Ложное восприятие

Глава первая

"Все, что имеет начало — имеет и конец"

Рыжая пегаска мерной рысцой прогуливалась по городу, напевая в такт песне "Shallow Bay" исполнителя Breaking Benjamin, довольно громко звучавшей из ее наушников. На часах была половина девятого, она как раз успевала на встречу в конструкторское бюро. Вокруг сновали горожане, спеша по своим делам: кто-то опаздывал на работу, кто-то бежал с детьми, видимо, в детский сад, кто-то с подавленным видом, хоть и не все, плелись на учебу, а кто-то просто гулял. Единственное, что их объединяло — ни один из них не замечал красоту сегодняшнего утра, как нежные утренние лучи яркого Солнца ласкали каждого, кого встречали по пути, отражаясь от каждой зеркальной поверхности, включая громадные остекленные небоскребы и широкую гранитную площадь, покрытую слоем воды от недавно прошедшего дождя. Они создавали замысловатую мозаику из лучей различной толщины, а из-за еще не осевшей влаги над площадью раскинулась довольно отчетливая и яркая радуга. И если посмотреть на нее с определенного ракурса, то можно было как бы "накрыть" ею восходящее Солнце. Это пегаска и сделала. Только пришлось припасть на передние копыта, отставив свой круп вверх, что не составило особого труда и выглядело.. заманчиво. И оно того действительно стоило — вид открывался поистине шикарный. Она искренне посочувствовала всем, кто не видел этого утреннего чуда, приносящего радость и улыбку, ведь они многое потеряют, и завтра утром этого может не повториться. В этот момент ей на нос порхнула крупная красивая бабочка с переливающимися крылышками. От этого у пегаски зачесался нос, но она сумела сдержать чих, дабы не спугнуть красивое насекомое. При этом она заметила рядом детскую коляску с маленькой кобылкой внутри и молодой мамочкой, болтающей по своему смартфону, так же, как и остальные, не замечающей красоту утра, и, похоже, вообще ничего не замечающей, кроме своего собеседника. Кобылка засмотрелась сначала на большой пышный хвост, в который была стянута грива пегаски, а после — крупную яркую бабочку у нее на носу. Рыжеволосая, заметив это, растянула улыбку до ушей и, подкравшись к маленькой кобылке, аккуратно пересадила бабочку со своего носа на ее нос. Получилось довольно забавно — раскрывая свои переливающиеся всеми цветами крылья, насекомое закрывало почти все лицо малышки. Естественно, ребенку это понравилось, и она звонко рассмеялась, чем спугнула насекомое и отвлекла-таки свою мамочку от "важного разговора с подружкой". Та, в свою очередь, с непониманием уставилась сначала на свою дочурку, потом на молодую пегаску, та в ответ лишь подмигнула ей с широкой улыбкой. Затем, после недолгих раздумий, она подпрыгнула, шуганув этим парочку прохожих и весело поцокала дальше, подпевая уже "psyhosocial" Слипкнота. Военно-промышленное предприятие находилось всего в двух кварталах отсюда.

---

-Хэппи, Хэппи, ХЭППИ, МАТЬ ТВОЮ, ВЫРУБАЙ!!!

После этого воздух разорвал глухой хлопок, за ним из сопла вырвалась форсажная струя реактивного выхлопа, после чего двигатель вообще заглох. Пегас, которому только что посчастливилось уклониться от выхлопа, сощурив глаза, с каменной мордой посмотрел на коллегу-единорога, который стоял сейчас, оцепеневший, у пульта управления реактивным двигателем. У пегаса тлела макушка, а все лицо, будто бы впитавшее в себя булыжник, было в саже и даже слегка дымилось. Подойдя к технику, он потряс его за плечи — никакой реакции не последовало. Зато крепкая пощечина заставила единорога прийти в себя и перевести взгляд с экспериментального двигателя на полуобгоревшего техника-пегаса.

-Ты... т-ты.. и-извини.. Пульт... Пульт з-заело... я не смог вовремя отключить ф-форсаж...

Пегас с тем же невозмутимым лицом гранитной плиты продолжал смотреть на него, но с еще больше сощуренными глазами. После минутных гляделок лицо его расслабилось и, как показалось, даже улыбнулось уголком рта.

-Ну ладно, ладно, с кем не бывает. Наверное, проводку закоротило, потом проверим все. Да и движок мы так и не откалибровали. Пойдем на перерыв, придёшь в себя заодно.

-Н-но у нас же работа..

-Ничего не знаю, у нас технические неполадки, погнали. Тем более, я уже успел проголодаться, да и все калории ты умудрился мне выжечь, хех.

С этими словами пегас потушил тлеющие волоски на макушке и подмигнул единорогу. Затем, наблюдая никак не проходивший шок коллеги, просто-напросто потащил того за шиворот из рабочего блока, предварительно обесточив все системы двигателя и рабочие узлы блока.

Проходя по навесному переходу, пегас вдруг остановился, заметив нечто интересное внизу. А заметил он, как на проходной, к рыжей, как он сам, пегаске, приставала местная мажористая личность, сынок заместителя генерального директора этого ОКБ. Обычный земной пони, только с постоянным идеальным зачесом блестящей гривы, ужатый костюмчик, в котором он смотрелся просто нелепо, вечно начищенные до блеска копыта и глупая натянутая улыбка на его надменной мордашке. Делать он ничего не делал — папаша подергал за ниточки, и сынишка откосил от армии, сразу оказавшись здесь, на высокой должности начальника сектора. При этом всю работу выполнял его заместитель, он сам — лишь тратил деньги и ни о чем не заботился. Словом, это не та личность, которую хотелось бы видеть периодически, но выбора не было.

-Оу, ну у Вас такой красивый пышный хвост, уверен, Вы за ним каждый день ухаживаете.

-Пф, делов-то, помыть-подвязать.

-Неужели так просто? Не знал, не знал. Слушайте, так как же Вас все-таки зовут? Уверен, Ваше имя ласкает уши.

Было видно, насколько пегаске безразличны жалкие потуги прилизанного паренька привлечь к себе внимание и насколько сильно она хотела, что бы он побыстрее свалил. Но назойливый "ухажер", коим язык не поворачивался таким назвать, не отставал, совершая одну из самых крупных ошибок в своей жизни.

-Слушай, парень, я конечно все понимаю, у тебя гормоны гуляют, тебе хочется сношать все и вся, и все такое прочее, но нет. Ты мне не интересен ни капли.

