Erin Go Bragh!
Глава 4
8.
-Ну и где ты был всю ночь?! Я волновалась, между прочим!, — единорожка просто негодовала, что случалось с ней крайне редко.
Уже светало и Донал только что вошёл в дом. Войдя, он сразу принял на себя этот словесный поток и, радостно засмеявшись, поднял Тайлайт в воздух и закружил.
-Я тоже безумно рад тебя видеть, сестрёнка! И да, — добавил Донал, поставив удивлённую Твай на пол, -не надо так говорить, ты начинаешь мне напоминать мою маму, а тебе это не идёт.
-Ты никогда не говорил о своих родителях..., — Твайлайт обеспокоенно взглянула ему в глаза.
-Они себя так поставили. Ох, не переживай, дорогая, я их не бросил. Это они оставили меня в Дублине и сами смотались в Америку в поисках лучшей жизни. Они забрали брата, а меня оставили, когда мне было семнадцать лет. Я по ним нисколько не скучаю, если тебе вдруг интересно. Вот и вся история, — Донал улыбнулся, как ни в чём не бывало, потрепал единорожку по чёлке и плюхнулся на диван, где сразу уснул.
-Хорошо, что он вернулся только теперь..., — сказал Джордж, выйдя из библиотеки.
-Почему? Разве вам есть, чего стесняться или бояться?
-Нет. Конечно, нет! Но Флаттершай... Ты же знаешь, вряд ли она захотела бы афишировать...Происходящее...Во всяком случае, не сейчас. И Донал такой человек...Вряд ли от него можно сейчас добиться чего-то кроме подколов и насмешек.
Твайлайт заглянула в глаза Джорджу и со своей знаменитой улыбкой сказала:
-Никогда не видела Флаттершай такой...счастливой. Она даже стала более открытой. Вы, люди, удивительные существа. Способны совершать чудеса без магии...
Джордж мечтательно улыбнулся своим мыслям и они с Твайлайт отправились в библиотеку на перестановку книг.
…
Выспавшийся Донал был полон энергии и решимости. Выйдя на улицу и окинув взглядом Понивилль, проживавший свой очередной прекрасный солнечный день. Донал направился в мэрию и, добившись аудиенции с мэром, договорился о починке крыши. Он сказал, что знает толк в строительстве (что не было лишено истины — не зря Донал отучился четыре года в дублинском строительном институте). Мэра долго уговаривать не пришлось — ведь ремонт кровли был вопросом весьма насущным, а вот средств и кадров для этого якобы не хватало.
Донал со всех ног кинулся к дому Дитзи.
Пегаска была очень рада видеть Донала и, конечно, предложила ему чаю.
-Дитзи, чай подождёт! Пора воплотить мой гениальный план! Сейчас я иду латать кровлю ратуши. Будь неподалёку и гляди в оба (он осёкся — не было ли это двусмысленно? Но нет, Дитзи не нашла здесь намёка). Я дам тебе сигнал — махну правой рукой — вот так, — он показал, Дитзи кивнула. -Как только махну рукой, будь готова. Мысленно сосчитай до трёх и лови меня.
-Я даже не знаю, Донал...А ты уверен? Боюсь, не того пегаса ты выбрал...
Донал опустился на одно колено перед Дитзи и заглянул ей в глаза:
-Дитзи. Ты сможешь. Ты умная, ловкая, сильная пони. Не смей в себе сомневаться. Я на тебя надеюсь!
С этими словами Донал вышел и направился к мэрии. Здесь его уже. Бирюзового цвета земная пони с прекрасно уложенной светло-розовой гривой пригласила парня проследовать за ней. Поднявшись на последний этаж мэрии, работница администрации указала Доналу на люк в потолке и сказала. Что это есть выход на чердак. Откуда можно попасть на крышу. Донал поблагодарил её и, заверив, что далее его сопровождать не надо, дескать, сам разберётся, поднялся на чердак. Земнопони скептически хмыкнула — она, собственно, и не собиралась далее провожать Донала.
