Обман
Глава II "Закат"
В свете кроваво-красного заката кристальный город приобретал чарующую таинственность, когда его улицы и дома превращались в пылающие очаги. Не до конца измотанные тяжелым рабочем днём пони любили выходить на улицу и любоваться этим прекрасным зрелищем, предвестником ночи. Но в последнее время жители предпочитали не выходить из дому в тёмное время суток без веского повода. И сегодняшний закат остался для многих лишь в их воображении.
С приходом темноты, когда на небе воцарилась луна и зажёгся россыпью океан звёзд, на улицах города появились его новые ночные обитатели. Демоны! Те, кто ещё год назад скрывались от пони в глубинах Кристальных Копей, теперь спокойно разгуливали по ночным улицам столицы империи. Зачем они приходят день ото дня? Почему им не сидится в их подземном царстве? На чём основывался король, когда разрешил им свободно разгуливать по городу? Эти и многие другие вопросы с каждым днём мучили всё большее число пони. И наконец кое-кто решил докопаться до истины!
Демон — точная копия кристального пони — прошёл всего в паре метров от трёх гвардейцев-призраков. Он не взглянул в их сторону, как и не подал иных признаков, что обнаружил слежку. Завернув за угол, тёмный пони скрылся из виду, оставив гвардейцев одних в переулке. Они не могли воспользоваться моментом для разговора: демоны обладали способностью скрываться в тени. Но, благо, опыт и неоднократное обсуждение плана дали свои плоды. Алькаир сделал пару жестов подчинённым, которые, к счастью, видели его и в магическом плаще, приказав им разделиться, обследовать заранее выбранные районы и встретиться здесь же через два часа. Те утвердительно кивнули, и призраки разделились.
Хоуп лежала в их с Сомброй покоях, ожидая возвращения мужа. В последнее время он редко покидал свои подземные хоромы и, казалось, избегал встречи с ней. Но сегодня он пообещал прийти и провести эти вечер и ночь с ней.
«Раньше всё было куда проще. Он — изгнанник, нашедший своё счастье в чужой ему стране, я — молодая лекарша, помогающая нуждающимся. А теперь… — размышляла Хоуп, время от времени вздыхая с тоской. — Недаром говорят, что власть портит пони! Даже такого сильного, как он».
За окном садилось солнце, и ей вдруг захотелось на это посмотреть. Она вышла на балкон. Свежий, прохладный вечерний воздух ударил в ноздри, и она втянула его полной грудью. Красное солнце наполовину скрылось за чередой гор, и их снежные вершины блестели в кроваво-красном оттенке заката. Хоуп облокотилась о перила и окинула взглядом столицу. Величественный город завораживал и тревожил одновременно. Его ночные гости пугали и притесняли горожан, но те не могли ничего с этим поделать — слово короля для них было законом!
До чуткого слуха Хоуп донеслись звуки открывшейся двери и приглушённый ковром цокот копыт. «Пусть выйдет сюда», — решила она и сделала вид, будто ничего не слышала. Шаги замерли где-то у стеклянных дверей, но Сомбра не спешил выходить на балкон. Он словно надеялся, что его жена соизволит сама выйти к нему, но она мастерски играли свою роль до победного конца.
— Ты позвала меня сюда полюбоваться закатом? — послышался его грубый, но всё ещё любящий голос.
— А когда мы с тобой в последний раз вместе гуляли, выходили в свет? — начала она издалека.
— Хватит жить фантазиями мечтающей о принце кобылки. Мы с тобой управляем великой страной, будущей империей!
Хоуп резко обернулась, желая высказать Сомбре всё, что думает о его словах и поведении в последнее время. Однако его пылающие фиолетовым пламенем позеленевшие глаза лишили её дара речи. Она уставилась на него, словно на диковинную зверушку, пока вскоре удивление не сменилось страхом.
— Святая Селестия! До чего ты себя довёл? — воскликнула Хоуп, и голос её дрогнул.
