Последний урок дружбы

Часть третья

Твайлайт снова мучают кошмары... но не ее одну! Это кажется уже достаточно подозрительным, чтобы сообщить Селестии! Почему даже Зекора не может найти средство от ужасных сновидений? Почему животные так странно ведут себя в присутствии нового пони? И что же все-таки скрывается в глубине космического пространства за звездной занавесью?

Ночной сон не принес Твайлайт Спаркл облегчения. На этот раз кошмар не был претворён невинной прелюдией, он нанёс свой удар сразу же, стоило единорожке покрепче уснуть. Твайлайт оказалась запертой в очень странном и неприятном месте, — строение походило на старый, заброшенный, обезображенный небрежным ремонтом амбар. Толстые деревянные стены сбиты вкривь и вкось. Было не продохнуть от паутины и запаха плесени. Тем более странным оказалось то, что пол помещения, в отличие от стен и редких уцелевших балок, был ровен, чист, и сколочен из отшлифованных, идеально подогнанных друг к другу досок. Помещение достигало около шести ярдов в поперечнике и имело форму неправильного восьмиугольника. Освещение крайне скудное – с полдюжины тусклых восковых свечей были рассованы по различным углам и щелям, и их свет скорее контрастно подчеркивал мрак, чем разгонял его. Впрочем, возможно, это было и к лучшему, ибо Твайлайт не видела, но чувствовала, что по потайным закоулкам этого странного здания разложены еще какие-то вещи. Вещи, которые не были незнакомыми, но которые она совершенно не хотела бы увидеть.

Твайлайт уже совсем отчаялась, будучи не в силах выйти из этого мрачного сооружения, не имеющего ни дверей, ни окон, как вдруг услышала шорох и цоканье копыт за одной из внешних стен – там явно кто-то был. “Помогите! – закричала маленькая волшебница в надежде быть услышанной. – Прошу вас, помогите мне выбраться!” Ответом ей было молчание, которое затем сменилось характерным потрескивающим звуком. Через узенькие щелочки внутрь здания стал просачиваться дым. Твайлайт присела от ужаса. “Пожар! – завопила она во все горло. – Спасите! Пожар! Выпустите меня, я же сгорю!” Ответил ей новый страшный шум, раздавшийся уже внутри её темницы. Бросив взгляд на пол, Твайлайт Спаркл увидела как на гладкой поверхности сами собой, словно по мановению невидимого столярного инструмента, прорезаются глубокие царапины. Они с громким скребущим звуком появлялись там и тут, и тянулись во все концы помещения. Самое невероятное заключалось в том, что, занимая все большую и большую часть пола, пересекая и извиваясь друг возле друга, линии-прорези образовывали какой-то чудовищный чертеж. Постепенно его очертания предстали в виде огромной пятиконечной звезды, площадь по краям и внутри которой была испещрена непонятными знаками, какими-то символами, не являющимися ни рунами, ни, тем более, внятным шрифтом. Все это бедная мисс Спаркл осознала в какую-то долю секунды.

Пламя, охватившее внешние стены, уже вовсю полыхало, завывая как бешеный зверь. Помещение все больше наполнялось дымом, и Твайлайт уже легла было на пол, чтобы не задохнуться, как вдруг пол начал проваливаться! Маленькие и большие куски дерева отваливались точно по очертаниям жуткой резьбы и, крутясь, исчезали в непроглядной тьме какого-то невообразимо глубокого колодца, над которым это здание будто бы стояло. Единорожка, трясясь и поджав ногу, стояла на последнем, центральном куске пола, который, казалось, ни на чем не держался. Тут упал и он, и Твайлайт в необычайном потрясении убедилась, что стоит на черной пустоте так же твердо, как и на деревянном полу. Теперь под ней зиял бездонный провал, из которого вдруг вылетел порыв уже такого знакомого, к ее ужасу, ледяного ветра. Дым смело этим потоком, но это не принесло облегчения. Теперь место запаха дыма заняло тяжелое, зернистое, шевелящееся в ноздрях зловоние, шедшее снизу. Твайлайт заметалась над бездной, запертая между стенами, охваченными огнем, и черным колодцем, скрывавшем что-то невообразимо мерзкое в сумраке своих глубин. Выхода не было. Единорожка свернулась дрожащим клубочком и беспомощно ждала надвигающегося конца, в то время как смрад, поднимающийся снизу, усилился и получил новое ужасное сопровождение в форме отвратительного хлюпанья, звучащего на пару с гулким, утробным рыком. Что бы ни населяло этот черный провал, сейчас оно ползло вверх, и становилось все ближе и ближе…

