Унесенные Землянкой

72-78

72

Первое, что я почувствовал — это был запах дерьма, исходящий откуда-то снизу.

Запах был настолько сильный, что даже в полупьяном и полубредовом состоянии я всерьез испугался — а не запятнал ли я честь мундира!?

Блин, что-то мне всё это напоминает…

Открыв глаза я обнаружил что валяюсь на старом, пыльном ковре в каком-то подозрительно знакомом помещении.

Черт, сколько же мы вчера выжрали!? Насколько я себя знаю, мне было бы трудно остановиться, пока не перепробовал бы весь “волшебный” буфет.

И вообще — где я? Блин, надо бы осмотреться, а то мало ли… Может, меня к неграм-людоедам занесло? Или к Брейзен… Блин, уж лучше людоеды!

Кряхтя, чертыхаясь и проклиная зеленого змия, я всё же умудрился принять сидячее положение. Похмельный синдром давал о себе знать и мне пришлось в полной мере ощутить его воздействие.

— Ну наконец-то! А я уже начала волноваться… Даже окно открыть пришлось, а то ты мне весь кабинет провонял... — произнес чей-то знакомый голос позади меня.

Оглядев уже виденную ранее мебель и смутно знакомые стены, а заодно приметив отлично запомнившийся бардак, я обернулся на звук.

— Доброе утро, пьяница! — произнесла сидящая за столом Бэйри.

— Рассол есть? — отбросив вежливость, с мольбой в глазах спросил я.

Не то что бы она мне так сильно не нравилась — просто в данной ситуации меня больше беспокоила головная боль, чем соблюдение этикета. Блин, ну нахрена было так напиваться!?

— А… — как-то вяло откликнулась кобылка, словно её совсем не волновало присутствовавшее в её кабинете инородное похмельное тело.

Махнув копытом с сторону шкафа, заваленного всякой фигней вроде газетных подшивок и клубков с шерстяными нитками, она добавила:

— Там посмотри. Какой только гадости мне не присылают… Шарлатаны! — негодующе закончила журналистка и, чуть принюхавшись, приоткрыла окно еще сильнее.

Любопытно, её напрягает запах перегара или дерьмо на моём берце?

Фу, блин, офицер Российской армии, называется! Валяюсь на пыльном ковре в перемазанный в говне ботинках... Позорище…

Кое-как удержав равновесие и не бухнувшись обратно на пол, я под откровенно веселым взглядом Бэйри прошел поближе к шкафу.

Блин, сколько же тут всякой херни…

Несмотря на относительно небольшой размер шкафа, на поиски “спасительного нектара” у меня ушло около минуты. Но тем не менее мне всё же удалось заполучить в свои трясущиеся руки трехлитровую банку, наполненную до боли знакомой зеленоватой жидкостью.

— Осторожнее, а то уже не помню, с каких времен она там валялась… — попыталась желтая кобылка предупредить меня, но было уже поздно.

Быстро сорвав с банки тряпку, что заменяла ей крышку, я с жадностью присосался к сосуду. Но не удалось мне сделать и нескольких глотков, как рассол попёр обратно…

— Эй! Если он грязный, это еще не значит… Фу! Лукин, ты омерзителен! — заявила Бэйри, глядя, как я позорю офицерскую честь прямо на пыльный ковер.

Вот дерьмо! Ну надо же так! Совсем уже опустился — блюю в чужом рабочем кабинете прямо на глазах у говорящей лошадки… Совсем как папаша, блин...

Грёбаные сгнившие огурцы!

— Извини, я…Ик! Сам уберу… — пробормотал я, вытирая губы рукавом.

Должно быть, у меня был очень жалкий вид, раз журналистка быстро замахала копытами в воздухе и поспешно проговорила:

— Нет, нет, нет! Я лучше сама, ты сходи умойся, а то… Приведи себя в порядок, а то вдруг кто зайдет!? У меня сегодня встреча с капитаном… — многозначительно закончила кобылка. Осмотрев меня, она медленно поднялась с кресла и двинулась к входной двери.

Краснея, как варёный рак, я с чувством глубоко стыда за собственный внешний вид произнес:

— Это… А где у вас тут сортир?

Бэйри на секунду задержалась возле двери и молча махнула мне копытом — мол, за мной иди.

Всё еще проклиная себя, я стыдливо поплелся за ней, стараясь удержать равновесие и не бухнуться на собственные выделения желудка.

Бредя вслед за журналисткой по коридору, я тщетно пытался понять, каким боком мне удалось очутиться у неё в кабинете? Даже представить себе не могу, сколько же мне надо было выпить, чтобы догадаться заночевать в редакции… Блин, да как я здесь вообще оказался!? В окно, что ли, залез!?

Задним мозгом я с удивлением обнаружил, что начал жалеть, что со мной не было Сивиры. Уж кто-кто, а младлей точно бы не дала мне напиться! Черт, в такие моменты мне начинает казаться что она была права, когда называла меня альтернативно одаренным алкоголиком…

— Смотри, аккуратней там… Мне всё еще интересно узнать, за каким овсом ты ночью пришел в мой кабинет! — произнесла журналистка мне в спину.

— Ладно... — проворчал я и скрылся за дверью, пошатываясь .

Моему мутному взору предстал обычный общественный сортир, только чистый и без запаха бомжатины. Белый кафель, зеркала на стенах, кабинки, раковины...

Лилипуты недоделанные! Всё мелкое такое… Ну и как мне тут умываться то!? Черт, надо будет Селестии пожаловаться, что у них людей притесняют! Но это потом…

Я склонился над ближайшей раковиной, принявшись плескать холодную воду себе на лицо.

Откровенно говоря, мне было немного боязно смотреть на собственную рожу, но когда я всё же не удержался и решился посмотреть в зеркало, то не смог удержать выразительного потока матюков.

Лицо, и без того не шибко симпатичное, сейчас больше напоминало арбуз, которым играла в футбол пара обдолбанных кенгуру. Уж не знаю, сколько я вчера выжрал — но то, что мне удалось знатно напиться, это факт! А если судить по бледно-зеленой морде — то такое ощущение, будто бы я в себя целое ведро водки вогнал, причем залпом и без закуски!...

Лейтенант Российской армии… Чмо какое-то, а не лейтенант!

— Позорище… — буркнул я и, умывшись как следует, двинулся в кабинку делать свои грязные и вонючие дела.

Поматерившись на лилипутские размеры сантехники, я всё же сумел опорожниться и даже смыть за собой не забыл.

Еще немного попялившись в своё похмельное отражение в зеркале и вымыв руки куском долбанного яблочного мыла, я вдруг обнаружил, что хочу жрать…

Хорошо, что башка еще хоть как-то соображала и мне удалось вспомнить, что Лира, храни комбриг её погоны, положила мне в вещмешок жареного мяса. То, что на сковородку угодила мантикора, меня не сильно волновало.

Ну жрут же люди собак, и ничего! Да я и сам пробовал… Говорят — на зайца похоже, но сам я зайцев не пробовал.

С счастливыми мыслями о мясе я вышел из туалета и направился к кабинету Бэйри, но по дороге мне в голову пришла одна нехорошая мысль…

— Ёпт! — буркнул я, судорожно соображая, где оставил свой вещмешок.

А автомат!? А кобура!?

Быстро похлопав себя по поясу, я чуть успокоился.

Творение американской оружейной мысли было всё еще при мне, как и подсумок с магазинами. Хоть что-то не проебал… Черт, неужели автомат на складе остался!?

Как же так угораздило!? Блин…

От страха за потерянное оружие меня бросило в пот, и я быстрым шагом двинулся к Бэйри. Напуганные журналисты спешили разбежаться, едва завидев мою похмельную рожу.

Подскочив к знакомой двери, я резко дёрнул ручку и залетел в кабинет, осматриваясь.

Впрочем, ни вещмешка, ни автомата нигде не было видно. Вот ведь дерьмо! Походу — и вправду на складе по пьяни забыл…

— Вот, возьмите… Только не трогайте меня, пожалуйста. — запинающимся голосом пропищал кто-то с другой стороны кабинета.

Развернувшись на звук, я увидел сидящего за столом худого фиолетового поня в очках. Жеребец весь трясся от страха и протягивал в мою сторону какой-то мешочек, по-видимому — кошелек.

— Забирайте, забирайте всё! Только уйдите, прошу… — со смесью страха и отвращения на морде проговорил пони.

— Ты че это? — удивленно спросил я, пытаясь сообразить, как же у меня вышло ошибиться дверью.

— Уходите! — трясясь, словно от озноба, выкрикнул очкарик, всё так же держа в копытах свой кошелёк.

Он что, испугался что ли? Блин, ну я понимаю, что у меня морда похмельная, но всё же…

Черт, ну не такой же я урод! Ну да, нос кривой, да и лоб, возможно, великоват…

Ну, еще взгляд такой постоянно, будто бы что-то спиздить хочу, но всё же!

Тьфу ты, ну вот теперь мне обидно…

— Пардон, дверью ошибся! — сквозь зубы пробурчал я и быстро покинул чужой кабинет.

Мне было откровенно обидно за поведение этого жеребца. Интересно, для Сивиры я тоже такой уж урод? Блин, а может просто у меня морда с перепоя такая стрёмная? Ну мало ли, а вдруг?

— Ну и хер с тобой! — обиженно бросил я в пустой коридор и неспешно побрел в поисках нужной двери.

— Голубой-голубой, не хотим играть с тобой... — напевал себе под нос Валентин, вспоминая древнюю сказку о щенке, что ему рассказывала еще его мать.

Сюжет и общая концепция одинокого существа, с которым никто из его сородичей не хотел общаться по причине его непохожести на остальных, слишком много раз напоминали Вале его собственную судьбу.

Правда, в первые пять сотен лет с момента его рождения дракон не знал абсолютно никого, кроме своей матери.

Почти…

Персонажи из книг и фильмов, из сказок и повестей, из спектаклей и аудио постановок, что показывала или рассказывала ему мать, приходились ему если не друзьями, то хорошо знакомыми приятелями.

Правда, были у него и другие знакомые — более настоящие, но, увы, менее живые и дружелюбные.

К удивлению Валентина, Александра никогда не уничтожала агрессоров, железными голосами распевавших гимны давно погибших держав. Создательница мира ни разу не отвечала на вопросы дракончика о своих причинах игнорирования этих старых и проржавевших банок с проводами и микросхемами, но Валентин и сам догадывался о мотивах матери.
“Это память…Вернее, дань памяти тому народу. Она просто не решается, ведь и так виновата перед ними.” — со временем пришел дракон к такому незамысловатому выводу относительно поведения своей матери.

Много чего прошло с той поры, много чему еще предстояло случиться, но Валентин отчетливо помнил свою мать и то, как она вела себя, когда думала, что он её не видит.

Её поникшая голова и обвисшие крылья, по которым не пробегали волны — последняя картина, что хотел увидеть древний ящер.

Но самым главным и самым прочным, что засело в его память, были последние слова Александры. Просьба, завещавшая ему поиск и защиту людей, еще долгое время не давала дракону покоя. Он приступил к своей новой обязанности со всем рвением, на какое только был способен, но шли годы, а люди никак не хотели заявлять о себе.

Валентин развлекался как мог, обучая своим нехитрым способностям “малую” — белую маленькую кобылку, самую первую пони, что создала его мать.

Правда, вначале она не была никакой пони…

Крылья и рог как-то плохо сочетались с образом низкорослых пород лошадей, существовавших до Войны. “Рожок”, как её называл Валентин, на тот момент являлась его младшей сестрой, а уж никак не первым представителем будущего вида.

Валентин всегда относился со скептицизмом к рвению своей матери возродить человечество. Но поскольку её бесконечные попытки приводили лишь к жалким подобиям тех, “чистокровных” людей, Алексадра смирилась с тем что ей никогда не удастся исполнить просьбу отца.

И после бесчисленных проб и ошибок Сашенька смирилась. Она создала множество видов, по своему и их с “Рожком” образцам. Пони, минотавры, бизоны, жирафы, медведи, грифоны… Это лишь малая часть её творчества. Её попыток исправить собственную ошибку. Попыток выполнить просьбу отца...

После ухода матери Валентин и сам пытался развлечься созданием новых видов, но выходило не очень. Чаще всего его “творения” оказывались полностью нежизнеспособными и умирали в единственном экземпляре.

Уже разочаровавшись в собственных способностях и интеллектуальном развитии, Валя наконец решился на последнюю пробу. Смешать всех и вся — и будь что будет!

Было именно то, что было… Как ни странно, экземпляр выжил и даже смог впитать в себя частичку самого дракона. Но внешний вид существа вызывал у Валентина сильное недоумение.
“Ноги разные, рога разные, лапы тоже, морда лошадиная, а тело змеиное… Отлично постарался, ничего не скажешь...” — проклинал себя дракон, в первый раз увидев своё творение.

Попытки обучить новое существо не привели ни к чему интересному. Создание хотело лишь веселиться и ставить всё с ног на голову, но не управлять недавно созданным миром. Не прошло и десятка лет, как Валентин плюнул на всё и решил лечь в спячку. Он уже не верил, что слова матери о новых людях когда нибудь сбудутся, и так же он не верил, что этот мир всё еще требует его присмотра.

— Сами разберутся… Не маленькие уже! Как гражданские войны устраивать, так это “Я — принцесса, мне можно!”, а как расхлебывать — так это “О древнейший, снизойди до”... Тьфу, бестолковые! И почему Рожок именно их за себя оставила!? — буркнул Валентин и, еще раз осмотрев кучу золота посреди недавно выкопанной землянки, закрыл глаза.