Вот он на куполообразной крыше. Мэр подсуетилась — леса были уже установлены, материал лежал на них же, рядом стоял ящик с инструментами. «Оперативно», — подивился внутри себя Донал и приступил к работе. Боковым зрением он заметил как неподалёку кружит уже Дитзи.
Парень глянул вниз.
-Ого...Это страшнее, чем я думал. Чёрт, это охренительно страшно! А с земли и не кажется, что так высоко...Сейчас очень в тему был бы стаканчик-другой доброго Jameson'a.
Но мысли вслух были прерваны внезапным хлопком, который сотряс ратушу и Донал чуть не сорвался с лесов раньше времени. Через пару секунд послышались крики — и с улицы, и из помещения мэрии. Донал стал ощущать запах гари, а из окон начал выходить дым.
-Да чтоб тебя..., — это было неожиданностью, кои Донал терпеть не мог, -да как они могли там пожар устроить?! Они ж долбаные пони!, — Донал был растерян и потому очень зол.
Он отцепил страховку и через люк в кровле спустился в чердачное помещение, откуда продолжил спускаться дальше. Так и есть — это был пожар, полыхал первый этаж, а все этаж выше уже были заполнены дымом и задыхающимися паникующими пони. Они метались и визжали от ужаса, натыкались друг на друга и падали, задыхались и обливались слезами — не то от страха, не то от едкого дыма. Донал решительно взвалил первую попавшуюся земнопони себе на плечи, по пути сгрёб в охапку ещё одну единорожку — прижал её к левому боку и поднял с пола потерявшую сознание земную, обхватив её правой рукой. Так, увешанный понями, Донал продирался к выходу сквозь дым, огонь и взбесившихся пони. Донал вырвался на улицу и, скинув свою ношу, которой сразу занялись подоспевшие медики. На горизонте показалась пожарная повозка. Очень вовремя. Но Донала было уже не остановить. Пожар набрал силу, а в здании ещё оставались пони, не все успели выбежать. Донал бегал по зданию мэрии и собирал пони. Этот заход тоже был удачным — он нашёл одну пони в коридоре и ещё двух — в задымлённых кабинетах. Выбежав на улицу,он упал на колени и попытался отдышаться. Он был весь в копоти, где-то поранил плечо и рукав его рубашки был тёпло-влажным от крови. Столпившиеся пони тревожно и напуганно галдели. У Донала жутко болела голова и спёрло дыхание от угарного газа. Боковым зрением он заметил, что пони — огнеборцы как могут, заливают огонь водой. Где-то там метался Джордж. Он с топором в правой руке и багром в левой ворвался в здание вместе с остальной пожарной бригадой. Кто-то из пони подбежал к Доналу и начал то ли обнимать его, то ли пытаться задушить. В голове парня помутнело, звуки стали приглушёнными. Всё, что он сейчас слышал — это дикий ритм пульса, сердце вот-вот готово было выпрыгнуть через горло. Включился режим берсерка. Донал, ничего не ощущая и не осознавая, кроме смутного чувства долга, вскочил на ноги и рванул обратно в дым и пекло. Голыми руками он раскидывал обугленные и догоравшие балки, расталкивал пожарных. «Что я делаю? Зачем? Кого я ищу?» — эти вопросы вырывались из глубин сознания и доходили до парня приглушённым эхом. Ирландец взбежал на второй этаж, докуда пожарные ещё не добрались. Вдруг залитые потом и слезами глаза увидели в углу под грудой мусора хвост. Обжигаясь, раздирая руки, Донал раскидывал мусор и, наконец, раскопал раненую, лежавшую без сознания, пегаску. Она тяжело и прерывисто дышала. Донал, покачиваясь и практически теряя своё собственно сознание, поднял её на руки и отяжелевшими свинцовыми ногами двинулся к лестнице. Сверху раздался хруст. Донал успел увернуться — иначе деревянная балка рухнула прямо на пони на его руках. Но он не позволил этому случиться. Вместо этого балка тяжело рухнула, задев-таки углом Донала. Кровь залила ему лицо. Балка не ударила его по голове — просто рассекла бровь — но это стало последней каплей. Донал потерял сознание и вместе с пегаской без сил рухнул на пол. Последнее, что чувствовал Донал — кто-то его тащил. С трудом, но тащил.
