Тринадцать комнат
Суд разума
Сегодня погодные пегасы объявили, что первая половина дня будет солнечной, так что все пони, у кого в кармане припасено немного свободного времени могут выйти позагорать, что и сделала желтенькая пони Дафна. Она лежала в шезлонге у себя во дворе и грелась в лучах солнца, потягивая коктейль.
― Простите, мисс? Сколько за эту? ― спросил пепельный пегас с черными волосами, держа за шкирку маленькую кобылку, та болтала ножками, пытаясь найти опору.
― Да вот на табличке все написано, ― Дафна кивком показала на картонку с надписью:
“Отдам в копыта жеребят, приму взамен что угодно.”
Жеребец, порывшись в седельной сумке, достал банку с бобами и кинул ее в коробку с надписью “оплата”. Положив кобылку на спину, он ушел.
Дафна осмотрела добычу и проверила вторую коробку, там были жеребята разных рас и цветов. Кто-то из них спал, другие ползали или играли. Некоторые пытались вылезти, но высокие стенки коробки делали эту задачу невыполнимой.
Дафна снова прилегла на шезлонг и принялась нежиться в тепле. Пони проходили мимо, заглядывали в коробку, некоторые поднимали жеребят, осматривали и клали обратно.
― Дорогой, смотри какая хорошенькая, ― остановила кобылка своего кольтфренда.
― Да, она чудо.
― Давай возьмем ее… ― Она сняла со своих волос заколку и кинула в коробку с хламом. Поцеловав приобретенную малышку, пара ушла.
Малыши раскачали коробку и опрокинули ее. Вывалившись, они принялись в беспорядке бегать по двору.
― Эй! Я что вам говорила!? ― Дафна вскочила и стала ловить беглецов, складывая их обратно. ― И чтобы больше никаких попыток бегства.
― Ух ты! ― к кобылке подошел здоровый жеребец с ротвейлером в наморднике на поводке. ― Смотри, Чапи! ― он достал из коробки маленькую земную пони с ангельски красивыми светлыми вьющимися волосами, золотистая шкурка так и блестела на солнце, в ее нефритовых глазах могло растаять любое сердце. ― Какой хороший сочный кусок мяса. Что скажешь? ― Собака лишь прорычала через намордник. ― И я так думаю, наиграешься с ней и пожрешь настоящий белок, а не эти консервы для собак.
― Сколько с меня?
― А что у вас есть? ― оживилась Дафна.
― Пачка сигарет.
― Она ваша. ― Жеребец отдал Дафне пачку и закинул кобылку на спину.
Золотистая пони посмотрела на Дафну большими глазами, улыбнулась ей своей солнечной улыбкой и промолвила: ― Пока, мама.
Когда жеребец с собакой ушел, над домом стали скапливаться грозовые тучи, вскоре на землю упали первые капли. Дафна закрыла коробку и положила сверху пару книжек, чтобы малыши не смогли открыть ее, а сама пошла домой. По улице шел мусоровоз: четыре тягловых пони тащили огромную железную повозку, в которую двое молоденьких жеребцов закидывали мусор, повозка прессовала его и забрасывала в контейнер.
Мусоровоз подъезжал все ближе и ближе к дому Дафны. Кобыла успела дойти до порога, когда услышала:
― Эй, парни, эта коробка тяжелая и в ней кто-то шевелится, может проверить?
― Да забей, ― ответил тягловый пони. ― Просто мусор перекатывается, кидай, а то отстанем от графика.
Пони закинул коробку к остальному мусору, и, прямо на глазах у Дафны, стальная рука пресса расплющила жеребят.
― НЕЕЕЕТ! ― желтенькая пони вскочила с постели в холодном поту, ее трясло. ― Хватит! Хватит! ― Немного успокоившись, она еще несколько минут полежала, а затем стала лениво подниматься. ― Снова этот кошмар, когда же он закончится?
Дафна спустилась вниз, на кухне она достала специальный аппарат, подключила его к вымени и стала откачивать молоко. Ее организм еще выделял молоко, но кормить было некого и пони приходилось сливать его, чтобы оно не застаивалось. Задымив очередной сигаретой, она налила себе кофе в кружку и замерла, уставившись на себя в зеркало.
― Че зыришь? Не видела никогда как сцеживаются? Не помнишь, чья это вина была? Тупая сука.
Закончив, она стала собираться на работу.
Сибси протирала только что отмытые стаканы, работа в баре боулинг-клуба ей действительно нравилась куда больше. Когда она положила стаканы, в ее поле зрения попала желтая кобылья морда, лежащая на стойке.
― Привет, Дафна, ― тихо сказала Сибси.
― Привет… ― Дафна не встречалась взглядом с единорожкой, она смотрела куда-то вдаль, кусала губы и прядала ушками в разные стороны.
― Я должна извиниться, за то что мы c Лирикой так поступили, ушли, оставив тебя с твоими проблемами, это было не по-дружески.
― Все нормально, вы имели на это право, я действительно виновата… во всем, я спустилась до таких низов.
― До каких?
― Сибс, у меня нету никакой морали, я готова раздвинуть ноги за пирожок, если он будет вкусным, я готова сделать все что угодно за какой нибудь хлам, мне дадут леденец и скажут, чтобы я залезла в деревенский туалет и просидела там весь день, и я это сделаю, я хуже чем проститутка, Сибси, я… я даже не знаю как называться, просто тупая сука.
Я не забочусь о своем здоровье… за это и расплачиваюсь.
― Даф, мы знаем, что ты это не специально и… ты сейчас переживаешь утрату, но жизнь идет своим чередом, у тебя все еще впереди, может вы с Моби...
― Не надо начинать эту тему, он должен понимать, что я не самая лучшая пони. Думаю после всего этого, он не захочет начинать со мной отношения. Что было, уже не вернуть, мне нужно лишь отпустить и забыть.
― Ты слишком жестока к себе, все еще будет ого-го.
Дафна ничего не ответила.
