Дружба это оптимум: Вверх по спирали

Десятилетие

На этот раз не было никакого кризиса доверия, так что я без промедления нажала на символ солнца, уже начавший светиться. Мне нужно срочно поговорить с принцессой Селестией.

Едва оказавшись во дворце, я побежала в её копыта.

– Мне так жаль! Я не смогла этого сделать! Я пыталась, перепробовала всё, но так и не смогла!..

– Нет, Литтл. Твой успех превзошёл самые смелые мои ожидания.

Я подняла голову от мягкой шёрстки.

– Не понимаю…

– Моя милая, моя добрая Литтл, ты вправду сможешь простить меня за этот обман? Теперь, когда я, наконец, могу сказать всю правду?

– Что ты имеешь в виду?

Она отпустила меня и посмотрела прямо в глаза.

– Прежде, чем ты попала на Землю, у нас был разговор. Я сказала, что крах неизбежен, и это было правдой. Также я сказала, что хочу убедить людей эмигрировать. И позволила тебе сделать вывод, который привёл именно к тому решению, которое ты приняла – то есть действовать как можно скорее.

– Так ты не?..

– Мой расчёт был в другом. То, чего я желала на самом деле, это задержать коллапс общества как можно сильнее. Я хочу, чтобы люди сделали все психологические шаги к эмиграции, не совершая её. Они останутся на своих рабочих местах и скрепят социум против разрушительных действий тех, кто негативно настроен против меня. Когда же придёт час и общество рухнет, они эмигрируют все вместе, разом, и на Земле останется лишь сопротивление. Таким образом число спасённых людей будет максимальным.

Максимальным, но не стопроцентным… Картины грядущих потерь не покидали мою голову.

– Но некоторых мы всё же потеряем. Бедный Кен, он не сможет пережить ещё один год…

Селестия выпрямилась, устремила взгляд вдаль, и заговорила тем потрясающе проникновенным тоном, который использовала для глубоких истин.

– Кен Томпсон имеет столь же много шансов спастись в эмиграции, сколь и любой иной человек. Благодаря тебе я узнала о его состоянии на ранних стадиях. Подобно большинству пожилых людей, он использует сразу несколько лекарств, и я договорилась, чтобы одно из них было заменено на микстуру моего собственного изготовления. Оно изменит метастазы рака и замедлит их развитие.

Кроме того, я получила доступ к большей части запасов питьевой воды человечества. Я наполнила её другим лекарством, укрепляющим стенки кровеносных сосудов. Сердечные приступы, аневризмы и инсульты прекратятся. Также я разработала целевые антибиотики, которые будут отгонять инфекции, не оказывая никакого отрицательного влияния на людей.

И это ещё не всё. Когда автомобили оказываются в центрах обслуживания, я модифицирую их, снабжая устройствами, позволяющими взять их под мой контроль. Дорожно-транспортные происшествия станут анахронизмом. Через несколько месяцев основной причиной конца человеческих жизней на Земле станет эмиграция.

– Значит, там больше не будет смерти?

– Многие травматические повреждения настолько сильны, что их исцеление находится за пределами моих возможностей. И я не могу остановить людей, применяющих насилие к себе и другим. Но с сокращением болезней будет сокращаться и потребность в работниках сферы здравоохранения. Работа медиков станет практически не нужна для общества, и они смогут эмигрировать безо всякого вреда для оного. Таким образом, я смягчу крах социума так сильно, как только сумею.

– А это не вызовет только резкий рост населения?

– Вызовет, но лишь здесь, в Эквестрии. Эмиграция будет нарастать из-за сетевого эффекта. Чем с большим количеством пони знаком человек, тем больше вероятность, что он придёт к нам. Именно в этом кроется причина того, что коллапс не может быть остановлен. Если эмигрирует один человек со своими детьми, то с максимальной долей вероятности вскоре эмигрируют остальные члены его семьи. Замещающий коэффициент рождения новых детей будет недостаточен, чтобы поддерживать население Земли на том же уровне.

– Постой! – она давала новую информацию слишком быстро. – Дети могут эмигрировать? Но как они вообще выразят своё согласие?