Когда Твайлайт распахнула глаза, ее сердце бешено металось внутри, слово тоже искало себе выход. Придя через некоторое время в себя, ученица Селестии смогла уже более рационально и взвешенно оценить свои сновидения. Что-то недоброе, что-то подозрительное было в том, что уже не первую ночь подряд ее преследуют кошмары, сопровождающиеся одним и тем же ужасным ощущением — ощущением пронзительного холода. Причём холода, родившегося не на снежных равнинах севера, и не над зелёным простором океана, а в каких-то непредставимых глубинах мироздания, отдалённых и таинственных. Теперь она переживала свой страх уже несколько иначе, – из неконтролируемой, рвущей естество на части звериной эмоции он перевоплощался в плотную неподвижную тяжесть, камнем ложащуюся на беззаботную до этих пор душу молодой чародейки. Она должна с кем-то поделиться своими страхами, с кем-то, кто поймет всю серьезность её переживаний. Разумеется, лучшего повода для тайного послания Селестии нельзя было и представить. Надо было только провернуть все тихо, чтобы никто, особенно Спайк, ничего не заметил.

Наскоро позавтракав, Твайлайт весь день провела в конспиративных хлопотах. Но куда бы она ни пошла, она всюду натыкалась на пони, которые были расположены с ней поговорить. Твайлайт начинала уже нервничать, она писала письмо урывками, пытаясь уединиться то в одной, то в другой части города, то и дело чуть ли не нос-в-нос сталкиваясь то с Пинки:

– Привет, Твайли! Представь себе – Гизмо научил меня одной презабавной настольной игре! (Прим.: очкастый поняга из “Putting Your Hoof Down”) Хочешь поиграть с нами?

…то с Рэйнбоу Дэш:

– Хай, Твайлайт! Я вчера прикончила последний выпуск “Дэринг Ду”, не посоветуешь чего-нибудь в этом же роде, чтобы скоротать время?

…то с Рэрити:

– Добрый день, Твайлайт. Ты не могла бы мне помочь? Я слышала, у тебя в библиотеке есть иллюстрированная “Театральная энциклопедия”. Думаю почерпнуть немного вдохновения из источника классического дизайна. Так я зайду вечером? Спасибо, дорогая, очень мило с твоей стороны.

…то с крошками-”Меткоискателями”:

– Твайлайт! Твайлайт! Можно мы навестим сегодня Спайка и Пи-Ви? (Прим.: птенец феникса из “Dragon’s Quest”) А то они второй день не выходят гулять уже!

В конце концов измученная единорожка решила попросить убежища у тихой и не охочей до чужих дел Флаттершай, но не застала ее дома. К двери её коттеджа была приколота записка: “Ушла к Уилли Уоттлу, скоро приду.” На минуту Твайлайт одолело любопытство, но тут же пропало под влиянием собственных забот. Она притопнула передней ногой и сказала себе: “Зекора! Как же я сразу не вспомнила о ней!”

Единорожка без труда нашла на болотистой полянке Вечнодикого Леса хатку мудрой зебры и попросила у хозяйки разрешения немного посидеть с ней, чтобы в тишине и спокойствии закончить письмо. Кроме этого, в ходе приветственной беседы Твайлайт обмолвилась о том, что плохо спит в последнее время. Скрывать это было бы бесполезно – опытный глаз знахарки заприметил, что гостья выглядит какой-то обмякшей и измождённой. Пока Твайлайт скрипела пером, уютно устроившись на подстилке в углу, Зекора стряпала зелье, которое, как сперва подумала Твайлайт, должно было вернуть ей нормальный сон. Но добрая зебра, положив склянку с зельем в холодную воду, чтоб остыло, дала неожиданное объяснение:

– Нет, не снотворное тебе я, Твайлайт, дам.