…
Сознание понемногу возвращалось к Доналу. Это было похоже на то, как водолаз медленно, но верно всплывает со дна на поверхность. Вот мыли-водолазы Донала поднялись из глубин и, вынырнув, жадно глотнули воздуха...
Донал открыл глаза.
«Белый потолок. Светло. И всё вокруг белое...Я жив, это факт.» Донал пошевелил слегка пальцами рук и ног — всё функционировало. Только правый глаз набух и ничего не видел — на нём ощущалась повязка.
Слева от него послышался знакомый вскрик:
-Дони! Мой Дони, ты очнулся!
Левым глазом Донал увидел Пинки, которая кинулась ему на грудь, обняла его и стала осыпать поцелуями, роняя горячие слёзы.
-Пинки, милая! Как же я счастлив, — он попытался привстать и обнять возлюбленную, но слабость и боль в теле («С чего бы?») не дали ему этого сделать.
-Дони, пирожочек, не двигайся! Тебе нельзя двигаться! Лежи, мой сладенький, ты мой герой!, — Пинки влажной щекой прижалась к Доналу и прильнула к губам Донала.
Но идиллию нарушил вошедший в палату доктор.
-Мисс Пай! Я же сказал вам, что пациенту нужен покой! И впустил вас только с условием...
-Но он сам очнулся!, — Пинки понимала свою ошибку и пыталась оправдаться, — а я просто хотела подбодрить его...
Доктор копытом отстранил Пинки от постели Донала и сам подошёл к нему.
-И так, вы в сознании, — улыбнулся он, — прекрасно! Не переживайте, вашей жизни ничто не угрожает. Состояние у вас стабильное, есть несколько ссадин, бровь рассечена, но эти «косметические» травмы — лишь вопрос времени. Однако отдых и покой вам просто необходимы. Что ж, я ещё вернусь, а пока вас хотят видеть ваши друзья. Я бы не стал их пускать, но они кажутся достаточно благоразумными, — он многозначительно глянул на виновато потупившуюся Пинки, — и весьма настойчивыми.
Доктор вышел и пригласил посетителей копытом. В палату тут же буквально ввалились Твайлайт, Спайк, Рарити, Рейнбоу, Флаттершай, Эпплджек, и Джордж.
-Донал, дружище, ты жив! Я бросился за тобой в самое пекло, а ты и сам справился, — говорил Джордж.
-Это было непостижимо, Донал, вся Эквестрия благодарит тебя!..., — скандировала Твайлайт.
-Грандиозно, дорогой, — восхищенно ворковала Рарити, -ты спас столько жизней сегодня!
-Сахарок, снимаю перед тобой шляпу, — сказала ЭйДжэй и действительно стащила с головы свой стетсон.
-Думаю...Думаю, наш спор о крутости можно считать...Закрытым, — еле выдавила из себя Рейнбоу. Улыбнувшись, она добавила:
-По крайней мере, я могу быть спокойна — есть на кого оставить Эквестрию, в случае чего.
Флаттершай стояла, прижавшись к Джорджу. Теперь она отошла и, положив копытце на руку Донала, сказала:
-Ты большой-большой молодец! Спасибо тебе от имени всех, кого ты спас сегодня!,-покраснев от стеснения, она вернулась к Джорджу, который еле заметно погладил её по голове и шее.
