Ученик и Мастер. Акт второй: "Волк в овечьей шкуре"

Прелюдия

— Пробудись, спящая красавица, наступил твой черёд… Не спи, маленькая Принцесса, ибо твои враги не спят…

— Охх... ч-что?... Кто?... Уфф... — невнятно пробормотала Твайлайт, услышав тихий звенящий голос. Однако через пару мгновений юная Принцесса скривилась от внезапно накатившей боли. Ей казалось, что всё её тело словно истыкали иголками, да так, что любая попытка пошевелиться отзывалась долгой, раздражающей и ноющей болью. Мало того, все мышцы гудели, как от перенапряжения, особенно туго было крыльям. Не менее тяжко приходилось и голове, её попросту раздирало от бушующего потока бессвязных мыслей, создавая впечатление, будто бы внутрь напихали сердитых пчёл и хорошенько встряхнули. И всё же, несмотря на слабость, неприятные ощущения и стойкое желание вновь забыться сном, Твайлайт, наконец, раскрыла глаза.

Открывшаяся её взору картина повергла в шок юную Принцессу. Далеко не сразу аликорн осознала, где она находится, ибо всё окружавшее её пространство буквально менялось на глазах. Сначала всё вокруг было затянуто пугающей серой дымкой, в которой смутно угадывались очертания каких-то предметов, как если бы Твайлайт оказалась ночью в задымлённом помещении. Где-то в отдалении то и дело возникали тусклые вспышки света, слабо озарявшие окружение вокруг волшебницы. Постепенно картина прояснялась, дымка будто бы отходила на задний план, открывая прежде скрытые участки. Твайлайт с растерянным удивлением обнаружила себя лежащей на добротной кровати под тёплым шерстяным одеялом, с расположенными вокруг тумбочками и шкафчиками с различными медицинскими приборами. Часть этих приборов была прикреплена проводами к обручам на голове Принцессы. Поначалу разглядеть их как следует оказалось сложно, и дело было не только в том, что эти вещи окружало загадочное тусклое сияние, но и с восприятием самой Твайлайт.

Она испытывала донельзя странные ощущения. Если глаза видели мир, как если бы тот потерял все свои краски и погрузился в жуткий туман, то уши улавливали чей-то множественный шёпот, отдававшийся эхом на грани слышимости, а также глухой ритмичный стук, напоминавший удары безмятежного сердца. Мало того, Твайлайт стала чувствовать странные и неестественные запахи, которые она даже и описать толком не могла. Это было сравнимо, как если к аромату благоухающего цветочного поля вдруг примешаются бодрящие фимиамы горного воздуха и солёный запах морского побережья. Подобный букет запахов сбивал с толку и заставлял испытывать тревогу.

Какое-то время Твайлайт наблюдала и другую странность: всякий раз, когда она закрывала глаза, во мраке невидящего взора всего на каких-то пару мгновений её тускло озаряло смутное видение непонятных символов, неких загадочных иероглифов, которых она прежде не встречала. Но со временем окружавший юную Принцессу мир стал понемногу проясняться, медленно обретая прежние знакомые очертания. Пропали странные письмена перед закрытыми глазами, постепенно угасало и чувство тревоги, сменяясь ощущением необъяснимого умиротворения, как если бы волшебница находилась под ласковым согревающим светом солнца. Возникла странная мысль, что казавшийся чужим новый мир, доселе отвергавший аликорна, внезапно решил распахнуть ей свои объятия, и та с радостным облегчением в них бросилась. Твайлайт, преисполненная растерянности из-за своих чувств, задумчиво озиралась, пытаясь понять, что же с ней происходит.

К счастью, дела с памятью обстояли куда лучше, чем опасалась Твайлайт, но всё же не так хорошо, как она хотела бы. Юная Принцесса помнила многое из того, что с ней случилось до того, как лишилась сознания. Вся цепь событий, приведших к трагической развязке, стояла прямо перед её глазами. Посольская делегация из Ахалтекинского Султаната и её первые лица – Мастер Рахат-лукум со своим учеником, Сезамом по прозвищу Заклинатель. Обмен приветствиями и подарки от восточного владыки, среди которых личный дар от Сезама для Твайлайт – волшебное зеркало. А далее начались страшные необъяснимые события: всеобщая тревога из-за погромов в городе, учинённых взбунтовавшимися грифонами из охраны посла. Пожары, грабежи, стычки с городской стражей и захват заложников – Твайлайт тогда не смогла сдержать порыва и бросилась на помощь своим подданным, одна, без уведомления своей наставницы. Принцесса Селестия в то время отправилась решать конфликт с грифонами на захваченный ими воздушный корабль посла.

Вспоминая всё то, что с ней приключилось в охваченном хаосом городе, Твайлайт едва заметно задрожала. Первая конфронтация с бандитами, первые раны, воссоединение с силами королевской стражи и её элитными частями – отрядами ОМОНа и Ночного Дозора. Но самым рискованным поступком Твайлайт стало её решение отправиться на переговоры с атаманом Риптайдом, лидером погромщиков, да ещё вдобавок в одиночку и без возможности колдовать. А всё из-за «зоны поражения», устроенной коварным старым грифоном. От одной только мысли об этом страшном искажённом месте, сотворённом удивительной магией украденного артефакта посла, известного как Шкатулка Феноменов, Твайлайт испытывала острый приступ тошноты. Ей было даже думать противно о тех мерзостных картинах, царивших на изувеченных колдовством улицах, не говоря уже о жутких звуках и запахах, сопровождавших каждый её шаг.

