Planescape: сказка о тернистом пути на вершину

Возвращение жука.

Традиционные последствия нетрадиционных отношений.

https://www.youtube.com/watch?v=M7OfmVySL8Q

Ах, какое небо голубое – а может и ультрамариновое. Огурцы сегодня капают солоней обычного.

— Ишь, ротозей, разлегся! — перевела его в относительно вертикальное положение Ви, поправляя третьей лапкой рубиновый галстук. — Еда ж стынет!

Тщательно, до корочки, прожаренные дамы красиво уложены на цельные зубастые капустные листы и намазаны по верхам сливками. Изящно.

Фауст оправил клешни и вознес руки к исполинскому белому корню :

— Благослови, Хрени, нас и эти дары, которые по благости Твоей вкушаем, и даруй всем людям женоложец насущных, — необходимо признать: эльфийка выглядит на редкость мило в этом платочке. — Просим Тебя через Понта, владыку нашего. Раминь. Давайте есть!

Ожда долго призывать не надо, однако торопливость никогда не приводит ни к чему хорошему — первый же кусок желеобразной черной плоти застрял у бедолаги в горле, в то время как лезущие из ушей мага спагетти обвились вокруг наспинного хребта Беста и не давали сдвинуться с места, заставляя смотреть, как трескающая незнакомок за обе щеки Нилессия разваливается на части, в прямом смысле слова распадаясь по швам...

И тут рыцарь проснулся — во всяком случае, так ему показалось — не испытав при этом ни малейшего удовлетворения или облегчения. Скорее даже наоборот, ибо почти в тот же миг в освободившееся от банального и скоротечного кошмара сознание впились события последних дней, разом повергнув несчастного узника прошлого в пучины лишенного красок отчаянья.

Заодно органы чувств сигнализировали о нескольких зело странных ощущениях: простоватой мелодии, судя по всему исполняемой на флейте, очень своеобразных ритмичных постукиваниях по его видимо частично закрытому бинтами лицу и еще напрочь отбивающей любые поползновения в сторону движения тяжесть на груди.

Ближайшие несколько минут былой школяр так и лежал в совершеннейшей темноте, испытывая крайне странные прикосновения чего-то весьма подтянутого и вынужденно слушая слегка однообразную музыку, тем не менее внезапно вызвавшую у него в голове приятную истерзанному сознанию картинку ухоженной могилы посреди пасторально выглядящего кладбища, на надгробии которого высечено кажущееся подозрительно знакомым имя.

А потом мирное течение бытия разорвалось негодующим приказом:

— Хватит уже тыкать ему в лицо плотом!

Фаль. Раздраженная.

— Каким плотом? – невинно поинтересовался второй собеседник, разумеется, и не думая прекращать. – Ты дуй-дуй.

— Из бревен, — о, вроде угроза. – Тебя кстати сюда никто не звал.

— Каких бревен? – наездник на рыцарях немного сместился, вероятно готовясь к возмездию.

— Надувных, — за сим ультимативным объявлением последовала краткая битва, в процессе которой Фис успешно врезал оруженосцу костлявой ногой по скуле, сорвав по дороге закрывавшую последнему вид внешнюю повязку. Таким образом, «потенциальный дворянин» смог и зрительно засвидетельствовать полную победу небожительницы, финальным аккордом которой стал сбивший мага с пациента по-царски вычурный пинок.

Итог: враг повержен, артефакт отнят и в победном жесте воздет к потолку. Самое время суровым тоном поинтересоваться способом обретения сумасшедшим «любимой детской игрушки».

— Так-таки игрушки? – подозрительно сощурился волшебник, отрывая себе ногу и ковыряя ею в носу. – Каким же образом она в тебе поместилась?

— Не поверишь, но отнюдь не всем на Планах играют запихиванием – ну или в моем случае растеканием, — краткая задумчивость, сопровождаемая легким шлепком по собеседнику в напоминание о необходимости соблюдать манеры. – В теории во всяком случае. Это кстати натуральная кожа жабля.

— Кое-кто никак не может научиться правильно переводить тему, — по-родственному хмыкнул желтоватый старик, вставляя неверно примененную конечность в бок. – А почему бревна не хватает? Застряло где поди?

— Я плавать на этом плоту училась – ничего больше, — возвела очи горе девушка. – Замыкающее же мистер Понт после настойчивых просьб продал какому-то картавому чудику из Грудной Клетки.

— Ну-ну, — широко разулыбался Фис – и продолжал скалиться, пока его голова не развалилась на две части, после чего запустил в искрящееся нутро руку, выдернув из себя нечто большое и жабообразное со сложным красно-желто-оранжевым рисунком на окаймленном щупальцами пузе. – А это тогда что?

Минутная пауза. Крылатая испустила тяжелый вздох:

— Короче, ты добрался до очередного по идее запечатанного хранилища. Пожалуйста, никому о том не рассказывай, — в качестве ответа безумец просительно запрыгал на месте. И без того висевший на тоненькой полосочке лоб отвалился и плюхнулся на землю, тут же начав всасываться в ступню. – Липуринга. Нечто вроде планарной карты какой-то очень странной изолированной цепи миров – собственно оттуда и плот с еще парой сувениров. Больше ничего не знаю – наш повелитель не особо распространялся по поводу своего единственного посещения сего «деградировавшего даже круче гомосов» уголка Мультивселенной.

Верхняя часть собеседника начала потихоньку надуваться пузырем, в перспективе вероятно долженствуя сформировать череп. К счастью, Бесту оказалось не суждено узреть сие наверняка весьма запоминающееся зрелище, потому как видимо также не лишенная эстетического чувства Фаль без малейшего смущения вытолкала безобразящего подчиненного за дверь, на прощание всучив ему плот и наказав вернуть взятое на место. После этого дама села на повернутый к койке стул, откинула капюшон, позволив зеленым перьям встать торчком, и снова подняла к губам лишенную каких-либо украшений, но искусно сделанную и гладко отполированную белую флейту.

Странно: неужели же вроде бы образованная и вообще со всех сторон внеземная леди знает лишь одну мелодию? Впрочем, на сей раз никакие тычки с темнотой и сонливостью не мешали слушателю насладиться неожиданно красивой, несмотря на кажущуюся простоту, композицией – чувствовалась вкладывание музыкантшей в исполнение души. Через какое-то время узник прошлого аж поймал себя на фактическом выходе из душевного чулана – жестокий, холодный и беспросветный мрак отчаянья сменила светлая, плавная и спокойная как река грусть, подобная печали сына, провожающего в неизбежный последний путь давно ждавшую данного часа любимую мать. Ощущение если не надежды, то по крайней мере уверенности, что всё идет своим чередом.

С губ осознавшего ироничность ситуации и сравнения «потенциального дворянина» сорвался горький смешок, услышав коий Фаль немедленно вздрогнула и в тот же миг вернула верх балахона на привычное место. В общем, его раскрыли. А значит надо спешить – покуда не вернулась тьма внутренняя и внешняя:

— Простите, милостивая госпожа, но какова причина сокрытия вашей прелести от меня – принятого вами рыцаря? И в чем смысл повтора вами той же музыки?

— Привычка, — с явным дискомфортом передернула плечами дочь соверена. – Долго объяснять. Связано с моей в высшей степени изменчивой природой и насильно навязанным ей постоянством. Вот только я стремлюсь избежать чужих взглядов, а она напротив – нарочно жаждет показать свою ущемленность и ущербность всему миру, — классический «капюшонистый» взгляд и мягкое хмыканье, наводящее на мысль о скрытой улыбке. – Ну и конечно же не стоит забывать о постоянной проблеме перевертышей с самоидентификацией – тем паче в условиях, когда по-настоящему СВОЕЙ, натуральной, естественной формы нет вовсе в силу как минимум категорической неестественности.

Пауза.

— Касательно же второго вопроса всё куда проще, — откашлялась видимо ожидавшая некой реакции дама. – Подарившая маленькому девочкообразному слизню флейту фея с огромным мечом заодно научила его и этой мелодии – чтобы залечивать раненные души и успокаивать страдающие сердца.

— И как? – спустя пару мгновений поинтересовался рыцарь. – Помогает?

— Ответ лежит передо мной, — с легкой иронией отозвалась девушка, зачем-то касаясь его виска. – Какой же вас посетил образ?

Невинный вопрос неожиданно всколыхнул в парне прежде раздавленную унынием злобу. Или вернее пробуждение обеспечило очевидное как два и два осознание чтения его будто открытой книги:

— Смерть близкого, — рефлексы таки не подвели и намечавшегося рявк разбился о стиснувшиеся зубы. – Точнее того, кто по всем законам и уложениям должен был стать ближайшим мне живым существом. Вместо этого она меня возненавидела.