Пегаска прикрыла глаза и продолжила мерно подпевать про себя очередную песню исполнителя Rob Zombie.

-Ну, я могу измениться ради тебя, и тогда...

-И который по счету раз ты это говоришь? — резко оборвала его пегаска — Я же сказала тебе, что ты мне не интересен. Отстань.

-Уу, а ты бунтарка, я погляжу, мне нравятся бунтарки..

С этими словами он приблизился к пегаске и слегка шлепнул ее по крупу. И это было самой крупной ошибкой. Ибо спустя секунду в его слащавое личико с бешеной скоростью уже врезалось копыто пегаски, которая, мягко говоря, была в ярости.

-Слушай сюда, ушлепок, если еще раз меня тронешь, получишь уже по шарам и не один раз, уяснил?!

-Да как ты смеешь!..

Сынишка заместителя генерального директора сначала оторопел от такого расклада дел, но почти сразу же кинулся на рыжую, целясь в её мордашку. И это была вторая самая крупная ошибка в его жизни, потому что пегаска юрко ушла от удара, перехватив его копыто, вывернула его и резко нажала. Послышался хруст и короткий крик. После этого назойливый пони свалился на пол с неестественно искривленным передним копытом, всхлипывая и проклиная все на свете, включая молоденькую бунтарку. Охранник на КПП лишь поцокал, помотав головой, и продолжил читать утреннюю газету. Пегаска с презрением прошла мимо нытика и хотела уже юркнуть под лестницу в тень, как столкнулась нос к носу с кем-то. Врезавшись, она осела на круп, мысленно готовя объяснения, что здесь произошло и подняла взгляд...

-Ну привет, сестренка. Лихо ты его.

-Рейв! Наконец-то, я уже заждалась. Почему так долго?

-Ну, у нас были некоторые неполадки, которые мы исправляли... — Пегас посмотрел на своего коллегу, который уже почти полностью отошел от шокового состояния.

-Ну ладно, а что... что у тебя с лицом и.. гривой?! — Пегаска резко вскочила и осмотрела брата со всех сторон, но, не найдя никаких серьезных повреждений, отпустила его.

-Говорю же — технические неполадки, все в порядке, Рэй. Ты же знаешь, мы всегда соблюдаем ТБ.

-Пфф, мало соблюдать технику безопасности, могут быть перебои в самой аппаратуре или еще чего. Мало ли...

-Нет, все в норме. Кстати говоря, пойдем отсюда, иначе придется отвечать перед начальством. — Он прищурился, мельком глянув на развалившегося на полу "начальника" сектора и подтолкнул пегаску с единорогом на лестницу. — Поднимайся на второй, затем налево и прямо по коридору. Там в конце справа столовая, заходи туда, я догоню.

Рейв подождал, пока парочка скроется за углом и двинулся к скулящему телу около КПП. На место происшествия так никто и не явился, охранник все так же читал газетные статьи. Пегас встал прямо над телом.

-Ну вот ты и допросился, Лайнел. Сколько раз она сказала слово нет? Шестнадцать? Или восемнадцать?

-З-заткнисссь, Мюллер... не то...

-Ооо, ты еще мне угрожаешь? Хорошая попытка, Лайнел, но это не прокатит. Я свидетель. И мистер Войтович — охранник с газетой слегка кивнул — и мой коллега, Хэппи, тоже свидетель. Свидетель того, что ты, Лайнел, — пегас делал неприятный акцент на его имени — Домогался до той кобылки. И как следствие — она защищалась еще и от твоей попытки ударить ее. Это самооборона, Лайнел. Я искренне удивлюсь, если к тебе применят хоть какие-то меры наказания. Воинской подготовки у тебя нет, по своей специальности, напоминаю — старшего конструктора — почти ничего не знаешь, ничего не делаешь для выполнения плана. Здесь бываешь только для виду и только для того, что бы получить выручку, за которую ты не потрудился и копытом шевельнуть! Ты думаешь, если ты сынок заместителя, то тебе все можно?

-З-закрой... пасть, рыжий...

Рейв не в полную силу врезал ему коленом в живот, от чего тот сначала подавился, потом замычал.

-Так вот. Лайнел. Если бы ты сюда хоть раз ходил на работу, на которую тебя твой батя устроил, ты бы знал, кто она. И поскольку это был первый раз, и ты не знал, кто она, я, пожалуй, тебя трогать не буду. Тем более, она уже сама тебя проучила. Но увижу тебя рядом с ней еще раз, помни — будешь огребать лично от меня. И никакие высокие должности тебя не спасут, уяснил?

-Ммххф...

-Уяснил.

Он медленно оглядел помещение где они находились и вызвал по внутреннему телефону санитаров из медицинского блока, после чего удалился наверх, куда ушли его напарник и сестра. А именно — в столовую предприятия, где Батька, как звали его все сотрудники, готовил со своей кулинарной бригадой что-нибудь необычайно вкусное и, порой, необычное. После того, как пегас вошел в зал, его встретили дружным хохотом все присутствующие. Оказалось, он совсем забыл, что приключилось с ним минут десять назад, на испытаниях, и что он весь был в саже и полуобгоревшими волосами. Благо, здесь же была раковина, горячая вода и ядреное дегтярное мыло, чем незадачливый пегас и воспользовался. Уже через пару минут он был весь чистенький, за исключением нескольких обгоревших прядей, которые ни капли его не расстроили. Накнец он взял поднос и подошел к стойке выдачи.

-Здорова, мне, пожалуйста, как обычно.
"Как обычно" — имело несколько иное значение, ведь каждый раз готовили что-нибудь новенькое. Скорее это значило "двойную порцию с особой приправой". Сегодня подавали нежную картошку и салатики из огурцов, помидоров и лепестками фиалок, в придачу наливая свежий и сочный морковный сок, а для пегаса — крепкий зеленый чай, дабы проснуться. А той самой особой приправой был имбирь, вымоченный в специальном соусе, состав которого был известен лишь шеф-повару Бате. Поблагодарив за обед, он взял поднос на крыло и ушел вглубь зала.

-Ну что, бойцы, налетай.

