Тернистый путь
Именно то, чего ты... хотела?
Школа кончилась. Что началось?
«А вот и тот день, которого я ждала столько лет, верно?», подумала единорожка, едва открывая глаза. В кои-то веки она просыпалась утром самостоятельно и с улыбкой. Стоит ли говорить, что таким как она безумно нравилось ощущать, что сегодня в последний раз придется идти в школу? Причем идти даже не для занятий, а для шикарного фуршета под живую музыку в честь выпускного.
«Нет, пусть мне все еще по десять раз скажут, что дальше будет лишь сложнее, но я всё-таки счастлива покончить с этим!», прошептала Лира, обращаясь прежде всего к себе самой. Она, слезши с кровати, выглянула в окно. На улицах Кантрелота начиналась утренняя жизнь. То тут то там проходили торговцы с огромными повозками, спешили на рынки фермеры. В соседнем дворе единорожка разглядела двух играющих с мячом жеребят. Зачем они в таком возрасте встали настолько рано, осталось для неё загадкой. Впрочем, загадкой неинтересной, не нуждающейся в раскрытии.
Посмотрев на часы, она с ухмылкой на мордочке проследовала в подвал, стремясь найти там маму. Плеск воды подтвердил её догадки. Лора никогда не пропускала утренний час водных процедур, заменяя таким образом обычную зарядку.
Разумеется, речь шла далеко не только об обычном душе. Нельзя сказать, чтобы род Хартстрингс был самым богатым или знаменитым, но в деньгах семья сплошь знаменитых в творческой среде пони явно не нуждалась. Этот дом построила еще прабабушка Лиры, причем построила не жалея на это дело денег. В результате, это получился двухэтажный особняк с фонтаном во дворе, клумбами дорогих цветов, а так же невероятно дорогой внутренней отделкой. Но, пожалуй, больше всего впечатлял достаточно большой банный комплекс в подвале, включающий в себя плавательный бассейн (именно плавательный, так как бассейн был действительно большим), несколько саун с сухим и влажным паром, душевые кабинки, комнатку для отдыха. Разумеется, всё это стоило невообразимо дорого.
К сожалению, еще до рождения нашей героини случилось страшное несчастье, которое унесло жизни практически всех членов этого рода, а так же и большинство нажитых богатств. Речь идет о страшном пожаре в их родовом замке, который случился настолько внезапно и разгорелся столь сильно, что спастись никто не успел. Случился он в тот момент, когда Хартстрингсы праздновали чей-то день рождения, то есть тогда, когда в замке были абсолютно все, кроме Лоры.
Именно так аквамариновая пегасочка осталась одна. Лира никогда не понимала, как её мать оправилась после такого удара, но она оправилась. По рассказам самой Лоры, она не собиралась убиваться горем, зато собиралась прожить свою жизнь так, чтобы об этой славной фамилии никто не забыл еще долгие годы. И ей это удалось: добившись кресла министра культуры она, судя по всему, великолепно справлялась с обязанностями, становясь крайне влиятельной фигурой.
Но, разумеется, это была уже другая жизнь. Министр ты или нет, но ты никогда не сможешь жить так, как тебе хочется, если у тебя нет кладовой, которая полностью заполнена золотом. Избалованная роскошью пегасиха тогда долго мучилась, пересматривая свои «хочу», подстраивая их под текущие «могу». В результате, она поселилась именно в этом доме, наглухо заколотив (но не продавая) все остальные, а те некоторые суммы, что остались ей по наследству и которые не уничтожил этот пожар, она с величайшим сожалением положила в банк на сорок лет, надеясь на то, что, будучи в преклонном возрасте, она потратит их гораздо с большим умом. Кроме того, она отключила все фонтаны, перестала ухаживать за дорогущими клумбами и делать ремонт каждый год, а так же ежемесячно менять платья и питаться лишь в ресторанах. Впрочем, на комфортную жизнь денег хватало более чем, да и Лира никогда не жаловалась на недостаток средств. Ну, то есть, жаловалась, конечно, но это было не большим, чем детские капризы.
— Доброго утра! — бодро поприветствовала стремительно плывущую уже который круг маму единорожка.
Лора от неожиданности остановилась, распластавшись на спине и раскинув крылья, уверенно держась таким образом на плаву.
— Да ладно!? Ты ли это!? Сейчас всего восемь утра!
— Ну, сегодня выпускной и я на эмоциях, поэтому и проснулась! — улыбнулась дочь.
— А, конечно, радуешься мнимому окончанию мучений, двоечница, — фыркнула пегасиха.
— Ну, во-первых, я тебе уже говорила, что оценки у меня вполне и вполне неплохие, — не растерялась Лира. — Во-вторых, будто ты не рада!
— Я рада, но мне и нужно радоваться. А вот тебе положено скорбить по законченной школе, по последнему свиданию с учителями, со многими из одноклассников, со слезами на глазах вспоминать пережитые приключения.
— Да брось ты, вспомни себя! — улыбнулась единорожка.
Мама любила в шутку поворчать. Как ни странно, но чем больше она ворчала, тем лучше у неё было настроение. Вот и сейчас, увидав улыбку на мордочке дочери, она и сама не сдержалась.
— Ну, я тогда действительно сначала даже расстраивалась по этому поводу, но потом как-то раскрепостилась. Отчасти помогло вино, которое у нас тогда даже забирать не пытались. Скажу больше – выпускной у нас затянулся на три дня бесконечной пьянки-гулянки. Ох и влетело же мне тогда от твоей бабушки!
— И поделом! — Лира показала маме язык.
— Ага, конечно, я и не спорю, — хмыкнула Лора. — В принципе, если ты надумаешь выпить, то тебе не меньше влетит. Вру конечно, меньше, но тебе и этого хватит.
Единорожка явно расстроилась. Напиваться в её планы не входило, но вот выпить событие практически обязывало. Нельзя сказать, чтобы она уже пристрастилась к алкоголю, но в свои-то семнадцать лет она уже успела полюбить вкус качественного виноградного вина.
— Ма-а-а-ам! — осторожно протянула кобылка. — Как бы тебе это так сказать…
— Да поняла уже. Но ты же знаешь, какая я убежденная трезвенница! — недовольно фыркнула пегасиха. — Ты же знаешь, как я борюсь с подростковым алкоголизмом. У вас там, в конце концов, Селестия будет, а ты предлагаешь мне, министру культуру, которая ей все уши прожужжала, что требуется запретить продажу вина лицам до двадцати лет, разрешить своей дочери пить у неё на глазах?
— Слабый аргумент. В зале, у неё на глазах, алкоголя и не будет.
— И чего?
Не помогает логика? Девушек это редко останавливает.
— Пожа-а-а-алуйста.
— Не наглей!
— Чуть-чуть! Обещаю! Для вкуса!
Лира прекрасно знала, когда маме есть смысл что-либо доказывать, а когда подобного смысла нет. И сейчас Лора явно колебалась в своём решении. Она раз за разом вспоминала себя. Помог ли ей тогда строгий запрет матери и понимание того, что её ждет за это дома? Нет, она лишь разошлась на всю, чтобы не нахватать неприятностей из-за полбутылки. Кроме того, она была почти уверена, что её дочь уже не раз выпивала, а поэтому от предложения выпить (которое ну просто абсолютно точно поступит) она точно не откажется. Стоило ли лишний раз разочаровывать её, если исход предрешен?
— Ладно, давай так! — со вздохом сдалась мама. — Давай поиграем в ролевую игру, по сюжету которой я начну думать, что ты у меня пай-девочка, которая ни за что не станет пить. Но ты в свою очередь должна прийти завтра утром и абсолютно трезвой. На случай, если это не так, у меня имеется вторая ветка сюжета, которая содержит в себе сцены насилия провинившейся дочери. Ясненько?
— Давай поспорим, что никакой второй ветки у тебя нету? — улыбнулась Лира.
— Нету, но я умею импровизировать.
— Не на тему насилия над дочерью.
— Да, это моя нелюбимая тема, но я пересилю себя. В конце концов, сценаристы иногда пишут сценарии, которые им самим не нравятся, — развела копытами Лора.
— Не правда! Ты мне будешь читать нотации и лекцию о вреде пьянства. Насилия не будет.
— Да, но читать я их буду часа четыре подряд. Чем не насилие? — миролюбиво хмыкнула мама.
Лира улыбнулась. У Лоры был врожденный дар полоскать мозги длинными речами, а слушать её лекции было трудно даже полчаса.
— Договорились. Я прихожу домой после пьянки, но обманываю тебя, но ты об этом прекрасно знаешь, ну и все довольны. Мне нравится! — хихикнула она.
— Всерьёз рассмотри еще тот вариант, что я тебя обнюхаю и покопаюсь в твоих сумках, а при обнаружении чего-нибудь подозрительного буду тебе мораль читать долго-долго.
— Мам, да я поняла всё, это было шуткой – виновато улыбнулась единорожка.
Она почувствовала, что мать восприняла её слова как укол в сторону того, что она никчемная мать, которая даже за выпивку, о которой она прекрасно знает, своей дочери не может преподать урок хорошего поведения. В этом, конечно, было минимум половины правды, но менее обидно от этого не становилось. Особенно Лоре, которая всерьёз считала, что позволяет дочери слишком много. И это опять-таки было отчасти правдой.
