Фокус и ложь

Глава V

В томительных раздумьях незаметно пролетели оставшиеся два дня. Трикси склонялась то к одному, то к другому варианту. Однако сколько бы она ни старалась, ни мучила себя, ни спрашивала совета у других пони, ей так и не удалось прийти к окончательному решению. «Всё против меня! — стала частенько говорить фокусница. — Почему я должна выбирать между молотом и наковальней? Почему в этой грёбаной жизни всегда надо чем-то жертвовать? Я не могу отказаться от своей мечты, как и от этого чёртового предложения! Уж слишком велика цена ошибки!..»

И вот наступило утро пятницы.

Трикси не спала всю ночь, но так и не смогла сделать выбор. Измученная самоистезанческими мыслями фокусница была практически готова довериться судьбе и кинуть монетку. Но в силу своего характера она не могла позволить никому, кроме себя, распоряжаться собственной судьбой.

До встречи осталось всего четыре часа, когда Трикси, позавтракав со всеми постояльцами дома, отправилась в центр города. Хотела ли она найти там то, в чём так нуждалась, или дело было в безысходности – не знала даже сама фокусница.

В раздумьях, ставших для пони дремучим лесом, из чащи которого ей никак не удавалось выбраться, кобылка дошла до торгового центра. Жизнь здесь шла своим чередом, и разве что сумасшедшего земнопони, который сегодня надел синий плащ, пытались прогнать куда-нибудь подальше от торгового центра. Однако шут не сдавался и кричал в ответ на угрозы: «Глупо обижаться на собаку, которой вздумалось полаять. Но знайте, все гении безумны! И я их лучший экземпляр!» Но все эти речи охранники пропускали мимо ушей. «Я вам не раб мечты, а верный её спутник, — вдруг начал шут таким тоном, словно отвечал на чей-то вопрос. — Можно быть богатым или бедным, известным или серой мышкой, добряком или злодеем! Но разве можно жить в упрёк себе? И просыпаясь каждый день, жалеть о жизни своей и ждать, когда наступит ночь. И лишь уснув, познать вкус счастья!..» — на этом речь шута оборвалась, и он продолжил сопротивляться охране.

Трикси опустила взгляд вниз и вновь вернулась к своим томительным раздумьям.

Оставшееся время пролетело, точно секунда. Трикси пришла в ресторан «Чёрная жемчужина» ровно в два часа дня.

Лука уже ждал её за тем же столиком, за которым он сидел в прошлый раз. Рядом с ним стояли те же два грифона, а на столе были похожие блюда. Лицо единорога было невозмутимым, словно у царя, а в его речах разве только очень чуткий слух мог уловить нотки каких-либо эмоций.

— Как мне думается, ты уже приняла моё предложение? — спросил Лука, даже не допуская иного варианта.

Вопрос прозвучал, словно он был риторическим.

— Да, я приняла решение, — ответила Трикси уверенно.

Была отчётливо слышна разница между подавленным голосом фокусницы несколько часов назад и тем, каким тоном она говорила сейчас.

— Отлично. И каков же твой ответ? — спросил Лука.

Хотя его голос оставался по-прежнему невозмутимым, единорог неожиданно для себя допустил вариант, в котором Трикси могла не согласиться.

— Ваше предложение, господин Лука, очень щедрое и заманчивое. Многие мои знакомые и мечтать не могли о таком шансе!..

— Говори конкретней!

Трикси выдержала паузу и, глубоко вздохнув, выпалила на одном дыхании:

— Я отказываюсь.

Фокусница ожидала, что в ответ на неё обрушится град бранных слов, упрёков или уговоров. Так должно было случиться, будь на месте Луки кто-нибудь другой. Однако этот пони преподнёс неожиданный сюрприз.

— Жаль, искренне жаль. Мы могли бы помочь друг другу, но ты сделала свой выбор. И о нём ты ещё пожалеешь! — сказал Лука холодным тоном, и по спине Трикси прошла волна мурашек.

Одного только взгляда этого пони было достаточно, чтобы почувствовать всё его величие и власть. И если бы Лука попытался переубедить Трикси, то у него, скорее всего, это со временем и получилось. Но жеребец высказал свою точку зрения и не стал её менять.

Невольно дождавшись, пока Лука сделает жест копытом, Трикси встала из-за стола и покинула ресторан.

