Что связало их [Авторские черновики. СПОЙЛЕРЫ - читайте описание и заметки!]

19 - Там, где ночью чёрный трон

Что-то нечего мне писать в примечаниях переводчика, так что я просто продолжу констатировать, что название данной главы тоже взято из "Страны снов" Эдгара Аллана По (Edgar Allan Poe, "Dream-Land"). И взято всё так же в переводе Валерия Брюсова. Хоть, в данном конкретном случае, перевод уже и отличается достаточно сильно от оригинала, получилось, на мой взгляд, даже лучше. В оригинале было: "An Eidolon Named Night". Был бы "Эйдолон по имени НОЧЬ" при дословном, что бы вам это сказало? Я поставил третью строку перевода на место третьей строки оригинала. Что-то в любом случае теряется — это неизбежная ситуация при переводе; особенно при стихотворном.

Тэйлспин боролась во тьме.

Спайк не двигался. Она видела немногое, и поэтому его точное состояние оставалось загадкой, но пегаска была уверена, что хорошо такое кончиться не могло. Обёрнутые вокруг неё плащ и одеяла ограничивали почти весь обзор. Но она могла слышать, а того, что она всё-таки могла видеть, было более чем достаточно.

Тэйлспин лежала в черноте, пытаясь побороть накатывающие на её решимость волны изнеможения. Тело хотело спать, и она знала, что в этот раз сон будет вечным. Холод и давление вырвали немногие подаренные заклинанием Компасс Роуз силы. Ей пришёл конец — полностью и окончательно.

Но у неё ещё оставалась пара мгновений, и в ней нуждались. Так что она с трудом глотала воздух и ёрзала, пытаясь освободить задние ноги от сокрушительного давления верёвок.

Глаза постепенно привыкали к темноте. Там было не абсолютно темно. Стены здания, в которое они врезались, были крепки, но Спайк — дракон, и на его стороне было ускорение. Массивные двойные ворота не имели ни шанса. В данный момент в них зияла огромная, пропускающая немного тусклого света снаружи дыра. Свет всё же был — слабый и пасмурный, едва позволяющий различить смутные очертания окружения.

Поле зрения пегаски, похоже, сокращалось до малюсеньких точек. Всё остальное кружилось в вихре черноты. И — даже при этом — Тэйлспин видела, как из неё облачками пара вырывается дыхание. Несмотря на неустойчивое, ослабленное состояние, она отметила, что маленькие струйки выглядят до жалости слабыми и становятся всё слабее.

Кобыла заставила себя дышать глубже и почувствовала, как мышцы этому воспротивились. "Всего несколько минуток", — думала она. "Всего несколько минуток. Пожалуйста. Только чтобы убедиться, что они живы. И попрощаться".

Заворчав от усилия — раздался лишь писк — она вытянула ноги на свободу. Гравитация моментально потянулась и схватила её, стаскивая со спины дракона.

Тэйлспин бы не смогла остановиться. Её ноги не успели бы отреагировать. Кроме того, даже несмотря на болезненность, это был быстрейший и самый простой путь до земли.

Она упала на бок. Как и ожидалось, было больно, и пегаска задохнулась. В голове поплыло, а сердце пропустило удар. Затем — ещё один. Какое-то мгновение Тэйлспин была уверена, что вот-вот погрузится в последний раз, но, будто бы в ответ на её тихие мольбы, ритм восстановился.

Спасибо.

Мир размылся и состоял лишь из бессвязных ощущений и уверенности в том, что скоро она сможет поспать. В какой-то момент Тэйлспин осознала, что плачет. Это был странный способ плакать. Слёзы текли из уголков глаз, но и только. Дыхание не запиналось. И даже дрожи больше не было.

Она чувствовала тепло.

Затем она заметила, что сидит возле чего-то. Вечность ушла на то, чтобы понять.

Во время столкновения с воротами Спайк свернулся вокруг Пифа и Компасс, пытаясь закрыть их от удара. Дракон, без сомнения, принял на себя огромную его часть — чешуя была крепче любой брони, и к моменту столкновения он вымахал почти до размера в два раза больше минотавра. Она задумалась о том, как много целых костей у него осталось, и остались ли они вообще. Вероятно, не много.

В момент приземления Спайк как-то умудрился повернуться боком, вытянув обе лапы в отчаянной попытке избежать смерти пони, которых держал. Это, вероятно, не сработало. Но именно там она в данный момент и находилась. Пегаска опиралось спиной на одну из вытянутых лап дракона.

К своему изумлению, Тэйлспин улыбнулась. Слёзы по-прежнему катились по щекам, и она знала, что ей предстоит умереть там — одной, в холоде, в окружении мёртвых друзей. У неё даже не было шанса попрощаться с Пифом, или услышать, как он будет нести всю ту чушь, которую, как он думал, надо сказать, хоть они оба итак всё это знали.

Но Тэйлспин могла думать лишь о том, что — до самого конца — Спайк пытался спасти их, а Пиф пытался вытащить их, а Компасс пыталась найти путь. Они пытались изо всех сил. Потому, что они были друзьями.

"Друзья до конца", — подумала она. "Я рада, что знала вас".

Голова пегаски откинулась на чешую. Не обращая внимания на слёзы, она закрыла глаза, и засмеялась в лицо тьме.

Что-то её покидало. Тэйлспин это чувствовала. Она могла даже отследить процесс — отсчитать то, что, она знала, было её последними вздохами.

"Всего четыре", — думала она, чувствуя, как в голове плывёт. "Всего четыре. А потом я, наконец, лягу спать".

Она смутно осознала новое ощущение. Ощущение лёгкого давления на ногах. Тэйлспин оставалось три вдоха, но она умудрилась поднять голову и посмотреть на источник.

Что-то лежало на её ноге. Это было витиеватое золотое украшение с вправленным в него рубином в форме сердца. Вечность между третьим и вторым вдохом заполнилась воспоминанием о том, что это, и улыбкой.

«Он так и не отпустил её», — раздумывала Тэйлспин. Она не знала, как ожерелие оказалось на её ноге, и не волновалась об этом. Какое значение это имело в тот момент? Одно из передних копыт — она была слишком дезориентирована, чтобы понять какое именно — двинулось и опустилось на рубин. "Он по-настоящему..."

«...Любил её».

Там — в глубочайших гранях драгоценного камня — что-то было. Что-то сильное.

Оставался лишь один вздох. Если бы пегаска выдохнула, то могла бы поспать. Это было бы так просто, а она так давно не отдыхала. Но Тэйлспин помнила выражение лица Пиф Хэлмета в тот момент, когда сказала ему, что сделал кокон и что должно произойти. Она помнила, как он умолял.

Во тьме Тэйлспин закрыла глаза и начала пить.

Каждая частица тела Компасс Роуз болела. Рёбра болели так, будто их сломали, ноги — будто они никогда больше не двинутся, а шея — будто кто-то очень сильно постарался её сломать. Даже волоски на всём теле болели. Но ничто из этого и близко не могло сравниться с раскалывающей голову, напоминающей промышленную пилу мигренью. Рог устроил ей пытку.

Где бы она ни находилась, магия была повсюду. И не хорошая магия, кстати. Даже полуослеплённая, она чувствовала сходство между этой магией и злой мощью, которой была наделена Королева Кризалис. Эта магия забирала, забирала и никогда не останавливалась. Магия была голодной и разъедающей. Единорожка чувствовала, как волны магии крадутся по её шёрстке, словно армия насекомых, которых невозможно стряхнуть.

Прошло немало времени, прежде чем она осознала, что посредством обычных чувств может воспринимать и другие вещи. Наиболее очевидными были ощущение тепла и трещащий звук.

Огонь.

Компасс открыла глаза и была немедленно вознаграждена за это уколом боли — ударивший в зрачки свет был слишком ярок. Несколько секунд спустя — когда, наконец, смогла без стона открыть глаза вновь — она подняла голову.

Они находились в похожем на парадный зал помещении. Это напомнило замок в Сплетении, но данный зал каким-то образом казался даже крупнее и более богато украшенным. Она бы даже сочла его более прекрасным, если бы не тени.

Тьма в зале непонятным образом казалась гуще, чем должна была быть — будто это была отдельная, самостоятельная сущность, а не просто характеристика лишённого света места. Когда единорожка отворачивалась, в темноте, казалось, начинали танцевать и смещаться странные фигуры, всегда исчезавшие до того, как она успевала на них взглянуть.

Компасс энергично потрясла головой. Позади неё было пламя. Это нужно было проверить.

Она медленно, застонав от усилия, перевернулась.

У парадного зала было ещё одно сходство с замком в Сплетении: здесь были массивные, богатые, развешанные по стенам гобелены. Кто-то снял один, сложил на каменном полу, а затем зажёг. Из него тёк густой, медленно уплывающий к пещерообразным выемкам зала чёрный дым – гобелен горел не очень хорошо, но давал немного тепла.

Спайк лежал в нескольких ярдах — сбоку от огня. Дракон выглядел так, будто не двигался с самого момента падения. Он по-прежнему был большим и могучим, но в данный момент казался ещё и побитым — будто боец, с треском проигравший в схватке за главный приз. Его рот был открыт, и Компасс видела, что несколько зубов сломано. Пара торчащих из спины Спайка гребней была разбита, и даже некоторые чешуйки выглядели так, будто раскололись от силы удара.

Хотя хуже всего были крылья. У Компасс в животе потянуло при виде того, что с ними стало. Одно крыло завернулось под тело дракона, оказавшись придавленным к камню, и было по большей части скрыто от глаз. Но, даже лёжа на месте, она понимала, что плоть меж его костей ужасающе изодрана. Другое — то, что не было придавлено, — выглядело ещё хуже. Оно было не только столь же ужасно изодрано, но и вывернуто. Один из суставов оказался выкручен в абсолютно неестественном направлении.

Компасс не знала, насколько легко лечатся драконы, но ей было трудно представить, что Спайк сможет когда-нибудь вновь подняться в воздух.

Раздался мягкий звук, она повернула голову и взглянула на источник. Компасс заметила его через некоторое время — огонь мешал. И ещё задачу усложняло то, что красный цвет шёрстки Тэйлспин был столь же ярок, как и пламя.

Она моргнула.

Тэйлспин...

Ещё некоторое время ушло на то, чтобы собрать копыта в кучу, и — когда она, наконец, справилась — даже пытаться встать оказалось трудно. В итоге она поднялась на передних ногах и сощурилась поверх огня.

Это была Тэйлспин. Пегаска согнулась над во весь рост растянувшимся на полу Пиф Хэлметом и ворчала, крутя что-то вокруг его ноги.

"Тэйлспин?"

Кобыла с огненной шёрсткой помедлила, а затем повернулась и через плечо глянула на Компасс, широко ухмыляясь. У неё на шее что-то блеснуло золотым и алым. "Эй", — произнесла она. "Хорошо, что ты очнулась. Мне было одиноко".

На протяжении нескольких секунд Компасс в изумлении глазела на неё. Всего несколько часов назад пегаска выглядела, словно седеющий скелет. Теперь же её шёрстка вернулась к своему нормальному сверкающе-алому цвету, и, хоть она по-прежнему выглядела худой, больше не казалось, будто её рёбра можно пересчитать, просто глядя на неё.

Наконец Компасс умудрилась произнести: "Как?"

Тэйлспин указала копытом на рубиновое ожерелье. "Вот так", — ответила она. "После падения оно оказалось у меня. Не вполне уверена как именно, но я не жалуюсь. Оно... Магическое, или что-то такое".

Рог Компасс вновь затрепетал, и она сморщилась. "Я так и думала. Я не догадалась, что это была лечебная магия".

Тэйлспин нахмурилась и опустила взгляд, неловко переминаясь на месте. "Потому, что она не лечебная".

"В смысле?" — Компасс, наконец, умудрилась встать. Ноги тряслись, а мышцы горели, но она справилась. "Тогда как ты... Вот это всё».

Пегаска сморщилась и вновь повернулась к Пифу. Теперь — стоя на ногах и глядя поверх огня — Компасс разглядела, что обёрнутая вокруг ноги жеребца штука была импровизированной шиной.

"Кокон что-то со мной сделал", — пробормотала Тэйлспин. "Что-то, что твоей магии оказалось не под силу. Он сделал меня, ну, вроде, как ченжлинга. Теперь мне нужно питаться как им".

Компасс моргала. "То есть ты питаешься..."

"Нет", — резко прервала её пегаска. "Мне надо питаться как им, но я не стала. Поэтому мне не становилось лучше. Я голодала". Она замолчала, вздохнула, и добавила: "Я не сказала потому, что не хотела, чтобы ты винила себя. Прости".

Гнев, которого она, похоже, ожидала, всё не приходил. Компасс чувствовала себя сбитой с толку. "Тогда как ты теперь вылечилась?"

"В ожерелье есть что-то", — по-прежнему не поднимая взгляда от ноги Пифа, ответила Тэйлспин. "Я думаю, это... Что-то вроде хранилища, где лежит всё, что Спайк чувствовал к своей жене. Хватает на то, чтобы стоять на ногах. Мне не вполне удобно пользоваться ожерельем без спроса, но вам всем нужна была помощь".

Похоже, что добавить к этому было нечего. Компасс лишь потрясла головой, пытаясь остановить вращение комнаты, и неуверенно пошла к огню.

Тэйлспин до сих пор прилаживала шину к ноге Пифа. Она взяла пару коротких металлических прутов — предположительно ранее поддерживавших весело пылающий теперь позади неё гобелен — и несколько спасённых от огня толстых отрезков ткани и в данный момент пыталась привязать пруты на место.

Пиф был без сознания, на голове и груди жеребца уже появилось несколько больших, отчётливых синяков, но он дышал. Хотя его ноге повезло меньше. Это была всё та же, на которую в крепости накладывали шину, подозревая трещину. Падение, очевидно, превратило трещину в полноценный перелом: даже с прилаженной к ней шиной, нога сгибалась там, где не должна была. Тэйлспин старалась как могла, но она не была медиком.

Компасс доковыляла до них, а затем вновь рухнула на пол, тяжело дыша. Тэйлспин, оторвавшись от работы, глянула на неё и нахмурилась.

"Ты, главное, не дёргайся", — сказала она. "Честно говоря, я вообще в шоке от того, что мы все живы. Отдыхай».

"Это ведь мы тебя должны были таскать", — пробормотала Компасс в ответ, но всё же легла на пол. Она была слишком вымотана, чтобы спорить.

"Да, и теперь мне, похоже, придется вытаскивать всех вас", — практичным тоном ответила пегаска. Она в последний раз заворчала, поправляя свою импровизированную шину, а затем вздохнула. "Получилось так себе", — пробормотала она. — "Но это всё, что я могу. Хотя бы больше не торчит не в ту сторону".

Тэйлспин встала и подбежала к Компасс. "Ты как? Кости целы?"

Компасс закивала головой. "Похоже, что да", — ответила она. "Но мой рог меня убивает. Тут полно магии". Она нахмурилась, вздрогнула, и добавила: "Плохой магии. Как у Кризалис, но... Хуже, если такое вообще возможно". Она вновь глянула на тени. "Мне тут не нравится".

"Мне тоже", — глядя в ту же сторону, проговорила Тэйлспин. "Но уйти мы не можем. Не знаю, почему эти штуки не пошли за нами, но я смотрела сквозь дыру в воротах — они все там, кружат вокруг замка. Мы в западне".

"И что будем делать?" — Компасс вновь взглянула на Спайка. Грудь дракона по-прежнему ровно вздымалась и опускалась, но других признаков движения не было.

Пегаска вздохнула. "Мой ответ тебе не понравится".

"И всё же мне нужно его услышать", — вновь повернувшись к ней, хмуро произнесла Компасс. "Пока лишь мы с тобой очнулись. Мы должны что-нибудь сделать".

Тэйлспин кивнула, и, очевидно, не задумываясь об этом, положила копыто на рубиновое ожерелье. "Именно", — согласилась она. "Пока лишь мы с тобой очнулись, и мы должны что-нибудь сделать. Спайк сейчас не в состоянии куда-то идти, а нога Пифа... Они в ближайшее время никуда не пойдут, да и ты не слишком-то хорошо выглядишь. Мы не можем оставаться тут и не можем выйти. Так что". Она набрала воздуха, а затем продолжила: "Я пойду — обыщу замок".

Компасс заморгала. "Ты нас оставишь?"

"Нет", — Тэйлспин замотала головой. "Не надолго, по крайней мере. Я вернусь, как только смогу. Мы не можем выйти, не можем позвать на помощь, и у нас нет ничего, чтобы помочь Пифу и Спайку. У нас, к тому же, нет никаких гарантий, что те ледяные штуки не войдут за нами. Если мы останемся здесь, мы умрём — так, или иначе".

"А как нам твоя прогула по замку поможет?" — с лёгким оттенком паники в голосе спросила Компасс. Мысль о том, чтобы оказаться оставленной в зале с двумя бессознательными компаньонами, наполняла её ужасом. Тени были слишком близко.

"Не знаю", — хмуро призналась пегаска. "Но Спайк говорил, что тут может быть что-нибудь полезное, даже если мы и не найдем Элементы Гармонии. Возможно, я найду что-нибудь, что нам поможет. Шансов мало, но всё же больше, чем сейчас".

Компасс не сразу заставила себя кивнуть. Как бы ни пугало то, что Тэйлспин собирается их покинуть, она не могла придумать ничего лучше и была явно не в состоянии идти на разведку самостоятельно. "Только пообещай, что вернёшься, как только сможешь", — проговорила она.

Тэйлспин кивнула. "Конечно. Присмотри для меня за Спайком и Пифом. Если они очнутся, им скорее всего понадобится еда и вода".

Перед глазами Компасс возник образ сломанного крыла Спайка, и она сморщилась. "Им понадобится нечто большее", – подумала она.

Мягкий шелестящий звук вернул её в реальность. Тэйлспин, глядя в дальний конец зала, с решительным видом накидывала комплект седельных сумок. "Если огонь начнёт слабеть, ещё один гобелен лежит у упавшей двери".

"Ты уже уходишь?"

"Бессмысленно время терять", — надевая на голову один из шлемов, ответила пегаска. Каким-то чудесным образом свет до сих пор работал. "Мы по-прежнему не знаем, как быстро эти штуки найдут способ войти".

Компасс вновь кивнула. "Хорошо", — произнесла она, хмурясь. "Только... Будь осторожна, ладно?"

"Буду". Тэйлспин улыбнулась. Компасс даже слегка удивилась тому, что это оказалась естественная улыбка — без малейшего намёка на принуждённость. "Не волнуйся", — потянувшись и положив копыто единорожке на плечо, продолжила пегаска. "Я вас не брошу. Просто пригляди для меня за Пифом и Спайком. Вернусь, как только смогу".

"Ладно". Компасс вздрогнула, и Тэйлспин успокаивающе похлопала её по плечу.

"Всё будет нормально", — беспечно проговорила она. "Вместе мы многое пережили. И это переживём".

А затем она повернулась и зарысила в темноту.

Поначалу величественная архитектура и блеклая слава Кантерлотского Замка напомнили Тэйлспин руины, которые они нашли в Сплетении. Эти залы тоже были украшены витиеватыми гобеленами и изысканными статуями, изображающими различных известных личностей античности. Кроме того, дизайн был во многом похож. Пегаска несколько раз замечала гобелены, изображавшие двух сестёр аликорнов, которых Спайк называл Селестией и Луной, а так же Твайлайт Спаркл.

Но на этом сходства заканчивались. Тот замок был старым и угасающим, но нормальным. Камень оставался камнем. Если бы в тот замок ни пробрались ченжлинги, они были бы там в полной безопасности.

Этот замок был иным. Краем глаза она замечала, как в стороне клубятся странные формы. Тэйлспин была уверена, что несколько раз слышала шёпот на незнакомом языке. Свет шлема не развеивал тьму, а лишь заставлял ту на пару секунд отступить.

Замок Твайлайт был древним, но и только. С этим местом что-то было не в порядке.

Несмотря на видимое отсутствие цели, она всё равно продолжала идти. Она не знала, что может быть в этом замке. А если бы и знала, то не имела понятия, куда за этим идти. Спайк был единственным знавшим замок членом группы, а он был без сознания.

Тэйлспин предпочла бы подождать, пока он ни проснётся, и узнать о замке побольше, прежде чем уходить, но ледяные существа до сих пор находились снаружи. Нельзя было терять время. Так что она продолжала идти, пытаясь игнорировать всё нарастающий ужас.

Она дважды слышала, как что-то царапает по камню позади неё. Она дважды оборачивалась и не видела ничего, кроме тьмы и танцующих по краям зловещих фигур.

Блуждая, Тэйлспин прошла дюжины комнат, а запертых дверей было и того больше. Большинство пройденных ей комнат было не особо легко опознать. Некоторые, очевидно, являлись гостиными. Другие — гостевыми спальнями. Одна или две могли сойти за посты стражи. Ни в одной не было ничего полезного.

Наконец пегаска повернула за угол и оказалась перед дверями, сильно отличающимися от всех остальных.

Это были большие, богато украшенные двойные двери, в которые бы запросто прошёл Спайк — даже в его увеличенной форме. Тэйлспин не была уверена в том, из какого материала они сделаны. Это напоминало нечто, вроде покрытого гравировкой и драгоценными камнями алебастрового камня, составляющего покрывающую каждый дюйм огромной поверхности картину.

Там были изображены шесть стоящих на задних ногах кобыл — с причудливо огранёнными в форме их меток кристаллами над головами. Пять из них — две земных пони, две пегаски, и белая единорожка, в которой она моментально опознала Рэрити — стояли у краёв дверей, образуя вокруг изображённой по центру нечто вроде пятиугольника; это должна была быть никто иная, как Твайлайт Спаркл.

Драгоценные камни ярко сверкали в свете нашлемной лампы, и Тэйлспин на какое-то время почти забыла о, кажется, подкрадывающихся к ней тенях. Затем она потрясла головой и пошла вперёд. Пегаска не могла впустую тратить время, даже любуясь столь великолепной работой. Особенно теперь, когда она наконец-то наткнулась на первый признак чего-то важного.

Тэйлспин немного прошла вперёд и моментально остановилась.

Несколько вставленных в двери драгоценных камней начало сиять. Это был тусклый свет — едва достаточно яркий, чтобы заметить. Одним из светящихся камней был висящий над оранжевой земной пони огранённый в форме яблока рубин. Другим — набор розовых воздушных шариков над розовой кобылой на другой стороне двери.

Она помедлила, неуверенная, стоит ли продолжать идти вперёд, но, казалось, ей пока ничто не угрожает. Она сделала ещё один шаг, и камни засияли ярче.

Пегаска сглотнула, сжала зубы и вновь пошла вперёд.

Донёсся тихий рокот, и двойные двери перед ней начали распахиваться. Находящаяся за ними комната была огромна — даже больше, чем приёмный зал, — и лампа освещала лишь небольшую её часть. Тэйлспин могла различить лишь стоящие по бокам два ряда статуй — они изображали всё тех же кобыл. А в самой дальней части комнаты находился двойной трон.

Тэйлспин замерла.

Там кто-то сидел.

Фигура была высокая и извилистая, но лишённая какой-либо изящности. Пропорции были странными, а конечности — уродливыми и асимметричными. Одна лапа была длинной, тонкой, с острыми когтями, а другая — короткой и мускулистой. Ноги тоже были неравны: одна чешуйчатая, а другая — с копытом. Даже рога были разными.

Но хуже всего было лицо. Это была перекрученная, показная карикатура на лицо пони: с ужасно закрученной мордой и бесформенной головой. Зубы существа были острыми, зазубренными, и торчали изо рта под ненормальными углами. Один из них был особенно длинным и, загибаясь под нижнюю челюсть чудовища и блестя в слабом свете, смотрелся по-настоящему злобно.

А его глаза — его ужасные, жёлтые глаза с безумными, кроваво-красными зрачками — были направлены прямо на внезапно потерявшую способность двигать ногами Тэйлспин. В тот момент она могла лишь неподвижно глазеть и надеяться, что чудовище отвернётся, и тогда она сможет умчаться.

Чудовище не отвернулось. Его губы свернулись в маленькую, плотоядную, обнажившую ещё больше отвратительных зубов улыбку.

"Ах", — произнесло оно пропитанным самодовольством голосом. "А я всё гадал, когда же кто-нибудь из вас меня найдёт". Чудовище оттолкнулось от трона и, к изумлению Тэйлспин, согнулось в низком, театральном поклоне. "Я Дискорд — Владыка Хаоса. Крайне рад вас видеть".

20 - Бросок костей

В оригинале было "Princess Priss". "Priss", если верить urbandictionary.com, является женской формой слова "prick", которое переводится, мягко говоря, как "хер", и используется для характеристики человека, ведущего себя чрезмерно ханжески, или едко. Ну, словно стереотипная принцесса. Такая вот рекурсия.

Каждая клеточка тела Тэйлспин звенела отчаянным желанием убежать, поджав хвост — подпрыгнуть в воздух и лететь, куда глаза глядят, так быстро, как только позволят крылья. Это существо — перекрученная химера с ехидной ухмылкой — смотрело на неё. Оно приближалось.

Но её ноги, похоже, и не собирались двигаться.

Глаза монстра приковали взгляд. Они выглядели болезненно и возбуждённо — один был больше, чем другой. Они, казалось, сияли во тьме.

Она не могла отвести глаз.

"Ой, ну хватит", — произнесло существо. Его голос был по-прежнему до краёв наполнен елейным самодовольством, и оно шло к ней шаткой, корявой походкой — его тело неестественно сжималось и разжималось. "Я вполне осведомлён о том, что мой внешний вид может быть довольно потрясающ..." — оно продемонстрировало ей зубы, совершив движение, едва ли способное пройти официальную проверку на право называться ухмылкой. — «...Но, поверь, если бы я хотел сделать с тобой что-нибудь по-настоящему скверное, я бы уже приступил".

Тэйлспин, наконец, заставила свои ноги двигаться. Она по-прежнему не могла оторвать взгляд от глаз существа, но всё-таки преуспела в совершении нескольких шатких шагов назад — в зал, из которого пришла.

"К..." Её голос превратился в писк. В затуманившем разум ужасе было трудно даже найти подходящие слова — заставить глотку повиноваться было ещё труднее. Она попробовала вновь. "Кто..."

Существо закатило глаза. Движение получилось странное. Вместо того чтобы просто описать круг, вращаясь в орбитах, оба глаза повернулись так, что зрачки мгновение смотрели внутрь головы монстра, а затем продолжили поворачиваться, пока не прошли полный круг. "Я ведь же уже сказал, не так ли?" Теперь оно звучало несколько раздражённо, но по-прежнему жестоко, саркастично и довольно. "Боюсь, у тебя могут быть какие-то проблемы вот здесь».

Появилось ощущение, будто мир изогнулся, и у Тэйлспин в животе потянуло — произошло что-то, чему она не могла подыскать описания. Чувство было такое, будто глаза видели то, чего мозг не мог осознать. В результате что-то будто бы открыло в её голове шлюз, через который в данный момент вытекали все рациональные мысли.

Существо исчезло, оставив после себя лишь пустое пространство. Но вместо него появилось абсолютно новое ощущение. Она чувствовала нечто вроде давления в своём левом ухе, а ещё было невозможное, но вполне определённое чувство, будто что-то слишком большое, чтобы поместиться в ушной проход, каким-то образом умудрилось забраться внутрь, никак его не растягивая. Тэйлспин замерла.

"Ну, вынужден признать, я в недоумении". Голос был теперь близко — слишком близко — и, кажется, порождал внутри черепа эхо. "Здесь всё, кажется, работает, как надо. Не вижу никакого логичного объяснения тому, что ты меня не услышала".

Когда существо каким-то образом выбралось из её уха — всё такое же большое, непонятным, невероятным образом избегая проделывания дыры в её голове, — пегаска почувствовала желание одновременно закричать и блевануть. Не случилось ни того, ни другого. Её тело не могло теперь так много двигаться. Абсолютный, безграничный страх заморозил мускулы куда надёжнее, чем любой лёд. Тэйлспин могла лишь хныкать.

"Делать нечего, я полагаю", — легкомысленным, светским тоном произнесло существо. Оно прогуливалось вокруг неё кругами, лениво помахивая в воздухе когтистой лапой. "Придётся попробовать ещё разок. Я — Дискорд. Я — Владыка Хаоса, Король Безумия, Главнейшее и Величайшее Бедствие". Оно замолчало. "Или наоборот? А, не важно". Существо издало сухой смешок. "Если хочешь, можешь звать меня Диззи. Мы ведь друзья".

Монстр ткнул её локтем в бок, и она зашаталась. Шок от прикосновения, похоже, встряхнул замерший, было, разум и заставил его вновь заработать — пегаска быстро затрясла головой, пытаясь её прочистить. Ужас до сих пор не проходил и блокировал большинство попыток логически мыслить, но теперь этому можно было противостоять.

...Вроде как. Немного.

"Д-друзья?" Тэйлспин всё ещё еле-еле выдавливала слова. Челюсть не желала шевелиться. "Я не..."

"Ты н-н-н-не?.." Начав фразу, Дискорд смотрел в другую сторону, но его тело тут же принялось причудливо изгибаться, пока он, наконец, не выгнулся назад настолько, что смог вниз головой ухмыльнуться пегаске. "Что 'не'? Не понимаешь? Хочешь сказать, что Спайк никогда не рассказывал тебе обо мне? О, больно слышать. Действительно больно. Из всех вещей, которые только могли случиться, эта..."

Вновь появилось ужасающее ощущение, будто мир изогнулся, и химера внезапно оказалась лежащей на богато украшенной кушетке в позе преувеличенной, граничащей с обмороком скорби.

«...Самая худшая!"

Он приоткрыл глаз, а затем нахмурился. "Ну", — неожиданно раздражённым голосом проворчал монстр. — "Если подумать, будь он здесь, получилось бы куда лучше. Высмеивать нежно любимых покойников намного интереснее, когда хоть кого-то из присутствующих это задевает".

Ещё один изгиб. Кушетка исчезла. Дискорд стоял на месте, глядя на неё — на уродливом лице царило выражение задумчивости.

В данный момент функционировала уже достаточная часть разума Тэйлспин, и она могла попробовать сформулировать связный вопрос. Голосовые связки заработали лишь через несколько секунд, но в итоге она прохрипела: "Ты знаешь Спайка?"

"О, ну, конечно же". Без малейшего перехода Дискорд внезапно оказался рядом с ней. Нет — хуже. Он обнял её лапой. Шок и отвращение чуть было не заставили Тэйлспин пропустить мимо внимания внезапно оказавшийся у её лица фотоальбом.

Альбом выглядел так, будто был сделан чьей-то бабушкой, когда у той вдруг оказалось слишком много свободного времени. На одних только видимых двух страницах находилось как минимум полдюжины фотографий. Свободная лапа химеры появилась в зоне видимости и показала на ту, где шесть уже знакомых кобыл были запечатлены стоящими с сердитыми лицами перед Дискордом. Каждая из них носила драгоценный камень в форме своей метки.

"Мы со Спайком — давние знакомые", — промурлыкало существо ей в ухо. Дыхание было горячим, противным и воняло гнилым мясом. Её живот вновь дёрнулся, но в последние несколько дней она не слишком много ела. Ничего не произошло, даже несмотря на то, что аромат продолжал изливаться на неё, пока Дискорд рассказывал. "Мы встретились, когда его подруги собрались вместе и использовали Элементы Гармонии, чтобы на несколько месяцев превратить меня в статую".

Он немного шмыгнул и захлопнул альбом. Тот моментально исчез в очередной вспышке... Чего-то, от чего у Тэйлспин заболели глаза.

"Хорошее было времечко", — произнёс Дискорд. Он выпрямился и утёр пару слёз от своего более крупного глаза. "Но этим наше знакомство, конечно же, не ограничилось. Спустя какое-то время, Принцесса Селестия вбила в свою красивую маленькую головку, будто меня можно исправить. Будто я могу научиться понимать магию дружбы и использовать свои силы на благо других, а не ради собственного развлечения. Ещё один отвратительно милый план в длинной череде отвратительно милых планов".

Он отошёл на пару шагов, и Тэйлспин сделала несколько быстрых глотков относительно чистого воздуха. Дискорд не обращал внимания. Он шёл по направлению к стоящей у правой стены зала статуе. Статуя изображала элегантно выглядящую пегаску с нежной улыбкой и меткой в виде трёх бабочек.

"Она призвала Флаттершай..." — Дискорд махнул когтистой лапой по направлению к статуе. — «...Стать моим терапевтом, так сказать. Я, кстати, так и не понял, почему не Пинки Пай. У нас с ней, знаешь ли, было больше общего. А затем она оставила меня в Понивилле, ожидая, что я — бессмертное воплощение хаоса и дисгармонии — заведу друзей».

Тэйлспин сделала несколько шагов назад. Пока существо продолжало говорить, она была жива. Может быть, оно бы настолько увлеклось своим монологом, что она бы смогла попытаться сбежать. Пегаска глотнула, а затем пропищала: "Я так понимаю, это не сработало".

"Ха!" Дискорд вновь повернулся к ней и ухмыльнулся. "Ну, это было бы логичным заключением", — произнёс он. "Но я давным-давно решил, что обращаться к логике в подобных вопросах ничуточки не весело. Нет-нет — сработало. Если б не сработало..."

Он на секунду прервался, подняв взгляд к потолку и бормоча про себя. "Давай прикинем", — он подял лапу и начал считать на когтях. "Ваш разведчик не увидел бы замок в Сплетении, Спайк бы по-прежнему спал, твой жеребец так и не нашёл бы ту полезную магическую ветвь, ты и твои друзья пони были бы поглощены ченжлингами, виндиго бы уже пробрались в замок, вы бы моментально погибли при столкновении с воротами, безделушка Спайка по-прежнему была бы на его шее, а не на твоей, а ты бы умерла от голода в приёмном зале".

Тэйлспин закрыла глаза, пытаясь избежать тошнотворного зрелища отращивающей всё новые когти лапы Дискорда. "Так мы бы все уже раза по три умерли, несмотря на то, что умерли бы ещё в первый?" Это была не слишком проницательная фраза, но присутствие монстра, кажется, лишало её возможности формулировать цельные мысли.

"Что я только что сказал о логике?" — рассмеялся Дискорд. "Серьёзно. Ведь становится настолько веселее, стоит только от неё отказаться. Но..." Он издал театральный вздох. "Я знаю — вам, пони, бывает трудновато постичь безумие. Бедняжки". Последовала пауза. "Кроме Пинки Пай, конечно же. Хотя ты разочаровывающе не похожа на неё. Ни одной вечериночной пушки поблизости".

Пегаска осторожно открыла глаза, неуверенная в том, что ей предстоит увидеть. К её облегчению, Дискорд по-прежнему находился в более или менее постижимом положении. Он взгромоздился на голову другой статуи, изображающей земную пони с вьющейся гривой и меткой в форме воздушных шариков. Тэйлспин не представляла, откуда он взял стакан чая со льдом, но, пока Дискорд не начал вновь копаться у неё в голове или невероятным образом изменять своё тело, она могла... Ну, "справиться" — неподходящее слово. "Перетерпеть" — так лучше.

"Ладно", — пытаясь унять бешеное сердцебиение, произнесла она. "Так значит ты... Исправился".

"Несомненно". Монструозная химера одним огромным глотком опустошила стакан, а затем кинула его через плечо. Звука падения не последовало. Затем монстр попытался изобразить нечто вроде ангельской улыбочки, но лишь в очередной раз обнажил зубы.

Тэйлспин вздрогнула. "И ты помогал нам".

"Неопровержимо".

Она сузила глаза. «Зачем? Что ты такое? Почему я должна тебе верить?"

Дискорд сел прямо и странно отсалютовал. "В обратном порядке, мэм", — неожиданно пролаял он, пародируя военный тон. — "Ты не должна, я отсылаю тебя к своим предыдущим ответам на данный вопрос, и затем, что я — исправившийся злодей, а помимо этого здесь начало становиться невыносимо скучно».

"Скучно?" Тэйлспин искоса взглянула на него. Она никак не могла перестать понемногу пятиться.

Внезапно неравные лапы химеры обхватили её тело, и пегаска оказалась поднята в воздух. Она не знала, как существо оказалось позади неё настолько быстро. Она лишь знала, что оно опять её трогало, и от этого ощущения по всему телу побежали мурашки. Тэйлспин пыталась подавить крик.

"Да-да-да", — бормотал Дискорд, таща её всё выше, в пространство между статуями, а затем сильно сжал, будто она была мягкой игрушкой. "Так скучно, что ты и не поверишь, и дело не только в том, что я был заперт в этом тронном зале больше веков, чем могу сосчитать. Готов поклясться: это почти так же плохо, как быть статуей. В смысле..."

Он без какого-либо предупреждения отпустил её, и в этот раз Тэйлспин не удержалась от вопля — она начала падать на пол. Пегаска пыталась расправить крылья в попытке избежать падения, но находилась в абсолютно неподходящем положении и до сих пор была слаба. Она не была уверена, что смогла бы летать даже в идеальных условиях, не говоря уж о таком.

Копыта врезались во что-то знакомое. Она моргнула, глянула вниз, а затем вновь моргнула в полной уверенности, что в первый раз ей показалось.

Под ней — всего в нескольких ярдах над полом, — парило облако. И это даже не было обычное облако. Оно, казалось, состояло из сахарной ваты, но хотя бы держало её вес.

Дискорд, по всей видимости, вновь про неё забыл. Он с закрытыми глазами плавал по воздуху на спине, и бормотал в пространство. От этого зрелища глаза Тэйлспин вновь заслезились. У неё было вполне отчётливое ощущение, будто мир не способен делать то, к чему его принуждает Дискорд.

«...Можешь говорить о Селестии что угодно, но, пока она стояла во главе, было хотя бы интересно", — даже не глядя на неё, ненавязчиво бормотал он. "О, на мой вкус она была слишком уж зажатой, но это, наверное, можно сказать и о действующей монархии в целом. В хорошо устроенном государстве маленькие шалости всегда кажутся куда забавнее. 'В отсутствии', как говорится". Он открыл глаза, нахмурился, и закончил куда более серьёзным тоном: "Но затем она решила взять и умереть".

