О монстрах и пони

IV. Судьба

– Итак, она спит, – Кризалис говорила чуть более взволновано, чем хотела бы. – Пробуем снова.

Маленькое тельце птицы, распластанное на столе, все еще подрагивало. Под потолком комнаты металось приглушенное эхо ее панического щебетания. Птице было больно, и Кризалис прекрасно знала почему. Ее левое крыло, покрытое бурыми перьями, было согнуто под неестественным углом. Зоия нашла раненное существо в горах недалеко от дома и принесла в башню, чтобы попрактиковаться в магии исцеления. Кризалис была уверена, что Зоия оставила бы птицу на месте, если бы старшая сестра в свое время не попросила собирать пострадавших животных для практики. Зоия предпочитала не вмешиваться в естественный ход вещей, и понадобилось некоторое время, чтобы убедить ее помочь.

– Сможешь увидеть сама? – спросила Зоия, наблюдая за дыханием птицы. – Мне кажется, не получается, потому что ты не видишь.

Кризалис кивнула. Когда она попробовала срастить крыло в первый раз, точное место перелома нашла Зоия. Ей это давалось на удивление легко. Тем не менее, первая попытка Кризалис оказалась не самой удачной, и несчастную птицу пришлось снова погрузить в сон магией.

Сделав глубокий вдох, Кризалис начала проходить этапы заклинания. Мысль, желание, команда… Она запнулась и недовольно поморщилась. Что-то шло не так. Крыло не срасталось. Осколки кости собирались как мозаика, но не держались вместе. Сконцентрировавшись, Кризалис оплавила сломанные грани в попытке скрепить их. Птица едва не проснулась снова, но Зоия удержала ее разум в тяжелом, вынужденном сне. Она оглянулась на отца, но тот молчал.

Все это время единорог с молчаливым интересом наблюдал за происходящим в комнате. Это был первый раз, когда алкиорны пытались сотворить заклинание самостоятельно, и он позволил себе оторваться от работы в мастерской. Перехватив взгляд Кризалис, отец едва заметно улыбнулся и отрицательно покачал головой, давая понять, что не станет помогать напрямую.

– Ты слишком полагаешься на магию, – осторожно заметила Зоия, переводя взгляд то на отца, то на сестру. – Попробуй посмотреть на рану как на слабость.

Укорив себя в том, что не подумала об этом сразу, Кризалис снова обратила взгляд на птицу. Прежде ей требовалось почувствовать опасность, чтобы начать видеть слабости противника. С тех пор, как аликорны истребили гигантских червей в лесах, все стало проще. Достаточно было увидеть цель как предмет охоты. Как жертву.

Все получилось само собой. Тело птицы стало в ее глазах темно-синим, с алыми пятнами там, где внутренние органы были наиболее уязвимы. Место перелома, окруженное красной аурой, пульсировало агрессивно-оранжевым. Кризалис сглотнула уже привычную кислую слюну и начала цепочку заново.

Мысленно она перелистала всю литературу, которую предоставил ей отец. Его собственные наброски скелетов, которые он рисовал еще в ранней молодости. Ветхие обрывки страниц из книг, написанных в незапамятные времена неизвестными обитателями этого мира. Они были на одном из древних языков, недоступных пониманию Кризалис, но иллюстрации на этих клочках были потрясающе точными и подробными. Отцовские комментарии к ним на разрозненных пергаментах помогли ей понять смысл рисунков.

Опираясь на эти знания, Кризалис тщательно сконструировала в голове строение кости. Еще раз рассмотрев перелом, она наконец поняла, что уже никогда не соберет осколки в прежнюю форму. И тогда, держа в голове ясный образ крыла, она начала импровизировать.

Легкая, полая кость в месте перелома потемнела и превратилась в вязкую, черную жижу. Кризалис услышала, как Зоия удивленно вздохнула, а отец подошел ближе. Птица снова начала дрожать, а сломанное крыло странно изогнулось. Кризалис заставила себя не думать обо всем этом, концентрируясь на заклинании. Подхваченная магией жидкость сложилась в трубку, слилась с костью, начала твердеть. Прошло несколько минут напряженной тишины, и Кризалис выдохнула, отпустив заклинание.