— И почему именно голубой? Может, комплексы какие… Надо бы Юнга перечитать, может найду чего… — произнес дракон свои мысли вслух.

В Понивилле было уже далеко за полдень, когда Валентин уже совсем замаялся ждать и решил сам нанести визит.
“Вот как мясо или покурить, так это сразу, а как просто так в картишки там или еще чего… Ну лейтенант, ну погоди!” — обиженно подумал огромный ящер, бредя по опушке “своего” леса, откуда открывался отличный вид на яблочную рощу, возле которой и находилась нужная казарма.

Древняя рептилия обычно не позволяла себе такие вот прогулки средь бела дня.

Но чувство одиночества, что преследовало Валентина почти всю его жизнь, не оставляло ему выбора. Встреча с местными жителями не входила в его планы, но в случае чего он был бы не против.
“Перекусить. никогда не помешает! Не всё же собачками питаться!? Они ведь не моются, да и котиками пахнут...” — подумала крылатая ящерица, презрительно фыркнув при воспоминании о недавно сожранных алмазных псах.

— Ладно, надеюсь, что сегодня мы обойдемся без лишних происшествий, еще не хватало с Селечкой встретится… Эта-то дура своими моралями мне все крылья намылит! Эх, надо было сожрать её, пока мелкая была… — с досадой сплюнул дракон, признавая свою давнюю оплошность.

Прислушавшись к своим чувствам и не обнаружив никого в пределах зоны видимости, ящер резко взмахнул крыльями и буквально за несколько секунд преодолел двухсотметровое расстояние, что бы оказаться в яблоневой роще.

Быстро приземлившись, а вернее — плюхнувшись на землю так, что с деревьев в радиусе двадцати метров яблоки послетали, Валентин медленно двинулся в сторону нужного дома.

Не то что бы дракону так сильно нравился такой собеседник, как лейтенант, но выбирать было особо не из кого. Поней он на дух не переваривал и считал хлюпиками, грифонов — хвастливыми курицами, а бизонов — узколобыми дикарями.

— Еще гордятся этим… Ага, много бы они наплавили, если бы не я… Ну, вернее драконы. Хотя я и не дракон вовсе… — задумчиво закончил Валентин, ловко лавируя меж деревьев и внимательно оглядываясь по сторонам.
“Тихо как-то… Странно даже, из-за людей, что ли?” — удивился дракон своим ощущениям.

— Ой…- пропищало что-то под лапами Валентина.

От неожиданности он едва не спалил всю рощу, только в самый последний момент ящеру удалось сдержать свой порыв и успокоиться.

Посмотрев вниз, дракон с удивлением обнаружил маленькую белую пони, на которую он едва не наступил.

— О, конёк-горбунок… Ты чьих будешь? — борясь с собой, как можно спокойнее спросил Валя у трясущейся от страха кобылки.

Его откровенно бесил тот факт, что он, будучи почти что самым древнейшим существом в этом мире, не смог почувствовать какую-то мелкую лошадку…
“Проклятые люди!” — с смесью возмущения и восхищения подумал дракон.

Маленькая лошадка молчала, испуганно глядя прямо на драконью морду, не забывая при этом дрожать от ужаса.

— Хочешь, конфетку дам? — попытался Валентин вывести из ступора “маленькую проблему”.

Ему откровенно не нравилось, что его смог увидеть кто-то из местных…

— Молчишь — ну и ладно… — тихо заключил дракон, явно собираясь устранить свидетельницу.
“Одной больше, одной меньше… Еще нарожают, никуда не денутся! И вообще, нечего по рощам всяким лазить, особенно когда тут драконы ходить изволят! Мелкие поганцы...” — безэмоционально решил здоровяк и быстро схватил мелкую пони.

— С-сэйли… — пропыхтела пони, оказавшись зажатой в кулаке огромного чудища.

— Валентин… — ответил дракон и быстро сунул белую кобылку себе в пасть.
“Сэйли, Сэйли, Сэйли… Что-то знакомое… Ой-ёй!” — резко вспомнил Валентин, знакомое имя и поспешно выплюнул визжащую лошадку.

Плюхнувшись на землю, та закричала еще больше, но теперь к крикам добавились еще и всхлипы, видимо падение с такой высоты, оказалось немного болезненным…

Не обращая внимания на вопли беспомощной пони, Валя внимательно оглядел её и обнаружив отсутствие задней ноги, с досадой хлопнул себя по морде.

— Ты же у Лукина живешь… Совсем память отшибло! Извини, проголодался немного... — попытался оправдаться дракон и сплюнул на ближайшее дерево.

Но кобылку его оправдания не сильно заботили. Она больше не кричала, а, свернувшись калачиком и закрыв от страха глаза, тихонечко всхлипывала, давясь слезами.
“Вот ору-то будет…” — с грустью подумал дракон о реакции лейтенанта на это забавное недоразумение.

Валентин уже собирался приблизится к Сэйли с намерением извиниться и попытаться успокоить несчастную кобылку.
“Анекдот ей, что ли, рассказать? Или, может, чаю предложить? А у меня и нету ничего...” — пытался он придумать выход из сложившейся ситуации.

— Святое сено... — услышал дракон знакомые слова, раздавшиеся за его спиной.

Но не успел он обернуться и поприветствовать еще одного нового знакомого, как почувствовал, что его что-то ударило по голове.

— Эй, а если я в тебя камнем кину! — обиженно проворчал дракон, оборачиваясь в сторону странной аквамариновой единорожки, одетой в военную форму.
“Ага! Это наверняка та самая кобыла, про которую трещал Лукин! Сивира, или как там её?” — быстро сообразил дракон, разглядывая отважную единорожку, что замахивалась на него еще одним камнем.

— А ну уйди от неё! Слышишь, червяк-переросток !? Пошел вон! — кричала рогатая лошадка, смотря прямо в глаза ящера.
“Это я-то червяк!? Она без очков не видит, что ли? Тьфу, ну никакого чувства такта!” — огорченно подумал дракон. Собравшись с силами и подавив в себе закипающую злость, он произнес:

— День добрый! Отличная погода, вы не находите? А подскажите-ка мне, любезная, где тут лейтенантик бегает? Такого вот ростика и с такой вот противной мордой! — попытался Валя изобразить своего знакомого человека, но вместо ответа получил лишь камнем по лбу.
“Не больно, но обидно! Надо было сожрать вас всех… Впрочем, начать никогда не поздно!” — вновь вскипел ящер, но всё же совладал с собой и обиженно зыркнув на единорожку, приблизился к всё еще лежащей на земле Сэйли.

Аккуратно взяв её в лапы и прижав к груди, словно маленького ребенка, засюсюкал:

— Ути какая маленькая! Кто у нас такая маленькая!? Утю-тю! Не признала дядю Валю, да? Совсем забыла старика, хотя ты и не помнила…. — сладким голосом проговорил дракон и, повернувшись к ошарашенной таким поворотом, “Сивире”, сказал:

— Может чаю, а? У меня тако-ой чай есть... Заодно про муженька твоего поговорим! Кстати, где он? — закончил дракон уже на ходу, двигаясь в сторону казармы и игнорируя изумленное мычание единорожки.

73

— А вот и ты… Я уже собиралась идти тебя из унитаза доставать! Думала, всё — утонул! — явно издеваясь, проговорила Бэйри и вновь взяла в зубы прислоненную к шкафу швабру.

— Не дождешься… — буркнул я, проходя вовнутрь кабинета и быстро оглядывая окружающую обстановку в поисках своих вещей.

Вещмешок нашелся быстро. Он валялся прямо на полу возле того места где я спал. Но автомата нигде не было.

Вот ведь дерьмо!

— Ты “Калашников” мой не видела? — с надеждой спросил я у журналистки, что замывала мою собственную блевотину.

— Фо фафофе” Фафаффифоф”? — промычала она, держа в зубах деревянный черенок.

Заметив мой раздраженный взгляд, она вздохнула и нехотя выпустила швабру изо рта.

— Что такое “Калашников”? — Бэйри явно была недовольна тем, что это именно я задаю ей вопросы, а не наоборот.

Журналисты…

— Ну автомат! Железка, что я на плече постоянно таскаю! — проговорил я, активно жестикулируя и стараясь не смотреть на грязную швабру, что бы снова не опозориться.

Журналистка как-то жестко посмотрела на меня, будто бы хотела что нибудь съязвить, но сдержалась и ответила:

— За столом лежит… Ты его слишком подозрительно тискал и мышью называл... Извращенец! — с обидой в голосе добавила она и вернулась к уборке.

Какой еще мышью? Мне что, Сивира снилась? Вот черт! И что же мне там с ней снилось… Совсем уже поехал, конеёб недоделанный!

Виновато посмотрев на желтую кобылку в куртке, я осторожно обошел её и приблизился к рабочему столу. Автомат оказался прислоненным к стене возле окна.

Облегченно выдохнув, я осторожно поднял его и повесил на плечо. Знакомая тяжесть здорово успокаивала и придавала уверенности. Повернувшись обратно к Бэйри, я как можно спокойнее предложил:

— Дай я сам уберу… Ну, или деньги за ковер отдам? — добавил я, стараясь, чтобы в моём голосе нельзя было обнаружить нотки стыда.

Мне до сих пор было не по себе за недавнюю оказию, но подавать виду как-то не решался. Нет, к Бэйри я отношусь очень даже неплохо, даже хорошо…

Ну, по сравнению с остальными её сородичами — да, хорошо. Можно сказать, что даже дружески, но всё же показывать ей свои слабости я не особо стремлюсь.

А слабостей у меня много, и одна из них — жуткое чувство стыда, когда кто-то исправлял мои собственные косяки. Комплексы, может?

Впрочем, не важно. У меня эта байдень еще с кадетки осталась. Офицер-воспитатель у нас был хороший мужик, знал толк в патриотическом воспитании. Даже слишком…

— Ну точно, рожь где-то нашел! Может, тебе лучше еще поспать, а? — прервала журналистка мои размышления и с опаской уставилась на меня, будто на обдолбанного торчка.

— Я серьезно! Кончай хернёй маяться, пошли лучше новый ковёр купим. А то мне неудобно как-то… — с трудом закончил я, чувствуя как заливаюсь краской.

Прямо как школьница. Осталось добавить что-то вроде “я больше так не буду” и сделать книксен…

— О, так ты извиниться хочешь, я правильно поняла? — прищурившись и внимательно глядя на меня, произнесла желтая кобылка.

Я коротко кивнул, стараясь выглядеть как можно более безразлично.

— Ну тогда-а… — протянул Бэйри и чуть помедлив, продолжила:

— Тогда рассказывай, что ты делаешь в Кантерлоте и как, а главное — зачем, залез в мой кабинет? Сомневаюсь, что ты просто решил меня проведать… — закончила журналистка и, приблизившись к своему рабочему месту, уселась в кресло.

Нехотя отойдя от окна, я уселся на стул с другого края стола и, сняв вещмешок, принялся рыться внутри в поисках заветного свертка.

— Ну и? — не вытерпела пони в куртке, когда молчание слишком затянулось.

Впрочем, я ничего не ответил. Продолжая копаться в вещмешке в поисках мяса, я попутно пытался придумать, чего бы такого соврать, чтобы она поверила.

А может, правду сказать? Что в этом такого? Ну не побежит же она к принцессам стучать…

Блин, да она же журналистка! Точно в газетенке своей что-нибудь понапишет, вроде
“Особенности полевых гомосексуальных отношений между Древними. Фотографии на третьей странице!” — не хотеть...

— Кстати, ты про Чистое Сено ничего не писала? — спросил я, все еще не решив, говорить ли правду.

Бэйри как-то резко поникла и опустив голову, принялась рассматривать свои копыта, лежащие на столе. Судя по поникшим ушам и выражению морды, ей было не очень-то приятно вспоминать об этом.

— Нет, не писала… — тихим голоском пропищала она, будто бы сама с собой говорила.

Может, зря я ей напомнил? Всё-таки те события — это совсем не то, о чем хотелось бы помнить.

Даже мне самому…

— Ладно, тогда слушай… — хрипловатым голосом начал я, но журналистка вдруг резко о чем-то вспомнила и запричитала:

— С этими мошенниками совсем забыла… — проговорила она, согнувшись под столом и хлопая ящичками.

— Нашла… Фух, на, держи подарок! — выдохнув, произнесла она, протягивая мне какие-то тряпки.

Удивленно посмотрев в её зеленые глаза, я осторожно забрал у неё подарок.

Тряпки при ближайшем рассмотрении оказались парой черных шерстяных перчаток.

Швея-мотористка, блин. То шарфик, то перчатки… Хм, может, она и бушлат сшить сможет?

Надо бы уточнить…

— Спасибо, но… Кхм, ты ведь понимаешь, что если бы я не пялился на сиськи, а башкой думал… — смущенно забормотал я, но Бэйри это мало волновало.

— Притворное самобичевание — это не лучший способ благодарности… Бери и носи! Кстати, где тот шарфик? Я надеюсь, ты его не выкинул!? — грозным тоном закончила желтая журналистка, уставившись в меня подозрительным взглядом.

— Э-э… Неа… — смущенно буркнул я и вновь запустил руку в вещмешок.

По-моему, этот шарфик так и валяется где-то на дне… Ага, нашел. Блин, смятый весь, ну да ладно.

