Эпоха полночных кошмаров
Глава XXI
— Мы на месте, — объявила Пинки Пай, осматриваясь. Звонкий голос кобылки отлетел от стен каньона и запрыгал по норам так же пружинисто, как её шаги.
— А где Спектральный Шторм? – спросила Скуталу, осматриваясь. – Она устала нас ждать?
Эпплджек, только собиравшаяся задать вопрос, а не бросила ли их предводительница, прикусила язык. Версия жеребёнка была более тактична… и желанна.
Четыре пони устало уселись на собственные хвосты: холодные камни – не самая лучшая подушка. Скуталу, тяжело вздохнув, уклонилась от приглашающее приоткрытого крыла Флаттершай и уселась, как взрослая. Пастельная пегаска посчитала это желание быть старше милым, но в силу своей натуры всё же смутилась зря предложенной помощи, наверняка надоедавшей самостоятельной оранжевой кобылке. Она даже ни разу не спросила про своих родителей.
Эпплджек почувствовала копытами толчок. Она подняла голову и повертела ушами.
— Вы чуете это? – осведомилась фермерша. Флаттершай помотала головой, но Пинки Пай через несколько секунд подпрыгнула – именно в тот момент, когда под землёй снова что-то толкнулось, как плод в животе матери. Эпплджек подскочила вслед за розовой подругой и тревожно ощупала взглядом пыль и мелкие камешки под ногами.
— Что это? – испуганно прошептала оранжевая пегасочка, чья связь с грунтом, равно как и у Флаттершай, была не так сильна, как у земных спутниц.
— Что-то гигантское, — жалобно ответила Пинки Пай. – Мои копыта печёт!
Флаттершай плотнее приложила копыто к камню, но не почувствовала ни малейшего изменения температуры. Лишь Эпплджек поняла после такой же манипуляции, что дело не в ландшафте, а в странных способностях пританцовывающей пони. Её копыта пекло… изнутри.
Вдруг Пинки Пай с визгом отпрыгнула, а камни под её копытами уродливо надломились – и наружу вылетела гигантская разъярённая мурена. Свившись змеем, она резко распрямилась и, распахнув полную зубов пасть с сильно удлинённой нижней челюстью, с утробным рёвом спикировала на пони. Те, завизжав, бросились врассыпную; мурена, сломав своей головой ещё один участок окаменевшей земли, только коротко тряхнула головой, хищно взглянула на Эпплджек и стремительно поползла к ней, почти не касаясь брюхом земли и держась только на держащемся за что-то под землёй хвосте.
Это существо, судя по размерам, могло целиком проглотить двоих пони и, возможно, даже не заметить этого. Спорить с таким чудищем было бесполезно, поэтому рыжая кобылка, заорав, галопом поскакала к стене и в последний момент резко свернула, но её манёвр не удался: мурена с потрясающей ловкостью, даже не коснувшись стены, избежала столкновения и резко распрямилась. Её полетевшее вперёд тело с широко разинутой пастью могло бы настигнуть Эпплджек и проглотить её на лету, но тут в глаз непомерно большой тёмно-красной змеи прилетел булыжник, заставивший ту страдальчески заурчать и остановиться, начав трясти головой в попытке избавиться от боли.
— Флаттершай! – задыхаясь от бега и страха, крикнула зажавшаяся в угол Эпплджек. – Что ей от нас надо?
— Я не знаю, — почти плача, пропищала пегаска. – Я никогда прежде не встречала таких существ! Но ему не нравится, что мы шумели…
Пинки Пай в этот момент храбро забежала с другой стороны и подбила булыжником другой глаз, едва мурена открыла его. Зверюга взревела от ещё более острой боли и забилась на земле, вытащив из норы огромный усеянный короткими фиолетовыми шипами хвост и замолотив им по земле и стенам.
— Пинки, не надо! – закричала Флаттершай. – Мы не правы, и мы должны уйти, это её территория!
Вдруг мурена прекратила агонизировать и низко зарычала прямо в каньон. В глубине пещер мгновенно началось движение.
— Ой… это их территория, — пролепетала пегаска, бледнея. Парализованные ужасом ожидания подруги уставились в истерзанный норами коридор.