Реакция собеседницы оказалась непредсказуемой: капюшон опустился на плечи и бирюзовые зрачки самым пристальнейшим образом вгляделись в светящийся вызовом единственный свободный от бинтов глаз «потенциального дворянина». Наконец последовал удивленный комментарий:

— Вы с мистером Понтом и правда подозрительно схожи.

Никак не ожидавший сего былой школяр непонимающе поднял бровь. Небожительница не стала дожидаться формулирования запроса и возложила ладонь ему на лоб.

Вспышка острой, морозной боли – и дружный вздох сотен окружающих его со всех сторон существ.

Перешедший в отчаянный, бессильный стон осознающих совершенную беззащитность проигравших.

Никто не выступил вперед — причем отнюдь не только потому, что большинство присутствующих и на ногах-то стоят еле-еле. Они знают, что обречены. Их надежда мертва и лежит посреди зала, сжимая остывшими руками обломки клинка.

И вот все просто стоят, такие разные, сотни лет враждовавшие, на краткий миг объединенные и выставившие невиданную сим миром великую армию. Разгромленные и разбитые недоумки, утратившие буквально пару лет назад определявшую их чванливость и кровожадность лишь перед лицом смерти – но и в таком случае не сумевшие ее отвратить.

«Изумрудный» двинулся вперед, медленно и с трудом переставляя ставшие за годы непропорционально огромными тяжелыми ноги. Толпа безмолвно расступилась перед ним, дав беспрепятственно достичь украшенного резьбой каменного постамента, некогда служившего опорой пустого трона, а ныне ставшего постелью истинного Героя.

У ног его прелестная дева, давным-давно, в совсем другой жизни обменявшаяся с ним сердцами, с тех пор не отходившая от него ни на шаг и в итоге погубившая свое солнце – ей и только ей предназначался тот оборвавший всё удар.

Отважная, воинственная и страстная душа, как когда-то казалось переливающейся громаде, в одиночку и исключительно в силу собственной ущербной жажды этой убогой и тем не менее недостижимой «свободы» наполнившая их общую драгоценность желание бороться с «тираном». Единственная, имевшая силы встать между ними – и тогда и сейчас. Даже несмотря на готовые в любую секунду погаснуть крылья.

Лапа из тысяч жал поднялась над острой головой – дабы без малейшего вреда для нее отодвинуть преграду.

Последняя встреча. Кто мог бы предположить…

Вырвавшийся из сердца глыбы грустный смешок срезал пару антенн на голове девушки. Никто того и не заметил.

В тот, решивший судьбу всех миг, Злодей и сам не думал о подобной развязке, уже готовясь пасть под ударами защищавших дорогой им миропорядок глупцов – и находя малое утешение в мысли о таки пусть незавершенном и скорее всего скоротечном, но таки произведенном изменении, улучшении их общего дома.

А потому нет ничего удивительного, что в убийце нет ни капли некогда полнящего его гнева. Только режущая самую основу печаль и жуткое, кристально четкое осознание: более ничего не исправить.

Впереди только прах и тьма.

Ну почему он пошел против нас? Зачем? Ради чего?

Он видел, куда летят наши мечты. Чувствовал причины, побудившие меня избрать сей путь.

И тем не менее, Герой поднял против нас меч, достигнув при этом большего, нежели мы могли мечтать свершить за столетия. Однако сделал это «неправильно».

И произошла битва.

И проиграл мир.

По толпе прошло шевеление – видимо кто-то из охранявших последнюю твердыню смог-таки пробиться в цитадель. Такой героизм и только ради того, чтобы сообщить о приближающейся волне — более никем не контролируемой и в принципе не способной остановиться.

Нам было предначертано идти вместе.

Зал затопили панические крики. Матери прижали к груди детей, мужья – жен, послышались бесконечно опоздавшие признания в любви и мольба о прощении.

Изменить, выпрямить судьбу всех.

Близкая смерть подхлестнула не только романтиков и мучающихся былыми грехами. Десятки разных конечностей сжали сотни мечей, топоров, посохов – как ритуальных, так и вполне боевых.

Одолеть зло, свершить правду.

Они продолжают жить в страхе. Трясутся за свои шкуры, даже отлично осознавая полное их обесценивание.

Ничего уже не исправить

Вот только и это не вечно. Первый, слабый и едва ощутимый удар по хвосту, ставший сигналом для остальных. Камень трескается и ломается, не в силах более поддерживать бессмысленное существование.

В следующий раз.

Погибель заскрежетала совсем близко и возмездие гор готовится к свершению. А проигравшие наконец добрались до гаснущего сердца – и расступились перед вознесшей осколок верного боевого топора девой.

Следующий я.

— Собственно прекращение бытия на том плане с вашего позволения показывать не буду, — отняла ладонь ото лба Фаль. – Очень неприятное событие.

Бест потерянно заморгал.

— Его высочество помнит куда больше, чем хотел бы, — почти угадала девушка. – Впрочем, всё же рискну предположить, что ваш вызванный флейтой опыт…

— Как вы это сделали?! – выплюнул собравшийся с силами былой студент. – В смысле, рукой?

— Прошла начальную подготовку на Чувствующего – для обострения природных способностей, — пожала плечами небожительница, добавив затем с плохо скрываемым смущением. — Ну и в детстве еще переварила зрячий камень.

Неудобная пауза – оруженосец пытался представить себе процесс поглощения хрупкой девочкой немаленькой, мягко говоря, разноцветной глыбы.

— Конкретный же вариант контакта не принципиален, – прежним почти безэмоциональным, хотя всё же чуточку дружелюбным тоном произнесла дама. — Хотя конечно чем больше передается ощущений, тем лучше.

Молчание взломано, тема исчерпана, идем дальше:

— Что случилось? В смысле там, на лугу.

— Зеркальный двойник, подгоняемый зовом своей родительницы, вспылил и вступил в никому не нужный бой с первыми попавшимися аборигенами, — голосом преподавателя отозвалась дочь повелителя, демонстрируя небрежно набросанный широким (с завитушками) подчерком Ви отчет. – Данное решение являлось вдвойне неосмотрительным – помимо совершенной неготовности отряда к боевым действиям избранный вами мир показал себя весьма гибким и отзывчивым к переменам настроения. Несчастное пространство буквально перекрутило от ненависти копии. Когда же ей чудом удалось достать черноволосую…- печальное покачивание туда-сюда капюшоном. – В общем, Золотому Вору не оставалось ничего иного, кроме как расколоть орех и вызвать Червя – она уже предъявила нам счет за трату «семейной реликвии» и работу грузчиком. Плату потребовала Фаустом.

Тяжкий вздох. Тонкая ладонь исчезла под капюшоном.

— То есть… итог-то? Мы победили? – не дождался продолжения повествования рыцарь. – И о каком черве идет речь?

— Нет, ваша миссия закончилась сокрушительным провалом, гибелью руководителя и, вполне возможно, коллапсом последнего посещенного в процессе работы космоса, — дама встала и открыла один из ящиков стола. – Его высочество уже наверняка внес данный эпизод в свою квадрологию «неизбежные последствия однополых отношений». Название этой масти?

В обращенной к зрителю руке лежала богато украшенная карта с большим красным сердцем посередине.

— Черви? – после некоторого раздумья отозвался воин христов, уже чуя, куда оно всё идет.

— Именно. Как вы знаете, любовь есть результат случайного либо же спровоцированного контакта мыслящих созданий с экс…продуктами жизнедеятельности некой планарной сущности, проще и чаще всего определяемой под именем «Розовый Червь» и «Куколка». Дальнейшую логическую цепочку проследите сами, — инструмент для азартных игр вернулся к товаркам. – Кроме задач вроде заключения нужного брака или массового повышения рождаемости, сей внушительный монстр также используется…

— Пардон, пардон, пардон! – вскинул руку былой школяр. – Мне послышалось или вы правда сказали, будто…ИЗДЕЛИЯ какого-то ЧЕРВЯ производят ЛЮБОВЬ?

— Не послышалось, — без доли иронии отозвалась небожительница. – Их обычно называют «нюхой».

Рыцарь переспросил, получил тот же ответ и затем медленно кивнул – оно действительно многое объясняет.

– Кстати, в своем желудочном виде обсужденные продукты жизнедеятельности еще более химически активны. В общем-то поэтому данное существо не часто применяется в качестве транспорта. Вызывающий снижающую интеллект мощнейшую эйфорию и при этом разъедающий поврежденные ткани афродизиак – очень своеобразная вещь, — продолжила наследница властелина лекцию. – Собственно его и следует винить в том, что к моменту прибытия на базу от вашего глаза и вообще обожжённой части лица не осталось практически ничего.

Бест удивленно потер нисколько не саднящую закрытую бинтом половину лица. Хорошо хоть он успел наглядеться на понтовское жонглирование частями тела, а то иначе бы сейчас очень сильно огорчился. Ну или флейта до сих действует. Так или иначе, мир ждать не будет:

— Эммм…со мной ведь всё будет хорошо?