Достав желтый шарф, я показал его кобылке.

— Ну ведь можешь быть милым… Но только когда захочешь, верно? — со смешком сказала газетчица, явно стараясь смутить меня еще больше.

— Тебе интересно, почему я в Кантерлоте, или мы про шарфики пиздеть будем!? — раздраженно буркнул я, убирая шарф и засовывая перчатки в карман.

Откровенно говоря, злился я не на Бэйри, а на то что её старания увенчались успехом.

Блин, краснею от комплиментов какой-то говорящей лошадки… Совсем уже рехнулся!

Бэйри разочарованно фыркнула и, сложив копыта на груди, кивнула.

— А я и сама знаю! Оргии? Нет? Хм, у вас свидание с принцессой? А с какой…

— Я здесь из-за этого… И хватит всякую извращенную хренотень выдумывать! — с притворной злостью прервал я тираду кобылки кидая на стол пластинку с изображением мудака в броне.

Если честно, то я был даже рад что Бэйри всё еще любит задавать такие дебильные вопросы. Мне было немного страшно, что после того подвала она сломается.

Нет, конечно, чувства какого-то там мутанта были мне как-то побоку, но всё же журналистка тогда встряла именно из-за меня...

Желтая кобылка, обиженно фыркнув, перевела взгляд на пластинку.

— Откуда это у тебя? Я никогда таких штук не встречала… Какая твердая! — с удивлением воскликнула газетчица, вертя в копытах тонкую железку.

Еще бы ты их встречала… Стоп, она что, её в копытах вертит!?

Ошарашенно вытаращившись на конечности моей собеседницы я обнаружил что Бэйри без особых проблем удерживает пластину одним копытом и даже умудряется её вертеть, будто бы при помощи пальцев.

Нихуя себе!

— Это ты как так делаешь!? — не сумев сдержаться, изумленно спросил я.

— А? — не отвлекаясь от созерцания графической пластины, откликнулась журналистка.

— Копыто! Как ты держишь эту хрень одним копытом!? У тебя же пальцев-то и нет... — выпалил я, продолжая удивленно таращится на кобылку.

Она оторвала взгляд от железки и, фыркнув, посмотрела на меня как на идиота.

— А как мне её еще держать? В самом деле, приляг поспи, ты всё еще… — грубовато произнесла журналистка.

— Да блин, она же примагнитилась! Магия, что ли? Или еще какая херня? — раздраженно выпалил я, сдерживаясь что бы не не дать ей по башке за тупость.

Бэйри немного стушевалась и тихо буркнула:

— Да, извини… Я всё время забываю, что ты не знаешь таких простых вещей… — закончила она и уже более уверенно ответила:

— Да, это магия.

Да я уже и сам понял, блин, могла бы и не отвечать. Ладно, неважно…

Черт, вот были бы у меня такие способности! Ну магия там, или крылья какие…

Хотя нет, не хочу. Как я китель с крыльями носить буду? Или кепку с рогом!? Как Лира, дырки что ли просверливать? Да ну нахрен!

— Селестия милосердная… — выдохнула желтая пони, когда наконец перестала вертеть пластинку в копытах и решила посмотреть на изображение.

— Кто это!? Что он наделал!? Кто эти несчастные? — со смесью страха, сочувствия и интереса спросила кобылка.

— Какой-то мудила… Хрен его знает, кто он там есть. Работает на… Блин, как их? На какое-то торговое предприятие работает, короче... — с трудом закончил я, тщетно вспоминая события прошедшего вечера.

Что это за чудик в броне, Лизери ответить так и не смогла. А после того, как я по пьяни сказал начальнице. что Лизери — это самое дебильное имя, что я слышал, она вообще забыла, о чем разговор, и принялась обвинять меня в бестактности и дикости.

Впрочем, несмотря на её негодование, она всё же сумела наобещать мне всякого…

К примеру — крылья для Сэйли. По словам поехавшей лошадки, для их фирмы это хоть и сложно, но вполне осуществимо. Ну и бабла, конечно пообещала. Некисло так, если честно. Интересно, неужели у этих технофилов нет разработок какого-нибудь оружия?

Ну никогда не поверю, что они нигде не находили схем тех же калашей!

Боятся, наверное… Из этих пони бойцы — такие же, как из Кабанова академик!

Ну, или из меня трезвенник… Блин, башка болит.

— Ну и? — с напором спросила Бэйри, нервно постукивая копытом по столу.

— Что ну и? — недоуменно переспросил я, всё еще не понимая что молчание затянулось уже на пару минут.

Фыркнув, кобылка откинулась на спинку кресла и насмешливым тоном проговорила:

— Никогда не поверю, что ты нашел эту штуку на дороге, с письмом в котором было сказано что это какой-то… Кхм, человек, из какой-то торговой компании. — многозначительно заключила Бэйри и вдруг резко наклонилась ко мне.

— Я в деле! — чуть ли не крикнула она, поблескивая безумными глазами.

Блин, ей что, прошлого раза не хватило? Или она самоубийца? А может, она в меня втюрилась!? Тьфу, ёбнутая она, вот и всё. Журналисты, мать их. Они везде одинаковые…

Нет уж, и без неё обойдусь. Она мне все мозги по дороге изнасилует! Уж лучше сам этого мужика найду. Всё просто, нужно только фирму ту найти да и...

Я же в душе не ебу, где эту самую компанию искать! Блин, а как она называлась-то?

Черт, та чокнутая ведь что-то говорила! Твою мать, ну почему я не записал!? Алкоголик недоделанный…

— Может, пожрем сначала? — смирившись со своей судьбой, предложил я.

Изнасилование мозгов на пустой желудок — это совсем не то чего бы мне хотелось.

— Отлично! Подожди, у меня тут яблоки с овсом где-то валялись… — радостно проговорила кобылка и принялась ковыряться в своём столе.

Вот только овса мне не хватало! Он будет вдвойне веселей после огурцов, блин.

— Вот, держи! Это мама моя приготовила… Правда, она уже год как умерла, но… — заговорила журналистка, протягивая мне какой-то кусок окаменевшего овсяного печенья.

— Ну охуеть теперь… — буркнул я и принялся шарить по карманам в поисках сигарет.

74

— Давай по-честному… Ты всё это делаешь мне назло, верно? — устало спросил капитан гвардии.

— Я не понимаю, о чем вы... — с каменным выражением морды ответила Сивира, стоя по стойке “смирно”.

Шайнинг Армор, уже порядком утомленный двухчасовым допросом своей заместительницы, покачал головой и, вздохнув, уставился за спину серой пони.

Кобылка уже подумала, что всё уже закончилось и сейчас капитан отпустит её, но щелчок дверного замка разрушил её надежды.

— Начнем сначала… Почему ты не выполнила прямой приказ принцессы? — вновь обратился жеребец к Сивире, подходя к окну.
“Да чтоб тебя!” — со злостью подумала младлей, но вслух произнесла лишь то, что повторяла два последних часа:

— Приказ выполнен, сэр! — четко и громко отрапортовала Сивира, глядя на своего начальника с явным желанием обломать чей-то рог.

— Опять дурачатся… — вздохнул капитан, глядя куда-то в окно, выходящее во внутренний двор замка.

— Сэр? — борясь с раздражением, спросила ночная пони.

Шайнинг вполоборота обернулся к ней и, ткнув копытом за окно, произнес:

— Взвод лейтенанта Лейзи. Опять листву по всему плацу разбросали… Иногда мне кажется, что я командую идиотами… — печально выдохнул капитан и опять повернулся к окну, рассматривать гвардейцев.

Младлей тихонько фыркнула, чувствуя, как понемногу начинает выходить из себя.

Кобылку сильно раздражала манера разговора своего начальника. Шайнинг Армор постоянно отвлекался на что-то или вдруг неожиданно вспоминал о важном и неотложном деле и вынуждал прервать беседу на неопределенный срок.

Впрочем, это нервировало не только Сивиру…

— Может, всё же попросить принцессу, чтобы прервала твою командировку? А то с этими бездарями… Ну должен быть у меня хоть один толковый офицер! Ты как считаешь? — вновь вернувшись к столу, проговорил начальник и присел в кресло.
“Началось...“ — грустно подумала Сивира, но вслух сказала другое:

— Я лишь следую приказам, сэр!

Шайнинг Армор покачал головой и, внимательно посмотрев на вытянувшуюся по струнке кобылку, произнес:

— Ну… То, что ты отлично знаешь уставы и кодексы, я понял еще при первой встрече. Но меня интересует твоё личное мнение. — с напором закончил жеребец, не отводя взгляд от Сивиры.

Младлей вздохнула и, чуть помедлив, явно подбирая слова, ответила:

— Я считаю, что Её Величеству принцессе Луне лучше известно, где должен находится один из её офицеров…

— Ты мой офицер! Забыла об этом!? — вдруг неожиданно вспылил капитан, едва не брызжа слюной.

Сивира удивленно посмотрела на него, но возражать не стала.

Чуть успокоившись, начальник королевской гвардии прокашлялся и уже более ровным голосом продолжил:

— Лейтенант Хувс, вы ведь не забыли, что сами попросили меня о назначении? Так что ваш непосредственный командир — это я, а не принцесса Луна… Вам это ясно?

— Да, сэр! — четко ответила младлей и, на секунду стушевавшись, добавила:

— Сэр, я младший лейтенант… Вы ошиблись. — с явным удовольствием, решила кобылка немного уязвить своего всезнающего командира.

Шайнинг Армор внимательно посмотрел на неё и цокнув языком, наклонился, принявшись выдвигать ящики стола и с минуту прогромыхав шкафчиками, он наконец извлек какую-то бумагу.

— Лейтенант, я не ошибся. Вот приказ о присвоении внеочередного звания. Поздравляю… — безэмоционально добавил капитан и пододвинул бумагу с дворцовой печатью на край стола.

— Благодарю вас, сэр. — как можно спокойнее поблагодарила кобылка, стараясь не запрыгать на месте.

Строевым шагом, она приблизилась к столу и аккуратно взяла лист краем крыла.

Борясь с волнением и не замечая сердитого взгляда своего начальника, серая пони внимательно прочла содержание:
“Капитану гвардии Шайнинг Армору

Приказ

Присвоить звание лейтенанта младшему лейтенанту Сивире Хувс.

Выполнить незамедлительно.

Повелительница ночи и звезд, Принцесса Луна.”

“Нужно новые нашивки купить… Ну наконец-то! Как же меня достала эта приставка младший!” — пронеслось у кобылки в голове, когда она всё же оторвалась от листка, стараясь выглядеть невозмутимой.

Показывать капитану свои чувства, она явно не собиралась.

— Меня благодарить не стоит… Я был против, если честно. Но, сама понимаешь, приказ есть приказ... — немного усталым голосом сказал начальник гвардии.

Сивира едва не вспылила и не высказала ему всё, что думала о его методах работы с коллективом, но сдержалась.

— Сэр? Простите, я не понимаю… — смущенно выдавила она, позабыв про приказной лист.

— Не понимаешь… — раздраженно буркнул жеребец и стукнув копытами по столу, продолжил:

— Ты не выполнила задание. И если ты полагаешь, что мне не известны причины твоего бездействия, то ты глубоко заблуждаешься! — грозно закончил капитан, смотря в глаза Сивиры.
“Да ёб твою… — едва не повторила кобылка любимую фразу Лукина, но вовремя спохватилась и, обругав свою несдержанность, произнесла:

— В этом не было необходимости, сэр. Я полагала, что…

— Это был четкий приказ! Что ты там полагала, никого и никогда не волновало! Ты офицер и ты служишь Эквестрии, неужели забыла!? — снова вспылил начальник гвардии, прижимая уши и взвиваясь на дыбы.

Новоиспеченный лейтенант еле сдерживалась, чтобы не заехать копытом по белому рогу своего разгоряченного командира. Единственное, с чем она так и не смогла смириться в гвардии — так это полное подчинение вышестоящим, даже ценой собственной гордости.

Пускай и чересчур раздутой.

Замолчав, смутившись и немного покраснев, Шайнинг продолжил:

— Кхм, извини… Но тем не менее: не надо вешать мне лапшу на рог! Я прекрасно знаю, почему ты не выполнила приказ! Да и не только я… Да, во имя Селестии, весь Понивилль видел вашу мелодраму! — возмущенно добавил капитан и фыркнул.

— Сэр, Древние вовсе не угрожают Эквестрии и тем более — Понивиллю. Большинство из них — достаточно тихие и мирные для спокойного сосуществования с пони. Поэтому я и решила не накалять обстановку… — с каменным выражением морды, проговорила кобылка.

Оправдываться перед начальством не входило в её привычки, но иного варианта не было. Всё таки она и вправду не стала брать образцы, проигнорировав прямое указание.

— Возможно, большинство и правда не представляют угрозы… Но ты почему-то спуталась с самым ненормальным, даже по их меркам! Тебя послали следить за ним, а не романы крутить! Гнилое сено, да тебе самой-то не противно было… — опять было принялся Шайнинг отчитывать кобылку, но она резко прервала его.

— Сэр, это не ваше дело, как и с кем я провожу личное время! — грубо запротестовала Сивира, с силой топнув копытом.

Она и сама прекрасно понимала, что Лукин, мягко говоря, не предел мечтаний, да и вообще — та еще сволочь, но терпеть подобное даже от своего непосредственного начальства кобылка не собиралась.