Крыло обрело прежнюю форму. Оранжевое сияние перед глазами аликорна стремительно угасало, и Кризалис заставила вернуться обычное зрение. Никто не мог этого видеть, да и птице было невдомек, что одна из костей в ее легком тельце навсегда останется черной, блестящей и почти чужеродной.

– Кризи, получилось, – прошептала Зоия.

Судороги прекратились. Маленькое существо на столе успокоилось. Зоия мягко отпустила свое заклинание, и навязанный сон сменился спокойным, настоящим. Закованные в темную броню аликорны расплылись в зубастых улыбках, а в их глазах сияло совершенно детское счастье.

– Зоия, Кризи, это было феноменально, – единорог говорил шепотом, чтобы не потревожить птицу. – Каждый раз, когда мне кажется, что вы уже достигли пика своих сил, вы меня удивляете. Особенно ты, Кризи. Твое решение задачи с переломом… Даже я не придумал бы лучше.

Единорог тихо рассмеялся, глядя на радостное смущение старшего аликорна. Если бы черные чешуйки могли менять цвет, Кризалис, возможно, покраснела бы. Вместо этого она просто потупилась и шаркнула острым копытом по каменному полу, оставляя засечки на камнях. Похвала отца, растворившегося в работе и усталости в последние дни, была самым желанным подарком на свете.

– Теперь дайте ей отдохнуть, – продолжал единорог. – Всем, кто болен или ранен, нужен покой и сон, чтобы восстановить силы. Не тревожьте ее пока. А ваш способ исцеления надо будет обязательно записать…

– Я все же побуду с ней немного, – прошептала Зоия, тихо обойдя стол по кругу. – Послежу, чтобы она как следует выспалась.

Кризалис только и успела, что кивнуть ей. Она увидела, как отец покидает комнату и поспешила догнать его. Единорог быстро погрузился в собственные мысли, шепча что-то себе под нос, и не сразу понял, что Кризалис не просто так идет по пятам за ним. Опомнившись, он позволил аликорну поравняться с собой. Так они добрались почти до самого низа винтовой лестницы.

– Пап, можно с тобой поговорить? – задала вопрос Кризалис.

– Хмм?

– Почему так сложно? – по взгляду единорога аликорн поняла, что он ожидал не совсем такого поворота беседы. – Почему так сложно лечить?

– Создавать что-то, или восстанавливать – всегда сложно, – с полуулыбкой ответил отец, продолжив путь вниз, под землю. – И нет ничего проще, чем разрушать.

– Поэтому лучи и другая боевая магия даются нам так легко? – Кризалис последовала за ним.

– Магия подчиняется тем же законам, что и все в этом мире. Нужно много усилий, знаний и мастерства, чтобы вылепить из красной глины самый простой горшок. Но нужно очень и очень мало, чтобы разбить его вдребезги. Не более чем злость. Так и с магией.

Винтовая лестница давно уже не казалась Кризалис такой длинной, как в детстве. Сырой туннель, поросший рыжевато-бурыми сталагмитами больше не пугал ее. Она легко шла рядом с отцом, слушая его пронизанный мудростью и усталостью голос.

– Наш разум работает с образами и ассоциациями, когда мы колдуем, – продолжал единорог. – Ты и сестры понимаете магию на уровне эмоций и ощущений, поэтому вещи, требующие воображения и абстрактного мышления, для вас просты, как дыхание. Мне же нужно гораздо больше. Медитации, позволяющие поддерживать эмоциональное равновесие. Заученные цепочки ассоциаций, позволяющие наиболее точно и успешно превращать желаемое в действительное. В общем, приходится основательно работать над техникой.

