These flaring eyes

Глава первая и единственная.

Ночь. Самое интересное в этом сестрами забытом районе города происходит именно ночью. Но сегодня все тихо, только дождь, этот треклятый дождь изматывает нервы своим монотонным шумом.
Дождь — это хорошо. Дождь помогает очистить этот город, загоняет домой большинство его обитателей, а его звуки заглушат удар или выстрел. Дождь поможет тебе раствориться в ночи.
Эти звуки... Прорываясь сквозь стену воды, льющейся с небес, звуки приносят скверные вести. Судя по крикам, жертва — молодая кобылка. Должно быть, симпатичная. Уродов несколько, все, очевидно, в неплохой физической форме. Ее бьют. Даже не бьют, а нещадно избивают. Здесь это не такая уж и редкость, но на наших улицах, в нашем районе, в моем районе, такое не остается безнаказанным.
Внезапно приглушенные вскрики обрываются, и я слышу шлепки тяжелых сапог по лужам — эти мерзавцы уходят.
Они появляются из-за поворота, и в свете одинокого фонаря я наконец могу рассмотреть их. Пятеро крепких жеребцов, на всех доспехи. Пожалуй, эти ребята из королевской стражи. Впрочем, это не дает им права устраивать здесь беспредел.
Идущий впереди поворачивает свою голову, и его глаза встречаются с моими. О да, он наверняка запомнит эти глаза — яркие, пылающие ненавистью глаза. Мои глаза.
На миг он останавливается, словно в раздумье. Прикидывает, слышал ли я что-нибудь. Ловит вопрошающие взгляды своих товарищей и коротко бросает: «Идем.»
Они скрываются в ночи, и звуки шагов растворяются в шуме дождя. Я иду за угол, туда, где, судя по звукам, все и произошло. Мой слух меня не подводит.
Я вижу ее. Неземной красоты, она лежит в луже воды и собственной крови. Из-за этой крови и следов побоев я не могу рассмотреть черты ее лица. У кобылки прелестная бархатно-фиолетовая шерстка, а некогда грациозные темные крылья, сломанные в нескольких местах и обвисшие, укрывают ее от дождя. Печальное зрелище.
Долго любоваться ее телом мне не суждено. Сквозь шум ливня тонкий слух улавливает мягкие, на грани слышимости, шаги. Ее легкая поступь прозвучала совсем близко.
Я не ошибся. Это она. Впрочем, если бы тут стоял не я, а случайный прохожий, за каким-то дьяволом бродивший в этом районе в такое-то время, или же Кассандра не узнала бы меня во мрачных сумерках, я был бы, вне сомнений, уже мертв.
Не говоря ни слова, она останавливается рядом со мной, и я чувствую ее дыхание. И еще кое-что. Она взволнованна. И рассержена. Ее гнев почему-то передается и мне.
— Моя... сестра...
Ее чарующий голос. В этот голос можно влюбиться. Она узнала в мертвой кобылке свою сестру, но совершенно не выглядит расстроенной или угнетенной. Она не разрыдалась, как впечатлительная барышня. Она просто стоит рядом со мной и смотрит на труп сестры.
— Макс, они убили мою сестру. Мою сестру, Макс!
Она пытается скрыть свое волнение, но голос выдает ее с потрохами. Впрочем, длится это недолго. Когда я оглядываюсь на нее еще раз, в глазах Кассандры только холодная сосредоточенность.
— Ты видел тех, кто это сделал?
— Их пятеро, носят латы, похоже, что кто-то из королевских. Я слышал, как ее били.
— Ее не били. Ее избивали, хладнокровно избивали тяжеленными сапогами, втаптывали ее в грязь! — Ее милые черты стали резкими, в глазах вспыхивает едва заметный огонек неудержимого гнева.
Мы оба понимаем, к чему все идет. Никто не может позволить себе царить произвол на наших улицах этого темного города. Все обязаны понимать, что случается с глупцами, рискнувшими нарушить этот запрет, а тем более убить сестру той, что возглавляет тот неуловимый и незримый надзор за районом, который защищает его от нападков всяких мерзавцев извне. Кто бы ты ни был, парень в доспехах, ты дорого заплатишь за содеянное. И стены дворца тебя теперь не спасут.
Она дает мне денег — несколько золотых кружочков падают в мою сумку. Сумма чисто символичная — я не плачу за еду и кров над головой, а выпивку в любом местном заведении мне предоставят безвозмездно. Это дело чести. Такое не остается безнаказанным, не останется и в этот раз.
Потом меня ведут на местный склад, с виду заброшенный, но давно облюбованный местными защитниками порядка. Оказывается, они взяли одного жеребца из той шайки. Чистая работа.
Я не горю желанием видеть то, что с ним делают наши друзья, и ухожу вглубь помещений выпить чашечку дрянного, но согревающего кофе. Когда я возвращаюсь, я получаю то, что мне нужно — информацию. Мне передают то, что выбили из того мерзавца, и оставляют его доспехи. Больше мне ничего не нужно. Под мрачными взглядами редких прохожих я покидаю склад и иду на вокзал. У меня нет привычки спрашивать, что эти ребята делают с пленниками там, во мраке пустых подвалов. Эти истории все равно не выходят за стены здания.