Добившись министерского кресла, пережив две измены и два развода, а так же смерть абсолютно всех родственников, ну да и просто будучи воспитанной пусть в роскоши, но всё-таки в строгости, Лора была закаленным на характер пегасом. Она уверенно прорубала себе путь к намеченной цели, не гнушаясь и применением ругани и даже грубой силы, если это было возможно. Текучка кадров в её министерстве была самой высокой, если сравнивать с другими министерствами, ведь просто за неправильный отчет она могла закатить неплохой скандал, а в искоренении грешков типа прогулов или опозданий она и вовсе использовала методы, Кодексом не прописанные. По работе у неё никогда не было трудностей. Она всего могла добиться своими стальными нервами.
Но что-то в её суровости ломалось, если дело касалось вот этой единорожки, которая сейчас прямо заявила ей о намерении выпить, и которую Лора не имеет ни малейшего желания даже укорять в этом желании. Она могла с ней разговаривать на неприятные темы, могла даже заставить уехать на год в незнакомый город, но она не могла быть с ней даже минимально суровой. И она искренне считала, что из-за недостатка строгости её дочь вырастит черти чем. В прочем, предпосылок для этого было более чем много, начиная от далеко не идеальных оценок с такой-то умной головкой и заканчивая вот сегодняшним моментом.
— Ладно, поняла так поняла, — вздохнула пегасиха. — Давай тогда будем тебя к выпускному готовить, пока время есть.
—Эм… ну, у нас есть еще целых шесть часов, — удивилась Лира. — Зачем так заранее начинать-то?
Лора склонила голову набок.
— Слушай, меня не обманули, ты не жеребец случаем, нет? — ехидно усомнилась она.
— Эм… ну, меня в этом никто обмануть точно не мог, – слегка смутилась единорожка. — А в чем дело?
Пегасиха глубоко вздохнула, стараясь сохранять самообладание.
— Да просто ты ведешь себя не так, как должна. В моё время выпускницы уже вовсю с мальчиками дружили, стремясь быть красивыми и досадно шипя, когда после получасового высматривания в зеркало находилась какая-нибудь досадная складочка на бедрах. То, сколько же времени тратилось на подготовку к знаменательным событиям — это я вообще молчу. А ты? Нет, ну первые романы заводить-то так рано и не стоит, согласна. То, идеальный ли у тебя круп или там есть пару складочек тоже мало кого должно интересовать. Но ты ведь готова пойти на ВЫПУСКНОЙ В ЭЛИТНОЙ ШКОЛЕ без должной подготовки!
— Да какая подготовка, блин! — недовольно воскликнула единорожка. — Причесалась, седло одела и пошла.
— Ох, Селестия, да надели мою дочь умом, пора бы уже! — простонала Лора. — Новое платье! Прическа! Парфюм! Идеальная чистота всего тела! Макияж! Украшения!
— Знаешь, мне это очень не нравится — подытожила Лира, явно не пребывая в восторге от этой идеи.
— И мне не нравится, что ты тут из себя строишь принципиальную мужланку. Вот только я твоя мама, а не наоборот, а поэтому ты будешь мириться с этим, а я тебя, если будешь вякать, еще фигурную стрижку шерстки заставлю делать, — шутливо пригрозила Лора.
Пегасиха с удовольствием заметила, что угроза возымела просто невероятный эффект, заставляя недовольную единорожку стушеваться. «Надо было её в салон красоты за плохие оценки отправлять», улыбнулась про себя пегасиха.
Лира в который раз слегка покраснела, смущенно улыбаясь в ответ на похвалу. Пусть она и отметила для себя эти шесть часов как, пожалуй, худшие шесть часов в жизни, но ей всё-таки было приятно внимание к её персоне. Она даже поймала на себе парочку завистливых взглядов от одноклассниц, а главная красавица класса явно заподозрила в ней конкурентку, недовольно рассматривая в упор. И, пожалуй, ей было чего опасаться.
Лора не пожалела ни сил, ни денег, чтобы её дочь выглядела шикарно. Разумеется, своей цели она добилась, нисколько не жалея о том, что новое платье и украшения стоили двух месячных (и, конечно, совсем немаленьких) зарплат. Зачем? Она свято верила, что хорошо выглядеть — это священная обязанность каждой кобылки. Разумеется, она и сама принарядилась, постоянно ловя на себе внимание отцов бывших учеников.
— Гусля, вот от кого я не ожидал расфуфыренности, дак это от тебя!
Лира дружелюбно посмотрела на в упор на неё смотрящего Борча. Она уже давно перестала обращать внимание на звучание речи, лишь выдирая из них общий смысл. Это помогало слышать не оскорбления и грубость, которыми пестрила речь грифона, а именно то, что он и хотел сказать. Допустим, она давно махнула копытом на то, что он нередко обращался к ней по прозвищу, на которое она обычно обижалась.
Кобылка даже не помнила точно, когда оно к ней прицепилось. Кажется, это произошло на уроке истории, где они, будучи еще совсем малышами, разбирали какую-то древнейшую легенду. В этих текстах мелькало упоминание о древнейшем струнном инструменте, отдаленно напоминающем современную лиру. Разумеется, нашелся какой-то остряк (и имя ему, разумеется, было Скраппи Смарт), который провел банальную аналогию между лирой и Лирой, прицепляя последней это прозвище, которое и являлось исковерканным названием гуслей.
— Вот уж от кого не ожидала комплимента, дак это от вас! — в тон ему возразила единорожка.
— Комплимент? — фыркнул грифон. — Отнюдь.
— Врете. Нагло врете!
Лира ни на секунду не сомневалась, когда показала ему язык. У них были больше, чем просто тесные рабочие отношения. У них было некоторое подобие на ту дружбу, которая была у единорожки с Октавией. И она прекрасно знала, что он позволяет ей так с собой разговаривать. Разумеется, пока всё это не переходит определенные границы.
— Ладно, соглашусь, ты хорошо выглядишь, — ухмыльнулся Борч. — А я был уверен, что ты придешь в своем неизменном седле и едва причесанной.
— Ну, в этом заслуга моей мамы, — хихикнула Лира.
— Покажи мне эту женщину, что добилась невозможного! Я женюсь на ней!
— О да, вам определенно не помешает тоже слегка преобразиться, — ехидно уколола его единорожка.
Грифон из принципа никогда не носил никакой одежды. Разумеется, это особо-то и не требовалось, но на этом вечере, где одежду носили абсолютно все (даже Селестия была в торжественного вида нагруднике), он казался белой вороной. А ведь он был практически полностью черным грифоном.
— Я и так красив, — невозмутимо пожал он плечами.
— Да, но ваш имидж… слегка приелся за столько-то лет.
— «За столько-то лет»?! Лира, а тебе не кажется, что ты сейчас немного палку перегибаешь, нет?! — взъелся пернатый.
Лира довольно улыбнулась. Ей безумно нравилось подкалывать того, кто только этим на уроках и занимался. Грифон, кстати говоря, невероятно болезненно реагировал на любые намеки на свой возраст. Он почему-то искренне считал, что сорок лет – это уже много, но он хотел быть молодым и в свои сорок четыре.
— Ну а когда мне вас еще подразнить можно будет? — улыбалась единорожка.
— Э, даже не думай ко мне не заходить регулярно. Прибью! — пригрозил грифон.
— Заходить я буду, я не об этом. Я о том, что здесь много пони и вы даже ругаться не будете. А мстить вы не будете, это я знаю. Ну а не подразнить вас при удобном случае, господин тиран — это что-то невозможное.
«Моя ученица» — с любовью пробормотал грифон. Впрочем, вслух он сказал абсолютно иное.
— Договоришься мне тут! Покажи мне твою маму! Я собираюсь нажаловаться на тебя!
— Ябеда вы, учитель, – весело фыркнула Лира. — Вон она, аквамариновый пегас.
Она ни на секунду не задумывалась, что он и впрямь может сказать ей что-нибудь эдакое. Борч был добрым существом способным на дружбу со своими учениками. Но он был грифоном, а поэтому и сам был достаточно грубым, и никогда не обижался на тех, кто с ним не особо любезничал. Вот и вся его загадочная сущность.
Единорожка с интересом осмотрела зал, пытаясь найти хоть что-то достойное её внимания. Столы с закусками выглядели более чем привлекательно, но вот конкретно сейчас ей было не до еды. На небольшой сцене играл квартет Октавии (выпускной главной в Эквестрии школы – это еще то событие), но прямо сейчас она была однозначно занята.
— О, а я тебя не узнала, честно! — весело защебетал знакомый голос. — Никогда не думала увидеть тебя в таком красивом платье. О, да оно дорогое! И… вау, колье! Какие камни, мать моя единорожка!
— Эм, Винс, не стоит так шумно восхищаться, — смущенно пробормотала Лира, ощущая на себе десятки взглядов.
— Не стоит? А чем тогда стоит? — улыбнулась кобылка. — Нет, серьёзно, ты выглядишь великолепно.
— Ты тоже, — решила соблюсти правила вежливости Лира.
— Да ну, это даже рядом не стояло, — махнула та копытом.
— Ну конечно! Винс, не забывай, что красота меряется далеко не только стоимостью платья. Эти побрякушки — это лишь красивая обвертка.
