Искры миров
Глава XII. О них сказал притчу
Когда узнали, что в его адресе было четыре точки, все насторожились...
От автора: "Изначально двенадцатая глава включала себя и следующую, тринадцатую, однако её размер в результате был слишком огромен для одной главы. По этой причине мне пришлось разделить её пополам. Если вы хотите полностью сохранить задумку автора, советую вам прочитать следующую главу сразу после окончания этой".
Бежать.
В эти мгновения никакая другая мысль не лезла в мою голову.
Никогда раньше я не осознавал путь до ближайших мусорных баков настолько ясно и чётко.
На улице никого не было. Лишь одна машина прошмыгнула передо мной за секунду до того, как я несколькими прыжками пересёк дорогу.
Об усталости не могло быть и речи. Редкая мысль, направленная на устающие ноги, заставляла только ускоряться и ускоряться, нестись вперёд и только вперёд.
Но как долго тянулось время…
Остановиться мне помог какой-то камень и стена дома. Я запнулся и, не успев повернуть направо дальше к мусорке, впечатался всей своей массой в испещрённую мелкими камушками стену. Это заставило меня… замедлить свой темп.
Неплохой забег. Если мои оценки, возбуждённые суетой, не врут, я пронёсся почти весь путь. Но что претерпевают мои лёгкие и моё сердце, говорит о невероятной для меня скорости. Я взглянул на часы. Нужно было время засечь.
Мысли вернулись на своё место, и вновь проснулось беспокойство. Твайлайт… Я опять побежал, только медленней, продолжая путь. За поворотом уже должна появиться площадка, а за ней… Да, вот она. Мусорка.
Я остановился на пару мгновений и замер. Не должен двигаться. Взгляд заскользил по всей территории, которую я мог охватить глазами. Никакого движения. Ничто не шевелится. В эту ночь даже ветер не решился гулять по улицам.
Всё ещё никакого движения. Я сорвался со своего места по направлению к бакам. Поворачивая к открытой стороне, я заметил какой-то низкий объект, стоявший около огромных и уже полных металлических мусорных ёмкостей… Это…
Собака.
Меня бегущего она только испугалась. Что не помешало ей встать в боевую стойку и зарычать. Я остановился. Что на этот счёт говорят пособия по безопасности жизнедеятельности?
Ну, не делать лишних движений – это я знаю точно.
А остальное вовремя забыл.
Спиной я начал медленно отступать в сторону ближайшего двора. Теперь я кое-что вспомнил. Это ведь та самая собака. Серьёзно. Я её умудрился запомнить. Я уже несколько раз видел её и после Нового года, когда нашёл Твайлайт… А сейчас она опять передо мной. Какая ирония.
Псина залаяла, но потом прекратила, остановив свои глаза на мне, уходящем всё дальше и дальше. Обычная дворняжка, не больше, не меньше. Шерсть оттенков чёрного и грязно-жёлтого с преобладанием последнего. Не рваться. Она не похожа на дикого зверя, это точно, да только и милые птахи могут больно поклевать…
Собака уже не двигалась, я тоже остановился, как вдруг услышал шорох справа. В этой тишине можно было расслышать дыхание живого существа в радиусе, наверное, метров четырёх… В насаждениях низких деревьев замелькал фиолетовый цвет. Пара мгновений, и Твайлайт вышла на дорогу и начала вращать головой.
— Так вот где… — она умолкла, когда увидела собаку. Так. Не нужно, Твайлайт. Я, поглядывая на дворнягу, по кривой пошёл к единорожке. Надо отдать ей должное – глаза её не выдавали ужаса или страха, они просто твёрдо упирались в собачонку. Твайлайт не издала ни звука, не сделала ни единого движения. Мне не составило труда оказаться рядом с ней.
— Спокойно, — произнёс я и повернулся к собаке.
Может, я её напугал, и она охвачена в большей степени страхом. Осторожная собака. А если это пёс? Ну, дело от того не меняется.
Но можно поэкспериментировать.
Я дёрнулся и, сделав шаг в сторону собаки, топнул ногой. От неожиданности она вздрогнула и отошла назад, пригнувшись. Больше страха. Я сделал ещё один такой шаг, и псина снова отступила, постепенно осознавая, что сдаёт позиции. Тогда я уже зашагал к ней. Дворняга окончательно потеряла решительность и побежала прочь. Но остановилась неподалёку.
Она нам больше не помешает.
Я повернулся. Единорожка медленно шла за мной и остановилась.
— Всё?
Как много можно поместить всего в одно слово.
— Всё, — произнёс я и вдобавок кивнул. Твайлайт уже легко подошла к мусорным бакам. Она молчала, и я спросил: — Прилетела прямо-таки сюда?
— Туда, — единорожка указала на растительность, из которой вышла пару минут назад. – Как только появилась, врезалась во что-то… В этот дом, наверное, — добавила она, глядя на пятиэтажку, высившуюся ближе всего к нам. – Вокруг темнота, в голове муть, по лицу хлещут ветки… А это какие-то несколько деревьев.
Окна почти всех домов были темны, некоторые синели от свечения мониторов и телевизоров, другие, очень редкие, горели привычным жёлтым или белым цветом ламп. В третьих окнах, а вернее в третьем, дальнем, вообще царила светозелень. Окон со светом было очень мало, и все они были разбросаны. В нашей местности люди по ночам гуляют…
Я осмотрелся. Как и всегда, мусорку освещает один слабый фонарь. Остальная территория площадки, на удивление, была охвачена густым мраком, сквозь который проглядывали светящиеся глаза домов.
Мусорка – удобное место для дел, требующих меньше лишних глаз. Здесь это свойство достигает высот.
Я поглядел на Твайлайт. Итак, мы здесь. Там, где началась эта невероятная история. Мы здесь, и это должно было быть так.
И сейчас наступает кульминация.
Я подошёл ближе к единорожке, не сдвинувшейся с места ни на шаг. Только сейчас я обратил внимание на сумку на её спине. Да, на ту самую сумку для пони. Забавно Твайлайт выглядит с нею. Судя по размеру сумки, она уложила в неё не только свои книги.
— Что ты собираешься делать? – спросил я.
Твайлайт ответила не сразу. Слова донеслись, когда она пошла за баки. Туда, где всегда складывали стёкла.
— Я хочу переместиться в мой мир. Вот и всё, — сказала она, остановившись рядом с кучей стекла. С того дня она немного уменьшилась и пристала к стенке плотнее стараниями дворников, но она всё ещё хранит следы крови. Они не могли исчезнуть.
— И ты хочешь сделать это прямо здесь? – спросил я, обдумывая её предыдущие слова по поводу мусорки. Мусорка, кажется, какая-то точка ткани… Что-то разрушено…
— Прямо здесь, вот на этом месте, — она топнула копытом и вычертила маленький круг. – Здесь грани миров наиболее разреженны, — сумка встала на землю рядом с нами. Твайлайт вытянула из неё книгу. – Я буду колотить, если хочешь, долбить по ним, покуда они не сдадутся. Или не сдамся я. Но я сдаваться не собираюсь.
Неуютно было видеть её столь решительной. В ней чувствовалась сила, вставать на пути которой было бы себе дороже. Да и зачем это? Не пускать её в свой настоящий дом? Или же не дать ей убить себя одним неверным движением?
Можно держаться за второе. И опять я никак не могу увидеть в этом смысл…
Что-то тихо захрустело. Я увидел пачку грецких орехов, которые держала Твайлайт. От вида её хрустевшей орехами в этой ситуации улыбка сама поползла по моему лицу, хоть в полумраке её можно было и не увидеть…
— Я успела съесть несколько, ещё когда проснулась, — проглотив, сказала единорожка. – А потом взяла всю пачку. Думаю, они помогут в процессе работы.
— Помогут, — кивнул я и протянул ладонь. – Дай и мне, чтобы не на голодный желудок это наблюдать.
Несколько орехов прилетело ко мне в руку. Нет, больше, чем несколько… Намного больше… Я подставил вторую ладонь.
— Ешь больше, — произнесла Твайлайт. На её лице отражалась тяжёлая мысль.
Ох, как это трудно, не знать, что сейчас может произойти.
— Это будет… энер-го-затрат-но, — единорожка проговорила эти слова по слогам и усмехнулась. Она съела ещё несколько орехов и уткнулась в книгу.
Наступила тишина. Она буквально наступила на нас. На меня. Прижала мою душу к рёбрам, как к стенке, и давит, давит. Меня мучил один вопрос, и с каждой секундой мне всё меньше хотелось задавать его. Ведь исход ясен. Какой ещё может быть исход?
Твайлайт всё молчала и время от времени грызла орешки, а я отвернулся к темной стороне этого двора и тоже одна за одной поглощал орехи, чтобы как-то заглушить в себе тишину. На фоне тьмы появлялись различные образы. Всех не перечислить. Где-то в отдалении были слышны едущие по разным точкам города машины, кровь города. И больше никаких звуков. Двор молчит. Дома молчат. Я отвернулся и от них и просто закрыл глаза.
Слишком много печали. Наверное, мне просто хочется что-то чувствовать в этой атмосфере, кроме мучительного ожидания. Так ждут топора на шею преступники, обвинённые и павшие перед палачом. Но я же не преступник. Почему моё сердце скрепила такая же мука, тычущая остриём в нежную плоть и тикающая, как секундная стрелка?
Да понятно, почему. Ничто это сердце не жмёт, не от этого оно отзывается так больно. От сердца отрывают часть, бесполезную на деле, но настолько крепко прирастившуюся, что она кажется родной. И её даже не отрывают… Её тянут, медленно тянут.
Я зажмурился от тоски, безвкусной, водянистой и противной. Тьфу.
Тьфу.
Хоть бы это всё кончилось.
