Слёзы ангела

Глава 2.

Тяжёлый запах пота и грязного белья ужом забурился в нос, прочищая мозги не хуже нашатырного спирта. Я с трудом подняла дрожащую руку и постаралась вытереть со лба пот, но так и застыла на половине пути. Очертания моей человеческой руки стало ещё бледнее, сменившись ногой пони. Я несколько раз сжала и разжала пальцы, следя как призрачная нога согнулась в бобышке.

Увы, но ничего не изменилось, да и честно говоря, было уже абсолютно всё равно. Выпутавшись из комка перепутанных одеял и простыней полу-материальное тело пони переместилось в ванную. Потребовалось некоторое усилие, чтобы взять себя в руки и почистить зубы. Согласитесь, когда в зеркале на тебя смотрят два лица на разных уровнях, довольно трудно с первого раза попасть именно в СВОЙ рот. Впрочем, мне это вполне удалось, сказывался большой опыт в этом деле.

Кухня встретила меня холодом, тишиной и горой пустых коробок из-под пиццы. Среди куч мусора с трудом угадывался старых стол с грязной клеёнкой. Красные, некогда, маки уже не могли похвастаться своей яркостью и понемногу сливались с фоном. Жёлтые налёты жира и гроздья паутины уже не казались грязью, а представляли собой кусок экосистемы живущей собственной жизнью. Скрипнула дверь холодильника и в тусклом свете лампы проступили очертания пустых полок. Несколько банок с консервами, уже тронутые подтёками ржавчины, не вызывали никакого желания знакомиться со своим содержимым. Забурчавший желудок, впрочем, имел несколько другое мнение и, волей неволей, я взяла одну из загадочных банок.

На этот раз мне повезло – жестянка оказалась полной консервированных ананасов. Уплетая это нехитрое лакомство за обе щёки, я в очередной раз восхитилась этому странному двойственному состоянию своего сознания. Теплый металл вилки физически ощущался пальцами, но мои глаза видели только как прилипшая к копыту вилка подымается и опускается в банку. Сладкий ананасовый сироп оказался плохой заменой кончившемуся кофе, но за неимением лучшего пришлось довольствоваться им.

Я бросила быстрый взгляд на часы и нахмурилась, кажется, в школу сегодня окончательно опоздаю на первый урок, но на второй-то я точно успею!

Что же, бывает и пророки ошибаются в своих предположениях. Ничем другим объяснить своё опоздание на второй урок я не смогла. Как обычно моя парта изгоем стояла возле окна, прямо под солнечными лучами. Противная герань раскинула зелёные усы во все стороны, часть из которых падала на парту. Буркнув дежурное извинение вечно хмурой математичке, я прошла на своё место. Насмешливые взгляды одноклассников заставили меня съёжиться, опустить глаза и поспешно зарыться в сумку в поисках учебника по алгебре. Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы разложить все предметы на столе и уставиться на доску бараньим взглядом, так любимый нашими учителями. Абстрактные формулы, написанные на доске, казались красивыми закорючками не несущими никакой пользы. Монотонное бурчание учителя только усугубляло ситуацию, загружая голову ненужным шумом.

Весенне солнце переплеталось с тенями растений и леопардовыми пятнами покрывало передние ноги. С каждым вздохом положение ног немного смещалось, и солнечный луч перепрыгивал с одной лавандовой шерстинки на другую, словно играя в пятнашки. Тот странный сон… Что же он значил? И эти странные истории про пауков, и белый цвет? При чём тут та розовая лошадка Пинки Пай? Что если это предостережение для чего-то?

— Колганова! Эй, кто-нибудь разбудите её! – я вздрогнула и поспешно уставилась на преподавателя уже начавшего переходить в опасную стадию неадеквата.

— Что такое, Людмила Льнидовна?

— Если бы ты не спала на уроке, то мне не пришлось бы всё повторять заново! – визгливый голос с истеричными нотками впился мне в голову – Считаешь себя самой умной? А ну, марш к доске! Может быть там ты. Хоть что-то запомнишь!

Хор сочувственных, въедливых и равнодушных взглядов сопровождал меня вплоть до школьной доски. Какое-то странное уравнение, без малейшего понятного символа, безразлично смотрело на меня в ответ, не выдавая никакой подсказки.

— Хм… — не знав, что ещё сказать, я скрестила руки перед собой и склонила голову к плечу – А что тут собственно, надо сделать?

— Реши это уравнение! – голос училки стал ещё более визгливым и отвратительным – Бери мел и пиши под диктовку, коль сама не можешь решить! Волков будет отвечать – На лице фаворита блеснула высокомерная улыбка полного превосходства. Ублюдок. На подставке рядом с доской лежала маленькая кучка мелков нескольких расцветок. Перед глазами всплыло предостережение из сна о белом цвете. Может быть дело в нём? Я быстро схватила жёлтый мелок и начала старательно записывать решение задачи под самодовольный голос Волкова.

