Тени

Тени

— Эй, я тебя знаю!

Голос Спитфайр буквально пригвоздил двух пегасок к месту. Дитзи и Скуталу синхронно повернули головы и с открытыми ртами уставились на ярко-рыжую гриву самой знаменитой летуньи Эквестрии.

Спитфайр сперва одарила их обворожительной улыбкой, но после десятка секунд такой немой сцены нахмурилась и легко щелкнула каждую из застывших пегасок по носу.

— З... Здравствуйте, м...мэм! — выпалила Дитзи, вытянувшись по стойке "смирно".

— Вольно, — ответила Спитфайр, снова тепло улыбнувшись. Вкупе с её огненной гривой эта улыбка излучала тепло чуть ли не буквально. Дитзи сразу уменьшилась в высоту раза в полтора, и принялась пожирать Спитфайр глазами.

— Добрый вечер, — проговорила Скуталу, смущенно потирая нос.

— Надеюсь, что добрый, — сказала Спитфайр, рассматривая Скуталу, которая оказалась на целых полголовы ниже рыжегривой пегаски, — а какими судьбами у нас гражданский?

— Я это... с радаром.

— Оу! — воскликнула Спитфайр, — будешь нашими глазами?

— Как-то так, ага, — еще более смущенно проговорила Скут.

— Ну смотри, без тебя мы там как слепые котята будем болтаться без толку. У Уайтлайт хорошо получалось, надеюсь и у тебя получится. Эх, бедная Уайтлайт...

— Я постараюсь, миссис.

— Мисс, — мягко поправила Спитфайр и повернулась к Дитзи. Та подпрыгнула на месте и снова встала по стойке "смирно".

— Да вольно, вольно. — укоризненно сказала рыжегривая пегаска и вдруг протянула Дитзи копыто, — Видела твоё фото в газете. Молодец, уважаю.

— Р... Рада стараться, мэм!

— Ух-ух, — Спитфайр сделала копытом движение, будто прочищает ухо, — энергии в тебе хоть отбавляй. А здесь ты, стало быть, будешь нашими новыми ушами?

— Т-так точно!

— Бедный Скайлайн... — тихо проговорила Спитфайр.

— Ч...что, простите?

— Замечательно, значит за связь я теперь спокойна! — громко сказала рыжая пегаска, бодро приосанившись, — Главное не лезь куда не следует, здесь не пехота, тут от тебя геройств не требуется. Следи за ситуацией и говори нам куда лететь, а остальное мы сами сделаем. Теперь прошу простить, мне на инструктаж надо, надеюсь, в следующий раз увидите меня уже после вылета.

С этими словами Спитфайр отдала Дитзи честь, кивнула Скуталу, и, подняв небольшое облачко пыли, низко полетела к выходу из ангара. Но вдруг резко развернулась и снова приземлилась перед подругами, воровато оглядываясь.

— Пссс! Подойдите ближе.

Дитзи и Скуталу подошли к Спитфайр так близко, что серая пегаска начала мелко дрожать от волнения или восторга. Тем временем Спитфайр, еще раз оглянувшись и удостоверившись что на них никто не смотрит, извлекла из нагрудного кармана помятую и сильно поцарапанную металлическую табличку, которая тускло блеснула в последних лучах заходящего солнца. На табличке оказалось тесно выбито множество мелких символов, которые были почти не читаемы из-за царапин. На единственном слабо поврежденном участке читалось: "...Bristol F...Supermarine Spitfire MkVII SN-56111NB11...".

— Хи-хи, представляете, один из "синих колечек" назван моим именем! Вот странно, да? Я эту штуку прямо в полёте стамеской отодрала, так что она не исчезла вместе с остальной железякой. Только никому не говорите, а то мне влетит за сокрытие объекта. Ладно, удачи.

Спитфайр подмигнула подругам и снова направилась к выходу, куда после напряженного рабочего дня уже потянулись механики, обслуживавшие дневные полеты. У входа зажглись фонари, осветив мордочки пегасок желтым электрическим светом.

---

Дитзи Ду немигающим взглядом смотрела на дверь, за которой только что исчез рыжий хвост из собеседницы и прижимала к себе левое копытце.

— Никогда не буду мыть эту ногу, — прошептала Дитзи через минуту.

— Что-то я тоже струхнула порядком... — проговорила Скут, почесывая затылок, — странно это, вот так общаться с самой Спитфайр. До этого я её только в детстве видела, и то издалека, а в последнее время вообще только на картинках.

Дитзи заговорщицки толкнула подругу в бок.

— Хе-хе, общаться это полдела, мы сегодня с ней полетим! Хотя я сама не знала, что с нами полетит Спитфайр. Но ночные полеты все-таки для лучших из лучших, а наш участок один из самых сложных, так что не удивительно, что она здесь объявилась.

Скуталу укоризненно посмотрела на Дитзи.

— “Лучших из лучших”, да?

— Что? — приосанилась серая пегаска, — Я отлично летаю. Разве что не по-прямой, но у меня есть пара трюков, чтобы сглаживать этот недостаток. А вот насчет тебя я до сих пор так и не поняла, почему ты таскаешь эту тяжеленную проволочную штуку вместо того, чтобы пойти в перехватчики?

— А я плохо летаю... — грустно улыбнулась Скут, — научилась позже всех сверстников, и до сих пор кое-как получается. В армию не взяли, а в операторы радара удалось пройти. Тут главное не летные навыки а грузоподъёмность, хе-хе. Ну и кое-какие мозги тоже.

