Осознание
Ссылка на гуглдок
Эквестрия. Если бы кто-то сказал бы мне, что я буду там жить пару месяцев назад, я бы счел его очередным придурком, как те, что ходят по домам с листовками "Верите ли вы в бога?" Ирония судьбы — обычный человек, ни разу не смотревший нашумевший сериал про цветных лошадей, оказался в их мире. Спорю, фанаты сериала, денно и нощно мечтающие сбежать с Земляшки, порвали бы меня на лоскуты, позабыв про свою дружбомагию.
Дело было так – я, как обычно сидел в /b/, пролистывая треды и изредка постя Йобу. Внезапно тишину в комнате разорвал потусторонний звук, и посреди стены напротив моего стола возникла дыра, сквозь которую в легкой дымке виднелись пестрые здания. Первой мыслью промелькнувшей в моей голове была — "Лол, прям как в Portal". Но не успел я очнуться, как этот портал с утробным звуком начал засасывать меня и вещи в комнате внутрь. Я, чуть не обгадившись со страха, пытался вырваться, но мои попытки оказались тщетны, и я влетел в эту потустороннюю дыру.
Очнулся я посреди площади небольшого города в окружении своих вещей, неучтиво разбросанных неведомой силой прохода между мирами. На небе ярко светило солнце, а вдалеке был слышен гомон птиц. Легкий ветерок колыхал страницы институтских учебников, выпавших из моей сумки. Чертыхнувшись, я вскочил, пытаясь понять какого черта только что произошло. Вокруг меня уже столпились местные, и одного взгляда на них мне было достаточно, чтобы осознать, где я. И правда, не так уж много вселенных, населенных говорящими цветными конями. Они удивленно смотрели на меня, перешептываясь между собой. Моих знаний английского хватило, чтобы понять — они спорят, что я за тварь и откуда я взялся. Что-то там про драконов и каких-то псов, про магию. Я решил успокоить их (а то чего доброго на вилы поднимут) и произнес на ломаном английском: "Я приходить с миром. Я не буду делать больно для вас". А после пробормотал уже на русском "Твою мать, не надо было английский в школе прогуливать".
Услышав мою речь, один усатый жеребец встрепенулся и весело обратился к своему другу сбоку на русском, с небольшим акцентом, напоминавшим украинский: "Дак це ж сталлионградский говор!" — и уже повернувшись ко мне — "Ты чьих будешь? Пес чтоли какой алмазный, али дракон? Коловрат, сворожи ему толмачово заклинание, шоб все слышали".
Бордовый единорог, который, судя по всему, и был тем самым Коловратом, направил на мою голову рог и внезапно все пони начали говорить на чистом русском.
"Я человек" — сказал я, оглядывая толпу.
Пони недоверчиво глядели на меня. Толпа загудела, некоторые показывали на меня копытами и о чем-то спорили. До меня дошло, что, видимо, таким как я тут не сильно рады, и высовывать язык было ошибкой.
"Ты, это сейчас типа пошутил так? Человеки вымерли давно, слава Селестии."
"Точно говорит. Померли они все, по легендам сами себя перебили. Кровожадные были да тупорылые" — послышался голос из толпы.
Толпа все шумела, кто-то в задних рядах кричал: "Человеки не нужны!" и "Вышвырнуть эту тварь, пока чего не учудил!". В глазах кобыл читался страх, а кони сурово поглядывали на меня исподлобья.
Дело начинало принимать нехороший оборот – под одобрительные крики толпы пяток крепких жеребцов вышли вперед и начали надвигаться на меня, не предвещая ничего хорошего. Мысленно попрощавшись с зубами, я зажмурил глаза и прикрыл голову руками.
Вдруг с неба спикировала серая пегаска и с грохотом приземлилась между мной и жеребцами. Она грозно посмотрела своими косыми глазами на молодцов и медленно прошепелявила:
"Вы... это самое... не трогайте его! Он… эээ… ничего плохого вам не сделал. Нельзя его бить".
"Уйди, придурочная" — сказал один из забияк — "Тебя тут еще не хватало".