― Мне надо работать. ― Пони слезла со стула и пошла в вестибюль.
В вестибюле.
― Простите, мисс, ― к Дафне обратилась фиолетовая единорожка довольно высокого роста. Ее кожаная куртка, по мнению Дафны, очень сочеталась с красной клетчатой юбкой и леггинсами.
― Да, чем могу помочь? ― Пони пыталась быть любезной с клиенткой.
― Я сняла номер, ― единорожка показала ключи. ― И мне сказали обратиться к консьержу, чтобы он мне все показал.
― Я могу вам все показать.
― Но вы же горничная, ― ответила та, оглядывая наряд Дафны.
― Я на полставки горничная, я и консьерж тоже. Я возьму ваш багаж и отведу вас в номер.
― Ох, спасибо. Но у меня только эта сумка, я путешествую налегке.
― Ну тогда ладно, пойдемте, ― Дафна повела единорожку к лифту.
― Вы тут проездом, мисс…?
― Супер Нова. Можете звать меня просто Нова.
― Хорошо, так вы к нам надолго?
― Может быть, иногда я останавливаюсь в городе на несколько лет.
― Вы любите переезжать?
― Скорее путешествовать.
― Хм… а разве путешествие это не кратковременное пребывание на чужой территории? Ну то есть, я думала, что статус туриста дается, если ты не больше года торчишь где-то вдали от дома.
― Хм… а вы не такая простая, как кажется. Да, вы правы, думаю туризм ко мне не особо относится. Просто у меня полно свободного времени, и я не покидаю город, пока все там не изучу.
― Здорово, проводите целый день отдыхая, мне бы так, ― вздохнула Дафна.
― Да, но избыток времени делает нас неторопливыми или даже ленивыми, ― сказала фиолетовая единорожка.
― Это верно.
― А вы…
― Дафна, просто Дафна.
― Дафна, чем вы занимаетесь?
― Веду вас в ваш номер... хи-хи. А если честно, я просто прожигаю жизнь, пью, стираю обосранное белье, играю с друзьями в боулинг, я люблю своих друзей.
― Вам нравится дружить?
― Что за глупый вопрос, мисс Нова? Кто мы без друзей? Для меня они самые дорогие пони на свете, те, кому можно открыть сокровенные тайны, которые ты даже родной маме не расскажешь, они всегда помогут и им пофиг на предрассудки.
― Хм…
Дафна отвела единорожку к ее номеру.
― Вы выбрали очень хороший номер, тут недавно ремонт делали, так что все новое: мягкая кровать, столик для писанины, ванная и туалет, кстати с горячей водой.
― Спасибо.
― Обращайтесь, ― Дафна направилась к выходу.
― Дафна.
― Да?
― Скажите, есть ли у вас тут какие-нибудь книги? Желательно толстые, чтобы подольше хватило, и алкоголь: виски, мартини, водка.
― О… конечно, где-то были три тома не помню чего, но там было много придворных интриг, крови, секса, инцеста и драконов. Сейчас принесу, вы пока тут располагайтесь.
Через несколько минут Дафна вернулась со стопкой книг и двумя бутылками виски. Нова, поблагодарила ее, но не отправила восвояси, а предложила остаться, поговорить, выпить. Земнопони сначала отказалась, но после недолгих уговоров, вошла внутрь номера.
― Почему я? Мисс Нова, в нашем казино вы сможете познакомиться с куда более разговорчивыми пони, думаю, там вам будет комфортнее.
― Брось, Дафна, что ты как ботаник. Может еще пойдешь отчеты писать. Ха-ха-ха, ― единорожка разлила виски по рюмкам, одну отдала Дафне, а вторую осушила сразу и принялась наливать новую. ― Расскажи о себе побольше.
― Зачем?
― В лифте ты сказала, что любишь дружить, вот я и подумала, что ты будешь не против новой подруги.
― Хех… верно, а вы тут надолго?
― Ага, не переживай, ― фиолетовая улыбнулась и прикончила очередную рюмку виски. ― Впереди нас будет ждать уйма приключений, наши задницы будут красными как помидоры, а по утрам мы будем просыпаться с татуировками на поясницах.
― Спасибо, у меня и так семь лет жизни в этом городе, полном подобных приключений. Мне хочется пожить спокойно.
Единорожка понимающе кивнула. И налила еще виски. ― Наступает такой момент, когда мы хотим остепениться и жить в тишине и спокойствии. Как Рэрити.
― Рэрити? Причем тут кобыла, жившая четыреста лет назад?
― Я говорила, что училась в Мэинхеттанском Историческом? Там полно ее мемуаров. Она тоже бродила по Эквестрии в поисках своего счастья, вела, как бы это сказать, разнообразную жизнь.
― И однажды ее осенило: а что, если она не там копает, что, если ее счастье уже давно ждет ее там, где она не догадывалась искать. И оказалась права. Вернувшись в Понивиль, она женилась на однокласснике, который все эти годы служил в королевской страже. Они построили домик у озера и жили там, пока… рак легких не убил ее.
Дафна сглотнула нервный ком и пощупала упаковку сигарет в своей юбке.
― Да, вот такая история.
― Вы очень умная пони для...
― Для такой алкашки? Хах! Мне это многие говорят. А что, ботаники не могут пить или…? ― Из кармана куртки единорожки вылетела самокрутка. ― Не хочешь?
― Эм… нет, спасибо.
― У вас жеребенок?
― Нет! А что? ― резко выпалила Дафна.
― Просто у вас юбка намокла, и молоко на пол протекло.
― Ох, блядь, забыла сцедиться, ― пони быстро встала. ― Простите что ухожу так быстро, но мне срочно нужно отлучиться.
― Конечно. Вы с рюмкой уйдете? ― хитро спросила Нова.
― Рюмкой? ― Дафна увидела рюмку виски у себя в копыте, за весь разговор она не выпила ни капли. ― Точно, ― она положила ее на стол.
― Я, может, к вам завтра зайду.
