Стэйблриджские хроники
Глава 18. Звезда с неба
Учёные Стэйблриджа отправляются в путь, чтобы засвидетельствовать важное астрономическое событие в окрестностях Эппллузы...
Скриптед Свитч всю дорогу нервно оглядывался. Даже когда оказался у самой границы леса, и Стэйблридж превратился в тёмное пятно на фоне чуть более светлых поля и неба. Единорогу всё казалось, что за ним следят, что его разоблачили и вот-вот явятся, чтобы схватить и воздать ему по заслугам. Примерно десять ночей назад, когда он и Ламия выбирались на ночную прогулку, Свитч постоянно слышал какой-то подозрительный шум. И даже испугался того, что это мог быть не только бегавший по научному центру древесный волк.
Из-за этой паники с волком ему тогда пришлось позвать змею, чтобы та приползла к самому окну его квартиры и после сопровождала его какое-то время. Обычно Ламия пряталась в ближайшем лесу, изредка через эвакуационный выход навещая единорога в его лаборатории – даже способность её чешуи преломлять свет, позволявшая огромному существу скрываться на виду у всех, не гарантировала полной незаметности.
В мысли почти готового удариться в панику единорога, занятые волками и прочими опасностями, вторгся чужой голос:
Юноша, ты забываешь, что в этих краях нет ничего страшнее и опаснее меня.
Свитч кивнул, полностью соглашаясь с этим утверждением. Причём он бы расширил масштаб «этих краёв» до Эквестрии в целом.
Ты уверен, что этот Рэдфилд передал сообщение? – спрашивал голос существа, раздвигавшего заросли и вминавшего в землю опавшую листву. Осознав, что качающиеся ветки всё равно выдают её присутствие, Ламия развеяла преломляющую завесу, решив сохранить запас внутренней магии для более важных дел.
«Он не рискнул бы ослушаться», – мысленно отвечал Скриптед Свитч. – «Мы доходчиво объяснили, что случится с его семьёй, если он не будет стараться… Кроме того, охрану на пропускном пункте он этой ночью убрал. Значит, наши требования выполняет».
Тебя интересует, почему наша встреча должна проходить в столь ранний час, – заявила Ламия. Это не было вопросом, так как ответ был ей очевиден.
«Вообще да», – начал Свитч, но собеседница грубо перебила его:
Сейчас самое подходящее время для наших планов, мальчик мой. Белое убожество ещё не проснулось. Синее убожество устало после ночного труда…
«Может, божество?»
Для тебя, может, и божество, – фыркнула Ламия. – А я знаю, кто они и откуда взялись. И как получили свою убогую магию… Поверь, они никогда не будут способны на то, что я сделаю сегодня.
Единорог и змея вышли на небольшую поляну, где деревья сиротливо обступили сухие останки своих старых сородичей, корни которых ушли глубоко в почву в напрасных поисках достаточного количества воды. Между высохшими стволами, утратившими листву, ночных путников ждала единорожка льдисто-голубого цвета. Увидев рептилию шокирующих размеров, она закономерно попятилась. Свитчу пришлось успокаивать её.
— Глейсерхит, не пугайтесь, – попросил он. – Эта тот самый друг, который мечтает помочь Союзу Академиков. Я упоминал её в письме.
— Эмм… – Единорожка всё ещё колебалась между вариантами «дать дёру» и «узнать побольше». – Могли бы намекнуть, что у вас есть такие друзья.
— Тогда бы вы, вероятнее всего, передумали приходить, – пояснил Свитч, – а нам очень нужна дополнительная магия. Мои силы, к сожалению, ограничены.
В голове единорога раздался уничижительный смешок: это Ламия с нехарактерной для змей прямолинейностью выразила своё отношение к «ограниченности сил» компаньона. Именно из-за слабой магии Свитча первая попытка выполнить данное единорогу обещание провалилась – его заклинания не смогли дать Ламии достаточной мощи. Поэтому они были сегодня здесь, и именно поэтому сегодня здесь была и эта единорожка – сил двух заклинателей должно было хватить.
— Магический эксперимент, который поможет отомстить Бикер? – припомнила строку письма Глейсерхит.
— Он самый, – подключилась к разговору рептилия, проползая между сухими стволами деревьев. При желании она могла бы поднять свою голову выше некоторых из них. – Если быть предельно честными, этот эксперимент даст нам предмет, который позволит завершить другой эксперимент. И вот тогда наступит эпоха истинной Гармонии.