"Я думала, что аликорны бессмертны", — произнесла Тэйлспин, слегка шевеля копытами в попытках найти стабильную опору на поверхности облака. Сахарная вата начала таять и липнуть к шёрстке.

Ещё один изгиб, ещё одно ощущение вывернутой наизнанку реальности, и Дискорд вернулся на землю. В этот раз на нём было надето... Что-то. Это был странный тёмно-фиолетовый костюм — ничего особо определённого. Ещё он держал в лапе конский череп, и, казалось, говорил ему, а не Тэйлспин.

"О, они бессмертны", — вернувшись к своему обычному самолюбованию, произнёс он. "По крайней мере, когда речь заходит о времени. Но их можно убить. Они словно драконы. Мир потому и не переполнен чешуйчатыми огнепыхами, знаешь ли. Они склонны убивать друг друга ради сокровищ. Лишь немногие из них доживают до возраста нашего Спайки-Вайки. Но я отвлёкся".

Он с влажным треском сломал череп меж своих когтей — Тэйлспин вновь почувствовала тошноту, — а затем вздохнул. "Её убила её собственная сестра", — сказал Дискорд. "Сестринские дрязги всегда были тем ещё зрелищем. А затем бедной Твайлайт пришлось прикончить Луну. Конечно же..."

Фиолетовый костюм исчез, и монстр в данный момент вновь парил в воздухе недалеко от её насеста из сладкой ваты, ухмыляясь, будто умалишённый. "При всей начитанности и таланте, Твайлайт никогда не была самой уравновешенной пони", — заговорчески прошептал он. "Она так от этого и ни оправилась до конца. Я, конечно, пытался её утешить — особенно после того, что случилось с Кэйденс. Та ведь была её единственной подругой, пока Спайк дрых".

Тэйлспин внезапно почувствовала порыв жалости по отношению к Твайлайт Спаркл и теперь отчаянно пыталась это скрыть. Заметил Дискорд или нет, он всё равно продолжил. "В результате я ей надоел, и она заперла меня здесь. Представляешь? Всего лишь за то, что пытался объяснить ей некоторые нюансы дружбы". Он оскорблённо фыркнул. "А после этого всё быстро покатилось под откос — в точности так, как я ей говорил. И в итоге случился бардак, который вы называете жизнью".

Он выпрямил коготь, и глаза Тэйлспин расширились при виде возникшей перед ним карты мира, состоящей, насколько она могла судить, исключительно из сладостей. Карта была в фут шириной, но всё равно невероятно детализирована.

"Вы, пони, просто проживали свои несчастные, регламентированные маленькие жизни за стенами", — абсолютно раздражённо произнёс Дискорд. "А Кризалис довольствовалась сытостью своих подопечных, вместо полноценного наступления устраивая редкие набеги. О, периодически шальной монстр забредал в ваши поселения, и, конечно же, были ещё ежегодные визиты нашей подруги из космоса. Но ничего по-настоящему интересного не случалось столетиями — особенно после того, как Кэйденс просто забилась в угол и покорно ждала своей смерти. Так что я решил бросить кости и глянуть — можно ли что-нибудь растрясти в этом сонном царстве".

Он потянулся и осторожно отщипнул несколько изображавших Сплетение кусочков лакрицы. Под ними оказалась большая фиолетовая желеобразная конфета.

"Старый добрый Спайк", — слегка похлопав конфету, ласково проговорил он. Лакрица исчезла в зубастой пасти, провожаемая щелчком клацнувших зубов. "Мы никогда не были так уж похожи, но у него всегда была привычка удивлять окружающих. А сейчас, как мне кажется, мир уже всерьёз заскучал по чему-нибудь удивительному. На то, чтобы проделать дырку в заклинании, наложенном на мою камеру Принцессой Недотрогой¹, ушла куча времени, и ещё больше ушло на то, чтобы накопить достаточно сил и попытаться что-нибудь сделать, но в итоге я справился".

Он развёл лапы и лучезарно улыбнулся. "И вот они — мы!"

Тэйлспин несколько секунд смотрела на него, а затем вздохнула. "Как скажешь", — произнесла она. "Ладно. Предположим, я тебе поверю. Ты — тот, кто всё это время нам помогал. Но ты так и не сказал мне — зачем. Что ты задумал?"

"Ну как же? Затем, чтобы помочь, конечно же!" Дискорд щёлкнул пальцами, и конфетная копия мира исчезла. "Веришь ты мне или нет, я действительно кое-чему научился за то время, пока жил в Понивилле, и даже кто-то вроде меня может периодически испытывать альтруистические позывы".

Выражение лица Тэйлспин не изменилось.

Он вновь закатил глаза. "Ой, ну ладно", — произнёс монстр. "Признаю: я, возможно, слегка обижен тем, что Мисс Спаркл меня здесь заперла".

"Тогда каким образом", — медленно проговорила пегаска. — "Помощь в её возвращении поможет тебе ей отомстить?"

Лицо Дискорда расплылось в очередной невероятно широкой, хищной ухмылке. "О, моя дорогая, милая кобылка", — проурчал он. — "Ты до сих пор не догадалась? Твайлайт Спаркл — это Кобылица на Луне".

21 - Урок

Гондола — это, если, вдруг, кто не знает, традиционная венецианская гребная лодка. Является одним из символов Венеции.

Говорят, бутерброды с бананами и арахисовым маслом были любимым угощением Элвиса Пресли.

Спайк чувствовал себя так, будто кто-то избил его кувалдой.

Раньше он уже испытывал намёки на это ощущение. Драконы крепки, но всякое бывало. Ранения следовали одно за другим, даже когда он не помогал своим подругам спасать мир. Однажды Скуталу приземлилась прямо на него, пытаясь совершить новый трюк — вместе с самокатом и всем прочим. Результатом были несколько разбитых чешуек и сломанный гребень. В другой раз он помогал Эпплам ремонтировать амбар, и одна из опор в неподходящий момент упала, лишив его нескольких зубов и сломав правую лапу.

Текущее ощущение было похоже на результат совмещения всех предыдущих болезненных травм воедино, неоднократно и старательно распространённый по всему телу. Даже гноящееся, кислотно-бурлящее ощущение нанесённых Кризалис ран вернулось.

Левое крыло оказалось неудобно зажато под ним, и Спайк был уверен, что кожа на нём порвалась — это было больно. Он подумал, было, перекатиться, освободив его, но для этого надо было пошевелить другим крылом. Он передумал. Ему даже не пришлось открывать глаза, чтобы понять, что крыло вывернуто в совсем нехорошем направлении, и от одной мысли о движении им дракона била дрожь.

В итоге он остановился на том, чтобы всё-таки открыть глаза.

Лишь один глаз отреагировал. Левый, казалось, заплыл наглухо. От внезапной вспышки света дракон сощурился и издал урчащий стон.

Свет был слишком ярок, а Спайк — по-прежнему слишком дезориентирован, чтобы разобрать окружающее. Он унюхал дым, а вонзившийся в зрачок свет дрожал и был оранжевым, что означало, что кто-то развёл огонь. Ещё был слышен шёпот пары голосов, хоть он пока и не мог вспомнить, почему они звучат знакомо.

После того, как он застонал, голоса внезапно стали тише, и дракон услышал приближающийся стук копыт. Секунду спустя перед ним появилось лицо Компасс Роуз. Единорожка, к счастью, похоже, не была особо ранена при падении. Она хромала и, очевидно, получила пару ушибов, но ничего более серьёзного.

"Спайк?" — излучая обеспокоенность, спросила она. "Ты в порядке?"

Дракон задумался. Затем он кашлянул, выплюнул несколько сломанных зубов и произнёс: "Нет". Его голос оказался густым, сильным, почти тектоническим звуком. Он, судя по всему, по-прежнему находился в увеличенном состоянии.

Глаза Компасс расширились. "Твой рот..."

Спайк умудрился покачать головой и моментально пожалел об этом. Его шея заметно хрустнула. "Ничего страшного", — прохрипел он. "Драконы... Постоянно теряют зубы. Они отрастут".

Он заметил Пиф Хэлмета. Земной пони лежал по другую сторону огня, а одна из его ног была вытянута под странным углом. Пиф обеспокоенно глянул на Спайка, но ничего не сказал. Компасс, видимо, обо всём позаботилась.

"А как насчёт твоих... Твоих крыльев?" — глядя в сторону его тела, проговорила единорожка. Спайк знал, что дёрнулась она от того, что там увидела.

Он чуть было ни повернулся с целью взглянуть на них, но в последний момент остановился. Двигаться было бы не лучшей идеей. Кроме того, он чувствовал, что с ними случилось. Спайк фыркнул и произнёс: "Они не отрастут".

"Ну, просто чудесно", — раздался новый, наполненный злобным весельем голос. "Значит, Команда Дружба состоит из: единорожки, которая не может пользоваться магией, земного пони, который не может ходить, пегаски на магическом жизнеобеспечении, неспособного летать дракона, и одной из четырёх наиболее презираемых сущностей в истории Эквестрии". Раздался смешок. "Воистину, сила, способная вселить дрожь в стройные ряды армии тьмы и стереотипной злобности".

Спайк закрыл глаза и испустил очередной стон. "Конечно же он оказался здесь", — подумал дракон. "Как раз когда я уже, было, решил, что хуже быть не могло". Он услышал, как Компасс Роуз резко вдохнула и сделала несколько шагов прочь от источника голоса.

"О, ну хватит, Спайк", — беззаботно произнёс Дискорд. "Разве так встречают старинных друзей? Да и, к тому же, после столь долгой разлуки. Я думал, Рэрити тебе со временем это привьёт. Она всегда была изумительной хозяйкой".

На поиски силы воли для очередного открытия глаза ушло несколько секунд. Когда тот открылся, дракон об этом пожалел. На Дискорда всегда было больно смотреть, когда он... Что бы он там ни делал, что заставляло реальность так искривляться.

Химера стояла в том, что, кажется, представляло собой окружённую небольшим озерцом шоколадного молока гондолу¹. Лодка и озеро смеялись гравитации в лицо, вися на высоте нескольких ярдов, а Дискорд громоздился у кормы, отталкиваясь от каменного пола длинным шестом.

Тэйлспин стояла в передней части лодки с очень знакомым выражением лица. Все, пробыв в обществе Дискорда какое-то время, приобретали это выражение, состоящее из смеси абсолютного ужаса и почти смертельной раздражённости. Она пристально смотрела вперёд, будто пытаясь не обращать на безумца внимания. Спайк заметил, что пегаска стоит в странной позе, но её копыта из его положения видно не было. Но он увидел на ней ожерелье Рэрити.

"Спайк?" — прошипела Компасс. Она пыталась спрятаться за одной из его вытянутых лап. "Что это?"

До того, как Спайк успел ответить, Дискорд театрально вздохнул. "Видишь", — произнёс он, очевидно, обращаясь к Тэйлспин. — "Вот сейчас мне нужно было рухнуть на кушетку. Он бы врубился. Но не-е-е-ет, я взял и испортил всё веселье".

"Это Дискорд", — проворчал Спайк. "Я надеялся, что мы его не найдём".

"Ну почему, Спайк, ты так меня мучишь!?" Дискорд подвёл свою летающую лодку к месту точно над их костром, а затем потянулся и поднял что-то со дна лодки. Раздался мимолётный журчащий звук, и Спайк понял, что тот выдернул затычку. Шоколадное озеро через маленькую дырку втянулось внутрь гондолы, и та начала тонуть по направлению к земле.

Лодка приземлилась со стуком дерева по камню, и Дискорд сошёл, оставив застрявшую ногами в чём-то, подозрительно напоминающем растаявшую сахарную вату, Тэйлспин позади — в том, что теперь вполне можно было назвать полной шоколада ванной. Тэйлспин продолжала, сжав зубы, глядеть перед собой. Один глаз слегка дёргался.

"Я-то был уверен, что после всего, чем я вам помог, ты мне обрадуешься", — направляясь к огню и экспрессивно размахивая когтем, произнёс Дискорд. "В смысле, если б ни я, вы бы не оказались в этом замке живыми и невредимыми".

Крылья Спайка пронзила боль. "Да", — прорычал он. "Премного благодарны. Чего ты хочешь, Дискорд?"

"А я разве не сказал?" Дискорд ещё раз перекроил реальность, и Спайка пронзило очередное ощущение неловкости. Теперь драконикус оказался укутан в халат, развалился в стоящем у огня кресле и держал стакан чего-то, предположительно, алкогольного. Эффект оказался несколько подпорчен торчащей из стакана безумной соломинкой. "Я здесь, чтобы присоединиться к Команде Дружба".

"Он, судя по всему, помогал нам всё это время", — слегка принуждённым тоном произнесла Тэйлспин. "Дал Пифу ветвь, дал мне ожерелье, помог пережить падение".

«Спасибо тебе, Тэйлспин", — преувеличенно благодарно произнёс Дискорд. Он дюже присёрбнул через безумную соломинку и обратил полное самодовольства лицо к Спайку. "Видишь? Если так говорит Элемент Честности, значит так и есть".

"Ты вообще", — выдавила сквозь зубы Тэйлспин. — "Собираешься вытащить меня из этой штуки?" Куча сладкой ваты, к которой она прилипла, издала мокрый хлюп и слегка погрузилась в молочную ванну.

"О, ну ладно". Дискорд вздохнул и щёлкнул когтистыми пальцами. Произошёл очередной изгиб, и гондола исчезла вместе со сладкой ватой. Это оставило невероятно мокрую, липкую, и разъярённую Тэйлспин стоять посреди расползающейся лужи шоколадного молока.

"Кажется, я не расслышал 'спасибо'», — помешивая напиток соломинкой, кинул Дискорд через плечо.

"Это потому, что я ничего не сказала". Голос Тэйлспин был спокоен и ровен. Если бы ни выражение лица, она бы могла показаться абсолютно невозмутимой.

Дискорд фыркнул. "Ну и ладно", — произнёс он. "Пусть так. Пинки Пай считала мои поездки на гондоле весьма приятными, но, я полагаю, даже Смех со временем меняется".

"Ты вообще о чём?" Это был голос Пифа. Жеребец по-прежнему неудобно лежал на каменном полу в нескольких футах от Дискорда и осторожно за ним наблюдал.

"Об Элементах Гармонии, о чём же ещё». Дискорд опустошил стакан, который затем вновь непонятным образом наполнился, и скорчил Пифу то, что, по-видимому, считал обаятельной улыбкой. На самом деле, это превратило его лицо в лес ножеобразных зубов. "Твоя кобыла — носитель Смеха и Честности, если ты сам ещё не сообразил. Я бы предпочёл другое сочетание: Честность всегда умудряется сделать даже наиболее забавных пони зажатыми, но тут уж ничего не поделаешь. Способность принимать вещи такими, каковы они на самом деле, бородавки и всё такое...» — ещё одна улыбка. — «...И радоваться им несмотря ни на что. Идеальное сочетание, если такую приглушённую версию Смеха вообще можно назвать 'идеальной'. Словно арахисовое масло и...» Он прервался, выглядя задумчиво. "Бананы, я полагаю. Да. Арахисовое масло и бананы²».

Спайк вздохнул. Присутствие Дискорда — в любых дозировках — было сродни натиранию лобной доли на тёрке для сыра. Он был почти готов предпочесть ему виндиго. Те были менее болезненны.

"Это Дискорд", — глядя на Пифа, произнёс дракон. Компасс до сих пор пряталась за его лапой, и у него не хватило сил посмотреть на неё. "Он... Дух дисгармонии".

"Ах-ха!" — Дискорд поднял коготь. «Исправившийся дух дисгармонии, премного благодарен. Тия даже дала мне однажды наклейку — в награду за хорошее поведение. Это было маленькое золотое солнце с улыбающейся мордочкой. Я его, похоже, потерял".

"Точно", — Спайк вздохнул и вновь закрыл глаз. Даже смотреть на Дискорда было утомительно. "Он... Ну, он надоедлив, но вроде как на нашей стороне, я полагаю. Потому что, если бы он был не на нашей стороне, реальность бы сейчас расползалась на глазах".

"Да", — выдохнула Тэйлспин. Она пыталась отскоблить сладкую вату от одной из своих ног, но та лишь прилипала к другим вовлечённым в процесс ногам. "Он, кажется, действительно хочет помочь и говорит, что знает, где Элементы Гармонии". Она слегка кашлянула. "Помимо прочего".

"Этого-то я и боялся", — всё ещё не открывая глаз, пробормотал Спайк. "Когда Дискорд хочет помочь, всё очень быстро становится хуже".

"Уверяю тебя, мной движут чистейшие порывы". Дискорд откинулся в кресле и вновь сделал большой глоток своего напитка. "Можешь осуждать исполнение — вы оказались у меня на пороге несколько менее нетронутыми, чем я хотел, — но я делаю всё, что могу".

Спайк вновь заставил себя открыть глаз, игнорируя уколы боли по всему телу. "Твоя 'помощь' не распространилась на предотвращение всего того, что случилось. Как насчёт ноги Пифа, или рога Компасс? На это твоих 'чистейших порывов' хватит?"

"Ну", — сев немного ровнее, фыркнул Дискорд. — "Пра-ашу прощения, что я не так всемогущ, как когда-то. Не моя вина в том, что у меня больше нет магических резервов. Твоя драгоценная Твайлайт Спаркл об этом позаботилась".

Глаза Спайка сузились. "Так, значит, Твайлайт забрала твои силы", — прорычал он. "Принцесса Селестия сказала ей не делать этого, пока ты не перейдёшь черты. С чего мне верить, что ты хочешь нам помочь? После того, как ты признался, что вновь взялся за старое, и Твайлайт пришлось тебя остановить?"

"Ой, ну прекрати". Дискорд фыркнул и закатил глаза. "Тия была скучной старой пони, но я, знаешь ли, думал о ней скорее как о подруге. Точно так же, как Флаттершай и Пинки Пай были моими подругами, пусть даже остальные мне так и не поверили". Он сложил асимметричные лапы на груди и нахмурился. "Не я виноват в том, что Твайлайт никогда даже не пыталась сблизиться со мной так, как они. И не моя вина в том, что она забрала мои силы без какой-либо вменяемой причины".

"Подругами?" Спайк вновь почувствовал пламя у себя в животе, а нанесённые Королевой Кризалис раны жестоко жгло. "Ты даже не пришёл на их похороны, лживый..."

"Конечно же, я не пришёл!" — прервал его монстр. "Представь сцену, которую бы мне закатили, если б я явился! Я-то представляю. И, при том, что это было бы абсолютно уморительно, я решил, что лучше мне засвидетельствовать почтение в личном порядке — после официальной церемонии, — чтобы избежать сцен и не очернять память двух первых пони, которые действительно вели себя, будто я их друг, а не кто-то, кого им приходится терпеть». Он надменно поднял голову и фыркнул, выглядя возмущённо. "Даже я могу немного сдерживаться, знаешь ли".

Спайк был готов открыть рот и зареветь на уродца, но вмешалась Тэйлспин. "Спайк", — проговорила она спокойно, — "Ты отвлекаешься. И..." — она сморщилась. "При том, что я понимаю, как больно тебе это слышать, думаю, Дискорд говорит правду. Твайлайт лишила его сил потому, что... Ну, потому, что сломалась".

Дракон направил на неё свой единственный открытый глаз. "О чём", — медленно произнёс он. — "Ты говоришь?"

Тэйлспин сидела на бёдрах, держа передние ноги перед собой. Она умудрилась убрать большую часть сахарной ваты, но по-прежнему была промокшей. И даже со спутанной и липкой шёрсткой пегаска выглядела много лучше, чем в прошлый раз, когда её привязывали к спине дракона для транспортировки.

"Я говорю", — явно крайне осторожно выбирая слова, ответила она. — "Что Твайлайт долго была одна после целой череды очень, очень сильно задевших её событий. Селестия и Луна умерли, Спайк. Ты прочитал об этом в том журнале. Она осталась наедине с Дискордом, в то время как ей нужен был настоящий друг". Она глянула на химеру, сморщилась и заставила себя добавить: "Без обид".

"Я не обижен", — легкомысленно ответил Дискорд. "Как я и сказал, не моя вина, что Принцесса Спаркл никогда не хотела становиться моей подругой. Я всё равно пытался потому, что больше никого рядом не было, а я видел, к чему всё идёт. В итоге я ей надоел, она кинула меня в тронный зал и заперла — просто за попытку помочь".

"Но..." Спайк переводил взгляд с Тэйлспин на Дискорда. Казалось, будто в его животе разверзается огромная, зияющая дыра. "Но почему тогда она не разбудила меня?" Это был почти что вой.

"Ну, я-то думал, это очевидно". Дискорд пожал плечами. "В смысле, серьёзно. Её маленький братик, который, к тому же — ещё и её сын, теряет жену и всех их общих подруг, и проводит годы, купаясь в депрессии потому, что все пони, которых он знал и любил, пока рос, умерли. Он решает, что ему нужно на время уйти от всего этого, и оставляет ей способ пробудить его от этого счастливого сна".

"И?" — Спайк смотрел на него.

"Я правда должен всё тебе разжёвывать?" Дискорд сделал длиннющий вдох, а затем вновь щёлкнул пальцами.

С лестницы моментально донёсся стук копыт. Сердце Спайка подпрыгнуло: высокий, элегантный фиолетовый аликорн с наполненной звёздным светом гривой сходила по ступеням. Затем — так же быстро, как и появился — проблеск надежды исчез. Изображение Твайлайт было полупрозрачно, а кроме того рядом с ней парил другой — столь же очевидно-фальшивый — Дискорд.

"Я сказала нет, Дискорд", — выплюнула иллюзия. Её голос был пустым, и, казалось, отражался от стен приёмного зала. "Я не верну его сюда. Ему итак было слишком больно потерять остальных. Я не разбужу его ото сна лишь для того, чтобы он поддержал меня".

"Но он же сказал..." — подняв когтистую лапу, начал не-Дискорд. Спайк краем глаза заметил, что настоящий Дискорд озвучивает слова и шевелит лапой, имитируя движения.

"Он сказал разбудить его, если он будет мне нужен", — выплюнула Твайлайт. "Но это значит прервать его отдых и вернуть все болезненные воспоминания лишь для того, чтобы затем взвалить ему на плечи ещё больше. Я не заставлю его пройти через это.Я не стану».

"И что ты, в таком случае, собираешься делать?" — спросил двойник Дискорда чисто светским тоном. "Сидеть в одиночестве в своей башне и притворяться, будто можешь удержать на своих плечах целый мир? Ты не можешь, знаешь ли. Он слишком тяжёлый. Весит много тонн".

"Спайк сказал мне разбудить его, если он будет мне нужен", — проговорила Твайлайт. "Но я не заставлю его пройти через это. Так что, я стану пони, которой он не нужен. Которой он не нужен даже для этого".

Изображения достигли низа лестницы, и Твайлайт остановилась, расправив крылья и тяжело дыша. Спайк видел, что перед этим она, очевидно, плакала: глаза были припухшими и покрасневшими, и она слегка шаталась.

Копия Дискорда опустилась на землю и сложила лапы, нахмурившись. В первый раз в своей жизни Дискорд на самом деле выглядел вполне серьёзно — он заговорил, и в его голосе не было ни малейшего намёка на елейность: "Знаешь, я пытался сказать Тие".

Твайлайт гневно уставилась на него. "Сказать что?"

"Об уроке. Моём уроке о дружбе". Дискорд прервался и долго и внимательно смотрел на неё. "Я сказал ей, что тебе вскоре надо будет это услышать, но она мне не позволила. Она сказала, что я ошибаюсь". Он издал тяжёлый, искренний сожалеющий вздох. "Знаешь, я уважал Тию. Но она во многом была неправа — и в этом тоже. Хотя теперь уже, наверное, слишком поздно, чтобы это могло что-то изменить".

Аликорн презрительно фыркнула и вскинула голову. "У тебя есть урок о дружбе, который ты хочешь мне преподать?"

Дискорд лишь пожал плечами. "Ну, да. Тия не могла тебе сказать потому, что сама так его и не выучила. Никто из вас не выучил его потому, что вы не позволяли себе думать об этом. Но всё же это — правда, и это по-прежнему важно".

Твайлайт саркастично ему улыбнулась. Это была колкая маленькая ухмылка, похожая на режущую кромку ножа. "Тогда давай же, Дискорд", — спокойно произнесла она. "Скажи мне. Преподай мне урок дружбы".

Дискорд выпрямился. Какое-то время он выглядел, словно пони, собирающийся вот-вот сделать что-то, о чём, как он знал, он очень сильно пожалеет.

Он сделал глубокий вдох и произнёс: "Она заканчивается".

Вымученная улыбка не исчезла с лица Твайлайт. Улыбка рассыпалась, утащив всю Твайлайт вслед за собой. Спайк почувствовал, как зияющая пустота в его животе стала ещё более зияющей, угрожая поглотить его целиком. Его самая давняя и близкая подруга рухнула на колени, судорожно рыдая.

На протяжении нескольких секунд раздавались лишь рыдания Твайлайт и потрескивание огня. Затем аликорн закрыла глаза, сделала несколько глубоких, успокаивающих вдохов и вновь медленно поднялась на ноги.

"Ты..." — по-прежнему не открывая глаз, выдохнула она. "И ты смеешь говорить это мне теперь?"

Дискорд сморщился, но остался неподвижен, словно статуя. Он даже не ответил. Он лишь смотрел на Твайлайт, и та вновь повернулась к нему.

Она открыла глаза, и в них появился стальной блеск, которого Спайк никогда прежде не видел. "Как ты смеешь", — выплюнула она. "Как ты смеешь! Хватит с меня твоих выкрутасов и оскорблений, Дискорд! Я позволила тебе остаться в этом замке потому, что Принцесса Селестия просила тебя терпеть. И, платя за её гостеприимство, ты с тех пор лишь устраивал хаос и оскорблял всё, во что она верит. И теперь, когда она умерла — теперь, когда она умерла, защищая меня, — ты оскорбляешь всё, чему она меня научила и при этом ведёшь себя так, будто оказываешь мне услугу".

Аликорн топнула копытом, и её рог засиял фиолетовым светом. "Нет", — прошипела она. "Довольно. Прощай, Дискорд. С меня хватит".

Последовала заполнившая весь зал яркая вспышка. Когда вспышка исчезла, исчезло и изображение. Спайк смотрел в пустое каменное пространство и чувствовал, что никакая физическая боль уже не может сравниться с пылающей агонией его мыслей.

22 - Что сломало их

Очевидно, отсылка к "Убийству в 'Восточном экспрессе'» Агаты Кристи (Agatha Christie, "Murder on the Orient Express"). В оригинале было: "Murder On The Friendship Express". "Friendship", если кто не знает, переводится как "дружба", и именно так называется поезд, который в оригинальном сериале ходит из Понивилля в Кантерлот. "Убийство в 'Восточном экспрессе'» пародирует двадцать четвёртый эпизод второго сезона (MMMystery on the Friendship Express), в котором Пинки Пай при помощи Твайлайт расследует "убийство" кондитерских изделий.

После этого никто, казалось, не произнёс ни слова целую вечность. Никто даже не двинулся.

Затем Компасс постепенно осознала тихий скрежещущий звук — будто два куска зазубренного металла трутся друг о друга. Груда чешуи, за которой она пыталась прятаться, начала двигаться. Спайк старался подняться на ноги.

Это было непросто. Одно крыло было по-прежнему зажато под ним, а второе сместилось так, что двигать им, должно быть, было мучительно. Единорожка не могла оценить степень его ранений — чешуя была слишком прочна, — но знала, что у дракона как минимум несколько переломов. Он пытался встать, невзирая на это.

"Спайк, не надо", — потянувшись и положив копыто ему на лапу, сказала она. "Ты лишь навредишь себе".

Дракон не обратил на неё внимания. Единственный открытый глаз был прикован к Дискорду, и в нём пылал тлеющий, вулканический свет, доходчиво разъяснивший Компасс, что Спайк её не слушает.

"Почему?" — его голос был расплавленным урчанием поднимающегося гнева. "Почему ты сказал ей такое?"

Дискорд хмуро наблюдал за попытками Спайка подняться. "Что, правда?" Это был не вопрос. «Ты не понимаешь? Я сказал потому, что это — правда. Ты знаешь это лучше меня, Спайки-Вайки". К последним двум словам был присоединён небольшой крючок-издёвка, но за ними последовал тяжёлый вздох и щелчок пальцев. "Позволь мне".

Компасс почувствовала, как пространство перед ней на мгновение схлопнулось, а затем Спайк оказался стоящим на ногах. Это была не особо стойкая поза — правая передняя нога осторожно висела в воздухе, а остальные заметно тряслись, — но всё-таки. Крылья бесполезно свисали по бокам. Она видела, что сломанное вывернулось в ещё более болезненном направлении, но Спайк по-прежнему не обращал на это внимания.

Он неуклюже бросился вперёд в попытке прыгнуть на Дискорда. Дракон не проделал и половины пути, прежде чем гравитация поймала его и вновь потянула к полу, но рёва хватило для того, чтобы у них над головами затряслись стропила.

Монстр лишь вздохнул и вновь щёлкнул пальцами, заставив Спайка зависнуть в воздухе на полпути к земле. "Ты серьёзно?" — опять спросил он. "Вот, значит, до чего дошло? Ведь говорят же: 'не убивай гонца'. Или, в данном случае, 'не жарь его заживо', наверное".

Дискорд соскользнул с исчезнувшего после этого с тихим хлопком кресла, заодно избавившись и от халата со стаканом. Затем он вновь сложил лапы на груди и раздражённо поглядел на Спайка, очевидно, не смущённый драконьими корчами и смертоносным взглядом.

"Ну же, Спайк", — слегка раздражённо произнёс он. "Если бы нашим отношениям суждено было пойти под откос, это бы уже давным-давно случилось. И, кроме того, не то, чтобы ты действительно мог навредить мне. Именно поэтому было так важно сказать ей. Вы, пони, такие предсказуемые, даже когда вы — драконы. Вы видите что-то, что причиняет боль, и ваша первая реакция — причинить боль в ответ, несмотря на то, насколько это веская причина. Даже у Флаттершай были такие моменты".

Он повернулся спиной, слегка стегнув при этом своим змеиным хвостом, и пространство вокруг Спайка вновь перекрутилось. Когда это закончилось, дракон вернулся к нормальному размеру, а оба крыла оказались крепко забинтованы и привязаны к спине. Работа выглядела удивительно профессионально. "Но я никогда не держал обид", — беспечно продолжил драконикус. "Кроме, конечно же, тех случаев, когда держал. Но я ведь не об этом".

Магическое поле вокруг Спайка рассеялось, и дракон тяжело плюхнулся на каменный пол, болезненно заворчав. Он несколько секунд лежал на месте, тяжело дыша и гневно глядя Дискорду в затылок, а затем произнёс: "Тогда о чём ты? Почему ты причинил ей такую боль?"

"В смысле, помимо того, что это правда?" Дискорд неодобрительно глянул на Спайка через плечо. "Потому, что, из-за того, что твои драгоценные принцессы так и не выучили тот урок, всё обернулось так, как обернулось. Я надеялся, что наша Мисс Верный Ученик окажется достаточно умна, чтобы осознать последствия неприятия этой простой истины. Если б она поняла, всего этого бардака можно было бы избежать".

Компасс увидела, что Спайк вновь пытается подняться, подошла и положила копыто ему на плечо. "Не надо", — тихо сказала она. "Лежи спокойно. Ты ранен".

Дракон резко повернул голову и уставился на неё — она невольно вздрогнула. В его глазу по-прежнему кипела ярость, и необузданный гнев заставил кровь застыть в её жилах. Но она не отвела глаз, и выражение лица Спайка постепенно начало смягчаться.

Он сделал несколько глубоких вдохов, а затем вновь посмотрел на Дискорда. "Ладно", — сказал он. "Ладно. Ты говоришь, что твой урок важен. Почему? Как эта боль должна была помочь ей? Что произошло, пока ты был заперт? Где Твайлайт?"

"О, так теперь ты решил ко мне прислушаться". Драконикус крутанулся на одной ноге и, вновь ухмыляясь, широко развёл лапы. "Чудесно. Я знал: ты рано или поздно поймёшь, что это — всего лишь недоразумение. Но тебе будет проще понять остальное, если я покажу".

Дискорд вновь скрутился вокруг себя, и рог Компасс пронзила очередная вспышка боли. Когда всё закончилось, он стоял перед большим висящим в воздухе белым полотном. В нескольких футах от полотна стоял маленький двухкатушечный кинопроектор. Дискорд включил его когтем. "Ну так вот, большую часть этого я не застал", — размахивая мускулистой лапой, говорил он. — "Но какой бы из меня был владыка хаоса, если бы я позволил чему-то вроде пространственно-временного континуума встать у меня на пути?"

"Дискорд, начинай уже", — прорычал Спайк.

"Ну-ну, попридержи низкорослых лошадок", — погрозив пальцем, произнесла химера. "Надо чтобы он сначала прогрелся. Это, знаешь ли — антиквариат. Подглядывание сквозь время — вещь не быстрая".

Пока он говорил из проектора по направлению к импровизированному экрану начал вырываться мерцающий, непостоянный луч света. Дискорд издал удовлетворённое "ах" и весьма внезапно оказался сидящим в кресле с ведёрком попкорна в когтях. "Вот", — беспечно произнёс он. "Это — один из моих любимых".

И фильм начался.

Единорожка с шёрсткой настолько тёмно-синей, что та казалась почти фиолетовой, сидела на вершине поросшего травой холма. Звёзды ярко сияли и отражались в её глазах.

Она долго сидела с поднятой головой, глядя на луну. Затем раздался мягкий стук копыт по траве — звук приближался, и она обернулась.

"Луна". Приближающаяся белая кобыла-аликорн мягко, слегка нерешительно улыбалась. "Я надеялась найти тебя здесь".

Луна ничего не сказала. Она лишь смотрела. Некоторое время спустя аликорн вздохнула и опустилась на землю рядом с ней.

"Я хотела поговорить с тобой", — произнесла она. Они избегали смотреть друг другу в глаза. Вместо этого обе подняли взгляд к звёздам. "По поводу моего решения".

Единорожка нахмурилась. "Мне не нужны твои извинения, Селестия. Ты уже довольно передо мной извинялась. Никакие слова не изменят того, что ты сделала это, даже не поговорив сперва со мной".

Луна тихо вздохнула, а затем, наконец, посмотрела на свою сестру. Селестия стала выше и более грациозна, а её грива струилась своей собственной магией. Она лишь смутно напоминала единорожку, с которой Луна росла и которую любила.

"Что?"

Селестия нахмурилась и с мягким шелестом сложила крылья по бокам. "Я хотела спросить, не хочешь ли ты ко мне присоединиться".

Луна широко раскрыв глаза смотрела на неё.

Будто боясь, что, если она не выскажет всё сразу, младшая сестра прервёт её и унесётся прочь, — аликорн поспешила продолжить. "Я нашла способ обратить и тебя тоже", — заговорила она. "Ты знаешь, насколько это важно. Если никто его не остановит, всё станет лишь хуже. И весь ущерб, который он уже причинил... Мы можем всё исправить, Луна. Мы можем сделать что-то по-настоящему важное. Вместе".

Аликорн вновь отвела взгляд и покачала головой. "Я не хочу делать это в одиночестве", — тихо закончила она. "Не хочу делать это без моей сестры".

Секундой позже передние ноги Луны обернулись вокруг её шеи, и единорожка разрыдалась у неё на груди. Селестия изумлённо моргнула, а затем подняла ногу и обняла ту в ответ.

"Я... Я думала, ты собираешься бросить меня", — шептала Луна сквозь слёзы. "Когда ты н-не сказала мне, что..."

"Я бы ни за что тебя не бросила", — мягко проговорила Селестия. "Ни за что". Она расправила крылья и обернула их вокруг сестры, прижимая ту ближе. "Я не знала, нашла бы я когда-нибудь способ наложить это заклинание на кого-либо ещё. Если бы я тебе сказала, ты бы попросила меня остановиться". Она закрыла глаза. "И я бы согласилась. Я люблю тебя, сестрёнка".

"Тогда почему?" Луна подняла голову и нахмурилась, глядя на старшую сестру с по-прежнему льющимися из глаз слезами. "Зачем ты сделала это, если знала, что тебе придётся меня бросить?"

Селестия вновь зажмурилась. "Потому, что миру нужен пони, который может его защитить", — произнесла она. "И, пусть даже мне было бы больно, пусть даже это значило, что мне придётся тебя бросить, я не могла пройти мимо".

Некоторое время сёстры сидели в тишине. Затем Луна медленно кивнула.

"Понимаю", — проговорила она. "Просто я так напугалась, подумав, что сестра забыла, что нужна мне не меньше, чем всем остальным".

Аликорн улыбнулась. "Никогда. Ты — моя сестра, Луна. Я никогда не перестану любить тебя".

При этом единорожка расплылась в неудержимой, детской ухмылке. "И я люблю тебя, сестра", — произнесла она. "Пока я нужна тебе, я буду рядом".

Они вновь посмотрели на небо. "Вместе", — пробормотала Луна. — "Мы сделаем что-то по-настоящему важное".

В данный момент был день, и светло-синяя единорожка с белой гривой сидела на маленькой скамейке. Её окружали богато украшенные скворечники, мраморные фонтаны и изысканно вырезанные из кустов живой изгороди фигуры различных животных. Вдалеке виднелись сияющие шпили Кантерлотского Замка.

Окружающее великолепие заставляло её нервничать. Здесь она чувствовала себя не в своей тарелке. Её грива в последнее время была спутанной и никак не желала сотрудничать, а некогда прекрасный вельветовый плащ стал изорванным и потёртым. И она даже не думала надевать шляпу.

"Трикси Луламун?", — раздался голос позади неё.

Трикси подпрыгнула со скамейки. Обернувшись и увидев, кто заговорил с ней, она склонилась в низком поклоне. "В-ваше Высочество", — пробормотала единорожка. "Это честь".

Принцесса Луна вздохнула, но улыбнулась и помахала копытом. "Пожалуйста, встань", — сказала она. "Нет нужды во всех этих формальностях. Я позвала тебя не как принцесса".

