Стальные крылья: Огнем и Железом

Глава 17: "Тайны уходящего года" - часть 3

«И снова этот зал» — подумала я, заходя в малые покои, которые когда-то еще назывались малым тронным залом. Замок был стар, и несмотря на то, что его регулярно надстраивали и перестраивали, внутри этих белых стен и золотых крыш таилось древнее нутро из тяжелых, неподъемных камней, слившихся в единое целое под гнетом времени и собственного веса, время от времени выступавших из-под штукатурки, драпировок и стеновых панелей. Не видимые, а скорее даже ощущаемые внезапным холодком, сквозившим от казалось бы ничем не примечательных участков стены, эти остатки древнего замка, его основы, чаще всего встречались в подвалах и проходах для слуг, но очутившись в этом месте, я поняла, что ни мастерок, ни заступ, ни келма не касались древних камней, лишь для виду укрытых за ткаными драпировками, скрывавшими природную их суровость. Я уже была здесь когда-то, давая ответ за произошедшее в злополучном поезде и всему, что произошло позднее, в замке Дарккроушаттен, поэтому нисколько не удивилась, поймав себя на том, что невольно замедлила шаг.

К счастью, ле Крайм был далеко, словно сизифов орел, готовясь клевать печень новому королю в должности коронного канцлера. Избранный на эту должность благодаря своим связям и ораторскому таланту, он не стеснялся как выставлять напоказ свои раны, полученные в том злополучном бою, ознаменовавшем окончание рокоша Гранд Бека, так и щеголять тем, что он-де бился рядом с самим королем, словом и делом стараясь образумить противоборствующие стороны, сошедшиеся не на жизнь, а на смерть. Ну, а поскольку один из прославленных риттерских орденов, всегда бывший опорой трона благодаря власти над сталью и серебром, наглядно показал всем сомневающимся, на чьей он стороне, путь до этого высокого поста для него оказался прискорбно коротким, и не успела я улететь в марку Шартор, куда меня, вместе с семьей, отослал сам король, не желая в такой важный момент еще больше раздражать своих подданных слухами о предательстве и продаже отчизны, как этот мерзкий, пронырливый птицелев уже получил в свои загребущие лапы жезл важного чиновника – второго лица в государстве, после самого короля.

Признаться, если бы не муж, это вряд ли остановило бы меня от того, чтобы нанести визит в его милое родовое поместье. В конце концов, он же сам меня туда приглашал, разве не так?

В общем, пока я восстанавливалась после травм, обширной кровопотери и уязвленного самолюбия, медленно привыкая к своей новой уродливой внешности, эта сволочь успела захапать себе столько власти, что нападать на него стало попросту невыгодно для королевств – причем как для Эквестрии, так и для Каменного Трона, безопасность которого от моих обиженных поползновений надежно обеспечивал сухопарый зад старого короля. Но все же я не могла не вспомнить об этом грифоне, непроизвольно пошарив глазами по сторонам – не мелькнет ли где его алый камзол, расшитый золотом и позументами. К счастью, такового не наблюдалась, зато в центре зала я обнаружила Твайлайт, стоявшую напротив Равен Инквелл, за которыми наблюдала со своего легкого, обложенного подушечками трона принцесса. Кажется, до моего прихода тут шел какой-то спор, но я не сразу врубилась в происходящее, больше заинтересовавшись широким подносом, стоявшем на небольшом столике в центре зала, между двух торговавшихся о чем-то кобыл.

— «Ваше Высочество…» — не сразу отлепив глаза от серебряного подноса, на котором красовалась уже виденная мною когда-то диадема, чей внешний вид напоминал кусок какого-то механизма или прибора, чьи потроха были безжалостно выдраны, и наспех приделаны к этому украшению прямо поверх блестящих кристаллов самых разных цветов. Я уже видела его несколько раз – в моем сне, в том кошмаре, в который я погрузилась, отбывая провинность в казармах дворца, и во время беседы на Глициниевой веранде. И каждый раз оно красовалось на голове мисс Инквелл, хотя я заметила, что теперь этих странных украшений стало несколько – от самого первого, выглядевшего как распотрошенный тостер, до чуть более аккуратных, отличавшихся от него более-менее аккуратно уложенными проводками, змеящимися по тусклой латуни этих головных уборов. Оставшееся свободное место на подносе занимали шары – похожие на бильярдные, темно-синего цвета, они казались почти черными в полумраке покоев, и мне пришлось повторно одернуть себя, с трудом отводя глаза от этих странных элементов дизайна диадем, показавшихся мне слишком тяжелыми даже для привыкших к аляповатой роскоши нуворишей.

— «Ваше Высочество…».

— «Скраппи, прошу!» — несколько раздраженно откликнулось Ее Фиолетовое Высочество, услышав положенные по протоколу слова – «Ты же знаешь, что мы подруги, и я всегда просила лишь одного – быть как можно менее официальной!».

— «Как прикажете, Ваше Высочество».

— «Скраппи, ты всерьез решила меня рассердить?».

— «Никак нет, Ваше Высочество» — в груди вспыхнул уже знакомый огонь, но тотчас притух, вовремя придавленный крепким копытом самоконтроля. Еще одна горькая пилюля, служащая для отрезвления ребенка, который вывалился во взрослую жизнь – «Прошу прощения, если сделала что-то не так. Оправданием мне может служить лишь то, что я только учусь исполнять свои новые обязанности секретаря».

— «Скраппи, я не это имела в виду» — уже тише проговорила Твайлайт, делая шаг в мою сторону – «Но ты же знаешь, как я ненавижу эту официальность. Мне кажется, что она окружает меня какой-то стеной, и я… Я боюсь, что мои друзья перестанут видеть во мне… друга».

— «Тогда, быть может, для начала, не стоит так набрасываться на них, а?» — поинтересовалась я. Нет, огонь не потух, он лишь притаился под серым пеплом, чтобы через мгновение вспыхнуть вновь, опаляя рыкнувшую пламенем глотку – «А то как бы им не пришло в голову проверить, какие «наказания» может придумать наша новая правительница всея страны!».

— «Думаю, этого достаточно для такого прекрасного зимнего дня» — кажется, у Ее Фиолетовости были не самые лучшие дни, но не успели мы открыть наши рты, чтобы всерьез сцепиться, причем без всякого повода, как это принято у кобыл, как нас урезонил раздавшийся голос принцессы – «Скажу вам честно, я очень расстроена, видя как ссорятся такие хорошие пони, подруги, как вы».

— «Но ведь она…».

— «А чего она…».

— «Вот видите? Ваши разногласия похожи на ссору маленьких жеребят, ведь малыши еще не знают, что все их обиды происходят единственно от непонимания друг друга» — улыбнулась принцесса. И это заставило меня насторожиться – уж очень утомленной вдруг она показалась мне в полумраке этого старого зала, где неяркое освещение светящихся шаров рисовало на ее морде несуществующие морщины – «Еще немного, и я попрошу принести две соски, подгузники и погремушку. Мисс Инквелл?».

— «Н-не надо, прошу» — смутилась Твайлайт, ковырнув копытом пол – «Я просто забыла, как Скраппи действует на остальных. И я знаю, что это не ее вина».

— «Опять нарываешься?!» — каркнула было я, но через мгновение ощутила намекающее прикосновение хвоста Равен Инквелл. Похоже, мое панибратство при общении с правительницами Эквестрии следовало забыть, а для надежности поглубже втянуть себе в задницу, вместе с болтливым языком. Однако что-то внутри вдруг ощетинилось, будто загнанный зверь, заставляя меня едва ли не рычать, выдыхая огонь клокочущей глоткой. Я пыталась, я честно старалась заставить себя замолчать, но почему-то именно тогда напряжение, в котором я держала себя все это время, вдруг вырвалось, и закипело внутри всепожирающим пламенем. Которое, впрочем, вновь быстро притухло, когда я увидела неподдельное смущение бывшей единорожки, переходящее в настоящую грусть. Я вновь выливала свое плохое настроение, свое недовольство происходящим и, будем до конца откровенны, заслуженное наказание на окружающих, на друзей, и от этого во рту поселялась сводящая скулы горечь. Разве я должна была действовать так, словно они были повинны во всех моих бедах? Эта мысль задавила занявшееся пламя, заставив его притухнуть и злобно шипеть под слоем пепла, который я, словно соль, сыпала на раны в своей душе.

— «Ладно, забудем. Но все равно, подгузник ей первой достанется».

— «Это еще почему?».

— «А потому что я здесь единственная, кто умеет с ними обращаться!» — подняв нос, заявила я, вызвав тихий смешок со стороны трона.

— «Ну, это была одна из причин, по которой я планировала привлечь тебя к решению одной интересной задачи» — мгновенно забыв про мелкую стычку, Твайлайт мгновенно спрыгнула с не слишком приятной для нас темы для разговора, переводя ее на что-то такое, отчего по моей спине проскакала не стайка мурашек, а целый табун. Обычно все мысли, которые приходят другим в голову по поводу моей скромной персоны, ничего хорошего этой персоне, как правило, не сулят, поэтому я постаралась как можно незаметнее попятиться к двери, прикидывая, как долго я смогу прятаться в бесконечных коридорах дворца, пока меня, наконец, не отыщут – «Вот, погляди! Это то, о чем я говорила тебе полгода назад. Это изобретение несомненно изменит все наше представление об общении и почте вообще!».

— «Эммм… Да?» — я сделала еще несколько почти незаметных шажков, бочком-бочком пробираясь к выходу из зала, но быстро сникла, пришпиленная к полу почти незаметным взглядом белоснежной богини на троне – «Жуть как интересно! Можно, я пойду и всем расскажу?».

— «Нет! Зачем? Испытания еще не закончены».

— «О! Испытания!» — я вновь возобновила поползновения в сторону двери, старательно не поворачиваясь спиной к этой банде коронованных естествоиспытателей, ведь та самая спина и то место, что чуть дальше нее, вовсю вопили мне о том, кто же именно будет лабораторной крыской – «Это же просто чудесно! И… Эммм… Во время испытаний вокруг не должно быть лишних, это я точно знаю. Читала. Поэтому я пойду, и…».

— «Ох, Скраппи!» — поморщилась Твайлайт, когда я ударилась попой о дверь, к своему ужасу ощутив, что та осталась совершенно недвижимой. Лягнув ее раз, затем другой, я шмыгнула за тяжелую занавесь, в которую завернулась, и лишь протестующе попискивала перехваченным от ужаса горлом, когда злокозненная магия, орудие угнетения, начала выцарапывать меня из ненадежного убежища – «Пора бы уже привыкнуть к тому, что вокруг нас есть множество самых разных сил, управлять которыми могут не все. Но это же не повод их бояться!».

— «Да? Я еще не забыла, как ты собиралась меня пытать, пристегнув к тому жуткому прибору в подвале!».

— «Это была случайность» — твердо заявила начинающая тиранша, заключая меня в фиолетовый пузырь магии, который притянула обратно к центру зала – «Это был просто свист пара, выходящего из перепускного предохранительного клапана. Поэтому не стоило ломать мой прибор».

— «Он заорал прямо у меня над ухом! Он точно хотел меня убить, и подавал тебе сигнал, что готов разорвать меня на сотню маленьких Скраппи Раг!».

— «Скраппи, иногда ты сама ведешь себя как жеребенок».

— «В ухо дам!» — тотчас же обиделась я.

— «Я так не думаю» — это заявление заставило меня удивленно икнуть, с недоверием поглядев на гордо шествующую где-то подо мной фиолетовую заучку. Нет, Твайли, я отношусь к тебе хорошо, и не буду распинаться о своих дружеских чувствах, но Дискорд тебя раздери, иногда меня так и тянет устроит тебе хорошую взбучку, выбив из тебя эти иллюзии по поводу превосходства разума над силой. Впрочем, в тот день силы были неравны, и я лишь сердито засопела, пообещав себе выбить из тебя навоз чуть позже, когда вокруг не будет тиранов-аликорнов, их секретарей, стражников и наполненного гостями дворца – «В любом случае, я уверена, что тебе нужно это увидеть».

— «Да? И что это?».

— «Это? Это всего-навсего…» — следующую тираду я совершенно не поняла, поэтому надулась, справедливо решив, что надо мной издеваются, хмуро глядя на бывшую единорожку из глубины парящего над столиком шара» — «Но я называю их просто шарами памяти».

— «Тогда, быть может, так и надо было говорить, вместо всяких «биноуральный», «улучшенный», и прочих умных словечек, призванных издеваться над бедной, голодной и глупой пегаской?» — опускаясь возле стола, буркнула я, глядя на темно-синие, почти черные шары. Их блестящая поверхность казалась непроницаемой для взгляда, в то время как гнезда в диадемах явно говорили о том, частью какого прибора являются эти странные штуки – «А они не того? В смысле, не опасны?».

— «Попробуй» — Твайлайт только вздохнула, глядя на то, как я забираюсь под столик, и уже оттуда, кряхтя, пытаюсь нащупать копытом один из шаров, старательно держа голову ниже столешницы. На ощупь они были твердые, прохладные и неожиданно тяжелые, словно отлитые из чугуна – «Вот видишь? Это совсем не опасно».

— «Да-да. Это ты так говоришь из-за недостатка воображения и банального отсутствия опыта в медицинских делах» — подождав положенное время, фыркнула я, выбираясь из-под стола – «Это стекляшки, да? А ты знаешь, что многие стеклянные изделия обладают внутренним напряжением, и при любом повреждении разлетаются на тучу острых осколков, способных сделать из тебя решето? Не знала? Тогда вспомни в следующий раз этот разговор, когда будешь открывать плотно закупоренную бутылку вина или сидра!».

— «Неужели это правда?» — насторожилась Равен Инквелл. До того стоявшая вполне спокойно, она с опаской покосилась на разложенные на подносе шары, и сделала шаг назад – «Ваше Высочество, с вашего позволения, я займусь этим вопросом, и сама проведу ревизию подвалов дворца».