— Будто ты сама уродина, — фыркнула Винс.
— Ну, я этого не говорила, но…
— Лир, не надо этого. Ты хорошо выглядишь. Я тоже. Проехали, — улыбнулась подруга.
Лира спокойно кивнула. Её выросшая в обычной совсем небогатой семье подруга сейчас была одета в приличное, но всё-таки простое платье. Другое дело, что она сама по себе была красивой единорожкой, которая искренне считалась душой любой компании. Иначе говоря, Лира была более чем уверена, что даже в столь небогатом одеянии она всё равно выглядит великолепно.
— Ты уже выбрала, с кем будешь танцевать? — продолжила щебетать Винс.
— Танцевать? — растерялась Лира. — Ну, в принципе, я вообще не планировала этим заниматься.
— Здрасте! — возмутилась собеседница. — А для чего же я тебя столько времени учила этому?
Лира скромно потупилась. Её подруга всегда была более чем подвижной и великолепно умела танцевать, чему Лира если не завидовала, то как минимум восторгалась. Год назад ей даже захотелось стать слегка поближе к этому ко всему, попросив подругу научить её хотя бы танцевать пару танцев.
— Ну… это было давно и для себя, и…
— Не-не-не, будешь танцевать. Ты должна. Это выпускной, всё-таки! Один раз в жизни бывает!
— Винс, я…
— Бла-бла-бла, не слышу! – нарочно зажала уши белая кобылка.
Лира со смешком плюнула на попытки отговориться. В принципе, она просто стеснялась. Наверное, ей и вправду следовало сделать это.
— А, да, кстати, а что у нас после официальной части планируется? — поинтересовалась Лира.
Винс всегда была в центре событий активной жизни класса. Вот и сейчас она наверняка организовала негласное продолжение празднества. Так и было. Осмотревшись по сторонам, белая единорожка прижалась к аквамариновой, переходя на заговорщицкий шепот.
— Всего не скажу, но мне удалось… короче, мне много чего удалось, а поэтому у нас намечается полноценный отдых в большом доме с участием далеко не классической музыки, игрой в карты на желания, много забавных глупостей, ну а так же много вина. Будет весело! — заключила она уже обычным голосом. — Ты с нами?
— Ну конечно, блин, я от такого не откажусь, — с удовольствием кивнула Лира.
Не сказать, чтобы она любила шумные компании. Вернее, она даже не любила шумные компании, но ей однозначно нравилось бывать на вечеринках Винс, которые проводились каждый год после окончания очередного класса. Судя по всему, на этот раз будет куда больше глупости и веселья. Простого веселья, приземленного, можно даже сказать «сомнительного», но всё-таки невинного детского веселья. Детского, конечно, если забыть об обязательном присутствии дурманящих напитков.
— А мама?
— А что мама… сказала, что если приду позже чем утром и пьяная, то она мне рог начистит. Но всю ночь я совершенно свободна! — улыбнулась единорожка.
— О, ну тогда готовь рог, ибо утром ты не уйдешь, — хихикнула Винс. — Никто не уйдет.
— Ну это мы еще посмотрим, — решительно опровергла эту идею Лира.
Подругам пришлось прервать беседу, так как началась официальная часть в виде вручения дипломов. Учитывая количеств учащихся и тот свиток, что положила перед собой Селестия, это затянется на долгое время.
— Медленный танец. Жеребцы приглашают кобылок!
Лира с облегчением вздохнула. При таком раскладе она практически гарантированно отсидится хотя бы на время медляка. Она никогда не пользовалась популярностью у противоположного пола. В принципе, она нисколько к этому и не стремилась и, наверное, даже сама свела всю свою популярность на нет.
Впрочем, её ждал большой сюрприз.
— Разреши пригласить?
— Меня?!
Лира ошарашено осмотрелась вокруг. В принципе, шансов на то, что пони пригласил стул, на которой она сидит, или жеребца, который сидит с ней рядом, практически не было.
— А ты против? — слегка удивился он.
Единорожка честно задумалась. В принципе, ей было интересно попробовать потанцевать медленный танец. В принципе, все её «против» основывались лишь на стеснении, которое она легко могла отбросить в сторону. В принципе, Воулди был не самым красивым или умным единорогом, но из жеребцов-одноклассников именно его она считала своим лучшим приятелем.
— Да нет. Просто удивлена, что меня кто-то вообще позвал, — честно улыбнулась Лира.
— Глупости. Ты красивая и умная, почему тебя никто не должен пригласить?
— Комплимент!?
— Констатация факта, не более.
— До ужаса приятный факт, знаешь ли, — едва не промурлыкала единорожка. — Ну, пойдем, что ли, пока музыка не кончилась.
— Удивлена, заметив тебя среди танцующих. У тебя неплохо получается, могу заметить.
Лира благодарно поклонилась добро улыбающейся Селестии.
— Благодарю вас. У меня был неплохой учитель, — улыбнулась она в ответ.
Принцесса с неизменной улыбкой пошла дальше. Она старалась вести себя по-матерински с каждым выпускником и просто пони. Селестия была доброй Принцессой, и все об этом знали. Наверное, имея возможность, она бы лично решала все проблемы каждого. В принципе, она и так старалась регулярно заниматься этим, стараясь дружить и как можно более тесно общаться как минимум с теми, с кем она регулярно встречалась. Допустим, она абсолютно точно знала по именам всех учеников Школы, всех отличников или талантливых детей прочих школ, всех работников министерств, всех придворных, всех ближайших родственников учеников, придворных и работников министерств. … О её памяти ходили легенды.
— А, вот значит, как ты танцевать не намерена? — выцепила её веселая Винс.
— Ну, меня пригласили, не могла же я отказать? — смущенно хихикнула аквамариновая единорожка.
— Могла. Но не отказала. А это значит, что… — Винс вновь перешла на заговорщицкий шепот. — Втюрилась, да?
— Ну ты же знаешь, как я к этому ко всему отношусь, — недовольно заявила Лира. — Конечно же нет! Мы с ним хорошие приятели, вот и всё. Просто я подумала, что не будет ничего плохого, если я с ним потанцую. Выходит, зря…
— Не-не-не, всё, я молчу, прости! Ничего подобного, это хорошо. Танцевать можно с друзьями и с приятелями, конечно-конечно! — примирительно затрясла она гривой. — И да, кстати, ты хорошо танцуешь! Судя по всему, мои уроки не прошли зря.
— Ты хорошая учительница, ага, — подтвердила Лира.
Винс довольно кивнула, собираясь куда-то упрыгать, но явно передумала о последнем.
— А, постой, пойдем мы тебя у твоей мамы отпросим еще на один день! — решительно заявила она.
— Винс, не стоит. Они не согласится, зато и сама расстроится, и мне настроение испортит, — покачала головой Лира.
— Не-не-не, стоит-стоит! У неё хорошее настроение, она вон, смеется постоянно, а поэтому тут самое время. Просто ты всё равно не уйдешь утром. Будет лучше, если она будет знать об этом заранее.
— Да не отпустит она, говорю тебе! — раздраженно отреагировала на эту безграничную уверенность аквамариновая кобылка.
-Ну конечно! Слушай, я уже четверых отпросила, а поэтому и твою уболтаем — не менее решительно продолжала гнуть своё Винс. — Ты лучше скажи: она про алкоголь знает?
Лира кивнула. Впрочем, белую единорожку это нисколько не остановило. Она просто схватила подругу за шею и отбуксировала к Лоре, которая, позевывав, уже намеривалась потихоньку собирать домой.
— Миссис Хартстрингс, разрешите поговорить с вами? — вежливо начала она.
Пегасиха с интересом посмотрела на единорожку. Она всегда была в теплых отношениях с подругой дочери, хотя и знала, во что она порой втягивала дочь.
— Да, Винс, слушаю тебя, — улыбнулась она.
— Дело в том, что мне стало известно, что Лире приказано вернуться домой утром, но это слегка не укладывается в рамки подготовленной мною культурно-развлекательной программы, — осторожно, но решительно начала та. — И поэтому я хотела бы отпросить её еще на один день.
— На день!? — удивленно воскликнула Лора. — Прости, но эта идея вызывает у меня отторжение. Какая может быть культурная программа, если она не укладывается в двенадцать часов?
— Я могу перечислить или даже составить список! Вы же знаете, выпускной, всё такое…
— О да, я знаю! — фыркнула Лора. — Вот именно поэтому и не хочу, чтобы моя дочь особо-то праздновала это событие.
— А, в этом плане! — улыбнулась Винс. — Хорошо, а тогда что вы скажете на то, что я готова взять всю ответственность за вашу дочь на себя?
Пегасиха явно заинтересовалась этим заявлением, потребовав расшифровки.
— Ну, я могу вам пообещать, что она явится не позднее третьего Июня шести ноль-ноль, причем в абсолютно трезвом состоянии, будучи абсолютно чистой, не пораненной, ну и вообще в приличном виде, — пояснила белая единорожка. — Еще я обязуюсь тщательно контролировать то, насколько много она пьёт и исключить возможность тотального опьянения. Разумеется, беру ответственность за то, что она будет в доме, в тепле, в сытости, в безопасности. В случае нарушения данного обещания я готова разделить с ней её наказание. Или даже готова оговорить штрафные санкции за нарушение данного договора, вот!
