Путь к миру
Глава 1
Где-то в глубине джунглей.
На потрескавшемся троне в глубине старого храма сидело существо, которое местные жители считали божеством. Ауизотль им, конечно, не являлся, но некоторые местные племена продолжали ему подчиняться. В лапах он не спеша крутил странный артефакт из хрусталя.
«Дэринг Ду обязательно явится, когда узнает, что я завладел Хрустальной Челюстью!» — размышлял он. — «А она узнает. Кабальерон скоро распустит об этом слухи. Но в данном случае это мне только на руку. Дэринг придет за артефактом, а уж я подготовлю все, чтобы избавиться от нее навсегда!»
Размышления Ауизотля были прерваны появлением вождя местного племени тласкаланцев Китлуака. Не так давно он занял этот пост не без помощи Ауизотля и старался всячески оправдать доверие. Высокий земнопони, покрытый боевой раскраской, замер, почтительно склонившись перед троном, ожидая, когда ему разрешат говорить. Предки тласкаланцев когда-то и воздвигли храмовый комплекс, сейчас медленно разрушающийся под напором джунглей. Ныне Ауизотлю подчинялись их измельчавшие и деградировавшие потомки. Правда, он сам приложил руку к их падению, но благоразумно молчал об этом. Племя не признавало союзов трех рас пони, как в далекой Эквестрии, и состояло только из земнопони.
— Говори, ничтожный, — приказал ему Ауизотль. — Надеюсь, ты принес хорошие новости?
— О, Великий! Вы, как всегда, правы. Я принес вам весть о том, что мои жрецы наконец-то смогли оживить зеркало! Я заставлял из работать, пока они не выполнили ваш приказ!
— За это вы получите награду! — оскалился истинный вождь племени. — Что же потребовалось для ритуала?
— Ключами послужили шесть древних золотых украшений, хранившихся все это время в храмовой сокровищнице на нижнем уровне подземелья! — ответил земнопони.
— Ключи все это время были у вас под боком, но вы потратили два года, чтобы оживить портал?! — рассвирепел Ауизотль. — Я вернул вам священное место ваших предков, отключил ловушки, указал направление поиска! Я начинаю сомневаться, стоит ли мне и дальше повелевать столь никчемными субъектами!
— Великий, прошу, смени гнев на милость, — проблеял испуганный Китлуак. — В сокровищнице храма тысячи золотых изделий и найти среди них нужные было архисложно! Тем более что мало кто отваживается входить в этот храм! Считается, что это — проклятое место. Только мои рвение и желание услужить позволили нам управиться столь быстро!
— Я подумаю, достаточная ли это причина для такой медлительности, — уже спокойнее произнес «Великий». — Надеюсь, вы разведали, что с той стороны?
— Да, о Великий! Я послал туда десяток опытнейших разведчиков. Таких, кто могут пройти незамеченными под носом у врага!
— Я знаю, какие у тебя разведчики, избавь меня от этой похвальбы! — прервал Ауизотль вождя. — Они уже вернулись?
— Они вернулись почти сразу, повелитель, — доложил вождь. — На той стороне нет ничего.
— Как это?
— Ход ведет в большую пещеру с ровным полом. Она пуста, а выход из нее завален так, что ни один луч светила не проникает туда! Этот завал потребуется разбирать несколько дней нескольким десяткам воинов, но я пока не отдавал им такого приказа…
— И не отдашь! — решил ложный бог туземцев. — Сейчас вы деактивируете переход, но жрецы твои пусть стоят наготове, чтобы могли открыть его по моему первому требованию. Сосредоточь вокруг площади три десятка воинов так, чтобы их не было видно. Ступай!
Вождь побежал выполнять приказ, а Ауизотль продолжил вертеть в руках артефакт.
«Что ж, Дэринг Ду, когда ты явишься ко мне, я отправлю тебя прочь из этого мира!» — довольно оскалясь, подумал он.
Твайлайт проснулась, потревоженная сигналом одного из приборов. После того случая с порталом принцесса Селестия сказала, что она может отдыхать, но фиолетовая аликорн не могла просто так оставить это дело. Несколько недель она провела в центральном архиве и, как оказалось, не зря. Используя немного доработанное сигнальное заклинание принцессы и некоторые знания, почерпнутые из архивных данных, она создала улучшенный следящий артефакт. Его преимущество заключалось в том, что он мог не только отследить срабатывание межмирового портала, но и выдать направление на точку срабатывания и даже примерное расстояние до нее. Принцесса надеялась, что он никогда не сработает, и около шести месяцев прибор ее не беспокоил. Однако сейчас следящее заклинание зафиксировало отзвук открытия перехода. А это не означало ничего хорошего. Ей уже довелось узнать, какую опасность могут представлять гости с той стороны.