― Пожалуйста.
― Уа… уа, ― маленькая синегривая кобылка плакала.
― Ну-ну… не плачь, маленькая, ― Дафна принялась утешать малышку. ― Думала, мама оставила тебя? Нет, мама не бросит тебя. Куть-куть-куть. ― Пони стала щекотать носиком животик, в ответ малышка резво смеялась. ― Кто тут такая милая, кто хорошая?
― Дафна, что ты делаешь? ― испуганно спросила Лирика.
― Как что? Дочку свою нянчу, не видишь? Знакомься, Крошка Ру.
― Дафна… это грязная подушка.
Взгляд Дафны медленно переместился с единорожки на кобылку, на месте маленькой смеющейся пони оказалась старая перьевая подушка.
― Оу...
― Дафна, с тобой все нормально? ― обеспокоенно спросила лавандовая пони.
― Да-да. Все хорошо, ― Дафна положила подушку в бельевую тележку и покатила ее в прачечную.
Сибси делала двум жеребятам молочный коктейль, два мелких пони внимательно наблюдали за ее манипуляциями. ― Вот, держите, ребятки.
― Спасибо тетя, вы самая классная.
― Ой, мальчики, ― единорожка засмущалась.
К бару подошла Лирика. ― Сибси, думаю с Дафной что-то не так.
― Она тоже на твоих глазах с ума сошла?
― И у тебя тоже? Я нашла ее, лежащую на полу в обнимку с подушкой, она сюсюкалась с ней, как с ребенком.
― Вчера она вбежала в бар и стала просить меня помочь ей найти коляску с малышом, убеждала, что она ее потеряла, говорила, что слышит его плач, но не может определить откуда.
― Думаешь, это у нее после родов? ― спросила лиловая пони.
― Ну после чего же еще? Она потеряла ребенка, и сейчас у нее крыша едет, не каждая мать может такое выдержать. Нам нужно помочь ей.
― Что ты предлагаешь? В психушку ее запереть? Нам просто нужно ее поддержать, сказать, что не все потеряно, ― предложила Лирика.
― Точно, давай выведем ее на природу, за город. Ты, я и Моби, устроим ей день отдыха.
― Отличная идея, завтра возьмем выходной.
Дафна согласилась поехать, но попросила взять еще одну пони ― Нову, новенькая отлично поладила с ее друзьями. Пони собрали все необходимое и сели на поезд, Нова рассказывала истории и интересные факты из своего прошлого, чем заинтересовала всех.
― И тогда я говорю ему: “То есть, ты просто шел, поскользнулся на банановой кожуре, и в результате она беременна?” ― досказала Нова очередную историю.
― Эти жеребцы вообще паскуды, ― поддержала Лирика. ― Только и ждут повода, чтобы присунуть кому-нибудь. Ублюдки.
― Эй, ничего, что я тут? ― возмутился Моби.
― Ну кроме тебя. Ты душка.
― А Дафна всегда так себя ведет? ― Нова показала на желтую пони, которая, прислонившись к окну, смотрела за меняющимся пейзажем и пела колыбельную себе под нос.
― Дафна недавно потеряла жеребенка, ― объяснила Сибси. ― Мы все так ждали, сдували с нее пылинки, старались не нагружать и в результате…
― Ребенок родился мертвым, ― закончила Лирика.
― Мы думаем, что поездка на выходных за город поможет ей. Ну знаете, смена обстановки и все такое, ― пояснил Моби.
― А обнимать, жалеть ее, поговорить, всякие лирические и философские вещи не пробовали?
― Эм… как бы сказать, ― Моби почесал затылок. ― Пробовали, но обычно она начинает вести себя агрессивно. Хорошо еще, что она не послала нас, когда мы предложили ей съездить за город.
Поезд остановился, и компания вышла из вагона, Дафна осмотрелась, потом поглядела на поезд. ― А мы разве не едем в Филлидельфию?
― Нет. А зачем? ― недоуменно спросила Сибси.
― Да нет, ничего. Просто так. Пошутила.
Пони сняли домик и расположились в нем. Остаток дня они провели, раскладывая вещи, Сибси и Лирика готовили ужин, Моби ставил мангал, а Дафна просто ходила по округе и смотрела на все, что привлекало ее внимание.
Нова куда-то пропала.
― Как думаешь, это ей поможет? ― спросила Лирика, нарезая капусту и наблюдая, как Дафна стоит у озера и кидает камушки в воду.
― Не знаю, я в жизни не видела ее такой… такой другой, она за все это время ни разу не выразилась крепким словом, не послала меня, весь ее похуистичный взгляд на мир куда-то пропал.
― Смотри! Моби к ней идет, видимо, поговорить хочет.
― Сейчас либо она даст ему себя обнять, либо... ― Сибси загрузила овощи в печь. ― ...либо он пойдет купаться.
Вышло второе. Он просто споткнулся.
Ночь. Дафне постелили отдельно, в комнате. Сибси с Лирикой спали в другой комнате с одной кроватью. Моби остался ночевать в гостиной на диване, а Нова сказала, что будет спать в гамаке под звездами.
Дафна вышла на улицу, выбравшись через окно, она спустилась вниз, из-за преследовавших ее кошмаров, ей не хотелось спать. Задрав голову наверх, она была потрясена количеством звезд на небе.
― Завораживает, правда? ― спросила Нова, лежащая в гамаке. ― В этом плюс жизни вне города. Миллиарды огней, только представь размеры вселенной.
Дафна села рядом.
― Даже страшно подумать, как все это появилось и когда, а что было до этого? Но в этом страхе есть что-то красивое. Неизвестность, она притягивает нас.
― Да… вселенная. Я помню фильм, где на наш мир напали лысые обезьяны из космоса, но принцессы собрали отряд самых ебанутых воинов и прогнали захватчиков.
― Ты потеряла ребенка?
― Что?... Да. Я думаю, это из-за моего образа жизни, я много налегала на алкоголь и курение до беременности. Ребенок родился мертвым.