— «Нет-нет, я уверена, что это совершенно безопасно!» — гордо отрезала Твайлайт, но как-то быстро сникла, бросив взгляд на стоявшую рядом Инквелл, упрямо выпятившую нижнюю губу – «То есть, почти безопасно. Всегда есть ничтожный процент ошибки, или возможности того, что все пойдет не по плану, я имею в виду».

— «И именно поэтому полный цикл испытаний должна продолжить именно я!».

— «Вы? Испытываете эти штуковины?» — сказать, что я не почувствовала в этот миг облегчения, значило бы нагло соврать. Но вместе с ним пришла и новая обеспокоенность, на этот раз за тех, кто был рядом со мной, не носил на теле пятен, и уж точно не звался Скраппи Раг – «Стоп. Я уже видела вас в них, правда же? На веранде. И еще в своих сна…».

— «Да, я уже носила эти приборы, которые мисс Спаркл назвала реколлектором» — хорошо, что воодушевленно подхватившие мои слова единорожка не заметила как вздрогнула я, увидев быстрый взгляд, брошенный на меня принцессой, от которого мой язык на середине слова сам собою втянулся под хвост – «Как вам уже должно быть известно, развитие магической науки не стоит на месте, и не так давно был открыт новый тип заклинаний, с помощью которых можно воздействовать на чувства и память. Они очень сложны, и их ограниченно используют в лечении болезней и травм головы, но за эти полгода Нью Сэддловский госпиталь Крылатых Целителей настолько продвинулся в изучении этого малоизученного раздела науки, что открыл совершенно новое заклинание, которое может читать и сохранять мысли и чувства пони!».

На этот раз понадобилось целых два магических пучка, фиолетовый и золотой, чтобы оторвать меня от гардины, по которой я, словно кошка, пулей взвилась под потолок.

— «Скраппи, ну почему ты такая нервная последние полгода?» — пыхтя, попеняла мне Твайлайт, старательно прикрывая пузырь телекинеза принцессы фиолетовыми заплатками собственной магии там, где его, с неимоверным трудом, начали растягивать мои лихорадочно сучившие ноги и крылья – «Мисс Инквелл просто не совсем точно выразилась. Успокойся, нет такой магии, которая может читать мысли, нету! Мы просто создали новый тип заклинания, который позволяет перенести в специальный носитель то, что ты видишь и чувствуешь, с помощью магии, или механомагического прибора».

«Даааа? «Совершенно случайно», значит? А то, что именно там обитала Пистаччио, которую я совершенно случайно поселила в Нью Сэддле, никому об этом не говоря, тоже спишешь на совпадение?!».

— «Фух. Скраппи, мне кажется, сейчас не время для таких упражнений» — вновь обвинила меня в чем-то предосудительном фиолетовая тиранша, делая извиняющуюся мордочку в сторону Инквелл, глядевшей с отвисшей челюстью на все это светопреставление. Принцесса не стала возвращаться на трон, а остановилась за нашими спинами, словно бы ненароком встав так, чтобы контролировать все пространство до двери, будто зная, что никакая вредительская магия не помешает мне убежать, спрятав как можно дальше содержимое своей черепушки. Пока они не догадываются, пока они лишь подозревают, но если вдруг правда выйдет на свет…

«Нет! Не хочу!» — зажмурившись, я стиснула зубы, и не заметила сразу, как на мою спину опустилось большое крыло – «Я ведь хотела исправиться! Я обещала себе, что никто не узнает о произошедшем! Я выжила – но почему это должно было случиться здесь, дома, куда я стремилась все это время?».

— «О, это вполне естественно – бояться подобных вещей» — раздался над нашими головами спокойный голос принцессы. Утешающий, мягкий, словно негромко звучащая струна альта или виолончели, он понемногу изгонял то ощущение паники, что вдруг накрыло меня с головой – «Не только Скраппи, но и многие из опрошенных пони пугались, когда узнавали, что кто-то может вторгнуться в их сокровенное пространство, узнать их мысли и чувства. Но не пугайтесь – Твайлайт уверила всех нас, что с помощью этой магии нельзя будет сделать ничего предосудительного».

«Твайлайт уверена? Ну все, blyad, теперь мы все можем спать спокойно!» — почувствовав, как паника сменяется недоверием, саркастично подумала я.

— «Когда меня познакомили с этим прибором я тоже боялась, мисс Раг» — как можно убедительнее произнесла белая единорожка, в доказательство своих слов, подхватывая магией вишневого цвета опутанную проводами диадему, и водружая ее себе на чело – «Но уверяю вас, в этом нет ничего страшного. Просто это устройство может хранить в себе то, что вы видели и ощущали в течение целых пяти минут! Представляете?».

— «Мысли?».

— «Нет, не мысли. Все это похоже на то, словно вы заново переживаете все произошедшее… Даже не так – это похоже на то, словно вы видите из глаз, и находитесь в теле другого пони, ощущая все то же, что и он. Представляете?

— «К сожалению» — каркнула я, удостоившись очередного быстрого взгляда принцессы. На этот раз он не произвел на меня такого впечатления, как первый лишь потому, что я почти увидела выход из этой ловушки, и мечтала как можно быстрее из нее слинять. В жопу! Пусть Луна найдет еще кого-нибудь, чтобы поговорить со своею юной любовницей, оказавшейся исключительной затейницей, мать ее так – «А от меня-то что нужно?».

— «Ее Высочество хочет продолжить испытания этого прибора самостоятельно» — ответила Инквелл, тщательно проигнорировав страдальческий взгляд юного аликорна – «В процессе испытаний обнаружились странные отклонения, поэтому она сочла их опасными и неэтичными».

«Ага! Я так и знала!».

— «Мне кажется, что это все из-за неверной вязи, выбранной в качестве основы. Нужно проверить все заново, но меня настораживает, что в некоторых случаях возможно вмешательство в этот процесс, сделав его насильственным» — это признание Твайлайт отнюдь не улучшило моего самочувствия, как и занавеси с портьерами, одновременно свернувшиеся в тугие рулоны, воспарившие в золотистом свете магии к потолку, оставив единственный путь отступления в виде запертой двери – «Эти приборы, эти заклинания должны стать надежными и привычными помощниками, заменив почту и даже новейший синематограф – это такие движущиеся фотографии, Скраппи, которые можно рассматривать через яркий световой кристалл, спроецировав их на белую чистую простынь».

— «Да ты что?!» — я не знала, смеяться мне или плакать, но взглянув поверх ее головы на стоящего позади аликорна, решила не делиться своими мыслями по поводу достижений техники создателей, в том числе и той проекции, что я видела в Ядре.

— «Если хочешь, слетаем как-нибудь в Мейнхеттен, и посмотрим там на это изобретение» — рассеянно пообещала мне бывшая единорожка, продолжая сверлить взглядом секретаря принцессы, упрямо вздернувшую нос – «Но я считаю, что в условиях открывшихся нам новых данных я должна взять на себя все риски от сделанного мною же открытия».

— «А я уверена в том, что именно я должна продолжить испытания!» — упрямо повторила Инквелл, обернувшись к Селестии, с благостным видом продолжавшей слушать этот спор – «Ваши Высочества, я уже пробовала как заклинания, так и реколлектор, создав несколько полноценных шаров памяти. Я знаю, как действует эта магия, могу отличить малейшие нюансы использования, и даже обнаружила незапланированные ветви в плетении! Вам не найти никого, кто лучше подходил бы для этой работы!».

— «Но если наши подозрения верны, тогда тот неудачный эксперимент может повториться» — похоже, услышав трубные звуки дружбомагичности, Твайлайт оседлала любимого конька, и теперь с тупой настойчивостью собиралась возложить себя на алтарь науки, заставив меня тяжко вздохнуть. Неужели все гражданские настолько тупые? – «И поэтому именно я должна нести бремя последствий своих ошибок».

«Странная, признаться, была мысль. Интересно, куда делась Найти, чтобы это прокомментировать?».

— «Успеешь еще их наделать» — буркнула я, когда присутствующие вдруг поглядели на меня, заставив почувствовать себя актрисой, начисто забывшей свою роль, и погрузившей сцену в неловкое молчание – «Твайлайт, я так понимаю, что у этого замечательного открытия обнаружились непредвиденные последствия?».

— «Часто — дезориентация после погружения в шар памяти, иногда – головные боли, тошнота, рвота, потеря сознания…».

— «О, это прямо как я себя чувствую по утрам последние пару месяцев. Или после бурной попойки» — схохмила я, старательно делая вид, что не заметила, как сверкнули в полумраке глаза аликорна

— «А еще обнаружились странные побочные эффекты в виде полного погружения в память, когда просматривающий шар в течение долгого времени не мог отделить себя от носителя воспоминаний. И самое ужасное – мисс Инквелл обнаружила, что это заклинание можно использовать для насильственного извлечения памяти пони!».

— «Ужас» — рассеянно откликнулась я, почему-то не попытавшись выйти из этого места вместе с запертой дверью, уже украсившейся заботливо поставленной магией золотистого цвета. Неподдельное разочарование, прозвучавшее в голосе Твайлайт, заставило меня сделать стойку, переключая мятущийся разум на возникшую угрозу для пони. Я чувствовала себя каким-то древним механизмом, шестерни которого пришли в движение, отвечая на замаячившую на горизонте угрозу, грозно клацнув зубами почерневших от смазки шестерней – «И можно с этим что-нибудь сделать?».

— «Мы подумаем, что можно будет сделать с этими заклинаниями» — дипломатично ответила принцесса, наверняка подразумевая своим обтекаемым ответом «А вот это уже не твое понячье дело» — «А тем временем, нам нужно решить, что же делать с испытаниями. Этап теоретических изысканий пройден, и мы вряд ли сможем что-нибудь добавить к имеющимся у нас теоретическим знаниям. Но мы должны понимать всю возложенную на себя ответственность, чтобы не наделать ошибок, которые могут отразиться на будущем всех пони».

— «А, вы раздумываете, продолжать ли вам тайно испытывать эти штуки, или же просто забыть про них, как про страшный сон?» — наконец сообразила я, все еще испытывая нехорошие подозрения по поводу того, кто именно понадобился в качестве контрольного, так сказать, образца.

— «Я считаю, что нужно оценить всю пользу и опасность этого изобретения. Поэтому должна продолжить испытания лично» — кивнула Твайлайт. Кажется, ее все же порадовала моя догадливость, пусть и не настолько быстрая, как она рассчитывала в начале этого разговора – «Для этого мне понадобится твоя помощь, ведь если что-то пойдет не так, только ты сможешь вытащить меня из шара памяти, используя дарованную тебе способность разрушать магию».

— «Ты хочешь стать инвалидом?» — удивилась я, вспоминая, какие жуткие боли причиняла единорогам в порыве обуревавшего меня безумия в той же Обители или во время войны, прикосновениями срывая им заклинания, и даже высасывая их магию, словно заварной крем из вафельного рожка – «Не вариант, Твайли. После такого ты будешь восстанавливаться очень долго, а я… Я не желаю причинять тебе боль. Да и что, если это вдруг не сработает, и срыв заклинания оставит тебя внутри шара, в зацикленном воспоминании, в одном бесконечном «сейчас»? Это было бы не то, на что мы все рассчитываем».

«Не говоря уже о том, что случится со мною, если внутрь меня попадет столько магии аликорна. Помнится, в прошлый раз, когда я просто куснула тебя за рог, у меня в голове открылся филиал Большой Эквестрийской Энциклопедии, а звездочки сыпались из задницы еще несколько дней!».

— «А вы можете воздействовать на магию?» — с удивлением и некоторой настороженностью поглядела на меня мисс Инквелл. Увидев, как мы синхронно кивнули, она даже отступила от меня на шажок, и с каким-то новым вниманием осмотрела меня, не забыв бросить взгляд на принцессу. Судя по ее прищуренным глазам, она по-новому оценивала мое присутствие возле трона, и странное покровительство, которое оказывали коронованные сестры безвестной пятнистой пегаске, служившей тем то ли клоуном, то ли неудачной пародией на фаворита – «Со всем почтением, Ваши Высочества, но это значит, что именно я должна продолжать эту важную работу!».

— «Равен…».

— «Согласна» — буркнула я, удостоившись удивленных взглядов и Инквелл, и Твайлай – «Мисс Инквелл должна продолжить испытания, раз уж вызвалась добровольцем. Она единорог, она знает магию, и она уже испытывала эти заклинания и прибор. По логике вещей, ей все карты в копыта».

— «Скраппи, ты меня совершенно не слушала! В свете открывшихся нам данных мы должны испытать эту магию до конца, чтобы понять ее пределы и подстерегающие нас опасности, а значит – использовать принудительное извлечение воспоминаний, и я даже не представляю, чем это может грозить тому, кто будет подопытным! Ведь если произойдет какая-нибудь ошибка…».

— «В этом случае у нее останется надежда на то, что ты найдешь выход!» — сердито топнула ногой я, прерывая порядком доставшие меня причитания и интеллигентские метания, рожденные страхом перед ответственностью – «А если что-то случиться с тобой – у нас не будет никакой надежды понять, что пошло не так, и что с этим делать!».

— «Ты не…».

— «Правда? Твайлайт, я рисковала своей головой, уж поверь, когда решила помочь двум уважаемым докторам с их экспериментом, который провалился много лет назад» — произнося эти слова, я старательно смотрела лишь на фиолетового аликорна перед собой, страшась поднять глаза на стоявшую позади нее принцессу – «И да, он снова провалился. Я выбралась из этой ловушки разума, из Паутины Кошмаров лишь с помощью друзей, которые пришли мне на помощь. Это была случайность, это была удача, которая не повторяется дважды – представь себе, что будет с тобой, если вдруг что-то пойдет не так, как ты говорила?».

— «Но у меня тоже есть друзья…».

— «И они тоже мертвы, как и мои?» — этот вопрос заставил Твайлайт поперхнуться заготовленным шаблонным ответом о том, что дружба может вынести все, исцелить весь мир, и принести счастье всем вокруг. И совершенно не удивилась, что посторонилась и белая единорожка, настороженно поглядевшая на меня в полумраке палат – «Мисс Инквелл подходит наилучшим образом для этой работы. Она единорог, она знает этот прибор лучше всех остальных, и даже если я не знаю ее так хорошо, как должна бы, то все равно уверена в том, что такие умные и способные кобылы не становятся просто так секретарями наших повелительниц, в отличие от меня. Она может отказаться от этих экспериментов – в конце концов, это не ее работа, и мы найдем кого-то другого. Пожертвуем мною, в конце концов. Но если неприятность случится с тобою – тебе помогать будет просто некому».

