это...

Лапа Черной сдернула толстый целлофановый пакет с одной из распорок. И я не удержала завтрак в животе.

По-сути, это был кожаный мешок, сшитый из шкур пони. Голова у чудища отсутствовала, только нелепо торчал широкий стальной хребет. В тело были словно вплавлены пружины, образующие ноги и руки с чудовищными зажимами вместо пальцев. Большой кусок кожи был отогнут и зажат хирургическими щипцами. Изнутри монстр был заполнен золотистой вязкой жидкостью. Клетка идеально подходила по размеру, чтобы пройти в разрез.

— Луна прознала об этом... опыте. Глупышка. Так и не поняла, что мы могли бы создать уникальных солдат, которых убить могло бы только распыление на атомы. Клетка перемещается по всему телу. Никто не может знать, где именно она сейчас. Пробитая любым оружием кожа моментально восстановится, потому что Клетка заполнена талисманами регенерации. Пока Клетку не распотрошат, тело будет жить. Ради таких суперсолдат нельзя было пожертвовать парой пони? Да, для опытов нам нужны были здоровые тела. Зато, если бы мы улучшили наши разработки, уменьшили бы Клетку!.. Мы смогли бы оживить даже мертвых. Падшая армия, бессмертная и не ведающая пощады! Война была бы выиграна мгновенно.

Я отшатнулась от Черной. В ее глазах уже горел огонь фанатика. Луна наверняка тоже слышала эту речь. Честно, будь я единорогом, тоже бы кинула сейчас в Черную заклинание.

— Ох, прости меня, Дэш. Я обещала себе забыть об исследованиях. Но, кажется, уже живу ими.

Черная хвостом смахнула осколки с пола, вновь набросила пленку на монстра и, видимо, собралась вырвать Клетку из оков трубок.

— Черная, если я разрешу тебе попытаться усовершенствовать Клетку и помогу с... материалами, вы поможете мне выйти отсюда самым крутым пегасом на Пустоши и разобраться хоть с каплей дерьма? — неожиданно даже для себя тихо выговорила я.

Мутант с удивлением посмотрел на меня.

— Мы больше не в Эквестрии. Пустошь морали не знает, — твердо сказала я, стараясь убедить и Черную, и собственную совесть.

---

Неделя выдалась безумной не только у меня. Черная гоняла по поручениям всех, кто оказывался в поле ее зрения. До сегодняшнего дня я, в основном, таскала бочки с веществами. Ну, и прибиралась. Все чаще мне хотелось просто пролететь с огнеметом и избавиться от мусора быстрее.

К нам заходил Дон, но под конец нашего разговора мне все больше хотелось лягнуть его. У меня не было ни единой крышки — Черная потратила их все на Мед-Х и лечебные зелья. И занудный жеребец тут же стал вредным торгашом, не уступившим мне даже самой захудалой брони. Ладно хоть не потребовал чек за возмещение ущерба после Кьют-Тейла.

Черная вернула конвейер к жизни, и я впервые увидела, что радтаракана можно не только раздавить копытом, но и крайне осторожно расчленить. Нет, я определенно не хочу оказаться на этом конвейере.

Сегодня нас с Уиллом отправили на поиски материала. К сожалению, пони нужны были живыми, поэтому о винтовке пришлось забыть. На маленьком верстаке я собрала из подкопытных материалов игломет. Черная отказалась обмазать иглы чем-нибудь усыпляющим, заявив, что каждая капля любой дряни на заводе ей крайне важна. Зато посоветовала вырвать железы из хвостов пары мантикор и сварить из них парализующий яд. Так что винтовку я с собой все-таки захватила. Конечно, после пожара она пострадала... но лучшего у меня ничего не было, как не было и крышек для покупки новой экипировки.

Эквестрианские мантикоры и раньше были смертельно опасны. И сейчас рядом со мной не было Флаттершай, которая бы успокоила зверюгу. Уилл бесшумно двигался рядом со мной, но турель его была опущена. Она была настроена на дезинтеграцию. Мне не нужен был прах из мантикоры.

Пару бродящих гулей я убила из пистолета. Патронов к нему было полно, в отличие от бронебойных винтовочных. Но я сомневалась, что 10-миллиметровые пули смогут существенно навредить мантикорам.

Поводов, чтобы любить Пип-Бак было все больше. В нем оказался встроенный Л.У.М., как у Уилла. Бульвар Славы, по которому мы сейчас продирались, был полон красных меток. Правда, как оказалось, в большинстве своем, это были всего лишь блотспрайты. Мерзкие жучки были очень быстрыми! Но Пип-Бак преподнес мне еще одно чудо — З.П.С. Селестия знает, зачем его разработкой занимался Стойл-Тэк. В Стойле не должно быть опасностей, серьезнее рад-тараканов. Хотя, после рассказов Дедули, я уже не была в этом так уверена. Короче, я просто заходила в режим З.П.С. и, наслаждаясь застывшим временем, отправляла по паре выстрелов в блотспрайтов.

Уилл активировал поисковое заклинание и посоветовал не тратить патроны, протянув бейсбольную биту. Хех, даже с подбитым крылом я показала блотспрайтам, что такое скорость. Я носилась среди них, иногда направляя свои удары через З.П.С. В конце концов, я осталась на улице одна среди крылатых трупиков и вся покрытая желтоватой жижей. Фу-у-у. Мне срочно нужна ванна! Быть покрытой кровью дракона — это престижно. И круто. Ботспрайтское дерьмо было по шкале крутости намного и намного ниже.

Я запрыгнула в один из домов. На меня оторопело уставилось два рейдера. Но ничто не остановит меня на пути к ванне! Я просто отправила им в лица несколько ударов битой и рванула дальше. Я выбила ногой раковину, разлетевшуюся по всей ванной осколками, и взлетела над ледяным радиоактивным гейзером. ПипБак нервно щелкал, но мне было плевать! Я снова была чистой, а не... Липкой.

Рейдеры валялись без сознания. Я совершенно спокойно их обчистила. Немного крышек, импульсная граната, жалкая броня, ржавый нож и... Тефпонский боевой топор? Серьезно? Они обшарили исторический музей?! Ладно, плевать, я просто приберу к копытам топорик. Его боевую мощь ПипБак оценил значительно выше, чем у моей биты.

Когда я закончила, Уилл ловко спеленал раздетых и безоружных пони в сеть и с довольным жужжанием потащил их к заводу. Я же направилась дальше по улице, поглядывая на Л.У.М. Мантикорье гнездо должно было быть поблизости, если верить словам Черной.

— Кис-кис-кис, — тихонечко пробормотала я, нервно хихикнув, и поправила боевое седло с винтовкой. И вдруг все взорвалось.

Почему вокруг меня все горит и взрывается, а на голову падают тяжелые вещи?

— Зебринское отродье, ни с места! Оставь свое мерзкое оружие и дождись смерти! — прокричало мне несколько динамиков. Пока я вылезала из-под кучи металлолома, на меня уставилось как минимум три ствола турелей. Л.У.М. окрасился красными полосами.

Я понятия не имела, с чего вдруг меня, чистокровного пегаса, приняли за зебру. Затем я перевела взгляд на винтовку... Затертые полосы и золотистая надпись "Цезарь-Разрушитель". Та-ак. Какого сена она вообще была в понивилльской библиотеке? Древняя зебринская винтовка. Замечательно.

 Интересно, турели просто лазерные или с дезинтегратором? Вопросы отпали сами, когда кусок асфальта под моими копытами превратился в розовую теплую пыль. Я выпустила изо рта удила боевого седла и пустила через З.П.С. несколько пистолетных очередей по турели. Никакого урона ей это не нанесло, зато активировалось еще больше боевых машин по всей улице! Мир вокруг меня потонул в розовых и зеленых магических вспышках. Я попыталась укрыться за старым автомобилем, но спешно сменила это укрытие, когда соседняя машина взорвалась. Выбросив ядерный гриб дыма. ПипБак яростно защелкал. Я вытащила из потрепанных сумок Рад-Х и лечащее зелье. Хоть я и была ловкой, несколько сильных ожогов дымились на моей шкуре.

Мусорный бак, за которым я сидела, безумно нагрелся. Очередная розовая вспышка обратила его в пыль. Я вновь вошла в З.П.С. и пальнула из винтовки в четыре турели с дезинтеграторными картриджами. Бронебойные тяжелые пули оказались хороши — три ствола с гудением опустились. Четвертой я перебила движущий механизм, и она, повернувшись, принялась расстреливать стену дома. Ну, остался еще десяток-другой турелей, прожигающих мне шкуру... Хотя бы, в пыль не обращают.

Я чуть не взвыла, когда на несколько мгновений все турели замолкли, а потом зеленые лучи сменились розовыми! Я безумно скакала по улице, дергая удила и посылая редкие выстрелы. Еще несколько турелей замолкло. Вот только мне это не особо помогало, и патронов осталось девять. Я уже хотела метнуться вверх, к облакам, где точно стала бы легкой мишенью, как вдруг две турели рядом со мной с легким хлопком обратились в пыль.

— Бей по синим проводам на стенах, — прогудел знакомый голос. Металлический пони стоял внутри своего щита, изредка отключая его и посылая лучи из своей турели.

Я скинула сумки и боевое седло, зажала изящный боевой топор в зубах и ринулась к ближайшей турели.

Увернуться от луча.

Ударом ноги отбросить от себя дуло.

Ударить по проводу.

Турель смолкла. Соседняя была взорвана Уиллом. Третья досталась мне. Это была игра. Смертельные соревнования с хорошим другом. А я не любила проигрывать.

---

Зачищенная улица выглядела жалкой. Большинство машин превратилось в металлолом, мусор вывалился из ящиков, а куски асфальта просто валялись обугленными то тут, то там. И все это перемешивалось с розовой пылью, от которой мне постоянно хотелось чихнуть. Сама я была покрыта ожогами. В пылу сражения я почти не замечала боли, но теперь тихонько выла, поливая пузырящуюся кожу лечебными зельями. Шерсть и гриву сильно опалило в некоторых местах. Уилл слабо дымился — одна турель успела продырявить его ногу. Благо, вокруг было полно металлолома, который робопони укладывал в специальный контейнер. Его нога чуть светилась, ремонтируя сама себя.

У меня остался последний винтовочный патрон, дюжина 10-миллимитровых и немного почерневший боевой топор. И лишь 3 зелья. И я все еще не нашла мантикор. Печально. Как оказалось, на одной крутости в Пустоши долго не продержаться.

— Дэш, сверху!

Уилл предупредил меня слишком поздно. Жуткие львиные когти схватили меня поперек живота и потащили вверх. Скляночка от зелья жалобно звякнула и разбилась. Скорпионий хвост ударил по Уиллу, отшвырнув того куда-то.

Маникоры сами меня нашли.

Один из пистолетов я с ноги снять не успела. Ловко развернувшись в жутких лапах мантикоры, я сделала три выстрела почти в упор ей в подбородок. Дробовик тут сработал бы лучше, но одна пуля смогла превратить мозг чудовища в кашу. Зверь взвыл в агонии и выпустил меня. Я зависла в воздухе, глядя на улицу и мертвую мантикору. Еще две, рыча, вышли из тени небоскреба. Сомневаюсь, что этих я смогла бы завалить так легко. Тот, который схватил меня, был детенышем! Можно было вытащить Уилла и драть копыта оттуда поскорее, но дурацкие мантикоры тоже были летунами!

Мантикоры залезли на покореженный небесный фургон. И тут в моем мозгу словно случился Радужный Удар. Я ринулась вниз, к боевому седлу, и направила последний выстрел в маленькую коробочку под дном фургона. Спарк-генератор.

Второй раз за день все взорвалось. Удача наконец меня оставила, и я приземлилась крупом на осколки склянки из-под лечебного зелья. Переливающийся зеленым гриб поднимался от фургона. От мантикор остались куски. ПипБак бешено защелкал. Уровень радиоактивного заражения полз к желтой зоне. Перед глазами у меня летали зеленые кексики, а в ушах звенело.

Ладно, признаю, не лучшая моя идея.

Уилл бодро двинулся к останкам мантикор, выдирая из их хвостов ядовитые железы.

О, Селестия, как же мне плохо. На войне я таких трюков не проворачивала. Больше никогда не буду ничего взрывать в опасной близости от собственного тела.

ПипНога щелкала. И чесалась. Кажется, только крылья могли меня поднять. Вяло взмахивая ими, я потащила собственное тело почти по земле к упавшим седельным сумкам, царапая грудь и живот об рваный асфальт. Этот крошечный путь отнял последние силы. Пыльными и окровавленными копытами я выудила лечебное зелье и Мед-Х. Божественная магия потекла по мне, быстро заживляя раны и отгоняя боль. Пелена, застилавшая сознание, пропала. Это было так же приятно, как расчистить ради друзей небо за 10 секунд.

Перед носом возник сияющий Уилл и опустил на землю скляночки с уже готовым парализующим ядом. Великолепно! Можно забыть про охоту на сильных... злых... огромных... зверей. И побегать за глупыми, бессмысленными рейдерами.

Я кое-как поднялась на копыта. Голова кружилась и отзывалась тупой болью после каждого движения. Пока Уилл охранял меня, я принялась обмакивать дротики в яд. Эта нудная и долгая работа позволяла мне не думать (от мыслей болит голова!), а целебной магии — закончить латать мое бедное тело.

Взять дротик, осторожно опустить в склянку, вытащить, подуть на него, убрать в карман сумки.

Когда я закончила, у меня было ровно 43 парализующих иголочки, готовых надолго вырубить любого. Веревками я приделала самодельный механизм к боевому седлу. Очень надеюсь, он не развалится, иначе из оружия останутся только копыта и топорик. Ну, и Уилл. Интересно, если его швырнуть в толпу рейдеров, скольких он раздавит?..

---

Это было странно, но вечерний Мейнхеттен словно вымер. Мне уже хотелось нарисовать на крупе здоровенную светящуюся мишень и громко позвать всех рейдеров и мародеров сюда! Нет, правда, сейчас я была до абсурда слабо вооружена. Замечательная зебринская винтовка (не думала, что скажу такое) погибла при взрыве. Пистолет остался только один, и патронов почти не было. Дротикомет был... Забавным. Убить им кого-то было бы даже глупо. Зато при мне все еще был наикрутейше острый боевой топорик, оказавшийся потрясным в бою.

Л.У.М. засек несколько красных точек. Радтараканы. Я даже вздохнула от разочарования. Двое выползли из светящейся лужицы, полной магического огня. ПипБак удовлетворенно защелкал. Я, не задумываясь, с разбега прыгнула на их панцири. Больше никто сунуться ко мне не решился.

Я поразительно быстро привыкла к новому порядку вещей. Собственно, гибель Эквестрии я видела своими глазами, но за мной гонялся грифон-убийца, а радиация кишки выворачивала, поэтому на скорбь времени не оставалось. Сейчас же я словно была вовсе не в своем мире. Доктор доказал мне, что есть и другие. И Пустошь я упорно не хотела отождествлять с Эквестрией. Я запретила это себе. Минестерская Кобыла и лидер Шедоуболтов не имеет права на слезы, сожаления и душевную боль.

Не думай о друзьях. Не думай о тех, кто воевал рядом с тобой. Не думай о тех, с кем ты не простилась.

Я пыталась, я делала все! Но возле вокзала, куда так часто прибывал Понивилльский поезд, привозя меня и моих друзей, я не выдержала. Ноги сами подкосились, и я медленно повалилась на бок, заходясь в беззвучном плаче. Мне словно не хватало воздуха. Да и как я могла дышать без друзей? Пинки, ЭйДжей, Твай, Рэр, Флатти, Спайк. Я знала, что чувствовала. Тоску. Я бы отдала крылья только за то, чтобы быть с ними. Если я умру сейчас, будем ли мы вместе? Ни разу за время войны я не думала о смерти. Она была близко, я встречала ее каждый день, но каждый раз я лишь махала ей копытом и летела дальше. Было трудно терять кого-то из Шедоуболтов. Но мы были удачливы, и смерть редко заглядывала к нам. А теперь смерть была пьяна от крови, а я тащила ее на себе, сгибаясь от тяжести и усталости.

Я хотела встать и идти дальше, чтобы никто не упрекнул меня в слабости. Но сильную маленькую пони в моей голове завалило тысячами скелетов и тел, затопило кровью и черной скорбью.

Из этого комара меня вытащило прикосновение холодного железа к носу. Я медленно открыла глаза. Уилл пытался подтолкнуть меня куда-то выключенной турелью. Я непонимающе взглянула на него. От слез все расплывалось, но я увидела, как робопони указал на кричаще-розовые турели. Вокзал охранялся Министерством Морали. Я сама не заметила, как доползла почти до входной двери, вновь раня живот и ноги о битое стекло на дорожке. Стоило мне преодолеть еще полметра, и турели бы отправили меня к Богиням. Я чуть не совершила ужаснейшую глупость из-за своей слабости. Волна отвращения взметнулась во мне.

Я резко поднялась и отлетела из зоны поражения. Свежие порезы неприятно ныли и кровоточили. Я сжала зубы и метнулась вперед, в слепой ярости вырвав все три турели из гнезд еще до того, как они успели среагировать. Потом я пушечным ядром влетела в огромное стекло панорамного окна вокзала. Оно уже было покрыто сетью тончайших трещин. Против меня шансов у него не было.

Когда стеклянный дождь посыпался на пол, я была похожа на окровавленный шар ненависти. На меня ошалело уставилась кучка рейдеров. Один даже выронил из зубов шприц, готовый пустить ему по телу наслаждение.

В меня вгрызлась дробь, мимо уха просвистел нож. Я видела зебр, накаченных боевыми наркотиками. Сейчас я голыми копытами дралась отчаяннее и смертоноснее их. С плакатов на стене грустно смотрела Флаттершай, умоляя быть лучше. Но лучшее, на что я была способна сейчас — ломать кости варварскими движениями.

Когда ярость в груди перестала клокотать, я наконец замерла. От меня чуть ли пар не шел. В ноздри наконец ударил запах крови, а очередные раны дали о себе знать. Я упала на бок. Простреленная нога была этим очень довольна. Где-то рядом загудел Уилл, собирая тела живых и мертвых в сеть. Он ушел бесшумно.

К телам, лежавшим рядом со мной, робопони не притронулся.

Сжав зубы, я поднялась на ноги и обшарила рейдерские тайники. Дробовик, пистолеты, ножи. Все в отвратном состоянии. Может, Черная починит. На грязном матрасе валялась потрепанная пластинчатая броня. Она была мне маловата, но сойдет.  

Чуть живая от усталости, я долетела до завода. Хорошо, что я пегас, Селестия, спасибо. Дороги были или перегорожены обломками или заняты теми, с кем я встречаться вообще не хотела. Огненный закат догорал, под крышами кто-то неприятно копошился. Я была безмерно счастлива, закрыв за собой тяжелую надежную дверь.

---

— Твоя эмоциональная нестабильность ставит под угрозу успешное выполнение заданий. И твою жизнь, разумеется, тоже, — после двух дней молчания прогудел Уилл, когда мы стояли у плиток и помешивали наркотическое варево в котлах. Черная ради меня решилась на эксперименты со старыми рецептами.

— Ты только сейчас решил меня отчитывать? Как-то медленно для супер-компьютера, — я даже не подняла головы в его сторону, хотя навострила уши.

— Я анализировал ситуацию, мир и их влияние на твой рассудок. Разрабатывал курс терапии.

— Чего?! Не-е, мне не нужен психоаналитик-железяка. Ни за какие радуги на это не подпишусь, — я так сильно качнула стол, что в котелок упала какая-то банка. Она с шипением расстворилась, а над маслянистой поверхностью всплыл дымчатый радужный гриб. Запах был такой резкий, что меня до костей пробрало.

— Что ты туда кинула? Хочешь сорвать весь эксперимент? — Черная возмущенно протопала к котелку и наклонилась над ним. — Стоп. Радужный консервант? А неплохо.

Мутант помахала лапой над дымкой, с бормотанием добавила что-то еще, и варево из болотно-зеленого стало прозрачным с радужной маслянистой пленкой.

— Пусть все выкипит. Пар собрать в конденсаторы, — командным тоном приказала она и отправилась колдовать над остальными котлами.

— Что с тобой сделать? — тупо спросила я у кипящей жижи.

Уилл деловито отпихнул меня железным крупом и закрыл котелок крышкой с толстой трубкой.

— Еще один яйцеголовый. И ты не будешь копаться у меня в мозгах!

— Это не обсуждается. Посмотри список задач.

Я с фырканьем ткнула в ПипБак. "История минувших дней: найдите напоминания о Флаттершай, Эпплджек, Твайлайт, Рэрити и Пинки". Карта вся покрылась маркерами.

— Да ты издеваешься?! — я со всей силы впечатала копыто ему в грудь — пластина немного прогнулась. — Мои. Друзья. Умерли. Это и так давит со всех сторон, а теперь и ты добавил. Хорошая терапия, помощник хренов!

— Ты чуть не повредила мне мозг. И я всегда был лучшим помощником, пусть и вторым.

У меня в голове шестеренки задвигались в направлении ошеломительного понимания, но я даже рта раскрыть не успела. Пластины на груди Уилла с шипением разошлись, и перед моими глазами предстало иссохшее тельце совы с головой в сияющем камнями и лампочками шлеме.

— Совелий, — выдохнула я.

— Я не был неудачным проектом. Твайлайт не могла не сохранить меня. А без Спайка ей было слишком трудно. Тело робомозга, разработки МТН, магия — и вот он я, СОвелий-123. Если бы не ты, мозг бы вскоре отказал без отладки.

Я плюхнулась на круп и смотрела, как вновь сходятся черные пластины. Эпплджек тоже превратила Вайнону в робомозг. А Ангел накачивался наркотиками до полной неуязвимости. За Гамми ухаживали в лучшем питомнике аллигаторов. Только злобная зверюга Рэрити однажды не встала с шелковых подушек. И Танк, мой бедный дружище Танк. Что он делал, когда Клаудсдейл разлетелся на кусочки? Черепахи живут долго. Но не переживают конец света. Я тряхнула головой, отгоняя мысли и сочувственно постучала Уилла-Совелия по железной спине.

Черная снова испортила лиричный момент. Она соскочила откуда-то с мостков. Ее глаза лихорадочно блестели.

— Мы сделали не просто Дэш. Это двойной Дэш! УльтраДэш! Сила, скорость, восприятие,  скорость передачи возбуждения между нейронами — все гораздо выше.

— Только не заставляй меня снимать рекламные ролики, — буркнула я и стала набивать сумку принесенными Черной ингаляторами. На красном пластике уже блестел радужный след. УльтраДэш, ха.

---

Тяжелые сумки давили на спину, а от неудобной брони все чесалось. Я проверила крошечный боезапас своего последнего пистолета и вылетела на туманную улицу Мейнхеттена. Только из-за меня Дон все еще был в городе и каждое утро вытаскивал свою повозку на торговую площадь. Ее давно уже охраняли грифоны-наемники, поэтому для караванщиков это было вполне безопасное место. Если они платили, разумеется. Дон весело болтал с бурым молоденьким грифоном, когда я спикировала прямо перед его навесом. Дюжина грифонов тут же направила на меня оружие, но я помахала пустыми копытами, и они успокоились. Дон приветственно заулыбался. Мы стукнулись копытами, и я кинула сумки на прилавок.

— Новый продукт. Опробован, безопасен, улетен, — я широко ухмыльнулась. — УльтраДэш. Сорок крышек за штуку.

Дон с сомнением хмыкнул, но сумки раскрыл и пересчитал ингаляторы. Грифоны заинтересованно тянули головы.

— Ладно, беру, — единорог спрятал сумки под прилавок и выудил из маленького сейфа два звенящих мешочка. На каждом аккуратно было выведено: "1000".

Стоило мне убрать крышки, грифоны и несколько пони тут же выстроились в очередь.

— Если дело пойдет хорошо, дам знать. И буду ждать новую партию. Можешь пока посмотреть товары.

Я сунула нос под прилавок и сняла холстину с кучи оружия. Винтовку я потеряла, но боевое седло все еще было в порядке. Крышек хватило на хорошее ружье и на пополнение боезапаса. И еще я скупила все лечащие зелья и бинты. Надоело кровью истекать.

УльтраДэш разошелся быстро. Грифоны на безумной скорости носились по небу и, кажется, за ними оставался радужный след. Дон светился от счастья от количества крышек и на радостях подарил мне новенький кастет. ПипБак он мне чуть не оторвал вместе с ногой, разглядывая его. А еще потыкал куда-то, и дурацкие стрелки-полоски в моей голове наконец стали почти приятно-зелеными. И карта опять расцвела кучей меток. По-моему, до войны в Эквестрии было гораздо меньше интересных мест.

Я тащилась обратно к заводу, медленно летя над красивыми виадуками Лунных Колец. Солнце светило из-за Тенпони-тауэр, и вокруг башни был слепящий круг света. Я засмотрелась.

Вокруг ног обвились веревки и стремительно утянули меня в мешанину разрушенных зданий. Я не успела даже вскрикнуть от удивления. Я видела пони. Много красивых пони. Мир потух в радужной вспышке.

Глава 5. Гонка

Спустя почти 2 года я внезапно ожил, страстно захотелось писать. Не знаю, надолго ли хватит вдохновения. Но порцию экшена, крови и моральных падений я вам принес этой главой.

