Buck to the future: Chronicles of Equestria

Задумывались ли вы, что будет попади остатки Делореан в Эквестрию?

Скуталу Совелий Доктор Хувз

Древнее зло

Магия вернулась! Но что привело к её исчезновению и зачем?..

Другие пони

Изгой Эквестрии

Порой, чтобы защитить свет, нужно уйти во тьму

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Принцесса Селестия Другие пони ОС - пони

Порфирьевич или порфириновая болезнь образа

Для ещё тёплых читателей.

Другие пони ОС - пони Человеки Сансет Шиммер

Два концерта

Селестия слушает музыку.

Принцесса Селестия Октавия

Fallout: Equestria - Frozen Shores

Война. Война никогда не меняется. Даже если она закончилась две сотни лет назад, она продолжает жить в умах и сердцах пони. Когда на Кристальную Империю обрушились зебрийские боеголовки, правительница северной страны, принцесса Миамора Каденция, пожертвовала жизнью, чтобы спасти своих подданных. Однако, ткань мироздания оказалась повреждённой, и часть Севера на долгие годы отрезало от континентальной Эквестрии. Много лет из-за арканного барьера не доносилось ни звука, ни обрывка радиопередачи - и вот правящей клике Империи становится известна возможность проникнуть сквозь лей-линию, и узнать, что же происходило с родной страной все эти годы...

ОС - пони

Шварц

В одном далеком улье родился необычный чейнджлинг...

ОС - пони

Голодные тени

Вы никогда не задумывались об ужасах, что таятся вдали от обжитых уголков иллюзорно счастливой Эквестрии? Даже за тысячу лет милые пони не изучили как следует свою обширную землю, отнюдь не пустовавшую до прихода трёх изначальных племён. Именно там, среди чудес и загадок далёкой древности порождения хаоса ждут своих жертв.

Другие пони ОС - пони

Fallout: Equestria «Soldiers Of The Dark Ages»

Война изменилась. Героизм прошлого сгорел под огнём артиллерийских дивизионов; крылья, магия, сама божественная мощь оказались ничем перед силой баллистических ракет. Государства исчезли, но уцелели армии — над ещё не остывшими руинами старого мира продолжился бой. Не ради идеалов прошлого, без надежды на лучшее будущее; но ради самого права на жизнь — они не могли отступить. Так начиналась история нового времени, история солдат и офицеров конца Великой войны.

Другие пони ОС - пони

Pinkie Pie Has it All Together

Ее разум остер, как лезвие, расчетлив и холоден. Она полностью разумна.Нет, Пинки Пай НЕ сошла с ума, и вам ПРИДЕТСЯ в это поверить.

Пинки Пай

Автор рисунка: aJVL

Глава

Заметки к главе

Тем утром я проснулся от ставшего уже привычным пения птиц за окном. Сквозь полуприкрытые веки я различал наполняющий палату свет. Мир был наполнен множеством звуков, для обычных пони незаметных и незначимых. Но мне они говорили о многом.

Вот за стеной звонко процокала мимо медсестра по имени Лауди. Значит уже утреннего обхода, но она всегда начинает с дальних палат и особенно не торопится, подолгу задерживаясь в соседней палате, разговаривая с посетителями. Как-то она рассказывала своей подруге, Сайлент Харт, что надеется, что у нее что-нибудь выйдет с сыном той пожилой пони. Он каждое утро приходил с новыми цветами, принося с собой букет ароматов, приятно разбавляющих больничные запахи.

А вот слышны крики с этажа ниже. Опять Миссис Мэйпл Сироп ругается с персоналом. А ведь, по словам ее мужа, Панкейка, когда-то она была милейшей кобылкой. Впрочем, он давно уже не говорит. Надеюсь, он пойдет на поправку и навестит меня. Мы в свое время неплохо проводили время в месте, выпивая сидр за приятной беседой.

На грани слышимости послышалась приближающаяся тяжелая поступь, сопровождаемая неприятным тихим скрежетом. А вот и обслуживание. Эту песню я знал наизусть. Несколько шагов, пауза, скрип двери, перестук банок, шуршание пакетов, журчание смесей. И снова несколько шагов. И так по нарастающей.

Наконец, дверь в палату отворилась. Вошедший замер на пороге, чертыхнулся, сказав что-то вроде: «А, этому же не надо!» Что ж, похоже, мой автомат искусственного подержания жизни не нуждался в замене компонентов. Или, возможно, на меня просто решили, наконец, положить стог сена. Ха-ха.

Песня возобновилась, колеса заскрежетали, двери заскрипели. Все шло своим чередом. Все, что мне оставалось, это слушать неумолкающее пение птиц за окном, да ругательства Миссис Мэйпл. Как бы я хотел отсюда выйти, вылететь к певчим пташкам, подставить мордочку солнцу, наслаждаясь его приятным теплом. Но я не мог даже пошевелить глазами.

Скоро она должна прийти. Она всегда приходит. Милли. Каждый день моя любимая навещает меня, говорит со мной, рассказывает про свою жизнь. Я люблю слышать ее голос, ловить короткие моменты, когда она попадает в мое поле зрения. И хоть сейчас я вижу лишь расплывчатое пятно, я знаю ,что это она. Помню ее горделиво вздернутую мордочку, хитрые глазки и шкодную улыбочку. Казалось бы, обычная кобылка. Но для меня она была большим: она была моей кобылкой.

