Время собирать камни...

Глава #1: Ренегат Дождя

04.07.03 года от Первой волны. Перевалочный пункт. Нейтральная зона.
Приблизительное время 15: 27

Безысходность. Безысходность и отвратительное чувство слабости. Всё это лишь нагнетало атмосферу вокруг меня. Паршиво. Как же всё было паршиво. Отвращение ко всему происходящему доходило до тошноты. Я сидел и пытался вспомнить. Пытался вспомнить, когда всё пошло не так, когда я потерял всякую надежду, когда перестал пытаться что-то изменить. Я опустил руки, я решил не драться. Собственная жизнь оказалась мне дороже каких-то мнимых идеалов, которые мы пришли сюда отстаивать, оказалась дороже жизней тысяч существ. Трус. Я грёбаный трус. Сколько я уже бежал? Месяц? Год? Всё смешалось. Казалось, я бежал даже когда в том мире закрывался в одиночестве в своей квартире. Бежал от ответственности.

Нечего не изменилось. Я опять забился в угол и сидел в гордом одиночестве, но я не жалел об этом. Угловой столик в полумраке этого провонявшего дешёвой выпивкой до основания бара, был для меня в самый раз. Я сидел там, где свет не был властен, где лишь тьма окутывала меня. Я сидел там как хищная птица, осматривая весь бар. Для меня он был как на ладони: и грубоватый мужчина бармен, своим акцентом и внешним видом напоминавший какого-то злого грузина, готового в любой момент выхватить нож и прибить им твою руку к барной стойке, и разномастные посетители данного питейного заведения, опухшие от выпивки и безработицы. Конечно, кроме последних алкоголиков, проводящих большую часть своего свободного времени в баре или в подворотне, были тут и другие, крайне отрицательные личности. Настоящие отморозки, бандиты только и ждущие шанса или повода для очередного дела. Бесят. Как же они меня бесят.

Я поднял со стола стакан наполовину наполненный молоком. Кто бы мог подумать, но молоко было столь же популярно среди людей в этом мире, как и алкоголь. Всё дело во влиянии магического фона этого мира на человеческий организм. Излучение накапливалось в теле, и при большом количестве негативно сказывалось на здоровье. По неизвестным мне причинам именно коровье молоко ослабляло действие излучения и выводило его из организма. Я отпил из стакана немного и неспешно поставил его обратно на стол. Меня слегка передёрнуло. Нет, молоко было хорошим и свежим. Меня передёрнуло от того, что в мою сторону направлялся странный тип. По его внешнему виду, вызывавшему у меня очередные рвотные позывы, я сразу понял, что он из барыг, торгующих всякой мерзостью.

— Псыы… Эй парень, хе-хе-хе, хочешь кой чего? – спросил он с хода, присев за мой столик и приблизившись ко мне достаточно близко, чтобы нарушить границы моего личного пространства. Он распахнул пальто и, достав из внутреннего кармана довольно крупный пакетик, бросил его на стол, слева от моего стакана. – Тёртый рог единорога! Хе-хе-хе. Больша-ая редкость! Одна ложка и, хе-хе-хе, твой собственный «рог» сутки будет словно лом!

Да, это определённо был барыга. Они, хоть сами по себе и безобидны, но вот то чем они промышляют, зачастую было товаром сомнительного происхождения. Я бы сказал, что это незаконно, но это было бы ложью. В этом новом мире не было законов, а жизнь любого существа стоила не дороже пули, способной её отнять. Разгул анархии привёл к тому, что теперь вот такие вот свидетельства человеческих зверств как этот порошок, были почти нормой. Но мне было всё равно.

У меня не было не единого желания общаться с данным персонажем. Он был мне отвратителен, но, не смотря на это, я старался не подавать виду. Просто потому, что у меня не было желания и сил устраивать заварушку в этот поганый денёк. Правой рукой я откинул подол своего плаща и вытянул свой пистолет из кобуры, что крепилась на ноге. Я сразу же положил его на стол, справа от стакана, после чего поднял стакан и вновь отпил из него. Это был не простой пистолет, а Магнус, довольно опасная вещица в умелых руках. И пусть я не так часто пользовался им по назначению, но зачастую хватало просто показать его, чтобы конфликт кончился не начавшись.