— Почему жёлтым?!! Он же для выделения текста используется! – визгливый голос препода заставил всех оторваться от тетрадей и перевезти взгляд на доску – Ты что, хочешь показать какая ты особенная?!! Так вот, в моём классе особенных нет, если конечно они не дегенераты, которые ничего не могут сделать сами. Возьми нормальный — БЕЛЫЙ мел!

Очень медленно рука положила мелок на подложку и потянулась за БЕЛЫМ мелом. Весь мир словно превратился в кисель, через который надо было пробраться. С каждым уменьшающимся миллиметром цвета вокруг становились всё ярче, а шерсть на руко-ноге всё реальнее. Воздух потяжелел, и каждый вздох требовал всё больше усилий, словно я пыталась затолкать в лёгкие что-то тяжёлое. Стоило коснуться алебастрового куска минерала, как ноги подкосились, и я упала на пол.

Хрустнувший, под копытом, камень сорвался и улетел вниз по склону. Одна из ног потеряла опору, но остальные три смогли удержать тело на склоне. Сколько я уже иду по этому склону? Где я? Зачем мне вообще всё это надо?

Новый участок пути из серого гранита вперемешку с острыми чешуйками базальта закончился маленькой площадкой огороженной с трёх сторон высокими валунами. Уставшее тело рухнуло на кучу каменной крошки. Острые грани впились в шерсть. Как же я устала от этого странного восхождения ввысь! Может стоит ненадолго закрыть глаза и отдохнуть? Какая заманчивая мысль!

Какая-то странная мысль билась в сознании, не давая покоя, словно мячик для пинг-понга постоянно отскакивающий от внутренней поверхности черепа. Мне что-то не стоило делать, что-то серьёзное… Впрочем стоит подумать об этом после того как я проснусь. Мягкие пальцы Морфея аккуратно прикрыли веки и погладили по натруженной спине, расслабляя и унося в странный мир из вымыслов и фантазий.

Яркий огонь из голубого света пробивался сквозь веки, а острые камешки впились огненными иглами в мышцы. Ужасная слабость расползлась по всему тему, парализуя мышцы и мысли.

— Хорош притворятся. Я же вижу, что ты проснулась. И да, лежать на камнях разве не шибко удобно?

Медленно открыв глаза, я увидела высокую фигуру своим габаритами более всего напоминающую платиновый шкаф. Длинные руки бугрились мышцами, словно туго сплетённые корни могучего древа. Короткая чёрная шерсть тускло отсвечивала в пламени огня. Взгляд скользнул наверх, где, по идеи, должно было находиться лицо, но тёмный бесформенный капюшон скрыл даже очертания головы. Рука медленно поднялась и устремилась к моей мордашке. Я попыталась резко отстраниться, но, к сожалению, смогла лишь слабо дёрнуть головой. Слабо шевелящиеся пальцы казались ногами исполинского паука, неторопливо подбирающегося к своей жертве. Чувствуя полное бессилие, я сомкнула веки и отдалась наступающей неизбежности.

Что-то мягкое и гладкое упёрлось в выемку между ноздрей и легонько погладило. Короткая шерсть забавно защекотала нос и, не сдерживаясь, я громко чихнула. Словно молния пробежала вдоль спины, ветвясь и сотрясая электричеством, казалось, каждую мышцу тела. Всё внутри меня напряглось и тут же расслабилось, снимая всё накопившиеся напряжение. Только сейчас я поняла, как же была напугана.

С другой стороны костра послышался весёлый смешок.

— Вот видишь, как оказывается приятно не бояться всего вокруг?

— Да, — голос звучал уже немного бодрее, чем пару минут назад – Кто ты? Что это за место?

— Сразу задаёшь сложные вопросы? Может всё-таки, для начала, представимся? Меня ты можешь звать как Чёрный рыцарь, — фигуры поклонилась – если же тебе так будет проще, то зови меня принц Луна.

Губы невольно растянулись в лёгкой улыбке

— Звучит как имя… сестры принцессы Селестии.

— Хех, в некотором смысле я действительно являюсь её самым близким родственником. Знаешь, что говорят о родственниках?

— Нет.

— Чем они дальше, тем больше мы их любим! – принц залился самодовольным смехом – Впрочем, ты тоже являешься моим родственником. И поверь, ты намного важнее, чем моя сестрица.

— Да? Такое странное признание невольно начало греть душу, подкармливая ростки тщеславия.

— Да, — голос Луна похолодел – из него пропали все игривые нотки – Что до твоего второго вопроса — сейчас ты ни много ни мало находишься в Лимб – месте без начала и конца.

— Что? – страх холодным комом стал в желудке, раскидывая свои щупальца по всему телу.

«Не может быть! Как? Почему? Неужели я умерла. Это моё наказание? Бесконечность темноты, камней и промозглого ветра. Без людей, без друзей – полное социальное одиночество и бессмертие.»

Фигура напротив меня потеряла чёткие очертания, пелена слёз затмила глаза и высокий пронзительный скулёж вырвался из горла.

Я не знаю, сколько продолжалась истерика, однако как только я успокоилась, то снова впилась взглядом в сверкающую в отблесках пламени фигуру.

— Принц Луна, вы пришли сюда, чтобы огласить приговор?