-Донал, мы все очень гордимся тобой. И тобой, Джордж, — начала Твайлавйт, -ваш поступок войдёт в историю и в Эквестрии никогда не забудут ваших имён! Я написала принцессе Селестии о случившемся и она уже в пути, чтобы повидаться с тобой.
Донала перекосило так, что Пинки решила, будто ему сделалось плохо и схватила обоими копытцами его руку, сжав так сильно, как могла.
-Селес...Ай, Пинки, пожалуйста, ты мне сейчас руку раздробишь, — хватка несколько ослабла, -Селестия прилетит сюда специально ради меня?
-Да, исключительно проведать. Церемония в вашу честь состоится, когда ты поправишься. Что ж, мы все очень рады, что с тобой всё в порядке...Или скоро всё будет в порядке. Поправляйся, Дони! — попрощавшись, все, кроме Пинки, вышли из палаты.
-Дони, тебе нужно что-нибудь?, — заботливо спросила Пинки и задвинула занавеску, заметив, что солнечные лучи вот-вот дойдут до глаз Донала.
-Пинки, сокровище ты моё, с тех пор, как ты появилась в моей жизни, — Донал погладил её по щеке, -мне больше ничего и не надо...
-Ох, Дони, — она уткнулась носом ему в ухо, — как я тебя люблю!
Парень не успел ответить, поскольку в следующую секунду открылась дверь палаты и, излучая свет, словно это само солнце вошло, величаво зашла Селестия. Следом за ней шли два стражника, что остались по ту сторону двери.
-Принцесса!, — Пинки склонилась в благоговейном приветствии.
-Пинки Пай, я счастлива тебя видеть, но сейчас мне нужно поговорить с Доналом наедине, — мягко,но настойчиво произнесла Слестия.
-Конечно, я подожду снаружи, — пони быстро удалилась.
Селестия подошла к Доналу.
-Здравствуй, Донал Кейси МакБрайд!
-Принцесса Селестия, какой приятный сюрприз, — он попытался принять позу поудобнее для разговора с принцессой, но она остановила его.
-Лежи, Донал. Не беспокойся. Как ты себя чувствуешь?
-Очень хорошо, принцесса!...
-Просто Селестия, — напомнила она.
-Да, конечно, Селестия!...Я уже почти в порядке — хоть сейчас в бой. Особенно с такой поддержкой, какую мне оказывают друзья и...Пинки Пай...
-Да, Твайлайт говорила, что когда Дитзи Ду вытащила тебя, Пинки было просто невозможно оторвать от тебя...
-Дитзи?! Она меня вытащила?...
-Да, Донал. Она спасла тебя, так что сегодня мы получили сразу трёх героев!
Пожалуй, это была лучшая новость за последнее время. Донал был очень рад, что теперь жизнь Дитзи наладится.
-Однако, почести и благодарности ждут вас впереди. А я здесь не только чтобы справиться о твоём здоровье, — Селестия вдруг стала серьёзной. -Я должна знать о твоей кьюти-марке.
-Селестия, ты что-то путаешь. У меня нет кьюти-марки. Я же не пони, — Донал искренне не понимал, о чём речь, но чувствовал, что ничего хорошего разговор не сулит.
-Когда тебя переодели в больничную пижаму, врач обнаружил её. Вот здесь, — Селестия указала рогом на левую сторону груди Донала. -Странная кьюти-марка с изображением Носителей Элементов Гармонии...
Донал зажмурился, вспомнив о татуировке. Да, плохо получается... «Что же делать? Соврать? Сказать, что они так сдружились с пони, что Джордж любезно согласился набить эту татуировку. Более-менее правдоподобно. И Джи подтвердит, если что. С другой стороны, обманывать этих пони...Они такие добрые и открытые...На это даже моего цинизма не хватает. Сказать правду? Они же ранимые, как дети. Кто знает, как они воспримут факт того, что они просто персонажи мультфильма. Но Селестия мудра. И она, вообще-то, глава государства. Она должна знать».