― Я тебя понимаю, ― мягко произнесла Нова.
― Да?
― Да, это ужасно, когда родители переживают своих детей, ― она уставилась на звезды. ― Моей маленькой птичке было всего двадцать, когда…
― Когда что?
― Ничего, ― голос Новы надломился. ― Проехали. ― Она достала из куртки фляжку с виски и отпила. ― Расскажи лучше, чего ты не спишь?
― Кошмары. Да и Сибси с Лирикой решили немножко… потрахаться. Вот я и вышла проветриться.
― Знаешь, что еще прекрасно в космосе?
― Что?
― Это машина времени, работает медленно, но верно. Я занималась астрономией и видела столкновения галактик, взрывы звезд, все это было миллиарды лет назад, но мы это видим прямо здесь и сейчас, и это прекрасно.
Дафна уставилась на звезды, маленькие белые точки мерцали, превращаясь в океан спокойствия. Ее глаза стали слипаться, и она погрузилась в сон.
Наутро пони проснулась в своей кровати. Как ни странно, сегодня ее не мучили кошмары.
Остальные уже позавтракали и разошлись по своим делам, оставив на столе посуду и записку: “Дафна, завтрак в печи”.
Пони налила апельсинового сока и приступила к завтраку.
― Эй, кто проснулся. ― В домик зашел Моби, он был мокрым и вытирался полотенцем, советую тебе поплавать в этом озерце, вода там как парное молоко. ― Дафна ничего не ответила. ― Дафна, ты не должна держать все это в себе, прошу, открой свою душу.
― Где Нова?
― Моется в уличном душе.
Пони встала и вышла из домика. Сибси с Лирикой прыгали с плота, плавающего посреди озера, в воду. Дафна зашла за дом, там стоял уличный душ, из-за стен было слышно падение капель.
А теперь послушай, милый, что скажу,
Как меня ты ранил словом "Ухожу".
Потрескивая помехами, пело радио на столике, кожаная куртка, майка и юбка, висели на крючке рядом с полотенцем, внимание Дафны привлекли медицинские бинты.
― Вот ты ушел, и я рыдаю, совсем одна и точно знаю: не мне одной, а нам беда. Ты потеряешь друга навсегда, ― подпевала Нова песне из радио. Желтенькая пони увидела ее фиолетовые копытца. Дверь открылась и кобылка вышла, пританцовывая. Отряхнувшись от воды, поняша распустила свои крылья, что повергло Дафну в шок, она ахнула.
― Вот блин, ― с досадой сказала фиолетовый аликорн.
― Ты-ты… аликорн? ― заикаясь, произнесла Дафна.
― Послушай, прежде чем ты что-то скажешь… ― Но Дафна ее перебила:
― Ты Твайлайт Спаркл! Пропавшая принцесса. И ты моешься в летнем душе!
― Вот только не надо тут кричать как ненормальная. “Ой, смотрите, тут принцесса!”
Да, я моюсь в душе, что тут такого? Принцессам, знаешь ли, тоже нужно иногда мыться.
― Но… но зачем? Все тебя ищут, слагают легенды.
Твайлайт достала фляжку из кармана и отпила. ― Я этого не просила, не просила делать меня принцессой дружбы, не хотела видеть как все, кто мне дорог и близок, умирают. ― Она сложила крылья и стала привязывать их бинтами к телу. ― Давай поговорим об этом потом, хорошо?
― Ладно. А…
― Ни слова Моби, Сибси и Лирике, ясно? Можешь подойти ко мне, как сегодня ночью, тогда и поговорим.
― Расскажи о своем прошлом. ― Дафна и Твайлайт лежали на берегу озера, любуясь ночным небом. ― Что именно заставило тебя покинуть престол?
― Это долгая история, ― Твайлайт отпила пива прямо из горлышка.
― Но все же, расскажи, как жили твои подруги? Что с ними стало?
― Они были причиной моего ухода.
― А можно узнать, как они жили?
― Валяй, спрашивай про кого рассказать.
― Пинки Пай.
― Эх… Пинки вышла замуж за Чиза Сендвича, они хорошо дополняли друг друга, оба любители веселиться, разыгрывать окружающих, после рождения четвертого жеребенка она набрала вес, и Чиз звал ее своим кремовым тортиком. Они открыли семейное кафе, где развлекали посетителей и устраивали праздники. Чиз умер от сердечной недостаточности… доскакался. Пинки прожила после его смерти лет десять, потом и она ушла, ― Твайлайт открыла новую бутылку.
― А что с Флаттершай?
― Ничего особенного, вышла за какого-то хиппи и каталась с ним по Эквестрии в фургоне, трахаясь, где только можно. Родилась лишь дочь. Умерли в глубокой старости, приспичило им вспомнить молодость, решили потрахаться в том хиппи-фургоне, ну он и покатился вниз с горки. По крайней мере умерли так, а не лежа в больнице как Пинки и Рэрити.
Кстати о Рэрити, я уже говорила, что она искала свое счастье? Ездила по городам, трахалась со всеми подряд и была готова на все, лишь бы этот жеребец был ее единственным, но они приходили и уходили. Она как-то рассказывала, дошло до того, что она позволила жеребцу залить ей в очко шампанское и трахать туда, а затем вылить все это в бокал и выпить. Так продолжалось долгих пять лет. Пока она наконец-то не взялась за ум и не нацепила на себя трусики самоуважения. Вернувшись в Понивиль, она встретила Макса ― парня, который учился с ней в школе. Ну и закрутилось-завертелось, они поженились. У них появились близнецы кобылка и жеребчик. Им было где-то четырнадцать, когда у нее диагностировали рак легких. Ну что поделать, она тогда курила как паровоз. ― Дафна не выдержала и выкинула недокуренную сигарету в озеро.
Бывает, мне их не хватает.
