Смертные

Щедрость

Глава 4. Щедрость.

Санстоун смотрел на Твайлайт Спаркл, когда та вошла в стерильную больничную палату. Она была одета в мрачное черное платье; должно быть пришла прямо с похорон. Твайлайт сразу же взглянула на кровать, где лежала без сознания Рэрити.

— Как она? — тихо спросила Твайлайт.

— Уже лучше, — ответил Санстоун. — врачи не думают, что она вновь может ходить, но они хотя бы уняли её боль. — он сделал паузу. — А мисс Флаттершай?

— Всё закончилось. — её голос был твёрд. — Я хочу поговорить с твоей мамой. Можно ли её разбудить?

— Не думаю, что у вас что-то получится. Она приняла снотворное, которое будет действовать еще некоторое время. — Санстоун был благодарен врачам за это. Бедру Рэрити и вправду стало лучше, но её суставы и до падения были в плохом состоянии. Теперь только лекарства помогали сдерживать боль.

— О. — Твайлайт колебалась. — Ну... Не мог бы ты попрощатся с ней за меня? Я собираюсь в Кантерлот на некоторое время. Долгое время…

— Обязанности принцессы?

— Не совсем. Я просто... Мне сложно оставаться в Понивилле. Нужно побыть подальше отсюда.

— Ох. — Санстоун не знал, что ему делать. Мама наверняка будет разочарована. — Что ж, я передам ей это.

 — Спасибо. Я должна идти. — Твайлайт повернулась, чтобы уйти, но остановилась и оглянулась назад. — Санстоун? Если бы я могла спасти твою маму от смерти, как ты думаешь, это было бы правильно?

Санстоун заметил, как сложно Твайлайт сохранять беспристрастный голос и что она не смотрит ему в глаза.

— Это ведь не гипотетический вопрос, — сказал он спокойно. — так?

— Не совсем, нет.

Санстоун посмотрел на спящую Рэрити. Она так похудела, что контуры её тела были трудно различимы среди одеял. И она выглядела умиротворенной, что для неё было в редкость. Он вздохнул.

— Я не хочу, чтобы она умерла, но это — эгоизм. Его голос был мягким и уверенным. — Её время почти истекло. Удерживать её здесь было бы слишком жестоко. Разрешить ей уйти — это правильно, и не важно сколько боли это причинит.

— Хорошо. Ясно. Ты — хороший пони. — Твайлайт сглотнула. — Ты — хороший сын. Скажи ей, что я люблю её, ладно?

Санстоун кивнул.

— Я должна идти. — повторила Твайлайт и поспешила прочь.

Макинтош видел, как рос фермерский дом, пока сменялось одно поколение семьи за другим. У него было достаточно пристроек, крыльев и прочих хозяйственных построек, поэтому первоначальная конструкция почти скрылась от внешнего взора. Несмотря на эти дополнения, большинство которых Макинтош помог возвести собственными копытами, дом всегда был переполнен. Дети и внуки, как его собственные, так и Эппл Блум, спали во второй и третьей комнатах. Невозможно было спуститься по лестничному пролету, не наткнувшись на знакомое лицо или три.

Но этой ночью он был самым одиноким местом в мире.

Макинтош поворочался в постели, здесь было слишком много места для одного пони. Он лежал уже несколько часов в одиночестве, без Флаттершай. Серый звездный свет обрисовал контуры часов рядом с кроватью. Три часа.

С балкона донесся шум. Эппл Блум построила его для Флаттершай, когда она переехала сюда, чтобы пегаска могла приходить и уходить из дома по воздуху. Он слышал стук копыт приземляющейся там жены сотни раз. Прошло мгновение, прежде чем он понял, что это не была — не могла быть — она.

Однако Макинтош всё ещё слышал какой-то шорох. Какой-то пони определенно там был. Он заставил себя встать с кровати и открыл дверь. За ней оказалась Рэйнбоу Дэш, которая отвлеклась от созерцания неба и удивленно посмотрела на него. Возраст и бесцветный звёздный свет сделали её гриву тускло-серой.

Он приветственно кивнул, оставив все вопросы невысказанными. Макинтош никогда не видел смысла говорить очевидное. Пони использовали так много слов, чтобы сказать так мало, но чтобы поведать о по-настоящему важных вещах не нужны слова.

Рэйнбоу Дэш мигнула. Она открыла рот, закрыла его, потом открыла его снова.

Он вышел на балкон и сел около неё. В следующее мгновение Рэйнбоу последовала его примеру. Звезды висели над ними словно частички пепла.

Он положил голову на её плечо. Она обернула крыло вокруг его спины. Они прижались друг в другу, делясь своим теплом и своим горем. Позже Макинтош не мог сказать, сколько времени они так сидели, прежде чем он заснул.

Глаза Твайлайт Спаркл следили за равномерным движением маятника дедушкиных часов. Она неподвижно сидела на полированном гранитном полу в своих дворцовых покоях. Часы показывали, что она пробыла здесь два часа, шестнадцать минут и девять секунд.

Перемещение часов сюда из её дома в Понивилле, где они стояли, так как она унаследовала их от своей матери, было болезненным. Благодаря её почти безграничной магической силе, на это потребовалось всего мгновение, но эмоциональная нагрузка была велика. Это было равносильно признанию того, что домом ей теперь был Кантерлот, а не Понивилль. Узы, связывавшие её с ним, были разорваны, одна за другой.

Ее друзья ушли или собирались уйти, а что до тех, кто остался ... когда она посетила Рэрити в больнице, она только напомнила ей о находившейся в таком же положении Флаттершай. И вот она здесь, смотрит как стрелки на часах движутся по идеальному, неизменному кругу.

Тихий стук в дверь резко вырвал Твайлайт из задумчивости. Она повернула голову и открыла дверь своей магией, впустив Старберри (Starberry), её камердинера.

— Простите, Ваше Высочество, — сказала она. — принцесса Селестия хочет видеть вас.

— Спасибо, — сказала Твайлайт. — проводите её сюда.

Старберри поклонилась и вышла. Твайлайт встала и потянулась, разминая затекшие за несколько часов неподвижности конечности. Она чувствовала себя почти нормально к тому времени, когда прибыла Селестия.

— Они говорят мне, что ты не покидала этой комнаты уже четыре дня. — без предисловий сказала Селестия.

Твайлайт кивнула.

— Мне нужно время. Я о многом размышляла после похорон.

Хотя она всегда любила повидаться с Селестией, сейчас ей было не до разговоров.

— Ты знаешь, что это не здорово. — Селестия шла вперед, а её мерцающая грива развевалась позади. — Ты нуждаешься в затворничестве меньше, чем когда-либо. Я думала, что ты усвоила этот урок, после того, как умер твой брат.