И Донал, набрав воздуха, начал говорить медленно и с расстановкой:
-Да, Селестия. Я и Джордж...Мы знали о вашем существовании раньше.
-То есть ваше появление было не случайным?, — Селестия напряглась, но виду не подала.
-Исключительно случайным. Мы до конца не верили в то, что это всё наяву. В нашем мире о вас известно. Но только как о сказке.
Донал начал долгий рассказ о мультфильме, о миллионной армии фанатов и их самостийном творчестве. Он рассказал обо всём до мельчайших подробностей. Не стал упоминать, разве что, «правило 34».
Селестия слушала, стоя у окна и глядя в даль, в одну точку. Когда рассказ был окончен, она вздохнула и, не отводя взгляд от окна. Произнесла:
-Так значит, мы лишь плод чьей-то фантазии. Эта Лоурен Фауст придумала нас и мы появились в этом мире. Что ж, мы все ей очень обязаны. Теперь ясно, как вы сюда попали. Моя ученица Твайлайт сделала портал между мирами. Связь была возможна только с вашим миром. Ведь это он создал нашу реальность. А вы оказались в нужное время и в нужном месте. Спасибо, что рассказал мне. Кто владеет информацией — владеет ситуацией, — она подошла к Доналу, улыбнулась и, сказав, -поправляйся, герой!, — удалилась.
В палату незамедлительно вернулась Пинки и заняла прежнее место подле Донала. Она была весела и расположена к общению. Впрочем, как обычно.
-Ну, как прошло, пирожочек?, — Пинки подпрыгивала от нетерпения.
-О, да ничего особенного, — Донал отмахнулся и спрятал взгляд, — стандартные вопросы и пожелания. Чтобы избежать дальнейших расспросов, Донал взял в руку копытце Пинки и, заглянув в небесные глаза, попросил:
-Пинки, спой мне песню? Так хочу слушать твой голос...
Звонкий голос Пинки, исполнявшей «Smile, smile, smile», заполнил больничную палату. Донал чувствовал, как затягиваются его раны.
К вечеру Пинки ушла, Кейки попросили её посидеть с детьми. Ведь только она могла утихомирить этих двух непосед. Донал остался в палате один. Он почитал книги, занесённые Твайлайт — только что он дочитал первый том «Легенд древней Эквестрии». Парень уже готовился ко сну, как вдруг в окно кто-то постучал. Приглядевшись в вечернюю темноту, Донал разглядел зависшую в воздухе перед окном Дитзи. Он быстро спрыгнул с кровати, поморщившись от болевых ощущений и проковылял к окну. Он впустил Дитзи и она с приветливой улыбкой влетела в палату. В зубах пегаски был зажат зелёный клетчатый свёрток. Опустив свёрток на столик, Дитзи сказала:
-Привет, Донал! Наконец-то я попала к тебе! Извини, что в неприёмный час — я до вечера разносила письма, так что...
-Да перестань, Дитзи!, — Донал обнял пони, -ты моя спасительница и можешь приходить ко мне когда угодно — ты всегда будешь моим любимым гостем! Я даже и не знаю, как тебя благодарить за то, что ты вытащила меня.
-Разве это не было твоим планом, — скептически прищурившись, спросила Дитзи.
-Ты же знаешь, Дит..., — Донал сокрушённо махнул рукой и сел на кровать, — ничего же не вышло. План, как таковой, провалился.
-Да. Я просто ума не приложу, что пошло не так..., — ответила пегаска, на что Донал незаметно ухмыльнулся. -Но ведь результат...
-А что результат?, — Донал заинтересовался.