— Нет.

— Тогда, может вы пришли сообщить о какой-то пытке, что меня ожидает?

— Нет.

— Тогда, что, во имя пресвятой принцессы Селестии, вы тут делаете – в Лимбе?

— Лимб не имеет ни начала, ни конца и у него нет покровителя. Только тут такие существа как я или Селестия можем поговорить с тобой. Прости, что вытащил тебя сюда, но ничего другого мне не оставалось делать, — его лица не было видно, но, судя по голосу, следующие слова дались ему совсем нелегко – Равновесие было нарушено в пользу Селестия. Каким-то странным образом она смогла подчинить главного судью, следящего за балансом в мире. И теперь же этот белы рыцарь с крыльями света планомерно захватывает одну часть мира за другой. Остановить её уже невозможно.

— А зачем? Каждый пони в Эквестрии будет только счастлив, если всем миром станет править принцесса Селестия. Я буду счастлива, если она станет ещё более могущественной!

— Пони? – в голосе фигуры прорезались нотки нешуточного удивления — Ты считаешь себя пони?

— Да! – его слова разбудили во мне решимость – Я личная ученица её светлейшества принцессы Селестии!

— Значит, она уже так далеко продвинулась… — тихо пробормотал рукастый. Синий огонь резко вырос до самых небес, ревя первобытной стихией и освещая всё вокруг, но многие метры. Принц в несколько шагов приблизился и схватил ловкими пальцами меня за голову. В ярком свете огня мне наконец-то удалось разглядеть лицо принца. Большой широкий лоб с массивными надбровными дугами резко перетекал в массивную челюсть с чуть выступающими клыками из-под нижней губы, внушая ощущение древней эволюционной мощи. Плоский нос с большими ноздрями раздувался от ярости, от чего всё лицо избороздилось глубокими морщинами. Но больше всего в этом хищнике, меня испугал глаза – большие, яркие и пылающие красно-жёлты огнем, словно оперение феникса. Даже если бы я хотела, то е смогла бы отвезти взгляд от этого внутреннего пламени.

— Вспоминай, девочка, вспоминай, — хриплый испуганный голос совершенно не вязался с излучаемой яростью. Эта странность стала последней соломинкой переломившей хребет внутреннему верблюду. Поток образов и воспоминаний пулей прошиб сознание.

Я всё вспомнила.

Вся глубина моих заблуждений предстала во всей своей красе, словно с глаз упали мутные очки, мешающие в должной мере понять окружающий мир. Как на яву, перед внутренним взором встали образы моих родителей, окутанные белой паутиной ложных воспоминаний и ощущений.

« Я чуть не забыла вас! Прочь! Прочь! Прочь! ЯЯ не позволю тебе обмануть меня! Уйди, Селестия! Прочь!»

Я не знала, как освободить их. В отчаянии я представила, как нити вспыхивают пламенем, превращаясь в пепел. Окрылённая успехом я удвоила усилия по уничтожению этой непонятной гадости. Стоило последнему клочку паутины исчезнуть, как родители открыли глаза и заключили в крепкие объятия.

И я расплакалась.

Слёзы градом лились по лицу и, скапливаясь на подбородке, падали вниз. Весь страх и ужас от пребывания в этом безумном месте исчезали с каждой слезинкой. Я не заметила, как кончились слёзы и, каким образом, оказалась в руках принца. Его размеренное убаюкивание успокоило истерзанные нервы и впервые за всё времяпровождение тут, внутри проснулась уверенность в том, что всё будет хорошо.

— Принц Луна, ты ведь мой родитель, так?

— Да, – несколькими движениями он отвёл упавшую гриву с лица – Физически тебя, конечно, родили твои настоящие родители, а я всего лишь их образ, живущий в тебе. Знаю я ровно столько же, сколько и ты.

— Мне уже не остановить превращение в это существо?

— К сожалению это уже вряд ли возможно. Ты можешь пуститься во все тяжкие или… — он на миг запнулся – выяснить источник этого безумия. Знаешь, кажется, тебе пора просыпаться. Как только ты проснешься, я больше никак не смогу поговорить и помочь тебе. Что ты собираешься делать?

— Поставь меня, пожалуйста, – внутри бушевала буря из эмоций, желаний и холодного разума. Стукнувшие под копытами камни прозвучали щелчком тумблера, включающего новую жизнь. Холодный ветер Лимба взъерошил гриву своими тонкими пальцами, да только теперь это уже не имело того значения как раньше. Я сделала несколько шагов к столбу огня и повернулась лицом к принцу Луну.

— Я солгала бы, сказав, что мне не страшно. Я боюсь найти причину этого безумия и в то же время желаю этого. Я боюсь взять за свои действия и их последствия.

Но что значит страх для того, чьи дни и без того сочтены?

Я обещаю тебе, принц Луна. Я обещаю потратить на поиски все оставшиеся мгновения моей жизни.

А теперь, принц Луна, не могли бы вы меня разбудить.

Гудящие за моим крупом пламя засвистело и рухнуло, окутав меня в бело-голубой кокон.