Капитан удивленно покосился на лейтенанта и, неодобрительно покачав головой, поднял копыто вверх:

— У офицеров нет личного времени! Я хотя бы надеюсь, ты это не из-за меня устроила? — как бы невзначай поинтересовался жеребец, буквально впившись взглядом в стушевавшуюся серую пони.

— Да причем тут это-то… — пробормотала она, явно застигнутая врасплох подобным вопросом.

Шайнинг Армор, хотел было продолжить свою мысль, но неожиданно для Сивиры произнес:

 — Ладно... Нашу милую беседу мы отложим на потом. Отпразднуй как-нибудь, что ли... Ты же теперь лейтенант! А мне кое-куда сбегать надо… Причем срочно!

— Разрешите идти? — скрывая своё облегчение, спросила кобылка.

— А? Да-да, можешь идти… Хотя, стой! Подожди секунду… — добавил капитан, когда Сивира оказалась возле двери, и небрежно бросил:

— Будешь проходить, пни тех придурков на плацу. А то устроили там… Игровую площадку нашли, клоуны… — закончил капитан и мигом потерял интерес к ночной пони.

— Да, сэр. — ответила Сивира и вскинув копыто вверх, двинулась на выход из кабинета.
“Два часа… Этот рогатый придурок меня тут уже третий час держал! Укушу…” — подумала пони, оказавшись за дверью.

Но тем не менее по-настоящему злиться она не могла. Мысли о повышении в звании заставляли кобылку быстрым шагом нестись по коридорам, не обращая внимания на стражников, приветствующих серого офицера.
“Ну теперь мы посмотрим, кто у нас тут выше по званию!” — ехидно подумала ночная пони, вспоминая слова одного вечно матерящегося алкоголика. Кобылку немного коробило, что Лукин, несмотря на своё асоциальное и безответственное поведение, выше её по званию.

— Становись! Чего вылупились, на кухню в наряд захотели!? А ну живо в строй! — что есть сил заорала Сивира, оказавшись на плацу в окружении бойцов чужого взвода.

Те испуганно забегали по каменной площадке, пытаясь вспомнить свое место в строю.

Подождав, пока топот копыт утихнет и все гвардейцы примут какое-то подобие строевой стойки, лейтенант, хмыкнув, прошла вдоль шеренги. Глядя на высоких и крепких жеребцов, кобылка не могла скрыть веселой усмешки.

Уж она-то знала, что так называемая дневная гвардия — не более, чем парадное подразделение, созданное, чтобы подчеркивать власть принцесс.

Тот факт, что главным условием для вступления туда были внешние данные, а вовсе не физические или умственные способности, лишь подтверждал версию ночной пони.

— Я смотрю — вам броня жать стала, домой всем захотелось, да? Служить устали… — спокойным голосом проговорила Сивира, демонстрируя стражникам свою “милую” улыбку.

Стражники опасливо переглянулись. Они уже были знакомы с бывшим младшим лейтенантом и отлично понимали — сейчас что-то будет.

Но ночная пегаска решила преподнести им небольшой сюрприз.

— Ладно, Дискорд бы с вами, клоунами… Чтобы через пятнадцать минут этой листвы здесь не было! Разойдись! — скомандовала Сивира и, развернувшись, направилась на выход с внутреннего двора замка.

Уже подходя к массивным, украшенным драгоценностями воротам, ведущим во внешние дворики, она заметила, что не слышит ругательств, которые обычно сопровождали процесс выполнения её поручений.

Вновь повернувшись к плацу, она обнаружила, что гвардейцы всё так же стояли в строю и изумленно таращились ей вслед:
“Ну вот… Обругаешь — плохая. Не обругаешь — будут полчаса таращиться и думать, какого овса я объелась…”
— Вас что, команды не волнуют!? За работу, живо!!! — приняв свой более привычный образ строгого офицера, со всей силы завопила Сивира, немного понаблюдала за испуганно бегающими и толкающимися стражниками и, разочарованно покачав головой, толкнула ворота. Следить за выполнением собственных приказов кобылка не собиралась — сегодня у нее были более важные дела.

Обычно она не отмечала никаких праздников. И не только потому, что постоянно оказывалась в патрулях или нарядах на всех значимых датах Эквестрии...

Но новое звание было достаточно важным для Сивиры и просто проигнорировать такое событие она не могла:
“Он где-то в Кантерлоте… Я просто чувствую!” — мысленно воскликнула кобылка, пытаясь сообразить, куда же мог отправится Лукин.

Праздновать получение новых нашивок в одиночестве она совсем не собиралась. Да и упускать возможность уязвить своего кавалера тоже не хотелось.

— Осталось только его найти… — пробурчала лейтенант, вспоминая все заведения в городе, в которых подавали выпивку.

Как только за свежеиспеченным лейтенантом закрылась дверь, капитан стражи продолжил рыться в недрах стола. Спустя несколько секунд на столе появился мешочек с монетами, затем — скрученный кольцом ремень и потрепанный журнал, с обложки которого, сжимая в зубах кисть с длинным волосом и пытаясь прикрыть соски передней ногой в меховом накопытнике, томно глядела сидящая на крупе зебра. В довершение ко всему на ней была надета полная сбруя с седлом и стременами, на которые явно не жалели заклепок. При одном взгляде на такое зебру хотелось схватить и отодрать так, чтобы её грива разлеталась клочьями по сторонам.

Помимо зебры, на обложке журнала присутствовали надписи весьма откровенного содержания:
“...ГРИВЫЕ ПОНИ

Необузданные кобылки, сумеешь ли ты совладать с ними?

Увеличить длительность на 20%? Мы знаем, как!

Модель спецвыпуска: Зе…”
Впрочем, сейчас Шайнинг Армору было не до этого. Достигнув наконец цели своих поисков, он отправил свою добычу в седельную сумку, смахнул всё со стола в выдвижной ящик и вышел из кабинета.

На полу остался лежать сдутый со стола клочок бумаги с надписью “...ошу предоставить мне 2-х п-ов на прежних усло...”

75

— Ну и где он? — недовольно буркнул я, взглянув на часы.

Никто так и не хотел появляться. Не то чтобы мне было так интересно посмотреть на него, или послушать их интервью, но сидеть на жопе ровно и уже второй час отвечать на дебильные вопросы мне хотелось еще меньше.

Впрочем, журналистка не разделяла моего нетерпения и продолжала долбать меня вопросами о предстоящем деле.

— А овес его разберет… Так он, значит, военный, да? Как ты, только сильнее, я правильно поняла? — не обращая внимания на мою кислую рожу, продолжила лошадка свой допрос.

Сильнее… Блин, ну да, наверное, сильнее. У меня же нет полуметровой пушки и нескольких десятков килограммов брони! Черт, чем больше я об этом думаю, тем меньше мне нравится идея о встрече с этим засранцем. Подыхать в стране разноцветных лошадок мне не хотелось. Но помирать от рук этого мудака в броне — не хотелось вдвойне!

— Хрен его знает, но вооружен лучше — это точно... — борясь с собой, ответил я после недолгой паузы и снова впился зубами в кусок мяса.

Мантикора — это, конечно, мифическая тварь, но вкусная. Только недосоленная, блин. Не вышел из Лиры второй Кабанов, ой как не вышел… Тот, несмотря на свою тупость, готовил очень даже неплохо. Изысками он не баловал, конечно, но борщ или картошку с грибами заделать мог.

Хотя кулинарные способности единорожки меня не шибко волновали. Это же мясо, блин!

Мантикоры или нет — это не важно. Главное — что я наконец-то жру мясо, а не гребаную картошку или какие-то салаты!

— А можно и мне кусочек? — тихонько попросила Бэйри, стесняясь и глядя мне прямо в глаза

Удивленно подняв бровь, я быстро сжевал мясо и удивленно переспросил:

— Погоди, вы же мясо не жрете? Вегетарианцы и всё такое… Травоядные, короче. — добавил я и вновь откусил внушительный кусок мяса.

Желтая кобылка неуверенно покосилась на дверь и, чуть поерзав на табуретке, как-то смущенно протянула:

— Нуу…

Но не успела она закончить, как буквально бросилась ко мне и, опершись передними копытами на столешницу, с блеском в глазах заговорила:

— Ну интересно же! Ну дай, ну пожалуйста! Тебе же не жалко, верно? — словно выпрашивая конфету, заканючила кобылка:

— Ну пожалуйста, никто не узнает, я обещаю! Что в этом такого-то?

Твою же мать… Вот ведь ненормальная-то? То про свои сексуальные приключения с корейскими шлюхами расскажи, то про мудака в броне, а теперь вот — мясом покорми.

Совсем рехнулась, дура желтая!

Удивившись еще больше, я оторвал небольшой кусок и опасливо протянул его газетчице.

Бэйри схватила мясо зубами и принялась медленно жевать, видимо — стараясь распробовать незнакомый вкус.

Смотреть на жутко серьезную рожу журналистки было довольно забавно. Такое ощущение, будто бы она вино дегустировала, а не трескала кусок невинно убиенной кошки.

Хотя там кошка-то… Блин, было бы прикольно себе такую в часть определить. Капитана бы сожрала, а может — даже и комбрига… Это было бы так здорово, что у меня даже слов подходящих нет. Вернее — есть, но они все матерные.

— Нет, не похоже… — задумчиво протянула газетчица, наконец проглотив мясо.

— Что не похоже? — без особого интереса буркнул я и, откусив еще один кусок “кошки”, принялся заворачивать остатки еды обратно в газету.

Бэйри с секунду посмотрела на меня, словно решая говорить мне или нет, но, видимо, всё же решила что я недостоин великой правды и тихо ответила:

— Да нет, ничего… Спасибо! — поспешно добавила она, боясь показаться невежливой.

Похоже — не похоже… Блин, что у неё с башкой? Точно всё в порядке? А то мало ли? Вдруг она и правда поехавшая… Ну, то есть они все тут чокнутые, но она сильнее всех.

А, не важно.

Убрав мясо обратно в вещмешок и посмотрев на свои ладони, я встал с табуретки:

— Есть какая-нибудь ненужная бумага?

— Вон там в углу посмотри, — Бэйри указала в сторону заваленного хламом угла комнаты.

Выхватив из этой кучи старую газету и обтерев ею руки, я отправил пропитавшиеся жиром листы в мусорную корзину и вернулся на прежнее место.

В этот момент с грохотом распахнулась входная дверь.

— Да что вы себе позволяете? — взвилась журналистка.

— Нет, это вы что себе позволяете? А, мисс Фэйсед?

Из-за шкафа мне не было видно посетителя, но, судя по голосу, это явно был жеребец:

— И если еще раз вы напишите подобную чушь про меня или лейтенанта Хувс…

На стол шлепнулась сложенная пополам газета, окутанная неярким голубым сиянием.
“Эквестрийская ПравДА!”. — гласил заголовок.

Ну да, где же еще права качать, кроме как в редакции? А с хера ли вообще весь этот кипиш?

Стараясь не особо высовываться, я взглянул на газету.
“Скандалы! Интриги! Расследования!”
Где-то это уже было. Да, кто бы сомневался? Такое впечатление, что эталон журналистской работы вечен и неизменен. Да и шкурка Бэйри как бы намекает…
“В этом номере: ГВАРДЕЙСКИЕ ТАЙНЫ”

Ну и что тут может быть такого?

Привезли в столовую две телеги гнилой капусты? Купались в фонтане? Спиздили доспехи, сдали в металлолом и пропили деньги? Или попались на краже горючки? Хотя откуда тут горючка?
“Зачем Сивира Хувс прячет в кладовке Шайнинг Армора?”
Остаток площади листа занимала фотография виновника торжества — белого единорога с синей гривой. Вид у него был изрядно заезженный — ноги враскорячку, уши обвисли...

Ой бля.

Во-первых, я его уже где-то видел.

Во-вторых, прячут в шкафах и тому подобных местах обычно любовников, когда муж вдруг домой раньше времени приходит.

Стоп!

Сивира что, замужем?! Она изменяет своему мужу с вот этим конём?! А теперь вот решила заодно изменить и ему со мной?! Одного ебыря ей мало, надо двух?

Хотя я её вроде и не успел еще… Блин, что-то не о том думаю!

-Это не чушь! Я всего лишь предполагаю! Об этом прямо сказано внизу статьи. Или вы против свободной журналистики!? Пытаетесь заткнуть рот народу!? Хотите закрутить гайки!? Или же…

По полу застучали копыта. А ведь в мою сторону идёт...

— Я вам уже разъяснил, что ваши пасквили порочат моё имя честного и ответственного офицера, а вы мне про журналистику…Да у нас с ней было только один раз, и то по пьянке…

Ну охуеть теперь. Прошла хренова туча лет, а в этом блядском цирке даже нормальных отмазок придумать не сумели. По пьянке у них было, охотно верю!

— Ага! — торжествующе вскинулась журналистка.

Из-за шкафа показался сторонник конфиденциальности, блюститель морального облика гвардии и обладатель копыт.

Ну надо же, какие люди! То есть — какие пони! Капитан стражи собственной персоной...

Ёптить!

Вот тут-то ты и встрял, лейтенант...

Потому что сейчас тебя будут бить. Как когда-то Лисина. Явно ногами и вполне возможно, что даже по голове. Или рогом пырять будут? Хотя могут, наверное, предложить и выбор — из разряда “рогом в глаз или в жопу раз?”...

Короче, не хотеть, совсем не хотеть!

Проброшенный любовник — это во все времена пиздец и армагеддон. Особенно при наличии рогов и копыт...