-Когда я вытащила тебя, все начали выкрикивать моё имя. Ну, сначала они кричали «Дерпи», но кто-то закричал «Дитзи» и они начали скандировать моё имя. Они подбрасывали меня в небо. Но они не смеялись. Не смеялись, понимаешь?, — жёлтые глаза её блестели. -А ещё сегодня ко мне подбежали три молоденьких кобылки и попросили автограф..У меня — дурочки Дерпи!..., — она нервно хохотнула. -Спасибо тебе, Донал! Ты даже не представляешь, что ты для меня сделал. И то, что я вытащила тебя из огня — меньшее, что я могла для тебя сделать.
Она подошла к столику и развязала узелок. Палата наполнилась сладким запахом тёплых, совсем недавно испечённых маффинов. Запах свежей сдобы, корицы, тёртого шоколада и миндаля, черничного джема растекался по всей комнате. В узелке ещё оказался термос — видно, с чаем.
-Маффины, как ты понимаешь, особые. Закрой глаза. Ну же. Закрывай! И не вздумай открыть — иначе всё испортишь!, — Дитзи для верности сама легонько прижала копытом его веки.
Донал закрыл глаза. Его ноздри заполнил сладкий тёплый запах свежих маффинов. И вдруг...странное чувство...Перед закрытыми глазами стали вырисовываться какие-то образ.
Вот он дома, сидит на кухне. Ему всего шесть лет. По правую руку от него сидит мама. Перед ними на столе стоит большая тарелка, на которой высится Эверест из маффинов — с корицей, миндалём, тёртым шоколадом и черничным джемом.
-Дони, тебе налить чаю? — спрашивает мама. Её золотисто-пшеничные волосы так красиво переливаются в свете старой керосинки.
-Да, да, чаю!, — Донал от возбуждения подпрыгивает на стуле, -с маффином, мамочка?
-Ну конечно, с маффином, мой дорогой!, — она гладит его по голове и добавляет, -ну-ка, открывай рот...
Донал послушно открывает рот и его губ тут же касается тёплый мягкий маффин. Зубы Донала с жадностью смыкаются, отрывая добрую половину угощения. Он делает три жевательных движения и замирает. Вот-вот случится...Оно...Кажется, всё в мире замерло. Замерла струя чая, которые мама наливает в чашку. Замерли цикады за окном. Замерли часы на стене. Весь мир замер в ожидании этого самого «оно». И вот настаёт то мгновенье! Ощущение, будто настал день Святого Патрика — сотни тысяч огней, фейерверков, хлопков питард и радостных криков людей — вот с чем можно было сравнить ту феерию, которая мгновенно вспыхнула в голове Донала. И весь мир вновь приходит в движение. Чай льётся, часы тикают, цикады играют на своих скрипочках. Подумать только — просто маффин, а такое ощущение, будто одновременно отпраздновал День Св. Патрика, Рождество и Новый Год.
-Вкусно?, — улыбнулась мама и протянула чашку с чаем.
-Волшебно, мамочка, — ответил счастливый Донал, дожёвывая маффин и делая глоток горячего травяного чая. Мама мягко обхватила голову Донала и прижала к груди. Заметив мерное посапывание Донала, мама сказала:
-А теперь можно открыть глаза, — сказав так, она превратилась в Дитзи, кухня обернулась палатой, а сам Донал мгновенно прибавил семнадцать лет. Единственное, что не изменилось — это маффины и чашка чая.
-Ну, что скажешь?, — ожидающе поинтересовалась Дитзи.
Донал ничего не ответил. Он надкусил ещё один маффин, закрыл глаза и, втянув выступившие слёзы обратно, опустил голову обратно на «мамину» грудь.
9.
Вечер этого дня был особенным. На главной площади перед большой сценой столпились все жители Понивилля. Они ликовали и топали копытами, аплодируя. Кругом были развешены ленточки, воздушные шарики, посажены новые цветы...