— Мозги это круто! Особенно пегас с мозгами! Ничего, подруга, прорвёмся еще и в перехватчики! — весело сказала Дитзи, сверкнув зубами, — Главное нос не вешать. Я вон совсем недавно катушку с кабелем тягала, а сейчас уже с рацией на боку. Глядишь, скоро настолько продвинемся, что нас будут в журналах печатать.

— В журналах для жеребцов?

— И в них тоже, хи-хи.

К пегаскам подошли двое техников с небольшими тележками, на которых под плотной тканью лежал ворох ремешков, хитрых проволочных решеток, металлических коробок с аппаратурой и множество проводков.

— Привет, Дёрпи, — сказал техник, подошедший к серой пегаске, — ну что, как настрой?

— Как у маффина в духовке! Вся горю и прошусь наружу. Этим железякам от нас со Скутс не скрыться.

Техник критически оглядел оранжевую пегаску и довольно крякнул. Его напарник не говоря ни слова начал собирать на специальной подставке ночной радар, который Скуталу предстояло нести на себе.

— Эй, ты чего такой смурной? — весело спросила Дитзи.

— Не трогай его... — сказал её техник, извлекая из тележки большую металлическую коробку с рацией и батареями к ней, а потом тихо добавил, — Уайтлайт.

— А... Понятно. — Дитзи грустно улыбнулась и принялась застегивать на боку крепления для рации, — Кстати, как наши днём полетали?

— Нормально полетали. Три “красных звездочки”, два “черных крестика” и здоровенный четырехмоторный “красный кружочек”, похожий на лодку с крыльями. Последнего кое-как завалили, хоть на нем пулеметов и поменьше чем на “белых звездах”, но попотеть пришлось изрядно. За весь день всего два легких ранения.

— Вуху, молодцы! Глядишь, и нам работы на ночь не останется.

— А что за “крестики” и “звездочки”? — спросила Скуталу. Перед ней уже была закреплена длинная решетчатая антенна радара, и техник подключал последние проводки к похожему на зелёную линзу экрану.

Дитзи переглянулась со своим техником и они синхронно улыбнулись.

— Ой, ты же в первый раз сегодня, я и забыла как-то, — сказала Дитзи, надевая наушники с большим неудобным микрофоном, — мы так эти железяки называем. На железяках символы нарисованы странные. Иногда красные звездочки, иногда черные крестики, иногда белые звездочки, красные кружочки или синие колечки с красной серединкой. Реже и другие попадаются, но я не видела.

— Да ты вообще ни одного не видела, — хохотнул техник, — сама то третий раз всего, а уже строишь из себя.

— Ну вот обязательно надо было всё портить? — Дитзи метнула на техника уничтожительный взгляд.

— Так нормально? — подал наконец голос второй техник, прикручивая противовесы к радару.

— Да, вполне. — ответила оранжевая пегаска, переступая с ноги на ногу и проверяя, удобно ли крыльям, — Хотя... — она протянула копыто и неловко попыталась поправить один из замков на крупе, но у неё это плохо вышло. При этом она чуть-чуть задела пол антенной, отчего та мелодично зазвенела. Техник раздраженно цокнул языком, отстегнул этот злополучный ремешок и начал заново затягивать.

— Эй, копыта не распускай! — пискнула Скутс, пытаясь лягнуть техника, но тот уже закрепил все ремешки и щелкнул тумблером включения радара.

— Погнешь антенну — перья выщипаю, ясно? — вдруг громко сказал техник, — Удобно сидит сейчас? Не жмет?

— Не жмет... — затравленно сказала покрасневшая пегаска.

— Так то лучше. Всё, на выход.

— До свидания...

Тем временем Дитзи уже полностью облачилась в своё снаряжение и сейчас вместе со своим техником пристально смотрела на Скуталу.

— Эй, вы чего? — неуверенно спросила Скут, косясь на этих двоих.

— Хе-хе. Сейчас будет Крокодильчик. — таинственно ответила Дитзи.

— Чего?

— Ты закончила? Иди к выходу.

— Ну и пойду.

С этими словами Скуталу аккуратно развернулась, чтобы не задеть пол антенной радара, и поплелась к двери. Из-за того, что широкая несущая рамка находилась как раз у неё под животом, пегаске пришлось широко расставить ноги в стороны и идти совсем по-крокодильи.

Позади раздались приглушенные смешки.

— Пффх, никогда не надоедает это зрелище, — пискнула Дитзи.

— Да уж. Уайлайт еще и “песенку маленького крокодильчика” пела при этом, — сказал техник, — Ты то готова?

— Угу.

— Ну что-ж, удачи вам тогда. Чтоб ни одной железяки за ночь не попалось.

— Так же не интересно.

— Нашла с чем шутить. Хочешь за Скайлайном отправиться?

Дитзи нахмурилась на секунду, а затем дернула техника за ухо и направилась вслед за оранжевой пегаской, которая вышла наружу.

---

Солнце уже скрылось за горизонтом, и небо залила густая синяя краска. Где-то под крышей ангара проснулся злобный ночной сверчок, который начал истошно трещать как раз в тот момент, когда пегаски достигли небольшой открытой площадки, на которой их уже ждал усталого вида единорог в мятой фуражке и с очками на носу.