Лира хмыкнула. Её подруга подбирала пусть не совсем приятные (если не сказать «позорные»), зато невероятно правильные слова. И они подействовали.
— Ну разве что под твоим присмотром, — с сомнением протянула Лора. — Ладно, я соглашусь, но в случае чего вы обе сделаете в доме генеральную уборку, включая и чистку бассейна, ясно вам!?
«Три этажа, более пятнадцати комнат, огромный бассейн, чердак, на который никто десятилетиями не залазил… блин, там на неделю работы!», вздохнула Лира. Тем не менее, и она, и её подруга согласно кивнули.
— Ну смотрите, что я еще могу сказать, — пожала плечами Лора, целуя в лоб выражающую благодарность дочь.
— Слушай, а оно тебе нужно? – поинтересовалась последняя у Винс, когда они отошли. — Моя мама, конечно, добрая, но вот если она так сказала, то так и будет. Охота тебе больно из-за кого-то другого так попадать?
— Ох, да брось, всё пройдет гладко! — ухмыльнулась она. — Я ведь прекрасно знаю, что ты прямого приказа не ослушаешься и придешь ничуть не позже шести, да и алкоголь тебя так просто не увлечет, чтобы ты упилась до потери пульса. В случае чего у меня есть отличная практика по применению отрезвляющего заклинания, а так же тяжелое копыто, чтобы тебя пинками гнать до дома в намеченный час.
— Допустим. Ладно, и когда всё это начнется? — поинтересовалась Лира.
Винс уклончиво ответила «увидим», быстро выцепляя из толпы другого одноклассника. «Кажется, в случае неудачного хода вечеринки ей придется стать квалифицированной уборщицей» — с улыбкой прикинула аквамариновая единорожка.
— Итак, дорогие друзья, это наш дом на ближайшие тридцать часов, — объявила Винс. — Здесь есть всё необходимое для веселья и жизни. Спать, к сожалению, придется либо по два пони на место, либо частично на полу. Еды навалом, питья тоже. Вина не так-то уж и много, сразу предупреждаю, поэтому пьём лишь централизованно и не так уж и часто. Ведем себя хорошо, не кричим, ничего не ломаем, не буяним. Так уж вышло, что я теперь ответственна за половину из вас, а так же за весь этот дом, а поэтому всем беспрекословно подчиняться моему слову. За плохое поведение буду бить по загривку. Вопросы?
— КАК!? — почти хором выкрикнул класс.
Белая кобылка довольно осмотрела пораженные роскошью дома физиономии друзей. Она ожидала именно такой реакции.
— В карты выиграла, как еще, — хихикнула она. — И да, здесь есть бассейн в подвале, а так же сауна, душевые, ну и конечно комнатка для отдыха, а поэтому именно в подвале я предлагаю и обустроиться. В комнатке будет немножко тесновато, но, в принципе, рядом с бассейном, да и красиво там до невозможности.
Пони радостной гурьбой двинулись туда, но их остановило разумное предложение для начала обустроиться в комнатах и просто раздеться, дабы не испортить дорогие вещи. Правда, сначала требовалось решить, как это сделать.
— Итак, господа, жилых комнат пять, в них всего семь кроватей. Нас четырнадцать, — вслух рассуждала Винс. — В принципе, логично было бы дать возможность устроиться на кроватях девочкам, но нас всё равно десять, а, кроме того, я уже вижу недовольные лица жеребцов. Кровати в большинстве своём одноместные, поэтому по два пони на кровать будет очень неудобно. Есть еще три матраца, кстати, ну и, конечно, на всех куча одеял и подушек. Как будем решать, кто как спит?
— По заслугам? — предложила Лира.
— Это как?
— Ну как-как, очень просто! — улыбнулась она. — Винс у нас организатор, а поэтому её кандидатура на самую широкую и удобную кровать даже не оспаривается. Я, если найдутся желающие, возьму на себя сауну, а поэтому тоже достойна спать в постельке. Кто-то, допустим, поможет мне, ну и так далее.
— Идея хорошая, да, но это три будет три претендента, — задумчиво согласилась Винс. — Просто тут всё сделано так, что всё уже, в принципе, готово, а поэтому мне помогать особо-то и не придется, ну вот разве что кроме баньки.
— Ну дак давайте просто жребий раскидаем, вот и всё, — пожал плечами Воулди.
— Как-то слишком просто… но да а как еще? — улыбнулась Винс.
Через пять минут разочарованных вздохов и торжествующих улыбок все побрели по своим комнаткам (или остались в зале, если говорить о не самых удачливых) готовиться к бурному ночному веселью. Лира, разумеется, бесспорно заняла себе койко-место, бережно складывая на неё одежду и украшения, а затем вышла наружу, спускаясь вниз.
Её радостному взору предстал пусть далеко не настолько большой как у неё дома, но всё-таки немаленький бассейн, а так же размером в две стандартные огромная парилка. Причем, как заметила любопытная единорожка, парилка была самая настоящая, на печке и камешках, причем из-за размеров комнатки и сама печь была просто громадной, пусть и была встроена в стену. Лежащие же на ней в специальном отсеке камни были еще совсем-совсем теплыми. Рядом лежали и парочка веников, а так же прямо в бане был кран с холодной и горячей водой, что, безусловно, радовало.
В другой комнате была беседка, причем беседка опять-таки впечатляющих масштабов. Несмотря на то, что пришлось вынести оттуда диванчики, она всё-таки была достаточно просторной для четырнадцати единорогов.
— И какие у нас планы? — поинтересовался красный единорог, когда все были в сборе.
— А планы очень простые. Все сейчас сытые и бодрые, а поэтому самое время расслабиться, — улыбнулась Винс. — Иными словами, сейчас распиваем по бокалу вина, а затем отдыхаем в бассейне, парилке. Далее мы распиваем еще по бокальчику и уже начинаем веселиться более организованно, немножко поиграем, но бассейн всё так же будет открытым, да и парилка никуда не убежит, я думаю. С наступлением утра включается музыка, вытаскиваются карты, основные винные запасы, отключается мозг, ну и привет безумному веселью безбашенных выпускников.
Все одобрили эти планы. Примерно через десять минут в воздух взмыли двенадцать бокалов (разумеется, пьющими (даже чуть-чуть) были не все), наполненные легким виноградным вином. Прозвучал тост «за выпускной». Веселье началось.
— Как у тебя это получается-то а!? — простонала нежно-розовая единорожка.
— Меня этому с детства мама учила. По её уверениям, баня — это лучший способ расположить к себе другого пони, — улыбнулась Лира. — В принципе, исходя из того, что её услугами банщицы при малейшей возможности пользуются абсолютно все, кому не лень, то, наверное, так оно и есть.
— И Селестия? — с интересом поинтересовалась Винс, сидящая рядом. — Я слышала, она часто к твоей маме заходит.
— Да, она любит решать вопросы не в кабинете за столом и не в тронном зале, а вот так же развалившись на деревянной лавке, — вновь улыбнулась банщица, не отвлекаясь от дела. — Причем находиться с ними в одной парилке вообще не возможно: Принцесса при такой температуре парится, что даже моей маме сложно веником махать.
Лира с улыбкой посмотрела на свою работу, которая заключалась в том, что и до того розовая поняшка еще больше порозовела. Она умела парить и делала это профессионально. Разумеется, нравилось всем и желающих было более чем достаточно. Вернее, к очередь выстроились абсолютно все тринадцать одноклассников.
— Хватит, наверное, да?
— А еще можно!? – едва ли не жалобно попросила Никки, которой явно не хотелось уходить.
— Очередь! — требовательно напомнила Винс. — Поднимайся давай, тут все хотят, не ты одна.
Подстегиваемая требовательным фырканьем, выпаренная единорожка со вздохом проследовала в бассейн. Её место мигом заняла белая Винс.
— Если честно, мне это уже начинает надоедать, — призналась Лира. — Я, конечно, понимаю, что всем приятно, но уже почти час прошел, тут достаточно жарко, да и рог уже болит веником-то махать.
-Ну давай этот-то кружочек уж добей, пожалуйста! — протянул Билли. — Тебя все потом на спине катать будут.
— Кружочек… это еще шестерых то есть, да? — устало прикинула Лира.
Ей ответили кивками. «Ладно, обламывать оставшихся действительно неудобно» — решила она.
— Ладно, но только принесите мне кто-нибудь попить немножко. Сока, холодного, апельсинового, — вздохнула единорожка.
Её просьбу исполнили достаточно быстро. Промокнувши потеющий лоб полотенцем, Лира приняла обрабатывать очередную претендентку. Винс, разумеется, не раз была у неё, а поэтому банщица уже знала её предпочтения, невероятно нежно, практически поглаживая, относясь к спине и бедрам, зато едва ли не со всей дури хлеща по копытам и шеи. Винс кряхтела, постанывала и даже ойкала, но всё равно получала удовольствие. Как она сама объясняла, у неё затекали и ноги, и шея, а после ударов вениками это затекание проходило само собой, причем проходило с приятным покалыванием, но бить требовалось сильно, до боли.
— Хватит с тебя, — решительно заявила Лира.
— А можно еще чуть-чуть!? — едва ли не жалобно протянула Винс.