― Эйджей нашла простого парнишку, который смог укротить этого мустанга, она прожила долгую жизнь, также как и ее Бабуля Смит, мудрая, полная сил даже в старости. Я не раз приходила ней за советом. Она до последнего вздоха была предана своей ферме.
― Кстати, хотела спросить, ты бессмертна как принцессы?
― Нет, не совсем. Я старею, но очень медленно, сейчас мне где-то... четыреста сорок семь. И как видишь я выгляжу на сорок лет, когда ты дашь мне шестьдесят, я отмечу свое тысяча сорок третье день рождение. Иногда я подумываю просто купить в здешнем оружейном магазине ствол побольше, засунуть дуло в рот и нажать на спусковой крючок, но что-то держит меня тут.
― А зачем тебе это делать? Жить долго это круто.
Твайлайт вздохнула. ― Когда ты видишь, что вокруг тебя все меняется, это не так круто, как кажется. Сначала я была рада, я принцесса, я чего-то стою, моя магия сильна, как я и мечтала но… Со смертью первой подруги, я поняла, что скоро все закончится. Я наблюдала, как все, что мне дорого, пропадало: девочки, родители, Шайнинг Армор, мой муж… знаешь, какого это, пережить свою же дочь, ― она заплакала.
― А как она умерла? Твоя дочь.
― Нове было…
― Стоп... стоп. Ты взяла имя своей дочери?
― Да, я прикрываюсь именем моей дочери и делаю это потому, что не хочу ее забыть, каждый раз когда меня называют Новой, я вспоминаю ее. Ее аквамариновые глаза, красивую темно-синюю гриву с желтой полосой, всегда аккуратно уложенную. Как-то раз я сводила ее в планетарий, после него я не узнала родную дочь. Она была одержима космосом, ее заветным желанием стало побывать там… ― Твайлайт показала на звезды. ― Она посвятила этому всю жизнь, и спустя двадцать лет рядом с Доджтауном была построена стартовая площадка для космического корабля, который она проектировала и строила.
― Одна?
― Нет, я помогала ей, мы финансировали, нанимали ученых. Но большую часть сделала она, Нова стала символом и лицом Эквестрийской космонавтики, только этого уже не помнят… космос не интересен пони, они не летают, не строят ракеты…
― Так что же стало с Новой?
― Как я и сказала, оказаться в космосе было ее мечтой, и она осуществилась… я была на старте, все мы были, Флеш держал меня за копыто и обнимал, мы смотрели, как челнок взмывал ввысь, оставляя за собой след. И… все, прошел день, два, неделя, но она так и не вернулась, мы опросили все страны, облетели всю Эквестрию, но ничего не нашли. Может это и удерживает меня от самоубийства. Видишь это радио? ― она показала на старый приемник, стоящий на столике для пикника, телекинезом она поднесла его к себе и включила.
― Я настраиваюсь на эту волну каждую ночь, в надежде, что когда-нибудь услышу: “Мама, я тут, спаси меня.” Но… это, наверное, пустые надежды, скорее всего она умерла и блуждает в этом бесконечном холодном космосе. Как она говорила: “В космосе никто не услышит ваши крики.” И я слышу лишь эти песни.
― А почему вы не послали спасательную экспедицию в космос или…
― Чтобы послать что-то, надо знать, куда лететь, я осмотрела все звездное небо из самых мощных телескопов, но ничего не нашла. ― Она плакала. ― Я бы все отдала за то, чтобы снова встретиться с ней, даже если это станет последним, что я увижу в жизни.
Я пыталась жить как раньше, Селестия говорила, надо идти вперед, и я пыталась. После смерти подруг, я пробовала заполнить пустоту внутри. Но попытки подружиться с детьми моих подруг, а затем и с их детьми, не привели ни к чему хорошему. Мои настоящие друзья давно мертвы, а их потомки не особо жаждут видеть меня в своем обществе.
Со временем я забросила королевские дела и увлеклась выпивкой, меня пытались вразумить: Селестия, Луна, Спайк. Но я лишь посылала их к дискорду, а Селестии сказала, что не просила делать меня долгожительницей. Смотреть, как меняются поколения, судьбы, как приходят и уходят, знаешь, как больно видеть маленькую кобылку, которая стала твоей служанкой, как она стареет и уходит, приходит новая. Вскоре принцессы оставили попытки меня вразумить, а Спайк сказал, что я умерла духовно и морально, и ушел.
И я подумала, а почему я не могу уйти? Я собрала самые дорогие вещи и смылась из Понивиля, отправилась куда глаза глядят. Так родилась Нова. Я путешествовала из города в город, останавливалась там, жила и работала, как обычная пони, заводила отношения, дружила, а лет через двадцать-тридцать уезжала, и так уже почти три сотни лет.
― А... что с Рэинбоу Дэш.
― С кем?
― Ну Рэинбоу Дэш, элемент верности, бывший член команды Вондерболтов, автор нескольких произведений и постановщик спектаклей. Она была моей любимой пони. Ты так про нее ничего не сказала.
― Да ничего особенного. ― Твайлайт явно уходила от этой темы. ― Просто жила себе, вышла за певца и умерла.
― Я хочу услышать ее историю.
― Я не хочу говорить, ― аликорн встала и пошла в сторону леса.
― Но почему?
― Это личное, я не буду об этом говорить, и никогда больше не спрашивай.
― Я открою вам свою тайну! ― прокричала Дафна.
Но Твайлайт шла дальше.
― Жеребенок, он не умер. ― Фиолетовая пони остановилась. ― У меня была сделка с жеребцом, я стала суррогатной матерью за сто тысяч битсов и ковер. Я ничего не сказала друзьям, думала, они меня возненавидят. И… сейчас все эти галлюцинации, перепады настроения, это все потому, что я виню себя за свои поступки, я врала им в лицо, они столько делали для меня, а я… я себя ненавижу. Я готова на все: продать ребенка, перевозить в своем теле наркотики, выкидывать шлюх в мусоропровод.