— Тогда всё было по-другому. — глаза Твайлайт следили за приближением Селестии, но сама она не двигалась. — Теперь я в порядке, правда. Его смерть была трагедией, а не частью плана.

— Она не может быть одновременно и тем, и тем?

— Нет! Нет, не может! Если смерть Флаттершай была трагедией, а я позволила этому случиться, тогда ... тогда ... это не так, правильно? — её голос опустился до шепота. — Это не так.

— Ты должна горевать, Твайлайт. Иначе ты никогда не сможешь двигаться дальше.

— Я никогда не видела, чтобы вы горевали. Я тоже могу быть сильной.

— Или ты просто никогда не видела меня, забаррикадировавшейся в своих покоях. Я прожила достаточно долго и научилась справляться с горем, но ты — ещё нет. Притворство же причинит тебе только боль. Позволь мне помочь и оградить тебя от этого.

Твайлайт колебалась. Селестия всегда помогала и защищала её, защищала всю Эквестрию, но …

 — Но как я могу грустить, если именно я позволила этому случиться? — спросила она жалобно.

— Ты должна были сделать это. — сказала Селестия. — Я не говорю, что это было легко. Печалиться вполне естественно, Твайлайт. Ты знаешь это. От чего же ты бежишь?

— Я ... — Твайлайт сглотнула. — Я не знаю. Просто ... на похоронах, Рэйнбоу Дэш так посмотрела на меня, словно я даже не заслуживала того, чтобы быть там. И, и она была права. Я знаю, что поступила правильно, но я всё равно позволила Флаттершай умереть. — теперь она говорила быстро, высказывая свои мысли, но не осмеливаясь их обдумать. — Значит я не имею права грустить об этом. Я потеряла это право, когда поставила всеобщее благо выше жизни моего друга.

— Твайлайт, посмотри на меня. — Селестия встала в полный рост. — То, что я собираюсь сказать тебе, неописуемо важно. Может быть это самая важная вещь, что я когда-либо тебе говорила. — она наклонилась чуть ближе. — Это не твоя вина.

— Нет, моя! — в смятении закричала Твайлайт — Моя! Я могла с-спасти её, но не сделала этого.

— Шшш, все хорошо. — Принцесса Селестия обернула свои крылья вокруг Твайлайт, словно укутывая в пуховое белое одеяло. — Я знаю, как тебе больно. Просто отпусти…

Твайлайт уцепилась за Селестию и уткнулась лицом в плечо своей наставницы. Она пыталась говорить, но слова тонули в череде громких всхлипов и судорожных рыданий. Наконец она сдалась и словно растаяла, заливая слезами сияющую шерстку Селестии. Твайлайт не была уверена в своих чувствах, а также в том, где было похоронено всё это беспомощное горе, но была не в состоянии остановить этот поток. Она дрожала и задыхалась, так продолжалось какое-то время, пока внутри наконец не осталось ничего.

— Ты хорошая пони, Твайлайт. — сказала Селестия. — Ты хочешь помочь тем, о ком заботишься, но как правило, лучший способ помочь пони — это ничего не делать вообще. Есть большая разница между действием и бездействием. Одно возлагает на тебя ответственность, а в другом случае это просто естественный ход вещей. Некоторые события должны произойти, даже если это трудно, даже когда это означает отказ от того, что значит для тебя больше, чем что-либо на свете. Хотя ты не единственная пони, приносящая эту жертву. Каждый живущий и умирающий делает невероятный подарок будущим поколениям. Они соглашаются занять очередь, а затем двигаются дальше, отдавая этот мир своим детям, а потом и детям их детей. Это благородный поступок, и по-своему прекрасный. Флаттершай отдала все, что у неё было. Она умерла за Эквестрию, и даже если она не победила какого-нибудь монстра, это всё равно был подвиг. Она не расстраивалась и не ругала тебя, потому что это не твоя вина.

Твайлайт всхлипнула. Её передние ноги начинали болеть от напряжения, но она не могла заставить себя ослабить хватку, цепляясь за Селестию.

— Хорошо. Но, но что я буду делать, когда последний из них умрёт, и ни одного пони не останется?

— Этого не произойдет. Ты найдешь новых друзей. Жизнь продолжается, со всеми радостями и печалями.

Твайлайт посмотрела вверх.

 — Принцесса. Вы счастливы?

Селестия моргнула.

—Ты имеешь в виду прямо сейчас?

— В общем и целом. Переживая всех пони.

— Конечно. Ты знаешь, как я люблю играть в Го с моей сестрой, или летать над дворцом в полдень, или смотреть, как ты растёшь. Ты грустишь, не потому что бессмертна, Твайлайт. Ты грустишь, потому что кто-то, кого ты любила, только что умер, и то, что ты принцесса, не имеет ничего общего с этим. Эти чувства не вечны, в отличие от тебя. Когда ты почувствуешь себя лучше, то обнаружишь, что остальной мир по-прежнему существует, и жизнь стоит того, чтобы жить.

Твайлайт вытерла глаза.

— Что ж, если вы так говорите.

— Твайлайт, позволь мне сказать прямо. Я волнуюсь за тебя. То, что ты сейчас делаешь напоминает мне о Луне, за десять лет до того, как она сорвалась.

Твайлайт широко открыла рот.

 — Вы думаете, что я стану злой, как Найтмер Мун?

— Не совсем так. Она не хотела говорить со мной, в отличие от тебя. Это обнадёживает. — крошечная морщина появилась на лбу Селестии. — Хотя обычно я не принуждаю тебя так раскрываться.

— Мне очень жаль. — прошептала Твайлайт.

— Слабость Луны была в том, что она не могла вынести пренебрежения, — сказала Селестия. — твоя в том, что ты не можешь смотреть на страдания друзей. Я боюсь, что когда-нибудь ты будешь действовать, исходя из этого. Твоё сердце не согласно с головой, но ни один пони не может игнорировать свое сердце вечно, и не должен. Я знаю, ты понимаешь, что должна сделать, но ещё не приняла этого.

— Но что если есть другой способ? Что если я смогу помочь им, не превращая в аликорнов? Моя магия такая мощная. Может быть применить заклинание возраста! Если постоянно поддерживать его, прежде чем оно исчезнет, я смогу сохранить молодость Рэрити.

— Даже с твоими силами, заклинание будет длиться только несколько часов. Рано или поздно тебе придется заснуть.

Теперь, когда её разум начал искать решение, Твайлайт не могла остановиться.

