Две чашки чая

Две чашки чая

Когда массажистка приступила к работе над её спиной, Рэрити закрыла глаза и, расслаблено выдохнув, положила голову на пурпурную подушечку, лежавшую перед ней. Умелые копыта втирали ей в кожу пахнущее миндалём масло, пока её безупречная шёрстка не стала скользкой, в то время как сестра массажистки занималась копытами Рэрити.

Они о чем-то переговаривались между собой певучими голосами со своеобразным акцентом, но Рэрити игнорировала их болтовню, вместо этого сконцентрировавшись на том, как, разминая её плечи, Алоэ великолепным образом избавляла их от накопившегося напряжения. Напряжения, о котором она даже не подозревала, пока того не стало. Определённо, ей очень повезло, что в спа-салоне Понивиля оказался такой умелый персонал.

Флаттершай вежливо отказалась от массажа, очевидно, смущённая от одной мысли о том, что незнакомые пони будут касаться её тела в такой почти что интимной манере. Вместо этого она сейчас отмокала в недалеко расположенной горячей ванне. Ароматные струи пара, извиваясь в воздухе, поднимались от поверхности воды; грива пегасочки была закручена в узел у неё на макушке, чтобы предотвратить намокание. Третья сотрудница спа-центра стояла неподалёку от ванны, время от времени добавляя в воду ароматические масла или соли. В воздухе ощущался приятный запах имбиря и лимонной травы.

Эти наполненные спокойствием еженедельные посещения спа-салона вместе с Флаттершай являлись не менее важной частью повседневной жизни Рэрити, чем дела в бутике, и уж точно значили для неё гораздо больше. Только в спа она могла полностью расслабиться.

По правде говоря, она иногда задавалась вопросом, значили ли их совместные посещения спа-салона для Флаттершай настолько же много, насколько они были ценны для неё самой. Но если эти непрошеные мысли и возникали у Рэрити – она просто игнорировала их. И это было всё, что она могла сделать в этой ситуации. Ну, по крайней мере, всё, что не нарушило бы её спокойствие и хладнокровие.

"Флаттершай, дорогая", – не раскрывая глаз, позвала она. "Как тебе твоя ванна?"

"О, просто восхитительно. Спасибо, что спросила", – прозвучал ответ, произнесённый мягким голосом Флаттершай.

Всего несколько недель назад спа-центр поднял их статус от обычных посетителей до ценных гостей, так как они были их постоянными клиентами, и это означало наличие банной комнаты, которую придерживали свободной специально для них каждый четверг. Комната, которую они получали в своё распоряжение, была роскошна: кроме покрытого флисом массажного стола и ванны, освещённой огнём множества свечей, в ней присутствовала еще и грязевая ванна, заполненная богатой минералами жидкой глиной, а также массажный коврик около кушетки. Прилегающие к комнате сауна, раздевалка и чайная комнаты были столь же великолепными.

Каждый еженедельный поход в спа-салон был подобен так необходимому ей отдыху, отпуску вдали от всех. Для неё это было сродни погружению в совершенно другой мир, полный мягкости, расслабленности и изобилия. Мир, в котором Рэрити хотела бы остаться навечно. Да и кто бы не захотел жить среди красоты столь простой и элегантной?

Вся её жизнь была посвящена стремлению к красоте. Стремлению, которое практически заставляло её забыть о внешнем мире и желать остаться в этом навсегда, в безопасности и идеальной защищённости; оно же заставляло её желать возвращения сюда снова и снова.

Из всех вещей, которые у неё были, наиболее ценными для Рэрити являлись именно красивые, причём лишь те, что обладали не только внешней красотой. Её стремление к совершенству никогда не было поверхностным. Если бы её интересовала просто красивая внешность, то ей было бы достаточно точных копий или даже фальшивок. Но она больше всего ценила тот чистейший вид красоты, который проявлялся и внешне, и внутренне. Если она искала драгоценные камни, то отдавала предпочтение только лучшим, если выбирала кого-то себе в подруги, то только самых близких и любимых ей пони.