Я поняла, насколько я опустилась, и выхода из этой бездны мне нет. ― Твайлайт смотрела на Дафну, вся ее поза выражала отвращение, но глаза были полны жалости.
― Я открыла свой секрет. Расскажи мне свой.
― Я предала Дэш, когда ей нужна была помощь, с тех пор мы не разговаривали. Она уехала из Понивиля и начала новую жизнь, перед этим разрушив брак моего брата и Кэйденс.
Больше я ничего не скажу. А по поводу твоего секрета, ты сама себя осудишь.
На следующее утро Дафна встала раньше всех, пока друзья спали, она приготовила завтрак друзьям и накрыла на стол. После чего, достала из сумки портативный доильный аппарат и стала сливать с себя застоявшееся молоко.
― Эй… чем занята? ― в дверях кухни появилась Твайлайт.
― Да ничем. Молоко спускаю, кормить некого, вот и разливаю молочко в бутылочки.
Пони усмехнулась.
― Эм… я хочу извиниться, что повела себя немного грубо ночью, ну… ты открыла мне свой секрет, а я…
― Я понимаю. Все же это, наверное, очень личное дело для тебя, если ты не хочешь говорить.
― Просто… не хочу это вспоминать… эти воспоминания, они одновременно греют мою душу, но я чувствую, словно частичку моего тела забрали.
― Я понимаю, ― закончив, Дафна перелила молоко в бутылочки и положила в холодильник. ― Может пройдемся по берегу, пока остальные не проснутся?
― Я не против.
― Вот только одену Лейю.
― Лейю? ― переспросила экс-принцесса.
Дафна смотрела на фиолетовую единорожку пустым взглядом. ― Мне опять кажется, что я мама?
Дафна и Твайлайт вышли из домика.
― Эй народ? ― Моби зашел в кухню, но никого не застал. ― Хм… наверное спят. ― Он подошел к холодильнику и осмотрел содержимое. ― О, молоко! Класс.
Следующая ночь перевернула все. Дафна оказалась в суде, и суд этот был ее собственным разумом.
Она сидела за столом обвиняемого, стоящим в центре ничего, к началу заседания фон и остальные предметы стали вырисовываться. Зал суда был нетипичным. Он располагался под куполом цирка. На трибунах собирались зеваки и свидетели, в первых рядах сидели друзья и родные Дафны. На месте судьи появился толстый червь. Вперед вышел худощавый пони в балахоне и парике.
― Доброе утро, Червь, Ваша Честь, Венок ясно укажет на узника, стоящего сейчас перед вами, пойманного на месте преступления. Обвиняется в том, что пала низко, настолько, что дитя, свою кровинку, продала. За ковер! ― Из внутреннего кармана он достал вещдок, тот самый ковер в герметичном пакете, и швырнул его в лицо Дафне.
― Я не виновата! Я… лишь.
― Вам не давали слова! ― рявкнул прокурор, и на морде Дафны появилась железная пластина, не позволяющая говорить.
― Позовите менеджера!
Сверху, подвешенный на веревочках, спустился менеджер, он дергался как марионетка и верещал.
― Я всегда говорил, что эта тварь плохо кончит. Тунеядка и развратная шлюха! Алкашка и наркоманка, она даже ребенка не уберегла! Червь, Ваша Честь, если бы мне дали волю, уж я-то содрал бы с нее шкуру. Из-за сердобольных пони ей все сходило с копыт. Позвольте мне сегодня в морду дать…
Менеджера увели, но на сцену-суд вышел Моби.
Дафна высвободилась из оков металлического кляпа. ― Моби, скажи им, что я не виновна. ― Но получила лишь оплеуху от него.
― Ты ― дрянь, теперь они заперли тебя. И, надеюсь, не собираются выпускать.Тебе следовало говорить со мной чаще и быть ближе ко мне, ведь я любил тебя. Но нет! Ты идешь своим путем. Сделала ли ты хоть что-нибудь полезное за последнее время? Дайте нам наедине только пять минут, Червь, Ваша Честь.
― Деточка-а-а-а-а-а! ― нарастал звук приближающейся матери Дафны, она оттолкнула Моби, и тот улетел в никуда. И принялась обнимать и тискать пони, как тряпичную куклу.
― Иди к матери, дитя. Дай-ка я обниму тебя. О Селестия, я никогда не хотела, чтобы она вляпалась в неприятности. Зачем же ей пришлось покинуть меня? Червь, Ваша Честь, позвольте мне отвести ее домой.
Тут мать растворилась, словно предрассветный туман, и на сцену выехали маленькие аниматроники, которые ставят в пиццериях и кафе для развлечения. Но эти были похожи на жеребят. Они окружили Дафну и начали водить хоровод, напевая:
― Дрянь, сука, алкоголичка, проститутка, пизда тупая, блядь, курва...
― Хватит, прекратите! ― Дафна закрыла уши, но бесполезно.
Тут судья встал в полный рост, и его тень накрыла Дафну.
― Свидетельства, представленные суду, неопровержимы. Нет необходимости в совещании присяжных. За все годы судейства мне никогда прежде не приходилось слышать о ком-то, более заслуживающем наказания по всей строгости закона. Все услышанное здесь наполняет меня желанием опорожниться!
Кто-то из зала крикнул:
― Вперёд, судья, обосри-ка ее!
Тут же кобылку окатило тоннами дерьма и мусора.
― Я приговариваю тебя к заключению с твоими самыми потаенными кошмарами! Уведите.
― Нет-нет, прошу, я не хотела! ― Ее подхватили жеребята-аниматроники и потащили в открывшийся люк. ― Я не хочу!
Она вырвалась и побежала прочь что есть силы.
― Дафна! Дафна!
Кобылка остановилась, сон резко оборвался, и реальность обрушилась на нее. Она замерла на краю обрыва в нескольких километрах от домика, один шаг и она улетит вниз. Сзади стояли друзья, которые гнались за обезумевшей пони по всему лесу.