Идя домой, Трикси испытывала разные чувства: от удовлетворения и гордости, до растерянности и страха. «И о нём ты ещё пожалеешь!» — крутилась последняя фраза Луки в голове у Трикси. И чём больше кобылка о ней думала, тем страшнее ей становилось. «Кто знает, что на уме у этого всемогущего пони! Он ведь способен на что угодно ради достижения своей цели. И если я таковой являюсь, то… Брр, лучше не думать об этом. К тому же это могла быть просто напутствующая фраза… напутствующая? Не приведи Селестия! Я никогда не пожалею о своём выборе. Он правильный, и я это знаю! А этот Лука, что за глупое имя, пусть оставит своё мнение при себе! И что это я вообще разволновалась? Это всего лишь вещ… тьфу ты, всего лишь простая фраза, и ничего вещего там нет!.. Ох, ладно, приду домой, зайду в комнату и… и немного горло промочу. Успокоюсь и займусь своими делами. Думаю, стоит до театра сходить. Если не сегодня, то завтра уж точно. Да, жизнь продолжается!»

К сожалению, и без того богатый на события день решил преподнести ещё один сюрприз.

Придя домой, Трикси сразу же направилась к себе в комнату. Однако нечаянно столкнулась с миссис Хадсон.

— Извини меня, дорогая, я тебя совершенно не заметила, — оправдалась кобылица подозрительно неуверенным голосом.

— Ничего, моей вины здесь столько же, — улыбнулась Трикси в ответ. — Кстати, что там у нас сегодня на обед? А то я голодная, как волк!

— Как придёшь, так и узнаешь, — ответила кобылица стандартной фразой.

Было прекрасно видно, что она хотела сказать что-то ещё. Однако Трикси настолько быстро зашла на кухню, что пони просто не успела этого сделать.

На кухне оказался лишь один постоялец дома, земнопони серой масти с грязно-зелёной гривой. Он читал свежую газету и заметил фокусницу только тогда, когда она с ним поздоровалась. Жеребец ответил взаимностью, но тут же с сочувствием произнёс:

— Как жалость. Хороший театр был!

Фокусница потупила взгляд и с глупым выражением на лице спросила:

— О чём ты говоришь?

— Ну как же! — поразился земнопони, но тут же добавил: — Или ты ничего не знаешь?

— Не знаю о чём?

— Вот, почитай, — ответил он и положил на стол газету.

Трикси посмотрела на газету, потом на жеребца и только затем принялась за чтение. По мере того как она вникала в смысл написанного, её взгляд грустнел, а дыхание учащалось. «Ночью с четверга на пятницу в Малом Мэйнхэттэнском театре случился пожар. Огонь бушевал два часа и сумел повредить кровлю, полностью выгорели некоторые помещения, а также был уничтожен склад. Хотя ущерб ещё не подсчитан, специалисты говорят о баснословных суммах!..» — гласил отрывок из статьи.

Так и не дочитав статью до конца, Трикси кинула газету обратно на стол. И молча уставилась на пол.

Миссис Хадсон, которая всё это время стояла в дверном проёме, подошла к поникшей взглядом фокуснице и ласковым голосом произнесла:

— Жизнь – сложная штука. Она всегда преподносит сюрпризы, и далеко не все из них хорошие. Тебе нужно просто принять это как должное и жить дальше.

— Принять как должное? Жить дальше? — спросила Трикси тихим голосом, в котором с каждым новом словом, словно грибы после дождя, появлялась злоба и раздражение. — Вы просто не знаете, что я сегодня сделала. Какой выбор я сделала!

— Трикси…

— Что, миссис Хадсон? — грозно спросила фокусница и, резко подняв взгляд, посмотрела на кобылицу таким глазами, что той стало не по себе. — У вас есть, что сказать? Или же это как обычно какие-нибудь напутствующие сло… — не сумела договорить Трикси, вдруг вспомнив фразу Луки.

Миссис Хадсон смотрела на этот букет эмоций и совершенно не знала, что следует сказать. Уже давно она не видела, чтобы кто-то так злился и грустил одновременно.

— Я, пожалуй, пойду, — решил вовремя покинуть опасное место земнопони.

Аккуратно встав из-за стола, жеребец не спеша направился к выходу. Но как только он поймал на себе ледяной взгляд фокусницы, от которого по спине прошла волна мурашек, копыта сами понесли его прочь из кухни.

Сказать по правде, миссис Хадсон и сама была не против покинуть помещение. Однако оставить неуравновешенную кобылку одну, она не могла.