Но пегаска не сдвинулась с места, демонстративно шлепнувшись крупом на землю.
"Никуда я не пойду. Не дам в обиду человека" — упрямо пробурчала она.
Жеребцы остановились. Бить косоглазку в их планы не входило. Да и толпа уже не так бурлила, слышались возгласы "Да пес с ним, он вроде безобидный".
"Ладно, парни, ну их. Еще свидимся, человек. И эта дауничка тебя не спасет!" — процедил сквозь зубы один из коней.
Вскоре толпа затихла и начала рассасываться. Только желтогривая косоглазка все сидела передо мной, не желая сходить с места. Я, почуяв, что опасность миновала, начал спешно сгребать в кучу свои пожитки. Серая пони буравила меня восторженным взглядом, осматривая меня и мой скарб. Наконец я не выдержал и решил заговорить:
"Эээ... спасибо. Ну, за вот то, что ты там..."
"Не за что!" — выпалила моя серая защитница, словно давно ждавшая моих слов — "Как тебя звать?"
Я слегка замялся, но все же нехотя назвал свое имя.
"А меня зовут Дерпи. Дерпи Хувс." — представилась масляногривая пони и глупо захихикала.
Так началась моя жизнь в дивном мире Эквестрии.
Я обустроил себе небольшую хибару рядом с лесом, который местные называли Вечносвободным. Место было глухое, и я не мозолил глаза пони, которые все еще не очень-то были рады моей персоне. Мои шмотки, затянутые порталом, очень пригодились — не пришлось ничего доставать для более-менее комфортной жизни. Я даже сумел подключить компьютер, используя стыренный под покровом ночи генератор с какой-то яблочной фермы.
Проблемы были только с едой, но меня подкармливала местная альтруистка и любительница всякой живности Флаттершай (как же унизительно было клянчить еду, словно один из ее диких зверей) и Дерпи. Кстати о ней. Она не на шутку заинтересовалась пришельцем, и все свободное время крутилась вокруг меня. Я не то чтобы был против — в конце концов, она была чуть ли не единственной, кто не боялся меня и не желал как следует отмудохать меня в темной подворотне, за то, как я выгляжу.
Общаясь с ней, я понял — она то еще чмо и неудачница, чуть ли не хуже меня. Друзей у нее не было, жеребцы ей видимо тоже не интересовались. Свободное от разноски писем время она посвящала чтению всякой муры про потусторонщину и легенды о давних временах. Особенно про человеков. У нее видать пунктик был на них, эдакий понифаг наоборот. Она постоянно мучала меня расспросами о том, откуда я и как мы живем на Земле. Даже дала мне пару книжонок про людей.
Как я узнал из них, люди в Эквестрии и правда были. В исторической литературе они изображались двухметровыми кровожадными и монстрами, с клыками до подбородка и когтями на пальцах.
По легендам человеки убивали всех и вся, были хитры и коварны, но однажды пони превозмогли их в какой-то там великой войне, а остатки лысых обезьян сами себя перебили то ли от скуки, то ли от тупости.
Надо признаться, я дико ржал с таких описаний "ужасных человеков". Такими только детишек пугать, что, впрочем, пони-родители и делали.
Еще Дерпи показала мне какой-то сопливый роман, где люди были показаны гордым красивым народом, и где была до блевоты ванильная история любви главной героини-пони и человека-вождя клана. Косоглазка просто фанатела по этой макулатуре, что вызывало у меня только снисходительную улыбку.
Все шло довольно неплохо. Я вел веселую жизнь успешного хикки, просиживая зад за компом и книжками из местной библиотеки, что таскала мне почтой Дерпи, вылезая на свет только чтобы пожрать. Мне даже начинала нравиться Эквестрия. Но однажды произошло нечто, перевернувшее всю мою жизнь с ног на голову еще раз…
Я как обычно сидел за компом, пил березовый сок, втыкая по десятому кругу какое-то аниме. В дверь постучали и, после приглашения в дверь вошла Дерпи. Она была на нервах, переминалась с ноги на ногу, а несимметричные глаза ее лихорадочно бегали по комнате.