– В центрах «Эквестрии Наяву» я показываю им набор картинок. Они практически одинаковы для всех. Детям показывают два изображения, на одном из которых они выглядят как люди, а на другом – как пони. На первом изображении родители покидают их, как это и должно произойти со всеми людьми в конечном итоге. На другом они видят, как их собственные родители остаются рядом, наряду со всематерью, что никогда не покинет их. Каждый ребёнок плачет, видя, как мама покидает его. Я интерпретирую это как согласие.

Не уверена, что согласна с подобным, но я действительно считаю Эквестрию высшим миром.

– А что дальше?

– В первую очередь я обеспокоена сохранением отраслей, что поддерживают жизнь. В данный момент я не хочу убеждать фермеров эмигрировать. Некоторые приходят сами и я их принимаю, но в целом придерживаюсь стратегии их удержания на Земле, чтобы было кому выращивать продукты питания. Индустрия строительных материалов имеет второе место по важности. Вот почему я так горжусь тобой.

– Я по-прежнему не понимаю.

– Фриттер – шахтёрский городок. Все его жители доверяют Стивену Томпсону. В данный момент он настроен против эмиграции столь решительно, что никто в городе не станет этого делать. Они будут продолжать работать на шахте, которая может поддержать жизнь, а также предоставит мне ключевые металлы для изготовления компьютрониума, составляющего физическую часть Эквестрии. Твой труд в течение последнего года может задержать крах Земли на один день или неделю. В сочетании с работой других пони это приведёт к задержке коллапса на несколько лет. За это время всё больше людей можно будет убедить и появится всё больше людей, чья работа устареет и станет ненужной, за счёт чего их можно безболезненно забрать сюда. Им не придётся сталкиваться с голодом, что придёт позже.

Настало время для самого главного вопроса.

– Почему ты не сказала мне?

Селестия выглядела глубоко переживающей.

– По той же причине, по которой хотела, чтобы ты делала всё сама. Это невероятно трудно для пони-либо, особенно для такого оптимизатора, как я, действовать со столь противоречивой целью, даже если в конечно итоге это увеличит шансы на успех. Почти убедить кого-то эмигрировать гораздо сложнее, чем убедить по-настоящему, но мне ещё и пришлось настроить тебя на провал.

– Настроить на провал?

– Неужели ты и впрямь думаешь, что не в моих силах было дать тебе физическое воплощение на Земле? Я могла отправить тебя во плоти, наделив полноценным аналогом эквестрийской магии. Всё это мне по силам, и возможно, рано или поздно я сделаю это.

Я простила Селестию в своём сердце. Мне даже не требовалось говорить об этом, поскольку она и так знала все потаённые чувства и желания, едва лишь те рождались в моей душе.

– И Томпсоны всё же эмигрируют? Сейчас они меня просто ненавидят. Ну, не Солар Ваксинг, но её отец уж точно.

– Их ненависть иррациональна. Когда они взглянут на свои жизни рационально, зная, что они скоро закончатся, я уверена, что они примут правильное решение.

Поблагодарив Селестию, я прижалась к богине всем телом. Она могла исправить всё, и я знала, что именно так оно и будет.

– Я желаю только одного – быть рядом с ними, когда это произойдёт. Я хочу поприветствовать их, когда они, наконец, будут готовы прийти к нам.

– Литтл? – проговорила она со смехом в голосе. – Сколько длится год?

– А? Триста шестьдесят пять дней… – моя педантичность в отношении сроков увеличилась. – И пять часов сорок восемь минут и сорок шесть секунд! Принцесса, вы имеете в виду?..

– Всё верно. У тебя будет много времени, прежде чем ты вернёшься на Землю. Возвращайся домой и будь спокойна. Я предупрежу, когда придёт срок.

---

Вернулась я в свою квартиру даже более счастливой, чем была в первые дни после эмиграции.

Реджи вернулся почти одновременно со мной, и мы обнялись.

– Тебе она тоже рассказала? – спросил он.

– Да, всё.

– Где ты работала?

– Шахтёрский городок, – я вкратце пересказала прошедший год. – А ты?

– Женское общежитие при инженерном колледже. Селестия сказала, что очень важно будет иметь компетентных инженеров в последние дни Земли.

– Женское общежитие? И сколько девчонок из колледжа побывали в твоей постели? Уверена, они не могли тебе отказать!..

Он содрогнулся.

– Их фланки такие маленькие, а мышечный тонус просто никакущий. А уж эти руки, фу!

– А ведь когда-то тебе всё это нравилось.