Трикси заставила себя подняться с травы, сдула пару прилипших к копытам кусочков грязи, а затем подняла голову. Она по-прежнему выглядела нервно, но теперь к этому примешалось выражение любопытства. "Тогда зачем вы позвали меня сюда, Ваше Высочество?" — спросила она. "Должна признаться, я ожидала невероятно запоздалой лекции по поводу той истории с амулетом".

Луна тихо рассмеялась. "Ну, это — в каком-то роде — как раз то, зачем я тебя позвала", — призналась она. "Но я не собираюсь читать тебе лекции". Она подошла к скамейке, которую ещё недавно занимала Трикси, села и продолжила: "Я хотела просто поговорить — как пони с пони. И, пожалуйста, зови меня Луна".

Единорожка моргнула — она выглядела абсолютно запутанной. "Эх. Как скажете, Ваше... Луна". Она неловко ёрзала на месте, очевидно, не зная, что сказать. В итоге, Трикси спросила: "Так о чём вы хотели поговорить?"

"О твоих снах". Луна не смотрела на неё. Аликорн смотрела в сторону особенно искусно вырезанной живой скульптуры, изображающей преследующий земную пони с вьющейся гривой рой параспрайтов. Как именно садовник вырезал каждый из дюжины музыкальных инструментов, не знал никто.

"О моих снах?" Трикси вновь моргнула. "Что с ними?"

Луна вновь нежно улыбнулась. "Как Принцесса Ночи, я должна наблюдать сны моих подопечных", — повернувшись лицом к гостье, ответила она. "И твои... Заинтересовали меня".

Фокусница тяжело сглотнула, пытаясь не пустить в голос панику, и спросила: "Почему?"

"Потому", — медленно проговорила Луна. — "Что они сильно напоминают мои собственные".

Трикси изумлённо глазела на неё.

Принцесса лишь вновь улыбнулась. "Я знаю, каково это — каждую ночь быть одной", — удивительно нежным голосом проговорила она. "Я знаю, каково это — когда с тобой обращаются, как с кем то, кого следует бояться, терпеть по чьей-то просьбе, а не потому, что ты — их подруга. И я знаю, каково это — постоянно жить в тени кого-то другого".

Она встала со скамейки и подошла к единорожке. Трикси с некоторым удивлением заметила, что принцесса выглядит почти так же нервно, как и она сама.

"Так что я позвала тебя сюда, чтобы спросить..." Луна нахмурилась, сделала глубокий вдох, а затем закончила: "Не хочешь ли ты быть моей подругой?"

Трикси лишь смотрела на неё несколько секунд. Затем она ухмыльнулась.

"Подругой принцессы?" Она кивнула. "Думаю, меня это устроит".

Будто по команде, обе рассмеялись. Это произошло, скорее, от смущения, чем от чего-либо ещё, но они, всё же, смеялись.

"Так, значит... 'Постоянно жить в тени', да?" — некоторое время спустя произнесла Трикси. "Не думала, что ты так относишься к своей сестре".

Луна пожала плечами. "Я нежно люблю её», — с ноткой печали ответила она. "Но — да. Это правда. И она — не единственная пони, что постоянно меня затмевает".

Они направились в сады, бредя бок о бок мимо живых изгородей. Уже почти вся предыдущая неловкость растворилась, и Трикси спросила: "Правда? Ха. Я, вроде как, думала, что быть Принцессой Ночи — довольно здорово".

"Не всё так радужно", — криво улыбнувшись, призналась Луна. "Ты — не единственная, кто порой завидует Твайлайт Спаркл".

"Ха! Ага". Трикси слегка фыркнула, сдувая с лица непослушный локон. "В смысле, я не собиралась в ближайшее время вновь попробовать что-то вроде трюка с амулетом, но читать все эти новости о ней — по-настоящему лажово. Ты слышала, в прошлом месяце она..."

Кантерлотский Замок был погружён во мрак. Луна стояла на балконе своей башни, глядя на звёзды.

Обычно вид на плоды работы собственных копыт наполнял принцессу гордостью. Но сегодня пони внизу — на улицах — всё ещё очищали остатки оставшегося от похоронной процессии мусора. И воспоминание о выражении лица Спайка в тот момент, когда он собирался вернуться в Понивилль, по-прежнему было свежо в её памяти. Она собрала горстку звёзд в новое созвездие в форме трёх драгоценных камней — в память о похороненной считанные часы назад кобыле.

Глядя на них, она ощущала лишь пустоту.

Послышался мягкий шелест крыльев, и Селестия появилась в поле зрения. Старший аликорн выглядела вымотанной — и физически, и морально. Луна знала, что сестра сдерживала слёзы — как и все на той церемонии.

"Не могу уснуть".

"Знаю". Луна вновь пустыми глазами посмотрела на звёзды. "Думаю, Кэйденс тоже решила воздержаться от отдыха этой ночью. Она и её муж выглядели весьма подавленно, когда я в последний раз их видела. Думаю, они проведут эту ночь в объятьях друг друга".

"Да". Селестия опустилась на каменный пол балкона, скрестила передние ноги и длинно выдохнула. "Не думаю, что хоть кто-то этой ночью хорошо выспится. И, возможно, не только этой".

Луна до сих пор смотрела наверх. Снизу доносились тихие звуки кантерлотской ночи. По улицам пробиралось несколько запоздалых повозок. Открывались и закрывались двери. Время от времени раздавались и более громкие звуки, но ничего такого, чего она раньше не слышала. Луна охраняла ночной покой веками, и звуки спящего во время её дежурства города действовали почти успокаивающе.

Хотя сегодня это казалось неправильным. Полная нормальность выглядела, словно оскорбление по отношению к чудовищности произошедшего. Сам мир должен был стенать.

"Я не очень-то хочу видеть сны Спайка", — пробормотала она почти про себя. "К этому он был не готов".

Селестия вздохнула и опустила голову. "Он бы потерял её рано или поздно", — тихо произнесла она. "Мы все это знали. Она была единорожкой, а он — дракон. Он всех их потеряет".

"Кроме Твайлайт", — проговорила Луна. Её голос прозвучал чуть более резко, чем она хотела бы. Селестия, похоже, не заметила.

"Да. Кроме Твайлайт".

Спокойствие голоса сестры — его чистейшая нежность — всколыхнуло что-то в Луне. И это было что-то нехорошее. Она привычно вздрогнула и попыталась подавить воспоминания. Гнев, страх, скорбь, зависть: это были её враги.

Хуже того — они были частью неё.

Она заставила себя говорить тихо и ровно и спросила: "Поэтому ты обратила её? Из жалости к нему?"

Селестия непонимающе глянула на неё. "Нет. Я обратила Твайлайт потому, что она нужна нам".

Невзирая на все свои усилия, Луна могла думать лишь о том, что вместо "нам" должно было быть "мне".

В очередной раз воцарилась тишина. Несколько Лунных Стражей мелькнуло над их головами на фоне луны.

"А что, если бы нам понадобился кто-нибудь ещё?", — спросила она спустя какое-то время.

Селестия закрыла глаза. "Луна..."

"Нет, сестра. Послушай". Принцесса ночи, наконец, оторвала взгляд от неба и посмотрела на свою старшую сестру, сильно хмурясь. В её глазах стояли слёзы, но голос был ровным, и стояла она прямо и крепко. "Ты знаешь, о ком я. Ты знаешь, о чём я прошу. И ты знаешь почему. Но ты уже дважды мне отказала".

Она подняла копыто и указала на драгоценные камни в небе. "Если ты не сделаешь этого", — проговорила она. — "То однажды мне придётся выйти сюда и нарисовать её метку звёздами. Может, для тебя это ничего не значит, но я не знаю, перенесу ли это, сестра. Среди всех пони Эквестрии у меня есть всего несколько драгоценных друзей, и я не собираюсь хоронить их так же, как Рэрити".

Селестия вновь вздохнула. Она по-прежнему не открыла глаз, а лицо аликорна было неподвижно и искажено. Затем она медленно встала.

"Ответ — нет, Луна", — спокойно проговорила она. "Так было всегда, когда ты спрашивала, и так навсегда и останется".

"Почему?" Луна терпеть не могла умолять, но ничего не могла с собой поделать.

"Потому", — открыв глаза, более резко произнесла Селестия. — "Что Трикси Луламун — при том, что я верю, что она твоя хорошая подруга — не похожа на Твайлайт Спаркл. Она эгоцентрична, заносчива, расчётлива и опасна. Трикси уже доказала, что является угрозой для граждан Эквестрии, и я не позволю ей повторить это, наделив такой силой".

Луна почувствовала, как мышцы невольно напряглись — тело хотело свернуться калачиком, пытаясь избежать сурового взгляда наставника. Она опустила глаза к полу балкона и по щекам покатились слёзы.

Селестия вздохнула. "Прости", — более нежно произнесла она. От этого стало лишь больнее. "Но, вставая на этот путь, мы обе знали, какова цена. Поэтому я и попросила тебя присоединиться ко мне, Луна. Мне нужен был кто-то, на кого я могла опереться. Я хотела, чтобы это была ты".

Послышался шелест — старший аликорн подошла с целью обнять её. Не поднимая глаз, Луна отшатнулась и закусила нижнюю губу.

Селестия постояла на месте с расправленными в попытке обнять младшую сестру крыльями, а затем вздохнула и отошла. "Прости", — повторила она. "Это непросто, я знаю. Но... Постарайся понять. Твайлайт была особым случаем".

Ответа не последовало.

"Я люблю тебя, Луна".

Слёзы капали с мордочки Принцессы Ночи, падая на камень. Она не могла заставить себя ответить. Через несколько секунд донёсся удаляющийся звук крыльев, и она поняла, что вновь осталась одна.

В освещённой лишь болезненным полусветом звёзд тьме Принцесса Луна подняла глаза к нарисованным в небе бриллиантам и зарыдала.

Селестия постепенно осознала, что в её постели находится кто-то ещё.

С тех пор, как она взяла на себя роль Солнечной Принцессы, ей больше не нужны были часы. Внутренняя магия подсказала ей, что ещё по-прежнему очередь Луны присматривать за Эквестрией. Это значило, что никто не мог входить в покои Дневной Принцессы, пока она отдыхает.

Селестия застонала. Не поворачиваясь и не открывая глаз, она выплюнула: «Что тебе надо, Дискорд?»

Раздался звук перевернувшихся страниц. Дискорд, очевидно, захватил с собой книгу. Это так же объясняло тот факт, что кто-то включил стоящую на прикроватном столике лампу. Даже сквозь опущенные веки она видела испускаемый ей жёлтый свет.

"Хм?"

О, да. Голос Дискорда. Больше никто не мог произнести единственный слог настолько раздражающе. Селестия сжала зубы, а затем сказала — теперь уже более громко: «Что тебе надо?»

"Ах, конечно. Прошу простить. Мне, и правда, следовало бы объясниться перед тем, как я здесь устроился". Драконикус сдвинулся по матрасу, и Селестия почувствовала, как укрывающее её одеяло слегка дёрнулось. Он был под одеялом — менее чем в двух футах, если она не ошибалась. Голос раздавался немного сверху — он, вероятно, сидел.

Она ждала, пока Дискорд продолжит, но он молчал. В итоге, она вздохнула, открыла глаза и гневно уставилась на него. "Я, кажется, ясно сказала держаться подальше от моей спальни, пока я тебя не приглашу", — проскрежетала Селестия.

Дискорд действительно сидел возле неё. На нём был розовый ночной колпак с точно таким же розовым пушистым помпоном; драконикус лучился своим обычным самодовольством и держал в лапах книгу под названием "Убийство в 'Френдшип Экспрессе'¹»

"Что?" — с притворным удивлением воскликнул он. "Хочешь сказать, 'приходи, когда захочешь' уже не считается за приглашение? Ну". Он фыркнул, захлопнул книгу и нахмурился. "Приношу мои глубочайшие извинения".

Селестия вновь застонала и положила ногу на глаза. "Я пытаюсь поспать", — пробормотала она. "Знаю, что тебе что-то надо. Что?"

"Помимо твоей компании? Не много". Дискорд потянулся и похлопал её по плечу львиной лапой. "Я подумал, немного времени вместе пойдёт нам обоим на пользу. Кроме того, я бы предпочёл сейчас держать твою сестру подальше от моих снов".

Лапа по-прежнему лежала у неё на плече. Селестия подумала о том, чтобы попросить его убрать лапу, но решила не углубляться получасовой диалог, который бы за этим последовал. Вместо этого она спросила: "Кошмары мучают?"

"Да нет, ну что ты", — беспечно ответил Дискорд. "По правде признаться, пока периоды покоя покорного посетителя принцессы потрясающе приятны. Пинки Пай присутствует постоянно, и, сказав это, я уже жалею. Весьма постыдно".

Ещё один стон. «Пожалуйста, только не говори мне, что это то, о чём я подумала".

"О, знаю — это ужасно". Дискорд вздохнул. "Порой подходящие предметы пишущиеся с 'п' просто перестают придумываться прямо посреди предложения".

Вот оно — знакомое ощущение, будто мозг начал вытекать из ушей. А ведь она сейчас должна была отдыхать.

"Просто скажи мне, зачем пришёл, Дискорд", — проворчала она. "Я не в настроении играть в игры".

"Ну, по правде говоря, я удивлён, что ты не решила спать в другое время суток", — произнесла химера. "В смысле, позволить ей видеть твои сны? В данный момент это не кажется таким уж безопасным".

Селестия убрала ногу и вновь гневно уставилась. "Что ты несёшь?"

Дискорд поднял обе разномастные лапы — он выглядел слишком уж невинно. "О, ну, ты должна признать — твоя сестра в последнее время довольно замкнута. Сколько времени прошло с тех пор, как она занималась чем-то, кроме сидения в башне и глазения на звёзды? Мне, например, не комфортно осознавать, что настолько социально изолированная пони может попытаться анализировать мои сны".

"На Луну в последнее время многое свалилось", — ровно проговорила Селестия. "Да и на всех нас. Управлять Эквестрией непросто, Дискорд".

"Я никогда и не утверждал обратного", — опустив лапы, ответил монстр. "Но всё же у тебя есть, кому довериться. Помимо меня, я имею в виду. А у неё?"

Селестия сузила глаза. "У моей сестры есть я", — отрезала она. "У неё всегда есть я. Она знает это".

"Конечно. Конечно". Дискорд кивнул. "Глупо было бы думать иначе. В конце концов..." — он расплылся в широкой, нехорошей ухмылке. — «...Ведь все мы знаем, что вы с ней никогда не ссорились. Идеальные сестринские отношения".

Аликорн медленно поднялась на передних ногах, и, когда их глаза поравнялись, взгляд её оказался до краёв наполнен яростью. Она заговорила, и всё ледяное, бесстрастное презрение, которому Селестия научилась за предшествующие столетия правления и политических переговоров, оказалось заключено в одном слове.

"Выметайся".

"Как пожелаете, миледи". И, напоследок закрутив пространство так, что у неё заслезились глаза, он исчез.

23 - Рагнарёк

Рагнарёк в германо-скандинавской мифологии — гибель богов (судьба богов) и всего мира, следующая за последней битвой между богами и хтоническими чудовищами. В оригинале написано "Ragnarøkkr" — гуглопереводчик подсказывает, что на исландский манер.

Метка Трикси Луламун, судя по всему.

Ключ в музыке — знак линейной нотации, определяющий звуковысотное значение нот. Если я не путаю, это — метка Октавии.

Небо над Эквестрией было залито звёздным светом. Бесчисленные проколы сияли в черноте, словно блестящие опалы. Они висели над Кантерлотом, как сплетённая из бесчисленных узоров пелена драгоценных камней: здесь — волшебная палочка с наконечником в виде звезды¹, там — катушка ниток, музыкальный ключ² у самой правой башни замка, трио бриллиантов прямо над ним.

Несмотря на подтекст, Дискорд не удержался от того, чтобы прерваться и восхититься художественностью картины. Тысячи и тысячи созвездий вращались и танцевали в ночи над его головой. Пока он смотрел, под тремя бриллиантами, мигнув, появились новая группа звёзд, изображающая щит с крыльями, похожими на крылья летучей мыши.

И в центре картины висел окунающий Эквестрию в молочно-белое сияние лунный серп.

Дискорд встряхнулся и поторопил себя.

Замок, конечно же, был опечатан, но мелочи вроде законов реальности никогда прежде ему не мешали. Большая часть магии стекала с его шкуры, словно вода с... Ну, словно вода с чего-то, с чего он хотел, чтобы та стекала. Наложенное на замок защитное заклинание оказалось сильным, но не неразрушимым, и, к тому же, было рассчитано не на него. Он прошёл сквозь него, даже не особо задумываясь об этом.

В приёмном зале оказалось несколько тел. Меньше чем Дискорд ожидал, учитывая обстоятельства. Большинство тел принадлежало страже. Возможно, они успели эвакуировать гражданский персонал до того, как стало слишком поздно. Не то чтобы это имело какое-то значение: вокруг города было другое заклинание. Пока заклинание держалось, никто не мог ни войти, ни выйти; а то, от чего они убегали в кантерлотской ночи, было настолько близко к вездесущности, насколько это вообще возможно.

Драконикус аккуратно переступил через Лунного Стража с перепончатыми крыльями — жеребец упал так, что перегородил лестницу — ничего интересного, кроме метки в виде щита на бедре трупа. Если судить по броне, жертвой стал очередной неприметный стражник. Это тоже было неважно. В нескольких ярдах в стороне столь же неподвижно растянулся Капитан Стражи.

Кобыла, которую искал Дискорд, ждала в тронном зале. Это было понятно по тому, что она сразу же подняла голову, хоть и вошёл он не через дверь. Или, говоря точнее, он вообще не воспользовался ни одним из обычных входов.

Губы Кошмарной Луны свернулись в улыбку. "Дискорд", — весело произнесла она. "Мы всё гадали, когда же ты прибудешь".

Химера отодрала себя от одного из гобеленов, на котором притворялась кормящей чрезвычайно невыносимо выглядящего белого кролика Флаттершай. Секундой позже Дискорд стал похож на самого себя — хоть и слегка более плоского.

"Луна". Он ухмыльнулся ей в ответ и заговорил приятным, очевидно лишённым даже малейшей доли сарказма голосом. "Вновь вернулась к своему Царственному Голосу, я гляжу. Значит ли это, что, чтобы усидеть у обеденного стола, тебе теперь понадобятся сразу два стула?"

Чёрный как ночь аликорн лишь покачала головой. Она не сделала и намёка на попытку встать с трона, который занимала. Это был трон Селестии. Её собственный заметно меньший трон превратился в груду камней и праха.

"Мы вернулись к нашей манере речи в честь весомости сегодняшних событий, Дискорд", — по-прежнему улыбаясь, проговорила она. "В конце концов, сегодня ночь скорби по всей Эквестрии. Мы должны подавать пример нашим подданным. Формальности должны быть соблюдены".

Он узнал это выражение. Улыбка была на месте, но за ней не было больше ничего.

Он, конечно, по-прежнему мог выдержать её взгляд, не теряя лица, и сохранил живой тон, спросив: "И как же далеко ты планируешь зайти на этот раз?"

Она расправила крылья. Тьма вокруг неё, казалось, сгустилась.

"До конца, Дискорд. Мы покончим со всем этим сегодня. Мы задержались более чем на тысячелетие и более не намерены ждать".

Он поджал губы и задумчиво похлопал себя пальцем по подбородку. "Я и впрямь заметил, что луна несколько больше, чем раньше", — проговорил он голосом пони, пытающегося вспомнить что-то, мельком упомянутое в утреннем разговоре у питьевого фонтанчика, и поднял бровь. "Ты случайно в последнее время не потолстела?"

Она фыркнула и вновь сложила крылья. Вокруг них — на самой грани видимости — тени, казалось, оживали. Странные, неестественные формы танцевали в темноте.

"Нас не волнуют издёвки в мгновения триумфа", — лишившимся дружелюбия голосом произнесла она. На смену дружелюбию пришла ледяная, опасная пустота улыбки. "Тебе бы не помешало осознать нашу мощь".

"Издеваться? Я? Да никогда". Дискорд с безупречным выражением оскорблённой невинности фыркнул и отвернулся. "Я спросил исключительно из беспокойства о твоём здоровье. Я, знаешь ли, в последнее время заметил в тебе некоторые перемены. Ты не ешь с остальными представителями знати, ни с кем не разговариваешь, стала зловеще черна и обрела непостижимую мощь... Этого вполне достаточно для того, чтобы я обеспокоился — не подхватила ли ты чего".

В данный момент она уже с открытым презрением глумилась над ним. "Всё шутишь, червь? Так ты ведёшь себя, принимая свою судьбу? Или твои протухшие мозги производят бессмысленную болтовню под влиянием чистого ужаса?" Её глаза блеснули. "Или, может быть, ты по-прежнему считаешь, будто способен противостоять мне".

Дискорд рассмеялся. "Судьбу? Теперь уже ты пытаешься издеваться надо мной, Принцесса". Он взмахнул толстым пальцем по направлению к ней. "Я — воплощённый хаос. Когда судьба смотрит на меня, у неё начинается косоглазие". Пауза. "Ну, как и у всех остальных, по правде говоря".

Глаза Луны сузились. "Значит, ты всё же считаешь, что можешь противостоять нам. Мы не держали тебя за глупца".

Ещё один приступ смеха — и этот был искренним. Приступ был долгим, и, к тому моменту как он закончился, Дискорд согнулся пополам и держался за колени. В конце концов, он выпрямился, вытер слёзы с глаз и вновь ухмыльнулся.

"Ой, умоляю, Луна", — сказал он. "Если я не глупец, то уж и не знаю — кто я".

Кошмарная Луна поднялась и гневно уставилась на него. Её рог начал вихриться тайной мощью. Выглядело это так, словно включился светильник, вместо света испускающий тьму. Она, казалось, поглощала свет, а не испускала его, и всё, что к ней прикасалось, оказывалось полностью поглощено.

"Тогда попробуй", — прорычала она. "Мы терпели твоё существование всё это время лишь потому, что ты не выступал против нас, но не заблуждайся — ты силён, но мы равны. А сейчас..." — она расправила крылья ещё шире, и тронный зал потонул в почти непроглядной тьме. — «...Мы в своей стихии".

Дискорд вздохнул. "Я бы попробовал", — проговорил он с ноткой тоскливой задумчивости. "Я бы действительно — правда — попробовал. Но, видишь ли, я никогда не был особым сторонником насилия. Хаос — да. Убийства — нет. Знаешь, даже у меня есть убеждения. Кроме того, это, кажется, ваша внутрисемейная склока".

Драконикус щёлкнул пальцами, и камень замка застонал, разверзаясь над ним — открывая туннель в ночное небо. "И, к слову, ты здесь устроила жуткий беспорядок", — добавила химера. "Луны летают повсюду. Кому-то ведь может и перепасть".

Он смотрела. Магические завихрения вокруг рога потихоньку начали исчезать.

Ещё один щелчок, и Дискорд внезапно оказался одет в чёрный костюм горничной, дополненный зажатой в львиной лапе щёткой для смахивания пыли. "Тия закатит истерику, если этот бардак по-прежнему будет тут, когда она вернётся", — беспечно произнёс он. "Полагаю, мне придётся немного за тобой прибрать. Постарайся не наделать ещё больше дел, пока меня не будет в замке!" Он оживлённо помахал ей. "Пока-пока!"

Появилось ощущение схлапывающегося пространства, и он исчез. Дыра, которую Дискорд проделал в потолке, начала закрываться, как только Луна на неё посмотрела.

Спустя какое-то время она фыркнула и опустила взгляд.

Ночь окутывала Эквестрию, и она была ночью. Она потянулась в город своими расширившимися чувствами. Пони были у каждых ворот Кантерлота — пытались пробиться через её заклинание. Кошмарная Луна видела панические вспышки в их головах столь же ясно, как и свет. Небрежно — будто это действие значило для неё не больше, чем прихлопнуть букашку — она начала их гасить.

Дискорд взмывал в небо над Эквестрией быстро, словно мысль. Сияющий серп луны с каждой секундой становился всё крупнее.

"Диззи, ты не можешь бросить их".

Он стиснул зубы. Не имело значения, как часто драконикус пытался убедить себя, что всё это говорит его собственный сломанный разум. Голос Флаттершай всегда вонзался, словно нож. Он смотрел прямо перед собой — на приближающуюся луну. Он не смел смотреть по сторонам. Он знал, что увидит её там, если посмотрит, но не мог отвлекаться.

Впервые за всё вечное существование Дискорда, каждая капля его ограниченных резервов концентрации была направлена на текущую задачу.

"Пони умирают. Ты можешь их спасти. Разве ты ничему у меня не научился?"

Вопреки себе, изо всех сил пытаясь подавить слова, он прошипел: "Конечно же, научился".

"Тогда почему ты бросаешь их? Почему ты бросаешь её? Она нуждается в тебе не меньше, чем они. Ты ещё можешь ей помочь".

"Никто не может ей помочь". Луна теперь занимала почти целую четверть видимого им пространства. Он мог различить её невероятную массу на фоне лежащей позади черноты пространства. Атмосфера вокруг с каждой секундой становилась разрежённее. "И она не хочет, чтобы ей помогали".

"Это не значит, что ты не должен попытаться".

"Я не могу быть там и остановить это одновременно".

"Если бы ты просто дотянулся до неё..."

"Нет", — резко произнёс Дискорд. "Некоторые раны нельзя излечить. А если б и было можно, то заниматься этим должен не я".

Она говорила что-то ещё. Он не обращал на неё внимания. Там — внизу — Кошмарная Луна играла с по-прежнему запертой в Кантерлоте горсткой пони, но она лишь ожидала заключительного акта. Реальная угроза была здесь – вверху. Она висела над ландшафтом, словно лезвие серпообразной гильотины.

Дискорд остановился. Он знал, что планета висит в пространстве позади него — драгоценность даже более прекрасная, чем звёзды вокруг. Он даже не взглянул. Её он уже видел. Важнее всего была луна.

Хоть он и перестал двигаться навстречу, луна до сих пор становилась всё крупнее. Драконикус даже был несколько удивлён объёмом магической мощи, потребовавшимся на то, чтобы подтянуть луну так далеко от её естественного места за столь короткое время. Луна нашла резервы силы в своём отчаянии. И он не был уверен, что сможет их превзойти.

Он всё равно попробовал.

Если бы это было любое другое дело, Дискорд бы придумал что-нибудь показное. Высечь на луне свою собственную ухмыляющуюся харю было бы неплохим началом. Возможно, он бы даже добавил какую-нибудь шляпу — чтобы завершить композицию. Но это было непросто даже для кого-то настолько могущественного, как Владыка Хаоса. А в тот момент он не смел тратить силы на шутки.

Единственным видимым свидетельством вовлечённых в процесс титанических сил было искривление и завихрение проходящего между Дискордом и луной света. Мерцающие звёзды становились вновь и вновь преломляющимися в самих себе головокружительными вспышками всех цветов радуги, пока лучи света ни сбегали, наконец, из водоворота искажённого пространства. Тысяча почти невидимых нитей простиралась в небе над Эквестрией — единственное свидетельство развернувшейся битвы.

Дискорд не чувствовал физических усилий. Единороги фокусировали магию сквозь свой рог, и, таким образом, их силы были ограничены тем, как много сырой энергии рог мог пропустить. Драконикус же не имел физической формы в полном смысле слова. О, у него было тело, но сам Дискорд был настолько близок к чистой магии, насколько это вообще возможно. Его химерический облик был лишь способом, которым магия позволяла себя осознать в трёх измерениях, где большинство пони проживало свои жизни. Единственным ограничением его сил было то, насколько много себя он хотел потратить.

Луна перед ним замедлялась, но всё ещё двигалась вперёд. Она по-прежнему собиралась сокрушить Эквестрию. При этом он был абсолютно на грани. Ещё чуть-чуть, и он бы никогда уже в полной мере не восстановился. Это могло бы даже окончательно его уничтожить.

Он мысленно представил смотрящих на него сквозь бездну лет Пинки Пай и Флаттершай.

Дискорд продолжал толкать.

Ощущение разружения защитного заклинания было лишь слабым уколом боли на грани сознания Кошмарной Луны — едва заметным. Это были ничтожные вещи по сравнению с магией, на которую она в тот момент была способна. Даже обратив внимание на приближающиеся магические ауры других принцесс, она продолжала тянуться и вырывать горстки разумов из существования. Над головой возникла ещё одна группа созвездий.

Она открыла глаза и вновь улыбнулась.

Селестия, тяжело дыша, стояла на другом конце тронного зала. В глазах белого аликорна блестели слёзы, а тело сотрясалось от смеси скорби, страха и гнева, но, когда она заговорила, в голосе царила всё та же спокойная решимость, которую Луна так презирала.

"Сестра, ты должна прекратить это".

Кошмарная Луна издала театральный вздох. "Правда?" — спросила она, и злоба сочилась из каждого звука. "Мы уже зашли столь далеко, а ты всё ещё веришь, что нас можно отговорить?"

"Ты по-прежнему моя сестра", — делая шаг вперёд, произнесла Селестия. "Ты по-прежнему Луна. Мы ещё можем..."

"Исправить это?" Кошмарная Луна улыбнулась чуть шире и сошла с трона. "Исправить нас, ты имеешь в виду? Нет. Ты больше не можешь использовать Элементы Гармонии, дорогая сестра. Даже твоя драгоценная Твайлайт Спаркл — ученица, которую ты холила десятилетиями, — не может. Элементы перешли. Они избрали новых носителей, а их здесь нет. А, даже если бы были, они бы не смогли меня остановить. Некоторые раны никогда не излечиваются".

Она расправила крылья, и тьма вновь вспыхнула вокруг них, оставляя Селестию стоять, словно окруженный со всех сторон непроницаемой ночью маяк. Какое-то мгновение глаза Луны были видны, но затем и они утонули во мраке — старшая сестра дико озиралась вокруг в поисках противника.

Но голос Кошмарной Луны не исчез. Он, казалось, шептал со всех сторон — будто говорила сама тьма. "Кроме того", — проурчала она. — "Даже если бы ты могла 'спасти' меня — даже если бы ты могла вновь погасить это, — это бы ничего не изменило. Они тысячелетие боялись меня после мимолётной схватки с тобой. Теперь я вырезаю их дюжинами. Под корень, сестра. Улицы Кантерлота отражают свет моих звёзд красным. Они прямо сейчас умирают, и ты их не вернёшь. Даже твоя драгоценная ученица со всей её магией не сможет защитить их всех. Неважно, как сильно она будет стараться".

Селестия крутанулась на месте. Её рог сиял, словно солнце, но луч света разгонял тени едва ли на ярд, прежде чем оказывался поглощён ими. «Почему, Луна?" Она открыто рыдала, но голос до сих пор был твёрд. "Почему ты так с ними поступила? Они ничего тебе не сделали! Если я причинила тебе боль, то забери меня. Они невинны!"

"Некоторые из них", — раздалось в ответ. "А другие... Нет. Я знаю сны всех пони в Эквестрии, сестра. Я знаю их всех. Каждого из них — так же хорошо, как себя. Я вижу как невинных, так и монстров, и не обращаю внимания на различия. Меньше чем через час все они будут мертвы".

Селестия вонзила луч концентрированной магии в смог, и по залу пронеслась волна света. Она никуда в особенности не целилась. Это была отчаянная попытка, предпринятая потому, что других вариантов не было. Она добилась лишь мимолётного отступления ночи, пропустившей магию, а затем сомкнувшейся вновь.

Раздался смех. Он был громким, жестоким, и несколько секунд отдавался эхом в тронном зале. "Ты бы не остановила это, даже если бы могла сразить меня, сестра", — раздалось из тьмы. "Я призвала луну. Сегодня Эквестрии придёт конец".

У Селестии в жилах застыла кровь. В этот раз её голос исказился. "Так это — всё?" — закричала она. "Ты убьёшь их всех лишь потому, что считаешь, что я причинила тебе боль?"

"Дура". Слово вырвалось из тьмы, словно копьё, и толстое щупальце чернильной тьмы в то же самое мгновение хлестнуло по правому крылу Селестии. Оно жгло, словно лёд. "Великая Принцесса Селестия, мудрейшая и наиболее любимая пони Эквестрии", — продолжал голос. Голос насмехался над ней — каждое слово истекало злым, давно уже обратившимся в яд гневом. "Ты всегда знала, как поступить. Ты всегда правила с такой добротой. Где было твоё прославленное сочувствие, когда оно могло помочь мне, сестра?"

Ещё один удар, и правая задняя нога Селестии подогнулась, словно всё ниже первого сустава внезапно онемело. Аликорн упала на камень и закричала, но голос Кошмарной Луны продолжал.

"При всех твоих милых словах, при всей твоей грации и выдержке, ты никогда не понимала меня", — шипела тьма. "Никогда. Ты хотела, чтобы кто-то был рядом и делил с тобой груз лет. Ты хотела, чтобы это была я".

Ночь закручивалась вокруг неё, и, какое-то мгновение, Селестия была уверена, что вот-вот умрёт, но атаки не последовало. Вместо этого тьма расступилась, вновь открыв взгляду сидящую на троне и холодно смотрящую на неё Кошмарную Луну.

"Ты хотела, чтобы это была я", — повторила она. "А я нуждалась в том, чтобы это была ты".

Селестия попыталась подняться на ноги, но по-прежнему не могла двигать одной, а крыло безвольно висело. Она была вынуждена, тяжело дыша, лежать и смотреть.

"Ты говорила, что всегда будешь рядом, когда будешь нужна мне", — холодно произнёс чёрный аликорн. "Но это была ложь. Ты не замечала моей боли до тех пор, пока ни стало слишком поздно. Ты говорила, что никто никогда меня не заменит, но это была ложь. Ты нашла Твайлайт Спаркл, и она стала для тебя всем, о чём я могла лишь мечтать. Ты говорила, что мы будем править Эквестрией бок о бок, но это была ложь. Ты была любима и купалась в обожании, тогда как я оставалась отвергнутой и нежеланной".

Её крылья развернулись, и тьма вновь подкралась, но в этот раз света осталось как раз достаточно для того, чтобы Селестия могла различить силуэт сестры.

"Я ненавидела тебя за это", — прошептала та. "О, как же я тебя ненавидела. Я ненавидела тебя, сестра моя, и по этой причине я возненавидела себя ещё больше. Но это ещё даже близко не всё. Потому, что, видишь ли, я ненавидела тебя".

Луна вновь сошла с трона и с расправленными крыльями направилась к Селестии. "Но это была не самая худшая ложь", — по-видимому, вещая в пространство, произнесла она. Она не смотрела на свою сестру. "Худшей была та, когда ты сказала, что мы можем сделать что-то важное. Знаешь, что я обнаружила за все прошедшие годы?"

Селестия подняла голову. "Луна, пожалуйста..."

"Ничто из этого не имело значения!" Крик пронёсся по пещерообразному залу. Кошмарная Луна топнула по каменному полу, расщепив его своей металлической бронёй. "Все те пони, для которых мы построили Эквестрию — все те, ношу защиты которых я на себя взвалила — мертвы и похоронены. Как и их внуки, и их правнуки, и так далее, и так далее на протяжении более чем тысячи лет. Они. Не имели. Значения".

Она вскинула голову, буйствуя — крича не на Селестию, а на вселенную в целом. "Они прожили свои жизни, и я прожила их с ними. Я знала их — каждого и каждую — лучше, чем они знали самих себя. Я была так близко, как только могла, и я любила их, Селестия. Но каждый из них был лишь горстью лет, а я — вечна. Я видела, как все они умерли. Никто уже даже не помнит, что они существовали. Те пони, что живут у стен замка? Через сотню лет их всех забудут. Никто из них ничего не значит".

"И твоё решение", — тихо прошептала Селестия. — "Убить их всех?"

"А какая разница?", — отрезала Кошмарная Луна. Её голова мотнулась, и она вновь гневно уставилась на сестру. "Все они рано или поздно умрут. Каждый будет забыт. В этот раз они хотя бы уйдут на моих условиях".

Она отвернулась и вновь направилась к трону. "Как я уже сказала, Селестия", — продолжила аликорн более спокойным и ровным голосом. — "Я ненавидела тебя. Я больше тебя не ненавижу. Мне уже просто всё равно".

Кошмарная Луна вновь устроилась на троне и улыбнулась.

Селестия лежала на полу, пытаясь обрести контроль над собственным телом. Она чувствовала, как в ней поднимаются эмоции — огромные волны заполняли разум Дневной Принцессы гневом, скорбью, страхом и дюжиной других ощущений. Разум пытался ускользнуть, поддавшись отчаянию. Она ему не позволила.

Несколько секунд спустя она смогла встать, используя для этого лишь три ноги, и, не поднимая глаз, произнесла: "Ты тоже умрёшь".

"И?"

Селестия закрыла глаза. За этой буквой стояло слишком много, чтобы придумать правильный ответ. Нет — не слишком много. Слишком мало. Она ощутила прячущуюся за маской гнева бесконечную пустоту.

Дневная Принцесса медленно подняла голову и сжала зубы. "Тогда остаётся лишь один способ покончить с этим", — тихо проговорила она.

"Наконец-то", — ответила Кошмарная Луна, и тьма вновь сгустилась. — "Мы поняли друг друга".

Улицы Кантерлота были темны — слишком темны, чтобы счесть это нормальным, — и странные формы танцевали по бокам от Твайлайт Спаркл. Если учесть наполняющий разум туман паники и истощения, она едва могла различить в окружающем городе хоть что-то.

Принцесса Магии смутно осознавала, что повсюду были тела, но решила не обращать на это внимания. Игнорировать. Их было уже не спасти. Сфокусироваться на живых. Закинуть свои чувства, словно рыболовную сеть, просеять сквозь них городские улицы в поисках магических сигналов. Найти тех, кого ещё можно спасти.

Её рог вновь вспыхнул, и Твайлайт обнаружила себя стоящей у одной из внешних стен города. Все пони, которым она помогла, начали сливаться воедино. Их становилось всё труднее различить. Та ли это семья, которую она несколькими минутами ранее вытащила из ресторана на Мэйн Стрит? Трудно было сказать. Молодой жеребец выглядел знакомо. Секундная рефлексия чуть было ни задержала её слишком надолго, и окружающие семью тени встали на дыбы и рванулись вперёд, словно лапы.