Глейсерхит напряжённо следила, как змея ползает по широкому кругу вокруг неё, пока не обнаружила, что голова Ламии легла на кончик её хвоста, замкнув кольцо, препятствующее бегству. Глейсерхит нервно содрогнулась.
— Всё, что нам требуется – это много магии, – привлёк её внимание Свитч.
Чешуйчатое тело немного приподнялось, образуя арку, через которую он прошёл внутрь кольца.
— Использовав наши чары, Ламия сотворит заклинание, которое никогда прежде не видели в этих краях, – пояснил единорог. – Увы, без наших чар это чудо невозможно. Видите ли, у моей подруги есть некоторые проблемы с созданием собственной магии…
Об этом трепаться не обязательно, – предостерёг голос Ламии. Свитч признал её правоту и ограничился выжидающим взглядом. Глейсерхит наморщила нос. Как бы молодой единорог ни старался произвести впечатление великого злого гения, по множеству признаков было понятно, кто в этом дуэте играл первую скрипку, а кто пританцовывал под музыку.
— Какое заклинание вам требуется? – спросила она, отбрасывая мысли о том, что ступает на тропу, по которой здравомыслящий пони идти не стал бы.
— Любое мощное, – сказал Свитч, и тотчас же подкрепил слова демонстрацией. – Не бойтесь направить заклинание прямо на Ламию. Поверьте, вы не сможете причинить ей вред.
Ламия зафиксировала взгляд на потоках летящей к ней энергии. Слабая волна возмущения пробежала по чешуйкам у неё на спине. Магия единорога перестала следовать его воле и сплелась в непроглядно тёмный клубок, поднявшийся над сухими деревьями. Свитч вложил в заклинание весь имеющийся у него запас магии; когда сияние его рога угасло, он покачнулся и мотнул головой, борясь с головокружением.
Глейсерхит ещё раз взвесила все варианты. Обратной дороги, похоже, не было, возможности отказаться от участия она лишилась в момент, когда прочла письмо Свитча и решила, что ей представилась возможность досадить Бикер и одновременно принести пользу Союзу Академиков, который она так позорно подвела. Единорожка вступила в игру и бросила несильное заклинание, мгновенно притянутое клубящейся чёрной сферой и растворившееся в ней.
— Не скромничайте, сударыня! – требовательно попросила Ламия, словно могла насквозь видеть магические возможности каждого. Глейсерхит после секундного колебания сплела одно из самых мощных заклинаний, которые знала. Оно увеличила шар чёрной энергии более чем вдвое. Едва достигнув нужного Ламии размера, сфера, подчиняясь её приказу, ринулась вверх, в звёздное небо. Через считанные мгновения она пропала из вида, слившись с лежащей меж звёзд чернотой.
Над поляной повисла напряжённая тишина. Скриптед Свитч привалился к толстому древесному стволу, восстанавливая силы. Его спутница не сводила взгляда немигающих глаз со звёздного неба. Она была совершенно неподвижна, лишь по её спине то и дело прокатывались едва заметные волны чуть вздыбливающихся чешуек.
— И что? – через какое-то время спросила Глейсерхит, уставшая ждать и несколько разочарованная отсутствием видимого результата. – Мы уже победили?
— Я пытаюсь получить одну вещь. – Взгляд змеи по-прежнему был устремлён в небо. – Одну вещь не из этого мира.
Глейсерхит моргнула и нахмурилась.
— А что, есть какие-то другие миры? – недоверчиво спросила она.
Змея повернула к ней голову, и взгляд жёлтых глаз с вертикальными зрачками заставил пони с такой силой сжать зубы, что они захрустели.
— Есть очень много иных миров, – выдала змея, наполняя речь паузами, подсказывающими, что она цитирует чьё-то изречение. То, что она ответила голосом, не прибегая к мысленной речи или не передавая слова через Свитча, свидетельствовало, что она тратила всю свою магию на то, что пыталась сделать. – Когда-то они были собраны вместе, как семена одуванчика… Но однажды что-то произошло, какая-то катастрофа, и подобно семенам одуванчика под сильным ветром пушинки миров разлетелись на бесконечно далёкие расстояния. Однако они всё ещё проницаемы, и для кого-то даже достижимы…
— А могу я спросить, – после продолжительной паузы снова осмелилась заговорить Глейсерхит: – Кто ты такая?