— Вот когда Никки так спросила, ты её прогнала! — хихикнула аквамариновая единорожка. — Иди давай отсюдова, не ты последняя, а у меня уже силы на исходе.
— Пожа-а-а-а-а-алуйста!
— Да ради Селестии! — улыбнулась единорожка.
Ярко вспыхнув рогов, она приложила все усилия, чтобы обрушить очередной удар. Впрочем, не на копыта и не на шею. Вся парилка взорвалась смехом, когда белая единорожка, оглушительно взвизгнув, вскочила с места.
— Можно было и словами сказать, — с укором заявила она, потирая круп.
— Уже говорила. Ты не послушалась, за что и получила, — показала ей язык Лира. — Ложитесь следующий, кто там.
Следующим был Скраппи. Этого момента единорожка определенно побаивалась. Всю жизнь враждовали, мало ли как он сейчас себя поведет, а нарушать идиллию праздника ох как не хотелось…
— Какие-нибудь пожелания, предпочтения? — вздохнула она, будучи практически уверенной, что нарывается на шутку, причем очень хорошо, если не на пошлую шутку.
— Предпочтений нет, просто хочу словить кайф, — беззаботно отозвался жеребец.
“Вау, а это что-то новенькое!” — подумала Лира, прежде чем с улыбкой уверенно и старательно заработать вениками, совсем лишь немного жалея об отсутствии колких веников из крапивы. Для неё было всё равно, в каких они были отношениях. Плохо кого-то парить было примерно так же, как и плохо играть на инструменте – это задевало в первую очередь мастера, а не того, кому ты играешь. Тем более, что пару бокалов вина сделали её самым добрым созданием на свете.
— У-ух, покатай меня, большая черепаха! Эй, ну ты чего так рано сдулся!?
Лира хохотала не переставая. Кажется, сейчас её могло рассмешить что угодно. И уж тем более то, что её покатал на спине сам Скраппи. Не по доброй воле, конечно: он проигрался в карты. Впрочем, от этого эта маленькая шалость стала лишь еще более приятной.
— Какая ты тяжелая, блин! — тяжело выдохнул он, пытаясь привести дыхание в норму.
— Это ты дохляк! — Лира не удержалась, чтобы не показать ему язык.
Она была на вершине блаженства. Она была в центре компании, вся во внимании, но совершенно не тяготилась этим. Казалось, сейчас ей было всё по плечу. В том числе и без опаски принять участие в новой раздаче.
— Что-то давно у нас вина не было, а, Винс? — хихикнула Никки.
Её поддержали одобряющим мычанием.
— А мне кажется, что здесь уже давно всем хватит – улыбнулась Винс, указывая на вконец развеселившуюся «наездницу».
-О-ох, да брось, я совсем-совсем еще трезвая!
-Да, Лира, вот ты тут определенно самая-самая трезвая! – засмеялась белая единорожка.
Её смех поддержали прочие одноклассники. Лира озадаченно посмотрелась в зеркало, пытаясь понять, почему это её это вдруг посчитали самой пьяной. Ну да, есть лёгкий румянец на щеках, но это же даже здорово! В целом, единорожка действительно не верила, что она пьяная. То, что в зеркале она почему-то узрела сразу два своих отражения, её ничуть не беспокоило.
Так или иначе, всем желающим телекинезом поставили на стол по бокалу. Винс, конечно, хотела соблюсти для всех меру, но она и сама была навеселе, да и у всех был еще целый день, вечер и ночь, чтобы протрезветь, а с её-то заклинанием хватит и часа. В общем, всё будет великолепно.
— Лира, поставь бутылку! Не сейчас. Потом! Фу-фу-фу!
Аквамариновая единорожка виновато заерзала, пока Винс отбирала у неё бутылку вина.
— Слушай, ну мы же оговаривали этот момент! — недовольно заявила она. — Пить строго централизовано, по моей команде. Чего ты как маленькая крадешь бутылку и уходишь в другую комнату?
— Как маленькая? –—хихикнула кобылка. — О, ну будучи маленькой я бы такие бутылки точно не… крала?!
Лиру как током ударило.
— Постойте, почему это я крала!? — удивленно поинтересовалась она. — Их там еще о-го-го сколько много. Если разделить их даже на всех (а пили уже далеко не все), то получится по… несколько на каждого. А я взяла всего одну!
— Они не твои. Я лишь угощаю тебя, а поэтому не смей больше брать без спроса, ясно тебе?
— А ты чего такая строгая? — расстроилась единорожка. — Я же никому не во вред.
— Себе во вред, глупенькая,— хихикнула Винс. — Тебя с одной бутылки залпом гарантировано унесет в далекие края, причем унесет так, что никакое заклинание не поможет.
— О-ох, да брось, всё будет отлично! — рассмеялась единорожка. — Я могу сейчас выпить хоть сколько, поверь! Я себя чувствую превосходно! Дай мне, пожалуйста, бутылку.
Белая единорожка хлопнула себя по мордочке, стараясь сохранять самообладание.
— Да ну почему!? Хочу-хочу-хочу! — капризно взвизгнула Лира.
Винс горько вздохнула. Её начинала здорово тяготить необходимость нянькой бегать за четырьмя пьяными единорогами, тогда как и остальным требовалось уделять хоть какое-то внимание, да и самой Винс хотелось повеселиться.
— По-хорошему ты не понимаешь, да? — задумчиво произнесла она. —Ладно, я тогда уберу все бутылки под замок, а если ты, подруга, попробуешь к ним добраться, то я… на тебя обижусь!
— Обидишься?! — расстроено протянула Лира. — Не надо на меня обижаться, я буду хорошей и больше не буду брать вино без спроса, вот.
Впрочем, прежде чем Винс успела что-либо сказать, аквамариновая единорожка резко сорвалась с места, на бегу выхватывая у подруги бутылку. Ей показалось, что поиграть в догонялки будет превосходной идеей. По крайней мере, ей было дико смешно и весело. Еще веселее было с разбегу прыгнуть в бассейн, едва не пришибив своим весом какую-то неудачно там плавающую единорожку. А вот чувствовать, что тебя за хвост поймали телекинезом и тащат из бассейна, было не так-то уж и весело.
— Эй, отпусти, противная, дай поплавать! — капризно протянула единорожка.
Вот только ей никто не ответил, а натягивать хвост сопротивлением было больно, поэтому Лире ничего не оставалось, кроме как со вздохом вылезти из воды.
— Слушай, как ты мне надоела уже, а! — едва не зарычала Винс.
— Я лишь хотела поиграть, честно , — виновато потупила взор единорожка.
Ей даже в затуманенный алкоголем мозг пришла ясная мысль, что она действительно открыто задолбала Винс.
— Прости меня, я не с целью позлить тебя это делаю, — продолжила она заискивающим тоном. — Просто мне почему-то до невозможности весело, ну вот я и веселюсь.
— Веди себя прилично! Не хватай бутылки! Не создавай опасностей для здоровья ни себе, ни другим! Не бегай по лестницам! — строго отчитывала ей белая пони.
Лира заискивающе закивала, покорно ложась животом на пол. Ей и вправду стало стыдно за своё поведение.
— Обещаешь!?
— Я постараюсь. Хватит, не ругайся. Мы же подруги, — мягко попросила она Винс.
Организаторша фыркнула, возвращаясь в комнатку для отдыха. Лира мигом вновь повеселела. И, конечно же, ей вновь захотелось поплавать. Тем более, что… оп-па!
Лира громко застонала, просыпаясь поздней ночью. Ей потребовалось несколько минут, чтобы понять, где она находится. Затем еще несколько минут, чтобы понять, почему у неё так трещит голова. И еще несколько минут, чтобы попытаться вспомнить, при каких обстоятельствах она уснула. К слову сказать, последнее у неё так и не получилось сделать.
— Проснулась? С добрым утром! — фыркнул кто-то.
— С каким на*YAY* добрым!? — простонала единорожка. — Голова… черт…
Она только и могла, что свернуться калачиком, держась за трещащую черепушку.
— Ляг нормально на спину, я тебе помогу.
На этот раз единорожка узнала голос Винс. С огромным трудом она всё-таки заставила своё тело подчиниться, будучи практически уверенной, что её хотят вылечить магией. Во всяком случае попробовать. И, конечно же, она не ошиблась.
— Что последнее помнишь? — поинтересовалась белая кобылка, ярко светя рогом.
— Ну… я плавала в бассейне, а потом вдруг ударилась копытом обо что-то… а дальше я уже здесь, вот, — осторожно призналась Лира.
— Ага! А знаешь почему?
— Не помню….
— Это была бутылка, которую я всё-таки забыла у тебя отнять, — фыркнула Винс. — Ну ты ударилась, достала её, ну и быстренько опустошила.
«Ой-ой-ой», только и смогла выдать аквамариновая единорожка. Её головная боль постепенно сводилась на нет. К тому же, она определенно больше не была пьяной.
— И я…дебоширила, да? – робко поинтересовалась она.
— Да ты знаешь, ты попробовала, но тебя быстро вырубило, — хихикнула Винс.
— Ох блин… стыдно-то как… а я маме обещала, что не напьюсь, — вздохнула Лира. — А напилась до потери сознания. Вот и как это называется?
— Я бы тебе сказала, но если начну, то я буду тебя материть, — призналась белая единорожка.