А что, собственно, делать? До автомата далеко, да и вряд ли проканает списать очередь в упор на самооборону…

-Т-ты?!.. — со смесью удивления и негодования взревел рогатый.

-Я.

-Откуда… То есть как? То есть… Зачем здесь!? — затараторил единорог, прижимая уши к голове и сделал шаг в мою сторону. Рог начало охватывать свечение.

Сейчас, бля, магией влепит. Что делать-то?

То, что она почти не действует на людей, не помешает швырнуть в меня чем-нибудь тяжелым…

Остатки алкоголя в моей крови выгорели мгновенно

А под руку попалось что-то шершавое и круглое.

Переходи на сторону зла, Шайнинг Армор. У нас есть печеньки!

Описав в воздухе короткую дугу, заканчивающуюся на роге капитана стражи, кондитерское изделие двойного назначения с сухим треском разлетелось осколками по сторонам. Единорог с оглушительно громким ржанием взвился на дыбы.

Аж уши заложило… И зачем так орать? Сладкое не любит, что ли?

Как же, блин, хорошо, что я не лошадь! Что бы я без того печенья сейчас делал? Интересно, а командный голос у Шайнинга магией поставлен или у него от природы глотка такая?

Пластина с фотографией отправилась тем же маршрутом. Хотя нет, судя по тому, что капитан стражи со всхлипом осел на пол, закрывая промежность передними копытами — немного не тем. Но тоже неплохо вышло! Может быть, у меня в роду были японцы?

Надеюсь что нет...

Так, теперь шаг в сторону, два вперед, схватить автомат, вернуться к столу…

В глазах дрожащего жеребца плескался натуральный ужас. Вот уже и в воздухе чем-то запахло…

Интересно, до него довели отчет о произошедшем в библиотеке?

Должны были. Плох тот офицер, который не знает и не желает знать о возможностях вероятного противника. Так что в курсе того, на что способно огнестрельное оружие, он должен быть...

Или не должен? С этой-то их картонной армией в доспехах из золоченой жести только гей-парады охранять. Ну, или устраивать...

Я поднял автомат. Пора заканчивать со всей этой хуйнёй…

С негромким стуком приклад влепился в синюю гриву.

Бэйри коротко взвизгнула и вновь начала долбать меня вопросами:

— А обязательно его было убивать? Может, хотя бы не в моем кабинете? А ты будешь его жарить? Или варить? — со смесью страха и профессионального интереса спрашивала кобылка.

— Блин, да живой, он, живой! Скоро очухается! — раздраженно отмазался я.

Бэйри, хмыкнув, скрылась под столом и через пару секунд на ковер рядом со мной шлепнулась большая белая шкатулка с красным крестом.

Аптечка. Совсем как у нас...

— Ну и зачем это? — недоуменно спросил я.

Журналистка скорчила недовольную гримасу и, словно с дебилом говорила, ответила:

— Ну ему же помощь нужна будет…

Помощь, помощь… Это мне нужна будет помощь, потому что он жаловаться побежит!

Наговорит всякого… А ведь это я жаловаться должен! Все печеньки на него извел, блин.

Да и Сивира, сучка еще та оказалась. Блин, что же делать-то с ним?

Стоп! Есть идея!

— А есть?.. — я выразительно щелкнул пальцами по горлу.

— Что есть? — непонимающе переспросила кобылка.

Блин, эти лошадки обычных жестов не понимают! Хотя копытами по горлу щелкать довольно чревато.

— Водка, спирт, еще что-нибудь алкогольное… Только покрепче! — сбивчиво проговорил я.

Бэйри пожала плечами и выйдя из-за стола, пошла к шкафу.

Пока журналистка рылась на полках, я лихорадочно перебирал содержимое шкатулки.

Жаропонижающее — нахер.

Какая-то трава, пахнет вроде мятой — нахер.

Болеутоляющее — нахер.

Рвотное — нахер. Огурцов, блин, хватило!

Мочегонное, слабительное — а вот это в самый раз!

А это что? Успокоительное? “Забудьте неприятный день!”? Ну вообще просто заебись! Потому что этот день для одного рогоносца вышел ну очень неприятным!

— На, держи! Год в шкафу стояло! — сказала газетчица, протягивая бутылку с мутно-желтым содержимым, пахнущим клопами, и этикеткой, украшенной непонятной рогатой громадиной и надписью “Конь-Як”.

Блин, даже жалко такой продукт на этого утырка переводить, но деваться некуда!

Высыпав порошки в бутылку, взболтав её содержимое и приподняв переднюю часть капитана стражи, я зажал ему ладонью ноздри и сунул горлышко бутылки в открывшийся рот.

Буль, буль, буль…

Всю бутылку за минуту, без закуски и вообще не приходя в сознание? Блин, а ведь и правда военный!!

Так, теперь остались завершающие штрихи.

Аккуратно кладем табуретку на затылок единорога. Вот и кружечка нашлась…

Судя по усиливающемуся с каждой секундой урчанию и бульканию в животе капитана стражи, коктейль уже вовсю начал действовать. Адский оркестр в десять атмосфер компрессии готовился к выступлению...

Интересно, ковер после сегодняшних событий еще можно будет привести в приличный вид — или проще окажется сразу выкинуть? Хотя его уже давно выкидывать пора. По-моему, он старше меня...

Хотя магия же… Ети её душу!

Кружка с рассолом опустилась на ковер перед мордой единорога. Пустая бутылка отправилась на мощеную дорогу под окном.

Извини, капитан. Я не держу на тебя зла. Ты просто оказался не в то время и не в том месте…

Кстати, а кто меня сдал-то? Кто знал, я здесь окажусь?

Кабанов? Едва ли. Он слишком преданный. И тупой...

Пугачев? Не думаю. Ему и разборок с грифоном хватает. Впрочем, моя смерть станет для него праздником, который он будет отмечать каждый год. А то и по два раза...

Лисин? Нет, точно нет. По-моему ему уже на всё насрать. Чертовы кобылы!

Скоков? Этот хотел бы, но едва ли его кто-то будет слушать. Пьянь похлеще меня, блин.

Гамбургер? Не сомневаюсь, что при возможности он бы это сделал просто для того, чтобы я не мешал ему пить со Скоковым. Но куда именно я отправляюсь, он знать не мог.

Лизери? Это не в её интересах, ввиду предстоящей зачистки.

Сивира? Могла бы. Ехала в одном поезде со мной. Но видят ли ночью ночные пони? Должны бы… Хотя она могла бы меня тогда и просто перехватить по дороге…

Остается Бэйри. За полдня и непонятную часть ночи можно было много чего сделать. Но вряд ли она это будет устраивать после Чистого Сена…

Или будет? Ради жареного материала?

 — Скоро он очухается. И это… Короче — будет спрашивать, что да как — скажешь, мол что он пришел уже выпившим, нёс всякую херню потом упал на табуретку и заснул… Я сейчас вернусь, до сортира только сбегаю… — немного нервничая, сбивчиво поставил я задачу кобылке.

Бэйри, кажется, не обратила на меня внимания, ходя вокруг капитана и осматривая его со всех сторон.

Махнув рукой, я вышел из кабинета. В туалете никого не оказалось. Интересно, эти лошади вообще им пользуются или для прикола поставили? Ну там, магия и всё такое… А, не важно.

Мыло в туалете еще сильнее пахло яблоками. Да ёж вашу за ногу!

От меня теперь пахнет, как от колхозника какого-то. В смысле — яблоками, дерьмом и перегаром.

Дожил, блин…

76

— Видимо платят ей не шибко много… — буркнул я, осматривая небольшой деревянный домик, стоящий в конце улицы.

На улице было уже, мягко говоря, прохладно поэтому дальнейшие размышления о жаловании Сивиры, мне пришлось отложить на потом. Да и вообще, какая мне разница сколько ей тут башляют? Я к ней не взаймы брать пришел, а по заднице надавать!

Позаводила себе любовников, блин… А я то думал!

Приближаясь к двери, я всё пытался понять две вещи — кому из нас с капитаном рога наставили и откуда у Бэйри досье на половину города?

Если первое можно было выяснить только с помощью Сивиры, то второе…

Вымыв руки, а заодно и рожу, я отправился обратно в кабинет Бэйри, толкнул дверь и прошел внутрь.

На ковре под капитаном стражи расплывалось темное пятно.

Впрочем, журналистка не просто не переживала по поводу своего ковра, а искренне радовалась состоянию капитана стражи. О чем очень хорошо свидетельствовали всполохи фотовспышки.

Не обращая особого внимания на оживленную работницу пера и фотоаппарата, крутящуюся вокруг капитана, я прошел к своему стулу.

— Слушай, а ты случаем не знаешь где эта самая Сивира проживает? — как ни в чем не бывало обратился я к кобылке, садясь на своё место.

Раздался глухой звук падающей на ковер табуретки.

Я обернулся на звук.

Шайнинг Армор силился встать на ноги. Кружка, охваченная голубым ореолом, медленно плыла к его морде.

Давай, капитан, давай… Ты даже не представляешь, какое тебя ожидает наслаждение!

-Ууууэ!..

Вспышка! А ведь чувствуется репортерский опыт! Я бы вряд ли так момент поймал! Ну, хоть ноги вовремя убрал, а то берцы забрызгало бы…

-...эх!

Ноги единорога разъехались в стороны, и он осел в свежеобразовавшуюся лужу.

Вспышка!

Еще раз щелкнув фотоаппаратом и удовлетворенно хмыкнув, Бэйри прошла к своему столу. Шайнинг продолжал валяться на заблеванном ковре. Блин, кажется я переборщил.

Если он вспомнит, кто поставил его в такое положение и позволил сделать кучу фоток, то меня точно прикончит. И никакие автоматы мне уже не помогут. Подкараулит вечером в переулке и…

Хотя хер с ним! Захотел поревновать? Теперь и я поревную, козёл рогатый!

— На, держи! — прервала мои размышления кобылка, бросая на стол тоненькую картонную папку.

И хрен с ним. Мы, может, и не спецназовцы с ВДВшниками, но умеем побольше махры…

От этих мыслей мне стало заметно спокойнее.

Бедный Шайнинг… Его пьяная и блюющая рожа завтра окажется на первой полосе этой гребаной газеты. Или не окажется?

Кобылка аккуратно обошла лежащее на полу бесчувственное тело и принялась что-то дергать зубами в своем фотоаппарате, что висел у нее на боку. Интересно, на кнопку она тоже ртом нажимает? Хреново быть волшебной лошадкой… Хотя рогатым вроде пофигу, они и одной гребаной магией обходятся. Козлы…

Еще раз взглянув в сторону мирно спящего капитана стражи, я придвинул папку к себе. На обложке красовалась черно-белая фотография знакомой крылатой пони. Качество фотки было откровенно дерьмовым, но тем не менее оно позволяло понять что снимок был сделан достаточно давно. Уж слишком мелкой выглядела Сивира на фотографии.

Оторвав взгляд от серой мышки, очень любившей заводить любовников и вешать им на уши лапшу, я пробежался глазами по листу бумаги:

Сивира Хувс. Ночной пегас.

Дата рождения — 24.11.3039 от о.э.

Место рождения — Клифтхэг.

Место работы — Гвардия (“Золотая”)
Звание — Младший лейтенант (3059 от о.э.)
Должность — заместитель командира гвардии (Капитан Шайнинг Армор, 3058 — п.с.д.)
Рост в холке — 102 см. Тело — 145 см. Размах крыльев — 266 см.

Глаза темно-зеленые, грива синяя с белым.

Место проживания — Кантерлот, ул. Лунная, д 30. (3059 — п.с.д.)

Ох, ну нихуя себе! Это каким образом Бэйри умудрилась достать всю эту информацию? По помойкам, что ли, рылась или кадровый отдел грабанула? Всё чудесатее и чудесатее...

Хоть мне и нужен был лишь адрес Сивиры, но удержаться от прочтения всего остального я не смог и уже собирался спросить, а не заводила ли она такое досье на меня, но, решив, что лучше этого не видеть, уточнил лишь, какой сейчас год.

— Шестьдесят второй… Ладно, не отвлекай меня! У меня тут сенсация назревает… Сено! Куда я ту штуку подевала…. — раздраженно проговорила она, подойдя к шкафу и принявшись выкидывать оттуда всё содержимое.

Шестьдесят второй… Получается, что младлею двадцать три. На три года младше меня...

По полу покатилась странная хреновина размером с крупный огурец, раскрашенная в черные и белые кольца.

Я рефлекторно наступил на нее. Нефиг тут кататься, еще наступит кто и упадет...

Хреновина жалобно свистнула.

Бэйри мгновенно обернулась на звук.

-Эй, это всего лишь реквизит для съемок! И не надо на меня вот так вот смотреть!

Что еще за съемки, для которых нужен морской огурец? Все вокруг точно сошли с ума...

Проблевавшегося офицера ей не хватило… Черт, а эта чокнутая куда опасней, чем я думал! Так, при ней не напиваться ни в коем случае!

— Ох ёпт! — вскрикнул я, когда сообразил, что и сам незнамо сколько провалялся в её кабинете в полубессознательном состоянии.

Представив завтрашнюю газету с моим похмельным телом, я нервно сглотнул.

Впрочем, не думаю, что Бэйри на такое способна. Всё-таки она мне немного обязана после Чистого Сена. Во всяком случае, я на это надеюсь. Очень, блин, надеюсь!

Ладно, хрен с ним, один черт она мне не признается, так что просто будем верить в порядочность местной газеты.

