Сказки служивого Воя Том II - Ненужный

Часть 20 глава 2 В преддверии и начале боя

Снова утро и снова на Нукденской высоте всё спокойно. Драконы не появляются на горизонте уже очень долго. Прошло несколько дней. Эти дни затишья в штабе, наверное, воспринимали как победу. Однако командование народного ополчения Таёжной республики проявляло осторожность, и проводила перегруппировку войск, а также доукомплектование и формирование новых полков. Конечно, всё это доходило до воев на Нукденской высоте лишь в виде рассказов разведчиков.
Сама господствующая высотка была достаточно велика, метров двести пятьдесят в диаметре. Сверху ровная площадка, почти идеальное взлетное поле. Вход в шахту был со стороны долины, к нему вела широкая дорога, проложенная, для того чтобы вывозить минералы. За годы выработки шахта изрядно углубилась и расширилась. Тоннели укреплённые деревянными и железными конструкциями в виде арок, которые называли «быки», делали шахту идеальным местом, чтобы укрыться от драконьих налетов. У подножия высотки раскинулось «Поле слёз», там хоронили умерших под бомбежкой или от тяжелой работы шахтеров. На кладбище лежали вместе коты, псы и олени их трудом насыщались драконы и знать, а рабочий получал лишь смерть. Так было раньше, а теперь рабочие, сформированные по военному, создали свою систему демократического управления Советы и дисциплинированную партию, возглавившую национально-освободительную борьбу.

Первым, откликнувшимся на призыв интернациональной помощи, был Сталлионград, а затем он подтянул и всю Эквестрию. Хотя принцесса Селестия и желала остаться нейтральной к этой войне в далекой тайге, но после широкого общественного осуждения карательных акций драконов, правительница Эквестрии была вынуждена вмешаться. Так появилась объединенная армия, по урегулированию кризиса. Командиром был назначен, вопреки предложениям Генерального штаба Сталлионграда, Ковард Хен — личность нерешительная и бесхарактерная, зато с хорошо подвешенным языком. Генерал Ковард своими под час абсурдными приказами очень быстро настроил против себя Сталлионградских воев и военных советников. Один раз на маневрах Ковард умудрился заплутать с Седьмым Мэйхэттенским полком в тумане и чуть было не угробил казенное оружие и доспехи вместе с золотогвардейцами в топком болоте. Даже когда командиры народного ополчения стали доказывать генералу Коварду, что необходимо вывести войска на стратегические позиции и окопаться, тот лишь отмахивался со словами: «Драконы могут принять это за провокацию! Вы что войны хотите?»
Уже успехом стал приказ занять стратегически важную Нукденскую высоту. Там не было деревьев, зато был отвал из нагромождений скальных пород, земля и растительность начиналась чуть ниже, для действия стрельцов места было немного, поэтому вои разместились по всему периметру. Вершина была укреплена кладками, именно оттуда должны работать истребители с противодраконьими ружьями. В этот спокойный день Баян и другие могли наблюдать, как встаёт и садится солнце. Неудобства доставлял гнус и комары, что облаком атаковали воев и не отпускали пока не напивались крови. Помогал выданный оленями репеллент, но лишь на пару часов. В таких условиях продолжалась учёба: отработка действий истребителей в случае налёта, развертывание и слаживание, практиковался навык метания гранат на модели дракона, летящего над землёй, для этого на высоту доставили и бутылки с коктейлем «Морозко». Обычная стеклянная бутылка стала опасным оружием против драконов, благодаря коктейлю из простейших ингредиентов, подвергнутых магическому воздействию. Такая жидкость быстро растекается по телу дракона и практически моментально кристаллизуется, утягивая огнедышащего вниз и отламывая от тела целые куски обледенелой плоти. Драконы боялись таких коктейлей, поэтому крупняк гнал вперед себя более мелких особей, в том числе и молодежь, этих отсекать должны были стрельцы из укрытий. В случае окружения стрельца должны были вести огонь с грозовых заграждений, которые вои называли гуляй-тучка. Такие убежища нельзя было просто распылить, не поучив удар молнией, но и сидящий на ней рисковал, если не обладал знаниями.
Учёба включала в себя не только упражнения, но и политинформацию. Для этого на высоту прибыл войсковой комиссар, в задачу которого входило проведение агитационной деятельности среди воев на передовых позициях. Бодрый земной пони с планшетной сумкой осмотрел подготовленные позиции, переговорил с глазу на глаз с младшими командирами и после ужина, оставив только часовых на позициях, вои третьей сотни собрались на ровной площадке, что являлась верхушкой Нукденской высоты. С севера дул приятный прохладный ветер и настроение у бойцов сформировалось приподнятое. Было отчетливо слышно, как шумит листва на деревьях. Но шум не мог заглушить голос комиссара. Легко и вдохновенно политработник обрисовал предпосылки войны между драконами и народом Таёжной республики. Многие годы драконы эксплуатировали жителей тайги, заставляя добывать для них драгоценные камни на рудниках. Собаки выкапывали камни в копях, олени впрягались в телеги и перевозили неогранённые драгоценности в город, где их очищали и обрабатывали уже коты. Большая часть шла на выплату дани королю драконов — Торчу, из оставшихся бриллиантов изготовлялись украшения, но кто мог их себе позволить? Только зажиточная верхушка, в том числе элита соседней страны Эквестрии. Именно набившая карманы и кошельки аристократия следила за умонастроениями народа, в душе желая «оседлать» народное недовольство и отвязаться от дани, но не для того чтобы помочь простому рабочему, а чтобы оставлять себе все драгоценные камни. Аристократы хотели присваивать и торговать. Такой расклад не мог удовлетворить трудовой народ и, после низложения наместника, на первых выборах большинство взяла народная партия «Красная тайга». Эта политическая сила провозгласила начало национализации всех банков, шахт, рудников и фабрик, введения восьмичасового рабочего дня, а так же освобождение всех трудящихся от дани. Система эксплуатации и грабежа оказалась под угрозой. Тут жесткую и непримиримую позицию заняла аристократия, но когда было сформировано народное ополчение и милиция, бывшие хозяева и им сочувствующие бросились бежать, а те кто оставались, начинали вредить молодой республике, навесив на революционеров и борцов общее название «Крайга». Крайгашникам приходилось отбиваться и от драконов и от своих собственных, внутренних противников. Когда в стане короля драконов Торча всерьёз стали обсуждать идею окончательного решения вопроса с революционерами и всеми симпатизирующими этой силе, дипломаты многих стран выразили протест. Решительную позицию занял соседний Сталлионград и стал помогать оружием и военными специалистами. После череды боестолкновений с большими потерями в живой силе с обеих сторон Таёжная республика несколько раз обращалась к принцессе Селестии за военной помощью. Не сразу, но Эквестрией было принято решение поддержать молодую республику в её борьбе с драконами.