— Я начинаю, — объявила Твайлайт, лишь прошло ещё несколько минут. Её голос разорвал тишину, но гнёт остался. И всё же я вздрогнул. Мой взгляд остановился на единорожке. Она сложила книгу в сумку и стояла сейчас расставив копыта.
Мне хотелось что-то сказать, но не хватило сил пошевелить языком. Мой рот сковало железное молчание.
— Присядь… а-а… Вот сюда, — единорожка указала копытом на сырую землю рядом с кучей.
Стыдно быть такой куклой в чьих-то руках. Тряпкой. Да, вот именно, тряпкой. Да ещё и перед женским полом… Но кто сейчас ставит половые границы?
Я сел на указанное место. Сейчас она полезет обниматься, мы распрощаемся… Ну а потом всё закончится.
Вот и сказке конец, а кто…
Рог Твайлайт вдруг засветился. Единорожка закрыла глаза, вопреки всем моим предположениям. Что творится?
Секунда – паника. Другая секунда – непонимание. Третья как будто обрубила всю внешнюю информацию.
Магия исходила только из рога. Одна маленькая точка света в остальном мраке. Она затмила и по-ночному свинцовое небо, и квадратики окон вдалеке, и почву. Всё застилала темнота. Тьма.
Тьма.
Тьма и светло-фиолетовая точка в ней. Свечение вытягивало из мрака черты лица Твайлайт. Они казались неподвижными и... мёртвыми. Нет, каменными. Серыми и каменными. Её лицо было чистым изваянием – оно так и не изменилось.
Маленький кружок прямо передо мной… Это земля, ещё освещаемая земля. Кружок становится меньше, он темнеет… В нём перекликаются все оттенки от светло-голубого до фиолетового… А теперь мрачнее, мрачнее… Светлый серый… Он исчезает и исчезает…
Прошла, может быть, минута... Никаких звуков. Что вокруг происходит? Я открыл рот, чтобы произнести хотя бы слово и узнать, жив я ещё или уже мёртв, или ещё умираю, но воздух тяжело входил в лёгкие. Я хотел моргнуть, но веки не повиновались. Тело моё не повиновалось, руки словно таяли, ног не было. Воздух шёл всё медленней…
Я перестал чувствовать себя… А ничего уже не было. Ни окаменевшего лица Твайлайт, ни поглощаемого тьмой круга. Только точка чистого фиолетового света где-то в пространстве. Во всей этой тьме она казалась настоящей звездой, чей свет уходит в ничто.
Века могли пройти мимо, пока ты смотришь на эту звезду.
Она взрывается.
Вспышка.
Много света.
Тьма.
Тьма. Падаю. Свет. Падаю. Тьма. Падаю. Свет. Падаю.
Поверхность.
Я открыл глаза, вздрогнув от пронзившего всё тело испуга. И тут же закрыл – на чистом небе ярко светило Солнце, да и сами веки как будто были налиты свинцом. Господи… Я поводил рукой по поверхности. Земля. Обычная почва, только сухая.
Со стоном я положил обессилевшую голову набок. Не знаю, что произошло… Но это было внезапно… И, несомненно, изнурительно. Вокруг стояла… Нет, не тишина. Не обычная тишина. Не тишина – покой. Порой были слышны голоса, а то и целое пение птиц, шумел в листве деревьев ветер, и даже Солнце, хоть и светило во всю свою силу, не палило лежачего меня. Городского шума не было слышно – ни машин, ни топота ног. Наверное, раннее утро. Ясно, что не так с моей бодростью.
А вообще… Что произошло? Где Твайлайт? Мы были на мусорке, помню… А потом, кажется, она попыталась колдовать… И о последующем моя память молчит.
Но если я правильно осознаю́ своё положение, либо у неё не вышло, и мы (или один я) лежали на земле под звёздами всю ночь, либо у неё вышло… И я попросту оказался на слишком близком расстоянии. Но она сама, кажется, попросила меня сесть рядом?
Ах, чёрт… чёрт возьми… на эту туманную голову можно только писать песни а-ля «А муха тоже вертолёт»… Но не вспоминать важные вещи. Нужно встать.
Только вот я бы ещё полежал на свежей русской земле, пусть я и подобен бомжу. Похоже, лишней силы эта земля не дарует. Но надо вставать.
Нет, полежу ещё.
Ладно, поступим по обычаю. Давай, раз… два… три!
Я резко сел и, протерев глаза, открыл их.
Это не мусорка.
И это не мой город.
И, наверное, не мой материк. И не моя планета.
Меня окружал незнакомый пейзаж. Где-то по боку строем стояли деревья, то ли дубы, то ли баобабы, поросшие подобием лиан, то ли иная низкая и густая растительность. Лес, надо полагать. Прямо передо мной стояла пара необычных домиков – два этажа, оконца, обрамлённые бордовыми дугами, и крыша из чистой жёлтой соломы. Толсто уложенной соломы.
Левее вдаль уходила дорога с редкими камнями, гладкими на вид. Похоже, на этой дороге я и сижу. Я повернулся налево. Вдалеке была видна гора, из которой вырастало… Вырастал… Ох ты…
«Его всегда легко можно увидеть на рассвете – Солнце встаёт как раз за ним. Нигде в Эквестрии нет настолько древней и невероятной постройки. Думаю, он не просто в корне содержит магию – он живёт на ней…»
Кантерлот.
Вот, значит, как выглядит он на самом деле. Многобашенная цитадель как вторая голова горы, как её ровное продолжение. Твайлайт говорила, рядом с этим городом есть водопад – но отсюда он не был виден.
Я снова оглядел удививший меня пейзаж. Конечно.
Это всё – Эквестрия. Я в Эквестрии.
Мне захотелось улыбнуться во весь рот. Что бы Твайлайт не пыталась тогда сделать, у неё это получилось. Я здесь. Но где…
Из моей груди резко вырвался какой-то чёрный предмет. Я вздрогнул от неожиданности и почти вскрикнул, но так этого и не сделал. Мои глаза тут же затмила чёрная пелена. Все ощущения остались прежними. Я боялся пошевелиться. Чернь покинула мой взгляд… и пошла дальше. У этой чёрной массы были ноги, был хвост… и голова.
Это был пони. Чёрный пони.
И он… прошёл сквозь меня?
Я вскочил на ноги и подбежал к чёрному с пепельными волосами… пегасу. Он глядел куда-то вперёд. Я помахал перед его лицом руками, но реакции не было никакой. Спустя несколько секунд ничего не поменялось. Тогда я рискнул и встал прямо перед ним.
Он остановился.
Чёрный пегас нахмурился и начал поднимать глаза выше и выше. Что-то здесь странное. Что-то, мне кажется, непривычное я вижу… Не знаю, что. Какую-то мелочь…
Пегас расправил крылья – и сорвался буквально в меня. Никакие чувства, кроме зрения, не могли сказать мне об этом. Спустя мгновение его уже не было. Я развернулся и увидел, как чёрная точка уходила ввысь всё дальше и дальше, к группе облаков, выделявшихся на фоне синего неба.
Итак, я невидимка. Я призрак.
Но я хотя бы слышу и вижу. Я шмыгнул носом. Нет, запахи не чуются. И раз уж объекты падают сквозь пальцы, то нечего говорить об осязании. Но… Земля. Сквозь неё я не прохожу. Слишком плотная среда? Наверное. Стало быть, слух, зрение… И всё.
Замечательно. Голодный и бесчувственный призрак. Да я даже не уверен, настоящий ли у меня голод. Я поводил пальцами по одежде. Одет я был хотя бы по погоде – рубашка и шорты, да сланцы на ногах. Но что для меня сейчас значит погода?
Правильно – ничего. А я со своими новыми способностями теперь могу наплевать на стены, глазеть на чудеса природы и на кобылок, моющихся в душе… Если таковые здесь есть. Я могу вообще покончить с одеждой – зачем она мертвецу, которому холод и жара понятия уже воображаемые?
Я потряс головой и сел на землю, благо она единственное, что сопротивляется моей бесплотности. И не факт, что надолго… Не те мысли в моей голове. Я имею серьёзный риск пробыть привидением до конца своих дней, которого может и не быть. А вдруг я буду призраком только некоторое время? Вдруг на место назначения прибыла только… душа, например, а тело ещё доставляется? Или оно, так сказать, повредилось в дороге. Тогда если умрёт призрак, умрёт и всё остальное…
Я вдохнул, сражаясь с наплывающей дурнотой. Не очень хорошие новости…
— Слава Селестии! Это ты!
Ни разу этот голос не казался мне таким громким и, главное, звонким. Когда я умру и потом по стечению обстоятельств случайно воскресну из мёртвых, то первым услышу именно его.
Я развернулся… и поначалу ничего не увидел. У меня даже схватилось что-то от резкого разочарования. Но потом до меня донёсся топот, и это была фиолетовая единорожка… И кто-то за ней…
— Я уже думала, ты где-то застрял, — Твайлайт, делая глубокие вдохи после пробежки, оказалась рядом со мной. – Но всё… обошлось… Рэйнбоу, Пинки, быстрей!
Мои глаза приковались к двум, как выяснилось, спутницам единорожки. Рэйнбоу и Пинки… Рэйнбоу Дэш и Пинки Пай. Угадать, кто есть кто, было нетрудно. Пегас, а вернее сказать, пегаска скорее настигла нас и встала на копыта рядом с Твайлайт. Её грива действительно блистала красками радуги – да такими яркими и насыщенными, что просто хочется улыбнуться от удовлетворения. Её тело было явно спортивней: кое-где на ногах виднелся рельеф мускул. Такая форма шла под стать её лицу, энергичному и живому, которое в данный момент выражало только полное недоумение.
— Твайлайт, — о, а голос и вовсе завершает всю эту картину сильного представителя слабого пола, – что происходит? Ты тащишь меня сюда и встаёшь посреди дороги где-то… Где-то на краю Понивилля! — какой-то он… слегка надрывистый, или мне кажется? – Это странная шутка. Очень странная.