К счастью или к несчастью, но что произошло уже в самой «зоне», юная Принцесса помнила гораздо хуже, да и вспоминать об этом было тяжело и крайне неприятно. Лишь две личности отпечатались в её памяти более-менее чётко: загадочный ассасин Шехзаде, предложивший рискованный союз против «общего врага», и сам лидер бунтовщиков – атаман Риптайд, который, по словам того же Шехзаде, был одержим злым духом. И если первый вызывал у Твайлайт неоднозначные впечатления, смешанные с подозрением и любопытством, то старый грифон не оставил в памяти ничего кроме отвращения и кошмаров. Конфликт с ним воспринимался аликорном как нечто смутное и ужасное, но никаких деталей Твайлайт пока не могла описать – её переполняло слишком много странных чувств, чтобы она могла ясно думать о случившемся. Оставалась ещё одна вещь, чьё название навязчивым эхом отзывалось в голове волшебницы – Шкатулка Феноменов.

— Что же со мной тогда случилось? Почему всё вокруг такое… странное? — стала вслух рассуждать Твайлайт, испытывая явный дискомфорт из-за продолжавшегося шёпота. Волшебнице очень захотелось услышать иные звуки, пусть даже если это будет её собственный голос. — Может быть, это всё то же влияние Шкатулки Феноменов?

— Смышлёная маленькая пони… Сила духа разбила сосуд заточённой магии… Было достаточно лишь направить её в нужное русло… — Твайлайт вздрогнула, когда вновь услышала этот тихий звенящий голос, тот самый, что пробудил её ото сна.

— Кто здесь? Покажитесь, прошу вас! — начиная нервничать, воскликнула Твайлайт. Краем глаза она заметила некое движение, но, повернув голову, она никого не обнаружила. В помещении кроме неё никого не было.

Теперь, когда дымка почти развеялась, юная Принцесса могла видеть, что она находится в королевском лазарете Кантерлота. Хотя ей редко доводилось здесь бывать, но не узнать висевший напротив кровати аликорна витраж с характерной чашей, обвитой змеёй, было трудно. Это была определённо отдельная палата, не самая маленькая по своим размерам, но с одной единственной кроватью, на которой и лежала сейчас Твайлайт. Не считая тумбочек с медицинскими приборами, прочая мебель включала в себя небольшой круглый столик в углу близ витража, внушительную книжную полку над продолговатым низким шкафчиком с цветочными вазами, из которых торчали увесистые бутоны тюльпанов. По крайней мере, они выглядели, как тюльпаны, ибо прежних красок на этих цветах не было, их, как и всё вокруг, поглотил всё тот же тусклый серый оттенок. И сколько бы раз волшебница не закрывала глаза, никаких изменений с восприятием цвета больше не происходило. Твайлайт с ужасом осознала, что у неё появилась цветовая слепота.

— Так, спокойно, только не паниковать. Всё не так плохо: я мыслю, ощущаю боль и сильно хочу есть, а значит – живая. Всё могло быть намного хуже, — с заметной дрожью в голосе принялась успокаивать себя Твайлайт, не испытывая, впрочем, особого облегчения от собственных слов. Она поймала себя на мысли, что после сказанного затаила дыхание в ожидании возвращения того таинственного голоса. Однако ничего так и не произошло, никаких новых звуков не появилось, и аликорн с нервным смешком пробормотала. — Кажется, это называется «посттравматический синдром», наверняка все эти зрительные и слуховые галлюцинации лишь побочный эффект воздействия Шкатулки Феноменов. Очень надеюсь, что временный… и что его можно как-то вылечить. Фух… Надо успокоиться. Причин для паники нет, я в безопасности. Надеюсь на это…

Вновь осмотрев помещение, Твайлайт, дабы скорее отвлечься от мрачных мыслей, попыталась определить назначение медицинских приборов и смысл их показателей, однако многие из них так и остались для волшебницы загадкой. Какие-то механические часы с заполненными прозрачной жидкостью колбами, металлические панели с чем-то, напоминающим прикреплённый компас, запечатанные футляры с крохотными отверстиями, через которые исходило слабое свечение – ничего подобного Твайлайт видеть ещё не доводилось. В конце концов, эта аппаратура, хоть в чём-то и была схожа, но всё же сильно отличалась от той, что юная Принцесса привыкла использовать в своих научных опытах.

Несмотря на своё не самое благое самочувствие, Твайлайт решила, что вполне в силах встать с кровати и выйти наружу, чтобы узнать обо всём, что происходило, пока она спала. Однако волшебница не была уверена, что это стоило делать прямо сейчас – как-никак, к ней всё ещё были прикреплены обручи с проводами от приборов, сняв их сейчас, можно было невзначай спутать все показания. Взвесив все «за» и «против», Твайлайт посчитала, что узнать сведения для неё сейчас куда важнее, и с помощью телекинеза осторожна сняла с себя все медицинские приспособления, с волнением ожидая, что это вызовет какие-нибудь болезненные ощущения. Казалось, что ничего не произошло, но когда юная Принцесса, аккуратно положив обручи на тумбочку, попыталась встать, она внезапно испытала необъяснимую тревогу. На минуту кобылке показалось, что в комнате возник кто-то посторонний и начал пристально следить за ней. Краем глаза Твайлайт уловила тень на витраже, но ничего более она не заметила. Кроме того, что голова змеи на стеклянной мозаике, как казалось волшебнице, ранее была под другим углом, но это скорее всего был очередная галлюцинация.

Тем временем к чувству тревоги добавилось новое, прежде не испытываемое ощущение, вновь приведя Твайлайт в состояние полнейшей растерянности. Ей показалось, что там, за дверью палаты, к ней кто-то направлялся. Не будь она столь озадачена, юная Принцесса могла бы поклясться, что слышит приближающееся сердцебиение, чувствует сопровождающее его тепло, что казалось таким приятным и знакомым, будто Твайлайт его давно знала и любила. Она не могла объяснить подобных ощущений, но подозревала, что и это было побочным эффектом от пребывания в «зоне поражения». Но, в отличии от других эффектов, он оказался на удивление приятен и притягателен. Чем ближе был этот источник новых чувств, тем явственней волшебница понимала, кто через несколько мгновений возникнет в большом дверном проёме.