— Я могла бы продлить эффект с помощью заклинания замедления времени. Нет, нет, временные заклинания плохо сочетаются. Может быть, я могла бы связать её морфическое поле чем-то и закрепить заклинание, чтобы заставить его действовать дольше. Нужно что-то достаточно стабильное, но достаточно изменчивое…

— Нет. — одного слова было достаточно, чтобы разорвать робкие надежды Твайлайт. — Ты всё ещё пытаешься вмешиваться в вещи, которые лучше оставить в покое. Если Рэрити будет жить вечно, когда Санстоун станет принадлежать самому себе? Что произойдет со следующей молодой модницей, которая попытается сделать себе имя? У Рэрити уже было время, когда она находилась в центре внимания. Я думаю, что она согласилась бы отдать это время и эту роль кому-нибудь ещё. — Селестия остановилась. — И, кстати, возрастная магия работает, подавляя и перезаписывая морфическое поле. Стабилизация поля полностью развеет заклинание.

— Ох. Но ... даже если это так плохо, всё равно это звучит лучше, чем смерть.

— Смерть приходит один раз, а затем всё — конец. Или, возможно, всё же не конец. Кто может сказать? Но если старые пони будут мешать новым поколениям раскрыть свой жизненный потенциал, и не один раз, а снова и снова, и снова …

— Я не думаю, что это справедливо.

— Как бы я не хотела удержать тебя здесь, я думаю, что тебе придется провести какое-то время с этими юными пони. Тебе нужно напоминание, что жизнь и красота все еще остаются здесь, даже после того, как другие носители Элементов ушли. Тебе нужно напоминание, что жизнь есть нечто большее, чем смерть. Я знаю, что есть молодые пони, о которых ты заботишься, как в Понивилле, так и здесь, в Кантерлоте. Они могут дать тебе очень многое. Пожалуйста, позволь им это.

— Хорошо. — кивнула Твайлайт. — Хорошо, я сделаю это.

Эппл Спраут мчался галопом по ферме Сладкое яблоко по направлению к далекой фигуре Рэйнбоу Дэш. Спраут знал, что она очень тяжело приняла смерть бабушки Флаттершай и беспокоился за неё. То, чем она сейчас занималось, было немного глупо, говорил он себе, хотя, конечно, это не было неожиданностью.

— Тётушка Дэш! — крикнул Эппл Спраут, когда приблизился настолько, чтобы быть услышанным. — Что, во имя голубого неба, ты делаешь?

Рэйнбоу Дэш поправила упряжь, туже затянув холщовые ремни на груди.

— А ты как думаешь, на что это похоже? Теперь, когда я вернулась, я полагаю, что должна помогать вам. Тяжелая цепь тянулась от ремней, охватывая корявый пень. Дерево упало пару недель назад и Эппл Спраут с кузенами уже распилили ствол на дрова, но пока не нашли времени, чтобы убрать пень. Они были работягами, но такой задачи было более, чем достаточно, чтобы позволить себе немного отдыха. Эппл Спраут остановился рядом с Рэйнбоу.

— Это очень мило с твоей стороны, — сказал он. — как начет того, чтобы помочь мне убрать оставшиеся листья? Пусть остальным займутся молодые.

Рэйнбоу Дэш выпрямилась.

— Ты хочешь сказать, что я слишком стара для этого?

— Тётушка Дэш, — сказал Эппл Спраут — даже мой отец слишком стар для того, что ты собираешься сделать. Помнишь, как он пытался и вывихнул колено? Не ты ли сопровождала его до больницы?

Рэйнбоу фыркнула.

— Сначала, ребята, вы хотели, чтобы я вернулась сюда. Теперь же вы не хотите, чтобы я вам помогала.

— Папа хотел, чтобы мы позаботили о тебе. А это ... ну, это совсем не то. Ты просто покалечишься, пытаясь совершить невозможное.

— Всё отлично, малыш. Я понимаю это. Но я постоянно делаю невозможное.

— Конечно, но если…

— Малыш. — Рэйнбоу Дэш свирепо посмотрела на него, словно раненое животное. — Я сказала, отвали.

Эппл Спрут замялся.

— Хорошо. — сказал он. — Только будь осторожна, ладно?

— Конечно. Ты же меня знаешь. — она для пробы дернула цепь. — Я осторожна.

Рэйнбоу Дэш никогда не чувствовала себя как дома в бутике Рэрити, все эти вычурные вещи постоянно выводили её из себя. Тем не менее, хотя это место и было не слишком удобным, оно хотя бы было знакомым. Хотя, теперь…

Не то, что бы ей не нравилось, что Санстоун сделал с этим местом, думала Рэйнбоу, следуя за ним мимо витрин с блестящими украшениями.

Малыш был талантлив, и его изделия выглядели хорошо. На самом деле, даже лучше, чем платья Рэрити, хотя она никогда и не говорила это вслух. Золото, серебро и бриллианты были яркими и красочными, но не слишком вычурными. Тем не менее, она скучала по платьями, ведь они почти исчезли. Хотя магазин и носил имя Рэрити, но он ей уже не принадлежал.

— Я рад, что вы зашли к нам, мисс Дэш, — сказал Санстоун. — Маме нужен друг, особенно сейчас, когда она вернулась из госпиталя.

Рэйнбоу кивнула ему и прошла мимо витрин, через короткий коридор, в гостиную. В комнате сильно пахло ладаном и лекарствами. Рэрити лежала на кушетке, снабженной простынями и подушкой. Конечно её спальня была наверху, но она была не в той форме, чтобы подняться. Как и Рэйнбоу Дэш, которая в конце концов всё же выкорчевала пень, но всё тело по-прежнему ныло от такого тяжелого испытания. Под тонкими простынями она могла видеть гипсовую повязку на бедре Рэрити. Та выглядела уставшей, мордочка была болезненно-жёлтого цвета, но улыбка сияла ярко, как никогда.

— Здорово. — сказала Рэйнбоу.

— Рэйнбоу Дэш! Прости, что не могу встать. Подойди ко мне, пожалуйста.

— Я так рада видеть тебя. — Рэйнбоу Дэш направилась к Рэрити и обняла её. Что-то в её тоне обеспокоило Рэрити.

— Ты в порядке, дорогуша?

— Да. Да, всё хорошо. — Рэйнбоу смотрела на что угодно, но не на подругу. — Только я чувствую, что всё это сводится только к двоим из нас, не так ли?

— Понимаю. Как ты знаешь, я не так часто вижусь с Твайлайт и Пинки.

— Как ты, держишься?

— И достаточно хорошо, как мне кажется. Так здорово было вновь вернуться сюда. Доктора и медсестры в больнице такие милые, но всё же это не дом. Конечно неподвижность расстраивает, но я и до падения не была в расцвете сил.

— Не представляю себе, как ты это выдерживаешь. — Рэйнбоу Дэш покачала головой. — Я имею в виду, во так, оставаясь на одном месте.

Рэрити пожала плечами.

 — Не то чтобы у меня был большой выбор. Хотя, на самом деле, это не так уж и плохо. Жаль только, что я пропустила похороны.