Веревки на крыльях — это больно.

Прижатый ко лбу дробовик превратил бы мои мозги в кашу, если бы я подумала хотя бы вздрогнуть. Темные облезлые стены подвала давили не меньше. Я задыхалась от спертого воздуха и запаха собственной крови. Разбитый нос пульсировал тупой горячей болью. Разумеется, я была безоружна. А ПипБак был поцарапан — его явно пытались снять. Ха, только вместе с ногой, уроды.

— Тебе крылья оторвут, сука, так и знай, — зашипел, стоило мне прийти в себя, болотного цвета тощий единорог, левитирующий дробовик. Он весь трясся от злобы, и выбивать оружие у такого неуравновешенного я бы точно не рискнула. Тем более, я была подвешена за крылья, что отрезало любую возможность побега. Задние ноги саднило от веревочных ожогов, а на лбу зудела ссадина. На глаза мне свешивалась грива, и полутемную комнату я видела сквозь радужную пелену.

Жеребец ткнул меня стволом дробовика в живот, заставляя дернуться. Я отбросила челку с глаз и пригвоздила его полным ненависти взглядом — я долго его практиковала за время войны. Он фыркнул и отступил на шаг.

— Точно оторвут крылья. Бешеная сука. Фанатка сраная. Откуда ты только свалилась? Скажи спасибо, что Ризориус любит древности. Иначе соскоблил бы тебе кьютимарку…

На его боку блеснули ножи. Я напрягла крылья, чтобы проверить крепления на прочность. Этот дурак не верит, что я Рэйнбоу Дэш, разумеется, не верит. Значит, и не ждет и фокусов… Сосредоточься. Если вывернуть одно крыло, сделать рывок в ту же сторону и подтащить следом второе, потом в другую сторону… Два рывка, потерянные перья, возможный перелом кости или искореженная лопатка. Что ж, свобода того стоит.

Единорог отвернулся на открывшуюся дверь и не видел, как я принялась ерзать в воздухе. В свете двери появился силуэт еще одного вооруженного жеребца, но меня было уже не остановить — заторможу сейчас, и точно сломаю крыло.

Будь оно у меня обычное, я бы уже наслаждалась сейчас хрустом костей. Но железки просто отчаянно выгнулись, сгибатели заскрипели, и в ворохе голубых перьев я вырвалась из ловушки. Рявкнул дробовик, когда я рубанула по нему копытом. Совсем рядом с щекой пролетели дробинки. Но мне было уже плевать. Холодная привычная сталь в копытах, как я скучала. Дробовик был мой, пусть и разряженный. Это не мешало использовать его, как хорошую дубинку. Я влепила единорогу по лицу дулом, и он повалился с захлебывающимся криком. Изо рта полетели зубы и кровавая слюна. С его бока я сорвала нож и метнула в сторону красных лучей, поток которых сразу же оборвался, спасибо ЗПС.

Я не заметила, как поднялся единорог. Он выдернул дробовик магией и ответил мне моим же ударом. Перед глазами поплыли красные круги, а из разбитого носа опять полилась кровь. Охранник вновь поднимал дробовик, но я устремилась к нему и плюнула прямо в лицо бурой жижей, сбивая его концентрацию. Дробовик пролетел мимо и ударился об стенку, а я вложила все силы в удар по его виску. ПипБаком. У меня вся нога загудела от этого, а жеребец упал, широко распахнув глаза. Его ноги пару раз дернулись и замерли. Не надо было вставать у меня на пути.

Совсем рядом стену прожег красный луч. Но я не успела даже развернуться всем телом к неприятелю, как он покрылся розовым, как жвачка, облаком. Он в панике раскрыл рот… и стек на пол безобразной лужей.

Меня буквально парализовало ужасом. И второй раз за день я получила удар по затылку, от которого мир опять схлопнулся в черноту.

---

Свет растолкал чернильных пони, налипших мне на мозги, и я с трудом открыла глаз. Второй заплыл, дико пульсировал и распух так, что не пропускал даже щелки света. На спину ощутимо давило тяжелое копыто, на живот — битые камни. Я попробовала шевельнуть ногой, но тут же получила болезненный удар по ней. Я сжала зубы, сглотнув кровавую жижу во рту, и подняла голову.

Музей Мейнхеттена с копиями тронов всех правителей Эквуса узнал бы любой жеребенок, а я — тем более. Здесь было даже мое кресло Министра Крутости, все еще окруженное магическими грозовыми облаками с бьющими из них молниями. Свет пробивался через завалы неровно, бледными клочками, но сам Тронный Зал был почти идеально вычищен и отремонтирован. На балконах покоились турели и сидели, рассматривая меня через прицелы, снайперы. Все троны пустовали. Кроме одного, которого точно не было раньше.

Пинки обожала розовый, и все мы вынуждены были любить его, чтобы не сойти с ума от его кричащей энергии. Сейчас же меня действительно замутило. Потому что отовсюду на меня смотрели полные ужаса глаза или тянулись в мольбе копыта. Весь трон был склеен тем самым розовым облаком из десятков пони. И, судя по открывающимся в бесшумном вопле ртам, они все еще были живы.

А на троне восседало чудовище.

Потом я долго думала, почему сначала увидела Зал, снайперов, тот же трон. Но не его. Видимо, я сама пыталась себя уберечь от еще одного прыжка по скользкой дорожке к безумию. Потому что причин для потери рассудка было чуть более пинкиллеона. Пони — если это и правда был пони — не умещался на своем троне. Он сидел боком, небрежно повернув голову ко мне, и его исполинские задние ноги цвета вареного мяса были закинуты на подлокотники: по-другому сидеть он бы не смог. Его всего окутывало розоватое сияние, вырывающееся из носа с каждым шумным выдохом, и этот туман разгонял вокруг, наверное, десяток самых разных крыльев. Все они были розоватыми, но разных оттенков прежних цветов. От их вида мои собственные крылья заныли зудящей фантомной болью. Он их выдрал у пегасов и…приклеил? Один раз даже мелькнуло перепончатое крыло ночного пони. О, богини. Он был бы даже красив, если бы не раздувшееся тело с облезшей кожей. Аристократичную голову венчало не меньше пяти рогов, но они ощущались еще хуже, чем крылья: торчали изо лба во все стороны, будто наспех приклеенные на горячий воск. Я не могла задержать взгляд на чем-то одном, лихорадочно осматривая чудовище. А потом оно заговорило, и даже голос был похож на раскаленную смолу — шипел и тек, обжигая, заполняя, облепляя.

— А вот и ты. Охотник стал жертвой. Если уж крадешь чужие лавры, привыкай смотреть в оба. Жаль все же, что мне не довелось поймать настоящую Рэйнбоу Дэш. Нам с ней есть о чем потолковать. Конечно, она вряд ли бы меня узнала… — рот, похожий на дыру в вязкой жиже, изогнулся в подобии смущенной улыбки, — Кантерлот меня несколько обезобразил. И абсолютно испортил церемониальные наряды!

Чудовище закрыло копытами лицо, изображая рыдания. Трон под ним шевельнулся, как от приступа судорог. На широкой шее с выступающими жилами блеснуло оплавленное золото и пучок розово-синих лучей.

И я его узнала.

Селестия, пусть никто из моих друзей не стал таким же монстром.

— Кантерлотский Казначей.

Розовая туша вздрогнула от моего надсадного сипа. Одно копыто заинтересованно приоткрыло глаз.

— Золотой медальон. А внутри волоски из грив Селестии и Луны. Высшая степень доверия. И почему-то они мертвы, в отличие от тебя!

Я рванулась из-под жесткого копыта, и тут же щелкнул хор винтовочных предохранителей. Казначей раздраженно махнул копытом, брызнув розовой слизью на колонну. Пони отпустили оружие, но взгляда от меня не оторвали.

— А сейчас ты меня заинтересовала, фальшивка. Ты что, из кружка кобылок-историков вылезла?

— Скорее с того света, — я резко ударила крупом вверх, и пони, прижимавший меня к полу, от неожиданности сам упал. Я поднялась демонстративно медленно, с хрустом повела лопатками и распушила перья. Этой мерзкой и нелепой твари нужно было дать отпор. — Мог бы и протереть от пыли кресло для Министра, Казначей.

В его мутно-розовых глазах застыло тупое недоверие, под которым — я знала — скоро будет и гнев. Мне не нужно было быть гениальным политиком, чтобы понять: сейчас последний шанс пойти на сделку. На любых условиях, потому что на кону в который раз стояла моя жизнь. Однажды я стану осторожной, перестану попадать в ловушки и бесить опасных противников. Честно.

— Я наблюдал за тобой с Кьюттейла, глупая пони. Да, ты разнесла моих…сборщиков налогов быстро и жестоко. Но они просто первый раз видели пегаса, бедняжки растерялись. Так что твой налет еще не делает тебя Убийцей драконов. В огонь лезть только было безрассудно, в стиле Рэйнбоу Дэш, но в Пустошах много кто шкурой рискует просто так. Ты заигралась, маленькая пони, и…

— Код доступа к счетам Министерства Крутости «супер-мега радужный удар, 7 13 107». Это я тоже из книжек вычитала? — рявкнула я, перебивая его тошнотворный голос.

— О, — глубокомысленным басом произнесло чудовище. — Любопытно.

— На единственном общем совещании, где была Принцесса Луна, ты запутался в плаще и упал прямо ей под копыта. Она не засмеялась, но и встать не помогла. Наверное, чувствовала.

— Чувствовала, что она отвратительный правитель и никудышный военный?! Будь это иначе, я бы не предал собственную страну, — зашипел Казначей. Кожа вокруг рта до предела растянулась в злобной гримасе и покрылась складками. — Я бы не согласился почти умереть от зебринской магии, будь у Эквестрии при Луне шанс спастись.

У меня по спине побежали мурашки. Розовое облако, Кантерлот, зебры…

— Предал?.. Зебринская магия? — Я лепетала, как жеребенок, а в dbcrf[ вдруг зашумела кровь. — Ублюдок…

— Ту коробочку с розовым подарком в центр Кантерлота принес я, — он смотрел мне прямо в глаза. Своим безумно-горделивым взглядом. Зрачки были не больше кончика иглы. Ну конечно, он всегда под наркотиками. Или боль трансформаций убила бы его.

Я думала об этом как-то отрешенно. Передо мной был палач Эквестрии. Чудище, уползшее с собственных похорон. Нужно было утопить копыта в его розовом мозгу и дождаться спасительной пули снайпера. Но мой рот словно раскрыл кто-то другой.

— У меня есть наркотик, не требующий увеличивать дозу. Ты ведь для этого меня притащил?

Он резко наклонил голову, и что-то внутри него чавкнуло. Трон опять дернулся в немой скорби.

— Тебя так резко перестала волновать история Эквестрии? Фальшивка.

— Я не могу убить тебя голыми копытами, — я сама испугалась мертвого равнодушия, сквозившего в моем голосе. — Отзови своих оставшихся «сборщиков налогов». И я освобожу тебя от всех наркоторговцев. И от боли.

Казначей помолчал и захохотал так, что с балкона упал кусок штукатурки.

— Мои пони держат в копытах половину Мейнхеттена и все земли до Понивилля. Думаешь, за твои таблеточки я с этим расстанусь? Да и вообще, не тебе тут диктовать условия. Хоть и фальшивка, но повадки своей героини переняла достойно.

Он плюнул розовой жижей на пол, ударил копытом по трону, и откуда-то сверху на меня навалилась толпа жеребцов. Я не успела даже пошевелиться, как крылья опять обхватило тугое лассо, а распластанные ноги крепко прижали к полу. Надо мной встал огромный пони — одно его копыто было в два моих. Я чувствовала спиной его горячую потную шкуру. Он прижимался слишком близко. Внутри поднялась волна отвращения, и только давление на крылья не позволило мне дернуться с такой силой, чтоб навсегда отбить его желание насиловать.

— Фаукс, не так быстро. Возможно, среди ее новых друзей для тебя найдется дырка поменьше? У тебя же остались кобылки из Кьюттейла. Один из моих лучших ребят хотел привести нам пару, но кое-кто размозжил ему ноги и голову его же оружием, верно?

Меня будто облили холодной водой, я даже как-то съежилась под нависшим тяжелым жеребцом. Почему я не спрятала малышей, не велела Дону вести их куда угодно и как можно дальше? И как я могла долгие годы ходить рядом с этим отвратительным существом? Почему не видела этой мерзости в холеном богатом пони? Единственное, о чем я сейчас не жалела, были размазанные по земле мозги рейдерского вожака.

— Слушай меня, фальшивка. Ты прибрала к копытам огромный завод. Ты вытесняешь с рынка обычных барыг. А еще пропадают мои городские патрули, и я знаю, куда ведут следы. Фаукс, покажи ей, что мне все это очень не нравится, — огромный жеребец фыркнул, и я почувствовала, как копыто приподнимает мой круп. Я зажмурилась, ожидая, что мое тело начнет разрывать изнутри. Звякнул нож… И на землю посыпались остатки моего и так многострадального хвоста. Я еле удержалась от прерывистого всхлипа. Фаукс, еще раз фыркнув, больно пнул меня по крупу и отошел. — На первый раз достаточно такого предупреждения. А теперь мои условия сделки. Никто не трахает, не убивает и не продает твоих маленьких пони и этих уродов с завода. Возможно, мы даже не сожжем Сент-Пони за мародерство на наших землях. Наркотики будешь продавать мне. Все. Естественно, свои крышки и некоторые материалы получишь, я ведь не грабитель. А еще ты найдешь мне одну интересную штучку. Ради нее еще никто из моих не был готов голову сложить, но ты-то строишь из себя героиню. Ну что, по копытам?

Он смеялся мне в лицо. И я ничем не могла ответить. Сейчас все козыри были у него.

Пони освободили одну мою ногу, чтобы я могла махнуть ею в воздухе. Прикасаться к чудовищу было опасно для здоровья.

— Умеешь же быть умной. Всего-то надо было каплю насилия. Однажды вся Пустошь поймет, что я делаю это во благо! — Казначей театрально всхлипнул и раздраженно двинул копытом в воздухе. Балконы почти мгновенно опустели. Державшие меня пони тоже ретировались. Во всем зале из охраны остался только Фаукс.

Я, подрагивая, встала. Его серая тень последовала за мной.

— Какая вещь тебе нужна? — буркнула я.

— Вообще, две. Но лежат они совсем рядом, буквально на соседних столах. Ты вряд ли знаешь имена Фунг и Янг Голденштайн. Хотя они могли бы прославился на весь мир. Если бы успели закончить свои проекты. Фунг делала насадку на единорожий рог, создающую такое защитное поле, что и удар жар-бомбы выдержит. А ее сестра по тем же расчетам создавала сжимающееся хранилище для всевозможных неустойчивых магических веществ. Она хотела в маленькой колбе удержать пламя тысячи драконов. В общем, эти вещи они создали. И они до сих пор лежат на их столах около их же костей. Министерство военных технологий не самое радушное место, ты же понимаешь? А тебе нужен десятый этаж. Подземных уровней, поэтому долететь, увы, не получится. Мои ребята расчистили 4, а дальше ни один не вернулся. Все, что сможешь там найти и унести на себе — твое, но без моего заказа можешь даже не высовываться, уж поверь, лучше сгнить там внизу, чем предать меня. На подготовку дам неделю, и мои ребятки за тобой присмотрят, чтоб куда-нибудь не упорхнула. Все ясно? Десятый этаж, сектор Защиты, 101 комната. Коды доступа возьмешь в первом терминале.

Казначей шумно выдохнул и вновь махнул копытом. Громадный Фаукс тут же схватил меня зубами за остаток хвоста и дернул так, что я проехалась во всему гладкому полу в сторону выхода. За тяжелыми дверьми трясущийся единорог помог мне надеть мое седло и сумки. Видимо, знал, что я сотворила в темнице с его сородичем.

После пережитой смертельной опасности и общения с самым мерзким в мире существом больше всего мне хотелось залезть с головой в горячую воду. Или засесть в грозовом облаке, покалывающим легкими разрядами. Но чистой воды в Эквестрии больше, видимо, не было, а до облаков вновь покалеченные крылья меня бы не донесли.

От Музея до завода было далековато, но день был в разгаре, я не торопилась. «Ризориус». Почему сразу воспоминания не кольнуло это имя? Не было надежды, что кто-то из прежней жизни тоже здесь, полвека спустя? Но ведь Черная и ее команда были. И Совелий. Даже Дедуля. Или просто мысль о собственном спасении затмила все остальное. Но КАК Казначей вообще выжил? Дедуля рассказывал о жеребятах, но у них не было разума. Ризориус был безумен, но по-своему. Скорее просто алчность переросла все границы. Я представила, как он полз по умирающему Кантерлоту, вырывая у попавшихся ему на глаза пони рога и крылья, ставшие похожими на жвачку. И приклеивая их к себе. Одно за другим.

Я глубоко ушла в свои мысли и вышла точно к рейдерскому костру. Нос к носу столкнулась с плешивой кобылой, чистящей нож.

Он свистнул точно у моей груди, но в последний момент ударился в окованное сталью копыто. Я заметила это уже лежа в пыли, отпихнутая могучим боком Фаукса. Жеребец лениво отбросил упавшую на глаза грязную черную челку и наотмашь ударил плешивую ногой в кастете. Страшно хрустнула челюсть, и кобыла безумно заверещала, разбрызгивая кровь.

— Кому еще из вас, слепых, поправить зрение? У нее на броне знак Ризориуса.

Я впервые услышала, как он говорит. От хриплого, но гудящего баса дрожали ноги. Я опустила голову и действительно заметила висящий на броне розовый камушек. В животе замутило, когда я поняла, что это был глаз, попавший в Розовое Облако. У Фаукса точно такой же был вделан в широкий ошейник. Рейдеры шустро расползлись перед ним, одна только плешивая продолжала скулить и слепо ползать. Путь ее лежал точно в горящий костер, и я быстро взмахнула крыльями, чтобы этого не видеть.

Фаукс следил за мной. Очень искусно и незаметно для такого пони. Я бы не захотела сойтись с ним в драке. Ни за что.

Лететь было больно, ободранное крыло слушалось плохо, я все время кренилась влево. Облетать большие здания было страшно, в них всегда была хорошая защита, и я держалась подальше. Мимо проплыла почерневшая высотка с мечами и шестернями на фасаде. МВТ. Меня пробрала дрожь. Через неделю я должна оказаться здесь. В подземной ловушке, о которой ничего даже толком не известно. Я была только в пентхаусе, на приеме у ЭпплДжек, и понятия не имела о десятке этажей внизу.

А еще я понятия не имею, сколько мне понадобится оружия.

Наконец впереди расплылось звездообразное тело завода. Правда, вместо трех лучей теперь были кратеры, но из труб химического отсека тянулся едкий дым. Я заложила резкий поворот, крыло чуть хрустнуло, но и болеть вдруг стало меньше. К отсекам, где Черная в большом котле варила свои смеси, можно было попасть через нерабочую трубу. Я упала в ее мрак, скатилась, как по горке и приземлилась точно на краю обрыва, ведущего к котлам.

С противоположного края на меня смотрел богато одетый серый пони.

— Хм, не думал, что здесь есть еще входы, кроме известных мне, — он магией приподнял блестящий цилиндр. — Октавиан Блейк, если Вам угодно.

— И что ты забыл на моем заводе? — доверия он совершенно не внушал, и я показательно сняла ружье с предохранителя.

— Общественном заводе. Он принадлежит Мейнхеттену, а я — его глава.

— Те же слова я сегодня слышала от одного большого розового ублюдка.

— А, Ризориус, — жеребец фыркнул. — Жалкий вор и убийца. То, что у него куча головорезов и украденные водяные чипы, еще ничего не значит.

— Чипы? — Я напряглась. Вот оно. Понивилльские рейдеры выглядели хуже местных, а грифоны на торговой площади говорили, что за воду приходится платить все больше. Да, Ризориус имел хороший рычаг давления.

— Ну да, очистительные. Раньше они были моими, пока не появилось это чудовище и не уничтожило все.

Подо «всем» Октавиан, видимо, подразумевал кучку богатеев, вылезших из своего Стойла, отгородившихся от остального Мейнхеттена и взимавших полагающуюся им «дань» с местных жителей. А на несогласных они направляли свои турели из Стойла. А еще повыдирали все водные чипы, какие находили. В Тенпони ублюдков не пустили, и они штурмовали башню который год. Ризориус был мерзким, и под его началом половина жителей ушла в рейдеры, но хотя бы от жажды город не умирал.

Конечно, я этого не сказала. Но быстрый рассказ Дона о едва не угасшем за пару лет Мейнхеттене гремел у меня в ушах.

Октавиан, видя мое угрюмое молчание, продолжил:

— Мы долго хотели попасть сюда, я и мое Высокое общество. Правда, оружейный отсек был бы важнее… Но лучше земнопони в руках, чем пегас в небе, верно?

— Убирайся, — я сплюнула. В котле хлюпнула желтая жижа. Это варево было для Клетки. Там варился десяток рейдеров, но мне было плевать.

— А-а-а, вижу, ты уже связала себя с нашим розовым другом, — он разглядел глаз на броне. — Ну, ничего, силой этот вопрос решить даже легче.

Во вспышке света он исчез и тут же возник около меня, метя ногой в висок. Но я была как пружина. Развернулась и отбила копыто. С него сорвался дорогой ботинок и упал куда-то вниз.

— Ризориус перетравит весь мир, рог Селестии тебе во все места, — зашипел Октавиан. Мы стояли на задних ногах и махались в копытопашной. Я его явно недооценила. — Сейчас он забрал чипы здесь и в Понивилле. Скоро двинется на север, в Лас-Пегасус или еще куда-нибудь, а потом к Разрушителю.

Разрушитель. Удивительное оружие МинМира. Безопасное на вид, чудовищное, если все верно сделать. Магическая башня на краю Полосатой пустыни, способная напитать водой реки, превратив их в бурные потоки, затопить земли или снести армию страшной волной воды. Или кипящей воды.

Я отвлеклась, и под ноги меня ударила вырванная магией труба. Я упала, но резко перекатилась, навскидку стреляя из ружья. Октавиан вновь телепортировался мне за спину, и мы вновь схватились. Еще ближе к краю.

— Ты не понимаешь, глупая пони? Он пересадит свой чертов мозг в мейнфрейм Разрушителя и зальет Эквестрию отравленной Розовым Облаком водой! Да у него власти будет в три раза больше, чем у обеих Принцесс!

Октавиан задыхался от боя. Я — от его слов. Вот зачем этой твари были нужны вещи из МВТ. Сохранить свой мозг и поднять над Разрушителем мощный и компактный щит, чтобы уберег от всех несогласных.

— Думаешь, при тебе жизнь будет лучше? — Я прищурилась, отбивая удар за ударом. Он уже использовал действительно сокрушительные приемы. Хорошо, что я все их знала. Еще чуть-чуть.

— Конечно, я же из высшего сословия, а не какой-то там…

Я не дала ему договорить. Выгнулась дугой, сначала ударяя ПипНогой по основанию его рога (цилиндр смешно закрутился, падая), задними — точно в закрытую только шелковым костюмом грудь. Отколотый рог с громким звуком ударился о край огромного котла, а его недавний обладатель рухнул в кипящую жидкость. Его крик оборвался почти мгновенно.

---

— Мы должны отправить тварь гнить в земле, — ровно пророкотала Черная.

В сыром подвале пахло гадко, со стен капало, но здесь никто не мог подслушать. После Октавиана, как-то пролезшего внутрь, и шастающей вокруг завода моей «охраной», все стали параноиками. — В МВТ точно есть все для жар-бомбы. У меня есть корпус и взрывчатка, но нет драконьего пламени. Это тяжелые зачарованные баллоны, утащить их в копытах тяжело, но магией можно. Или поискать маленькие.

— У меня нет рога, — буркнула я. Мне все не нравилось. Мало того, что одна в ловушке под землей, так еще надо выжить, найти то, что хочет Ризориус, плюс утащить эти баллоны у него из-под носа, чтобы тварь не догадалась о наших планах. Миссия немного невыполнима. Не круто.

— Но у меня есть, — тут же дернулся Дон.

— Я должна быть одна. На четырех этажах его пони, плюс все камеры работают.

— Если ты их подключишь.

— Это часть задания, он хочет видеть процесс. И даст мне переговорное устройство в придачу.

— Бинго! — вдруг закричала Черная. Я поморщилась. — Баллоны — это шестой этаж, в правом крыле должны быть экспериментальные небольшие, как нам и нужно. Ты разведаешь весь этаж, как бы в целях безопасности, включишь камеры, найдешь баллоны. А потом сделаешь вид, что чинишь терминал лифта. С помощью твоего ПипБака мы взломаем камеры этого этажа и нулевого. Там будет видно статичное изображение. Не больше пяти-шести минут, Дэш!

— И когда ты поднимешься, я телепортируюсь к тебе и заберу баллоны. Гениально! — Дон звонко ударил копытом по полу.

— Почему бы сразу не на нужный этаж? — я бросила на него хмурый взгляд. Я любила опасность, но этот план был выстроен на соплях, и все это казалось вариациями самой тупой смерти. Голос Твайлайт в голове это подтвердил.