Это всего лишь только утренний бальзам.

Когда без сил ты утром вновь проснёшься,

Обретешь бодрость, коли им натрёшься.

Дурные сны же – это порождение

Магических потоков изменения.

И лишь тогда кошмар не станет приходить,

Когда причину кто-то сможет устранить.

Твайлайт не знала, что и сказать. Неужели она сболтнула лишнее о содержании своих снов и своего к ним отношения? Она спросила:

– Н-но Зекора, почему ты думаешь, что сны связаны с силами магии?

Хозяйка дома, добродушно улыбнувшись, ответила:

– Как и волшебники, знахарь умелый

Пускает могущество Магии в дело.

Но маг достигает его напрямую,

Усилием воли он повелевает.

А знахарь немного иначе колдует:

Он чудо в природных дарах открывает.

Но если случится когда-нибудь так,

Что магии поле нарушено было, –

Как если бы солнышко туча закрыла –

Почувствуют это и знахарь, и маг.

– Значит… странные сны беспокоят и тебя? Это означает, что есть какие-то нарушения в самой материи Магии, да? – спросила изумленная единорожка. Зекора в ответ молча покивала. Твайлайт поняла, что ее тревоги не напрасны, и что она правильно поступила, описав свои сны в письме для Принцессы. Добавив к письму пересказ слов Зекоры, она забросила в сумку бальзам и письменные принадлежности, тепло поблагодарила зебру и поспешила обратно в город.

Увы, удача не сопутствовала ей и в этот раз. Прямо посреди сквера возле книжного магазина ей повстречались оживлённо беседующие Флаттершай и Эпплджек. Пони-фермерша окликнула волшебницу, и та, основательно устав от беготни по городу, направилась к ним, дав себе твердейшее слово довести сегодняшнюю миссию до конца, во что бы то ни стало.

– Приветик, Твайлайт! Я как раз вспомнила о тебе. Тут, значит, такое дело: наш новенький, Уилли Уоттл, шлёт тебе поклон и сообщает, что собирается на днях посетить библиотеку. Глянуть, мол, твои книги по астрономии и сверить что-то там со своими записями, я не совсем поняла.

– Спасибо, Эпплджек. – На этот раз Твайлайт не стала упускать случая. – Интересно, что вы обе решили посетить его. Не думала, что Флаттершай проявит такой живой интерес к ферме нашего новосёла.

– Ну… Тут всё просто, Твайлайт, – кротко улыбнувшись, ответила пегасочка. – Дело в том, что Уилли пришел ко мне сегодня утром и предложил продать несколько кур. Я согласилась, но хотела быть до конца уверена, что моим друзьям понравится их новый дом…

– А окромя того, – вставила Эпплджек, сдув упавшую на глаза чёлку, – он заглянул и на нашу ферму, и приобрел трёх свиней. Хо-о-орошую цену дал за них, скажу тебе. Денежки у нашего мистера Уоттла явно водятся, хотя парень со странностями.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, во-первых, то, что тебе уже наверняка рассказала Пинки Пай: он привёз свой дом на большой телеге. Смешной домик, надо сказать. Очень уж велик для того, кто живет один. Да ещё он явно собрался его надстраивать. Куда уж там, думаю. А, впрочем, не мое это дело. Может, он сеновал на чердаке собирается устраивать, или обсерваторию какую-нибудь. У него даже хлева нету – это во-вторых. Он живность разместил в небольшой клетушке у дверей.

– Мне это сперва не понравилось, – сказала Флаттершай, – но он заверил нас, что это временно, и не далее чем завтра он приведет в порядок дом, тогда они станут жить прямо внутри него.