Она сделала всего один шаг навстречу к нему, и он сразу же поднял копыто перед собой, прося её остановиться. Хоуп нахмурила брови и недовольно цокнула языком.
— Я тебе не служанка, так что убери копыто! — повысила она тон.
— Извини, — с нотками сожаления выполнил он просьбу. — Но и ты не забывай, что мы решили.
— Сдались тебе эти грифоны! — продолжала Хоуп напор, подходя к Сомбре всё ближе и ближе. — Ты и так для всех герой, к чему портить свою славу новой войной? Почему…
— Мы с тобой уже разговаривали по этому поводу! — теперь король повысил тон. — Не задерживайся.
Он развернулся и вернулся в спальню, даже не дожидаясь ответа Хоуп. Она стояла как вкопанная и смотрела ему вслед, поражённая его резким высказыванием и в то же время властным тоном. Одна её часть хотела беспрекословно подчиниться мужу, когда другая требовала остаться на балконе и замёрзнуть здесь, но заставить его вернуться и извиниться за свои слова.
Внезапно сильная боль скрутила Хоуп живот. Поражённая этим необъяснимым недугом, кобылка упала на холодный пол балкона и схватилась копытами за живот. Болезненный вопль, словно крик умирающей птицы, вырвался из её уст.
Мгновение спустя на балкон выскочил Сомбра. Сквозь размытое слезами изображение Хоуп видела его растерянное лицо и расширившиеся от страха зрачки, приобретшие прежний облик. Напуганный, взволнованный голос растворился в океане собственных криков и невыносимой боли. Она почувствовала сильные копыта мужа, и от этого боль превратилась в настоящую агонию, охватившую всё её тело. Дай Хоуп сейчас кто-нибудь нож, и она с радостью бы избавила себя от мучений, даже не осознавая последствий собственного поступка. Но, благо, как резко боль превратилась в настоящую пытку, так же стремительно она и вернулась в первоначальное состояние. Хоуп чувствовала, как Сомбра её поднял без помощи копыт и занёс в комнату, где уложил на мягкую кровать.
— Что с тобой? — с трудом различила она его встревоженный голос.
Боль лишила её дара речи, но даже если бы она вдруг исчезла, то вряд ли Хоуп смогла ответить. Природа и причина недуга были для неё такой же тайной, как и для её мужа.
— Держись, сейчас я позову лекаря!
Алькаир следил за демоном с самого переулка, где разделился с остальными призраками. Вокруг было много тёмных личностей, причём ряд из них, на первый взгляд, казался не менее, если не более подозрительными, чем объект наблюдения. Однако опытный гвардеец, в былые времена часто шпионивший за подозрительными пони, которые могли угрожать власти императора, выбрал демона неслучайно: он чувствовал в нем нечто до боли знакомое, словно видел его не впервые.
Улицы просто кишели демонами, поэтому Алькаиру пришлось проявить всё мастерство, чтобы не выдать себя и в то же время не потерять цель из виду. Пару раз, к слову, демон почти растворялся в толпе, но затем вновь появлялся через пару смежных улиц.
«Главная торговая площадь, оружейная лавка Глифа, главная городская библиотека… — проговаривал про себя Алькаир последние важные ориентиры, возле которых они с демоном прошли. — Странно, но я недавно здесь проходил, когда… что я мог здесь делать? Следить за кем-то? Нет, я давно этим не занимался».
Демон свернул с главной улицы, но попал на не менее красивую и ухоженную. Вместо маленьких домиков, в которых было столько комнат, сколько требовалось для размещения всех членов семьи, здесь стояли роскошные особняки сенаторов, где особенно скупые отпирали часть дверей только во время приёма гостей.