Очевидно, и для неё я невидим. Твайлайт посмотрела на меня, а потом на Рэйнбоу Дэш. К тому времени вторая пони, Пинки Пай, подтянулась к нам. Розовая и полная пышностей в гриве, прыгающая и улыбающаяся. Почему-то мне кажется, что это имя всегда ей шло. И голос у неё…
— Где? Где? Что здесь? – конечно, то, что нужно. — Это сюрприз? Я должна закрыть глаза?
— Разве ты не видишь… его? – Твайлайт потянула ко мне копыто, надеясь задеть меня, но конечность ушла в куда-то внутрь моей бесплотной массы. Ещё больше удивления её лицу.
— Её – вижу, — пегаска указала копытом куда-то сквозь моё тело. Позади меня прыгала, рассуждая сама с собой, Пинки. Я вдруг протёр глаза. Чёрт возьми, я стою в окружении говорящих пони. А эмоций у меня как у камня, да и тот бы рассыпался в песок.
Из моей груди вылетела розовая масса и продолжила прыгать дальше. В этот раз я не вскрикнул, но передёрнулся. Твайлайт пробормотала:
— И ты его не видишь… А ты вообще есть? – повышенным голосом, глядя на меня, спросила единорожка.
Я улыбнулся, развёл руками и хотел сказать нечто в духе «Нет, я твой плод фантазий» или «Сейчас я дам тебе две таблетки…», но внезапно понял, что не скажу. Слова не лезли на язык. Я открыл рот, но сделать большее у меня не получилось.
Пару секунд мне было нетрудно запаниковать. Просто представьте, что ваш язык вдруг приклеился к нёбу, а голосовых связок словно бы и не было никогда. И никто не может понять ваше состояние. Но это глупая паника, и осознание ситуации пришло быстро. Я открыл рот и вдохнул. Это подействовало успокаивающе. Я попытался сказать хотя бы «а-а», но… просто не знал, как это делать. Как будто забыл. Для этого звука нужно открыть рот и пропустить сквозь голосовые связки воздух… Напрячь голосовые связки… и дышать.
Вышедший из моего рта звук напоминал вздох мертвеца. Я могу издавать звуки? Наверное, только я их и могу слышать. Итак… Нет речи. Что там идёт за речью?
Жесты.
Я взглянул на Твайлайт и сначала показал на рот, а потом ладонями сделал крест. Для твёрдости я даже ими пристукнул (но какое это имело значение, когда ты призрак?).
— Ты… — задумчиво проговорила единорожка. – Ты не можешь говорить?
Хоть с этим нет проблем. Я кивнул.
— Хм… — она пару секунд пустым взглядом смотрела в пол, а потом тихонько засмеялась. Я впервые начинаю задаваться вопросом – кто из нас первый сойдёт с ума?
Между мной и Твайлайт, твёрдо расставив копыта и уверенно направив голову прямо, встала Рэйнбоу Дэш. Она смотрела на единорожку, я же мог наблюдать, как одно её бедро находилось чуть-чуть выше другого, что было заметно на её… задней части спины. Хех. Опора на одну ногу. Даже в сказочной стране это можно увидеть.
— Мне кажется, Твайлайт, — не терпящим пререканий, сильным и напористым голосом заговорила пегаска, — что тебе нужен отдых. Твай, — её голос внезапно смягчился, и она подошла к единорожке сбоку, — тебя не было пёс знает сколько времени. Ты устала, у тебя глюки. В библиотеке Спайк, поболтай с ним, может, пройдёт. Ты вообще заходила в библиотеку?
— Нет, ещё нет, — отмахнулась Твайлайт и замерла.
— Как нет? – громко удивилась Рэйнбоу. – Тебе очень пло…
— Нам нужно в библиотеку, — оборвала её единорожка и обратилась ко мне. – И тебе тоже.
В тот же миг она побежала куда-то по сероватой дорожке.
— Твайлайт! – опять воскликнула пегаска и пробормотала, прежде чем сорваться за ней: – Книжники все такие?
Только пыль поднималась от копыт уносившейся вдаль Твайлайт. Пинки Пай смотрела куда-то в сторону. Мне нужно бежать, да поскорее… Только это розовое чудо не хочется оставлять в одиночестве. И ведь я никак…
— Ой! Я вожу? – взглянув туда же, куда и я, произнесла Пинки. — Подождите меня!
И тоже побежала за ними. А вот теперь моя очередь.
Опять бежать.
Может, я и бесплотен, но усталость у меня была самая что ни на есть настоящая и плотная. Уже спустя пять или больше – не считал – минут я отбросил попытки догнать ту троицу. Все три пони неслись как спортивные скакуны – и куда с такими тягаться мне, человечку с Земли? Пока я пытался хотя бы держать их в виде, мы прошмыгнули несколько поворотов, и вот сейчас они и я движемся по длинной и широкой прямой улице. Думаю, меня будут искать, если затеряюсь. Я перешёл на медленный шаг и делал передышку на ходу.
И вместе с тем не прекращал вертеть головой. Мне было на что смотреть. С пустынных улочек меня занесло на уже оживлённую местность. По дороге шли… Кто, как вы думаете? Правильно. Пони. Вокруг меня их было несколько десятков, а как только я попытался залезть взглядом в дальние видимые уголки города, я насчитал больше сотни разных четвероногих.
Я посмотрел в окно какого-то домика. Стандартный в этих местах дом: два этажа, соломенная крыша. Из верхнего окна выглядывала розовая голова с кучевой бледно-зелёной гривой и рогом, выглядывавшим из борозды на чёлке. Рог был окутан такого зелёного, как и волосы пони, цвета сиянием, которое покрывало также рассаду насыщенных красных цветов под окном. Один цветок с куском земли висел в воздухе. Другим витавшим в воздухе объектом был маленький инструмент, вонзавшийся в землю под лёгкие покачивания головой единорожки. Взгляд самой кобылки – её пол я как-то легко определил в сравнении с Твайлайт – был целенаправленно устремлён к цветам.
Мой взгляд опустился на дорогу. Рядом шагали два пегаса с растопыренными крыльями. Один уже был мне знаком – чёрный пони с пепельным ирокезом. Только сейчас я приметил голубые оттенки и… полосы в его гриве. И это… это жеребец. Я прав? Его лицо чем-то отличается от виденных мною. У него… У него более вытянутая мордочка. Она выглядит более… хм… лошадиной! Действительно. Но эта лошадовидность заключается лишь в форме. Большие глаза грязного-жёлтого, нет, янтарного оттенка на месте, большая голова тоже. Второй крылатый был кобылкой. Теперь я могу быстро это определять. Она была… неописуемого окраса. Синий с лёгкой примесью светло-фиолетового… А грива, всклоченная в модной воздушной причёске переливалась с белого на голубой. Глаза её поначалу показались мне схожими по цвету с глазами чёрного пегаса, однако, приглядевшись, я увидел, что они бледно-лиловые, отнюдь не жёлтые, как у спутника, и к тому же подведённые чёрным снизу. Шикарно.
Сквозь меня невинно проскакала кремовая пони и пошла по направлению к одному дому. Я к этому уже привык. Эти пони как будто проходят подо мной. Это ощущается примерно так. Нетрудно и вовсе перестать обращать внимания на свой недостаток плотности, если не присматриваться, что все проходят через тебя.
Ни Твайлайт, ни двух её подруг не было видно. Замечательный исход. Один на один с миром мечты. Пойду по прямой…
-…Она будет снежной, об этом можешь не беспокоиться. Я сама узнала.
Невольно я остановил и пригнулся к захватившей моё внимание паре пегасов. Они направлялись вправо, туда, куда мне не нужно было идти, но об этом я думал в последнюю очередь. Однако сейчас эта пара стояла на месте.
— Навёрстываем упущенное за лето? – произнёс чёрный пегас.
— Да скорее догоняем, — ответила пегаска. – Так решили погодники на недавнем слёте, мне Блосс сказала. Короче, это самое время для того, чтоб готовить схемы будущих замков…
— Да, верно гово… — пегас остановился и спустя секунду догнал свою спутницу. – Я в тот раз просто непрочно упаковывал снег. Да и вообще это было всего лишь развлечением.
— Ага, ага, — покивала с ухмылкой та. – Уж этой зимой у нас будет много развлечений.
— В смысле?
Они оба остановились. Пегаска, приподняв брови, насмешливо смотрела на пегаса.
— Тандерлейн, дурачком не прикидывайся. Сам помнишь, что нам сказали.
— Ну конечно! – он стукнул копытом о копыто, издав при этом довольно громкий звук. – Аварийки! Я уже позабыл о них. Пойдём, — названный Тандерлейном пегас продолжил путь, и пегаска пошла за ним. Я пошёл за ними. – Они же у нас вместе сколько? Пятнадцать дней, да?
— Бери выше, — возразила кустогривая (характеризующее прилагательное). – В этом году нам дали… что-то где-то двадцать-двадцать пять.
— Почти месяц!
— Ага. Притом подряд, если память мне не отказывает. Так что и я смогу подольше отдохнуть от заоблачных пейзажей, а ты – воплотить свои архитектурные мечтания. Не заболей только.
— Не заболею, — уверенно произнёс Тандерлейн. Что-то подсказывало мне, что за этим «не заболей только» стоит своя история. – Зимой этого мне хочется меньше всего. А ты где собираешься отдыхать от «заоблачных пейзажей»?
— На севере, близко от Кристальной империи, — махнула копытом пегаска. – Мать живёт там в одной деревне, давно собиралась проведать, — наступила пауза на несколько секунд, и пегаска спросила. – Кстати, Тандерлейн, ты не видел Флиттер?