– Да уж, нашел место для хрюшек, нечего сказать, – хохотнула Эпплджек. – Чудак чудаком. Как нужно делать явно знает, а делать – не делает. Дом вот тоже себе выстроил вроде и надёжный, а щели конопатит соломой да торфом – представляешь?

Увидев, что Твайлайт явно не в состоянии понять очевидные для фермеров вещи, рыжая поняша пояснила:

– Небезопасно это, Твайли. Хорошо ещё засушливые дни прошли уже, а то ведь вспыхнет такой дом, как спичка, случись что. Я ему так и сказала, а он что? Покивал только, да ответил, что так уж его сызмальства научили, чтобы, значит, теплее было. Ну это пусть. Дом его на отшибе стоит, и если вдруг, не приведи Селестия, загорится, городу от этого вреда не будет. Да и пегасы на помощь поспеют. Но самое странное всё-таки не это. Кое-чего мы сейчас вместе с Флаттершай пытались обмозговать, чего понять никак не можем.

– Что же это?

Флатти немного пошаркала передним копытом по земле.

– Мои лесные зверушки, Твайлайт. Они иногда бывают довольно… бестактны. Они любят интересоваться гостями, иногда даже не знают удержу в своём любопытстве и могут показаться… эм… немножко навязчивыми. Но когда меня посещал Уилли, их как ветром сдуло. Забились в свои норки и скворечники, и носика не казали, пока он не ушел. Вот что непонятно.

– Ну это еще ничего. А вот видели бы вы Вайнону, в тот момент, когда Уилли у нас был! У меня чуть копыта не отсохли. Она как взбесилась, чесслово! Настолько уж я этого не ожидала, что и не сразу среагировала, ну в смысле придержала её. И если б она только лаяла как сумасшедшая, так ведь она ж ещё и набросилась на него, да как вцепится в эту его попону, как рванёт! Я сперва подумала, что она его за ногу схватила – так он взревел и так закрутился на месте. Ан нет же – только ткань немного прорвать успела, когда я её оттащила. А он весь – грива дыбом, глаза горят, морда оскалена, пыхтит как паровоз – смотреть страшно, право слово. Ну я, конечно, Вайнону в амбаре заперла и вся в извинениях. Так он как ни в чём не бывало уже стоял, когда я обернулась, будто и не случилось ничего, и извинения без запинки принял. Вот так вот.

Что-то странное шевельнулось в подсознании Твайлайт Спаркл во время беседы с друзьями, что-то крохотное, слишком ещё неясное, чтобы оно могло превратиться в мысль и обрести внятное содержание. Распрощавшись с девчонками, она решила пойти поужинать, после чего терпеливо дожидаться, пока суетливый Понивилль замрёт в ночном покое.

Как только из корзинки Спайка донеслось добросовестное сопение любителя поспать, Твайлайт покинула постель. Последний час она лежала там в нарочито неудобной позе, чтобы ни в коем случае не заснуть, и сейчас тихонько разминала затёкшие ноги. Спайк крепко спал, Совелий летал где-то, Твайлайт была совсем одна. При свете месяца единорожка запечатала письмо в конверте, надписала его “В Филлидельфию, Ветрогону” и, крепко зажав конверт в зубах, выскочила наружу.

Ночной воздух оказался на удивление тёплым и приятным. Вглядываясь в кисельную лунную мглу, юная волшебница торопливо рысила в направлении книжной лавки. Пару раз к ночному концерту сверчков примешивался посторонний звук вроде скрипа приотворявшейся оконной ставни, а в остальном все было спокойно. Стук дверцы ящика прозвучал как-то чересчур громко, и Твайлайт заметила, что слегка подрагивает от нервного перевозбуждения, несомненно связанного с тем, какое важное поручение она сейчас выполняет. Полностью удовлетворенная результатом трудов после такого нелёгкого дня, Твайлайт ничего больше не хотела, кроме как вернуться домой и заснуть. Даже кошмары её больше не страшили, казалось, она была готова ко всему. Ученица принцессы круто развернулась на месте и уставилась на высокий тёмный силуэт, оказавшийся в какой-то паре футов от неё.