― Дафна, прошу, отойди от обрыва, ― Сибси пыталась говорить спокойно. ― Просто отойди.
― Нет, не подходите ко мне! Я не заслуживаю этого, я… я ничтожество, я никто, я шлюха и продажная сука!
― Не говори так о себе, ― Лирика пыталась переубедить ее.
― Жеребенок не умер! У меня была сделка с Мо, сыном маленькой Дафны. Я продала ребенка за ковер! Как я могу быть нормальной?
Никто не знал, что сказать. А Дафна мелкими шажками шла к краю.
― Простите меня, ― сказала она и прыгнула.
― Нет! ― остальные ринулись вперед, в надежде поймать ее, но она быстро ушла вниз, они видели, как ее безвольное тело скатывалось по крутому склону, приближаясь к острым валунам.
― С дороги! ― крикнула Твайлайт, растолкав друзей, она расправила свои крылья и, засветив рог, телепортировалась на дно оврага, где поймала пони.
Дафна получила множество ушибов и ссадин, но серьезно не пострадала. Друзья отвели ее домой и заботились о ней, но пони видела в их глазах презрение. И принимала как заслуженное.
― Как ты могла так поступить!? ― Дафна сидела на диване, перемотанная бинтами и укутанная в плед. ― Мы доверяли тебе, оберегали… мы считали этого жеребенка своим, думали, что будем одной большой семьей воспитывать его… И все это время он был просто товаром, чтобы у тебя в гостиной был ковер! ― Сибси гневно прошлась по комнате.
― Я всегда знал, что ты на все пойдешь, чтобы получить желаемое, ― даже Моби, всегда принимавший сторону желтенькой пони, с презрением смотрел на нее. ― Но эта выходка переходит все границы.
― А ты, ― Сибси переключилась на Твайлайт. ― Какого хуя ты тут делаешь, тебя уже триста лет ищут?
― У меня отпуск, и не вам меня осуждать.
― Вот как раз и нам, ты знаешь что она вытворяет?! Мы на все закрывали глаза и всегда... мы… мы...
― Вы принимали ее такой, она ваш друг, если бы это было не так, вы бы не возились с ней, а уже сейчас купили бы билеты на поезд до Лас-Пегасуса и смотались бы. Оставив ее на произвол судьбы!
Они притихли.
― Эх… ― Твайлайт села в кресло. ― Садитесь поудобнее, я расскажу вам историю.
Прошло шестьдесят лет с тех пор, как моя дружба с Дэш закончилась. Кто бы мог подумать, что какой-то случай может заставить нас повздорить и разойтись. Хотя тогда это казалось очень серьезным. Она с моим братом… ну короче, были любовниками, Дэш часто ездила туда под каким-нибудь предлогом, а Шайнинг говорил Кэйденс, что заступает на дежурство. На самом деле они были вдвоем в маленькой съемной квартирке, когда мы с Кэйденс застукали их, он висел под потолком, а Дэш, одетая в латекс и сидя на его члене, каталась на нем как на качелях. Мы тогда сильно поссорились, я обзывала ее шлюхой и… Я тогда наговорила много дерьма. Шайнинг защищал ее, говорил, что с Дэш он чувствует свободу, она не такая, как его жена, что Кэйденс скучная, как в жизни, так и в постели.
Я выгнала Дэш из Кристальной Империи, и мы с Кэйденс запретили ей подходить к городу ближе, чем на три километра. А Шайнингу… мы просто промыли мозги. Дэш сказала мне: “Вот так ты решаешь проблемы? Не оставляешь выбора никому!”
Потом она ушла, мы с девочками осудили ее и стали игнорировать, думали, она пожалеет об этом. В отместку я решила погубить ее мечту, я нарыла “грязи”, и через пару дней ее выперли из Вондерболтов. Она была разбита, казалось, вот сейчас она приползет к нам и скажет: “извините, что была такой.” Но… она нашла свою любовь и уехала с ним в Мэинхеттан. Там она написала несколько спектаклей и мюзиклов и стала знаменитой, в некотором роде крестной матерью всего города. У нее родились двое детей: дочка ― выдающийся маг и сын, который вскоре переехал в Лас-Пегасус. Она была гордой, и даже когда казалось, что мы размазали ее достоинство, держала нос по ветру.
Обида прошла, и я стала скучать по ней. Я готова была простить ее. Особенно когда оказалось, что Кэйденс сама изменяла Шайнингу со всей королевской стражей. Может он реально был бы счастлив вместе с Дэш, а не с этой… которая могла за раз всунуть в свой зад три пениса, и это только в анус. А вскоре она умерла от сифилиса. Мой брат правил страной лет сорок, затем посадил на трон сына. И ушел в королевство чеинжлингов, где женился на Королеве Кризалис.
― Я рассказываю это вам, чтобы вы знали, всегда есть обратная сторона монеты, не стоит делать поспешных выводов и действий.
― А что было дальше? ― спросила Дафна.
― Твайлайт, ― Спайк поднялся в мои покои. ― У меня письмо от Рэинбоу Дэш.
― Рэинбоу? ― я отложила подписание новых законодательств и взяла письмо. Прочитав, я отменила свой список дел на сегодня и вылетела в Мэинхеттан, там меня ждала повозка, которая отвезла меня в особняк Дэш.
На заднем дворе за столиком сидела восьмидесяти шестилетняя Дэш, греясь в лучах солнца. Грива почти выцвела, уставшие глаза смотрели на играющего в грядках красного перца внука, и уголки ее морщинистых губ были приподняты.
― Привет, ― неловко начала я. Она повернулась ко мне и улыбнулась еще сильнее.
― Твайли, ты пришла. Присаживайся. ― Она показала на свободный стул. ― Чайку будешь? Или апельсинов, в этом году у семьи Орандж они вышли отменными.
Я кивнула. ― Твой внук? ― я показала на маленького пегаса.
― Да, сын Хенка, привез на лето погостить, дома у них с женой какие-то проблемы, вот и решил пока у меня подержать.