— Нет, не можешь, – ответила Ламия, помолчав и попробовав раздвоенным языком ночной воздух. – Ответ на этот вопрос не предназначен для твоих ушей…
Скриптед Свитч повернул голову и бросил на кобылку извиняющийся взгляд. Он сам не раз пытался выведать у своей пугающей компаньонки о её прошлом, но каждый раз получал аналогичный ответ.
По телу змеи прошла заметная волна вздыбившихся чешуек. Словно в ответ на это высоко в небе раздался треск, как будто от разрываемой надвое тряпки. Глейсерхит и Свитч одновременно подняли головы: среди тихо мерцающих белых звёзд появилась новая. Она была неестественно большой и красной, слишком яркой для предрассветного неба и неприятно пульсирующей. По ушам пони ударил постепенно усиливающийся низкий гул.
— Заклинания мне, срочно! – потребовала Ламия. Свитч попытался сотворить что-то достойное, но сил для этого набрать попросту не успел. Глейсерхит бросила мощное заклятие, которое моментально было подхвачено невидимым веретеном, соткавшим из её магии чёрный прямоугольник, напоминавший подушку. «Подушка» тут же устремилась навстречу растущей красной точке. Пони не могли этого разглядеть и понять, но тёмная магия буквально схватила летящий объект и остановила его, погасив колоссальную скорость. Гул прекратился. После этого Ламия бережно спустила то, что было красной небесной точкой, вниз.
Окутанная магией звезда коснулась земли, и тёмное облако рассеялось, открыв взглядам змеи и пони чёрный камень неправильной формы с пульсирующими жёлтыми прожилками. Свитч бесстрашно подошёл ближе. Ему потребовалось немалое усилие, чтобы поддеть его копытом и перевернуть. Тёплый, озаряющий морды учёных пони мягким сиянием небесный гость был по-своему очарователен, выглядел одновременно беззащитным и несокрушимым.
— Это… Это что такое? – заворожённо произнесла Глейсерхит.
— Это решение проблемы источника магической энергии высокого уровня, – ничего не объяснив, ответил Свитч. Глейсерхит восхищённо вздохнула.
— Я думала, такое возможно только в легендах о Старсвирле…
— Правильно думала, – перебила её Ламия. – У Старсвирла я этому и научилась.
Свитч потряс головой. Змея довольно грубо отстранила его сознание от неких воспоминаний, которыми, очевидно, делиться не собиралась.
Я же говорила, что могу достать тебе звезду с неба, – раздался в голове единорога её полный самодовольства голос. – И я добыла…
Она замолчала и вскинула голову, словно что-то привлекло её внимание. Пони тоже завертели головами, почти сразу обнаружив в небе быстро уменьшающуюся в размерах жёлтую точку. Все трое следили за ней, пока она не превратилась в бело-жёлтый росчерк и не скрылась за верхушками далёких деревьев.
— Ещё одна? – спросила Глейсерхит.
— Что-то я не учла, – удивлённо произнесла Ламия. – Ладно, вторая звезда нам без надобности...
Она посмотрела на странный камень. Потом на Глейсерхит. Пони стало не по себе от её взгляда. Но это была лишь мысленная оценка.
— Помоги Свитчу перенести эту вещь в его лабораторию, – приказала змея. У Глейсерхит даже мысли не возникло возразить.
— Через эвакуационный туннель, – добавил Свитч. – Так незаметнее, и мы попадём сразу на цокольный этаж. – Глейсерхит кивнула.
Я вернусь чуть позже, – предупредила Ламия, петляя вокруг древесных стволов.
«Куда ты?», – машинально спросил Скриптед Свитч.
Ловить себе завтрак. Я голодна, – честно ответила змея. Голосу вторило лёгкое недовольное шипение, которым она встретила первые лучи показавшегося над лесом солнца.
* * *
Единорогам предстояло идти через коридор, единственным освещением которого были редкие, горящие вполнакала лампы под потолком и узкие, тянущиеся у самого пола люминесцентные полосы. Там, где они прерывались, находились двери. Скриптед Свитч и Глейсерхит знали, что таких дверей тут было шестнадцать. Шестнадцать лабораторий цокольного этажа, ключи от которых были только у работавших там пони. А Рэдфилд ещё и подсуетился, смешав график охраны так, чтобы на подземном этаже этим утром не было никого, кроме Свитча, Глейсерхит и их тяжёлой тускло мерцающей ноши.