К концу Баяну всё яснее хотелось спать, хотя ему ещё предстояло ночь продержаться на копытах в качестве дежурного командира. Изнурительный гнус и тренировки вышибло последние силы из воев. Поэтому как только комиссар закончил свою речь, прозвучала команда «отбой». Но тут Баяна подозвал к себе сотник и объявил: «Сегодня на дежурстве я тебя заменю замбой. — Сотник положил копыто на спину единорогу и говорил не громким голосом. — Командир Копьё с хоругвей пегасов уходят в дозор. Кольцо с истребителями должны отдохнуть на случай чего. Тебе тоже надо поспать Баян. Ступай!»
Багровый единорог был рад возможности перевести дух, но он понимал, что это аванс перед будущим испытанием. Спали вои в шахте, лежа на тегилях, как на матрацах, бурку применяли в качестве одеяла, а папаху вместо подушки. Несмотря на сырость и духоту спать не в положении стоя было очень приятно и спокойно. Куда-то на задний план ушли все бытовые трудности и лишения. Во сне можно было увидеть родной край, маму, сестру и свою особенную пони хоть и такими, какими их видел в последний раз много лет назад и без гарантий долгожданного свидания. Но из снов, даже если они и были, запоминалось очень мало и то зачастую небольшими рваными фрагментами. Ничего дельного из таких осколков собрать было нельзя, но они были ценны сами по себе, они давали сил терпеть жару, холод, комаров, влажность, жажду, голод, боль, усталость, грязь. Но решающее значение имела идея, заложенная в каждого война — интернационалиста, а именно братская помощь трудовому народу отбиться от империалистов, приблизить тем самым неизбежное наступление царства социальной справедливости для всех, даже для драконов. С этой мыслью Баян уснул.