— Глубоко. Боюсь навсегда застрять где-нибудь в перекрытиях, я же не бог магии. И тебе придется максимально подробно описать мне нужный этаж, иначе я не смогу, — жеребец смущенно почесал макушку. Кстати, жеребят я ночью отправил в Сент-Пони, подальше от этой сволочи.

Я благодарно кивнула и впервые за несколько дней улыбнулась. Все свободное время мы собирали боеприпасы, наркотики и сведения о здании, но угрозы Ризориуса не покидали мою голову.

— Как только Дон появится здесь, я закончу бомбу. Мы подвезем твой фургон и оставим у музея. Зайдешь в него, возьмешь замаскированную бомбу. Найди слабое место этого говнюка, и обязательно взорви там все до того, как ему достанется эта чудо-защита, — Черная положила тяжелую лапу мне на плечо.

— А ты точно ученый, а не революционер-террорист? Его пони не спустят с меня глаз.

— Именно поэтому я сделаю для тебя такую смесь, что ты станешь быстрее мысли.

— Тогда хрен ли мы ее в МВТ не используем?

— Потому что для этой штучки мне тоже нужен драконий огонь.

---

У входа толпилось много пони. Они выглядели грязно, но не как рейдеры.

— Сто крышек! Десять литров воды! Сто крышек, — кричал зазывала в хуфбольной форме. Имея так много чипов, Ризориус просто обдирал Мейнхеттен до нитки.

Я протолкалась к дверям, показала охране глаз и вошла. Вообще, идти мне было тяжело. Ружье и новый дробовик были на седле, в сумках куча зелий и прочих вещей, способных спасти меня. На копытах, как всегда, держались пистолеты. От Казначея прибыл еще подарок в виде импульсных гранат, и их я повесила на шею, поближе. И, несмотря на грозный вид, меня потряхивало. Роботов и гулей я ненавидела, а внизу и того, и другого точно в достатке.

В атриуме сидело несколько пони, они указали мне на главный терминал. Я выдохнула и начала свою двойную работу. Сначала, как и полагается, скачала скачала себе все известные пароли нижних терминалов. Копыта предательски дрогнули, пока я переносила программу-жучок. Мне казалось, что сейчас завизжит сирена, меня пристрелят на месте, а Ризориус из моих глаз сделает два новых пропуска.

Но все было тихо. Пони не смотрели на меня, занятые своими делами. Я отошла от терминала и двинулась вверх по широкой лестнице к указателю «лифт».

«Запоминай детали» — кричал внутренний голос.

Возвышение после лестницы. Обширный пустой серокаменный зал, десять алых лифтов. На потолке разбитые люстры в виде шестеренок. Истлевший красный ковер с яблочным узором. Выбитые высокие, узкие окна, заколоченные досками изнутри. Я смотрела так долго, что заслезился единственный полу-живой глаз.

— Ну, чего застыла? — проскрежетал в динамике на плече голос Казначея. Я вздрогнула и сморгнула. Со стены на меня пялился глазок камеры.

— Красивое место.

Только бы получилось все описать Дону.

Лифт тихо звякнул и спустил меня вниз. Я бодро прорысила весь минус четвертый этаж, где еще ходила пара угрюмых охранников.

Дверь на лестницу выглядела так, будто в нее долго ломилось изнутри что-то огромное. Я тихо сглотнула. Ну, хоть поменьше дракона. А драконов я уже убивала. Мой обрубок хвоста задрожал от натуги, пока я убирала засовы. Охрана хмуро смотрела мне вслед и вновь заперла дверь. Обратно или на лифте, или никак.

Я представила, как жалко бью копытами в эту сталь в темноте. Фу, прочь такие мысли.

На лестнице и правда было темно. Я включила фонарь ПипБака и сняла оружие с предохранителей. Сглотнула слюну, уже начинавшую течь по спусковым удилам. Тишина обманывала. Было сыро, где-то капала вода, лестница чуть скрипела, но все равно это была угрожающая тишина. Я миновала отметку пятого этажа и пошла ниже. На периллах висел уже старый труп рейдера. Он весь был пожеван, лица вообще было не разобрать. Значит, точно гули. Я полетела, чтобы вообще не шуметь. Уж лучше шарахаться только по двум этажам, чем драться с обитателями шести. Или сколько их было в проклятом подземелье.

Пегасам нельзя в такие места, однозначно.

Я долго думала, как же ответить Ризориусу на вопрос о делах на шестом. Но отвечать не пришлось. Пролеты, не дойдя до шестого, заканчивались мешаниной из камня и железа: внизу что-то взорвалось и превратило спуск в это. Но судя по карте в другом крыле была еще лестница. Ну, или лифт, взломать который я вряд ли смогу.

Я осторожно влетела в помигивающий аварийным освещением коридор заветного шестого этажа. Стены были обожжены, попадающиеся под ноги кости тоже. Значит, взрыв был здесь. Не удивительно. «Отдел взрывчатых веществ. Левое крыло». На мое счастье здание было линейным, везде два крыла, большие цеха, никаких лабиринтов комнатушек. Я бесшумно летела мимо навсегда сплавленных дверей, не видя ничего, кроме костей. Потом подумала и вытащила из-за спины боевой топорик: для тихой драки с гулями самое то.

Стоило подумать об этом, как в мутное стекло рядом ударился пони. Мертвый. От удара его гнилые зубы разлетелись, но он продолжил неистово колотиться о толстую преграду. Дверь надежно запечатал взрыв, но от его рычания проснулись другие.

На них тлели белые халаты, очки врезались в мертвую плоть, но в глазах не оставалось разума. Я резко поворачивала голову, идя словно в жутком зоопарке, и лишь надеялась, что стекла достаточно прочные, и ни одна дверь не откроется.

Впереди уже зеленел терминал у лифта, и Ризориус зашипел о камерах, как вдруг наперерез мне рванулось два гуля. Охранники. Я резко потянула удила, оружие рявкнуло, превратив обоих в фарш. Хорошо иметь два ствола. Дробовик вообще сработал отлично. Я брезгливо вытащила из их карманов патроны и два пистолета.

Я бегло осмотрела второй коридор и пост охраны, но там было пусто. С помощью терминала я сначала скинула жучок. И, улыбаясь, включила камеры.

Улыбка сползла с лица, когда в отражении терминала за моим плечом появились зубы.

Я прыгнула, взлетая под низкий потолок, и терминал разбился от безумного удара. Чудовище внизу отдаленно напоминало пони. Оно было похоже на вывернутое наизнанку обожженное тело, в груди которого была огромная зубастая пасть. Оно повернуло голову в мою сторону, шумно втянуло воздух черными ноздрями… И выпустило в мою сторону скользкий длинный язык. Он чуть коснулся моего лица, но кожа тут же запузырилась, как от ожога! Дробовик выпустил картечь, но она будто потонула в чудище без вреда.

Я вошла в ЗПС и выстрелила из ружья точно во вновь раскручивающийся язык.

Когда оно закричало от боли, затрясся весь коридор. Я закрыла уши копытами, но это не помогало. У ближайшего окна у гуля гнилыми желтоватыми ошметками взорвалась голова. С пояса я сорвала гранату и кинула ее точно в раскрытую черную пасть.

Я пробила собой тонкое перекрытие потолка, упав на пыльную балку. А потом подо мной громыхнуло, и полупрозрачный потолок заляпало липкой жижей. Я наскоро приложила к горящей щеке лечебную повязку и выглянула из дыры. Чудище наконец успокоилось, не сумев переварить гранату. Зато успело сломать терминал. Значит, мне точно предстояло или зачистить еще один этаж, или надеяться, что лестница до десятого этажа существует.

Ризориус тихо смеялся в динамике. Я уже хотела рыкнуть на него, когда помехи перекрыли его голос, и я услышала Черную:

— Ты нашла баллоны? Мы с Доном готовы, программы тоже.

— Еще на пути. И я не смогу поднять их с шестого, терминал сломан! — хоть меня и била дрожь, я старалась говорить так, чтобы камера этого не видела.

Черная выругалась сквозь зубы.

— Что с другими этажами?

— Понятия не имею. На пятом были тела, я не пошла. Здесь полно запертых гулей и какая-то тварь с пастью в пузе. Я у правого крыла.

— Хорошо. Ищи баллоны и иди на седьмой.

— А если сразу на десятый? Я оставлю их там, где камера не увидит. Возьму то, что нужно. Поднимусь, чтобы Дон их забрал, и сразу уйду? Спишем на глюк камер.

— Тогда сделай так, чтобы тот терминал оказался цел.

Опять зашуршали помехи, и я осталась одна. Только бы все правое крыло не заселяли эти твари.

Я нырнула под свод. Здесь следов пожара не было. И даже двери были открыты. Но не было гулей, даже костей. Вообще, все было удивительно чисто, если не учитывать жгучей черной слизи на полу.

И тут я поняла, кто же навел тут порядок.

В одной из комнат стояла прозрачная клетка, одна стенка которой была продрана изнутри. И все вокруг было в черной слизи. А прямо в этой луже валялись заветные весело-зеленые баллоны, полные смерти. Я осторожно подлетела к ним, думая, как же лучше взяться. И рухнула животом и лицом в затхлую жижу, когда на спину мне прыгнул гуль.

Мне плевать было, как долго он прятался на шкафах от зубастой дряни, мне плевать было, почему я его не заметила. Важнее была слезающая с меня кожа и гнилые зубы в загривке. Я зарычала от боли и ударила его окованным в металл ребром крыла. Потянула удила, но оружие только щелкнуло. Пусто. Глупая пони. Я проехалась по слизи, раскидав баллоны, и сшибла гуля о стол. И его голова оказалась идеально близко: ПипНога размозжила ему череп.

Стон вырвался сам, когда я поднялась на ноги. Кожа на груди вся пошла волдырями, кое-где уже лопнувшими и кровоточащими, шерсть сразу выпадала. Я быстро плеснула туда зелье, еще одно выпила. Боль чуть притупилась, пузыри перестали расти.

— Тебя давно не видать, только прекрасные звуки битвы… — зашипел динамик.

Мне захотелось закричать.

КАМЕРЫ ТОЛЬКО В КОРИДОРЕ. Значит, я могу спокойно пронести все баллоны над потолком, вернуться и спокойно пройти на лестницу. И Казначей не заметит.

— Я ранена. Трудный бой, — надрывно просипела я в ответ и, замотав копыта в пленку со стола, стала убирать баллоны в спрятанный под броней мешок. Они действительно были тяжелые, я со скрежетом подняла их вверх и, сдвинув панель потолка, поползла в темноте почти наугад.

— Тебе не было интересно, как я выжил в Облаке? Нет? Ну все равно послушай, мне скучно. Зебры показали мне, как стать бессмертным без темной магии. Нужны были всего лишь хороший компьютер и сила воли. Они…кхм…забрали мой мозг и перенесли его в мейнфрейм Замка. Кантерлот должен был погибнуть довольно быстро, потом облако бы рассеялось, а для моего мозга нашли бы новое тело.

Я ползла, стараясь не чихать от пыли. По моим меркам, до лестницы оставалось немного. К его голосу я совершенно не хотела прислушиваться, он мешал сосредоточиться, вновь и вновь вызывая тошнотворные образы.

— Но на всякий случай я попросил оставить мне контроль над телом. Я не знаю как, но даже без мозга мое тело жило, двигалось и не чувствовало боли. Когда я понял, что Облако стало таким концентрированным под мерзким щитом Принцесс, что уже сплавляет все, на что попадает, я велел телу уходить. Оно забрало мозг вовремя, пока само не умерло, хоть и было изуродовано, и пока мейнфрейм не растекся. И пузырь лопнул, когда я оказался около него! Принцессы проиграли мне во всем.

Он умолк, и только тогда я поняла, что все лицо у меня сырое от слез, и его холодит воздух снизу. Там была лестница.

Я напрягла все еще горящее тело и выбила стенку со всей злобой. Она загрохотала, падая по ступеням.

И оттуда мне ответил рокот.

Я не полезу назад ни за что. Надо убираться отсюда.

— Мне кажется, у тебя камера барахлит. Я иду по коридору.

— Нет, не идешь.

— Уже на лестнице. Взгляни еще раз.

Я высунулась в полутемный коридор, помахала копытом и полетела вниз. Это было рискованно, во второй раз он мог не поверить в техническую проблему. Но мне было плевать. С каждым пролетом рокот усиливался. Сначала я думала, что это еще одно чудовище, но гул становился отчетливее. И я успокоилась: механический. После седьмого этажа в помехах опять появилась Черная.

— Где ты?

— Иду к восьмому. Пока что лестница в порядке.

— Даю пятнадцать минут. Потом опять выхожу на связь. Постарайся все успеть.

И отключилась. Меня раздражали ее командирские замашки и такое сухое отношение. Я дважды за эти пятнадцать минут чуть не умерла и не знала, чего ждать внизу. Рог Селестии им во все места.

Восьмой. Девятый. Мешок ужасно тяжелый. Крылья гудят от усталости. Рокот невозможно громкий.

На десятом не было света. И я наконец поняла, что не так было со звуком.

Он не был механическим. Ну, отчасти.

Перегораживая вход в комнату 101 и лифт в коридоре висел магический шар, создаваемый сверкающими рожками на стенах. Видимо, примерно такой и хотел Казначей. А внутри шара, каждые несколько секунд получая разряды тока от обезумевшей без хозяев-пони машины, барахтался дракон.

Постоянно изрыгающий пламя от боли.

Он не был огромным, видимо, когда его посадили в эту клетку, он был чуть меньше Спайка. И больше пяти десятков лет он страдал.

От шара вели две трубы. Одна отводила пламя на верхние этажи, по второй, видимо поступала еда. Точнее, давно не поступала. Все это я заметила буквально за пару секунд. А потом дракон заметил меня и завизжал, плюнув огнем. Хорошо, что щиты были надежные. Плохо, что я должна была их отключить и драться с голодным драконом.

Я вытащила все гранаты. Поставила вокруг шара мины. У него были отрезаны крылья: хоть тут у меня было преимущество, хотя даже оно тупой болью отозвалось в груди. Так же больно было сбивать зебринских драконов, гордых летунов. Знала ли ЭйДжей, что тут происходит? А вдруг Министерство Крутости тоже делало что-то грязное у меня под носом?

Я зарядила все оружие. Встала в боевую позу и метнула тяжелый нож в ближайший рожок. Из него полетели искры, и тут же завыла сирена. Шар рассыпался, и из него выпал дракон. Точно на мои мины. Он выпустил в меня струю огня, но подавился ей, когда мины взорвались. Я на лету оттащила подальше мешок с баллонами, упаси Луна, взорвутся тоже. Дракон, волоча за собой задние, наполовину оторванные лапы, полз за мной. Он давно обезумел от боли и хотел только еды и мести. А я просто два в одном. Я взлетела на лестницу, вновь уворачиваясь от огня. Пули от него отлетали. Когда он отполз от мешка и заскреб чешуей по ступеням, я швырнула вниз гранату. И даже это почти не помогло. Огня он не боялся. А гранат осталось две.

Я кружила над ним, и вдруг в копыта из сумки упала очень холодная мина, я еле ее удержала.

Криомина.

В безумном пике я полетела прямо на него, глядя в бешеные глаза. Дробовик рявкнул точно в открытую пасть. Мина встала на ступеньку ровно в тот миг, когда дракон выпустил пламя.

Я улетала, делая кувырок, но волна жара все равно ударила еще не зажившую кожу живота. Сумки лишали ловкости, и я просто упала чуть выше дракона. Он полз ко мне, уже готовый убить.

Щелк.

Металл лестницы мгновенно стал очень холодным. Через боль я поднялась в воздух и острой сталью Тефпонского топора отрубила покрытому инеем дракону голову.

Я повалилась рядом с трупом, безумно хихикая. Убийца драконов, ничего не меняется.

— Мне еще стоит ждать столь нужных мне вещей? — подал голос Ризориус.

— На твоем десятом этаже дракон. Иметь его во все дыры, дракон. И я его только что убила.

Я бы помахала его головой перед камерой, если бы могла встать.

Я смеялась так долго, что пересохли губы. Вылила в рот зелье, не почувствовав вкуса. Потом вколола Мед-Х, потом еще один. Боль ушла, оставив все тело ватным и вялым. Мешком ввалилась обратно в коридор, убрала в темную нишу мешок с баллонами, чтоб Ризориус не увидел. После моей истерики он замолчал. Возможно, не верил. Возможно, думал, что я сошла с ума в темноте. Я тихо толкнула двери 101.

Как и обещал Ризориус, там было лишь два стола. И кости. Но все было как-то неправильно, я не могла понять в чем дело. В стеклянном кубе на одном столе лежал мешочек. Я вытащила его — легкий, похожий на старый воздушный шарик с магнитным замком. Я сомневалась, что он способен удержать хоть что-то, кроме воды, но это было не мое дело. На другом столе был такой же куб, но с блестящим рожком внутри. Не разглядывая, я сунула их в сумку. И какая-то дурная сила дернула меня посмотреть, что было в местном терминале. Пароль «зеленыйогонь» я угадала почти сразу. Но стоило мне открыть папку «Подозрения», меня в спину ударил луч турели. Я зашипела от боли и, не раздумывая, ударила по кнопке «Щит» на столе.

Новые лучи ударили уже в полупрозрачный купол вокруг меня и стола. Под ногой хрустнули кости, и я поняла, что было не так. Один скелет ровно лежал на полу, будто спал. Второй тоже, но только та его часть, что попадала внутрь щита. Вокруг его ног лежали черепа, один так и держал в зубах кость ноги. То, что осталось за барьером, просто съели, а потом турели закончили свое дело.

Зеленые лучи продолжали лупить по щиту, но с терминала их было не отключить. Как и щит. Я покрылась холодным потом, думая, что могу стать таким же скелетом. Но первый щит же выключился, возможно стоит подождать. И я вернулась к терминалу.

Это был такой дневничок Янг Голденштайн, где мешались ее страхи, идеи и эротические мысли о сестре. Я тихо хмыкнула и закрыла папку «Фунг». Может быть я бы и почитала дальше, но только в теплой кровати перед сном, а этого у меня уже никогда не будет. «Подозрения» начались с записи о Ризориусе:
«Приезжал Казначей Принцесс, велел уменьшить число рожков в Щите, а лучше добиться такого эффекта от одного. И велел установить больше турелей. Намекнул на государственную необходимость и срочность. Фунг тоже отложила свои проекты. Почти не уходим домой, но результатов мало. Завтра тест с драконом.»

Пролистав пару месяцев паранойи и рабочего психоза, я остановилась за три дня до падения Кантерлота.

«К. в ярости. Ударил Фунг, когда она сказала, что на отладку нужен еще месяц. На меня смотрел, как на пустое место. Сказал, что если за три дня мы ничего не успеем, он сам разберет здесь все по камушкам. У Фунг огромный синяк, она хромает. Постоянно кажется, что турели следят за нами, как за мишенями. Поставили на столы защиту.»

«Ничего не выходит. Остались сутки, отправлю К. отчет, что заказ не выполнен. Плевать. На турелях красные лампы. Все самое плохое пишу на бумаге, сразу сжигаю. Все нервные, боятся бомбежек».

«Сирены, город бомбят!!!

Фунг укрепляет Щит дракона, я жду приказов»

«Ничего не говорят, лифт заблокирован, другие двери этажа за железными шторками, наша не опустилась. Наверху кричат, мы не хотим подниматься»

«Крики ближе, что-то падает по лестнице, надо узна»

«Селестия, как это произошло»

«Кажется, это будет предсмертной запиской. А у Фунг и такой не будет. Судя по календарю, я три дня провела без движения. Турели продолжают работать, целят в меня. Кровь Фунг повсюду. »

«Я ученый. Я — Янг Голденштайн. Пять дней назад началась бомбежка Мейнхеттена. На минус пятом этаже произошел обильный выброс магической радиации из поврежденного реактора, из-за чего большая часть персонала этажа трансформировалась в т.н.„зомби“. Они одержимы голодом и желанием убить. Охранные турели открыли огонь по нам с Фунг задолго до их прихода. Щит Фунг не активировался, она побежала к моему. Я держала копыто на кнопке активации щита. Турель выстрелила мне в копыто, и я отпустила кнопку. Опустившийся щит разрезал упавшую Фунг пополам. Четыре дня мою сестру едят. Турели работают. Сирена тоже. Кажется, Эквестрии больше не существует».

Я тяжело опустилась на круп, представляя, насколько сильно нужно было сгореть изнутри, чтобы писать такой холодный отчет о конце всего, что любишь. Я не сомневалась, это Ризориус отдал приказ включить турели и не опускать антирад-щит.

Но гнуснее всего было то, что и щит, и турели, кажется работали, пока в комнате кто-то жив. Под столом была кнопка «выкл. щит Фунг»

Наверняка такая же была под вторым. Я расплакалась. Чертовы близнецы.

Через помехи чуть слышно пришел голос Черной:

— Дэш! Дэш! Ты там жива?..

— Да. И в этом минус. Я в ловушке, Черная. Самой мне не выбраться.

— Где… Где т…ы?..

— Минус десятый, я под защитным барьером, который выключается снаружи.

Тишина в ответ чуть не убила меня на месте.

— Я телепортируюсь к тебе. Описывай, — вдруг так спокойно сказал Дон, что слезы тут же высохли. Он опять собрался рисковать собой. Телепортироваться на двадцать метров под землю да еще и по описанию? Самоубийство. Мы оба это знали. А потому я стала описывать ему чуть ли ни каждую кость.

---

Я смотрела в стену, полную графиков и таблиц. И, собственно, ничего не ждала. Даже турели уже стали привычными. Но на хлопок сзади развернулась мгновенно, ожидая увидеть полумертвого Дона, застрявшего в полу.

Жеребец и правда был бледным и взмокшим, его белая грива сосульками торчала во все стороны. Но он просто стоял, чуть пошатываясь. Все было хорошо. Увидев меня, он сразу упал на пол, уложил любимую винтовку на подставку, готовясь стрелять без магии. Его рог чуть закоптился.

Десять турелей Дон успокоил, не истратив ни одной лишней пули. Я кивнула ему на стол, где он без труда нашел кнопку. Щит замерцал и исчез.

Я без сил упала на колючие кости. Чуть живая магия Дона подтащила к моим губам бутылку воды, которую я жадно выхлебала. Я не могла даже поблагодарить его, в голове стоял треск. Жеребец мягко поднял меня, давая опереться, закинул на спину тяжелый мешок и подошел к терминалу.

«Драконьи яйца» — шепнула я пароль. Я точно знала: это ведь было любимое ругательство Фунг.

---

Лифт медленно поднимался. Я молилась, только бы он не сдох где-нибудь на пятом, залитом радиоактивными отходами. Но мы уже миновали третий.

— Я телепортируюсь прямо отсюда.

— Сначала под землю, а потом в движении? С ума сошел?! У всех пони есть пределы.

И я ударила по кнопке «стоп». Потому что из стоящего почти у наземного этажа лифта безопаснее телепортироваться, а я в конце-концов пегас. А у лифта был люк.

Я со стоном вывалилась из шахты лифта, и с легким хлопком подо мной исчез единорог. Десяток стволов тут же уставился на меня, но где-то в динамиках зарычал Ризориус, и красные метки перед моим взглядом стали зелеными. Суетящихся над моими ранами пони рыком разогнал Фаукс и обработал их сам, не жалея зелий. Розовый глаз ошейника следил за мной, еще полной паранойи после десяти этажей ада. Мышцы бугрились на жеребце и, если бы не мертвый взгляд и выжженные Розовым Облаком клейма на боках, его можно было бы назвать красивым.

Но скоро ты таким точно не будешь, подумала я, услышав в динамике тихое «Все готово. Поджарь розового ублюдка».

Я вся была в грязи и крови, броня разваливалась и гремела при каждом моем трясущемся шаге. Видимо, я все-таки постарела, раз схватки стали так выматывать. Теряешь хватку, Рэйнбоу Дэш.

Хотя лучше три зебринских отряда в копытопашной, чем-то, что я оставила за спиной. Слиться с миром Пустоши и хладнокровно реагировать на ее ужасы я все еще не научилась. Но тут я вспомнила о Клетке, кипящем котле и сброшенном туда Октавиане. Рядом шел Фаукс, и блевать при нем я не собиралась, хотя очень хотелось. Как бы я не отмахивалась, Пустошь пустила в меня свои ядовитые корни, Дискорд ее дери.

Где-то рядом гремели выстрелы, но маленькую процессию со мной во главе никто не беспокоил. Я мельком глянула на Фаукса и не заметила на нем вообще никакого оружия, кроме позвякивающего на копыте кастета. И жеребец был куда спокойнее увешанных смертоносными штуками рейдеров позади. Где же его такого нашел Казначей, чем приманил, неужели крышками и возможностью безнаказанно насиловать и грабить?

Я тряхнула гривой и из-под челки внимательно искала взглядом свой фургон. Музей исполинской глыбой вырастал передо мной, погружая мир в сумрак. Из-под пелены облаков на мгновение показалось закатное солнце и тут же исчезло за кромками разрушенных небоскребов. Но этого мига хватило, чтобы в сером камне я заметила белоснежный бок фургона. Я легко вильнула в ту сторону, потом еще раз, отодвигаясь от жеребца рядом. Он словно и не видел. Но стоило мне сделать еще полшага вправо, как он лениво повернул голову и с легкой улыбкой сказал:

— Если я отрезал хвост, то и крылья смогу.