Наконец, грянули фанфары и на сцену поднялась сама принцесса Селестия и её сестра принцесса Луна. Обе были торжественно прекрасны и глаза их светились благородством, мудростью и добротой. Оба аликорна улыбались — не натянуто и фальшиво, как большинство земных правителей. Сёстры были действительно счастливы видеть своих подданных, которые, в свою очередь, громогласно приветствовали принцесс.
-Жители Понивилля!, — нежно и размеренно произнесла Селестия, отчего толпа взорвалась криками ещё пуще.
-ЖИТЕЛИ ПОНИВИЛЛЯ!, — кантерлотским королевским голосом повторила Луна, что заставило толпу пони мгновенно умолкнуть.
-Благодарю тебя, моя милая сестричка, но в следующий раз будь несколько...Более кроткой, — мягко улыбнувшись, прошептала Селестия.
-Прости, сестра, но их нужно было привести в чувства...
Селестия мягко кивнула Луне и продолжила.
-Жители Понивилля, мои верные подданные! Сегодня особый день — мы чествуем трёх героев, благодаря которым не только были спасены несколько жизней, но и благодаря которым мы ещё раз убедились в том, что в любом уголке этого мира встречается отвага, бесстрашие и сострадание. Я приглашаю сюда наших героев!
На сцену вышли Донал с Джорджем — в парадных килтах и Дитзи. Пони радостно затопали и загалдели.
-Да, это они! Два человека, волей судьбы принесённых к нам из иного мира и маленькая, но очень храбрая и с очень большим сердцем, пегаска!, — скандировала Луна обычным своим голосом.
Дитзи изобразила, очень смущаясь, что-то вроде поклона.
-Теперь, — Селестия отошла в сторону, — предоставляется слово нашим новым героям!
Джордж и Дитзи повернулись к Доналу. Он недовольно выдохнул и шагнул вперёд.
-Дорогие понивилльцы! Земные, пегасы, единороги...Аликорны..., — он обернулся к принцессам. -Нам с друзьями безумно приятно ваше внимание. Ваша благодарность. Однако..., — он замялся. -Как говорят у меня...У нас, — он кивнул в сторону Джорджа, — на родине — «Если не можешь потушить пожар — прыгни в него сам», — пони шокировано уставились на Донала.
-Не обращайте внимания на кажущуюся жестокость этой поговорки. Здесь всё глубже. Если ты видишь, что кто-то попал в беду и ты никак не можешь помочь ему — раздели эту беду с ним. Никто из нас троих не мог поступить иначе. Что может быть столь же бесценно, как спасённая жизнь? Что может быть быть дороже, чем увидеть счастливую улыбку человека...Ну, пони, которого ты вытащил из передряги? Конечно, это было чертовски опасно...Но что значит твоя собственная жизнь, когда в твоих руках сразу несколько жизней...Этот торжественный вечер, безусловно, очень много значит для нас. Но ещё больше для нас значит осознание того, что все вы живы, здоровы и счастливы! И да, Дитзи, — он взял кобылку за переднюю правую ногу и встал перед ней на колено, — спасибо тебе! Ведь когда такой здоровяк кидается спасать пони — это вполне естественно. А когда маленькая хрупкая пони спасает такого здоровяка — вот это героизм! Я буду благодарен и обязан тебе всю жизнь, Дитзи Ду! Её славьте, — крикнул Донал и поднял перед ликующей толпой окончательно раскрасневшуюся пегаску.
Джордж тоже вышел вперёд и очень обаятельно и приветливо улыбался, помахивая рукой толпе. Однако он так и не сказал ни слова — ну не мог он выступать перед публикой.
Когда герои спустились с подиума, толпа обступила их для дальнейшего чествования и даже взятия автографов. Но парни не были публичными и тщеславными людьми — это не есть черта ирландского рабочего класса.
-Эй, да ладно вам, смеясь, отмахивался Донал, — вот, кого надо восхвалять, — он вновь указал на Дитзи. — Она меня спасла! Вы только гляньте на этого героя! Да она любого за пояс заткнёт!