— Сегодня полетите вот в это квадрат, — тихо сказал он, показывая Дитзи планшет с картой, — маршрут вот отсюда, потом сюда и сюда. До четырех ноль-ноль держитесь на средних эшелонах, потом на верхних. Отдых вот на этом холме в полночь и в четыре ноль-ноль. На дежурстве сегодня три звена, в одном из которых сама Спитфайр, — единорог посмотрел на Скуталу, которая ёжилась от вечерней прохлады и нервно щелкала туда-сюда одним из тумблеров на блоке радара, — у неё высокие требования, так что исполняйте свою работу максимально четко. Ты как, готова?

— Что? Я? Да, конечно. — ответила Скуталу и натянуто улыбнулась.

— Ладно, раз уж там сама Спитфайр, то я за вас спокоен, — снисходительно сказал единорог, протягивая планшет Дитзи, — Самое то для первого полёта. Кстати, если услышишь, что Дитзи опять рассказывает в эфире анекдоты про маффины, можешь двинуть ей по башке, я разрешаю. У перехватчиков лёгкие рации работающие только на приём, так что забивать эфир всякой болтовнёй себе дороже.

— Л-ладно, — неуверенно ответила Скутс, взглянув на серую пегаску. Та опустила вниз уголки рта и закатила глаза.

— Разведка говорит что активность разломов в этом районе уже идёт на убыль, так что слишком не напрягайтесь. Удачи вам.

С этими словами единорог отдал честь Дитзи, кивнул Скуталу и устало побрёл по направлению к ангару. В ярком пятне желтого света у его входа стоял техник Скуталу и жевал былинку, угрюмо поглядывая на свою подопечную. Та шумно сглотнула и начала разминать крылья, готовясь к взлету.

---

Ночной воздух приятно шевелил гриву и обдувал бока под крыльями. Скуталу летела, сложив передние ноги на несущую раму радарной антенны и сквозь полуприкрытые веки смотрела на ярко светящийся экран. Раз в минуту она протягивала копыто и переключала радар на следующий режим работы, при этом широко зевая.

Звёзды скрывал плотный слой тёмных облаков. Иногда сквозь разрывы в них на землю падали белые холодные лучи лунного света, заставляя какую-то безымянную речушку внизу красиво искриться.

Дитзи летела по синусоиде, оказываясь то выше Скуталу то ниже её, и иногда переворачиваясь вверх ногами. Так как рассказывать анекдоты в эфир ей запретили, серая пегаска рассказывала их своей напарнице.

— Так вот, заходит как-то маффин в соляной бар...

— Маффин не может зайти в бар, — устало проговорила Скуталу и щелкнула тумблером.

— Еще как может. Если это маффин с ногами, то он может и во дворец зайти, не то что в бар.

— Не бывает маффинов с ногами...

— Бывает! Я сама пекла! Берешь чашечку муки, потом...

— Диитзиии, вот только не надо про еду, — взмолилась Скуталу и снова щелкнула тумблером, — ты сейчас как Пинки Пай, только хуже.

— Ну как хочешь, — буркнула серая пегаска, — вообще тогда не буду разговаривать.

Прошло ровно две минуты и два щелчка тумблера.

— Ээээй, Скуууутс, ничего не видать? — уныло протянула Дитзи, подлетая ближе к оранжевой пегаске.

— Ты же со мной не разговариваешь, — заметила та, косясь на напарницу.

— Да ладно, чего ты. Когда я служила простым “проводочком” на земле, у меня было правило “не думать о вкусной еде”. Но сейчас то я здесь, здесь веселее, а значит о еде думать вполне можно.

— И как оно там, в пехоте? Видела наземные железяки?

— Танки. Видела, как же. Здоровенные, грохочут оглушительно просто. Правда, близко я к ним не подлазила.

— А что так?

— А то. Как ухнет из пушки, а потом пулеметами. Видишь шрам? — Дитзи подняла переднюю ногу, — вот как раз из этой железяки зацепило. Но танки это сущая мелочь, если подумать...

Дитзи вдруг погрустнела и отлетела от Скуталу чуть дальше чем обычно.

— Если бы там были одни железяки, как в небе, всё было бы просто замечательно, — проговорила она, взглянув куда-то вверх, — но там еще и привидения эти ходят.

— “Призраки”?

— Угу. Такие тёмные фигуры, длинные, высокие. Смотришь на такого в упор, а рассмотреть не можешь, как будто воздух прямо перед ним расплывается. И ходят они так, будто просто потерялись. Оглядываются по сторонам все время, спотыкаются. Если появятся где-нибудь в пустынной местности, могут разбрестись по большой площади. Но если увидят кого-нибудь, то всё, баста. Сразу как будто обретают разум и вместе с ним цель. Стреляют очень метко, куда лучше чем пони. Именно поэтому их лучше подкарауливать из засады, пока они не заметили. И что только им здесь надо, ведь они даже не берут ничего, не захватывают. Они просто появляются и... и...

— Дитзи...

— Я видела как одна такая железяка проехала прямо по живому пони...

— Дитзи!

— А? Чего орешь то?

— Хватит уже, извини что спросила...

— Пфхх, скажешь тоже! Я то их не боюсь, мне даже медаль дали. Правда, я так и не поняла за что, но это значит что я храбрая! Пусть мои глаза смотрят в разные стороны, но это значит только то, что я могу видеть в полтора раза больше чем любой другой пони. У меня преимущество, хе-хе. Кстати, ты ничего не забыла?

— Ты о чем? — недоуменно спросила Скуталу.

Дитзи безмолвно ткнула копытом в радар. Рыжая пегаска медленно повернула голову к экрану и тут же приглушенно выругалась. Щелкнув тумблером она пристально взглянула в сплошное зеленое пятно, затем запрокинула голову и выдохнула.