"Слушай... Я, это... Хотела тебе кое-что сказать"- взволнованно сказала она.
Я совершенно не был заинтересован выслушивать очередной поток соплей о том, как ей хреново жить, но из правил приличия я предложил ей сесть рядом. В конце концов, она спасла мою физиономию от разукраски и вообще хорошо ко мне относилась — должен же я хоть как то ей отплачивать, пусть и в качестве жилетки для слез.
"Я хотела тебе признаться" — чуть слышно бормотала она — " Мы с тобой так хорошо проводим время, ты интересный и вообще. Ну и я, это... Ну, в общем, того... Раз уж мы с тобой оба как бы это... Ну, вроде как не очень популярны у остальных и вообще у нас много общего" — мямлила она — "Короче говоря" — Она сделала паузу, глубоко вдохнула, зажмурила глаза и выпалила — "Я тебя люблю!"
От неожиданности я поперхнулся соком, который в это время пил, забрызгав стол и монитор. Черт возьми, такой поворот событий точно не входил в мои планы. Я никогда не был зоофилом и пони для меня все время были в своем роде говорящими игрушками и зверьми. Я никак не ожидал, что одна из них внезапно в меня влюбится. Перспективы меня пугали. Я растерялся.
"Ты что, серьезно что ли?" — сказал ей я.
"Конечно!" — воскликнула та, подавшись вперед — "Ты мне уже давно нравишься, с самой первой встречи. Просто я... Это... Не знала, как сказать и все такое" — вновь забормотала она, краснея.
Я судорожно пытался собрать мысли в кучу. Молчание затягивалось, нужно было что-то сказать.
"Слушай...эмм, Дерпи. Я не уверен, что у нас что-то получится. Мы с тобой совершенно не похожи и вообще..."
На ее глаза начали наворачиваться слезы. "Но... Но мы же с тобой вместе, там столько всего..." — жалобно лепетала она.
Мне было совсем не по себе. Никогда не думал, что буду отшивать тян, пусть даже и пони. Голос мой трясся от волнения, но я решил стоять на своем.
"Нет, Дерпи, ничего не выйдет. Извини".
"Но почему!?" — не унималась та, срываясь на крик — "Почему я тебе не нравлюсь? Я никогда тебя не обижала, слова тебе поперек не сказала! Это все из-за глаз, да? Они никому не нравятся. Или у меня вымя маленькое? Что тебе надо чтобы полюбить меня?"
"Да блин!" — не выдержал я — "Ты что, не понимаешь, что мы с тобой вообще разные виды?! Начиталась всякого навоза и воображаешь незнамо что! Мне не нравятся пони в принципе, ясно? У тебя недотрах чтоли? Так пойди, ляг под какого-нибудь жеребца — сразу человеки расхотятся".
"А может, я не хочу с жеребцом!" — кричала она, заливаясь слезами — "Может, я с тобой хочу, в первый раз! С тем, кого люблю! А ты... А ты... Да ну тебя!" — захлебнулась она и, рыдая, пулей вылетела из хибары.
Прошло 3 дня с нашего последнего разговора. Мне, по чести сказать, было немного стыдно за то, что я так некрасиво обошелся со своей воздыхательницей, но заводить с ней роман мне совсем не хотелось. Я же не конееб, в конце концов. Однако то, что косоглазка больше не выходила на связь меня немного тревожило. Еще чего доброго вены вскроет, а мне потом с этим жить.
Поэтому, признаюсь, я испытал облегчение, когда, ближе к вечеру 3-его дня я получил от нее письмо и посылку.
Раскрыв коробку, я увидел то ли торт в виде кекса, то ли просто огромный маффин с шоколадом и письмо, накаляканное кривым почерком с ужасными грамматическими ошибками:
"Я знаю што ты нилюбиш миня но я не отступлю и дакажу тибе што мы далжны быть вмести. А пока скушай тортег.
Твоя Дерпи"
Это было довольно мило. Мне еще никто не пек торты, кроме мамы. И я решил не отказываться от подарка.