— Да. Мне действительно жаль, что ты не смогла прийти. Я думаю, Флаттершай хотела бы, чтобы ты была там.
"Перед внутренним взором Рэйнбоу Дэш все еще стояло воспоминание о Твайлайт, стоявшей у могилы и изображавшей глубокую печаль, но было слишком поздно, чтобы это хоть что-то значило. Этот образ застрял у неё внутри, словно камень."
— Ты знаешь, что я нуждалась в тебе? Ты уверена, что не было никакого способа туда попасть?

— Вполне уверена. — сказала Рэрити. — Звезды и спирали, Рэйнбоу, я всё ещё была в больнице!

— Да, конечно, но ты могла что-нибудь сообразить! — Рэйнбоу расхаживала взад-вперёд. — Они могли бы придумать, как перевезти тебя туда и обратно.

— Я не…

— Серьезно, как ты могла не прийти? Ты могла бы воспользоваться инвалидным креслом или той повозкой, или ещё чем-нибудь. Да, может быть, это было тяжело, но чтоб тебя! Ты была её другом! Так поступают друзья. Всё это не правильно.

— Если бы был хоть какой-то способ…

— И он был! Ты просто... тебя просто не особо это заботило!

Позади неё щелкнула дверь.

— Я услышал крики. — раздался голос Санстоуна.

Рэйнбоу озабоченно взглянула на него, а затем посмотрела на Рэрити. Её подруга еле сдерживала слезы. Рэйнбоу Дэш сделала шаг назад. Она не была уверена, почему так вспылила.

— Слушай, всё, что я говорю…

— Я думаю, вам лучше уйти. — резко сказал Санстоун.

— Минуточку, я…

— Мисс Дэш. — мрачная решимость выглядела неуместной на обычно спокойном лице Санстоуна. — Вы расстраиваете мою маму.

В любое другое время Рэйнбоу Дэш была бы в состоянии противостоять ему, но прямо сейчас чувствовала себя неуверенно.

 — Да, хорошо. — она пошла к двери. — Эй, Рэрити? Прости меня. — сказала Рэйнбоу и поспешила прочь, не оглядываясь.

Твайлайт расхаживала туда-сюда перед дверью в дом на ферме Сладкое яблоко. Она знала, что избегала встреч с пони, живущими там, слишком долго, но сейчас это не делало столкновение с ними хоть чуточку легче. Она подняла копыто, чтобы постучать, но потом заколебалась. Возможно сначала ей стоит поговорить с Рэрити. Да, похоже это отличная…

Дверь открылась. И Твайлайт вдруг осознала, что смотрит в широко раскрытые глаза Хони Пай.

— П-принцесса! Какая неожиданность! Пожалуйста, проходите и располагайтесь. Я могу предложить вам что-нибудь выпить?

— Всё прекрасно, Хони. Успокойся. — Твайлайт шагнула внутрь. В доме пахло выпечкой и коричневым сахаром. Она заметила, что на Хони Пай надета легкая куртка.

— Ты куда-то собралась? Не хотелось бы тебя задерживать.

И было что-то еще, странное ощущение …

— О, ничего, что не могло бы подождать, Ваше Высочество. Сюда, позвольте мне угостить вас чем-нибудь. Я только что испекла несколько прекрасных пирогов. — она поспешила на кухню.

Странное чувство ослабело, как только Хони Пай отошла. Её чутье земной пони дало знать о себе легким покалыванием, но всё это не имело никакого смысла. Оно реагировало на жизнь, а она была…

Ох. Ох, ничего себе.

Хони Пай вернулась с маленьким яблочным пирогом, лежавшим на одной из фарфоровых тарелок Бабули Смит.

— Дайте мне знать, есть вам понадобиться что-нибудь ещё, Принцесса Спаркл. — она переминалась с ноги на ногу. — Я могу спросить, зачем вы здесь? Вы хотите, чтобы я кого-нибудь позвала?

— Ты беременна. — сказала Твайлайт.

— Ох. Это уже так заметно?

— Нет, это …ты беременна! Твайлайт почувствовала, как уголки её рта растягиваются в глупой улыбке. Принцесса Селестия говорила ей, но она не слушала. Жизнь продолжается. Она не имела в виду её собственную жизнь. Флаттершай умерла, да, но очень скоро её правнук придет в этот мир. Твайлайт уже не терпелось познакомиться с этой пони, чтобы наблюдать, как она учится, растет и воспитывает собственных жеребят. Она хотела помочь ей проложить путь в мире, чтобы продолжить историю, которую начали её друзья.

— Это замечательно!

— Спасибо, Принцесса. Мы так взволнованы.

Дверь позади открылась, впустив порыв ветра, от которого она вздрогнула.

— Твайлайт.

Голос был ровным и неприветливым. В дом вошла Рэйнбоу Дэш, вся покрытая потом и кусочками листьев.

— Я видела, как ты приземлялась.

Твайлайт мигнула. Она знала, что в конце-концов должна будет встретиться с Рэйнбоу, но не ожидала увидеть еЁ прямо сейчас. И не была к этому готова.

— Рэйнбоу? Что ты здесь делаешь?

Рэйнбоу не отрывала свой взгляд от Твайлайт.

— Я живу здесь. Это — мой дом.

Твайлайт ответила таким же пристальным взглядом. Нравилось ей или нет, но этот разговор должен был случиться сейчас.

— Хони Пай, можешь предоставить нам эту комнату, пожалуйста?

— К-конечно же, Ваше Высчество, немедленно. — хлопнула дверь, и они остались одни.

Твайлайт нарушила тишину.

— Я рада, что ты снова живешь здесь. Ты…

— Я хочу, чтобы ты ушла.

— Подожди, Рэйнбоу. Сначала выслушай меня.

— Да? — усмехнулась Рэйнбоу. — Точно так же, как ты выслушала меня тогда, в библиотеке?

Твайлайт вздрогнула.

— Да, я это заслужила. И не горжусь тем, что сделала. Я до сих пор не понимаю очень многого, и я перенесла свое смятение на тебя. Мне очень жаль.

Рэйнбоу Дэш шагнула вперед.

— Ты думаешь, что можешь просто попросить прощения и всё станет как раньше? Ты сделала свой выбор.

— Я знаю. Мы не можем вернуть прошлое. — повысила голос Твайлайт. — Но это не значит, что всё случившееся должно встать стеной между нами! Я знаю, что ты страдаешь из-за того, что я сделала, и хочу поступить правильно.

— Я страдаю? — Рэйнбоу бросила на неё недоверчивый взгляд. — Ты думаешь, это имеет какое-то значение?

— Хм. Да?

— Я не верю тебе! Ты самодовольная, эгоистичная всезнайка!

Рэйнбоу Дэш почти удалось унять дрожь в ногах.

 — Что же мне теперь делать?