— Нам в четвёртую, – сообщил светло-каштановый единорог. Скриптед Свитч, хотя ему и надлежало торопиться, не спеша вышагивал по мрачному коридору. Он находил, что подземелье Стэйблриджа, с его полутёмным гулким коридором, закрытыми дверями и отсутствием шастающих туда-сюда пони было идеальным местом. Идеальным для Механизма, который изменит Эквестрию.
— Моё место занял, – печально отметила Глейсерхит.
Щёлкнул замок, и Свитч услужливо распахнул дверцу. Глейсерхит окинула взглядом стены, на которых ещё недавно висели её дипломы и справочные таблицы. Нынешний хозяин держал стены голыми, а крупногабаритные вещи были расставлены по углам. Условия были идеальными для того, чтобы в помещении могла ползать гигантская тварь.
Свитч ненадолго задержался, чтобы заглянуть под одно небрежно наброшенное покрывало: там стоял первый неудачный прототип. Ламия просила оставить его собранным для каких-то одной ей известных целей. Второй был спрятан за полупрозрачной ширмой, которую отодвинуло слабое магическое воздействие.
Свитч шагнул вперёд – к превышающей его рост коробке, над которой виднелась верхняя половина двухцветного колеса; завёрнутый в мешковину и опутанный магическими нитями метеорит он тащил за собой. Единорог в нетерпении покрутил колесо – на данный момент скучное и безжизненное, потом нащупал на боковой части металлического короба крепление, ослабил его и открыл переднюю панель.
Глейсерхит не упустила возможности заглянуть внутрь. Кристаллы, паутина из тонкой золотой проволоки, чёрные непроницаемые для магии стёкла, продольные крепления, поперечные крепления, конусообразные усилители потока, решётка распределяющего узла, спаянные из маленьких кусков металла компенсаторы… Для автора это была самая совершенная картина на свете, для неё – не поддающаяся пониманию мешанина из малознакомых деталей.
Скриптед Свитч знал свой Механизм от и до. И видел в его центре непозволительную пустоту, подобную перенёсшему безвозвратную утрату сердцу, ждущую, когда явится то, что заполнит её, завершив его гениальное творение и вдохнув в него жизнь. Свитч провёл кончиком копыта по занимающей самый центр металлической полусфере, от которой отходило множество кабелей, расползающихся по всему пространству Механизма; на её внешней поверхности находилось несколько выставленных в одинаковое положение переключателей. Внутреннюю поверхность полусферы усеивали тончайшие, но неимоверно прочные иголочки, ждущие, когда их коснётся то, что станет сердцем машины.
Неуверенно, словно сомневаясь, он вытащил прилетевший с неба камень, пульсирующее сияние которого придало полутёмной лаборатории зловещий вид, и положил его в полусферу. Его свечение как магическая кровь начало растекаться по элементам машины. Свитч отдёрнул копыто и отступил на шаг, поднимая голову: наполнив лабораторию тихим гулом, его Механизм ожил. Колесо повернулось и замерло, в его верхней части оказался участок, на котором фиолетовую краску сменяла жёлтая.
Скриптед Свитч протянул ногу, собираясь толкнуть колесо, но вздрогнул, когда голос в голове приказал ему не делать этого. Даже находясь более чем за километр от единорога, Ламия прекрасно знала, чем он занят и что задумал.
— Ты права, – вздохнул единорог, обращаясь к пустоте. – Ещё не время.
Он с ощутимым сожалением полез внутрь механизма и нажал крайний переключатель на внутренней полусфере. Наполняющее кабели сияние померкло, гул затих, хотя камень внутри продолжал жить и пульсировать. Свитч закрыл и запер большой внешний короб.
— Что это за машина? – осторожно поинтересовалась Глейсерхит. Свитч посмотрел на неё сквозь упавшую на глаза чёлку.
— Это то, против чего Кантерлот восстанет рогами и копытами, – с кривой ухмылкой ответил он. – Это суть их магии. Луна, ночь. – Он показал копытом на сине-фиолетовую часть большого круга. – Солнце, день. – Жеста удостоилась другая половина колеса. – Сменяют друг друга, потому что принцессам так хочется. Но теперь они будут сменяться потому, что так хочется мне.
Свитч бережно погладил металлическую поверхность короба.