В этот момент я остановился, пустив пару по своему пути. Я оглянулся и увидел дорогу, по которой шёл. Разумеется, мне было бы желательно не сбиваться с главной тропы в этом городе. А я бы это сделал с радостью, не так ли?
Как странно, как быстро привыкаешь к новой обстановке. Возможно, из-за окружающего быта. Всё здесь есть быт, обычное повседневное дело, если в этом мире адекватные понятия повседневности. Этим спустя какое-то время пропитываешься. Даже слишком быстро…
Я продолжал идти по длинной прямой улице. На самом деле она не была прямой и немного заворачивала в сторону. Справа вдалеке я увидел высокое круглое здание с башенкой, резко выделявшее на фоне остальных. Местная администрация, полагаю.
По дороге я увидел ещё одну любопытную картину. Сначала это был золотистый, с такой же отливающей блестящей желтизной гривой пегас. Я присмотрелся к его боку. В виде кьютимарки был изображён лист и тонкий контур бабочки на листе. Чёрт, почему я не делал этого раньше? Кьютимарки обозначают талант пони. Я бы узнал очень многое, хотя бы о той парочке пегасов. Почему они меня так привлекают?
Этот золотой пегас просто сидел. На тёмно-сером облаке длиной метра три, висевшем в воздухе в пяти метрах от земли. Он наблюдал за компанией земных пони, три персоны, все жеребцы. Они над чем-то смеялись. Спустя пару секунд один из них, тёмного бордового цвета отошёл от других и крикнул пегасу:
— Фирп, облей-ка меня!
Золотой пегас резко взлетел, оказался позади облака и начал двигать его. Копытами. Когда серая масса оказалась над земным пони, крылатый встал на неё и начал… прыгать.
Прыгать на облаке. Это выглядело забавно, и я бы даже посмеялся… Если б только из этого облака не полился настоящий маленький ливень.
Грива, да и вообще сам жеребец на земле промокли за пару секунд. Облако из серого стало совсем белым. Жеребец зарычал и засмеялся, а его компаньоны подали ему полотенце, которое раньше было у них спрятано неизвестно где.
— Вот оно что, Синглет! – произнёс претерпевший обливание жеребец и снова засмеялся.
Пройдя мимо них, я закрыл глаза и восстановил произошедшее в своём воображении. Делать это было не по-обычному приятно. Раз за разом видеть, как происходят невероятные для тебя вещи. Словно вспоминается сон, мутный, но приятный и тёплый. Я обернулся. Компания стояла на прежнем месте, и к ним примостился тот самый золотистый пегас. Фирп. А как звали того чёрного пегаса? Тандерлейн. Ещё не забыл.
Вскоре окружающее превратилось в обычные сценки из фильма. Какие-то повторялись, какие-то шли долго, какие-то медленно. Но спустя, наверное, минут десять я задумался, сколько ещё мне придётся вот так шагать по длинному проспекту города, в котором я пробыл менее часа. Повращав головой, я пригляделся…
А к чему мне нужно приглядеться?
Задуматься над этим мне не дала выглядывавшая издалека крона дерева. Вокруг нельзя было найти подобное древо такой же высоты – оно красовалось в единственном экземпляре. Я пригляделся к нему.
«Я проживала в библиотеке, которая, в свою очередь, находилась в дереве. Дереве не меньше того дома…»
Мне хотелось усмехнуться, но моих возможностей хватило только на улыбку и полумёртвый выдох. Я на подходе к нужному месту, и в этом мне помогли удача и умение не сходить с тропы. Учитесь, дети, как выживать в незнакомом месте, даже если окружающее меньше всего напоминает реальный мир.
Откуда-то пришли силы, я начал ускорять шаг, а потом и вовсе пошёл на лёгкий бег. Дерево приближалось, а вместе с ним, на большей скорости, приближалась фиолетовая фигура… Вспомнила, наконец, о госте.
Единорожка быстро оказалась рядом со мной и была удивлена, когда я прошёл мимо неё. Догнав меня, она быстро заговорила:
— Где ты был? Я уже всё нашла, быстрее. Что ты так медленно?
Наступил один из тех моментов, когда стало глубоко жаль об отсутствии у меня речи.
Мне всё же пришлось согласиться с темпом единорожки, приговаривавшей по-ведьмински: «Времени мало, мало времени…». Спустя несколько минут мы были уже у дерева. Я, не смогши оторвать внимание от него, остановился перед низкими дверьми, распахнутыми специально для меня (без комментариев). По ширине это древо не сравнить и с рекордсменами-баобабами. Неплохая жилплощадь.
Мой рефлекс попытался несколько раз оттолкнуть рукой дверь, но та, бедная, не могла выполнить приказ. В конце концов, я выпрямил руки по швам и так наполовину вошёл наполовину вкрался вовнутрь библиотеки.
О функциях этого дома не пришлось даже вспоминать. Книги тут располагались везде, на вырубленных в древесине полках, на столе, буквально вросшем в пол, а где-то вдалеке и на самом полу, представлявшем собою ствол дерева в разрезе. Было здесь много узоров, но всё внимание привлекало широкое Солнце на потолке, отличавшемся от пола лишь размером. Но долго наслаждаться этим мне не пришлось.
Я только опустил взгляд – и его приковала компания в двух шагах от меня. Пять пони и какой-то чудной маленький зверёк на двух ногах с пластинами на спине, как у стего…
Хм.
Я понял, как зовётся этот зверёк.
Только двоих из четвероногой пятёрки я успел сегодня повидать, но угадать имена трёх других было явно несложно. Жёлтая пегаска с розовой гривой, которая как будто спряталась от меня за оранжевой кобылой. Последнюю не назовёшь «кобылкой». Это именно кобыла, выше и немного шире остальных, со степенным и спокойным лицом и, главное, отличающейся стойкой. Впервые я обратил внимание на положение ног у пони. У этой передние ноги стояли вместе, а задние – вразнобой, как у какого-нибудь бегуна на старте. Она единственная обладала этой необычной стойкой. И, знаете, я очень удивлён отсутствию у неё детей. Если Твайлайт о ней мне сказки не рассказывала.
Таким образом, Флаттершай, перед ней Эпплджек… И последняя, белая, Рарити. Её взгляд почему-то заставил меня поёжится. Словно что-то внутри вдруг впервые зашевелилось спустя десятки лет; то, о чём ты не подозревал. Этот секундный морок прошёл очень быстро. Глаза у неё… какие-то… спокойные и обеспокоенные. Точное слово на язык не лезет.
Никто, разумеется, внимания на меня не обратил. Я прошёл чуть дальше и с надеждой, что я не увижу древесину библиотеки изнутри, выпрямился. Потолок, спасибо местным строителям, висел над моей головой где-то на полметра выше. Только сейчас я присмотрелся к лестнице с сердечками – а куда она-то могла уводить?
— Так, — голос Твайлайт разорвал тишину, как пистолетный выстрел. – Всё готово.
Я взглянул на неё, и она тоже повернула голову и посмотрела прямо на меня. Замереть-нет?
— Ты здесь тоже. Замечательно, — её магией в воздухе висело две книги; Твайлайт прошла во внезапном направлении с ними и остановилась… посередине библиотеки. В самом обширном её месте. – Немного погоди...
Книги легли на землю, и единорожка начала прыгать по ним взглядом, то в одну, то в другую. До моего уха дошли шепотки с той группки пони, всё ещё скромно стоявшей и наблюдавшей на Твайлайт. Воспользуемся тем, что имеем в эту минуту.
-…Серьёзно, — утвердительно произнесла Эпплджек.
— Очень. Остановить её никак не могла, она бегала туда-сюда без остановки, — сказала пегаска, смахнув с лица чёлку трёх цветов радуги. – Что, думаете, будет делать?
— Судя по оформлению её книг и её сосредоточенности, она собирается колдовать, — подала голос Рарити, при этом несколько секунд смотря на Твайлайт.
— Это ясно. Вряд ли она усядется читать. Только вот нельзя ей допускать этого, пусть она даже захочет просто поднять книгу. Ну… Ладно, — вдруг добавила Рэйнбоу, усмехнувшись. – Книги пусть поднимает. И остальные вещи тоже. Но другое…
— Мы не можем просто взять и запретить ей пользование магией, Рэйнбоу, или даже упростить его. Для неё это будет большим испытанием. Это навлечёт непредсказуемые последствия.
— Ну и что ты предлагаешь?
— Во-первых, нам нужно понять, что она вообще собирается делать…
— Колдовать, мы ж поняли.
— Да, мы поняли, Рэйнбоу, но ведь колдовство – понятие растяжимое, верно?
— Ну… да, — пегаска повернула голову в сторону Твайлайт. – Но сразу это не поймёшь…
— Спайк, что скажешь? – вдруг наклонила голову Эпплджек и увидела, что дракончик (тот самый чудной зверёк) глядел в другую сторону, на фиолетовую единорожку. – Спайк?
— Конечно, кто как не ассистент волшебника может лучше всех сказать, что делает волшебник! – улыбнулась Рарити и смущённо хихикнула. – Не подумали сразу…
— Итак что, Спайк? – спросила оранжевая пони. – Ты вообще что уставился на неё? – добавила она с чётким «чё» на месте «что».
— Я пытаюсь вспомнить книги, которые лежат у неё, — наконец, подал голос дракончик. Его голос оказался выше, чем я предполагал. Наверное, и возраст у этого чуда будет не такой, как я предполагал. Тьфу ты, ему же чуть меньше, чем Твайлайт! Легко было позабыть. — Одну я уже узнал, это такой сборник с основами магии. Раньше Твайлайт им часто пользовалась, а вот в этом году достала только один раз. По ошибке, — он повернулся телом к остальным и ещё раз на мгновение взглянул на единорожку. – А вторую книгу я как будто видел… но не могу вспомнить.