— Я хочу снять эти огрызки брони и надеть что-то подобающее для приема у Казначея Эквестрии, — ха, уроки этикета Рэрити не прошли бесследно. По механическим глазам трудно понять, врет пони или нет.

И Фаукс почему-то поверил. Он опустился на круп и принялся легко дробить кастетом камушки на дороге. Рейдеры переглянулись, но тоже сели. Я боялась повернуться к нему спиной, о, Селестия, я буквально чувствовала его взгляд! Я не сомневалась, что даже при своих размерах он одним прыжком догонит меня в случае чего.

Но я ведь не собиралась бежать.

В тени Черную заметить было невозможно, но сейчас ее выдавала белая грива Дона. Единорог лежал у нее на огромных лапах и скрипел зубами. Копоть покрывала уже весь его рог. Я знала, что это такое: Дон был в шаге от выгорания. Черная вскинула голову, когда я подошла. Я понимала ее без слов. Все оставшиеся зелья я сразу отдала ей, стараясь не смотреть на осипшего от боли и напряжения единорога. Потом сбросила остатки брони и поморщилась от числа подпалин и порезов на шкуре. Ну, ничего, заживет. А вот у Дона может не зажить. В голове снова всплыла угроза Фаукса, бррр.

Когда я накинула на плечи свой старый плащ и кинула на спину декоративную сумочку, Черная с Доном уже исчезли. Пожалуйста, пусть по дороге с ними ничего не случится. Уилл внутри фургона сразу оградил защитным полем мои седельные сумки и оставшееся оружие. Я постояла еще минуту, собираясь с духом, как перед вылетом в шторм, и неторопливо пошла обратно. Даже неся за спиной смерть, я чувствовала себя беззащитно-голой.

Фаукс толкнул тяжелые двери, пропуская меня в сырой полумрак Музея. Снайперов на балконе не было, все пони копошились у стены. Ну, раньше это было стеной. Сейчас за панелями обнаружился огромный мейнфрейм, а тело Ризориуса бездыханно лежало на троне. Но его чертов голос рычал из динамиков.

— Быстрее, идиоты, неужели нельзя отладить стабильный сигнал? Посмотрю я на вас, когда ваш мозг будут током хлестать!

Мозг действительно был. Плавал в банке, весь опутанный проводами. Что ж, зато теперь мы знаем, что Октавиан не врал. Но жар-бомба убьет двух зайцев, верно?

Что-то пискнуло, и Казначей распахнул глаза, возвращаясь в свое тело. И пони отошли от мейнфрейма, как раз для того, чтобы я успела пихнуть маленькую сумочку в зазор между панелями.

— Не думал, что ты выживешь, — я вздрогнула, резко обернувшись на Казначея, и медленно пошла вперед. — Почему внизу не заработали камеры?

— Ты знал, что там будет дракон. И турели. Сам понимаешь, не до камер было.

— Поэтому и не посылал туда никого из своих, — он равнодушно пожал плечами. — Но ты ведь принесла все, верно?

Поджав губы, я вытащила из кармана рожок и мешочек с замком. Фаукс заинтересованно вытянул шею, из-за колонн, где он остался, ему было плохо видно. Он стоял далеко от мейнфрейма и бомбы. Я не знала, радовало меня это или огорчало.

Я сделала еще пару шагов вперед, следя за алчным взором Ризориуса. И одним прыжком взмыла под потолок, поворачивая кольца рожка. Вокруг меня засиял защитный шар, а Ризориус резко повернул чудовищную голову к мейнфрейму. И заметил сумочку. Кажется, он все понял. Он открыл рот, чтобы бешено зарычать…

Но всего этого я уже не видела. Ударом крыла я ввела себе в кровь приготовленный Черной наркотик, и мир вокруг остановился. Тяжелым гулом внизу рос вопль Казначея, еле мерцал шар вокруг. Только Фаукс двигался быстрее всех, перекатываясь все дальше от бомбы. Тоже понял, умный какой. Я рванула к прикрытой досками дыре в потолке, разнеся преграду своим щитом, и ударила по кнопке ПипБака.

Внизу родился огненный цветок. Я завороженно смотрела, как он менял цвет: от рыжего всполоха к зеленому расходящемуся кольцу. Вот волна смяла первых пони, нарастая, качнула колонны, разбила все панели мейнфрейма и банку с мозгом. Врезалась, как в желе, в огромное тело Казначея и его трон… Но тут ударная волна коварно нагнала и меня, и я почувствовала, как рожок выскальзывает. Но это была не бомба. Это чертова магия десятка рогов Казначея выхватывала его у меня!

Шар лопнул, и я на всей возможной скорости полетела прочь, на ходу закидывая в себя все препараты, которые были. Мне нужны скорость и сила, скорость и сила…

Рожок исчез где-то в появляющемся зеленом грибе, но это я видела уже краем взгляда. Или через стену. Понятия не имею. Мои мозг и тело работали так бешено, что я не успевала за ними. Не тормозя, я влетела в подготовленную упряжь фургона и взмыла вместе с ним в воздух. Деревянные колеса Святого отвалились почти мгновенно, через пару секунд реального времени погибнув под разлетевшимися обломками Музея. Но этого я уже не видела. И много (мало?!) времени спустя, когда высотки Мейнхеттена уже скрылись за холмом, я поняла, что у моего фургона не было летного талисмана.

И начала падать, вдруг разом ощутив его неподъемный вес и собственную усталость.

Заметка: новый уровень! (5)
Новая способность:«Прохвост» — ваше красноречие лучше, чем у Дискорда! Получить скидку у торговцев или уболтать противника теперь намного проще.

Новая способность: «Стальное копыто» — вы могли бы побороться с Биг Макинтошем в хуфрестлинге. Усилены атаки без оружия и с помощью любых ударных предметов обстановки, будь то стена или чужая голова.

Глава 6. Много сожалений

Что ждет в 6 главе? Много-много неприятных выборов, схваток, погонь и мой любимый персонаж, ради которого я начал писать. Ну, и как вишенка на торте — немного хоррора и всеми любимых грустных историй довоенной Эквестрии. Приятного чтения! Обложка главы:

Итак, что мы имеем?

Первое: мне ужасно больно. Опять.

Второе: мне ужасно хочется пить.

Третье: мне ужасно не хочется открывать глаза и понимать, что произошло.

Мне казалось, что в голове только что прошел Гранд Гэлопинг-Гала, оставив там ощущение похмелья и звон фейерверков. Я чуть приоткрыла веки, и они ощущались самой тяжелой вещью, что мне когда-нибудь доводилось поднимать. Сумеречный свет не резанул, как ожидалось, и я немного расслабилась. О, Селестия, почему даже мои мысли кажутся липкой кашей? Они такие…медленные?

Сила и скорость. Сила и скорость.

Последние воспоминания ударили меня по лбу, как грабли. Дискорд дери меня, наркоманку, использующую какие-то безумные смеси! Я зарычала от собственной глупости, а еще от тихого желания порыться в сумке и найти там ярко-красный ингалятор. Или, может быть, пачку Менталок? Пинки была от них без ума. И мысли сразу бы сделались быстрыми, а тело опять сильным…

Нет.

Я повернула голову и сплюнула вязкую слюну, на вкус она была как старый ботинок. Никаких наркотиков. Чистая вода, полувековая еда и пара часов здорового сна, и я снова буду резвой, как кобылка!

Кстати о здоровом сне.

Я шире открыла глаза, чтоб видеть не только цветные пятна. Впереди и по бокам простиралась бесконечная Пустошь, подо мной был измятый кусок ткани, бывший моим плащом, и покрытый трещинами асфальт. И, забавно подняв крепление сбруи, на боку лежал мой проклятый фургон, лишившийся колес. Фургон без облегчающего вес талисмана. Фургон, который я пронесла на себе в воздухе добрый десяток миль! Видимо, я долго лежала с выражением полного охреневания на лице, потому что рядом неслышно возник Уилл и замер в удивлении. Ну, по крайней мере, я надеялась, что это было удивление, по его железной морде трудновато определять. Его левитационное поле поднесло к моим губам фляжку, и я жадно ее выхлебала. ПипНога чуть щелкала от радиации, но меня это не волновало. Какую дозу я уже успела получить, выпив чистый драконий огонь и взорвав жар-бомбу в опасной от себя близости? О, да, Рэйнбоу Дэш, бессмысленное и беспощадное подвергание себя опасности, как ты и любишь.

Я отпихнула фляжку копытом и хрипло засмеялась. Растрепанная челка мешала смотреть, я кое-как опять стянула ее резинкой. Копыта мелко тряслись. Уилл возился рядом, ставя мне капельницу с антирадином и готовясь вколоть Мед-Х. Я испуганно дернулась прочь от иглы. Да, мне было очень больно, но, по ощущениям, я уже была зависима от пары веществ, не хватало еще и на обезболивающее подсесть. Я видела такое, даже среди Шедоуболтов: пони мучились от несуществующей боли и раз за разом кололи лекарство, чтобы ощутить блаженное отсутствие ощущений, а потом не могли нажать на курок или умирали от боли в своей тесной броне, давящей на каждый слишком чувствительный после наркотика нерв. Я не могла позволить, чтобы со мной произошло то же самое.

— Я старался помочь, но Твайлайт не потрудилась заложить заклинание самолевитации в мою матрицу, — загудел Уилл, осторожно переворачивая магией фургон. — Но я немного облегчил его вес, чтобы ты не сняла с себя скальп упряжью.

Я фыркнула и приподнялась. На груди, животе и, видимо, спине были кровавые полосы от врезавшихся в меня ремней. Хорошо, что они выдержали этот безумный полет, иначе и фургон, и Уилл бы точно разбились. Здесь нас спасло падение в какое-то болотце. Земля, по крайней мере, была влажная, мягкая и не такая убийственная, как торчащие повсюду арматуры Мейнхеттена. Я бы побеспокоилась по поводу обитателей этого болотца, но рядом лежали обугленные скорлупки каких-то существ, а значит Уилл уже обо всем позаботился. Я с благодарностью посмотрела на него, внутренне все еще тоскуя по старине Танку. Нельзя было оставлять его в Клаудсдейле. Но тащить с собой? В безумный побег от Гильды?..

— Тебе нужен медицинский центр и автодок, лечащий от наркозависимости. Я думаю, ты понимаешь, что того зелья у нас больше нет, а ломка начнется скоро.

Да, я прекрасно это знала. А еще… Стоп. Я пролетела Фетлок, а значит… Мейнхеттенский центр исследований лечебной магии! Бинго-о-о.

Одним прыжком я вскочила на ноги, несмотря на сразу же занывшую спину и голову.

— Левитируй фургон, чтоб я могла его нести в воздухе, а сам иди по земле! Я знаю, куда нам нужно.

Я влезла в упряжь, стараясь не прижать ремни к содранной коже. Дискорд, даже ни одного бинта нет, не то что зелья! А еще никакой брони. Все рейдерскую, что у нас была, я вышвырнула в болото, мне было тошно от одного ее вида. Уилл весь заскрипел от натуги, но медленно поднял фургон в воздух вместе со мной. Невысоко, но этого было достаточно, чтобы лететь и не полировать собой землю. А скрытному полету не выше линии чуть поднимающегося над травой тумана меня учили. Я даже не сверялась с картой. Пусть сумерки и называют слепым временем, очень неудобным для наблюдения, но сразу за холмом мы увидели чуть покосившийся и осевший в болотистой местности, но все еще целый центр исследований. Я широко улыбнулась яркому в надвигающейся темноте желтому зданию и быстрее заработала крыльями.

А потом меня опять провезло по земле. Да сколько ж можно?

Фургон не выпал из магического поля Уилла, но его сильно шатнуло, а вслед за ним и меня. Я обернулась, чтобы увидеть на его корпусе большую вмятину… и опять ту же хрень, что напала на меня в МВТ! Уилл уже стрелял по ней из своей турели, но сзади к нему, шатаясь, приближались еще двое. С их языков, вываливающихся из пасти посреди груди, капала слизь. Откуда они вообще вылезли? Подумать мне не дал скользкий горячий язык, наотмашь ударивший меня по боку и вырвавший из упряжи. Ремни, пережившие мой полет, просто растаяли от этой слизи! У меня не было вообще никакого оружия, боевое седло так и осталось в фургоне. Глупая пони, глупая, глупая! Но тут я краем крыла почувствовала что-то тяжелое в кармане плаща.

Нож, на котором почерком Дона было выгравировано «Счастливчик».

Дискордов единорог, подкинул мне его в последний момент, зная, что у Казначея и потом я буду безоружной! Мне захотелось телепортироваться обратно в Мейнхеттен и зацеловать его.

Я перехватила широкую рукоять зубами, сверкнув лезвием. Чудище надвигалось, но в воздухе и на открытом пространстве оно бы ни за что меня не достало. Я увернулась от еще одного удара языка и в одном повороте прорезала твари горло почти до позвоночника. Оно дыхнуло на меня смрадом из второй пасти и забрызгало вонючей кровью, но сдохло. Уилл зажарил еще двоих. И опять воцарилась тишина.

От трупов поднимались какие-то бурые испарения, от которых начинала чесаться и зудеть кожа. Я побыстрее отлетела подальше.

Пришлось как в самом начале пути делать упряжь из жгучих веревок. Мое тело протестовало, но центр был совсем рядом, а бросать фургон я не собиралась.

---

— Никого к себе не подпускай и постарайся, чтоб ни одна хрень не утащила наши вещи, — я, морщась, влезала в боевое седло и косилась на пропасть между нами и центром исследований. Ну, и на остатки моста. Очень не хотелось оставлять фургон, полный красивых тканей и меха, в которых можно было валяться бесконечно. Но в костях уже зарождалась ломота, ноги подрагивали, а раны уже нехорошо воспалились. Я должна была обшарить это место во что бы то ни стало. Война все-таки меня избаловала: лучшая броня, новое оружие, крыло отобранных мной пегасов за спиной. И что теперь у меня есть? Погнутый драконом дробовик, фермерское ружье и спутник, не умеющий летать…

Я ударила себя копытом по щеке. В сражении у Хуффингтона я потеряла связь с отрядом, на моих глазах танк оставил кровавое пятно от двух новобранцев, а управление нового костюма отключилось, вынуждая драться чуть ли не голыми копытами. Как мне сказала потом плачущая у моей койки Флаттершай, мне сломали оба крыла и едва не переехали танком, но я все равно осталась жива. Единственная Министерская Кобыла, не стыдящаяся боя. Я видела, как первое время Рэрити брезгливо вытирала платочком копыта после наших встреч, похоже, думала, что я как-то запачкаю ее кровью убитых мной зебр. Я никогда не говорила им, как сильно ненавижу миг чужой смерти. Миг, в который живые глаза стекленеют, а копыта дергаются в последней попытке ускакать от неизбежного. Думал ли кто-то из моих друзей, принося мне новое смертоносное изобретение их министерств, о том, что все это могло меня не уберечь? Да, им тоже доставалось, на ЭпплДжек даже совершили открытое покушение, но это было хорошо спланировано. А меня могла убить любая неосторожность, поворот не в ту сторону или недостаточно быстрый взмах крыла.

Все, довольно. Центр сам себя не захватит.

Я захлопнула ногой дверь фургона и легко перелетела залитую радужной жижей пропасть. От нее щелкала ПипНога и зудела кожа. Вот последнее мне не нравилось все больше. Хорошо, что мост был один, а пегасов в Пустоши — дефицит, до меня никто там, наверное, еще не был. Стеклянные двери были приоткрыты и измазаны черным. Ах вот откуда вышли мои зубастые друзья.

Мост должен был идти до самых дверей, но теперь там не осталось даже порога, чтобы пропасть смог преодолеть единорог, умеющий телепортироваться. А лезть в запруду внизу ни один пони в здравом уме не решился бы. Я сняла оружие с предохранителей и проверила боезапас. Немного, но у меня всегда были боевой нож и любимый топорик, все еще не требующий заточки. Внутри атриума было обманчиво пусто, но я-то знала, кто тут прибирал все, вплоть до костей.

В первом же туалете я нашла заветную аптечку и выпила два зелья. Магия быстро затянула корочкой мою воспаленную содранную кожу, о, Богини, нет ничего приятнее. Вода фонила просто ужасно, поэтому наполнять фляжки я не решилась. По-хорошему, нужно бы вновь побывать в Сент-пони, продать хлам, проверить жеребят и запастись чистой водой. Возможно, даже рассказать Дедуле правду о себе. Но…

Мечты о мирном городе нарушил звук мягких шагов. Меня пару раз контузило, но слух мой все еще был хорош. Я закусила удила боевого седла и выглянула из-за двери. К моим следам в пыли принюхивалось еще одно существо. Пасть на груди была закрыта, но от неправильно гнущихся ног, болезненного цвета шкуры и редких спутанных волос чудовища меня все равно замутило. Оно нюхало, шумно втягивая воздух черными вывороченными наружу ноздрями. Я не хотела ждать, пока оно поднимет голову, распахнула дверь и потянула удила.

Я боялась, что дробовик не выстрелит или просто взорвется у меня на боку, но дробинки быстро превратили лицо твари в фарш. Скользкий язык выпал из пасти дохлой змеей. Я быстро полетела дальше, пока зловоние от тела не заполнило весь коридор. Черная слизь показывала, что дрянь вылезла из подвала. Спустя пару десятков попыток я взломала терминал и навсегда запечатала тяжелую дверь туда. Для надежности еще и разбила терминал. Хватит с меня подвалов-с-ужасами.

На первом этаже были только пустые приемные и пара аптечек в туалетах. Ничего, что вылечило бы меня от зависимости. А во рту пересыхало все сильней и все настойчивее голосок в голове просил поискать в сумках дэш. Я прорысила на второй, вновь краем уха услышав шаги. Весь этаж занимала небольшая проходная с постом досмотра и массивная закрытая дверь. Я не видела, что было за ней, изнутри шторки закрывали широкие окна. Я пошарила в узком шкафчике и нашла халат с пропуском на имя… Миллины Тангерманн. Меня как хлыстом ударило. Дедулина жена могла быть тут?! Но кем? Давно мертвым пони или одним из тех чудовищ? Мне очень не хотелось узнавать правду. С мрачным предчувствием я сунула карту в прорезь двери.

Н-да, чаны с зельями Черной были явно не такими уж и большими.

Зал был спроектирован в излюбленном стиле военной Эквестрии: закрытые смотровые на разных уровнях, соединенные тонкими мостками, и какая-нибудь хрень внизу. В этот раз хренью была радужная маслянистая жидкость в громадных бассейнах и на полу. Железо под ее действием причудливо изгибалось, но чаны были покрыты чем-то сверкающим и не поддавались. Между чанами бестолково ползали обезображенные животные. Там были собаки с десятком лап, трехголовые кролики, покрытые щупальцами кошки… А по центру в уже знакомых мне щитах светилась какая-то маленькая вещь. Помимо свечения от нее ползла какая-то синяя дымка, которую, как и драконий огонь в МВТ, отводила куда-то пара труб. Я медленно спустилась в первую смотровую. Терминал в ней был без пароля.

«Опять приехали пони из Тайных Наук. Сказали, что Спаркл готовит что-то грандиозное в Марипони и хочет объединить наши разработки. В Хуффе работают с какой-то радужной дрянью, и то, что нам привезли из МТН под воздействием Талисмана стало точно таким же! Ну, или похожим. По крайней мере трансформации происходят. До этого ни один объект не выживал. Немного этой штуки отправлю брату в МВТ, может, пригодится».

«То, что нам прислали, оказалось первой партией непонятного зелья. Спаркл забраковала его и спихнула нам на исследование, все остальные партии его теперь будут запечатывать под Марипони. Ну, так я слышал. Типа, чтобы зебры не украли наши гениальные секреты, способные закончить войну. Пф, было бы что красть: подопытные живы, но так уродливы и тупы, что я сам бы отдал их зебрам».

Больше записей не было. Я пожала плечами и пошла к следующей смотровой и новому терминалу. Перед глазами не было ни одной вражеской метки, и это успокаивало. Надо было торопиться, конечно, но я уже сунула нос в тайну и уходить не собиралась. Загадочный Талисман притягивал взгляд, но я не видела, где отключались щиты.

Записи терминала кодировались уже иначе, да и стиль явно отличался. Я внимательно начала их просматривать.

«Надо быть осторожнее в словах, видимо, Министерство Морали следит за каждым терминалом. Пони, работавшего здесь забрали за „измену“, хотя я никакого компромата не нашла, лишь пару слов о зебрах. Но это не важно. Муж думает, что я в Кантерлоте. Тяжело летать туда-сюда, но я не хочу, чтобы он знал, с чем я работаю. Нам дали места в Стойле неподалеку, хорошо, что это не вызвало у него вопросов. Только бы он успел добраться…в случае чего.

Все зелье, что было нам прислано мы обработали излучением Талисмана. Прямое его воздействие никак не отражается на животных, разве что они становятся немного агрессивнее. Возможно, излучение причиняет им боль, хотя это ничем не доказано. Чистое зелье вызывало почти мгновенную смерть, словно тело сварилось изнутри. Но обработанное оно дает поразительный результат. Мертвый объект трансформируется непредсказуемо, но живому можно „приказать“. Эта магия словно слушается и делает то, что прикажут. Так были получены жизнеспособные объекты 1-35 с разными мутациями. Мы работаем над дозировкой и управлением этой магией».

«Пони обслуживающего персонала упал в бассейн. Достать его было невозможно, но он вылез сам. О, Селестия, кто-то по громкой связи говорил о зубах… И у этого пони на груди появился рот! Он… Он загрыз доктора Мауэрса, спустившегося ему на помощь! Охрана застрелила беднягу, тело отдали на вскрытие. Мне все больше хочется подать заявление на уход. Талисман как-то влияет на меня, я плохо сплю и порой делаю то, чего не хочу. В каждой смотровой спрятала оружие, чтобы не умереть, как Мауэрс».

Я выдвинула ящик стола и добыла оттуда тяжелый револьвер с резной рукоятью. Барабан заклинило от старости, но я знала, что для одного старого пони он будет очень дорог.

После подозрений Милли мне совсем не нравилась эта дымка вокруг Талисмана. Он и правда был каким-то гнетущим, злым… Но как вещь может быть злой?

Еще одна смотровая была в паре метров над бассейнами, ниже спуска не было. Но стекло в ней было выбито, а осколки залиты черным. Я с отвращением прошла мимо двух продолжающих гнить полвека спустя тел чудовищ. Под копытом хрустнула кость. Нет, не кость. Очки в тонкой красной оправе. Я бережно подняла их и плазменный пистолет, валявшийся рядом. Ох, маленькая храбрая Милли…

В терминале была голозапись, и я включила ее, вслушиваясь в мелодичный голос и роясь в шкафчиках.

«Объявлена воздушная тревога. Из Стойл-Тек доложили, что мой Рэй уже в безопасности и ждет меня. Но я пришла сюда тайно, чтобы проверить одну свою догадку, и не использовала пропуск. Я уже собиралась уйти, но включилась сирена, а при тревоге все двери запечатываются! Я звала на помощь, но на посту охраны никто не отозвался. Остается ждать, пока тревога не кончится. Я молюсь, чтобы это были учения, но сирена воет уже второй час. Объекты внизу разгуливают свободно, их клетки почему-то открылись. Они смотрят на меня, не отрываясь, мне это не нравится. Раньше такого не было.

Когда я пришла, мне послышался голос внизу, но проверить я не смогла. Если какой-то пони пробрался вниз, выпустил зверей и не помог мне… Мне это совсем не нравится. Я думаю…»

Кобыла на записи завизжала, и я всем телом дернулась, сшибая пачку документов. Раздались судорожные всхлипы и яростная стрельба.

«Откуда… Никто не испытывал зелье на пони, но ко мне влез точно такой же, какой убил Мауэрса! Он укусил меня, кровь идет, и все горит. Кажется, я убила его, хотя плазменные заряды он поглощал. У меня последний сменный картридж. О, Богини, что здесь происходит? Звери внизу бесятся, а Талисман, кажется, светится намного ярче…»

Она закричала опять. Я инстинктивно сосчитала выстрелы. Десять. И пистолет замолк, как и крик Милли несколько секунд спустя. Мерзкая тварь, даже умирая, смогла ее сожрать. Я со всей злости пнула гниющий труп.

Какая-то сила заставила меня вскрыть запертый ящик стола. Я думала найти там хотя бы бутылку сидра, но нашла плакат Министерства Мира. Точнее, вырезанную с плаката фотографию Флаттершай, просящей поступать лучше. Сбоку был убористый автограф Флатти, похожий на мордочку кролика. Фото было заботливо вставлено в рамочку и защищено чарами. Это я выяснила, выронив рамку из трясущихся копыт. Я пристально посмотрела в грустные глаза подруги и убрала фото в сумку, вновь поворачиваясь к терминалу. Я хотела скачать запись, но терминал вдруг мигнул, перекинул мне что-то на ПипБак и взорвался с легким хлопком. Я отпрыгнула в сторону и открыла полученную заметку.