— Я почему-то не сомневалась, что в этот раз увижу тебя уже не посапывающей в постели, а бодрой и бойкой на ногах, что меня несказанно радует. Зная о слабостях моей лучшей ученицы к поиску ответов на непредвиденные вопросы, коих, судя по твоему смятенному взгляду, скопилось порядочно, я даже опасалась, что по прибытии не застану тебя здесь, — привычным мягким дружелюбным голосом обратилась к юной Принцессе её любимая наставница. Та, которую волшебница желала видеть сейчас сильнее всего.

— Принцесса Селестия! — Твайлайт по старой привычке едва не склонилась в поклоне, дабы поприветствовать вечно прекрасную и могущественную Владычицу Эквестрии, кумира всех любящих и даже обожествляющих её подданных. Голос Твайлайт, однако, звенел не только от радости, но и от сильнейшего удивления, причиной которому был внешний вид Принцессы.

Первое, что бросилось в глаза, было то, что на фоне монохромного окружения Её Королевское Высочество обладала всеми прежними цветами, которые Твайлайт привыкла видеть ранее. Всё та же белоснежная шёрстка, слабо сверкавшая подобно инею на озарённых солнцем склонах морозных вершин, то же звёздное сияние пышной гривы, переливавшейся удивительными цветами полярного неба, тот же притягательный золотой блеск украшенных копыт, увесистого колье и венчанной тонкими зубцами короны. Сей факт заставил юную Принцессу по-новому задуматься о побочном эффекте Шкатулки Феноменов. Значило ли это, что цветовая слепота стала сходить на нет или это был только единичный случай восприятия? Однако долго предаваться размышлениям Твайлайт не стала, ибо не меньшее, а скорее даже большее впечатление, на неё произвёл взгляд любимой наставницы.

Волшебница ожидала увидеть в этом взгляде многое, от радости и тревоги до возмущения и осуждения, как-никак, на то были более, чем явные причины. Но лицезреть в покрасневших полузакрытых очах аликорна томление, выражение сильнейшей усталости и глубокой тоски – для Твайлайт подобное было в диковинку, она даже припомнить не могла, когда в последний раз наблюдала Принцессу Селестию такой. Голос разума подсказывал, что причиной тому было переживание Владычицы Эквестрии за юную Принцессу, но нутром Твайлайт чувствовала, что за этим крылось что-то ещё. Она пока не могла объяснить, но новое восприятие ощущало неладное.

От Принцессы Селестии веяло едва заметным неестественным запахом с химическим оттенком, мало напоминавшим духи. Возможно, это был прибившийся след лекарств или иных медицинских препаратов, но всё же он почему-то тревожил юную Принцессу. Ей вдруг подумалось, что это был отпечаток какой-то скверны, поразившей тело и разум Принцессы Селестии, поэтому в глазах той так заметна томительная душевная боль. Осознав это, Твайлайт содрогнулась от собственных мыслей. Откуда они только брались? Почему она так уверена в своих новых странных чувствах?

— Её предали... Но собственные чувства мешают ей это осознать... Ученики всегда были её слабостью... — холодный звенящий шёпот вернулся подобно продирающему ветру из недр беспросветной расщелины, едва не заставив Твайлайт подскочить от испуга. Растерявшись, волшебница даже не сразу поняла, что Принцесса Селестия её о чём-то спросила.

— Хмм, наверное, я всё же поспешила с выводами. У тебя такой вид, Твайлайт, будто бы ты не от мира сего, – с сочувствием заметила Принцесса Селестия, немного склонив голову. Несмотря на её странный взгляд, ласковая улыбка на лике белого аликорна была самой искренней, уж в этом Твайлайт не сомневалась. — Гнетут тяжкие мысли?

— Я… я не знаю, Ваше Высочество. Мне трудно объяснить, — отведя взор в сторону, растерянно ответила волшебница, не представляя толком, как описать собственные ощущения. В то же мгновение пространство вокруг Твайлайт неожиданно заметно потеплело, а затем её шеи нежно коснулось крыло наставницы.

— Можешь не спешить, я могу представить, каково тебе сейчас. Этой ночью нам обеим пришлось нелегко. И, к сожалению, не только нам, — с плохо скрываемой грустью вздохнула Принцесса Селестия, мягко приподнимая голову своей лучшей ученицы, дабы видеть её глаза. Она сильно беспокоилась о Твайлайт, и волшебница понимала это без всяких колдовских эффектов. — И всё же я должна сказать, Твайлайт, что ты заставила меня серьёзно поволноваться. Надеюсь, ты понимала, каково было бы нам, твоим родным и близким, случись с тобой нечто более страшное или даже непоправимое? Ответь же, моя любимая ученица, о чём ты думала, когда отправлялась туда, в самое сердце кошмара?

— Простите меня, Принцесса. Я… я не могла поступить иначе. Я хотела Вас предупредить, правда! Но затем произошло такое… У меня просто не было другого выбора. Нет, в смысле, выбор был, но тогда бы мне пришлось упустить… То есть, мне очень, очень жаль, что пришлось заставить Вас так переживать, но, пожалуйста, поверьте – не предупреждать Вас было неправильно, но столь же неправильно было бы оставаться в стороне. Ведь Вы были и так серьёзно заняты с захватчиками на посольском судне, а я… я просто захотела помочь, — дрожа от замешательства, со стыдливой слезою в голосе стала оправдываться Твайлайт, пока не заметила, как сошлись в довольной улыбке уголки рта Принцессы Селестии. Недоуменно подняв брови, волшебница осторожно спросила. — Ваше Высочество? Так Вы не сердитесь на меня?