— Мне даже не нужны крылья. – Он приосанился, показывая полное отсутствие упомянутых конечностей. – Всё, что мне нужно было – это источник энергии, способный на постоянной основе перебить связь небесных светил с живущими в дворцовых комнатах кобылами.
— Но магия аликорнов – величайшая по своей силе, – с сомнением произнесла Глейсерхит.
— Здесь – возможно, – заметил Свитч, магией поднимая покрывало, чтобы укрыть от посторонних глаз Механизм. – Но вы, доктор, наверное, успели понять, что моя спутница не ограничена возможностями этого мира…
— Да, не стану спорить.
— Теперь надо это упаковать и переправить туда, где его демонстрация произведёт максимальный эффект, – произнёс Свитч. – Мне понадобится ваша помощь. А также ещё минимум два пегаса из Союза Академиков.
— Стоит ли сообщать об этом Магистру? Через неделю в Балтимэйре должен собраться весь Союз Академиков, – как бы мимоходом упомянула Глейсерхит.
Свитч раздосадовано зашипел:
— Ни в коем случае! Этот Магистр не должен иметь никакого отношения к моему проекту… – Единорог за доли секунды поменял тональность и эмоциональный настрой: ему опять давал наставления голос издалека. – Но я хотел бы, чтобы вы узнали моё мнение о Магистре и Союзе Академиков. И, по возможности, донесли его до коллег. Здесь есть о чём поговорить...
* * *
Когда доктор Плайдис вошла в кабинет, Бикер постаралась не замечать её неуклюжести, обусловленной серьёзным сроком беременности. Глава Стэйблриджа уже неоднократно предлагала начальнику астрономического отдела уйти в отпуск, но Плайдис отвечала, что работать не прекратит и всецело доверяет мнению специалистов медицинского департамента Стэйблриджа, которые не видят в её положении препятствий к выполнению должностных обязанностей. Когда разговоры и аргументы пошли по третьему кругу, Бикер махнула копытом и лишь попросила Плайдис держаться подальше от опасных экспериментов.
От кое-каких экспериментов Бикер при возможности держала бы подальше весь Стэйблридж. В частности, одна неуёмная энтузиастка малинового окраса, не прекращая возиться с психосоматическими матрицами, всерьёз задалась целью подняться выше всех над Эквестрией и даже начала что-то для этого строить на внешнем испытательном полигоне.
— Что такого срочного вы хотели мне рассказать? – спросила Бикер, откладывая ещё не читанный детализированный отчёт о том, что Везергласс называла «Проект “Феникс”».
Бикер когда-то по глупости пообещала, что даст добро на этот проект, если зоосад будет построен в заявленный доктором сверхкороткий срок. И Везергласс вытащила невесть откуда такой набор чар, что команда из департамента прикладной магии в срок уложилась. Руководству оставалось лишь исполнить импровизированный концерт из зубного скрежета и выполнить опрометчиво данное обещание.
— Мне стало известно, что в районе Эппллузы сегодня ночью упал метеорит, – сразу перешла к сути Плайдис, устраиваясь на гостевом диванчике. – Скажите, у Стэйблриджа есть средства, чтобы профинансировать экспедицию для его поиска?
— Да, – кивнула Бикер. – Хотя все средства на себя перетянул отдел прикладной магии, конкретно для вашего астрономического департамента мы почти ничего не закупали со дня его открытия. Будем считать, что у вас накопились приличные комиссионные. Но… Откуда у вас информация про метеорит?
— О, фактически из первых копыт, – ответила Плайдис. – Мне пришло сообщение от родственницы из Эппллузы. Их всех в посёлке ночью с кроватей посбрасывало от грохота и удара при его падении.
— Надеюсь, никто не пострадал? – поспешно проявила озабоченность судьбами других Бикер.
— Нет, профессор. К счастью, полёт небесного тела завершился далеко за пределами городка и оставил после себя лишь непередаваемые впечатления.
Жёлтой пони в кресле не потребовалось даже представлять себя на месте кого-нибудь из жителей Эппллузы – она неоднократно просыпалась от взрывных результатов неудачных экспериментов отдела прикладной магии. Бедным пони-поселенцам можно было только посочувствовать.
— Вы определили состав группы, которая отправится туда? – задала главный вопрос Бикер, подкатывая к себе карандаш.