— Может быть, ты расскажешь мне? Выскажись, тебе станет легче, — предложила миссис Хадсон, однако одного взгляда фокусницы было достаточно, чтобы понять её ответ. — Не стоит держать всё в себе − ни к чему хорошему это не приведёт.

— Это вас не касается… никого не касается, кроме меня одной! — крикнула кобылка что есть мочи и встала из-за стола.

— Куда ты? — с тревогой спросила пегаска, смотря на уходящую единорожку. — Только не вздумай делать глупостей!

— На сегодня с меня их уже хватило! Я у себя!

Поднявшись к себе в комнату, фокусница завалилась на кровать и озлобленным взглядом уставилась в потолок. «Как же так? Неужели я сделала неправильный выбор?.. — говорила она про себя, но следующую фразу выкрикнула вслух: Пропади оно всё пропадом!» Находившиеся рядом вещи кобылка тут же скинула копытом, а затем с помощью магии опрокинула и саму тумбочку.

Миссис Хадсон, которая решила не оставлять разъярённую кобылку одну, стояла за дверью и всё прекрасно слышала, однако входить в комнату пока не решалась.

А тем временем на пол завалилось ещё несколько атрибутов интерьера. Гневу фокусницы не было предела. Так что только после того как не удалось опрокинуть шкаф, Трикси остановилась. Выплеснув часть гнева, тяжело дыша, она рухнула обратно на кровать. «А может, мне вернуться к Гаюсу?.. — спросила пони сама себя, но тут же фыркнула: Ещё чего! Уж лучше обратиться к Луке и попроситься на работу. Но возьмёт ли он меня?.. Его ответ был однозначным и даже… пророчес… — Трикси поморщилась, не желая произносить это слово.

Стоявшая за дверью миссис Хадсон сначала успокоилась, решив, что Трикси наконец остыла. Но когда затишье затянулось и в течение десяти минут единорожка «не подавала никаких признаков жизни», кобылица заволновалась. «Святая Селестия, дай ей сил всё это пережить! Она же ещё совсем молодая и…» — не успела договорить миссис Хадсон, как вдруг услышала звук бьющегося стекла. Сердце пони на секунду замерло, и она, выкрикнув имя фокусницы, заскочила в комнату.

Трикси лежала на кровати. На полу и рядом с ней лежали осколки разбитой бутылки, а по её лицу, наряду со стекающей жидкостью, текла кровь, сочащаяся из нескольких порезов. Взгляд фокусницы был переполнен злобой и болью. Из её уст вырывались болезненные стоны, а дыхание осуществлялось через нос.

Стиснув зубы, Трикси магией вытащили небольшой осколок, который лишь чудом не попал в глаз. Алкоголь тут же «подпалил» место пореза, и фокусница невольно прикусила губу. Швырнув осколок на пол, Трикси посмотрела на растерянное лицо миссис Хадсон. Кобылица явно хотела что-то сказать, но с её уст так и не слетела ни одна фраза. Зато Трикси сказала, правда, так, словно размышляла вслух:

— Я не вернусь ни к этому снобу Гаюсу, ни к этому возомнившему себя богом Луке. Один помыкал мной, а другой хотел использовать себе в угоду. Не на ту нарвались! Верно, миссис Хадсон, жизнь – та ещё змеюка. А змея либо тебя, либо ты её. И как бы тяжело мне не было, это мой выбор. Пора уже учиться отвечать за свои поступки. И я отвечу, да так, что у всех челюсть отвиснет!

Взгляд Трикси вдруг избавился от всей злобы, и на её место пришла уверенность. — Возвращайтесь на кухню, я скоро спущусь.

Голос и взгляд фокусницы произвели на миссис Хадсон такое впечатление, что она не просто повиновалась, но даже не сумела ничего возразить.

Проводив кобылицу взглядом, Трикси встала с кровати, но уходить не спешила. Внезапно её рог засветился, и в тусклой вспышке возникала та самая газета. Недолго думая, фокусница вытерла лицо газетой и, скомкав её, с помощью магии подожгла бумагу. Пропитанная крепким алкоголем она вспыхнула, как спичка, и заполыхала ярким пламенем.

— Как сказал один мудрец: «И поглотило всё адово пламя, и исчезло в нём всё зло и все страхи, порождённые им. Остался лишь пепел, из которого восстанешь ты, словно феникс, великим и могучим!»