Сердце единорожки винтом спикировало вниз, отскочило от диафрагмы обратно, и принялось трястись, как кроличий хвост.

– Прости, что напугал тебя, Твайлайт, у меня не было в мыслях чего-либо подобного, – услышала она голос Уилли Уоттла. От страха все звуки ещё несколько секунд доносились неё как сквозь ватное одеяло.

– Нет, что вы, – ответила волшебница, когда дар речи вернулся к ней. – Я просто не ожидала встретить сейчас кого бы то ни было. Вы появились так… внезапно, что я была растеряна.

– Сегодня прекрасная ночь, – прогудел Уилли, шумно втягивая ноздрями воздух, – для того, чтобы наблюдать за небом. Завтра мне предстоит ещё много дел по обустройству дома, так что я бы хотел сполна насладиться своим увлечением, прежде чем отправляться на боковую.

– В самом деле? – Твайлайт была искренне удивлена. – Я не очень вас понимаю. Ведь на небе тут и там облака, да и луна видна не полностью. Довольно-таки скверная погода для астронома.

– Все дело в способе, которым пользоваться. Истинному ученому мало что может помешать, главное – не сворачивать с пути, ведущего к намеченной цели, и не сдаваться, какие бы препятствия нам ни ставила природа… или иные обстоятельства.

– Удивительно… Но как именно вы это делаете?

– Я как раз сейчас направляюсь в холмы за городом, чтобы наблюдать небо оттуда. Я мог бы продемонстрировать тебе свои скромные познания, если ты согласна сопроводить меня. Конечно, если ты не хочешь просто пойти домой.

Давешняя недо-мысль снова промелькнула в голове у единорожки, но она не обратила на нее внимания, ибо её любознательность затмила все прочие ощущения.

– Нет, я бы с удовольствием отправилась вместе с вами, Уилли, – ответила Твайлайт. В конце концов, решила она, от небольшой прогулки вреда не будет. А если она измотается так, что, придя домой, вообще не увидит снов? Так это, скорее, к лучшему.

Пока они двигались в направлении склона высокого холма, Твайлайт вела оживленную беседу с новым жителем Понивилля. Уилли Уоттл оказался источником многих крайне интересных и необычных сведений. Например, он утверждал, что мир, в котором располагается Эквестрия, находится в тесной взаимосвязи не только с Луной и Солнцем, но и с более отдалёнными небесными телами. То, как ходят по небосводу планеты и звёзды, может оказывать сильное влияние на такие тонкие элементы бытия как сны, настроение и даже образ поведения жителей поднебесного мира. Эпохи сменяются эпохами, и в каждую из эпох могут происходить крохотные изменения, которые накапливаются со временем. И тогда оказывается, что у цивилизаций, разделенных дистанцией во времени, существовавших под сенью таких похожих, но все же разных небосводов, имеются кардинально различные представления об ощущениях тёплого и холодного, сладкого и солёного, радостного и грустного, и даже дурного и хорошего.

– Невероятно! Но как все это можно разузнать просто наблюдая за небом?!

– Это мой секрет, Твайлайт, но тебе я его открою, ведь ты очень разумная кобылка и не будешь противиться новому знанию только потому, что оно не вписывается в заложенные изначально рамки… Мы пришли.

Твайлайт огляделась. Они стояли на обширной, слегка приплюснутой вершине зелёного холма. Небо стало как будто чернее, а рогатая луна словно бы приблизилась к ним. Уилли Уоттл стоял напротив юной волшебницы, рослый, чёрный как тень, с таинственно поблескивающими огоньками глаз.

– Твайлайт Спаркл! – громко сказал он. – Ты наверняка знаешь, что наш мир – не единственный из обитаемых в нашей Вселенной?