— Я бы не сердилась на тебя, даже если бы ты решила остаться в стороне от этого ужасного события. В конце концов, это был очень опасный конфликт, решение которого, увы, лежало за гранью слов. Но твоё решение… оно заставило меня не только переживать за твою безопасность, дорогая Твайлайт, оно также заставило меня гордиться, — Твайлайт заметно приободрилась, услышав эти слова. Ведь это значило, что Принцесса Селестия понимала и, более того, даже одобряла действия своей ученицы, о чём последняя доселе лишь надеялась. — Спайк, достойный сын своего могучего драконьего рода, мне всё рассказал о твоём порыве, о твоих чувствах и страхах, и если бы не моё слово, он бы тоже сломя голову бросился к тебе на помощь. Но куда больше мне поведали восторженные возгласы простых горожан, чьи дома ты помогла спасти от огня и погромщиков. Когда же верные защитники города рассказали о том, как ты одна направилась в логово лиходеев на переговоры, дабы вызволить пленников – вот тогда я вновь осознала, что сделала верный выбор, и не зря избрала тебя новой Принцессой Кантерлота.

— Правда? То есть, спасибо, огромное Вам спасибо, Принцесса Селестия! Просто словами не могу передать, как мне дороги эти слова! — от всего сердца поблагодарила Твайлайт, покраснев уже от гордости за похвалу из уст самой Владычицы Эквестрии. — Ведь я действительно сомневалась, что должна была делать, но потом задумалась: а как бы Вы поступили на моём месте? Это и стало для меня решающим доводом.

— «Когда не знаешь, как поступать правильно – поступай хорошо» — так однажды сказал мне один добрый друг, неутомимый поборник справедливости и отважный искатель приключений из давно прошедших времён, — с нотками почтения в голосе поведала Принцесса Селестия, переведя тоскливый взор на витраж с чашей и змеёй. — Хотя я несказанно рада, что ты столь высокого мнения обо мне, моя дорогая Твайлайт, это всё же был твой выбор, и советчиком тебе служило лишь собственное сердце…

Внезапно во время этих слов волшебницу захлестнул поток новых странных ощущений. Прямо перед её глазами промелькнула в одно мгновение целая вереница видений, в которых угадывались смутные очертания невиданных мест и силуэты неведомых существ. Пока вдруг Твайлайт не узрела ясно одну единственную картину: высокий скалистый утёс над простирающейся лесистой долиной, и застывшая в лучах багряного заката на краю уступа грозная фигура – грифон, чей гордый взор был направлен прямо на созерцавшую его волшебницу.

Взъерошенные серо-синие перья, короткий загнутый назад хохолок, грубая повязка через левый глаз, заметный скол на кривом клюве, потёртый стальной нагрудник, выцветшая синяя накидка, небольшой арбалет с полупустым колчаном на перевязанном бедре – он внешне был похож на своих восточных родичей, с которыми Твайлайт не так давно приходилось сталкиваться. Однако юная Принцесса почему-то знала, что этот грифон был родом с западного континента, но объяснить этого не могла. Равно как и того, почему во взоре крылатого воителя угадывалась печаль.

— Передавай им эти слова, Принцесса, пусть помнят, — не столько сказал, сколько прохрипел грифон, постучав сжатой когтистой лапой по нагруднику. После чего он развернулся и расправил крылья. — Прощай. Мы были хорошей командой.

— Нет. Мы были лучшей, — провожая взглядом улетающего грифона, Твайлайт неожиданно услышала голос Принцессы Селестии. Возникшая следом догадка озарило сознание аликорна словно зарница – она только что видела воспоминание своей наставницы! Прямо перед глазами Твайлайт промелькнула сцена из прошлого самой Принцессы Селестии! Каким образом ей это удалось сделать, волшебница не знала, но нутром чуяла, что и это было как-то связано с её новым искажённым восприятием, побочным эффектом влияния Шкатулки Феноменов. Почти одновременно с этой мыслью развеялись все видения, и Твайлайт вновь стала видеть привычный мир, пусть и всё ещё лишённый прежних красок.

— …знаешь, существует одна простая, но важная истина: учителю всегда приятно, когда его ученик претворяет в жизнь выученные уроки, а главное, без помощи своего наставника, — Принцесса Селестия, тем временем, продолжала говорить, как ни в чём не бывало, всё также задумчиво рассматривая витраж. Чтобы только что не произошло, Её Высочество этого не заметила. Однако затем она повернулась к Твайлайт с заметно более обеспокоенным лицом, чем ранее. Может, Принцесса Селестия ничего и не увидела, но определённо ощутила перемену в настроении своей ученицы. — Тебе плохо? Может, мне стоит позвать лекаря?

— Н-нет, пожалуй, не стоит. Хотя... даже не знаю, не могу понять, — честно призналась Твайлайт, испытывая смешанные чувства от увиденного. С одной стороны ей стало совестно и даже немного страшно, что она, пусть и ненароком, но заглянула в память собственной наставницы. А с другой — юная Принцесса не могла не признать, что её взбудоражило это явление, и вызвало сильнейший интерес. — Я... я будто бы что-то потеряла... но взамен и приобрела что-то. Моё зрение, мой слух — все мои ощущения теперь какие-то другие, а в голове происходит такое... Ох, да я даже ясно сформировать мысль не могу! Неужели у меня посттравматический синдром?