Сняв показания и перенеся их на карту, аликорн немного успокоилась. Точка срабатывания находилась далеко от границ Эквестрии, в джунглях на юго-востоке. Но все равно это был тревожный знак.
«Нужно срочно направить доклад принцессе Селестии. Даже появившись далеко в джунглях, пришельцы рано или поздно смогут достичь земель Эквестрии. И лучше разобраться в ситуации как можно более оперативно!» — решила Твайлайт и начала действовать.
Июнь 1945-го года. Смоленская область
— Работать, фрицы! Шнель, шнель, арбайт! — покрикивал ефрейтор Титов, усевшись на большой обломок стены на краю площадки, где трудились пленные немецкие солдаты. Пистолет-пулемет его лежал рядом, а сам ефрейтор был занят лузганьем подсолнечных семечек. Вместо кулька он использовал перекрашенный в советские цвета стальной шлем Вермахта, который все время таскал с собой.
За неполный месяц, что он находился на штрафных работах, Ральф успел возненавидеть этот труд, русских охранников и сбить до крови руки. Когда он, подняв их вверх, выходил из дома в берлинском предместье, то даже не предполагал, что его — радиста и почти состоявшегося ученого — отправят копать траншеи и разбирать завалы. Еще хуже оказалась компания, в которой приходилось трудиться Штокману. Уже два раза его побили свои. Последний раз не далее, как позавчера. Людвиг-дуболом возмутился, когда Ральф предложил метод, облегчивший бы им работу, а когда радист стал спорить, то просто получил в глаз. А потом еще прикладом от солдат охраны, кинувшихся разнимать драку. Русским было наплевать, что потасовку начал не он — получили оба. После этого Ральфа перевели на другой объект. И вот уже второй день он разбирает завалы в каком-то небольшом сильно разрушенном поместье, одиноко стоящем посреди густого леса в паре часов езды от районного центра.
Напарником, с которым они таскали носилки, оказался бывший унтер-офицер артиллерист Вальтер Толлер, закончивший войну в пехоте после того, как его гаубица с остальным расчетом была раздавлена русским танком где-то под Зееловом. Выглядел он на сорок с лишним лет, нрав имел спокойный и рассудительный, общался с Ральфом на равных, и Штокман был этому рад. Правда, его немного беспокоили охранники. Вальтер сказал, что некоторые из них — бывшие уголовники и провоцировать их не стоит. Одним из таких был и Титов. Поэтому, услышав его окрик на ломаном немецком, Ральф постарался изобразить максимальное усердие.
Работы на объекте было еще много. Два флигеля пострадали куда меньше, чем бывший господский дом. В одном из них разместилась охрана, а в другом, более разрушенном, поселили пленных. Большой дом был уничтожен, видимо, авиаударом. От здания остались только наружные стены, ни крыши, ни перекрытий не было — все это рухнуло на пол первого этажа. И эти обломки нужно было разобрать бывшим солдатам бывшей Великой Германии. Ральф не знал, сколько уже дней трудится здесь отряд, в который его прислали, Вальтер сказал, что много. Ничего удивительного в этом не было, ведь на объекте находилось всего около двух десятков немцев. Поэтому расчищена была едва ли четверть здания. Рядовой вообще не понимал, какой смысл разгребать эти руины, которые явно не подлежат восстановлению, но русские считали по-своему…
Периметр объекта особо не охранялся. Возле въезда дорогу перегораживал сделанный из бревна шлагбаум, на дальнем конце, за руинами дома торчала вышка часового, с которой он видел всю территорию. Но бежать никто и не собирался. Конечно, куда ж тут убежишь, находясь в центре огромного Советского Союза.
Во время обеда, хлебая жидковатый суп, Ральф услышал, как старшина с непроизносимой русской фамилией — командир их охраны — за что-то отчитывал ефрейтора Титова. Тот отвечал недовольно и часто сплевывал сквозь зубы.
— Узнать бы, о чем они говорят, — пробормотал он.