— Ничего. Вот же сено гнилое, совсем заговорились.

— Да уж, извиняй что отвлекаю, просто у меня постоянно язык чеше...

— Дитзи, — Скуталу прикусила губу и так сильно сжала копытами рамку радара, что та протестующе заскрипела.

— А? Чего?

— Двенадцать миль, пеленг двадцать два, скоростная, одиночная, тип — истребитель. Маркер один.

Послышались щелчки переключателей на рации Дитзи.

— ...квадрат тридцать-сорок четыре, двадцать два, одиночная, истребитель...

— Семнадцать миль, пеленг тридцать, скоростная, одиночная, истребитель. Маркер два.

— ...квадрат тридцать-сорок пять, пеленг тридцать, скоростная, одиночная...

---

Глаза рыжей пегаски слезились, но она не могла позволить себе моргнуть. На зеленом экране радара вспыхивали все новые и новые белесые пятнышки. Дитзи смотрела куда-то прямо перед собой. В её копытах оказался планшет с картой, на которой она почти не глядя машинально делала пометки, не переставая передавать звеньям перехватчиков координаты целей.

— Пеленг ноль пять! Скоростная, одиночная, истребитель! Маркер пять!

— Удаление? Дальность, Скут!

— Полторы мили!

Вслед за этими словами ушей пегасок коснулся удалённый рокот. Он разносился в темноте, перекатываясь как далекий-далекий гром. Дитзи обвела взглядом чёрное небо.

— Контакты постоянны, новых нет, — охрипшим голосом сказала Скуталу и тоже подняла глаза, в поисках ближайшего к ним самолета. Черные тучи все еще сплошным покровом закрывали небо, так что разглядеть что-либо было более чем проблематично. Вдруг Дитзи дернулась и указала копытом куда-то вперед и влево.

— Вон там, — сказала она упавшим голосом. Скуталу до рези в глазах всматривалась в этот участок неба, но ничего не видела.

— Сейчас...сейчас... — говорила Дитзи, спокойно щелкнув каким-то переключателем на рации, — Звено один, маркер пять приоритет. Эта штука прямо рядом с нами.

— Дитзи, я не вижу его! — нервно крикнула Скуталу, шаря взглядом по указанной полоске неба.

— Расслабься, он еще не прошел разлом. Вот сейчас... Ииии...

Вдруг краем глаза Скуталу заметила какой-то синий всполох. Как будто кто-то выдохнул тонкую струйку дыма, но не серого а синего. “Дым” быстро растворился, и из него вынырнула большая чёрная тень с непривычно правильными геометрическими очертаниями. Разносившийся по округе рокот сразу стал куда отчетливее. Как раз в этот момент прямо на пути этой тени в облаках образовался небольшой разрыв, и лунные лучи на несколько мгновений осветили “железяку”. Она оказалась тёмно-серого цвета со светлыми пятнами. На хвостовой балке четко выделялся схематичный чёрный крест, с одной стороны которого была нарисована широкая поперечная белая полоса, а с другой большая цифра “4”. В лунном свете тускло блеснул открытый фонарь кабины. Внутри никого не было.

— Крестик... — выдохнула Дитзи, пристально следя за самолетом, который вылетел из освещенного участка неба и по широкой дуге начал подниматься куда-то в облака. От рокота его двигателя у пегасок вибрировало в груди. Вдруг истребитель резко накренился на крыло, заложил вираж и начал разворачиваться куда-то в сторону. Одновременно с этим из облака камнем выпали две точки. Они спустились ниже истребителя, синхронно сделали разворот и устремились вслед за ним. Самолет перевернулся вверх тормашками и нырнул к земле. Когда он набрал максимальную скорость и почти выравнялся, от одной из преследовавших его точек со звуком *фф-ш-ш-ш* вырвалась длинная ярко-синяя строчка. Очередь магического пулемета прошла прямо по основанию крыла. Некоторое время самолет летел как прежде, но вдруг крыло вздрогнуло и отломилось, закувыркавшись в воздухе как лист бумаги. Фюзеляж самолёта объяло непривычно яркое пламя, он бешено завертелся вокруг своей оси и устремился к земле, оставляя за собой хвост из жирного чёрного дыма.

— Сбили... — затаив дыхание прошептала Скуталу, потом проглотила ком в горле добавила, — Сбили, да?

— А как же, — ответила Дитзи, напустив на себя безразличие, хотя её сердце колотилось так, что готово было вот-вот выпрыгнуть из груди.

Тем временем самолёт яркой огненной кометой летел к земле. Рев его двигателя превратился в отчаянный визг, внезапно оборвавшийся на высокой ноте. Яркий факел, не долетев до земли, исчез во всполохе синего дыма.

На некоторое время пегаскам показалось что наступила тишина, но расходившийся по окрестностям рокот двигателей никуда не делся. Где-то далеко впереди из облаков вырвался еще один факел, который исчез почти сразу, а за ним еще и еще.

— Маркер три уделяется по азимуту сто пятьдесят, — сказала Скуталу, снова вернувшись к радару, — новых маркеров нет.

— …квадрат двадцать девять-сорок, маркер три, — проговорила Дитзи в свой микрофон.

— Дитзи, ты видела? Там внутри железяки никого нет.

— Угу, так и есть. Железяки все пустые.

— А кто тогда ими управляет?

— Ну и вопросы ты задаешь. Над этим разведка бьется с самого начала, но так ничего и не выяснили, наверное.