«Точно, я устроил слежку за сенатором Юститием по приказу короля, — вспомнил Алькаир. — Вот почему мне знаком этот путь, сенатор любит по нему возвращаться домой. Но что здесь делает демон?» Пока он размышлял над этим и другими вопросами, объект слежки замедлил шаг и начал вести себя осторожней: подозрительно смотрел по сторонам, практически останавливался у каждого дома, будто искал нужный. Наконец демон встал напротив одного особняка. Он ещё раз огляделся, после чего аккуратно поднялся на крыльцо и превратился в плоскую тень, в облике которой с лёгкостью проник в дом.
«Здесь живёт тот самый сенатор!» — пришёл Алькаир к выводу, породившему ещё больше вопросов. Впрочем, на размышления времени не осталось, и опытный гвардеец выбрал самый быстрый и безопасный способ проникнуть в дом незамеченным.
Придворный лекарь готовил компресс из специальных трав и кореньев, который должен был облегчить боль королевы и расслабить её мышцы. Но в напряжении находилась не только больная, но и сам врач. Король ни на секунду не отводил от него взволнованного и вместе с тем грозного взгляда. Одна ошибка стоила лекарю жизни, поэтому он использовал весь многолетний опыт.
Наконец он приготовил компресс и приложил его ко лбу стонущей от боли королевы. Травам требовалось время, но король, как оказалось, об этом не знал.
— Почему ей не стало лучше? — спросил он громогласным голосом.
На подобный вопрос лекарь уже не раз давал ответ другим пони, но сейчас во рту образовался ком, который никак не удавалось проглотить.
— Отвечай!
Крик заставил все внутренности бедного пони сжаться. Пот выступил на его бледно-зелёном лице, а мурашки волнами, будто во время сильного шторма, прошлись по спине.
— Лекарству требуется время, ваше величество, — в конце концов пояснил лекарь дрожащим голосом и обернулся.
Как и все жители империи, он испытывал перед правителем благоговейный трепет, но стоя с ним лицом к лицу — да ещё при подобных обстоятельствах! — грань между уважением и страхом исчезла. В горящих фиолетовым пламенем глазах он видел свой самый жуткий кошмар: смерть королевы от его же лекарств и та ужасная кара, которая неминуемо последует.
«Жалкое подобие лекаря! — злился про себя Сомбра, не утруждаясь способностью контролировать эмоции. — Если ей не станет лучше, я прикажу бросить его в темницу!» Он присел рядом с Хоуп. Её дыхание осталось частым и прерывистым, а стоны не прекратились ни на секунду; лоб блестел от пота — копыто так и тянулось вытереть его и погладить её чудесную гриву. Но любое прикосновение сулило ещё больше страданий и боли. Сердце наливалось кровью, а нутро буквально выло от отчаяния. «Столько силы… но я не могу облегчить страдания любимой!» — рассвирепел Сомбра, еле удержав себе от желания закричать.
Он встал с кровати, подпуская к Хоуп лекаря, и подошёл к окну. Ночное небо сегодня казалось предательски красивым. Сомбра невольно вспомнил, как давно, будучи простым изгнанником, гулял вместе со своей будущей женой по спящему Мэйнхэттэну. Тогда никто из них двоих не знал, какая судьба их ждёт, но они были благодарны ей за встречу друг с другом. «Мне холодно», — пожаловалась однажды Хоуп, хотя Сомбра и отдал ей свой плащ. В ответ он нежно обнял её, и она спрятала мордочку в его гриве…
Сомбра тяжело вздохнул. На него смотрело его собственное отражение, и лишь где-то вдалеке виднелось расплывчатая фигура Хоуп. Она тускнела на глазах, словно туман в лучах утреннего солнца. Вот только на этот раз рассвет обещал сразу смениться кроваво-красным закатом…
Алькаир чувствовал себя между молотом и наковальней: спешка могла его раскрыть, но чрезмерная осторожность грозила погубить задание. Проникнуть в дом через окно показалось опытному шпиону слишком опасным и долгим, поэтому он решил воспользоваться дверью. Благо, справиться с замком при помощи зачарованного кинжала — минутное дело.