— И к чему волшебнице с нехилым стажем брать такую книжку? – произнесла Эппджек. Говорила она с каким-то выдохом. Её легко можно представить кричащей «Хэй, хэй!». Лишь голос делал её молодой.
Рэйнбоу успела вставить:
— Это подозрительно…
— Это странно, — оборвала всех Рарити. Вот у кого голос матери, голос женщины. Ей нужно петь колыбельные. — И дело не в том, что она вообще достала эту книгу. Иногда и я достаю свои старые работы, чтобы вспомнить то, о чём мне постоянно твердили… и ещё раз понять, НАСКОЛЬКО я продвинулась, — добавила она. – И Твайлайт может аналогично освежать в памяти базовые знания. Вопрос в том, почему именно сейчас?
— У неё что-то с памятью, я заметила.
— Да, забыла чего, может? – добавила Эпплджек. – Али вовсе к чему-то грандьёзному готовится. Мы как однажды решились собрать урожай до дождя, так Бабуля Смит едва ль не все такие сборы припомнила…
— Хочешь сказать, она планирует что-то вроде того? Ну, что она делала тогда, когда ушла? – пегаска сощурилась.
— Может, — вдруг задумчиво произнесла белая единорожка, — она хочет сделать то же самое?
В компании повисла тишина. Внезапная мысль, похоже, пронзила каждого. И всё равно, что я с трудом улавливаю снующую здесь информацию. У меня интуитивное понимание.
— Она хочет повторить, — непонятно, то ли утверждая, то ли рассуждая, сказала Рарити.
— И поэтому взяла ту книгу, — почти тем же тоном с той же расплывчатостью добавила Рэйнбоу.
— Нам нужно… — начала говорит Эпплджек, но замолкла. Спайк тыкал её в бок. – Чего, Спайк?
— Кажется, я узнаю вторую книгу. Это… Это та самая книга, которую она достала перед уходом. Я вспомнил эту обложку.
Вновь встряла тишина, но на этот раз кричали глаза троих собеседников. Между ними образовалась маленькая площадь как раз для меня. Я аккуратно шагнул между стоявшей недвижимой Рэйнбоу и такой же по состоянию Эпплджек, опять забыв, что осторожность в моей ситуации бессмысленна. Усмехнувшись, я присел.
— Надо действовать. А то раззявили рты, — оранжевая пони повернулась к дракону… Нет, драконом его всё равно трудно назвать. – Спайк, ты лучше всех сможешь узнать от Твай всё нужное, а если что, и задержать её. Ступай да поговори с ней.
— Я? – тот искоса поглядел на единорожку. – Если она пытается сделать то, о чём я думаю, то опасно рядом с ней находиться.
— Спайк, да она опять может исчезнуть! – воскликнула (но тихо) за мной Рэйнбоу Дэш. – Какое «опасно», храбрец?
— Ну я… Они-то почему молчат? – палец, а скорее коготь дракончика указал на меня.
То есть, в меня.
Я развернулся, и внимания моего удостоились два потерянных звена компании. Не знаю, как так незаметно Флаттершай, переставши прятаться за Эпплджек, оказалась уже за Пинки Пай. Последнюю, видимо, очень беспокоила и заботила сложившаяся ситуация, если её серьёзное, нахмуренное лицо говорит именно об этом.
— Кхм-кхм, да-да, бесконэчно согласэн, — стоило розовой кудряшке на секунду спрятать рот копытом и отвести его, как над ним появились… Усы. Классические французские «мсье». Я только поморгал. – Это нужно, бесконэчно нужно!
— Я-я тоже… с-согласна, — Флаттершай выглянула из-за Пинки Пай. – Только не смотрите так…
— С полуслова поняли, — ухмыльнулась Эпплджек.
— Сразу видно – наши, — сказала Рэйнбоу. – Ну что, Спайк? Чего стои́м?
Не видно было, чтобы дракончик боялся или всем своим телом (или выражением лица) категорически отказывался от того, что ему предстояло сделать. Он сомневался, бегал взглядом по всем пони и нерешительно потирал когти.
— Хорошо, — он резко развернулся и пошёл прямо к фиолетовой единорожке, закрывшей глаза и что-то бормотавшей. На полпути он остановился и произнёс: — Твайлайт! Что ты собираешься сделать?
Её это отвлекло. Она метнулась взглядом к дракончику, но вид меня, стоявшего в кругу ничего не подозревающих пони, привлёк её сильнее.
— Иди сюда, — сказала она и поманила копытом. Я опять попытался перешагнуть препятствие, но плюнул на это занятие и прошёл сквозь Эпплджек.
— Кто? Я? – удивлённо произнёс Спайк.
— Нет, не ты, — Твайлайт устало оглядела его. – Тебе лучше отойти как можно дальше. Я не знаю, захватит ли моё заклинание тебя.
— Х-хорошо, хорошо, — дракончик поспешно сделал пару шагов назад. – Но что это за заклинание?
— Материализации, — глядя в книгу, ответила единорожка. – Материализации живой плазматической материи… Тьфу, — она тряхнула головой и посмотрела на меня. – Встань туда, — её копыто указало на кольцо из пыли чуть дальше от книг.
Пока я двигался к намеченному, до меня дошёл тихий-тихий голос Спайка:
— Хотел бы я понять…
Постепенно во мне поднималась тревога. Я понятия не имею, что сейчас будет. Не могу спросить. А привлекать сейчас внимание Твайлайт более чем бесполезно – она не скажет мне ничего, она поглощена работой. И если ничего не произойдёт, мне во веки веков придётся существовать безмолвным привидением. А если будет результат, то мне нужно лишь молиться за его благополучие. Молиться.
— Итак, — Твайлайт встала, развернулась лицом ко мне и посмотрела прямо на меня. – Начнём.
Оглянув библиотеку с надлежащей мыслью, что могу её больше и не увидеть, я отметил, что те пятеро умолкли и внимательно глядели на единорожку. На их лицах читалось сомнение. Вернее, на тех двух, что стояли перед другими, оранжевом и голубом. Обе пони то слегка прищуривались, то расслабляли взгляд, иногда переминали губы и облизывали их. Но не сводили глаз с Твайлайт.
Маленький вихрь фиолетовых частиц отвлёк моё внимание. Скоро я уже ничего не видел, кроме этих переплетающихся вокруг меня светящихся линий. Почему-то они ощущались словно плотный ливень, не более. Я сделал попытки что-либо разглядеть сквозь фиолетовые линии, звук которых напоминал ветер, и внезапно вздрогнул. Какой-то холод потёк по телу, и дрожь стала постоянной. Стучали зубы.
Пару секунд мне казалось, что это ещё не так страшно, хотя прохлада пронизывала почти все члены, только с головой всё было в порядке. Но дрожь продолжала усиливаться, достигнув невиданного апофеоза. Всё тело даже не содрогалось, оно дёргалось, как под высоким напряжением. Уже не имея сил спокойно стоять, я упал на колено, ногтями впиваясь в то, на чём я стоял. Дыхание схватывало, я это чувствовал, но не слышал своих судорожных вздохов.
Холод и дрожь исчезли на доли секунды, но вздохнуть я не мог. В следующую секунду я оказался в настоящей морозилке. Сжавшись, я сделал попытку вдохнуть. Только я успел это сделать — и горло заполонила вязкая слизь, похожая на мокроту. Отличие было одно – эта жижа выкашливалась с трудом.
Как только эта вырванная из гортани слизь попадал в рот, я сразу же выплёвывал её. Как только она оставляла щель где-то в глубине, через которую с трудом входил воздух, я вдыхал всеми силами, не думая даже о возможности подавиться.
В очередной раз выплюнув солёный комок, я резко вдохнул, задрав голову, и чуть не упал. Слизи оставалось немного, мне было уже нетрудно дышать. Я сфокусировал взгляд на объекте перед собой.
Твайлайт. Стоит на расстоянии. Молчит, смотрит на меня.
Холод отступал. Никаких светящихся линий уже не было. Становилось жарко. Я махнул правой рукой в попытке упереть в поверхность и о что-то ударил её. Больно. Чёрт, мне больно!
Я просипел, ибо боль была внезапной и оттого очень неприятной. Я повернул голову налево. Шесть пар глаз, широко раскрытыми глядевших на меня. Шесть пар разноцветных испуганных глаз.
И все они буравят меня своими взглядами.
Улыбнувшись, я захотел усмехнуться. Рывок воздуха толкнул оставшуюся слизь, и я, громко кашлянув, отплюнул её куда подальше.
— А-А-А! ЧТО ЭТО?!
Розовое чудо стояло на двух задних ногах, приставив копыта к щекам, и её открытый в крике рот, глаза, наполненные ужасом, и уши, встрявшие как-то не по-обычному, ясно давали понять её испуг.
Но это заставило меня улыбнуться.
— Мать честна́я, — Эпплджек первая нарушила тишину после Пинки.
Рэйнбоу Дэш начала медленно красться ко мне, не сводя с меня глаз.
— Это… к-круто… Твайлайт, — она остановилась и посмотрела на единорожку. – Ты за это время научилась делать ТАКОЕ?
— Я не… — только хотел сказать та, но пегаска, продолжив движение ко мне, протянула:
– Ну ты даё-ё-ёшь… За минуту…
Другая пегаска, жёлтого цвета, вдруг смело поднялась вверх и тоже направила взгляд на меня. И я уже не узнал его.
— Девочки, он такой… большой… — она полетела ко мне неторопливо, но побыстрее Дэш. – Почти как Беорн…
Я меньше минуты пробыл у всех на глазах, а два пегаса-кобылки с восторженными лицами уже подбираются ко мне. Я, чуть отползая, посмотрел на Твайлайт. Её это, похоже, начало веселить.
Маленький рог вспыхнул, и… Чего же ты молчишь? Поджидаешь с сюрпризом?