— «Я тоже так считаю, Ваше Высочество» — похоже, не только я умела быть до ужаса официальной, если я хотела дать делу ход, или заявить о чем-то во всеуслышание – «Простите меня, но у всех нас есть долг. Мисс Раг никогда не была дипломатом, если, конечно, у нее нет еще каких-нибудь скрытых талантов, о которых я просто не знаю – но она храбро отправилась в путешествие, и сделала столько, сколько не удалось всем нашим политикам и посланцам за много-много лет. Поверьте мне – я тоже могу и хочу быть полезной вам, принцессы! Я справлюсь!».

— «Мы верим тебе, моя дорогая Равен» — мягко улыбнулась принцесса, и я с нарастающим беспокойством поймала себя на мысли о том, что мне почему-то скучна эта маска заботливой матери всего понячьего рода. Что мне бы прискучило видеть изо дня в день и это выражение морды, и этот мягкий, заботливый, уверенный тон. Что несмотря на весь внушаемый мне ужас, я почему-то с болезненным интересом хотела вновь увидеть ту самую Селестию, которая скрывалась за обликом, вросшим в плоть за века. Ту, что заставляла меня покрываться липким потом от страха, и замирать, заметив неудовольствие или услышав чуть более громкий голос принцессы. Наверное, так адреналиновые наркоманы, чья нервная система, не выдержав перенапряжения, пристрастилась к огромным дозам гормонов, и требовала их вновь и вновь. Младшая принцесса еще немного поспорила, но было видно, что она уже сдалась, и вскоре, раскланявшись со своею учительницей, она ушла в сопровождении Инквелл, едва ли не приплясывавшей от счастья, что ей позволили продолжить столь важное и нужное дело. Что ж, видимо, сдобная пышечка засиделась на бумажной работе, и с радостью ухватилась за такое дело, от которого у меня лично сопли от ужаса застывали в носу. Но если это ее не пугало, то я могла только пожелать ей удачи – в конце концов, единорогам было лучше знать, как обращаться со всей этой жуткой магией.

«Впрочем, не такой уж и жуткой, если разобраться» — подумала я, глядя на освободившееся от столика место, который унес неслышно появившийся из дверей слуга. На секунду приоткрывшись, они впустили в помещение шум разговоров и легкую, ни к чему не обязывающую мелодию, вдруг напомнившую мне помещения больших магазинов и холлы отелей, в которых подобные мелодии использовались для расслабления, снятия напряжения отдыхающих, позволяя им оставить на время повседневные проблемы… и для того, чтобы рассеять внимание покупателей, заставляя их совершать необдуманные поступки.

«Как интересно. А не с той же целью музыка используется и здесь?» — я невольно повернула голову в сторону крошечной, не выше половины ступени, платформы тронного возвышения, где неподвижной статуей находилась принцесса – «Что, если хитроумная хозяйка этого замка знает об этой особенности многих живых существ, как животных, так и растений? Хотя тогда, наверное, этим пользуется не только она – вон, даже у грифонов на каждом их сборище и вечеринке обязательно что-то играет, да еще и приглашенный певец голосит…».

— «Какое интересное определение для светского раута, приема или встречи» — донесся до меня смешок белого аликорна. Кажется, я забылась и вновь, как когда-то, начала разговаривать сама с собой вслух, порождая множащиеся вокруг меня шепотки – «Сама мысль, впрочем, выглядит небезынтересной – при первом приближении, конечно же. Ведь музыка может как помогать в нелегком деле расслабления и услаждения слуха гостей, так и стать помехой для хитрых чар, которыми пользуются почти все приглашенные персоны».

— «Кто-то использует магию против других?!» — не поверила я, но повинуясь приглашающему жесту принцессы, подошла к ее трону. Хотя лично я бы не назвала это даже стулом – так, просто небольшая плита, торчавшая из пола на возвышении, и обложенная мягкими подушками с затейливой монограммой принцессы – «Кому-то зубы мешаются, или череп жмет?!».

— «Конечно же не вредоносную» — развеяла мои опасения повелительница. Чуть наклонив голову, она разглядывала меня, словно решая, кто это перед нею стоит и вообще, зачем я сюда приперлась без вызова или разрешения – «Но небольшими фокусами пользуется, наверное, каждый единорог. Небольшая психокоррекция, делающая собеседника чуть более покладистым или откровенным, или представляющая тебя в наиболее выгодном свете – все это воспринимается обществом как невинная шалость, если, конечно, не приводит к последствиям, способным вызвать скандал. Безусловно, противостоять этим попыткам воздействия учат с детства каждого отпрыска благородных семейств. Пони используют магию, грифоны предпочитают алхимию – я уверена, что ты заметила, сколько на них красуется особо сияющих украшений, и какие приятные ароматы использует каждый из них – поэтому каждое такое событие, которое ты назвала «сборищем», представляет собою в глазах посвященных небезынтересную игру. Краски магии сталкиваются с ароматом алхимии, а слова превращаются в выпады фехтовального искусства сладких речей – когда-нибудь ты и сама увидишь всю красоту этого танца невидимых цветов, как увидела ее сегодня Твайлайт. Увидела и воспользовалась, очаровав своей милой неуклюжестью окружающих, присудивших ей победу в вашем маленьком дружеском споре».

— «Ага. Под копытоводством такого наставника как Луна, еще бы ей не добиться успеха» — хмыкнула я, впрочем, тотчас же зыркнув на возвышавшегося аликорна, не вызвали ли ее неудовольствия эти слова, после чего как можно спокойнее, «секретарским» голосом произнесла – «Ну, я имею в виду, что они… Выглядят напряженными. Хотя я думала, что они будут везде появляться вместе».

— «В последний раз они появились вместе на приеме в честь первого снегопада» — столь же ровным голосом ответила мне принцесса, показывая, что мне даже не стоит начинать играть в эту игру, особенно с таким профессионалом, как она.

— «И… Как у них… Дела?».

— «Не знаю» — полюбовавшись моим удивленным видом, заявила Селестия – «Я решила воспользоваться данным мне когда-то советом, и сочтя его довольно разумным, не делаю ровным счетом ничего».

— «Но…».

— «Думаю, что ничего не случилось, и терзаемые сомнениями и неуверенностью, они так и не сблизились до конца» — полюбовавшись на мою мордочку, на которой, наверняка, отразились те же самые чувства, слегка ухмыльнулась правительница огромной страны — «Они уже взрослые кобылки, хотя опыт Луны сейчас следовало бы признать старомодным, а моя Твайлайт слишком неопытна и невинна, поэтому оставалось просто подождать, и оценить результат».

— «Ага. Неопытна и невинна» — скривилась я, почти инстинктивно заступаясь за Луну, заворчав, словно потревоженный пес – «Такая неопытная и невинная, что прошлась по всем своим подругам, не пропустив даже ту, что жеребенка ждала! Верю! Верю вот прям как себе!».

— «О, даже так?» — заинтересовалась белоснежная богиня – «И что же? Эта ее подруга была не против? Даже часть ее, скажем так?».

— «Ну… Я…» — ох, как не понравился мне опасный огонек, вдруг почудившийся в глазах словно случайно взглянувшего на меня аликорна! При звуках чуть слышно изменившегося голоса мои копыта ослабли, а мочевой пузырь вдруг решил настойчиво рвануться наружу, наплевав на плотно вжавшийся в задницу хвост – «Я думаю, что… Кхем… «Часть» ее была заинтригована и подшучивала над двумя кобылами, но… Он… Эта часть ее явно не одобряла такие вот отношения. Предупреждала, что они принесут грусть расставания, и очень быстро».

Пространство зала заполнила звенящая тишина, и только через какое-то время, по нему пронесся едва слышный звук выдоха большого, белоснежного, напряженного тела. Я не знала, что же именно произошло, но все чувства кричали мне об одном – что мимо моей головы, на расстоянии волоса, пронеслось что-то огромное и острое, едва не отделив ее от тела. Что бы это ни было, я начала подозревать… Нет, я просто была уверена в том, что во всем этом была виновата не я, и решила найти этого древнего ловелалса, и вытряхнуть из него всю правду о той безумной ночи и не менее диком сне, обрывки которого иногда всплывали в памяти смесью сладкого безумия и не менее безумной надежды, густо замешанных на вселенской тоске. За последний год принцесса изменилась, и если раньше она была спокойной и величавой матерью всего народа, то теперь она все чаще демонстрировала поистине огнеопасный, взрывной темперамент, и наши разговоры все чаще напоминали прогулку по пороховому погребу с зажженной свечой. Если единороги унаследовали хоть немного такого огня, скрывая его под ворохом манер, воспитания и традиций, то я и очень крупно обманывалась и погорячилась, объявив рогатую аристократию четвероногого народа вымирающим видом. Быть может, дремав сотни лет, словно ленивый дракон, она почувствовала угрозу своему существованию, и скрипя древними латами, разогнулась, окидывая острым взглядом окрестности в поисках того, кто пытался бросить ей вызов? В конце концов, прогресс можно было, как раньше, просто и без затей придушить, без шума и пыли проделав эту манипуляцию с одной противной пятнистой пегаской, искоренив, так сказать, сам источник всех зол.

— «Что ж, я рада, что интуиция той подруги Твайлайт ее не подвела» — наконец откликнулась принцесса, скользя по мне задумчивым взглядом, словно пытаясь хорошенько запомнить его размеры для последующей укладки в гробу – «И спасибо за то, что внушила ей уверенность в собственных силах. Боюсь, до этого Твайлайт не часто приходилось решать настолько сложные моральные дилеммы, и я была рада убедиться в твоем здравомыслии в этом вопросе».

— «Да, я помню, как ты сказала про право правителя посылать на опасные и гибельные задания подчиненных» — вякнула я, подчиняясь магии этого спокойного голоса, одним своим звуком внушающего доверие и убеждающего, что ты лучше, чем есть на самом деле, и что даже секундный порыв был сделан не зря, и лишь потом сообразила, что стоило бы сказать что-нибудь приличествующее моменту, или просто промолчать – «Но если придется, я тоже могу помочь. Хоть чем-нибудь».

— «О, я уверена, что за прошедшие годы ты рисковала достаточно, чтобы растрачивать себя на эти пустяки» — да, похоже, что мои слова, даже без моего на то желания, прозвучали как очередная просьба вновь найти мне какое-нибудь занятие подальше и поопаснее. Там, где немирные народы все чаще поглядывают алчным взором на границы нашей страны, где свищут болты самострелов и сталь сталкивается со сталью, а народы решают, кому из них возвыситься, а кому умалиться, признавая право других жить так, как им хочется жить. И даже в этом мне вновь было отказано, хотя после того разговора, состоявшегося перед госпитализацией, причину я понимала сама – «Твайлайт был нужен некий стимул для того, чтобы принять свою пробуждающуюся сущность, и научиться соизмерять риск и выгоду. Теперь, как мне кажется, она продолжит исследования, но уже осознавая то, что знания не являются самоцелью. Что у каждого знания есть цена, и эта цена всегда будет у нее перед глазами. Поверь, это очень важный урок, и я благодарна тебе за то, что ты сыграла важную роль в ее обучении».

— «Всегда рада помочь» — не удержавшись от иронии в голосе, буркнула я. При мысли о Пистаччио мои зубы вдруг скрипнули, проходясь друг по другу не хуже шлифовальных камней, когда я подумала о каких-то там «исследованиях», которые мог проводить над ней любопытный юный аликорн – «Всегда готова помочь, если нужно. Но если ей придет в голову еще раз исследовать моих друзей у меня за спиной…».

— «Тогда что же?» — на этот раз я попыталась отмолчаться, в почтительном поклоне спрятав глаза. Но кажется, это не произвело на принцессу ни малейшего впечатления – «Скраппи, разве мы не обещали быть друг с другом честны?».

— «Тогда я подумала, что сломанный хвост не мешает предаваться всякому наукоблудию, а задуматься о своих действиях заставляет на раз!» — нисколько не обманутая мягким и веселым голосом аликорна, сердито буркнула я. Признаться, мне уже начало надоедать, что любой может читать меня, словно открытую книгу – «А вот когда до нее и ее розовой подруги дойдет, что эту новую магию можно будет против перевертышей применить, станет вообще весело. Ведь рано или поздно кто-нибудь додумается новое заклинание этой новой императрицы с какой-нибудь лампой, приманивающей насекомых, объединить. Так что я хочу побыстрее спрятать эту несчастную мушиную задницу, пока она не пострадала вместе с остальными, когда начнется потеха».

— «Что же, не скрою, что мне очень приятно, что ты заботишься о тех, кого считаешь друзьями, случайными знакомыми, или просто встретившимися тебе по пути» — я нисколько не удивилась тому, что Селестия знала об истинной сущности перевертыша, вольно или невольно скрывавшегося под личиной сумасшедшей, покалеченной пони. Сросшегося с нею. Попавшего в ловушку внутри собственного тела – «И я могу немного порадовать тебя тем, что мы не собираемся этого делать. По крайней мере, в ближайшие несколько лет».

— «Правда? Но почему? Я несколько раз встречалась с этими существами, и считаю их охренеть какими пугающими. И опасными».

— «Перевертыши – странное племя. Не похожее на других» — поделилась со мною своими соображениями принцесса. Устав сидеть, она встала, и медленно пошла по залу, скользя взглядом по всему, что проплывало у нее перед глазами, и ни на что конкретно не обращая внимания, словно погрузившись в собственные мысли – «Я читала твой отчет, и полностью согласна, что подобным гнездам не место ни в нашей стране, ни где-либо еще. Мы мало знаем о них, Скраппи, но из того, что стало известно благодаря самоотверженным исследователям, они организуют подобного рода «запасы» для чего-то очень важного, что происходит в гнезде. Например – появления на свет будущей королевы улья».