На улице постоянно находилось около десяти демонов, поэтому Алькаир терпеливо ждал нужного момента. Наконец, когда поблизости осталось лишь трое, он приступил. Кинжал практически бесшумно взломал замок всего за полминуты. Алькаир ещё раз посмотрел по сторонам. Вдалеке виднелась большая группа демонов. Он осторожно открыл дверь и проник в дом.
В полумраке холла ему пришлось в спешке избавиться от всех следов взлома — кинжал не повредил замок. Закончив с этим, он осмотрелся. Привыкшим к лунному свету глазам требовалось совсем немного времени, чтобы начать свободно ориентироваться в темноте. Но Алькаир боялся упустить демона и сразу направился на второй этаж, где, по его мнению, должна находиться комната сенатора. Благо, кристальные ступеньки скрывал дорогой ковёр, поэтому копыта ступали по ним бесшумно.
На втором этаже, как и на первом, не горело ни одной свечи, но глаза уже более или менее привыкли к темноте. Алькаир замер и навострил уши. В коридоре царила гробовая тишина, нарушаемая лишь тихим дыханием призрака. Она навевала ложное чувство спокойствия. «Неужели я опоздал? — возникла в голове Алькаира тревожная мысль. — Существует только один способ это выяснить».
Он осторожно направился по коридору, останавливаясь у каждой двери и прислушиваясь к тишине; если позволяла возможность, он смотрел через замочную скважину. К сожалению, раз за разом он терпел неудачу, и с каждой проверенной комнатой беспокойство становилось всё сильнее.
«Надо было действовать быстрее!» — сказал Алькаир про себя, остановившись возле последней двери. Она показалась ему не такой, как остальные, в ней чувствовался аристократический вкус. Призрак прислушался. На этот раз тишину нарушил какой-то непонятный шорох. Окрылённый надеждой, он посмотрел в замочную скважину. Виднелся лишь край кровати и никакого движения. Однако Алькаир ухватился за последнюю тонкую тросточку надежды изо всех сил и решил проникнуть в комнату. Он достал кинжал из потайного кармана и аккуратно начал копаться в замке. Удивительно, но вскоре выяснилось, что дверь не заперта. Алькаир осторожно приоткрыл её и, сжимая в зубах клинок, прошмыгнул в комнату.
Интуиция его не подвела: на кровати, укутавшись в одеяло, спал сенатор. Но ни рядом с ним, ни у окна, ни возле шкафа с одеждой демона не было. «Он может прятаться в темноте», — напомнил себе Алькаир и аккуратно вышел в центр комнаты. В полумраке спальни, где лишь лунный свет, проникающий через окно, освещал помещение, он приступил к поиску следов присутствия демона. Однако магия порождений тьмы не позволяла этого сделать без специального заклинания или зачарованного предмета, так что Алькаир лишь зря тратил время. «Если демон и был здесь, то моё появление его спугнуло, а если я опоздал, то вряд ли обнаружу следы его пребывания. В любом случае мне никогда этого не узнать. И всё же, зачем демон сюда приходил? — задумался он и взглянул на мирно спящего сенатора. — Сомневаюсь, что его политический пост интересует демонов, особенно с учётом отношения короля к нему. Способен ли сенатор навредить демонам? Вполне возможно, по крайней мере его выступления говорят об этом. Но стали бы они рисковать и устранять его?.. Как мало мы знаем о демонах!»
Алькаир провёл к комнате сенатора около получаса, на случай возвращения демона. Однако, как и думал опытный шпион, тот не вернулся. Время близилось к рассвету. Алькаир выбрался из дома через окно, выходящее на задний двор. Закрыв его так, чтобы ни у кого не возникло ощущения, что оно открывалось, он вернулся на главную улицу и направился к месту встречи.