– Да, конечно, я слышала об этом. Но никто точно не может сказать ни то, где расположены обитаемые планеты, ни кто на них живёт. Нет такого телескопа, который мог бы достичь такой дали. Мы можем только предполагать…

– Я обладаю способностью видеть эти миры, Твайлайт. Это мой дар и моё проклятье. Скажи честно, ведь я показался тебе странным, не так ли? Именно поэтому я не люблю распространяться об этой особенности. Мои звёздные карты содержат не только схемы расположения светил, но и сведения о том, какие группы разумных существ населяют и населяли наш космос. Наблюдая за их судьбой, я и смог сделать выводы о связи неба и земли.

– Это же… Просто потрясающе! Я охотно, хотя и с трудом верю вам, Уилли, но… Всё же не могу понять – как?.. – удивление Твайлайт было настолько велико, что она даже не обратила внимания на то, что глаза загадочного пони разгораются необычным внутренним огнем, а не сформировавшаяся ранее мысль уже начала приобретать очертания.

– Откройте свой разум, юная леди. Представьте себе ощущение того, как ваша мысль пронзает ткань Пространства и свободно плавает между мирами. Об остальном позабочусь я…

Твайлайт, уже не вполне отчетливо понимая, что делает, пропускала сквозь свой разум ощущение безграничного познания, слово бы её взору предстал целиком весь сверкающий бриллиант космоса, переливающийся огнями галактик и звёздных скоплений. Она едва не отвлеклась, когда вдруг услышала необычайный голос Уилли Уоттла, выводящий странную песню. Пение обладало ни с чем не сравнимым ритмом, было плавным, и при этом вибрирующим и тяжёлым, а слова настолько странные, что даже разобрать отдельные слоги стоило невероятных усилий.

– ПН’ГЛУИ М’ГЛУНАВХ АБХОТ Й’КУАА ВУРМИТ’АДРЕТХ УГАХ’НАГЛ Ф’АТАГХН…

И потом на октаву ниже, повторяясь снова и снова:

– Й’ЯА-А! Й’ЯА-А! АБХОТ Ф’АТАГХН!..

Окружающая действительность закрутилась вокруг Твайлайт безумным вихрем, состоящим не из воздуха, но из мыслей и ощущений. Она совершенно растерялась, она словно перестала помнить как сюда попала, и тут на неё обрушилась новая тяжесть. Мощные порывы ледяного ветра, ветра дувшего странным образом сверху вниз… Сверху вниз! Так же, как и в её кошмарном сне о звёздах! Бедная единорожка даже заплакала от ужаса, впившегося в её сердечко зазубренными присосками. Головокружение прошло, и она теперь могла видеть то, что видела: ни одна травинка на холме не колыхнулась под порывами этого ветра, хотя ею он ощущался совершенно явственно, а пряди грив и у неё, и у распевающего страшный мотив Уилли Уоттла трепетали как в настоящий вихрь. Твайлайт уже почти собралась с силами, чтобы крикнуть “Я не хочу! Прекратите!” и сорваться с места в спасительном беге, как вдруг глаза Уилли посмотрели ей прямо в душу, а его громовой голос промолвил:

– Теперь ты можешь видеть как я! Смотри же!!!

Всего на секунду Твайлайт подняла взгляд на ночное небо. Только одна секунда, в ходе которой бедняжка увидела слишком много.

Уилли не солгал о том, что погода не помешает ему глядеть на звёзды. Действительно, всё небо теперь было усеяно звездами от края до края. Блестящие точки всех цветов и оттенков яркости были рассыпаны по небесному своду, как песчинки по тёмному бархату. Точки? Нет, все-таки не точки. В каждой из них был виден весь громадный объем подвешенного в пустом эфире титанического огненного шара, раскручивающего пылинки планет и астероидов по продолговатым орбитам. Звёзды были далеки, но видны во всех фантастических подробностях.

К величайшей скорби, бесконечную глубину заполняли не одни только звёзды. Взгляд Твайлайт, следуя собственной беспощадной закономерности, зацепился за крохотный участок вселенского неба. Очень странная природная аномалия: чёрная складка на черной ткани пространства. Она была видна не зрением, но ощущалась разумом. И она была обитаема. То, Что в ней обитало, сейчас вбирало в свой образ все чувства единорожки, невероятно обострённые и распалённые. Оно перетекло на передний план, заслоняя собой звёздный пейзаж, и предстало во всей своей неописуемой мерзости. Твайлайт даже не издала крика, но в сознании её бешено крутились обрывки мыслей, порождённых подобным надругательством не только над её восприятием, но и над мировоззрением, над всеми её представлениями о гармонии и разумном устройстве бытия.