— То есть ты даже не... — Рэйнбоу глубоко вздохнула. — Нет. Нет, мы не сделаем этого. — она отвернулась от Твайлайт и пошла вглубь дома.

— Рэйнбоу Дэш, подожди. — Твайлай поспешила за ней. — По крайней мере, скажи мне, что происходит.

— Флаттершай мертва, а ты думаешь, главное — это то, как я себя чувствую! — Рэйнбоу стала подниматься по старой деревянной лестнице. — А что до неё? О ней ты тоже так заботилась?

— Конечно. — терпеливо ответила Твайлайт. — Но она мертва. И ничего не чувствует.

— Это верно! Не чувствует! — Рэйнбоу Дэш остановилась как вкопанная. — Она могла быть здесь прямо сейчас, помогая с осенней уборкой, или споря с Крэбэпплом, или... но её здесь нет. И не будет никогда. Она никогда не встретится с ребенком Спраута. Никогда больше не будет счастлива, горда или расстроена. Она могла бы быть счастлива прямо сейчас, но нет, для неё ничего нет, она просто... просто…

— Ты не знаешь этого наверняка, — сказала Твайлайт — Мы можем заблуждаться в том, что происходит после смерти. Может быть, это ещё не конец.

— Это всё, что ты можешь сказать? Что, возможно, она наблюдает за нами теперь откуда-то сверху, или, может быть, она вернулась в виде пушистого кролика или еще кого-нибудь, а может грифоны правы, и она вечно блуждает по Тартару, потому что мы не сожгли её тело, или может быть то, что раньше было моим другом гниет в ящике под землей. Если это лучшее, что ты можешь предложить, значит нам не о чем говорить. — она повернулась к Твайлайт. — Каждый день, до конца вечности, ты будешь просыпаться к мире, в котором больше нет Флаттершай. Каждый день, я хочу, чтобы ты помнила — это твоя вина.

Твайлайт подавила чувство жжения в глазах.

— Она была и моим другом.

— Она была моей семьей. — Рэйнбоу шагала вперед, заставляя Твайлайт спускаться вниз по лестнице. — ­Я делила с ней дом. Растила её детей. Хотя тебе все равно этого не понять.

— Думаешь, ты единственная, кто знает, что такое семья? — стояла на своем Твайлайт. Рэйнбоу врезалась в неё и остановилось, сердито смотря сверху вниз. — У меня был брат. Или ты собираешься сказать мне, что ты другая, потому что растила жеребят?

— Ты рысишь в правильном направлении. — Твайлайт чувствовала горячее дыхание Рейнбоу на своем лице.

— Хватить кормить меня этим! Ты не мама, Рэйнбоу Дэш!

Лицо Рэйнбоу потемнело.

— Дело в том, что есть пони о которых я забочусь. Всё, что есть у тебя, это Принцесса Селестия, и ты скорее будешь смотреть, как мы умираем, чем выдернешь хоть перышко из её крыла. Это не семья, а какая-то нездоровая одержимость.

— Это не справедливо. Я никогда…

— Справедливо? — сказала Рэйнбоу. — Справедливо? — она встала на дыбы и расправила крылья. — Маленькая мисс бессмертная принцесса-богиня хочет поговорить о СПРАВЕДЛИВОСТИ? Ты пришла сюда затем, чтобы сказать мне, как это несправедливо — быть вечно молодой?

— Ты..

— Я хочу, чтобы ты ушла. Немедленно.

— Просто…

— Уходи!

И Твайлайт Спаркл ушла.

— Добрый вечер, моя драгоценность. — Центр Стейж вошел в импровизированную спальню жены. — Ты отдохнула этим днём, не так ли?

— Да. Отдохнула. — ответила Рэрити с горечью в голосе. Когда она повернула голову в сторону Центр Стейжа, аура вокруг ее рога погасла и роман, который она читала, упал на подушку. — И вот один из способов отдыха. Я пялилась на эти четыре стены всю неделю. А ты?

— Строго наоборот. Для меня волнений на сегодня хватило бы сразу на двух пони. — Центр Стейж присел рядом с кушеткой Рэрити. — Помнишь Сёрчлайт (Searchlight) из нашей постановки “Отверженных”? Она вернулась, и вновь прибегла к своим старым уловкам.

 — Да? — Рэрити устроилась поудобнее, чтобы слушать его. — Твоя жизнь, похоже, полна событий.

— Я знаю! Если ты найдешь способ, как нам поменяться местами хоть ненадолго, сообщи мне. Я мог бы взять отпуск.

По правде говоря, Центр Стейж несколько драматизировал и приукрашивал незначительные сплетни. Теперь, когда Рэрити была слишком слаба, чтобы встречаться с клиентами, она очень мало контактировала с внешним миром. Взамен он пытался дать ей хоть какие-то волнующие эмоции. И был уверен, что Рэрити могла бы упрекнуть его во лжи, но пока они оба делали вид, что всё это поможет ей не сойти с ума .

Центр Стейж начал свой рассказ. Однако, прежде, чем он продвинулся достаточно далеко, взгляд его упал на край стола, рядом с подушкой Рэрити. Там, на великолепном фарфоровом блюде, лежал простой бутерброд с сеном. Точно в том же месте, где он оставил его утром.

Он замолчал.

— Ты ничего сегодня не ела?

— Я не знаю, — ответила Рэрити. — Возможно. В любом случае, я не голодна. Пожалуйста, продолжай.

— Нет, подожди. Если ты отвергаешь даже мою мастерскую стряпню, то у нас проблемы. Серьезно, когда ты в последний раз ела что-нибудь?

Рэрити задумалась.

 — Кажется, это было вчера вечером, когда Шеферд принёс тех прекрасных пирогов.

— Это было два дня назад. — Центр Стейж встал. — Я беспокоюсь за тебя, моя драгоценность.

— Это не проблема. Я правда совсем не голодна.

— Это то меня и беспокоит. — он вдруг обнаружил, что расхаживает по комнате. — Нам нужно доставить тебя в больницу.

— Так скоро? — надулась Рэрити. — Но я только оттуда вышла.

— Эй, ты же хотела выйти из дома, не так ли? — он выдавил улыбку. — Я сейчас вернусь с теми, кто поможет тебе это сделать. Никуда не уходи.

Через несколько недель после возвращения, Рэйнбоу Дэш окунулась обратно в привычный ритм жизни на ферме. Тут всегда находилась работа, и она обнаружила, что помогает с усердием, которое в молодости её бы ужаснуло. Теперь, когда урожай и последние листья были убраны, настало время зимы.

Рэйнбоу Дэш распространяла холод. Она летела над полями, таща облако размером с пони за собой на буксире, формируя из него ледяные кристаллы и рассыпая их над землей и деревьями. Это была лёгкая работа, хоть и нудная, и Рэйнбоу всегда настаивала на том, чтобы делать её в одиночестве. Это давало ей время для размышлений. Сейчас она особенно нуждалась в этом.