Из облака недалеко от пегасок вынырнула черная точка, на которой прерывисто замигали белые вспышки от фонарика. Скуталу взглянула на Дитзи, которая нахмурив лоб беззвучно шевелила губами, пытаясь расшифровать сообщение. Вдруг на её мордочке появилась довольная улыбка.

— Что говорят? — спросила Скутс.

— Говорят мы молодцы, подруга.

Скуталу почувствовала что-то вроде гордости. Она глубоко вдохнула и снова погрузилась в изучение экрана радара.

— Еще один, — сказала она через минуту, — двадцать две мили, пеленг тридцать, скоростная, одиночная... Нет! Групповая! Нет...

— Точнее, Скутс!

— Я... я не знаю... тут весь радар в засветке!

— Всем звеньям, пеленг тридцать, квадрат тридцать-сорок пять, цель групповая, тип не ясен, короче дуйте все туда!

— Зачем ты отправила всех, а если железяка появится рядом с нами?

— Такими толпами летают только бомбовозы, Скутс, — неожиданно серьезно сказала Дитзи, — Если хоть одна такая махина хоть куда-нибудь долетит, это будет катастрофа, — Дитзи щелкнула переключателем на рации, — Гнездо, это Дозор-Три, требуется дополнительное прикрытие. Гнездо!

Дитзи сгоряча стукнула рацию по крышке.

— Плохая связь. Я поднимусь выше облаков, а ты следи за новыми целями, если что дуй ко мне, — сказала она, учащенно заработав крыльями и набирая высоту.

— Ладно, только ты не задерживайся там.

— Только спрошу подкрепление и обратно, — Дитзи улыбнулась и демонстративно вытянула копыта вперед, как будто она на лётных соревнованиях.

Скуталу улыбнулась в ответ, опустила взгляд на экран радара и почувствовала, как по ногам прошел какой-то холодный разряд, а в животе сжалась пружина. Только она раскрыла рот, чтобы крикнуть Дитзи о новой цели, как услышала полный ужаса крик серой пегаски: “Манёвр! Скутс, манёвр влево!”

Как в замедленной съемке Скуталу подняла взгляд и увидела, как прямо перед ней из всполоха синего дыма вырвался узкий тёмный силуэт. Не успела она понять, как далеко он находится, как в центральной части истребителя затрепетали огненные всполохи. Пегаска инстинктивно сжалась в комочек и заработала крыльями, пытаясь улететь хоть куда-нибудь, но громоздкий радар слишком сильно стеснял движения.

Сначала пегаска услышала визг тех пуль, которые пролетели мимо. Затем две пули прошли прямо сквозь её гриву, спустя один взмах крыльев еще две вскользь оцарапали задние ноги, а еще через один взмах прямо в большую металлическую коробку радара на её боку попал двадцатимиллиметровый снаряд.

---

Скуталу пыталась выровняться, но вместо этого просто крутилась волчком, падая вниз. Если бы она еще что-то могла слышать, то слышала бы только свист ветра в ушах, но взрыв снаряда полностью оглушил пегаску, так что у неё перед глазами лишь вспыхивали красные пятна, а попытки сосредоточиться заканчивались взрывами головной боли. Ценой неимоверных усилий она разлепила один глаз и посмотрела на свой бок, ожидая увидеть там самое печальное зрелище, но с некоторым облегчением осознала, что снаряд лишь разворотил короб с радаром. Однако радоваться всё равно было нечему: осколки сильно посекли её задние ноги, а крыло хоть и было с виду цело, но выглядело так же, как у ощипанной курицы.

С не меньшим облегчением пегаска увидела медленно разлетающееся облачко своих оранжевых перьев, вперемешку с клочками шерсти. Значит она падает всего несколько секунд.

Скуталу подтянула под себя копыто и дернула замок сброса радара. На её спине и крупе щелкнули раскрывающиеся крепления, и искорёженная конструкция устремилась к земле, немного опережая саму пегаску. На её теле осталась только аптечка. Она снова взглянула на своё крыло и снова попыталась хоть как-то выровняться, и снова у неё получилось лишь вертеться на месте, издавая отчаянный крик.

“Ну вот, Скутс, — подумала она про себя, — как в старые добрые времена. Только летать научилась, и тут же вот такое...”

Пегаска глубоко вздохнула, сложила крылья и взглянула вниз. Но вместо приближающейся земли ей в глаза бросился огромный тёмный силуэт с белой звездой на крыле. Скуталу вскрикнула и непроизвольно заболтала ногами в воздухе, но что-либо делать было уже поздно. Она ударилась о фюзеляж самолета где-то в носовой части. Этот удар полностью выбил воздух из лёгких и дезориентировал пегаску. Её протащило до середины фюзеляжа и сбросило бы вниз, если бы ремешок, на который крепилась аптечка, не зацепился за один из пулеметов на куполообразной турели. Турель была пуста, но двигалась и водила пулеметами туда-сюда. К счастью, она не разворачивалась назад, а ремешок надёжно держал Скуталу.

Пегаска ухватилась за ствол пулемета и сквозь красные круги перед глазами различила, что одна из прозрачных крышек на куполе турели чуть приоткрыта. Подтянувшись, она открыла эту крышку и, помогая себе здоровым крылом, буквально ввалилась внутрь самолета.

Оказавшись в относительной тишине, и наконец прекратив падать, Скуталу обессиленно легла на бок и, свернувшись калачиком, отключилась.