Пегас скатил с крыла поднос перед сестрой и сел рядом. Она тут же принялась за еду, затем опомнилась и с набитым ртом сказала что-то вроде "приятного аппетита", хотя вышло нечто невнятное. Сам Рейв опустил голову на копыта и тут же провалился в глубокий сон — за последние двое суток приходилось отрабатывать сверх нормы, а время на отдых хватало лишь на пару кружек кофе и минут десять полежать с закрытыми глазами, и этого катастрофически не хватало для нормальной работы. А значит — постоянные недосыпы, если сон вообще был, ухудшение координации, настроения и почти полная потеря смысла вообще что-либо делать, кроме как спать. Но единственное, что не давало ему слететь с катушек и срываться на всех и вся — его сестра. Единственная, кто всегда будет на его стороне, поддержит, поднимет настроение, на счет грубой силы и правильной техники — даже защитит в драке, если возникнет острая необходимость. Ближе ее у Рейва не было никого. А у Рэй не было никого ближе брата. И он точно так же поддерживал и защищал сестру, как и она его. Бок-о-бок, крыло к крылу, круп к крупу, они всегда были вместе, с самого детства. В целом, ничего необычного, брат с сестрой, все как обычно, но было у них одно маленькое но, которое, возможно, повлияло на них самих и на их отношения между собой на протяжении всей жизни, и по сей день. С рождения они не знали своих родителей. Они передавались из семьи в семью, особо долго не задерживаясь, обычно, максимум на полгода-год, в основном из-за своего буйного характера, не желая ладить с новой семьей. Оно и понятно — слишком часто менялись мордашки, голоса, пони, дома. Каждый раз кто-то новый: сначала встречали вполне радушно, потом вся радость и безграничная теплота куда-то девались и жизнь текла относительно спокойно, но под конец отношения между родителями и приемными детьми расстраивалось в ноль, и после непродолжительной, но довольно сильной нервотрепки, близнецы передавались дальше по списку. Но в этом, несомненно, был плюс, ведь чем больше пони они встречали, наблюдали за их поведением, поступками, тем больше впитывали в себя, перенимая понемногу от каждого, с каждым разом становясь чуть более опытными и приспособленными к жизни. Единственная семья, в которой реально полюбили этих двоих — была семья пони из Германии, оба единороги, имели докторскую степень лингвиста и психолога, оба просто обожали русскую культуру, и, кстати, имели полностью русские (если быть точнее — славянские) корни, зачем и переехали сюда. Нет худа без добра. У семьи Мюллеров не было и не могло быть детей по физиологическим причинам, поэтому они и взяли нашу парочку к себе. Рейв и Рэй — единственные имена, которые понравились самим детям, данные им новыми родителями. Дети на тот момент достигли 10 лет, и им повезло, обучаемость жеребят в этом возрасте максимальна, а новоиспеченные мать и отец хотели как можно больше вложить в своих новых детей. И, как оказалось потом, совсем не зря. Рэй к своим двадцати годам свободно владела немецким, китайским и японским, помимо основного русского, параллельно увлекаясь рисованием и моделированием. Плюс, в свободное время она часто посещала лекции по философии и психологии, читая параллельно тематическую литературу. И в физическом плане она было очень хороша, до 16 лет посещала секции легкой атлетики. Словом, была идеалом для некоторых, но вот характер ее никому не позволял приближаться ближе, чем на метр, кроме близких друзей. Рейв же ничуть не отставал. Его приемный, хотя пегас уже считал его родным, отец воспитал в нем неплохого инженера и довольно сносного жеребца. Хотя, скорее, он его подтолкнул к этому, а Рейв уже сам решил для себя основное направление в будущем. Помимо этого, паренька отдали в школу военной подготовки, что, несомненно, пошло на пользу — физическая подготовка, включая основы ведения боя, были на высоте, а сам пегас узнал о чести и долге, что тоже сыграло немалую роль в будущем. А после окончания, он сам смог обучить сестру большинству приемов и хитростей, которым был обучен сам. Не забыл он и о дисциплине. Помимо этого, он так же, как и сестра, увлекался психологией и часто собирал вместе с ней всевозможные модели техники, плюс, они вместе с со своей семьей часто ездили за город, на природу, в лес, где протекала небольшая прозрачная речка, иногда даже вместе с друзьями, наслаждаясь в паре свободным, свежим и чистым небом. Так же Рейв очень любил фотографировать, любил это дело так же сильно, как Рэй — рисовать. Было не описать, как он был рад, когда на его пятнадцатый день рождения родители вместе с сестрой подарили ему зеркальную фотокамеру, о которой он давно мечтал. С тех пор он фотографировал все, что попадалось ему на глаза, хотя после фильтрации коллекции и окончательной обработки выходило очень даже неплохо. Аналогичная ситуация сложилась и с Рэй — она жаждала заполучить в свои умелые копытца новую модель графического планшета-дисплея, который стоил немало и кобылка всеми силами понемногу собирая деньги со школьных завтраков, карманных денег и просто подрабатывая, относя пожилым пони продукты до дома. И вот, в шестнадцатый день рождения, к моменту, когда у нее была почти полностью скоплена требуемая сумма, с утра к ней в комнату заваливается брат с чем-то плоским и шуршащим в зубах. Как оказалось секундой позже, это была подарочная упаковка, внутри которой находилось нечто, параллелепипедной формы. От всевозможных догадок у кобылки улыбка полезла до ушей, а глаза был наполнены радостью. Собственно, как и у брата, который попытался поздравить сестру с набитым ртом:

-Ш днем рошдения, шештренка!

Брат положил коробку перед сестрой.

-Налетай, чего ждешь?

После этих слов он подлез под сестру каким-то образом и вытеснил ее из-под одеяла, провоцируя поскорее покинуть кровать, вскрыть подарок и идти умываться.

-Ай! Погоди! ААА, РЕЙВ!!!

Сестра явно была недовольна, что ее вот так с утра растолкали, да еще и начали щекотать везде, где только можно. Однако, это помогло проснуться окончательно, тогда она быстро переложила подарок на свой стол, затем вернулась на кровать, но уже вооруженная свалившейся на пол подушкой.

-Знаешь, что бывает, если меня разозлить?

-Ну давай.

-Ты видимо забыл, что я... ээ... я... чемпионка по фехтованию подушками! Защищайся!

В течение следующих 10 минут по комнате летали перья, как белые — из подушек, так и бледно-оранжевые — из крыльев близнецов и их звонкий смех. И за всей этой утренней суетой в дверном проеме со счастливыми лицами наблюдали их родители. Еще никогда они не были так счастливы, как в эти моменты. Именно в эти моменты они осознавали, что на четыре счастливых пони в этом мире стало больше. А когда-то они думали, что такого у них не будет никогда. К счастью, они ошибались. Отец вдруг скомандовал:

-Отряд! Встать в строй!

Брат с сестрой в эту же секунду побросали подушки и мигом встали перед родителями по стойке смирно.