— «Но почему тогда…».

— «И это предположение, или даже знание, накладывает на нас большую ответственность в принятии решений, и мы должны учитывать все известные нам факторы для того, чтобы не обнаружить через несколько лет череду ошибок, которая приведет нас к большим неприятностям» — просветила меня Селестия. Звуки из-за дверей ненадолго усилились, когда через щелочку двери в зал заглянул мажордом, принеся вместе с собой веселые звуки музыки и показавшийся мне знакомым голос, распевавший какую-то забавную деревенскую песенку, напомнившую о Понивилле. Ухо принцессы слегка дернулось, и дверь поспешно закрылась, вновь погружая полутемное помещение в тишину – «Если верить авторитетным трудам, перевертыши обладают интересными особенностями, одной из которых является групповое сознание. Удобная, на первый взгляд, вещь, но исследовательница заметила, что чем больше перевертышей скапливается в одном месте, тем глупее, агрессивнее и опаснее они становились. Всему есть цена, как мы можем видеть, и этим мы можем воспользоваться. Как?».

— «Ну… Большие скопления противника легче локализовать и экстерминировать» — не задумываясь, выпалила я, прекрасно поняв по одному только тону вопроса, что предназначался он мне – «Их местонахождение известно, что позволяет подготовить защиту, организовать меры противодействия, и спланировать их полное окружение и уничтожение. Или же рассеять на меньшие группы, которые…».

— «Благодарю. Ты абсолютно права, как мне кажется, Скраппи, и поверь, мне приятно, что ты увидела то же решение, что и я» — не знаю, была ли это ирония или насмешка, ведь голос принцессы был все так же спокоен и благостен, как и в начале нашего разговора – «Собираясь в небольшие ульи, они находятся неузнанными среди пони, понемногу собирая эмоции, которые, каким-то образом, не только потребляют, но и делятся ими с подобными себе. Если захочешь, Твайлайт сможет поделиться с тобой достаточно фундаментальным исследованием мадам Шарп Беж, в котором она утверждает, что невозможность подпитки чужими эмоциями приводит к быстрой дегенерации нервной системы этих существ, и при всей ее выдержке даже эта достойная пони отмечает, какое плачевное зрелище представляют они в запущенной стадии поражающего их голода чувств».

— «То есть, она их пожалела?!».

— «Да, Скраппи. Даже эта жесткая и черствая, по словам ее подчиненных, профессор, пожалела голодающих существ, так похожих на пони» — мягко сообщила мне принцесса, хоть это и не укладывалось у меня в голове – «Как пожалела одну из них маленькая пятнистая кобылка, от которой этого меньше всего могли ожидать».

— «Пистаччио не плохая! Она…».

— «Я знаю» — мой лихорадочный выдох, едва не сорвавшийся на крик, был пресечен успокаивающим прикосновением большого крыла, заставившим меня вздрогнуть, и поперхнуться на полуслове – «Я многое знаю, Скраппи. И я уверена, что в разумной мере их присутствие не оказывает разрушительного влияния на наш народ. Да, они опасны, но в небольших, «терапевтических» количествах могут быть даже полезны, если мы найдем им применение. Например то, которое нашла для своей знакомой одна очень храбрая маленькая кобылка».

— «Ну… Каждый имеет право на жизнь» — большое маховое перо прошлось по моему боку, и пощекотало едва намечающийся животик, невольно заставив хихикнуть, прикрываясь копытом задней ноги.

— «Их влияние не слишком быстрое, и пострадавших от зарвавшихся одиночек вычислить не сложнее, чем страдающего от другой серьезной болезни. И ты права, Скраппи – если мы смогли создать общество, в котором счастья больше, чем несчастий, в котором дружба сильнее вражды, а тревоги и несчастья побеждаются благодаря доброте, то как мы можем не поделиться с окружающими нашим счастьем, пусть даже такой малой его частью, как эмоции?».

— «Так значит… Так значит, процесс ассимиляции перевертышей уже идет» — неспроста говорила мне все это принцесса. Неспроста подталкивала к какой-то мысли, наводя на нее словно неповоротливый толстопузый буксир, способный тащить на себе вес громадного корабля – «Значит, это нападение на свадьбу той иностранной императрицы…».

— «Ее зовут Ми Аморе Каденза, Скраппи. Ты прекрасно знаешь ее имя» — коротко улыбнулась Селестия, глядя на мою набычившуюся мордашку. Похоже, правду узнать мне было еще не суждено, но по уже укоренившейся привычке я вспыхнула от подозрений, на которые навели меня ее слова. Случайно ли все это произошло? Случайно ли было то нападение хищного роя на сам Кантерлот, и случайно ли я сама оказалась в больничке, услышав случайно брошенные слова Пинки Пай про «самую строгую лечебницу Эквестрии», оказавшуюся, по сути, простой деревенской больничкой, в которой даже отогнутые прутья забора старого парка не возбуждали в постояльцах желания куда-либо убежать? – «И как бы она себя ни называла, хоть повелительницей мира, ее взаимоотношениями с теми, кто служит предметом этого разговора, лежат на ее собственных плечах. Между прочим, ты знаешь, как нужно кланяться императрице?».

— «Нет. Еще не видела ни одной» — хмуро буркнула я, ожидая очередного «маленького наказания мне же во благо».

— «Я тоже» — неожиданно добродушно усмехнулась принцесса – «Поэтому предлагаю и дальше считать ее принцессой, соответствующим образом величая. Как думаешь, это будет приемлемо для тебя?».

— «Главное, чтобы она не попадалась мне на пути» — едва слышно пробормотала себе под нос я, не в силах справиться с раздражением, переходящим в злость при упоминании этой розовой жвачки. Пусть Твайлайт хороводится с ней сколько хочет, связанная дружественными чувствами с той, кто была для нее приходящей нянькой (еще один пунктик в заметку, которую я собиралась обновить для Луны), но я не собиралась иметь ничего общего с этой дорвавшейся до власти дамочкой, которую собиралась от всей души подоить, крепко подержавшись за вымя этого мелкого государства. Раз у него такое громкое название, то и ценностей должно было быть дохрена, ведь так? Какой-нибудь сундучок в спальне принцессы имперской казной ведь не на зовут – «То есть, да, Ваше Высочество. Будет исполнено».

— «Хммм…».

— «Хорошо. Я не буду тыкать в нее Фрегорахом, если она вдруг попадется мне на пути» — услышав Высочайшую усмешку, надулась я, про себя решив, что мое обещание не распространяется на обычный столовый ножик, которыми зарезать можно было даже изящнее, чем мечом, на радость маэстро де Куттону, расписывавшему мне высочайший артистизм удара лезвием, а не острием – «В конце концов, она мне денег должна на организацию приюта столько, что живой она полезнее, чем в виде чучела».

«Но однажды…».

— «Что ж, пожалуй, ты достаточно выросла из того возраста, когда хочется бегать и нести всем правосудие на острие меча, и готова начать глядеть на мир несколько шире» — словно не догадываясь о кровожадных мыслях, проскочивших у меня в голове, кивнула Селестия. Она столь благостно поглядела на меня, что я тотчас же насторожилась, и даже сделала попытку попятиться к двери, пока не вспомнила, что дверь, кажется, была заперта. По крайней мере, до того момента, когда ее открыл мажордом – «Скажи мне, Скраппи, что может скрываться за всем произошедшим в тот день, когда ты отчиталась о проделанной тобою работе? Одна лишь попытка поставить в неудобное положение правителей Кристальной Империи? Или же за этим скрывалось что-то еще?».

— «Я просто воспользовалась удобным случаем! Эти две кобылы явно ненавидят друг друга, и для этого…».

— «И для этого столь хитроумному существу, как королева перевертышей, пришлось положиться на случайность? На то, что случайно оказавшаяся в Подгорной стране пегаска случайно упадет с лодки, и случайно спустившись за нехоженый горизонт в Глубины Гравора, случайно окажется в нужном месте, чтобы случайно встретить ее слуг? Мне кажется, ты немного переоцениваешь возможности даже этого древнего существа».

— «Но кое-кому такие «случайности» удаются так же, как маффины у Пинки Пай» — буркнула я себе под нос, лишь спустя пару ударов сердца сообразив, что меня услышали даже если бы я просто подумала об этом.

— «Приятно, когда твои скромные возможности не остаются не оцененными» — несмотря на колкость ответа, тон принцессы заставил меня удивленно поднять на нее глаза, когда в ее голосе я услышала не отторжение, но мягкую иронию – «Как говорит одна моя знакомая пегаска, «Хорошо, когда твои друзья недооценивают твоих достоинств, а враги – переоценивают недостатки». Ну хорошо, представим, что это так. Но что же насчет этого малыша?».

— «А что с ним? Нормальный жеребенок… Вроде бы. Интересно, что будет, если я его Пистаччио подброшу? Представляешь, какой сюрприз ожидает эту недоляганную императрицу, когда мелкая продемонстрирует профессиональные навыки потрошения помоек?».

Что ж, если бы у меня была цель хоть немного поднять настроение принцессе, то я достигла ее сполна, услышав короткий, и показавшийся мне удивительно искренним смех аликорна.

— «Что ж, это было бы действительно королевская шутка. Но все же, давай-ка подумаем – неужели она просто так отдала одного из своих отпрысков, да еще и будущую королеву, чтобы позлить правителей Кристальной Империи?» — отсмеявшись, принцесса стала выглядеть чуть менее напряженной, но все же вопросительно поглядела на меня подняв бровь. Признаюсь, если у нее и получалось это малость похуже, чем у ее царственной сестры, я этого не заметила, пытаясь не передернуться от ощущения мурашек, пробежавших по спине – «Хотя даже ты, Скраппи, сразу же поняла, что никакого династического кризиса не случится, и если бы не твоя хулиганская выходка, этот жеребенок бы просто исчез. Причем вместе с тобой, придя ты с этой пахучей и неопрятной корзинкой непосредственно к трону Кадензы».

— «Ах она ссу…».

— «Манеры, Скраппи! Помни о манерах, пусть даже так сложно тебе их привить» — спокойный голос принцессы вдруг щелкнул, словно бич, обдав меня леденящим холодом сквозняка, спустя миг, вновь сменившимся спокойным воздухом легкой беседы – «Я имела в виду лишь то, что скорее всего, после этого ты просто оказалась бы где-нибудь в дебрях лесов, среди населяющих их земнопони, и прожила свою жизнь день за днем, в полной уверенности вспоминая бросившего вас жеребца, заделавшего тебе необычно выглядящую дочку, и даже не вспоминая ни о какой империи, или принцессе».

— «Я…» — до скрежета, до хруста эмали стиснув зубы, я впервые почувствовала, как в копыта просится Шепот Червя. Я не знала, какими свойствами обладает это пугающее оружие, от которого отказался даже его создатель, постаравшись сбагрить первой же встреченной сумасшедшей, но ощутила усиливающуюся решимость испробовать его на розовой шейке прекрасного аликорна, каким бы ни был для меня дальнейший итог. В конце-то концов, я обещала всего лишь не тыкать в нее только лишь Фрегорахом!

— «А может быть, она придумала бы что-то поинтереснее. Кто знает, какой может быть выдумщицей кобыла, когда дело доходит до столь глубокой и личной вражды» — с явно слышимой смешинкой в голосе, «по секрету» поделилась со мной белоснежная принцесса, задорно блеснув лавандовым глазом из-под ниспадающего водопада волос – «Поверь, я не хотела тебя сердить или пугать. Но как бы ни сложились дальнейшие ваши взаимоотношения, теперь Каденза стала игроком на большой доске шатранджа под названием Жизнь, и мы должны учитывать ее дальнейшие ходы и планы, если не хотим наделать множество серьезных ошибок».

— «Да, Ваше Высочество» — поклонилась я, но решила, что сердить принцессу показательным смирением теперь, когда я стала никем и ничем, было бы не лучшей идеей, поэтому тотчас исправилась – «Как скажете, тетушка».

— «О, избавь меня от этого пустого формализма, когда мы наедине» — отмахнулась от меня принцесса кончиками ушей, сделавших легкое движение, показавшееся мне каким-то донельзя лошадиным, отчего мои губы сами поползли вверх, заставив спохватиться, когда я забылась, и с очередным вдохом издала неприятный хлюпающий звук, рожденный обезображенной половиной рта. Повернувшись к маленькому столику возле трона, она левитировала к себе небольшую чашечку кофе, запах которого наполнил полутемный зал, и приглашающе развернула крыло, приглашая присоединиться к ней в созерцании падающих снежинок, держа еще одну чашку на весу, когда я приблизилась к ней. К сожалению, там был лишь чай, но не простой, а достаточно сложносочиненный букет, и неожиданно для себя я почувствовала, что какое-то время простояла вот так, без движения, вдыхая запах мяты и шалфея, окутанная теплом, разливающимся по всему телу от копыт, державших теплую чашку, и горячему белому телу, написавшему надо мной. Как же долго она стояла вот так, созерцая свою поделку? Ощущала ли она, как однажды я, желание наступить на голову сидящему перед ней существу, разом решая все проблемы? Или, быть может, избавиться каким-либо другим способом? Ведь загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?

— «Я не буду вновь напоминать тебе про откровенность, но мне кажется, что ты уже достаточно повзрослела для того, чтобы оценить мою, в отличие от Кадензы и Твайлайт. Они очарованы этой новой магией, каждая из них в той или иной мере пострадала от перевертышей, и объединившись, мечтают избавиться от них навсегда. Но мне кажется, что этот загадочный народец не заслужил столь радикальных перемен».

— «Но почему? Это решило бы множество проблем…» — кроме тех, что получили бы мы с Пистаччио. Мысль о том, что этому глупенькому существу придется страдать от ловушек, поставленных на ее хищных собратьев, вдруг причинила мне почти физическую боль, кольнувшую сердце – «По крайней мере, уберегло бы от столь масштабной интервенции в столицу… Обрекая перевертышей на голод. Что быстро спровоцирует их исход в провинции, рост напряжения и страдания пони, живущих вне городов. Пить хорошие эмоции, выскребая их до самого дна, затем натравить озлобленных, отчаявшихся бунтовщиков на правительницу, и пока та подавляет восстания – урвать свою долю добычи. Да, плохой вариант…».