Сожрав 2 куска торта (а он, надо отдать должное, был великолепен), я почувствовал, что меня начинает неумолимо клонить в сон. Не придав этому особого значения я, не раздеваясь, плюхнулся на кровать и практически мгновенно отрубился.
Когда я проснулся, на дворе была глубокая ночь. Открыв глаза, я осознал, что что-то не так.
Руки и ноги мои были привязаны к кровати. Вся хибара была тускло освещена светом множества свечей. На столе стоял недоеденный торт, а перед ним сидела Дерпи.
"О, ты проснулся. Ты извини, что так вышло, ну... Я вроде немножко таблеток положила, а тебя так вырубило..."
"Какого хрена тут происходит?!" — закричал я — "Зачем ты меня усыпила, связала и нафига все эти свечи?"
Дерпи виновато опустила голову и сказала:
"Я просто хотела, что все было здорово. Ну, понимаешь, ты мне тогда сказал... Ну, мол, про то, что мне не хватает жеребца. Я подумала — может ты и прав. Но только я не хочу с кем попало. Да и кто попало не захочет со мной" — добавила она почти шепотом. "Короче говоря, я решила, что если мы с тобой, ну... переспим — она густо покраснела — то это мне поможет. А может и тебе — понять..."
"Ты совсем с ума сошла, поехавшая, да я не..." – запротестовал я, однако кляп превратил мои попытки в бессмысленное мычание.
"Тихо-тихо, не говори ничего, так будет лучше, ладно?" — ласково сказала Дерпи и нерешительно чмокнула меня в щеку.
"Прости меня" — в очередной раз прошептала она — "Просто я очень хочу быть с тобой".
Она взобралась на кровать и села на меня. Тяжесть наших тел со скрипом продавила пружины матраса. Дерпи, немного помедлив, наклонилась ко мне и начала расстегивать ртом мою рубаху. Справившись с последней пуговицей и обнажив мой торс, она прильнула ко мне всем телом и прижалась щекой к моей груди. "Ты такой теплый" — мягко прошептала она. Я в ответ лишь тяжело вздохнул.
Дерпи нежно приобняла мою голову копытами и провела языком вдоль шеи вверх, к голове. Ее горячее дыхание и влажный язык словно внезапно парализовали меня. Тело мое расслабилось, а руки перестали пытаться высвободиться из своих пут. Ее губы коснулись моего уха, и она слегка сжала его зубами. Тяжелый вздох вырвался из моей груди, и Дерпи тут же с радостью в голосе отметила: "Тебе нравится!". Я невнятно пробурчал что-то сквозь кляп, а пегаска тем временем со счастливой улыбкой на лице сползла ниже, к моим штанам.
Она попыталась провернуть тот же трюк, что и с рубашкой, но тугая застежка джинсов не поддалась просто так. После недолгих попыток, во время которых она щекотала мне живот своей ярко-желтой гривой, она, наконец, рванула упрямую застежку на себя, оторвав ее. "Ой, прости... Я потом пришью, если... Если ты захочешь" — сказала она.
И вот, наконец, справившись с джинсами и стянув с меня исподнее, она оказалась прямо над моим членом, с любопытством уставившись на него косыми глазами. Мой ствол уже слегка напрягся — ласки серой пони все же дали свой результат.
"Так, теперь я...” — пробормотала Дерпи и аккуратно подняла набухший, но еще не вставший член копытами. Она открыла рот, и мой стержень оказался внутри.
Неопытный язык коснулся головки, проводя по ней круговыми движениями, лаская ее своей влажной, скользкой поверхностью. Мой член мгновенно затвердел и уперся ей в нёбо, заставив Дерпи протолкнуть его глубже в рот. Двигая головой взад-вперед, она смотрела одним глазом на мое лицо, наблюдая за моей реакцией – а она была однозначной. Я ерзал на постели, изредка выдавая глухие вздохи, когда ее язычок терся о чувствительную плоть поршня. Сама же Дерпи лежала подле моих ног и терлась уже влажной промежностью о мое полусогнутое колено. Она попыталась было заглотить член на всю длину, но, не рассчитав силы, она выплюнула мокрый от слюны ствол и закашлялась.
