Заходит Пони в Бар

Глава IV: Флаттершай

Никогда не любил вечер в четверг. В основном потому, что приходилось менять свой привычный рабочий распорядок. Конечно, модные кофейные напитки и коктейли “Битник” (фу!) привлекали молодежь, однако я никак не мог понять, чем им так нравились береты и свитера с высоким воротом.

Но, как говорится, “биты не пахнут”. Обычно я нанимал себе помощницу, чтобы она помогала в обслуживании битников. Я терпеливый пони, но даже мне пару раз приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не вышвырнуть этих наглых снобов на улицу.

Устраивать раз в неделю “Поэтический Вечер” придумала моя дочка, а вот отдуваться приходилось мне. Хипстеры пили куда больше кофейных напитков, чем алкоголя, но я был не против — просто уровнял в цене кофе и выпивку. Мы даже снизили планку допустимого возраста до шестнадцати лет, хотя и приходилось помечать несовершеннолетних красным маркером.

Затраты на дополнительно нанятый персонал с лихвой покрывала выручка бара по четвергам. Удивительно, но жеребята-подростки приносили нашему бару больше всего денег. Может они думали, что пить кофе — это круто? Кроме того, надо же им где-то тратить выданные родителями карманные деньги, так пускай лучше тратят их здесь.

Но эта история не про хипстеров, а про Шай. Что ты говоришь, я раньше называл её Флаттерс?.. Ох, наверное, у меня уже крыша едет. Не то что бы было так тяжело догадаться, о ком я говорю. Если подумать, становится очевидно, что Шай — это есть Флаттершай, Элемент Доброты. Так что лучше заткнись и слушай.

Кстати, как раз в ту самую ночь когда я узнал, кем она на самом деле была, нас почти ограбили. Да-да, ограбили. Понивилль — спокойный городок, однако, как говорится, “в семье не без урода”. Но давай-ка я лучше расскажу обо всём с самого сначала.

Только открыл бар в четверг, как к нам тут же набилась целая толпа молодежи. Как я уже говорил “деньги не пахнут”, да и в большинстве своём детишки вели себя вполне прилично. Но я прекрасно знал, что они тут совсем не только ради изысканных кофейных напитков и сигарет. Они пришли ради Шай, подрабатывавшей помощницей бармена и исполнительницей. Что она исполняла? Вот сейчас и расскажу.

Первой в бар вошла Октавия. Обычно она играла на своей гигантской… штуковине оркестровой или что-то типа того, а у нас она аккомпанировала выступлению. Шай была обычной тихоней, а ну а когда же ей доводилось вступать на сцену, она становилась лучшей поэтессой из всех, что мне доводилось слышать. Её мордочку скрывала черная вуаль, а тело плотно облегало коротенькое красное платье. Её грива была всегда спрятана за вуалью, и никто (я в том числе) не мог разглядеть её лицо.

Пока Октавия подготавливала инструмент на импровизированной сцене, толпа молодежи шумела всё громче и громче. И вот наконец в бар вошла Шай. Хипстеры принялись греметь копытами по полу, а Шай с улыбкой направилась к сцене. Элегантная как всегда, она шла сквозь толпу, а кобылки и жеребцы почтительно расступались перед ней. Шай поднялась на сцену и присела на табурет, и с ней рядом тут же появился её барабанщик с барабанами бонго на шее.

— Спасибо вам за то, что пришли меня послушать, — сказала Шай, жемчуга на её платье сияли в свете софитов. Она тихонько откашлялась.

— Я написала это стихотворения для моей подруги, попавшей в больницу из-за травмы крыла.

Обычно перед тем, как начать читать стих, она выполняла странный ритуал, смысл которого я никак не мог понять. Шай доставала сигарету и брала её губами. Октавия подносила зажигалку и исполнительница втягивала самую чуточку сигаретного дыма.

Я даже не уверен, вдыхала ли она его вообще. Далее Шай передавала сигарету басистке, потом барабанщику и, наконец, клала её на пепельницу, где та дымилась до конца выступления.