— «Скраппи».

— «А? Что?» — задумавшись, я так глубоко погрузилась в размышления, что не заметила, как очутилась у расположенного за тронным возвышением окна, о наличии которого даже и не догадывалась, пока принцесса не закатала до потолка тяжеловесные занавеси, скрывавшие стены, спасая их от моего очередного броска под потолок – «Ой. Прости, я задумалась».

— «Очень интересно» — от такого внимательного, такого плотного, ощупывающего взгляда, которым разглядывала меня белоснежная правительница понячьего народа, мне вновь захотелось куда-нибудь слинять, спасая содержимое своей черепушки, почему-то представлявшее для нее какой-то нездоровый интерес – «И к каким же выводам ты пришла?».

— «Начинать давить перевертышей прямо сейчас невыгодно ни в политическом, ни в экономическом, ни в военном плане» — выдавила из себя я, ощущая, что мои слова прозвучат как мнение кухонного аналитика, под водочку с селедкой и сигаретой ругающего глупую антинародную власть – «Казна пострадала от войны и хищения; создание новой службы явно не пройдет через сенат и палату общин, уже который год орущих про то, как им дорого обходится Легион. А сам Легион боеспособен весьма и весьма условно, да и от него осталась едва ли третья часть. Если только сами перевертыши решат, что это их шанс, и начнут враждебные действия…».

— «После того, как поступила Черная королева?» — почти искренне удивилась принцесса, прерывая мое бормотание, за которое мне самой стало стыдно. Вот уж действительно, нашла кому говорить прописные истины, с умным видом констатируя очевиднейшие факты – «А если мы подумаем, что все это было неспроста? Какие мы можем сделать выводы из всего случившегося?».

— «Ну, она… Она послала своего слугу для того, чтобы тот мне помог, и взамен…».

— «Что ж, мысль понятна. Но если бы мы оказались в подобной ситуации, стали бы мы спасать кого-нибудь столь экстравагантным способом, сделав ставку на то, что нужное нам существо попадет в беду, и мы не только узнаем, где и как это произошло, но и будем уверены в том, что помощь доберется до этого места, не говоря уже о том способе, который тебе предложили?».

— «Ну…» — закружившись в вихре лишений и битв, я никогда не смотрела на произошедшее с этой стороны, решив, что все случившееся – лишь стечение обстоятельств. Но эти вопросы, которые предложила мне принцесса, заставили меня по-новому взглянуть на произошедшее, и положа ногу на сердце, я признала, что даже задействовав все доступные мне ресурсы Легиона, я вряд ли бы смогла провернуть что-то подобное. Слишком много отдавалось на волю случая, слишком много сил должно было бы быть потрачено впустую, ради одной-единственной цели, которая, на мой взгляд, не стоила усилий древнего, пугающего существа. Сколько сил бы потратили перевертыши на то, чтобы устроить все это – и ради чего? Если силы этой древней королевы хищного роя были равны силам той же Селестии или Луны, то она быстрее меня догадалась бы о том, что принцессы не бросят одну из своих подданных, пусть даже и отшлепав ее для приличия, и поэтому весь этот план был нацелен на что-то другое. На что-то…

— «Порою знания сильнее силы, Скраппи. Гораздо сильнее магии или меча» — негромко произнесла принцесса, разглядывая снежинки, липнущие к оконному стеклу – «Как можно управлять кем-либо, не обладая знанием об окружающем тебя мире?».

— «Очень даже можно» — из чувства противоречия вякнула я, и тотчас же надулась, поняв, что вновь попалась в подброшенную мне риторическую ловушку, и теперь мою шкурку собираются выбить, как хороший половичок – «Есть работа, которая требует на раздумывать, а исполнять».

— «Что ж, это верно. Но лишь когда дело касается не слишком глобальных событий. А иногда даже повседневности» — казалось, моя вспышка нисколько не побеспокоила раздумывающего о чем-то аликорна – «Ты справилась с этим удовлетворительно. Быть может, даже хорошо, если забыть о том, что тобою воспользовались, и не просто вышла невредимой из столкновения с Ми Аморе, но и сделала ее своим должником. И пусть, я подозреваю, произошло это спонтанно, а не в силу планирования и долгих раздумий, но думаю, что победа над противостоящим тебе аликорном, пусть даже такая мелкая в свете глобальных событий, достойна того, чтобы разобраться в случившемся, и сделать из произошедшего выводы. Ведь кроме тебя и Кадензы, в произошедшем участвовало еще одно существо, которое и затеяло все произошедшее. Ты не рассматривала ситуацию с такой стороны?».

— «Н-нет…» — растерялась я.

— «Хорошо. Давай немного подумаем. Ты посчитала, что это был способ напомнить о себе со стороны королевы роя. Но мысль подбросить незаконнорожденного отпрыска молодого принца не тебе или Кадензе, а именно мне, говорит нам о том, что она прекрасно понимала, что пошли она этот сверток молодой, но уже вкусившей власти принцессе – и вряд ли кто-нибудь даже узнает о произошедшем, в то время как ты, уж прости меня за болезненную откровенность, вряд ли смогла бы умело распорядиться таким щедрым подарком».

— «Это не подарок! Это живое существо!» — непонятно почему вдруг ощерилась я, через секунду сама испугавшись того неприятного выражения морды, что отразилась в оконном стекле.

— «Согласна. И этой малютке очень повезло, что ей попалась такая заботливая няня, не только вырастившая двух очаровательных жеребят, но уже встречавшаяся и знающая, как завоевать доверие перевертыша» — настолько убедительным и праздничным голосом ведущей детских праздников произнесла все это принцесса, что даже такая тупая пони как я услышала в ее словах неприкрытую иронию – «Но для чего Черная Королева пошла на этот шаг? Ведь если для ее народа жизнь будущей правительницы настолько ценна, что они без раздумий жертвуют для нее жизнями прочих существ, и в то же время вот так, без какой-либо уверенности в будущем малышки, отсылают ее к своим победившим врагам, то вырисовывается любопытная картина. Думаю, даже ты, хорошенько подумав, оценила бы изящество этого гамбита».

— «Она… Отдала ее как заложника?!» — наконец, в голове что-то щелкнуло, и давно не смазываемые хорошим сидром шестерни наконец-то соединились, клацнув проржавевшими зубьями, и перемололи все то, что уже открытым текстом поведала мне аликорн.

— «И это настораживает. Даже пугает. Близится новый век, Скраппи, и мы все чувствуем его тяжелую поступь. Что он сулит моим маленьким пони? Столь необычные действия моего старого недруга можно трактовать по-разному. Например, как попытку к примирению…».

— «А она на это способна?».

— «Кризалис?» — судя по тону, вопрос не требовал дальнейших ответов и пояснений.

— «Аааа… другой вариант?».

— «Она напугана. Смертельно» — от того, как были произнесены эти слова, мороз продрал меня по шкуре не хуже когтей, заставив едва не выронить чашку почти допитого чая – «Поэтому готова отдать в мои копыта даже самое ценное для своего улья — будущую королеву, да еще и способную претендовать на Кристальный престол по праву своего рождения, если что-то случиться с Шайнинг Армором и Ми Аморе Кадензой. Это не просто расписка в поражении – это капитуляция на любых условиях. Так представляю это себе я. Теперь она постарается скрыться со своим ульем, оставив нас разбираться с тем, что она, по недомыслию, пробудила».

— «А она… пробудила? И что же?!».

— «Думаю, что ничего хорошего. Но будущее тревожно, и я чувствую беспокойство в магическом океане, подобное собирающимся штормам. Предсказание – странная штука, Скраппи. И страшная, если не знать, как и на что смотреть. Сколько прорицателей становилось пророками или сходило с ума, глядя на полотно, которое ткет магия и жизнь?».

— «Но как же… Я думала…» — даже несмотря на обескураживающее признание, сам голос принцессы вновь звучал задумчиво и глухо, словно она вдруг решила поделиться своими сомнениями и затаенной тревогой с самой обычной, да еще и слишком умной пегаской, способной только драться, пить, и как обнаружилось совсем недавно, размножаться.

— «Потому что просто талант прорицателя – это проклятье. Видеть, но не понимать. Видеть последствия, не имея возможность предсказать причину – это страшно. Это делает предсказание бесполезным, и даже вредным, порождая у непосвященных мысли о том, что судьбу изменить нельзя».

— «А ее можно изменить?».

— «Хочешь пример?» — помолчав, совершенно спокойно и как-то ласково спросила меня принцесса. В ее голосе уже не было и следа того беспокойства, что я слышала всего минуту назад – «Представь себе камень, который ты вкатила на гору. Куда он покатится?».

— «Ну… С горы?» — где-то в этом вопросе был подвох. Обязан был быть подвох.

— «Хорошо. Но тебе-то нужно, чтобы он оставался на ней. А предсказатели говорят, что видят, как этот камень разрушает дорогу, расположенную у подножья. Ты пытаешься его утащить, потом сооружаешь подпорки, даже крепишь его крепкими тросами – но даже не подозреваешь, что вершина горы уже потрескалась, вода проникла в разломы, и превратившись зимою в лед, расширила их, множа трещины под незыблемым камнем. Почва немного просела за зиму, и один склон стал чуть более пологим, чем другой. Ветер немного изменился из-за вырубленного для сооружения подпорок леса. Потом прошел дождь, и трава стала мокрой… Все, абсолютно все было приготовлено для того, чтобы камень разрушил дорогу, оторвавшись, скатившись, соскользнув вниз по горе. Судьба, скажешь ты? Или же сочетание множества обстоятельств, которое сделало невозможным любой другой исход?».

— «И что, ничего поделать нельзя?».

— «Ты так считаешь?».

— «Ну…» — я задумалась, постепенно приходя к пугающей мысли, которую постаралась как можно прочнее забыть еще со времен путешествия в Камелу – «Но если предсказатели видят лишь итог, который не изменить, при этом не говоря о том, что к нему приведет… Тогда то, что ты знаешь об этом, делает тебя одним из механизмом исполнения пророчества! Это же теория хаоса в чистом виде!».

— «Перевернутая логика, когда событие идет впереди причины, которая еще не появилась. И которая обязательно появится. Хорошо. Что ж, мне все меньше становится понятным, почему ты называешь себя глупенькой пони».

— «И что же, тогда ничего с этим сделать нельзя? Только…» — я сглотнула, представив себе такой уровень влияния на события, от мысли о котором оторопела сама – «Манипулируя сотнями мелких причин, которые однажды сложатся в одно-единственное, необоримое следствие?».

Запнувшись, я с испугом уставилась на принцессу. Вековые планы – или просто подстраивание событий, неразличимых по отдельности, но в совокупности, дающих необоримый результат?

— «А давай проверим?» — как-то задорно предложила принцесса, глядя на меня весело сверкнувшим глазом из-под трехцветной гривы – «В Мейнхеттене как раз образовался один такой необоримый узелок – давай попробуем его потеребить? Вдруг у нас что-то да выйдет?».

— «Мейнхеттен?» — я нахмурилась, вспоминая о том, что услышала когда-то во время приснопамятного завтрака на какой-то веранде. То ли розовая, то ли одуванчиковая – ее название не отложилось у меня в голове, в то время как происшествие, положившее начало вражды могучего аликорна и одной мелкой, глупой пегаски я запомнила навсегда. Кажется, принцесса говорила что-то про нехватку денег и желание кого-то в Мейнхеттене нажиться на техническом банкротстве страны? Но мне казалось, что за полгода с этим удалось разобраться… Или все-таки нет?

— «Город, напоминающий подкову. Лишенный зелени, построенный из камня и стекла. Обитель всех, кто рвется вперед, сминая на пути все препоны. Увы, зачастую и тех, кто менее быстр, менее удачлив и менее проворен. Ухватить удачу за хвост, оседлать ее, и гнать вперед, пока не подломятся ноги. Боюсь, для многих это оказалось привлекательнее размеренной жизни, и теперь они готовы продиктовать свою волю стране».

«Или принцессам» — казалось, скрип моих зубов был слышен даже за дверью. Мейнеттен, Большая Подкова – он вновь вставал у меня на пути. Вольнодумный и современный, свободный и стиснутый волей рыночных отношений; не подчиняющийся никому, но склонившийся перед волей невидимого Д.Н.А. – я ненавидела этот город, и в то же время была в нем как дома, если верить родным и друзьям. В том доме, где не боишься испачкать полы, пройдясь, если нужно, немытыми ногами, где вещи копятся в кладовке или сарае, а давно не убиравшаяся пыль понемногу превращается в грязь, которую убираешь от случая к случаю.

И в этом доме нам предстояло провести генеральную уборку.

— «Я готова. Сколько бойцов с собой привести?».

— «Только мы с тобой, Скраппи» — покачала головой принцесса. При виде моей решимости, она с каким-то облегчением улыбнулась, отчего я вдруг насторожилась, не почувствовав привычных мурашек на спине и плечах. Когда повелительница огромной страны облегченно вздыхает, получив от тебя согласие на простую, казалось бы, поездку – это очень настораживает, Твайлайт. Поверь моему опыту, и запомни, когда станешь править какой-нибудь милой страной математиков, поселившихся в школе дружбомагии, или целом ее институте – «Только ты и я. Твоему супругу не помешает взять отпуск, которого он был лишен в течение вот уже нескольких лет, во время которого он должен полностью поправиться после того ранения. Ну, и заняться делами вашего табуна. Прости, если это прозвучит так, словно я вмешиваюсь в ваше личное дело, но боюсь, что скоро это перестанет быть таким уж секретом, ведь горничные иногда бывают такими болтушками…».

— «Д-да, горничные…» — моя тревога, царапавшая мозг где-то позади глаз, только усилилась, уловив в привычно размеренной речи принцессы какие-то странные нотки, словно идущая по прямой, она вдруг начала плавно покачиваться на ходу, переставляя подгибающиеся ноги – «Детей, думаю, тоже не стоит с собой брать?».