— Я полагала взять с собой доктора Трэйл из моего управления, – ответила Плайдис, устраиваясь поудобнее. – Ещё Ситис. Это зебра, которая недавно перевелась под моё руководство – ей нужна практика.
Бикер только сейчас уловила скрытый в её словах смысл, и он ей не понравился.
— Лично вы никуда не отправитесь, доктор, – безапелляционно заявила она, придав своей мордочке максимально строгое выражение. Улыбка собеседницы быстро растаяла, но Бикер работала не клоуном и не собиралась поддерживать у всех подчинённых весёлое и беззаботное настроение. Впрочем, доводить подчинённых до возможных слёз – особенно учитывая нестабильный эмоциональный фон, сопровождающий определённые периоды в жизни кобылы – тоже не входило в её планы. Чтобы хоть как-то сгладить момент, Бикер добавила:
— Не в вашем положении.
— Ой, да прекратите вы о моём «положении»! – махнула копытом Плайдис. – Через полтора месяца о нём волноваться надо будет! А сейчас если я наперегонки с вами побегу, то вас позади оставлю. Вот какое у меня «положение».
Бикер нервно постучала копытом по столу. Она бы непременно включила в экспедиционную группу квалифицированного врача, но Соубонс, как назло, сама приболела, так что все обязанности по руководству медицинским крылом легли на Кьюр. Зелёная единорожка доблестно с ними справлялась, но вытащить её с рабочего места, которого она едва не лишилась по собственному желанию, стало невозможно. Пони-медики рангом ниже главы департамента и её заместителя были бесполезны – их мнение Плайдис попросту игнорировала.
— Я считаю, мне стоит взять нашего чейнджлинга, – решила добить руководителя будущая мать.
Бикер посмотрела на начальника астрономического отдела как на полоумную. И даже начала вспоминать, не влияет ли беременность на здравомыслие.
— От него же там все шарахаться будут! – она попыталась вразумить лежащую на диване кобылу. – Или, чего я ещё больше боюсь, покалечат. Давайте-ка без Бзза идите в поход. И так пёстрая компания.
Исполняющая обязанности руководителя пыталась найти дипломатический компромисс. Она разрешала участие Плайдис, но при этом отвечала категоричным «нет» по другому спорному вопросу. Одновременно шла на уступки и оставалась строгим начальником.
— Гм, – замялась Плайдис; как оказалось, это была остановка перед решающим ударом, – тут будет небольшая проблема. Бзз способен за себя решать, и он очень хотел бы принять участие в походе. Нам его крылья помогут разведать местность. А его глаза изучат метеорит лучше, чем все приборы. Кроме того, слава о нашем уникальном перевёртыше давно гуляет по Эквестрии. Ему даже не удивятся.
— Ну, берите Бзза, что с вами сделаешь, – сдалась Бикер. – Но вы хоть объясните ему, что это не прогулка до зоосада и обратно. Пусть держится на расстоянии от посторонних пони.
* * *
Везергласс напрасно трясла копытом – гаечный ключ на двенадцать ей так никто и не подал. Пришлось выбираться из-под монтируемой конструкции, потеряв с таким трудом найденный вариант просовывания ключа к неудобно расположенному креплению, и добывать инструмент лично. И, конечно же, по возвращении устроиться с таким же комфортом не получилось.
— Метеориты они решили поискать, – бурчала Везергласс, царапая инструментом неподатливое крепление. – Чейнджлинга им в помощь надо. Можно подумать, я тут семечки лузгаю!
— Доктор, как там у вас? – поинтересовался работавший на высоте третьего этажа Скоупрейдж.
— Отвратно! – рыкнула пони, надавливая копытом на инструмент. – Это не моя работа – в железках ковыряться. Моя работа – давать задания и проходить комплекс тренировок.
— Могу вас поздравить, – фыркнул ассистент, – вы сейчас испытали физические нагрузки, раздавая приказы и ковыряясь в железках. Перевыполняете собственную программу процентов эдак на тридцать.
— Я тебе этот ключ знаешь куда затолкаю, когда слезешь! – сквозь зубы пообещала Везергласс в ответ на насмешки лаборанта. Отказавшись от идеи закручивать намертво зафиксированную гайку, она выползла из-под массивной конструкции, представлявшей собой едва ли четверть от общего фронта работ.