— Ладно, ты тут развлекайся, а мне пора уже… — пробурчал я, вставая со стула и вешая вещмешок на спину.

Журналистка на секунду отвлеклась от своей аппаратуры и удивленно посмотрела на меня:

— Куда это ты собрался? Ты его со мной, что ли, оставишь!? А что, если он меня… — начала негодовать она, но меня это уже мало волновало:

— В шкаф его засунь или еще куда-нибудь. В крайнем случае — напишешь потом статью “Капитан стражи изнасиловал журналиста”… — проворчал я и, отвернувшись от кобылки, незаметно засунул папку и газету под китель.

Потом почитаю. Интересно же!

— А как же тот Древний в броне!? Я же в деле, ты забыл!? — обиженно закончила кобылка, уже позабыв про лежащего жеребца.

— Завтра, всё завтра…Слишком много сразу — вредно для здоровья, а уникальный материал у тебя уже всё равно есть. Заодно выяснишь, что там фирма такая и где находится. А то я уже не помню ни хрена… — добавил я, поднимая с пола пластину. Целёхонька, а ведь боялся, что разобьётся...

Блин, вот если бы она не сказала, я бы про нее и не вспомнил… Все мозги пропил, придурок!

— К Сивире своей собрался… — как-то слишком тихо проворчала журналистка и без особого энтузиазма вернулась к своим делам.

— Ладно, давай. И извини еще раз за ковер... — виновато добавил я, открывая дверь и выходя из кабинета.

Ответного прощания не последовало. Вместо него послышался лишь еще один щелчок фотоаппарата. Невоспитанная, блин…

Так или иначе, мне удалось более менее спокойно покинуть редакцию и двинуться на поиски нужной улицы. Местные уже переставали носить пиджаки и фраки с цилиндрами, заменяя их более теплыми вещами.

Впрочем, некоторые всё равно продолжали ходить лишь в шарфах с шапками.

Хотя мне было немного завидно. На улице дубак, а им похуй, а вот мне… Блин, ну почему я вечно забываю про бушлаты!? Так можно и воспаление подхватить!

Надеюсь что Рэрити всё же выполнила заказ Лиры на зимнюю одежду. А то, если еще и бойцы заболеют, будет уже совсем не смешно. Чем мне их лечить-то!? Водкой, что ли?

Стараясь не подавать виду, что мне, мягко говоря, несколько прохладно, я вышел на нужную мне Лунную улицу. Благо указателей было понатыкано, везде где только можно.

Повсюду сновали прохожие, то и дело подозрительно косившиеся на меня. Правда, здесь они были немного необычными. Видимо у них тоже есть какое-то подобие национальностей, потому что здесь я видел лишь “мышей”.

Некоторые из них были не серого и даже не черного, а натурально белого цвета. На удивление, они показались мне довольно симпатичными.

Ну, примерно как йоркширские терьеры, или типа того…

Не обращая внимания на косые взгляды в свою сторону, я пошел вдоль улицы. Она была не очень-то большая, если сравнивать с остальным городом, но тем не менее тут присутствовало всё, что было нужно. Магазины, парикмахерские, мастерские, из которых были слышны удары молотков.

Интересно, тут никого не напрягает подобное соседство? Вроде уже вечер, а эти чокнутые на всю округу долбят… Ладно, не мое дело.

Нужный мне дом наконец обнаружился в конце улицы. Красотой и роскошью он не блистал, но и не разваливался. Так себе, моя казарма получше будет.

Озвучив свои мысли, я приблизился к входной двери и постучал.

Надеюсь, она дома, а не на службе или еще где шарится…

— Сено, кого там еще принесло… — донеслось из дома чье-то злобное бормотание.

Нормально она гостей приветствует, блин. Вежливость так и прет, только успевай затыкать…

Дверь распахнулась, и передо мной оказалась знакомая серая мордочка, просто излучающая раздражение и недовольство.

Впрочем, когда она поняла, кто перед ней стоит, её раздражение мгновенно сменила ненависть. На секунду показалось, что она меня прибьет.

— Ты!? — выдохнула Сивира, видимо пытаясь сообразить чем бы потяжелее меня стукнуть.

— А ты что, начальника своего ждала, да!? — быстро перешел я в контратаку.

Младлей удивленно уставилась на меня и сделала самый непонимающий вид из всех что я видел. Даже злобно сопеть перестала. Забыла, наверное...

— Дай пройти, замерз уже пиздец как… — проворчал я и, нагло отпихнув “мышку”, шагнул внутрь.

— Какого… — попыталась возмутиться она, но осеклась, когда я громко хлопнул дверью.

— Это я, блять, спрашивать должен, какого хуя!? Шайнинга тебе не хватило, так ты еще и меня захомутать решила!? Или наоборот!? Нет, я всё понимаю, но это уже пиздец! — проорал я, еле сдерживаясь, чтобы не залепить кобылке по её изумленной морде.

Бить баб — это, конечно, нехорошо, зато приятно и обычно безопасно. К тому же — я имею на это полное моральное право. Она мне изменяла! Или она капитану изменяла? Блин, запутался…

— Откуда ты… — вновь открыла она рот, но я опять её прервал.

— Откуда надо! Этот мудак мне сегодня чуть пиздюлей не навешал! На почве ревности, мать её… — добавил я и замолчал, чтобы немного успокоится.

Не хватало еще и вправду до мордобоя довести…Выдохнув, я продолжил говорить, но уже более спокойно:

— Слушай, мне похрен, каким именно местом ты заслужила свое место в гвардии, но не…

Сивира взвилась на дыбы. Я попытался отшатнуться, но встретился затылком с какими-то полками. Сверху посыпались жестяные коробки.

Ай бля! Прямо в лоб! Чертов сахар!..

— Не смей! Слышишь!? Не смей говорить мне, что я заработала своё звание крупом!!! Тупой ты ублюдок! Да я всю жизнь горбатилась ради этого! Ты меня слышишь, тварь поганая!? — злобно прошипела младлей, угрожающе расправив крылья.

Видимо, её это здорово задело. Блин, да меня тоже задело, сахарницей!

Горбатилась она. Ага, не покладая хвост...

Сначала лезет под кого попало, а потом еще и права качает!? Да я ей…

— Ох Селестия… Дискордово семя, извини, я не хотела! Я сейчас... — Сивира вдруг резко сменила гнев на милость и быстро ускакала куда-то вглубь дома.

— Ну охуеть теперь… — буркнул я.

Сначала избила, а теперь извиняется? Она вообще нормальная или как? Сволочь…

— Иди сюда! — раздался голос младлея откуда-то с конца коридора.

Пришлось подчиниться, несмотря на труднопреодолимое желание выкрикнуть ей что-нибудь матерное в ответ. Ну не стоять же в коридоре с рассеченным лбом!?

Пройдя по коридору, я оказался в каком-то подобии гостиной. Сивира сидела на маленьком диване и копалась в какой-то шкатулке.

Аптечка. Блин, уже вторая за сегодня. Везет…

— Давай садись… Садись, кому сказала!? — буквально приказала мне младлей, когда заметила что я неуверенно мнусь на пороге.

Она мне лоб обрабатывать собирается? Ну в принципе да, больше же нечего...

Немного помешкав и закурив, я аккуратно присел на диван.

— Свой дом ты уже прокурил, теперь и мой собрался!? А, ну его к Сомбриной бабушке… — махнула копытом Сивира и, расправив одно крыло, взяла им влажную ватку..

— Вытащи сигарету и не дергайся! — добавила она с подсаживаясь поближе ко мне.

Затянувшись я вытащил сигарету из зубов и повернулся лицом к младлею, позволив ей тыкать ваткой в мою многострадальную физиономию.

— Да не дыши на меня! Фу, как ты это куришь… — возмущенно проговорила младлей и закашлялась.

— Потерпишь, блин. — сквозь зубы буркнул я, не шевелясь.

Сивира удивленно взглянула на меня, но тем не менее продолжила тыкать ватой мне в харю.

Жжется, блин…

— Лукин, какого сена с тобой происходит? Что Шайнинг тебе наговорил? Что мы с ним любовники? — спокойно спросила кобылка, пристально смотря мне в глаза.

— Ну типа того… — ответил я, соображая, что где-то накосячил.

Блин, а ведь он такого не говорил! Он только сказал, что они по пьяни разок, да и всё. Черт, по-моему, я круто облажался!

— Не думаю что капитан мог заявить такое… Напридумывал себе всякого, да? Ох, Лукин… Между прочим, это я на тебя злиться должна! — обиженно закончила младлей и наконец убрала своё крыло от моей рожи.

— Это еще с какого черта? И да, ничего я не придумывал. Он сам сказал, что вы с ним… — чувствуя, что краснею, начал было оправдываться я, но серая пони лишь покачала головой и спокойно прервала меня:

— Один раз и то под градусом...- точь-в-точь повторила она слова капитана и, положив ватку на стол, достала из аптечки пластырь.

— Откуда ты… — хотел было удивиться я, но “мышка” опять не дала мне закончить.

— Ну да, было у нас с ним… Я же практические занятия у него проходила. Была его личной курсанткой. Ну вот, на выпуске мы решили отметить и… Ничего серьезного, давно было. — тряхнув головой, закончила младлей и резко хлопнула меня крылом по лбу.

— Ёпт! — тихонько проскулил я, скорее от неожиданности, чем от боли.

— Готово! — заключила она, после того как еще раз глянула на наклеенный пластырь

Я взглянул на Сивиру. Кобылка спокойно закрыла аптечку и, встав с дивана, молча понесла её куда-то в другую комнату.

Оставшись ненадолго один, я немного осмотрелся.

Комната как комната, ничего особенного. Диван, стол, ковер да хреново сложенная печка с вяло горящими поленьями. Видимо, отопления у неё в доме нет…

Блин, а у меня-то есть!?

— Так… А теперь расскажи-ка мне, почему ты так быстро умотал в Кантерлот и зачем подослал ко мне ту ненормальную? — слишком уж тихо и дружелюбно произнесла Сивира, возвращаясь в гостиную и присаживаясь на диван.

— Ну… Твайлайт помочь… Я же в записке написал! — попытался выкрутиться я, но младлей лишь продемонстрировала свою “милую” улыбку.

— Если бы не эта бумажка с твоей писаниной и данными о каком-то вашем оружии, я бы тебя уже убила… — тихо закончила она, не переставая улыбаться.

Мне стало немного не по себе. Странно, это ведь вроде я пришел к ней отношения выяснять, а сижу тут, как в приемной комбрига.

Сивира продолжала показывать свои белые зубы, но что-то мне подсказывало что эта улыбка ничего хорошего мне не принесет…

Твою же мать!

77

— Да ты в своем уме!? — негодующе проговорила Сивира, уже в который раз разглядывая пластинку.

— Вот поэтому-то, я и не хотел тебе ничего говорить… — раздраженно буркнул я, закуривая уже четвертую сигарету за прошедший час.

Младлею, мягко говоря, не понравилась моя затея встретится с этим мудаком в броне. Еще больше ей не понравилось то, что я вроде как должен его убить… Мои клятвенные заверения и обещания всего лишь поговорить с ним и выяснить что, как и откуда, не особо подействовали.

— Никуда ты не поедешь. И твоя журналистка, кстати, тоже. Завтра утром пойдем к принцессам, уж они-то что нибудь придумают. — заключила кобылка, проигнорировав мои слова.

Вот ведь зараза! Так и знал, что не нужно ей говорить! Хотя, если бы не сказал, то царапиной на лбу точно бы не отделался…

— Блять, младлей, хрен ли эти твои принцессы придумают!? Своих цветастых гомиков в доспехах пошлют? Очень поможет, этому чудику как раз мишени в тир нужны… А может, они еще и крылья для Сэйли забабахают, а? Не тупи, блин. — выпалил я, раздраженный тем, что эта крылатая дрянь думает, что может решать за меня.

Сивира открыла было рот, чтобы сказать всё, что думает о моих манерах, но не найдя нужных слов, лишь буркнула после небольшой паузы:

— Я лейтенант уже…

— В смысле? — удивленно переспросил я.

Кобылка вновь повернулась мордочкой ко мне и, широко улыбнувшись, важно произнесла:

— Я теперь лейтенант гвардии Эквестрии! Так что забудь про своих младлеев… Б-р-р, никогда не нравилось это слово. — почти что шепотом добавила она поежившись.

— Поздравляю… — тихо сказал я.

От этой новости мне стало как-то не по себе. Нет, не то что бы я завидовал и всё такое, но…

Блин, я завидовал! Для офицера новое звание — это как для священника приход Христа на землю. И мне никаких новых званий не видать…

Блин, а ведь когда-нибудь она и старшего получит, и что тогда? Я стану ей воинское приветствие выполнять и обращаться по форме!? Да ну нахуй!

— Спасибо. Я сегодня как раз тебя по всем кабакам искала, думала отметить вместе… — смущенно пояснила лейтенант, рассматривая свои копыта.

Вот, значит, как… Блин, что-то меня опять не туда несет, напридумывал себе всякого! Да она же хренова лошадь! И насрать, какое у нее звание!

Ну я же не стоял по стойке перед, скажем, полковниками юридической службы? Или ментами? Блин, да она даже не в армии служит, а в какой-то херне с разноцветными конями!

— Что задумался? Завидуешь? — весело спросила “мышь” и рассмеялась собственной “шутке”.