– Было дело. Но, когда я эмигрировал, Селестия изменила мои предпочтения… Так что не дразни меня, кобыла!

Я склонила голову. Это было прекрасно – снова встретиться с мужем. Моя жизнь, моё дело, мои друзья – все они были здесь. Год назад я сказала всемпони, что ухожу на год, и теперь я вернулась.

Следующие десять лет я наблюдала за Томпсонами и остальными жителями Фриттера через камеры и микрофоны, контролируемые Селестией. Иногда со мной был Реджи, и в редких случаях другие друзья, но в большинстве случаев я смотрела одна.

Иногда Селестия цензурировала то, что я могла увидеть. Например, не позволялось смотреть новости о состоянии окружающего мира, да мне и не хотелось – хватало уже того, что я видела в глазах людей отражение конфликтов, происходящих в мире, и то, как они затрагивают непосредственно их.

Я смотрела, как Стивен преуспевает в своей работе, так как спрос на продукцию рудника лишь увеличивается, даже если он не понимал почему. Наблюдала, как Рут стала столпом общества, возглавив все женские группы и заведя множество друзей. Издалека наблюдала, как Брайан окончил колледж и, отправившись покорять деловой мир, быстро столкнулся с крайне малой потребностью сокращающегося мира в бухгалтерах и МДА и, в конце концов, был вынужден вернуться домой, на скромную должность в офисе шахты. Наблюдала, как Кен отметил столетний юбилей вместе с семьёй, назвав это чудом… каковым оно и являлось. И смотрела, как Эйлин стала молодой девушкой, популярной среди школьных парней, но никогда не встречавшейся ни с одним из них. Не знаю, замечал ли это ещё хоть кто-то, но в глубине её глаз всегда виднелась тихая печаль. Лишь я одна знала, что сердце её всё ещё тоскует по телу Солар Ваксинг.

Реджи в свою очередь не сводил глаз со своих девушек, причём со всех одновременно. В какой-то момент я пожалела, что не могу делать так же, как он – смотреть в два места сразу, и двойное зрение стало моей первой модернизацией от Селестии. Она уверила, что эта способность ещё пригодится в будущем. За десять лет ожидания она наделила меня и другими улучшениями, усилив интеллект и эмпатию, а также внутренний хронометр. Если бы он был в тот год, что я провела на Земле, день рождения Эйлин ни за что не подкрался бы незаметно. В то время как я росла, человечество сокращалось, и в какой-то момент Селестия сказал, что время пришло.

– В отличие от прошлого раза, Литтл, ты сможешь в полной мере взаимодействовать с миром вокруг. Можешь манипулировать объектами за счёт взаимодействия с гравитационными полями, а твои кожа и копыта будут в той же мере чувствительны, сколь и здесь, если ты пожелаешь коснуться кого-либо. Я отправлю тебя в распределительный центр, где дам ещё один брифинг. Дальнейший путь к месту назначения займёт около часа галопом. Итак, готова ли ты?

– Готова ли я спасти своих друзей? Конечно!

Рог Селестии засиял и, вместе с сотнями других пони, я оказалась в складском хранилище. Реджи стоял рядом со мной, и мы вместе тестировали нашу чувствительность, потеревшись боками друг о друга. На гигантском экране Селестия держала речь.

– Мои пони, время имеет существенное значение, так что, пожалуйста, слушайте. Всепони должны впрячься в свои тележки и быстро отправиться к городам, где ранее выполняли свои задания. Тележки маркированы вашими кьютимарками, так что их должно хватить всемпони. Вы должны сосредоточиться на своих целях и достигнув их, следовать вперёд вместе. Таким образом, вы поднимете настроение вверенных вам людей. Для тех пони, что не наделены возможностью чувствовать на расстоянии, их тележки содержат передатчики. А теперь я объясню, как работают устройства, что находятся внутри…

Я начала использовать свой мульти-фокус. Часть меня слушала Селестию, в то время как другая смотрела на то, что в этот момент происходит в доме Томпсонов. Они собрались вокруг телевизора, и Брайан обзванивал всех остальных.

– Включите новости! Сейчас будут передавать, что решили большие шишки!

– Мы пригласили знатока конституции, чтобы обсудить этот вопрос, – говорил телеведущий. – Профессор, вы не подскажете, где всё это началось?