— О! Оу… Понял, не дурак. Дурак бы не понял. – ответил барыга и аккуратно, стараясь меня не провоцировать, взял со стола свой пакетик и медленно вышел из-за стола. Единственное за что я благодарил людей, которые собирали нам экипировку в тот самый день, так за этот пистолет. Возможно, если бы его у меня не было, я бы и не дожил до этого дня. Да, скорее всего так и было бы.

Я сидел в этом баре и думал. Думал о том, когда же всё пошло не так. Когда я потерял радость жизни, стремление к завтрашнему дню. Сказать, что настроение было паршивым, это нечего не сказать. Оно было отвратительным и варьировалось где-то между желанием нарваться на перо и сдохнуть в подворотне как бродячему псу, орошая своей кровью землю, в надежде на то, что там вырастит свежая трава, и желанием взять свой пистолет, приставить его к собственному виску и спустить курок, окрасив ближайшую стену своими мозгами, чтобы она стала хоть немного ярче. В первые дни в этом мире я никак не мог привыкнуть к его ярким краскам, а теперь скучаю по ним. Скучаю хоть по какому-то проявлению красок. Просто теперь этот мир стал таким же серым и безрадостным, как и наш. Безысходность. Сейчас не только окружающая меня обстановка но и я сам угнетал себя. Отвратительное чувство. Мне надоело. Я залпом допил своё молоко и громко стукнул стаканом по столу, опуская его. Кинув пару золотых монет на стол в счёт оплаты, я поднялся со своего места, и, убрав пистолет обратно в кобуру, двинулся к выходу.

Дерьмово. Я чувствовал себя дерьмово. Впрочем, весь окружающий мир выглядел именно так. Я понимал это стоя у входа в бар на крытой веранде. Я поднял глаза на небо и попытался вспомнить, когда в последний раз я видел солнце. Неудивительно, но я даже не смог припомнить, как оно выглядит, тепло его лучей и ласковый ветер… Я был в глубокой депрессии, которая, казалось бы, становилась сильнее с каждым днём. Мурашки пробежали по всему телу, когда в мою сторону подул холодный ветер и капли дождя ударили мне в лицо. Единственное чего мне хотелось, так это свалить отсюда куда-нибудь, где потеплее, где я вновь смогу увидеть солнце. А тут, тут уже которую неделю шёл проливной дождь, превращая землю в похожую на болотную трясину жижу. Даже когда дождь прекращался, на небе всё равно оставались свинцовые тучи, не пропускающие не единого солнечного луча.

Стоя и смотря на то, как дождь вновь не даёт и носа высунуть большему числу живущих тут людей, я старался понять, почему до сих пор остаюсь здесь. Наверное, потому, решил я, что, не смотря на то, что это место не было лишено различного рода криминальных личностей и прочей залётной мразоты, оно всё равно оставалось нейтральной территорией. И здесь как-никак ещё оставались некоторые пони, старающиеся выжить бок о бок с людьми. Я слишком устал ходить по враждебной территории. Устал балансировать на острие ножа и гадать, что убьёт меня, пуля «того чувака» или нож «вон этого».

Поёжившись от холода, я взялся обеими руками за капюшон моего плаща и накинул его поверх кепки на голову. Мой чёрный плащ-накидка полностью скрывал мой силуэт, пряча меня не только от дождя, но и от всякого сброда, готового на авантюру лишь бы разжиться парой золотых. Но их пыл быстро угасает, когда они не видят руки человека, на которого хотели напасть. Просто потому, что одному богу известно, что человек сжимает под плащом, боевой нож или ручной пулемёт…

Не в силах больше находится на одном месте, ожидая пока продрогну до костей, я вышел с веранды и хотел направиться в ночлежку. Если так можно было назвать барак, в котором любой бомж вроде меня мог переночевать. Я бы отправился в тот клоповник, что здесь называли мотелем, со стенами, пробиваемыми пальцем и куда больше походивший на всё такой же наспех поставленный барак, только вот его хозяин выгнал меня ещё утром. Скажу лишь, что у него на это были весомые причины.

Выходя с веранды бара, я словно ступал на грешную землю. Впрочем, так и было. Дождь тут же начал барабанить по козырьку моей кепки, и спешно, водопадом, стекал с моего плаща. Мои берцы вязли в грязи, делая каждый шаг чуть ли не маленьким подвигом. Правда к подобному быстро привыкаешь и начинаешь понимать, что для успеха требуется просто идти достаточно быстро, чтобы не вязнуть. Дождь. Он был беспощаден к нам, и лил целыми неделями не переставая. Казалось, сами небеса, сама природа оплакивает всех пострадавших, всех погибших и проклинает нас, людей, проклинает и старается осложнить нашу жизнь настолько, насколько это возможно. Хотя скорее всего это были проделки пегасов.