...
Королева Кризалис внимательно наблюдала за меняющимися в глади бассейна событиями, изредка переводя взгляд на замурованного в коконе единорога. И тут взгляд правительницы Роя падает на, стоящую рядом, стражницу.
— Рядовая Муни, разве тебе не пора проверить другие коконы?
— Да, ваше величество! — лишь ответила кобылка-ченчлинг и направилась в глубь казематов.
Процедура контроля сохранности коконов была не сложной, но требующей внимательности. Стражница, скрежеща доспехами, двигалась вдоль коридора, поглядывая на пленников и, изредка краем глаза, смотрела в бассейны. Там можно было увидеть различные моменты из жизни пленников, как правило, имеющие эмоциональный заряд. В самом углу томился в коконе настоящий дракон, хоть и весьма небольшой. Муни присела отдохнуть у кокона с драконом тот уже не пугал как в первый раз, наоборот зеленый кокон замигал коричневым цветом. Тогда у ченчлинга даже появилось желание полюбопытствовать. Муни склонилась над бассейном и увидела, как гигантский исполин с кристаллами на голове, в виде короны и двумя массивными рогами, закрученными вниз вдоль мускулистой шеи, говорил что-то собравшимся перед ним драконам. Кобылка-ченчлинг сосредоточила магию на кончике рога и пустила луч в водоём перед коконом с драконом. Гуща закипела и вспенилась, картинка стала, насыщена цветом и появился негромкий звук.
...
Королевство драконов — не самое дружелюбное место действующие вулканы и гейзеры, лавовые ванны. Солнце застилают тучи пепла и едкого дыма. Почва безжизненная, зато недра богаты на минералы и драгоценные камни. Хватило бы всем. Добывай — не хочу! Но есть загвоздка.
— Драконы, — громким басом воскликнул король Торч, а собравшиеся в полукруге от огромной скалы с трепетом обратили свои взоры на правителя, — хочу спросить вас! Не мы — драконы самые сильные в мире? Не мы ли способны одним вздохом своим сжигать леса? Не нам ли дана сила двигать горы? Не самим ли создателем драконы вознесены к вершине могущества? Не нашему ли народу даны исключительные, по праву рождения, возможности? Отвечайте!
— Да! — возопила масса драконов.
— Тогда почему мы позволяем диктовать нам какие-то условия. Драконы, наше Отечество в опасности. Сейчас ему угрожают не только враги внешние, но и внутренние. Неблагодарные жители тайги поддались на красную пропаганду и подняли мятеж, против своих господ. Нас с вами! Мы столько лет защищали таёжный народ, а они вонзили нам нож в спину, позвав на помощь Эквестрийцев. — толпа молча слушала своего короля, и тут Торч воскликнул повелительным тоном, — Возмущайтесь!
Сразу послышались выкрики негодования, что захватывали каждого дракона и сопровождались, в том числе руганью в отношении пони и их правителей.
— Если так пойдет и дальше, то скоро нас никто не будет уважать! — начал переходить на крик король драконов, — Готовьте доспехи, точите клыки и когти. Мы идём на войну! Войну за жизненное пространство. Войну против красной чумы. Войну в вышей степени справедливую так как драконы, по праву сильнейших, должны взять всё что захотим и у кого захотим. Для жалких таёжников и поддерживающих их пони это будет настоящая война, для нас просто победа! Драконы превыше всего! Драконы надо всем!
Два молодых дракона слушали правителя вместе, а вот к выводам пришли разным.
— Как тебе Ганс, а? Красиво говорит «его величество»! — сказал юный дракон, почесав сточенными когтями подбородок и, смахивая с себя каменную крошку, что осталась на морде.

— Не говори Мордехай, — ответил сосед, такой же молодой дракон, худой, но с огнем в глазах, слушающий короля Торча — Скорее бы. Там камней и золота хватит на всех.
— А про пони ты забыл? — подметил Мордехай, глянув на соседа краем глаза, чуть прищурившись.
— А что пони?
— Они это так не оставят.
— Эти жалкие травоядные. — Ганс отмахнулся от возражения, как от надоедливой мухи, — Если пони встанут на нашем пути, то мы их всех быстренько убьём. И всё!
— А что если они нас?
— А нас то за что?
Между переговаривающимися особями возникла пауза. Два дракона с недоумением смотрели друг на друга. Каждый не знал что ответить. Но тут молодых окликнули.