Сегодня был день рождения Эпплджек. В течение нескольких месяцев после её смерти, Рэйнбоу не смогла думать о ней без ужасного чувства, словно сердце вырвали из груди. Теперь, однако, её боль была ... нет, она не ушла, но изменилась. Безумное горе исчерпало себя, позади остались лишь томительные воспоминания. Её скорбь впервые приобрела оттенок счастливых воспоминаний о времени, которое они провели вместе. Всё это было так странно и немного неправильно.

Стук копыт вырвал пегаску из задумчивости. Рэйнбоу Дэш обернулась, чтобы увидеть пони, которую она в последнюю очередь думала здесь встретить.

Принцесса Солнца приближалась, без своей короны и регалий, дыхание её превращалось в пар на холодном воздухе.

— Принцесса. — Рэйнбоу Дэш не прервала своей работы. Она потеряла большую часть почтения к правительнице Эквестрии.

— Я хотела бы поговорить. — сказала Селестия.

Рэйнбоу посмотрела на неё.

— Да? Почему? Твайлайт вас попросила? — она вернулась к своему облаку и пнула его, выбивая рыхлые облачка пара, которые она схватила и начала мять передними копытами.

— Нет. Ей это не нужно. Я знаю её слишком хорошо. Это, и последний дружеский отчет Санстоуна кое-что показывает очень ясно. Я беспокоюсь из-за того, куда этот путь приведет тебя.

— Поверьте, Принцесса, это не сработает. Думаю, стоит вас поблагодарить, за то что пришли, но я знаю, что вы собираетесь сказать, да и Твайлайт уже пыталась.

Селестия горько улыбнулась.

— Думаю, ты сердишься на меня.

Рэйнбоу Дэши выступила вперед.

— Конечно, я рассержена на вас!

— Точно так же, как ты была рассержена на Рэрити?

Рэйнбоу остановилась и наполовину отвернулась от принцессы.

— Держу пари, это был не единственный раз, когда ты огрызалась на пони, которые совсем этого не заслуживали.

У неё нечего было на это сказать.

— Ты не злилась на Рэрити тогда, — сказала Селестия. — и ты не злишься на меня сейчас. Ты просто злишься. Я понимаю это, и не обвиняю тебя, но ты переносишь эту злость на других пони. Ты знаешь это лучше, чем я, Рэйнбоу Дэш.

— И что же? Я должна просто спокойно сидеть и ждать, пока мои друзья умирают?

— Горе никогда не бывает легким, но есть множество хороших способов справиться с ним, и это не один из них. Если ты честна сама с собой, то я не думаю, что есть хоть один пони, на которого ты по настоящему зла.

— Думаю все же есть. — лицо Рэйнбоу потемнело. — Твайлайт Спаркл.

— Подозреваю, что ты наговорила ей достаточно, и далеко не в мягкой форме.

Рэйнбоу кивнула.

— Она заслужила всё это и даже больше.

— И после всех этих упреков в её сторону, ты чувствуешь себя лучше?

— Честно? Да. Можно и так сказать.

— Это удивляет меня. Ты всегда были так верна своим друзьям.

— Думаю, в этом и кроется разница между мной и Твайлайт, — сказала Рэйнбоу Дэш. — когда пришло время, я сохранила верность своим друзьям, а она выбрала верность вам.

— Это не соревнование. Почему ты веё в него превращаешь?

— Я не размышляю над тем, что сделала я, — медленно проговорила Рэйнбоу Дэш. — Лишь над тем, что сделала Твайлайт.

— Посмотри, что повлек за собой такой подход. Независимо от того, что ты думаешь и чувствуешь по отношению к Твайлайт, я знаю, что ты не хочешь навредить Рэрити. И еще больше я беспокоюсь из-за того, что ты сделаешь с собой, если продолжишь в том же духе. Как бы ты не терзала себя, Флаттершай это не поможет.

Рэйнбоу Дэш опустила копыта. Позабытые морозные облачка высыпались и унеслись к земле.

— Однако, Твайлайт, возможно, могла помочь ей. Вы тоже могли.

— Я не хочу спорить с тобой. Как ты и говорила, Твайлайт уже сказала всё, что стоило сказать. Ты не должна соглашаться со мной, но мне нравится думать, что я завоевала твоё доверие. Разве ты не веришь, что у меня есть серьёзные причины для такого поступка?

— Хотела бы... — Рэйнбоу Дэш прислонилась к облаку. — Я так устала постоянно злиться, вы знаете?

— Так прекрати.

— Что, просто так взять и прекратить?

— Это зависит от тебя. Просто имей в виду, что ты можешь что-то сделать для этого. Когда будешь готова, поговори со мной или Твайлайт. Я знаю, что вы причинили друг другу много боли, но ваша дружба сильна. Вы сможете восстановить её, если захотите.

Твайлайт Спаркл шла вниз по туннелю, прорубленному в цельном кристалле. Её рог освещал фиолетовый пол и стены, порождая узоры и завихрения света, перемещающиеся с каждым её шагом. Голден Эппл никогда раньше не видела ничего подобного. Она пыталась, но не могла удержаться от созерцания того великолепия, что окружало её.

— О, Селестия. Это просто потрясающе. — произнесла она тихо, чувствуя, что правильно будет не повышать голос в таком месте, как это.

— Не чудо ли? — сказала Твайлайт. — Каждый раз, когда я прихожу сюда, я едва могу поверить в то, что всё это реально.

Некоторое время они шли молча, тишину нарушал лишь стук копыт по полированному аметистовому полу и далекий раскатистый шум. Несмотря на всю эту красоту, Голден Эппл не покидало смутное чувство тревоги. Сразу после свадьбы Твайлайт выказывала большое дружелюбие. Затем, на похоронах мамы, она демонстрировала крайнюю отчужденность, чем напомнила Голдэн Эппл принцессу Селестию. С тех пор они не виделись несколько недель и она понятия не имела, чего ожидать теперь.

— Это ты нашла эти пещеры? — сказала Голдэн Эппл, чтобы нарушить тишину. — Во время одного из твоих приключений?

— Да. Это было на свадьбе моего брата, во время первого нападения чейнджлингов. — взгляд Твайлайт стал отсутствующим — Я возвращалась сюда несколько раз. В последний раз, когда твоя мама и я разрешили спор между Алмазными псами и императором Моулом.

— Мама тоже была здесь? Я даже не знала, что это место существует, пока ты не телепортировала нас сюда.

— Это — особое место. Для Селестии это что-то вроде тайны. — ответила Твайлайт. — Здесь очень просто заблудиться, если не знаешь дороги. Оно даже соединяется с Подземными пещерами. Она была вынуждена повысить голос, чтобы быть услышанной в раскатистом шуме.