---

Пролежать пегаске удалось всего пять минут, потому что турель все-таки догадалась развернуться в обратную сторону и открытая крышка оглушительно захлопнулась под набегающим потоком воздуха. Скуталу рывком вдохнула, открыла глаза и, словно не понимая где находится, огляделась вокруг. Её взгляду предстал просторный фюзеляж огромного четырехмоторного бомбардировщика. С одной стороны она увидела узкий коридорчик, проходящий между вертикальными стеллажами с бомбами. Каждая из них была размером со взрослого пони, и пегаска непроизвольно поёжилась представляя, что может натворить даже одна такая бандура, упади она на какой-нибудь город.

С другой стороны проход был шире. По бокам находились два рабочих места каких-то операторов, а чуть дальше, судя по всему, была пилотская кабина. Сквозь обширное ветровое стекло чернел сумрак ночи, а панель с приборами под ним ярко светилась множеством непонятных датчиков и каких-то рычажков.

Пегаска прислонилась спиной к стенке и кое-как перевязала самую пострадавшую ногу. Раны оказались не слишком глубокими, и кровотечение уже почти остановилось само собой, так что Скуталу хватило даже того небольшого запаса бинтов, что был в спасшей ей жизнь маленькой аптечке.

Закрепив бинты и собравшись с мыслями, Скуталу медленно встала и пошла в сторону кабины, каждую секунду ожидая увидеть перед собой тёмный расплывчатый силуэт “призрака”. Но, как и говорила Дитзи, в железяке не было никого. Штурвалы в кабине понемногу двигались сами собой, заставляя всю эту массу металла лететь прямо. Скуталу остановилась у маленького стола справа от прохода, который был буквально завален необычного вида чертежными принадлежностями, линейками и карандашами. Под ними на столе были разложены карты, но сколько пегаска не вчитывалась в географические названия, сколько не вглядывалась в очертания рек и лесов, никакие из этих мест даже смутно не показалось ей знакомыми.

Скуталу развернулась и подошла к другому рабочему месту с противоположной стороны прохода. Она сразу догадалась, что это было место радиста, потому что всё пространство над столиком занимали коробки со связным оборудованием, напоминавшим таковое у Дитзи.

На столике оказался только какой-то толстый журнал, а поверх него очень уж миниатюрные и неудобные с виду наушники. Повинуясь секундному порыву, пегаска взяла наушники и приложила одно ухо к динамику. Через полминуты наушники полетели в сторону, а Скуталу ошарашенно попятилась, роняя на пол слёзы. Из динамиков она услышала непривычный голос, без конца повторявший лишь одну фразу: “Бостон Дог, приём. Бостон Дог, на связь. Ответьте, Бостон Дог...”.

В голове у пегаски проносилось столько мыслей, что они просто выталкивали одна другую, не давая никакой из них надёжно закрепиться. Перед глазами снова всё поплыло, но Скуталу вдруг подняла ногу и сильно укусила саму себя. Несмотря на то, что у пегаски и так болел почти каждый дюйм тела, это дало ей некоторый заряд бодрости.

Скуталу снова подошла к столику и осторожно развернула журнал. К её разочарованию, он оказался заполнен на каком-то непонятном языке. Пегаска бегло пролистала журнал до середины и почти уже отчаялась, как вдруг заметила в самом низу знакомое слово. Перевернув страницу она увидела среди совершенно незнакомого языка уже несколько понятных ей слов. Через десяток страниц журнал уже полностью был написан на читаемом наречии, но почерк писавшего стал очень небрежным. Что-то было написано тушью или пером, что-то затупившимся карандашом, а что-то красным мелком для отметок на карте.

Скуталу судорожно протёрла глаза тыльной стороной копыт и начала читать текст с того места, где он был более-менее понятен.

---

“1945 год, Предположительно 15 марта. Время неизвестно, координаты неизвестны”.

За бортом всё еще синий туман. Приборы застыли, альтиметр показывает ноль метров над уровнем моря. Не работают также ни одни часы. Визуально определить, движемся ли мы вообще куда-нибудь невозможно, но по внутренним субъективным ощущениям мы все-таки перемещаемся. Двигатели работают ровно, но совершенно не потребляют топлива.

“1945 год. точная дата неизвестна. Время неизвестно. Координаты неизвестны”.

Хвостовой стрелок Роджер Стивенс выбросился из эвакуационного люка. Примерно через четверть часа в полумиле от нас параллельным курсом прошли четыре “Мустанга” из эскадрильи “Ред Эрроус”. До “инцидента” они были в авангарде нашего сопровождения. Второй пилот Эдди Мюррей поклялся, что их кабины были пусты, но больше никто этого с уверенностью утверждать не может. Подошли к концу запасы еды или воды.

“1945 год. точная дата неизвестна. Время неизвестно. Координаты неизвестны”.

Второй пилот застрелился. Его тело по единогласному решению выброшено из бомболюка.

Радист Джон Кэссиди утверждает, что “инцидент” произошел в результате какого-то эксперимента нацистов. В подтверждение своей гипотезе он приводит запись обрывка нацистской радиопередачи, где упоминается некий институт “Анненербе” и говорится об очередном “оружии возмездия”. Дословно: “С помощью нового оружия невиданной мощи, дарованного нам предками, мы отправим этих свиней прямо в ад”.

Мнения экипажа разделились.

“1945 год. точная дата неизвестна. Время неизвестно. Координаты неизвестны”.

Сразу после пробуждения с места первого пилота заметил два “ФоккеВульфа-190”, идущих рядом с нами с постоянной скоростью буквально на расстоянии вытянутой руки. Их фонари были сброшены а кабины пусты. Если мы и вправду оказались здесь из-за эксперимента наци, то этот эксперимент явно затронул не только их врагов.