— Это как раз легко, — неожиданно ответил сидевший рядом Толлер. — Старшина говорит, что мы отстаем от графика, а ефрейтор отвечает, что мы — ленивые скоты. И предлагает кого-нибудь расстрелять, чтобы остальные работали усердней…
Ральф аж поперхнулся супом, услышав такие заявления их охранника, а артиллерист продолжил переводить.
— Старшина его обругал и сказал, что попробует выписать еще десяток наших собратьев-неудачников, — перевел он и добавил. — На твоем месте я бы тоже начинал учить русский, на ближайшие несколько лет он нам будет гораздо нужнее, чем родной язык.
— Ты думаешь, они будут еще долго заставлять нас работать? — спросил Ральф Вальтера, но ответить тот не успел.
— За работу! Кончай есть! — заорал Титов, и пленные вернулись к разбору завалов.
После обеда Ральф с Вальтером и еще несколькими пленными копались возле бывшего главного входа. Где-то здесь раньше была лестница на верхние этажи. Ни единого пролета, идущего наверх, не осталось, и солдаты вытаскивали и уносили большие куски ступеней и перил. Через какое-то время радист обратил внимание, что пол под лестницей не ровный, а как будто спускается вниз.
— Ничего удивительного... — ответил на его мысль, высказанную вслух, Вальтер. — Тут, видимо, был спуск на минус первый этаж.
Он оказался прав. Когда-то в подвал вел широкий спуск. Об этом доложили старшине, и он приказал сосредоточиться на расчистке хода вниз. К вечеру рабочие углубились относительно пола где-то на метр. Ральф и Вальтер оказались в самом низу и подавали оттуда мусор наверх. Штокман очень боялся обнаружить под завалами труп, но Толлер сказал, что мертвец бы вонял так, что им пришлось бы работать в масках, но радист все-равно старался особо не вглядываться в кучу битого стройматериала под собой.
Под самый конец рабочего дня, поднимая вдвоем с артиллеристом почти целую ступеньку, Ральф, как всегда, не заглядывал под нее. Только-только они успели передать груз следующей паре, как Вальтер неожиданно поскользнулся и упал прямо на то место, откуда они взяли ступеньку. Радист увидел, что унтер-офицер будто что-то подгреб под себя и засунул в карман брюк, но когда Толлер встал, то Ральф ничего не увидел.
«Показалось…» — подумал он.
На следующее утро они продолжили разбирать спуск, и через несколько часов лаз в подвал был расчищен. Первым туда залез один из солдат охраны с большим фонарем. Через некоторое время он вылез и доложил старшине. Вальтер перевел Ральфу, что подвал цел, он очень большой, но пустой. И лишь посередине торчит какая-то большая непонятная тумба. Радист не придал этому значения, мало ли, что этот варвар принял за непонятную тумбу, может, какой-нибудь вытяжной шкаф, а может, это — просто опорная колонна.
После обеда лаз был увеличен настолько, что в него уже можно было пройти, пригнувшись. Штокмана, Толлера и еще двоих отправили вниз, и они начали разбирать завал изнутри, оттаскивая мусор в сторону от входа, благо, места хватало. Подвал был очень большой, может, даже больше здания наверху. И он был пуст, насколько это можно было видеть. В самом конце рабочего дня в подвал зашел старшина в сопровождении трех солдат. Двое включили фонари, и командир пошел посмотреть на то, что утром обнаружил его боец.
Радист замер в замешательстве, когда лучи фонарей скрестились на большом постаменте. Он возвышался до самого потолка подвала, имел кубическую форму с гранью где-то в четыре метра. Но не это поразило бывшего рядового Вермахта, а зеркальная поверхность, обрамленная завитками, занимающая всю ближнюю сторону куба. Поверхность, до боли напоминающая портал в иной мир, с которым уже приходилось однажды сталкиваться Ральфу.
Последнее время Штокман редко вспоминал о том, что произошло с ним полгода назад. Из того подразделения его быстро забрали, и ни Кребса, ни Ригеля он больше не видел. Потом были бои, плен, допросы и, наконец, много работы. Радист никому не рассказывал о тех событиях, так как не хотел попасть в психбольницу, и уже ему самому стало казаться, что эту историю он когда-то прочитал в книге или она ему приснилась.