Не подумайте ничего плохого, это был просто табак. Я знаю разницу между запахом сигареты и косячка — сам баловался этим в университете. Может она это делала ради атмосферы — тихонько курящийся в свете софитов дымок придавал выступлению Шай особый уют.

Шай оглянулась на музыкантов, и те начали играть спокойную мелодию. После пары хлопков и одобрительных возгласов толпа умолкла, и Шай начала читать стихи. Должен признать, что, хоть я и ненавижу поэзию битников, это стихотворение было прекрасным.

— Секунды бегут, унося этот пасмурный день с собой,

— И понапрасну меж копытцами время льется водой,

— Унылый и серый, лишь скуку наводит город твой.

— Всё ждешь, что кто-то иль что-то тебя поведет за собой.

Вот я же говорил — гениальная поэтесса. Её выступление длилось еще несколько минут, но я потерял интерес уже после первого куплета. Оно было насыщено поэтическими метафорами и всякими цветистыми эпитетами, которые я — простой бармен, — совсем не понимал.

После окончания выступления Шай, сцена была открыта для всех и каждого, кто хотел рассказать свои стихи. Обычно это продолжалось где-то пару часов, пока на сцене не оставалась одна Октавия, спокойно играющая на своём инструменте. К счастью, играла она довольно виртуозно.

В общем, Шай с поклоном приняла аплодисменты зрителей, её улыбка в тот момент сверкала под чёрной вуалью. Я до сих пор без понятия, как она вообще что-то сквозь неё видит. Насладившись всеобщим вниманием, она спустилась со сцены в бар и стала обслуживать клиентов.

Она работала у меня бесплатно, отказываясь от денег даже когда я просил её принять их! Может, ей просто нравилась работа бармена. И она была чертовски хорошим барменом. Будь то кофе, алкоголь, или и то и другое — она могла сделать любой коктейль, — бутылки порхали в воздухе, как бабочки! Я доверял Шай полностью, ведь она ни разу не разбила ни единой бутылки. Итак, вернёмся к нашей истории.

— Классное выступление, Шай! Ты как всегда великолепна, — сказал я.

Довольная улыбка не сходила с её мордочки.

— Спасибо! Я так и думала, что это стихотворение хорошо примут, — ответила она уверенно.

Молодые жеребята и взрослые пони выстраивались в очередь, чтобы купить коктейль из копытец самой Шай. А мне оставалось просто стоять в углу бара и наблюдать. Каждый жеребец, и стар и млад, пытался подкатить к Шай. С кем-то она флиртовала, а кого-то попросту отшивала. Она была та ещё сердцеедка, точно говорю.

Шай готовила коктейли, когда я заметил как в бар ввалился незнакомый клиент. Обычно я с одинаковой радостью встречаю как старых, так и новых посетителей, но этот был каким-то странным. Выглядел он как-то нехорошо, нервозно, и это была не обычная нервозность в стиле “слишком много кофе”. Мне он сразу не понравился. С другой стороны, я вижу чудаков и странных пони день-деньской, так что не стал придавать этому особого значения. Тот встал в очередь к бару Шай, и я про него на какое-то время забыл.

Я заглянул за барную стойку, чтобы проверить, достаточно ли у Шай ингредиентов. У неё заканчивалась смесь “Эспрессо” и персиковый шнапс. Я зашёл в кладовку, расположенную позади бара, как раз в тот момент, когда, наконец, подошла очередь мистера Подозрительного. И вот, ищу я нужные бутылки и вдруг слышу — из бара доносится шум и гам. Выглянул я из кладовки и вижу, что мои клиенты пятятся от этого подозрительного типа. Оказывается, тот был вооружён здоровенным ножом и дико размахивал им, никого к себе не подпуская. В общем шуме я не слышал, что именно он говорил, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что ему было надо, когда он вытащил мешок с рисунком золотой монетки-бита на боку. Кроме шуток; серьёзно. Иногда мне кажется, что я — персонаж детского мультика про цветных лошадок, чесслово.