Связь резко оборвалась. Почему я молчу? Почему не кричу? Слова странно воспроизвелись в голове. Нет, теперь я уже могу не молчать.
Откашлявшись от оставшихся комков слизи, я произнёс «а-а-а». Очень тихо. Звук вышел непрочным, но он вышел. Он вышел.
Я тряхнул головой и увидел, как Рэйнбоу Дэш нависла надо мной, глядя прямо в глаза. Они агрессивно отблёскивали тёмно-красным. Ух ты. Ещё ни разу не доводилось видеть такой взгляд такого цвета. Тем более вместе с улыбкой.
— А он лёгкий? Пусть встанет, — мигом голубым маревом Дэш улетела за меня и воткнулась обоими копытами в мою спину. – Я… помогу… — с натугой произнесла она.
— Рэйнбоу. Не надо, — отрывисто произнёс я.
Флаттершай, севшая рядом с моей ногой, с писком улетела подальше. Компанию словно встряхнули, она дружно отошла на шаг назад. Копыта больше не упирались в мою спину, а красные глаза появились уже рядом с Твайлайт. На фоне всего этого по библиотеке громко разнеслось:
— А-А-А! ЧТО ЭТО И ОТКУДА ОНО ЗНАЕТ НАШИ ИМЕНА?!
Единорожка торопливо подошла ко мне. Но не для утешения. Она повернулась к остальным.
— Девочки! Это то, о чём я и говорила…
— Не припомню, — перебила её Рэйнбоу, — чтобы в твоих словах было появление этого…чуда-юда.
— Он всё ещё здесь, — напомнила Твайлайт.
Пегаска взглянула на меня.
— Ну простите, чудо-юдо, если я случайно чем-то вас обидела.
Она даже чуть-чуть приклонила голову. Я улыбнулся и кивнул. Рэйнбоу посмотрела обратно на единорожку и повела бровями, сделав знак «Вот так».
— Видишь? Оно меня простило. Как будто могло быть по-другому… И всё же не помню я его.
Твайлайт подняла книги с пола и отправила их дракончику по телекинезу. Тот спешно принял их и без вопросов, впрочем оборачиваясь, понёс к полкам.
— Спасибо, Спайк. Но я не раз показывала, что со мной кое-кто есть, Рэйнбоу.
— И чем же? – прищурившись, спросила пегаска.
— Рэйнбоу, — звонко, словно она звала пегаску с гривой радужных цветов на другом конце улицы, но не слишком громко произнесла Эпплджек. – Она как прибыла, так всё время смотрела на кого-то в воздухе. Смекаешь?
Рэйнбоу Дэш думала недолго. Она широко открыла глаза и рот, когда осознание полностью пришло в её голову, и тихо произнесла:
— А-а-а, точно, точно… Вылетело из головы, — она снова перевела взгляд на меня. – Теперь вопросов нет. И что он будет у нас делать? Нет, что он вообще у нас делает?
— Он наш гость. Все это услышали? – Твайлайт обвела взглядом всех, даже меня. – Он прибыл с того места, куда я уходила несколько месяцев назад. Пробудет он у нас… — она сделала паузу, как будто не знала продолжения сама. – Недолго.
— Дорогая моя, с этого надо было начинать, — белая единорожка коротенькими и спешными шажками подошла ко мне. – Ой, как стыдно! Первое впечатление не произвести дважды, а какое оно было у нашего гостя! Здравствуйте, — обратилась она ко мне. – Вы можете говорить?
Я ещё раз откашлялся и сразу резко произнёс:
— Могу. Но пока трудно.
Она коротко хохотнула:
— Хех, что ж, мы смогли найти общий язык. Меня зовут Рарити, — единорожка указала на себя. – С Твайлайт Спаркл вы, думаю, уже знакомы. Познакомить вас с остальными?
— Я знаю имена, — поочерёдно я отыскал персонажей и начал, указывая на них, произносить их полные имена. – Рэйнбоу Дэш, Эпплджек, Флаттершай…
Пинки Пай не обнаружилось. Мне стало немного тревожно.
— И Пинки Пай, — договорила за меня Рарити. – А вы осведомлены о нас…
— Я рассказывала ему, — сказала Твайлайт.
Белая единорожка улыбнулась.
— Дай я угадаю, дорогая – у вас есть, что нам рассказать?
Тем временем меня всё больше волновала тишь, стоявшая вокруг без Пинки. Никто, по-видимому, не волновался об её отсутствии. Значит, оно будет недолгим?
— Да, — кивнула Твайлайт. – Маленькая история за чашкой тёплого чая в уютной компании.
— О, Твайлайт, — Рарити сложила брови виноватым домиком. – Прости, я занята сегодня…
— За чашкой вечернего чая, — поправила фиолетовая единорожка. Трудно теперь будет говорить просто «единорожка», не так ли?
Холодок пробежал по моему телу. Пинки нет слишком долго. И я, ко всему прочему, чувствую, как пуст мой желудок.
— После семи, — дав себе секунду на размышления, вынесла Рарити.
— Хорошо, — Твайлайт повернулась к остальным. – Девочки…
— ГОСТЬ!
Это была настоящая атака со спины. Хор свистулек и пищалок вместе с волной конфетти накрыл меня с головой, а за ними последовала сама Пинки Пай. Она скрестила копыта на моей шее и ноги прижала к бокам, так, что я едва успел руками удержаться за деревянный пол.
— Мы должны встретить тебя! – заголосила пони над моим ухом. – А так как ты у нас будешь недолго, мы встретим тебя недолго! Но нельзя торопиться, — она спрыгнула с меня и вышла вперёд. – Я должна проверить свой график.
При всех, засунув копыто в свою розовую гриву, она вытянула из неё блокнотик и начала внимательно просматривать его.
— Так-так… угу… гм…
— Она просто смотрит картинки, — услышал я слева и повернулся. Это был Спайк, спокойно стоявший около меня и наблюдавший за происходящим. Я такой глухой, или здесь все умеют подходить со спины? – Ничего серьёзного.
— А почему бы нам не сделать это вечером? – предложила Рарити. – Вы же переночуете здесь? – спросила она у меня.
— Да.
— Я не могу! – вдруг воскликнула Пинки Пай. – Мой день занят!
— Пинки, а что у тебя этим вечером? – спокойно спросила у неё Рарити.
— У меня… У меня чаепитие с подругами.
— Внеси поправку, — сказала Твайлайт. – Это будет ещё и встреча нашего гостя.
— Да-а-а? – протянула розовогривая и черкнула что-то в своём блокнотике.
— Пририсовала ногу, — вставил Спайк.
— Хорошо. Девочки, — Твайлайт повернулась к молчавшим Эпплджек и Рэйнбоу, — как вы посмотрите на наше предложение?
— Только за! – хором произнесли они, переглянулись и рассмеялись.
— Замечательно, — единорожка не сразу обратила внимание на жёлтую пегаску, пристроившуюся в уголке. – Флаттершай?
Послышался писк, похожий на «да».
— Ты придёшь?
В ответ не пришло ни единого звука.
— Я спрошу, — Рэйнбоу полетела к той и приземлилась рядом с ней. Она что-то сказала, опустила ухо, чтобы расслышать ответ пегаски. Так повторялось несколько раз, и вскоре Рэйнбоу Дэш поднялась вверх и сказала:
— Пойдёт она, пойдёт.
— Нет, я не… — Флаттершай тоже взлетела в воздух и осеклась, первым делом взглянув на меня. – Я пойду…
— Итак, все будут в сборе. Ни у кого не возникнет затруднений прийти в половину восьмого?
— Не-а.
— Вообще нет.
— То, что нужно, — завершила Рарити и взглянула на меня. – Вы уж простите, что мы не можем вас сразу принять, вы так внезапно нагрянули… Вы оба, — добавила она, улыбнувшись Твайлайт. – Надеюсь, вы поймёте нас.
— Конечно. Конечно, понимаю.
— Хорошо. Я думаю, мы уже решили все вопросы, — единорожка сделала несколько шагов к двери наружу и развернулась. – Но мне нужно поскорее вернуться. Работы было много не доделано, а сейчас бы нежелательно затягивать с нею… Всем до свидания.
— Ага.
— Пока.
— Оки-доки-поки!
— И вам до встречи, дорогой… О, мама моя! – воскликнула Рарити. – Какой позор! Мы так и не спросили вашего имени! Как вас зовут, скажите.
Тишина мгновенно охватила это место. Все смотрели на меня и ждали моего имени. Даже Твайлайт.
— Зовите меня… — красивые имена искать почему-то стало лень, и я развёл руками. – Человек.
Твайлайт Спаркл впервые за всё время, что мы с ней знакомы, закрыла лицо двумя копытами и при этом пару раз дёрнулась.
— Человек? – переспросила белая единорожка и кивнула. – До вечера, дорогой Человек. Всем пока!
Рарити вышла из библиотеки. За ней мигом улетела жёлтая пегаска. Её скорость уступала, наверное, только скорости молнии. Рэйнбоу Дэш тоже подошла к двери и поглядела на меня.
— Я тоже должна уйти. Если не вернусь, меня убьют. Пока, — махнула она копытом остальным. – Пока, Человек, — сказала она мне и вылетела.
Пинки Пай уже куда-то исчезла. В тихой библиотеке остались лишь я, Твайлайт, Эпплджек… и где-то должен быть Спайк. Серьёзно, куда он делся?
— Твай, я не тороплюсь. Ежели что, могу остаться, дел у меня не шибко много, — произнесла кобылка, двигаясь к единорожке. Потом она перевела взгляд на меня. – И тебе, Человек, чем-нибудь помогу. Я ж могу на «ты»?
Я кивнул.
— Можешь.
— Ты у нас на сколько? Где-то на сутки, верно?
— Да. Скорее всего.
— Ну ты уж определись, тут гостинюшен в Понивилле нет. Хотя что на сутки, что на пару деньков всё то же самое. Где собираешься ночевать?