Кризалис вспомнила библиотеку отца, где хранились его свитки и сшитые из листов пергамента книги. В них очень подробно описывались многочисленные заклятья. Каждое сопровождалось историей его открытия, отчетами о применении и детальным описанием эффектов, меняющихся в зависимости от использованных мысленных образов. Аликорн подумала, что некоторым ее сестрам, не проявлявшим к работам отца такого же интереса, его терминология могла бы показаться непонятной и скучной. В случае с Нимфой, наверно, еще и раздражающей.

– Чем сложнее действие, тем точнее должны быть наши представления о том, как его достичь. Легко разбить горшок. Достаточно пожелать ударить его, представить, как твоя сила пронзает воздух, дотрагивается до него и разносит на черепки. И вот, твой рог уже порождает магический луч, который уничтожает несчастную посудину, – отец усмехнулся. – И точно так же с помощью магии можно за пару минут вылепить прекрасную вазу. Это сэкономит много времени и не потребует работать копытами. Но для этого нужно представлять себе не только форму будущего предмета, но и знать свойства сырой глины, учесть толщину стенок сосуда, запомнить нужную для обжига температуру…

– Ты делал с помощью магии горшки? – удивилась Кризалис.

– Чего я только не делал с помощью магии! – повеселел единорог. – Представь, что ты была обычной пони, у которой для любой работы есть только собственные копыта. А потом ты вдруг понимаешь, что можешь сотворить почти что угодно силой одного воображения. Конечно, я применял волшебство для всего подряд, чтобы понять, как оно действует. Поэтому я довольно скоро узнал, что для волшебства недостаточно просто захотеть чего-то и топнуть копытом. Ну, не для всякого. Как и ты, я довольно скоро задумался о том, чтобы врачевать с помощью магии. Но я столкнулся с одним серьезным препятствием. Чтобы починить раненную конечность, нужно знать, как она устроена, и как она действует.

– Поэтому ты дал мне все эти зарисовки с животными?

– Я собирал их как раз в то время. Рисовал скелеты погибших существ, которые встречались мне во время странствий. Конечно, мне очень помогли обрывки древних рукописей о строении животных, которые я нашел там же, где… — отец вдруг запнулся.

– Где – что? – спросила Кризалис.

Вместо ответа, отец обратил взгляд к дверям своей мастерской. Одна из звезд в спирали, украшавшей створки, как всегда распахнулась, чтобы приветствовать хозяина башни бирюзовым лучом. Кризалис на всякий случай опустила голову, позволяя лучу коснуться и своего лица. Она улыбнулась самой себе, вспомнив те времена, когда сторожевой кристалл смотрел на нее сверху вниз. Створки распахнулись, впуская аликорна в мерцающий полумрак отцовской мастерской.

Ей приходилось бывать здесь много раз, но ощущение тайны, сопровождавшее ее с детства, возвращалось каждый раз. Теперь она знала, зачем нужны трубки и провода, откуда берутся заточенные в металлических стержнях молнии, как появляется стелющийся по полу белесый пар. Видела, как отец заряжает кристаллы, заставляющие жить его машины. Кризалис была выше папы и любого пони, ее тело не знало ран и усталости, а благодаря крыльям для нее не осталось недосягаемых мест. Сила ее магии, пусть и не такой искусной, как отцовская, возросла многократно. Но где-то внутри, под прочной чешуей, маленькая Кризи как всегда затаила дыхание.

Тем временем единорог направился вглубь оплетенных проводами коридоров, наполненных гудящими машинами. Подземелья под башней напоминали ветвящиеся корни дерева, расползшиеся под каменной твердью горы. Туннели вели в многочисленные комнаты и камеры. В одних были сложены ржавые, молчащие механизмы и покрытый пылью хлам. В других ждали фантастические тайны. Кризалис помнила, что где-то там, в одной из самых глубоких камер, стояла остывшая колыбель сестер. Кобылица временами задумывалась, как выглядят колыбели пони из городка, и где они их прячут. Однажды она спросила об этом Нимфу, но та только отрицательно покачала головой с очень странным выражением лица.