Но сейчас, увидев в свете фонарей посреди темного подвала это зеркало, Ральф вспомнил, как ему лишь чудом удалось избежать грозившей страшной участи. Руки его затряслись, в коленках появилась слабость, кусок камня, который он тащил к куче мусора, выпал из рук и с громким стуком шлепнулся на пол. Все присутствующие обернулись на звук, один из русских направил на Ральфа луч фонаря, но радист продолжал смотреть на постамент. Он бы, наверное, сел на пол, но тут подошедший ефрейтор грубо толкнул его в плечо, обругал и велел выходить. Штокман пошел к выходу, постепенно успокаивая себя мыслью о том, что этот портал неактивен, и русские вряд ли знают о его свойствах. И естественно, он не мог видеть направленный ему в спину внимательный взгляд старшины.
Майор ГБ Сидоренко прочитал доклад старшины Червончука — командира конвойной группы на одном из объектов подотчетного района. То, что было там написано, не особо заинтересовало его. Дел хватало и без этого. Взять хотя бы обнаруженное недавно минное поле в том месте, где все должно было быть уже очищено! Или обеспечение скрытной переброски дивизий на восток, в Манчжурию.
«Дело-то, вроде, пустяковое...» — размышлял он. — «По большей части, просто домыслы. Нет, старшина, конечно, молодец, что докладывает даже о таких, казалось бы, незначительных происшествиях. Иногда за такими изначально пустяковыми делами кроется нечто большее… Надо все-таки кого-нибудь послать. Только кого? Все заняты более серьезными делами. Хотя, нет. Не все. Новичок уже несколько раз просился на задание. Ну, вот, пускай и съездит, разомнется…»
— Зуева ко мне вызови! — приказал майор секретарю.
Через несколько минут в кабинет зашел лейтенант Зуев, недавно закончивший училище. Оценки у него были хорошие, но опыт реальной работы пока практически отсутствовал. Наблюдая за ним, Сидоренко понимал, что своим назначением сюда лейтенант недоволен. Зуев старался всячески себя проявить, чтобы быстрее быть переведенным в столицу. Но сейчас эта прыть была на руку майору.
— Проходи, лейтенант, садись, — поприветствовал он подчиненного. — Ты все время просишься на задание. Вот, решил сегодня удовлетворить твои просьбы. Ознакомься, — протянул он лист с докладом старшины.
По мере прочтения радость на лице лейтенанта сменилась разочарованием.
— Когда приступать, товарищ майор? — уныло спросил он.
— Сегодня на этот объект должна выехать машина, — ответил Сидоренко. — Можешь отправиться с ними.
Лейтенант забрал документ, козырнул и вышел из кабинета.
«Ну, хоть спорить не стал...» — усмехнулся майор. — «Ничего, съездит, проветрится… Так, а теперь вернемся к действительно важным делам…»
Сегодня их перевозили на новый объект. Его и десяток румын. Руперт ненавидел румын даже больше, чем русских. Это из-за этих трусливых подонков Шестая Армия была окружена под Сталинградом. Бывший обер-фельдфебель Кребс тогда чудом избежал плена. Раненого в ногу унтер-офицера, возглавившего контратаку после смерти командира взвода, тогда успели эвакуировать на одном из последних самолетов. А после госпиталя он уже носил фельдфебельские погоны.
Но избежать плена ему все же не удалось. Отступив из Восточной Пруссии в конце зимы сорок пятого, его дивизия оказалась в окружении под Данцигом, где шли тяжелые уличные бои. Сдаваться Кребс не собирался, намереваясь забрать с собой на тот свет как можно больше ненавистных краснопузых, но судьба распорядилась иначе. Попавший в дом гаубичный снаряд убил пятерых солдат, а Руперта оглушил. Так его и нашли русские автоматчики. И вот, уже почти месяц он работает за еду, разбирает завалы, коих по всему Союзу еще очень много.
Кребс был недоволен. Его оторвали от отряда, с которым он работал последние три недели. И все планы побега, которые он строил с еще несколькими бывшими младшими командирами, оказались сорваны. А теперь его еще и присоединили к этим румынам! Так, потихоньку закипая от злобы на все вокруг, он и приехал на новый объект.