Как-никак, волшебница была знакома с практикой магии чтения мыслей, хотя и не применяла её нигде кроме как на домашних опытах. Однако случившееся разительно отличалось от пресловутой магии, и дело было не только в отсутствии контроля за ней — куда важнее было то, что столь могущественный аликорн как Принцесса Селестия не заметила, как проникли в её собственные воспоминания! Да ещё и совершенно беспрепятственно! Или же всё же заметила, но не стала об этом упоминать? Твайлайт искренне сомневалась, что её наставница не обратила бы внимания на подобную выходку, но и сам факт свершившегося вызывал у юной Принцессы недоумение. Всё случилось так внезапно и так легко... Неужели и это побочный эффект воздействия Шкатулки Феноменов? Возможно ли его... контролировать?

— К сожалению, мне уже доводилось видеть больных с разными вариантами названного тобой расстройства, но пока я не вижу оснований считать, что у тебя возник подобный синдром, — постаралась успокоить Принцесса Селестия, но, как бы она не пыталась, ей не получилось скрыть от Твайлайт возросшие нотки тревоги в голосе. — Тем не менее, я хочу точно знать, как ты себя чувствуешь. Я также хочу знать, что с тобой произошло вчера, особенно про события в "зоне поражения". Прошу тебя, Твайлайт, если можешь мне рассказать — расскажи.

Собравшись с мыслями, юная Принцесса глубоко вздохнула и поведала наставнице о своих приключениях прошедшей ночи. Твайлайт старалась быть краткой, избегая лишних описаний и без того страшных сцен, но когда рассказ дошёл до места вхождения в искажённую влиянием Шкатулки Феноменов местность, где магия выходит из под контроля и невозможно колдовать, волшебница невольно прервалась и перевела дыхание, с трудом подавив дрожь от пережитых кошмаров. Принцесса Селестия, слушавшая рассказ Твайлайт с пристальным вниманием, не стала торопить свою ученицу, и с сочувствующим пониманием ждала, пока та не вернётся к повествованию. Наконец, Твайлайт продолжила, и хотя ей всё также было тяжело вспоминать события внутри "зоны поражения", как из-за пробелов в памяти, так и из-за личных ощущений, в эти минуты Владычица Эквестрии внимала словам волшебницы с особым интересом. Особенно явно это было заметно, когда Твайлайт упоминала о Шехзаде и его рассказе про Шкатулку Феноменов и одержимого атамана Риптайда. Последним же более-менее ясным воспоминанием было столкновение среди грифонов-боевиков, часть из которых взбунтовалась против своего атамана. И голос, до жути изменившийся голос старого грифона, угрожавшего жизням заложников, если Твайлайт не сразится с ним насмерть.

— ... но после этого я уже не могу вспомнить, что происходило дальше. Лишь мутные, бессвязные отрывки. Простите меня, Ваше Высочество, но это всё, что я могла Вам поведать, — с чувством некоторого облегчения завершила своё повествование Твайлайт, бросив растерянный взгляд на свою кровать. — Я не знаю, чем кончился тот бой в "зоне поражения", что стало с заложниками, атаманом и Шкатулкой Феноменов, и даже как оказалась в лазарете.

— Заложников удалось спасти, и хотя многие из них находились в тяжёлом положении, их жизням теперь ничто не угрожает. Все грифоны, включая атамана Риптайда, оказались не в состоянии оказывать сопротивления прибывшим силам королевской стражи. С самого утра и до сих пор с ними разговаривает уважаемый господин посол, насколько я могу судить, он пытается понять, кто из них был запуган атаманом, а кто поддерживал этот страшный мятеж, — при этих словах Принцесса Селестия отвела глаза в сторону и едва заметно усмехнулась, словно вспоминая что-то хорошее. — Несмотря на всё, что произошло, мой бывший ученик всё же не держит зла на своих вероломных подопечных, и уверен, что они заслуживают второго шанса. Как я и надеялась, всё же Рахат-лукум не забыл моих уроков.

— Второй шанс? Прошу прощения, Ваше Высочество, мне показалось или это означает, что грифонов собираются ... отпустить? — не скрывая опаски, забеспокоилась Твайлайт, стараясь больше не вспоминать об учинённых боевиками пожарах и погромах.

— Не совсем так. Дело в том, моя любимая ученица, что все эти грифоны числятся членами посольской делегации, согласно мировой конвенции о дипломатических отношениях, которой придерживается Эквестрия и большинство других государств, судить и выносить приговор боевикам возможно только на их родной земле. Уважаемый господин посол, уже принёсший официальные извинения за случившееся и заявивший о готовности подписать репарационное соглашение, чью сумму выплатит из казны Принц Сапфир, обязался взять этих погромщиков под свой надзор, дабы предать их суду уже в Ахалтекинском Султанате, — несколько помедлив с ответом, мягко и убедительно объяснила Принцесса Селестия, после чего поделилась и другими мыслями. — Хотя у меня нет причин сомневаться в данном исходе, я не могу не заметить стремления своего бывшего ученика оградить определённую часть мятежников от законного суда. И хотя я всецело осуждаю их тяжкие злодеяния, я всё же одобряю желание Рахат-лукума даровать этим безрассудным погромщикам второй шанс.

— Часть из них и впрямь действовала под давлением атамана, в том числе такие, как грифон Шрайк, решившийся, в конце концов, выступить против спятившего Риптайда. Но Принцесса, даже если они раскаются, разве это умалит их преступление? — осторожно спросила Твайлайт, неуверенная, что стоило продолжать столь неоднозначную тему. — Ведь они же по своей натуре разбойники, не будет ли второй шанс для них подобно стреле взамен той, что не попала, когда была нацелена прямо на нас?