Она взорвала тени на части и вновь телепортировалась, не обращая внимания на раздавшиеся мольбы и крики признательности.

Заклинание, мешавшее пони эвакуироваться из города, было разрушено. Те, кого она спасла, получили свой шанс, но у неё не было времени останавливаться и вытаскивать их. На каждую спасённую от нападения потенциальную жертву приходилось по четыре не спасённых. Она не могла остановиться ни на мгновение. Каждая потерянная секунда наполняла очередную могилу.

Но, когда стены Кантерлотского Замка взорвались вспышкой света, даже она не смогла отвести взгляд. Принцесса Магии лишь изумлённо глазела на небо, куда, быстро набирая высоту, по спирали взмывали две фигуры. Даже с такого расстояния их невозможно было ни с кем перепутать — это были Принцессы Селестия и Луна; или, по крайней мере, Принцесса Селестия и то, что некогда было её сестрой.

Селестия выглядела как ангельская фигура: окружённая ореолом света, яркая, словно само солнце, залп за залпом испускающая пронзающие солнечные лучи в направлении своей противницы. В противоположность ей, Кошмарная Луна была видима лишь как точка, которую не мог осветить никакой свет. При движении она затмевала звёзды, и проходящие близко от неё атаки Селестии исчезали в облаке густого смога, которое чёрный аликорн, казалось, тащил за собой.

Сёстры кружили вокруг друг друга, постоянно ныряя и уклоняясь от потока магических атак. Они искали возможность атаковать и старались держаться выше. Твайлайт увидела, как луч света, наконец, пронзил завесу вокруг Кошмарной Луны, и по городу эхом прокатился крик гнева и боли. За этим последовало внезапное, резкое затемнение окружающего Селестию ореола, и белый аликорн на секунду отвесно нырнул, будто готов был упасть.

Её наставница выравнялась в воздухе, а Твайлайт расправила крылья и устремилась к ним. Все мысли о тенях и улицах покинули её сознание. Селестия нуждалась в ней. Кошмарную Луну необходимо было остановить.

Свет вокруг Селестии вновь вспыхнул, и старшая сестра взмыла вверх, несясь к звёздам словно ракета. Магия Кошмарной Луны хлестала по ней, каждый раз незначительно промахиваясь. Когда её наставница возникла из облака тьмы неповреждённой, Твайлайт заметила, что начала задыхаться — оказалось, она задержала дыхание.

Твайлайт Спаркл потянулась внутрь себя в поисках источника магии и нащупала его. Она заметно выложилась на городских улицах, но смогла отыскать в отчаянии резервы энергии, про которые даже не знала. Первый разряд магии, выпущенный ею по направлению к чёрному аликорну, был достаточно силён, чтобы разорвать на части каменную кладку.

Кошмарная Луна на секунду повернулась в сторону. Твайлайт не знала, как именно Луне удаётся сохранять достаточно внимания, чтобы, одновременно сражаясь с Селестией, заметить и избежать атаки с абсолютно нового направления.

Контратака засвистела мимо ещё до того, как Принцесса Магии оказалась к этому готова. Она столь отчаянно пыталась придти на помощь Селестии, что забыла о самозащите, и серия ударов угодила ей в правый бок. Чувство было такое, будто её окунули в кислоту. Мрак был столь холоден, что обжигал.

Лавандовая кобыла почувствовала, что дёрнулась в сторону и начала падать, сбитая с курса ударом. Она замахала сильнее, концентрируясь на предотвращении падения и надеясь на то, что Кошмарная Луна в это время окажется слишком занята Селестией, чтобы атаковать вновь. Даже Твайлайт не могла защищаться в свободном падении. И уж точно не в тот момент, когда всё её тело, казалось, было сделано изо льда.

До сих пор битва проходила в полнейшей тишине — за исключением треска проносящейся по воздуху магии. Бойцы не тратили сил на слова. Времени не было. Это бы только лишило необходимой для атаки и защиты концентрации.

Но, наконец-то сумев выровняться, она услышала крик Селестии: "Нет!"

Поблизости вспыхнул свет. Когда фиолетовые точки исчезли из глаз, Твайлайт крутанулась в воздухе и увидела висящую между ней и Кошмарной Луной Селестию. Свет вокруг её наставницы стал слабее — опасно слабее, — а взмахи крыльев казались вымученными, резкими рывками. Она защитила ученицу от второй атаки и поплатилась за это.

Белый аликорн лишь взглянула на Твайлайт перед тем, как вновь улететь. Больше времени не было ни на что, но этот взгляд итак сказал всё, что нужно.

Это закончится либо сейчас, либо — никогда.

Твайлайт сражалась и ранее — когда Королева Кризалис много лет назад пыталась захватить Кантерлот. Она выступила против орд ченжлингов вместе со своими подругами.

Ужас, который она тогда испытала, был ничем по сравнению с ужасом от сражения с Кошмарной Луной. В тот раз, внизу — на улицах, — окружённая верными друзьями, она была напугана, но уверена в их способности вместе преодолеть любые неприятности. Кроме того, в тот раз она знала, что ченжлинги предпочтут при возможности взять их живьём.

Враг, с которым она билась в данный момент, не собирался брать её живьём. С ним нельзя было заключить перемирие, и на помощь можно было не рассчитывать. Если бы она ошиблась, никакая магия бы уже не спасла.

Если бы Твайлайт ошиблась, ничто бы уже не спасло Эквестрию.

Время, казалось, замедлилось и ползло, растягивая жалкие секунды битвы до бесконечности. Она знала, что находится в воздухе всего несколько секунд — что любое движение, которое она и другие аликорны совершали, можно было пропустить, не вовремя моргнув, — но чувство было такое, будто драка длилась вечно. Уворачиваясь от одного из рассекающих воздух отростков и отвечая своей собственной магией, она двигалась словно сквозь патоку.

И в то же время, всё происходило слишком быстро. Кошмарная Луна была быстра — невероятно быстра, — и атаки, казалось, приходили из пустоты. Будто сама тьма была её оружием. Твайлайт напрягалась до предела, в последнюю секунду уворачиваясь от ударов и при этом ещё каким-то образом находя время контратаковать.

Направляемая их волей магия трещала и хлестала сквозь разделяющее трёх принцесс пространство. Они были эпицентром оглушительной бури, окружённые облаками фиолетовых молний, слепящего света и ледяной тьмы. Кошмарная Луна висела в самом центре — недвижимая и невредимая; её атаки проносились сквозь пространство, словно приливные волны, пытаясь нащупать цели. По сравнению с ней Селестия вообще почти не существовала — малюсенький светлячок, отчаянно порхающий в попытках избежать удара и падения на землю. Её заклинания казались ничтожными, и, пусть они и попадали, ночь поглощала их без остатка. На фоне урагана силы, которым стала Кошмарная Луна, Селестия казалось хрупкой.

Твайлайт кружила вокруг чёрного аликорна вместе со своей наставницей. Понятия вроде гравитации и направления были почти бессмысленны в этом танце. Она не знала, летит ли вверх, или вниз в данный конкретный момент. Она знала, что это не имеет значения. Значение имела лишь битва.

Принцесса Магии развернулась и выпустила во тьму очередной разряд фиолетовой молнии. Кошмарная Луна закричала и Твайлайт Спаркл на мгновение замерла.

Это оказалось слишком длинное мгновение. В этот раз удар попал ей в низ живота, закрутив, откинув в сторону и заставив закричать от ощущения обратившихся в лёд костей. Когда она, наконец, остановилась и вновь взглянула на битву, то почувствовала, будто удар попал в самое сердце.

Её заклинание проделало дыру в защите Луны. В воздухе вокруг точки попадания висела пульсирующая энергией паутина трещин. Селестия неслась по направлению к этой бреши.

Вспышка света абсолютно ослепила Твайлайт, а сила взрыва сбросила её с небес.

Кошмарная Луна очнулась на улицах Кантерлота. Она неудобно растянулась на каменном бордюре одной из главных улиц. Какой именно — она не знала, да это её и не волновало. Боль затуманила те части разума, которым ещё хватало сил задаваться такими вопросами.

Приложив немало усилий, чёрный аликорн умудрился поднять голову и оглядеться. Она была окружена результатами своей работы. Даже с её низко расположенной точки зрения, были видны лежащие вокруг тела. Малюсенький, незначительный кусочек её, по-прежнему способный чувствовать хоть что-то, кроме пустоты, хотел рассмеяться и насладиться триумфом.

Она не стала. Вместо этого Кошмарная Луна пустыми глазами смотрела по сторонам и ждала. Наконец, послышался звук приближающихся шагов.

Шея попыталась ей воспротивиться, мешая повернуться к источнику звука. Она бы не смогла двинуть другими частями тела, даже если бы захотела. Передние ноги были, казалось, слишком слабы, чтобы ими двигать, а задних она не чувствовала вообще. Она знала, что даже крутить головой для неё в данный момент — слишком, но всё равно продолжала. Не похоже, будто это имело хоть какое-то значение.

Приближалась Твайлайт Спаркл. Лавандовый аликорн шёл медленными, неровными шагами, балансируя на грани падения, но всё же держась на ногах. Позади неё виднелась неподвижная белая фигура.

Наконец, Твайлайт добралась до неё. Никто ничего не сказал. Лица ничего не выразили. Они просто смотрели.

Кошмарная Луна видела в глазах Принцессы Магии пустоту почти столь же безбрежную, как и в себе самой.

Спустя какое-то время она подняла взгляд к небу. Нарисованные ей созвездия по-прежнему были на месте, но луна, несомненно, удалялась.

Она не смогла заставить себя этим обеспокоиться.

Последовавшая фиолетовая вспышка принесла с собой ночь куда более тёмную, чем все, что она когда-либо создала. Луна встретила её с распростёртыми объятиями.

Солнце и луна одновременно висели в небе над Эквестрией. Твайлайт Спаркл стояла на балконе башни Селестии, глядя в залитое полусветом небо.

Сзади послышался стук копыт. Она не стала оборачиваться. Она знала, что осталась лишь одна пони, способная войти в Кантерлотский Замок.

"Я знаю, что ты делала", — произнёс тихий, усталый голос.

"Я знала, что ты рано или поздно узнаешь", — по-прежнему не оборачиваясь к говорящей, сказала Твайлайт.

"Ты думаешь, Селестия бы этого от тебя хотела?" Шаги покинули лестницу, пересекли комнату и приблизились. "Чтобы ты позволила Эквестрии превратиться в руины? Злоупотребила своей силой для... Для..." – некоторое время говорящая, очевидно, не могла заставить себя что-то произнести. — «...Воссоздания чего-то, что потеряла?"

"Неважно, чего бы хотела Селестия", — закрыв глаза, произнесла Твайлайт. "Селестии здесь нет. Никого из них здесь нет. Даже тебя здесь нет".

"Я здесь, Твайлайт", — произнёс, даже несмотря на изнеможение, звучащий слегка музыкально голос. Но музыка была погребальной песнью. "Я здесь. И я по-прежнему люблю тебя".

"Нет". Твайлайт покачала головой. "Я подвела тебя. Ты нуждалась во мне, а я тебя подвела. Я видела, что Сомбра с тобой сделал, и не могу использовать Элементы Гармонии. Я пыталась, но они покинули меня". Она длинно и медленно выдохнула. "Я так устала, Кэйденс".

Принцесса Любви медленно опустилась на каменный пол рядом Твайлайт и обняла её крылом. Она выглядела, словно скелет, её рог казался изрытым и перекрученным. Даже глаза были не того цвета — странная смесь зелёного, красного и фиолетового. Но Кэйденс всё равно обняла подругу.

"Ты не подвела меня", — прошептала она. "Ты спасла меня. Спасла, пусть даже не смогла восполнить весь ущерб. И я рядом. Но ты должна прекратить это. Эквестрии нужна принцесса, а не безумная кобыла, которой интересно лишь копаться в прошлом".

Твайлайт не сдержала мимолётной дрожи дыхания и внезапно начавших сочиться из-под сомкнутых век слёз. Секунду спустя она прошептала: "Мне тоже нужна эта принцесса".

"Нет — не нужна", — более резким голосом произнесла Кейденс. "Ты сильная, Твайлайт. Ты всегда была сильной. Пришло время показать это. Ты должна быть правителем, в котором нуждается Эквестрия. Ни один другой пони не сможет".

"Я не могу". Прозвучало, словно проглоченные рыдания. Твайлайт болезненно отшатнулась от Кэйденс, встала и, слегка раскачиваясь при каждом шаге, двинулась к дальнему концу балкона. "Я не могу, Кэйденс. Я не сильная. Недостаточно сильная для такого. Это... Я делаю всё, что могу. Этого недостаточно. Мне это не нравится. Но я должна".

Принцесса Любви вздохнула и закрыла глаза. "Ты уверена в этом?"

Твайлайт кивнула.

"Ты не остановишься?"

Та покачала головой и пробормотала: "Я не могу".

Кэйденс сделала глубокий вдох. Когда она открыла глаза, те мерцали болезненным сиянием, а её рог — похожей по цвету на свежий синяк жёлтой аурой.

"Тогда прости меня, Твайлайт", — произнесла она.

Ещё до того, как лавандовый аликорн успел отреагировать, рог Кэйденс испустил вспышку света. Вспышка исчезла и Кэйденс осталась в одиночестве – она смотрела на луну.

В затемнённом приёмном зале Кантерлотского Замка луч проектора Дискорда замигал и исчез.

24 - Для сердец, чья скорбь безмерна

И очередная строка из "Страны снов" Эдгара Аллана По в качестве названия главы. Я не буду повторять остальное — наверное, итак уже надоел. Вместо этого сообщу, что в примечании к данной главе автор впервые признаётся в этом сам и советует ознакомиться с первоисточником. Сказал бы он раньше, я бы, может, в гугл лишний раз не лазал...
Переводить я начал под впечатлением от «Рагнарёка».

Спайк лишь смутно осознавал возникшую вокруг него неистово аплодирующую и требующую повторного показа толпу Дискордов. Он не обратил на них внимания, продолжая пялиться на пустой экран — он хотел, чтобы история продолжилась.

Она не продолжилась.

Спайк почувствовал, как в нём вновь начал накапливаться гнев, и крутанулся на месте. Заметив стоящего в толпе самих себя отвешивающего поклоны и раздающего беснующимся клонам автографы Дискорда, дракон рванулся вперёд и расталкивал их локтями до тех пор, пока ни достиг центра.

"И всё?" — встав на дыбы и хватая химеру за шею взмахом когтистой лапы, проревел он. "Не может быть! Должно быть что-то ещё!"

Кто-то позади него многозначительно покашлял, и Спайк увидел другого, неотличимого от окружающей их затихшей толпы Дискорда — тот хмуро смотрел на него. "Лапы прочь от каскадёра", — произнёс он. "Я, конечно, понимаю твоё желание донимать знаменитостей — особенно после столь успешного премьерного показа, — но всё же, по-моему, это заходит слишком далеко".

Дракон зарычал и, игнорируя протесты со стороны собственного израненного тела, махнул зажатой в лапе копией Дискорда, словно дубинкой, пытаясь ударить ей настоящего. Он так и не достал. Вместо этого реальность, казалось, завопила, Дискорд увернулся, а Спайк споткнулся, больно упав на раненную лапу. Он растянулся на камне и вновь попытался подняться.

"Спайк, нет!"

Он почувствовал, как на плечи опустились копыта. Компасс Роуз и Тэйлспин рванулись к нему и теперь изо всех сил пытались удержать. В обычных обстоятельствах у дракона не возникло бы проблем с тем, чтобы стряхнуть их и продолжить атаку, но тащившая его за собой всё это время волна гнева начала сходить на нет, унося и силу. Откатываясь, она оставляла лишь чувство абсолютного истощения.

Он прекратил попытки подняться. В данный конкретный момент неплохо было находиться рядом с кем-то.

"Великолепно", — произнёс Дискорд. Существо лениво растянулось в воздухе — словно на удобном диване — и следило за Спайком с выражением смутного равнодушия. "Закончили с истериками? Можем продолжать?"

Спайк закрыл глаза. Пока история разыгрывалась перед ним, он мог сфокусироваться на ней, игнорируя свои раны. Но она закончилась, и вся боль вернулась. Насколько он мог судить, бинты, которыми магия Дискорда закрепила его крылья, были хороши, но дракон был вполне уверен, что по-прежнему имеет несколько незафиксированных переломов. Даже дышать было больно.

Он заставил себя лежать неподвижно и спокойно, ровно дышать. Компасс по-прежнему стояла рядом, положив копыто ему на плечо. Она нежно гладила чешуйки, от чего те болели ещё сильнее. Он хотел, было, попросить её остановиться, но передумал. Касание стоило той боли, которую причиняло.

Тэйлспин уже отошла. Судя по звукам, она медленно направилась к Дискорду.

"Нет", — спокойно произнесла пегаска. "Не закончили. Это... Шоу должно было ответить на наши вопросы, но лишь показало то, что мы итак знаем. Селестия и Луна умерли, а Твайлайт исчезла".

"О, нет", — возразил Дискорд. "Не исчезла. Мы абсолютно точно знаем, где именно она находится — не забыла?"

Глаз Спайка вновь открылся. "Где?"

Дискорд вновь закатил глаза. "Ну, если ты до сих пор не уяснил, то я не особо склонен объяснять по новой", — фыркнул он. "Даже если не принимать во внимание, что итак уже должно быть абсолютно очевидно, куда именно её послали, если ты заставишь меня это сказать, то потом опять попытаешься наброситься. Не то, чтобы это сработало, имей в виду..." — он пренебрежительно помахал когтистой лапой. — «...Но я действительно старался, накладывая бинты, и тебе нужен строгий покой. Доктор Диззи прописал".

Спайк сжал сломанные зубы и зарычал, но давление копыта Компасс удержало его на месте. Он взглянул на Тэйлспин — та странно на него смотрела. Ещё до того, как он успел спросить, что у неё на уме, вновь заговорил Дискорд.

"Кроме того, как я уже сказал, это касается урока". Он крутанулся в воздухе и повис вверх ногами, ухмыляясь. "Должен признать: 'почему' — не самый осмысленный вопрос, если сравнить его с твоим, но для всех остальных это, говоря по правде, куда более важно. Тия была довольно умна, но, при этом, когда дело доходило до её сестрёнки, всегда упускала из виду 'почему'».

"Дискорд", — проурчал Спайк. — "Я уже посмотрел твою истоию. Я преодолел ченжлингов, заклинания, горы, бури и виндиго, добираясь сюда. Если ты действительно собираешься помочь, переходи к делу».

Химера пару секунд сердито на него глядела, а затем закатила глаза и произнесла: "Ладно. Только для тебя, Спайк. Потому, что мы — друзья». После этого он вдруг оказался стоящим у огня, сцепив лапы за спиной. Пиф Хэлмет пытался посторониться, не двигая сломанной ногой. Дискорд не обратил внимания.

"Тия", — начал он. — "Не могла разорвать отношения со своей любимой сестрёнкой. Даже после того, как плохо всё закончилось в первый раз, когда ваши драгоценные Элементы Гармонии смогли забрать гнев Луны и надолго заблокировать его, она по-прежнему упрямилась, хоть у неё уже и был пример, показавший полночную принцессу полной противоположностью понятию покорной помощницы пони". Он замолчал, моргнул, а затем слегка улыбнулся. "И то, что я даже не собирался играть словами, рассказывая всё это, демонстрирует, насколько я серьёзен".

Он разомкнул прежде сцепленные за спиной лапы, продемонстрировав пару сделанных из носков отдалённо напоминающих Селестию и Луну кукол. "Так что, это естественным образом привело к... Ну. Вы видели". Кукла-Луна вгрызлась в куклу-Селестию и дёргала её из стороны в сторону, пока Дискорд продолжал. "И всё потому, что Луна тоже не могла разорвать отношения. Они обе искренне любили своих подопечных, знаете ли, но Тие всегда лучше удавалось оставаться беспристрастной. В результате Луна свихнулась, не сумев отпустить всех тех бедных пони, смерть которых видела, и, по сути, решила устроить преувеличенно-драматизированное убийство-самоубийство".

Появилась третья кукла. Эта была надета на его хвост, и в ней, невзирая на дрянное качество исполнения, безошибочно угадывалась Твайлайт Спаркл. "И здесь мы добираемся до твоей бедной фиолетовой принцессы", — продолжил Дискорд. Кукла Луны сорвала свою соперницу с его лапы и в данный момент лениво жевала её. Хотя, когда появилась последняя кукла, она внезапно окуталась фиолетовым пламенем и исчезла. "Которая потеряла своих родителей, старшего брата, лучших друзей, младшего брата-дробь-сына, и, в итоге, свою любимую наставницу. И, конечно же, когда я решил дать ей совет, она повела себя некрасиво".

Он сорвал с хвоста последнюю марионетку и небрежно бросил её в огонь. "И всё потому, что все они пытались держаться за то, что давно ушло", — подытожил он. "Трагично. Поистине трагично. И, конечно, это всё привело к тому, что твою дорогую Твайлайт отправили на луну".

Спайк моргнул.

Он смутно осознавал, что Тэйлспин сердито нахмурилась и подняла копыто, закрыв им лицо. Компасс Роуз и Пиф Хэлмет просто глазели.

Тихий голосок на грани сознания Спайка бормотал что-то о том, что он должен чувствовать хоть что-то. Как минимум, дракон должен был попытаться вырвать из Дискорда настоящее объяснение вместо того, чтобы часами пытаться уговорить его дать прямой ответ и слушать в ответ бессмысленное бормотание.

Он не стал. Его мозг просто... Остановился.

"Принцесса Кэйденс", — медленно и абсолютно монотонно проговорил он. — "Изгнала Твайлайт Спаркл на луну".

"Ну, да", — проговорил драконикус так, будто это было самой очевидной истиной на свете. "Потому, что та, очевидно, пыталась, я цитирую: 'воссоздать прошлое'..." — при этих словах он выразительно шевельнул двумя толстыми шерстяными и двумя тонкими когтистыми пальцами в воздухе. — «...И 'злоупотребила своей силой'. И, перед тем как ты спросишь, нет — я не знаю, что именно она собиралась сделать. Потому, что я едва был способен выглянуть из тронного зала больше, чем на пару секунд за раз, как раз в тот раз. Ха". Он опустил лапы и пожал плечами. "Но зато я могу поиграть в угадайку, да и ты, я уверен, сможешь не хуже. Даже ты никогда не был настолько узколоб".

Спайк почувствовал, как челюсть невольно напряглась. "Выскажи свою догадку".

Дискорд вздохнул. "Ты ведь и правда хочешь, чтобы тебе всё на блюдечке с голубой каёмочкой поднесли, не так ли? Ну, я полагаю, нет смысла откладывать. Даже раздражать тебя со временем становится скучно". Он сцепил пальцы. "Твайлайт Спаркл умчалась в Кристальное Королевство, прихватив с собой Элементы Гармонии. Когда она вернулась, то притащила с собой сменившую рог и цвет глаз Кэйденс и всё болтала о том, что Элементы Гармонии её покинули. Затем та маленькая беседа, где Кэйденс её за что-то ругает, она плачет, что не может сделать это одна, и потом... Фщиу-у».

Пальцы расцепились, и малюсенькая сфера фиолетового света, секунду повисев между ними, унеслась вверх и исчезла в перекрытиях. "Кэйденс отбывает в Кристальную Империю, кошмарный туман расползается, и с тех пор каждый год в день изгнания Твайлайт в бывшей Эквестрии появляется загадочный аликорн. Аликорн на протяжении нескольких часов буйствует, хватает пару-другую пони, а затем исчезает во вспышке чёрного, красного и зелёного. Весьма легко врубиться, ты не считаешь?"

Спайк в ожидании смотрел на него.

Спустя несколько секунд Дискорд вздохнул. "Ну, хорошо". Он фыркнул и вскинул голову. "Я объясню так, чтобы даже жеребята врубились, раз ты не схватываешь. Твоя драгоценная Твайлайт свихнулась ещё похлеще Луны, стала Кобылицей на Луне и начала похищать пони и проводить на них эксперименты, вероятно, пытаясь сделать что-то с Элементами Гармонии. В это время Принцесса Кэйденс использует тёмную магию и пытается не пустить её в Эквестрию. Доволен?"

Спайк моргнул. Затем он очень медленно по очереди перевёл взгляд на всех своих спутников. Пиф Хэлмет до сих пор лежал по другую сторону от огня и смотрел на него неподвижным взглядом — как и всегда, когда жеребцу нечего было сказать. Тэйлспин сидела на бёдрах, вяло свесив крылья, и, кажется, хотела как-то его утешить, но не могла придумать — как. Она нервно заёрзала, и ожерелье Рэрити сверкнуло в свете костра. И, наконец, ошеломлённая Компасс Роуз до сих пор стояла рядом, держа копыто у него на плече.

Дракон сделал глубокий вдох, выдохнул, а затем сделал следующий. Он закрыл глаз, сделал ещё один вдох, открыл глаз, и вновь выдохнул. И ещё раз.

Ничего. Не было ни печали, ни гнева, ни даже малейшего намёка на замешательство. Его разум был чист от любых мыслей и неспособен найти ответ.

Наконец, он вновь посмотрел на по-прежнему с выражением нетерпения стоящего у огня Дискорда и открыл рот.

Единственным произнесённым им словом стало: "Нет".

Несколько часов спустя Тэйлспин вновь пошла по коридорам замка.

Компасс и Пиф остались позади — в приёмном зале, вместе с Дискордом. Монстра в итоге убедили создать для Пифа больничную койку. Так что, как минимум, его нога теперь лишний раз не шевелилась, и Компасс заверила пегаску, что они будут в порядке.

Несмотря на зловредность Дискорда, Тэйлспин ей поверила. Если бы химера хотела причинить вред, она бы уже это сделала. Никто из них не мог пользоваться магией, а другого способа защитить себя от этой сущности, насколько она могла судить, не существовало. Но Дискорд, похоже, решил им помогать, пусть и помогал лишь после дюжины попыток заставить его не уклоняться от темы и всегда делал это крайне странным образом.

Она не удивилась, обнаружив Спайка в тронном зале. Вскоре после того, как Дискорд закончил свою историю, дракон в одиночестве уковылял во тьму. В данный момент он свернулся у небольшого, разведённого из очередного гобелена костра.

Спайк не оглянулся, когда она вошла. Он с абсолютно пустым лицом смотрел на расставленные в зале статуи.

"Эй, здоровяк", — зарысив к нему, нежно проговорила Тэйлспин. "Я тут подумала, тебе бы надо попить и перекусить. Мы, к счастью, уберегли большую часть". Она вытащила из седельной сумки несколько банок и большую флягу, а затем подтолкнула их копытом по направлению к дракону.

"Я не голоден". Спайк продолжал смотреть вверх. Глаз не отрывался от статуи, в которой — даже в тусклом и дрожащем свете костра — Тэйлспин опознала Рэрити.

Пегаска вздохнула, упала на бёдра и вновь подтолкнула к нему кучку ёмкостей. "Я не спрашивала, голоден ты, или нет", — произнесла она. "Я сказала, тебе нужна еда. Ешь".

"Нет".

Тэйлспин вздохнула, сжала зубы и слегка оттолкнула шлем со лба. "Точно", — проговорила она. "Знаю, к чему всё идёт, а я сегодня итак уже достаточно болтовни наслушалась. Так что слушай сюда".

Она ткнула его копытом в бок — это заставило дракона заворчать и впервые взглянуть на неё. Тэйлспин различила во взгляде Спайка гнев и с запозданием осознала, что только что поднесла копыто опасно близко к одной из зияющих прорех, нанесённых магией Королевы Кризалис, но не дрогнула.

"Слушаешь? Хорошо". Она выпрямилась и, хмурясь, слегка расправила крылья. "Тебе больно, я знаю. Но сдаваться боли сейчас — не вариант. Не забывай: мы на задании. Королева Кризалис — по-прежнему угроза. Ещё остается эта Кэйденс. Даже Твайлайт Спаркл по-прежнему нуждается в твоей помощи. Просто это — не та помощь, которую ты был готов оказать".

Гневный взгляд не дрогнул. Она флегматично взирала в ответ. "В данный момент в нескольких комнатах отсюда находится единорожка, пару дней назад лишившаяся рога и всё равно вызвавшаяся пойти с тобой. К слову, она даже умудрилась найти пусть сквозь магию, чтобы привести тебя сюда. И ещё там земной пони, который, возможно, больше никогда не будет ходить потому, что остался с тобой и нашёл безопасную тропу в неразведанных горах. И они — не единственные, кто ради тебя пошёл на жертвы. Даже Полковник Ривалли сделал всё, что мог, чтобы помочь. Ты не отвернёшься от них, и не важно, насколько безнадёжно ты будешь себя при этом чувствовать".

Раздался металлический звук скольжения чешуи Спайка по каменному полу. Он усаживался лицом к ней. Свет костра падал на него снизу, лишая возможности разобрать выражение лица. Она могла видеть лишь единственный отражающий пламя открытый глаз.

Дракон медленно поднял коготь и приложил его к надетому на неё рубиновому ожерелью.

"Ты тоже пошла на жертвы", — проурчал он.

"Нет", — фыркнула она. "Просто не вовремя попала в неправильное место и, в результате, кое-чего лишилась. Не могу сказать, что сделала не меньше, чем другие. Но вот что я тебе скажу». Тэйлспин подняла переднюю правую ногу и обняла ей его лапу. "Ты не остановишься лишь потому, что потерял надежду".

Пегаска чётко осознавала, что Спайк в данный момент может убить её единственным движением лапы – задолго до того, как она успеет отреагировать. Когти были в считанных дюймах.

И над ней по-прежнему горел единственный глаз.

Дракон опустил голову. Когда он заговорил, голос дрожал. "Я не знаю, что мне теперь делать".

"Вернёмся в форт", — легко ответила Тэйлспин. "Разберёмся с Королевой Кризалис и её армией. Затем найдём способ помочь Твайлайт, или поговорить с этой Кэйденс, или сделать что-нибудь ещё. Пусть мы и не нашли здесь Элементы, надежда ещё есть. Мы нашли чт... Кого-то полезного, и, кроме того, теперь мы знаем, что можем использовать Элементы. У нас есть шанс".

Спайк испустил долгий вздох, а затем вновь поднял голову, пусть и глядел не на неё. Вместо этого он вновь посмотрел на две статуи. Одной из них была земная пони с вьющейся гривой, которую, как думала Тэйлспин, звали Пинки Пай. Другая, стоящая слева от неё, тоже была земной пони. Она носила шляпу.

"Точно", — проговорил он. Тэйлспин с некоторым облегчением отметила, что в его голос вернулось немного бодрости. "Точно. У нас есть шанс. Не сильно большой, но есть".

Пегаска кивнула. "Хорошо, что ты ещё жив там — внутри", — с едва заметной улыбкой сказала она, вставая. "Я возвращаюсь в приёмный зал. Дискорд, похоже, не опасен, но и пользы от него не много, а за теми двумя нужен глаз, да глаз. Мы будем тебя ждать".

Сказав это, она отвернулась и порысила к дверям.

Голос Спайка остановил пегаску, не успела она сделать и пары шагов. "Но ты ведь знаешь, что это не так", — проговорил он.

Тэйлспин через плечо оглянулась на него и смущённо подняла бровь. "Что?"

Спайк застенчиво улыбнулся. "Ты сделала не меньше, чем остальные". Он прервался, вздохнул, и закончил: "Я рад, что ты с нами — вот и всё. Спасибо".

Она ухмыльнулась ему в ответ. "Как скажешь, здоровяк. Поешь и приходи, когда будешь готов. А я пока пойду – посмотрю, какой конфетный апокалипсис этот маньяк там устроил".

И Тэйлспин, улыбаясь, зашагала прочь.

25 - Насущные проблемы

Moi? (фр.) — Меня? Discord's talkin' fancy.

Компасс изо всех сил пыталась игнорировать исходящую от рога постоянную, пульсирующую боль. Получалось плохо. Присутствие Дискорда врезалось в уже выработанное ею к тому моменту жалкое подобие привычки к боли, словно раскалённый нож в масло. Дискорд был — почти что буквально — ходячей головной болью.

От этого пытаться говорить с ним было ещё труднее. Пусть — после всех вываленных на Спайка откровений — чудовище и стало более спокойным, из него по-прежнему было почти невозможно выпытать прямые ответы, и, в сочетании с головной болью, это начинало напоминать процесс вырывания зубов без анестезии — одного за другим.

Но говорить с ним по-прежнему было важно. Если бы ни это, она бы давным-давно сдалась утомлению и пошла спать. Пиф развалился на созданной монстром кровати, пусть Компасс и не была вполне уверена, добровольно жеребец решил отдохнуть, или же попросту вырубился. В любом случае, она была рада, что он отдыхает.

Компасс Роуз подумала о том, что тоже не отказалась бы пойти и поспать. Она, насколько могла судить, не получила во время падения переломов, что автоматически делало её вторым наименее пострадавшим членом отряда – лучше дела были лишь у Тэйлспин. Единорожка была вымотана и нездорова, но, по какой-то причине, какой бы усталой она себя ни чувствовала, у неё не было ни малейшего желания спать. Усталость просто висела над ней — словно покров.

Нет — она не хотела спать. Она чувствовала себя почти в точности так же, как и в крепости – Компасс вновь далеко вышла за свои обычные пределы выносливости, и продолжать, каким-то образом, было проще, чем остановиться. Так что, вместо того, чтобы свернуться у огня и попытаться отдохнуть, она сидела за созданным Дискордом столом, пыталась игнорировать периодически издаваемые им рычащие и урчащие звуки, вкупе с попытками стола ёрзать на своих разномастных лапообразных ногах, и вглядывалась в извлечённую из сумок груду бумаг.

Большинство принесённых ей карт оказалось в какой-то момент сильно повреждено водой. Она не была уверена, следовало ли винить бурю, или виндиго. Да это и не имело особого значения. Карты были не самым важным. Куда важнее была копия книги заклинаний Твайлайт Спаркл — единорожка захватила её собой.

Книга, конечно же, тоже оказалась намочена — почти все первые страницы превратились в аморфную массу сырой бумаги и чернил, а остальная часть пропиталась глубокими пятнами. Почти вся диссертация по магической теории оказалась уничтожена. Находящиеся ближе к концу книги и оставшиеся нетронутыми страницы содержали заклинания.

Часть о магии единорогов осталась наиболее разборчива, но интересовала единорожку не она. Компасс открыла книгу в том месте, где перечислялись различные формы магии аликорнов, и изо всех сил пыталась что-нибудь там разобрать.

Это было сложно не только по причине смазанности текста. Даже там, где заклинания остались технически читаемыми, в них было невозможно что-либо понять. Компасс Роуз быстро осознала, что магия аликорнов — за исключением самых базовых принципов — имеет мало общего с магией единорогов. И даже то немногое, что она понимала, казалось изменчивым и ненадёжным.

Ещё несколько дней назад она бы отбросила книгу в сторону как абсолютно бесполезную: у единорога не было ни малейшего шанса разобраться в этом. Даже если не брать в пример кого-то, несведущего в магии и лишённого способности творить заклинания — вроде Компасс. Но она продолжала смотреть на страницу. Ещё несколько клочков понимания встало на место у неё в голове. Это было похоже на собирание паззла. Постепенно получалась цельная картина.

Всё дело было в том, что картина ей не нравилось.

"И как же тогда эта Кэйденс справилась?" — спросила она Дискорда, пытаясь не обращать внимания на то, что при взгляде на него голова превратилась в бомбу с зажжённым запалом. "Если даже Селестия не могла сделать это без Элементов..."

"Ни одной даже смутной идеи", — беспечно ответило чудовище. "Как я уже говорил, я в то время был заперт в тронном зале. Мне было непросто увидеть даже это, не говоря уж про целенаправленные поиски. Но нет — она была вполне нормальна для аликорна, если предположить, что моя память меня не подводит".

Он поднял коготь, засунул его невероятно глубоко себе в ухо, а секунду спустя с чпоком извлёк. Коготь держал что-то маленькое и сияющее, Дискорд осторожно рассмотрел это, а затем кивнул и поставил на место. "Да", — уже более уверенно произнёс он. "Вполне нормальна. Как минимум, определённо не такая сильная, как Тия. Или Твайлайт, к слову. И намного слабее вашего покорного, конечно же".

Губы Компасс беззвучно задвигались — она перебирала в уме что-то из вновь полученной информации. Затем она покачала головой. "Это значит, что мы что-то упускаем".

"Что упускаем?" Голос Тэйлспин. Единорожка подняла глаза — пегаска вошла в двери в дальнем конце зала. Хоть дракона с ней и не было, она, подойдя к огню, казалась удивительно радостной.

Единорожка поджала губы и постучала копытом по столу. Тот слегка сместился и с взволнованным скрипом открыл один ящик. Она не обратила внимания. "Как именно Кэйденс умудрилась отправить Твайлайт на луну", — проговорила она. "Аликорны сильны, но и у их силы есть пределы. Я, конечно, далеко не специалист в магии..." — она пропустила мимо ушей хохоток Дискорда и продолжила. — «...Но объём магической силы, необходимой, чтобы отправить кого-то на луну, был бы огромен сам по себе. Удерживать там кого-то — ещё сложнее. Даже аликорны не смогли бы это сделать, если только они не намного — намного — сильнее, чем мы думали. Это было бы что-то уровня... Уровня..." Она затихла, неуверенная в том, как закончить предложение.

"Манипуляции реальностью одним своим желанием, может быть?" – предложил Дискорд откуда-то сзади неё. Он висел на спинке стула и широко ухмылялся. Компасс не стала спрашивать, как именно он там очутился. Она лишь сморщилась и закрыла копытом сломанный рог.

"Точно", — произнесла она. "Вроде того. Может быть, ты достаточно силён, чтобы сделать что-то подобное..."