– У меня не получалось толком лечить травмы других пони с помощью магии, потому что мы на самом деле плохо знаем, что мы есть изнутри. Древние не оставили нам записей о существах, подобных нам. Мне посчастливилось найти клочки с рисунками только ящеров и птиц, – единорог говорил о тех самых записках, которые он передал Кризалис. – Мне пришлось довольствоваться тем, что можно было выяснить подручными средствами. Конечно же, я попробовал вникнуть в работу наших тел с помощью магии…

– И что же? – подтолкнула его к ответу аликорн.

– Сначала я понял не так уж много, – вздохнул отец. – Конечно, потом я очень много над этим размышлял и почти разобрался, как все работает. Но это не так важно. Используя магию, чтобы изучить свое тело, и тела других пони, я обнаружил одну очень странную особенность. Они едва заметно откликаются на магию, но этот резонанс ни с чем не спутать. Так отзываются кристаллы.

– Кристаллы? Я не понимаю.

– В наших телах есть кристаллы, Кризи.

Кризалис остановилась в тусклом оранжевом свете одного из волшебных шаров, подвешенного под потолком. Она с трудом заставила себя не открыть рот от удивления.

– Кристаллы? Внутри нас? – ошарашено проговорила она. – Внутри самих пони?

– Именно, – единорог в свою очередь остановился. – Я до сих пор полагаю, что это самое важное открытие в моей жизни, Кризи. Все, что я делал после, было связано с ним. В конце концов, я понял и свою природу.

Произнеся это, он прикоснулся копытом к своему рогу. Кризалис проследила за движением отца, и ее глаза расширились.

– Внутри рога? Это он и есть?

– Да, – в глазах серого единорога появился блеск, и он энергично зашагал по коридору, увлекая за собой Кризалис. – В голове каждого пони есть крошечный кристаллик. Но даже он чуть слышно отвечает на касание магии. Волшебство, потенциал есть в каждом из нас. Так случилось, что кристалл в моей голове вырос, и я смог ощутить течение энергий нашего мира, поймать их, подчинить их себе.

Следуя за отцом, Кризалис обнаружила себя в одном из дальних помещений, стены которого сходились полусферой к большому медному блюдцу с металлическим стержнем. Витые провода разбегались от него вдоль изгибов стен к гудящим автоматам по периметру комнаты. А в самом центре, точно под блюдцем стоял кристалл из города пони. Кризалис почти забыла о его существовании. Да и сейчас она не сразу узнала его. Камень приобрел форму ровной шестигранной колонны, при этом совсем не потеряв в объеме. Его мягко светящаяся поверхность была равномерно покрыта рядами маленьких символов, не знакомых Кризалис. Придать кристаллу столь безупречную форму могла только Нимфа и, вероятно, она очень гордилась этим.

– И вот, куда меня привел этот путь, – загадочно произнес отец, обходя шестигранную колонну по кругу.

– Как это связано? – Кризалис тоже описала круг по комнате, живо вспомнив подвал под домом Грим Снаута. И задалась вопросом, сколько еще таких подвалов хранят подобные тайны.

– Этот кристалл – всего лишь маленький осколок гигантской иглы, заточенной в одной из северных гор и уходящей куда-то к самым корням мира, – благоговейно ответил единорог. – Такой огромной, что магия, направленная сквозь нее, могла бы заставить светила повернуть вспять. Позволь, я покажу тебе кое-что. Встань вот здесь.

Кризалис послушно встала в дальнем конце комнаты, рядом с громоздким прибором пирамидальной формы, который венчал зажатый в тисках кристалл. Кризалис поняла, что он уже заряжен энергией.

– Как только я топну ногой, жми на большую кнопку, – скомандовал единорог.

А потом он начала что-то едва слышно шептать. Его рог вспыхнул желтым сиянием, и кристальная колонна отозвалась. Вдоль каждой грани прокатилась волна белого света, оставляя свои отблески в каждой руне. Письмена осветились.