Мне было всё равно. Я безразлично относился к жизням пони и людей, населявших этот мир. Мне уже давно было плевать на всех, кроме себя. И пускай у меня очень часто возникало желание сдохнуть, оно быстро испарялось, стоило только вспомнить, что я долбанный трус и не смогу решиться на подобное. Я так долго дорожил своей жизнью, в которой уже давно нечего не было. Это как всю жизнь охранять пустую банку, больше боясь не того, что её разобьют, а того, что её перед этим наполнят. Я трус. Наверно потому я уже который год стараюсь закрывать глаза и уши на любое проявлении несправедливости. Я не был героем и не собирался им становится, ведь, как известно, герои долго не живут. А вот мерзавцы, мерзавцы живут значительно дольше. Я хотел жить. Не знал, зачем и почему, просто хотел. Наверное, дело было в страхе перед смертью. Впрочем, в этот раз что-то изменилось.

Я не был героем. За всё время нахождения в этом мире я повидал множества мерзости: бордели с жеребятами, ресторан «Ты выбери, а мы зажарим!», золотой прииск с рабским трудом… Одни воспоминания заставляли мои внутренности желать стать наружностями, другие заставляли дрожать в страхе перед тем, насколько могут быть жестоки люди. Но я так нечего и не сделал. Я опустил руки, перестал бороться. Не помню, когда это произошло. К чему я всё веду? Да к тому, что я не знаю что произошло. Почему сейчас, почему это. Я видел кучу мест, где моя помощь могла бы оказаться решающей и спасти десятки, а может и сотни жизней. Так почему я нечего не делал?

Я старался идти быстрым шагом в надежде поскорее оказаться у печи в ночлежке, однако моё внимание привлёк какой-то шум, прорывающийся сквозь проливной дождь. Я остановился, удивившись самому факту того, что я услышал это, что в этот раз мой мозг не проигнорировал этот шум, просто не пустив его дальше в сознание. Слегка развернувшись вправо я увидел довольно стандартную картину: какой-то, быдловатой внешности мужик, с бешеными глазами и чуть ли не слюной брызжа, держал одной рукой жеребёнка за шею, а второй тыкал в его голову дулом пистолета. Вдобавок, в паре метров от него в грязи сидела, как я понял, мама этого жеребёнка и молила пощадить их. Стандартно. Нечего особенного. Я смотрел на развернувшуюся метрах в десяти от меня драму одной бедной семьи, но это никак меня не трогало.

— Прошу, прошу, сэр! Поща-дите! Не при-чиняй-те ему вред! – в захлёб рыдая кричала коричневая кобылка. Проливной дождь скрывал её слёзы, но от этого не становилось лучше. Наверняка её единственной мечтой сейчас было, чтобы её малышу ничто не угрожало.

— Заткнись, тупое животное! Закрой пасть! Сейчас мы пойдём с тобой и повеселимся, а в противном случаи я выдавлю этого малька как тюбик хрена! – кричал в ответ мужчина. Я огляделся по сторонам, но, как и ожидалось, на улице почти никого не было. А те, кто был, спешили по своим делам. Вот такая вот, политика не вмешательства. В принципе у этой стандартной ситуации было вполне стандартное её разрешение: было понятно, чего хотел от кобылки этот амбал, с внешностью шкафа, и ей всего-то и нужно было пойти с ним, задрать хвост и думать о чём-нибудь другом, о чём-нибудь хорошем. По лицу этого мужчины сразу было видно, что он насильник, но не убийца. В общем, ситуация могла разрешиться сама собой, и не самым худшим образом. Мне лишь интересно, на кой хер я в неё влез…

— Оставь их. – произнёс я достаточно громко. Эти слова звучали как гром среди ясного неба. Я и сам не понял, как они слетели с моих уст. Но когда я осознал, было слишком поздно. Я угрожающе стоял к мужчине полубоком, держа руки под плащом и зло уставившись на него глазами полными ненависти. Моё тело двигалось само по себе, словно это был рефлекс.

— Чё? Ты чёт сказал? Вали по добру, это моя добыча! – ответил мне мужчина. Видимо он принял меня за работорговца или ещё кого. Кто знает, какой образ меня всплыл в воспалённом сознании этого типа. Однако, я уже влез в такую задницу, что выход был лишь через парадную.