-Отряд! В ванну! Шааагом марш!

И они начали марш по коридору. Стройный цокот копыт продолжался недолго — этаж наполнился шумом воды из-под крана и визгом жеребят: они снова начали бороться, но уже водой.

-Ладно, дорогой, пошли вниз, подождем их за столом.

Супруга Джека — Кейт, поцеловав его в щеку, спустилась вниз и скрылась на кухне. Джек в это время задумался, вспомнив, как его мать твердила ему лет десять назад, мол, что он никогда ничего не добьётся в жизни, не найдет себе пару, не найдет хорошую работу, место в жизни, да и вообще, что зря он живет, да еще и за ее счет. Тут единорог резко вышел из своего подсознания, так как его передние копыта обхватило что-то мокрое. Он перевел взгляд на это "что-то" — это оказались Рейв и Рэй, которые, с огромными черными глазами и широкими улыбками прижались к его копытам.

-Отряд. На завтрак! Шагом марш

Жеребята пулей ринулись вниз по лестнице. Джек лишь широко улыбнулся. Все предсказания матери были полнейшим бредом. Он нашел себе преданную и любящую супругу, работал специалистом-техником на военном аэродроме, периодически заглядывая в исследовательское бюро военной авиации, где всегда был почетным гостем. Он ни о чем не жалел, особенно после того, как в их семье появились двое очаровательных жеребят, после этого он уже и не знал, чего желать. Все, чего он так долго добивался, наконец, исполнилось в полной мере. Единорог громко рассмеялся и спустился вниз к семье, захватив по пути зеркалку Рейва. Большой обеденный стол украшал не менее большой торт, который дети просто пожирали глазами, дожидаясь отца. Наконец-то, дождавшись главу семейства, все поздравили Рэй, нажелали много-много всего, отец с сыном оттянули ее за уши положенные 16 раз и свечи были задуты. Тогда кобылка накинулась на лакомство, а брат вдруг вспомнил что-то важное и пулей улетел наверх, в спальню сестры, после чего уже спокойной походкой и вновь с коробкой в зубах спускался вниз. Тот день особенно запомнился детям еще и потому, что это был день, когда самый первый раз одноклассник пегаски открыл ее личный счетчик (с тех пор она отшивала почти всех ухажеров), признавшись ей в так называемой "любви", хотя это было не больше, чем подростковая симпатия, но не суть — Рэй все равно коротко, но ясно отказала ему. А тот еще месяц ходил и убивался по этому поводу, что, собственно, было зазря. Спустя примерно два с половиной года, в июле-месяце семья собралась в поездку на море, в Крым, при этом поехали они на авто, хотя обычно летали проверенными авиарейсами. Загрузившись в красный пятидверный субару, предварительно забив багажник всем необходимым, они двинулись в путь. В тот день у Рейва было смутное чувство, что-то беспокоило его, какое-то ощущение пустоты и холода, пробирающего порой до костей, хотя в тени было 34 градуса по Цельсию. Однако он не придал этому особого значения, подумал, что просто простудился и слегка бредит от жары, поэтому полностью опустил стекло и откинулся на спинку сидения. Спустя 3 часа, продравшись сквозь пробки, красная раллийка, наконец, вырвалась с главного транспортного кольца и устремилась по одной из ответвляющихся трасс, периодически обгоняя медленно едущие фуры и легковушки. Спустя примерно 10 часов была преодолена бóльшая часть пути, но надо было остановиться на отдых, однако ближайший дом отдыха был в 253х километрах и вариантов не оставалось, ибо Джек явно проваливался в сон и рисковать было нельзя. Пришлось остановиться на обочине, заварить чаю, благо небольшой дорожный электрочайник у них был. Рэй с мамой наготовили бутербродов на всех, а Рейв с отцом пошли прочистить от грязи фары с номерами, заодно проверив давление в камерах. За эти пять минут у них произошел небольшой разговор, после чего Джек залез внутрь, на заднее сиденье, утащив за собой супругу, которая абсолютно не понимала, что происходит, а Рейв, подкравшись к сестре, резко вытащил ее на обочину, растолкал, и, перемещаясь очень быстро вокруг неё, легонько тыкал в неё носом, подначивая поиграть в салки. Рэй была немного заведена таким поведением брата, но подумав, что сидеть в одной позе около десяти часов, это очень и очень скучно, особенно, когда затекают крылья, резко подалась на брата, сбив его с ног и так же резко взмыла вверх, оставив пегаса кашлять в облаке пыли. Но сделала это зря — брат в ту же секунду ринулся за ней, подымая еще больше пыли в воздух. Догнал он ее довольно быстро, обхватил всеми четырьмя конечностями и крыльями сзади, заблокировав ее крылья, после чего они одним большим пушистым камнем полетели вниз. Однако Рэй выжидала. Она ни брыкалась, ни вырывалась, не делала вообще никаких попыток освободиться. Просто выжидала, пока он сам не выдержит и отпустит ее. Он любил так делать, и с каждым разом расстояние от земли до них было все меньше и меньше до момента, когда они вновь расправляли свои крылья. На этот раз до земли оставалось всего пятнадцать метров — в этот самый момент пегас разжал объятия, дополнительно с силой выпихнув Рэй вверх, он перевернулся сам, что бы предотвратить столкновение с землей. Благополучно спланировав в траву, он почувствовал непреодолимую тяжесть в ногах, поэтому мягко свалился в мягкий покров. Вдруг, на него сверху, абсолютно бесшумно, обрушилось что-то, что он бы характеризовал, как "назойливая сестра", но он не сопротивлялся, просто подчинялся любому ее движению, потому что сил бороться уже просто не было. От удара они вдвоем, по инерции кувыркнулись несколько раз по траве. И окончательная их совместная поза была довольно забавной — Рэй, аккуратно сложив крылья и копыта, лежала на груди Рейва, который, в свою очередь, просто распластался по земле, особо не заботясь о конкретной позе. Сестра лизнула его в нос и положила голову ему на грудь. А грудь эта поднималась и опускалась с высокой амплитудой, так что Рэй, по сути, каталась сейчас на груди брата.

-Ну вот, а ты когда-то говорил, что у нас с тобой никогда не будет любящих родителей.

-Всем свойственно ошибаться, Рэй. Но, соглашусь, в тот момент я был абсолютно в этом уверен. А теперь... — он глубоко вздохнул — теперь меня не покидает смутное чувство, сестренка. Что-то тревожит меня всю дорогу. Я как будто ощущаю.. ну.. холод. Очень неприятно. Странные ощущения.