Вместе с рабочими приехали еще пятеро охранников во главе с сержантом и подозрительного вида лейтенант, который, впрочем, сразу скрылся из виду. Пленных построили и объяснили фронт работ — как всегда, разбор завалов. Сразу к работе приступить не удалось, так как настало время обеда. Руперт увидел группу людей, одетых в потрепанную форму Вермахта, и направился к ним. Сидеть с румынами он совершенно не хотел. Кашевар, к счастью, оказался предупрежден о прибывшем пополнении и выдал ему тарелку баланды. Устроившись с краю, Кребс принялся за еду. Когда обед уже подходил к концу, к ним подошел еще один пленный, который по какой-то причине отсутствовал весь перерыв. Подняв голову от тарелки, Руперт посмотрел на пришедшего. С удивлением он увидел, что тот таращится на него, как на черта.
— Что ты вылупился на меня, солдат? — раздраженно спросил он.
— Вы ли это, герр обер-фельдфебель? — неожиданно знакомым голосом спросил подошедший.
— Ну, предположим, у меня было такое звание, — недовольно проворчал Кребс. — А вот ты откуда знаешь? Я что-то тебя не узнаю… — Руперт внимательнее пригляделся к собеседнику. Если убрать неопрятную щетину, фингал из-под глаза и грязь, то получится… — Штокман! Вижу, не удалось тебе отсидеться…
— Я вас сразу узнал, — сообщил Ральф, садясь рядом. — Вы даже не представляете, как я рад, что увидел вас здесь!
— Это еще почему? — с подозрением спросил Кребс. — Что-то я не помню, чтобы мы были добрыми друзьями…
— Не в этом дело! Теперь есть кто-то, кто может подтвердить мои слова! Это же даст нам возможности вылезти из этих чертовых стройотрядов!
— Какие это еще слова я должен подтвердить? — предчувствуя что-то нехорошее, поинтересовался бывший командир у своего бывшего подчиненного.
Штокман наклонился к нему и заговорил совсем тихо.
— Там внизу, — он указал на развалины, в которых предстояло работать. — Находится нерабочий портал. Такой, как был в том мире. Я видел его вчера, когда работал внутри. Эта тумба намного больше той, с которой мы имели дело. Она не включится без управляющих элементов, но русские-то об этом не знают! Я рассказал лейтенанту ГБ Зуеву, который приехал сегодня, всю нашу историю, за исключением некоторых подробностей. Он заинтересовался, но пока мне не верит. Но он сказал, что освободит меня от работ, если начнутся исследования этого портала. Я буду консультантом! И вас они тоже не оставят! Нужно только убедить лейтенанта, что я не вру.
После этого монолога Руперту захотелось придушить своего бывшего подчиненного. Или хотя бы врезать от души. Мало ему было неприятностей, так теперь еще и НКВД может обратить на него свой взгляд!
Но сделать он ничего не успел, так как к их компании подошел какой-то русский клоун с погонами ефрейтора и в перекрашенной немецкой каске, криво напяленной на голову. За ним маячил еще один солдат.
— Кто здесь Кребс? — спросил подошедший на ломаном немецком. — Ты, падла? К лейтенанту! Во флигель! И ты тоже! — указал он на Штокмана. — Шевелись, швайне! — добавил он, ткнув в спину замешкавшегося рядового.
Сначала этот выезд казался лейтенанту Павлу Зуеву наказанием. Майор Сидоренко последнее время имел основания быть им недовольным, вот и услал его на это бестолковое задание!
«Пустое дело...» — думал офицер в пути сюда. По приезде он встретился со старшиной Червончуком — автором докладной — и, заняв комнату во флигеле охраны, приказал доставить ему пленного и выделить пару солдат для мелких дел. Предоставленный под его командование ефрейтор выдавал своими манерами гопника и таскал немецкую каску. Но лейтенант решил не заморачиваться на придури какого-то бойца, а сосредоточиться на деле. В этот раз все должно было быть выполнено безукоризненно. Пока вели немца, он пробежался по его досье, чтобы быстрее найти подход к допрашиваемому.
Павел бегло говорил по-немецки, поэтому вел допрос один, без переводчика. Пленный не отличался хорошим физическим развитием и сильно его боялся. Это позволило лейтенанту отпустить также и ефрейтора, велев ему ждать за дверью вместе с другим приданым солдатом.