«Кто-то суеверный назвал это Порчей. Что ж, он был прав. Зелье действительно портит все, к чему прикасается. Твайлайт Спаркл не ответила на мои вопросы, никто не ответил. Шепчут, что она начинает испытания на пони и уже нашла добровольца. Ее зелье должно менять саму природу живых существ, но это тонкий процесс, а кто-то в этом центре додумался ускорить его темной магией! От обычной порчи может излечить мощное очищающее заклинание, но от того, что сделали мы… Не знаю. Я предлагала закрыть проект и уничтожить Талисман, но никто не послушал. Возможно, это сделает кто-то за меня. Эта запись спрятана от Министерства Морали. Надеюсь, тот, кто ее получит, поступит правильно. Защитное поле отключается при помощи рубильника под столом в верхней смотровой».

Я глупо моргнула. Эта храбрая пони хотела всех спасти, но ее не послушали. Даже Твайлайт. Я представила, как пожилая кобыла поправляет очки кладет голову на плечо Дедули Рэя под большим дубом… Дискорд поимей эту войну.

Лампочка рубильника потухла, а ручка осталась у меня в зубах. Но щиты отключились, и Талисман беззащитно повис на толстом тросе. Я подлетела к нему, не решаясь взять. Это была серебряная бляшка с темно-синим камнем внутри… Нет, не камнем. Это была часть нагрудника Найтмер Мун, уж этот мертвенно-бледный полумесяц я узнаю.

Кому понадобилось заботливо вырезать этот кусок из ее брони и переделывать под крупный медальон?

Ладно, была не была. Я протянула копыто и взяла его.

Все глаза зверей внизу сразу уставились на меня. А откуда-то сверху с визгом на меня упала громадная летучая мышь. Она кусалась и царапалась, била меня крыльями, но выстрел сшиб ее вниз, в один из бассейнов. Остальные внизу начали бешено кидаться на стены, надеясь добраться до меня, но я уже вылетела прочь и заблокировала тяжелую дверь. Как-то незаметно Талисман скользнул мне в сумку, на самое дно… И заставил перестать о нем думать.

Терминал у входа пропуск Милли тоже разблокировал. И, помня ее желание избавиться от этого места, я активировала полную очистку экспериментального зала, пропустив кучу заметок с предупреждениями.

---

Ощущение чистого и здорового тела было непередаваемым. Я даже не представляла, сколько разных неприятных ощущений испытывала до этого. Но теперь даже зуд Порчи ощущался еле-еле, а голова была ясной-ясной. И хвост, отрезанный почти до основания, снова вырос. Правда, ПипНогу сделать здоровой автодок не смог, но снял кривые швы, оставив грубые шрамы, прикрытые новой шерстью.

Поглаживая хвост, я подумала о Фауксе. Был ли он достаточно сильным и быстрым, чтобы пережить взрыв маленькой жар-бомбы? Казначей-то и его мозг были в эпицентре, но я видела, как Фаукс пытался убраться подальше от мейнфрейма. А, Селестия с ними.

Экспериментальный супер-автодок сдох после одного использования, но тут было еще много роботов-хирургов и робонянь. Пожалуй, надо рассказать Дону об этом месте, тем более, теперь оно было безопасным.

Уилл с тихим гудением ездил вокруг фургона. Который почему-то чуть светился. Я сняла набитые сумки и с удивлением посмотрела на робопони.

— Рядом была стоянка небесных фургонов. Позаимствовал там талисман и упряжь для нашего. Постарайся не разломать их в первый же час, пожалуйста.

Я обиженно фыркнула и быстро разложила внутри Святого все, что нашла. Мусор на продажу, немного плохого оружия для ремонта, заначка из лекарств… Не очень много, но хватит, чтобы без проблем добраться до Сент-Пони, а там посмотрим. ПипБак показывал мне неплохое количество крышек, но я бы мгновенно истратила его на одни только хорошую броню и винтовку. Хотя, жизнь в Пустоши была хороша тем, что некоторые вещи можно было вовсе и не покупать. Я задумчиво открыла карту и погладила копытом маленький зеленый значок «Большого яблока» — завода, построенного Эпплблум после смерти Биг Макинтоша. Вообще, как я слышала, там делали многое для Стойл-Тек, например, знаменитые двери-шестеренки. Но кто ж знает, может, оружие и броня там тоже были? У меня чуть слюна не потекла, стоило подумать о новом, только с конвейера, облачении пегаса-разведчика, облегающем, как вторая кожа, мягком, но неуязвимом… После возвращения в реальность мои голые копыта показались мне еще… более голыми.

— Давай опробуем новый талисман. Залезай, я хочу до рассвета уже быть в теплой кровати где-нибудь в Сент-Пони.

Фургон поднялся в воздух легко, почти не потребовав от меня усилий. Достаточно было держаться ровно, чтобы мягкая упряжь не сжимала бока. Я улыбнулась и поднялась выше, чтобы никакая тварь с земли не дотянулась, будь у нее хоть десятиметровый язык! Раньше в небе над Мейнхеттеном было не протолкнуться от летающих фургонов, этих жутких машинок с пропеллерами, на которых летали земнопони, и шныряющих повсюду пегасов. В облачных закусочных прямо на лету можно было получить еды, а грозовое облако можно было, смеясь, прорезать своим бронированным телом. Сейчас я была одна, а облака надо мной были больше похожи на каменный потолок. Мне до трепета в крыльях хотелось раздробить копытами эту прочную стену и вырваться наверх, к темному, как бархат нарядов Принцессы Луны, небу. Никто, кроме пегасов, наверное, не чувствовал этой тяги. Да, всем тяжело было без солнца, а многие даже звезды-то видели только на картинках…но мне казалось, что моя тоска была куда сильнее. Небо было моим домом, все небо, а не маленький скучный кусочек между мертвой землей и облаками. Но там меня наверняка ждала смерть. Однажды мне уже показали, что Анклав Пегасов совсем не рад меня видеть, и больше подставляться под их удар я не хотела. Хотя злость все еще кипела внутри меня. Они использовали мой личный проект, тот, на который я положила все силы своего дурацкого министерства. Мой Проект Одного Пегаса, мои прекрасные башни! Я злобно вильнула, обходя каменистый выступ облака. Если бы Кантерлот не был смертельной ловушкой, я бы прошла в центр управления ПОП и уничтожила бы эту мерзкую завесу. Сколько же пегасов были вынуждены голыми копытами переносить облака и укладывать их слой за слоем, пока мир внизу не стал для них миражом? Наверняка армия пропагандистов постаралась на славу. Я точно знала, что Анклав существует и все так же опасен и могущественен, раз облака не рассеиваются практически нигде. А кому как не мне помнить, насколько сильными бывают ветры в Эквестрии. Нужно отдохнуть и придумать, как прорваться небо и что там можно сделать. Поднять революцию? Переманить на свою сторону хотя бы часть руководства? Ладно, потом, сейчас я раззадорюсь и захочу просто пробить собой облака и сломать пару носов.

Я спокойно летела в темноте, но ПипНога здорово выручала, четко показывая мне направление. «Яблочко» было все ближе. И места вокруг него мне сразу не понравились. Начинало светать, поэтому я могла разглядеть медленно надувающиеся и лопающиеся пузыри в грязно-радужном болоте внизу. Половина завода уже скрылась в трясине, остатки были похожи на скелет чудовища, выброшенного на берег небольшого водохранилища. Дамба его раскрошилась, и грязная вода разлилась на несколько миль вокруг. А посреди островков из железа и бетона кто-то копошился. Я прищурила глаза (ПипНога показывала много недружелюбных меток) и заранее прикусила удила боевого седла. Если это опять были создания Порчи, то сверху мы с Уиллом бы перебили их за несколько минут. Но это были не они.

Я взвизгнула, когда шкурку на плече подпалил луч лазерной винтовки. В меня не очень хорошо целились, но десяток лучей уже был опасен. С земли летели новые всполохи, и я уворачивалась, как могла. В фургоне громыхал Уилл, мне даже стало его жалко. Время замедлилось, когда я использовала ЗПС, и только тогда я смогла разглядеть, кто же так бешено палил по мне.

Алмазные Псы никогда не были красавчиками, даже на мой не очень категоричный вкус, но то, что я увидела, перегнало их по шкале уродливости на много-много пунктов. Их тела стали еще более угловатыми, из ртов выпирали желтые зубы, а когти легко могли бы проткнуть меня насквозь! А еще у них было много оружия. Эти гады разграбили все, что хотела получить я!

Со скрежетом в фургоне открылся люк, и магия Уилла вытащила на крышу громадный ствол, от которого у меня глаза округлились. И как только я не заметила внутри эту хрень? Какую-то мешанину из трубок он крепил к зеленому баллону, но я ничего не могла разглядеть, ослепнув от постоянных вспышек. Наверху до нас почти не долетали выстрелы, и мы вполне могли бы улететь подальше, но что-то тянуло меня вниз. Один из уродливых псов влез на постамент крупного памятника и начал бешено палить по мне из дезинтегратора. Я опять принялась плясать в воздухе, но все равно увидела: тварь восседала на обезглавленном памятнике Биг Макинтошу. Отколотая голова лежала в яме с нечистотами. Холодная ярость наполнила меня, и, когда Уилл велел спуститься в пике, я не колебалась.

Мы пронеслись, почти касаясь земли, расшвыривая фургоном рычащих Псов. А затем с фургона полилось драконье пламя. Я кричала от злости, страха и восторга, но голос тонул в треске огня и воплях горящих. Псы метались, как зеленые факелы, поджигая остатки деревянных построек и друг друга. Я вновь поднялась вверх и направила ружейный ствол в морду Пса, сидевшего на памятнике. Пули отскакивали от его шкуры, но одна попала точно в глаз, и позеленевшую медь забрызгала кровь.

Запах паленого мяса напомнил мне о Кьюттейле и моем безрассудстве, от чего моя ПипНога заныла, и мне захотелось как можно быстрее оказаться подальше от огня. Некоторые Псы хотели того же: воя, прыгали в болотистые лужи, и там их хватали черные языки, утаскивая под воду. Омерзительное место.

Когда пожар утих, я поставила фургон на участок суши возле памятника, стараясь не приближаться к маслянистой воде. Я подобрала пару плохеньких энергопушек, но это было не главным. От таблички на памятнике шальной выстрел отбил кусок со словом «верность». Я бережно спрятала его в плащ и рванула подальше от начавшей гудеть подо мной земли. Жаль, что у меня не было еще одной бомбы.

За спиной вставало солнце, а впереди уже маячили деревья Вечнодикого леса, а значит и укрытый там Сент-Пони. Мне нужен был отдых. Я ненавидела Пустошь все сильнее с каждой секундой и действительно перебирала места, которым не повредил бы взрыв жар-бомбы. Но я и так добавила радиоактивных руин в Мейнхеттене. Если продолжу, пони будет попросту негде жить: в Стойлах над ними издеваются, а на поверхности останется только мертвая отравленная пустота. И небо для них точно закрыто.

Я задумалась и поднялась к самым облакам. Их острые кромки неприятно ободрали мне копыта. Нечего было и думать попасть туда.

Я опустила глаза вниз, и что-то в пейзаже показалось мне неправильным. Пожарище на месте Кьюттейла черной кляксой покрывало долину, но зарослей мертвых деревьев возле горного спуска от Сент-Пони я что-то не помнила. А еще не было пик с головами и кровавых следов на камнях. Меня прошибло холодным потом, когда я поняла, что это не заросли, а пони в засаде — небольшой рейдерский отряд, отлично слившийся с пейзажем и чего-то ждущий. А из-за холмов поднимался черный дым.

Нужно было рвануться сразу туда, пока мой очень яркий на фоне рассвета силуэт не заметили, но что-то еще меня отвлекло. Эта засада скорее всего поджидала тех пони, кто побежит из осажденного города, а значит штурм еще идет, и кого-нибудь можно спасти. Но…

Черная тень закрыла мне вид вниз и, схватив за упряжь, потащила вниз, в укрытие из скал. Магия быстро поставила мое оружие на предохранители, а копыто заткнуло рот. Ноги тоже что-то парализовало, и я оказалась совсем беспомощной. И холодные кожистые крылья открыли мне обзор только после того, как я коснулась земли и поставила фургон.

— С твоим уровнем скрытности ты не очень-то напоминаешь легендарного пегаса-убийцу, — прошептал над ухом насмешливый голос.

Копыта отпустили мое лицо, и я чуть не вскрикнула, глядя на пони напротив.

Если она была пони, конечно.

Над черной как уголь единорожкой трепетали поднятые тяжелые крылья, похожие на крылья летучей мыши. Они чуть просвечивали на солнце и кое-где были порваны, и каждое венчал крупный загнутый коготь. Пони смахнула кроваво-красную челку с глаз, показывая непропорционально крупный для ее тощего тела рог. Она была очень худой, почти до измождения, но ее шкурка и грива блестели, не вылезали, и вообще выглядели здоровыми. И на одном изящном копыте был ПипБак. Второе закрывал бинт с алой молнией, но на это я уже почти не обратила внимания.

От ее крыльев во мне что-то сжималось. Я видела такие у Ночных Стражей Луны, но на них они смотрелись гармонично. Эти же были просто жуткими. Ну, и хорошо подчеркивали демонический образ.

Она помахала копытом у меня перед лицом.

— Говорить разучилась? Я думала, ты уже привыкла ко всяким уродам в Пустоши.

Она изогнула бровь и шире открыла красные гипнотические глаза. Я встрепенулась и быстро встала в боевую стойку. На единорожке я не заметила оружия, но она явно была очень опасна.

— Кто ты такая?

— Там десяток убийц под нами, а ты хочешь послушать мою биографию? Из-за тебя я пропустила лучшее время для нападения, теперь к ним так легко не подберешься, — прошипела она, проходя мимо. Ее крыло толкнуло меня, и я вздрогнула. — Элистия, но отложим приветственное чаепитие на потом, Рэйнбоу Дэш.

Жуткий аликорн накинул на плечи длинный черный плащ с капюшоном, на нем засветилась застежка-молния… И пони стала похожа на сгусток темноты. Она не пропала из вида, как от СтелсБака, скорее стала темной дымкой, но двигалась она быстро, напоминая всего лишь тень. Она скользнула вниз с уступа и скрылась в мраке у подножья скал. Я выглянула и стала пристально следить за живой тенью, которую ничто не отбрасывало. Она стремительно двигалась к рейдерам, обвешанным сухими ветками и смотрящими только за дорогой впереди. У них даже не было часового, чтобы заметить смертельную тень. Мои робоглаза мигнули и приблизили изображение, как бинокль, стоило прищуриться.

У первого пони неестественно повернулась голова, и он упал под хруст шеи, хорошо слышный в тишине. Сгусток темноты метнулся к следующему, и из груди рейдера полилась кровь — три рваных раны были хорошо видны. Кто-то заверещал и начал лихорадочно палить, задевая шальным огнем своих. От темного силуэта единорожки донесся демонический хохот, и в воздухе появилось два револьвера. Они рявкнули одновременно, потом еще и еще. Мне показалось, что в громе выстрелов я услышала крик Элистии, но разобрать было невозможно.

В воздухе появилась ее голова, затем в сторону полетел плащ, и единорожка возникла целиком. Рейдерша прыгнула на нее с ножом в зубах, но коготь крыла пропорол ей горло, нарисована второй красный рот над воротником брони. Магией Элистия подхватила еще двоих и с силой сшибла их вместе.

Я открыла рот, не понимая, как она так легко раскидала небольшой отряд. Она почти не дралась копытами — только на одном был массивный кастет с когтями, но ее безумно быстрые крылья и сильная магия работали идеально.

Но она отвлеклась на перезарядку револьверов, и не увидела, как еле живой рейдер поднял магией тяжелую винтовку. Разрывная пуля ударила почти в упор… и черная нога в фонтане брызг крови отлетела прочь от тела Элистии. Она громко закричала, изворачиваясь в воздухе, и магией вогнала ствол выстрелившей винтовки в живот единорога. Еще один выстрел пробил ей плечо, хотя должен был голову, но я сорвалась вниз коршуном и вовремя ударила по стволу ногой. Элистия кричала и ругалась, но ее револьверы опять взвились в воздух и гремели вместе с моим ружьем.

Когда бой кончился, я быстро выскочила из упряжи и полетела к упавшему аликорну. Она жмурилась от боли и скребла крыльями по земле. Из бедра хлестала кровь, и даже сквозь черную шерсть было видно, как Элистия бледнеет.

— Найди мою ебаную ногу и неси сюда! — рявкнула она, когда я стала вытаскивать зелье из сумки.

Пони внутри моей головы стошнило, пока я несла ее вялую ногу, стараясь не смотреть на раздробленную пулей кость.

Элистия перехватила ее магией и приложила на место, ругаясь сквозь зубы. Вокруг раны появилось бледно-зеленое свечение, не похожее на ее магию.

— Как же медленно, десять рогов мне в зад! Есть что-нибудь радиоактивное? Да не смотри ты так на меня, тупица!

Я уже хотела огрызнуться в ответ, но рядом возник Уилл, деловито подкатывая к корчащемуся на земле аликорну баллон драконьего огня. Кажется, это был последний из тех, что я украла в МВТ. Элистия отвернула клапан и вцепилась в трубку зубами, вдыхая зеленое пламя. У меня в который раз за день глаза полезли на лоб. Я уже ждала, что ее просто сожжет изнутри, но вместо этого свечение вокруг ноги усилилось и рана пропала! Конечность была как новая. И со звоном из здорового плеча выпала пуля.

Элистия завернула клапан и блаженно вытянулась. Тут же отругав себя, я все-таки подметила, как она хороша. Черное, тонкое, гибкое тело с узкой талией, томные глаза, непослушная грива… Я мотнула головой, заставляя себя смотреть на мерзкие крылья, чтобы потушить внезапный огонек возбуждения. Только этого еще не хватало.

— Думаю, тут мы закончили, но город все еще в осаде, — бросила я, вновь впрягаясь в упряжь и поднимая фургон.

Аликорн легко понеслась вслед за мной, накидывая магией плащ. Она летела не как пегас — не ровно, по гладкой траектории, а наоборот, то долго парила там, где удавалось поймать воздушный поток, то бешено махала крупными крыльями, когда этот поток ей мешал. Так летают жеребята. Или летучие мыши. Бррр.

Когда мы миновали холм и влетели в еще одну долину у края Вечнодикого, битва за Сент-Пони уже была закончена. В двух местах стена из фургонов была проломлена и почернела, одну смотровую башню повалили на землю да кое-где горели деревянные постройки. Но рейдеры или убегали в сторону Понивилля, или корчились от ран, пока жители не добивали их. Домик дедули Рэя был цел, и я даже заметила у входа знакомую белую гриву Дона. Я радостно спикировала туда, почти на лету скидывая с себя фургон, но резко затормозила.

После Мейнхеттена он и так выглядел плохо. Но, видимо, услышав сигнал помощи из дома, телепортировался вновь, да еще и сражался. Его рог был полностью черным от копоти, и Мед-Х он колол себе копытами. Ну, одним. Второе было по локоть отрублено и замотано кровавым бинтом.

Дон еле улыбнулся мне сквозь пелену боли, показывая широкий кровоточащий порез через всю морду от уха до края рта. У меня вырвался тяжелый вздох.

— Ты так сильно его разозлила, Дэш. Он обещал уничтожить все, куда ступала твоя нога, — он еле мог говорить.

Я быстро поднесла к его бледным губам склянку лечебного зелья и сама сменила повязку на культе. Мда, вторая оторванная нога за несколько минут. Я обернулась на Элистию, надеясь, что она сможет помочь, но, и без слов понимая мою просьбу, она отрицательно помотала головой и пошла прочь, читая заклинания очищения и быстрого лечения над ранеными.

Дон со стоном приподнялся, прижимаясь боком к стене.

— Эта тварь жива. Ты сварила его мозги в мейнфрейме, но он таскает с собой свои настоящие в банке. И все еще жив, — единорог нервно засмеялся. — Если ты пришла опять звать меня в свои авантюры, то лучше сразу уходи. Наша маленькая прогулка стоила мне дома.

«И ноги. И рога» — мысленно добавила я и понуро побрела прочь. Я ничем не могла ему помочь, только лишний раз бы напомнила о том, как высока была цена за мои идеи.

Ризориус пережил взрыв. Ризориус послал кучу пони убить тех, кто помог мне. Навстречу выскочили жеребята, которых я вытащила из горящего дома. Они обнимали меня и приветственно пищали, но я этого не видела. Перед глазами стоял розовый туман и обвиняющий взгляд Дона. Он ведь был прав. Я шла сюда не продавать хлам, а позвать полезного мне пони в очередную смертельную ловушку. Кьюттейл, Мейнхеттен, МВТ — он мне никогда не отказывал, и я привыкла. А теперь он искалечен из-за меня, и Селестия знает, сколько еще пони. Друзья тоже помогали мне и раньше, и во время войны. Шедоуболты готовы были как один умереть за меня. Мясник ты, Рэйнбоу Дэш, настоящий мясник. Под прикрытием пафоса и самолюбия. Внезапно меня пробила дрожь, и я плюхнулась на землю, пролистывая станции в ПипБаке. На аварийной частоте, на которой иногда вещала Черная, было зациклено сообщение: «Мы живы, в Мейнхеттене беспорядки, возле Понивилля собираются рейдеры».

Глупая, глупая пони!

Я целую ночь посвятила мародерству, хотя могла спасти город. И друга.

Я чуть не закричала, когда плеча коснулось копыто. Элистия с неожиданным сочувствием заглядывала мне в лицо.

— Я хотела их предупредить, но боялась выпускать из вида засаду или попасть под удар. Мне…жаль твоего друга. Я могу залатать ему царапины, но нога… И выгорание я тоже лечить не умею.

Я тупо кивнула и просто уткнулась лицом ей в теплый мех на груди. Глаза оставались сухими, но так я хотя бы не видела огня и крови вокруг.

Я сидела так долго — не знаю сколько — и она разрешала мне это. Она тихо гладила меня по голове, как жеребенка, и меня действительно отпускало. Я улыбнулась ей, отстраняясь, когда за спиной услышала шарканье дедули Рэя и гудение Уилла. Дедуля молча обнял меня, и я почувствовала, что он чуть дрожит. Он не был ранен, но на ремне держал ружье.

— Твой робот продал мне много зелий, они пригодятся. И рассказал о медцентре. Вот только Дон теперь… долго не сможет телепортироватся, но ты можешь другому единорогу рассказать все, — дедуля потер седую шевелюру. — Хорошо мы проручили гаденышей, хоть они и нападали умело, не как обычно.

— Их вел огромный жеребец в ошейнике? — Я встрепенулась. И чего мне так сдался этот Фаукс? Он же не проклятый Казначей, чтобы выживать в огне мегазаклинаний…

— Ага, сам как кровь цветом, и проливал ее умело.

Я вздрогнула. Невозможно быть настолько живучим.

— Он сбежал, правда, когда понял, что проигрывает…

— Вас ждала засада. Они хотели оттеснить вас к горам. Но там им не повезло, — встряла в разговор Элистия. — А на еще один отряд упал кусочек скалы. Наверное, я его задела копытом. Я бываю неловкой.

Дедуля засмеялся и порывисто обнял аликорна. Похоже, его даже не смутили ее крылья. Я устыдилась своих подозрений. В конце концов, Черная и ее ученые тоже были мутантами, но куда лучше многих пони. Элистии тоже нужно было дать шанс, как бы меня не пугали ее способности.

Я уже собиралась уйти, но вдруг вспомнила о лежащем в сумке револьвере. ПипБак называл его хламом, но это было не так. Я потянула его за резную ручку, заметив узор в виде горящего сердца. У дедули затряслись копыта, когда он взял оружие.

— Она умерла, уже давно. Она была очень храброй. Только хоронить почти нечего, — я вытащила и разбитые очки. — Но я выполнила ее последнее желание.

---

Мы сидели у дуба, разведя маленький костер. Элистия жарила кротокрыса и насвистывала, из города доносился стук молотков и скрежет металла. Целый день все, кто не был сильно ранен, отстраивали Сент-Пони, и у меня гудели плечи от долгой работы. Костер разгонял ночной холод, но меня все равно иногда бил озноб, стоило подумать о Ризориусе. Я не знала, где отсиживается Казначей, но Фаукс точно был неподалеку с уцелевшими рейдерами. И они охотились за мной. Нужно было увести их прочь отсюда, а лучше перебить. Но я сомневалась, что смогу это сделать даже при помощи Элистии.

— Как ты приделала ногу обратно? — вдруг брякнула я, глядя на шрамы ПипНоги. Ужасная работа, но уж лучше куском железа прикрепить, чем вообще без нее. Мысль о Доне опять уколола меня. Может, Черная смогла бы…

— Ну, если ты не заметила, я регенерирую, — Эл оторвала от кротокрыса лапку и захрустела костями. — От радиации это происходит быстрее. Как у гулей. И это не моя магия, я не могу ей управлять.

— И ты что угодно можешь отрастить?

— Пока не доводилось проверять. Обычно я просто ставлю то, что отвалилось, на место и молюсь, чтобы приросло, — она раздраженно махнула хвостом, стянутым резинкой-молнией — такой же алой и блестящей, как и те, что были на ее плаще, бинте и кьютимарке. Я опять против воли засмотрелась на ее бедра. — Если однажды тебе придется собирать меня по кусочкам, сложи этот паззл правильно, пожалуйста.

— Однажды? Мы что, теперь компаньоны?

— Твой единорог не захотел идти. Я тоже единорог, и я хочу. Не зря же я за тобой следила.

Я напряглась. Я видела, как она опасна и на что способна. Она следила, и я не замечала? Быть не может.