— «Они останутся дома, и проведут праздники вместе со сверстниками, после чего, в первый раз, познакомятся со своей новой учительницей — тетушкой Твайлайт. В эту поездку мы отправимся с тобою вдвоем, как простые путешественницы, и увидим все, что сможет предложить нам западный край. Ты – в том качестве, в котором сочтешь для себя приемлемым и полезным, а я… Думаю, что после праздничных выходных Саншайн Бугсон будет рада прикрыть меня, и взять на себя текущие хлопоты по простому присутствию принцессы на заседаниях министерств».

— «Она справится?» — мои вопросы стали точными и сухими, словно стук пера по бумаге, отмечавшего нужные пункты в карте обследования пациента. Где-то внутри поднималась густая тревога, и я была уверена, что она принадлежала не мне, когда я смотрела на возвышающуюся надо мною принцессу.

— «Да, ничего сложного. Мы уже делали это много раз» — отстранившись, чашка полетела к столику, и я почувствовала, как желудок проваливается куда-то в копыта, когда она, неловко стукнув по дереву, скользнула с края стола.

«Blyad!» — только и успела подумать я, а задние ноги уже подбросили меня, как пружинку, над полом, разворачивая к дверям. Я не собиралась задавать тупых вопросов, все ли было в порядке с принцессой, тормошить ее, или истошно орать, призывая на помощь – я собиралась эту самую помощь привести, несмотря на мощное чувство тревоги, идущее откуда-то изнутри, и буквально толкавшее меня к утомленно поглядевшей на разбившуюся чашку принцессе.

Ее звон резанул меня по ушам, словно удар сотни кинжалов.

— «Скраппи, остановись!» — я успела сделать один лишь скачок, как раздавшийся за спиной голос буквально вморозил мои копыта в пол. Он был по-прежнему спокойным, по-прежнему властным, но оглянувшись, я увидела, как как тени и свет рисуют на морде принцессы морщины, которые становились все глубже, словно само время вспомнило о неумолимости своего бега – «Я понимаю твою тревогу, но поверь – это не то, что ты думаешь. Странно, правда? Вот и я заговорила готовыми клише, будто героиня новелл или новомодного изобретения с движущимися картинками. Но пожалуйста, успокойся – это просто усталость».

— «Да-да. Просто усталость».

— «Скраппи!» — на этот раз мне пришлось вернуться от самой двери, куда я успела допрыгать, бормоча успокаивающие, и ничего не значащие фразы, которыми врачи поддерживают разговор с бредящим пациентом. И на этот раз я не смогла противиться этому голосу, и вернулась – особенно когда большое крыло прижало меня к теплому, почти горячему боку – «Признаюсь тебе одной – я впервые почувствовала себя усталой. Когда увидела, как вы с Твайлайт не поддались на ту несложную провокацию знати, решившей с помощью грифоньего винодела прощупать вашу реакцию, чтобы побольше узнать о ваших взаимоотношениях, я вдруг поняла, сколько мне удалось сделать за эти несколько лет. Что вы поддержите друг друга в радости, и вместе отгоните беды. Я вдруг почувствовала тяжесть времени, словно сами столетия вдруг напомнили о себе. Но это была минутная слабость, и завтра я буду готова отправиться в путь. Присоединишься ли ты ко мне?».

— «Безусловно, Ваше Высочество!» — отстранившись, отрапортовала я, несмотря на выражение легкого неудовольствия, которое, как обычно, только и позволило себе это волшебное существо – «Конечно же, тетушка. Я же обещала».

— «Тогда тебе стоит приготовиться, и попрощаться с семьей» — Селестия мягко, но решительно подтолкнула меня к двери – «Я скоро выйду к гостям, чтобы закончить этот прием. Жду тебя завтра утром».

— «Конечно, тетушка. Я лично приду тебя разбудить».

— «Это вряд ли, моя дорогая» — усмехнулась чему-то принцесса, вновь поглядев на заметенное снегом окно, за которым тепло желтели огни огромного города, расположенного на склонах горы – «Не забывай, что именно я всегда была той, что поднимала солнце, а для этого я просыпаюсь раньше других».

— «Поспорим?» — увидев веселый блеск глаз белоснежного аликорна, я немного успокоилась, и дождавшись кивка, бросилась прочь из покоев. Меня ждало неотложное дело, и все, о чем я могла думать – это о том, что совсем позабыла когда-то о своем обещании. А обещания следовало выполнять, даже если придется это сделать спустя многие месяцы или годы.

---

— «Скраппи!».

— «Тихо, тихо, Твайлайт. Что за крики?».

— «Быстрее! Эквестрия в опасности! Я как можно скорее должна увидеть принцессу!».

Черное небо чашей из звезд опрокинулось над миром. Холодный свет луны пробивался сквозь тяжелые тучи, из которых на город сыпался крупный, пушистый снег, похожий на невесомые перья. Зимний ветер тоскливо свистел, пургой заметая королевский дворец, темные окна которого казались бездонными провалами в вечную темноту. Ни движения, ни огонька — лишь тусклый свет фонаря у закрытой калитки в воротах метался по заиндевевшей стене.

— «А вот это вот вряд ли» — нехорошо ухмыльнулась я, шаг за шагом подбираясь к приплясывавшему на месте аликорну. Двери спальни маячили у меня за спиной, всего в десяти прыжках по коридору, и я собиралась положить все свои силы на то, чтобы они оставались закрытыми для любого, кто попробует предупредить Селестию – «Ее Высочество изволит почивать. А ты чего вдруг заволновалась?».

— «Уже утро, а солнце еще не взошло!» — кем бы ни были те, чей генетический материал пошел на выращивание этого тела, среди них явно не было талантливых актеров, поэтому я совершенно не удивилась, увидев, как насторожилась Твайлайт, глядя на мою нарочито развязную походку – «Никто во дворце, со вчерашнего вечера, не видел принцессы Сеслестии, а принцесса Луна вообще отказалась меня принимать!».

— «Ну… У нее дела. Важные принцессьи дела, ты же понимаешь» — насквозь фальшивым голосом ответила я, делая последние аккуратные шажки в сторону попятившейся подруги. Ее недоверие было понятно, ведь благодаря нашим стараниям дворец невообразимо изменился за эту долгую ночь. Не весь, конечно же — жители огромной страны до самого конца не должны были ничего заподозрить, но кажется, в плане не было учтено, что за минувшие столетия были изобретены самые разные виды приборов для отсчета времени, от клепсидр до современных хронометров, и зимняя тьма за окном стала причиной для начинающейся паники, а не поводом подольше поспать. Спокойствия наверняка не добавлял и удушливый дым, поднимавшийся из окошек полуподвала, располагавшихся недалеко от того коридора, где мы препирались с Твайлайт, глаза которой уже не раз останавливались на этом новом элементе пейзажа вокруг дворца. Что ж, она всегда была умной единорожкой, но после многих часов наших экспериментов, содержимое котелка наконец-то приобрело тот цвет и консистенцию, которой добивалась вернувшаяся принцесса, с жуткой усмешкой помешивавшая свое варево растворяющейся на глазах поварешкой, и теперь нас уже ничто не могло бы остановить.

– «Я отослала слуг и слежу, чтобы никто ее не беспокоил, понимаешь?» — ах, полуправда, как она к истине близка! Лишь теперь я начала понимать всю важность полутонов, с тех пор как Принцесса Ночи открыла мне глаза на многое из того, о чем я даже не подозревала.

— «А где же гвардейцы?» — похоже, мне не поверили, и поделом. Но возможно, свою роль сыграли и мышекрылые воины Госпожи, чьи светящиеся глаза, не мигая, грозно смотрели из каждой ниши и тени на всем пути к покоям солнечной принцессы, возле которых было подозрительно пусто — ни дежурной горничной со столиком на колесах на случай, если Ее Высочеству что-то понадобится в ночи, ни обязательной охраны из дуболомов службы Хранителей Тела — лишь одинокая пятнистая пегаска стояла недалеко от дверей, с недобрым видом привалившись к высокой статуе какого-то высокомудрого жеребца.

— «Они… Они на пересменке. Смена караула, вот».

— «Я думаю… Я думаю, что ты меня обманываешь, Скраппи» — настороженно произнесла Твайлайт, голос которой из недоверчивого быстро стал очень сердитым — «Но я уверена, что ты сможешь объяснить, зачем ты это делаешь. А пока...».

Не знаю, что она там хотела со мной сделать — возможно, что-то противоестественное! — а может, просто в камень заточить или парализовать, но даже звон ее рога, отбившего начальные такты какой-то магии, не помешал мне наброситься на фиолетовую заучку. Но… Бессонные сутки, наложившиеся на не менее бессонную ночь, привели к закономерному итогу, и не успела я как следует хлопнуть крылом по голове фиолетовой кобылки, метя в светящийся рог, как потеряла равновесие, вложив все силы в этот замах, и не удержавшись, уткнулась носом в ковер.

— «Принцесса! Держитесь!» — подняв голову, я зло зарычала, и крутанувшись на пузе, из положения лежа, сделала отчаянный рывок. Подленькая магия, орудие угнетения, вспышкой фиолетового света перенесла Твайлайт мне за спину, но к счастью, она успела сделать лишь первый прыжок в сторону спальни правительницы страны, как мои копыта вцепились в ее задние ноги, с мягким стуком роняя на пушистый ковер – «Я ид… Ой!».

— «Я тебе сейчас пойду! Я тебе сейчас знаешь куда пойду?!» — сердито хрипела я, взгромоздившись на спину этой личинке аликорна, где заломила болевым приемом одно из крыльев, а передними ногами схватилась за шею и рог – «А ну, лежать и не дергаться! Шаг влево, шаг вправо – попытка к бегству! Прыжок на месте – попытка улететь! Интервью или крик – провокация, со всеми вытекающими последствиями!».

— «Скраппи! Что ты…».

— «Не ори, я тебе сказала!» — злобно прошипела я на ухо попытавшейся взбрыкнуть единорожке, в качестве напоминания поиграв копытом с ее горлом – «Эх, Твайли! Как была ты единорогом с крыльями, так и осталась. А еще смеялась надо мной, что сможешь меня одолеть! Помнишь такое, подруга?».

Думаю, она помнила. Помнила, как пригрозила мне, и как искренне полагала, что своей магией она сможет меня одолеть. Когда-нибудь — да, без сомнения. Но сейчас, столкнувшись с кем-то, кто знал, как будет вести себя единорог, пусть и с парой прорезавшихся крыльев, она быстро оказалась на полу, с завернутыми под мышки ногами.

— «Так это все ты затеяла, да?! Предательница!» — вновь завопила Твайлайт. Если вдуматься, это было обидно, ведь я ей не присягала на верность, а наши взаимоотношения с прочими аликорнами ее совершенно не касались! В конце концов, признательность взрастившей ее Селестии нисколько не помешало этой фиолетовой предательнице вовсю подлизываться к совершенно чужой, можно сказать иностранной принцессе, чьи планы абсолютно точно шли вразрез с планами ее бывшей наставницы! И она еще смела упрекать в предательстве меня?

 - «И Луна в этом замешана, это точно! Но я уже вызвала подруг из Понивилля, и скоро вашим зловещим планам придет конец!».

— «Да-да. Конечно же, это все я. Поэтому даже не пытайся прорваться в картинную галерею, ведь я уже позаботилась, чтобы никто не добрался до этих ваших элементов гармонии!» — ну какой злодей упустит возможность поглумиться над вроде бы павшим героем, и выложит ему все, как на духу? Мне оставалось надеяться, что наша возня не привлекла к себе слишком много внимания, а Луна уже заканчивала последние приготовления, сделать которые она собиралась лично, и с полной самоотдачей – «И теперь никто вас не спасет, вы все обречены, бла-бла-бла… Ну, ты поняла, да? Я же не читала всех этих ваших сказок, и не знаю, что там дальше нужно говорить. Никто из вас ничего не подозревал – все это придумала и сделала я! Я и только я, а ночь теперь будет длиться вечно!».

 - «Без сомнения. А тем временем, ты перестанешь хвастаться, и слезешь с Твайлайт» — холодно заметил голос матери у меня за спиной, заставив мою спину вздрогнуть, и покрыться мурашками. Уж слишком многообещающие нотки я услышала в нем – «Ваша возня и нелепые крики подняли на ноги весь дворец, и недалек тот час, как его обитатели попытаются нам помешать».

— «Я не допущу этого!» — неохотно скатившись со спины подруги, я фыркнула, но все же расставила крылья, чтобы отбить у нее любую надежду проникнуть в спальню изволившей почивать повелительницы. Пусть спит, ведь уже недолго осталось до того момента, как осуществится наш спонтанно возникший, на коленке смастряченный, и судорожно осуществлявшийся план – «Луна! Как ты могла?! Ты…».

— «Поберегись, Твайлайт Спаркл» — холодно поглядела на нее Луна, облив кипящую от негодования единорожку странным взглядом, в котором в равной степени смешались отторжение и обида – «Ты думала, что узнала меня хорошо, но позволь себе убедиться, что ты и на волос не приблизилась к пониманию Принцессы Ночи. Но не волнуйся – скоро ты присоединишься к своей повелительнице!».

«Только бы она демонически хохотать не начала» — подумала я, прыжком на месте подбрасывая себя в воздух для того, чтобы ловким ударом крыла, словно муху полотенцем, смахнуть на пол Твайлайт, вновь телепортировавшуюся в воздухе у меня за спиной. На этот раз я миндальничать не стала, а ухватившись за рог, грубо выкрутила голову подруги, внимательно заглядывая в ее заслезившиеся от боли и испуга глаза.

— «Слушай, Твай, тебе это что, и вправду доставляет удовольствие? Издеваться над собою, как вы издеваетесь над принцессой?» — поинтересовалась я. Немного подержав ее в этом неудобном положении для того, чтобы обозначить сложившуюся ситуацию, я вновь отпустила ее, оттолкнув от закрытых дверей в королевскую спальню – «И прекрати уже орать!».

— «Вам нас не остановить!».