Сперва фриц попытался блеять что-то непонятное про драку, но, когда разговор зашел о его поведении в подвале, испугался еще больше. К счастью, Павел быстро подобрал к нему ключик. Студента-недоучку больше всего тяготили физические нагрузки и плохое отношение окружающих. Стоило пообещать ему освобождение от работ, как он заговорил. Говорил он много и путано. Лейтенант даже не успевал записывать, поэтому все время одергивал допрашиваемого. Однако когда рассказ дошел до портала в другой мир, Зуев остановил его и напомнил, что ложные показания — это преступление, сурово караемое по советским законам. К его удивлению, пленный, хоть и напуганный этим, не отказался от показаний, а начал рассказывать совершенно фантастическую историю. Как убежденный материалист и атеист, Павел просто не мог поверить в эти сказки. Тем не менее, он записывал основные тезисы в журнал. Особо он выделил имена, названные Штокманом. Есть вероятность, что эти люди также в плену. Ведь, если вся эта история окажется правдой, то лейтенант наконец-то вырвется из глухомани и заработает большое повышение по службе. Это и заставило Павла отнестись к истории бывшего рядового с некоторым интересом.
Окончив допрос, он отправил пленного обратно и задумался. История казалась совершенно невероятной... Настолько невероятной, что фриц просто не мог такое сочинить. Да и его реакцию в подвале она хорошо объясняла.
«Нужно найти солдат, которых он назвал. Надеюсь, они еще живы. Нужно сегодня же послать запрос наверх!» — решил офицер. — «А пока можно допросить остальных, кто работал в подвале, не заметили ли они чего-нибудь…»
Павел вызвал старшину Червончука и потребовал информацию обо всех подотчетных пленных. Тот принес два списка. Один содержал двадцать четыре фамилии. Это были те, кто работал на объекте изначально. В него был включен и Штокман, хотя его перевели недавно. Второй состоял из одиннадцати пунктов. Это были те, кто приехал сегодня. Эти интереса не представляли. Видеть ничего они еще не могли, да и фамилии все были румынскими. Хотя нет, не все. Взгляд лейтенанта зацепился за немецкую фамилию. И какую! Зуев просто не мог поверить в такое совпадение.
«Наверное, это — однофамилец» — подумал он. — «Последний командующий сухопутных войск рейха тоже был Кребс. Наверное, не самая редкая фамилия. И, тем не менее, нужно его проверить…»
Решив так, он вызвал Титова и велел доставить ему этого Кребса, а заодно и Штокмана.
Первым он распорядился ввести рядового. Когда тот оказался в комнате и ефрейтор вышел, Павел продолжил допрос.
— Ты говорил мне недавно про некоего обер-фельдфебеля Руперта Кребса, который участвовал вместе с тобой в событиях, в реальности которых я пока сомневаюсь, — лейтенант замолчал, уже зная, что его собеседник болтлив.
— Да, гражданин лейтенант! Это он! Меня привели вместе с ним, это просто чудо, что мы оказались оба здесь! Он может подтвердить мои слова!
— Хорошо. Я понял. Заводи второго! — обратился он уже к бойцу, который стоял за дверью.
Вошедший фриц, довольно высокий и плотный, возрастом далеко за тридцать, сильно отличался от Штокмана. Лицо его выдавало плохо скрываемую злобу. По знаку лейтенанта Титов остался в комнате.
— Итак, — начал Зуев. — Бывший обер-фельдфебель Руперт Кребс, знаком ли вам этот человек? — он указал на стоявшего в стороне Штокмана.
— Знаком… — процедил Кребс. — Не скажу, что я рад этому.
— Где вы познакомились?
— В Восточной Пруссии. Он придавался на время моей группе для выполнения одного задания.
— Во время выполнения этого задания вы были втянуты в некую историю…
— Слушай, комиссар! — вдруг прервал его пленный. — Этот дурень тебе и так уже все рассказал! Если ты ждешь подтверждения, то я тебе его даю! Да, я, черт побери, был там вместе с этим, — он махнул рукой в сторону рядового. — И еще двумя. И я ничему так не радовался, как возвращению оттуда! Если у вас есть еще один портал, то, пожалуйста, можете отправляться хоть в ад с его помощью, но не ждите, что я стану в этом участвовать!
— Молчать! Твоего мнения тут никто не спрашивает! — повысил голос лейтенант. Ефрейтор снял с плеча ППШ-41. — Отставить! — скомандовал ему Павел. — Партия и так сделала вам большую скидку, позволив трудом искупить то, что вы натворили на нашей территории. Если от тебя потребуется помощь в столь важном деле, то ты должен быть счастлив ее оказать. Тихо! — прервал он готового заговорить Руперта. — Значит, ты подтверждаешь слова рядового Штокмана… Что ж, я собираюсь пойти и посмотреть на портал, а вы пойдете со мной.