— Да расслабься ты. Вообще я ищу пони в телефонной будке, но ты с ним связана и ты хотя бы не растворяешься в воздухе.

— Ты знаешь Доктора? — я уставилась ей в лицо, резко повернув голову. Со мной так много всего произошло, что путешествие во времени как-то затерялось в памяти. Я ведь даже не искала Доктора, сразу ринулась исследовать Пустошь, думая, что потерялась навсегда…

— Я знаю, что он странный. Проходят годы, а он не меняется. Я видела его полсотни лет назад и видела сейчас, но он все такой же. Он появлялся и спрашивал про радужную пони, и так я нашла тебя. Забавно видеть кого-то из довоенного мира здесь, даже кажется, что я не такая древняя, — Элистия выплюнула кость, фыркнув.

Если бы можно было выразить лицом еще большее недоумение, у меня бы защемило пару нервов. Эта кобылка по виду была моложе меня во времена, когда я встретила Твайлайт, но утверждала, что жила до войны. Да она должна быть дедулиной ровесницей тогда! Бред.

— Кажется, мне надо многое объяснить. Но лучше покажу, — аликорн встала и мягко коснулась рогом моего лба.

Мир закружился вокруг, пропадая в молочной дымке. Я привыкла летать, и меня не затошнило от кульбитов. Мне доводилось бывать в шарах памяти, но это было что-то иное: я будто смотрела старый фильм со стороны.

Передо мной был бедный район Мейнхеттена, черный от дыма заводов. Где-то рядом кричал маленький жеребенок и белоснежная единорожка с алой гривой затыкала уши. В ней я с трудом узнала Элистию — такую же тощую и с молниями на боках, только с белой шкурой.
— Эни, умолкни уже, — наконец воскликнула она и залезла через окно в дом. По виду ее маленькая сестра — такая же тощая и белоснежная, со сбившейся в комок красной гривой — лежала на полу среди рваных книг и рыдала.
— Они опять не взяли меня в Школу Двух Аликорнов! Я так больше не могу-у-у, — выла она, размазывая копытом слезы по щекам. — Почему туда можно всем, но только не сиротам? Я же умнее и-и-их всех.

— Твой отец — зебра, а твоей магии не хватает на то, чтобы сделать мне крылья. Твайлайт Спаркл хочет делать из пони Принцесс, а ты не умеешь этого, так зачем ты ей? — Элистия отпихнула ногой корку книжки и магией подняла сестру на ноги. — Хватит ныть, в Стойле тебя будут учить не хуже. Ну же, Энистия, перестань!

Эл вздохнула и кинула сестру себе на спину, выходя на улицу. В небе тяжело пророкотал бомбовоз и загудела сирена. Кобылка припустила галопом, придерживая Энистию магией.

Воспоминание покрылось рябью, как вода, и голос в голове сказал мне, что это было за пару недель до падения бомб, но Стойло приняло их двоих уже в тот день.

От новой картинки меня замутило, а во рту появился привкус крови.

Элистия лежала прикованной к кушетке, обритая налысо и вся в датчиках. Кожа вокруг челюсти у нее была отогнута, показывая ровные зубы и мышцы, длинный разрез на спине обнажал позвоночник, из головы торчали трубки и провода.

Рябь покрывала эти воспоминания, и они чуть менялись: вот пони в халате заканчивает свежий шов у уголков рта, вот через капельницу льется зелье, и на белой шкуре выступают полосы, и Эл кричит на зебринском, вот шерсть уже совсем черная, а на соседней кушетке у громадной летучей мыши отрезают крылья…

В чужих воспоминаниях у меня не было тела, я не ощущала ее боли, но страх и ненависть опутывали все вокруг меня.

И в новой ряби родился черный вихрь. Пули охраны отскакивали от аликорна, душащего пони за пони цепью на копытах. Вокруг кандалов кожа была вся стерта и кровоточила, зеленая дымка лечащей магии обнимала Элистию, и она рвалась все выше и выше по бесконечным переходам Стойла, вновь в крике разрывая зашитые губы…

Я закричала и забилась, отстраняясь от ее рога и возвращаясь в реальность. Я дышала тяжело и чувствовала слезы на щеках, отползая от аликорна.

— Ч-ч-что ты мне показала?

— Всего лишь свою жизнь, — она равнодушно пожала плечами, и я заметила длинные шрамы у нее на щеках. А там, под бинтами и ПипБаком — навсегда сорванная цепями кожа?..

— Как видишь, я прожила не меньше тебя. Так уж получилось, что я просто больше не старею, спасибо этим уебкам из Стойла.

— Сколько?..

— Около сорока лет там. Сначала мы жили как положено, а потом нас стали забирать на «пробы». Целое стойло было заполнено жеребятами-сиротами, на которых удобно было ставить опыты, — Элистия сплюнула. — Меня долго держали в стазисе. А потом старый Смотритель сдох, а новый слетел с катушек.

Я спрятала лицо в копытах. Она годами жила в боли и страхе, и хотела только освободиться. Вот только Пустошь встретила не лучше.

— Я мало кому это рассказывала, — Эл пристально посмотрела мне в глаза, когда мне хватило сил поднять голову. — Я вообще предпочитаю общаться револьверами. Но тебя привез Доктор-в-будке, и ты была до войны. Я обожала тебя, Рэйнбоу Дэш.

Почему-то я вся внутренне сжалась, хотя раньше такие слова сильно бы порадовали мое самолюбие.

— Когда меня спросили там, чего я больше всего хочу, я ответила «летать, как любой из Шедоуболтов». Они посмеялись. Все всегда смеялись: мать, сестра. Единороги ведь не летают, только если они не Принцессы. А сиротке из трущоб далеко до Принцесс. А когда я очнулась с этими мерзкими крыльями, они смеялись еще сильнее. Я ненавижу их, но ни за что не откажусь от полета.

Мне хотелось быть доброй, как Флаттершай, или мудрой, как Твайлайт, чтобы утешить ее или придумать умное заклинание. Но я была собой, а потому лишь спросила, можно ли превратить эти крылья в настоящие.

---

Кладбища никогда не были приятным местом, а теперь особенно. Путь нам освещали только ПипБаки, и я всеми силами старалась не провалиться нигде и не сломать ноги. Эл не дала лететь, потому что мы должны были найти среди растрескавшихся надгробий одно-единственное: Кристалл Спун, директора Школы Двух Аликорнов. Я фыркнула от необходимости искать родственницу Сильвер Спун, но что поделать.

Мы шли медленно, часто оглядываясь. У самого края кладбища моя лопата уже встретилась с двумя гулями, и мы не знали, чего ожидать дальше. Я светила на каждую плиту, пытаясь разобрать имена, и наконец зашипела «бинго».

Вдвоем мы быстро разрыли могилу, от земли пахнуло гнилью, но на наше счастье Кристалл Спун не стала гулем. Эл вытащила из истлевшего гроба золотой ключ с алмазом.

— Ну и зачем он нам? — мне с самого начала не нравилась идея осквернения могилы, а Эл еще и не рассказывала, для чего. И я ожидала увидеть там тайный ход или кучу спрятанных запрещенных зелий, но никак не золотую побрякушку.

— Это ключик от всех тайн Школы. Я его крала каждый раз, когда мы с сестрой приходили туда. Это была моя маленькая месть за то, что Эни не принимали. Только там какое-то магическое поле каждый раз у выхода его у меня отнимало, но теперь, думаю, его уже отключили. А эта старая сучка реально требовала похоронить его с ней, я слышала.

Я поморщилась и наскоро забросала землей могилу, догоняя Эл уже в воздухе. Школа была недалеко от Понивилльского кладбища, и я боялась найти там рейдеров, но ждавший у входа Уилл сказал, что вокруг никого.

Дискорд подери, пустота и тишина мне нравились еще меньше.

Фургон я спрятала за оградой и велела Уиллу сторожить его — все равно он бы не пролез в приоткрытую дверь черного хода. Главные двери заблокировало во время бомбежки, но сзади пройти можно было.

И почему эта приоткрытая дверь казалась мне заманивающей в ловушку?..

Эл уперлась ногами в створку, открывая ее чуть шире, чтобы влезло мое боевое седло, а следом и я. Сама она пролезла в щель без проблем. Но она-то была вообще без брони и сумок, на ней был только излюбленный плащ и пояс с револьверами. А вот на мне сверкала смертельным блеском новенькая броня.

Шутя, что рог не лезет в шлем, Эл сунула мне темно-фиолетовый сверток, оказавшийся самой настоящей разведывательной броней пегасов! Правда, у шлема не работала ни одна система, а ПипНога не лезла в плотный рукав, но она все равно сидела идеально. Тяжесть скорпионьего хвоста делала меня уверенней, а защита на крылья, плотные пластины и цвет сумеречного неба заставили меня взвизгнуть от восторга. Я даже, не стесняясь, покружила аликорна в воздухе, обнимая.

Но в пыльной темноте Школы мои восторги сдулись, как воздушный шарик. Даже если бы мы пришли днем, тут все равно была бы темень от упавших на окна шторок! Эл зажгла огонек на кончике рога, но мне он особо не помогал. ЛУМ не показывал вообще ничего, кроме аликорна и Уилла позади. О, Принцессы, надеюсь он сможет нас вытащить в случае чего.

От ковров пахло гнилью, портреты на стенах превратились в пугающие грязные силуэты. Я сосредоточилась на том, чтобы не шуметь и нигде не провалиться на гнилых досках, но все равно услышала краем уха скрип и мягкий удар.

О нет-нет-нет.

Я рванулась назад сквозь темноту… И ударилась об закрытую дверь. Настолько плотную, что выдержала бы удар бомбы. Мы были заперты в этом гнилом склепе.

Эл появилась рядом и тихо вскрикнула. А затем мы услышали низкий гул. Я закусила удила и приготовилась, но стремительную волну магии ведь не прострелишь. В грудь ощутимо ударило, но я ничего не почувствовала, а вот Элистия закричала. Шнурок с ключом натянулся у нее на горле, душа. Я ударила ПипБаком по камню на ключе, и он упал, перестав терзать ей шею. Магическое поле вышло за пределы Школы, и с хлопком одна из дружественных полосок на ЛУМе пропала.

Я заколотила копытами по двери, крича Уиллу, но он не отзывался. Его приемник мертво молчал, даже без статических помех.

Магия Эл мягко оттащила меня от двери. Видимо, я продолжала кричать, и аликорн влепила мне пощечину. Щека горела, но я пришла в себя.

— Это просто спарк-поле, оно выключило твоего робота, вот и все! Видишь? — Эл ткнула в осколки спарк-батарейки в алмазной крошке. Вот почему он все время улетал от маленькой воровки.

— Ключ не откроет дверь?

— Неа, — надежда сдохла и стухла у меня в голове. — Скважин нет. Нужно поискать терминалы.

Если бы у меня в ПипБаке был жуткомер, он бы уже давно начал неистово пищать. И стрелка у него дергалась бы где-нибудь за пределами возможного. Или он бы просто спрыгнул с моего копыта и в панике убежал!

Мы блуждали по этажам долго, не находя ничего полезного. Все двери наружу были закрыты, и порой на меня накатывала паника. Запах гнили был просто удушающим, но мы нигде не видели тел, даже скелетов. Хотя по отчетам терминалов в здании было около сотни жеребят, немного персонала и один неопознанный объект. Ну, и мы, два посетителя. Дважды мимо нас проезжал протектрон, но не трогал.

Кажется, наше появление оживило Школу. В столовой бестолково толпились Мистеры Помощники, кое-где играла музыка, светились автоматы Ядер-колы. Но свет был приглушенный, какой-то мертвенный, и ощущение нелепых карнавальных похорон меня не отпускало. Видимо, Эл чувствовала то же самое и напряженно молчала.

— Что мы вообще ищем?

— Директорский кабинет, где-то около него должен быть склад всяких нехороших штук.

Я скептично посмотрела на аликорна, но не стала расспрашивать дальше. Ни в подвале, ни на первом этаже не было выходов, и мы поднялись на второй. В конце концов можно найти незакрытое окно или выход на крышу. Наверное.

Ковер глушил звуки, а в полутьме трудно было что-то разглядеть, но мне все время казалось, что за нами следят: каждая розовенькая стена, каждый пожелтевший рисунок.

Первый труп мы нашли возле туалетов. Обглоданный и полуразложившийся пони тянулся к аптечке, его карабин треснул. Кишки розовой гирляндой размотались по полу.

— Да это же просто парень из Пустоши. Где же тогда все жеребята и учителя? — я пристально осмотрела его залатанную грязную броню.

— Видимо, они его и съели, — мрачно отозвалась Эл, проверяя боезапас.

— Гули едят целиком, до костей. А этого просто жестоко убили. Но следы зубов маленькие, ты права.

Я поежилась. Толпа жеребят-каннибалов? Чем еще меня порадует Пустошь?

Рысью мы добежали до кабинета магических трансформаций, и Эл подперла дверь шкафом.

— Я одна слышу музыку?

— Она тут везде играет.

— Нет, не марши эти дурацкие. Слушай. Будто шкатулка.

Я навострила уши, и действительно услышала это: тонкие колокольчики играли старую колыбельную для жеребят. У Свити Белль был такой музыкальный ночник.

— Не нравится мне тут. Есть места опасные и смертельные, но с этим просто что-то не так, — Элистия нашла плитку и начала что-то варить, судя по ингредиентам — Психо. — Как так вышло, что ты улетела с Доктором?

— Я… Не совсем с ним. Он не хотел меня спасать, просто улетел, а у меня не было сил больше бежать. Анклав пегасов хотел мою голову. И я прыгнула в какую-то пространственную дыру, от которой, видимо, Доктор брал энергию для своей будки... А, Дискорд, это сложно. В общем, он вез меня обратно, но что-то сломалось, и меня выбросило полвека спустя. Как-то так.

Элистия удивленно моргнула, забыв про свое кипящее варево, и я помешала его сама.

— Вот почему ты на себя не похожа.

— Ты о гриве? — я погладила длинную челку.

— Не только. Я же следила за тобой, и ты ведешь себя странно. Будто в тебе несколько пони.

— Что? — я рассмеялась. — Я — это я, Рэйнбоу Дэш, и другой такой нет.

— Анклав получил твою голову.

У меня сбилось дыхание.

— А в Хуффе видели гуля похожей расцветки. Что, если ты что-то нарушила во временном потоке, когда вошла в него?

Я плюхнулась на круп. Это, конечно, было бредом. Гильда могла принести любую голову, просто изуродовав ее до неузнаваемости, а по гулям вообще трудно судить. Я была жива, и я была одна! Но…это может быть паранойей, но после возвращения я действительно иногда чувствовала не то, что должна, и действовала не так, как привыкла. Словно контроль незаметно перехватывал кто-то другой. Мое молчание затягивалось, но я все еще не знала, что ответить. Поэтому даже порадовалась бешеному удару о дверь в класс.

Рычание пробрало до костей.

Мы переглянулись и потащили второй шкаф к двери. Она ходила ходуном от натиска, и металл кое-где раскалился! Я еле успела отскочить от громадного когтя, пронзившего обшивку насквозь.

Еще один Алмазный Пес? Так вот кто был неопознанным объектом!

— Держи дверь! — крикнула я, роясь в сумках. Тяжелая мина шлепнулась мне в копыта, и я прикрепила ее к потолку.

— Да это же Адская Гончая! — завизжала Эл, когда чудище сдвинуло шкафы и аликорна, просовывая страшную голову в класс. — Мертвая!

За секунду до взрыва я и правда заметила червей в ее морде и горящие белым огнем глаза.

Потолок посыпался мне на голову, и я, прикрывая собой Эл от обломков подняла ее в дыру. Аликорн наскоро магией подняла за нами упавший мусор, чтобы Гончая не прыгнула следом.

Мы отдышались, а потом во мраке вокруг зажглись белые огоньки.

За нами не следили. Нас ждали.

Эл выпустила из рога шарик света, и он завис под потолком, освещая мертвых жеребят за партами. Они все смотрели на нас, не отрываясь, изо ртов у них капала слюна. Я очнулась раньше, и что есть силы потянула удила. К грому моего оружия быстро добавились парные выстрелы револьверов, а Эл заплясала рядом, не попадая под огонь, но награждая зомби ударами кастета и крыльев.

Жеребята падали от выстрелов, но не умирали окончательно, как гули. Перезаряжаясь, я заметила, как ко мне, щелкая зубами, прыгала оторванная голова. Я схватила Элистию зубами за плащ и потащила прочь. Ее выстрелы прикрывали нам спины.

Мы вывалились в коридор, сразу наполнившийся звуками сирены, а следом к нам повернулись турели.

Эл выругалась и скрылась под плащом, растворяясь в полумраке, и все турели выбрали мишенью меня. Я откатилась за шкафчик, а соседний уронила на дверь класса, полного зомби. Невидимая Эл быстро уничтожала турели, но пара выстрелов все же закоптила мне броню. Я увидела в темноте свет рога аликорна и припустила за ней, потому что ниже опять зарычала Гончая.

Школа наполнилась стрельбой, но это хоть было понятно и привычно. А что делать с ожившими мертвецами?!

Эл скинула капюшон, чтоб я ее не потеряла и галопом понеслась еще на этаж выше — быстро лететь здесь она бы не смогла. Вдруг пол под ней затрещал, и плащ прорвали когти, а ее саму ударило об стенку.

— Меня не учили от такого защищаться, — простонала она, когда я кинула гранату в новую дырку в полу.

Я помогла ей встать, и мы рванули дальше, роняя за собой шкафчики и стенды. О, Богини, пусть это хоть немного задержит то, что за нами гонится. У поворота к приемной директора я чуть не налетела на пытающуюся открыть дверь Элистию. Ее левитационное поле мелко дрожало. Я выдрала ключ из него и сама открыла.

Чудеса, но внутри ничто не стало в нас стрелять.

Тяжелое кожаное кресло развернулось, и мы увидели полуистлевшего жеребенка. Вокруг кобылки поднималась аура холодного мертвенного света.

— Зачем вы ломали моих друзей? — прохрипела она гниющим ртом. — Я отправила их поиграть с вами, а вы их сломали.

Я вовремя закрыла дверь, услышав топот Гончей, и прижалась к ней спиной, обливаясь холодным потом от ужаса.

— Мы пришли сюда не играть!

— Но я хочу, чтобы вы играли. Я вас не выпущу, — ее голос стал плаксивым. — Директор Спун не любила, когда я играла с мертвыми, и велела ждать живых, но вы так редко приходите…

Эл улыбнулась кобылке и мягко подошла к ней по пушистому ковру. Запах от нее шел ужасный, но Элистия ничем этого не показала. Из кармана плаща она вытащила игрушечную Твайлайт и протянула некроманту.

— Давай я с тобой поиграю, я тоже не совсем живая. А директору не скажем.

— Мисс Спаркл! У меня тоже такая есть, — кобылка заулыбалась и вытащила из ящика стола снежный шарик с фиолетовой единорожкой внутри. — Только он тоже сломан.

На стекле были мелкие трещинки. Маленький некромант заплакал, и Элистия заключила ее в свои объятия, как недавно и меня. А затем тихо сверкнул нож, кобылка дернулась и затихла в копытах аликорна.

Свечение вокруг нее потухло, и сразу же затих топот за дверью, пропала музыка (здесь она была громче, а я даже не замечала) и зажегся яркий свет. Мы с Эл поморщились. Аликорн отпустила мертвую кобылку, и снова спрятала свою игрушку в плащ. Богини, это было неправильно. Я ждала тут мерзкое чудовище, с которым придется биться насмерть, а не этого. Но смогла бы я убить жеребенка, даже сошедшего с ума и творившего такое? Элистия смогла, и это пугало меня даже больше некромантии.

Пока она взламывала терминал, я незаметно смахнула снежный шар себе в сумку. Твайлайт внутри него счастливо улыбалась окутывавшей ее пурге.

Терминал пустил Эл в тайную комнату позади стеллажей, но я не пошла следом. Все равно я не знаю, что искать. Сама я села около зеленого монитора и стала листать заметки. Это стало уже моим хобби, видимо, коллекционировать грустные истории мертвых пони.

«Кламзи опять поднял химическую лабораторию в воздух, это невозможно, но в копытах этого жеребенка все взрывается! Минти Фрэш попросила после этого отгул, и я ее понимаю, но больше химию вести некому. Выпишу ей премию.

Но что меня действительно беспокоит — это Пьюр Спун. Нам нельзя брать сирот, их всех просят направлять в Стойло неподалеку, но она моя племянница… Она очень тихая кобылка, иногда это даже пугает. Постоянно читает что-то и разговаривает с выдуманными друзьями. Еще часто плачет. Не успокаивалась несколько часов, когда я случайно уронила ее снежный шар, хотя он даже не разбился. Надеюсь, с классом ей будет полегче. »

«Нашла у Пьюр книгу о зебринской магии, очень старую. Спрятала в тайнике и сказала, что зебры похитили их книгу, не предназначенную для маленьких пони. Она посмотрела на меня, как на полоумную, а потом, клянусь Богинями, взглянула точно на тайник, хотя я никому его не показывала. Эта кобылка все больше меня пугает.»

«Минти Фрэш нашли мертвой. Дискорд возьми, что не так с этой школой? Похоже на паранойю, но после появления здесь Пьюр происшествий стало куда больше. Конечно, „упала со стремянки и сломала шею“ — несчастный случай, но…»

«Новая книга у Пьюр. На этот раз написана пони, но это черная магия! Там некромантия, и опыты продления жизни, и заклинания вызова духов-вредителей… Эту я просто сожгла, и, клянусь, я слышала, как Пьюр закричала в игровой этажом ниже. Мне страшно. За дверью кто-то идет… О, Богини. Так шаркала только Минти Фрэш, но она мертва! Мертва!»

Больше записей не было, и по дате последняя совпадала с той, что была на надгробии. Я потерла копытами виски и еще раз с опаской глянула на тельце Пьюр. Мертвое, бесповоротно мертвое.

Элистия понуро поднялась из тайника, высыпав передо мной кучу запретной химии и упихивая пару книг в плащ. У нее там бездонные карманы, что ли?

— Ничего полезного. Вообще ничего! Тут же была хренова куча умных единорогов, почему у них нет умных зелий? — аликорн пнула дверь.

— Ты тоже единорог.

— Я не очень умный единорог, в отличие от сестры… Дэш! — она так резко вскинула голову, что челка описала красивую дугу. — Мы должны попасть в мое Стойло.

Одна часть меня вопила о том, что это самая-смертельно-тупая-бессмысленная затея… Но эту часть заткнула настоящая Рэйнбоу Дэш. Конечно, почему бы не влезть в новую подземную ловушку, полную безумных пони и их мутантов?

— Нам нужен взломщик. Здесь недалеко есть интересный городок, Халфлайф, там разумные гули соседствуют с живыми. И, как я слышала, там есть один прославленный воришка. Надеюсь, это место еще не отбило у тебя желание общаться с мертвяками?

---

Я лежала в фургоне, обнимая холодную ногу Уилла. Робопони, как мы и ожидали, был выключен, и я ничего не могла поделать. Можно было вернуться к дедуле Рэю… но я не могла просить его о помощи еще раз, только не после бойни на улицах Сент-Пони. Поэтому оставалось только надеяться на то, что наш воришка окажется еще и компьютерным гением. Фургон мотало из стороны в сторону, потому что летун из Элистии был так себе, но у меня уже не было сил. Я лениво пила Ядер-колу и пялилась в черные пластины Уилла. Я уже почти задремала, когда мы сели. Мне очень нужен был отдых после второй бессонной ночи. На одной ядер-коле я долго не продержусь.

День был в разгаре, на торговой площади сновали пони. Халфлайф был куда меньше Сент-Пони, так, нагромождение лачуг, но пони не выглядели злыми, а кое-где даже стояли бронированные охранники. Вот только для города «полуживых» здесь было маловато гулей. Точнее, вообще ни одного.

— И как нам искать твоего вора?

— Поспрашивать? — Элистия насмешливо изогнула бровь и магией подтолкнула фургон ближе к краю полуразрушенной стоянки. Я надеялась, что в наше отсутствие его не разграбят. — Я пойду в бар, а ты — к шерифу. Может, ничего не узнаю, но хоть напьюсь.

Я посмотрела вслед покачивающей бедрами пони и тяжело вздохнула. Напиться мне бы тоже не помешало. А еще лучше — поспать. Хоть немного, умоляю. В сумке как-то оказалась бутылка древнего пива, и я с удовольствием ее выпила. Не знаю, как шериф относится к пьяным, но меня это уже не волновало.

По дороге я продала оставшийся хлам и купила новый дробовик. Старый так нагревался при стрельбе, что обжигал мне бок через броню. На прилавке оружейника лежала прекрасная снайперская винтовка, но моих крышек не хватало. Я грустно вздохнула и пошла прочь, погромыхивая снятым шлемом.

Шерифа на месте не оказалось, о чем мне сообщила запуганная и тихая, как мышка, секретарша. Я заметила, как она смахнула хвостом какую-то листовку, увидев меня. Я пожала плечами и вышла на улицу, усаживаясь на кованую лавочку. Элистия знала этот городок лучше, может, ей повезло больше. Я оглянулась на открывшуюся в переулке дверь и заметила рысившую секретаршу. Из ее сумки выпала та самая листовка.

Незаметно я скользнула в переулок и подобрала бумажку.