— Я тебе праздник испортила, да? — вконец расстроилась аквамариновая кобылка.
— Нет, не стоит говорить так радикально, но ближе к вечеру ты начала портить нервы, это да, — снисходительно улыбнулась Винс.
Лира прикрыла мордочку копытами, пытаясь скрыть ярко вспыхнувшие щеки. «Позор. Дочь министра культуры!» — простонала она про себя.
— Не переживай! — приободрила её белая кобылка. — Я на тебя не обижаюсь. В конце концов, ты всё-таки здорово отдохнула, не правда ли? Ну а напилась… ну что же, теперь ты знаешь, что много пить тебе ни в коем случае нельзя!
— Здорово отдохнула? Ну да, было невероятно весело. Как-то так легко, знаешь… — задумчиво улыбнулась Лира. — Прости меня, пожалуйста, а? Обещаю, если мы попробуем повторить такую вечеринку, то больше нормы я не выпью!
— Да простила уже, честно, — хихикнула Винс, отчего-то слегка покраснев. — Не без труда, но… мне, наверное, тоже нужно перед тобой извиниться. Просто я когда поняла, что ты напилась, я сильно расстроилась, разозлилась, ну и… *вздох*
Единорожка удивленно моргнула, пытаясь понять, о чем она говорит. Понимание пришло сразу вслед за осознанием, что у неё отчего-то невероятно болит щека. Лира аж простонала, потирая её и удивляясь, что боль может приходить будто из ниоткуда.
— Я, кажется, поняла, о чем ты имеешь в виду! — поморщилась она. — Забавно, судя по тому, как сильно она у меня болит сейчас, я просто обязана должна была запомнить этот момент.
— Да не, ты тогда пьяная вдрызг была, — смущенно хихикнула Винс. — Тебя тогда можно было с крыши бросать, а ты бы ничего не почувствовала. А вот наутро да, оживают все мышцы, рецепторы, ну и возвращается чувство боли, которое жестко мстит за пьянку. Ты даже если бы себе все ноги переломала, то вспомнила бы об этом только утром, когда бы и начала корчиться от боли.
— Жуть. Нельзя пить много! — вздрогнула единорожка.
— Ага, напиши об этом Селестии, — вновь хихикнула Винс.
— Ага, сейчас! Не, об этом я никому не расскажу. И ты, пожалуйста, тоже.
Белая единорожка с улыбкой кивнула. Лире осталось лишь вздохнуть и спокойно лежать, ожидая полного выздоровления, надеясь на то, что она успеет прибежать домой, ибо было уже почти шесть часов.
Лира стояла в центре малознакомого города и с беспокойством озиралась. Она была здесь в последний раз лет семь назад, причем находилась лишь пару недель. Всех её знаний было достаточно разве что для того, чтобы примерно помнить направление к своему дому. Ну ладно, это лишь проблема времени – Лира не боялась изучить новый город. Изучить же небольшой городок с населением чуть более тысячи пони она не боялась тем более.
Действительно проблемой являлось то, что она не могла просто поднять всех своих сумок. Неожиданно добра набралось очень много, хотя что там было на пять сумок, Лира понять не могла. Ну десяток книг, ну пару платьев, ну минимальное количество еды на первое время, ну лира вместе с солидной кипой партитур.. а нет, кажется все прекрасно понятно.
Лира неуверенно окликнула огромного красного жеребца с половинкой яблока на крупе.
— Простите, неудобно отвлекать, но не могли бы вы помочь мне донести мои сумки? Это недалеко.
— Агась.
Он подошел и спокойно закинул к себе на спину четыре сумки. Лира потихоньку пошла вперед, левитируя перед собой пятую, однако помощник забрал и её. Путь до дома занял всего несколько минут. Приезжая увидела перед собой знакомый двухэтажный домик, явно поменьше Кантрелотского, но тоже достаточно просторный. С волнением открыв дверь, она увидела стандартную планировку. Прихожая. Направо – кухня, налево – зал, наверху пару жилых комнат и все остальное. Однако была еще лестница вниз, но Лира ясно помнила, что бассейна тут нету.
Спутник аккуратно положил все сумки на пол и вышел из квартиры. На теплые слова приветствия он ответил лишь «агась». «Это видимо его коронная фраза.. или просто единственная», пронеслось в голове у музыкантши. Первым делом она спустилась по лестнице.. и с восторгом вздохнула. Здесь располагался новенький банный комплекс. Все по чину: был и бассейн (примерно 5х5 метров), и парилка с сухим паром, и несколько душевых кабинок, и своя комнатка со столиком и кожаным диваном.… А главной радостью было то, что все это просто дышало свежестью – подвал был закончен буквально месяц назад. Лира была не способна проторчать в воде половину дня, как делала это её мать, но тем не менее такому повороту событий обрадовалась.
Следующим сюрпризом было то, что и весь остальной дом также не разваливался от недостатка внимания. Его ремонт был не просто новым, он был окончательно закончен буквально вчера. Стены были разрисованы фигурным узором, по чистейшему новейшему полу было приятно ходить, окна были прозрачными не меньше воздуха. Жить в таком доме должно было быть приятным занятием. Лира поднялась наверх в теперь уже свою комнату, и узрела картину немногим хуже. Единственное, ей не нравилась слишком мягкая кровать, на которой будет невозможно просто сидеть, ну да ладно, это уже мелочные придирки. В общем, Лире её новый дом безусловно понравился.
Что было еще приятно, дак это то, что подарком за хорошее окончание школы стал именно он. Разумеется, речь шла не о просто разрешении жить там, а о тотальном владении жилищем. Единственное условие: она не может его продать или снести. Разумеется, подарок был дорогой и безумно приятный, пусть единорожка и не собиралась жить в этом городе дольше, чем это нужно.
Впрочем, ей всё-таки было невероятно досадно от того, что её едва ли не выгнали из дома, хлопнув дверью перед носом. Она уже смерилась с тем, что ей придется пожить год в этом доме, но она никак не ожидала, что её заставят переехать уже на третий день после окончания школы.
Еще больше обижало то, что в её седельных сумках было лишь две сотни бит и новые поступления ожидались лишь в качестве награды за «безупречное поведение», причем последний термин ей так и не истолковали. Сказать, что Лира не хотела бежать работать значит ничего не сказать. Разумеется, работать она хотела слабо, и в последнюю очередь она хотела работать черт знает кем, а ведь ей не помогли даже в трудоустройстве.
Нельзя сказать, что единорожка была сильно избалованной и не могла бы прожить на обычную зарплату, нет. Пожалуй, единственной дорогой привычкой являлось в ужасающих количествах поглощать кофе, который был достаточно дорогим напитком, но вот именно кофе ей обещала подвозить мама. Скорее, она просто любила деньги, насколько бы ни было это цинично.
Нет, она легко могла расставаться с ними, что-то покупая или приобретая, или даже просто проиграть все карманные деньги в покер за несколько часов. Другое дело, что её невероятно коробило, когда она НЕ МОГЛА что-то купить или проиграть их. И еще она не выносила когда у неё пытались отнять или недодать то, что принадлежит ей. Жадность? Пожалуй да, она была жадной.
К сожалению, никаким горем делу помочь было нельзя. Пожалев себя с полчасика, Лира решительно направилась к выходу, желая освежить в памяти карту города и найти то, где можно что-нибудь купить, куда можно сходить погулять, ну и так далее.
На проверку все её планы с треском разрушились, когда она учуяла запах выпечки. Этот невероятно привлекательный запах исходил из большого розового дома. Не зайти в этот «Сахарный уголок», а именно так он назывался, было просто неправильно.
На проверку это оказалась достаточно крупная кафе-кандитерская с безумно сильным запахом вкусной еды. Хотела ли есть Лира до этого – это было не важно. Настолько вкусный запах соблазнил бы любого!
Она решительно подошла к прилавку и отдала заказ упитанной земной пони. Присев за свободным столиком, она принялась истекать слюнями, дожидаясь своего кексика с чашечкой кофе. «Кошмар, они специально такой сильный запах в помещении делают?», мысленно простонала Лира. Практически через несколько минут она увидела официантку… и распрощалась со своим кофе. Дело в том, что та передвигалась высокими прыжками, неся поднос у себя на носу. Каков был шанс не расплескать все кофе, когда поднос так и прыгал из стороны в сторону?
Каким бы он ни был, но и чашка, и кофе в этой чашке остались в целости и сохранности. Лира удивленно моргнула и вскинула взгляд на официантку-фокусницу. Это была полностью розовая пони с разными оттенками, смотрящая на неё точно таким же удивленным взглядом, будто это Лира сейчас вельветы с подносом на носу вытанцовывала.
— Ты – новенькая! Ты приехала несколько часов назад! Ты поселилась в доме напротив, и ты — Лира Хартстрингс! — внезапно выпалила розовая.
Лире осталось лишь повторно удивленно моргнуть и кивнуть.
— А откуда вы знаете мое имя? — озадаченно произнесла она.
-О, это совсем несложно. Строители, которые ремонтировали дом напротив, поведали мне, что этот дом принадлежит семье Хартстрингс, ну и я была уверена, что в него кто-то должен на днях заехать. Так как сейчас самое начало лета, то это вполне мог быть подросток, закончивший школу. Ну а узнать, что среди Хатстрингсов ты единственная подходящая на эту роль было совсем несложно – она безостановочно прыгала вокруг Лиры, не давая той собраться с мыслями.