Единственный телефон был за баром, но Шай была слишком занята тем, изо всех сил пыталась успокоить грабителя. У меня под баром был ещё спрятан дробовик, но Шай, конечно, об этом не знала, и уж вряд ли когда-нибудь смогла бы пальнуть в живого пони.

Грабитель разошёлся не на шутку, когда насмерть перепуганная Шай не смогла открыть кассу с первой попытки. Любой коп в Эквестрии скажет вам, что в случае нападения психа надо просто отдать ему всё, что тот захочет, а дальше пусть полиция его ловит. Но ни одному копу в Эквестрии не понять, что без денег я могу запросто оказаться на улице. Так что я не мог позволить этому недоноску выйти живым из моего бара, с моими деньгами.

Я поднял кусок трубы и направился к бару, где скованные ужасом посетители просто смотрели, как нас грабили. Шай наконец справилась с кассовым аппаратом и лихорадочно перекладывала деньги в мешок. Грабителя взбесило, что она делала это слишком медленно и он яростно дёрнул мешок на себя. Сильный рывок сбросил чёрную вуаль с головы Шай, и нам предстала её перепуганная мордочка с растрёпанной розовой гривкой.

Я не мог поверить своим глазам. Это же была одна из кобылок, про которых писали в газетах, — Элемент Доброты, — вспомнил я! Но вот случилось что-то необъяснимое — стоило грабителю встретиться с ней взглядом, как он замер. Нет, она конечно красавица, но не настолько же, чтобы у поняш мозги отказывали. Пока она сверлила грабителя взглядом, я подбежал сзади и огрел его по башке куском трубы.

Собравшаяся толпа хипстеров и битников разразилась радостными возгласами, что странно, учитывая, что хиппи в моём баре никак не могли заткнуться о любви и толерантности.

— Ты в порядке, милая? — спросил я жёлтую пони. Она выглядела глубоко потрясённой.

— Д-да, я в п-порядке.

— Эй, это же Флаттершай! — раздался голос из толпы.

Посетители принялись бурно аплодировать насмерть перепуганной пони. Я попросил Роко связать грабителя, а официантку — позвонить в полицию. Пока мы ждали прибытия копов, я отвёл дрожащую Флаттершай в кладовку, чтобы убрать её из центра внимания толпы. Бедняжка всё никак не могла придти в себя, но это и понятно — любой перепугается, когда тебя пытаются ограбить, угрожая ножом. Я сунул ей в копытца кружку горячего шоколада и присел рядом.

— Он тебя не ушиб? — спросил я.

— Н-нет… — выдавила она. Она была совсем не похожа на уверенную в себе Шай, как будто под вуалью скрывалась совсем другая пони.

— Хорошо. Зато у него сейчас здоровенный ушиб! — пошутил я.

Она не нашла это смешным. Той Шай точно бы понравилась эта шутка. Но передо мной дрожащим комочком сжалась совсем не Шай, а совершенно другая пони.

— Ты сумела постоять за себя, молодчина!

— С-спасибо… — прошептала она, отпив из кружки.

Она прихлёбывала горячий шоколад и смотрела мимо меня пустым взглядом. Вскоре приехали копы и мы стали давать показания. Ясное дело, в тот вечер мы закрылись рано.

После того, как полицейские забрали оглушённого бандита, а зеваки разошлись, я запер дверь таверны и мы с Флаттершай присели на бордюрный камень снаружи. Она всё еще выглядела потрясённой. Хоть я и не смог выудить из неё ни словечка в кладовке, я решил попытаться поговорить с неё еще раз.

— Ты точно в порядке?

Она повела ушком, но какое-то время просто молчала.

— Я… я в порядке. Как думаешь, а с ним всё будет нормально? — спросила она про неудавшегося грабителя. Вот уж правда, Элемент Доброты.

— Пару дней в больнице и чуть подольше — в тюрьме, и он точно усвоит свой урок, — ответил я.

— А ты-то как?

— Со мной всё будет хорошо… Только я больше не смогу выступать у тебя в таверне, — вздохнула она.