Одна за другой норы выстрелили муренами, мгновенно сориентировавшимися на свету и помчавшимися на потревоживших их покой пони. Все, как одна, с шипением разверзли пасти, усеянные всевозможными видами зубов; у некоторых существ клыки были так велики, что они даже не были способны закрыть рот.
С новым истошным криком Эпплджек, Флаттершай, Пинки и Скуталу рванули к выходу из каньона, но туда нырнула ослеплённая розовой земнопони мурена, и путь к отступлению оказался отрезан. Прижавшись друг к другу, две земнопони и две пегаски обречённо смотрели на катящуюся на них извивающуюся десятками змеиных тел смертоносную волну. У стаи наметился лидер, самая крупная мурена, и кошмарные существа с ещё большим энтузиазмом поползли вперёд – каждый с намерением урвать, отхватить кусочек побольше для себя.
Их грохот и рёв заглушил ещё одну порцию толчков снизу. А потом всё произошло так быстро, что никто не успел сообразить. Флаттершай даже по инерции считала себя мёртвой некоторое время.
Секундное землетрясение, масштабный каменно-земляной взрыв и фейерверк из тысяч испачканных грязью драгоценностей. Блестящими осколками они очередью пробили чешую вожака мурен и почти мгновенно убили его.
Как только длиннющее тело лидера мифических змей грузно шлёпнулось на землю, все остальные остановились. Напуганные страшной и неожиданной кончиной своего предводителя, мурены оглушительно заверещали от страха и бросились обратно по норам, спасая свои жизни. Змеюка, оккупировавшая выход, слепо бросилась в другую сторону, врезаясь в стены и тщетно пытаясь пробить в скалах нору.
— И помните, мальчики, — услышали шокированно уставившиеся на ослеплённую мурену пони певучий голос Рэрити, — жадность никого ещё не доводила до добра. Всего хорошего. – раскатистый звук сгребаемой на место каменистой земли. – Ох, я кого-то случайно убила?..
Обнявшиеся в последнем порыве пони медленно повернулись на голос. Выпачканная землёй единорожка, взволнованно прикрыв рот копытом, жалостно бродила взглядом по истекающей кровью мурене.
— Р… Рэрити… — прошептала севшим голосом Флаттершай. – Как мы можем тебя видеть? Ты мертва? Мы тоже мертвы?
— Нет, — осторожно протянула единорожка, осматривая себя и одновременно пытаясь очистить шёрстку от налипшей земли. – Я жива, мне удалось выбраться. Когда Тандерлейн ударил по стене, с потолка посыпались земляные комки, и я поняла, что пещеры алмазных псов запутанные, но не крепкие. Как только вы ушли и я поняла, что вы в безопасности, я предложила псам джекпот, и они согласились с такой радостью, что едва ли не на передних лапах носили меня повсюду. Мне даже неловко было их обманывать, когда я нашла достаточное количество драгоценностей, чтобы при помощи телекинеза сдвинуть ими пласт земли. – сделав паузу, единорожка посмотрела себе под ноги, на утрамбованный магией грунт. – Я их вернула. Если псы покопаются, то даже смогут их найти. А что вы тут делаете? Не то, чтобы я вам не рада, я просто совсем не ожидала…
— РЭРИТИ!!! — с неописуемым облегчением и радостью взревела Эпплджек и, вырвавшись из объятий подруг, влетела в единорожку и стиснула её копытами. – Ты жива!!! Ты жива, слава звёздам, ТЫ ЖИВА!!!
— И мы тоже живы! – радостно подпрыгнула Пинки Пай, выбросив вверх копыта.
Наступило всеобщее очень громкое ликование, смущённо прерванное Флаттершай:
— Возможно, нам стоит отойти, пока мы ещё кого-нибудь не потревожили?
Подруги счастливо выразили согласие и пошли прочь от жилищ мурен.
— Смотрите! – сияя, воскликнула Скуталу и указала копытом вдаль. – Спектральный Шторм! И ещё одна пегаска с ней!
— Это Лайтнинг Даст, — улыбнулась Флаттершай. – С лагерем всё в порядке!