— «Твайлайт, отвали! Счаз по рогу ударю, больно!» — хриплым рыком предупредила я новоявленную принцессу, оглядываясь на двери, к которым мы уже слишком близко подобрались – «У тебя вообще совесть-то есть?! Дай принцессе хоть немножечко отдохнуть, yob tvoyu mat!».

Несмотря на сказанные мне слова, спать тем вечером я совершенно не собиралась, а отправилась в путешествие по дворцу, и география моего полета – по-другому и назвать было сложно этот стремительный бег по полу и даже стенам, когда путь преграждали уж слишком заторможенные и важные господа, не обращавшие внимания на имитацию гнусавого звука клаксона – включала в себя как новое, так и старое крыло, не говоря уже о помещениях для прислуги, среди которых я нашла кабинет врача, как всегда, дежурившего во дворце во время праздников и церемоний. Увы, его я не знала, как и он не знал меня – что, в принципе, было странно, учитывая то, как часто приходилось тому же Краку посещать мою комнату во дворце. Однако с его сменщиком я не была знакома, а он, в свою очередь, не был знаком с элементарными, казалось бы, вещами, что вселило в меня вселенскую грусть, заставив простонать свою коронную фразочку про «непуганых идиотов».

— «Принцесса – аликорн. Она никогда не жаловалась на здоровье» — отрезал важный эскулап в ответ на мой вопрос о самочувствии принцессы за последние несколько дней. Я понимаю, Твайли, что это не тот вопрос, на который он был обязан давать отчет первому же встречному пони, но дискорд их всех раздери, я докладывала ему об ухудшении самочувствия первой леди страны, а он и ухом на это не двинул! Зато это никак не мешало ему таскать на себе отглаженный костюм-тройку из тонкой шерсти, один вид которой говорит о тебе как о пони состоятельном, заставляя улыбаться сотрудников банков и бутиков; а также водрузить на стену несколько дипломов и наградных грамот в дорогих богато украшенных рамках.

— «Вы считаете это нормальным? Я имею в виду, быть здоровым и не жаловаться на здоровье совершенно две разные вещи. Но допустим. В ее диете ничего не менялось? Что она кушала в эти дни?».

— «Это забота королевского повара. Но кажется, вы так не считаете?».

— «Я так не считаю!» — рявкнула я, прикидывая, куда бы накидать этому единорогу до того, как меня скрутит подоспевшая стража – «Когда меня едва не отравили во время визита в Пизу-Друнгхар, сам граф в считанные секунды понял, что что-то не так по одному только изменившемуся запаху привычного блюда! А его лекарь за несколько часов смог выделить три разных яда из трех разных кушаний силой одной лишь интуиции и хорошего знания как кухни, так и вкусовых предпочтений своего патрона! Какой из вас nahren лейб-медик, если вы ни сном ни духом не знаете, что ела ваша подопечная хотя бы сегодня с утра?!».

Увы, ответа от онемевшего от возмущения профессора медицины я не дождалась. Устав глядеть на его возмущенную пантомиму из воздетых к потолку копыт, я выскочила из кабинета врача, и злобно хлопнув дверью, поперлась на кухню, по пути озадачив сложившейся проблемой встреченного по дороге Твайлайт Ская. Жаль, но тот тоже не сразу сообразил причину моего раздражения и беспокойства, пока я не втолковала наглядно всю глубину проблемы, пригрозив устроить показательное выступление блюющей на подчиненных принцессы.

— «Да, я понимаю, что ты веришь в то, что отравить принцессу невозможно. Да, я понимаю, что это уже пытались проделать, по твоим словам, несколько раз» — как можно спокойнее, размеренно говорила я, бурля внутри от скопившегося возмущения, то и дело советовавшего мне устроить настоящий бунт со сменой власти – «Но если тебя не вдохновил даже мой пример, то подумай хотя бы о том, что слабительное не является ядом, а в политическом смысле оно может убить не хуже самого ядовитого вещества!».

— «Но кто это может сделать? Все, кто работает во дворце, преданы нашей принцессе».

— «Мы должны учитывать и такую возможность. В конце концов, если ты не поднимешь свою жопу, и не напинаешь жопу этого… этого коновала, то я сама организую королевский обед, на котором на первое прикажу подать острый суп с солеными огурчиками, а на второе – грибы в молочном соусе! И посмотрим тогда, какими глазами вы тут все будете смотреть на блюющего и дрищущего аликорна!».

— «Раг, ты что себе позволяешь?!» — прошипел голубогривый жеребец, опуская копыто передней ноги на длинный парадный меч с украшенной драгоценным камнем рукоятью. Парадная безделушка, или напоенная алхимией сталь?

— «Я предупреждаю тебя о том, что пережила сама» — постаравшись успокоиться, выдохнула я, глубоко потянув носом воздух – «Скай, думай своей башкой сам. Я просто предупредила о том, какими выдумщиками, оказывается, могут быть наши враги, поэтому просто обалдела, когда выяснила, что принцесса брошена на произвол судьбы. Врач ничего не знает о своем пациенте, за поварами никто не следит… То-то она выглядит так, словно по ночам вместо отдыха телегу с навозом таскает! Ты хоть видел ее глаза?!».

— «Моя служба заключена не в разглядывании повелительницы, а в защите трона» — помолчав, сквозь зубы проговорил серый земнопони. Кажется, мне все же удалось заронить в него какие-то подозрения, поскольку дальнейший путь до поворота в покои Луны мы проделали вместе, и во время которого тот сосредоточенно сопел, что-то обдумывая на ходу. Убедившись, что я не собираюсь бежать и тотчас же приводить свои угрозы в исполнение, он убрался в новую часть дворца, почему-то оглядываясь на ходу, и я понадеялась, что хотя бы какое-то время стража дворца будет бдеть, а не изображать неподвижные статуи на радость праздно шатающимся посетителям, оставив безопасность принцессы на откуп дуболомам из службы хранителей тела. Поэтому перед покоями принцессы был выложен самый длинный, самый мягкий, самый заглушающий шаги копыт ковер; поэтому кухня всю ночь освещалась бушующим пламенем Тартара, бившим из добела разогретых печей, и поэтому пони, рискнувшие сунуть туда свой нос, испуганно выползали обратно, не продержавшись и нескольких минут в чадном мареве, в котором маячили наши взмокшие от пота тела.

Конечно, этот небольшой дворцовый переворот мне вряд ли удался бы без помощи Ская. Но проникшись короткой речью и внимательным взглядом Луны, он понятливо поклонился, и теперь, как я надеялась, наш маленький заговор подошел к своей финальной стадии, которую ознаменовал сервировочный столик, выкатившийся из-за спины темно-синего аликорна, заставив удивленно захлопать глазами Твайлайт, вновь оказавшуюся прижатой к стене возле дверей.

— «Что это?».

— «Это то, что тебе следовало сделать уже давно!» — сердито пропыхтела я, вновь (не сильно, скорее для порядка), стукнув ее о стену спиной, чтобы не отвлекалась от лекции, которую я сердито шипела ей едва ли не на ухо, поминутно оглядываясь на дверь – «Вы заездили принцессу как последнего ломовика! То и дело слышишь «Принцесса то! Принцесса это! Что же нам делать, принцесса?!». Вы тут вообще обалдели, как я погляжу, и если тебе отдых совершенно не нужен, то это не значит, что и остальные такие же одержимые работой, как ты! Я вот считаю, что у каждого приличного аликорна должен быть выходной!».

— «Но принцесса управляет государством…» — неуверенно проговорила Твайлайт, провожая глазами медленно катившийся вперед столик, проплывавший у меня за спиной. Большое блюдо на нем было прикрыто огромной куполообразной крышкой, из-под которой в едва теплый воздух коридора поднимался сладковатый парок – «Она всегда вставала раньше всех, чтобы поднимать солнце…».

— «И опускать мою луну. День за днем, год за годом. Столетие за столетием» — горькая складка обозначилась в уголках губ принцессы, чья магия позванивала на ручке столика, подкатившегося к дверям – «Это долг, который несет каждый правитель. Но в ослеплении своем от незаботности, праздности и лени, к которым скатились наши подданные, они совсем забыли о нуждах своей правительницы, что в заботах о малых сих довела себя до истощения – пусть не телесного, но душевного, немалый вред сим причинив своей натуре».

— «И поэтому сегодня Ее Высочество будет почивать столько, сколько ей захочется!» — строго заявила я, постаравшись как можно внушительнее поглядеть на сползшую по стеночке Твайлайт. Она с опаской покосилась на меня, недоверчиво потрогав свою шею и явно недоумевая, как такой мелкой противной пегаске удалось окоротить спешащего на помощь аликорна, после чего вновь уставилась на столик – «Твай, хватит туда так смотреть! Это для принцессы Селестии, ясно?».

— «Знаешь, Кейденс мне рассказала, что ты не так давно уже смогла пронести что-то очень нехорошее на встречу с принцессой» — со все еще не рассеявшимся до конца подозрением пробурчала та. Ну хоть орать под дверями уже не пыталась, и ладно – «Поэтому я не уверена, что же именно может скрываться в этом мармите».

— «Это наш сюрприз для уставшей принцессы!» — гордо ответила я, протягивая копыто к крышке, но тотчас отдернула его прочь, спасаясь от взмаха темно-синего крыла, отогнавшего меня от столика – «И вообще, сама ты это слово! А вот такая крышка называется клош – ее грифоны придумали, чтобы подавать блюда теплыми, если, конечно, не врут».

— «А само блюдо – мармит!».

— «Сестра моя пробудилась» — едва заметно двинув ушами, Луна прислушалась к чему-то, и вдруг искренне улыбнулась – «Она в замешательстве… Нет, уже предчувствует нашу встречу. Войдем же!».

И мы вошли. Нет, мы ввалились – увидев открывающуюся дверь, Твайлайт рванулась вперед, словно ей под хвост кто-то сунул что-то совсем не по размеру, и ожидаемо запуталась в моих ногах, поэтому в комнату мы влетели кувырком, в ворохе перьев, расцепившись только возле большой королевской постели, о которую стукнулись головой.

— «Охххх!» — тихо прошипела фиолетовая торопыга, схватившись копытами за затылок.

— «С добрым утром!» — радостно ухмыльнулась я, тряпочкой сползая со столбика балдахина, на который намоталась вниз головой. В отличие от подруги, моя голова уже привыкла к подобного рода экстренным торможениям, поэтому пострадал скорее столбик, чем я, и к тому моменту как зародыш будущего величия аликорновской расы пришел в себя и встал на все четыре ноги, я уже успела распахнуть тяжелые шторы, приоткрыть створку окна, впуская в покои заряд свежего морозного воздуха, и снова радостно и гордо поприветствовать иронично глядевшую на нас принцессу – «Подьем, Ваше Высочество! Власть сменилась!».

— «Скраппи!» — нет, положительно, у этих рогокрылых тиранов чувство юмора отсутствует как класс, поэтому я шустро пригнулась, спасаясь от чего-то фиолетового и заклинательного, прожужжавшего у меня над головой. После этого занавеска у меня за спиной заметно укоротилась, а в воздухе запахло чем-то паленым.

— «Согласие с низложением» — пригнувшись как можно ниже, я вытянула вверх ногу с зажатым под бабкой свитком. Пригодились мои ночные бдения и работа на износ, ведь благодаря им никому из стражников не пришло в голову поинтересоваться, почему ночью по приемной принцессы шарится одна из ее секретарей, выдвигая и задвигая ящики в поисках какой-нибудь важной печати – «В случае согласия подписать где-то там… Уй! Твайлайт! Я тебе сейчас рог отгрызу!».

— «Пожалуйста, не ссорьтесь» — мягко попеняла нам принцесса, вместе с сестрой разглядывая нашу парочку, носившуюся вокруг ее кровати. В этом дружном тандеме роль носившейся принадлежала в основном Твайли, в то время как я, лихорадочно работая всеми ногами, просто шныряла под кроватью, стараясь увернуться от сердито пыхтевшего аликорна, старательно пытавшегося ухватить меня телекинезом, испепелить, или отослать прямиком на луну. Наконец, магия золотистого цвета обхватила наши тяжело сопевшие тушки, и водрузила их на постель, в ногах проснувшейся повелительницы, принявшейся внимательно читать подсунутый ей документ – «Может ли низложенная принцесса поинтересоваться причиной, по которой ей стоит соглашаться с требованиями бунтовщиков?».

— «Не бунтовщиков, а революционеров!» — при этих словах, гордо вздернувшая нос Луна нацепила большие солнцезащитные очки, в то время как я положила на голову маленькую подушечку словно кепку, и сунула в рот карандаш, зажав его в уголке рта на манер толстой сигары – «Вива Эквестрия, вива революсьон! Хаста ля виктория семпре! И вообще, у нас есть Твайлайт, и мы не побоимся ею воспользоваться! Вот».

— «Ч-что?!».

— «Оу. Действительно, против такого аргумента несчастной принцессе даже нечего возразить» — вздохнула Селестия, и хитрым глазом поглядев на Твайлайт, окончательно запутавшуюся в происходящем, и с ошарашенно-несчастным видом сидевшую у нее в ногах, аккуратно вывела на документе свою подпись – «И кому же мне передать диадему?».

— «Команданте, вступайте в должность!» — важно взмахнув своей карандашной сигарой в сторону Луны, я постаралась отползти подальше от Твайлайт, воздух вокруг которой ощутимо нагрелся, и начал потрескивать – «Кто-нибудь, позовите пожарный расчет – у одной из наших компадрес скоро полыхнет ее место, которое кто-то еще называет спиной!».

— «Твайлайт, пожалуйста, не сердись» — примиряюще попросила ее принцесса, иронично поглядев на сестру, отославшую куда-то сей важный документ, над которым я корпела почти полночи, исчезнувший в короткой вспышке магии голубого цвета – «Раз уж так все получилось, то нам остается лишь смириться, и исполнять приказы сэров бун… революционеров. Каким же будет первый?».

— «Покой!».