Девушка взяла со стола его медицинскую книжку — в своем стремлении к заполнению всеразличных форм дневная Фаль уступала разве только Нилессии – и, прочитав пару строк, ободряюще кивнула:

— Рекомендую также подать заявление на замену рук – несмотря на все наши усилия, ваша мускулатура оставляет желать много лучшего.

— И когда меня выпишут? – с надеждой на по возможности продолжительный отдых в голосе поинтересовался былой студент.

— К сожалению, прямо сейчас, — одеяло злодейски сорвали, над едва прикрытом телом произнесли пару заклинаний. Через пару минут ощущающий себя использованной подушечкой для игл парень шествовал по коридору бок о бок с дочерью соверена, на ходу застегивая нисколько не пострадавшую в целой серии концов света синюю кожанку.

— Владыка объявил общий сбор – все члены нашей организации в течение…- краткая заминка. Девушка достала из рукава и встряхнула свою временную каплю. -…уже где-то часа через три должны прийти в полную боевую готовность…-снова пауза. Тон сменился на слегка осуждающий. — За исключением Ви и Фауста – оно также включено в договор о возмещении истраченных в процессе работы личных ресурсов.

Непонятной природы вздох.

— Зачем? – решил блеснуть вновь появившимся любопытством рыцарь – в немалой степени в силу четкого осознания скорого возвращения в предыдущее состояние.

— Штурмовать, — с задержкой последовал естественно никак не могущий удовлетворить вопрошающего краткий ответ. – Выходим и добираемся группами по трое – дабы не привлекать внимания.

Тем не менее былой школяр пересилил себя и в ожидании продолжения героически молчал аж до самой оружейной, частично переключив внимание на громогласно и при этом поразительно сухо распоряжающуюся бегающими по центральной зале цифровыми Нилессии. Ну и подивившись на сидящего в сделанной из молний клетке рогоносца, коий с безмерно наглой рожей многозначительно поглаживал свежеобожженную щеку.

Когда же зрелища скрылись за каменными стенами в кои-то веки ощущающий себя собой юноша таки не стерпел и потребовал пояснений:

— Сделка с обменом костыля прошла несоответственно запланированному, — грустно крутя в руках останки разъеденных «любовью» наколенников отрешенно начала издалека небожительница. – Вместо долженствовавшей упокоить делегацию наших партнеров на обратном пути газовой подушки с последующим изъятием портального ключа произошло вмешательство третьей силы. Не самое маловероятное развитие событий — вторая сторона переговоров никогда не отличалась способностью к интригам и здоровым недоверием к окружению – вот только брошенный в момент атаки клич оказался весьма неожиданным. Настолько, что нападавшие достигли цели, пусть и ценой значительных потерь, главной из которых стала их анонимность. В результате имеет место совершенно непредсказуемый ситуационный союз с определенно сильно озаботившимся вероятностью возвращения владыки Дровосеком и его кликой, а также необходимость в незамедлительной акции возмездия.

— Однако…- спустя какое-то время на выдохе протянул переваривший информацию оруженосец, безропотно позволяя себя наряжать и снова дивясь чудовищной силе в буквальном смысле вертящей им дамы. – Действительно внезапно. Но причем тут «возвращение владыки»? Нашего повелителя раскрыли? И как в таком случае…

— Они кричали «за Понта» и «смерть предателям», — прервала цель взаимоисключающих умозаключений собеседница, засовывая куколку во вроде подходящие по размеру блестящие сабатоны. – Думаю не стоит объяснять, сколь своеобразную гамму чувств вызвали данные заявления в участниках сделки.

— Неужели лоялисты? – видать ботиночки не из железа – подобную легкость при такой толщине иначе можно разве только магией объяснить.

— Нет, не более чем такой же лейтенант-заговорщик, подходящий к тактической задаче устранения конкурентов за наследство с долей фантазии, — парня вновь приподняли, потрясли, сочли обувь чрезмерно шумной и однообразной, да еще и по-тихому шелушащейся и отставили ее в сторону с произнесенной вслух заметкой о предстоящей ей переработке в маракасы. – Доза легитимности, элемент неожиданности. Головастик и прежде демонстрировал заметную даже на общем фоне служащих высшего звена способность к неортодоксальным ходам – хотя конечно стратегически решение банально и чрезмерно рискованно.

— Головастик? – аккуратно подтянул слегка приспустившиеся штаны едва не засовываемый за пазуху рыцарь.

— Оперативный псевдоним, — всё также ровно и спокойно отозвалась крылатая. — Некогда куратор внешнесигильских сношений. Обитает в шагающем городе на Внешних Землях – собственно ныне уничтоженный Особняк есть во многом результат его деятельности, — наплечники из красной кости неожиданно пришлись точно по размеру. – Так или иначе, данной акцией он себя похоронил. Ибо мало того, что заявил о себе как об активном игроке и выдал через пленного свое местоположение, так еще и позволил разобраться с собой без привлечения внимания к нам – уже в конце недели все попрошайки в Улье будут судачить о том, сколь опасно перебегать дорогу Дровосеку.

Более подходящий ночной версии мрачный смешок, мигом вызывающий ассоциацию с покрытым черным бархатом колокольчиком:

— Мы свершим справедливость – и получим его базу.

-
— ….!...?! Видела же, что свои! – совершенно непрофессионально взвыл схватившийся за пострадавшую часть тела бандит.

— А то! – гордо отозвалась Фаль, новым ударом отправляя беднягу в короткий полет.

— Спокойно господа, спокойно! – резко встал между ними и схватившимися за ножи встречающими знакомый ворюга. Секундная заминка на пересчет. – А где же третий?

— Съела! – девушка показательно облизала губы и стряхнула с воротника каплю крови.

Внучек Ви впал в ступор, а его коллеги меж тем таки достали различные инструменты для причинения смерти и потихоньку начали растекаться вокруг понтовских слуг.

— По пути напала тварь, — чисто из желания побыстрее закончить сухо выдал Бест. – Оттяпало у него пол-тела. Не жилец, — кивок на радостно улыбающуюся смертникам «ангелицу». – Лично перегрызла горло.

— Орр-ригинально, — протянул руководитель, жестом призывая подчиненных к порядку. – К делу: вы сильно задержались. Брифинг в самом разгаре.

Призывное движение ладонью – и крайне неразумный разворот к даме спиной, коим та для разнообразия не воспользовалась, вместо того принимаясь вслед за недо-эльфом карабкаться по обработанным в виде довольно острых и неудобных ступеней чешуек.

Где-то на середине подъема «поселение» опять наступило на раненую ногу и качнулось в бок, едва не отправив половину отряда за борт. В остальном путь до размещающейся в носовой пазухе ставки прошел спокойно – возбужденный по самое не могу девлол вместо избиений соратников при каждом шаге радостно втыкал в пол клинки, орошая затем окружающих капельками крови несчастной каракатицы.

В общем, опоздали они конкретно, о каковом обстоятельстве дочурке поспешил сообщить явно стоящий в паре шагов от нервного срыва козлотавр, на что немедленно получил в морду струю городской внутренней жидкости. В начавшуюся перепалку немедленно влез скрипучий модрон с поучениями о сострадании всякому живому существу и необходимости покорности поставленным свыше, естественным образом переведя беседу на новый эмоциональный уровень…

— Сильно болит?! – вдруг тронул безучастного рыцаря за руку шедший с другой группой Ожд.

Былой школяр машинально коснулся бинта на лице и без малейшей нотки доброжелательности отозвался:

— Да. Очень.

— Ну так давай обработаю, — помахал у него перед носом алым флакончиком мечник. – В любом случае лишний – двадцать третьего-то потеряли.

Находящийся в уже почти привычном царстве личного мрака «потенциальный дворянин» не отозвался, однако планарный прыгун проявил неожиданную настойчивость и силой утянул слабо реагирующего парня к выходу, уже без спроса сняв повязки и обильно обмазав поврежденную часть лица целебной жижей. Ну и конечно же не преминув посочувствовать и посокрушаться о потерянном заодно с немалым куском кожи глазе. Колючий паралич быстро сменился приятной прохладой и мир внезапно стал выглядеть чуть менее враждебным.

— Вот и полегчало, — улыбнулся страж, каким-то седьмым чувством ощутив едва заметное изменение настроения пациента. — Может расскажешь, чего уж третий день как с плана Грязи ходишь?

М-да, с тактичностью у ребенка Улья отношения определенно сложные и запутанные. Ответа вопрошавший, разумеется, не дождался, предпочтя сменить тему:

— Клевая зверушка, правда ведь? – двурукий сел на край ноздри и свесил ноги. – Говорят не только ходит, но и молоко дает. Да и в случае чего даже от дракона защитить сможет.

То есть местные жители несчастную многоножку не только как сыр издырявили, но еще и соки из нее пьют, готовясь при этом подставить бедную жертву безжалостнейших паразитов под когти и пламя их врагов.