…
Наконец, церемония подошла к концу. Завершилась она тёплыми словами Селестии и Луны, которые вскоре удалились обратно в резиденцию. Вырвавшись из толпы, парни встретились, наконец, с друзьями — Твайлайт, Рарити, Рейнбоу, ЭпплДжек, Флаттершай и Спайк уже ждали ребят в сторонке. Они начали говорить что-то одобрительное и поздравительное. Флаттершай, уже не стесняясь обняла Джорджа и обвила нежно-розовый хвостик вокруг его ноги.
-Твайлайт, — спросил, наконец, Донал, — а где же Пинки?...
-Хей, точно, она же была здесь, — крикнула звонко Дэш.
-Наверное, побежала готовить вечеринку, — предположила Рарити.
Но ЭпплДжек указала копытом в сторону одинокого дерева неподалёку. Под ним одиноко сидела Пинки.
-Вон она. И, похоже, настрой у неё не дюже «вечериночный».
Пинки действительно сидела, понуро опустив голову. Донал побежал к ней сломя голову.
-Пинки!, — окликнул он лошадку, подбежав сзади. Она не обернулась. Продолжала молча сидеть, подставляя лёгкому ветерку абсолютно прямую приглаженную гриву.
-Пин..., — начал Донал, но поправился, -Пинкамина?
Пинки-Пинкамина обернулась, взглянув на парня опустошённым взглядом из заплаканных глаз.
-Счастье моё, да что с тобой, — Донал прижал к груди совершенно обмякшую пони. -Что случилось, кексик?, — Донала немного передёрнуло от этой собственной приторности, -кто тебя обидел? Скажи, и ему несдобровать!
-Пинки посмотрела отсутствующим взглядом и сказала абсолютно безэмоционально, бледно и тихо:
-Никто меня не обижал. Я очень гордилась тобой. Я так гордилась тем, что рядом со мной настоящий герой. Я всем хвасталась и болтала об твоём подвиге на каждом углу. Но теперь...Только теперь я поняла..., — она всхлипнула и замолчала.
-Пинки, любимая, что ты поняла?..., — Донал держал её передние ноги у себя в руках и стревогой смотрел ей в глаза.
-Я поняла...Что могла потерять тебя. Ты мог погибнуть. Они, — она презрительно ткнула в толпу копытом, — радуются и им невдомёк даже, что тебя могло не быть здесь больше. Я счастлива, что ты со мной, ты, у кого такое благородное сердце и чистая душа...И я не знаю, как бы я стала жить, если бы потеряла тебя. Наверное, я бы...
Донал приложил палец к губам Пинки, не давая ей произнести страшное.
-Пинки. Да, было опасно. Но я жив благодаря Дитзи. Я с тобой. Всё хорошо!, — он улыбнулся и поцеловал её. -Не живи прошлым, сокровище моё! Реально только то, что мы имеем, остальное не должно нас волновать. Не живи несбыточными фантазиями. Тем более, такими дурными. Оно не стоит твоих слёз! Я с тобой. Пинки, и я всегда буду с тобой. Ты сделала мою жизнь полной. Ты сделала меня счастливым!
-Правда?, — в глазах Пинки блеснули знакомые искорки.
-Ну конечно правда, глупышка! Я по-настоящему счастлив с тобой и...
-Так значит...Значит, ты сказал правду и моё желание сбылось!, — грива Пинки мгновенно стала вновь кудрявой и пышной, а сама она запрыгала вокруг Донала, крича:
-Сбылосьсбылосьсбылосьсбылось!
Донал, изловчившись, поймал скачущую кобылку,и держа её на руках, спросил:
-Так теперь ты скажешь мне, что за желание это было?, — он счастливо улыбался, видя блеск любимых голубых глаз.
Мечтательно улыбнувшись, пинки произнесла со всей нежностью в голосе:
-Я загадала, чтобы ты был счастлив!