— «Простите?» — кажется, Селестия по-настоящему насторожилась, и лишь после этого я поняла, как двусмысленно прозвучала для нее эта фраза. Впрочем, рядом с матерью я чувствовала себя довольно спокойной для того, чтобы разыграть этот маленький переворот, поэтому медвежонком полезла к принцессе, и принялась заботливо натягивать на нее одеяло, пару раз даже попытавшись утрамбовать ее под него с помощью копыт, с головой – «Скраппи, скажи мне, что ты делаешь?».

— «Покой!» — утомившись от таких физических упражнений (Когда ты сама разъешься до размеров кареты, Твайлайт, вспомни, пожалуйста, этот момент!), я плюхнулась рядом ней, и весело, но устало улыбнулась, стараясь не глядеть на нее левой, покореженной частью морды – «Абсолютный покой. Никаких ранних пробуждений. Никаких срочных, и не срочных дел. Только здоровый и крепкий сон в тишине, под звуки падающего снега. А, ну и конечно же, завтрак в постель!».

— «Мы приготовили его для тебя, Селли» — окутавшись облачком магии, блюдо поднялось с тележки для сервировки, и опустившись на маленький столик, подлетело к принцессе. Под прикрывавшей его крышкой-клошем обнаружилась целая гора оладушков, серебряный кувшинчик с ароматным липовым медом, и чайник горячего какао. На последнем настояла именно я, решив сделать его компромиссом между ненавистным для нее чаем, и ставшим привычным наркотиком кофе – ведь первым и самым важным шагом в помощи пациенту, как считали опытные психологи, был отказ от старых привычек, и я собиралась воспользоваться этим приемом – «Мы готовили их всю ночь, истратив множество продуктов, но и это ремесло покорилось нам по прошествии многих опытов и неудач».

— «Оладьи?!» — недоуменно мемекнула Твайлайт, остолбенело глядя на блюдо, окутанное ароматным парком. Уж не знаю, что с ними сделала Луна, какую магию применила для того, чтобы они оставались горячими в прохладном воздухе покоев – «Но все были уверены в том, что…».

— «Что мы готовим свержение принцессы. А как еще было сохранить нашу тайну?» — хмыкнула я, начиная сервировать стоявший перед принцессой столик для завтрака. В моем исполнении, должно быть, это выглядело попранием всех законов изящной подачи пищи к королевскому столу, но я понадеялась, что эта вызывающая простота, лишенная салфеток с вензелями, букетиков цветов и важных рож мелькающей вокруг прислуги будет выгодно отличаться этим утром от привычного распорядка принцессы, поэтому просто подвинула к ней здоровенное блюдо, и окатила оладьи расплавленным золотом меда. Магия Луны тихонько звякнула, и нарушая канон, налила какао не в изящную чашечку из тонкого, как бумага, фарфора, но в нарочито грубую, толстостенную кофейную кружку, размеры которой позволили бы без проблем утопить в ней одну назойливую пятнистую кобылку, настойчиво толкавшую столик к любовавшейся на происходящее принцессе – «Только заставив всех поверить, что две публично раскаявшиеся, но все еще подозрительные кобылы опять занимаются чем-то недобрым и предосудительным, пользуясь усталостью всеми любимой принцессы, на которой все едва ли не ездили за прошедшие полтора года. Поэтому ни у кого и не возникло ненужных вопросов, когда капитан перекрыл все подходы к опочивальне правительницы, а из полуподвального помещения кухни доносились жуткие запахи, дым, и мелькание огней Тартара – пони додумали все за нас».

— «Значит, все, что окружающие думали про то, что творится во дворце, было ошибкой? И вы специально заставили всех пони думать, что вы… А на самом деле вы…» — я широко ухмыльнулась, и быстро-быстро закивала, заставив фиолетовую крупополыхательницу возмущенно потрясти вскинутыми в воздух копытами – «Вы… вы просто настоящие заговорщицы! Вы хотя бы подумали, что скажут остальные?! Как пони перепугались, когда солнце не встало, как в те дни, когда вернулась Найтмер Мун?!».

— «Боюсь, что склонна согласиться со своей дорогой ученицей» — мягко добавила Селестия, едва заметно кивнув каким-то своим мыслям. Отойдя от первой оторопи, вызванной произошедшим, она поглядела в сторону окна, и бесконечный сумрак зимней ночи стал таять, отступая перед светом стремительно разгорающейся зари – «Ох, а мне так хотелось, чтобы эта ночь длилась вечно…».

Она тихо рассмеялась, глядя на наши остолбеневшие, ошарашенные рожи, невольно заставив меня восхититься тем, как оказалось легко перехватить ситуацию, и вновь оказаться победительницей.

— «Что сие означает, сестра?» — осторожно поинтересовалась Луна, пытаясь вернуть себе холодный и неприступный вид, и похоже не осознавая, что для всех, кто хорошо ее знал, тем самым она лишь выдавала охватившие ее неуверенность и опаску – «Столь явный нонсенс тебя не красит этим утром».

— «Ох, да кому интересно это солнце?» — с деланной беззаботностью отмахнулась белая принцесса, с интересом приглядываясь к блинчикам. Каждый из них был прямым вызовом высокой кухне, всем своим видом отвергая каноны изящной еды. Каждый был толстеньким, неровным и грубым куском блинного теста, не в меру сдобренного ванилью и корицей и наверное, только выиграл от того, что был прикрыт медом – но почему-то ничто из вышеперечисленного не отвратило белого аликорна от нашей стряпни. Заметив на одном из блинчиков отпечаток чьего-то копыта, неуклюже цапнувшего горячее и еще сыроватое тесто, она вдруг улыбнулась, подтягивая к себе столик с едой – «И думаю, мои маленькие всепони согласились бы со мной, увидев перед собою такой замечательный завтрак. Но мне вдруг показалось, что его многовато для меня одной?».

— «Принцесса! Но солнце… Пони…».

— «Ох, да. Ты права, моя дорогая Твайлайт» — даже если мне и почудились нотки раздражения, мелькнувшие вдруг в нарочито сочувственном голосе аликорна, Селестия смогла их достаточно замаскировать от своей протеже, чтобы та ничего не заметила, с беспокойством глядя на длинный, окутавшийся золотом магии рог – «Мы не должны забывать о бремени, что возложили на себя».

— «А может быть, я смогу помочь тебе, сестра?» — как-то очень неуверенно спросила Луна, словно и сама не была уверена в своем предложении. Словно она сама попросила сестру о чем-то предосудительном и неловком, отчего, волнуясь, вновь перешла на певучий староэквестрийский язык – «Поверь, испытываю я лишь искренние чувства, и словом сим стараюсь оградить тебя от бремени, что давит словно камень на выю. Потому прошу тебя не счесть сии слова попыткой подлой свершить подмену, и встать на место, взятое по праву…».

— «Лу, прошу тебя. Ты же знаешь, что я с радостью готова поделиться с тобою всем, что у меня есть» — мягко привлекая к себе сестру, принцесса искренне улыбнулась, не обращая внимания на зардевшуюся почему-то бывшую ученицу. Или не бывшую? Кто знает, на какой уровень взаимоотношений перешли эти двое, когда переродившаяся, прошедшая инициацию, и полностью сбросившая маску обычной пони единорожка полностью порвала с вырастившей ее семьей, поэтому я решила не сушить себе голову еще и этим вопросом, подспудно решив придерживаться уже заведенного для себя правила, и держаться подальше от этих дивных, но в то же время опасных и иногда непредсказуемых существ – «Поэтому с радостью доверю тебе помогать мне поднимать мое солнце… Хотя бы на случай непредвиденных обстоятельств. А тем временем, мои дорогие маленькие революционеры, у опальной и отлученной от власти принцессы есть небольшая просьба… Помочь ей расправиться с этим замечательно выглядящим завтраком, которому грозит пропасть в одиночестве, холодным и не съеденным до конца».

— «Команданте, как вы смотрите на это предложение?» — пожевав для солидности сигару-карандаш, осведомилась я у Луны, и заручившись ее согласным кивком, с подозрением оглядела послушно ожидавшую своего приговора принцессу – «Хорошо же! Но не пытайтесь уйти от своей обязанности хорошо позавтракать, свергнутый тиран, иначе гнев народных масс будет страшен!».

— «Ни в коем случае не рискну навлечь на себя гнев народа» — хлопнула ресницами Селестия, приглашающе похлопав копытом возле себя. Этот жест предназначался, по-видимому, ее сестре, ведь нас ее магия попросту усадила с другого боку, придвинув поближе к столу, отчего я почувствовала себя расшалившимся жеребенком, не сразу сообразившим, что играет с ним мать, а не он – «Прошу вас, друзья, присоединяйтесь, ведь есть перед вами мне будет неловко, а с вами любой капустный лист покажется королевским кресс-салатом».

— «Вроде бы вкусно…» — все еще сомневаясь во всем происходящем, вынесла свой вердикт фиолетовая личинка оружия массового порабощения, осторожно пробуя на вкус первый оладушек – «Но очень много масла. И соли, наверное, тоже».

— «В следующий раз будешь сама замешивать тесто. И не магией, а копытами» — фыркнула я, вместе с принцессой окуная оладьи в растекающийся по блюду мед. В отличие от нас, та кушала прилично, аристократично, с салфеткой, которой я озаботилась укрыть ее грудь, чтобы уберечь от капелек меда – «Столько пота сойдет – даже соли будет не нужно, уж это я тебе обещаю, подруга. «Высокая кухня», как говорят грифоны!».

— «О, я слышала, что ты говорила про то, как выучила грифоний язык?» — обрадовалась неизвестно чему фиолетовая заучка. Кажется, новые знания вполне могли заменить ей еду, чего я категорически не принимала — «Скраппи, а скажи что-нибудь по-новогрифонски?».

— «Пасижю пажрю!» – подумав, невнятно пробубнила я с набитым ртом, глядя на тонкие струйки пара, поднимающиеся в становившемся все прохладнее воздухе. Кажется, я немного переусердствовала, и истопники, вместе с фрейлинами, гувернантками, горничными и прочей толпой очень нужных для существования замка пони, так и остались где-то на других этажах, не смея сунуться в коридоры, бдительно охраняемые дуболомами Ская.

— «Очень вкусно. Настолько, что вы даже не можете это себе и представить» — негромко вздохнула принцесса, осторожно притягивая к себе следующую пару оладий — «Вы столько вложили труда в этот завтрак, что я даже и не знаю, как вас отблагодарить».

— «Просто слушаться своих пленителей, и быть послушной пациенткой» — хмыкнула я, незаметно пихая крупом едва не подавившуюся от такого заявления фиолетовую кобылку. Эх, ну почему самые близкие существа могут быть настолько слепыми друг к другу? Заметив, как один из локонов магической гривы выбился из общности прядей и покачиваясь, свесился вниз, я протянула свою …руку, чтобы провести по почти невесомым волосам, пропуская игриво щекочущую прядку между пальцами, и вновь убрать ее за ухо, мимолетно коснувшись теплой, и вдруг жарко покрасневшей щеки, двинувшейся мне навстречу, словно пытаясь продлить этот краткий миг…

«Тьфу-тьфу, что это вообще в голову-то вдруг полезло?!» — не знаю, чего больше я испугалась – того, что мне вдруг привиделось в прохладном воздухе королевской опочивальни, или того, что взглянуло на меня из глубины распахнувшихся глаз белоснежного аликорна, чьи крылья вдруг медленно и неторопливо начали прокладывать свой путь из-под одеяла.

— «Да. Даааа… Я буду очень послушной» — с непередаваемыми интонациями, описать которые я не смогла бы даже сейчас, негромко выдохнула принцесса, заставив тем самым поднять глаза подобравшуюся к ее кружке сестру. Так и застыв, с опущенной в посудину мордой, Луна вскинула взгляд на Селестию, явно не понимая, что именно означало это заявление – «Дорогая сестра, раз уж по всем канонам уготовано мне изгнание, то не могла бы ты, в качестве милости, снизойти к моей просьбе, и разрешить охранять меня своей самой доверенной пони?».

Глаза Принцессы Ночи вдруг сверкнули в неярком свете спальни, после чего смерили взглядом сестру, словно снимая мерку для гроба… И медленно двинулись дальше, остановившись на мне.

«Кажется, мне хана».

— «Не. Возражаю» — казалось, возникшая пауза будет длиться вечно, но все же и она закончилась, разорванная в клочья тронутым хрипотцей голосом Луны, отчеканившим эти слова. Не знаю, какие мысли пронеслись в голове этого загадочного и прекрасного существа, но мне вдруг показалось, что голос ее изменился под стать сестре, когда она перевела взгляд на недоуменно глядевшую на нас Твайлайт, все еще жевавшую очередной оладушек – «Но раз кто-то отправиться конвоировать столь опасную пленницу, должно нам вести себя сообразно традициям древним, и потребовать предоставить нам сообразного чести заложника, голова которого, как и… прочие части тела… будут надежной гарантией послушания той, чей род она представляет».

Признаюсь, я нихрена не поняла из того, что было сказано, но игра интонаций этих двух голосов… Кажется, коронованные тиранши вновь затеяли между собою какую-то игру, и моему крупу вдруг мучительно захотелось оказаться как можно дальше оттуда, что он не преминул предпринять, едва заметно заработав ягодицами в сторону края кровати.

— «Что ж, несчастной пленнице остается лишь покориться» — делано вздохнула Селестия, и я еще энергичнее задвигала задом, буквально зажовывая им одеяло в попытке как можно быстрее кувыркнуться на пол, откуда можно было шмыгнуть под кровать и дальше, в сторону приоткрывшейся двери, в которую как раз заглянула морда капитана дворцовой стражи. Увидев наш милый завтрак на четверых, он малость подобалдел, но быстро вернул на морду приличествующее своему званию и должности выражение, быстро убрался назад в коридор. Ну, а я... Я осталась висеть над полом, суматошно дрыгая всеми четырьмя ногами в попытках дотянуться до такой близкой, и уже такой невероятно далекой двери, отдалявшейся от меня под смех трех рогокрылых тиранов, завернувших меня в потрескивавшие от соприкосновения коконы разноцветной магии, потащившей меня обратно в постель.

«Нет, они у меня дождутся, и однажды, в один прекрасный день, я им устрою настоящую революцию! Получат они у меня свою битву в долине Свиней!»^[9].