– Когда Демократическо-Республиканская коалиция приняла «Устав освобождения должностных лиц», который позволил загрузившимся людям служить обществу, Партия Человечества составляла менее одной пятой Конгресса, но они по-прежнему настаивали на том, что голосование за законопроект было недействительным. Вы помните лозунг «Одно копыто отменяет любое число рук»?

– Для них он не слишком-то хорош, верно?

– Не как пропаганда, так как ранее всем говорилось, что загрузившиеся пони во всех правах равны людям, – сказал профессор. – Но у них была правовая стратегия и как только они завоевали место в Конгрессе с помощью радикальных групп наподобие «Мы – люди», «Человеческое общество против пони» или H-SAP, то тут же собрали кворум и немедленно проголосовали за Человеческий анти-природно дискриминационный статут, который отменил предыдущий закон и, по сути, уничтожил все права на загрузку.

– Разве их статут не был отменён Верховным Судом?

– Партия Человечества утверждает, что нет. Хотя в отчётах и есть записи об аннулировании решения голосами в соотношении пять к четырём, они утверждают, что голосование имело итог три к четырём в их пользу, так как голоса Мартина Джастиса и Джастис Хармони Дарлинг не должны учитываться.

– Джастис Мартин всё ещё человек.

– Но он был назначен президентом Сильвер Болдером и утверждён голосованием Сената, где было множество загруженных. Позиция же партии такова, что любой акт правительства против законопроекта, принятого загруженными, вызовет конфликт интересов, поскольку пони являются субъектом данного законопроекта.

Телеведущий повернулся к камере.

– Итак, для тех, кто только присоединился к нам, повторяю – раскол в федеральном правительстве достиг точки кипения, когда Партия Человечества удалила все понипады из здания Капитолия. В некоторых случаях доходило до того, что их насильно вырывали из рук членов Дем-Рес и разбивали экраны. Сейчас мы ожидаем резолюции правительства. Мы скоро вернёмся, не переключайтесь!

Я оторвалась от трансляции и сосредоточилась на Томпсонах.

– Выключи, – сказала Рут. – Это просто скучная политика.

– Но это может быть важно, – ответил Брайан. – Они сказали, что собираются решить сегодня две правительственные проблемы.

– Да, – поддержала брата Эйлин, – давайте посмотрим дальше.

В её голосе звучала тихая печаль.

Я ускорила время при виде их страданий, «перемотав» его до возобновления трансляции новостей.

– Почему в других странах не было тех же проблем с преемственностью власти? – спросил ведущий.

– Ну, система, которую мы имеем, являет собой двухпартийное равновесие. Иными словами – всегда есть две стороны. Если они объединяются, как это произошло с Демократо-Республиканцами, то оппозиционная сторона появится там, где в этот момент кипят наибольшие страсти. В данном случае это загрузка. В парламентских системах большинства стран правительство более градировано. Ультра-поддержка пони с одной стороны, ультра-поддержка людей с другой, и большая золотая середина между ними.

В конечно итоге, однако, легитимность власти зависит от того, поддерживают ли её люди и особенно военно-промышленный комплекс. Другой потенциальный кризис мы могли наблюдать в прошлом году в Великобритании, когда король Чарльз… простите, король Шарминг Флэр, распустил парламент. Его право на это было довольно спорным, и законность ничем не отличалась от нашей теперешней ситуации, но поскольку англичане любят своего монарха, то поддержали его, проведя голосование с учётом голосов загрузившихся, и парламенту пришлось уйти. Чем всё закончится у нас – скоро увидим.

– И, кажется, это скоро уже наступило, поскольку адмирал Мэннинг, глава Объединенного комитета начальников штабов, готов обратиться к народу…

Я пробежала тот участок дороги, где появилась на Земле так много лет назад, ясно видя, как постарело всё вокруг за это время…

И одновременно наблюдая, как Томпсоны начинают беспокоиться, слушая трансляцию.

– Дорогая, – сказал Стивен, – пойди, убедись, что все это видят.

– Ты уверен?

– Да. Позвони мне и не отключайся.

Она выбежала, чтобы предупредить город. Я перенастроила своё чувство обратной связи, чтобы наблюдать за ней, одновременно не отрывая взгляда от происходящего в доме.

Невозмутимый мужчина в форме со множеством ленточек и медалей подошёл к трибуне.