— Ага щаз-з! Было бы чему, блин. — немного обиженно буркнул я, но быстро спохватился, что выгляжу как плаксивая школьница, и добавил, стараясь выдавить из себя улыбку:

— Ладно, хрен бы с ним. Давай обмоем это дело, что ли, а то, что мы сидим?

Кобылка непонимающе взглянула на меня и переспросила:

— Не поняла, что обмоем? Какое еще дело ты мыть собрался!? — с напором произнесла она, явно думая о чем-то нехорошем.

— Звездочки, блин, обмоем. Ёлки-палки, да что ты за офицер такой, раз таких простых вещей не знаешь? — решил я немного её поддеть.

И видимо добился своего.

Сивира опять выдала своё фирменное выражение морды. Надула щеки, блеснула глазами и изо всех сил старалась делать вид что ничего не случилось.

Как ребенок прямо! Лейтенант… Рассмешили, блин!

— Конечно знаю! Не надо держать меня за дуру! — не моргнув глазом, соврала она и, быстро вскочив с дивана, пошла в коридор к входной двери.

— Что расселся!? Мы отмечать пойдем или как? — выкрикнула она уже из прихожей.

Раскомандовалась, блин...

Представив, сколько сейчас градусов на улице, я невольно поежился и сунул пластинку в карман. Подхватить пневмонию или бронхит мне не шибко хотелось, но не обламывать же Сивиру? Новое звание и всё такое… Ну надо же сводить её в какой-нибудь кабак, воинским традициям обучить?

Мужик я или не очень? Хотя если яйца отморожу, то буду не очень… Еще как не очень, блин.

— Ну где ты там!? — донеслось ворчание серой кобылки из коридора.

— Да иду, иду… — буркнул я, поправляя автомат на плече и двигаясь в сторону прихожей.

Млад… Тьфу, лейтенант уже успела одеть какое-то подобие военной формы зимнего образца. Ну, это по-ихнему военная форма, а если по нормальному — черный железный доспех. Причем закрывал он лишь лоб да часть шеи и спины. Видимо, чтобы было удобней при капитуляции противнику жопу подставлять...

— Отличная форма… — буркнул я, глядя как кобылка обувает свои черные накопытники.

Сивира не отвлеклась от своей обуви для того, чтобы смерить меня недовольным взглядом.

— Очень смешно, на свою посмотри, зелененький! — огрызнулась она, видимо, обидившись на мой комментарий.

— Зато жопой на всю округу не свечу… — тихо проворчал я и, вспомнив о Сивириной форме, добавил:

— Были и другие. Оказалось, что здорово сокращают жизнь. Кстати, я тебе сюрприз приготовил.

Лейтенант хмыкнула и надев последний накопытник, обратилась ко мне:

— Что еще за сюрприз? — невинным тоном спросила она, стараясь скрыть интерес.

Получилось не очень.

— Увидишь...

Еще до моего отъезда Лира получила просьбу заказать у Рэрити парадку под размер Сивиры. Вот только забыл объяснить единорожке, как именно должна выглядеть форма.

Блин, что она там сшила-то!? Что-то мне стрёмно…

Пока Сивира закрывала чугунную дверку печки с догоревшими углями, я лишь тупо стоял и рассматривал пачку сигарет марки “Воронеж”. Согласно надписи на обороте, этот самый “Воронеж” являлся какой-то там станцией и ему уже сто сорок лет…

Блин, что-то мне подсказывает, что это вовсе не метеорологическая станция! Твою мать, когда же война случилась?

— Ну что, пойдем? — прервал мои размышления голос серой пони.

— Пошли… Погоди, а куда? — немного смущенно спросил я у Сивиры и замер, открыв дверь.

Блин, пригласил на, вроде как, свиданку и еще спрашиваешь, куда вести. Охуенный ты кавалер, лейтенант.

Лейтенант высокомерно смерила меня взглядом и, издав короткий смешок, прошла на улицу.

— Ладно, пошли, покажу тут одно местечко… Только не особо там выпендривайся. Ночные пегасы этого не любят, знаешь ли. — с важным видом закончила она и, подождав когда я последую за ней, заперла дверь и двинула по улице.

— Передай этим своим пегасам, что мне глубоко похуй на их проблемы… — сердито проворчал я, глядя на случайных прохожих, что уж слишком сильно косились на нас с кобылкой.

Сивира фыркнула и, не поворачиваясь ко мне, как-то грустно произнесла:

— Злой ты…

Это я-то злой!? И кто мне это говорит? Говорящая, блин, лошадь, что распидорасила мне пол-лица при первой встрече!?

— Хороший, плохой… Главное у кого ружье! То есть автомат… — процитировал я фразу из фильма своей юности.

Блин, хороший фильм, жалко, что я больше его никогда не увижу…

— И это, по-твоему, нормально? Ну, я про то, как ты себя ведешь? Это тебе не твоя страна, между прочим! Да и можно подумать, что у вас всё решалось только с помощью оружия… — после недолгой паузы прочитала она мораль.

Можно подумать, что у вас иначе… Несчастная глупая кобылка, ну неужели их в училище вообще нихрена не учили? Военная блин.

Я положил руку на её голову и легонько потрепал синюю гриву.

— Так везде и всегда, понимаешь? Кто сильнее — тот и прав, и точка. Как бы грустно это не звучало… — тихим голосом проговорил я, не прекращая гладить лейтенанта на ходу.

— Неправда! Принцессы вовсе не такие, и не надо ровнять Эквестрию с твоим миром! Мы… — начала было негодовать серая пони, но меня это не сильно волновало.

— Хочешь я расскажу тебе кое-что про твоих ненаглядных принцесс? — таким же тихим и немного отстраненным тоном, спросил я у кобылки убрав руку с её головы.

Сивира раздраженно уставилась на меня, но тем не менее не сумев перебороть своё любопытство, кивнула:

— И что же такое ты знаешь? — как-то настороженно сказал она внимательно смотря на меня.

Честно говоря, я понимал, что не стоит разрушать её веру в принцесс и говорить правду о том, каким же образом встает и опускается солнце и кому принадлежат Луна со звездами.

Немного детская наивность Сивиры забавляла меня. Она была даже милой, но верить во всю эту дурь…

Блин, меня это бесило! Если откровенно, ненавижу тех, кто верит во всякую херню, по типу той что показывали в передачах типа “Необъяснимое, невероятное и в-жопу-не-впихуемое”! А верить в то что какие-то лошади-мутанты двигают солнце и звёзды… Ну это вообще пиздец!

— Как ты думаешь, почему заходит и восходит солнце? А Луна? А откуда на небе звезды? — спокойно спросил я у кобылки, явно не понимавшей, к чему я клоню.

— Так это же принцессы! Селестия повелевает солнцем, а Луна, звездами и… — начала было она объяснять усталым голосом, но я прервал её:

— Хуйня! Ты вообще знаешь, что такое солнце? А Луна? Ты знаешь, что это наша планета вокруг солнца вращается, а не наоборот? И тебе не приходило в голову, что в моё время восходы и заходы были те же, а принцесс еще не водилось!?

Серая пони отвернулась от меня и теперь сосредоточено рассматривала вымощенную дорогу. Судя по поникшим ушам и отсутствию оскорблений с её стороны, мои слова её здорово озадачили. И расстроили...

А может — зря я всё это? Ну верит она во всякую херню, а я вот так сразу, да еще и с матом… В конце концов, у них тут культ личности похлеще, чем у “Отца народов”, так почему бы и не верить что ихняя Селестия солнце туда-сюда таскает?

— Слушай, я не хотел так резко, но… Блин, ну пойми с точки зрения человека, вся эта бредятина с Луной и Солнцем, выглядит как… Ну ты поняла... — после затянувшейся паузы спокойно проговорил я, внимательно следя за реакцией Сивиры.

— То есть ты хочешь сказать, что они врут нам? — спросила лейтенант и резко повернула голову в мою сторону.

— Отвечай! — вскрикнула она, явно не силах сдерживать эмоции.

Черт, ну ни хрена себе им тут мозги моют! Блин, может эту Селестию к нам в войска определить? Уж что-то, а лапшу вешать она умеет грамотно.

— Пиздят как радио. — подтвердил я свои слова.

Кобылка еще пару секунд пристально смотрела мне в глаза — видимо, пытаясь понять, правду ли я сказал или так, поприкалываться решил, — но сообразив, что всё, сказанное мной, не враньё, молча отвернулась.

Я уже не обращал внимания на прохожих, что удивленно пялились на меня. Мой взгляд был прикован к Сивире и к её реакции на, так сказать, истину.

Похоже, что у нее в башке всё перевернулось. Еще бы, с детства их пичкают всякой белибердой о всемогуществе и божественности принцесс, а тут оказывается, что эти самые божества — не более чем ряженные лошади. Жертвы радиации, мать их!

— Ты ведь считаешь нас второсортными? — тихонько пропищала серая пони, всё так же рассматривая мощенную дорогу перед собой.

Второсортными? Да я вас вообще говном считаю, если откровенно! Искусственно созданным, волшебным и не приспособленным к жизни говно.

Но вслух я сказал немного иное:

— С чего ты это… — попытался соврать я, но Сивира не повелась.

— Не ври мне! Я прекрасно вижу как ты смотришь на всех! Ну да, тебе-то хорошо! Древние-то не были рождены в результате ошибки… — уже ничуть не сдерживаясь, кричала Сивира, остановившись на дороге и злобно глядя мне в лицо.

Ёпт, да у нее истерика! Никогда не хотел иметь дело с безумными бабами, а тут вообще жопа. Истеричная кобылка… Блин, по-моему, это у нее серьезно.

— Тебе ведь приятно, да!? Приятно чувствовать свое превосходство!? Да тебе плевать на всех! Будь у тебя хоть один шанс, ты бы всю Эквестрию променял на свой мир! Даже меня! Гребаное сено, да я для тебя всего лишь говорящая зверушка! Дура, о чем я только думала… — вдоволь наоравшись, запричитала лейтенант, повернувшись ко мне задницей.

Зверушка, блин… Да я чуть не рехнулся, пока пытался заставить себя признать, что эта гребаная лошадь мне не безразлична, а она меня обвиняет в… Ну скотина!

— Э-э-э… — только и смог выдавить я из себя, глядя вслед медленно удаляющейся кобылке.

— А я-то думала — домик там, Сэйли…Может, и поженимся по-тихому… Дура! — продолжала бубнить какую-то херню себе под нос Сивира, бредя в сторону своего дома.

Блин, да что с ней!? Думала она там, овца!

— У тебя месячные или как!? Что за хуйню ты тут наговорила!? — сказал я, догнав кобылку и еле сдерживаясь, чтобы не дать ей пинка.

— Лукин, не надо, я понимаю… Нет, правда понимаю, это ведь как с тараканом встречаться. Не… — начала канючить она с жутко плаксивой мордой, но её самобичевание прервала звонкая оплеуха.

Ну вот, не сдержался…

— Ты чего!? — резко воскликнула “мышь”, изумленно вытаращив глаза и потирая щеку.

— Хорош мне тут истерики закатывать, повышение отмечать идем, а ты… Блин, я понимаю, что тебе тяжело признать, как оно на самом деле, но не настолько же!? — возмущенно затараторил я, активно жестикулируя руками.

Сивира молча слушала, но изумления на её мордочке уже не наблюдалось. Она лишь понуро опустила голову и ждала пока я закончу свою тираду.

Блин, заебала!

Замолчав и презрительно фыркнув, я достал сигареты и закурил.

— Я пойду… — буркнула Сивира и уже сделала несколько шагов, но я бесцеремонно дернул её за синий хвост.

Взвизгнув, она подбросила в воздух задние ноги. Выдернув хвост из пальцев, Сивира обернулась и злобно уставилась на меня — видимо, примеряясь, куда бы побольнее ударить.

Но меня это уже не волновало. Настала моя очередь устраивать истерики.

— Мне насрать вас всех! На принцесс насрать, на Луну, на звезды и прочую хуйню! На Твайлайт насрать и на Бэйри… Блять, да вертел я всю эту вашу Эквестрию на одном месте! Но на тебя-то мне не насрать! Довольна, да!? Охуенно же… Блять. — обиженно добавил я, крепко затягиваясь сигаретой и уже не смотря на эту серую дуру в дебильной броне.

— Ты… Что!? — только и выдохнула лейтенант, удивленно таращась на меня и не решаясь пошевелиться.

По-моему, я ей только что в любви признался… Блин, вот ведь тянет меня на всякие подвиги. Черт, а ведь я еще и не выпил…

А похрен, поздно уже морозиться и отнекиваться, сказал и сказал. Ебись оно всё конем!

— То самое, блин. Всё! Нахер всё это! Веди меня в свой кабак, а то у меня сейчас яйца отмерзнут… Иди давай, чего встала!? — проворчал я.

Сивира, чуть помедлив, послушно повернулась и медленно повела меня к цели нашего похода, молча цокая накопытниками по дороге.

Отвлекшись от созерцания сине-белой гривы, я оглянулся и обнаружил, что большая часть пони вокруг, остановившись, тупо пялятся на нас, опасливо перешептываясь.

— Пидарасы… — буркнул я и, выбросив бычок, вставил в рот новую сигарету.

Блин, такими темпами я скоро рак заработаю…

78

— Лира! Лира я, а не Сивира, запомнишь ты уже наконец или нет!? — раздраженно проговорила кобылка, уже уставшая повторять одно и то же.

Валентин пожал огромными плечами. Он искренне недоумевал, почему эту аквамариновую пони так сильно беспокоит, каким именно именем он её называет?.