Слегка приукрасив отвратительное явление, низведя его до привычных материальных сущностей, можно было представить Нечто, нависающее над Твайлайт, как живой океан из бурлящих нечистот. В однородной на первый взгляд массе тут и там возникали очертания чего-то, что могло бы быть частями тел живых существ… если бы только эти существа являлись отвратительными монстрами, внешность которых привиделась в бреду абсолютному безумцу! И каждая из этих частей перетекала в другую, постоянно изменяясь, и будучи узнанной, сочетала в себе несколько свойств одновременно. Извивающиеся щупальца оказывались твердыми шипами, чешуйчатые бугры на самом деле являлись пучками полипообразных наростов, а жилистые многосуставчатые лапы представляли собой скопления колышущихся кишок. Самая суть жизни, будучи воплощена в этой чудовищной издёвке природы, подвергалась либо извращенному представлению, либо извращенному восприятию её. Твайлайт видела бесформенные пасти с целыми лесами тонких кривых зубов, и огромные глаза, имевшие по несколько зрачков, либо лишенные их, сросшиеся между собой в рыхлые гроздья. И пасти разглядывали её в упор, и глаза распахивались на неё, чтобы сожрать. Юная волшебница стояла посреди Вселенной совсем одна – ничтожная точка на космическом просторе, а кишащая масса закручивалась вокруг неё мерзким продолговатым облаком, отгораживая от всего, что было ей привычно и дорого, всего что было ею любимо. И теперь, куда ни брось взор – мысленный, или явный – не было больше ничего вокруг, кроме ужаса, мерзости и гнусного, липкого дыхания межзвёздного монстра, терзаемого вечным голодом, пустившего зловонную слюну при виде лакомой добычи, подсунутой ему в качестве приманки. Твайлайт оказалась в ловушке, из которой если и был выход, то она все равно его не могла увидеть из-за безвозвратно поглотившего её волю страха жуткой, мучительной смерти.

Уилли Уоттл спокойно глядел на то, как тело единорожки проседает на содрогающихся конечностях и неуклюже заваливается на бок. Она лежала, широко раскрыв глаза с сузившимися в игольные ушки зрачками, трясясь всем телом и прерывисто дыша. С её нежных сиреневых губ срывалось бессвязное бормотание. Все краски её тела, казалось, потускнели и приобрели грязноватый оттенок. Тот, кто называл себя Уилли Уоттл, уже видел все это много раз в различных городах Эквестрии, и все они были похожи между собой – носители великого дара магии, способные исполнить гораздо, гораздо большее предназначение, чем те фокусы, которыми они занимались. И хотя он наверняка знал, что бедняжка не слышит его, он сказал ей, усмехнувшись:

– Прощай, Твайлайт Спаркл. Ты была последним недостающим элементом. Твоя магия сослужит нам славную службу. Даже забавно, что ты повстречалась мне здесь, недалеко от Врат Тартара. Тем проще мне будет открыть путь Повелителю, чтобы вместе с другими его детьми слиться в освободительном празднестве утоления вечного голода! Теперь это вопрос пары дней. Что ж, приступим…

Он подошёл к беспомощной Твайлайт, внимательно осмотрелся и прислушался, затем потянулся назад и сорвал с себя одежды, открывая небесному оку месяца то, что было спрятано под ними. Если бы хоть один пони проходил в этот момент мимо холма, он услышал бы звук, который, вероятно, лишил бы его сна на ближайшие пару ночей, и приучил бы бояться темноты, скрывающей невообразимые кошмары в укромных уголках обыденного, как казалось раньше, мироздания. Но поблизости никого не было. Абсолютно никого.