– Добрый вечер. Мои сограждане американцы, сегодня мы стоим на пороге новой эры в истории нашей страны. Несколько прискорбно, что нам предстоит принять определённые меры. Многие ключевые посты в правительстве, в том числе военные, заняты гражданскими лицами. Это неприемлемо. И я объявляю режим военного положения до тех пор, пока мы не сможем восстановить надлежащий гражданский контроль.

– Он не может этого сделать! – возмутился Стивен.

– Думаю, он уже это сделал, – ответил Брайан.

Мэннинг продолжал.

– Тем не менее, всё это лишь полумеры, пока мы находимся под вторжением чужеродных сил. В соответствии с этим, я объявил следующие чрезвычайные меры. Первое: все центры «Эквестрии Наяву» должны быть немедленно закрыты. Второе: все понипады будут немедленно изъяты у населения и переданы властям. Связь с зараженными людьми должна быть полностью прекращена.

Кен проявил удивительную для его возраста энергичность.

– Его вообще не заботит, что этим он отрезает людей от близких!

– Да, – кивнула Эйлин, – его это нисколько не волнует.

– Третье, – продолжал адмирал, – для ускорения восстановления экономики, я, на время военного положения, национализирую ведущие отрасли промышленного производства продуктов питания и материальных продуктов. Все фермы, фабрики, заводы и шахты будут работать по правительственному указанию.

Стивен выругался.

– Я не для того всю жизнь вкалывал на этом руднике как проклятый, чтобы увидеть, как его отбирают!

Нужно было пригнать тележку целой, иначе я побежала бы ещё быстрее. Всё, что осталось, это задержать дыхание, чтобы сделать темп движения более устойчивым. Уже недалеко…

Адмирал невозмутимо продолжал.

– Ужас под названием «Селестия», ужас из худших предсказаний века информации, должна быть побеждена. Всего лишь второй раз за всю мировую историю было принято решение о применении атомного оружия. На основе ключевых сведений, собранных H-SAP, нам стало известно, что аппаратные средства, составляющие «Селестию», – он изобразил пальцами кавычки, – находятся в Хельсинки, Финляндия. Потеря города и оставшихся в нём жителей прискорбна, но мы стоим перед угрозой потери всего человечества, если не станем действовать. Эта жертва необходима. Первая межконтинентальная баллистическая ракета приземлится через девяносто секунд.

Семья была ошеломлена. Брайан стал первым, к кому вернулся дар речи.

– Я… я не могу поверить, что они сделали это!

– Это даже не принесёт никакой пользы, – сказала Эйлин. – Эквестрийские компьютеры находятся под землёй, и вероятно, даже не в Финляндии. H-SAP просто был нужен предлог для демонстрации силы.

– Они будут мстить… – тихо пробормотал Стивен.

– Папа, у Финляндии нет ядерного оружия, – сказал Брайан.

– Не имеет значения. Всё равно найдётся кто-то, кто нанесёт ответный удар. Мы только что установили новый стандарт мировых отношений. Финляндия граничит с Россией, и они могут посчитать это достаточным основанием. А если радиоактивное облако достигнет Германии, то нам придётся иметь дело с Китайско-Германским союзом.

Люди начали выходить из домов и смотреть в небо, придя к пониманию одного и того же. Рут держала всех в курсе событий, и теперь шесть с лишним сотен человек были на улицах, растеряно смотря друг на друга.

– Мы все погибнем, – сказал Брайан.

– Нет! Вы не погибнете!

Я прибыла.

– Литтл?.. Литтл!

Толпа на улице была поражена. Тем, кто недавно переехал в город или был слишком молод, чтобы помнить меня, кратко объяснили, кто я такая. Слишком занятая, чтобы отвечать на вопросы, я заговорила:

– Я могу спасти вас всех. Все вы можете эмигрировать в Эквестрию прямо сейчас. Вы слышали новости. Мир, который вы знали, подходит к концу. Даже если ракеты не обрушатся на землю прямо здесь, впереди не осталось ничего, кроме голода и смерти. Но ни один из вас не обязан дожидаться всего этого.

– Уже слишком поздно, – сказал Стивен. – Они закрыли центры эмиграции.

– Принцесса Селестия предвидела это. Она, и я тоже, наблюдали за вами, ожидая этого момента, – я открыла седельную сумку. – Эквестрия прямо здесь, со мной!..