Сестра улыбнулась.

-Ты думаешь, это воздействия потусторонних сил, а?

-Нет, ты ведь знаешь, я не верю ни во что подобное. Но все равно.

-Ты просто устал, братишка. Столько времени в пути..

-Нет, не я. Отец устал. И, кстати говоря, он сам меня попросил заменить его. И отвлечь нас на некоторое время от машины, хе-хе. Осталось недолго.

Недалеко раздалось несколько гудков их субару. Родители уже звали детей к себе.

-Пообещай, что мы всегда будем вместе.

-Я пообещала это тебе 18 лет назад, хотя еще не умел говорить. И буду держать обещание до конца.

Рейв поцеловал Рэй в ушко, обнял ее и перевернул на спину, под себя. И вдруг заснул. Опять. Такое случалось с ним периодически. Пегаска сделала недовольное лицо, но ничего поделать не могла — брат был слишком тяжелым для нее. Хотя, она еще ни разу не пробовала выползти из-под него, все время пыталась спихнуть с себя. На удивление Рэй, она довольно быстро выкарабкалось из заточения, отталкиваясь задними копытами от земли и от брата. При этом взмокла вся спина, на траве уже собралась влага, а в воздухе на небольшом поле, где они находились, витал слабый туман. Солнце уже почти село, надо было выезжать до того, как оно полностью скроется за горизонтом. Но зрелище это было через чур красивое и кобылка на пару минут засмотрелась на него, задумавшись о чем-то. Из ступора ее вывели еще несколько гудков неподалеку. Тогда она кое-как распихала брата копытами и укусами, после чего они вдвоем двинули в сторону автострады. Их мама уже спала на отце, на заднем сидении, сам отец отдал последние указания сыну и закрыл глаза. На двух передних подставках стояли кружки с дымящимся зеленым чаем и парочка бутербродов на салфетках. Быстренько перекусив, брат с сестрой пристегнулись, и машина резко двинула на трассу, вписываясь в свободное окно между проносящимися мимо машинами. Минут 10 они ехали абсолютно молча.

-Рэй, ты спать не хочешь? Рэй? Эй, сестренка?

Наконец он оторвал взгляд от дороги и бросил взгляд на сестру. Она в это время уже мирно посапывала, откинувшись в кресле. Даже учитывая ее пылкий неприступный характер, она была довольно милым жеребенком, когда спала. А изредка подергивающиеся крылья лишь дополняли это умиляющую картину. Рейв улыбнулся наполовину. Неужели свершилось? То, чего он так долго ждал вместе с ней. Наконец-то у них есть семья, искренне любящие родители. Он думал, этот момент никогда не наступит. К счастью, он ошибался. Заметив, как его пытается обогнать хонда, пегас снизил скорость, пропуская машину, и вовремя — еще чуть-чуть и хонда впечаталась бы в фуру, идущую навстречу. Что бы хоть как-то отогнать от себя дурные мысли, преследующие его всю дорогу, Рейв включил в магнитоле сборник блюза, на 20% мощности усилителя, что бы играло не слишком громко, затем включил круиз-контроль и просто внимательно следил за дорогой. Дальний свет ярко освещал идущую впереди дорогу, иногда извивающуюся, иногда идущую ровно так долго, что, казалось, ей нет конца. Сбоку мелькали поля, одиноко стоящие деревья, густые леса, речки, широкие озера. Но все это было не разглядеть в кромешной тьме и пегас видел лишь их смутные очертания, а в воде отражение лунного света. В какой-то момент Рейв подумал: "Отражение лунного света в воде есть отражение уже отраженного света. Звучит странно, но оно так и есть". Впрочем, отвлекаться лишний раз он не рискнул и вцепился взглядом в несущуюся впереди хонду, пытающуюся обогнать следующую после нее машину. В голове снова пронеслось: "А смысл? Куда он или она спешит? Если нет никаких реальных причин как можно быстрее добраться из одного пункта в другой, то смысла так рисковать не стоит". Но, видимо, водителю хонды было куда спешить. Впрочем, это уже не его дело, и пегас вновь уставился на дорогу, пропуская через уши мягкие расслабляющие нотки музыки, тихо разливающейся по всему салону. Немного подумав, он выключил внутреннее освещение — оно действительно мешало ночью, слепя в глаза. Около часа езды все было вполне спокойно, родители все так же мирно посапывали на заднем сидении, а Рэй несколько раз что-то бормотала сквозь сон и пыталась кого-то схватить, но выходили лишь слабые попытки выкинуть вперед копыта, и подергивания крылышек. Улыбнувшись уголком рта, Рейв вновь погрузился в руление транспортным средством. Как говорил его инструктор — "Водитель — прежде всего профессия. Управление машиной само по себе дает большую нагрузку на водителя, поэтому его ничего не должно отвлекать". И это действительно было напряжно — спустя несколько часов копыта начинали затекать, глаза уставать и слезиться, потому что он редко моргал ими, а нервишки уже пошаливали, тем более, вел он ночью. К его несказанной радости, вскоре показался знак АЗС и места стоянки, поэтому пегас немного повеселел. Через 150 метров крайняя правая отделилась от основной проезжей части и начала медленно уходить в сторону, уводя проезжающие по ней машины на довольно большую площадку, где под широкой навесной крышей стояли колонки для заправки на шесть машин, а рядом располагалась средних размеров стоянка, на которой ютилось несколько легковушек и один грузовик с прицепом. Мягко остановившись около одной из колонок, машина затихла, но теперь тихо зашумела пассивная система охлаждения двигателя, натужно втягивая кубометры воздуха. Жеребец вылез из салона, обошел авто с кормы и вставил заправочный пистолет в воронку бензобака, щелкнув блокиратором на ручке, ибо заправляться придется долго. Пока топливо с приятным тихим журчанием лилось внутрь топливного бака, пегас немного размялся, вытягивая каждую конечность по отдельности, отчего каждая из них заходилась в крупной дрожи, но это было чертовски приятно. Не забыл он и о шее — послышалось два отчетливых хруста и тихий стон наслаждения. Наконец, Рейв воспарил в воздух на пару метров, размяв таким образом крылья, и распластался по еще горячему капоту субару спиной, уставившись в черно-синее небо, где теплились миллиарды светящихся звезд. А может, и больше. Наверняка больше — больше, чем он мог себе представить. И хотя эта картина нравилась ему, то его уставшая центральная нервная система так не думала, а веки сами собой захлопнулись, затем по телу начало разливаться приятное тепло, идущее не только от горячего капота, но и изнутри самого тела. Спустя некоторое время он начал различать каждый доносившийся до него звук по отдельности. В эту смесь входил шум легковых автомобилей, грозный рокот грузовых, дребезжание редких полураздолбанных междугородних автобусов, а один раз даже мотоцикл проехал. Со стороны заправки доносились звуки радио, вперемешку с помехами, еле слышимый треск люминесцентных ламп освещения и отчетливое бульканье топлива, льющегося в топливный бак и в унисон с ним — пощелкивание счетчика. Где-то слева, в поле, изредка доносились звуки ночной живности — стрекотание сверчков и протяжное кваканье земноводных. Наконец, бак заполнился доверху, надо было вытащить пистолет из горлышка бензобака, пока оно не начало литься наружу. Что пегас и сделал, неохотно встав с капота — всунул пистолет на свое законное место, затем отправился оплачивать топливо в небольшое одноэтажное здание, вмещавшее в себя не только кассы, но и своеобразный магазинчик. Расплатившись сонной кобылке с забавным большим бантом на голове, Рейв удалился назад, в машину, не найдя на полках с товарами ничего интересного. Минут двадцать он сидел, задумавшись. Его охватило холодное волнение, дышать стало труднее, а в герметичном салоне не было слышно ничего, что происходило снаружи. Только мирное посапывание всей семьи и странный шум. Его еще называют белым шумом. Только в данный момент, он был у него в голове и с каждой минутой нарастал все больше. На пару мгновений показалось, что он слышит приглушенные голоса. Но в какой-то момент все прекратилось, как будто звуковой кабель обрубили топором. На пару мгновений показалось, что жеребец оглох, но суждения об этом были ошибочными, ибо оглох он лишь на время. Всего на пару минут. Так и не осознав, что же с ним произошло, Рейв завел двигатель и мягко тронулся в путь. До места назначения оставалось ехать всего три часа, если, конечно, ехать с прежней скоростью. К счастью, оно так и было, а добрались они без проблем. Проехав довольно быстро весь полуостров, машина въехала в Севастополь. Прокатившись по пустым ночным улицам, пегас свернул в сторону моря и вскоре уже был около набережной Южной бухты. Заглушив мотор и поставив машину на ручник, он вышел из нее и заблокировал центральный замок, все равно все еще спали. На набережной было необычайно красиво. Уже светало, а первые солнечные лучи отражались от водной глади и от корпусов военно-морской техники, пришвартованной здесь на хранение. Рейв с нетерпением ждал момента, когда проснется сестра, что бы вместе обследовать всю дрейфующую около берега технику и, по возможности, залезть внутрь. Недалеко проехал грузный грузовичок с выпечкой, тарахтя и выпуская облачка черного дыма из выхлопной трубы. Пегас проводил его взглядом и вернулся к визуальному изучению представленного технопарка:

-Тээкс... Это подлодка ПЗС-50... это Б-380 "Святой князь Георгий". Хм. Его еще не отремонтировали? странно. А тут что... Как же.. А, это Б-871 "Алроса". Так, этот не помню, этот тоже... О, вон 909-й тральщик "Вице-адмирал Жуков". Это 913-й "Ковровец". Хм. Остальные не помню. Жаль, очень жаль.

Рейву доставлял удовольствие тот факт, что он знал довольно много в сфере военной техники, в частности, характеристики и особенности, чем он и козырял иногда в разговоре или споре с остальными. Он всегда опирался на факты и научные теории, всегда проверял всю доходящую до него информацию. Он руководствовался принципом "доверяй, но проверяй", и именно это помогало ему в большинстве споров выходить сухим из воды, оставляя оппонента в раздумьях о том, что бы пересмотреть свою точку зрения. Наконец рядом послышался щелчок и глухой звук открывающейся двери. Это была Рэй, вся сонная и помятая, со спутавшейся гривой и торчащими во все стороны волосами хвоста. Молча подойдя к брату, она уселась рядом и облокотилась об него, что бы не упасть. Брат лишь улыбнулся, чмокнул ее в щеку и крепко прижал к себе крылом. Так они сидели на протяжении всего рассвета, пока Солнце не вышло из-за горизонта полностью, а земля не начала нагреваться. Затем пегас слегка растормошил сестру.

-Так, господа и дамы, у нас мало времени, так что погнали быстрее. Я не хочу снова гоняться от охраны, как в прошлый раз. А пока что они все спят. Полетели на Б-380.

-Триста восьмидесятый? Это какой? — промямлила пегаска, широко зевая.

-Вооон тот, с краю, без эмблемы. Он на реконструкции. Полетели, сестренка, люки скорее всего открыты.