Хоть Рэрити и искала красоту, но ещё больше она желала достичь совершенства, которое та с собой приносила, и для себя и для других. Однако совершенство было почти невозможно найти, а сохранить и того тяжелее.

Алоэ что-то напевала себе под нос, проводя своими нежными, хотя и твёрдыми, копытцами вдоль всей спины Рэрити, надавливая, освобождая и разминая защемлённые нервы и узлы напряжённых мускулов, которые единорожка наработала за все длинные ночи, проведённые над рабочим столом.

Рэрити снова глубоко вздохнула и приоткрыла глаза, чтобы посмотреть на подругу. Лицо Флаттершай выражало нервозность, её глаза бегали из стороны в сторону, а уголки губ слегка подрагивали, как будто она хотела что-то сказать, но не могла подобрать верных слов. И Рэрити даже подозревала, что именно Флаттершай хочет ей поведать.

Спокойствие было прежде всего. Хладнокровие, достоинство, гордость – как бы это ни называлось, всё это означало одно и то же. Если собрать вместе всё то, что эти слова означали, то получившееся и было бы этим особенным качеством, je ne sais quoi, тем, что отличало образованных пони от простолюдинов и создавало ту самую атмосферу аристократизма и высшего общества. Хоть Рэрити и не была благородной по крови, но она давно поняла, что лишь нося маску искусственного совершенства можно надеяться достичь чего-то близкого к настоящему идеалу.

"Рэрити?" – в конце концов, произнесла Флаттершай, прервав поток мыслей своей подруги.

"Да?"

"Ммм, я просто хотела узнать, эм, не могли бы мы с тобой поговорить немного позже? Я имею в виду наедине?"

"Конечно, дорогая, сразу после того, как закончится мой массаж. Мы можем поговорить в сауне".

"Хорошо".

В любой другой день Рэрити могла бы просто закрыть глаза и попытаться восстановить это чувство интимной релаксации, которое, казалось, только что было обёрнуто вокруг неё подобно одеялу, но вместо этого она задумчиво разглядывала Флаттершай, пока Алоэ продолжала массаж, а Лотос ухаживала за её копытами.

Даже откинувшись на край ванны, пегасочка казалась изумительно элегантной. И самым неприятным для Рэрити было то, что, очевидно, подобное поведение для Флаттершай было вполне естественным. Эта непринуждённая улыбка, это лёгкое подрагивание век – всё это и была Флаттершай, не наигранная, настоящая.

Вся жизнь Рэрити была посвящена обретению идеала любыми доступными ей способами; каким угодно образом она старалась удовлетворить своё стремление к красоте, и Флаттершай представлялась ей живым её воплощением.

За всё время своего взросления и развития Рэрити никогда не обладала такой уравновешенностью и элегантностью, и теперь, видя подобное, она воспринимала это, как попрание основ всей своей жизни, тем более что Флаттершай даже не старалась быть такой. Она представляла собой всё то, чем Рэрити сама желала быть, и единорожка даже не могла взглянуть на неё, не ощутив при этом уже множество раз испытанный ею болезненный укол самолюбия.

Однажды она уже посчитала это чувство за ревность, но теперь она была абсолютно уверена, что это не оно. Она никогда не смогла бы испытывать зависть по отношению к своей подруге. Лучшим описанием для этого чувства, которое Рарити смогла подобрать, было бы восхищение, но и оно было не совсем верным.

По завершении массажа Рэрити они обычно шли в сауну. Это было частью их времяпрепровождения по четвергам, и сейчас Рэрити практически слышала шипение пара, исходящее от раскалённых камней, на которые сотрудница спа-салона выливала очередной ковшик воды, подготавливая парилку для них.

Но она могла видеть по беспокойству в глазах Флаттершай, что то, о чём ей хотелось поговорить, невероятно нервировало пегасочку. И в самом деле, бедняжке не стоило держать подобное в себе, и неважно, как сильно Рэрити хотела бы отложить этот момент.