— В библиотеке, — уже уверенно сказал я.
— Здесь? – переспросила кобылка и посмотрела на Твайлайт. – А, ну ежли вы друг друга хорошо знаете, здесь будет самое то. Значит, помощь не нужна?
Твайлайт молчала, и это вводило меня в напряжение.
— Большое спасибо, Эпплджек, но мы… как-нибудь… сами, — произнёс я. Её имя было нетрудно произнести, но язык запутался спустя слово.
— Ну тогда пока. Вечером увидимся. До скорого, — Эппджек, как и все до неё, пересекла порог и скрылась на улице.
Снова повисла тишина. Твайлайт, словно бы проснувшись, зашевелилась и посмотрела на меня. Она улыбалась, но было в её лице что-то серьёзное.
— Вот мы и здесь, — сказал я.
Она вздохнула и улыбнулась.
— Нет, тебе, ясно дело, может что-то найтись на ферме, да только…
Эпплджек взглянула на меня и засмеялась.
— Что? – слегка нахмурившись, но не удержавшись от улыбки, спросил я.
— Не приходилось мне ещё давать работы вот таким крысавцам под два метра.
— В этом вся проблема?
Пони махнула копытом.
— Ладно, отыщем и для тебя дело. Торопишься?
— Задерживаться я не собирался. До семи тридцати часов шесть, и я хотел бы посетить ещё кое-кого.
— Ну тогда ускорь ход, если минуты дороги.
Мы пошли ненамного быстрее, но эта скорость дала разуму понять, что насчёт потерянного времени бояться не нужно. Спасаясь от наступившего молчания, я начал крутить головой. Смотреть ведь было на что.
Улица преобразилась – это верно. Пони разом стало меньше. Сомневаюсь, что здесь какую-то роль играет время. Только некоторые персоны, без комплексов (причём все) пялившиеся на меня, медленно шли своей дорогой. При этом держа расстояние метра в три.
Небо тоже стало чище, и снова редкие пегасы, что не проносились мимо с быстротой ветра, буравили меня взглядами и тихим ходом летели между облаками. Один из крылатых, попавшийся в область зрения где-то из-за моей спины, нагло опустился на землю и нагло смерил меня своим желчным и острым взглядом. Он идеально подходил к его яркому жёлтому цвету и яркой багровой гриве, казавшимся почему-то болезненными.
— Дня не пройдёт, весть о тебе разойдётся по Эквестрии, — произнесла земная пони, когда неприятный пегас улетел прочь. – Недели не пройдёт, и ты уже живёшь здесь всю свою жизнь.
— Ты о чём?
— Хе-хе, — усмехнулась она. – Просто говорю. Жаль, гостишь ты здесь недолго. Если у Пинки не дотянулись копыта встретить тебя по-свойски, это не дело. Но думаю, ты не обижен.
Я обернулся и взглянул на удаляющуюся библиотеку. Твайлайт ещё никуда не ушла, маленькой фигурки нигде не было видно.
— Не обижен, — ответил я. – Главное, что я могу спокойно ходить по улице… По улице этого города.
— Нравится Понивилль? Тьфу-ть, да ты ж здесь и часу не пробыл, откуда тебе знать…
— Ну нет… — решил возразить я, однако умолк. Конечно, сказать мне действительно нечего. – Это живой город. Довелось увидеть. Для начала мне это нравится.
Эпплджек громко усмехнулась.
— Глазастый. Повидаешь ещё, десятки раз подумаешь. А как у вас… там… как зовётся твоя земля родимая?
Хм… Что ей сказать? Родимая земля моя имеет своё название, но оно неоднозначно. Что сказать, что назвать?
— Земля, — произнёс я.
— Чё? – такого «чё» я не слышал уже год. – Да, земля, откуда ты родом. Как зовётся?
— Так и зовётся, — вздохнул я. – Земля.
— Земля, — та покачала головой. – Не обижайсь, но у вас, похоже, маловато было творческих персон.
— Там это никого не волнует, — улыбнулся я.
— И никто не путается?
— Никто.
— Весёлый народ, — снова покачала она головой. – Так как у вас живётся? Как у нас?
— Почти… — протянул я и замолчал в раздумиях. В книгах всякий раз, когда в раю спрашивают о жизни бренной, отвечают с положительными отзывами. Такое ощущение, что это единственный выход, а говорить истину вовсе немыслимо. Если я покажу вещи такими, какие они есть, какой в этом будет смысл? Никакой лишней лжи, сплошная реальная реальность не из каких-то фантазий и мечтаний. Ведь не скажешь, что в мире, куда меня занесло сейчас, радуга хлещет через край. Её не станет меньше, если я поведаю страшилку, из которой прибыл несколько часов назад. – Почти…
— Ну так как?
— Неплохо. Солнца, правда, поменьше, и лица друг на друга похожие, а в остальном напоминает эти места.
— Где-то я уже слышала это. Ты же не с Эквестрии, я права? Твайлайт тебя там как-то издалека переправила?
Я попытался жестами снова показать слово «почти», и хоть оно было опять уместно, я всё же ответил:
— Да. Я нахожусь где-то… далеко отсюда.
— Лица друг на друга похожие, Солнца мало… Скажи ещё, дома у вас лезут выше гор, и пони у вас что-то вроде сказочки.
Слов просто не нашлось. Вернее, они нашлись не сразу.
— Н-нет… То есть, ты про что? Дома у нас стоят на земле… на обычной земле, — добавил я. – Никуда не лезут. А о пони… у нас… никто не знает. Кроме меня.
— Да не надо, знаю я, что у вас этого нет. Просто напомнил мне ты, кто-то рассказывал подобное… Вроде и весёлого там ничего нет, а смеяться хочется. Ну ладно, забудем.
— Угу… — пробормотал я.
Снова мы пошли в тишине. Думаю, заговорим мы только минут через десять. Что-то мне это подсказывает.
Моё внимание привлекла кобылка, шедшая нам навстречу. На её лице словно застряла улыбка, и она то слабела, то свободно вытягивалась. Эту кобылку уже можно было назвать кобылой. Но и мою спутницу я бы мог назвать кобылой. Нет, нельзя торопиться с такими выводами.
— Здрасьте, мисс Аунт! – поприветствовала Эпплджек встретившуюся нам кобылку. Она продолжает идти к нам навстречу. Я очень надеюсь, что у неё просто хорошее настроение, и всякие мелочи просто выскальзывают из её взгляда.
— Привет, Эпплджек, — с той же улыбкой ответила она, остановившись.
— Куда идёте?
— Да вот бегу к мужу. Он меня ждёт.
— А что вы такая счастливая?
Улыбка кобылки растянулась ещё шире.
— У брата праздник…
У Эпплджек глаза полезли на лоб, и она чуть раскрыла в удивлённой улыбке рот.
— Пурли родила?
Миссис Аунт закивала.
— Жеребец. Такой маленький и такой… зелёненький…
У неё заблестели слёзы на глазах, и она оттёрла их копытом.
— Да я вас поздравляю! – Эпплджек подняла одно копыто. – Скоро её выписывают?
— Брат сказал, дня через два. Пока, сказали, будут жить у меня.
— И теперь не будет в вашем доме покою.
Кобылка снова закивала. Раз она теперь тётя, можно назвать её кобылой. Чтобы всё было по правилам.
— Бегу к Ануверу, спешу рассказать ему.
— Старик будет о-о-очень рад.
Они обе засмеялись, и миссис Аунт громко вздохнула.
— Прости, Эпплджек, я должна бежать. Сегодня я отдам лестницу, сбегаю домой и сразу же верну. Всё, до свидания. Здравствуйте, — кивнула кобыла мне и быстрым ходом двинулась по своему пути.
— Можете не торопиться! – крикнула её вслед Эпплджек и усмехнулась. – А я и сама позабыла об этой лестнице. Хех. Ладненько, пойдём.
Я снова последовал за ней. Этот случай почему-то не вылезал из моей головы. К нам всего лишь подбежала счастливая местная жительница, как видно, знакомая с Эпплджек. Был короткий разговор, и она убежала. В чём проблема?
Эх… Но это такая близкая случайность. Можно ли также на улице вашего города встретить друга, который вдруг стал дядей? Конечно. Но… Есть загвоздка…
— Соседка? – спросил я.
— Живёт неподалёку. Почти соседка, — ответила оранжевая земная пони.
— Часто разговариваете?
— Да нет, последний раз было это пару месяцев назад… Кажись, тогда я лестницу ей и дала…
— А откуда ты… — я на пару секунд задумался. – Почему ты решила, что у неё… то есть, что она стала тётей?
— Практически угадала, — лицо Эпплджек вдруг стало серьёзным. — У миссис Аунт судьба нелёгкая. Ей бы тройню иметь, а она только поженилась пару лет назад. Детей так и не было. А помню я, говорила она о том, что у брата дитё скоро будет. И вижу сейчас, улыбается. Спрашиваю. А когда она сказала о своём брате, так я сразу всё поняла.
— За несколько месяцев ты умудрилась это не забыть?
— Не могла забыть ту беднягу, которая на брате мисс Аунт женилась. Ну, теперь ей-то хорошо. А вот миссис Аунт ты увидел ещё разговорчивой. Не спроси я её, молчала бы до конца. И о лестнице бы никто не вспомнил.
— Но ты спросила. Спросила просто так, — сказал я.
— Ага. Поня́м никогда не надоест напоминать себе о своём счастье. А если ты им напомнишь, так будешь только молодец. Вот так, — Эпплджек посмотрела вперёд и вдруг громко крикнула «йи-ха!». – Вон и Яблочные Акры!
Дома остались позади, и деревья справа и слева постепенно приближались к нам. Вдали высилась башенка крупного здания малинового цвета. На ней я даже вижу какой-то вертящийся предмет. Флюгер, наверное.