Проект «Феникс» был сложным и объёмным настолько, что к его доводке привлекли всех сотрудников отдела прикладной магии и дюжину экспертов из других мест. Как-никак речь шла о полёте на предельную для живого существа высоту, высоту, выводящую пони как вид за пределы самого неба. Речь шла о мечте, которая преследовала доктора Везергласс годами.
Мечте, на которой Бикер едва не поставила крест, когда месяц назад впервые услышала о проекте. Она наотрез отказалась от любых идей, касающихся полётов, основанных на управляемой термической реакции. «Крылья изобретайте себе на здоровье», – сказала она тогда малиновой пони, – «но летать на бочке со взрывчаткой устав научного центра запрещает многими положениями». Пришлось несколько недель мучить профессора повторными визитами, уламывать рассказами про разработанную систему, обеспечивающую безопасность пони-пассажира, раскладывать по полочкам принцип сжигания взрывоопасного топлива… Только под давлением слов «величайший прорыв» и «идея, не имеющая аналогов» жёлтая единорожка с оранжевой гривой сердито поставила подпись под проектом «Феникс». И ещё под полусотней платёжных квитанций.
Теперь Скоупрейдж и Везергласс возглавляли свежесозданное конструкторское бюро по созданию летательного аппарата, который Эквестрия никогда прежде не видела. Миниатюрные плоские крылья, закреплённые как бы в насмешку, конический нос и четыре отделяемые – в теории – металлические бочки прямо под ним – таков был на вид проект «Феникс». Почти достигнутый итоговый результат расходился даже с рисунками доктора. Пришлось делать массу поправок, чтобы учесть аэродинамические особенности и параметры внешнего испытательного полигона, где вся конструкция до завтрашнего утра была повалена набок.
— Кажись, я закончил на сегодня, – доложил Скоупрейдж, оглядывая оставленные им сварочные швы. Работа получилась не самая аккуратная, но зато лаборант гарантировал сохранность конструкции где-то процентов на девяносто пять.
— Ага, как же, – тряхнула гривой Везергласс. – Надо до темноты проверить электронику в передней части.
— Так там два с половиной провода. Остальное всё на банальных рычагах, поршнях и магии.
— Тем более до темноты успеем, – заявила доктор, вышагивая вдоль громоздкой махины, нужной лишь для поднятия одного пони высоко вверх. – Если успеем проверить всё, то я угощаю ужином.
От ужина Скоупрейдж отказываться не стал – такая замена быстро твердеющим уголькам, которые у единорога всегда получались в качестве результата готовки, ему лично жить не мешала. А вот пару завистливых вздохов других механиков он уловил.
Примечательным было то, что вздыхали они не из-за того, что Везергласс никогда не обеспечивает ужином лично их. Вздыхали они оттого, что эта честь уже не в первый раз доставалась начальнику отдела артефактов. И дальше совместных ужинов у пары единорогов дела не шли. Половина Стэйблриджа уже называла эти отношения «рельсовыми»: вроде видно, что пони сходятся друг с другом – но это лишь оптический обман.
Игнорировавшая подобные сравнения и сопутствующие им вздохи персонала Везергласс ненадолго остановилась, приложив копыто к нарисованному на стене изображению птицы-феникс. Она делала это каждый день всю последнюю неделю, просто «на удачу». Удача пока что была при ней и неотступно сопровождала её конструкторскую команду.
* * *
Уже в Эппллузе доктор Плайдис поняла, что волнения начальства напрасны не были. Разношёрстная компания из двух пони, одной зебры и серого чейнджлинга, тащившего за собой небольшую тележку с оборудованием, привлекала огромное количество взглядов. В них можно было прочитать интерес, любопытство, настороженность, удивление и осуждение. Но, если не зацикливаться на отношении окружающих, то можно было полюбоваться закатывающимся за далёкий горизонт солнцем.
— Всё тихо, мирно, спокойно… – предоставила своё заключение доктор Трэйл.
— Да, ничего не изменилось со времени моего прошлого визита, – отметила Плайдис. – Хотя кузина Тамблвид писала про новую водонапорную вышку.
— Ну да, это большой прогресс… – усмехнулась Трэйл. Шедшая рядом зебра бросила на неё сердитый взгляд.
— На моей родине дома веками стоят в неизменном виде. Это признак благополучия, – сообщила новичок астрономического отдела.