К счастью, дальнейшее копание в мерзостности носителей разума прервали призывом к оружию. Дровосек, будучи полноценным паладином во всех смыслах сего слова, со своими частями (превосходящими «войско» бывшего босса раз этак в шесть) отправился к парадному входу – трахеям – в то время как несомненно более практичный Понт предпочел воспользоваться прорубленными прямо под спинными шипами ходами для грузов. Вроде бы отличный классический план, вот только, увы, не учитывающий определенные и казалось бы довольно очевидные особенности поля боя, кои не замедлили проявиться при следующем же градотрясении.

Властелин, в силу объективных причин не только запертый в бариауровом теле, но еще и не могущий сколь-либо заметно использовать магию тени, банально не удержался на и без того теоретически непреодолимых для козлотавра ступенях и отправился в недолгий красочный и шумный полет, завершившийся в одной из явно не заброшенных пор каракатицы. Здравствуйте, разносящиеся по всей ходячей крепости панические крики.

— Ой, папочка, — с фальшивым до зубной боли осуждением прошипела Фаль, наклоняясь и оскаливаясь в кровожадной усмешке. – Теперь нам придётся не просто тайком пройти мимо стражи и под шумок зарезать главнюка, а прорываться с реальным боем и большой кровью. Вы! – меч очертил как назло шедшего последним Беста с так и не отвязавшимся от него Ождом. – Передайте лошадке: мы мол пошли дальше, — дама на самом деле выпрямилась и сделала шаг.

В пустоту.

Спустя полминуты зыбкий полумрак озарился будто бы спустившейся с небес звездой.

— И пусть не волнуется, — звонко воскликнула расправившая крылья ангелица. – По крайней мере собственно жужелицу в живых оставлю. Обещаю.

Стремительно удаляющийся от них вместе с источником переливчатый смех.

Пару минут оставшиеся вдвоем посреди целого поселения неведомых врагов прислужники великого бандита стояли недвижно – Ожд всё никак не мог отмереть и закрыть рот. Когда же шок наконец прошел, наступила вторая фаза: чудовищный словесный понос стиля «ах ты ж … … … … красива-то!». Хотя казалось бы не первый раз лицезрел «истинный вид» совереновой дочери.

В общем, рыцарю пришлось проявлять в этот момент ненавистную его существу инициативу и аж тянуть безголового пленника любви выполнять поставленную задачу, едва при этом не сверзившись с карниза.

Итак, конь умудрился залететь ни много ни мало, а на свалку – во всяком случае именно эту ассоциацию вызвали в Бесте туго набитые всяким хламом мешки и жестяные цилиндры, в изобилии валяющиеся вдоль стен небольшой пещерки. В центре же ее, прямо на покрывающем пол толстом слое нечистот, недвижно сидел конь.

Да: конь. По факту стоившая ему преобразования более-менее тихого убийства в бойню маскировка спала – то ли по собственному его желанию, то ли вследствие потери заколочки. Скорее первое, потому как в ином случае владыка из одной жадности бы уж перелопатил носом весь окрестный мусор.

— Мистер Понт? – несмело проговорил меченосец, яростно оттирая броню от гнилых овощей. Ноль внимания. – С вами всё в порядке?

Снова полное игнорирование. И сколь омерзительной в сей час не выглядела бы рыцарю даже собственная жизнь, а какая-то струна у него в душе вдруг напряглась – и мягко намекнула глянуть на тень под приподнятым хвостом.

Тонкая, извивающаяся, чуть ли не гремящая и изломанная до состояния одних сплошных углов. Рука сама собой потянулась остановить с чего-то ставшего подозрительно исполнительным напарника.

Опоздал: ладонь уроженца Улья коснулась скособоченной и торчащей из спины горбом сумки – и горящий жаждой убийства взгляд неуловимо быстро извернувшегося ангела смерти вперился в обмершего подчиненного. Секундная борьба, узнавание…

Долженствовавший бы стереть бедолагу с лица планов силовой поток протаранил запертую дверь, оставив от нее, а заодно и от стены одну громадную дыру. Жук содрогнулся и жалобно замычал.

— В-ва-ш-ша…- попытался выразить некую мысль видимо не успевший должным образом испугаться прыгун.

— Выбросили, — леденящим тоном вкрадчиво произнес жеребец, вставая и разворачиваясь к собеседникам. На сложенной колыбелькой ноге четко виднелся некий грязный сверток.– Просто выбросили. Бессмысленно. Бесцельно. Бесполезно.

Веки монстра медленно прикрылись, будто он готовился отойти ко сну, а когда открылись вновь, то в глазах не осталось и следа от горящего в них сущее мгновение назад темного пламени. Раздавшийся же после этого голос спокойствием мог соперничать с принадлежащим мертвецу:

— Ненавижу людей.

Ударившая в противоположную от слушателей сторону и сметающая всё на своем пути волна мрака повлекла породившего ее за собой. Опять резко оставшиеся одни представители ненавидимого рода переглянулись. Ожд сглотнул и рванулся к оставленному повелителем объекту. Раздался удивленный вздох.

Ни о чем не просивший и ничем не интересующийся же ученик монахов безотносительно был подвергнут лицезрению протянутого ему мертвого младенца. С кляпом во рту и по-видимому с рождения не менявшимися пеленками.

В принципе, Бест даже обрадовался наконец-то свалившимся на них из бокового прохода стражникам – кучке на вид вполне нормальных людей с короткими копьями и мечами – потому как они счастливо спасли бывшего студента от явно намеревавшегося начать причитания коллеги. Их удивление при виде мягко говоря расширившегося прохода дало вторженцам драгоценные мгновения на проскальзывание вслед за властелином – только полные паладины стали бы вдвоем противостоять целому отряду пусть и не выглядящего чересчур грозно противника.

Дикая пробежка под азартные вопли и лязг преследователей продолжалась считанные минуты – четкий след всепожирающей тьмы привел их в широкую залу, чей потолок терялся в зеленоватых миазмах, а стены усеяны окошками. Бежать стало резко некуда: прямо перед ними в прямом смысле слова рвал и метал превратившийся в сгусток тьмы конь.

Поэтому вырвавшийся впереди всех член патруля со всего размаху напоролся на выставленный из-за угла травяной меч, а прыгун один взмахом сабли снес бедолаге голову. Последовавшее за тем «веселье» определенно не удостоилось бы описания ни в одном и самом захудалом рыцарском романе – они обыденнейшим и грязнейшим образом рубились.

Боевые крики, одним росчерком удлиняющейся зеленой пластины превращающиеся в удивленные захлебывающиеся стоны. Попадающие в захват и ломающиеся в облаке щепок копья. Летящие из-за спины кровавые ошметки. Брызгающая в лицо горячая кровь. Одна за другой уходящие в метафорический песок бессмысленные жизни и легкая доля удовлетворения от осознания полезности пройденных изуверских тренировок. Впрочем, куда более вероятен иной вариант – перед ними обычные отбросы, а основные силы направлены к парадному входу или в данный момент превращаются в кашу ангелом…

Мир вдруг исчез.

Израненный щитоносец напротив, стены, вот-вот готовая свалиться лампа, трупы.

Вопли, скрежет доспехов, чавканье поврежденной мраком плоти жужелицы под ногами.

Запахи…тоже пропали. Вернее размылись и выдвинули вперед один. Терпкий, кричащий, почти режущий. Одновременно пугающий до дрожи и притягивающий с силой десятков колесниц.

Горячие, скользкие объятия. Мягкое и электризующее прикосновение к уху.

Игривый шепот:

— Ты всё делаешь неправильно.

Ослепительная вспышка, перешедшая в кровавую муть – и Фаль распахнула крылья.

Юноша яростно заморгал, одновременно пытаясь сохранить какую-никакую боеспособность и справиться с поразившим его чудовищным головокружением и рвотой. Спокойно прийти в себя ему естественно не дали:

— Иди, — державший Беста захват распахнулся, однако падения не случилась – те же руки схватили ученика за ладонь и потянули за собой. – И смотри.

Будто удар мешком с песком по затылку, вселенная вернулась в поле зрения – совсем другой.

ЖИЗНЬ. Бурлящая, светящаяся, переливающаяся, великолепная, ненавидимая и желанная, ныне окружала оруженосца, куда не падал взгляд. Большая и размазанная, а также маленькая, сгущенная и шевелящаяся.

ЖЕРТВА. Слабая и беззащитная, едва прикрытая жалкими кусками металла и кожи, отмахивающаяся обломанным древком и источающая сладчайший аромат ужаса — и восхищения.

Смех синхронно вырвался из груди ведомого и ведущего. Радостный и наполненный предвкушением, прекрасный и самоценный уже сам по себе и тем не менее лишь предваряющий подлинное сокровище.