Верхний стрелок попытался сбить немецкие истребители, но турель намертво заклинило. Проверка всего оружия на борту показала, что ничего не действует.

“1945 год. точная дата неизвестна. Время неизвестно. Координаты неизвестны”.

Штурман и левый вспомогательный стрелок выбросились из самолета. Правый вспомогательный стрелок покончил с собой с помощью штык-ножа. Его тело перенесено в хвостовую часть самолета.

Немецкие истребители летят прежним курсом и с прежней скоростью. РУД самопроизвольно переместились в крайние передние положения, штурвал двигается, корректируя наш курс примерно на пять градусов вправо каждые... каждый отрезок времени.

“1945 год. точная дата неизвестна. Время неизвестно. Координаты неизвестны”.

Радист Кэссиди доложил, что тело мёртвого стрелка пропало. Мы с верхним стрелком решили что он не в себе из-за жажды и отправились проверить этот факт самостоятельно. Тела действительно не было. Я решил, что радист сам выбросил тело из люка, но вернувшись назад не обнаружил Кэссиди на месте. Все люки в этой части самолеты оказались заперты.

“1945 год. точная дата... да кого она волнует? Время не важно. Координаты не существенны”.

Стрелок Санчес жалуется на лихорадку и помутнение в глазах. Немецкие самолеты ушли со снижением и пропали в синем тумане.

“194бла-бла-бла”.

Санчес пытается что-то сказать, но лишь беззвучно открывает рот. Я не знаю, как ему помочь.

“194...”

Санчес пропал. Просто растворился в воздухе, размахивая руками. Кажется, я схожу с ума.

“194...”

Я пытался застрелиться, выброситься из самолета и зарезаться проклятым штыком. Револьвер дает лишь осечки, эвакуационные люки заклинены намертво, а для штыка у меня не хватает силы воли.

“194...”

Меня лихорадит.

“194...”

Я не...

---

Скуталу медленно закрыла журнал и оглянулась на пустые кресла. Все эти существа, кто бы они ни были... Они не...

Нижняя губа предательски задрожала, а к горлу подступил ком. Пегаска крепко зажмурилась и попыталась не заплакать, но это было почти невозможно. Ей был слишком больно от ранений и слишком горько от прочитанного.

Она сунула журнал под лямку аптечки и прошла в кабину пилотов. Здесь было тесновато, а кресла совсем не подходили для сидения пони. Пегаска, неловко подогнув хвост, села в левое сиденье и посмотрела в окно. Скуталу попыталась представить какого это, оказаться запертой в этом железном гробу посреди бескрайнего синего тумана, и будучи не в силах ничего сделать. Хотя чего представлять... Пегаска вдруг неожиданно сама для себя усмехнулась. Она ведь прямо сейчас находится в точно таком же положении. Она не может улететь отсюда, а этот самолет скоро собьют вместе с ней.

Пегаска посмотрела на штурвал, с виду совершенно не удобный и утыканный какими-то мелкими кнопками и переключателями, явно не рассчитанными на копыта пони. Скуталу протянула передние ноги и положила их на штурвал примерно так, как делала это со своим старым скутером. Она ожидала, что тот, согласно журналу, окажется живущим собственной жизнью. Однако как только она дотронулась до штурвала, вся кабина как будто проснулась: замершие стрелки приборов вдруг дёрнулись и начали бешено скакать по циферблатам, а двигатели взревели и самолет мелко задрожал. Пегаска резко одернула ноги, но через пару секунд снова положила копыта на штурвал. Она чуть-чуть повернула его влево, и гигантская машина повиновалась её команде. От этого чувства у пегаски перехватило дыхание. Одно дело летать с помощью собственных крыльев, а другое дело управлять многотонной махиной, невесть как державшейся в воздухе.

Внезапно где-то позади неё раздался громкий стук стреляющего пулемета. К нему добавился еще один и еще. Один из пулеметов в передней части застекленной кабины вдруг дернулся и плавно начал перемещаться влево. Через секунду невидимый стрелок поймал цель и пулемет начал стрелять, заставив пегаску вздрогнуть от неожиданности. Скуталу машинально начала искать глазами цель всего этого светопреставления и увидела черную точку, летящую прямо наперерез самолёту по синусоиде.

“О нет. Нееет, она не может!” — чуть ли не вслух сказала пегаска, вскакивая с кресла так резко, что раненные задние ноги пронзила дикая боль. Но она не обратила внимания, так как Дитзи уже летела с самолетом параллельным курсом и усиленно махала Скуталу копытом, широко улыбаясь. Небо за пегаской было расчерчено ярко-красными трассами пулеметных очередей, но та как будто не обращала внимания на всё это безобразие. Качнувшись в воздухе она подлетела ближе, сняла с бока тяжеленный аккумулятор от рации и одним размашистым движением разбила лобовое стекло кабины. Затем серая пегаска сняла саму рацию и метко бросила прямо в ближайший двигатель. Самолёт сильно тряхнуло, а винт мгновенно разорвало на части.

В кабину ворвался холодный ветер, сразу вернувший Скуталу способность мыслить. Она ударами копыт расширила дыру в стекле и попыталась выбраться наружу, но сильнейший набегающий поток воздуха не давал этого сделать. Тогда взгляд пегаски упал на штурвал. Она залезла на приборную панель, ухватилась за край дыры, а задней ногой изо всех сил оттолкнула штурвал от себя. Самолет резко задрал нос и начал быстро терять скорость. Двигатели натужно взвыли, а корпус начал громко скрипеть, подвергаясь не расчетным нагрузкам.