«Коммуна свободных пони. Остановим произвол Инквизитора вместе! Если у вас есть знакомые гули, отправляйте их на противоположный берег Белохвостой реки»

Я кинула листовку в сумку и полетела вслед за бежавшей пони. Что еще за Инквизитор? Судя по листовке, гулей кто-то выжимает из их же города, вынуждая прятаться возле уничтоженного огнем мегазаклинаний Белохвостого леса. Может, для гулей, так любящих радиацию, это было и к лучшему, но надежда найти воришку таяла на глазах.

Я приземлилась перед вскрикнувшей секретаршей и молча показала ей листовку. Она быстро огляделась и толкнула меня к двери какой-то лачуги. Внутри было пусто и воняло тухлятиной.

— Ты не собираешься выдавать нас Инквизитору? — я почувствовала, как ко лбу прижимается подрагивающий ствол. А их конспирация не так уж и плоха.

— Я даже не знаю, кто это. Я просто ищу одного гуля, хорошего взломщика, как мне обещали.

— Трикстера? Ой, — кобылка осеклась и выронила пистолет. — Я не должна была называть его имя. Он…пропал. Ушел домой, а утром мы нашли только раскиданные вещи. Он никогда не уходил без своих ножей!

Секретарша всхлипнула и села, комкая свою листовку.

— Так много хороших пони погибло. Гули не плохие! Мы…мы жили хорошо. А потом появилось это чудовище, зовущее себя Инквизитором. Он королевское правосудие, так он говорит. Он… он… — кобылка заплакала, судорожно пытаясь вздохнуть. — Сначала он просто предупреждал, что неверные гниляки должны уйти со святой земли Принцесс, обливал кровью двери их домов и убивал животных. А потом мы нашли маленького Тобби разорванным на кусочки.

Она уже совсем не могла говорить, и я сунула ей бутылку чистой воды. Пони жадно выпила, разливая воду на свой костюмчик, и благодарно кивнула.

— Он приходил каждую ночь, и кто-то пропадал, хоть мы и выставляли охрану. И мы решили тайно увезти всех оставшихся гулей и тех, кто приходит к нам до сих пор. Мы…мы не знаем, куда он забрал всех, но…

Кобыла закашлялась, и я постучала ее копытом по спине, выходя на улицу. Трикстер, значит. Опять мой легкий план обрастал какими-то проблемами. Проще было бы вернуться в Сент-Пони или даже Мейнхеттен, но я не могла оставить Халфлайф парком развлечений для какого-то ублюдка, еще и прикрывающегося именем Принцесс. Посреди улицы на меня спикировала пьяная Элистия и сунула под нос какое-то вонючее тряпье.

— Гляди-ка, выиграла в картишки! Годы идут, а эти олухи так и не умеют играть.

Я поморщилась, разглядев маску и плащ из кожи. Кожи гуля. И тут же в голове у меня зажглась лампочка гениальной идеи.

Заметка: новый уровень! (6)
Новая способность: «Лети-стреляй» — при стрельбе без ЛУМа в полете вы почти не чувствуете отдачи, какой бы большой не была пушка, и чаще попадаете в цель.

Новая квестовая способность: «Ночное существо» — рядом с Элистией вы куда лучше видите ночью без дополнительных приспособлений, меньше устаете и быстрее залечиваете ранения. Пока не рассветет.

Глава 7. Посмертные особенности

Автор победил босса по имени сессия и внезапно вернулся к творчеству!
Что же новенького ждет в этой главе? Конечно, очередные истории из прошлого, особенности общения с фанатиками и очень-очень-очень много гулей

Не нужно считать меня достаточно умной пони. Да, я долгое время занимала значительный пост, без меня чаще всего не вступали в силу какие-то изменения, у меня было свое министерство, в конце концов. Раньше мне нравилось все то, что я делаю: вылазки, операции, заседания… Но с каждым днем в Пустоши я все дальше убирала прочь розовые очки. Я-из-прошлого не сделала почти ничего для будущего, живя одним днем. Мои друзья всегда смотрели дальше, и теперь я видела, что именно своей бестолковой недальновидностью я их и раздражала, а вовсе не тем, что подалась к военным и смотрела свысока на их разработки. Может, я и была лучше в броне, чем в костюме министра, но драться могли сотни пони, а управлять страной — единицы. Селестия тоже это понимала, и быстро сбросила с плеч непосильную ношу. Я понимала ее сейчас, вспоминая, как трусливо прикрывалась новой операцией, чтобы не тратить часы на бумаги Министерства. Лишь Проектом Одного Пегаса я могла бы гордиться, но и он не был доведен до ума. ПОП был куда нужнее Пустоши, чем многие другие труды мертвых пони, но я почти ничего не знала о том, как он работает, привыкнув только требовать от подчиненных, чтобы все выглядело круто и функционировало. У меня в голове рождалось много идей, но чаще всего я просто уставала их объяснять, а потом и вовсе перестала это делать. Мне хотелось, чтобы мои проекты появлялись быстро, как облачные замки, но они обрастали бумагами, заседаниями, чертежами… Я должна была пересилить себя, на секунду задуматься о том, что может спасти нас во время войны или после нее, но я была плохим Министром. Мало кто из Министерских Кобыл показывался на фронте, а пропаганда наших же контор запрещала думать о том, что поражение возможно. Хотя, Твайлат наверняка спрятала что-то от бдительных Пинки и Луны, но едва ли даже Совелий или Спайк знали об этом… Ох, Спайк, где же ты теперь? Мне бы очень не помешал сейчас дракон. Хотя бы для того, чтобы спалить это затхлое подземелье вокруг!

Надеюсь, я больше никогда не буду чувствовать себя пожеванной вонючим ртом, полным острых зубов. Даже моя первая встреча с гулями на ферме ЭпплДжек не казалась мне уже настолько отвратительной.

Я с нескрываемым удовольствием еще пару раз ударила статуэткой Луны по безобразной морде трупа, пока каменная пони не развалилась у меня в копытах. Будь здесь Элистия, она бы добавила свой десяток ударов, а может и пару раз смачно плюнула… Но чуть заметная волна магии оттащила меня за хвост в сторону и хриплый голос велел успокоиться. Я бросила недовольный взгляд на единорога рядом и опять против воли поморщилась, стараясь не всматриваться в него. Инквизитор-то был далеко не красавец, а мой новый друг… И как только дома Халфлайфа не рассыпались в ужасе от вида некоторых жителей? Вспомнив, что я сейчас выгляжу не лучше него, я с отвращением содрала кое-как приклеенную ко мне маску и шкуру гуля и брезгливо отбросила их в темный угол. Еле живой гуль хмыкнул, проходя мимо, подбросил в воздухе перышко, и до меня дошло, что он смог освободиться только с помощью него. Я открыла рот, но ничего не спросила. Кажется, лучшего взломщика мне и правда не найти.

— Мы можем уже идти? Я довольно давно не дышал свежим воздухом. Если у тебя найдется пара крышек мне на выпивку, мы точно сойдемся.

Какая-то часть меня все еще каталась по полу, отрицая нормальность разумных гулей, но я оставила ее в этом подземелье и закрыла дверь.

Но, кажется, мне нужно начать немного раньше.

Итак, я опять стояла одна, ночью и без оружия. Не хватало только звука улетающей телефонной будки Доктора на фон для полной картины отчаяния. Один за одним гасли огни Халфлайфа, свистел ветер, тормоша мой нелепый костюм. При свете дня он выглядел дико неправдоподобно, но я надеялась на ночь. Ну, и на то, что Инквизитор ебаный слепой! План, очевидно, был дерьмовый: нацепить шкуру гуля, заставить горожан устроить «встречу-вечеринку» (от которой мне поплохело: этому городу явно нужен мастер-класс от Пинки), а потом просто сесть посреди покинутой общины и ждать. Я ощущала себя тупым одиноким пнем. Костюм совсем не грел, изо рта вырывался пар. Но гули ведь не мерзнут? Темные окна общины гулей следили за мной, и я старалась не поднимать головы. Если бы я могла хотя бы по радио поговорить с Уиллом, послушать его неуместные шутки… Но робот был все так же вырублен. Эл спрятала его в городе и осталась ждать там на случай, если Инвизитор решит прогуляться по главной улице.

Элистия. Я чуть прикрыла глаза, бесшумно пробуя выговаривать ее имя. Зебринское. В воспоминаниях я слышала о ее отце-зебре… И видела, как появлялись полосатые узоры на белой шкурке. Странно, что она была хорошим единорогом для полукровки. Да, единорогом, всю жизнь мечтавшим о полете… Что, если бы у меня был рог?

Не-ет, даже если бы я колдовала лучше Твайлайт (ага, мечтай, Дэш), даже если бы моей магии подчинялись Луна и Солнце, я бы все равно не смогла жить без полета. Никакая магия не сравнится с ощущением ветра, гладящего перья, наполняющего крылья силой. А Радужный удар? Скорость, настолько большая, что сливаются, пропадают все звуки, все мысли; в голове — звенящая пустота, и даже нельзя понять, насколько напряжены крылья и тело, вытянутое в струнку. А потом ты проходишь какой-то барьер, и мир вокруг взрывается энергией, звуком, магией…

Я глубоко вздохнула. Мне даже жарко стало от воспоминаний. Вряд ли крылья Элистии смогут разогнать ее до такой скорости, но я теперь я лучше понимала ее мечты. И то, как над ними поглумились. Бедная маленькая пони.

Внезапно я почувствовала холодок, словно от сквозняка. Мой маленький костерок у копыт затрепетал и погас. О, Дискорд, какая же я вялая, мне же так хотелось поспать сегодня. Я вздрогнула, когда в городе кто-то закричал… И моя голова встретилась с чем-то тяжелым.

---

В последние месяцы войны мне часто снились кошмары, после покушения на ЭпплДжек — почти каждую ночь. Я не знала, пытается ли Принцесса Луна помогать видеть своим подданным хорошие сны, но в мои она точно не заглядывала. Сейчас я понимала, как важно очнуться, разогнать морок сна… И не могла. Сгустки звездной черноты держали меня, знакомый смех плыл вокруг. Почему-то вдруг появился пони в цилиндре — Октавиан из Мейнхеттена — и через мгновение упал в кипящее варево. Когда я толкала его, я не видела, как с него слезала кожа, а магия уродовала обваренное тело. Рядом в золотистой субстанции кружились части тел рейдеров, за которыми мы с Черной охотились. Я бы хотела сказать, что я сожалею, но это было ложью. Клетка и другие исследования для меня, бессердечной гадкой пони, была важнее нескольких рейдеров и вылезшего из уютного Стойла Октавиана. Смех в голове усилился, звездный хвост ударил по лицу и вытолкнул меня из сна.

Ох, лучше бы я не просыпалась. Все вокруг пахло, как мой костюм гуля, да и выглядело похоже. Я валялась на гнилой соломе в решетчатой одиночной камере, на прутьях кое-где висели кусочки плоти, будто кто-то неистово бился о них всем телом. Я попыталась отодвинуться, но на шее звякнула цепь. Дерьмовый, дерьмовый план!

Я вытянула ногу, касаясь крыла под кожей гуля. Слава Богиням, оно было на месте. Я боялась того, что мог сделать с пегасом-обманщиком сумасшедший пони. Кстати, где он?

— Греми цепью. Он любит, когда новенькие боятся, — захрипел кто-то в соседней камере. Я даже сначала не поняла, что это голос, а не скрежет металла.

— А ты тогда чего не гремишь? — ну и голосок у меня, не лучше, чем у соседа, как оказалось.

— А я и не новенький. Надеюсь, ты уже поняла, что отсюда выхода нет? Если сознаешься ему в грехах, он милостью Принцесс «освободит» тебя ритуальным ножом. Если нет — рано или поздно все равно умрешь под пытками. Все предпочитают первый вариант, но мне пока по душе второй. Хоть проверю, насколько крепкие у него нервы. Можешь поплакать, это он тоже любит.

Мой сосед зашелся хриплым кашлем. В клетках было темно, но я видела дергающийся силуэт на стене. Толстые цепи, извиваясь вокруг его копыт, лязгали и надежно удерживали пони подвешенным к потолку. По спине пробежали холодные мурашки.

— А есть третий вариант, если я не гуль?

Кашель прекратился, и ответа не было так долго, что я подумала, что сосед внезапно умер от шока.

— Эта тварь взялась и за живых?

— Ну, не совсем. На мне костюм из кожи гуля.

Сосед хрипло засмеялся, и его смех еще больше напоминал лязг цепей, чем голос.

— Старая крыса совсем ослепла в своих подземельях. Видел я этот костюм, им только безглазого брамина можно было провести.

Скрипнула дверь, и я прикрыла глаза от слишком яркого света свечи. Она плыла в болезненно-желтом облачке магии перед пони в потрепанной алой мантии и нелепой шляпе. Он звонко цокал по полу изящными накопытниками с совмещенным символом двух Принцесс. Глаза у меня опять загорелись нездоровым огоньком мести.

— Глупые пони наверху не хотят внимать голосу истины, да простят меня Богини! Среди них на святой земле опять ходила сгнившая оскверненная тварь. Пони лишились святых Солнца и Луны, пони потеряли Высоких Покровительниц, пони жалуются и ноют, но сами тянут к себе скверну! Бродят мертвые, возвращается розовое проклятье Кантерлота, а этим пони все еще не понятно, что нужно делать. Очищающий огонь! — он завопил так, что я зажала уши копытами, и в камеры влетел магический шар пламени. Сосед забился в цепях, но не вскрикнул, хотя его изможденное тело объял огонь. Мой костюм тоже вспыхнул, и я с воем упала в мокрую солому, до предела натянув цепь на шее.

Магический огонь потух, даже не подпалив мою гриву, но у меня вся жизнь перед глазами прошла от ужаса. Сосед сплюнул и обмяк в цепях. Я быстро залезла под солому, хоть она и была мерзкой на ощупь и полной насекомых. Инквизитор точно был двинутый, и я не знала, что он мог со мной сделать. Дискордов зад, нужно снять цепь!

— Зебринские выродки, это все их грязная магия, это они любили оживлять мертвых! Удушили наших Принцесс и раскопали всю землю в поисках гниляков! Вот поэтому нет солнца, поэтому земля не родит: мертвые ходят и льют свой трупный яд повсюду, как чума. Но я всех спасу, мне одному все видно насквозь, я осенен мудростью! У глупых пони наверху теперь ночь кошмаров, может, это поможет им одуматься и поверить мне, пророку Принцесс. Ибо без меня и моей Истины весь мир заполнит скверна. А вы, гниляки, подумайте над своими грехами, хорошо подумайте! Для вас близится сладкий миг исповеди и очищения от зла, которое вы носите в ваших оскверненных телах!

Мантия прошуршала по полу, звякнули ключи. Со скрипом ржавая дверь клетки соседа открылась, и Инквизитор захлопнул ее за собой. Что-то со свистом рассекло воздух и ударилось о тело — пони дернулся с лязгом цепей. Я вся сжалась в своем укрытии, стараясь не вслушиваться. Инквизитор бил долго, но сосед не выдавил из себя ни звука. В тишине было слышно лишь его свистящее дыхание и тихое кап-кап-кап по камням.

— Я чувствую, как смердит твоя кровь. Откуда ты пришла, гниль? Где то грязное чрево, вас порождающее? Куда вас попрятали эти неверные пони? Вы все должны очиститься, все!

Я не выдержала и зажала уши копытами. Солома зашуршала, расползаясь. Я затаила дыхание…

К прутьям прижалась морда Инквизитора, сверкнула безумная улыбка-оскал. Он смотрел прямо мне в глаза, и они обещали мне смерть. С хлопком двери он ушел.

Свеча почти не освещала Инквизитора, но ее было достаточно, чтобы увидеть главное: наш добрый пророк сам был гулем.

Я глубже зарылась в сено и закрыла голову копытами. Хотелось заскулить, как раньше, но у моего соседа явно был хороший слух, не позориться же перед ним. Итак, что мы имеем? Этот псих прикрывается именем Принцесс — моих Принцесс! — и делает, что ему вздумается. Интересно, о чем он думает, когда видит свою гнилую морду в зеркало? Я не знала, сколько гулей сидело в этих камерах до меня и в каких грехах они сознавались, но то, что Инквизитор — лицемер и обманщик, было ясно. Но что такое ночь кошмаров? Надеюсь, Эл справится…

— Ключ.

Я открыла глаза, думая, что мне послышалось.

— В левой камере возле твоей решетки лежит ключ от ошейников, — уже более настойчиво произнес сосед. — Да шевелись, курица, зачем тебе крылья даны, я не могу его леветировать!

Я вздрогнула и разрыла свою кучку сена, вылезая. Как этот гуль сумел разглядеть, что я пегас?!

Цепи едва хватило, чтобы мое копыто коснулось решетки пустой камеры. На полу буквально в нескольких дюймах лежала куча тряпья. Я видела темный отблеск ключа.

Я рванулась туда, хоть ошейник больно врезался в горло. Копыто пролезло между прутьями. Мне казалось, что голова вот-вот оторвется, но приблизилась еще на каплю. Перед глазами поплыли круги, и я упала на пол, кашляя. Будь проклят этот ключ!

«Курица, зачем тебе крылья даны?..» Я закусила губу и, чуть не заплакав, вырвала зубами самое длинное и жесткое маховое перо. И, наконец, зажала в дрожащих копытах ржавый ключ. С ужасным скрипом замок открылся, и я скинула ошейник, потирая шею. Сосед мягко усмехнулся. Я подошла вплотную к его камере, но все равно с трудом видела его в полумраке. Тощий единорог с обожженой шкурой и почти выпавшей гривой. Он помог мне. Тонкий голосок в голове сказал, что я вовсе не обязана помогать в ответ… Он в чем-то был прав, я шла сюда за одним конкретным гулем, а этот был так изможден и изуродован, что вряд ли смог бы даже идти…

— Как тебя зовут? — я копытом наступила на горло этого мерзкого голоска в голове.

— Смотря, кто зовет. Здесь я чаще слышу «гниль», где-то — «дохляк», до войны — «прохвост» или «воришка». Ну, а матушка Трикстером прозвала.

Я почти услышала истошный вопль внутри себя. А я еще хотела его здесь бросить, единственного нужного мне пони! Летающая идиотка ты, Дэш.

— Я думал, Министерские Кобылы уже перевелись на свете, — Трикстер громыхнул цепью и повернул голову, попадая в слабый луч света. Я отшатнулась от прутьев, но его лицо отпечаталось в памяти. Мутный мертвый глаз на почти лишенном кожи черепе продолжал буравить меня, и этот взгляд казался мне липким прикосновением. Бурая дыра на месте второго глаза была облеплена мухами и червями. — О, прошу прощения за мой вид. Не совсем подходит для пони высшего сословия?

— И похуже видела, — буркнула я, делая шаг вперед. — Я гораздо больше времени провела в окопе, чем в Кантерлоте. И пришла сюда за тобой.

— Ничего себе честь. Только зачем Министерской Кобыле мертвый воришка?

Его, видимо, вообще не волновало, как я оказалась в Пустошах, живая и здоровая. Возможно он, как и многие другие, просто считал меня фанатиком-подражателем. Что ж, так даже проще. Я надеялась, что Элистия очень быстро сможет у него научиться взламывать Стойла и чинить роботов. Видимо, я не самая толерантная пони и лачугу в Халфлайфе мне лучше не покупать. Путешествовать рядом с гулем я точно не хотела.

— Если воришка сможет ограбить Стойло, я его вытащу.

— На покой захотелось? Лезть в Стойло — верная смерть, — я видела, как ему больно. Единорог до костей соскреб остатки мяса кандалами, но продолжал ехидничать.

— От тебя мне нужна открытая дверь, а не допросы, — я демонстративно отвернулась, ударив длинной челкой по прутьям клетки. Если он окажется бесполезным дилетантом…

— По копытам. Ты снимаешь с меня цепь, я дарю тебе целое Стойло. Равноценно, — гуль усмехнулся, но по чуть торопливой речи было ясно, что он уже боится ходить по краю и пренебрегать возможностью спастись.

Я удовлетворенно кивнула. Мой ключ подходил только к ошейникам, но Инквизитор точно таскал на себе большую связку — я слышала звон. Значит, нужно было устроить ему ловушку, уже вторую за эту ночь.

— На мне кольцо, не дающее колдовать. Сними его и оставь мне свое перо, с остальным я разберусь.

Я с усилием воли еще раз посмотрела Трикстеру в лицо. У основания рога и правда блестело кольцо. А у самой стены был один выломанный прут клетки… За недели в Пустоши я сильно отощала, но ребристые кирпичи все равно сильно ободрали мне спину, а обломок прута расцарапал макушку. С руганью я вкатилась в соседнюю камеру. Пол в ней был весь скользкий от крови…ну, или что там у гулей. Ну и гадость. Я быстро взлетела, обтерев копыта о стену. Трикстер лениво покачивался на цепях, но я видела, какую боль он терпит и скрывает. Под тяжелыми кандалами висели ошметки его кожи и мышц, кое-где проглядывала желтоватая кость. Меня чуть замутило, хотя, возможно, это от запаха — гуль явно провисел здесь долго. Я заставила себя подлететь вплотную и потянуть прочь кольцо на его роге. Я видела его буро-розовую, шелушащуюся под редкими жирными волосами гривы кожу, ободранные роговые пластинки, откушенное ухо, мух в глазнице…

Отдышаться я смогла только в своей камере. Под ногами Трикстера остались голубое перо и кольцо.

Я вновь надела ошейник, закопав замок и ключ в сено. Цепь неприятно сдавила уже немного опухшее горло. Я сильно затрясла ей и что есть мочи завопила:

— О, прекраснейшая из Богинь, тебе не место в грязном подземелье! — Трикстер склонил голову, наблюдая за моим спектаклем, вокруг его рога возникло едва заметное свечение, а я продолжила громыхать цепью и упала, будто преклоняясь. — Неужели ты осенила меня своим светом? О, ты ярче солнца, мои глаза не достойны этого!

Послышался топот копыт, и к нам ворвался Инквизитор. Его безумный взгляд впился в место рядом со мной, будто там и правда стояла сияющая Селестия с развивающейся гривой. Я продолжала выкрикивать какие-то бессвязные фразы и целовать невидимые копыта, ползая по грязному полу, но неотрывно следила за Инквизитором из-под челки. Его взгляд метался, изуродованное лицо дергалось в судорогах. Он сдался быстро: подскочил, открывая дверь моей камеры, и ворвался внутрь, тоже падая рядом со мной. Вот только за выдуманным сиянием Принцессы ему было не видно, как я зажимаю в копытах тяжелую цепь.

Черная змея из тугих колец плотно обвила шею молящегося пророка, и он подавился словом. Сжимая в копытах ошейник, я вылетела из камеры и сильнее потянула цепь. Инквизитора вздернуло над полом, покатилась прочь его нелепая шляпа. Он бил копытами в воздухе, подбрасывая копытами плащ, хрипел и дергался, пока, наконец, его мутные глаза не вылезли из орбит и не выпал посиневший мертвый язык.

Я выпустила цепь, роняя еще дергающееся тело, и выхватила из ниши стены фигурку Луны…

---

Лунный свет совершенно не пробивался через облака, и мы шли впотьмах, спотыкаясь и теряя тропу между мертвыми деревьями. Незадолго до этого Трикстер поскользнулся и упал точно в нишу, оставленную жар-бомбой — видимо, не долетела до Белохвостого леса, — и теперь его единственный глаз сиял зеленым огнем, а тело выглядело не таким ужасным. Но я все равно старалась не смотреть на него лишний раз.

Говорить не хотелось. Я чувствовала себя больной и грязной и мечтала только о кровати. Чтобы не уснуть прямо по пути, я воткнула наушник и открыла записи с терминала Инквизитора.

«Наконец-то у меня появился дом. Рядом есть город, но мои проповеди местным пони не нравятся. Значит, придется ходить к моей любимой церкви. Священник там молод, но все делает правильно и красиво, и голос у него приятнее моего. Я не рассказывал ему своих идей о Скверне в мире, но завтра он обещал пастве поговорить об этом. Возможно, я найду в нем соратника.

Глупые пони хотели поселить меня вместе с гниляками. Да скорее солнце упадет на землю! В этой старой канализации сыро, но я привыкну.»

«Слушал проповедь и едва не плакал. Как этот жеребец поносил гнилых, как отчаянно и пылко говорил! Его голос просто музыка для моих ушей. Так и не решился к нему подойти, даже капюшон стараюсь не снимать. Какие-то болваны смеялись, слушая его, но он усмирил их одним взглядом. И не удивительно: огромный жеребец, такой одним копытом череп проломит! Но Принцессы завещали нам быть добрыми ко всем, и я вижу его доброе сердце: он никогда не использует свою грубую силу, как бы она не рвалась наружу. Его будто озаряет сама Селестия. Я не так силен. Я скорее ночной друг Луны, вечно скрытый тенью.

Перестал даже ходить в этот грязный городок, Халфлайф, там развелось слишком много гниляков. Я слышал, как они встречали кого-то: мертвяк, а столько почестей! Будто сами Принцессы пожаловали.»