— И это говорит мне пони, чья подруга перевоспитала самого Дискорда, могущественного Духа Хаоса! — с лёгким и нежным смехом заметила Принцесса Селестия, чем изрядно смутила волшебницу. — Пусть ты и утаила от меня детали о своём столкновении с грифонами, я хорошо понимаю, насколько ужасным оно было. Моя дорогая Твайлайт, очень многие совершают ошибки и принимают неверные решения, а потом, чтобы их исправить поступают ещё хуже. Но если дать им второй шанс, иногда они могут тебя даже удивить. Справедливость заключается не в наказании за содеянный грех, но в воспитании. Плоды, что приносит подобная забота, стоят сопутствующих рисков, ибо наставлять на верный путь — истинный долг Принцессы, наша главная обязанность.

— Ваша правда, мне не следовало забывать о таких важных вещах. Эти грифоны произвели на меня крайне неприятное впечатление, а иные заставили бояться и даже возненавидеть их, но, возможно, они смогут исправиться. По-крайней мере, я надеюсь, что уважаемому послу Рахат-лукуму это удастся совершить, — без особой уверенности согласилась Твайлайт, решив оставить неприятную тему, и с робкой улыбкой добавила. — В конце концов, он ведь был Вашим учеником, также как я.

— Был. Но я бы не стала сравнивать его с тобой, Твайлайт, и дело даже не в том, какими разными сложились ваши судьбы, — задумчиво склонила голову Принцесса Селестия, глядя на волшебницу так, словно заметила в ней какие-то перемены, но не могла понять, что же именно изменилось. — Он не был самым старшим из всех учеников, что у меня были, однако в Кантерлот Рахат-лукум прибыл достаточно зрелым и опытным. Я видела, что он пришёл в Кантерлот за знаниями, и более того, он знал, что хочет найти. Замкнутый и болезненный, Рахат-лукум был слаб телом, но силён духом, это мне стало ясно, когда он сам попросился ко мне в ученики. Признаюсь, тогда это на меня произвело впечатление, ведь до этого никто из моих прошлых учеников ничего подобного не делал...

Окружение в глазах Твайлайт вдруг померкло, а затем юная Принцесса ощутила наплыв до боли знакомых чувств. Глухой, едва заметный гул, сопровождающий вновь возникший хаотичный поток чужих воспоминаний, появился одновременно с пугающим осознанием того, что Твайлайт снова против воли проникла в память своей наставницы.

Теперь это был более знакомый пейзаж, нежели в прошлый раз. Это была небольшая аллея близ роскошных садов в Королевском Дворце Кантерлота, одно из красивейших мест в этом тихом уголке, в воспоминании украшенным зимою. На расчищенной тропинке между засыпанными между живой изгородью и скульптурами из кустарников стоял, опустившись на одно колено, но с гордо поднятой головой, молодой земной пони, возрастом не сильно старше Твайлайт. Уже догадавшись, кто находился перед её глазами, юная Принцесса не без любопытства отметила, как сильно изменился посол Рахат-лукум с того давнего времени, когда был учеником Принцессы Селестии. Бледно-белая шёрстка, холенная короткая охристо-жёлтая грива, субтильное телосложение и отсутствие какого-либо намёка на бороду, которой ныне щеголяет старый тауматург. Однако взгляд его золотистых глаз, холодный и оценивающий, похоже, время не изменило, ибо в точности так же Рахат-лукум взирал на Принцесс в тронном зале во время приёма делегации.

В этом воспоминании одеяния посла были лишены той роскоши, что Твайлайт наблюдала прежде: простецкий серый тюрбан, незамысловатый плотный кафтан без ярких цветов и узоров, да старый вязаный платок вокруг шеи. Было видно невооружённым глазом, что одежда земного пони была сильно изношенной, но в то же время чистой и ухоженной. Кафтан не полностью покрывал тело земного пони, поэтому Твайлайт, наконец, смогла увидеть Метку Рахат-лукума — дымящийся тигель.

— ... Призма Памяти, воссозданная тобой по чертежам самого Алхиманта? И в него ты заключил все собственные познания об алхимии и тауматургии? Вне всяких сомнений, это поистине королевский подарок. Но всё же зачем ты хочешь стать моим учеником? — услышала волшебница заинтересованный голос Принцессы Селестии, обращённый к молодому Рахат-лукуму. В этот момент Твайлайт обратила внимание на некрупный предмет, поставленный перед опустившимся на колено будущим послом. То был раскрытый деревянный ларец не самой искусной работы, а в нём — странная металлическая фигурка в форме треугольной призмы, исписанной загадочными письменами и изображениями всевидящего ока.

— Я нашёл цель своей жизни и выбрал дорогу, чтобы идти к ней. Мне не нужна ни власть, ни сила, ни богатство, но только знание — тот ключ, что позволяет достичь всего этого и даже больше. Алхимия — моя философия, тауматургия — мой инструмент, Совершенство через Преобразование — истина, которую я жажду обрести. И чтобы пройти эту дорогу, мне нужен опыт тех, кто прошёл её до конца. Тех, кто однажды изменил собственную судьбу и преобразился. Таких в этом мире немного, и Вы — само Совершенство, о, Лучезарнейшая Принцесса Селестия, — дрожавший от холода голос молодого Рахат-лукума оказался до отвращения сиплым и гнусавым, но в его словах нельзя было не ощутить твёрдости и решимости. В глазах земного пони не было ни страха, ни волнения, только безграничная самоуверенность.

— Только вслушайся в его речи, маленькая Принцесса... Уже тогда он отравлял коварной ложью разум своего нового Мастера... — Твайлайт испытала будоражащий трепет, когда в её сознании вновь зазвучал тот неведомый звенящий голос, чей шёпот зловещим эхом отдавался в минуты пробуждения. Видение померкло, уступив место уже возникавшим ранее горящим символам, чьё значение всё также оставалось неизвестным, но по-прежнему внушало тревогу. — Теперь же этот яд обрёл иную форму, и сейчас бежит по венам твоей любимой наставницы... Отнимает силу и подавляет волю...