— Эй, вы двое, — то говорил тучный дракон намного больше даже вместе взятых четырех и пяти таких молодых особей, — Хватит болтать. Я за что вам камни плачу? Марш работать! А если что-то не устраивает, лети «пытай» счастья на чужбине, вас есть, кому заменить!
Ганс и Мордехай поспешили на работу, где вместе с ними трудились и самки, и ещё более молодые особи драконов. Они «вгрызались» в скалы и землю, чтобы достать минералы. Крупные драгоценные камни были выбраны давным-давно, ещё взрослыми драконами. На этих местах остались кратеры, в которых копошился молодняк. Никаких инструментов, только хвосты, когти и клыки.
— Разве это правильно? — вновь спросил Мордехай у Ганса, разгребая скальную породу и откладывая небольшой изумруд в кучку, — Почему мы трудимся в поте лица, а большая часть камней достаётся самым крупным особям?

— Так как они наиболее сильные.
— И поэтому растут всё больше и больше, пока окончательно не утрачивают способность двигаться. Молодняк и нищие драконы вынуждены идти к богатым и крупным драконам в услужение, принося пищу и новые богатства, получая взамен камни едва достаточные для пропитания.
— Мордехай, это временно, скоро мы все станем крупняком и у каждого будет огромная пещера с драгоценностями.
— Если все станут богатыми, тогда кто будет работать?
— Как кто? Рабы конечно же! — с энтузиазмом ответил Ганс, отбросив очередной драгоценный камень в кучку к остальным, — На маленькой и победоносной войне мы захватим столько рабов, сколько сможем и обеспечим себя дешёвой рабочей силой, которая и будет добывать нам изумруды и сокровища бесплатно.
— И для этого драконам нужно лететь, умирать на какой-то войне? — всплеснул лапами Мордехай.
— Война и огонь — это наша стихия, чем дольше дракон сидит на месте и не завоёвывает новых богатств и земель, тем больше дряхлеет всё общество драконов. Если так пойдёт и дальше драконы станут маленькими и слабыми как пони, — не унимался Ганс, — Ты что не хочешь быть сильным и могущественным?
— Ну-у-у-у, — неуверенно протянул Мордехай.
— Разумеется хочешь! Этого все хотят. Значит нужно воевать!
— Я просто хочу сказать, что было бы неплохо драконам научиться решать споры словами.
Ганс улыбнулся, словно услышал шутку и ответил: «Слова — это муссор! Болтовня оружие слабаков, а драконы — не слабаки, а сила, с которой все должны считаться! И если эти крайгашники решили что могут с нами тягаться, то мы должны их переубедить силой! Раз король Торч зовет нас на бой — значит надо идти воевать.»
Мордехай ничего не ответил, а принялся скоблить пустую породу когтями. Во время работы в стороны летел всякий шлак, а каменная пыль забивала ноздри и глаза. Сухой кашель огнем стал, для работавших в карьерах и кратерах драконов, обычным делом. Рядом с двумя молодыми драконами то и дело суетились совсем ещё малыши с корзинами, собирая драгоценные камни. Минералы малыши выносили из кратеров и ссыпали в большие кучи, где их подсчитывали старшие особи. Далее драгоценные камни глотал, словно жменю ягод, крупняк, а то что оставалось делили между драконами работавшими в карьерах и кратерах, причём меньше всех получали малыши. А когда в натруженные лапы падал кристалл или два, то съедался сразу без остатка и крошек. Спали драконы, где упадут, поджав под своё тело хвост и в такие моменты выглядели весьма безобидно.
...
Муни отвлеклась от вида в бассейне и быстрым движением протерла линзу кокона в котором сидел дракон. Особь была небольшой, можно даже сказать весьма худощавой. Вероятно, этого дракона кормили так же, как и ченчлингов-рабочих. Длинные передние лапы и расслаивающиеся когти. Чешуя зеленого цвета с оттенком бирюзового по всему телу кроме передних лап они из-за многих лет работы стали темно-болотного цвета. Голова небольшая, с одним длинным рогом, второй, вероятно, был потерян в драке. Челюсть и торчащие зубы придавали бы этой особи свирепости, но из-за общей субтильности дракон выглядел скорее смешно и нелепо.
Некоторые коконы с пони например, переполняет любовь, а у драконов не так. Муни с удивлением обнаружила пустоту на том месте, где в коконе оседает и концентрируется любовь. Этот факт заставил стражницу призадуматься: «Неужели драконы не любят никого и ничего, кроме золота и драгоценных камней, как и рассказывали. Или конкретно этого дракона-рабочего довели до состояния, когда черствеют и засыхают любые теплые чувства и остаётся лишь первобытная злоба.»
Охранница тюрьмы роя отстранилась, когда дракон в коконе поёжился и слегка приоткрыл глаза, но потом сразу закрыл и продолжил свой летаргический сон. У Муни на мгновение ёкнуло сердце, да так что чуть копьё не выпало из копыт. Ченчлинг ещё раз внимательно осмотрелась по сторонам и, не найдя повреждений на коконах, поспешила удалиться. Цокая копытами по полу и звеня доспехами, Муни преодолела всё расстояние до красного бархатного дивана, на котором лежала королева Кризалис. Стражница доложила по форме, но её величество ничего не ответила, а просто махнула копытом в сторону и Муни просто встала рядом. Внимание Кризалис целиком было захвачено разворачивающимся на глади бассейна событиями.
...
Поздняя ночь, тьма над тайгой и, в особенности, над господствующими высотками непроглядная. Напряжение висит буквально в воздухе. Но, не смотря на это, генерал Ковард Хен приказал всем офицерам собраться в столице, дабы отпраздновать «победу». Лишь личным приказанием атаманов и полковников командиры сотен, находящихся на передовой, остались со своими бойцами.
Вот стрелка часов перепрыгнула на четыре часа утра и тишину сотряс взрыв потом другой, потом третий. Вой в шахте подскакивали на тегиляях и спешно, накинув на себя стеганные кожаные «доспехи» выбегали на улицу. Над позициями летал командир сотни Вырвиглаз и раздавал приказы, приводя растерявшихся воев в чувство. Под огнем каждый бежал к своей боевой позиции, ведь чем быстрее ты займешь своё место, тем больше шансов остаться живым. Сначала творилась полная неразбериха, но буквально через считанные секунды стрельцы заняли свои места за кладками.
Небо осветило трассирующими пулями. То били истребители. Их Противодраконьи ружья умерили пыл противника и тот уже не так безнаказанно обстреливал позиции. Бронебойные пули прошивали доспех и толстую кожу драконов, причиняя им урон, мало способствующий продолжению атаки. Однако, не смотря на все усилия бойцов, бомбежка продолжалась.