"Был", — вставил Дискорд. «Был достаточно силён, чтобы сделать подобное". Он лениво пнул ногами воздух. "Даже если не брать во внимание тот фокус с луной, было ведь ещё заклинание нашего Сумрачного Гения. И, так как с тех пор я был заперт здесь, мне пока не представилось возможности от всего этого оправиться. Я теперь слаб, будто котёнок". Он повернулся к ней с выражением, которое, очевидно, должно было изображать прелестное и беспомощное существо. Это лишь подчеркнуло желтушную болезненность его глаз.

«...Но", — резко продолжила Компасс. — "Лично я в этом сомневаюсь".

"Ну, конечно же, нет", — возразил Дискорд. Он позволил себе соскользнуть по стулу, а затем, словно змея, пополз по полу в сторону огня. "Чтобы в первый раз проделать это с нашей дорогой Луной, Тие пришлось использовать Элементы Гармонии, и даже в тот раз результат получился не вечным. Я бы сказал, что неспособность Кэйди провернуть такое как раз и стала причиной всего этого её..." Его глаза на секунду вытаращились и закрутились смесью чёрного, красного и зелёного. "И даже при этом, конечно же, получилось не очень. Иначе бы у нас не было всех этих ежегодных празднований дня космонавта".

Компасс покачала головой и вновь вернулась к бумагам. Пони во всех поселениях знали о Ночи Кошмаров. Это никогда не выпадало на одну и ту же ночь, но между случаями всегда проходило приблизительно двенадцать месяцев. Ей везло не оказываться в затронутых этим поселениях, но она видела последствия попыток военного противодействия и лица семей, потерявших в те ночи родных.

Это всегда происходило одинаково. Окутанный тьмой аликорн появлялся в городе, отражал все попытки военных ему помешать, хватал магией горстку, казалось, случайных пони, а затем вновь исчезал. Она не могла представить, что этим аликорном была Твайлайт Спаркл, или что единственной причиной её исчезновений было противодействие со стороны другого аликорна. Некоторым — невероятно редким — пони из гражданских довелось увидеть Кошмарное событие и выжить. Они обычно не слишком много об этом рассказывали. И Компасс никогда не думала, что это сможет её заинтересовать.

Ещё несколько дней назад она вообще не могла представить, чтобы что-нибудь вроде этого могло её заинтересовать. Но в данный момент она сидела окружённая следами древних битв посреди разрушенной столицы павшей империи в компании с драконом, более старым, чем их цивилизация, и болтала с безумным богом. И — пусть она пока и не просила Дискорда это подтвердить — была вполне уверена, что является одной из трёх пони, непонятным образом избранных быть носителями оружия достаточно могущественного, чтобы отрицать даже законы магии.

У Компасс Роуз было смутное ощущение, будто она должна быть этим ошеломлена. Но она не была. По правде говоря, даже невзирая на утомление, она чувствовала себя странно счастливой.

"Точно", — сказала она. "Так что вот тебе ещё один вопрос. Как Кэйденс стала достаточно сильной, чтобы сотворить это заклинание?"

Тэйлспин вздохнула и подошла к столу с другой стороны. "Без обид, Компасс, но мне кажется, что у нас есть и более насущные проблемы".

"Я знаю". Компасс дважды кивнула, а затем перевернула сырую страницу и вновь на неё уставилась. "Мы должны найти способ попасть на луну, и это будет непросто. Если мы не справимся, нам придётся найти способ пройти через кошмарный туман и поговорить с этой Кэйденс. Она и Твайлайт — единственные, кто может нам сообщить, где найти Элементы".

"Нет", — сказала Тэйлспин. Она положила копыто на книгу, мешая Компасс переворачивать страницы, и нахмурилась. "Я о том, что у нас время заканчивается — не забыла? Мы пришли сюда за Элементами потому, что Королева Кризалис собирается атаковать. Их тут нет, а это значит, что мы должны найти другой способ её остановить".

Компасс моргнула. "О. И всё?"

"И всё?" Тэйлспин странно на неё взглянула. "В каком смысле 'и всё'? Это — единственная причина, по которой мы сюда пришли".

"Нет-нет-нет", — махая копытом, заговорила Компасс. "Я к тому, что мы можем больше не волноваться об этом. Мы не нашли Элементы, но мы нашли кое-что ещё».

Она повернулась к развалившемуся у огня в шезлонге и потягивающему какой-то газированный напиток Дискорду. Он лишь взглянул на неё.

"Что? Меня?"

"Да — тебя", — ответила она. "Ты сам сказал, что был одним из наиболее могущественных существ. Пусть даже теперь ты и слабее, но всё ещё можешь помочь нам с ченжлингами".

Дискорд резко сел, нахмурился и замахал лапой. "О, нет. Я, кажется, уже сказал — я в драках не участвую. Кроме того..." — воздух вокруг него сместился, и Компасс стала свидетелем того, как шезлонг и напиток исчезли, моментально сменившись больничной кроватью и зажатым меж зубов монстра градусником. — «...Я теперь, и правда, слаб, будто котёнок. Встреча с разгневанным аликорном может начисто подорвать моё хрупкое здоровье. Да у меня голова кружится от одной лишь от мысли об этом".

"Ты же удерживаешь те штуки снаружи", — подняв бровь, возразила Компасс. "Что-то сомневаюсь я, что ты так слаб, как прикидываешься".

"Шикарно". Дискорд натянул одеяло до подбородка, щёлкнул пальцами и положил появившуюся грелку себе на голову. "Да для этого мне и напрягаться не надо. Там всё так перекручено давешней магией, что впустить вас внутрь труднее, чем выпустить".

"И как ты планировал нас выпустить?" — раздался новый голос. Компасс осмотрелась и увидела хромающего по залу Спайка. Он тяжело хмурился, но хотя бы выглядел нормально. Осознавать это было облегчением. После разговора с Дискордом выражение лица дракона оставило у неё впечатление, будто она никогда больше не увидит его улыбающимся. В данный момент он казался всего-лишь обеспокоенным.

"Ах, Спайк", — слабым и хриплым голосом произнёс Дискорд. "Пришёл навестить умирающего? Со словами утешения, или с очередными обвинениями, что я не сделал всего..."

"Отвечай на вопрос", — резко прервал дракон. Он сходил к огню, когти щёлкали по каменным ступеням.

Дискорд вздохнул. Он вновь заговорил — голос вернулся в норму. "Ой, совсем ты шуток не понимаешь. Хорошо. Телепортация. Не далеко, но достаточно, чтобы убраться с территории виндиго. Это почти всё, на что я сейчас способен — за исключением, конечно же, лёгких шалостей. К счастью, виндиго живут лишь над вершиной. С тех пор как Кэйденс сотворила своё маленькое заклинание, они держались на остатках ненависти Луны".

"А потом?" Спайк опустился на бёдра у кровати Пифа, по-прежнему глядя на Дискорда своим единственным открытым глазом. "Что ты планировал делать после этого?"

Дискорд вздохнул. "Сколько раз я должен повторить 'хаос', прежде чем до тебя дойдёт? У меня нет плана. Из всего, что я придумал, самое близкое к конечной цели — это 'освободить дракона и посмотреть, что выйдет, потому что это лучше, чем вечно сидеть в тёмном тронном зале'. В прошлый раз, когда я по-настоящему пытался придумать план, каждый портной в Кантерлоте ратовал за то, чтобы меня вновь обратили в статую, а Тия неделю со мной не разговаривала. Ты и твои друзья придумываете план, а я — лишь посредник".

Спайк фыркнул, начал, было, хлестать хвостом из стороны в сторону, но тут же скривился и прекратил. "Ну", — мрачно проговорил он. — "Тогда — отлично. Элементы Гармонии, насколько нам известно, на луне, Кэйденс за стеной кошмарного тумана, Твайлайт не просто пропала, а ещё и съехала с катушек, а сами мы в ещё худшем состоянии, чем до того, как сюда отправились". Он покачал головой. "Не лучший способ подготовиться к большому сражению".

Компасс посмотрела на бумаги, а затем вновь на Дискорда. Химера что-то бормотала Спайку — вероятно, очередную безвкусную шутку, — но она не слушала. Разум жужжал слишком громко, чтобы расслышать хоть что-то, кроме роящихся в нём мыслей.

Проблема. Королева Кризалис готовится к атаке, а Элементы Гармонии недоступны. У неё нет способности творить заклинания, а — даже если бы и была — одного единорога, чтобы решить эту проблему, не хватило бы. Значит, остаётся лишь серьёзно раненный дракон и почти лишившийся сил дух хаоса.

Возможные решения. Положиться в деле отражения атаки на военных? Если атаку возглавит Кризалис, шансов у них мало. Попытаться установить перед крепостями заградительную линию отпугивающих ченжлингов заклинаний? Крайне маловероятно. Почти невозможно, если учесть, что она даже не уверена, есть ли в книге нужное заклинание. А даже если и есть, она не знает, могут ли военные поддерживать его достаточно стабильно для того, чтобы создать вокруг Сплетения постоянный кордон. Эта идея была настолько притянута за уши, что казалась нелепой.

Более радикальные решения. Найти способ вернуть Спайка в форму и положиться на него в деле отражения атаки? Возможно, но маловероятно — слишком много неизвестных переменных. Спайк может оказаться недостаточно силён, чтобы победить ченжлингов, Кризалис может стать помехой, у них нет способа обездвижить противника и заставить его вступить в бой с драконом, и так далее и тому подобное. Найти способ вернуть Дискорда в форму? По-прежнему слишком много неизвестных переменных, чтобы прийти к заключению. Включая нежелание самого Дискорда вступать в битву с кем-либо. Но, если бы они смогли это сделать, это был бы наиболее верный способ победить.

Надёжных вариантов не было. Какое-то мгновение Компасс Роуз готова была признать ситуацию безнадёжной. Но затем она встряхнулась.

Думай об этом, как о карте. У тебя есть точка А и точка Б. Теперь нужно лишь проложить маршрут.

Она подцепила откатившееся, было, к одному из углов стола перо, перевернула копию книги и начала бешено писать на обложке.

Тэйлспин искоса глянула на неё. "Что там?" — пробормотала она.

"Кажется, есть идея", — тихо ответила Компасс. "Но никаких гарантий, что сработает. Дай мне подумать".

Ни одного отдельного решения не было достаточно. Но, стоило совместить их, и кое-что начало проясняться. Хотя это поднимало новую проблему, пугавшую её сильнее, чем все остальные вместе взятые.

Компасс сжала зубы и продолжила.

Тэйлспин сунула в рот очередную порцию консервированной похлёбки. Это была не самая вкусная еда, но зато её не надо было готовить к употреблению. Для пони, неделями бродящих вдали от цивилизации, это был настоящий подарок. Единственным недостатком был вкус, напоминающий давно не стираные, пропитавшиеся потом носки.

В зале раздавались лишь её чавканье, треск костра и царапанье пера Компасс. Единорожка уже около двадцати минут писала без перерыва, а на её лице царило выражение полнейшей сосредоточенности. Спайк и Тэйлспин лишь молча за ней наблюдали. Пиф по-прежнему спал, и даже Дискорд, казалось, задремал. Этому пегаска была рада. Каждый раз, когда он открывал рот, она испытывала чрезвычайно сильное желание кого-нибудь придушить.

Позади неё раздался фыркающий звук, и, обернувшись, она увидела, как Пиф открыл один глаз и полусознательно огляделся. Заметив её, он медленно моргнул.

"Так значит, мне это не приснилось", — проворчал он. "Ты действительно на ногах. Хорошо. Мои галлюцинации уже прекратились?"

Тэйлспин пожала плечами и слабо улыбнулась ему. "Не думаю, что у тебя вообще были галлюцинации", — сказала она. "Но я не удивлена, что ты так подумал. Дискорд всё ещё тут. Хорошо, что он хоть заткнулся".

Пиф повернул голову к ним и сморщился. "Так значит, шоколадная лодка и картинки про сумасшедших аликорнов были взаправду", — слегка разочарованно произнёс он. "Замечательно. А теперь у нас что?"

«Ты — отдыхаешь», — твёрдо ответила пегаска. Она потянулась и положила копыто жеребцу на плечо: он пытался подняться. "Вообще-то, вы все отдыхаете. Твою ногу хорошенько поломало, да и ребрам, скорее всего, до сих пор худо, так что не дёргайся".

Пиф нахмурился, вздохнул и позволил голове упасть на подушку. "Ладно", — сказал он. "Думаю, я бы не шибко дёргался, даже если бы захотел. А Компасс там чем занята?"

"Планирую", — ответила та.

Все посмотрели на неё. Единорожка, наконец, подняла голову и отложила перо. Она выглядела устало, нервно, но решительно. "Думаю, я нашла решение", — медленно продолжила она. — "Но у меня пока нет никаких гарантий. Мне ещё нужно кое-что уточнить". Она посмотрела на Дискорда. "Начнём с тебя".

"Moi?»¹ Дискорд положил когтистую лапу на грудь — он выглядел немного удивлённо. "А я уж думал, ты забыла..."

Компасс подняла передние копыта, поджала губы и пару секунд выразительно глядела на него. Монстр медленно опустил руку обратно на кровать и вздохнул. "Ну, хорошо", — чрезвычайно обиженно произнёс он. "Что ты хочешь знать?"

Единорожка удовлетворённо кивнула и вновь опустила копыта на стол. "Ты сейчас слаб потому, что потратил слишком много магии, пытаясь остановить луну", — заговорила она. "Можешь ли ты поглощать магию? Можешь ли ты исцелить себя — и я знаю, что это неправильное слово, но не придумала ничего лучше, — наевшись магии?"

Дискорд глянул на пляшущие на грани света костра тени. Даже сейчас они, казалось, неестественно смещались и переплетались. Он шумно выдохнул и отвернулся. "Без шансов", — твёрдо ответил драконикус. "К такому пойлу я бы не притронулся, даже если б его подали..."

"Я не про эту магию", — резко прервала его Компасс. "Не хочу проверять, что случится, если кто-то слишком много этого наберётся. Но ты сам сказал: в горах так много магии, что по ним почти невозможно пройти. Если бы ты смог открыться такой магии, сделало бы это тебя сильнее?"

"Возможно", — медленно и задумчиво проговорил Дискорд. "До сих пор у меня не было причин попробовать. Но, ха, полагаю, ради этого я и разбудил нашего дракона. Всё бывает в первый раз". Он потёр подбородок. "Но мне нужно время, а времени-то у меня с нашими ледяными друзьями и не будет. Даже мне не особо нравиться идея превращения в леденец. Пинки Пай бы понравилось, но я..."

"Ага", — Компасс вздохнула и откинулась на спинку стула, потирая лицо копытами. "Это — важная часть. Ты — наш туз в рукаве, и нужен нам настолько сильным, насколько возможно. Так что нам нужно, чтобы ты вышел туда и собрал так много магии, как сможешь. А это значит, мы..." — она вновь подняла голову и посмотрела на Спайка и остальных. — «...Должны найти способ избавиться от этих виндиго".

Внезапный порыв горячего ветра обдал крылья Тэйлспин — Спайк фыркнул. "Не получится", — произнёс он. "Виндиго кормятся отрицательными эмоциями — такими как страх и ненависть. Если Принцесса Луна была достаточно сильна, чтобы они до сих пор продержались, значит, здесь их нам не победить. Не без магии, по крайней мере".

Компасс сильно нахмурилась. "Знаю", — проговорила она. "Вот почему я работала над этим". Она похлопала копытом по обложке книги заклинаний. "Не уверена, что так мы от них избавимся, или, что я вообще смогу его сотворить, но это — лучшее, что у меня есть".

Они смотрели на неё, не зная, что сказать.

Первым тишину нарушил Пиф. Он заворчал и — игнорируя сердитые взгляды Тэйлспин и попытки его удержать — вновь попытался подняться, опираясь на здоровую ногу. "Нет", — сказал он. "Риск слишком велик. Не хочу, чтобы ты пыталась сражаться с ордой злых ледяных монстров со сломанным рогом. По крайней мере, ты не будешь сражаться с ними одна".

"У тебя есть идея получше?" — резко спросила Компасс. Она выпрямилась и властно уставилась на земного пони. "Мой рог сломан, но я всё ещё могу осилить некоторые базовые заклинания, а других вариантов у нас нет".

"Нет", — наконец-то преуспев в укладывании сопротивляющегося жеребца, возразила Тэйлспин. — "Пиф прав. Мы рады, что ты с нами, Компасс, но так перенапрягаться ради призрачного шанса — не вариант. Ты права. Надо, чтобы Дискорд..."

"Прошу тебя, зови меня Диззи", — мило попросил тот.

«...Был настолько силён, насколько возможно", — продолжала она. "Но, возможно, есть другие способы. Кидаться на стаю виндиго в то время, как могут быть альтернативы — не то, что нам сейчас нужно. До атаки Кризалис у нас ещё есть некоторое время. Мы можем найти другой способ".

Она постепенно осознала, что Дискорд и Компасс странно на неё смотрят.

"У нас ведь есть время", — с нажимом повторила она. "Разве нет?"

Дискорд спрыгнул с кровати и, проделав что-то с пространством, встал справа от Компасс с микрофоном в руке. Он прочистил горло. "Я займусь этим, Мисс Роуз", — пробормотал он ей на ухо, а затем выпрямился и помахал львиной лапой.

Позади него появился небольшой парящий в воздухе прямоугольник света, изображающий карту Сплетения и ближайших крепостей. "А сейчас для тех наших зрителей, кто, возможно, пропустил предыдущие репортажи, разговаривая с драконами в других комнатах", — проговорил он. — "Мы вновь введём вас в курс дела".

Над картой начали появляться идентичные изображения двух типов. Некоторая часть изображений выглядела как маленькие солнца с улыбающимися лицами — они размещалась над фортами и за ними. Другая часть оказалась чёрными облаками — они были покрыты опасно выглядящими, пронзающими их изнутри голубыми шипами. Между облаками периодически проскакивали маленькие стилизованные молнии.

"На долю наших маленьких пони в районе Форта Мэйнхолд выпала прекрасная неделя", — беспечно вещал Дискорд. "Чистое небо и слунничные дни на столько, на сколько хватало глаз. Но завтра всё изменится".

Из тёмных облаков начали появляться ярко раскрашенные стрелки. Все они показывали в направлении крепостей.

"Ага, народ. Тот ещё шторм для нас приготовили наши друзья из Сплетения!" Дискорд ухмылялся, словно лунатик, быстро и эмоционально размахивая над картой когтистой лапой. "Начиная с завтрашней ночи — если можно это так назвать, ха, — ожидаются мокрый снег, гром и молнии, паводок, и, возможно, даже призывы к мародерству в сочетании с двадцатью четырьмя дюймами ченжлингов".

"Достаточно, Дискорд", — тихо сказала Компасс.

К некоторому удивлению Тэйлспин, картинка моментально исчезла, и Дискорд пошёл в сторону, пританцовывая и мурлыкая себе под нос какую-то мелодию. Единорожка лишь вздохнула.

"Так что — нет", — проговорила она. — "У нас нет времени. Королева Кризалис скоро атакует, а у нас нет Элементов Гармонии, чтобы попытаться её остановить. Мы делаем либо то, что предлагаю я, либо — ничего". Она покачала головой. "Мне это не нравится. Я, скорее всего, ничего не смогу, и вам придётся искать другой способ задержать их. Но это — единственное, что я смогла придумать".

Вновь воцарилась тишина. И её вновь нарушил Пиф.

"Тогда — ладно", — проговорил он. "Когда приступаем?"

Компасс выглядела озадачено. "Приступаем? Я — единственная..."

"Если ты думаешь, что мы отправим тебя туда в одиночестве, ты свихнулась", — спокойно прервал её земной пони. "Мы не можем использовать магию, но по-прежнему можем кое-что ещё. Ежели чего, то я хоть лампу могу подержать, или что-то в таком духе".

Тэйлспин кивнула, а лицо сидящего позади неё Спайка расплылось в широкой, демонстрирующей ряды сломанных зубов ухмылке.

"Точно", — кивая, сказал дракон. "Мы своих друзей не бросаем, так?" Он засмеялся. "Кроме того. Я вам не говорил, как называлась магия, которой раньше побеждали виндиго?"

Компасс покачала головой. Она смутно осознала, что Дискорд где-то неподалёку издаёт преувеличенно-рвотные звуки, но не стала обращать на него внимания.

Спайк вновь рассмеялся. «'Огонь дружбы'. Мы с тобой, Компасс. Я ведь ещё никогда не уклонялся от глупых, отчаянных попыток. К чему теперь начинать?"

"Я бы предпочла, чтобы мы не превратились в ледышки", — добавила Тэйлспин. — "Но тоже не намерена отправлять тебя туда одну".

Все, как один, повернулись к Дискорду. Он прервал фальшивые рвотные корчи и осторожно взглянул на них.

"Что?"

"Ну?" — спросил Спайк. "Так ты с нами?"

Дискорд вздохнул, выпрямился и запустил руку в гриву. "Не похоже, чтобы у меня был выбор", — произнёс он. "Я ведь уже кинул кости. Пришло время посмотреть, на ту ли лошадку я поставил". Он моргнул. "Я, кажется, немного запутался в метафорах, но вы поняли".

Компасс, невзирая на неизбежный страх и утомление, улыбнулась. "Спасибо вам", — тихо произнесла она. "Правда".

"Не благодари, пока не выберемся из всего этого живыми", — проговорила Тэйлспин и встала.

"Пойдём, Спайк. Сейчас мы с тобой — единственные, кто может хоть что-то на себе тащить, так что давай паковаться. Мы выходим".

И они принялись собирать экипировку.

26 - Никаких обид

"Ладно — нет", — болезненно произнёс Спайк. "Так не пойдёт".

Он встряхнулся, отправив седельные сумки, которые Тэйлспин пыталась на него навьючить, на пол. Пусть эти сумки и были самыми тяжело нагруженными из всех, что они взяли с собой, дело было вовсе не в недостатке физических сил. Пиф нёс их всю дорогу, а Спайк был уверен, что он сильнее жеребца даже в своём текущем состоянии.

Нет — проблема была в том, что всего через пару секунд возникло ощущение, будто кто-то вновь рвёт ему крылья. Наколдованные Дискордом бинты казались весьма хорошей работой, пусть драконикус и близко не был экспертом в подобных вопросах. Спайк по-прежнему надеялся, что крылья срастутся, но дополнительная нагрузка пошла бы лишь во вред.

Тэйлспин вздохнула и подцепила сумки. "Ладно", — сказала она. "Придётся и эти положить на кровать. Я бы предпочла, чтобы они были при ком-то, чтоб мы их не потеряли, но, полагаю, делать нечего".

"Не переживай. Я их подержу", — поднимая здоровую ногу, проговорил Пиф. После некоторых уговоров Дискорд согласился превратить его кровать в подобие передвижных колёсных носилок с приподнятой спинкой. Жеребец полулежал на каталке, выглядя стеснённо. Тэйлспин настояла на том, что он должен быть привязан к каталке так же, как сама она раньше была привязана к Спайку. Пиф не особо этому обрадовался, но и не жаловался. Он принял сумки и, как мог, прицепил их к верёвкам.

Дискорд со скучающим видом опирался на каталку, периодически давя зевки. Никто из них даже не пытался спрашивать у монстра, поможет ли он нести сумки. У них ушло немало сил даже на то, чтобы тот согласился возить Пифа. Жеребец не обрадовался и этому, но после короткого приглушённого разговора с Тэйлспин согласился держаться подальше от более серьёзных опасностей, что грозили внезапно на них обрушиться.

Компасс уже собрала свои карты и перья и в данный момент расхаживала туда-сюда, непрерывно болтая. Слова вырывались спешно, громко и слегка безумно, и Спайк видел, что она слегка трясётся. "Так что", — бормотала она. — "Если предположить, что я действительно смогу сотворить это заклинание, и мы не умрём, Дискорд поглотит магию из гор, перенесёт нас обратно в Форт Мэйнхолд, и, когда ченжлинги нападут, он может... Каким-то образом остановить их, я полагаю".

"Если предположить, что это у меня вообще получится», — лениво проговорил Дискорд. Он дунул на когти и потёр их о свою потрёпанную шерсть. "Я никогда даже не пробовал ничего такого".

"Да-да, я в курсе". Компасс, очевидно, безуспешно пыталась держаться естественно, но голос становился всё более и более напуганным. "Весь этот план базируется на серии сплошных 'если'. Если я смогу сотворить заклинание, если ты сможешь поглотить магию, если заклинание вообще сработает..."

Спайк потянулся и положил когтистую лапу ей на спину. Она слегка подпрыгнула, но остановилась и посмотрела на него.

Дракон криво улыбнулся. "Я пробыл рядом с Твайлайт достаточно, чтобы понять, когда пони паникует", — каким-то образом умудрившись сделать свой порождающий эхо голос нежным, проговорил он. "Попытайся расслабиться".

Дискорд с мимолётным интересом глянул на него.

Компасс недоверчиво посмотрела на дракона. "Расслабиться? Расслабиться? Сейчас? Ты это серьёзно?"

Приложив некоторые усилия, Спайк, кивая, умудрился удержать на лице улыбку. "Да — я серьёзно. Всё будет в порядке. Даже если заклинание не сработает, Дискорд может просто телепортировать нас".

"Что-то ты больно резво предлагаешь всем мои услуги", — вмешался драконикус.

«...Говорит тот, кто хотел присоединиться к Команде Дружба", — не теряя и секунды, отбил выпад Спайк. Затем он неодобрительно посмотрел на химеру. "Или ты решил передумать?"

"О, нет — совсем нет", — запротестовал монстр и улыбнулся. "Просто маленькое наблюдение. Конечно же, я помогу. В конце концов, мы же здесь все — друзья». Он наклонился и взъерошил рукой гриву Пифа. Жеребец нахмурился.

Дракон ещё несколько секунд выразительно смотрел на Дискорда, а затем повернулся к Компасс. "Видишь? Даже если ты не справишься, всё будет нормально. Мы найдём другой способ победить Кризалис. Ты, главное, не переживай, хорошо?"

Единорожка кивнула. Она не казалась особенно убеждённой, но хоть дрожь, вроде бы, начала уходить. Дракон мягко похлопал её по спине, а затем повернулся к остальным.

Компасс пошла надевать плащ, а Спайк устроился на полу в ожидании, пока они разберутся с остальным. Камень неприятно царапал чешую. Чувство было такое, будто каждая чешуйка оказалась расколота, смещена, или вообще отсутствовала на месте. Скрывавших глубокие разрезы бинтов он лишился ещё во время падения, потеряв контроль над собственным размером. При дыхании раны смещались, присоединяясь к остальным ранениям в благородном деле истязания дракона.

Его одноглазый взгляд перешёл на Дискорда. Химера облокотилась на каталку Пифа, развлекая себя вытаскиванием различных предметов из седельных сумок Тэйлспин в те моменты, когда та отворачивалась, и тем самым напрочь срывая инвентаризацию.

"Глаза у меня вот здесь, здоровяк", — прошептали ему в ухо.

Спайк моргнул и слегка повернул голову. Второй – маленький, размером едва ли с котёнка — Дискорд сидел на его лапе и злонамеренно ухмылялся. Больше его, похоже, никто не заметил, а оригинал по-прежнему скрытно хихикал, наблюдая за выражением лица пегаски. Спайк вновь посмотрел вниз и глубоко заурчал.

"Чего тебе?" Он говорил на минимальной драконьей громкости.

Крохотный Дискорд похлопал мускулистой лапой по тыльной стороне его ладони. "Просто заглянул к старому товарищу", — сочащимся честностью голосом произнёс он. "В конце концов, ведь мы с тобой теперь — последние осколки старой гвардии. Альтруистичные аликорны, бурные бури, вечные века, грубые грабежи — и вот они: мы. Ты и я, Спайки-Вайки. Дружбаны".

Существо бухнулось на живот, заскользило по лапе, а затем уселось у него на шее. Спайк чувствовал, как оно сидит там — позади его головы — и шепчет. "Так что я подумал, стоит подойти и поговорить по душам, пока Мисс Больше-Не-Калека заканчивает сортировку. В конце концов, после нашего последнего разговора ты выбежал, будто ошпаренный. Я лишь хотел убедиться, что между нами нет... Как бы это сказать? Никаких обид? Всё-таки я так пытаюсь быть полезным".

Спайк вновь посмотрел на Тэйлспин и Компасс. Одна надевала плащ, а вторая мастерила из остатков костра подобия факелов. Окружающий их некогда великий приёмный зал был тёмен, разрушен и наполнен питаемыми ненавистью пони, которую он когда-то знал и любил, неестественными тенями. Тронный зал замка был полон статуй его подруг и жены, но все они были потрёпаны временем. Да и, по большому счёту, это был всего лишь камень.

Ничего кроме этого у тебя больше никогда и не будет.

Спайк стиснул зубы. "Нет", — проурчал он. "Никаких обид".

Главные ворота Кантерлотского Замка медленно распахнулись. Даже при всей массе Спайка, направленной против них, они были массивны и тяжелы. Он сомневался, что вообще смог бы их сдвинуть, если бы при падении не снёс почти всю верхнюю часть.

Но даже так он едва справлялся. Спайк не мог пользоваться одной из лап, и остальное тело находилось в не сильно лучшем состоянии. На открывание ворот ушла почти целая минута, но в итоге они широко распахнулись, сопровождаемые звуком каменного скрежета. Он двинулся вслед за воротами по ведущим к ним ступеням — остальные шли сразу за ним.

Впереди лежал выпотрошенный труп некогда наиболее прекрасного города Эквестрии.

Пропитавшая горы сырая магия была здесь не менее сильна. Лежащий в нескольких ярдах от открытых ворот город, казалось, сражался сам с собой. Трёхэтажные каменные руины, раньше, вероятно, представлявшие из себя что-то вроде магазина, сталкивались с одной из городских площадей. У улицы, которую Спайк попытался разглядеть, удалось насчитать семь концов. Высокое, увенчанное шпилем строение становилось мемориальным кладбищем, если посмотреть на него под несколько иным углом.

А вверху бушевали виндиго.

Кантерлот не избежал их хватки. Город был украшен тенями и льдом. Большинство строений стало лишь очертаниями — их останки слишком смешались с изморозью, чтобы можно было что-либо разобрать. Под давлением завывающих ветров изморозь принимала странные, уродливые очертания. Тени наполняли улицы, и, кажется, едва заметно корчились.

Спайк вздрогнул и отвернулся. Стоя у ворот замка, они, казалось, находились в самом центре магического урагана. Ветер был, но едва заметный. Он был холодный, но не неестественно-холодный – этот ветер лишь крайне отдалённо напоминал сбивавшую снег с лежащих впереди строений бурю. Буря превращала снег в плотный, ледяной туман. Виндиго кружили в высоте над замком, ржа и гремя по небу в поисках входа, но, похоже, не могли пересечь некий неосязаемый барьер. Их крики раздавались будто издалека.

"Правда, они восхитительные?" — мягко произнёс где-то сзади Дискорд. "Так напоминают меня самого, когда я был помоложе. Дерзкие, стремящиеся увидеть забавные муки пони..." Он вздохнул. "Нет, ну, правда — жаль, что они оказались начисто лишены воображения. Всё, что мне потребовалось — слегка сдвинуть фоновую магию, сделать путь чуть более запутанным, и они, внезапно, совершенно растерялись. Любители".

"И всё же, не они оказались на несколько сотен лет заперты в тронном зале", — с некоторым удовольствием произнесла Тэйлспин. Дискорд издал возмущённый возглас, но она его проигнорировала. "Компасс? Ты уверена, что хочешь попробовать?"

Спайк повернулся. Все три пони были одеты в тяжёлые плащи и держали факелы. Тэйлспин и Пиф натянули на лица капюшоны, но Компасс Роуз оставила рог непокрытым. Она щурилась и тряслась, глядя наверх — на кружащих над ними виндиго.

"Да", — удивительно твёрдым голосом ответила единорожка. "Я уверена. Это — наша лучшая возможность".

Выражения лица Тэйлспин под капюшоном невозможно было разобрать, но Спайк увидел достаточно и догадался, что пегаска нахмурилась. "Просто не хочу, чтобы ты..."

"Если она считает, что сможет, дай ей попробовать", — как обычно ровно произнёс Пиф. "Она итак уже дважды совершила невозможное".

"В этом мы с ней похожи", — широко ухмыляясь, проговорил Дискорд. Он поднял когтистую лапу, сложил пальцы для щелчка и поднял бровь, глядя на Компасс. "По вашей команде, мадам".

"Подожди", — тихо сказала Компасс. "Дай мне... Подготовиться".

Она закрыла глаза.

Компасс Роуз пугающе быстро привыкала к сдвоенному ощущению паники и истощения. Кроме того, она начала осознавать, что под давлением ей работается даже лучше.

Когда, во время её путешествий с остальными, на кону стояли жизни, она находила в себе силы и навыки, о которых даже не догадывалась. Во время нападения ченжлингов в Сплетении она отбилась от них одной лишь книгой заклинаний – причём используя ту в качестве оружия. Пока Тэйлспин была на пороге смерти, она каким-то невероятным образом умудрилась создать и успешно записать для остальных лечебное заклинание — даже не вполне его понимая. Она нашла путь в Кантерлот, проложив его сквозь невозможные искривления пространства и враждебные, ослепляющие снега — во время нападения виндиго.

Даже просьба сломать смолу на роге в каком-то смысле была результатом этой вновь обретённой силы. Компасс знала, что раньше не смогла бы кого-нибудь о таком попросить. Она до сих пор была не вполне уверена, как умудрилась пройти через всё это — не говоря о том, что при этом ещё и умудрилась помочь Тэйлспин.

Это не была хорошая мысль. Осознавать, что она в ударе, когда всё катится под откос, было не так уж приятно. Но это... Бодрило.

Оставалось надеяться, что рог достаточно цел, чтобы сотворить разработанное ею заклинание.

К некоторому своему удивлению, Компасс Роуз не слишком-то беспокоилась, что её заклинание не сработает. О том, какую магию использовали виндиго, она знала из первых рук — ту самую магию, из которой они были сделаны. Это была холодная, голодная, злобная штука — сильная, как снежная буря, которую они вызывали. Но эта магия, кроме того, была, в каком-то роде, ущербна. Сражаться с ними следовало не силой. Здесь нужна была искусность.

Проблема была не в заклинании и не в требуемой силе. Проблема была в ней.

Единорожка на время выкинула эти мысли из головы. Не торопись. Кусочек за кусочком.

Когда рог был сломан, её чувства притупились. Она едва ощущала магию внутри себя и, пытаясь собрать всё, что можно, нащупывала её, словно слепая кобыла. Раньше это было банальностью. В данный момент это оказалось почти невозможно, но она справилась. Затем осталось лишь подготовить заклинание — собрать сырую магию в связную форму.

Ты — одна из нас. Ты нас заслужила.

Вот теперь она была готова.

Компасс Роуз открыла глаза, сморщилась и подготовила заклинание. Слабая, тонкая зелёная аура замерцала вокруг остатков рога.

"Хорошо", — произнесла она. "Сейчас".

Дискорд щёлкнул пальцами.

Появилось ощущение, будто мир изогнулся. Внезапно, завывание виндиго стало гораздо ближе.

Резкий, кусачий ветер засвистел вокруг чешуек Спайка. Мокрый дождь зашипел и впился в глаз, заставив дракона быстро заморгать в попытке вернуть себе способность видеть. Справившись с этим, он наконец посмотрел вверх.

Виндиго неслись к ним верхом на облаке вихрящегося льда. Они дико брыкали головами, и их громкие, пронзительные вопли эхом прокатывались по городу.

Температура уже снижалась. На хвосте дракона образовывался иней, и он слышал, как замок стонет и трещит, замерзая. Но появилось что-то ещё — что-то, чего он не чувствовал во время первой стычки с виндиго.

Ощущение было такое, будто создаваемый виндиго холод оказался внутри него. Спайк чувствовал, как холод прокрадывается внутрь. Хуже — он чувствовал, как тот расползается. Это ощущение напомнило дракону медленное жжение, которое он ощутил, когда думал, что ченжлинги схватили Твайлайт — ощущение того, как что-то могучее и неотвратимое набухает в его крови. Но это, каким-то образом, было хуже.

Казалось, что в оставленные атакой Королевы Кризалис открытые раны кто-то вонзил ледяные ножи.

"Компасс?" Тэйлспин едва перекрикивала надвигающуюся бурю.

"Я..." Единорожка слегка задохнулась — Спайк видел, что та трясётся от усилий. "Я пытаюсь". Её рог в данный момент сиял ровно, но на нём была видна сеть трещин. Они расползались по оставшейся поверхности, пульсируя зелёным цветом. Рог выглядел так, будто готов взорваться.

"У нас кончается время", — вновь прокричала Тэйлспин. Она подошла и встала рядом с единорожкой, наклоняясь к той, словно в попытке поддержать. "Ты уверена, что можешь..."

"Нет!" Глаза Компасс вновь закрылись, а трещины на роге, кажется, расширялись. "Но я попытаюсь!"

Почти целых три секунды она стояла, пытаясь сотворить заклинание. Виндиго были уже близко. Спайк видел, как их гривы развеваются на ветру. От каждого вопля звенело в ушах.

"Я справлюсь!" Глаза Компасс распахнулись, и она сощурилась, глядя на противника. "Мне лишь... Надо напрячься... Посильнее..."

Несмотря на видимое напряжение, зелёная аура вокруг рога начала исчезать.

"Так, время вышло!" — прокричала Тэйлспин. "Дискорд, вытаскивай нас отс..."

Мир схлопнулся в точку, перевернулся, вывернулся на изнанку и почернел. Спайк закричал. Звуков не было.

Секундой позже вселенная развернулась вновь. Следующим, что он почувствовал, был внезапный, резкий удар — он рухнул напротив разрушенной, замороженной громады одного из бывших домов Кантерлота. Дракон ударился не слишком сильно — он, очевидно, появился всего приблизительно в футе над землёй, — но, всё же, чувствовал себя дезориентированным. Метод телепортации Дискорда был намного менее приятен, чем у Твайлайт, да и тот дракону никогда особо не нравился.

Он заставил себя подняться на ноги, оглядел улицы Кантерлота и проскрежетал: "Дискорд, почему мы всё ещё здесь?"