Всю остальную дорогу я молчал и вспоминал только одно – этот маленький разговор с кобылой миссис Аунт. Бездетной кобылой, которой выпало счастье взять в свои копыта ребёнка, точнее, жеребёнка, хоть и не собственного, но чем-то родного. Простое и понятное счастье. Настолько понятное, что его можно было понять меньше чем за минуту, не зная главной героини и главной жертвы этого счастья.
Достаточно было спросить.
Около часа пребывания призраком всё же подействовало на мою осторожность.
— Ох, мама моя, что же вы так… — Рарити быстро подбежала ко мне. – Очень больно?
Продолжая пригибаться, даже когда мы оказались под достаточно высоким потолком, я потирал ушибленное темя. Больно. Так и всегда – растёшь и в один момент замечаешь одним местом, как много за это время вырос.
— Неожиданно, — попытался усмехнуться я.
— Вы будьте здесь поосторожней. Этот дом не был предназначен для таких, как… вы.
Я начал выпрямляться. Все знают ощущения, которые в этот момент испытываешь? Постоянно ждёшь удара, и это ожидание оттого более мучительное. Не хватало напряжённой музыки.
Но я взглянул вверх и увидел абсолютную пустоту надо мной. Замечательно. Я расправил спину и размял шею. Хоть где-то можно спокойно шагать.
— Но и для вас здесь есть хоть какое-то удобство, — добавила единорожка и отошла к середине комнаты с высоким потолком. – Что ж, добро пожаловать в мой бутик «Карусель». Здесь я живу, здесь я и работаю, — она пыталась что-то найти, но, видимо, не могла. – Вы могли бы присесть…
— На пол. Я могу? – спросил я, проводя ладонью по напольному покрытию. На нём чувствовались редкие песчинки, но в целом пол казался чистым.
— Да, пожалуйста… Я как раз недавно отмыла пол, хе-хе, после местных проказников, — Рарити отошла ещё дальше, к широкому стенду с зеркалами, на котором стояла опора для вешалок, уже полных всяческой одеждой. Я тем временем подошёл к этому стенду сбоку и сел в турецкой позе рядом. – Простите, что не могу вас нормально принять. Вы пришли ко мне надолго?
Могу до вечера просидеть.
— Я хотел просто осмотреть ваш бутик, — надо же, и я на «вы» перешёл. – На это, думаю, уйдёт где-то меньше получаса.
— Тогда вас ничем не заденет то, что я продолжу свою работу?
Я перевёл взгляд на сборище одежды около стенда.
— Я вас отвлёк?
— Как бы ни хотелось это признавать, но да. Мне нужно перебрать кое-что из своих наработок. Это необходимо сделать немедленно, просто необходимо, но если у вас появятся вопросы – задавайте и не стесняйтесь, я отвечу.
— Хорошо, — кивнул я. – Работайте.
Рарити тоже кивнула и посмотрела на свои «наработки». Она вздохнула, как вздыхают перед большим трудом (или стаканом водки), влезла на стенд и вытянула один экземпляр из висевшей кипы. Он напоминал куртку, но имел черты… водолазки. По длинному и узкому воротнику проходила молния до самого нижнего края одежды. Вся куртка была окрашена в болотно-зелёный цвет, и только воротник, как будто выходящий изнутри, имел почти чёрный цвет.
Единорожка, в очках, со сведёнными в жестоком суде глазами осматривала эту куртку. Я бы не отказался от неё. Не надо даже сшитого специально для меня экземпляра – того, что держит сейчас Рарити, было бы достаточно. После пары минут критического осмотра единорожка слегка кивнула, и куртка легла справа от вешалок.
Можно ли спросить по поводу этого чудесного и не слишком ясного мне элемента одежды? Конечно, можно. Да только окажется всё, вероятно, очень просто – это либо куртка, либо водолазка.
Остальные экземпляры одежды не были столь необычными. Вернее, не все. Спустя пять одежонок Рарити подняла в воздух расписное чудо, которое, как сказала сама единорожка, было предназначено для некоторых праздников в Кантерлоте нашего времени и повседневного ношения в Кантерлоте несколько сотен лет назад.
— Но что они в них нашли? – поэтично задалась риторическим вопросом она и, получив молчание в виде ответа, продолжила своё занятия. Однако спустя минуту единорожка бросила взгляд на меня и спросила: — А всё-таки откуда вы пришли?
— Вечером вы узнаете это, — улыбнулся я.
— Ну, хе-хе, да… Но почему бы, так сказать, и не выразить своего любопытства?
— Можно выразить… — протянул я и сказал: — Мои земли находятся дальше, чем вы можете представить. Это всё, что я могу сказать.
— Твайлайт случайно попала к вам, да?
Я снова улыбнулся.
— Вы так не хотите слушать нас за чаем?
— Да что же с вами так тяжело, – Рарити отвлеклась от работы и склонила голову набок. – Вы так не хотите два раза рассказывать об одном и том же?
Я засмеялся. Единорожка ответила скромной улыбкой.
— Простите меня, — произнёс я. – Привык делать всё в намеченное для этого время…
— Почти как наша Твайлайт, — тихонько, но чтобы я слышал, заметила единорожка.
А теперь пошло хихиканье.
— Не могу не согласиться. Этим мы похожи.
Рарити кивнула. Мне это ещё вспомнится, поверьте.
— Да и к тому же отвлекаю я вас этим, — добавил я.
— Пара минут – не такой уж страшный упущенный срок. По крайней мере, в наших обстоятельствах, — единорожка подняла очередное платье, которое имело узор, абсолютно похожий на узор пяти предыдущих, и другой цвет. – Хорошо, я сыграю с вами в эту молчанку. Я потерплю, дождусь чая и выиграю. Так?
— Так, — кивнул я.
— А что будет призом?
— Возможность послушать эту историю от подруги.
Наверное, этими словами я выстрелил метко. Рарити коротко хохотнула и заключила:
— Есть смысл победить. Но тогда я пойду другим путём… — она осмотрела меня, и вдруг одна её бровь, как лампочка идеи в мультфильмах, подскочила вверх. Единорожка положила платье на стенд, подошла ко мне поближе и без колебаний провела копытом по плечу моей рубашки. – Простите мою наглость, но это ткань?
— Ткань, — пальцами я нащупал этикетку. Вывел её и посмотрел состав. Ух ты, хлопка в ней почти нет. Удалось же мне у себя схватить редчайшую рубашку… Да и к тому же трикотажную.
— Очень интересная ткань… — телекинез слегка оттянул плечо, и Рарити коснулась к ткани уже двумя копытами. – Легко тянется… Не мнётся… В вашей стране это дорогое полотно? То есть, такая ткань дорого стоит?
Давай, давай, расскажи ей, за какую цену ты купил эти волшебные шелка.
— Не очень, — ещё и поблистай своими знаниями. – Её практически делают из мусора.
Глаза Рарити округлились.
— Из… мусора? – она недоверчиво погладила копытами мою рубашку, даже принюхалась к краешку на плече. – Если вы не обманываете меня, это настоящее чудо… Погодите… — единорожка отошла назад и прищурилась. – Встаньте, пожалуйста.
Либо на мне сидит какой-нибудь местный паразит, либо во мне нашлась какая-то ценность. Я встал, выпрямился, потянулся (двадцать минут в позе лотоса дали о себе знать) и, приняв прочную позу с выпяченной грудью и выпрямленной спиной, встал перед единорожкой.
Та хмыкнула.
— Погодите… Я должна кое-что принести…
Она убежала в тёмную часть бутика, а я остался в той ж позе один. Я мог видеть себя в зеркале стенда. Мой вид просто замечательно подходил единственному представителю Земли. Свободная рубашка, похожая скорее на футболку из-за маленького, застёгнутого на одну пуговицу воротничка, шорты почти по колено и сланцы стандартной резины, широкие, синие, из которых выглядывали растопыренные пальцы. Помню, по пути к Рарити прямо передо мной в обморок упала кобылка необычного цвета. Это был какой-то светлый оттенок зелёного. В гриве у неё был и этот же цвет, но темнее, и белый, а кьютимарка… Кьютимарку я позабыл. Ею был какой-то музыкальный инструмент, кажется.
Представьте, она останавливается прямо передо мной, медленно поднимает голову и со вздохом падает наземь. Неловкая была ситуация. Слава Богу, рядом были настоящие жеребцы. Они подняли её на свои спины и понесли куда-то. Без единого слова.
До меня дошли торопливые звуки копыт, исходившие из глубин бутика.
Вспомнил! Та пони была ещё и единорожкой.
— Вот, наденьте, прошу вас, — сказала Рарити, протягивая мне какую-то одежду, при этом утягивая за собой ещё одну кипу вешалок. Эта одежда не подходила для пони. Она в целом показалась мне странной. Два больших отверстия, обделанных тканью… Я отыскал края одежды и развернул её.
Матерь Божья.
Это человеческая рубашка без рукавов. Вернее сказать, нечеловеческая. У какого человека найдутся такие плечи шириной с бедро?
— Что это? – спросил я, посмотрев на единорожку.
— Это заказ от одной… персоны. Она многим похожа на вас, и… Наденьте, пожалуйста.
Я нашёл правую и левую часть, пуговицы и отверстия и накинул рубаху (её лучше назвать так). В свисавшее плечо могла уместиться ещё одна моя рука. Может, это халат без рукавов? Как раз он мне почти до колен.
— Вижу, вы немного не подходите под него… — задумчиво сказала Рарити. Потом она телекинезом вытянула из-за стенда подушку. – У вас есть желание экспериментировать?
— Появится, если вы скажете, кто заказывает у вас это, — я взялся за край рубахи. Да у неё есть даже свой воротник! Кто же это?
— Один минотавр, — ответила Рарити, вытянув ещё штук шесть подушек.