"Как бы то ни было, давай сегодня пропустим сауну", – предложила Рэрити после краткого раздумья. "Мы можем перейти сразу к чайной церемонии".

Чайная комната была погружена в бархатный полумрак, и только свечи мерцали мягким пламенем, отбрасывая трепещущие тени и придавая неосвещённым уголкам комнаты некую таинственность. Всё вместе это создавало иллюзию спокойствия, комфорта и полного уюта. В воздухе плыли ароматы ромашкового чая и медового печенья, выставленного для них на чайном столике.

Весь процесс чаепития был успокаивающим, почти ритуальным – словно религиозный обряд, только без самого поклонения. И Флаттершай, и Рэрити были одеты в индивидуальные халаты с вышитыми на них кьютимарками. Мокрая грива Флаттершай была обёрнута полотенцем, в то время как грива Рэрити была суха и стянута в стильный, нарочито неряшливо выглядящий узел на затылке.

"Дорогая, о чём ты хотела со мной поговорить?" – спросила Рэрити, позволив себе глоток чая. Она была твёрдо уверена, что хотя правильно заваренный чай мог быть хорош и в обычной кружке, но пить его из изящной фарфоровой чашечки было в разы приятнее. Она подозревала, что в данном случае играла свою роль ещё и эстетическая составляющая чаепития.

Флаттершай сидела напротив неё, прикусив губу и аккуратно потягивая чай через соломинку. Чашки, в которых его подали, были слишком деликатными произведениями искусства, чтобы держать их даже самыми аккуратными копытами, поэтому обслуживающая их пони позаботилась об этом, предоставив Флаттершай соломинку для питья.

"Я так смущена", – выпустив соломинку изо рта и аккуратно сложив перед собой копыта прошептала Флаттершай в конце концов. Она произнесла это, глядя вниз на деревянную поверхность стола; её щёки мило порозовели. "Я чувствую себя глупо, даже просто пытаясь заговорить о чём-то подобном…"

"Дорогая, не стоит так бояться! Ты можешь рассказать мне о чём угодно. Ты же это знаешь, не так ли?"

С тёплой улыбкой, Рэрити протянула копыто через стол и ободряюще накрыла им копытце Флаттершай. Она наполовину ожидала, что пегасочка с тихим писком отшатнётся от этого проявления поддержки, но вместо этого та подняла на неё взгляд и несмело улыбнулась.

"Да, я знаю", – голосом полным стеснения ответила она, зардевшись ещё больше. Это просто несправедливо, думала Рэрити, глядя на то, какой застенчивой была Флаттершай. Вся элегантная жестокость момента была ещё сильнее оттого, что Флаттершай просто-напросто не осознавала, насколько она прелестна. "Я просто подумала… может быть ты сможешь кое с чем… мне помочь".

"Конечно я тебе помогу. С чем угодно", – клятвенно заверила её Рэрити, отняв копыто и прижав его к сердцу. Как только она прервала контакт с копытцами Флаттершай, то тут же ощутила желание снова к ним прикоснуться, к тому же самому месту, ставшему таким приятно тёплым за время их контакта.

"Ты помнишь последний День Влюблённых Сердец?" – ещё сильнее покраснев, спросила Флаттершай.

"Да?"

И вот оно – подтверждение её тревоги. Именно то, что и ожидала услышать Рэрити от пожелавшей приватного разговора Флаттершай.

Вместо того чтобы встретиться взглядами с Рэрити, пегасочка вздохнула, снова уставившись в глубины своей чашки. "Я ведь хотела с ним заговорить тогда", – тихо призналась она. "Но не смогла. И когда он перестал встречаться с Чирили, я надеялась, что буду более смелой и всё же поговорю с ним. Но сегодня по пути в спа, я снова увидела их вместе".

"О нет, это просто ужасно!"