Быстро разыскав старшину, вместе с ним и пленными, Павел направился в подвал. Ход уже был основательно расчищен, так что лейтенант, не нагибаясь, зашел внутрь.
С верхушки дерева Дэринг Ду наблюдала за приготовлениями слуг Ауизотля. Несколько десятков воинов спряталось вокруг площади храмового комплекса. Точнее, они думали, что спрятались. Опытный глаз Дэринг быстро отыскал все их укрытия. На площади присутствовало еще некоторое количество представителей племени тласкаланцев. Одеты они были, как жрецы. Вот на площадь вышел Ауизотль. Подойдя к постаменту в центре, он под благоговейными взорами окружающих положил на него некий предмет, засверкавший на свету. После этого он разразился речью, продлившейся минут пять. Разобрать слова авантюристка не смогла из-за довольно приличного расстояния. К тому же, ее гораздо больше привлекал предмет, лежавший на постаменте возле Ауизотля. Это был именно тот артефакт, ради которого она сюда явилась, миновав разведку индейцев и ловушки, установленные на тропах. Хрустальная челюсть.
Легенда гласила, что один древний маг, живший еще в доэквестрийскую эпоху, решил создать себе артефакты на все случаи жизни. А чтобы они всегда были при нем, он использовал, как материал, свои собственные кости. Когда маг умер, за его скелетом началась настоящая охота. Произошла даже небольшая война. В итоге, кости, которые из-за наложенных чар стали походить на хрустальные, разбросало по миру, и следы их затерялись. В легенде утверждалось, что тот, кто соберет их воедино, получит небывалое могущество. Конечно, все мечтали найти хрустальный череп, но он, по слухам, вообще был потерян в другом мире. А вот Ауизотлю посчастливилось раздобыть челюсть. Конкретных ее свойств искательница приключений не знала, но и оставлять артефакт в руках этого сумасбродного типа не собиралась.
«Ты не мог не знать, что я приду сюда…» — подумала Дэринг, еще раз посмотрев на челюсть, лежащую на постаменте. Соскользнув с дерева, она направилась не на площадь, а в храм, громада которого возвышалась над зеленым морем джунглей.
Пробравшись внутрь по подземному ходу и несколько часов проплутав по лабиринту, ловушки в котором были почему-то деактивированы, она нашла, наконец, то, что искала. Посреди небольшого зала на гораздо менее вычурном, чем на площади, постаменте лежала челюсть-копия. Точнее, там, наверху лежала копия, а здесь находился оригинал.
Тихонько прокравшись внутрь и проверив все на наличие ловушек, Дэринг сняла артефакт с постамента. Вопреки ее ожиданиям, ничего не произошло. Авантюристка уже собралась покинуть это место тем же способом, каким и пришла, однако услышала в коридоре за спиной отзвуки голосов. Кроме входа, из комнаты вел еще один узкий лаз, и она, сунув артефакт под шляпу, юркнула туда. Оказалась она в том же лабиринте ходов, только в другом месте. Пробираясь по извилистым запыленным ходам, пегас слышала, что в храме поднялся переполох. Как ей показалось, особо выделялись рассерженные и обиженные крики Ауизотля. Однако выход найти все не удавалось, и это начинало немного беспокоить Дэринг. Поэтому она очень обрадовалась, увидев в потолке люк, сквозь дырочку в котором проникал свет. Откинув его в сторону, она выбралась на поверхность и увидела удивленно застывшего в десяти шагах Ауизотля, а подальше несколько десятков воинов-тласкаланцев. Люк открывался почти в центре площади перед храмом…
Твайлайт выходила от Селестии со смешанными чувствами. С одной стороны, она была рада, что ей все-таки удалось получить разрешение на экспедицию к предполагаемому порталу. С другой стороны, ее очень удивило наплевательское отношение правительницы ко всему этому делу. Изначально она заявляла, что Эквестрии нет дела до этого портала, если он не на ее территории. И только мнение Луны, вставшей на сторону Твайлайт, склонило чашу весов в пользу последней.
Принцесса ночи, как оказалось, тоже следила за ситуацией и с уверенностью сообщила фиолетовой аликорну, что проход был открыт из этого мира в другой. И, скорее всего, никаких опасных гостей в этот раз быть не должно. Скорее, наоборот — кто-то отсюда случайно или намеренно отправился в другой мир.