Радужногривая пегаска хмуро уставилась на Лайтнинг Даст:
— Что всё это значит?
Повстанцы, сновавшие на фоне застывшей в сантиметрах над землёй бирюзовой пегаски, были целы, невредимы и даже в полном составе. Пони расположились под покосившимися скалами, нависшими над ними; некоторые особо деятельные уже начали тренироваться и сооружать для себя и других какие-то хижины из подкопытных материалов.
Лайтнинг Даст окинула хмурым взглядом новую стоянку и коротко бросила Шторму:
— Надо поговорить. У логов мурен. Сейчас.
Спектральный Шторм, уже качнувшаяся в воздухе следом за любовницей, резко остановилась. Лайтнинг не отреагировала и продолжила изредка загребать крыльями воздух, толкая себя вперёд и скользя, как морская птица.
В голову голубой пегаски полезли неприятные, унизительные мысли о том, что Лайтнинг может действительно оказаться шпионом. А ведёт её к логовам, чтобы убить. Шторм понимала: от атак она бы легко отбилась, но боли предательства точно не выдержит и застынет на месте. Потерять, обрести и снова потерять – страшно. Цепляясь за соломинку, Шторм подумала: «Тогда почему она не разделалась с повстанцами?». Но в итоге здравый смысл одержал победу, и предводительница поняла, что есть только один способ всё выяснить.
— Присмотри за ними, — сказала она Тандерлейну и кинулась догонять Лайтнинг Даст, игнорируя рутинное ворчание жеребца, как обычно оставшегося вторым.
Лайтнинг Даст игнорировала попытки Шторма превратить медленный полёт в их обыкновенную гонку, и вскоре радужногривая кобылка поняла, что в этот день ничего «обыкновенного» ждать нельзя. Две пегаски летели молча, медленно, ноздря в ноздрю.
— Ты шпион? – коротко спросила Шторм, не выдержав напряжения.
— Да, — глухо ответила бирюзовая пони, и ситуация сделалась только нелепее.
Не так Спектральный Шторм представляла себе обнаружение шпиона. Ни тебе ссоры, ни битвы не на жизнь, а насмерть – быстрый, как пуля, вопрос и лаконичное согласие, как бы несущее в себе печальное послание: «Ой, как неудобно получилось». И уж тем более Шторм не желала, чтобы шпионом оказалась её любимая кобыла.
— Ты собираешься убить меня? – удручённо полюбопытствовала радужногривая.
— Нет, — ещё тише отозвалась Лайтнинг Даст.
— Тогда зачем весь этот балаган?
Бирюзовая пегаска прижала уши и с силой стиснула зубы.
— Я должна была тебя убить, — процедила она. – Я – шпионка Императрицы, посланная, чтобы уничтожить тебя и восстание. Но я изменилась. Я больше не служу ей.
Взгляд Спектрального Шторма похолодел:
— И как давно ты изменилась?
Оранжевого оттенка глаза затуманились воспоминаниями:
— После первой же встречи. Помнишь, как это было? – напряжённые губы тронула ностальгическая улыбка. – По неосторожности я подвергла себя большей опасности, чем думала сначала. Филлидельфия, горящий особняк Хойти-Тойти – а ты не побоялась ни огня, ни рушащейся стены. Бросилась туда и вытащила меня, полнейшую незнакомку, своего врага, на себе. А ведь я уже начала задыхаться там.
— Я не знала, что ты мой враг… — пробормотала Спектральный Шторм, но быстро осеклась, не сказав того, что и сейчас не считает Лайтнинг врагом. Когда её любимая пегаска так откровенничает, что рассказывает о своих слабостях – момент исключительный, который нельзя упускать.
Лайтнинг замолчала, и, когда радужногривой стало казаться, что насовсем, снова заговорила:
— Никто не поступал так ради меня. Даже когда на учениях в академии «Шэдоуболтс» я попала в западню из грозовых туч, а ситуация вышла из-под контроля, инструктора просто подождали, когда одна из туч разрядится в меня до приемлемой «колючести» и только потом меня спасли. Когда для них уже не было угрозы, а я была похожа на сырой уголёк.