— Я сказал, оставь их. И уходи. Пока цел. – повторил я, стараясь звучать как можно убедительнее. Не помогло. Данный элемент был явно слишком возбуждён или слишком туп, но явно не хотел отступать так просто. Тут бы мне засунуть куда подальше свою гордость, признать что блеф не удался и свалить, но нет…

— Пока цел, ха? – с ехидной улыбкой переспросил он, наставляя на меня свой пистолет. Тут-то я и ощутил, насколько сильно может сжаться сфинктер. Однако, хоть разум кричал мне бежать, тело продолжало строить из себя какого-то героя, коим я никогда не являлся, и являться не буду. Он целился в меня, я видел это. Но хотя бы он перестал так сильно сжимать горло того малыша, да и его мамаша перестала рыдать и нервно бросала взгляд то на меня, то на моего оппонента. Всё решилось в долю секунды. Я сделал шаг назад, точнее, я скользнул назад по грязи, чтобы резко и непроизвольно сменить положение тела в пространстве. Правая рука уже нащупала рукоять моего верного защитника, я выхватил его из кобуры и резко направил в сторону противника. Выстрел.

— ААааааа!!! Ублюдок! – раздался крик, и неизвестный повалился на спину, выпуская из рук пистолет и жеребёнка. Падая в грязь, он плюхнулся словно мешок дерьма, коим он в принципе и являлся. На самом деле в такие моменты я благодарен Богу, Иисусу, Аллаху, Будде и всем святым за то, что берегут мою жопу. Серьёзно. Доля секунды и у меня вместо головы была бы ещё одна дырка, в которую кто-нибудь из мимо проходящих не побрезговал бы пихнуть…

— Бегите. – чётко произнёс я смотря на радостную кобылку обнимающую своего сынишку. Я стоял слегка надменный, весь из себя такой гордый, как ни в чём не бывало. Хотя, если без шуток, я чуть не обосрался. Было страшно, да, безусловно, но я получил небывалую дозу адреналина, который вернул меня в реальность. Да, не полностью, да, не так уж и резко, но впервые за последние пару недель мне показалось, что моя депрессия отошла покурить, и во мне остался только я.

— Спасибо вам огромное! Я никогда не забуду. – произнесла бросившаяся к моим ногам кобылка, после чего умчалась прочь крепко сжимая сынишку. Дождь барабанил по козырьку моей кепки, и водопадами стекал с плаща. Я убрал руку с пистолетом под плащ, но не стал засовывать моего заступника обратно в кобуру, пока. Мужчина валялся в грязи и обеими руками держался за правое ухо. Точнее за место, на котором его больше не было. Вообще-то, раньше я стрелял получше, но тут видимо не успел хорошенько прицелиться, а потому и снёс бедолаге правое ухо, вместо головы. Впрочем, добивать безоружного, лежачего и раненного у меня не было никакого желания, хоть я и занёс на него свой пистолет.

— Ты был предупреждён. – сухо бросил я, строя из себя какого-то загадочного мессию. Впрочем, мне хотелось выдать ему какую-то эпичную и запоминающуюся фразу, перед тем, что я собирался сделать. Я наставил пистолет на его хозяйство и сделал пару выстрелов. Раздался нечеловеческий крик, мужчина орал благим матом, а я тем временем с отвращением смотрел на то как его отстреленное мужское достоинство мешается с кровью и грязью. Мне казалось, это достойная участь для подобного элемента. Если кому-то из высших сил будет нужно, этот кусок дерьма сможет выжить и не сдохнуть от потери крови. Но тогда он больше никого уже не возьмёт силой.

— ААаааа!!! Чёрт тебя дери! Мрааазь! Я найду тебя гнида, ааааа, найду и порешаю! – пытался запугать меня он. Что же, ему это удалось. Слегка. Всё-таки, если чему меня и научили фильмы, так это тому, что оставленные в живых и униженные остаток жизни посвящают тому, чтобы отомстить обидчику. Впрочем, это будет не скоро. Я убрал пистолет обратно в кобуру и, отойдя на несколько метров от орущего мужика, поднял голову. Я стоял и смотрел на небо, а капли дождя жадно били моё лицо. Я моргал, стараясь защитить от них глаза, но всё равно смотрел. Что-то изменилось. Я почувствовал это. Почувствовал это сейчас, когда понял, что мне нравится дождь…