Сотник и полковой комиссар остановились, чтобы обсудить диспозицию. Вырвиглаз успел скомандовать: «Вынести знамя! Установить периметр!»
Как внезапно рядом с командиром и комиссаром приземлилась бомба. Взрыв прогремел в самом центре высотки. Хорунжий Баян первым подскочил к упавшему сотнику. Командир погиб почти мгновенно. Полковой комиссар был тяжело ранен и потерял сознание. Теперь вся полнота управления должна лечь на заместителя командира сотни.
— Слушай мою команду, знамя на центр, установить периметр! — громко скомандовал Баян и знаменная группа выполнила приказ под ливнем огня и бомб.
Над головами воев встал золотой купол, это позволило перевести дух, оттащить раненых и убитых в шахту, перегруппироваться и приготовиться к бою. Драконы не поливали огнём защитные купола, берегли пламя. Вместо этого на барьер садились не крупные особи и старались расцарапать купол когтями. Это была больше психологическая атака. Скрежет и рычание огнедышащих ящериц над головой заставляло вжиматься в землю.

К багровому единорогу метнулся связист, перед мордой командира раскрылось черное зеркало, в котором появилось изображение командира полка.
— Доложите! Где сотник Вырвиглаз? — прозвучал вопрос.
— Харунжий Баян заместитель командира сотни. Докладываю, сотник погиб. Понесли потери четыре двухсотых, семь трехсотых. Срочно нужна поддержка артиллерии!
— Говори координаты замбой.
— Вызываем огонь на себя.
— Вас понял!
Аккуратно, обходя облачные заграждения средние и мелкие особи драконов приблизились к защитному куполу. Противник всё плотнее «облепляли» купол, как вдруг на высоту стали густым и мощным градом ложиться снаряды. Грохот абсолютно оглушающий, свист осколков и предсмертные крики драконов. Артиллеристы отстрелялись на пятерку, теперь батареям нужно сменить позиции, чтобы их не накрыли с воздуха. Драконы предпочли вновь подняться в небо. А вои убрали купол и продолжили вести беспокоящий огонь, оттягивая на себя силы противника, не давая ящерам сосредоточить силы для атаки на столицу.