И он аккуратно воспарил над землей, при этом довольно быстро подлетев к внушительных размеров подлодке. Вскоре к нему приблизилась Рэй, все еще сонная и недовольная, но, тем не менее, желавшая снова излазить несколько субмарин. То утро не принесло особых проблем — брат с сестрой спокойно излазили снаружи и изнутри две подлодки и три тральщика, благо, все шлюзы и люки были не заварены и не заблокированы, плюс, за ними особо никто не следил. Да и смысла в данный момент не было — эта парочка никогда не пыталась отвинтить себе что-либо на память, и лишь только изучала технику, проверяя свои знания. Все следующее две недели семья располагалась в одном из гостевых домов, недалеко от моря, каждое утро и вечер уходя на пляж. Там дети резвились в воде, а родители банально набирались сил на предстоящий рабочий год. В целом — все проходило вполне спокойно и беззаботно, как и планировалось, и даже свыше — за вторую неделю Рейв успел познакомиться с одной очаровательной единорожкой и уже через день они резвились ночью в каюте капитана на "Алросе". Ту ночь он открыл для себя много нового, доставив море удовольствия и себе и кобылке, пообещав еще встретиться в следующем году. Но года ждать не пришлось и счастливчик встретился с Элли — так звали кремового цвета единорожку — в ночь перед выездом с полуострова, но теперь уже на "Ковровце". Правда, в этот раз получилось не очень удачно — когда ровно в полночь Элли скакала в экстазе на члене молодого жеребца, она неудачно запрокинула голову и долбанулась лбом прямо в висевшую на стене полку. И тут же вырубилась, оставшись нанизанной на Рейва, словно сосиска на палочке... Утром же они вдвоем лежали на крыше смотровой палубы, укутавшись в крылья пегаса. Как только Солнце показалось из-за горизонта, Рейв открыл глаза — вокруг было ни души, лишь в далеке кто-то копошился на одной из субмарин. Тогда он несколько раз лизнул сжавшееся под ним в пушистый комочек тело и мягко прошептал: "Просыпайся". Однако, пробудить помятую сонную единорожку (да еще и потерявшей сознание ночью) помогли лишь аккуратные покусывания за ушко и ласковые слова в ее адрес. Когда он проводил ее до ее же дома, то получил приятный долгий поцелуй, после чего они, наконец, расстались. Спокойно цокая по улице до гостевого дома, откуда он с семьей должны были скоро отъезжать, пегас не мог скрыть улыбки, которая так и лезла до ушей. Это был один небольшой, но значимый перелом в его жизни, и нужно было переварить и осознать, что произошло и что за этим последует, поэтому погрузившись в раздумья, он сам не заметил, как его копыта донесли его до пункта назначения и как он врезался в их машину. Встряхнув головой, он глянул на еле сдерживающую смех сестру, и на удивленных родителей. Хотя, отец, вроде, все понял и продолжил укладывать их багаж. Рэй же подошла к нему, пихнула крупом и начала сверлить взглядом, добиваясь, что бы он ей все рассказал, почему это произошло. Причин скрывать свои скромные похождения у пегаса не было и он пересказал сестре на ушко все, что с ним приключилось за последнюю неделю и во всех подробностях. От таких подробностей у Рэй невольно поднялись крылья, чего она сама не заметила, а когда заметила — рывком сложила их и вроде даже покраснела, после чего ускакала в сторону ближайшего магазина. Рейв лишь улыбнулся уголком рта и пошел помогать отцу загружать машину и заодно узнать на счет того, кто поведет назад. Ответ был прост: если хочешь — веди, но только до того момента, как у тебя начнут слипаться веки. И он с радостью согласился. Спустя полчаса красная субару уже ехала по улицам Севастополя и с завидной юркостью обгоняла медленно идущие машины и грузовики. Назад ехали, как казалось, быстрее, Рэй все время рассказывала о своих приключениях на полуострове, где она лазила, что нового узнала и с кем познакомилась, родители ее слушали и активно поддерживали ее монолог частыми кивками и подбадриваниями, Рейв почти всю дорогу ехал молча, уставившись на дорогу и погрузившись в свои мысли. Большую часть дороги они проехали вполне спокойно — ни происшествий, ни даже намека на аварийную ситуацию. Сгущались сумерки, пегас изрядно вымотался за рулем и нужно было заменить его. Тогда на относительно ровной дороге машина съехала на обочину, а пони выбрались, что бы размяться. Брат с сестрой повторили то же, что и когда они ехали в обратном направлении. От такого зрелища у матери семейства захватило дух и она закрыла глаза, прижавшись к мужу, а супруг знал, что ничего плохого не случится, но все равно с напряжением наблюдал за детьми. После приземления на этот раз Рейв придавил собой сестру и с довольным видом смотрел ей в глаза. Она тоже смотрела на него, но недовольным взглядом — ей было неудобно и трудно дышать. В этот момент произошло что-то странное. Что-то необычное. Что-то, чего не должно было случиться. Как яркая вспышка молнии в чистом ясном небе. Рейв прильнул губами к губам сестры. Так он держал ее где-то с минуту, после чего медленно отодвинулся и тихо произнес: "Я и не замечал, насколько ты красива, Рэй...". С пегаской творилось что-то странное — она делала попытки выбраться из-под брата, но вроде и не пыталась особо сильно, зрачки увеличились, дыхание было частым и прерывистым, а крылья явно рыли собой землю под ее спиной.

-Рейв...

-Тшш, не говори ничего. Просто поддайся течению. Просто...

Он не успел досказать "следуй инстинктам и ни о чем не думай", потому что его рот оказался занят проворливым язычком сестры. Глаза сами собой закрылись и он крепко обнял ее. Высокая трава скрывала их. Рейв медленно пополз ниже, перебирая шерстку сестры языком, сделав акцент на её пупке, а после принявшись за ее уже набухшие соски. Рэй в это время дышала все глубже и тяжелее, уже не в силах держать глаза открытыми, полностью отдалась брату. Он как раз закончил играться с ее сосками и перешел ниже. Опустив свою шаловливую мордашку меж задних копыт Рэй, он уставился на неё. Дождавшись, пока она в смятении протянет к нему свои копыта и начнет массировать голову, перебирая всю его гриву с ушами, Рейв медленно провел свом языком по влажной щелочке. Рэй в этот момент напрягла бедра и запыхтела. Когда он проник своим горячим языком внутрь — она застонала и начала ерзать туда-сюда, мешая закончить это как можно скорее. С каждым разом язык проникал все глубже и глубже, Рэй мокрела все больше, а ее стоны становились все громче. Тогда брат спустился чуть ниже, проникая языком в дырочку поуже и носом вдыхая сладкий запах своей сестры. Проникая все глубже, он чувствовал, как она все сильнее прижимает его голову к себе, и работал языком еще активнее. Тем самым подгоняя Рэй к неминуемому оргазму. После того, как он закончил играться с её дырочками, "пыткам" снова подверглись её соски, только теперь уже с зубами и вмешательством копыт. Рэй извивалась, словно змея, получая колоссальное количество удовольствия. Потом ощутив, что он почти все это время был возбужден и боеспособен чуть больше, чем полностью, приблизилась к нему максимально близко и прошептала: "Войди в меня". И после того, как он с трудом вошел в неё, кобылку унесло куда-то далеко. Куда-то за пределы сознания. Её захлестнуло настолько мощной волной эйфории, что она просто выпала из сознания, поддавшись течению. Брат же времени не терял — его и так было мало. Двигаясь все быстрее, он чувствовал, как накатывает тяжесть и тело начинает немного дрожать. Самый обычный жеребец с самыми обычными параметрами выносливости. Вдруг его что-то дернуло изменить ход игры и он резко вышел из нее, но потом опробовал загнать снова, но чуть пониже, что было затруднительно, но смазки все равно было предостаточно — Рэй текла, словно водопад. От этого кобылка еле слышно взвизгнула, и еще крепче обняла Рейва всеми конечностями, напрягая все тело до предела. Прошло всего секунд пятнадцать, хотя казалось, что пролетела вечность. Вечность наслаждения и приятной боли. Сначала кончила Рэй, все же брату удалось довести её раньше, чем себя, прильнув к её губам, что бы её громких стонов точно никто не услышал. Чуть погодя он и сам дошел до предела, проникая в неё поглубже, после чего кончил внутрь, дрожа всем телом. Медленно выйдя из нее, он перевалился на спину, тяжело дыша. Рэй лежала рядом в такой же позе, дыхание у неё было не менее тяжелым. Он закрыл глаза. Закрыл и надеялся, что никто не пойдет их искать. Вдруг Что-то легло на него сверху. Это оказалась кобылка, которая желала или убрать следы их развлечения, или докончить дело, или же и то, и другое. Она взяла его почти обмякший ствол и начала облизывать со всех сторон. Затем ее горячий ротик с причмокиванием заглотил член почти полностью, медленно двигаясь вперед-назад, слизывая остатки. Что ж, почему бы и нет. Спустя полминуты все было кончено, а щелочка Рэй была вылизана в ответ. Тяжело поднявшись, пытаясь сохранить вид "ничего не было", эти двое медленно побрели в сторону машины, не произнеся ни слова, по дороге наслаждаясь прекрасным видом поля. Им двоим повезло, что родители не видели их в этот момент, иначе не избежать им долгого и очень-очень неприятного разговора. Очень неприятного. Но, к их же счастью, счастливые и незамеченные, они уселись в обнимку на заднее сиденье, чем несколько озадачили родителей — раньше они так себя не вели, тем более с такими выражениями мордашек. Отец лишь пожал плечами и завел двигатель. Спустя примерно три часа брат с сестрой спали в обнимку, а родители негромко разговаривали по поводу предстоящего года и пробовали составить примерный план. Была глубокая ночь, но до города оставалось совсем немного, уже попадались съезды в пригородные поселки, города и дачи. На трассе попадалось все больше машин, но основной трафик был очень низким и машин все равно было мало. Наконец, машина въехала на МКАД и через полчаса уже ехала по улицам САО, еще минут сорок и они дома. Джек только хотел сказать, что он давно не был так счастлив с семьей, как вдруг...