― Я слышала, твоя дочь отличная магесса.
― И не просто отличная, придумала кучу новых заклинаний и изобретений, вечно говорит о каких-нибудь константах и переменных, и параллельных мирах, которые разные, но похожие… И прочую научную мумбу-юмбу…
Я решила спросить прямо. ― Зачем ты позвала меня, Дэш?
― Разве я не могу позвать своего друга к себе домой, сколько лет уж прошло? Восемнадцать? Двадцать?
― Шестьдесят четыре.
― Да… точно, шестьдесят четыре, хах… а словно только вчера мы с тобой поссорились. Как там девочки? Рэрити небось ходит в спа в надежде подтянуть морщины. Ха-ха-ха…
― Дэш, Рэрити умерла раньше всех.
― Оу… а остальные тоже?
Я кивнула.
― Ох… ну хоть в чем-то я последняя… ― Она на минуту задумалась. ― Прости меня, за то, что я… ну, сломала жизнь твоему брату.
― Все нормально, ты ничего не сделала… ты была права, и он тоже. Ты всегда была права, это я была полной дурой. ― Она улыбнулась. ― Мы ведь друзья, так? ― спросила я.
― Ха-ха… Твай, мы всегда были друзьями.
― Бабушка, подойди, посмотри какой тут большой перец!
― Сейчас, золотце, ― Дэш встала, но не успела сделать и шаг, как тут же упала, опрокинув стол, апельсины покатились по траве. Я кинулась к пегаске, она хрипло дышала.
― Помогите кто-нибудь! ― закричала я, ее внук побежал в дом за помощью, а я осталась с Дэш.
Она посмотрела на небо, затем попыталась встать, и не смогла, я поняла, что это конец, в голове я перебирала сотни заклинаний, чтобы отсрочить ее смерть.
― Твай… Жизнь так прекрасна, ― ее лицо навсегда застыло в улыбке.
Чьи дорогие формы ты часто упускаешь.
Когда ты закончишь земной свой путь
Присоединишься ли ты к ним в их счастье?”
Дэш хоронили в храме Мары, это священное место для пегасов, и она хотела, чтобы церемония прошла именно там.
Ее хоронили по всем традициями. Я раньше не была там, но наслышана о нем от подруг пегасок.
“Будет ли круг восстановлен
Вскоре, вскоре?
Ждет ли нас лучший дом
В небесах, в небесах?”
― Простите, вы Твайлайт? ― ко мне подошла единорожка, похожая на Дэш.
― Да, ― ответила я.
― Моя мама много мне про вас рассказывала, вы были великим магом.
― Спасибо… ― я посмотрела на тело Дэш, которое лежало в открытом гробу. Она многое рассказывала обо мне, а я даже своей дочери ничего не сказала.
Она улыбнулась такой же искренней улыбкой, как у Дэш.
― Я слышала о том, что случилось с вашей дочерью, мне жаль.
― Спасибо.
“В те счастливые дни детства
Они часто говорили о чудесной любви
К умирающей спасительнице,
Сейчас же они с Ней, там наверху”
― Вы слышали о моей теории? ― спросила она.
― О множественных параллельных вселенных? О ней только и говорят.
Она подошла ближе. ― Не знаю, станет ли вам от этого лучше, но я видела некоторые из них, были вселенные, где вы с ней расставались, и она уезжала, но вы мирились рано или поздно, через год, через пятнадцать лет, а бывало и вообще не расставались, они разные, но одна черта общая: вы всегда мирились и были друзьями.
― Спасибо, ― я вытерла слезы. ― Она гордилась бы вами.
― И не представляете как.
“В те счастливые дни детства
Они часто говорили о чудесной любви
К умирающей спасительнице,
Сейчас же они с Ней, там наверху.”
― Прошли десятилетия, я сбежала, оставив престол, мир изменился, но я до сих пор помню слова Дэш: “Жизнь так прекрасна”. Я пыталась жить так же, чтобы когда пришло мое время, я могла бы сказать тоже самое, а потом отдаться в объятия пустоты, и, кто знает, может я встречу их: Дэш, Рэрети и остальных, и Нову.
Четыре пони сидели завороженные, слушали рассказ Твайлайт.
― Как бы вы не злились, помните, вы ― друзья, и тот факт, что вы вместе, говорит о многом. Не надо делать ошибок, о которых вы потом пожалеете.
Знаете, я, наверное, вернусь на трон, как ни крути, я принцесса дружбы, а пони вокруг утратили веру в нее… кроме вас, хотя и тут не все идеально. Пора вернуть вас на путь дружбы.
― И я должна сказать спасибо Дафне за это. ― Аликорн обняла кобылку. ― Если бы не твоя беспечность...
Глубокой ночью Дафна лежала на диване в гостиной и смотрела на звезды в окне. По лестнице спустился Моби.
― Чего не спим? ― спросила она.
― Да так, молочка попить хочу.
― Какого молочка?
Жеребец открыл холодильник. ― Да вот же оно, каждое утро появляются новые бутылки, прям не холодильник, а магия. ― Он стал пить из горла.
― Ты в курсе, что никто из нас не покупал молоко?
― Ты это о чем?
― О том, что это мое молоко.
Он посмотрел на Дафну, на бутылку с молоком… и продолжить пить.
― Оно у тебя вкусное, в стране оленей тебя бы одобрили.
― Хи-хи… ― Пони задумалась. ― Мне что-то холодно стало.
― Холодно? По-моему нормальная погодка, но если хочешь, я могу печь растопить.
― А может без печи? ― хитро предложила она.
― А что тогда?
Дафна развернула плед, как бы приглашая жеребца зайти в шатер.
― Оуу… ты серьезно? ― удивленно спросил Моби.
― Угу.
Выпуская пар из носа, он побежал к ней.
Пять минут спустя.
― Я думал мы сексом займемся, ― недовольно сказал Моби, лежа на животе, пока кобылка, устроившись у него на спине, храпела как паровоз.