— -Да, совсем как нефиг делать… Можно еще вопрос—а зачем?
— Как зачем, глупенькая! Я должна знать в лицо каждого пони в этом городе, потому что если я бужу знать каждого пони в этом городе, то мне будет легче вызывать у всех улыбки! И да, меня зовут Пинки Пай, и я очень люблю устраивать вечеринки, и…
Лира озадаченно посмотрела на то место, где секунды назад стояла пони. Кажется, она куда-то убежала, но каким образом она сделала это столь незаметно? «Какая-то она странная… интересно, здесь все такие?», с улыбкой размышляла Лира, поедая кекс. Последний, кстати, был очень даже неплохой, уж не говоря о кофе. Лира могла пить абсолютно любое пойло, если оно имело вкус, хотя бы отдаленно напоминающее кофе, но хороший напиток от плохого отличала очень четко. Дак вот – этот кофе был сварен совсем недавно, причем сварен из отборных зерен, явно не дешевых.
В Кантрелоте была абсолютно иная ситуация. Были рестораны с их дорогими блюдами, изысканной пищей и отличном сервисом, да, но вот именно кафешки выглядели дешевыми забегаловками с абсолютно невкусной едой, самым дешевым кофе и грубящей толстухой за барной стойкой. Это же кафе рестораном не являлось, но пища здесь была что надо. А цены… ну тут отдельный разговор – исходя из цен более-менее годного кафе напротив её дома, Лира ожидала отдать за ужин не менее пятнадцати монет, тогда как на деле еда стоила всего пять. Жизнь в небольшом городке теперь казалась много дешевле, чем жизнь в Кантрелоте…
— …и я просто обязана провести вечеринку «добро пожаловать в Понивилль» в твою честь!
Лира шарахнулась от резкого вторжения в её мысль громких и быстрых звуков. Врезавшись в стену позади себя, она отыскала источник этих звуков. Источникам была Пинки — она уходила больше чем на десять минут, но вернувшись, продолжила разговор с этого же места, с той же интонацией. Лира смущенно кашлянула.
— Можно на «ты»? — Пинки весело закивала. —Я не люблю шумные вечеринки с множеством пони, причем с теми, которых я даже не знаю. У меня тут абсолютно нет знакомых.
Лира взглянула на поникшую розовую пони и быстро добавила:
— Уже кроме тебя, конечно.
— Ну дак такие вечеринки и создаются специально для того, чтобы завести новых друзей в новом городе! — отказывали в проведении таких вечеринок, судя по всему, совсем немногие.
— Нет, прости, но мне это не требуется, — Лира покачала головой.
Пинки пожала плечами и радостно (из-за отказа она расстроилась, но уже через секунду сменила настрой) упорхнула за стойку, где её нетерпеливо дожидалась кремовая земная пони с сине-розовой гривой. «Интересно, крашеная или нет?» — гадала аквамариновая единорожка с двухцветной гривой – её род очень родился белыми прядями волос, и эта гордость передавалась по наследству. Как, видимо, и ревность к другим пони с двухцветной гривой, хотя таких было едва ли меньше чем половина.
— Извини, а можно мне вот тот кекс, который чуточку выше? — её голос был с легким причудливым оттенком.
Пинки с улыбкой заменила заказ, и та уже собралась уходить, однако неожиданно подошла к Лире, с недоверием смотря на неё в упор.
—Лира? Да , точно, это ты! Рада тебя видеть после стольких лет, — незнакомка улыбнулась во всю ширь рта.
— Мы знакомы? — озадаченно поинтересовалась аквамариновая единорожка.
— Разумеется. Вспомни — лет семь назад ты приезжала в этот городок. Мы познакомились благодаря одному очень запоминающемуся событию, потом подружились, — пони хитро улыбалась, но явно куда-то спешила. — Ладно, мне нужно бежать. Надеюсь встретить тебя еще раз и вновь подружиться. До скорого!
Она торопливо вышла из кафе. Пинки уже была рядом, укоризненно глядя в упор на затерявшуюся в воспоминаниях музыкантшу.
— Ну вот, а ты говорила, что никого тут не знаешь, а оказывается с Бон-Бон дружила, и... да что ты меня так пугаешься! — Пинки залилась громким смехом, глядя на вновь шарахнувшуюся единорожку.
— Ушла в воспоминания с головой, — призналась та. — Пытаюсь вспомнить, при каких таких «запоминающихся событиях» я с ней познакомилась. Я вообще не помню, чтобы я тогда… а! Нет, помню!
Розовая пони заинтересованно глядела на прямо-таки засветившуюся от счастья Лиру.
— Я когда сюда в последний раз приезжала, я её тогда тоже увидела и почему-то решила спросить у неё, не красит ли она свою гриву, — вспоминала та. — То ли я у неё это резковато спросила, то ли она сама резковата, но мне тогда сразу по уху прилетело. Она явно меня постарше будет, но я тогда ей в качестве сдачи звуковым ударом съездила и бежать быстрее. Убежала, но когда вышла назавтра, то она уже меня поджидала. Впрочем, бить она меня не стала. Наоборот, извинилась, предложила вместе погулять. Не скажу, чтобы мы тогда подружились, но всё лето вместе гуляли.
— Ну вот, у тебя тут уже есть один друг! Нет, два, потому что я дружу со всеми! Будешь моей подругой!? — заулыбалась Пинки.
Лире не оставалось ничего иного, кроме как кивнуть.
Лира, не скрывая раздражения, зарычала на очередную пачку документов, которые ей требовалось переписать. Зачем? А просто так, мало ли кому-нибудь когда-нибудь захочется их прочесть, а оригиналы уже давно развалятся от старости. Правда вот кому и когда захочется почитать отчет о израсходовании средств о строительстве школы, которую построили тридцать лет назад, единорожка откровенно не понимала.
Она печально глянула на календарь, висевший на стене. Прошло уже чуть больше месяца с того момента, как она приехала в этот городок. И что произошло за этот месяц? Ей исполнилось восемнадцать, был еще один веселый праздник (правда, на этот раз обошлось без алкоголя вовсе), но это осталось в Кантрелоте. А что же было здесь, в Понивилле, в её новом доме?
Во-первых, Лира за месяц привела свой новенький дом в состояние полнейшего хлева и поэтому никакие расписные стены её уже не радовали. Она в буквальном смысле ни разу в жизни не вымыла за собой тарелку, не мыла пол, убиралась в своей комнате лишь для виду. Разумеется, не хотелось ей этого делать и сейчас. Но ей не нравилось банально есть из грязных тарелок, а поэтому ей требовалось пересилить себя. И ей это не нравилось.
Во-вторых, устраиваясь секретарем в ратушу, она надеялась на что-то более интересное. На практике же её буквально завалили монотонной бумажной работой, от которой она взвыла уже на второй день. Единственное, что сдерживало её от того, чтобы сменить профессию дак это то, что выбора в небольшом городке особо-то и не было. Нет, конечно, она могла поработать еще санитаркой в больнице, помогать на яблочной ферме с уборкой урожая, но это ей нравилось еще меньше.
В-третьих, привыкнув к весьма своевольной жизни, она уже через неделю на стены полезла от необходимости вставать в семь утра и возвращаться домой лишь только в шесть, проводя весь день в монотонном и абсолютно неинтересном труде. Нет, разумеется, и в школе порой приходилось нелегко, но там она со спокойной душой позволяла себе кое-что проспать, где-то прогулять, что-то не сделать. Иногда, конечно, её заставляли часами отсиживать после уроков и практически каждый день стыдили и ругали, но это всё-таки было позволительно, возможно, пусть и не желательно. Проспав же (причем даже не специально, а случайно) один раз на два часа, Лира лишилась премии, двух премиальных выходных, а в дополнение ко всему её еще и заставили месяц работать два часа сверхурочно. За эти два часа платили, причем неплохо платили, но для ленивой единорожки это было невероятно строгим наказанием. Иначе говоря, о том, чтобы сделать себе жизнь попроще теми методами, за которые ей сделают а-та-та, она и думать забыла.
В-четвертых, она всё-таки скучала по материнскому дому, по Октавии, Винс, маме, с которыми она теперь была вынуждена видеться лишь по воскресениям, просто по родному ей городу. Да, здесь было неплохо, но это место не было ей домом и вряд ли когда-нибудь бы могло им стать.
Всё в купе приводило к тому, что Лира едва ли не сломалась. Она просто осунулась, скисла, потеряла свойственную ей улыбку, начала едва ли не кидаться на пони. Она, наверное, могла бы когда-нибудь привыкнуть к новому порядку вещей, но ей было сложно. И, пожалуй, грустно от того, что привыкать к подобному ей не особо-то и хотелось. А надо!
Было ли что в новой жизни хорошего? Да, пожалуй всё-таки было. Живя одна, в своём доме, она ощущала себя хозяйкой. Ей никто никогда не напоминал, никто не указывал, как требовалось сделать то, как требовалось сделать это. Она была предоставлена самой себе. Это касалось и того, что она могла спать где она сама этого хочет, и того, что она могла хоть всю ночь гулять с Бон-Бон. И, разумеется, единорожке безумно нравилось, что она делать всякие разные глупости, абсолютно не боясь того, что кто-то над ней потом будет посмеиваться или ругаться. Допустим, она безо всякого стеснения училась петь, ей вполне позволялось прыгнуть в бассейн с разбега (что, разумеется, грозило травмами), париться так и тогда, как и когда ей этого хотелось.