"Ну… Я не знаю", – пробормотала Флаттершай себе под нос; розовый румянец её щёк стал почти красным. "Всё это время я так боялась поговорить с ним, и поэтому я думаю, что это только правильно, что… что я… я никогда…"

Тихий всхлип. Было ещё далеко до рыданий, но её плечи уже начали подрагивать в их преддверии.

Рэрити опустила свою чашку на столик так быстро, что та аж звякнула. В мгновение ока она вскочила со своего сиденья и оказалась сзади Флаттершай, заключив ту в нежные объятия. Она эгоистично наслаждалась этим моментом близости, одновременно пытаясь помочь своей подруге почувствовать себя лучше.

"Не говори так!", – недовольным тоном убеждала её Рэрити, стараясь игнорировать то, как забилось её собственное сердце от ощущения пегасочки, уткнувшейся в неё. "Ты заслуживаешь счастья не меньше, чем Чирили! Боязнь обнажить сердце перед кем-либо – это не признак того, что с тобой что-то неправильно… чувствительность и застенчивость это не порок, знаешь ли. Это то, что делает тебя тобой. Флаттершай, ты чудесная и замечательная пони, на самом деле".

"Это глупо с моей стороны", – поднимая копытце чтобы смахнуть слёзы, Флаттершай шмыгнула носом. "Но я знаю, что это так. Они счастливы вместе, и мне тоже следует быть счастливой от этого. Это же важно и правильно, да? Ведь когда ты любишь кого-то, ты же хочешь, чтобы они были счастливы".

"Конечно", – прошептала единорожка, прикрыв глаза. "Ведь он значит для тебя больше, чем что-либо ещё в этом мире".

"И они счастливы, да?", – пробормотала Флаттершай.

"Я не могу этого знать. Полагаю да". Рэрити замолкла. Флаттершай просто утонула в её объятиях, спрятав мордочку в изгибе шеи Рэрити, принимая весь комфорт и утешение, которые та могла ей предложить, тогда как в обычной ситуации она бы смущённо избегала подобного контакта. "Но дорогая, кто может с уверенностью утверждать такое? Возможно… возможно Биг Мак просто не захотел разбивать ей сердце. Он ведь всё-таки джентельпони".

"Да", – донёсся наполненный слезами ответ, приглушённый, оттого что Флаттершай всё ещё вжималась в Рэрити. Тёплые слёзы намочили шкурку единорожки, не то чтобы она беспокоилась о подобном или вообще заметила их в этот момент. "И он такой сильный, и милый, и нежный… "

"Ты тоже имеешь все эти достоинства. Ты такая же милая, и сильная, и нежная, как и он. Ты не слаба, поверь мне", – нежно уговаривала её Рэрити. Она ощутила, как мягкая грива Флаттершай легонько прошлась вдоль её щеки, когда пегасочка ещё сильнее прижалась к её телу.

Это ведь было неправильно? Желать, чтобы она просто оставалась рядом ней, вот так? Хотеть, чтобы она всегда была рядом? Ведь Флаттершай обычно была такой живой пони, и находилась в таком плачевном состоянии лишь потому, что сердце её было разбито.

Желать, чтобы она оставалась в полном отчаянии… – нет, Рэрити ещё не пала так низко, чтобы хотеть подобного.

Рэрити тяжело вздохнула.

"Дорогая, ты заслуживаешь того, чтобы быть счастливой", – в итоге произнесла она.

"Я не знаю, что мне делать", – сквозь слёзы шептала Флаттершай. Её плечи больше не сотрясались от рыданий, но Рэрити всё ещё могла ощущать тепло её слёз... "Я так сильно его люблю, но… Я просто не знаю, как сказать ему об этом. Я даже не знаю, смогу ли я. М-может быть для меня же будет лучше, если я оставлю их в покое и позволю им…"

"Не говори так", – мягко прервала её Рэрити. "Дело не в том, что правильно, а что – нет. Это любовь. Это о том, чего хочешь ты. И если ты хочешь рассказать ему о своих чувствах, тогда тебе определённо следует это сделать. В противном случае, ты будешь постоянно терзаться вопросом – «А могли ли мы в итоге быть счастливы вместе?»".