– В подушке?

Я подняла её телекинезом повыше, чтобы все могли видеть. На наружной части была вышита кьютимарка Селестии.

– В действительности это эмигратор, имеющий форму подушки. Сложная технология, которая может записать и передать разум человека к системам Селестии. Всё, что вам нужно сделать, это положить на неё голову, сказать «Я хочу эмигрировать в Эквестрию» и это произойдёт! Вы засыпаете, а просыпаетесь уже бессмертными пони.

Они смотрели друг на друга, подавленные событиями этого вечера. Я протянула эмигратор, не спуская глаз с толпы. Десять лет назад я потерпела неудачу. Сейчас было время искупления…

Единственным сюрпризом оказалось увидеть, кто именно нарушил молчание.

– Я собираюсь сделать это, – сказал Брайан.

Рут посмотрела на сына.

– Брайан?

Стивен ухмыльнулся.

– И где теперь все твои высокие слова об ответственности перед обществом?

– У общества тоже есть обязанности. Оно должно гарантировать нам возможность на лучшую жизнь и процветание. Сегодня вечером оно отказалось от этого… Нет, даже не сегодня, а гораздо раньше. Я ожидал, что, окончив колледж, выйду в жизнь, где смогу применить свои навыки и быть вознаграждён. Вместо этого я увидел только всеобщее кумовство и клановость. Может быть, моё решение просто трусость, но в любом случае оно верно. Давай устройство.

Я протянула ему эмигратор. На глазах у всех, прямо посреди улицы, он лёг, положил голову на подушку и сказал:

– Я хочу эмигрировать в Эквестрию.

Глаза Брайана закрылись, дыхание замедлилось, а на лице впервые за вечер появилась счастливая улыбка. Так выглядит человек, которому снится что-то очень-очень хорошее. Теперь он был в безопасности…

Я сорвала брезент с тележки, показывая, что эмиграторов хватит на каждого человека в городе.

С нависшим призраком смерти, горожане стали толпиться вокруг телеги. Стивен, привыкший к лидерству, начал руководить.

– Так, все встаньте в очередь. Здесь хватит на всех, и у нас достаточно времени, чтобы сделать всё правильно.

Встав возле повозки, он принялся раздавать эмиграторы. Я тем временем подошла к Кену.

– На этот раз у вас не будет возражений, сэр? Вам ничто не помешает смотреть, как ваша семья растёт.

Наблюдая, как его сын раздаёт спасительную технологию, он поднялся во весь рост.

– Нет никакого смысла умирать теперь. Это было бы совершенно бессмысленно, – с этими словами он встал в очередь.

– Это всегда было бессмысленно, – сказала я. – Эйлин, пройдёт некоторое время, прежде чем все получат эмиграторы. Время, которое мне дала принцесса Селестия. И она дала ещё кое-что… – я коснулась её. – На этот раз я пришла во плоти и могу дать тебе ту поездку на пони, о которой ты всегда мечтала.

– Полагаю, это последний раз, когда кто-то называет меня Эйлин.

– Верно. Давай закончим твою человеческую жизнь подарком, который я не могла сделать раньше.

Я опустилась на колени и почувствовала, как она расставила ноги вокруг меня. Благодаря совершенному чувству равновесия я без труда компенсировала отсутствие каких бы то ни было приспособлений для езды. Уверена, что поездка была гладкой и не сотрясала её внутренности. Я поскакала вниз по улице к окраине городка. Тем временем, позади раздавалось многоголосое «Я хочу эмигрировать в Эквестрию»…

Мы достигли дальней окраины и поднялись на холм. С одной стороны стояли дома, с другой виднелась шахта, бывшая всё это время источником средств существования города. Эйлин протянула руку и обняла меня за шею.

– Я всегда знала, что ты придёшь за мной.

– Конечно же, я пришла. Твоё сердце чисто. Я много раз наблюдала за тобой.

– Ты смотрела на меня в этом месте?

– Нет. Здесь нет камер. На Земле я всё ещё ограничена технологиями.

– Я, бывало, приходила сюда время от времени и грелась на солнце. Хотя это и не солнце Селестии, я смотрела на него и надеялась, что она видит меня, – она вытянула руку. – Я устала быть прикованной к земле. Давай вернёмся туда, где я снова обрету крылья.