ВЛАСТЬ. Сверкающее золото на лезвии меча, поднимающееся в мнимой медлительности и опускающееся в неподдельной стремительности.

КРОВЬ. Рубиновая жидкость, несущая в себе самую сущность эти жалких тараканов, рожденных чтобы умереть на острие моего меча.

Окрасившийся в радугу боли клочок вселенной поднялся в воздух, будучи зацеплен за челюсть. Конечности уже отказали мозгу в повиновении, но сознание не успело покинуть хрупкую оболочку и кричит в отчаянной жажде жить. Мечты и надежды, сокровеннейшие воспоминания и случайно брошенные фразы, мысли и чувства…последний штрих.

СМЕРТЬ. Кричащая в агонии душа вылетела из раскроенного зеленой полосой черепа, чьи внутренности дождем пролились на не по своей воле опустившего руку рыцаря.

СЧАСТЬЕ. Кипучее, страстное и непреодолимое. Сладость контроля. Полнота подчинения. Неисправимость решения и невозвратность свершенного. Свобода менять мир и не отказываться от бытия собой.

Бест чуть не потерял сознание от захлестывающих волн экстаза.

Холодное, самую чуточку отрезвляющее прикосновение.

Сверкающие, полные звезд колодцы.

И раздающийся прямо в голове глас Божий:

— Мы только начали…

-
— Кхэ-кхэ! – громко прокашлялся владыка.

Это стало сигналом – пара немедленно распалась, причем если кавалер просто ошарашенно сел на неожиданно твердый и холодный пол, то дама начала немедленно с кожей ощутимым негодованием тереть раскрасневшиеся губы. Впрочем, с носящим на себе следы двойного поцелуя копытом его высочество поступил почти также – а именно со скептическим видом обтер об извазюканную в чем попало одежду, заметив дочурке:

— Вот и выгуливай тебя, — успевшие насытиться насилием глаза обернулись к второму участнику неведомо сколько продлившегося кровавого порхания. – А Васе вновь напоминаю о необходимости поостеречься – в иной раз у меня вряд ли получится вас спасти, а на второй хрен даже у гомосов веры не хватит. Да и вообще: вы очевидно ей не пара.

Юноша на всякий случай кивнул: голова определенно не готова воспринимать какую-либо информацию, будучи целиком заполнена прибывающими ныне с совершенно непотребной скоростью слегка запоздавшими новыми впечатлениями.

Тут несчастного вырвало – до сознания «оперативно» дошли более не казавшиеся прекрасными и желанными картинки, заодно с докладом языка о прошедшем через ротовую полость немалом количестве никак не подлежащих к распитию чужих внутренних жидкостей. Девушка на другой стороне коня презрительно фыркнула и показательно облизала пальцы – немедленно получив по ним хвостом:

— Всякую-то дрянь тянешь, — отрешенно прокомментировал Понт, оглядываясь. – Мы вообще где?

— У ног единственного истинного Оракула! – самую чуточку хрипловато и несоразмеримо пафосно ответствовал полумрак за гранью мистического освещенного пространства вокруг них. – Того, кого способны найти лишь не искавшие.

— Популярная в узких кругах защита, — без тени испуга отозвался конь, разворачиваясь в сторону говорившего. – Разве только нормальных клиентов с такой системой не заимеешь.

Смахивающий на многоуровневый торт хозяин не отреагировал на властелинов комментарий, вместо того ткнул конечностью в сторону утирающего губы рыцаря:

— Ты умрешь, — от ультимативности содрогнулась сама земля. – Тебя унизят, растопчут, обесчестят, выпьют до дна и лишат всего, после чего отдадут тьме, дабы в конце когти разорвали твою плоть, — окорочкообразная кисть плавно перенаправилась на Фаль. – Ее когти.

Отец и дочь переглянулись.

— Ну…в целом само собой разумеющееся, — вынес вердикт ангел смерти. – Он как-никак контракт на прохождение военной службы в нашей организации подписал — собственно всё ж по пунктам, разве только личное участие моего страшилища обычно не подразумевается. Так-то бюрократы отлично справляются.

— Ты исчезнешь, — не меняя тона и не отодвигая лапки продолжил Оракул. – Тебя используют, изменят, твоими же руками продадут и убьют самое драгоценное и недрогнувшим лезвием отправят в окаймленную пламенем бездну, — указующий перст с той же скоростью переместился на жеребца. – Его лезвием.

— И снова банальности, — возвел очи горе великий бандит под аккомпанемент согласного хмыканья наследницы. – Подозреваю, перед нами какая-то система защиты последней надежды – карманный план с долженствующей всех нас перессорить говорящей головой. Внезапный плюс вашего бестолкового романтическо-кровавого порхания – если бы сюда забрался сразу отряд, тем паче сводный, может чего полезного и вышло. Хотя конечно в любом случае довольно бесполезная…

— Ты будешь уничтожен, — столь же убедительно прервал оратора абориген. – Твои надежды разрушатся, дело обратится во прах, дом не устоит, а душа почернеет и исчезнет в море теней, — Вторая конечность поднялась и заодно с товаркой разошлась по понятным целям. – Они предадут тебя, вырвут сердце и оставят в одиночестве идти к смерти.

— Точно в соответствии с прогнозом, — со снисходительным видом кивнул людоед. – Чем на десерт поделишься, неваляшечка? Заявишь, будто я говорящая лошадь? Или вообще костюм – а внутри сидит гомос?

— Нет! – вроде бы с ноткой мстительности возгласил собеседник. Театральная пауза – и голос, способный принудить и Небеса упасть на землю. – Ты на самом деле не существуешь. Все твои достижения – иллюзия, борьба – бессмысленна, а страдания – потеха. Ты персонаж сказки. Сказки для семицветиков.

Несмотря на всю абсурдность заявления, наверняка неестественная убедительность Понта таки проняла – собиравшаяся соскользнуть с языка презрительная ремарка застряла в горле и могучий победитель демонов отшатнулся от хозяина сих мест как от зачумленного. Несколько минут потрясенного молчания. И пышущее огнем и серой скрежетание:

— Нет, ну ЯСЕН ХРЕН! Всегда это подозревал: ну кому, кроме семицветиков – этих в край уже повернутых на своих лошадях зоофилах – может понравиться подобная кровожадная хрень с каннибализмом и поучениями? Извращенцы, — насыщенный лютой злобой зубовный скрежет. — Скажи-ка: а автор часом сам-то не семицветик?

Ответа не последовало.

— Молчишь, …?! – вполне материальное изрыгание пламени пришлось бы к месту. – Боишься, …?! За шкуру трясешься, … … …?!

— Кхэ-кхэ! – возмутилась аж Фаль.

— А чего такого? – опасно ласковым тоном поинтересовался монстр, едва ли не распиная дочь горящим взглядом. – То ж рассказчик в меня эти слова вкладывает – стал быть сам про себя так и думает. И понелюбов иначе как … видать не величает. И вообще давайте наконец устроим нормальную оргию – без разврата об успехе среди этих … и мечтать не стоит. А то ведь если не интересны будем, то наш возлюбленный БОГ и ЦАРЬ, — копыто поднялось к отсутствующему небу. – Разочаруется, забросит – и всё, кирдык родной вселенной, так и останемся в вечности стоять с недоговоренными диалогами, — яростный удар обоими ногами в пол. – Ну и сволочь же…

— А вдруг он нам на самом деле добра желает? – неожиданно выдал Бест, разом затем рухнув в очень-очень нехорошие подозрения.

Тем не менее, слово не воробей – и казалось бы перешедший в мрачную стадию расстройства властелин снова возгорелся:

— ДОБРА!? – откликнулось троекратное эхо. – МНЕ!? ДОЛБАННОМУ ЗОМБИ ИЗ ЧУЖИХ ОРГАНОВ!? ХОДЯЧЕЙ КОЛЛЕКЦИИ ШРАМОВ!? ВЕЧНОЙ СИДЕЛКЕ ПРОКЛЯТЫХ ПРЕДАТЕЛЕЙ!? — тяжеленая туша сделала достойный кошки рывок, с одного прыжка погребя не успевшего и с места сдвинуться человека под собой. – ПОСМОТРИ НА МЕНЯ!!!

Обсидиановая маска пса сдернута, вместе с тряпичной основой и кусочком зацепившейся за крючок кожи.

На оглохшего юношу смотрел Знак.

Тот самый.

Страдание.

Верхнее лезвие образовала разрезанная бровь и раздувшаяся, пульсирующая над ней вена. Второе – выставленная в гневе вперед нижняя челюсть. Одним отверстием был подергивающаяся деформированная глазница, другим – выжженный уголок рта. Ожоги, будто кто-то наискось выводил по лицу факелом букву «О», и довершающие общую картину перекошенные следы лезвий, зубов, когтей и Бог знает чего еще…

Полнящееся ужасом мгновение длилось и длилось и длилось…пока, полвечности спустя, символ мучения не растаял столь же неожиданно, сколь и появился.