"То есть… ты не считаешь, что мне стоит сдаться?"

"Нет. Конечно нет. За некоторые вещи стоит бороться, не так ли?"

"Наверное". Она подарила Рэрити слабую улыбку, ещё раз вытерев слёзы копытом.

Флаттершай неуверенно кивнула, поначалу трогательно прижавшись, но в конечном итоге отодвинувшись от своей подруги. Единорожка так же отодвинулась от неё и неохотно вернулась на своё место.

"Прости Рэрити", – произнесла Флаттершай мягким, неуверенным, но тёплым тоном. "Но… Мне просто нужно было рассказать это кому-нибудь. Спасибо тебе. За то, что выслушала".

"В любое время, дорогая", – тепло ответила ей Рэрити, подняв фарфоровую чашку ко рту и отпив глоток быстро остывающего чая. "Ведь всё-таки я твоя подруга. Я всегда готова тебя выслушать".

"Я знаю, Рэрити. Благодарю тебя". Глубоко вздохнув, Флаттершай отпила из своей чашки. Её губы слегка поморщились, оттого что чай оказался неожиданно холодным, но она ничего не сказала по этому поводу. Она была не той пони, что делала трагедию из чего-то настолько банального, как остывший чай.

"Я всегда буду рядом для тебя", – добавила Рэрити, – "Я обещаю".

Флаттершай улыбнулась. Она ничего не ответила, но улыбки было вполне достаточно.

Её глаза были полны благодарности. И этого тоже было достаточно.

И снова они сидели в молчании, время от времени отпивая из своих чашек.

Рэрити наблюдала за своей близкой подругой через полуопущенные веки, стараясь игнорировать боль. Тянущую, тупую боль.

Она понимала её глубже, чем Флаттершай могла себе представить, но в любом случае чувство, которое единорожка хранила в своём сердце, останется безответным. Она примирилась с этим фактом давным-давно. И дело было не в глубине или силе их дружбы, а во взаимной совместимости. Было бы бессмысленно рушить те отношения, что у них были, в надежде обрести нечто большее.

Хотя белая единорожка и старалась обрести совершенство во всем, но, подобно мудрой кобыле, она знала, когда цель уже достигнута, и когда не стоит пытаться прилагать ещё больше усилий, чтобы не уничтожить то, что уже имеешь. Она глядела на Флаттершай и видела эти деликатные изъяны и маленькие несовершенства, а также то, как они совмещались с её природной красотой... и Рэрити никогда не позволит пегасочке увидеть в себе больше, чем подругу. Никогда.

Бывают пони, чьё присутствие порождает эхо в пространстве, поглощая внимание и заставляя желать их общества снова и снова. Ощущение же от присутствия рядом Флаттершай было подобно тихой зыби, приглушённому шёпоту, не привлекающему внимания, но очень заметно воздействующему на всё, что её окружает, и это воздействие становилось всё сильнее и сильнее по мере её взросления и развития. Полная противоположность того, чем была Рэрити. Возможно, именно это и делало пегасочку такой…

Нет. Для этого не существует слов.

В конце концов их диалог постепенно перешёл на более непринуждённые темы – повседневные слухи и сплетни, дежурные вопросы о делах друг друга и о том, как они провели прошедшие дни — как раз к тому времени, когда они заканчивали пить чай.

После этого у них больше не было повода оставаться тут. Они всегда приберегали чаепитие напоследок, и желала или нет одна из них задержаться в спа-салоне подольше, этот чай был завершающим элементом. Чаепитие в их личной комнатке означало, что они закончили со спа на сегодня.

Они неторопливо прошествовали в раздевалки, чтобы забрать свои вещи и вернуть полотенца, тапочки и банные халаты, которые предоставлялись им от спа-центра, и просто для того чтобы освежиться.