Все те годы, что мы прожили вместе, она никогда не переставала улыбаться. Хотелось верить, что я делал ее самой счастливой кобылкой во всей Эквестрии. Но со времени «инцидента» я больше не чувствую в ее голосе былой радости, не ощущаю улыбку на ее мордочке. Милли изменилась. Каждый день она приходила ко мне, рассказывая о том, как у нее дела. Обычно можно было услышать дробный перестук ее копыт еще с другого конца коридора, когда она запыхавшаяся врывалась в палату, чтобы поскорее увидеть меня. Со временем, однако, она сбавила темп, но приходила все равно.

Дверь с тихим протяжным скрипом медленно открылась. Неужели я задумался и не услышал ее шагов? Тяжелый вздох, шаг, еще один. Никогда еще Милли не заходила в палату так. Наверное, что-то случилось. В том, что это она я не сомневался: столь любимый мной запах маргариток после дождя ни с чем нельзя было спутать.

Что-то было не так. Обычно она с порога здоровалась, спрашивала меня о самочувствии, надеясь, что я отвечу. Принималась рассказывать о том, что происходит в ее жизни. Ее голос обволакивал меня, успокаивая, не давая сойти с ума в этой клетке. Но в тот раз все было по-другому. Она была рядом, я почти чувствовал ее присутствие, слышал ее дыхание, ощущал ее аромат. Но Милли молчала. Наверное, случилось что-то нехорошее.

В дверь деликатно постучали. Скрипнуло, раздалось деликатное покашливание. «Я… Мне нужно время», — отозвалась кобылка рядом со мной таким до боли родным голосом. Но в нем больше не было былой радости. Неудивительно, учитывая обстоятельства. Я старался об этом не думать, но факт оставался фактом: как бы я не радовал свою любимую раньше, теперь я делаю вещь противоположную. День за днем, навещая меня, она отдавала свои частички радости, постепенно тая, как сосулька во рту жеребенка. Я был в этом виноват, но во всем Милли винила только себя.

«Привет», — грустно, едва слышно прошептала она. «Я не знаю, слышишь ты меня или нет, но…» — последовала долгая пауза. Я слышал, как трепыхается ее сердце, как застряли слова у нее в горле. Услышал стук капель по полу. Она плакала. Я довел ее до слез. За все время проведенное с ней это случалось только один раз, после того самого инцидента. И вот опять.

Я ненавидел себя за это, ненавидел за то, что причиняю боль своей любимой. За свой эгоизм, за желание видеть ее каждый день. Если бы я мог сказать всего одно слово, им бы было слово «уходи». Я не стою ни единой ее слезинки. Было бы намного лучше для нее, если бы она просто избавилась от меня, забыла и начала жизнь заново, счастливая и беззаботная, без этой черной полосы.

«Доктора сказали, что прогноз безнадежный», — сквозь слезы прошептала Милли. «Я… Я просто больше не могу», — послышался глухой звук падения, сдавленные рыдания. «Прости меня, прости…» — неустанно повторяла она у моей постели. Внезапно она подскочила и склонилась надо мной, появляясь прямо в поле моего зрения, четко в фокусе. Впервые за долгие месяцы я увидел ее мордочку.

Она исхудала, некогда прекрасная шерстка потеряла былую яркость. Под глазами собрались темные тучи синяков, сами же они были красными от слез, двумя дорожками проложивших себе путь вниз по щекам. И все равно она была прекрасна. И я еще больше ненавидел себя за то, что с ней сделал.

«Пожалуйста, прости меня!» — в порыве эмоций она обняла меня. Многое я бы отдал, что бы это почувствовать. Но вновь ощутить ее аромат так близко, видеть ее так четко было больше, чем я заслуживал. Опять раздалось деликатное покашливание. В палату вошел кто-то еще. «Вы готовы?» — мягко спросил он, понимая состояние Милли. «Д-да», — вытирая слезы, пробормотала она. «Вы хотите, чтобы я сделал это?» — все также деликатно осведомился доктор. «Нет, я должна это сделать сама», — твердо и печально заявила моя любимая.

Я давно понял к чему все идет. Зачем же ты так с собой? Зачем наказываешь себя, ведь в этом нет твоей вины, только моя. Просто дай это сделать ему, выйди отсюда и забудь все как дурной сон. «Прощай», – в последний раз прошептала она. Послышался щелчок, гудение автомата стихло. Я так к нему привык, что перестал замечать. Появилось новое нарастающее ощущение, вроде тянущего беспокойства. Оно расширялось, заполняя все вокруг. Словно моя предсмертная воля исполнилась, я ощутил покалывание по всему телу, словно возвращалась давно потерянная чувствительность. Онемевший язык во рту дрогнул. И, хоть легкие отказались принимать очередной вдох, я смог заставить их выплюнуть остатки воздуха. На последнем издыхании, собираясь покинуть Милли навсегда, я едва слышно произнес одно, то самое, единственное слово.

«Спасибо»

Комментарии (1)

0

Круто! Особенно понравилось, как постепенно нагнетается атмосфера. Сначала видно беззаботное утро и скучающего пациента нежащегося в солнечных лучах, а потом постепенно нарисованная мозгом картинка начинает дополняться страшными подробностями. Думаю, это круто. И попадание в такое тело заставляет задуматься. До того я точно был за эвтаназию, теперь уже даже не знаю... В общем +1.

Dwarf Grakula
#1
Авторизуйтесь для отправки комментария.