Отмерший парень мигнул – и уже не увидел ничего, кроме лица своего спасителя, разгладившегося из гневной гримасы в печальную мину.

— Страх и отвращение, — с грустной обреченностью произнес владыка, поднимая с пола и вновь возлагая на привычное место свою защиту от мира – и спасения мира от себя. – И спустя столько жизней – они всё те же.

Земной пони аккуратно сполз с подчиненного и отвернулся к Оракулу. Немного постоял в тишине.

— У этой сказки не может быть счастливого конца. Во всяком случае, для меня, — невеселое фырканье. – Если конечно наш Создатель не пойдет против логики повествования, сделав какой-нибудь финт ушами. Например, я внезапно проснусь в оригинальном мире ничуть не казненный, в отличном здравии плюс с какой от начала мне предназначенной несчастному скитальцу прекрасной дамой под боком, — нехорошее ржание. – Ну а поскольку подобной безусловно неинтересной читателю ерунды никак не предвидится, предлагаю продолжить наши попытки попасть в струю семицветиковых предпочтений. Так чего там насчет оргии – исключительно ради спасения мира, разумеется?

Слушателей обвели полубезумным взглядом.

— А вы ведь правы, — вероятно отвечая неким голосам у себя в голове продолжил мистер Понт. – Кому из наших без всякого сомнения искушенных зрителей на самом деле может показаться прельстивой подобная банальность? Всего трое! Хотя конечно невинность, преобладание сильного пола, пони, человек и перевертыш – вообще кстати отменные твари для любовных сцен, для того видимо и завезли — да в качестве вишенки щупальца… — задумчивое почесывание носа ранее продемонстрированной теневой плетью и совсем-совсем нехорошее хихиканье. – Приличный такой джентельменский набор, определенно соответствующий чаяньям общества…вот только какого понелюба в теперешние времена удивишь и без того всё заполонившим простецким сваливанием и развратом?! К тому же, если сия история до сих пор на плаву, значит народу нравится происходящее – а на чем строится сия сказка?

Вопрос повис в воздухе.

— Правильно, — похвалил спустя некоторое время пространство стремительно едущий куда-то далеко великий бандит. – На малоосмысленном насилии, мучениях, пафосе, превозмогании и глубокой морали. Следовательно, нам совершенно необходимо кого-нибудь замочить…

Окончательно опустившийся в свою маниакальную ипостась людоед неспешно поднял ногу и наставил ее на рыцаря:

— Эники, — на Фаль, — бенеки, — на себя, — ели, — на тушу позади, — вареники.

Радостное клопанье – аплодисменты в собственном исполнении.

 — Поздравляю: ни много ни мало, а сам творец вселенной избрал тебя на роль искупительной жертвы, — уже в прыжке пафосно провозгласил великий бандит, вонзая по достижении цели лезвия в жирные телеса. – Оргию устроим прямо на твоем содрогающемся и истекающем кровью каркасе – публика подобное точно оценит – а как забьем окончательно, его вседозволенность авось и выпустит отсюда, да и по сюжету дальше продвинет…

Дальше сумасшедший монолог услышать возможным не представлялось – голос перекрыло отвратительное чавканье и визг козла отпущения. Впрочем, один только периодически прорывающийся хохот на голых инстинктах заставил парня начать насколько возможно незаметное и быстрое отползание прочь от спятившего сюзерена. Где-то перед самой теоретической стеной – кожей еще не прочувствованно, но ощутимой чем-то безмерно более глубоким – он внезапно столкнулся с Фаль.

И произошло удивительное, противоречащее всему опыту, ожиданиям и здравому смыслу – демоница, одним крылом разрезающая камень и ломающая шеи пальцами, вцепилась в ладонь ни на что ни годного оруженосца, будто нащупавший спасительную веревку утопающий, прильнув затем к нему всем дрожащим как осиновый лист телом.

Чего может испугаться прожившая с совереном всю жизнь дочь, хранимая им пуще всех сокровищ? Или именно в силу своих познаний и невероятной чувствительности она и погрузилась нынче в пучины ужаса? Сами собой напрашиваются очень нехорошие выводы.

Тем временем свободная рука не стала дожидаться окончания размышлений и вполне самостоятельно, по чистому наитию, прижала могущего убить рыцаря едва ли не взглядом представителя высшей расы к хилой груди и закрыла ее от собственного отца плечом. Глаз же, до того не способный отойти от разворачивающегося перед ними кровавого зрелища, ныне оказался захвачен сиянием, исходящим от скрывшегося в его невольном объятии ангела…

А потом служившая им опорой незримая стена без предупреждения исчезла и ученик монахов внезапно обнаружил себя ЛЕЖАЩИМ на наследнице соверена и чуть ли не касающимся ее носа своим. Оное обстоятельство на несколько секунд лишило бедолагу самой возможности двигаться, дабы в последующее за ними мгновение каленой пружиной выстрелить им вверх. Последовавшую с бешеной скоростью волну извинений даму приняла благосклонно, хотя конечно протянутая в ожидании помощи ладонь слегка намекала мучающемуся полнейшим сумбуром в голове былому студенту на потребность в более вещественном покаянии.

Так или иначе ситуация достаточно быстро и счастливо разрешилась. Чуточку пришедший в себя юноша смог оглядеться и убедиться в их возвращении во вполне материальные и «естественные» недра несчастной каракатицы.

Они стоят на некоем возвышении далеко над полем боя, в дальнем от главного входа конце залы. Битва близка к завершению: стройные тонкие ряды белоснежных рыцарей уже добивали разбросанные по углам и лишившиеся всякого строя разномастные банды защитников – или же конвоировали пленных. Повсюду валялись тела, кое-где горели скромных размеров постройки, а стены там и сям кровоточили из разной внушительности ран.

— ЭТО НИЧЕГО НЕ ДОКАЗЫВАЕТ! – Бест подскочил на месте и в прыжке развернулся к источнику вопля.

Повелитель стоял перед здоровенной дверью весь взмыленный и с кинжалами наголо, грозя потолку копытом:

— СЛЫШИШЬ ТЫ, …!? НИЧЕГОШЕНЬКИ! У меня вообще в хозяевах есть шар – хрен знает какой силищи разумный артефакт, правящий целыми измерениями! … семицветиков! Вы все …!

— Кхэ-кхэ! – брошенный девушкой нож, случайно обнаруженный застрявшим у нее в одеянии, звонко ударился о маску. – Папочка, хватит тут стриптиз устраивать – оденься уж!

Многозначительный кивок в сторону зычно командующего внизу войсками Дровосека.

Земной пони некоторое время бессмысленно лупал на нее глазами, после чего чертыхнулся, дал себе пощечину и преобразился — в чрезмерно чистого для произошедшего побоища, но безмерно более подходящего ситуации козлотавра.

Оставшееся до подхода «союзников» ускользающее количество минут группа провела за успокоением нервов и привидением себя в порядок – в итоге оракульная защита показала себя не столь уж и бесполезной. Прибывший же к ним в сопровождении будто вышедшей из родного кабинета после целого дня создания инструкций Нилессии модрон немедленно вынес им благодарность за проявленную вежливость и крайнее неодобрение провалом тихой версии плана – одним и тем же тоном и без малейшего повышения голоса.

Захват собственно «Головастика» прошел без сучка и задоринки: внучек рыжей эльфийки успешно разрядил все установленные на воротах ловушки, прошедшие впереди благородные воители почти без повреждений приняли на себя все задверные проклятия, а металлическая натура Дровосека легко перенесла десяток арбалетных болтов, выпущенных хозяином крепости – зело большеголового и широкоглазого серокожего гуманойда – и последними приближенными. Отчаянные попытки аборигенов сбежать через потайные ходы разумеется провалились – не зря владыка приберег Фиса напоследок, пусть вид используемого им в качестве барьера пространственного купола с розовыми клапанами и наводил на кое-какие не вполне приличные ассоциации.

Финальным аккордом стало превращение источника проблем в ужа, кое свершение обеспечили хранимые прямо тут трансмутационные зелья, ранее использовавшимся для некой «исключительно ценной контрабанды».

Ходячий город, пусть израненный и очень сильно недовольный, взят.

Хотя конечно обнаружившаяся на спинке трона вырезанная надпись «сам ты …!», мягко говоря, не поспособствовала понтову душевному равновесию.

-
— Красиво горят, — оценил «прощальную пользу» сотен погибших так и не поименованный ворюга, нарушив тем самым подзатянувшееся молчание.

— Соответствует истине, — покрутил шарнирами стальной паладин, всем корпусом разворачиваясь обратно к полулежащему на бугристой лапе бариауру. – Напоминание: сделка нуждается в завершении. Сформулировано ли решение?