В физическом плане Рэрити ощущала себя омолодившейся и посвежевшей, так же как и всегда после их послеобеденного похода в спа-салон. Но внутри она чувствовала себя почти что больной.

Она сидела за туалетным столиком и искусно поправляла гриву, когда краешком глаза заметила отражение пегасочки в зеркале. Флаттершай, удерживая расчёску ртом, неловко пыталась причесать ту часть своей гривы, до которой могла дотянуться.

"Дорогая, позволишь ли ты мне сделать это для тебя?" – спросила Рэрити, откладывая в сторону свою расчёску и с лёгкой улыбкой касаясь своих локонов.

"Ох! Эм, ладно. Спасибо, Рэрити".

Рэрити легонько постучала копытом по стулу рядом с собой. "Иди сюда, садись. Я сотворю чудо из твоих прекрасных волос".

"Ой, ну… не стоит делать что-то очень причудливое, ладно?"

Флаттершай присела на предложенный стул, покорно повернувшись спиной к своей подруге, уставшись прямо перед собой, настолько непринужденно и обыденно, что Рэрити ощутила угрызения совести из-за своего скрытого наслаждения процессом расчесывания, когда гребень, ей направляемый, мягко и легк стала двигаться сквозь прелестную розовую гриву Флаттершай.

Единорожка знала, что в трагедии имеется своя собственная безупречность, создающаяся из осколков идеального сюжета. Красота, которую она видела и в сердце Флаттершай, и в её внешности, была той самой, которую она никогда не сможет назвать своей.

И это, без сомнения, было для Рэрити трагедией.

Желание, происходящее из глубин её сердца, никогда не найдет ответа, и потому ей придётся смириться и удовлетвориться самым лучшим вариантом, который у неё оставался.

Флаттершай ещё могла мечтать о том, что однажды наберётся смелости и поговорит со своим возлюбленным. Рэрити же придётся всегда себя сдерживать. И не из-за внешних обстоятельств или страха перед отказом, а просто потому, что иначе у неё не останется ничего другого, что позволило бы ей сохранить спокойствие и хладнокровие – её маска идеальной себя была бы разбита.

И всё так же они вместе будут посещать спа-салон по четвергам, и Рэрити всё так же будет притворяться, что всё прекрасно. Что у них всегда будут их обычные дела, и их разговоры, и их чаепитие. Что здесь всегда будут две чашки чая, по одной для каждой из них, и что Рэрити никогда не придётся пить чай в одиночестве, от того что однажды Флаттершай куда-нибудь переедет и забудет о ней. Потому что однажды Флаттершай отыщет свою половинку, своего особенного пони, который сделает её более счастливой, чем смогла бы Рэрити.

Флаттершай заслуживает того, чтобы быть счастливой.

Как бы то ни было, расчёска продолжала плавно касаться блестящей розовой гривы пегасочки. Рэрити вдруг осознала, что её волосы пахли словно цветы. Маленькая деталь, которую она раньше и не замечала, но теперь она никогда не сможет сполна насладиться их ароматом.

И она никогда не коснётся гривы Флаттершай своими копытами. Только расчёской. Она никогда не притронется к этим волосам лишь удовольствия ради и не вдохнёт их мягкое благоухание, разве что случайно, как сейчас. Но она всё так же может быть близка к своей подруге и наслаждаться вместе с ней роскошью их личных комнат в спа, притворяясь, что этого достаточно для счастья. Даже если ей хочется большего. Даже если она всем сердцем стремится достичь этого идеала красоты.

Флаттершай придвинулась поближе, чтобы единорожке было удобнее её расчёсывать; довольная улыбка играла у неё на губах, но Рэрити всё так же задумчиво продолжала своё занятие.

Что бы ни случилось, у них всегда будут эти встречи по четвергам. У них всегда будет их чай. И этого должно́ быть достаточно.