— Ах. — Голдэн Эппл запнулась. — Извини, но я должна спросить. Что это за шум?

Твайлайт усмехнулись.

 — Пойдем, посмотрим. — она нырнула в боковой тоннель, ведущий в широкую, низкую пещеру. Голдэн Эппл следовала за ней, но вскоре остановилась и застыла на месте.

Узкая река прорезала себе путь через пещеру, но вместо воды в ней текли мерцающие драгоценности. Изумруды размером с копыто, топазы, такие же большие как её глаза, и сапфиры, не крупнее гальки, все они мчались мимо быстрее, чем пони могли ходить, перед тем как исчезнуть за изгибом стены из драгоценных камней. Кувыркающиеся камни пылали каким-то внутренним огнем, порождая кружащиеся калейдоскопом цвета на каждой поверхности.

— О, — Голдэн Эппл наконец пришла в себя. — О, Селестия.

— Полностью с тобой согласна, — Твайлайт шла по берегу реки. — в свое время я повидала много разных вещей, но не видела ничего подобного этому. Много лет я не находила времени, чтобы прийти сюда.

Голдэн Эппл вошла в стремительный поток и поймала алмаз размером с яблоко, зажав его между копыт. Он был удивительно холодным на ощупь, и более скользким, чем она ожидала.

— Почему сейчас? — спросила она. — То есть, если это было так давно…

— Я блуждала во тьме какое-то время. — Твайлайт опустила копыто в реку. Драгоценности текли вокруг её ноги, посылая рябь во все стороны. — Мне нужно было вспомнить, как много красоты есть в этом мире. После того, как твоя мама умерла …

— Я скучаю по ней, Твайлайт, но её время истекло.

— Может не будем? — быстро сказала Твайлайт. — То есть, спасибо конечно, — и позволь мне попутно отметить, насколько странно то, что ты успокаиваешь меня, ведь это была твоя мать. — я действительно ценю это, но давай не будем говорить об этом сейчас, хорошо? Пожалуйста?

— Хорошо. — алмаз выскользнул из копыт Голден Эппл, оставив на них тонкую пленку воды, и загремел по полу пещеры. — Подожди-ка. Он что, тает?

— Конечно. — ответила Твайлайт. — Это — ледяные кристаллы. Без магии этой реки они долго не протянут.

— О. Ледяные кристаллы. Конечно. — Голден Эппл толкнула странный драгоценный камень.

— Как твои дети?

Голден Эппл посмотрела на неё.

— Всё хорошо. Эппл Боу (Apple Bough) только вступила в университетскую команду по поло, и очень гордится этим. У Эппл Бризи (Apple Breeze) все немного сложнее. Юношеские заморочки, я не думаю, что он будет говорить об этом со мной.

— Сколько ему лет? Двенадцать?

— Четырнадцать.

— Уже? Звезды и ураганы. — Твайлайт мягко рассмеялась. — Кто позволил этому случиться? Кажется, не так давно ты была в том же возрасте.

Голден Эппл хихикнула.

— Только послушай себя. Ты говоришь, как бабушка.

— Я чувствую себя бабушкой. Я могу наблюдать за всеми этими детьми, растущими вокруг меня. И даже больше, потому что я могу увидеть всю их жизнь и жизнь их детей… не знаю, чувствую ли я себя старой или молодой.

Они лежали в изменчивом свете драгоценных камней. Голден Эппл пристально смотрела на мерцающую реку, не в силах оторвать взгляд. Прошло немало времени, прежде чем она снова заговорила.

— Почему ты привела меня сюда? — спросила она. — Не то, чтобы я неблагодарна, заметь, но я должна спросить.

— Потому что я могу, — ответила Твайлайт. — потому что не вижу смысла приходить сюда одной. А ещё потому, что ты — мой друг.

— Нет. — сказал Санстоун. — Нет, должно быть что-то, что мы ещё можем сделать.

— Санстоун, пожалуйста. — донесся голос Рэрити с больничной койки. — Не надо так. Врачи сказали, что даже не знают, что со мной случилось.

Рэйнбоу Дэш расхаживала взад и вперед по кафельном полу.

— Итак, вот и всё, так что ли? — сказала она. — Ты собираешься просто сдаться?

— Я не сдаюсь. — голос Рэрити было тихим и хриплым, но за словами всё ещё угадывалась прежняя страсть. — Я пытаюсь справиться с тем, что происходит. Прошло уже четыре дня с тех пор, как я была в состоянии удерживать пищу внутри.

— Да. — Рэйнбоу Дэш остановилась рядом с чуть провисшей кроватью. — Я поняла. Если бы мы могли что-то сделать, то сделали бы, но решения не существует.

Санстоун покачал головой.

— Врачи до сих пор не сдаются. — он начал расхаживать туда-сюда, когда Рэйнбоу остановились.

— Всё моё тело трещит по швам, — сказала Рэрити. — даже если они что-нибудь придумают, я сомневаюсь, что у меня осталось много времени.

— Так, как ты справляешься со всем этим? — сказала Рэйнбоу. — Совсем не похоже, что ты скоро развалишься на части.

Рэрити подарила ей хрупкую улыбку.

— Я в ужасе. Стараюсь не бояться, но думаю, что самое лучшее, что я могу сделать, так это принимать всё это с достоинством.

В дверь постучали.

— Рэрити? — донесся мягкий голос. Рэйнбоу напряглась. — Ты проснулась?

— Входи, Твайлайт. — ответила Рэрити.

Дверь распахнулась. Твайлайт и Рэйнбоу Дэш встретились взглядами, но менее чем через один удар сердца отвернулись друг от друга.

Твайлайт поколебалась, затем подошла поближе к Рэрити.

— Хм. — сказала она. — Привет.

— Я так рада, что ты пришла, дорогая.

Твайлайт посмотрела на подругу. Рэрити выглядела еще более хрупкой и сморщенной, чем была до того, как Твайлайт сбежала в Кантерлот. Ноги были тонкими, как палки, и неподвижны. В глазах застыла боль, но свет в них еще не угас.

— Кадэнс собирается навестить тебя завтра. — сказала Твайлайт. — Думаю, ты должна знать.

— Если хочешь, чтобы я помогла тебе прихорошиться для принцессы …

— Я думаю, что время для таких вещей прошло. — рассмеялась Рэрити.

Твайлайт не могла сказать, было ли скрыта горечь в этих словах .

— Чтобы увидеть её, этого будет достаточно. Боюсь даже я не смогу сделать это старое тело более презентабельным.

— Всё не может вот так закончиться. — голос Санстоуна был чуть громче шепота, когда он повернулся к Твайлайт. — Вы сказали, что можете спасти ей жизнь.

Твайлайт удивленно посмотрела на него.