Дискорд стоял посреди улицы, до сих пор держа лапой каталку Пифа. Ну, как минимум, они приземлились на ноги. Тэйлспин и Компасс по-прежнему пытались подняться.

Химера глядела на свои пальцы так, будто видит их впервые. "У меня, похоже", — медленно проговорила она. — "Возникли некоторые технические неувязки. Возможно, я даже несколько более нездоров, чем считал. Или вся эта фоновая магия..."

"Просто вытащи нас отсюда!" — закричала Тэйлспин. Пегаска поднялась на ноги и показала копытом на улицу. "Они приближаются!"

Было почти невозможно разобрать, на какую именно часть города она показала. Спайк даже не был уверен, насколько далеко от остальных он находится — так всё было перемешано. Но даже сквозь выкручивающий глаза туман магии они могли видеть вновь несущихся по направлению к ним виндиго.

Прежде чем кто-нибудь успел что-нибудь сказать, мир вновь свернулся. В этот раз, появившись на другой улице, выглядящей почти в точности так же, как и предыдущая, Спайк удержался от крика и устоял на ногах.

"Дискорд!"

Драконикус лишь опустил когтистую лапу, сглотнул, и пробормотал: "О, нет".

Крики виндиго эхом отдавались вокруг них. Спайк крутанулся на месте и увидел несущееся к ним по перекрученным улицам города, словно товарняк, стадо.

Даже не успев подумать об этом, он сделал шаг и встал между виндиго и остальными. "Компасс!" — пролаял он. "Спрячься за меня! И сотвори своё заклинание!"

"Спайк, ты не можешь их победить", — выкрикнула Тэйлспин. "Тебе нужна магия! Ты сам сказал!"

Дракон оголил клыки. Лёд в жилах кричал на него. Он бы не смог отступить, даже если бы захотел. Перед ним наконец-то было что-то, с чем он мог подраться. Одна из проблем наконец-то обрела простое и понятное решение. Невзирая на холод, невзирая на боль, Спайк ухмыльнулся.

"Я попытаюсь".

Он вонзил когти в лёд под ногами, укрепил себя против набегающего потока ветра и заревел.

Мир побелел.

27 - Что связало их

Литания в христианстве — молитва, состоящая из повторяющихся коротких молебных воззваний.

Дракон.

На уровне разума Спайк всегда понимал, что значит это слово. Драконы были опасными существами из чешуи, зубов и пламени — существами гнева, жадности, зависти и ненависти. Их жизни буквально зависели от того, насколько ярко они могут проявить эти качества. Чем более злыми были драконы, чем более ценные вещи они собирали, тем больше и сильнее становились.

На этот раз он впервые в жизни принял это.

В Лесу Эверфри он не мог остановить происходящие в нём изменения. Это была автоматическая реакция. Твайлайт Спаркл была в опасности. Твайлайт Спаркл была его сокровищем. Тело ответило без какого-либо вмешательства со стороны сознания — так же, как в тот день, когда умерла Рэрити.

На этот раз Спайк вызвал это сознательно. Он ужасался, но всё равно продолжал, не имея возможности отвергнуть поднимающееся из груди ощущение.

Его крылья были изодраны. Чешуя — разбита. Кости — сломаны. Глаз отёк настолько, что, казалось, больше никогда не откроется. Нанесённые магическими атаками Королевы Кризалис раны вновь открылись, и тело было наполнено ощущением расползающегося от них по венам тёмного льда.

Рэрити — её у него забрали жесточайшим из всех возможных способов.

Рэйнбоу Дэш, Пинки Пай, Флаттершай, Эпплджек, Шайнинг Армор, Скуталу, Эппл Блум, Свитти Бэлль — мертвы и закопаны; как и все остальные.

Понивилль — растворился в тумане времени.

Кантерлот — обратился в груду камня и льда.

Селестия — убита собственной сестрой.

Луна — поглощена собственным безумием.

Твайлайт Спаркл исчезла.

В первый раз в своей жизни дракон Спайк захотел причинить боль.

Раньше это был рефлекс. Сжигая ченжлингов в Лесу Эверфри, он бы не смог остановиться, даже если бы попытался. Потому, что именно это драконы делали, когда под угрозой было их сокровище. И — даже когда у него была такая возможность — он принял осмысленное решение не убивать Королеву Кризалис.

На этот раз Спайк принял иное решение. Он чувствовал скапливающийся в нём сырой, бурлящий гнев и не мог противостоять ему. Он не хотел противостоять ему. Дракон хотел выпустить его, отчистив свой разум любым возможным способом. Он хотел взять этот гнев, направить его в когти, зубы и пламя и просто причинять боль, пока она — запертая внутри — не выйдет наружу и не превратится в чью-то чужую.

Спайк этим не гордился. Он не хотел так себя чувствовать. Но виндиго были там и предлагали себя в качестве мишеней для его гнева.

"Спайк", — произнёс маленький, очень маленький голосок на грани его сознания. — "Мне так жаль".

Он не знал, можно ли физически убить виндиго, но помнил возникшее после первой попытки ударить их ощущение касания. Даже если их нельзя побить, их можно замедлить.

Спайк встал на дыбы, развёл когтистые лапы и закричал на несущихся к нему виндиго. Дракон был не вполне уверен, делает ли он это из гнева, страха, скорби, или какого-то совершенно иного чувства.

Компасс почувствовала, как мир вокруг крутанулся — порыв ледяного ветра сбил её с ног и, в итоге, швырнул в снег. Лёд и камень трепали итак уже больное тело — она сильно ударилась, подпрыгнула, вновь ударилась, заскользила и, наконец, остановилась. Нити заклинания вновь соскользнули к краям сознания.

На ней был толстый плащ и ещё более толстые ботинки, но единорожка уже чувствовала себя промёрзшей до костей. Каждый болезненный вздох на мгновение рождал перед лицом густое облачко тумана, которое мгновение спустя подхватывала буря. Принесённая виндиго снежная метель стиснулась вокруг так, что, сощурившись, единорожка едва могла различить собственные копыта. Ничто — кроме рёва бури и периодических воплей виндиго — не достигало её ушей.

Ну, впрочем, это было не вполне так. Был ещё один звук, но Компасс Роуз изо всех сил пыталась его заглушить. Это был тихий, вкрадчивый шепоток прямо у её уха, каким-то образом остающийся слышимым поверх ветра. Он говорил ей такое, о чём она не хотела даже думать — не говоря уж о том, чтобы слышать от кого-то.

Голос говорил с ней и во время первого нападения виндиго — пока они ни попали в замок. Он проскользнул в её разум, нашёл там всё, о чём она не хотела говорить, и вытащил наружу. Ощущение было точь-в-точь как от наполняющей замок магии: голодное, едкое и неправильное.

Она пыталась отбросить его и встать на ноги. Другие нуждались в помощи. Они рассчитывали, что она сотворит заклинание.

ты б уже давно его сотворила, если б он тебя не искалечил

Пусть Компасс и находилась на земле всего несколько секунд, лёд уже начал образовываться. Она услышала треск, вырывая из него своё правое переднее копыто и вставая. Лёд был и внутри неё — точно так же, как и в прошлый раз. Виндиго дотянулись до неё. Они кормились.

Единорожка покрутила головой в поисках остальных. Не было видно ничего, кроме ослепляющего снега и теней кружащих вокруг виндиго.

Она вновь почувствовала, что выскальзывает из обычной паники в лежащие за ней странно спокойные воды, и каждая мысль зазвенела с невероятной ясностью.

Найти путь.

Элементы Гармонии. Хоть она никогда их и не видела, они были ответом. Они были отдельны, но едины. Было что-то, что их объединило — связавшая их вместе нить.

Компасс Роуз с закрытыми глазами потянулась своей притуплённой, неуклюжей магией и нашла то, что связало их. Кто-то тянул за эту нить.

Единорожка пошатнулась.

Виндиго не пошли к нему. Сначала пришёл лёд — он толстыми слоями нарастал вокруг ног Спайка в попытке приковать его к земле. Дракон дёрнулся со всей дарованной гневом силой и, даже не напрягаясь, вырвался изо льда.

Голос в голове кричал. Каждое болезненное воспоминание, каждая подавленная боль, которую он когда-либо чувствовал, оказалась зачерпнута и повторена ему литанией¹ боли. Спайк не знал, делает ли это его собственный разум, виной ли всему влияние виндиго, и имеет ли это значение. Он знал лишь, что гнев по-прежнему нарастает.

Спайк ринулся вперёд, превращая крики в рёв. Снежная буря пила и заглушала звук, но он развёл когти и ударил по ближайшей тени, ожидая знакомого по первому разу ощущения касания.

Ощущения не последовало — когти прошли сквозь виндиго, будто он и не существовал. Дух унёсся целёхоньким — вопль, который он издал, прозвучал, словно насмешка.

Дракон крутанулся и набросился на следующее приблизившееся стадо. Когти вновь прошли сквозь него как сквозь воздух.

У тебя есть возможность избавить её от этого. Голос Кризалис. Образы замка и заточённой в кокон беззащитной Твайлайт проплывали перед глазами. Когти врезались в камень, разрывая его.

Последние осколки старой гвардии. Уродливое лицо Дискорда – ухмыляющееся, высмеивающее его утрату, корчащее маску помощи, нанося исподтишка всё больше и больше ран. Хвост Спайка хлестнул, не обращая внимания на вопль повреждённых костей и мышц. Лишь частично различимое в буре строение развалилось от его удара. Вы, пони, такие предсказуемые.

Он всех их потеряет. Спокойная и собранная, как и всегда, Принцесса Селестия. Со всё той же чёртовой мягкой улыбочкой, которую она считала успокаивающей – улыбочкой, которая лишь подчёркивала, что она не переживает так же, как он. Что, провожая Рэрити в последний путь, она не чувствует боли, которую чувствует он.

По-прежнему молотя виндиго, он заревел на небеса, выплёвывая зелёное пламя. Движения были дикими, неконтролируемыми, отчаянными: ему нужна была цель, и ему в этом отказывали. Боль внутри бурлила, и он не мог больше держать её внутри, о, пожалуйста, дай мне хоть какой-нибудь способ остановиться...

Я обещаю. Я обещаю. Я обещаю. Я обещаю.

Всё нарастающая в голове какофония исчезла, сменившись этими словами. Они звенели в ушах, словно приговор. И причиняли боли больше, чем можно описать.

Она обещала.

Она солгала.

Ощущение чего-то растущего внутри уже не было метафорой. Спайк чувствовал это в своей глотке: прорывающееся наружу – вверх — препятствие. Словно мощь его собственного пламени, но намного, намного болезненнее. Он чувствовал желчь, чувствовал, как глотка болит и пылает, чувствовал, как что-то густое, похожее на смолу течёт меж сломанных зубов.

Казалось, будто нанесённые Королевой Кризалис раны открылись, и кто-то вонзил в них ледяные клинки.

Ему надо было выпустить это.

В следующий раз, открыв рот и выплюнув пламя в своих врагов, он не увидел зелёного. Вместо этого из него излилось что-то другое: что-то чёрное и дымное, что-то, что выглядело как огонь, но текло, словно смола, цеплялось к тому, на что попадало, и шипело, расплавляло и разъедало. Это было невыносимо — горький вкус был невыносим, неестественное чувство было невыносимо, то, как оно жгло его изнутри, было невыносимо. Он хотел, чтобы это прекратилось, но каждый раз, пытаясь остановиться, чувствовал, как оно скапливается внутри него, и это было ещё хуже.

Так что Спайк выплескивал это огромными, тяжёлыми сгустками, очищая камень и сменяя белый снег чернотой. Виндиго вокруг вопили всё громче.

Компасс слышала впереди крики.

Это не было завывание ветра или неестественное причитание виндиго. Это был балансирующий на грани между ужасом и гневом голос пони. Слов не было. Просто крик кого-то, кто не может найти слов, способных выразить эмоции. Она начала продвигаться в ту сторону.

Это была Тэйлспин. Пегаска низко пригнулась у полузакопанной в снег фигуры. Компасс не сразу поняла, что полузакопанной фигурой оказался Пиф Хэлмет, и ей какое-то мгновение казалось, что он мёртв, но затем жеребец поднял голову, и единорожка облегчённо вздохнула. Каталка исчезла — как и факел. Пиф просто не мог встать.

Компасс пробилась к ним сквозь бурю, яростно моргая с целью разглядеть хоть что-то в ослепляющем снегу. Приблизившись, она заметала, как к ним, делая лёд под ногами толще, нырнул виндиго. Тэйлспин вновь закричала, встала на дыбы и ударила его.

Она, кажется, не особо сильно ударила, но существо завопило и откатилось.

"Тэйлспин!"

Компасс не думала, что её голос окажется достаточно громким, но пегаска всё равно повернулась. Единорожка не могла разобрать выражения лица в налетающем снегу, но секундой позже оказалась в её объятиях.

"Где Спайк?" — пытаясь перекричать бурю, орала Тэйлспин ей в ухо.

"Не знаю! Я его не видела!"

"Что с заклинанием?"

Компасс дёрнулась, но всё равно заставила себя ответить. "Ничего! Я пыталась! Чувство такое, будто рог вот-вот сломается!"

"Что будем делать?"

Тэйлспин убрала ногу от Компасс, отвернулась и подняла Пифа на ноги. Шерсть жеребца была покрыта льдом, но он умудрялся не дрожать и даже держался на ногах, невзирая на то, что одна сломана. Жеребец подошёл к ним.

"Искать Спайка", — прокричал он. "А потом — бежать".

"А Дискорд?" Компасс подняла взгляд на кружащих виндиго и прижалась поближе к друзьям.

"Я его не вижу", — ответила Тэйлспин.

Компасс моргнула. "Мы не можем его тут бросить!"

"Он, наверное, уже сбежал!" — раздался голос Пифа. "Теперь наша очередь!"

Компасс открыла, было, рот, чтобы поспорить, но её опередила Тэйлспин. Резкое движение ударившей очередного виндиго пегаски чуть не отправило Пифа обратно на землю, но он каким-то образом умудрился устоять на трёх ногах.

"Времени нет!" — закричала Тэйлспин. "За мной!"

Компасс потянулась в поисках нити. Найдя, она изо всех сил схватилась за неё и вновь погрузилась в бурю.

Спайк уже не был уверен, что именно пытается сделать. Он так отчаянно желал ударить кружащих виндиго, но когти не причиняли им никакого вреда. А сменившая пламя чёрная грязь лишь на секунду цеплялась за монстров, а затем исчезала внутри. Он не мог понять — вредит она им, или помогает.

Но дракон продолжал бороться. Пусть даже температура по-прежнему падала, дракон боролся. Пусть даже вес собирающегося на чешуе льда становился слишком тяжёлым, дракон боролся. Лёд сокрушающим весом прижал его к земле, и Спайк почувствовал, как вокруг тела начинает формироваться сплошной панцирь, сломать который ему уже не под силу. Дракон продолжал молотить, пытаясь вложить в это каждую каплю силы.

Силы было не много. Он чувствовал себя опустошённым — будто каждая пылинка энергии обратилась в снег. Белизна снежной бури сменялась чернотой, и Спайк знал, что вот-вот готов вырубиться. Его мысли больше не были связными. Их разбивал на части кричащий на задворках разума голос.

...она солгала она солгала она солгала она солгала...

Даже изрыгание чёрного огня было в тот момент слишком трудоёмким занятием. Дракон открыл рот, попытался выплеснуть огонь, но результатом стала лишь прошипевшая меж зубов и ошпарившая камень тонкая струйка желчи. Желчь сменила знакомое, уютное тепло естественного пламени кислотой – Спайк мог её чувствовать, но больше не мог выплеснуть.

Здоровый глаз начал закрываться. Последним, что он увидел, оказалось непрекращающееся движение виндиго.

А затем копыта на груди слабо затрясли дракона, пытаясь разбудить.

"Спайк!" Это был голос Компасс Роуз. Веко задёргалось, но он не смог заставить его подняться.

На спину обрушилось несколько ударов. Он ощутил их лишь смутно и ещё более смутно осознал, что кто-то пытается вытащить его изо льда. Дракон чувствовал себя слишком опустошённым, чтобы волноваться об этом.

Он даже холода больше не чувствовал.

"Спайк, ну пожалуйста!" — будто сквозь рыдания говорила Компасс. "Ты нам нужен!"

Лицо Принцессы Селестии предстало перед мысленным взором, окружённое лицами пони из погребальной процессии Рэрити. Теперь ты должен быть сильным, Спайк.

От него всем всегда что-то было нужно.

Помощник номер один.

Дракон вспомнил всех требовавших от него чего-то пони, и в нём вновь на мгновение вспыхнул гнев. Все они хотели, чтобы он что-то отдал, и он всегда делал. Грудь, на которой можно поплакаться, рука помощи, пара секунд времени. Годы его жизни. Его сердце. Его доверие. А затем мир просто ограбил его в обмен на это.

Но даже гнев растворился перед лицом холода.

"Без толку!" Голос Тэйлспин. "Лёд слишком толстый! Мне его не вытащить!"

Спайк внезапно почувствовал лёд на шее и челюсти. Он не помнил, чтобы ложился на землю. Тело растянулось по улице и покорно ждало, пока лёд его укроет.

Навалился ещё один комплект копыт, и Спайк понял, что все трое — Пиф, очевидно, тоже был там — собрались вокруг головы и пытаются его растолкать.

Тэйлспин орала на него. «Проклятье, Спайк, мы тебя здесь не бросим! Поднимайся!»

Дракон подумывал о том, чтобы попытаться ответить, а затем решил, что оно того не стоит.

Одеяло из льда почти достигло головы. Он чувствовал давление у себя на шее. Последовала очередная серия смутных ударов.

Один из них пытался его выкопать. Дракон задумался – почему?

Товарищи.

Слово почему-то казалось важным. Даже несмотря на стоящий в голове крик, оно отдалось там эхом. И вместе с ним появилась смутная искра света: сверкающе-синего — словно небеса.

Глаз затрепетал, открываясь.

Тэйлспин стояла прямо перед мордой и орала. Дракон больше не слышал слов за завываниями бури. Ветер был слишком силён.

Но Спайк видел под её плащом золотое ожерелье и вправленный в него искрящийся рубин в форме сердца.

Он поднял взгляд к лицу пегаски и увидел, что, крича на него, она плачет. На её мордочке — там, где текли слёзы – пролегли бороздки льда.

Дракон медленно собрал под собой ноги, призвал всю свою силу и рванулся вверх.

Когда Спайк начал двигаться, Тэйлспин отскочила на несколько шагов. Даже не принимая во внимание лёд, дракон выглядел ужасающе: что-то чёрное и смолянистое сочилось из прорех в чешуе — и изо рта. Вокруг задних ног льда было столько, что их вообще не было видно, а в остальных местах он лишь нарастал. Даже при драконьих размерах и силе, лёд казался неподъёмной ношей.

Но Спайк каким-то образом умудрился выпрямиться. Его тело тряслось от усилий. Тэйлспин видела, как чешуйки смещаются — под ними начали двигаться трясущиеся от титанической нагрузки мышцы. Каждая трещина в ледяном панцире сопровождалась залпом, оглушая, даже несмотря на бурю.

Камень крошился под когтями дракона. Виндиго вокруг кричали, и Тэйлспин видела, что лёд всё нарастает и нарастает, пытаясь удержать Спайка. Но дракон продолжал подниматься.

Она не могла сказать, как долго это продолжалось, но в результате Спайк оказался на ногах. С напомнившим взрыв звуком он вырвал изо льда задние ноги и зашатался по направлению к ней.

Компасс Роуз поскользнулась, заскользила по камню и остановилась рядом. Секундой позже Пиф Хэлмет прихромал и встал с другой стороны от неё.

Дракон поднял коготь и с огромной осторожностью вытянул его вперёд, приложив кончик к рубиновому ожерелью.

Ослепительно вспыхнул красный свет. В глазах Тэйлспин прояснилось, и она увидела, как Спайк поднял голову, открыл рот и выдохнул в кружащих виндиго копьё алого огня. Жара хватило для того, чтобы моментально обратить сковавший его лёд в пар, но боли она не почувствовала. Это напоминало нежное, тёплое дыхание на шёрстке.

Дракон по очереди обращал на каждого виндиго своё пламя, и монстры визжали вновь и вновь. Она видела, как они исчезают в рубиново-красном потоке, забирая с собой бурю.

Когда всё, наконец, закончилось — когда Спайк, наконец, стиснул зубы и позволил пламени умереть — они стояли посреди руин Кантерлота, а виндиго не осталось и следа. Лёд исчез, оставив лишь каменные руины. Над головой по-прежнему парили грозовые облака, но это были просто облака. Не было и намёка на ещё несколько секунд назад ослеплявший их снег.

Спайк повернулся и некоторое время смотрел на них. Тэйлспин видела, что он покачивается, а чёрная смола до сих пор сочится из открывшихся ран.

Дракон начал уменьшаться, и раздалась серия скрипящих, хлопающих звуков. Он оказался на уровне глаз Пифа, прекратил уменьшаться, с трудом сглотнул и произнёс: "Простите".

Затем Спайк свалился — он потерял сознание ещё до того, как упал.

28 - Дисгармония

Haute cuisine (фр.) — Высокая кухня — кухня "больших" заведений: изысканных ресторанов и роскошных отелей по всему миру.

Дискорду не часто хотелось спокойно посидеть на месте. Обычно он этого терпеть не мог. Отсутствие физической активности действовало на нервы, даже несмотря на то, что — технически сидя абсолютно неподвижно — он мог одновременно магически скакать как угодно. Неподвижность порождала ощущение неправильности.

Но в данный момент Дискорд умостился на разрушенной площадке того, что некогда было одним из лучших поместий Кантерлота, и его запросто можно было спутать со статуей. Или — учитывая искажённые черты — как минимум, с горгульей.

Драконикус не знал, как долго сидел там прежде, чем услышал отдалённый, но приближающийся цок-цок копыт. Идущий был один. Драконикус не был ни в малейшей степени этим удивлён.

"Дискорд?"

Это была истощённо выглядящая зелёная единорожка со слишком рано появившимися морщинами. О, и, конечно же, со сломанным рогом. Само собой, это была она. Нет — ни малейшей степени удивления.

Лишь... Разочарование.

"Дискорд? Где ты?"

Она глазела на разбитые окна, будто ожидая, что он окажется на одном из первых этажей. Он тихонько вздохнул. Ни один пони никогда не догадывался посмотреть наверх. Все они были так ужасающе просты.

И, всё таки, владыка хаоса уже связал с ними свою судьбу. Так что, с этим уже вполне можно было и покончить.

Он нацепил на лицо абсолютно безупречную фальшивую улыбку, подошёл к краю балкона, и обнаружил себя позади разыскивающей его кобылы. Когда Дискорд заговорил, голос был обычным — легкомысленным и беспечным.

"Звали?"

При звуке его голоса Компасс Роуз подпрыгнула. Она, отчасти, ожидала этого, но внезапные появления Дискорда не переставали поражать. Единорожка повернулась к нему лицом и попыталась унять сердцебиение.

Монстр по-прежнему демонстрировал всё то же самое — самодовольное — выражение лица. Не было и следа ран — или хотя бы обеспокоенности. Он выглядел как всегда.

При том, что на него было по-прежнему жутко смотреть — даже если не учитывать, что от его присутствия в голове всё плыло, внешне Дискорд оставался перекрученной пародией на пони — она всё равно облегчённо вздохнула.

"Вот ты где", — произнесла Компасс. "Я уж, было, начала думать, что ты сбежал. Или что виндиго..."

"Ну конечно же нет", — весело возразила химера, чуть ли не вприпрыжку прохаживаясь по улице. "Я, разве, не говорил, что они напомнили мне меня в молодости? Скажем так, они не торопились нагонять. Честно говоря, было довольно уныло — с ними не о чем особо поговорить, но я их, впрочем, не осуждаю".

Единорожка моргнула, а затем подняла бровь. "Ты разговаривал с ними?"

"Ну, да". Дискорд остановился и вопросительно глянул на неё через плечо. "А ты, разве, нет? Они, конечно, немного склонны повторяться, но поболтать любят. Ну, ты ведь их слышала?"

Компасс содрогнулась от воспоминания о вкрадчивом шёпоте, что проскальзывал в её разум во время бури. "Да", — ответила она. "Но я пыталась их игнорировать".

"О, игнорировать — признак плохого тона". Драконикус погрозил ей пальцем. "В конце концов, они лишь повторяют тебе твои собственные мысли. А что я говорил о жизни в отрицании?"

Кобыла наклонила голову набок. "А тебе они что сказали?"

После едва заметной паузы, Дискорд пожал плечами. "Не много", — своим обычным, довольным голосом ответил он. "На что мне злиться? Но ты... Готов поспорить, у пони вроде тебя есть множество печальных и пугающих мыслей".

Компасс с секунду внимательно на него глядела. Он избегал всего, что даже отдалённо может напомнить прямой ответ, но так было всегда. Он казался самодовольным и целёхоньким — как и всегда. И всё же...

Она покачала головой и произнесла: "Нет. Мне почти не на что злиться. Беспокоиться и бояться — это да. Но злиться — не на что".

"О, правда?" Дискорд, ухмыляясь, словно лунатик, наклонялся вперёд, пока частокол пожелтевших зубов ни оказался в считанных дюймах от её мордочки. Он поднял коготь и провёл по её голове линию, остановившись точно над рогом. Единорожка умудрилась побороть желание отстраниться даже тогда, когда он заговорил, и на неё обрушилась гнилостная вонь дыхания. "И по поводу потери вот этого ты тоже не переживаешь?"

Она с усилием сглотнула, смачивая внезапно пересохшее горло. "Нет. Я сама его попросила. Хотела бы, чтобы обошлось без этого, но его я не виню". Боль стала невыносима, и она оттолкнула коготь копытом. "Я волнуюсь лишь о том, что кто-нибудь может пострадать потому, что я больше не могу использовать магию. Это только что чуть было не случилось". Она замолчала — перед глазами возник образ сочащихся смолой ран Спайка — и добавила: "Или случилось".

"С фиолетовым-то?" Дискорд выпрямился и пренебрежительно помахал лапой. "Да всё с ним будет нормально. Он же у нас — дракон, да и крепкий к тому же. Знаешь, он ведь спас Кристальное Королевство — ещё когда был маленьким. Даже получил за это свой собственный витраж в замке и все сопутствующие почести". Драконикус рассмеялся. "Конечно же, ничего особо выдающегося по сравнению с теми, на которых был изображён я...", — он ткнул пальцем в сторону виднеющейся громады замка. — «...Но, всё равно, достаточно впечатляющее достижение".

Компасс моргнула. "Спайк удостоился витража?"

"Конечно", — безучастно зевая, ответил Дискорд. Он позволил себе упасть назад и развалиться, зависнув в воздухе с таким видом, будто ничего более обычного и придумать было нельзя. "Даже нескольких, говоря по правде. И статуи, если только наша дорогая Кэйденс ещё в порыве обиды её не сокрушила. Он в своё время был той ещё знаменитостью. Младший брат и доверенное лицо Принцессы Магии, постоянно проживающий в Понивилле дракон, спаситель Кристального Королевства и куча всяких других титулов. Он, кажется, даже был формально посвящён в рыцари, хоть я никогда и не следил за всей этой чехардой".

"А что насчёт тебя?" Компасс села на бёдра и пытливо посмотрела на него.

"Хм?" Дискорд моргнул. "А что насчёт меня?"

"Ты сказал, что тебе тоже были посвящены витражи", — помахивая копытом, произнесла она. "Ты был посвящён в рыцари?"

Химера резко рассмеялась — почти пролаяла. "Конечно же нет", — ухмыляясь ещё шире, ответила она. "С чего бы пони меня в рыцари посвящать? Я ведь, всё-таки, Дискорд. Дух дисгармонии, Владыка Хаоса, Принц Безумия, и так далее».

"Но ты ведь спас Эквестрию", — заметила Компасс. "Ты остановил луну".

Дискорд поднял бровь. "И?"

"И-и", — уверенно продолжила она. — "Ты исправился, не так ли? Ты жил в замке вместе с принцессами. И нам помогаешь, пусть ты и слаб. Ты пытался остановить Кошмарную Луну. Ты пытался остановить всё это".

Он вновь рассмеялся. Последовал переворот пространства, а затем на плечах Компасс оказалась лапа и монстр прижал единорожку к себе. "О, моя дорогая Компасс Роуз", — теребя её щёку пальцами другой лапы, проговорил Дискорд. — "Тебе ещё так много предстоит узнать о связях с общественностью. Лишь то, что я совершил несколько хороших поступков, не значит, что я был обожаем. Мои памятники посвящены векам, на протяжении которых я сеял по Эквестрии хаос, господствуя над всеми вами, мои маленькие пони... Ну, словно бог, говоря по правде. Как оказалось, некоторые склонны держать обиду на подобные пустяки".

Она стряхнула лапу и хмуро на него взглянула. "Так значит, вот, что они тебе сказали", — проговорила она. "Виндиго".

И вновь едва заметная пауза, после которой Дискорд рассмеялся и, качая головой, упрыгал. "А, Мисс Доброта", — безупречно весёлым и бодрым тоном произнёс он. — "Лишь то, что ты чуть более терпима, чем остальные, ещё не значит, что я хочу посвящать тебя в мои дела. Мы пока что ещё не достаточно хорошо друг друга знаем. Кроме того, нам, разве, не надо куда-то идти, поедать магию, спасать жизни и всё такое прочее?"

Он удалялся, мурлыкая себе под нос. Компасс какое-то время смотрела на спину убегающего духа хаоса, а затем покачала головой и отправилась вслед за ним.

Казалось, уже в сотый раз Спайк проснулся лишь для того, чтобы обнаружить новые, захватывающие вариации боли.

Для начала, у него болело горло. Чувство было такое, будто его заживо ободрали изнутри. Во рту было приблизительно так же, но боль там заглушалась ужасающим, горьким привкусом.

Всё это меркло по сравнению ощущением нанесённых Королевой Кризалис ран. Даже сразу после атаки было не так плохо. В данный момент раны подвергли его ужасающему сочетанию ощущений — будто они одновременно разрывались, охлаждались до полной нечувствительности и гнили.

Спайк некоторое время пытался подавить боль — не обращать на неё внимания. Это были не лёгкие ранения, но он был драконом, и они были не настолько страшны, чтобы убить его. Сработало лишь отчасти.

Поблизости слышались голоса. Пиф Хэлмет и Тэйлспин тихо переговаривались. Он не мог разобрать слова, но, спустя какое-то время, Тэйлспин рассмеялась, а Пиф издал нечто вроде смущённого фырканья.

Спайк открыл здоровый глаз.

Пони сидели в нескольких футах от него. Тэйлспин тыкала Пифа в бок копытом и лукаво ухмылялась, а жеребец, очевидно, пытался сдержать смех, пусть и выглядел при этом смущённо.

Спайк заворчал и поднял голову. Пони моментально повернулись к нему, пегаска вскочила на ноги — её ухмылка моментально исчезла. Она выглядела обеспокоенно.

"Эй, Спайк", — рыся по направлению к нему, произнесла она. В голосе слышалась принуждённая весёлость. "Ты как там?"

Он медленно моргнул, и кобыла робко улыбнулась. "Ну, спросить-то надо было, так? Ты ведь не каждый день начинаешь смолой истекать". Она указала копытом на его грудь.

Дракон повернул голову и взглянул на чешую. Что-то чёрное и густое действительно сочилось из ран. Он, отчасти, ожидал этого, но зрелище всё равно обеспокоило его. Спайк низко всхрипнул и вновь посмотрел на Тэйлспин.

"Кошмар".

Она убрала с лица фальшивую улыбку и подошла поближе. "С тобой всё будет нормально?"

"Я не знаю". Дракон пожал плечами, а затем сморщился от болезненного ощущения сдвинувшейся чешуи. "Думаю, виндиго что-то со мной сделали. Или их магия соединилась с магией Кризалис. Или что-то такое". Он мягко зашипел от укола боли в одной из ран. "Это... Больно. И чувство плохое. Но, думаю, я пока ещё поживу".

Пегаска тяжело вздохнула и села. "Надо тебя к доктору отвести", — сказала она, а затем замолчала, глянула через плечо на Пифа и продолжила. "Нам бы всем к доктору заглянуть не мешало. Причём, желательно, в ближайшее время. Я сделала с его ногой всё, что могла, но она зафиксирована неправильно — я знаю. Компасс не может продолжать в том же духе, ты, ну..." — она помахала копытом в сторону ран. — «...Сочишься смолой, а у меня нет ни малейшего представления, на чём я сейчас держусь".

Спайк посмотрел на рубин и покачал головой. "У меня тоже", — произнёс он. — "Но не думаю, что это — что-то плохое. Когда я тронул его, и появилось всё это красное пламя, я почувствовал..." Он несколько секунд подыскивал правильное слово, а затем сдался и продолжил: "Почувствовал себя лучше. Думаю, он стал магическим из-за того, что я чувствовал к Рэрити и остальным моим подругам. Это — не плохая магия".

Тэйлспин кивнула. "Я тоже так подумала. Но всё равно предпочла бы провериться вместе с вами. Остаётся лишь надеяться, что мы сумеем выбраться из этих гор до того, как ченжлинги атакуют крепости. Как минимум двое из нас нуждаются в срочной медицинской помощи, а это значит — нам к военным".

"Кстати говоря", — внезапно вмешался Пиф. — "Компасс, кажется, только что раздобыла нам транспорт".

"Эт он про меня", — беспечно произнёс Дискорд. Они с Компасс Роуз приближались со стороны боковой улицы. "Корпорация Хаотическое Такси. Высшая ступень карьеры любого духа дисгармонии".

Спайк глянул на единорожку. Она почему-то сильно хмурилась, глядя на Пифа. Тот, казалось, не заметил, продолжая следить за Дискордом всё тем же подозрительным взглядом.

"Я-то думал, ты давно уже слинял", — спокойно произнёс жеребец. "Бросил меня привязанным к кровати посреди бури".

"Бросил? Да никогда". Дискорд уязвлёно приложил лапу к груди. "Я думал, мы сошлись на том, что мы все на одной стороне. Если не заметил, виндиго, к моему стыду, оказались чуть более опасны, чем я предполагал. Они умышленно разделили нас после того, как помешали мне вытащить нас с вершины. Они отозвали меня в сторону для приватной беседы".

Глаз Спайка сузился. "Зачем бы им это делать?"

Дискорд злонамеренно ему ухмыльнулся. "Затем же, зачем они отозвали в сторону и тебя, малыш Спайки. Мы — самые лакомые кусочки. Словно старое вино". Он потыкал пальцем в направлении ран на драконьей шкуре. "И, сдаётся мне, тебе в той беседе крепко досталось".

Спайк подавил поднимающийся из глотки рык и лишь покачал головой. "Ладно", — проговорил он. "Ладно. Они помешали тебе вытащить нас отсюда. Теперь они тебе не мешают?"

"Надо сначала выяснить, может ли он набраться сил", — резко произнесла Компасс. "Мы ради того и старались, не забыл? И это — наш лучший шанс".

"Действительно", — произнёс Дискорд и кивнул. "Так что, если предположить, что вам не меньше чем мне надоело впустую тратить время..." — Спайк закатил глаз. — «...Давайте приступим".

Тэйлспин встала и порысила к Пифу. "Начинай когда пожелаешь", — помогая земному пони подняться на ноги, сказала она.

Дискорд ухмыльнулся. "Тогда, я начну".

Он щёлкнул пальцами.

Когда мир вновь сфокусировался, Спайк обнаружил себя стоящим на возвышающемся над магически искажённой долиной обрыве. Или — с этого угла зрения — он стоял в долине и смотрел на возвышавшийся над ним утёс. Дракон пытался подавить накатившее от двойственного восприятия чувство тошноты, встряхнулся, и посмотрел на Дискорда.

Все остальные сделали то же самое. Драконикус стоял на самом краю обрыва, тяжело дышал и ухмылялся. Мгновение спустя, он ударил лапой по груди и произнёс: "Ах, да! Этот свежий горный воздух. Как раз то, что надо для поправки моего здоровья".

"Ну?" — подойдя и встав рядом с ним, спросила Компасс. "Так ты сможешь?"

Химера улыбнулась и похлопала её по голове. "Я уже приступил, дорогуша. Это, конечно, не haute cuisine¹, но тоже сработает". Он раздул ноздри, делая ещё один глубокий вдох, а затем причмокнул губами. "Ах... Не совсем то, к чему я привык, но, всё же, много лучше, чем ничего. Словно простецкая еда — безвкусно, зато много. Не в обиду стряпне старушки Эпплджек, конечно же".

Компасс расплылась в широкой, непобедимой ухмылке. "Так значит, сработает?" — спросила она. Спайк узнал интонацию. Она звучала точь-в-точь как Твайлайт, когда у той случались прорывы в исследованиях. "Ты сможешь остановить ченжлингов?"

Дискорд задумчиво погладил бородку. "Хм. Возможно". Коготь монстра похлопал по длиннейшему из его зубов, издав мягкий звон. "Вопрос времени, по правде говоря. Если бы у меня была неделя, или, возможно, месяц, я бы мог собрать этого добра достаточно, чтобы сделать... Почти что угодно. Но, принимая во внимание расписание старушки Кризи, не уверен".

Компасс казалась лишь слегка обеспокоенной этим. "Но возможность есть".

"Когда я вступаю в дело, возможно что угодно", — беспечно проговорил Дискорд. "В этом ведь весь смысл — на деле-то. Но мне нужно время. Мне нужно всё время, которое у нас есть".

"Так и думала, что всё дело будет в этом", — сказала Компасс, а затем, улыбаясь, обернулась к остальным. "Видите? У нас есть шанс. Мы ещё можем справиться — даже без Элементов Гармонии. Осталось лишь вернуться в крепость и рассказать им, что происходит. Если они будут знать, что Дискорд придёт на помощь, то смогут построить вокруг этого свою оборону. И, тем самым, мы дадим ему время подготовиться".

Спайк фыркнул и тревожно глянул на драконикуса. Он уже открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но передумал.