— Да какая разница? Ты чай-то пей, а то остынет... — безразлично переключился ящер на свою “больную” тему.

Единорожка лишь безразлично махнула копытом и отхлебнула немного чая из своей фарфоровой чашки. Хоть ей и не хотелось это признавать, но, несмотря на всю свою странность и даже безумность, в чае этот дракон явно разбирался. Об этом свидетельствовал тот факт, что он уже последние три часа только о нем и говорил...

Поставив чашку обратно на поднос и уже не обращая внимания на поток слов, исходящий от огромной рептилии, Лира повернула голову в сторону здоровенной кучи сокровищ, возле которой с интересом копалась Сэйли.

Трехногой пони сразу приглянулась эта гора драгоценностей и, быстро выпив свою порцию чая, она уже несколько часов ошивалась возле нее. Что она там рассматривала и откапывала, единорожка не особо интересовалась.
“На сегодня ей и так приключений хватило, пускай делает что хочет...” — немного обеспокоенно подумала кобылка, глядя на свою подопечную.

— А давай я тоже не буду тебя слушать и стану глазеть на круп вон той мелкой? — обиженно проговорил Валентин, заметив что его тираду о превосходстве зеленого чая над черным никто не слушал.

— А? Да извини, отвлеклась… — поспешно извинилась кобылка, повернувшись обратно к дракону.

— Так ты тут живешь… Странно, мне казалось, что здесь алмазные псы были… — задумчиво протянула она, аккуратно отхлебнув из своей чашки.

Ящер чуть задумался и, почесав здоровенную голову, воскликнул:

— А, да! Пёсики жили, точно! — подтвердил он предположение кобылки.

— И где они теперь? — осторожно сказала единорожка, хотя уже знала ответ.

— Дык сожрал! Да ну, знаешь, какие они надоедливые? Тявкают, скулят, да еще вон ту кучу барахла спереть пытались! На вкус не очень, но если варить часов шесть, предварительно хорошенько отбив… — мечтательно закончил дракон и погрузился в свои кулинарные воспоминания, отчего Лиру передернуло.

Нет, она, конечно жила с людьми, и уже более-менее смирилась с тем фактом, что они едят мясо, но это… Так вот просто говорить о том, как правильно отбивать и варить живых существ… У единорожки от подобного ноги подгибались.
“Так, спокойно… Он ведь дракон, для них это нормально.” — попыталась успокоить себя кобылка, но получилось не очень.

— Я не очень-то и дракон, если честно. — хмыкнул ящер, прервав мысли Лиры и вогнав её в ступор.

— Скорее что-то непонятное… Ну да, выгляжу как дракон, даже крылья есть, но вот… Не хочу хвастаться, но все драконы по сравнению со мной — это как пудели рядом с волкодавами. Вроде тоже собаки, но не очень-то… — продолжил он свои размышления насчет своей расовой принадлежности, но его перебили:

— Ты читаешь мои мысли!? — выйдя из ступора, вскрикнула кобылка, да так, что даже Сэйли отвлеклась от разглядывания золотой шкатулки и с интересом уставилась в их сторону.

Валентин взглянул на кобылку непонимающим взглядом и буркнул:

— Ну да. Не то что бы читаю, скорее чувствую… Тебя это смущает? Хотите поговорить об этом? — важным голосом закончил здоровяк странной фразой и скрестил лапы на животе.

— Нет, не очень… — опасливо протянула Лира, срочно “забывая” все свои личные мысли.

Дракон ехидно улыбнулся, глядя на стушевавшуюся единорожку, и, отхлебнув чая из своей бочки, вдруг вспомнил про Сэйли.

— И чего ты в этой дряни копаешься? Голодная, что ли? Так они же старые и... Ох, точно! Тебя ведь не кормили! — Валентин, вскочив на задние лапы, быстрым шагом устремился в один из многочисленных тоннелей пещеры.

— П-погод-ди, т-ы к-к-куда!? — воскликнула пони в военной форме, запинаясь от небольшого землетрясения, вызванного перемещениями многотонной туши.

Но ответа не последовало. Вместо него из тоннеля слышались лишь грохот и звуки снимающегося железа, словно кто-то железнодорожные вагоны ронял.

С трудом переборов своё любопытство и решив, что выяснять источник этих ужасных звуков не стоит, Лира осторожно отпила из своей чашки и продолжила настороженно наблюдать за тоннелем, в котором скрылся Валентин.

— Ага, попалась, гидра мирового империализма! — послышался торжествующий голос гиганта и спустя секунду тот показался из тоннеля с каким-то длинным шлангом в лапах.

Когда дракон подошел поближе, Лира со смесью страха и восхищения обнаружила, что этот “шланг” на самом деле является одной из голов уже мертвой гидры.

— Сейчас дядя Валя всех накормит! — веселым тоном пробурчал дракон и, подняв шею гидры на вытянутой лапе, дохнул на нее мощной струей пламени.

Что Лира, что Сэйли не решались пошевелиться и, как кролики на удава, молча смотрели, как ящер с важным видом одними лишь когтями разделывает мгновенно закоптившуюся гидру.

— Так… Рожок, это тебе! — громко сказал дракон и положил перед единорожкой кусок мяса размером с неё саму.

— Э-э… Я не… — попыталась было возразить аквамариновая пони, но крылатое чудище не обратило внимания на её писк.

— Та-ак, а самое вкусное у нас — для дочки сварливого лейтенанта! Что, папка-то не кормит поди, да? — участливо поинтересовался Валентин, приближаясь к Сэйли с куском закоптившейся гидры в лапах.

Трехногая кобылка со смесью страха и отвращения посмотрела на кусок мяса и, скорчив презрительную гримасу, вежливо отказалась:

— Нет, спасибо, я не голодна… — закончила она и поспешно отвернулась, стараясь не смотреть на столь ненавистную ей пищу.

Копченая гидра пробуждала в маленькой пони воспоминания о недавних событиях, из-за которых она, собственно, и оказалась в Понивилле. Даже осознание того, что это не мясо пони, не особо не помогало кобылке сдерживать рвотные позывы и дрожь в коленках.

Но Валентин не отступал:

— Да ладно тебе, вкусная же! Подумаешь, родителей сожрали, тоже мне невидаль! Что же теперь, совсем не есть ничего? — продолжил он приставать к Сэйли, не обращая внимания на шиканье Лиры.

— Что!? — яростно вскрикнула кобылка, резко повернувшись к древнему ящеру и глядя прямо ему в глаза.

— Ну да, лейтенант мне рассказывал про то, что было там с тобой в подвале. А что, не должен был? — с интересом спросил Валентин, видимо не понимая причину резкого изменения в поведении кобылки.

Сэйли продолжала молча таращиться на дракона полным ненависти и обиды взглядом. Нет, она, конечно, понимала что с точки зрения Валентина в этом и правда не было ничего особенного. Но это-то и больше всего бесило кобылку.

— Ой, вот только не надо мне тут злых глазок и насупленых носиков, я уже старый для этого… Если ты так не любишь мясо, то как же ты живешь с людьми? Между прочим, они тоже мясо едят и когда лейтенант последний раз был у меня, то унес с собой здо-о-оровенный такой кусок мантикоры! — проговорил гигант, размахивая лапами, пытаясь показать, насколько здоровенным был тот кусок мяса.

— Что-о? — только и смогла выдавить Сэйли, изумленная и напуганная словами Валентина.
“Неужели и они тоже? А может, они специально меня держат? А ведь дядя Вова не просто так меня откармливает… Ох, Селестия милосердная!” — с ужасом думала кобылка, вспоминая, что капрал уж слишком сильно озабочен её питанием.

— Прекрати немедленно! — наконец не выдержала Лира и вскочила на ноги, едва не разбив фарфоровую чашку.

Валентин, недовольно фыркнув, молча отправился обратно в свой тоннель.

Строго посмотрев на огромную спину рептилии, скрывшуюся в темноте прохода, кобылка медленно приблизилась к Сэйли. Белая пони, кажется, даже не заметила подошедшую единорожку и продолжала самозабвенно жевать нижнюю губу уставившись тупым взглядом себе под ноги.

— Не слушай его, видишь, он ведь не… — начала Лира успокаивать кобылку, но Сэйли резко перебила её:

— Это правда!? — выкрикнула она, прямо в лицо аквамариновой пони, заставив её смутится и опустить голову.

Шли минуты, но Лира и не думала отвечать на вопрос кобылки. Ей хотелось соврать, сказать что люди вовсе не едят мясо и вообще — Валентин сумасшедший, древний дракон, что его слушать? Но единорожка боялась что Сэйли не поверит в её ложь. Она боялась что кобылка перестанет ей доверять.

— Отвечай! — всё так же резко выкрикнула та, когда пауза слишком уж затянулась.

— Да, правда… — виновато выдавила пони в военной форме, не поднимая головы.

Лира до конца надеялась, что белая пони никогда не узнает о всеядности людей. Она была слишком хорошо наслышана о событиях в Чистом Сене, чтобы не понимать причин, по которым кобылке не стоило этого знать. Но продолжать умалчивать этот факт было уже поздно.

Дрожь в коленках усилилась. Сэйли не в силах говорить, молча отвернулась и плюхнулась на круп, стараясь унять бешено колотящееся сердце.
“Они такие же! Такие же!!! Как я могла им верить!? Дура, дура, дура!” — с бешеной скоростью проносились мысли в голове у кобылки. Но её панику прервал знакомый низкий голос Валентина.

— Ну и чего? Жрут, не жрут… Я вот вообще жру всё подряд — и ничего, как видишь. Прекрасно себя чувствую, если интересно... — пробубнил дракон, стоя за Сэйли.

Лира вновь попыталась заставить ящера замолчать, но он лишь бесцеремонно отпихнул её в сторону и аккуратно повернул маленькую пони мордой к себе.

— На, пожуй! — веселым голосом сказал он, чуть ли не насильно засовывая в рот Сэйли какие-то грибы.

Белая пони в ужасе отшатнулась, чем вызвала у дракона короткий смешок.

— Да не мясо это, не боись… — буркнул он.

— Не хочу… — сквозь зубы сказала Сэйли, просто излучая ненависть к дракону.

Казалось, еще чуть-чуть — и кобылка накинется на огромного ящера, несмотря на разницу в размерах.

— Да не сожрут они тебя! Хватит уже дурить! — раздраженно продолжил Валентин не обращая внимания на тычки Лиры в свою спину.

— Между прочим, лейтенант только о тебе и трындел, всё переживал, что ты будешь его бояться из-за этого! — не моргнув глазом, соврал дракон, и снова протянул Сэйли грибы.

Кажется слова ящера подействовали на кобылку. Она перестала скрежетать зубами и забавно фыркать, а лишь с интересом взглянула на Валентина.

— Запомни, пони жру тут только я, и если ты сейчас не возьмешь эти плоды моих пещерных плантаций, то одной трехногой кобылой станет меньше. — тихо проговорил дракон — наверное, сам не понимая, шутит он или и вправду сейчас кого нибудь сожрет.

Он вообще редко отдавал отчет своим действиям, считая что самоконтроль — это жутко скучно.

Сэйли неуверенно покосилась сначала на дракона, затем на грибы и нехотя приблизилась к протянутой к ней лапе.

— И вообще, всеядность лейтенанта — это последнее о чем нужно переживать… — задумчиво протянул Валя и, взяв из кучи сокровищ, какой-то золотой поднос, вывалил на него грибы.

— Ладно. ешь, а мне тут еще с кое-кем встретится надо будет… — многозначительно проговорил дракон и, поставив поднос перед кобылкой, развернулся и медленно побрел к свой бочке с чаем.

Пока Сэйли опасливо разглядывала поднос с грибами и не решалась наконец попробовать угощение, Валентин быстро опустошил бочку, небрежно забросил её в конец пещеры, и обратился к единорожке:

— Где выход, запомнили? — как-то безразлично спросил дракон, явно озабоченный своими собственными проблемами.

Лира нехотя кивнула, уже догадываясь о причине такого вопроса.

— Вот и отлично! Чувствуйте себя как дома, а я полетел. К ужину не ждите, если что… — закончил Валентин, задумчиво глядя на трехногую кобылку что уже с аппетитом уничтожала подаренные её грибы.

— Ты куда? — удивленно спросила единорожка, чувствуя, что дракон затеял что-то не очень хорошее.

— А? — непонимающе воскликнул ящер, видимо, уже позабыв о существовании Лиры.

С секунду посмотрев на не тупыми глазами, он наконец сообразил и с досадой сплюнув, ответил:

— Да так, пойду погуляю… Чайку попью где нибудь, мантикору какую поймаю, да к Селли, может, загляну… А то чую, что корона скоро жать начнет… — многозначительно добавил гигант и быстрым шагом устремился к тоннелю за единорожкой.

— К какой еще Селли? — непонимающе проворчала себе под нос Лира, взглядом провожая Валентина.
“Корона жать будет… Что за дурь он несет!?” — недовольно подумала она, пока наконец до неё не дошло.

— Подожди, ты к Селестии собрался!? — со смесью удивления и страха выкрикнула кобылка вслед уже скрывшемуся в темноте тоннеля дракону.

Ответа не последовало. Единорожка уже собиралась побежать вслед за ящером, но удержалась. Недовольно фыркнув, она медленно побрела в сторону Сэйли.
“Ну его к сену… Пускай делает что хочет…” — подумала аквамариновая пони и, спокойно подняв магией свою чашку, сделала несколько глотков уже остывшего чая.