Пронзая холодную ночь лучами света, по склону горы мчится мой поезд. Смотреть из покрытых потоками воды окон решительно не на что, и потому я просто откидываюсь в кресле, стараюсь расслабиться и в то же время прокручиваю в голове свой план. Вернее, его подобие — пунктов там немного, и я твердо знаю, что собираюсь делать. Если все сложиться удачно, много времени это не займет.
Тишину, нарушаемую лишь приглушенным ливнем снаружи и стучанием колес, пронзает паровозный гудок. В окне смутно угадываются очертания дворца.Я выхожу в тамбур и иду до кабинки на конце самого последнего вагона. Билет я не покупал — все равно к концу пути одним пассажиром будет меньше.
Бросок, и темный клубок костей, плоти и мышц с оглушительным звоном пробивает окно и устремляется вниз, под струи дождя. Спасибо его шуму — про стекло вспомнят не скоро.
Я иду по склону горы, и мокрая трава неприятно холодит копыта. Он должен быть где-то здесь...
Я нахожу его. Небольшой сверток коричневой плотной водонепроницаемой бумаги, он лежит в неприметном овражке. Спасибо Кэс, ее официальная работа кем-то из дворцовых служащих выручает меня и на этот раз. Внимая ее наставлениям, кто-то из той теневой стражи улиц оставил это здесь.
Разворачиваю пакет. Чудно, здесь все, что я просил — эти ребята ничего не забыли. Краем глаза следя за лучами прожекторов, я облачаюсь в доспех элитной королевской стражи, сохранивший останки былого величия. Сидит он на мне неважно, но выходить в нем по утрам на прогулку я не собираюсь. Также в свертке лежит старый погнутый крюк-кошка, который мне сегодня тоже пригодится. И еще кое-что.
Нэнси. Моя верная Нэнси сорок пятого калибра привычным движением, почти как браслет, одевается на копыто и занимает свое место под одной из пластин брони. В другой же пластине обнаруживается изящный небольшой стилет. Удобно.
Подъем по гладкой каменной стене оказывается чуть сложнее, чем я ожидал. Из ночи выплывает силуэт стражника. Пока потоки воды скрывают меня от него, я думаю, что с ним делать. Попытаться обойти? Нет, не пройдет. Напасть, рискуя развалить и без того хлипкий план? Тем более нет. Но времени на выбор у меня не остается. Прости, приятель. Не люблю убивать. По крайней мере, кого-то кроме тех, что сами подписали себе приговор.
Стараясь по-максимуму использовать тесное пространство крепостной стены, я захожу сбоку и делаю резкий выпад. Расчет верный — солдат не успевает должным образом среагировать на выпрыгнувшую из-за стены дождя фигуру. Стилет плавно выдвигается из-за брони и вонзается в его шею. В то же время я наваливаюсь на него всем своим весом и прижимаю к мокрому каменному полу, не давая возможности закричать. Лезвие проделывает неловкое движение наискось, задевает кость, и я слышу резкий вздох и противный скрежет. Уж извини, приятель — этот прием никогда не выходил у меня должным образом.
Я жду, пока его тело конвульсивно дергается. Наконец он затихает, и я мягко спрыгиваю во внутренний двор.