— Пфе…решение, — сдул фальшивую челку великий бандит, лениво теребя застежку кожанки. – Разве способен персонаж чего-либо решать? Всё уже решено до нас.

Огромные глаза модрона стали еще шире и провернулись вокруг своей оси:

— Связи не найдено. Повторяю запрос на предоставление сведений.

— Да согласен я, согласен – при условии, что открывать ларчик будем вместе, — частично козел потянулся. — Ну и прочий союз. Наследничков и правда больно много, а с тобой по крайней мере есть шанс договориться – даже в сказочном мире волей-неволей выживать приходится. В знак доверия…

По мановению кулака завернутый в знамя с жвалами костыль перекочевал из рук Дита к одному из рыцарей.

— И валите давайте отсюда, — отнюдь не вежливая отмашка. – Кто б знал до чего на ваши рожи смотреть обрыдло.

Н-да, с таким отношением симпатии к ним явно не прибавится.

— Потери? – не утруждая себя по крайней мере поворотом головы, поинтересовался жеребец у начальника стражи, едва только братья по оружию взошли по исполинской ноге.

— Четверо безвозвратных. Один восстановимый, — откликнулась сидящая в позе лотоса тифлина, по какой-то наверняка нездоровой причине особенно прелестная в свете горящих трупов.

— Неизбежно несмотря на любые доспехи и оружие, — печально кивнул Понт. – Оккупация?

— В процессе, — лаконично отозвалась дама, резко схватив легшую ей на колено ладонь.

Сухой треск. Рогоносец вскочил на ноги, по чем зря матерясь и обещая изнасиловать всё вокруг, включая камни, за каковое нарушение общественного порядка получил ментальных плетей и от коня.

Вновь наступила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием костра и периодическим титаническим шебаршением «жужелицы», внезапно обретшей через немалые муки новых паразитов. Причем возможно данное обстоятельство является изменением к лучшему: всё же теперь ею прямо управляет не лишенный милосердия друид, успевший приказать не только дать бедняжке передохнуть, но и бросить все силы на залечивание ран, заодно дав указание ближайшую арендную плату с торговцев и ремесленников пускать на наращивание панциря с дальней целью перебазировать основные помещения на максимально приемлемое расстояние от внутренних органов и нервов гиганта.

Таким образом, по крайней мере одной душе сегодняшнее побоище пошло на пользу.

Блуждающий по окрестностям глаз натолкнулся на мирно спящую под плащом (а также целым морем невидимых ограждений и щитов) небожительницу. Тело не преминуло напомнить о произошедших между ними сегодня событиях, кои еще не обрели своей подлинной трактовки и оценки, однако без всякого сомнения твердо встали на полку наиболее запоминающихся. Даже внутренний мрак от предательства собственных родителей, вернее крайней ошибочности собственных представлений о них и построенных на том песчаных замков, отступил перед сиянием неизменно преподносящего новые невероятные сюрпризы мира и дал несчастному «потенциальному дворянину» шанс банально порадоваться жизни.

Тьма наверняка вернется. Но не сегодня. А пока выпьем чего там уж полчаса предлагает лишь слегка подраненный в драке Ожд.

Гадость.

— И что же дальше? – дабы в первую очередь незаметно для друга слить угощение на землю поинтересовался парень у спасителя.

— То же, что и всегда, — после некоторого раздумья хмыкнул козлотавр. – Будем пытаться захватить мир, естественно. Тем не менее, не стоит недооценивать нынешние события: благодаря благородству нашего металлического друга, не выдвинувшего претензий на оттяпанную территорию, моя маленькая организация резко скакнула из грязи в князи. Этакая жилплощадь на дороге не валяется, — козлотавр ласково погладил используемую в качестве подушки ножищу валяющейся на дороге многоножки. Та неожиданно ответила довольным гулом – видимо в жесте друида имелось не только физическое воздействие. – Ух ты лапочка моя, настрадавшаяся…

Ходячая гора чутка накренилась, не иначе как от переизбытка нежности.

— И хотя фактическое истребление персонала никак нельзя назвать желательным исходом, — кивок на дочурку, — оно тем не менее избавило нас от необходимости вылавливать оппозицию — да и контролировать уменьшевшееся население куда легче. В общем, товарищи, спешу поздравить всех с сокрушительной победой – кусочек былого величия возвращен законному владельцу и путь к остальным элементам властной мозаики обещает стать пусть не на много, но всё же менее тернистым, — ностальгическое посвистывание и хлопок в ладоши. – По возвращении из добычи всем участвовавшим выдам премию. Ну и поем, причем не только шоколадку.

Смачный шлепок по лежащему под рукой мешку:

– Так и так ведь выполнять обещание придется. Думаю, скушать у него мозг – не зря ж столько лет отращивал – а на кошелек пущу кожу с седалища – сноса аксессуару не будет, — довольное цыканье зубом. — Бедный Головастик в этом смысле самый приятный: сейчас уже ужасаюсь, каким макаром придется мастерить чего полезное из Кубика или грызть внутренности нашего упорядоченного шарнирного знакомого.

Предвкушающий смех от опять потихоньку подкатывающегося к леди Элисон Дита – некоторые существа банально не способны жить без боли. Жиденькое подхалимское хихиканье сидящего в неосмотрительной близости от Фаль Ожда. Непонятные возбужденные звуки от в прямом смысле скачущего к ним на всех парах Фиса. Спокойное почесывание соверена и гулкое «ВУУ-ХХХ» ходячего города. Стук костей и горячее бормотание свободных от надзора за войсками «союзника» цифровых.

Треск костра из сотен жертв, виновных лишь в попытке защитить свой дом и пущенных с молотка в не касавшейся их игре….чья гибель для разнообразия нисколько воина христова не беспокоит. По крайней мере пока.

Одним словом – идиллия.

Ну, ладно, если по чести, то не вполне: это «АААААА!» картинку слегка портит.

— Ой, ну кто тут разорался? – сонно поинтересовалась перевернувшаяся на спину небожительница, единственная обратившая-таки внимание на пространственника. – Имейте совесть!

Широкий зевок, вызвавший повальное повторение оного жеста у всех окружающих.

— Да, бесится опять, семицветик, — с вроде бы аж повысившейся неприязнью произнес ненавистное слово земной пони. – Нет чтобы телепортануться и нормально сказать, чего ему опять прищемило.

Козлотавр всё же немного приподнялся и прислушался к сообщению никак не могущему добежать до них вследствие обилия и периодического движения ног-препятствий подчиненного. Лик его, поначалу выражавший исключительно раздражение, достаточно быстро показал сперва недоверие, а после и немалую озабоченность:

— К оружию!

Компания за редким исключением – конкретно Нилессии и Нинасуса – ответила недовольным стоном и естественным вопросом.

— «А-а-а-а-а демоны», — жестким тоном донес до них сообщение прикрывший глаза ангел смерти. – Фер, чуял ведь не просто так отбивался и прочая хрень. Да и вообще: чтоб наш осторожный Головастик вот так открыто влез в войну банд…ммм…ну! Живо! И готовьте фривольтные позы – печенью чую: электрики попрут.

— Дык, всех же уже?! – с откровенной обидой возопил прыгун, зачем-то яростно чистя до того спокойно лежавшие в пыли и грязи мечи. – Куда?! Зачем?!

— Опоздали, бывает, — качнул головой людоед. – Мы действительно оперативно сегодня сработали, сам не ожидал. Да и хрен попадешь по ходячему-то городу – не зря здесь такая дорогая жилплощадь.

— А она не может нам помочь? – влез кожей ощущающий скакнувшее до предела напряжение Бест. – Целая крепость как-никак.

— Оставь ее в покое – итак бедняжка намучилась, — резко бросил Понт, цепко оглядывая ничуть не угрожающие окрестности. – Да и вряд ли пригодится – не с глабрезу же каким наш лобастый друг договорился. Отобьемся, тем паче модрончик…

И тут наконец ЭТО произошло.

На некотором отдалении от них открылся сразу десяток пространственных ран, исторгнувший из себя свору разнообразной нечисти. Но сколь бы угрожающими не выглядели все эти руки-пилы и горящие глаза, а они все скопом не давали и четверти того ужаса, коий вызывал главный гость, пришедший позже всех и теперь возвышавшийся над нестройными рядами тварей подобно белоснежной башне с изборожденными десятками оплавившихся и поломанных артефактов стенами.

— Элис-сон…- прорезал разумы каждого из стоявших в остолбенении сигильцев мысленный зов, состоящий не столько из имени, сколько из предвкушения – и обещания.

Совершенно невозможный, невероятный звук.

Тифлина кричала недолго, ибо пришедшее следом за первым словом «эхо» сдавило ей горло до жалкого писка.

Огромные и сверкающие в свете костра подобно брильянтам фасетчатые глаза гигантского жука повернулись к бариауру – и ни у кого не имелось сомнений по поводу видения их сквозь маскировку.