Отдышавшись, Дерпи пошла на второй заход, в этот раз, уделяя внимание моим яйцам, аккуратно массируя их копытом. Она ускорила темп, опуская и поднимая голову все быстрее. Я почувствовал, что долго не выдержу, однако у косоглазки были другие планы. Она начала слегка покусывать мой член зубами, резко выхватив меня из объятий подступающего оргазма.
Дерпи пошла дальше, взгромоздившись на меня и, направляя мой ствол копытцами, запустила его в свою влажную щель.
Член погрузился в ее лоно, встретив легкое сопротивление девственной плевы. Поморщившись, Дерпи резко опустилась на мое копье и охнула. Стенки ее влагалища плотно сомкнулись вокруг меня, доставляя неописуемое наслаждение.
Косоглазка начала двигаться, игриво подмахивая хвостом в такт движениям и упираясь копытами мне в грудь. Мой разум, затуманенный первородной похотью, отринул все предрассудки, заставляя тело мое двигаться вместе с ней. Даже если бы она сейчас развязала меня, я никуда бы не делся — разгоряченный ласками серой пони, я думал лишь о ней. Но Дерпи была слишком занята, чтобы думать о таких мелочах, как веревки.
Она ускорила темп. Ее учащенное сердцебиение отдавалось в моей голове, словно боевой барабан, звавший на битву. Член скользил внутри ее петли, доставляя нам обоим наслаждение, плавно опуская нас в пучину сладостного небытия оргазма.
Сдерживаться больше не было сил и, протяжно застонав, я кончил, выгнувшись дугой на кровати. Мой стон слился с криком Дерпи, получившей то, о чем она так мечтала.
Такого мощного оргазма у меня не было никогда. Словно фейерверк, взорвавшийся в моей голове, экстаз прошел по всему телу, напрягая до предела, а после расслабляя каждую мышцу.
Поглощенный бурей ощущений, я едва чувствовал, как на ноги стекают соки моей партнерши, смешанные с моим семенем. Сама же насильница упала мне на грудь, пытаясь перевести дыхание. Лицо ее было утомленным, но счастливым. Еще бы, сокровенные мечты сбываются не каждый день.
Я потерял счет времени, лежа вместе с ней. Однако, наконец, вечность или минуту спустя, она зашевелилась, и села на постели. Не глядя на меня, Дерпи начала рыться в почтовой сумке. После недолгих поисков, она вынула из торбы небольшой нож. Я, откровенно говоря, уже было занервничал, но почтальонша, подойдя ко мне с ножиком, не стала меня кромсать, а всего лишь перерезала путы. Закончив, она села на краешек кровати и отвернулась от меня, понурив голову.
Надевая исподнее, я решил прервать молчание, тягостно висевшее в воздухе — "Дерпи..."
"Можешь ничего не говорить" — тихо прервала она меня — " И так все понятно. Я... Я дура. И ты не хочешь меня больше видеть, и..."
Я улыбнулся и подсел рядом с ней. Осторожно протянув руку, я убрал челку с ее мордашки и, глядя ей в глаза, сказал — "Я не сержусь".
"Правда?!" — с надеждой в голосе сказала серая пони.
"Да. Я... Черт, мне даже понравилось" — усмехнулся я и запустил руку в свои волосы. Помедлив, я продолжил — " Слушай, если тебе хочется, то в принципе я..."
"ДА!!!" — радостно закричала косоглазка и бросилась мне на шею, повалив меня на кровать и заключив в объятия.
Я засмеялся и приобнял ее. И в этот момент я понял, что счастлив. Лежа с ней на кровати и вдыхая приятный аромат ее гривы, я думал: а так ли уж важно, кто тебя любит, и кого любишь ты? Ведь то самое, согревающее наши души чувство единственно, что по-настоящему имеет значение. А мораль и предрассудки… Они не нужны тем, кто счастлив.