Местные обитатели не скупились на хорошее освещение, и я быстро нахожу нужное крыло этого лабиринта. Похоже, держать эмоции в себе сегодня выходит плохо — меня сторонятся все встречные гвардейцы. А может, им не по душе эти пылающие глаза.
За очередной аркой я наконец вижу их — белые фигуры, уходящие вдаль. Их внешность, их доспехи мгновенно всплывают в памяти — вне всяких сомнений, это те подонки. Из последних сил сдерживаю нарастающий внутри гнев — осталось совсем немного. Всего несколько шагов.
Ха-ха, ничего не бывает так просто.
Надо мной нависает внушительных габаритов жеребец, один из тех, что молча хранят покой у каждой арки. По крайней мере, хранили молча.
— Что-то не помню я твоей морды, служивый. Какого черта ты ошиваешься здесь ночью?
— С каких это пор элите королевской стражи запрещается ходить по этим улицам?
Он смотрит мне прямо в глаза. Я отвечаю тем же. Плохая идея. Я чувствую, как в нем нарастает подозрение.
— А покажи-ка ты мне свой пропуск, «солдат»... — Язвительно начинает он, повышая голос.
Мои преследуемые негодяи слышат наш разговор и оборачиваться. Тот, что впереди, самый крупный и злобный — смотрит на меня. Выражение его лица меняется. Вне всяких сомнений, он вспоминает эти пылающие глаза. Мои глаза.
Он что-то кричит своим дружкам, но я уже не слушаю. Не стоит медлить.
Своим копытом я наношу резкий удар задержавшему меня верзиле. Стилет оказывается не у дел. Пока громила приходит в себя, я поворачиваю его к себе и кладу копыто с Нэнси ему на круп.
Они видят у меня оружие и достают свое. Оперативно. Но они совершенно не умеют стрелять. Даже не успевают прицелиться.
Верзила дергается и пытается сбросить меня с себя, но уже поздно — первые пули впиваются в его тело. А следом стреляю я.
Сложно целиться сквозь завесу дождя, но как минимум двоих я убил. Не люблю убивать, но они встали между мной и моей местью, подписав себе приговор. C’est la vie.
Я чувствую страх оставшихся ублюдков. Они убегают. Я бросаюсь за ними, стараясь не думать, сколько местных обитателей слышало выстрелы. Порой навстречу мне из подворотни вылетают какие-то стражники, но для меня они просто смазанные пятна. Я слышу выстрелы — кто-то из них стреляет по мне, но я даже не ощущаю летящих пуль. Дождь делает свое дело.
В памяти всплывает смутный фрагмент карты, что показывала мне Кассандра. Здесь тупик. Они сами загнали себя в ловушку.
На пролете лестницы наперерез мне выскакивает солдат. Шея у него наглухо закрыта броней, и я наудачу делаю выпад стилетом, метя в лицо. Уже краем уха слышу удаляющийся рев — удар достиг своей цели.
И вот она. Небольшая площадь, с которой только два выхода — тот, откуда я пришел...и ночное небо с уходящими ввысь лучами прожекторов. Они загнали себя в каменный мешок.
Но есть один нюанс — заместо нескольких загнанных в угол мерзавцев я вижу полтора десятка неотличимых с виду друг от друга солдат. Грива той сволочи пару раз мелькнула где-то в мельтешащей армии.
Они замечают меня. Конечно, мысленно они уже потирают копыта в предвкушении расправы. Я убил их товарищей, они мне это припомнят.
Я делаю совершенно безрассудный для себя и удивительный для них шаг — прохожу вперед. Они хотели увидеть, как я побегу? Не сегодня, мерзавцы.
Озадаченность скоро сменяется злобой — но настороженность не проходит, ведь я не поднял своего оружия. Сдаюсь? Как бы не так.
Я как бы невзначай бросаю взгляд на крыши над их головами. Лидер той шайки, ухмыляющийся белый здоровяк, перехватывает его, но он не сможет разглядеть то, что вижу я — сливающихся со тьмой верных помощников Кэс. Вся эта ватага догадается об их присутствии спустя миг — когда услышит столь знакомые звуки вскидываемого оружия. Но будет уже поздно.
Длинным прыжком я ухожу за одну из колонн и отвлекаю внимание, предоставляя им возможность сделать свою работу. Не знаю, есть ли у них свои счеты с этими королевскими ребятами, но они не упустят возможности с ними расправиться.
Начинается хаос. Пользуясь им, я покидаю свое укрытие и слежу за боем, стреляя скорее для острастки, нежели с целью кого-то убить. Я ищу тех, кто действительно мне нужен. И я их нахожу.
Пули настигают мерзавцев прямо посреди начавшейся мясорубки. Пожалуй, они не успели сообразить, что вообще происходит и откуда стреляют. С остальными разделываются мои братья из тени. Соревноваться с ними в меткости — не для гвардейцев.

Ливень делает свое дело, и кровь, смешиваясь с водой и грязью, разливается по переулкам, разнося мрачные вести об этой ночи.
Я стою посреди усеянного телами поля боя и взглядом ищу тех, за кем пришел. Ко мне снова подходит она — снова едва слышно. Я чувствую ее дыхание.
— Как ты узнала, что мне понадобится помощь?
— Глупый. Ты настолько рассчитывал пробраться сюда и положить их в одиночку?
— Все могло бы выйти куда...чище.
— Свою работу ты сделал... — Начинает она и оборачивается на протяжный стон.
Это недобитый гвардеец, на поверку оказавшийся не кем иным, чем тем самым злобным ублюдком, лидером той шайки. Как мне, оказывается, сегодня везет. Да и стилет как нельзя кстати...
...Когда я заканчиваю, то отхожу назад и любуюсь своим произведением. Теперь этот засранец украшает собой королевское знамя. Изощренно, но назидательно.
Вдалеке слышны звуки сирен. Ну что ж, пришла пора прощаться.
Столь помогшие мне сегодня пони расправляют свои красивые темно-фиолетовые крылья и улетают во тьму.
Я забираюсь на стену и последний раз оглядываюсь на Кэс. Она стоит точно там же и смотрит на меня. Здесь ее не тронут — у нее важная должность, никто и заикнуться не посмеет о ее причастности к этой резне.
Нам обоим нечего больше сказать друг другу. Слезные прощания — не по моей части, и потому я просто спрыгиваю вниз и растворяюсь во тьме, оставляя Кассандру наедине с дождем, темной улицей и ночным небом с пронзающими высь лучами прожекторов.