— Яд?! О чём вы говорите?! — с ужасом воскликнула Твайлайт, но запоздало осознала, что все наваждения пропали, а возгласы волшебницы привели говорившую Принцессу Селестию в замешательство. Ощутив, как зарделись её щёки от смущения, Твайлайт извиняющимся тоном пробормотала. — Я... я глубоко извиняюсь, Ваше Высочество, я вовсе не хотела Вас перебивать! Просто я... я даже не знаю, как это объяснить!

— Конечно, разочарование Рахат-лукума в каком-то смысле и было ядом в его душе, из-за которого он бросил обучение и покинул Эквестрию. Но что-то мне подсказывает, что твои слова вопрошают о другом, а тебя саму гнетут дурные мысли. Милая Твайлайт, я ведь тоже чувствую, что с тобой происходит что-то неправильное, ты же говоришь, что не можешь объяснить своих ощущений. Но мне не надо их объяснять, я прошу тебя лишь рассказать мне о них, — сочувственно произнесла Принцесса Селестия, приблизившись к своей ученице вплотную. Вновь столкнувшись с жутким, почти отрешенным измученным взглядом аликорна, Твайлайт нервно сглотнула, но когда Владычица Эквестрии опустилась на колени и нежно приобняла её крыльями, юная Принцесса сразу же успокоилась. Тепло искренних чувств наставницы несло покой и очищало сознание волшебницы, поглощённой необъяснимыми фантомами. — Твайлайт, моя бедная маленькая пони, тебе пришлось тяжко этой ночью, и я разделяю ту боль, что оставили на тебе эти события. Ты не рассказываешь о ней, чтобы не тревожить меня, и поверь мне, я ценю такую заботу. Но забвением душевные раны не вылечить, ты должна рассказать мне всё, что чувствуешь, и поделиться своими волнениями. Лишь так я смогу помочь тебе от них избавиться.

— Хорошо... хорошо, я попробую. И спасибо Вам, Принцесса, — у Твайлайт от нахлынувшей любви и нежности к своей наставнице заслезились глаза. Поддержка столь близкой для неё пони была столь значимой, что юная Принцесса нашла в себе силы по-новому взглянуть на свои странные ощущения и поведать о них уже без прежних сомнений. К своему удивлению, Твайлайт обнаружила в самой себе перемену в собственном отношении к новому восприятию.

Монохромная гамма окружение и слабое свечение вокруг Принцессы Селестии уже не казались чем-то противоестественным, за исключением только мутного дыма, удалившегося в отдалённые углы палаты. Неразборчивый шёпот и едва различимые звуки обратились в умиротворяющую мелодию, чья ритмичность придавала миру новые тона, что ощущаются не глазом, но духом. Рассказывая о своих новых чувствах, Твайлайт неожиданно для себя осознала, что они приятны ей. Мир, лишённый красок, что сначала так пугал, сейчас ласкал восприятие своей манящей таинственностью и интриговал невиданными прежде возможностями. Все эмоции, причём не только свои, но даже чужие, ощущались не в пример глубже и острее, чем прежде, и в их силе, в их искренности обнаружилась удивительная особенность — у чувств появился вкус. Твайлайт ещё не распробовала его, но уже с тревогой поняла, что какая-то её часть отныне жаждет этого.

Упоминая о слышимых голосах, Твайлайт серьёзно колебалась, раздумывая, стоит ли говорить наставнице о невольном вторжении в её воспоминания. К счастью или к несчастью, но в этот раз страх взял своё, и волшебница умолчала о видениях, хотя и пересказала сопровождавшие их странные речи, а также воссоздала с помощью магии таблицу с загадочными символами, что ранее возникала перед её закрытыми очами. Наконец, Твайлайт закончила описывать свои ощущения, но Принцесса Селестия не произнесла ни слова, с хмурым задумчивым выражением лица изучая явленную таблицу. Когда же общее молчание стало почти невыносимым для юной Принцессы, Владычица Эквестрии всё же нарушила тишину не на шутку встревоженным голосом.

— Когда-то давно, в дни моей молодости, полной приключений, мне довелось испытать нечто подобное. Я побывала в месте, где волшебная сила обращается против своего хозяина, истощая его дух и тело. Мне удалось оттуда выбраться, но ещё долго я испытывала опустошительную боль, которая искажала в моих глазах весь окружающий мир. Но, судя по твоим словам, это совсем иное явление, пусть и в чём-то похожее, — Твайлайт с содроганием затаила дыхание, и вовсе не потому, что ей было до жути интересно слушать историю Принцессы Селестии о собственном прошлом, но оттого, что боялась это самое прошлое узреть своими глазами, как это случалось уже дважды до этого. Однако Принцесса Селестия продолжала говорить, а волшебница всё не ощущала никаких перемен, ни голосов, ни видений. — Что до этих символов, то часть из них я узнаю: это стидийские иероглифы, но, боюсь, их значение я не смогу тебе раскрыть. Конечно, в Королевской Библиотеке Кантерлота должны найтись соответствующие книги, но я бы посоветовала тебе, моя дорогая Твайлайт, обратиться за помощью к уважаемому послу Рахат-лукуму, причём, не только из-за перевода. Коли он является создателем Шкатулки Феноменов, чей побочный эффект, как ты думаешь, на себе испытываешь, то наверняка и поможет избавиться от последствий её влияния.