И, конечно, Бон-Бон. Нельзя сказать, чтобы они подружились в момент, но они определенно подружились. Она стала всего третей подругой Лиры (за исключением Пинки, но ту единорожка всерьёз не рассматривала), но подругой хорошей, настоящей. Разумеется, она никогда не превзойдет Цезария (которого Лира была готова на спине катать), да и о Винс никто забывать не собирался, но это была именно дружба.
Они не просто гуляли или разговаривали. Лира могла спросить у неё всё что угодно, получая честный ответ. Та даже помогла ей убраться, когда Лира всё-таки решила, что было бы неплохой идеей прибраться в доме хотя бы перед приездом матери. Разумеется, Лира отвечала взаимностью.
Кроме того, им было весело друг с другом. Бон-Бон не была заурядной, скучной, сильно правильной. Она обладала хорошим логическим мышлением, что позволяло общаться с ней на любые темы, весьма забавным чувством юмора. Кроме того, по непонятным причинам до Лиры у неё практически не было друзей, а поэтому она отдавалась своей новой подруге полностью и без остатка. Нет, конечно, из-за её истории и чистой души у неё со всем городком были отличные отношения, да и по ночам она с хитрой мордочкой куда-то порой удалялась, но именно подруг у неё до этого момента не было. Или были, но кончились.
Была и другая причина, по которой Лиру тянуло к Бон-Бон. Дело в том, что в сравнении с её проблемами, все беды Лиры казались ей настолько ничтожными, что о них и думать не стоило. Бон-Бон уехала из дома будучи в совсем жеребячьем возрасте, просто не захотев в очередной раз глядеть на родителей-алкоголиков, которые наверняка захотят излить свою злобу на беззащитной кобылке. Она просто взяла и уехала, отправившись к своей бабушке в Понивилль.
Бабушка, конечно, сразу приютила свою едва знакомую внучку и постаралась одарить её любовью. По словам Бон-Бон, у неё едва ли это получилось, но кремовая пони всё равно была ей безумно благодарна и, пожалуй, была бы рада, если бы всё именно так и продолжалось. К сожалению, уже через год бабушки не стало по естественным причинам.
Малышке тогда едва стукнуло семь лет. Конечно, ей и раньше приходилось выживать, по сути дела, самой по себе, а поэтому с голоду она не пухла. Трудно, конечно, было, но в Понивилле много хороших и добрых пони, которые подкармливали её. Она отплачивала им взаимностью, помогая по мелочным поручениям типа «подай-принеси».
Когда пришла пора учиться, у Бон-Бон вроде бы и вовсе всё наладилось. У неё появились подруги, появилась учительница, которая тщательно оберегала маленькую кобылку от различного рода напастей и практически постоянно и очень сытно кормила её. Единственно, маленькая кобылка, научившись читать, писать и считать, моментально потеряла интерес к учебе, но она всё-таки училась через «не хочу», банально не желая расстраивать наставницу.
А вот дальше младшей школы её образование не пошло. Бон-Бон просто топнула копытцем и помотала головой даже тогда, когда её попытались за хвост отбуксировать в новый класс. В принципе, пони не теряла времени зря и не бездельничала, а поэтому ей это маленькое упущение прощалось.
Она моментально продолжила помогать другим пони уже на постоянной основе. Вам нужно помочь с покупками? Зовите Бон-Бон! На ферме у Эплов не хватает рабочих ног? Зовите Бон-Бон! В доме полнейший бардак? Зовите Бон-Бон! И, судя по всему, она работала таким образом и по сей день. Она особо не хвасталась, но Лира прекрасно видела, насколько яро она бросается помогать всем и каждому, а поэтому предполагала, что либо ей этот порядок вещей нравится, либо ей за труды воздается немаленькая денежка.
Скорее, кстати, именно первое. Пожалуй, аквамариновую единорожку притягивал к подруге этот шарм «работящей пони». Ей было приятно, что она освобождается так же не раньше семи-девяти вечера, так же вкалывает весь день. Отличия заключались лишь в том, что Бон-Бон никогда не ныла по этому поводу, наоборот, радуясь каждой возможности помочь. А значит и Лире становилось невероятно неудобно ныть из-за своей работы.
Пример для подражания? Да, пожалуй. Иными словами, Бон-Бон стала для Лиры некоторым воплощением её новой жизни. И эта грубоватая, резковатая и даже пошловатая пони невероятно точно воплощала эту жизнь.
Впрочем, это были лишь мысли. Сейчас Лира, уже начиная позевывать, готовилась к окончанию рабочего дня (включая эти ненавистные ей два часа). На практике же это сводилось к тому, что она за три минуты сложила все бумаги в стопку и банально уставилась на часы. Она прекрасно помнила, какой шум устроила Мэр, когда застукала другую работницу, уходящую с работы на три минутки пораньше, а поэтому решила потерпеть и подождать эти несчастные пять минут.
Спасибо Школе, просто сидеть и ждать её там научили прекрасно. Закрыв дверь, она заметно повеселела. Её бок грели заслуженно заработанные биты в достаточном для жизни и баловства конфетами количестве, а поэтому жизнь перестала ей казаться такой уж нехорошей штукой. Тем более, что послезавтра утром был величайший праздник Летнего Солнцестояния, а это означало ночные гулянки и целых два выходных. Хотя нет, четыре, ибо на этот раз Лира решила использовать отсыпные тогда, когда они еще у неё были. Более того, на этот раз в Понивилль приезжает Селестия, что давало возможность полюбоваться этим невероятным зрелищем, так сказать, с наиболее удобной точки обзора.
Тем более, что на лавке перед ратушей её неизменно ждала Бон-Бон.
— Мадам, доброго вечера! Как поработалось? Сколько заработалось? — с легким ехидством улыбнулась она.
— Привет-привет, в кои-то веки всё более-менее отлично! — улыбнулась ей в ответ Лира. — Какие планы?
— -Баня, бассейн!
Лира вздохнула. Она, конечно, любила это дело, но подруга просила об этом много чаще, чем ей бы этого хотелось.
-Опять? Не хочу ничего сказать, но…
— Слушай, ну это ты привыкшая, а я люблю! — отрезала кремовая пони. — Кроме того, тебе ведь наверняка требуется убраться в квартире, да?
Единорожка задумалась. В принципе, шансы на то, что Лора прилетит к ней на праздник невероятно высоки, ну а в доме действительно грязновато.
— Ладно, пойдем, — улыбнулась она. — А вообще, подобные разговоры требуется начинать с «пожалуйста», а не просто ставить перед фактом.
Бон-Бон лишь весело фыркнула, подразнив её лёгким шлепком хвоста по носу. Кремовая пони была явно не из тех, кто стремился быть вежливым, и Лира уже к этому давно привыкла, сравнивая свою новую подругу с Борчем и относясь к ней примерно таким же образом. В итоге, их отношения могли показаться достаточно грубыми и, пожалуй, так оно и было, но единорожку нисколько это не волновало. Бон-Бон была такой не из-за черствости или ядовитого язычка (хотя последний у неё всё-таки был еще каким ядовитым). Она просто была искренней, говоря то, что она думает. И Лира ценила в ней и это тоже.
— М, кстати, у тебя сегодня зарплата должна быть. Ты поэтому такая радостная? — поинтересовалась у единорожка подруга.
Та сдержанно кивнула.
— И как, много дали?
— Честно?! — вздохнула единорожка. — В целом, конечно, немало, но я готова половину назад вернуть за факт того, что мне дадут задания поинтереснее, нежели переписать, написать, отписать, записать… монотонная ерунда такая! Не хочу так! По-другому хочу!
— Ты не в том городе находишься, мадам, чтобы подобное хотеть, — пожала плечами Бон-Бон. — Здесь на все рабочие места километровая очередь. Твой листок бумаги с якобы высокими баллами за школу кое-что да значит, конечно, но далеко не все. Не удивлюсь, если ты даже при желании не найдешь работы получше, чем у тебя есть сейчас.
— Да знаю, поэтому и не возникаю больше, чем требуется для того, чтобы выразить недовольство сложившейся ситуацией, —кисло улыбнулась Лира. — Ладно, не важно. Завтра выходной, поеду домой съезжу, немного развеюсь.
—Надейся на чудо, — хмыкнула Бон-Бон. — Всё может стать лучше буквально в момент.
— Ага, ты хочешь сказать, что мне работа с луны свалится, да? — фыркнула единорожка.
— Не мне знать, мадам, не мне. Но возможно и такое, — пожала плечами кремовая пони.
Лира остановилась посмотреть на ночное светило. Тот же шар, тот же профиль кобылицы, непонятно кем и каким образом нарисованный. Те же загадки вокруг и самого светила, и этого профиля.
— Ну, если так, то ты у меня хоть поселиться в этой сауне сможешь, — улыбнулась Лира. — Хотя шансов на это…
Ох, Лира, не загадывай наперед. В твоей судьбе уже было несколько примеров, ясно показывающих, как всё может измениться уже через час. Неужели недостаточно?