— Я думала, ты согласился, что её время пришло.

Она заметила, что Рэйнбоу Дэш внимательно изучает стены.

— Думаете теперь меня это волнует? — набросился на нее Санстоун. — Моя мама умирает, и вы можете помочь ей! Какое мне дело до всего остального?

— Санстоун, пожалуйста. — сказала Рэрити. — Принцессы уже всё решили. Я уверена, что они лучше знают, что делать.

Твайлайт кивнула.

— Я боюсь, что она права. Последствия могут быть плачевными.

— Вы же её друг! — теперь Санстоун кричал. Твайлайт заставила себя не отстраняться от него. — Сделайте что-нибудь!

— Эй. — Рэйнбоу Дэш обняла Санстоуна крылом. — Это бесполезно. Она не будет слушать.

— Но, — бормотал Санстоун, — но, но …

— Давай, малыш. Пойдем, подышим свежим воздухом. — Рэйнбоу Дэш осторожно повела его к выходу. Он позволил себя увести, но выглядел ошеломленным. Рэйнбоу подтолкнула его в дверь, затем повернулась и посмотрела назад. В её взгляде не было ни обвинений, ни злобы. Только грусть. Так или иначе, это было ещё хуже.

— Я должна позволить жизни идти своим чередом. — сказала Твайлайт. — Послушай хоть в этот раз.

Рэйнбоу Дэш выдержала её взгляд, пока Твайлайт не отвернулась, а потом закрыла дверь, оставив подруг наедине.

Твайлайт резко выдохнула.

— Хотела бы я, ты чтобы ты этого не видела. Не сейчас .

— Не вини Санстоуна. — сказала Рэрити. — Ему тяжело.

Твайлайт печально улыбнулась.

— Я знаю, на что это похоже. Всё нормально. Он хороший парень.

Рэрити положила копыто на плечо Твайлайт, морщась от боли, но заставив себя согнуть распухшие суставы.

— Твайлайт, ты действительно потрясающий друг. Я так рада, что знаю тебя.

Твайлайт накрыла копыта Рэрити своими.

— Ты так много значишь для меня. Я буду скучать по тебе. — она сглотнула. — Я никогда не знала, что говорить в такие моменты.

— Скажи, что будешь вспоминать меня с любовью. Говорят, что пони не умирает по-настоящему, пока кого-нибудь помнит о нем. Я хотела бы жить вечно, через тебя.

— Конечно, я буду помнить. — друзья Твайлайт помогли ей стать той пони, которую Селестия выбрала для высочайшей в мире награды. Она никогда не сможет забыть никого из них. — Я хотела бы, чтобы ты жила вечно по-настоящему. Чтобы ты была рядом.

— Я тоже. Было бы так здорово остаться. Как много я могла бы еще сделать, как много увидеть, я могла бы узнать, что станет с Санстоуном ... — она тоскливо вздохнула. — Тем не менее, всё идет своим чередом. Многие пони жили и умерли, и это, кажется, было достаточно хорошо для них, в общем и целом.

Твайлайт отвернулась.

— Пару месяцев назад ты сказала, что если бы мы поменялись местами, ты сделала бы меня бессмертной.

Рэрити нахмурилась.

— Ты снова задаешься этим вопросом?

Твайлайт закусила губу.

— Немного.

— Не надо. То, что происходит — это не твоя вина. Это просто часть жизни.

— Технически, все с точностью до наоборот.

— Ты знаешь, что я имею в виду. — сказала Рэрити. — Это приемлемо, вот что я пытаюсь тебе сказать.

Несмотря на эти храбрые слова, Твайлайт могла видеть страх на лице своей подруги.

— Ты действительно так думаешь? — спросила она. — Даже сейчас?

Рэрити кивнула.

— Не важно, чего я хочу, не стоит идти против Принцессы Селестии. Я знаю, как много ее уважение значит для тебя. Это то, чего ты всегда хотела, и с таким трудом заработала. Я не отняла бы это у тебя, ни за что на свете.

Твайлайт моргнула.

— Ты отдала бы свою жизнь за меня.

— Звезды и сапфиры, это не то же самое, как если бы я выпрыгнула на пути перед поездом!

— Тем не менее. Я получаю вечную жизнь, а ты нет, хотя ты и отдаешь больше, чем я?

 — Может быть, поэтому она выбрала тебя, а не меня. Потому что ты можешь видеть общую картину, а я вижу просто пони.

— Пони. — эхом отозвалась Твайлайт. — Вот и всё, не так ли? Эквестрия — это просто пони.

Жизнь продолжается, сказала ей Селестия, но для кого? Конечно, для неё самой. И конечно, не для Рэрити. Селестия имел в виду таких пони как Хони Пай, Эппл Спраут и их будущего ребенка? Какой была Эквестрия, если бы не они и такие же пони как они? Станет ли Эквестрия лучше без них? Твайлайт не могла заставить себя поверить в это, только не сейчас, на смертном одре её друга.

— Твайлайт? — Рэрити нервно наблюдала за её лицом. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Ты права. — сказала Твайлайт. — Это — просто пони. Нет никакого специального ингредиента, который превращает кучку пони в нечто большее и целое. Эквестрия не что иное, как отдельные пони. Она не могла помочь Эквестрии, жертвуя её жителями. Такая идея даже не имеет смысла.

— Что ты говоришь?

Твайлайт почувствовала, как с силой сжались её челюсти.

— Закрой глаза, — сказала она. — дыши медленно и глубоко. Сосредоточься на своей магии, но не концентрируй её силу. Обрати свой разум вовнутрь. Это будет исследование, а не вторжение. Пока она говорила, Твайлайт схватила ткань мира и начала ткать заклинание слияния разумов. — Я буду рядом, чтобы направлять тебя.

Рэрити широко разинула рот.

 — Твайлайт я… Ты знаешь, что я не хочу умирать, но всё это выше меня! Гораздо важней поступить правильно. Подумай о том, что ты делаешь!

— Я подумала. Это правильно.

Разные образы проплывали перед её мысленным взором. Твайлайт видела, как Эпплджек мчится за Рэйнбоу Дэш сквозь шторм алых листьев. Она видела бумажного змея, подхваченного ветром, которого потом ловит её брат. Видела, как Флаттершай держит крошечного, орущего Крэбэппла.

Она видела себя через тысячу лет, изменяющей небо с небывалой легкостью. Она видела Рэрити рядом с собой, смотрящую на неё с немой благодарностью. Она видела принцессу Селестию…

Нет. Не сейчас. Важной сейчас была лишь Рэрити. Твайлайт прогнала призраков из своего разума.

 — Закрой глаза и сконцентрируйся, — сказала она твердым как гранит голосом, — пока я не передумала.

Рэрити закрыла глаза и сосредоточилась.