Её ответ меня очень удивил — молодёжь обожала её выступления. Кроме того без неё у меня будет меньше посетителей по четвергам. С другой стороны она работала бесплатно, так что у меня не было морального права удерживать её. Но, конечно, я хотел бы знать, почему она приняла такое решение.

— То есть ты теперь перестанешь выступать потому, что пара жеребят увидели твою мордочку?

— Не всё так просто...

Хотя я уже не был “на работе”, я всё равно был обязан помочь пони выговориться. Если, конечно, она сама того захочет. С Шай-то я был давно знаком, но эту “Флаттершай” видел впервые.

— Так в чём же дело?

Она размышляла над ответом пару секунд, но потом всё-таки призналась.

— Я боюсь быть в центре внимания…

— Никогда бы не подумал! — сказал я, пытаясь поднять ей настроение. Она улыбнулась самую чуточку.

— Значит всё дело было в твоей вуали, Флаттершай?

— Да, — ответила она, отпивая немного горячего шоколада.

Она всё ещё выглядела потрясающе в своём платье со стразами. Я всегда выкуриваю сигару после работы, вот и сейчас достал одну и зажёг спичку об копыто.

— Ты не против, если я закурю? — всегда лучше быть обходительным, особенно по отношению к пони, которая приносила мне львиную долю выручки по унылым четвергам.

Она помотала головой. К счастью, ветер сдувал дым от сигары в другую сторону.

— Если ты так боишься быть в центре внимания, зачем же тогда ты выступала?

Она некоторое время обдумывала ответ, а потом повернулась ко мне. В её огромных бирюзовых глазах легко можно было утонуть. Теперь, когда мне удалось хорошенько рассмотреть её мордочку, я вспомнил, что видел её фотографии в модных журналах. Она вроде бы какое-то время была супермоделью. Я был поражён! Оказывается, у меня в баре работала такая знаменитость!

— Для меня это был способ… — она резко выдохнула и затараторила, — Это был способ высказать то, что я хотела высказать, не боясь, что я обижу кого-нибудь, или что кто-то со мной не согласится, или кому-то не понравится, что я сказала, потому, что это говорила Шай, а не Флаттершай.

Я кивнул, задумчиво затягиваясь сигарой.

— Понимаю, но мне казалось, что все слушатели обожали твои стихи. Почему бы теперь не стать Флаттершай?

Я совершенно не ожидал последовавшего от неё ответа.

— Потому что все и так любят Флаттершай. Я хотела, чтобы они откровенно и без обиняков оценивали моё творчество, не оглядываясь на то, кто я такая.

— Должен сказать, что эти хипстеры были очень даже откровенны. Если бы им что-то не понравилось, они бы не стесняясь в выражениях об этом рассказали.

На мордочке Флаттершай наконец расцвела искренняя улыбка.

— А ведь ты прав.

— Вызвать тебе такси? — спросил я. На улице похолодало так, что можно было видеть белые облачка пара изо рта.

— Нет, спасибо, — я живу недалеко. — Сказала она, поднимаясь с бордюрного камня, на котором мы сидели.

— Так что, Шай больше не будет выступать по четвергам?

Она взглянула на меня.

— Я думаю, что Шай завязала с выступлениями.

Я кивнул. Хипстерские вечера приносили хорошие деньги, но мне порядком надоело доставать и подключать все эти модные кофе-машины каждый четверг.

Спасибо за горячий шоколад, — сказала Флаттершай через плечо и поцокала копытцами по обочине дороги.

Всегда пожалуйста.

Через мгновение ночная тьма поглотила её стройную фигурку. Шай больше не приходила в бар и так называемая “ночь битников” потихоньку сошла на нет. Я избавился от всех проклятых эспрессо-машин, но оставил одну, которая делала горячий шоколад. Сам-то я его не очень люблю… Может, я просто храню его в надежде, что Флаттершай когда-нибудь вернётся? Так он и стоит в углу бара, а в холодные зимние вечера некоторые поняши заказывают горячий шоколад перед походом домой.

А следующий вечер был одним из самых прибыльных. В тот пятничный вечер у меня в баре оказалась сама протеже Принцессы Селестии.