Спектральный Шторм внутренне сжалась и перестала дышать. Вовсе не от подсунутой воображением картины, в каком состоянии находилась Лайтнинг.
— А ты даже имени моего не знала, — горько произнесла бирюзовая кобылка. – И не побоялась подвергнуть себя опасности. Несла меня на себе всю дорогу, а я думала: «Почему я должна убивать ту, что обошлась со мной лучше, чем те, что послали её убить?». И когда ты прыгала через обрыв, я сбросила туда свои перьевые клинки. Узнавая о тебе и о восстании всё больше и понимая, что ты спасаешь так абсолютно каждого, я отправляла Императрице ложные отчёты – сходящие за правду, но ложные. – Спектральный Шторм поняла, что большинству своих спасений и проявлению стражниками и военными откровенной тупости она обязана именно Лайтнинг Даст с её ложью властям, и растроганно посмотрела на неё, но оранжевогривая пегаска продолжала сверлить раздавленным взглядом проплывающую снизу землю.
— И что теперь? – тихо спросила Спектральный Шторм. – Я простила тебя, Лайтнинг.
— Я собираюсь сказать тебе кое-что об Императрице. – резко повернулась к ней бирюзовая кобылка со стальным блеском в глазах, но вдруг вскинула уши и посмотрела вперёд. – Что там за крики?
Две пегаски замерли на секунду, прислушиваясь, а потом единодушно рванули вперёд. Прилетев, они увидели пятерых пони, уходящих от развороченной чем-то острым мурены. У Спектрального Шторма опустилась на землю челюсть:
— Не знаю, кто это сделал, но я его явно недооценивала.
Летуньи нырнули вниз и элегантно спланировали к нелетающим подругам. Увидев Рэрити, радужногривая удивлённо захлопала ртом, но в итоге просто обняла вернувшуюся единорожку – не так пылко, как Эпплджек.
— Ты нашла лагерь? – с улыбкой осведомилась Скуталу.
— Да, мелкая, — весело ответила Шторм и растрепала жеребёнку чёлку.
— А шпиона? – прямолинейно спросила Эпплджек. Лайтнинг Даст, немного поколебавшись, вышла вперёд:
— Это я. Императрица послала меня, но я теперь на стороне Шторма. – выдохнув, пегаска повернулась к лидеру повстанцев и чётко произнесла: — Недавно я получила приказ уничтожить восстание и повела всех сюда, к логовам мурен. Но в последний момент поняла, что не хочу и не обязана это делать.
— Ты ведь должна была убить меня? – удивилась Шторм. – Зачем Императрице убивать всех тех пони?
— Даже если я убила бы тебя, идея, оставленная тобой, продолжала жить. Её подхватили бы остальные… — Рэрити моргнула и вернулась в памяти к тому дню, когда говорила Фэнси Пэнтсу те же самые слава. – Сейчас я собираюсь сказать кое-что. Я знаю, что замышляет Императрица и зачем ей…
Внезапно кобылка замерла, бестолково хватая ртом воздух. Её крылья расслабились и полураскрылись, ноги сделались ватными. Лайтнинг Даст качнулась и захрипела; изо рта потекла кровь.
— Лайтнинг! – бросившись к ней, Шторм поймала агонизирующую пегаску передними ногами. Голова бирюзовой кобылки тряхнулась и отпала от шеи.
Флаттершай, издав невнятный мяукающий звук, упала в обморок, Рэрити закрыла копытом рот, а Эпплджек прижала Скуталу к себе, запрещая той смотреть. Маленькая кобылка, шокированная, не сопротивлялась.
— Л… Л-л… Лайтнинг? – оцепенело прошептала Шторм. Её дрожащие копыта выпустили обезглавленное тело, глаза предательски защипало подступающими слезами. Полубезумным взглядом пегаска обвела пространство и заметила на вершине одной из скал силуэт единорога. В ту же секунду он скрылся, но радужногривая, распахнув крылья, с переполненным скорби криком ринулась за ним. Золотистая вспышка телепортации снова подсунула Шторму лишь тот же самый силуэт – и убийца исчез.
Рэрити, трясясь, подошла к голове Лайтнинг Даст и копытом закрыла той глаза.