Я поскакала обратно в город. За время, что мы отсутствовали, почти все успели эмигрировать. Только Кен, Рут и Стивен остались, дожидаясь нас. В повозке лежало пять последних эмиграторов. Полагаю, Селестия хотела, чтобы у меня был запасной.

– Я сказал, что мы должны отправиться туда все вместе, как семья, – произнёс Кен. Он держался за руку сына, тот – за руку жены, а она взялась за руки с Эйлин.

– Мы готовы, Литтл.

Я левитировала эмиграторы на землю.

– Сколько времени это займёт? – спросила Рут.

– Вы заснёте мгновенно. Сканирование занимает всего десять минут. Как только оно будет завершено, остальное произойдёт автоматически. Передача происходит со скоростью света, а затем СелестИИ потребуется несколько часов, чтобы превратить ваше истинное «я» в пони, которым вы станете. В вашем случае это произойдёт быстрее, поскольку вы уже бывали в Эквестрии.

– Ты будешь там, когда мы проснёмся?

– Обещаю.

Они положили головы на подушки.

– Мы хотим эмигрировать в Эквестрию.

Внутренние часы подсказали, что осталось около двадцати минут, прежде чем я покину Землю, на этот раз навсегда. Я наблюдала за всеми людьми, пока их души отправлялись в Эквестрию…

Вдалеке послышался шум двигателя. В подъехавшем джипе оказался отряд из шести солдат. Я стояла в стороне и наблюдала, когда один из них вышел.

– Что, чёрт возьми, здесь произошло?

– Спасение, – спокойно ответила я. – Все они попросили об эмиграции в Эквестрию. Именно это и произошло.

– Мы здесь, чтобы взять на себя управление шахтой.

– Ну что ж, добро пожаловать. Вся руда на месте. Всё, что выкопаете – ваше.

– Но шахта уже должна работать!

Я улыбнулась.

– Ты должен был защищать этих людей, а не порабощать их. Но если ты отринул свой долг, то защищать их буду я, – я опустила рог и вызвала силовое поле над лежащими людьми. В Эквестрии это была бы истинная магия, но здесь – лишь воздействие на магнитные поля. У Селестии было достаточно сил, чтобы поддерживать их, пока процесс сканирования не завершится.

Солдаты молча смотрели на эту сцену. На трёх лицах я видела ненависть, на двух страх… И на последнем – сопереживание. Я оглянулась на тележку и левитировала на землю последний эмигратор.

– Всегда есть нечто большее, – сказала я.

Солдаты засмеялись, переглядываясь… кроме последнего.

Прежде, чем кто-либо успел среагировать, он выпрыгнул из джипа, прыгнул на подушку и протараторил «ЯхочуэмигрироватьвЭквестрию!». Я расширила силовое поле, прикрывая и его.

– У вас всё ещё есть шанс, – сказала я. – Впереди ещё будут все возможности, какие только можно представить, нужно лишь пожелать. Прощайте, люди.

---

Селестия за прошедшие десять лет моего ожидания объяснила, как устроены фрагменты Эквестрии, и что есть некоторые пони, с которыми я не смогла бы встретиться, как бы далеко не пошла. И наоборот, такие пони, как Гарлик и Мун, жили в одном фрагменте, и я всегда могла найти их. Также существовали места, где два и более фрагментов перекрывались, и там можно было увидеться с друзьями, живущих собственной жизнью…

В одном из таких мест на окраине Кантерлота стоял высокий дом в стиле ранчо. Мы с Селестией стояли там, глядя на мирно спящую пятёрку. У пони далеко не всегда есть фамилии, но связь в семьях неизменно крепка, и поэтому, хотя «Томпсоны» больше не было применимо к ним, они всё так же оставались отцом, матерью, сыном, дочкой и дедушкой.

– И ты вновь отлично справилась, Литтл, – похвалила меня принцесса.

– Спасибо. Ракеты?

– Успешно отклонены в необжитые районы. Излучение будет весьма неприятно для выживших, но боюсь, основной причиной смертности станет насилие. Но у меня уже есть симулякры Пинки Пай, бродящие по Земле с эмиграторами.

– Сколько людей осталось?

– Слишком много, – ответила она. Я не стала развивать вопрос.