"Это хорошо", — скептично заговорил Пиф. — "Но нам всё-таки ещё надо добраться до крепости, а мы, очевидно, уже на грани".

"Ну, об этом забудь", — беспечно возразил Дискорд. "Чтобы собрать достаточно сил и уверенно себя чувствовать, выступив против старушки Кризи, мне нужно время. Но телепортация? Телепортация — эт просто. Я уже собрал достаточно, чтобы, при желании, отправить вас на другой конец планеты. Только попросите".

Пиф на секунду нахмурился, а затем кивнул. "В таком случае, нам лучше всего направиться в Форт Мэйнхолд", — сказал он. "Он в центре кордона — лучшее место, чтобы быстро сообщить новости остальным".

"Твоё желание", — поднимая когтистую лапу, проговорил Дискорд. — "Для меня — закон".

Он щёлкнул пальцами и вновь отправил их в пустоту.

29 - План битвы

Tempo — темп, ритм.

Дежа вю (от фр. de'ja` vu — уже увиденное) — психическое состояние, при котором человек ощущает, что он когда-то уже был в подобной ситуации, однако это чувство не связывается с конкретным моментом прошлого, а относится к прошлому в общем.

Когда вселенная вновь развернулась, на то, чтобы сориентироваться в распоряжении у Спайка оказалась всего секунда — затем раздался звук проломившегося дерева, и он вновь начал падать.

Хотя на этот раз он пролетел всего несколько футов и достиг пола, приземлившись на ноги. Дискорд каким-то образом умудрился материализовать их прямо на большом круглом столе, который, в свою очередь, находился в центре большой круглой комнаты. Стол в итоге быстро сломался под их совокупным весом, оставив группу посреди развалин в куче дерева, чешуи, бумаги и копыт. Со всех сторон были молча и изумлённо глядящие на них пони — каждый одет в военную униформу.

Спайк задумался о том, так ли всё планировал Дискорд. Это вполне вписывалось в его представление о чувстве юмора.

Пони вокруг них в данный момент кричали — приличная часть из них поднялась на ноги. Некоторые рванулись к выходам, в которые в то же самое время рванулись другие — пытающиеся войти. Последние имели при себе копья, так что дракон предположил, что это стражи.

Спайк застонал и попытался подняться, но оказался прерван раздавшимся откуда-то сзади болезненным стоном. Пиф Хэлмет приземлился неудачно, и теперь свернулся, обнимая повреждённую ногу. Движение Спайка резко её толкнуло. Жеребец сильно сжал зубы — он быстро, поверхностно дышал, почти задыхаясь.

Первой на ноги поднялась Тэйлспин, она моментально обернулась к наступающей страже. "Погодите-погодите-погодите!" Пегаска подняла копыто. "Разведчик Первого Класса Тэйлспин!"

Стражи выстроились вокруг новоприбывших полукругом и подняли копья. Одна из них — земная кобыла, чуть более высокая, чем остальные, — произнесла: "Кодовая фраза?"

Тэйлспин моргнула. "А какой сейчас день?"

"Тринадцатое число".

"Значит, бриллианты". Тэйлспин покачала головой, а стражница заворчала и оглянулась через плечо на толпу наблюдателей.

"Капитан? Это ваши?"

Знакомый оранжевый жеребец выступил вперёд. Спайк почти моментально опознал в нём Лонг Роуда, но выглядел тот куда более официально, чем раньше. Он критически оглядел их, нахмурился, а затем кивнул стражнице.

Копьеносцы, как один, опустили оружие в менее угрожающее положение. Спайк облегчённо вздохнул.

"Что всё это значит, Капитан?" Старый жеребец с целым набором звёзд на отвороте пиджака тоже вышел вперёд, критически разглядывая группу. "Я не знал, что у нас в Корпусе Разведки служат драконы".

Лонг Роуд бойко отсалютовал. "Никак нет, Генерал", — ответил он. "Это — дракон, про которого я докладывал, сэр. Он прибыл в Форт МакХуффри с отправленной мной разведывательной группой".

"Капитан", — помогая Пифу, вмешалась Тэйлспин. — "Прошу простить наше вмешательство — через несколько минут я буду готова отчитаться, — но нам всем требуется срочная медицинская помощь".

"Принято, Разведчик". Лонг Роуд коротко кивнул ей. "Мы доставим вас в лазарет, как только сможем. Разбор полётов через полчаса".

"Лучше бы побыстрее, сэр", — проворчал Пиф. Он неловко стоял, пытаясь не опираться на больную ногу. Спайк заметил, что шина съехала, и нога согнулась в нескольких местах, в которых не должна была. В глазах жеребца не было абсолютно никакого выражения. "У нас срочная информация касательно ченжлингов".

Генерал сузил глаза, подозрительно посмотрел на Пифа, а затем повернулся к собравшимся. "Думаю, нам всё равно понадобится время, чтобы привести комнату в порядок", — резко произнёс он. "Вы все пока можете быть свободны. Продолжим здесь же через час. Связистам приказано обеспечить вас всем необходимым, так что воспользуйтесь этим временем и отдайте приказы".

Те отсалютовали, но Спайк заметил, что некоторые, направляясь к выходу, выглядели смущённо и обеспокоенно. Несколько секунд спустя они остались наедине с генералом, Капитаном Роудом и несколькими оставшимися у дверей стражами.

"Итак", — поворачиваясь к ним, произнёс генерал. "Медицинская помощь, значит. Там и отчитаетесь — у нас туго со временем. Идти можешь?" Пиф кивнул.

"Так точно, сэр", — ответил он. "Медленно, но могу, сэр".

"Хорошо". Старый жеребец кивнул, отвернулся и направился к дверям. "Тогда за мной. Я хочу знать, что происходит".

Форт Мэйнхолд был намного более впечатляющим, чем Форт МакХуффри. Даже за те скудные несколько минут, что Спайк провёл снаружи, он заметил разительные отличия. Прежде всего, в Форте Мэйнхолд было куда больше пони и строений, а сами строения оказались куда крупнее. Некоторые даже были из камня.

Они моментально оказались в театре под открытым небом, и магически усиленный голос объявил лагерю, что дракон не является угрозой.

Когда они входили в лазарет, Спайк видел и другие операционные: медицинское отделение Форта Мэйнхолд, похоже, тоже было оснащено куда лучше, чем его аналог в Форте МакХуффри.

В данный момент Спайк лежал на боку на столе — над ним корпели пони в белых халатах. Здесь было больше докторов — лишь им одним занимались трое, и как минимум ещё один присматривал за каждым из пони. Ногой Пифа занимались двое.

Один из прикреплённых к Спайку докторов оказался единорогом. Дракон чувствовал, как магия прощупывает раны, изучая их на предмет скрытых под чешуёй травм. Это было не неприятное чувство — просто необычное.

Его здоровый глаз следил за Капитаном Роудом и старшим жеребцом. Того звали Генерал Темпо¹, и Спайк с интересом отметил, что меткой жеребца оказалась совсем не военная по своей природе дирижёрская палочка.

Генерал гневно хмурился, глядя на Капитана Роуда. Капитан же пытался стоять ровно и спокойно, хотя — вполне очевидно — в тот момент больше всего хотел выбежать в ближайшую открытую дверь.

Темпо фыркнул. "Так, значит, ты послал этих троих на 'обычную' разведывательную операцию", — говорил он. "Полагаю, ты не счёл нужным доложить, что они отправились в сопровождении дракона, и что эта абсолютно обычная разведывательная операция имела своей целью проверить информацию, полученную от упомянутого дракона?"

"Сэр". Роуд отдал честь, не отрывая взгляд от судя по всему находящейся где-то чуть выше головы генерала точки. "Никак нет, сэр. Дракон отправился по собственному желанию. Я лишь по собственной инициативе одобрил разведывательную операцию, сэр. У нас крайне мало информации о тех горах, и..."

"Прекращайте, Капитан", — огрызнулся Темпо. "Я здесь не для того, чтобы слушать ваши отговорки. Вы представили неполный отчёт потому, что у вас бы полгода ушло, чтобы протащить такое по всем инстанциям. Я это знаю, вы это знаете, так что прекратите оправдываться и переходите к сути. Что они там искали?"

Капитан Роуд открыл рот, очевидно, подыскивая слова, но на протяжении нескольких секунд так ничего и не сказал. Спайк — скорее чтобы избавить жеребца от дальнейшей язвительности со стороны старшего по званию — ответил за него: "Кантерлот".

Темпо повернулся к нему. "И что", — произнёс он. — "Такое этот ваш Кантерлот?" Голос генерала стал менее гневным, но всё равно давал ясно понять, что тот не собирается и дальше терпеть попытки уклониться от ответа.

"Город", — спокойно ответил Спайк. "Из тех времён, когда я был молод. Он был столицей Эквестрии". Дракон замолчал. "Так мы называли это место. Кантерлот тогда был центром изучения магии. Мы думали, что можем найти там что-нибудь полезное и остановить ченжлингов".

"Это 'что-нибудь полезное' в итоге сюда добралось?" — подняв бровь, спросил Темпо. "Вы сказали, у вас срочная информация".

Спайк помолчал, а затем медленно проговорил: "Не... Совсем". Он был готов продолжить, но услышал, как окружившие его доктора принялись шептаться между собой. Секундой позже его тело окружило внезапное, сильно расслабляющее ощущение. Это напомнило ему о тех временах, когда Рэрити затаскивала его в спа. Вся боль и дискомфорт, что копились последние несколько дней, кажется, моментально начали уходить. Его глаз, вопреки всем усилиям, расфокусировался, и Спайк довольно вздохнул.

Генерал топнул копытом. "Продолжай, жеребец", — резко произнёс он. "У нас здесь всё строго расписано. Если ты, вдруг, не заметил, вы объявились прямо посреди военного совета. Нам ещё нужно спланировать оборону, так что говори побыстрее".

Спайк быстро заморгал, а затем потряс головой. Он чувствовал, как сходит припухлость у левого глаза. В первый раз, за, казалось, вечность, к нему вернулось восприятие глубины. Мысль о том, чтобы просто лечь и уснуть, пока вокруг него оборачивается чудесное, тёплое ощущение, казалась крайне заманчивой, но он заставил себя собраться.

"Нет", — выговорил он. "Мы искали Элементы Гармонии. Если коротко — могущественное оружие из моего времени. Есть шесть частей, каждая из которых может использоваться лишь одним пони, которого выбирает их магия. Не спрашивайте меня — как. Если у вас есть все шесть, и каждый у правильного носителя, они могут почти всё, что угодно. Королева Кризалис бы и секунды не продержалась".

Темпо нахмурился. "Но вы их не нашли", — сказал он. "Так, что за важная информация?"

Что-то в правой лапе — что-то, что, как оказалось, всё это время было не на месте — оказалось вправлено, и дракон глухо заурчал. "Две вещи", — ответил он и осторожно сжал пальцы. "Во-первых, мы знаем, кто может использовать элементы". Он коротко кивнул в сторону кроватей, на которых лежали пони. "Компасс, Пиф и Тэйлспин могут носить по два Элемента, так что, если мы их найдём, мы сможем их использовать".

Жеребец задумчиво хмыкнул. "Принято. А ещё?"

"К этому и веду". Спайк слегка выгнул спину, почувствовав, как сломанные чешуйки вновь срастаются. Затем он скривился от мимолётной, острой вспышки боли в сломанном крыле. Один из докторов пробормотал "извини", и боль моментально сменилась куда более расслабляющим ощущением.

"Мы не нашли Элементы", — продолжил он. — "Но нашли кое-что другое. Э. Я полагаю, следовало сказать 'кое-кого'. Союзника".

Капитан Роуд моргнул. Мгновение казалось, будто он хочет что-то сказать, но жеребец сдержался и вместо этого лишь посмотрел на Темпо. Генерал стоял молча, очевидно, ожидая объяснения.

Спайк вздохнул. "Его имя", — неохотно заговорил он. — "Дискорд. Он из... Моих времён. Точнее — из куда более давних. Он — одна из вещей, которые в этом мире на самом деле... Ну, вечны, я полагаю, или что-то вроде того".

Ещё несколько секунд терпеливого молчания со стороны генерала.

"Он — дух дисгармонии", — продолжал Спайк. "И он... Силён. Очень силён. Настолько, что может искажать мир по своему желанию. Ну, или мог — сейчас он слабее".

Бровь жеребца приподнялась чуть выше.

"Но он на нашей стороне", — спешно заговорил дракон. "И может остановить Королеву Кризалис, если мы дадим ему достаточно времени".

Глаза генерала сузились. "Если он столь могуч, зачем ему время?"

Спайк вздохнул. Тёплое чувство растекалось по крыльям. Дракон не смел повернуть голову и взглянуть — что-то ему подсказывало, что это лишь всё испортит, — но, казалось, мог чувствовать, как разорванные перепонки срастаются под воздействием магии докторов.

"Затем, что, как я и сказал, он слабее, чем был когда-то", — объяснил он. "Он сейчас в тех горах — пытается восстановить силы. Он... Поглощает сырую магию, что там заперта, или что-то вроде. Я не уверен, как это объяснить".

"Сэр, если мне будет позволено", — приподнимаясь на передних ногах, произнесла Тэйлспин. — "Думаю, я могу объяснить. Я знаю, какие вопросы вы собираетесь задать".

Темпо кивнул ей. "Продолжайте, Разведчик".

Тэйлспин отдала честь. Занимавшиеся пегаской доктора отошли к другим столам, очевидно, удовлетворённые её физическим состоянием. "Спайку, как минимум, больше восьмисот лет сэр. Вероятно, куда больше. Как бы странно это ни прозвучало, я сама видела доказательства. Всё, что он говорит, я готова подтвердить".

Она глубоко вдохнула. "Касательно Элементов: они существуют, они сильны, и я видела кое-что, что подтверждает, что у нас есть с ними некоторая связь. Например, кое-какие старые чары реагируют на моё присутствие. И Дискорд подтверждает, что мы — носители. Касательно самого Дискорда: он реален, он, по существу, бог, и, да, насколько я могу судить, он на нашей стороне, пусть и слегка... Сумасшедший". Она покачала головой. "Мы не знаем, сколько времени ему потребуется для того, чтобы собрать нужную силу, но, как только он это сделает, я сомневаюсь, что хоть что-то в мире сможет его остановить. Генерал, у ченжлингов не останется и шанса. Касательно же того, как он был ослаблен, и на основании чего я могу быть уверена в том, что он на нашей стороне... Ну, его силы забрала Кобылица на Луне".

В ответ на это Темпо моргнул, но Тэйлспин не прервалась. "Спайк был лично с ней знаком, сэр. С Кобылицей, я имею в виду. До того, как она такой стала. Она была одной из правителей Эквестрии, но произошёл... Несчастный случай с её магией. Если бы ни Дискорд, весь мир был бы уничтожен. Но Тв... Кобылица на Луне в результате сошла с ума и сотворила запершее его и лишившее сил заклинание. Она — его враг в той же степени, как и наш, сэр. Он хочет ей отомстить и помочь нам потому, что думает, что мы можем помочь ему".

Спайк поднял голову и свирепо уставился на неё. "Твайлайт нам не враг", — произнёс он. Прозвучало резче, чем дракон хотел.

Тэйлспин предупредительно глянула на него, но Темпо уже поднял копыто. "Твайлайт?"

"Это — её имя", — переведя взгляд на старого жеребца, ответил Спайк. Он больше не чувствовал облегчения. Несмотря на все усилия, в мышцах накапливалось напряжение. "Она нам не враг. Она никому не враг. Она — одна из лучших пони, которых я когда-либо встречал. Ей нужна помощь». Он вновь посмотрел на Тэйлспин. "Если Дискорд считает, что я помогу ему навредить ей, то он будет крайне разочарован". Дракон сжал зубы, слишком взволнованный, чтобы заметить, что они вновь целы. "Я здесь затем, чтобы помочь Твайлайт, а не чтобы ей навредить".

Он медленно осознал, что все в комнате смотрят на него. Тэйлспин выглядела болезненно. Компасс — обеспокоенно, Лонг Роуд казался почти испуганным, а Пиф как всегда остался спокоен. Темпо лишь долго оценивающе разглядывал его — будто прикидывая.

Спайк открыл, было, рот, чтобы заговорить, но понял, что слова у него закончились.

Несколько секунд спустя, Темпо заворчал, обернулся и зарысил к его друзьям. "Точно", — спокойно произнёс он: так, будто Спайк ничего и не говорил. "Предположим, что этому вашему Дискорду можно доверять, и, как только он получит то, что ему надо, у нас всё шито-крыто. Сколько времени это займёт?"

"Об этом следует спрашивать Компасс Роуз, сэр", — салютуя, ответила Тэйлспин. "Она составила весь план".

Генерал повернулся к Компасс. "Ну и?"

Единорожка выпрямилась и подняла ногу, довольно неуклюже отдавая честь. "Я точно не знаю, сэр", — хмуро произнесла она. "Сомневаюсь, что даже он знает. Он сказал 'всё время, которое у нас есть'. Мои планы больше касались... Теоретического плана битвы, я полагаю. Попытаться продержаться как можно дольше, избегая прямого столкновения с противником и его попыток навязать бой на своих условиях".

Темпо вновь поднял бровь. "И ты придумала?.."

"Это полностью зависит от того, как много единорогов у нас есть для того, чтобы сотворить отталкивающее ченжлингов заклинание, которое, как мы считали, должно быть в книге", — ответила Компасс. "Вы получили коп..."

"Да-да, мы получили копию", — ровно произнёс Темпо. "И каждая застава отсюда до бесплодных земель — тоже. И заклинание мы нашли. Проблема в том, что у нас есть всего шесть единорогов, способных его сотворить, и они могут поддерживать его всего по несколько часов".

Компасс моргнула, а затем обеспокоенно закусила губу. "О. Я рассчитывала, что будет больше".

"Конечно же нет". Генерал топнул копытом. "Ведь это бы подразумевало, что хоть что-то в кои-то веки обернулось бы в нашу пользу. Я так понимаю, твой 'план' базируется на защите отдалённых крепостей посредством щитов и обращении острия атаки на нас?"

Единорожка кивнула. "Здесь самые сильные укрепления", — сказала она. Глаза Компасс слегка затуманились, и Спайка настигло очередное дежа вю² из тех времён, когда Твайлайт оказывалась абсолютно поглощена какой-нибудь логической загадкой или дискуссией о магической теории. "Мы могли бы использовать холмы на севере как естественное препятствие и выставить больше заклинателей на юге, чтобы они не смогли просто пройти по полю боя и..."

Темпо фыркнул. "Да, до этого мы и сами додумались. Даже если бы мы ни собирались просто задержать их, заставить ченжлингов сражаться на наших условиях — наш лучший шанс. А это значит, привести их сюда. Но у нас нет заклинателей, и если эта 'Кризалис' настолько сильна, как сообщает ваш первичный отчёт, то — если у жуков есть хоть какие-то мозги — они отправятся куда угодно, кроме как сюда. У нас не хватит сил удержать отдалённые крепости. Мы уже призвали весь персонал из МакХуффри и отовсюду южнее него. Мы эвакуируем оттуда гражданских. И мы по-прежнему слишком растянуты".

Спайк прочистил горло, и генерал крутанулся на месте, вновь пригвоздив его гневным взглядом. "Что?" — огрызнулся он.

Дракон поднял коготь. "Я думаю, что хотя бы отчасти смогу в этом помочь", — медленно проговорил он.

"Как?" Темпо выпрямился и вновь оценивающе посмотрел на него. "Собираешься выйти и принять удар на себя?"

Спайк рассмеялся. "Нет", — ответил он. "Не совсем. Но Кризалис ведь потому и нападает, что зла на нас, так?" Он указал на своих друзей. "Говоря ещё точнее, она зла на меня. Насколько я могу судить, ей не нужно нападать на вас. Она жила в Сплетении, довольствуясь лишь периодическими набегами. Они не голодают. Они идут не за едой, и она не собирается просто отправлять своих 'детей' на смерть".

"И что ты предлагаешь?" Темпо хмуро склонил голову набок.

"Всё очень просто". Спайк постучал когтями по поверхности стола и ухмыльнулся. "Ей нужен я, а вы хотите привести её сюда, чтобы получить преимущество. Так что... Дайте ей знать, что я здесь".

Зияющие разрывы в чешуе при этих словах начали сильно пульсировать. Даже при том, что доктора по-прежнему подвергали его тело воздействию своей магии, эти раны остались нетронуты и до сих пор болели. Но он, всё же, не удержался от широкой, оголившей зубы ухмылки и вырвавшегося из груди при мысли о новой встрече с королевой низкого рычания.

"Я с ней уже сталкивался", — проурчал он. — "И выжил. Она придёт сюда, чтобы попробовать снова. Я дам вам время, которое вам нужно".

30 - Слишком слаб

Оба офицера вскоре после этого покинули операционную, оставив их наедине с медицинским персоналом. Спайк опустил голову и закрыл глаза, позволив докторам делать их работу.

Он практически ощущал, как остальные пытаются удержаться от разговоров, и знал, что, как только они останутся наедине, друзья начнут его расспрашивать. Это его не особо радовало, но в тот конкретный момент он был удовлетворён, просто лежа неподвижно и наслаждаясь смывающим боль тёплым ощущением.

Он знал, что это не восстановит всего полученного ущерба. Он несколько раз бывал в Главном Понивилльском, где его раны магически исцеляли. Магия единорогов попросту не была сильна настолько, чтобы, например, полностью срастить сломанную кость — не без аккуратной подготовки, множества одновременно участвующих в процессе практикующих врачей-единорогов и огромного расхода сил. Это было что-то из разряда заклинания, которое Доктор Грэй сотворила для Тэйлспин. Но, всё же, магии единорогов было достаточно, чтобы вправить кости и залечить разрывы, позволив телу сделать всю остальную работу.

До этого его тело было оглушено десятками маленьких агонизирующих партий, сливавшихся в единую симфонию боли. Теперь же он просто чувствовал себя побитым. Болезненно — да. Но он больше не чувствовал себя искалеченным навечно. Это должно было пройти.

Всё, кроме трёх нанесённых Королевой Кризалис ран. Они продолжали болеть так же, как и во время бури. Ощущение вонзающегося льда не ушло, и смутное, кислотно-жгучее ощущение тоже никуда не делось.

И всё-таки. Он шёл на поправку и уже давно не чувствовал себя настолько хорошо. Если бы не оглушающая тишина со стороны товарищей, он бы моментально заснул. Но он сидел и ждал, пока кто-нибудь что-нибудь скажет.

Первой заговорила одна из докторов. Спайк даже слегка моргнул, когда она подала голос — в полудрёме он почти забыл, что она рядом. Единорожка ни на кого из них не смотрела — она была слишком занята левитацией пера и планшета и написанием заметок.

"Это — всё, что мы пока что можем сделать", — сказала она. "Никому из вас в данный момент ничто не грозит, хотя вы двое..." — она, не поднимая глаз от планшета, по очереди ткнула пером в сторону Спайка и Пифа. — «...Должны на протяжении нескольких дней поберечь свои сломанные кости. Ходить и двигаться не запрещаю, но ничего сверх этого. И, боюсь, мы больше ничего не можем сделать с твоими ранами".

Она посмотрела на Спайка, нахмурилась и продолжила: "Мы продолжим искать методы лечения, но эти раны имеют магическую природу. Они недостаточно глубоки, чтобы угрожать твоей жизни, и... Выделения... Не похожи на кровь. Мы пока не уверены в том, что это такое — тебе мог быть нанесён магический ущерб, который мы не способны даже распознать, не говоря уж о лечении. Я бы советовала полный покой и немедленно сообщай о любых переменах в своём состоянии". Она сделала ещё несколько записей на планшете, а затем положила перо в карман халата и подняла глаза. "А теперь, если позволите, нам необходимо заняться другими пациентами. Генерал пошлёт за вами, когда вы ему понадобитесь".

Спайк какое-то время смотрел на неё. Единорожка не ждала какого-либо ответа — вместо этого она повернулась и подала остальным докторам знак следовать за собой. Уже когда дверь за ними захлопнулась, до дракона, наконец, дошло, что ему следовало сказать "спасибо".

Как только доктора ушли, раздался звук ударивших о пол копыт. Он повернулся и нимало не удивился, увидев Тэйлспин. Огненная пегаска направлялась к нему, сильно хмурясь. Пиф на другом конце комнаты тоже вставал, хоть это и занимало куда больше времени. Его нога больше не сгибалась в неправильных местах, но он, очевидно, по-прежнему не хотел сильно на неё опираться. Компасс, кажется, удовлетворилась своим свёрнутым в клубок положением, но смотрела на дракона сузившимися глазами.

Он вновь посмотрел на Тэйлспин, ожидая, что та начнёт кричать. Она серьёзно и безэмоционально оглядывала его.

Тем не менее, заговорила она удивительно нежно. "Спайк, ты в порядке?"

Он мигнул. Он ожидал от неё выволочки. "Что?" В тот момент его хватило лишь на это — такого он никак не ожидал.

"Я спрашиваю: ты в порядке?" — повторила она. "Ты меня, вроде как, пугаешь — сразу по многим причинам".

Спайк почувствовал, как несколько гребней на спине непроизвольно опустилось, и сжался. Это было не самое очевидное движение — он сомневался, что сдвинулся более чем на полдюйма, но заметил, как Тэйлспин при этом ещё сильнее нахмурилась.

"Я в порядке", — сказал он. Это вновь прозвучало резче, чем он хотел. Он на мгновение прервался, возвращая контроль над своим голосом, и вновь попытался. "Я в порядке. Давно уже так хорошо себя не чувствовал. Хотя бы больше не кажется, будто кто-то прошёлся по мне кувалдой".

"Она не об этом", — подходя к пегаске, сказал Пиф. — "Ты же знаешь".

Тэйлспин согласно кивнула, и Спайк нахмурился. "Я в порядке — я же сказал".

Широкое, плоское лицо Пифа как всегда ничего не выражало, но Спайк уже привык различать в этой пустоте отголоски эмоций жеребца. В том, как его глаза слегка дёрнулись по направлению к Компасс, и как уголки рта немного опустились вниз, он распознал сомнение.

"Мы с тобой, Спайк", — сказал Пиф. "Мы тебя прикроем".

Дракон почувствовал приступ раздражения. Он практически услышал не произнесённое "но". То, как осторожно все вдруг стали себя вести, внезапно начало ему надоедать. Он уже не ребёнок.

"Хорошо", — ровно произнёс он. "Значит, хоть в этом мы сходимся".

Следующей заговорила Компасс Роуз. Единорожка смотрела на него сурово, но обеспокоенно. "Мы с тобой, Спайк". Она отвернулась и слезла со стола, а затем прервалась, откидывая с глаз спутанную гриву. "Но..."

"А", — подумал дракон. "Вот и оно".

Он склонил голову набок и вопросительно посмотрел на неё. «'Но'?..»

"Но мы должны знать, что ты всё ещё с нами», — наконец сказала Тэйлспин. Спайк заворчал и вновь повернулся к ней, хмурясь. "Ты в последнее время немного не в себе. С тех пор, как мы поговорили с Дискордом".

Спайк раздражённо фыркнул, пытаясь игнорировать вернувшуюся при этом боль. Движение груди заставило чешуйки вокруг ран неприятно сместиться. "Конечно же, я всё ещё с вами. Мы же товарищи, забыла?"

"Я не об этом". Тэйлспин, сильно хмурясь, постукивала копытом по полу. Она заговорила медленно, очевидно, крайне аккуратно выбирая слова. "Я видела выражение твоего лица, когда нас окружили виндиго, и ты сказал, что хочешь с ними сразиться. И я видела, как ты выглядел, когда думал о новой встрече с Кризалис".

Глаза Спайка сузились. "И?"

Пегаска выпрямилась, глянула на Пифа, а затем вновь посмотрела на дракона. "Ты стараешься умереть, или просто свихнулся?"

Спайк смотрел на неё. Ещё до того, как он смог ответить, она продолжила: "Ты знал, что без магии виндиго не победить, и что Королева Кризалис сильнее тебя. Ты даже был готов напасть на Дискорда лишь за то, что он сказал что-то, что тебе не понравилось. Что с тобой происходит?"

В его ранах вновь остро кольнуло, но Спайк не обратил внимания. "Я делаю то, что должно", — сказал он. "Кто-то должен дать Кризалис отпор. Она хочет отомстить мне, и я даже могу пережить это. Это — лучшее, что у нас есть".

"С этим никто и не спорит". Тэйлспин вновь нахмурилась и начала притопывать. "Но я боюсь, что ты хочешь сделать это именно потому, что знаешь — добром это для тебя не кончится".

Раздался металлический скрежет — Спайк садился. Поднявшись, он хмуро уставился на двух стоящих перед ним пони. "Если ты думаешь, что я делаю это потому, что хочу умереть, или что-то такое, то об этом можешь не беспокоиться", — ровно проговорил он. "Я же сказал — я делаю то, что должно".

"Ничего подобного". Взгляд Тэйлспин не дрогнул ни на йоту, и Спайк неожиданно вспомнил, как нервная пегаска пыталась спрятаться в перекрытиях Карусель Бутика только лишь затем, чтобы он лишний раз на неё не смотрел. Это был странный контраст. "Это нужно сделать, но ты не потому так порываешься. Ты хочешь сразиться с ней".

Один из когтей фиолетового дракона дёрнулся, оставляя неглубокую канавку на поверхности стола. "Ладно", — наконец выплюнул он. "Да. Я хочу сразиться с ней. Я хочу отыграться. К чему ты ведёшь?"

Вновь заговорила Компасс, и Спайку пришлось поворачиваться к ней. Она до сих пор стояла у своего стола и не выказывала ни малейшего желания приблизиться. "К тому, что раньше было не так", — сказала она. "В прошлый раз ты оставил ей жизнь — даже после всего, что она сделала с тобой. И с нами. Теперь ты, кажется..." Она опустила глаза, и Спайку показалось, что он заметил, как лёгкая дрожь пробежала по телу кобылы. "Кажется, ты готов убить её».

"И?" Голос Спайка стал слегка громче, и он по очереди перевёл взгляд на всех своих спутников. "И что если готов? Она — монстр. Она убила и замучила дюжины пони. Она мучила тебя». Он почти обвинительно указал когтем на Тэйлспин. В этот раз кобыла вздрогнула. "Ты выжила лишь по счастливой случайности, и мы всё ещё не знаем, как долго это продлится".

Маленькое тельце пегаски внезапно прижалась к большому как гора Пифу. Жеребец обнял её за талию и покровительственно прижал к себе. В его позе виднелся намёк на осторожность, но лицо как всегда ничего не выражало.

Дракон фыркнул. "Я знаю, ты бы убил Кризалис, если бы тебе представилась возможность", — сказал он, теперь уже обращаясь к земному пони. "Ты бы даже не раздумывал".

Пиф даже секунды не потерял. Он моментально открыл рот и со всем своим обычным спокойствием и уверенностью сказал: "А ты бы раздумывал".

«Я бы раздумывал». Спайк поднимал голову до тех пор, пока морда не начала мешать смотреть на стоящих перед ним пони. "Но с тех пор у меня было много времени об этом подумать. Она — монстр, и кто-то должен её убить".

"Раньше ты никогда так не говорил", — тихо произнесла Тэйлспин. Выражение её лица стало мягче. Она не выглядела расстроенной. Она казалось печальной и очень, очень усталой. "Ты..." Она замолкла и покачала головой.

Даже не задумываясь, Спайк расправил крылья. Крылья болели и пульсировали, но отозвались, и боль была вполне терпима. Они были помяты и болели, но вновь оказались целы и, расправляясь, закрыли свет ламп. Пиф и Тэйлспин оказались в тени.

"Раньше?" Голос дракона скрежетал. «Раньше было более чем восемьсот лет назад. Раньше было в Понивилле, когда все пони, которых я знал и любил, были живы. Раньше Эквестрия была светла и прекрасна. Не надо мне рассказывать про раньше».

Глубокий, тектонический рык поднялся в горле дракона, и он почувствовал, как там вновь собирается затапливающая изнутри, гасящая естественное пламя кислота. "Я много монстров повидал", — прошипел он. "Королеву Кризалис, Кошмарную Луну, Дискорда. И не только их. Они даже не самые худшие». Последнее он прорычал. "Перед тем, как лёг спать, я дважды встречался с Королём Сомброй. Кошмарный туман на севере, которого вы так боитесь? Это — лишь часть того, что я видел. Это лишь часть того, с чем нам пришлось тогда столкнуться. Я был так напуган перспективой драки. И знаете, что случилось потом?"

Он вновь повысил голос — тот уже превратился рёв, от которого у остальных звенело в ушах. "Я нашёл тело своей жены со здоровенной дырой в груди потому, что она сделала то, что остальные не смогли! Потому, что ей хватило сил драться, а мне — нет!"

Он замолчал, тяжело дыша, и заставил крылья вновь сложиться по бокам. "Ей пришлось умереть, спасая нас, потому, что я был слаб», — уже тише сказал он. "Когда все они умерли, я сказал Твайлайт, что мне нужно отдохнуть от мира — потому, что я был слаб. Меня не было рядом, когда она нуждалась во мне — потому, что я был слаб. Невинные пони до сих пор умирают — потому, что я был слаб. В мире теперь больше монстров, чем когда-либо. Эквестрии не стало. Твайлайт одна и ей больно. Потому, что я был слаб».

Он дёрнул головой, поднимая взгляд к потолку. "В этот раз я убью Кризалис", — закончил он. "Как только у меня появится возможность. Хватит с меня монстров, остающихся в живых лишь потому, что я не могу прикончить их самостоятельно. Теперь я знаю, каковы последствия — невинные пони умирают. Больше это не повторится".

Повисла долгая тишина. На то, чтобы осознать, что кто-то положил копыто на его лапу, у Спайка ушло несколько секунд.

Он опустил глаза.

Это была Компасс Роуз. Единорожка смотрела на него с выражением, которое он всё никак не мог распознать. В этом взгляде было заключено бессчётное количество эмоций: боль, страх, немного гнева... И — за всем этим — глубочайшая печаль.

Она ничего не сказала. Она просто стояла, держала копыто на лапе и смотрела ему в глаза. Она не двигалась и не моргала, хоть её глаза и блестели. Она просто... Была рядом. Небольшой физический контакт.

Это был якорь. Спайк знал это чувство — знал силу прикосновения. Когда он был моложе, Твайлайт бессчётное количество раз просто клала копыто ему на плечо и сжимала дракона в объятиях. И не нужно было слов — это касание говорило всё, что требовалось.

Медленно — очень, очень медленно — тело Спайка начало расслабляться. Сначала расслабились мышцы спины, и крылья сложились в более естественном положении. За ними последовало перешедшее в спокойный, ровный ритм дыхание. Даже лицо расслабилось.

Это было неприятно. Чувство было такое, будто каждое движение ломает его на части. Но это было лучше, чем то, что он чувствовал внутри, когда орал на Пифа и Тэйлспин. Растущая в груди боль была ничем по сравнению с неестественным ощущением разъедающей изнутри кислоты.

Дюйм за дюймом, он вновь соскользнул на стол. Уже лёжа, он моргнул и отвернулся от Компасс — к двум другим. У них было то же выражение лица.

На них было так больно смотреть. Он крепко закрыл глаза, чувствуя, как слёзы текут из-под век, и пробормотал: "Простите".

"Всё нормально". Это был голос Тэйлспин. Даже не открывая глаз, он чувствовал, что пегаска ему улыбается. "Мы твои друзья, Спайк. Мы говорим всё это потому, что волнуемся за тебя. Мы беспокоимся за тебя".

Она приблизилась. "Мы знаем, что Кризалис — монстр", — продолжила она. "Если бы у меня была возможность, я бы убила её, не теряя ни секунды. Но я знаю тебя, Спайк, и знаю, что ты бы не стал. Ты — не убийца, Спайк. Это не делает тебя слабым. Ты... Ты — один из самых нежных пони, которых я когда-либо встречала, хоть ты и дракон". Она засмеялась, и он услышал в этом — пусть и принуждённом — смехе подлинную любовь. "Мы знаем, что тебе больно. Мы рядом с тобой. Просто не отталкивай нас, хорошо? Когда тебе будет нужна помощь, мы будем рядом. Не давай боли тебя мучить. Иначе закончишь как..."

Тэйлспин замолчала — он знал, что она хотела сказать "Твайлайт". Спайк был благодарен, что она не сказала.

«...Как Луна. Не дай этому случиться, ладно? Мы будем рядом, но встретиться всё равно придётся на полпути".

Не открывая глаз, дракон кивнул. Он чувствовал себя очень, очень маленьким.

Компасс Роуз на секунду прижалась к его лапе. "Ты спас нас всех больше раз, чем я могу вспомнить", — тихо проговорила она. "У меня до вас никогда не было друзей. Я в этом не слишком хороша, но не хочу терять вас. Всех вас. И сделаю всё, что смогу".

"Я — тоже", — проворчал Пиф.

Невзирая на пустоту внутри себя, Спайк улыбнулся. "Спасибо", — прошептал он. "Я... Я постараюсь запомнить".

На этот раз никто не стал нарушать тишину.

31 - Сердце вон

Пиф не знал, как долго уже стоит, глядя на остальных. Тэйлспин и Компасс были около Спайка — они положили копыта на его чешую.

Жеребец был не очень-то этим доволен, так что просто остался стоять в стороне и... Наблюдать. Он сильно поднаторел в этом за годы службы в разведке. Разведчики, которым это не давалось, долго не жили. Либо ты был хорош в наблюдении, либо кто-то или что-то довольно быстро объясняло тебе, чем это чревато.

Очень многое из того, что Пиф увидел за последние несколько часов, беспокоило его. И далеко не всё касалось Спайка.

Дракон был наиболее безотлагательной причиной для беспокойства, но далеко не единственной, и, вероятно, даже не самой существенной. Чёрная смола, которой сочились раны Спайка, текла сильнее в те моменты, когда он кричал на них — это выглядело зловеще, но не казалось непосредственной угрозой.

А даже если бы и казалось, они итак уже делали всё, что могли. Впервые чёрная слизь появилась после атаки виндиго. Она, очевидно, имела отношение к эмоциям дракона. Тэйлспин и Компасс изо всех сил пытались утешить и успокоить дракона, а сам Пиф не мог придумать ничего лучше.