Скоро самолет так сильно потерял скорость, что на миг замер в воздухе, а затем начал просто падать вниз хвостом, медленно переворачиваясь носом влево. Скуталу выбралась из самолета и тут же увидела перед собой лямку от рации Дитзи. Недолго думая, красноволосая пегаска просто схватила лямку зубами, и её буквально сдёрнули с самолёта. В ушах тут же засвистел ветер, а мир вокруг начал бешено вертеться из стороны в сторону. Постепенно удаляющийся стук пулеметов слышался, казалось, сразу отовсюду. Скуталу сильнее сжала зубы и крепко зажмурилась, предоставляя своё спасение Дитзи.

Стук пулеметов постепенно затих где-то вдали. Скоро перед глазами у Скуталу перестали плавать тёмные круги, означавшие бешеные трюки в воздухе, а еще через пару минут пегаска с облегчением ступила на мягкую травку прямо на берегу той самой безымянной речушки, которую они видели, казалось бы, целую вечность назад.

Откуда-то сверху все еще раздавался рокот двигателей, но и он постепенно затихал по мере того, как из низких черных туч вырывались огненные факелы, исчезающие во всполохах синего тумана за четверть мили до земли.

---

— Ты совсем дурная, или как? — устало спросила Скуталу, окуная в воду переднее копыто.

— А что не так то? — удивленно сказала Дитзи, на которой, несмотря на шквал огня с самолёта, не было ни царапины.

— Ты зачем полезла к этой железяке меня спасать? Видала сколько там пулеметов? Это большая удача, что тебя не подстрелили, благодари Селестию за неё.

— Это все не удача а моя особая полётная техника!

— Ой, да брось, какая техника... Дурость это твоя особая... Ну зачем ты туда полезла?

— Как зачем? Тебя спасать конечно! Я ведь храбрая, у меня даже медаль есть. Правда, я её сразу потеряла, но мне новую скоро должны...

— Прохлаждаетесь, голубушки!?

Голос Спитфайр снова пригвоздил двух напарниц к земле. Рыжегривая пегаска свалилась с неба прямо посреди поляны, отбросила в сторону дорогостоящий магический пулемет и сверкающими глазами уставилась на прижавшихся друг к дружке Дитзи и Скуталу.

— Ну, чего молчите, языки проглотили? Кто целый бомбовоз завалил без единого выстрела?

— Извините, я нечаянно... — проговорила Дитзи, потупив глаза, — просто Скутс прямо внутрь попала, вот я её и...

— Ты была внутри железяки? — Спитфайр сверкнула глазами на Скуталу, которая съёжилась еще сильнее.

— Случайно... извините, мисс, — пискнула она.

— Достала что-нибудь?

— Да, вот... — Скуталу вытащила из-под кожаного ремешка свернутый толстый журнал и протянула Спитфайр. Та приняла его с таким видом, будто это был локон с гривы самой Селестии.

— Ты не путаешь, это точно оттуда? Таких больших вещей с железяк еще никто не вытаскивал. Обычно всё сразу исчезает.

— Точно оттуда, на столике лежал. Там еще записано про... Про них. Они ведь не виноваты ни в чем...

— Стоп-стоп, там есть читаемые записи?

— Ну да. Только в самом конце, а в начале не понятно.

Спитфайр открыла было рот, чтобы что-то сказать, но вдруг просто улыбнулась и спрятала журнал в сумку.

— Знаете что... — тихо сказала она, — завтра я отдам этот журнал Рейнбоу Дэш. Через неделю он будет уже в разведке у Твайлайт Спаркл. И я совсем не удивлюсь, если через месяц война закончится.

Скуталу хотела было сказать какую-нибудь обнадёживающую фразу, полную надежд на светлое будущее, но её опередила серая пегаска.

— А мне дадут за это мою медаль обратно? А то я её потеряла. — подала голос Дитзи.

— Я тебе столько медалек выдам, что вешать некуда будет.

— Уиии! Медальки! — Дитзи прыгнула прямо в холодную воду и начала плескаться.

— А ты, Скуталу, не хочешь ко мне? Дадим тебе стильную форму и пулемёт.

Скуталу посмотрела на своё оттопыренное крыло, из которого торчало всего два пёрышка, и помотала головой.

— Спасибо, но я лучше с радаром. Я плохо летаю, и из-за этого вечно куда-нибудь вляпываюсь. Еще убью кого-нибудь нечаянно.

— Ну что ж... — Спитфайр подняла голову и посмотрела на целую стаю медиков, вылетевшую из-за ближайшего леса, — тогда до скорого. После войны, если нечем будет заняться, приходи ко мне, я тебя пристрою.

С этими словами Спитфайр бросила на Дитзи умиленный взгляд, подмигнула Скуталу и нашарив в траве пулемёт унеслась куда-то в тёмное синее небо.

---

— Простите, пожалуйста, — сказала Скуталу, неловко переминаясь с ноги на ногу перед хмурым техником, — я его берегла, а потом эта железяка внезапно, и снаряд прямо в блок с радаром, а рамку я сама выбросила, но я могу её найти потом, я помню где это...

Техник некоторое время стоял перед оправдывающейся пегаской, затем выплюнул былинку и не говоря ни слова крепко обнял свою подопечную, которой только и оставалось что тихо пискнуть.