...на большой скорости они въехали на крупный перекресток, где не было машин и светофор не работал. Внезапно машину кинуло влево, а позади послышался звон стекла и скрежет металла. Крыша справа смялась, как и обе правые двери, в этот момент их ослепила внезапная вспышка нескольких источников света. Машину в момент занесло, правые колеса уже поднялись в воздух, сцепление с дорогой на всю ходовую стало минимальным, двигатель резко набрал обороты, взревев, словно раненный хищник. От этого субару только еще сильнее дернуло и она окончательно потеряла устойчивое положение на дороге, начав перевороты через крышу. От этого смялся немного левый борт, треснули стекла слева, но стойки безопасности все еще держались. Через крышу первый раз авто перевернулось без вреда самой крыше, слишком силён был вращающий момент. Хотя правому борту в этот раз досталось тоже изрядно, затем еще один виток, еще один... постепенно, ударяясь об асфальт, оставляя на нем рваные следы, корпус вмял в себя три колеса, а четвертое — переднее правое — выкинуло куда-то в сторону. Из бардачка и потайных емкостей вылетало всякое барахло и мелочевка, типа ручек, монеток, документов и тому подобное. Все это летало по салону, чудом не задевая пассажиров. Капот во время четвертого витка открылся и смялся от удара об асфальт, оставив в нем крупный рубец. После шестого витка машину закрутило уже вдоль своей оси и корпус перевернулся два раза по диагонали, а затем встретился со своей последней преградой — знаком 'стоп' и высокой трехметровой стены. А точнее, её угла. Субару угодила в этот угол днищем, от чего её сломило чуть ли не пополам, но корпус выдержал и это испытание. Однако, двигатель уже успел заглохнуть, лобовое стекло вывалилось окончательно, а смятый капот абсолютно не препятствовал вытеканию омывайки, масла и других жидкостей. Из радиатора валил густой пар. Из бензобака тонкими струйками вытекало топливо — видимо, бак пробило при столкновении со стеной. С момента столкновения с чем-то прошло всего около шести-семи секунд. За это время хорошая раллийная машина превратилась в кусок металла, пластика и стекла, который не подлежал восстановлению. А Джек с самого начала инстинктивно пытался магией хоть как-то смягчить и сам удар и беспорядочное движение детей по салону, ведь они не были пристегнуты, в отличие от родителей. Выброс адреналина в кровь значительно усилили магическую подушку, но даже она была не особо эффективной в данной ситуации. Когда сломленная субару немного отскочила по инерции от угла и, наконец, прекратила вообще какое — либо движение, единорог в ступоре висел в кресле, удерживаемый ремнем безопасности. Медленно перевел взгляд на супругу, но это не особо помогло — шок просто так не проходит. Собственно, как и рваные порезы от осколков. Он не мог ни шевельнуться, ни потерять сознание, вынужденный наблюдать, как из его супруги обильно стекает артериальная кровь, прямо на его лицо...

...спустя секунд десять-двенадцать с начала аварии та самая фура, которая снесла собой раллийку, смогла остановиться. Оставив длинные черные следы от шин, она так и стояла около минуты. Ошалевший водитель сам отходил от среднего шокового состояния и пытался судорожно вызвать службу спасения. Потом он на сгинающихся от дрожи копытах вывалился из кабины. Опасливо подбираясь к машине, он осматривал все следы аварии — по асфальту тянулся длинный след из рваного асфальта, местами из красных потертостей, периодически скоплениями битого стекла, а так же пятнами жидкости. На грузовике стоял тяжелый рамный кенгурятник. Глянув на него, а затем на машину, бородатый единорог-дальнобойщик потрусил к субару. Заглянув в дыру, на месте которой должно было стоять лобовое стекло, он увидел жуткую картину: единорожка на пассажирском сидении с порванной артерией с правой стороны шеи, из которой уже еле-еле капала кровь; капала она на лицо висящего за рулем единорога, который с пустым, ничего не выражающим лицом жутко улыбался, что-то бормотал и терял сознание. Заметив бородача, он уставился на него слабым взглядом... взглядом конченного безумца, за время аварии увидавшего перед собой всю свою жизнь в бесконечной перемотке. Пустые, бездонные, они выражали одновременно полную апатию, отчаяние и боль. Этот взгляд был настолько тяжелым, что заставил бородача невольно поежиться. Наконец, Джек потерял сознание. Эти пара секунд показались бородачу вечностью. Он просто не знал, что ему делать. Потом он заметил на заднем сидении, точнее, на задней левой двери двух сцепившихся друг с другом жеребят-пегасов, как две капли похожих друг на друга...