Вообще, Луна последнее время вела себя очень странно. Она словно выпала из нормального течения времени, говоря о чем-то случившемся вчера, как о давно минувшем или наоборот, употребляя будущее время. Также, к большому недовольству Твайлайт, она закрыла для посещений пространство вокруг портала в лесу непроницаемым магическим щитом и проводила там почти все свободное время. Фиолетовой аликорну так и не удалось подобрать ключик к заклинанию принцессы ночи. Все это было очень подозрительно, но она успокаивала себя тем, что у Луны, видимо, появилась такая же жажда исследований, как и у нее самой. А сейчас принцесса ночи еще и встала на сторону Твайлайт в столь важном вопросе.
Конечно же, Твайлайт предложила подругам отправиться вместе с ней. Однако не все поддержали порыв принцессы.
— Дорогуша, мы все, конечно, рады составить тебе компанию, — сказала Рэрити. — Но не кажется ли тебе, что после того, что произошло полгода назад, опять лезть в историю с порталами, по меньшей мере, недальновидно?
Флаттершай и Эпплджек согласно закивали, и все подруги вопросительно посмотрели на принцессу.
— Девочки, я понимаю ваше беспокойство, но в этот раз ситуация должна быть другой. Да, в прошлый раз мы были не готовы, однако теперь мы уже знаем, чего ждать от пришельцев. Хотя, я предполагаю, что гостей оттуда в этот раз и не будет, так как портал открывался с нашей стороны. А я очень хочу пообщаться с тем, кто умеет работать с этими древними артефактами.
— Это еще вопрос, захотят ли они с тобой общаться, — усомнилась Эпплджек. — Мы ведь даже не знаем, кто это был. К тому же, они могут быть в другом мире, если прошли переход.
— Все это возможно, — не сдавалась Твайлайт. — Но мы не узнаем, если не полетим туда.
— Полетим? — заинтересовалась Рэйнбоу.
— Да. Я считаю, что пролететь над джунглями лучше, чем идти через них пешком, — пояснила аликорн.
— Круто! Мы будем искать в джунглях старинный артефакт. Совсем, как Дэринг Ду! Знай, Твайлайт, я всеми четырьмя копытами за эту экспедицию! — заявила радужная пегас. — А насчет опасностей не волнуйся, если с вами самый быстрый пегас Эквестрии, то что может с вами случиться?!
— В прошлый раз Руперт и компания связали тебя и продержали в плену… — напомнила ей Эпплджек.
— Чепуха! Это я им специально поддалась, чтобы внедриться в их группу для разведки! — возмутилась Рэйнбоу. Твайлайт понимающе переглянулась с Эпплджек — пегас всем рассказывала свою версию истории первой встречи с людьми.
— Пинки, а ты что думаешь насчет всего этого? — спросила Рэрити.
— О! Я думаю, это будет весело! — заявила розовая земнопони. — Я еще никогда не устраивала вечеринку в джунглях!
— Мы тут, между прочим, о серьезных вещах говорим! — воскликнула единорог.
— Я серьезна, как никогда! — ответила Пинки, поправляя неизвестно откуда возникшие галстук и шляпу-котелок.
— Итак, мнения разделились, — подвела итог Твайлайт. — Трое за и трое против. Как будем выходить из данной ситуации?
Пинки сняла котелок и помешала в нем копытом.
— Здесь шесть конфет. Пять красных и одна синяя. Кто вытянет синюю, того и послушаем!
Тянувшая четвертой Рэйнбоу с ликованием показала всем синий фантик и сунула конфету в рот.
— Решено. Экспедиции быть! — довольно подытожила Твайлайт.
— Рэйнбоу, ну, и каков он, вкус победы? — с сарказмом проговорила недовольная Рэрити.
— Кисло! — неожиданно завопила пегас, отплевываясь. — Воды! Кисло, кисло, кисло!!!!!
— Синяя конфета всегда особая! — довольно заявила на это Пинки.
На следующее утро экспедиция в составе шести носительниц Элементов Гармонии отправилась в полет на юг. Для этого был переделан воздушный шар. Для удобства буксировки сам баллон был сделан вытянутым, корзина была увеличена, а для Пинки установили сзади педальный привод на два пропеллера, которые она с восторгом вращала. Рэйнбоу заявила, что она не только самый быстрый, но и самый выносливый пегас, и сможет тянуть аппарат весь день так, что уже к следующему утру они будут на месте.