— Во-ор…

— М-мать моя кобыла! – издал неслышанный наверное со встречи с Пун-Пуном панический вопль Понт. И со всей силы лягнул служившую ему подушкой согнутую в «колене» лапу.

Та не осталась в долгу, напрочь снеся и маленький лагерь и погребальное пламя – к счастью всё в сторону нападающих. Сквозь воцарившуюся суматицу прогремел единственный приказ:

— ХОДУ!

И они побежали. Вернее, рванули вверх по конечности цифровые и то же попыталась сделать Нилессия, вот только путь ей преградил повелитель. Короткая схватка – и в результате чуть ли не падающая с ног от ужаса девушка скручена и перекинута через круп, всецело будучи приготовлена к обмену на спасение для остальных.

Рогоносцу вероятно пришла в голову та же мысль, а чересчур занятый прочими проблемами соверен банально не успел отдать мысленный приказ – в результате Дит повис на шее господина, тут же отвесив мощного тумака ринувшейся на помощь родителю Фаль. Увидевший подобный кошмар рыцарь без раздумий ринулся на защиту чести своей вцепившейся дабы не упасть в сумку отца дамы. И тут неведомо каким образом способный удержать весь этот вес Понт совершил поистине находящийся на грани фантастики рывок, вцепившись в плохо расстёгнутый пояс улепетывавшего Ожда.

Упали они не на каменистую, почти лишенную покрова землю, а в высокую фиолетовую траву.

— Б-балда! – неизвестно кого, а скорее всего всех, включая себя, припечатал людоед едва встав, заодно припечатывая раба проклятья по лицу кулаком. – На хрена поперлись?! Он же сейчас…

Договаривать не пришлось – открывшийся в каком-то десятке метров от них портал и высунувшаяся оттуда белоснежная длань наглядно продемонстрировала причину сюзеренова огорчения.

В этот раз гражданина Нинасуса пришлось ловить за упавшие штаны.

Миры летели как из колоды карт. Высоченные стены из базальта сменяли водные толщи и морозные равнины – идущие до горизонта облака. И каждый раз прямо за ними образовывалась новая дыра с той же самой отвратительной мордой. Причем ни раз и ни два гелугон мог попытаться поймать их – и неизменно позволял жертвам ускользнуть. Будто ведя куда-то или, куда более вероятно, просто наслаждаясь каждой секундой погони в полной уверенности неизбежности своей победы.

К сожалению для него, первичная паника владыки успела смениться на жесткую и мрачную обреченность — не отчаянья, но действия. Из кармана появился И-Скакун.

Момент настал, когда они пронзали по всем статьям пасторальные холмы серо-желтого цвета – с поросшим там и сям мелким кустарником и скрытыми им глубокими оврагами. Получивший инструкции на предпредыдущей пригодной для дыхания и разговора площадке измученный меченосец закусил особую пластинку и подобно мешку с картошкой упал вниз вместе с тифлингами. А Фаль не успела. Вернее, не стала следовать плану. Рыцарь конечно же и не подумал бросать свою даму.

Владыке хватило времени лишь на грозный взгляд, разумеется не подействовавший, а далее привычным образом встала необходимость продолжения бегства – на сей раз осмысленного. И с куда меньшим количеством зарядов. Попытки сбросить пассажиров на следующих более-менее не-смертельных остановках ни к чему не привели.

И вот она, их цель: блеклое, темное пространство с чернильным небом и мраком, лишь на пару шагов вокруг них освещаемым зажженным козлотавром нательным фонарем. По напряженному погоней телу прошел приятный холодок, а рука ухватила нечто очень похожее на обычный пшеничный колосок, сразу впрочем упущенный. Воздух пах чем-то неприятным и деревенским.

— Приехали, — хрипло произнес Понт, стряхивая с себя подчиненных. – Дура. Отшлепаю.

— Идем дальше, — взмолилась девушка, с ужасом глядя по сторонам. – Убежим от него! Верхние Планы…

— Он вернется, — не глядя на нее произнес жеребец, вытягивая заколку и обращаясь в обычный вид. – Не за нами, так за ней. К тому же и так перегрелся, — дымящийся аппарат для перемещений соскользнул в траву. – Взять. Не спорить.

Небожительница предпочла последовать приказу.

За их спинами образовался портал.

— Бестолочь, — с усталой сердечной теплотой бросил ему не оборачивающийся великий бандит. – Помни: Парсифаль — твоя единственная надежда.

— Где… — удивление и нарастающий гнев.

— Секрет! — с наигранной веселостью отозвался конь, ласково проводя копытом по лицу умоляюще смотрящей на него дочери. – Нилессия моя. Я несу ответственность перед ней. Я обязан защитить ее – даже от подобных тебе.

— Глупе-ец… — растерянность сменила питающаяся верой в собственную непобедимость презрение.

— Еще какой, — маска без звука упала в пшеницу. – Вот честно: не передать, насколько самому...нет, ну правда: это настолько...неужели я ничему...мэх…- печальная отмашка. Зубастая Тень хмыкнула и с легкой улыбкой на обезображенном лице вернула внимание дочери. — Скажи мне.

— Что? – спросила держащаяся за него как утопающий за доску наследница.

Снежный жук меж тем закрыл собственный портал и совершал лапами некие пассы – вероятно обеспечивал невозможность открытия других.

— То, ради чего мне пришлось потратить драгоценное забвение, — зачем-то потихоньку раздевающийся ангел смерти фыркнул. – Хоть эту-то тайну надо раскрыть.. Ну и для дела необходимо- сама понимаешь. И это не просьба.

Обнаживший в кои-то веки выглядящий жалко и бесполезно травяной меч рыцарь закусил губу, не в силах ни понять действий августейшего семейства, ни узреть выхода. Но и в таком состоянии он не смог не заметить, сколь пунцовыми стали белоснежные щеки дитя Верхних Планов.

— Я…я люб…- очень-очень неловкая пауза и новая попытка одолеть конскую твердость самым жалостливым взглядом во вселенной. Не вышло – владыка и не смотрит. Пора нырять в прорубь. – Я люблю Ви, — брови небожительницы дернулись как при сильной боли. Тем не менее, на голосе оно нисколько не сказалось и вторая часть сокрушительно признания вышла без задержки. – И мы уже успели…механически сблизиться. Когда вас не было.

На первых словах отцеплявшие одна за другой сумки копыта застыли. По затиханию последних – задрожали вместе с самой землей под ногами. Глядящий в небо ангел смерти издал длинный не то писк, не то шипение, каковое более стоило ожидать от вскипевшего чайника.

Наконец спустя маленькую вечность спасший их обоих монстр опустил к чужим детям свой лик – явив ЗНАК.

Теплящееся в уголке глаз сознание успело приказать им бежать прежде, нежели окончательно погреблось под горой дикой, безумной ненависти и боли ударенного прямо в сердце отца.

Вырвавшиеся отовсюду из его тела лезвия обратили плотную куртку со множеством карманов в кучу резаной кожи и впервые представший перед ними в привычном для лошадей виде земной пони с резкостью автоматы развернулся к ждущему их врагу.

Дрожащий оруженосец вышел из остолбенения и с неизвестно откуда появившимися силами попытался двинуться за ним, однако глядящая в землю девушка не позволила, схватив своего рыцаря за руку и потащив в противоположном от места предстоящей встречи направлении.

Но и уйти просто так Бест не мог, а потому вывернул шею насколько позволяли сухожилия и смотрел.

Тихое поле, видимое исключительно в пределах постепенно расширяющихся кругов света, исходящего от противостоящих друг другу сил.

Гордый и надменный гелугон, небрежно опершийся на свою демоническую алебарду и даже не смотрящий в сторону улепетывающих фигурок – он в любом случае лишил их шанса на побег и теперь может не торопиться.

Совершенно голый, открытый всей вселенной конь, подобно кораблю рассекающий растущую ему по грудь пшеницу. Идущий дергано и неровно, но с чувствующейся и с разделяющего их расстояния целеустремленностью.

— Глупе-ец…-повторило отродье Ада, стоило оппоненту войти в принадлежащий загонщику пятак блеклого нездорового сияния. Радость от предстоящего «сражения», предвкушение и новое обещание бесчисленных мук – Понту, Фаль, Нилессии, даже едва замечаемого чудовищем Бесту.

Ответом стал исполненный доброй иронии участливый вопрос:

— Балда ты, жвалистый. Никогда не задумывался, с какого бодуна нас зовут друидами ТЕНИ?

Внезапный порыв ветра всколыхнул колосья.

Заподозривший неладное монстр перехватил косу и с никак не подходящей для таких габаритов скоростью двинулся на жеребца…чтобы на втором шаге провалиться по колено в раздавшуюся землю.

Радостный смех настигшего свою жертву маньяка – и плывущие на потерявшего равновесие демона травы, облака, холмы, само небо….