— Я тоже так считаю, Ваше Высочество. В конце концов, Мастер Рахат-лукум бы не был Высшим Алхимиком Ордена Тауматургов, если бы не знал, какой вред способны принести его творения. Впрочем, даже если он не сможет объяснить, что со мной произошло, всегда найдётся заклинание, которое всё исправит, надо будет только хорошенько порыться в книгах, — как можно увереннее объявила Твайлайт, стараясь прибодрить не столько себя, сколько Принцессу Селестию, чьё волнение причиняло волшебнице почти физическую боль. Когда же Твайлайт собралась добавить ещё ряд успокаивающих замечаний, она вдруг ощутила противное бурчание в животе. Аликорн запоздало осознала, что нараставшее раздражение и скручивающий комок в горле были связаны вовсе не с искажённым восприятием, а с элементарным чувством голода. — Ох, прошу прощения, Ваше Высочество! Наш разговор заставил меня совершенно забыть о том, как мне хочется есть. Вы не будете против, если бы мы продолжили после завтрака?

— Ну почему же, конечно, я ничуть не против. Хочу только немного поправить тебя, моя любимая ученица — сейчас впору говорить об ужине, нежели о завтраке, — спрятав за ласковой улыбкой все свои тревоги, негромко рассмеялась Принцесса Селестия. — Могу себе представить, как же ты голодна!

— Ужин?! Во имя Эквестрии, который сейчас час? И день? Сколько я вообще проспала? — с изумлением спросила потрясённая Твайлайт, переведя взгляд на витраж в тщетной попытке различить время суток за мозаичным окном.

— Сейчас вечер, приблизительно половина восьмого часа. Ты провела в больничной палате более пятнадцати часов, врачи рассказали, что все твои раны оказались несущественными и, как ты наверное заметила, от них не осталось и следа. С другой стороны меня предупреждали о некой "аномальной" активности твоего волшебного источника, вследствие чего тебя окружили поглотителями магии и другой аппаратурой, не позволявшей творить непроизвольное волшебство, уж не обессудь, моя дорогая ученица, — со вздохом участливо пояснила Принцесса Селестия, кивнув в сторону снятых обручей на постели. — Хотя меня заверили, что твоё состояние стабильно и не вызывает тревоги, не смотря на "аномалию", я всё же повременила отправлять уведомляющее письмо твоим родителям в Ванхувер. Узнай они о твоём состоянии, то, вне всяких сомнений, сию же минуту бросили свою рабочую поездку и немедля поспешили бы в Кантерлот. С другой стороны вести о погромах со дня на день будут пестреть во всех газетах Эквестрии, и, учитывая твою роль в них, я более, чем уверена, что ты окажешься сразу на обложке. Будет неправильно, если твои родители будут знать об этом из газет, думаю, тебе стоит самой написать в письме всё, что с тобой произошло и как ты себя чувствуешь.

— Всецело согласна с Вами, Принцесса! Ведь со мной, по сути, ничего страшного и не произошло, по-крайней мере, ничего такого, чего нельзя было бы исправить. Ну, во всяком случае, я на это надеюсь, — пробормотала Твайлайт, представив себе реакцию родителей. Содрогнувшись от мыслей о возможных исходах, волшебница решительно заявила. — Так или иначе, но я должна успокоить маму и папу прежде, чем они начитаются всяких раздутых слухов из газет, да и не только их! Мне также понадобится написать и моим подругам в Понивилль, и невестке с братом в Кристальную Империю, и...

— Боюсь, до них уже дошли первые слухи, поэтому стоит ли удивляться тому, что все они прибыли во Дворец в этот же день? — услышав это, Твайлайт удивлённо вскинула брови, на что Принцесса Селестия с довольным тоном сделала ещё один обнадёживающий намёк. — Да и моя сестрица, едва получив от меня письмо, тут же вернулась домой, да ещё и не одна.

— Неужели?! Все мои подруги, и Каденс, и Шайнинг Армор, и даже Принцесса Луна? Все они уже здесь? — с радостным волнением осведомилась Твайлайт, испытывая будоражащий прилив сил и бодрости, разом забыв про все свои смутные мысли.

— Они прибыли всего пару часов назад и были готовы брать штурмом твою палату, лишь бы проведать тебя, но я не позволила. Тебе всё же был необходим покой, да и после твоего рассказа сомневаюсь, что будет правильно тебе выходить в нынешнем состоянии, — эти слова ощутимо задели Твайлайт, но прежде, чем она решилась с возмущением запротестовать, Владычица Эквестрии с хитрой улыбкой подмигнула. — Однако, раз нельзя с уверенностью поступить правильно, мы уверенно поступим хорошо. Думаю, радость встречи пойдёт на пользу всем нам. Знаешь, твои подруги и близкие готовили некий сюрприз к твоему выздоровлению, когда я собиралась посетить тебя ещё раз. Готова поспорить, они уже заждались тебя. Наверное, не стоит их теперь разочаровывать.

Покидая палату вместе с наставницей, полная восторженного ожидания от воссоединения с теми, кого она любит, Твайлайт не сразу расслышала тонкий звенящий смех, снова зазвучавший в недрах её сознания. Последовавшее за ним предупреждение оказалось столь ожидаемым, что волшебница перестала удивляться, и теперь таинственный голос вызывал у неё лишь раздражение.

— Дружба... Первый важный выбор в жизни... Ошибись — и пригреешь змею на шее... Верное же решение никогда не заставит пожалеть о нём... — хотя волшебница решила больше не обращать внимания на эти странные речи, она всё же пришла в лёгкое замешательство, различив в словах обращения тонкий намёк на просьбу. — Говорят, на ошибках учатся... Это так, но некоторые выносят неправильный урок... В твоих силах исправить чужие выводы, маленькая Принцесса... И спасти того, кто дерзко усмехается, зависнув над пропастью порока...