Ситис остановилась и поправила торчащую в гриве заколку, которую сородичи подарили ей на прошлый день рождения. Украшение венчал здоровенный цветок «ядовитой шутки», который зебры из зельетворческих лабораторий обезвредили, высушив и удалив магически активную пыльцу.
— Я думала, у вас на родине все стихами разговаривают… – произнесла ушедшая вперёд Трэйл.
— Это привилегия, – с усталым видом пояснила Ситис. К ней наверняка не один десяток раз приставали с вопросами о стихосложении. – Испокон веков только мудрейшие зебры, прошедшие особый обряд, имеют право так излагать свои мысли. Остальным приходится ломать язык, подражая вашей речи.
— В том, как мы разговариваем, нет ничего плохого, – попыталась обидеться доктор астрономии.
— Разве я дурно высказалась о вашем наречии? – удивилась зебра. – Мне жаль, если мои слова заставили вас так думать…
— Так, у нас на повестке дня астрономия. Не лингвистика, – напомнила подчинённым Плайдис. – Хотя сначала мы должны уведомить городские власти о своём прибытии. – Она замерла перед порогом дома, над дверью которого на подвешенной табличке красовалась серая звезда. – То есть, полагаю, надо зайти сюда… Возможно, нам даже подскажут точное место, куда идти, чтобы посмотреть на метеорит.
— Плайдис! – донёсся окрик с другой стороны улицы. Научная делегация из Стэйблриджа без труда догадалась, что кобылка нежно-зелёной расцветки, отчаянно размахивающая копытом, и есть упомянутая Тамблвид. – Плайдис! Что же ты не сообщила, что приезжаешь? – Она заспешила к ним, тараторя на ходу: – Я думала, ты хотя бы известишь свою семью. А то что такое получается, тебя в отпуск редко отправляют. Мы тебя не видим совсем…
Тамблвид замерла буквально в трёх шагах от своей кузины.
— Что же ты дома-то не сидишь, бедняжка! – всплеснула копытами земнопони, наконец заметив её живот. – По такой-то жаре мотаешься! Нельзя же так себя изводить ради своей этой науки.
Плайдис тяжело вздохнула. Она не для того сбежала из-под чрезмерной опеки одной пони, чтобы незамедлительно наткнуться на такую же.
— Тамбли, это доктор Трэйл и Ситис, сотрудницы моего отдела. А это, – главный астроном кивнула на впряжённого в тележку инсектоида, – Бзз. Он… эмм… младший помощник…
— Ой-ёй-ёй! – Кузина только сейчас разглядела сопровождавшего компанию чейнджлинга и сразу отпрянула. – Он не опасный? Он не кусается?
Решивший воспользоваться моментом и передохнуть Бзз уселся на прогретый солнцем песок с таким видом, словно хотел сказать «вот делать мне больше нечего, только кусать тут всяких».
— Он очень сообразительный и способный сотрудник, – заверила доктор Трэйл.
— Ладно… – Тамблвид, очевидно, не слишком поверила учёной пони и старалась, чтобы между ней и чейнджлингом всё время был кто-то ещё. – Наверное, вы его очень долго приручали?
— Его не надо приручать. Он сам нам помогает, – пояснила Плайдис, периодически поглядывая на дверь офиса шерифа. Она, конечно, рада была тёплой семейной встрече, но хотела прежде всего уладить рабочие вопросы.
— А Сильверстара нет, – сообщила Тамблвид, заметив наконец, куда смотрит её кузина. – Он вместе с Брейбёрном и ещё несколькими пони уехал утром на территорию бизонов, улаживать вопросы по поводу этого грохнувшегося с неба камня…
— Я думала, у вас дружеские отношения, – произнесла Ситис.
— Так-то оно так, – покачала головой Тамблвид. – Но всё равно небо с облаками. То им покажется, что мы заступили слишком далеко, то они недопоймут знаки, которые мы им оставляем. Сейчас, вот, назревает проблема из-за упавшего камня. Бизоны считают, что он священный и принадлежит им. Сильверстар ссылается на старые договоры и утверждает, что раз камень упал на земле, прилегающей к Эппллузе, то принадлежит городу и горожанам.
Она повернулась и указала копытом в сторону яблочной рощи. Даже отсюда можно было заметить, что несколько деревьев потеряли часть листвы или вообще согнулись.
— Они там до сих пор, наверное, спорят.
— Тогда нам надо присоединиться к этому спору, – разочарованно произнесла Плайдис. – И представить свою точку зрения.