Драконы наносили удары и тут же отходили от высотки в небо, а в след им летели молнии и бронебойные пули.
Начинало светать и, от увиденного пришло осознание, что Нукденская высота, на которой оборонялись вои, окружена. Драконы полностью контролировали небо, а их тени заслоняли свет солнца. Команда «огонь» и вверх летели молнии. Огнедышащие ящеры бросались в атаку на высоту, словно дикие звери с рычанием и скрежетом зубов. Однаако и вои дрались с упорством обречённых.
Баян отдавал команды, когда к нему вновь приблизился связист.
— Замбой, — донеслось с той стороны, то был комполка атаман Вихрь, — доложи обстановку!
— Ведём бой, есть потери, ждём подкрепления.
— Высота нужна, держитесь товарищи.
— Противник превосходит нас численно и по огневой мощи.
— Мы знаем замбой. Отставить панику. Прошу, продержитесь хотя бы четыре часа. Если Нукденская высота будет взята, то драконы сожгут Тайгарск вместе со всеми жителями.
— Приказ ясен. — ответил замбой, хотя и плохо себе представлял как выполнить поставленную боевую задачу.
— Помощь скоро будет, конец связи.
Баян посмотрел на часы, вот шесть ноль-ноль. Багровый единорог подумал про себя: «Скоро драконы попытаются подавить нас огнём». Температура неуклонно росла. Вокруг высотки пылал настоящий костер, горело всё, что только могло гореть. От дыма было трудно дышать, и постоянно слезились глаза. Такая ситуация была и на соседних высотках, но те позиции уже пали, так как было отчетливо видно драконов, что приземляются туда, а потом взлетали чтобы бомбить Нукденскую высоту. Шли бои и на подступах к городу-столице Тайгарску. Жители долины дрались отчаянно, но силы были неравны. Тем не менее, стоило дракону снизиться и лететь над кронами деревьев в него стреляло всё, что только могло стрелять, а как только огнедышащий ящер оказывался на земле, его закидывали гранатами или прокалывали пиками. Много от них натерпелись жители тайги, и теперь пришло время расплаты.
Внезапно раздался вой рога и четкая речь из громкоговорителя: «Пони и олени, ваше сопротивление бессмысленно! Но благородные драконы предлагают вам уйти и оставить Тайгарск и обороняемые позиции. Через час на вас будут сброшены бомбы. Подумайте о ваших бесценных жизнях и жизнях ваших детей. Мы даём вам время до семи часов утра». Баян встал на самую наивысшую точку и приложил к глазам бинокль. В чистом небе хорошо было видно, как на крупняк навешивают какие-то бочки, имеющие каплевидную форму.
— Что там? — раздался вопрос полушепотом, но замбой сразу понял, что это говорит Кольцо.
— Кажется он. — не отрывая взгляд от бинокля ответил Баян.
— Кто «он»?
— Пальмитиновая кислота.
— А если проще. — не унимался старший вахмистр.
— Напалм! — Баян спрыгнул с возвышения и скомандовал, — Знамя на центр...
— Подожди, если мы спрячемся под куполом, драконы понесут напалм дальше и выжгут столицу.
Баян подозвал связиста и тут же доложил о своём наблюдении в штаб и попросил поддержки с воздуха.
— Силы обороны Тайгарска готовы для отражения удара с воздуха, — ответил атаман, — вам ставится боевая задача поддержать наши войска шквальным огнём с земли.
— У нас боеприпасов осталось в лучшем случае на час боя.
— Боеприпасы и подкрепление уже выдвинулось к вам. Удерживайте занимаемую позицию.
— Так точно.
— Конец связи.
Драконы барражировали над Нукденской высотой и изредка плевались огнём вниз, но не прицельно, а скорее для психического воздействия. Вои перевязывали свои раны и укрепляли позиции, как вдруг из горящего леса блеснули родные пики воев. Позиции оживились, драконы попытались спикировать на бегущих к высоте воев, каждый из которых был навьючен ящиком, а то и двумя с боеприпасами. Защитники высоты открыли шквальный огонь, а замбой, подняв на крыло два десятка воев, повел их в атаку на драконов. Завязалась сеча.