Конечно же, земной пони слышал те голоса. Он знал, чем они были, и чего хотели от него. Но Пиф лишь сейчас подумал о том, что Дискорд мог подвергнуться чему-то похожему. А они оставили его в тех горах одного.

В итоге, из раздумий его вырвал звук вновь открывшейся двери. Все подняли глаза, и Пиф с Тэйлспин почти моментально, не задумываясь, отдали честь.

"Полковник Ривалли, сэр", — пролаял Пиф. "Мы не знали о вашем прибытии".

Это, и правда, был оливковый пегас из Форта МакХуффри. Полковник выглядел взъерошено, устало и потрёпано, но был здоров. Рядом с ним шла пара стражей с копьями – стражи были почти в два раза выше него.

"Вольно", — махнув копытом, произнёс полковник. "Мы только что прибыли — как раз после того, как вы объявились; так мне сказали. Я всё слышал на собрании, так что можете не отчитываться. У меня для вас новые приказы".

Ривалли вёл себя тише, чем обычно, морщины углубились, а лицо выглядело более истощённо. Но взгляд был всё таким же значительным, и пегас, казалось, по-прежнему привлекал внимание самим своим присутствием.

Разведчик опустил ногу и произнёс: "Да, сэр".

"Сэр, генерал принял во внимание наш отчёт, когда обсуждал стратегию с другими офицерами?"

Глаза Пифа слегка расширились, но он не двинулся. Даже Компасс Роуз — кобыле, ни в малейшей мере не напоминающей солдата — должно было быть очевидно, что говорить в данный момент может только Ривалли.

Но полковник и глазом не моргнул. Он лишь хмуро покачал головой. "Частично".

Компасс наклонила голову вбок. "Частично, сэр?"

"Он считает, что вы совершенно слетели с катушек", — продолжил Ривалли. "И это — в лучшем случае, по его убеждению. В худшем — вы убиты и заменены ченжлингами в попытке нас дезинформировать". Он фыркнул. "Ну, в почти худшем. В самом худшем — вы освободили всемогущего владыку хаоса и обрекли нас на вечные муки".

"Дискорда можно т..." — начала Компасс, но полковник прервал её одним поднятием брови.

"Нет — нельзя", — резко произнёс он. "А даже если б было можно, мы не можем строить оборону на 'он рано или поздно придёт и всё исправит'. У нас нет гарантий того, что он настолько силён, как вы утверждаете, что он на нашей стороне, и что он не сделает только хуже».

Спайк мрачно кивнул. "Ага. Именно так частенько и случается. Особенно когда он говорит, что хочет помочь".

"Значит, ты понял, к чему я веду". Ривалли покачал головой. "Так что — нет. Мы не будем рассчитывать на Дискорда. Вместо этого мы будем пытаться подстраховаться". Он по очереди указал на Компасс, Тэйлспин и Пифа. "Вы идёте со мной".

Пиф моргнул. "Сэр?"

Ривалли кинул на него ничего не выражающий взгляд. "Говорите, вы можете использовать супер оружие? Ладно. Теперь вы — персонал особой важности. Значит, мы постараемся держать вас в каком-нибудь безопасном месте подальше от линии фронта, пока не получим это оружие. Дракон же..." — он даже не глянул при этом на Спайка. — «...Останется и будет сражаться. Если мы продержимся — отлично. Если нет, у нас хотя бы останутся Элементы".

Пиф почувствовал, как глаза самовольно поползли в сторону от непосредственного командира — по направлению к Спайку. Тот всё ещё лежал на операционном столе, но теперь поднял голову и смотрел на Ривалли так, будто не верит тому, что только что услышал.

Жеребец заметил выражение лица Тэйлспин и то, как она взглянула на него. Их глаза встретились всего на мгновение, но этого хватило. Он знал, что она думает о том же.

Не оставлять его одного.

"При всём уважении, сэр", — медленно произнёс Пиф Хэлмет. — "Я думаю, здесь мы нужнее".

Ривалли фыркнул, и земной пони мысленно вздрогнул, заметив насмешливое выражение лица своего непосредственного командира. "Зачем?" — спросил он. "Работать сиделкой дракона? Ага — доктора слышали, как он орал. И знаете что? Я считаю — это ему на пользу".

Пиф стоял на вытяжку и глядел вперёд. С офицерами не спорят. И — тем более — офицерам не предлагают засунуть их мнение куда подальше лишь потому, что дракон, о котором офицеры высказываются, находился прямо здесь и слышит каждое слово. Даже глядя перед собой, жеребец знал, что при этих словах Спайк напрягся. Он слышал затруднённое дыхание дракона. Это был неровный, злобно шипящий звук, сопровождавшийся чем-то, вроде треска остывающих углей.

"Он готов сорваться? Хорошо. Пускай сорвётся. Хочет помочь? Отлично. Я позволил вам отправиться в горы потому, что думал, что из этого выйдет хоть какой-то толк. Толку не вышло, так что теперь мы попробуем по-другому".

Ривалли вышел вперёд и расправил крылья. Пиф заметил, что левое крыло искалечено: по его центру проходила глубокая линия — будто часть крыла была вырвана и оно так окончательно и не срослось. В этот раз полковник обратился напрямую к Спайку: "Сорвись", — выплюнул он. Пегасу пришлось довольно высоко задрать голову лишь для того, чтобы смотреть Спайку в глаза, но он всё равно выглядел внушительно — даже по сравнению с драконом. "Разозлись. Впади в бешенство, выйди на поле боя и раздави этих букашек. Нам нужен козырь, а от дракона, который валяется в кровати, толку ноль".

"Сэр". Пиф практически кричал, но при этом вытянулся в струнку и уставился в точку на противоположной стене. "При всём уважении, сэр, меня не учили оставлять товарищей в беде".

"Я, кажется, не спрашивал, чему тебя учили, разведчик", — выплюнул Ривалли. Пиф видел его лишь уголком глаза — пегас даже не отвёл взгляд от Спайка. "Это — прямой приказ, отданный Генералом Темпо. Не тебе решать».

Слова поднялись из глубины без какой-либо задней мысли. "Сэр, если требуется, я..."

"Иди".

Пиф моргнул — из состояния неподвижности его вывел голос Спайка. Он повернул голову. "Что?"

"Я сказал, иди", — повторил Спайк. Голова дракона по-прежнему была опущена — как и тогда, когда он смотрел на Ривалли — но в данный момент изумрудно-зелёные глаза уставились прямо на Пифа. "Здесь от тебя толку нет".

"Спайк". Теперь заговорила Компасс. Пиф едва видел её — она была почти закрыта от него драконом. "Тебе надо..."

"Вы уже дали мне всё, что мне было надо". Спайк поднял голову и криво им улыбнулся. Голос был удивительно спокоен и нежен. "Или всё, что могли. Полковник прав — мы не можем рисковать вами. А я буду..." Он замолчал, пожал плечами и закончил: "Я выживу".

Ривалли удовлетворённо кивнул, а затем отвернулся от Спайка к Пифу. "Разведчик, я прикинусь, будто ты хотел закончить свою последнюю фразу так: 'я буду буквально выполнять приказы старших по званию'», — резко произнёс он. "И лучше тебе не пытаться меня в этом разубедить. Сопровождающие прибудут за вами в пять. Что касается тебя..." — он через плечо оглянулся на Спайка. — «...За тобой придут быстрее. До тех пор никуда не уходи".

Он быстро и отрывисто кивнул Пифу и Тэйлспин, а затем повернулся и вышел. Последним, что он произнёс — до того, как двери успели захлопнуться, — было: "Вольно, разведчики".

Как только он ушёл, Тэйлспин и Компасс одновременно заговорили.

"Спайк, мы не можем..."

"Тебе нужно..."

Дракон предупредительно поднял коготь. "Я же сказал, вы уже дали мне всё, что могли", — начал он. "И то, что нужно мне — сейчас не важно. Сейчас важно то, что нужно вам, а нужен вам дракон. Полковник прав".

"Но тебе больно", — спокойно произнёс Пиф, указав копытом на окрашивающую чешую Спайка чёрную слизь. Дракон удивлённо посмотрел на него, и жеребец продолжил. "Я заметил, что она стала гуще, когда ты на нас орал. Ты сказал, виндиго с тобой что-то сделали. Они кормятся негативными эмоциями, так? И теперь, когда ты начинаешь злиться, из тебя начинает течь эта гадость".

Спайк пару секунд смотрел на него, а затем медленно кивнул. "Да". Он опустил глаза. "И не только это. Когда я дрался с ними во время бури, у меня не было пламени. Это..." — он провёл когтем по запятнанной чешуе, от чего кончик покрылся тёмной смолой. — «...Или что-то вроде этого появилось вместо него. Чёрное пламя, но оно жгло, словно кислота".

Пиф услышал, как Компасс резко вдохнула, и увидел, что Тэйлспин нахмурилась. Он не обратил на них внимания. "Значит, мы понятия не имеем, что с тобой случится, если ты попытаешься", — надавил земной пони. "Это может плохо кончиться, Спайк. Очень плохо".

"Я знаю". Дракон вновь поднял глаза, и Пиф заметил в его взгляде проблеск решительности. "Скорее всего, так и будет. Но я должен попытаться и вы ничего не сможете с этим сделать. Вы лишь впустую подвергнете себя ненужному риску, а Элементы — наш лучший шанс всё исправить".

Он слегка перекатился и оттолкнулся от стола, встав рядом с Компасс. "Я могу помочь", — продолжал он, хмурясь. — "Но я... Ха. Я всего лишь дракон, если можно так сказать". Спайк неловко ухмыльнулся. "Я не могу использовать Элементы Гармонии, а ведь ради них мы это всё и затеяли. Если мы собираемся изменить что-то к лучшему — избавиться от ченжлингов и Сплетения, исправить небо, развеять кошмарный туман и дать пони возможность вновь жить нормальной жизнью, лишённой страха, что что-то вновь пойдёт не так, — то сделаете это вы".

Дракон поднял голову и оглядел их. "Вы слишком важны, чтобы вами рисковать", — твёрдо произнёс он. "Все вы. И не только потому, что вы — мои друзья. Все пони нуждаются в том, чтобы вы были в безопасности готовые использовать Элементы, как только мы их найдём. Так что идите. Думайте о собственной безопасности и держитесь подальше от Кризалис. Тогда, если для меня всё плохо кончится, у пони ещё будет шанс. Да, думаю, к этому всё и идёт. И мне это тоже не нравится, но других вариантов нет — кто-то должен это сделать, а сделать это могу лишь я".

Последовала секунда тишины. Затем Пиф произнёс: "Мы найдём тебя, когда всё кончится".

"А ты попытаешься найти нас», — резко проговорила Тэйлспин. "Пообещай".

В ответ на это Спайк почему-то рассмеялся. Дракон встал на дыбы, а затем провёл лапой вдоль груди. "Сердце вон и полететь хоть раз, иначе суну кексик в глаз", — произнёс он и закончил движение, закрыв глаз лапой. Ухмылка стала лишь шире.

Они молча смотрели на него. Несколько секунд спустя, дракон опустил лапу и сказал: "Мы называли это Пинки-клятвой. Никто никогда не нарушает Пинки-клятву. Я найду вас — клянусь".

Пиф кивнул. "Хорошо. И смотри, чтобы нам не пришлось потом собирать тебя по частям".

Спайк вновь рассмеялся — теперь уже несколько принуждённо. "Сделаю что смогу", — сказал он. "Но вам, наверное, лучше идти. Вас ждут".

Жеребец торжественно кивнул. Но — перед тем, как уйти — вновь встал по стойке смирно и отдал честь.

"Мы будем ждать", — сказал он. "И только попробуй бросить моих товарищей".

Спайк кивнул в ответ. Пиф увидел во взгляде дракона что-то вроде благодарности, но не стал дожидаться ответа. Вместо этого он опустил ногу и повернулся к двери. Тэйлспин и Компасс последовали за ним.

32 - Чудесный будет денёк

Harvest — Урожай, жатва.

Morgenstern (нем. — утренняя звезда) — бронзовый шарик с ввинченными в него стальными шипами. Использовался в качестве навершия палиц или кистеней. Наибольшее распространение получил цепной моргенштерн, в котором шипастый шар соединялся с рукоятью посредством цепи.

Двуличие.

Это, на самом деле, было нетрудно. Давалось ему лучше всего. Все рано или поздно прибегали к двуличию, но у Дискорда были тысячелетия на совершенствование этого искусства.

Ложь — могучая сила. Мелкая ложь может обмануть ненадолго. Более крупная — на день. Ещё более крупная — на всю жизнь. А самое хорошее — самое хорошее — в том, что, если ложь достаточно убедительна, если она протянет достаточно долго, любые различия между ней и реальностью исчезают.

За бесчисленные эпохи с момента своего рождения, Дискорд довёл мастерство лгать миру до совершенства. Лгать его обитателям было просто. Истинный мастер лжи мог одурачить саму реальность. Это было удивительно просто: пространственно-временной континуум, похоже, никогда не учился даже тем мелочам, что с такой лёгкостью постигали его дети.

По сравнению с некоторыми другими хитрыми уловками, находиться в двух местах одновременно было проще простого.

И именно поэтому осознавать, как много энергии на это уходит, было столь отвратительно. Дискорд чувствовал себя, словно на протяжении нескольких лет позволявший себе слишком много нездоровой пищи атлет, внезапно решивший пробежать марафон. Сердце — и в переносном и в прямом смысле — кричало на него. Драконикус приказал сердцу заткнуться, а затем, передумав, попросту избавился от него. Если подумать, он никогда в нём особо и не нуждался.

С одной точки зрения, Дискорд по-прежнему находился на вершине горы. Или, скорее, сидел за небольшим укрытым клетчатой скатертью столиком, потягивая из маленькой серебряной чашечки свежую, дымящуюся от жара магию, и наслаждался видом нескольких панически носящихся по отдалённым пикам заблудших виндиго. Он подумывал о том, чтобы пригласить их на чай, но не стал. Гости бы из них вышли никудышные. Они вечно проливали напитки.

С другой же — куда более истинной – точки зрения, он вниз головой свисал с изукрашенного кристального канделябра, словно летучая мышь уцепившись когтистой задней лапой за одно из его изукрашенных ответвлений.

В зале было не абсолютно темно. Сквозь некоторое количество разбитых окон просачивалось тусклое медное сияние. Но остальные окна были слишком закопчены, и разобрать подробные детали интерьера было трудно.

Ну, было бы трудно, если бы он полагался лишь на обычное зрение. Владыка Безумия без малейших проблем различал под собой величественный трон и сидящую на нём фигуру. И трон и фигура очень сильно изменились с тех пор, как он в последний раз их видел, но осталось как раз достаточно узнаваемых черт.

И, конечно же, там был кристалл в форме сердца размером в обхват тела пони — кристалл парил в воздухе прямо перед фигурой, излучая болезненную, чёрную мощь. Уже одно это развеивало остаток сомнений в том, на кого Дискорд смотрит.

Драконикус прекрасно осознавал, что эта... Фигура... На троне может видеть его столь же хорошо, но её голова так и не повернулась. Это его не сильно беспокоило.

Но вот тишина постепенно становилось напряжённой.

Он поднял львиную лапу к губам и кашлянул.

"Чего ты хочешь, Дискорд?"

Голос остался прекрасным даже в столь изменившемся теле. Дискорд позволил своему лицу расползтись в широкой, зубастой ухмылке.

"О, да просто подумал заскочить, нанести дружеский визит. Я, знаешь ли, довольно долго отсутствовал. Показалось, что это – достойный повод".

Фигура на троне сместилась. Раздался царапающий звук.

"Дружеский визит?" В голосе послышалась нотка веселья. "Несколько дерзко с твоей стороны — ты не находишь?"

Монстр рассмеялся и покрутил лапой. "Да ладно. Знаю, мы с тобой никогда не были закадычными друзьями, но всё же".

«'Мы с тобой'?" Фигура внизу тоже рассмеялась. Это был знакомый смех — даже почти музыкальный. Когда смех затих, распахнулась глаза. Они были сияюще-зелёные и воздух вокруг них, кажется, дымился, вихрясь неудержимой мощью.

"Я думаю", — медленно произнёс голос. — "Ты меня с кем-то путаешь".

Ухмылка Дискорда лишь расширилась. "О, нет", — возразил он. "Как раз тебя-то я и хотел увидеть". Это — простая ложь. Из по-настоящему примитивных, к которым отнесутся как к правде, даже если моментально раскусят обман. Некоторые просто не могут побороть желание болтать. Уж он-то знал. Он ведь был одним из этих некоторых.

Да, два места одновременно — это легко. Но, с другой стороны, три — уже чуть труднее.

Дискорд на вершине горы нахмурился и глянул на столь нежно зажатую меж двух когтей маленькую чашечку. Он пару секунд задумчиво помешивал содержимое, а затем вздохнул. По правде говоря, он был весьма горд ею: узор из бабочек был просто очарователен.

Но другая ложь... Ну, другая ложь должна быть куда лучше подкреплена, если хочешь, чтобы она подействовала. А эта ложь должна была стать чем-то выдающимся.

Жаль, по правде говоря. Да, тот — цвета хаки — портил всё веселье, но другие, в общем и целом, были... Ну, не такие весёлые как Пинки, и не таки милые как Флаттершай, но... Всё же, да — жаль. И ещё был Спайк, конечно же, но Спайк-то был всегда. И всё у этого дракона всегда шло наперекосяк. Он уже, должно быть, к этому привык. Ничего личного.

...Нет, не вполне так. Ведь всё-таки было и что-то личное, не так ли?

Да. Личное.

Мимолётная мысль — Дискорд убрал чайный сервиз. Секундой позже тот сменился пол-литровой кружкой, драконикус наполнил её из внезапно появившегося в воздухе крана, осушил одним глотком и вновь наполнил.

Он ухмыльнулся. На веселье не было и намёка.

Это... Это будет невесело.

Но настолько приятно. Возможно, приятнее, чем все, что он делал до этого.

Стражница вздрогнула под гневным взглядом Полковника Ривалли.

"Сэр, мне жаль, но я не могу открыть врата без подтверждения..."

"Я даю вам подтверждение!" Голос Ривалли гремел на полной, закладывающей уши громкости. Стоящая перед ним стражница, как могла, отодвинулась, очевидно, пытаясь побороть желание развернуться и убежать.

Пифу было прекрасно знакомо это желание. Каждый рекрут ещё в учебке до костей пропитывался страхом перед инструктором по строевой. Земной пони был впечатлён тем, что полковник приобрёл Голос, ни дня не пробыв им.

Ещё больше он был впечатлён тем, что в этом бурном потоке стражнице удалось собраться и сформулировать предложение. Та облизнула губы, а затем дрожащим голосом проговорила: "Сэр, если вы покидаете крепость, нам нужно записать, куда вы направляетесь..."

Пиф глянул направо — на Тэйлспин и Компасс. Тэйлспин казалась слегка весёлой, наблюдая представление. Компасс была угрюма и всё поглядывала на пятёрку окруживших их солдат.

Пиф Хэлмету ещё никогда прежде не доводилось передвигаться под вооружённым эскортом. Он бы предпочёл взять с собой только Тэйлспин и Компасс: их сопровождали солдаты, а не разведчики, и группу такого размера было бы куда проще заметить, даже если бы солдаты были натренированы не привлекать внимания. Но Ривалли настоял, и переубедить его было невозможно.

«...Ую часть фразы 'совершенно секретно' ты не понимаешь, солдат?" — орал тот. "То, куда мы направляемся, ЗАСЕКРЕЧЕНО. У тебя с этим проблемы — иди к Темпо, ясно?! Открывай врата!"

Стражница тяжело сглотнула. Пиф не мог не признать: следить за тем, как кобыла таких размеров стушевалась перед кем-то вроде Ривалли, было слегка забавно. "С-сэр", — прохрипела она. — "В таком случае Генерал сообщил бы вам соответствующий код..."

Ривалли на секунду прервался, а затем обернулся и с непроницаемым видом глянул на одного из стражей. Пиф глянул туда же как раз вовремя, чтобы заметить едва заметный кивок.

Полковник фыркнул. "Харвест!"¹ — пролаял он несколько тише. "Код!"

Страж, на которого он глянул, отсалютовал. "Сэр! Код яблоко-бриллиант-груша..."

Пиф отвернулся и вновь глянул на Тэйлспин и Компасс. Кобылы глядели на него с выражением лёгкого недоумения. Секунду спустя разведчик пожал плечами и вновь посмотрел на Ривалли.

Пегас выжидающе смотрел на стражницу. Потратив всего секунду на то, чтобы собраться, та выпрямилась и кивнула. "Похоже, всё в порядке, сэр". Она даже умудрилась произнести это ровным голосом. "Позвольте, э, открыть для вас врата".

Через несколько секунд группа оказалась на уходящей от крепости на северо-запад дороге. Полковник Ривалли шагал в центре группы рядом с Компасс Роуз — как раз позади Пифа и Тэйлспин. Вооружённый эскорт, на присутствии которого полковник настоял, выстроился во что-то наподобие кольца вокруг них и большую часть времени подозрительно озирался по сторонам. Шли они молча — лишь стук копыт по каменистой почве.

Никто так ничего и не сказал, пока они ни взобрались по дороге на небольшую возвышенность. Тогда тишину нарушила Тэйлспин — сначала тихий свист, а затем и: "Ну. Выглядит даже хуже, чем я надеялась".

Пиф медленно моргнул, повернулся и глянул на неё. Кобыла остановилась и обернулась, глядя туда, откуда они пришли. В отдалении на горизонте тёмной линией виднелась колоссальная громада Форта Мэйнхолд. Но с этого места было видно и другое. Здесь — в центре кордона — укрепления были куда плотнее. Пиф ясно видел дымящиеся руины на юге — там раньше была одна из крепостей. На месте другой оказалась какая-то непонятная аморфная масса.

А над Сплетением, словно тёмная корона, парила огромная масса чёрных грозовых туч.

Жеребец сжал зубы и тихо фыркнул, выдыхая. Глаза метнулись от разбитых развалин на горизонте к Сплетению, а затем, наконец, к Форту Мэйнхолд. Затем Пиф потряс головой.

"Если вы закончили глазеть", — раздался как всегда резкий и наглый, словно жестяной скрежет, голос Ривалли. — "Нам лучше поторопиться".

Пиф встряхнулся. "Сэр", — сказал он. "Так точно, сэр. Прошу простить — я отвлёкся".

"Я заметил", — скучно пробормотал Ривалли, а затем нахмурился и дёрнул головой к тропе, по которой они шли. "Двигайте. Мы вывели вас сюда лишь затем, чтобы вы не попались ченжлингам, а они приближаются с каждой минутой".

"Так точно, сэр. Мы видим", — произнесла Тэйлспин и пошла вслед за ними. Пегаска глянула на Пифа – лицо превратилось в непроницаемую маску. "Судя по всему, они очень быстро приближаются, сэр", — продолжила она. "Каковы наши шансы удержаться?"

Ривалли фыркнул. "Небольшие, если только ваш дракон ни сотворит для нас чудо. 'Спасение злым божеством' не в счёт. Ченжлинги двинули прямо на Гринфилд, прошли и отрезали всю южную часть кордона — просто пронеслись насквозь. Мы выбрались из МакХуффри лишь потому, что я отдал приказ об эвакуации ещё до того, как они до нас добрались; нам пришлось разбиться на небольшие группы и уходить через холмы. Не знаю, кто ещё смог выбраться".

"А Доктор Грэй?" На этот раз голос Компасс. Пиф краем глаза видел выражение её лица — по-прежнему угрюмое. Лицо кобылы, судя по всему, было от природы склонно к угрюмости, но ещё он заметил на нём оттенок беспокойства.

Ривалли зарычал, а затем произнёс: "Не смогла".

После этого добрых тридцать секунд царила тишина. Затем Компасс сказала: "Мне жаль".

Ривалли не смотрел на них. Он по-прежнему смотрел вперёд, лицо пегаса невозможно было разглядеть. "Это — война", — ровно проговорил он. "Пони умирают".

"Да", — согласилась Компасс. "Но вы, насколько я понимаю, были близки".

Пиф нахмурился и глянул на неё: в данный момент это было абсолютно неуместно. Но незамедлительного выговора от Ривалли не последовало. Ничего, кроме тишины и лёгкого подёргивания крыла.

Полковник вновь заговорил: голос был сдавленный, отрывистый и — впервые — несколько неуверенный. "Мои отношения с упомянутым доктором вас не касаются, Мисс Роуз", — сказал он. "И больше здесь говорить не о чем".

"Да, Полковник". Компасс поджала губы и перевела взгляд на дорогу. Несколько секунд Пифу казалось, что она закончила, но затем:

"Куда мы направляемся, сэр?"

Крыло Ривалли вновь дёрнулось. "В бункер", — окрепшим голосом ответил он. "Как раз к югу от того места, где было ближайшее поселение. Они возведены вокруг на тот случай, если мы захотим что-нибудь спрятать, а обычные методы для этого не сгодятся".

"Никогда о них не слышала", — сказала Компасс. "Они не были отмечены ни на одной карте..."

"Это потому", — повышая голос, прервал полковник — "Что их местонахождение совершенно секретно, Мисс Роуз. А теперь, ели вы закончили свою болтовню, попробуйте сконцентрироваться на том, чтобы не отстать. Мы должны как можно быстрее убраться с линии фронта".

Пиф вновь сжал зубы. Сзади послышалось лёгкое шипение Тэйлспин — земной пони заметил, что та немного приблизилась к вздрогнувшей единорожке. Но и только. Никто ничего не сказал.

Они продолжали идти по тропе в полной тишине. Форт Мэйнхолд медленно растворялся вдали.

Где-то на задворках разума Спайка вновь зашевелился дракон.

Он научился контролировать это ещё в очень раннем возрасте. Спайк провёл некоторое время среди сородичей и видел, как те себя вели. Молодые драконы были жадными, хвастливыми, ограниченными существами. Он даже некогда желал встретить более взрослых драконов в надежде, что уж они-то с возрастом научились подавлять эти импульсы.

Но его ждало разочарование. Даже старшие драконы не могли побороть свою жадность, бездумный гнев и злобную натуру. Наоборот: они лелеяли и оттачивали их. Они брали за основу всё самое глупое и зверское из своей молодости, а затем оттачивали это, превращая в смертоносное оружие.

Спайку довелось читать тексты, в которых драконы описывались как благородные существа. И, в какой-то степени, это даже была правда. Драконы были благородны в том же смысле, в каком благородным может считаться метящий на трон герцог-интриган. Они были надменными, самонадеянными, безжалостными существами. И упивались этим.

А ещё драконы были сильны. Очень, очень сильны.

В данный момент Спайку нужна была эта сила.

Дракон был не просто отдельной сущностью. Это не был соблазнительно нашёптывающий голос в голове Спайка, и это не была некая сдерживаемая тёмная сторона его личности. Это была просто способность быть таким, как его сородичи. Если он хотел, он мог убивать.

Я считаю — это ему на пользу.

В памяти неясно маячило лицо Кризалис. Лапы рефлекторно дёрнулись, царапая столешницу — донёсся едва заметный резкий скрип.

Звук открывающейся двери вырвал Спайка из размышлений. Дракон поднял глаза и увидел, что в комнату вошёл Капитан Роуд.

Капитан, очевидно, всё это время был очень сильно занят. Униформа сидела криво и неопрятно, грива была всклокочена, и он заметно нервничал. Но при виде Спайка жеребец едва заметно улыбнулся.

"Извини, что так долго", — сказал он. "Пришлось бегать туда-сюда, чтобы всё устроить. Но мы готовы — следуй за мной".

Дракон глубоко вздохнул, кивнул и слез со стола. Ноги слегка протестовали, а крылья при движении сильно болели, но это было заметное улучшение, если сравнить с тем, что было до лечения. Спайк по-прежнему чувствовал себя усталым и побитым, но он, по крайней мере, держался.

"Я готов", — сказал Спайк. "Просто скажи, что надо делать".

Роуд кивнул, а затем отвернулся и подал знак следовать за ним. "Пойдём. Генерал хочет тебя видеть. У нас мало времени".

Не успел Спайк выйти из лазарета, как мимо него на носилках пролевитировали нескольких раненных. Мир был по-прежнему укрыт камуфляжем полутени. Спайк на секунду поднял глаза к луне и нахмурился. Но смотрел он недолго. От него в данный момент слишком многое зависело, и он не мог позволить себе отвлекаться – надо было смотреть под ноги.

Над головой парили пегасы. По земле носились земные пони и единороги — почти все они тащили на себе или в тележках что-то тяжёлое.

И всё это происходило в почти полной тишине. Все присутствующие получили приказы. Почти никто не разговаривал.

Даже невзирая на то, что его размер вернулся в норму, Спайк всё равно возвышался над толпой и ему было трудно ни с кем не столкнуться. Раз или два даже пришлось увернуться от приближающихся тележек.

Капитан Роуд шёл куда быстрее него. Если бы ни его рост, Спайк бы мог даже потерять в толпе своего сопровождающего. Но дракону удалось проследовать за Роудом до самой восточной стены крепости — там было особенно много пони.

Стена Форта Мейнхолд была куда более впечатляющей, чем стена в МакХуффри. Там стена была деревянная. Здесь же она была из камня, причём огромной высоты — возведена на века. Стена вздымалась над головой Спайка в попытке дотянуться до сумрачных небес.

Солдаты и прочие военные столпились у основания; по ведущим к брустверу на вершине ступеням постоянно кто-то спускался и поднимался. Пони максимум лишь мимолётно окидывали дракона взглядом, и Спайк вздрогнул: в выражении их лиц было что-то страшное.

Он протиснулся сквозь прореху в толпе и пробрался к Капитану Роуду. "Итак", — наблюдая за рабочими, тихо произнёс он. — "На что мне смотреть?"

Глаза жеребца были направлены вверх — к ступеням. Он запустил копыто в гриву, вздохнул и ответил: "Генерал Темпо хотел поговорить с тобой. Раз уж ты собираешься сражаться на нашей стороне, ты должен знать диспозицию, а мы должны знать, на что ты, по-твоему, способен. Но он на стене, а взобраться туда в данный момент..."

Спайк фыркнул; крыло непроизвольно дёрнулось. "Думаю, я и сам доберусь", — сказал он. "Могу попробовать поднять и вас, но мне пока не хочется испытывать крылья на прочность".

Земной пони слегка побледнел. "Э, нет", — немного встряхнув головой, проговорил он. "Спасибо конечно, но лучше не надо. Я уж как-нибудь сам поднимусь — по ступеням. А ты пока поговори с генералом".

"Договорились". Спайк кивнул, а затем наклонился и с большой осторожностью расправил крылья. "Встретимся наверху".

Дракон разок неуверенно взмахнул.

Он приподнялся. Получилось неуклюже: он не пегас, и моментальный взлёт с места как тогда — в Эверфри — мог оказаться слишком сильной нагрузкой для едва-залеченных крыльев. Даже при настолько аккуратном взлёте боль удвоилась. Но лететь он мог.

Навалилось внезапное, неожиданное ощущение облегчения. Я могу летать. До сих пор Спайк ещё не вполне осознавал, чем для него могла оказаться потеря крыльев. До сих пор его волновали куда более серьёзные вопросы. Теперь же выдалась подходящая минутка, и радость полёта огромной волной накатила на дракона; ему пришлось бороться с желанием махать сильнее — это было совсем ни к чему.

Спайк достиг вершины стены, открывшееся зрелище заставило его на мгновение зависнуть на месте.

Бруствер оказался впечатляющим сооружением: он протянулся по всему периметру крепости и был достаточно широк, чтобы дракон мог спокойно на нём стоять. И даже невзирая на это, он был забит битком. Земные пони и единороги всех видов выстроились на стене — почти у всех было оружие. Над головой отрядами по четыре и пять парили тяжело вооружённые пегасы.

Безоружные пони были заняты переноской вооружения. Были видны дротики, копья, алебарды, булавы, моргенштерны² и дюжина других вариаций. Ещё на стене было расставлено несколько больших деревянных механизмов. Спайк немногое мог разобрать, но, судя по торчащему из каждого механизма направленному в сторону Сплетения копью, он мог бы рискнуть, сказав, что знает о их предназначении.

Но глаз цеплялся не за укрепления. Там было Сплетение.

Огромная масса стеблей, насколько он мог судить, находилась менее чем в миле от них. И, в отличие от тех, через которые они пробивались по пути в Замок Твайлайт, эти стебли казались живыми. Они вытягивали вперёд усики и заметно корчились. Меж стеблей двигались тёмные фигуры, а жуткие шипы пропахали в земле огромные борозды. Сплетение было похоже на гигантского, приникшего к земле, изготовившегося к прыжку монстра.

А поверх него вздымалась огромная масса грозовых туч. Это были необычные тучи — всё те же маслянистые, чёрные, покрытые шипами штуки, что появлялись из семян Дискорда. Они собрались воедино — в одну колоссальную громаду. В эту бурю оказалось заключено столько магической энергии, что она перестала быть по-настоящему чёрной, превратившись в смесь оттенков фиолетового, синего и красного. Будто огромный кровоподтёк на небе. Из скопления облаков вырывались зелёные молнии, воздух был наполнен отдалёнными раскатами грома.

Спайк хмуро встряхнулся, нашёл прореху в толпе и снизился. Он уже собирался пройти вперёд и получше взглянуть на Сплетение, но его остановил возглас.

"Ты".

Спайк обернулся. Генерал Темпо шагал к нему в сопровождении молодого единорога — это, очевидно, был его адъютант. Адъютант непрерывно принимал от проходящих мимо пони папки и записки, пробегал их взглядом и передавал некоторые генералу. Генерал же в основном лишь отмахивался от них. Глаза Темпо были прикованы к дракону — Спайк выпрямился и прочистил горло.

"Э... Так точно, сэр — я", — произнёс он. "Я решил сражаться".

"Хорошо". Темпо придирчиво оглядел его. Взгляд на мгновение задержался у сочащихся прорех в чешуе. "Нам сейчас нужна любая помощь. Ченжлинги прорвали наши рубежи на юге. Мы смогли защитить четыре из пяти обороняемых эвакуированными крепостями поселений, но, если мы не удержим Мейнхолд, всё, считай, впустую. Ченжлинги прорвутся и возьмут остальные. Нам будет некуда отступать".

Спайк моргнул. "Четыре из пяти, сэр?"

"Да". Темпо принял у адъютанта очередную папку, зарычал и сунул её обратно; больше он ничего не сказал.

Секунду спустя Спайк продолжил: "Что стало с пятым?"

Темпо нахмурился. "Уничтожено", — ровно произнёс он. "Население взято в плен. Как и гринфилдский гарнизон".

"Мне жаль". Больше сказать было нечего.

Темпо лишь вновь зарычал. "Жалеть будешь потом", — сказал он. "На данный момент мы должны сфокусироваться на защите остальных поселений. Южные поля были нашим главным источником пищи. Мы не можем позволить себе потерю других территорий. Всё итак уже висит на волоске".

Спайк кивнул и вновь глянул в сторону Сплетения. "Как мы их остановим, сэр?"

"Вооружим до зубов всех, кого сможем, и соберём их в наиболее укреплённой точке кордона", — ровно ответил Темпо. "Мэйнхолд — самый крепкий орешек из всего, что мы когда-либо строили. Он уже отбивал жуков в ситуациях, когда это казалось невозможным. Мэйнхолд устоит». Генерал вышел вперёд и ткнул копытом в грудь Спайка. "Это — твоя задача".

Дракон вновь мрачно кивнул. "Сделаю всё, что смогу".

"Хорошо", — ответил Темпо. "Этой... Крилазис, или как её, той, что считает себя их лидером, ещё ни разу не удалось взять Мэйнхолд. Они не пытались уже более десяти лет. Мы можем остановить их здесь и сделаем это — особенно теперь, когда у нас в рукаве есть такой козырь, как ты".

Что-то дёрнулось в памяти Спайка. Что-то, что Пиф сказал ему, пока они отдыхали в лазарете МакХуффри.

"Козырь в рукаве", — пробормотал дракон.

Это внезапно крайне сильно обеспокоило его.

Громадные ворота на южной стене Форта Мэйнхолд распахнулись, пропуская горстку побитых и раненных солдат. Двое из них тащили полную пони тележку. Пони в тележке были без сознания — все, кроме одной.

Это была баюкающая очевидно сломанную заднюю ногу серая ежинорожка. Возле неё растянулся миниатюрный оливковый пегас в униформе полковника.

Доктор Грэй подняла голову, оглядела толпу, а затем наклонилась и укрыла пегаса здоровой ногой.

"Что?" Темпо хмуро поднял глаза от очередной записки.

"Козырь в рукаве", — резко повторил Спайк. "Какой у них козырь в рукаве? Кризалис зла, но она не тупая. Какой у неё план? Раз она не может взять Мэйнхолд силой, что она будет делать? Она не бросит весь улей на верную смерть".

"Этого мы и не ждём", — кратко ответил генерал. "Но у нас нет данных, нет времени, и, даже будь оно у нас, у нас не было бы способа выяснить это".

"Но мы же не можем сражаться вслепую", — не в силах подавить панику возразил Спайк. "Кризалис сражалась с вами годами. У неё были десятилетия на то, чтобы продумать и подготовить атаку, но до сих пор она даже не пыталась атаковать. Она не пыталась атаковать обычных пони, а теперь здесь ещё и я. Что изменилось? Какой у неё козырь?"

Темпо поднял голову от записки и уставился на дракона. "Мы не знаем", — медленно и терпеливо выговорил он. "И не можем знать".

"И что будем делать?" — торопливо спросил Спайк.

Генерал глубоко вдохнул, отдал записку адъютанту и отвернулся к Сплетению. "Будем надеяться, что наш козырь сильнее».

Старлайт Глиммер и искусство программирования

Так Кьютимарка Мне Велит!

Серые будни

Даск Шайн в поисках счастья

Пока поёт свирель

Эпитафия Стальному Гиганту

Love Forever

Вокалистка

Птицы

Five Nights at Pinkie's. 10 лет спустя.