Королеве становилось то лучше, то хуже. Придворному лекарю приходилось постоянно менять компрессы, которые высыхали за пару минут, — сухими он вытирал пот с собственного лица. Природа болезни была ему неизвестна, поэтому он ориентировался не столько на свой опыт, сколько на интуицию. Жаропонижающие и болеутоляющие травы не помогали, зато использующиеся от заговоров и тёмной магии как сбивали жар, так и облегчали страдания королевы.
Король пристально следил за каждым действием лекаря, однако ни разу не подошёл к жене слишком близко. Возможно, при других обстоятельствах это и вызвало бы подозрения, но состояние королевы не позволяло отвлекаться.
Наконец, когда луна на небе была уже высоко, Хоуп открыла глаза. Лицо лекаря расплылось в довольной улыбке, и он облегчённо вздохнул, не спеша меняя компресс.
— Как себя чувствуешь? — услышали все как никогда взволнованный голос Сомбры.
Хоуп попыталась встать, но лекарь, испугавшись возможных последствий, предостерёг её от этого необдуманного поступка. Она не стала спорить.
— Мне уже намного лучше, — послышался её уставший голосок. — Спасибо вам.
— Это моя работа, госпожа, — поклонился врач и поспешно пояснил: — Вас поразила тёмная магия неизвестной мне доселе природы. Травяные компрессы помогли, но вам лучше не вставать, пока хорошо не выспитесь.
Хоуп посмотрела на Сомбру, и тот сразу отвёл взгляд в сторону. Лекарь почувствовал, что теперь он здесь лишний.
— Я могу принести вам снадобье, которое поможет вам уснуть, госпожа.
— Будь так добр, — ответила она.
Он почтительно поклонился и в спешке покинул покои правителей, оставив их наедине.
Стоило двери за ним закрыться, как Сомбра мигом подошёл к Хоуп. Однако она, увидев его, с трудом подняла копыто, заставив мужа остановиться.
— Пожалуйста, не подходи ко мне, — с мольбой в голосе попросила она. — Когда ты рядом, мне становится хуже.
— Прости меня, — попятился он. — Я не хотел делать тебе больно… Я…
— Избавься от этой силы, — попросила она. — Позволь мне тебе помочь.
— Нет! Это убьёт тебя!
— Я восстановлю силы и помогу тебе.
— Это слишком опасно, я не позволю тебе рисковать своей жизнью ради меня! Для всеобщего блага всё останется так, как сейчас.
Хоуп уловила в его голосе не только страх и растерянность, но и гнев. «Он боится потерять свои тёмные силы? — задалась она вопросом. — Но они же пожирают его, как червь яблоко! Как он может быть так слеп? Или… Святая Селестия!» Мысли напугали её до глубины души, хотя только что она пережила, пожалуй, настоящую предсмертную агонию.
— Для всеобщего блага, или для тебя одного?
Сомбра мотнул головой.
— Как ты можешь такое говорить?
— А как ты можешь этого не замечать? — тяжело вздохнула она. — Эта сила… власть, она погубит тебя, Сомбра! Прошу тебя, остановись, избавься от неё, пока не поздно!
Он подошёл ближе и присел рядом с ней, но дотронуться копытом не решился.
— Ты напугана, и это нормально. Раньше я тоже боялся этой силы, но теперь, когда мне известны её и свои возможности, страх исчез. Когда-нибудь ты меня поймёшь, — с трудом улыбнулся он. — Поправляйся, я прикажу лекарю, чтобы он не отходил от твоей кровати всю ночь.
— Сомбра…
— Не спорь! — Он отвёл взгляд в сторону и нехотя встал. — Пока всё не закончится, тебе лучше держаться от меня подальше.
— Это не выход!
Хоуп попыталась встать, но усталость и отголоски боли не дали ей этого сделать. Ей хотелось помочь, но в словах Сомбры была доля правды: пока у неё не получалось даже встать, не говоря о том, чтобы бороться за жизнь другого пони. Она могла лишь безучастно смотреть на уходящего мужа, который, как ей казалось, уже не осознавал, насколько глубоко его поглотила трясина тёмной силы.