Истребители отсекали крупняк, но вот «мелочь» приходилось отгонять силой. Стрельцы уже не могли помочь из-за тесного контакта своих с противником.
Вои били с размаху и лезвия то и дело шаркали о драконью броню. Иной раз после удара брызгала в морду горячая кровь, а огнедышащий ящер, умирая, из последних сил откусывал голову вою или бил хвостом, словно булавой. Одним хорошим ударом дракон мог перешибить хребет пони даже в доспехах, поэтому копытопашная с ними была делом крайне опасным. Но не было драконам сладко и схватываясь с воями. Острые копытные лезвия и умение биться до истерики страшила драконьих сыновей. Нигде не видевших, чтобы травоядный, ползающий по земле маленький конек обретал крылья, удаль и силу, да такую, чтобы самих драконов сбрасывать с неба на землю.

Вот подкрепленье добежало до линии, где их встречали обороняющиеся. Тогда замбой скомандовал отступленье, под прикрытьем своего огня. Драконы тоже были вынуждены отойти назад.

Защитники высоты приободрились и даже повеселели. Баян спустился на землю и к нему сразу подошел черный пегас, на котором, словно мишура на ёлку на день согревающего очага, были намотаны ленты патронов для противодраконьих ружей.
— Разведывательная хоругвия прибыла и готова к бою. Доложил командир хорунджий Копьё.
— Привет, — ответил сотник и обняв пегаса, спросил того на ухо, — когда придут наши?
— Наши не придут, — шепотом ответил Копьё, — все наши это мы.
— Никому не говори. — проговорил Баян и отпустив черного пегаса изобразил на морде сдержанную радость, — кто ваш проводник?

— Я, товарищ командир! — раздался звонкий детский голос.
Перед багровым единорогом возник совсем юный олененок, слегка чумазый, но с задорной улыбкой и седой шерсткой на голове. «Не тот ли это олененок, которого мы видели спящем на пушке? — Подумал Баян. — Хотя тут каждый первый олененок — жертва войны».
— Как звать то?
— Орлик, пионер отряда имени товарища Сталиона, прибыл в ваше распоряжение и готов к бою товарищ командир.
Баян ещё раз внимательно оглядел олененка и действительно увидел повязанный на шее красный пионерский галстук.
— А это у тебя что?
— Труба, товарищ командир, — с гордостью отвечал юный пионер, — хотите сыграю?
— Сыграешь, обязательно сыграешь, но попозже.

Баян отослал пионера в шахту, поручив ему помогать санитару перевязывать раненых. Подставлять под огонь юного оленя замбою не хотелось. Боеприпасы распаковали и распределили по позициям, излишек отнесли в шахту. Всё время на высоту сыпался огненный дождь. Драконы вероятно осознали, что пока они не подавят истребителей высота неприступна. Более того, под удар противодраконьих ружей попадают и те крупные особи, что будут снижаться для сброса на Тайгарск напалма. Понимали это и вои в особенности Кольцо, что командовал расчётами истребителей. Вскоре в небе показались туши обвешанные ёмкостями, они начали заходить на высоту, чтобы отбомбиться. Драконы шли выжигать, а спасения от напалма было только в контрударе.
Мегафоны драконов огласили, как приговор, что мол было дано время и все кто остался теперь будут стерты. Истребители начали стрелять по драконам-бомбардировщикам, а со стороны Тайгарска в небо поднялись на перехват летучие отряды, все кто только мог летать и сражаться. Послышались сирены, предупреждающие о воздушной атаке. Над городом зеленый купол из крон деревьев стал обрастать лианами и словно по волшебству превратился в некое подобие барьера. Будто сама природа на войне решила встать на сторону национально-освободительного движения. Но воям на Нукденской высоте за куполом было не спрятаться. Снизившись до определенной высоты, драконы отпустили из лап ремни и каплеобразные ёмкости полетели вниз на высоту.