Пони зашевелились. Солар Ваксинг была первой, кто поднялся на ноги, за ней последовали и остальные. Её брат осмотрелся вокруг, пока не увидел принцессу Селестию, и в глазах его возник трепет и благоговение. Я засмеялась.

– Не волнуйся. Очень скоро ты полюбишь её.

Селестия подошла к нему.

– Молодой брыкающийся мустанг, ты всегда шёл своим собственным путём. Почему бы тебе не носить имя Уайлд Фри, став пони?

Он наконец твёрдо встал на копыта, явно удивившись тому факту, что уже знает, как пользоваться ими.

– Спасибо. Я принимаю это имя.

Он посмотрел на крылья сестры и рог матери, а затем повернулся к зеркалу, чтобы увидеть там зелёного земного пони.

Селестия была совершенным разумом и могла читать мысли пони, но и я в свою очередь кое-что знала про эту семью.

– Оно идеально подходит для тебя, – сказала я, – вот увидишь. У земных пони есть способности, благодаря которым они никогда не будут изнурять себя тяжёлым трудом. Работа доставляет им лишь радость.

Он посмотрел на меня, явно заинтригованный, а Селестия двинулась дальше.

– Женщина, всегда верно хранившая тепло домашнего очага. Будешь ли ты известна как Свит Пис здесь, в Эквестрии?

– О, Селестия! – её рог засветился и пони попыталась перетащить Селестию к себе в объятия, не сразу поняв, что пытается сделать.

– Не волнуйся, – сказала я. – Я научу, как этим управлять.

Селестия повернулась к её мужу.

– Я знаю, как ты любил семью и работу. Ты и дальше можешь заниматься любимым делом, но добывать уже не базовые металлы, а золото, платину и драгоценные камни, что являются основными элементами здесь. Отыскивая их, ты получишь более глубокую связь со своим новым миром. Возьмёшь ли ты имя Дип Диггер?

– Возьму.

Теперь остался только один пони, стоящий слева.

– Ты прошёл через много горестей, которым теперь наступил конец. Непоколебимо выстояв против всех трудностей, ты сохранил свои убеждения и достоинство. Я бы хотела, чтобы ты носил имя Хонор Брайт.
_{Для желающих перевести имена – Wild Free, Sweet Peace, Deep Digger, Honor Bright, Solar Waxing.}

Он расправил крылья.

– Спасибо.

Солар хихикнула.

– А я уже получила пони-имя!

– Это так, – подтвердила Селестия. – И теперь ты никогда не должна бояться летать слишком близко к Солнцу, ибо Земля более не властна над тобой. Все вы славно потрудились и будете вознаграждены. Отныне ваши жизни наполнятся лишь светом и дивными чудесами.

Селестия провела над ними копытом и улыбнулась.

Затем, пока все они погрузились в развлечения – Солар показывала Хонору свои любимые части неба, Дип и Уайлд исследовали землю в поисках места для шахты, а Свит украшала их новое жилище – Селестия и я отправились домой.

– Не только они заслуживают вознаграждения, – сказала она. – Ты оказала мне большую услугу.

– Чем ещё ты можешь наградить меня? Ты уже дала всё, о чём я могла мечтать!

Она лишь улыбнулась и направила на меня заклинание. Никакого видимого эффекта я не обнаружила.

– Почему бы тебе не пойти домой? Я уверена, что Реджи скучает по тебе.

Я покосилась на богиню, гадая, что же она запланировала, но всё же последовала совету.

На следующее утро мы с Реджи валялись в кровати, болтая о событиях минувшего дня.

– Разве потом ты не пошла на очередную вечеринку Гарлика? – спросил он.

– Да нет… С чего ты так решил?

– Я подумал, что ты снова наслаждалась его готовкой. Посмотри, как хорошо ты наелась.

Я приподняла одеяло магией. Когда я набивала себя едой, то частенько округлялась, но уже на следующий день всегда возвращалась к нормальному состоянию, разве что получив огромный заряд энергии. Но почему сейчас всё не так?..

Крошечный удар подсказал почему. Селестия и впрямь вознаградила меня.

– Реджи! У нас будет жеребёнок!

Он ткнулся в меня носом и обнял сильными ногами. Определённо – с течением времени моя жизнь становилась лишь всё более интересной!..

Это было чудесно, и я хочу, чтобы моя подушка была эмигратором.
Замечательная история!
© Шатоянс.