«Я… я нашел свой путь. Луна даровала мне видение, когда Солнечная Сестра отвернулась от меня, залив кровью все вокруг. Я любил этих прихожан, любил церковь, любил священника… И ничего этого больше нет. Гниль осквернила все вокруг! Розовая скверна лилась отовсюду, пока говорил священник. Ему кричали, чтобы он бежал, но он упрямо смотрел на мертвое чудовище перед ним и читал свою проповедь дальше. Рейдеры убили всех пони, не заметив меня в темном углу, где я обычно сидел. А розовая тварь наступила на горло священника и смеялась ему в лицо. „Где твои Богини, Фаукс? Ты куда лучше ломал кости и крал жеребят, для богомолений ты слишком уж страшный“. И мой кумир пал, как прекрасные статуи Богинь, его уволокла с собой эта многорогая мразь, возомнившая себя новым богом! Я плакал там, в розовом тумане, пока его не рассеяла прекрасная пони, окутанная звездами. Она смотрела на меня своими сияющими из-под шлема драконьими глазами и вложила нож в непослушные копыта. И я прозрел. Гниль должна быть стерта с лица земли, и только тогда на чистую землю ступят Богини, только тогда они увидят меня, их верного слугу…»

Я выдернула наушник и со злостью швырнула его в сумку. Этому психу привиделась Найтмер Мун и нашептала пойти убивать невинных пони! И без Ризориуса тут не обошлось, ну конечно. От него не удивительно с ума сойти. Но Фаукс-священник? Я чуть не зашлась хохотом, представив его в церемониальных одеждах возле алтаря Принцесс. Неужели он и правда когда-то хотел исправиться? А Ризориус как-то заставил работать на себя? Сомневаюсь, что такой, как Фаукс, побоялся бы смерти. Хм, может и не стоит тогда его убивать, просто переманить? От него живого больше толку.

Я уже выстроила в голове крайне нелепые планы похищения громадного жеребца, как вдруг впереди свистнул Трикстер. Я пригнулась и поползла туда, где горел зеленый огонек его глаза.

— С городом что-то не так. Гляди, — он магией раздвинул мертвые ветки, чтобы я смогла выглянуть.

Над лачужками Халфлайфа висел густой туман, плотный и вязкий на вид. В глубине его что-то копошилось, а на поверхности иногда появлялись волны или даже водовороты. Кто-то кричал, но звук был еле слышен, будто шел через вату.

— Это и есть ночь кошмаров?

— Видимо, Инквизитор что-то наколдовал. Туман с галлюциногенами, или что-то такое. Видишь, там бегает пони? Он лягает пустоту, рядом с ним никого нет.

— Или мы так думаем. Вдруг там невидимые монстры?

Трикстер покачал головой и указал копытом на крышу. Я присмотрелась и узнала мышиные крылья Элистии. Аликорн распласталась по крыше, будто ее что-то держало, и вяло отбивалась одним копытом. Я и отсюда видела, как она напугана и измотана.

— Монстры бы уже всех съели, пока мы тут сидим. На них натравили их же собственные кошмары.

В голове вспышкой пронеслось воспоминание Эл о чудовищном хирургическом столе. Сейчас моя подруга опять была в Стойле, одинокая и беспомощная.

— Но как им помочь? В тумане мы наверняка тоже сойдем с ума! — у меня от напряжения дергались перья в крыльях. Думай, глупая пони!

— Можно надеяться, что с рассветом эта дрянь рассеется. Или… Хм. Инквизитора больше нет, а магия есть.

— Значит, есть ее источник.

Пони в моей голове хором произнесли «бинго».

— Я попробую окружить нас защитным барьером и понадеяться…

Я схватила гуля и подняла в воздух, не дав договорить. Элистия на крыше начала кашлять кровью. Ждать мы уже не могли.

Трикстер недовольно хмыкнул, и почти сразу я почувствовала мягкое покалывание. Бледно-зеленое свечение обволокло меня, как вторая кожа. Оно чуть грело и защищало от ночного ветра.

— Тебе придется меня нести. Я на грани выгорания и не могу творить два заклинания одновременно, — ух-ты, в голосе гуля бывают эмоции! Сейчас я действительно слышала неловкое огорчение.

Я была без брони, и всеми силами отгоняла брезгливую дрожь, ощущая спиной мертвое тело. Трикстер был легким, но это не особо улучшала ситуацию — мягкая, будто обваренная кожа, источающая легкий запах разложения, терлась о мою, ободранная до кости нога держала меня поперек груди… бррррр. Если с его глаза на меня упадет личинка или червяк, я его сброшу. Надеюсь, мои кошмары будут приятнее этого полета.

Я медленно опустилась в туман. Сразу стихли звуки, капельки холодной влаги осели на шкуре, не смотря на барьер. И зашептали голоски в голове, мешая в общую кашу мои и Трикстера мысли. «Безумие-одичавший-потерянная-слабый-чужая-ненастоящая-одинокий».

— Борись с этим, — просипел Трикстер мне на ухо. — Иначе я не удержу барьер, и нам будет гораздо хуже.

Я сильнее забила крыльями, пытаясь не слушать проклятый шепот. Но мы хотя бы не сходили с ума, как остальные пони в тумане, а значит, щит работал. Без Трикстера я бы не вытащила Эл отсюда. По спине побежали холодные мурашки. На краю сознания я видела какие-то смутные тени. Стоило мне попытаться поймать их взглядом, в голову словно вонзились иголки… Но я увидела. Увидела, как ко мне ковыляют мои друзья — гниющие и безумные — туманные и нереальные, но страшные, как в любом кошмаре.

Но отличия от кошмаров были: в этот раз я могла бороться.

Я юркнула под полуразбитый мост, нависший над городком, туман там был не такой густой. В уши мне будто налили воды, я слышала только глухой гул из шепотков, далеких криков и рычания. Чудовища вырывались из наших кошмаров в реальный мир.

С моста на меня капнула какая-то жгучая дрянь, и я зашипела от боли. Трикстер стер ее с моего плеча и тонул в бок, показывая на нужную крышу: Эл темным пятном распласталась по ней, и я едва ее видела. Туман густел и уже мешал даже дышать. Гуль закашлялся, и зеленоватый щит замерцал. Передо мной на мгновение возникла гниющая жёлтая шкурка Флаттершай, в нос ударил смрад разложения… Щит восстановился, и все пропало.

— Шевелись, крылатая, — прохрипел Трикстер мне прямо в ухо.

Крыша опасно прогнулась под нашим весом. Я громко позвала Элистию, но никто не отозвался. Ватная тишина будто пожирала звуки, а я не видела уже ничего, кроме плотного дымчатого тумана.

Рог гуля выпустил ослепительную вспышку, на пару секунд озарившую мир вокруг. Туман будто испугался света и расползся грязными клоками подальше от нас. Элистия ничком лежала буквально в паре шагов, с ее рога сыпались слабые искры, отгоняющие от нее смутную тень. Трикстер выпустил еще одну вспышку и опять зашелся в приступе кашля, вонзаясь мне в бока своими костлявыми ногами. Тень зашипела и отступила от аликорна.

— Ее нужно вытащить отсюда, но вас двоих я не подниму! — я подбежала к Эл и прижала копыто к ее шее, проверяя пульс. Ран на ней не было, но сердце колотилось, как бешеное, и она не приходила в себя.

— Найди то, что создает этот парк развлечений. Крышу я расчистить смогу и подержу щит над тобой, — Трикстер мешком скатился с моей спины и распластался по крыше, тяжело дыша.

— Н-но…

— Внизу туман гораздо гуще, тупица ты крылатая. Или ты думаешь, что я или эта полудохлая будем быстрее тебя? — он смерил меня усталым взглядом своего единственного, чуть горящего зеленым огнем, мутного глаза, и я не стала спорить.

Зеленая аура щита снова замерцала вокруг меня, воздух наполнил раскрывшиеся крылья. И я рухнула обратно в густой сумрак. Туман был с привкусом железа и крови, забивался в ноздри и уши, назойливыми липкими прикосновениями проходил по шкуре. Я никак не могла отделаться от ощущения, что за мной следит что-то злое и уже потихоньку раскрывает пасть, поджидая, когда же я подойду достаточно близко. Это ощущение усиливалось… и я поняла, что я на верном пути.

Магия Инквизитора просто пыталась меня запугать и не подпустить к источнику. Ха, не на того напала. Я прорвалась сквозь все густеющую пелену и наступила в еще чуть тлеющий костерок. Мой костерок. На земле даже остались капли моей крови, после того как Инквизитор вырубил меня… Еще одной статуэткой Луны — такой же, какой я размозжила ему череп. Что ж, мы квиты, старый сумасшедший ублюдок. Я отбросила с глаз свалявшуюся от грязи, пота и слишком уж влажного воздуха челку и подняла статуэтку. Грива Принцессы колыхалась, как настоящая, создавая туман вокруг. Только ее милая мордашка никак не вязалась с чудищами, прячущимися в этой пелене. Я еще мгновение смотрела в ее добрые каменные глаза… и со всей силы швырнула статуэтку на разбитый камень мостовой.

Осколки разлетелись с диким воем, отшвырнувшим меня прочь, как взрывная волна. Я резко распахнула крылья, тормозя, и только это спасло меня от встречи со стеной.

— Ласковый прием, Принцесса…

— Всего лишь плачу тебе твоей же монетой, Рэйнбоу Дэш, — раздался над ухом шипящий хриплый голос. Я вздрогнула, когда меня окатил порыв ледяного воздуха, превратившийся в черную фигуру аликорна. С сияющей холодными звездами гривой. Призрачно-зеленые безжалостные глаза с вертикальным зрачком уставились на меня, обездвижив, лишив всех мыслей. Мой внутренний голос надрывался, требуя, чтобы я шевельнула хоть одним копытом ради себя, Элистии, Трикстера, сто-лет-как-мертвых-друзей! Но я не могла.

— Как поживаешь? Вижу, Пустошь тебе нравится, можно больше не сдерживаться, верно? Тебе ведь больше нравится быть палачом, чем Министром? Хочешь, расскажу, где неподалеку зебринский склад жар-бомб? Их так много, что ты сможешь оставить от Ризориуса, Фаукса и даже целого Анклава Пегасов лишь горстки праха! Я бы даже одолжила тебе мою корону, ах-ха-ха!

Смех Найтмер Мун будто вылил на меня ведро воды, и я очнулась от ее чар. Оттолкнув крылатую тень, я резко взмыла в воздух — все выше и выше. И как это я, Рэйнбоу Дэш, забыла о лучшем способе очистить мир от облаков или тумана? Неужели в Пустоши я и правда стала терять себя по частям? Холодный воздух свистел в ушах, а Халфлайф сверху казался клубком плотной серой шерсти, внутри которого что-то неприятно копошилось. На мгновение я вновь увидела холодный блеск глаз Найтмер Мун — или это была просто шутка моего уставшего воображения — но я уже не боялась. У самой облачной завесы я затормозила и развернулась. Ощущение собственной силы в полете словно смело из головы все страхи и сомнения. Эл, Трикстер… держитесь. И я медленно расправила крылья, закрыв глаза и чувствуя, как нарастает свист ветра, сливаясь в единый гул. А затем

перешла порог слышимости — и скорости звука.

---

Элистия металась по кровати, сминая старую простыню и царапая рогом стену. Трикстер стоял у стены, сложив копыта на груди и, нахмурившись, следил за ней. Пластины на моих крыльях немного погнулись, и теперь жеребенок оружейника колдовал над ними за моей спиной, периодически роняя на меня инструменты из слабого магического поля.

— Я мог бы попробовать магическое вмешательство в ее разум, но мы оба в шаге от выгорания, так что я понятия не имею, чем это может закончиться.

— Ты и так уже достаточно помог. Без твоего щита я бы даже в город не попала, — мою благодарную улыбку немного испортил опять рухнувший на хребет инструмент.

— Эти кошмары могли бы и совсем не навредить местным.

— Это намек на то, что мой Радужный Удар…

— Принес больше разрушений? Ага, — гуль говорил абсолютно равнодушно, и меня это дико раздражало.

— Элистия до сих пор не очнулась! Некоторые были ранены и не дожили бы до утра, если бы туман не рассеялся! А вдруг чье-нибудь подсознание создало бы…я не знаю…дракона?!

— Тогда он бы меня сожрал, — донесся слабый голос.

Я вскочила с места так резко, что жеребенок за мной грохнулся на пол.

— Эл, Эл, как ты?

— Как будто умерла раз пятнадцать, — она закашлялась и с трудом открыла глаза. Мутный взгляд сфокусировался на мне. — Ты уронила на город жар-бомбу?

— Она сама лучше бомбы, — фыркнул гуль. — Половину домов снесла вместе с фундаментом.

— Облака не дали мне подняться выше и рассчитать удар!

Я со злостью развернулась к Трикстеру, но проглотила новые обидные слова, заметив взмывающий в магическом поле револьвер Элистии. Он мягко прижался к виску гуля. Щелкнул предохранитель.

— Если Дэш меня не подвела, значит, ты и есть легендарный Трикстер, — аликорн говорила это своим мурлыкающим голосом, но не улыбалась, как всегда. Дуло револьвера почти ласково гладило голову гуля. — Я про тебя многое слышала. Например, про твои ножи, которые часто перерезают горло заказчика, если вы не сходились в цене.

— Мои услуги уже оплачены, — равнодушно ответил Трикстер и повернул голову к Элистии. Револьвер теперь целился ему точно в лоб.

— И ты действительно сможешь попасть в Стойло?

— Я хороший вор, а у Стойл-Тек не самые надежные замки. А теперь убери свою игрушечку, тебе нервничать врач запретил.

Предохранитель встал на свое место, а я поняла, что все это время не дышала.

---

— Раз уж мы теперь компаньоны, могу я попросить о небольшой услуге?

Я тяжело вздохнула. День и так начался не очень: у Уилла сгорела какая-то важная деталька, которой не оказалось во всем Халфлайфе, а местные пони не очень меня любили после Радужного удара, так что починить друга я все еще не могла, так еще и Трикстер выкатился откуда-то грязной тенью. И «компаньоном» ему я хотела быть меньше всего.

Половину его головы закрыл бинт, спрятав, наконец гниющую глазницу. Но обрубок уха и общую потрепанность вида ничто, увы, не прикрывало. На поясе у него теперь болталось два угрожающего вида ножа, в лезвиях тускло отражалось рассветное солнце, прорвавшееся сквозь облака.

— Мне казалось, мы в расчете.

— Считай это услугой в долг. Один я не справлюсь, Инквизитор меня здорово потрепал.

Я вздохнула еще раз и села у края разбитой дороги, вытаскивая из сумки бутылку Ядер-Колы. Нормально поспать мне опять не удалось, и нужно было хоть как-то поддерживать бодрость.

— Как ты знаешь, всех гулей из окрестностей прятали в Белохвостый. Меня, к сожалению, довольно рано поймали, но я поспрашивал местных, и одного хорошего пони в этих списках не оказалось. Но и у Инквизитора он не появлялся, за это я ручаюсь. В общем, мне нужно проверить этого хорошего пони.

— Чую подвох, — пинком я отправила опустевшую бутылку точно в ржавое мусорное ведро.

— Куда ж без этого. Живет этот параноик на островке за рвом со всякой плотоядной фауной. И летун мне бы не помешал.

— Всего-то? Перенести тебя с берега на берег? Так и быть, сделаем. Когда… — я осеклась, услышав непонятный шум. Мне кажется, или это… рычание?

— Мантикоры! — с воплем пронесся мимо нас пони, на ходу заряжая ружье.

Я подскочила, судорожно соображая, сколько у меня бронебойных пуль — по прошлому опыту только это годилось против милых зверушек. Трикстер меланхолично продолжал сидеть на месте.

— Так мы идем? Хороший пони…не ждет.

— Ты оглох, что ли?! Тут сейчас всех съедят!

— Второй раз за день спасать один и тот же городок? Я пас, пожалуй.

Я даже подавилась от удивления. Нет уж, точно никаких «компаньонов». Молча я надела шлем своей супер-пупер-великолепной брони (о, милая, как я по тебе скучала!), подтянула ремень боевого седла и поднялась в воздух.

Городские пони спешно занимали удобные позиции повыше от земли, запираясь в уцелевших домах. Крыши ощетинились стволами винтовок, карабинов и ружей. Черной тенью с одного из балконов на меня упала Элистия, путаясь в крыльях и плаще.

— У-у-у, снова намечается веселье? — она сдула с глаз челку и лихо крутанула барабаны револьверов.

— Какого драного хвоста ты вылезла из постели? — зашипела я. И что за заботливая мамочка во мне проснулась?!

— Думаешь, меня туманчик потрепал?

Мы бы еще долго препирались, но земля под ногами задрожала от громогласного рычания. А еще от гула топочущих копыт: из-за поворота в облаке пыли выскочило несколько десятков гулей. Выглядели они все даже не очень мерзко, видимо, ядерный курорт Белохвостого Леса пошел им на пользу. С крыш закричали стрелки, и гулей быстро запустили в дома. Город притих, только мы с Элистией остались посреди опустевшей улицы. Я закусила удила седла, напряженно ожидая…

Первый выстрел разорвал тишину — где-то наверху тихо хлопнула снайперская винтовка. Сразу же ей ответил болезненный вопль. Из чащи мертвых деревьев вылезла мантикора. Одна ее лапа была прострелена и волочилась за громадным телом. Чудовищный хвост разметал сухой кустарник, и город опять потряс рев.

— Пошла жара! — закричала Элистия, и на секунду я увидела в ней какого-то великого зебринского воина. Она кувыркнулась в воздухе сгустком темноты и устремилась к мантикоре. Дружно рявкнули ее револьверы, а потом все утонуло в хаосе. Из леса появились новые чудовища, морды некоторых были перепачканы сукровицей гулей. С крыши с шипением понеслась небольшая ракета, разрывая чудовищ на кусочки. Все кричало, взрывалось и ревело, и я снова была будто на войне. Всего-то нужно представить, что вместо мантикоры на тебя мчится зебринский танк…

Что-то грязно-бурое упало между мной, застывшей в воспоминаниях, и чудищем. Клубок из ног распутался, и Трикстер, крепко держа свои ножи, прыгнул точно на голову маникоры. Лезвия глубоко вошли ей в глаза и разрезали плоть, как мягкое масло. Гуль приземлился на задние копыта, вслед за ним рухнула туша чудовища. Он бросил на меня равнодушный взгляд и побежал к следующему зверю.

Пони внутри моей головы дружно хотели надавать мне оплеух, и было за что. Я быстро взлетела и наконец сцепилась в воздухе с еще одной мантикорой, захотевшей хвостом смести защитников города с крыши. Я врезала ей по зубам ПипБаком и дернула удила. Бронебойный вошел ровно в раскрытую пасть и превратил ее голову в кровавый фонтан. Из темно-фиолетовой моя броня стала грязно бурой.

Когда стихли последние выстрелы, моя винтовка раскалилась так, что прожигала мне бок. Я быстро сняла ее с седла и отбросила подальше, тяжело дыша. Кровь буквально текла по улице, собираясь в небольшие лужицы. Я с отвращением сняла шлем: визор был полностью заляпан.

— Теперь я точно жду ответную услугу.

Я вздрогнула. Гуль умел подбираться бесшумно. Вообще, я все еще не собиралась разговаривать с этим ебнутым, но я обещала ему помочь. Без единого слова я закинула его на спину и взлетела, подобрав все еще горячую винтовку.

— Курс на юго-восток. Пролетишь над рекой и сама увидишь, куда нам нужно, — услужливо подсказал Трикстер.

Крылья неприятно ныли от недавнего Радужного Удара и непривычной брони, и я двигалась не очень быстро, поэтому довольно скоро нас нагнала Элистия. В ее плаще добавилось дыр, а через всю мордочку тянулась глубокая царапина, но в целом она была в порядке.

— Новое дельце? Или у вас романтическое свидание?

Я предпочла игнорировать и ее. Как же хорошо было с молчаливым Уиллом!

Среди голой земли ярко вспыхнула серебристая гладь реки, и я спустилась ниже. К естественной излучине действительно был добавлен ров, и с виду спокойная вода окружила небольшой островок с богатым, но все же разрушающимся от времени коттеджем. Я бесцеремонно сбросила Трикстера с себя перед дверью, и только после этого приземлилась. Как можно было устоять перед маленькой местью?

Дверь была не заперта. Я оглянулась, подметив ровные каменные дорожки и чистеньких садовых гномов возле деревьев. Для Пустоши это местечко казалось слишком уж идеальным. Трикстер вошел первым, и первым же почувствовал неладное. Он резко затормозил в просторном холле, так, что в него врезалась Элистия, а в нее — я. Дискорд побери ее упругий круп…

Встряхнув головой, я огляделась. Блестящее темное дерево, картины в начищенных рамах, ровный пол без дыр. Сюда не стыдно было бы приглашать Селестию. Вот только весь прекрасный дом выглядел так, будто внутри бушевал смерч. Книжные полки покосились, книги валялись повсюду, изорванные на части. Стены все были исцарапаны и кое-где окровавлены, болтались оторванные перила. Но нигде не было следов запустения, даже пыли. Кем бы ни был этот смерч, бушевал он здесь совсем недавно.

— О, Дамьен, — под нос себе выдавил Трикстер и леветировал один из ножей. — Не шумите. Надо подняться в кабинет.

Эл подняла его в воздух, чтобы не скрипеть половицами. На втором этаже картина была прежней — царапины на стенах, изорванная мебель… Я некстати вспомнила об адской гончей в школе и сглотнула ставшую вязкой слюну. Эл, видимо, подумала об этом же и убрала предохранители револьверов. Трикстер выскользнул из копыт аликорна и как кошка приземлился на мягкий ковер. И как только этот мешок с костями мог двигаться так тихо и незаметно?

Почти слившись со стеной возле мощной дубовой двери, гуль толкнул ее копытом. Петли чуть скрипнули…

На нас ничего не выскочило. Не засветились в полумраке безумные глаза. Только из груди Трикстера вырвался скорбный стон. Нож выпал из пропавшего магического захвата и очень шумно в этой скорбной тишине дома грохнулся на пол. Трикстер, закрыв копытом единственный глаз, тяжело сел возле обезглавленного тела гуля в богатой, но изорванной одежде. Возле тела лежал красивый тяжелый револьвер, а кровь на стене была еще даже влажно блестящей.

Я не знала, что сказать. Мы опоздали сюда буквально на несколько минут. Я ничего не знала про этого пони, но Трикстер сидел возле него, чуть покачиваясь, и его крупный лоб прорезала скорбная глубокая морщина, а тощая грудь судорожно вздымалась. Для него это был чудовищно богатый спектр эмоций.

— Я должен был прийти раньше, — просипел гуль. — Я должен был понять, что это не истерики аристократа.

— Он становился диким. Никто бы не смог этого остановить, — тихо ответила Элистия, убирая оружие.

— Да что ты вообще знаешь о гулях? — прошипел Трикстер, убирая копыто. Его глаз сверкнул яростным зеленым огнем. На секунду в нем пропала осознанность, и это было страшно. Он был готов броситься на аликорна и одним движением перерезать ей горло. Я осознала это за мгновение… а потом он снова стал собой, сварливым равнодушным гулем-вором.

— Спасибо за помощь.

Он тяжело поднялся, будто нес на спине непосильную ношу, забрал нож и прошел мимо нас. Эл взглянула на меня, поджала губы и ушла вслед за ним.

В одиночестве мне стало как-то легче. Я покосилась на тело, но гуль был точно и бесповоротно мертв. А к обществу мертвецов я привыкла. Я села в мягкое кресло и запрокинула голову, всматриваясь в трещинки на потолке. Этот дом мне что-то напоминал. Еще раз оглядев комнату, я заметила крошечный портрет в застекленной раме. На нем не было ни пылинки, словно его полировали каждую минуту. С него, мягко улыбаясь, смотрела Рэрити. Я прикрыла глаза, чтобы новые волны воспоминаний не нахлынули на меня. Ну конечно. Ровные дорожки для хорошей воскресной игры в гольф, старый дом потомственных аристократов Эквестрии, белоснежный сервиз, украшенный россыпью фиолетовых драгоценных камней… Мои мертвецы ходили за мной постоянно. Или это я неосознанно бродила по их следам?

Я подошла поближе к портрету. Вокруг рамки был обернут тонкий шелковый шарф. Когда я дотронулась до него, по коже побежали мурашки, кто-то быстро зашептал на краю сознания о Черной, злобной книге, о душах, душах, душах… Я прижала невесомую ткань к щеке, но слезы так и не пришли. Пустошь наконец подогнала меня под свои мерки.

Когда я уходила, портрет упал с полки. Я даже не вздрогнула.

Трикстер с Элистией сидели в тени рекламного щита, Эл с мрачным видом сжимала бутылку какого-то пойла и чесала копытом царапину от мантикоры. Я не знала, о чем они говорили. Но, наверное, копытопожатие и короткий кивок должны были меня насторожить. Наверное. Но куда больше мне хотелось спать, чем думать. А на следующее утро с недовольным шипением и визгом сирены передо мной открылся запасной вход в Убежище Элистии.

Заметка: новый уровень! (7)
Новая способность: «Кровавая баня» — несчастные, павшие от вашего копыта, зачастую взрываются, становясь кроваво-красным фаршем в месиве кишок. Круто! Да, и вы наносите 5% дополнительного урона любым оружием

Новая квестовая способность: «Рецидивист» — рядом с Трикстером вы передвигаетесь тише, а ваш шанс на кражу, взлом или скрытное убийство повышается