Стук копыта по каменному полу. Кризалис немедленно надавила на медную пластину в виде подковы, врезанную в бок пирамиды. Маленький кристалл мигнул в ответ. А потом с громким щелчком исторг из себя молнию, ударившую прямиком в ближайшую к нему грань обелиска.

Впитав в себя энергию, колонна озарилась изнутри водоворотом энергии. На ее вершине собралось сияние, перетекшее туда из таинственных строк на гранях. Последовавшая вспышка заставила Кризалис отвернуться. Энергия из сердца кристалла рванулась потоком вверх, сквозь обелиск, к медному блюдцу в потолке. Вспыхнув миниатюрным вихрем света, она рассеялась по проводам и погасла где-то в недрах машин, наполнявших комнату. Колонна угасла, а вместе с ней и отцовский рог.

– Я сам до сих пор не верю, что оно работает, – Кризалис поняла, что голос отца дрожит, совсем как при рождении ее сестер. – Ушло больше десяти лет, чтобы завершить это заклинание, найти резонатор, найти способ…

– Способ? – Кризалис ничего не оставалось, как продолжать общаться с отцом одними недоуменными вопросами. – Для чего, папа?

– Я хочу пробудить кристаллы, дремлющие внутри пони, – огонь в глазах единорога становился едва ли не угрожающим. – Магия должна принадлежать им, им всем. Кризи, я говорил вам там, на утесе, что отправился странствовать по зову судьбы. Это и есть моя судьба. То, как я хочу изменить этот мир. Этот кристалл, это заклинание, и все, чего мы с вами достигли, ведет к этому моменту.

– Значит, это и наша судьба, – кивнула Кризалис, с трудом пытаясь осознать, насколько потрясающим, почти несбыточным был план отца. – Но как ты собираешься отдать столько магии другим пони?

– О, не я. Мы позаимствуем ее кое у кого. Попросим его поделиться.

Кризалис несколько раз моргнула. Обрушившаяся на нее лавина новых знаний и значений ее прежних дел грозила сбить ее с ног.

– Завтра утром вы все узнаете. Ты и сестры, обещаю, – отец улыбнулся той прежней улыбкой, которую привыкла видеть маленькая Кризи. В сущности, она и чувствовала себя глупым жеребенком, глядящим в великую и пугающую бездну. – А сейчас пойдем, где-то здесь у меня были записи об анатомии пони, которые тебя заинтересуют…

Заставив себя вынырнуть из оцепенения, Кризалис двинулась за отцом. На самом пороге комнаты она обернулась, повинуясь какому-то едва осознанному инстинкту. Ее взгляд скользнул по остывающей шестигранной колонне, а потом задержался на маленьком кристалле в тисках пирамиды. Лишенный энергии, камень потемнел и начал крошиться, покрываясь неровными отверстиями. Сглотнув, Кризалис отвернулась и двинулась вслед за отцом.

---

Они выпустили птицу на следующее утро. Когда Зоия покинула башню, чтобы присоединиться к сестрам, крылатая подопытная Кризалис сидела у нее на спине. Птица меланхолично чистила перья, совсем позабыв о недавней травме. Но стоило ей почувствовать приток холодного утреннего воздуха, как она сорвалась с места и принялась описывать круги над ровной каменистой площадкой перед башней. Кризалис следила за ней, чувствуя приятную, теплую гордость.

– Здорово! – Имаго взлетела следом, невольно напугав птицу. – Кризи настоящая целительница!

Кризалис только улыбнулась ей и покачала головой. Лечение животных было для нее всего лишь разминкой, пробой пера. Отец доверил ей свои драгоценные записи о строении и анатомии пони. Теперь ей нужно было до конца осознать эту информацию, придумать способ применить ее к конструированию заклинаний и, в конце концов, найти объект для практического применения. Что само по себе было не самой простой задачей, ведь она могла колдовать только в своем истинном обличии. И, что бы там ни думала Нимфа, пони могли и не принять ее за родича.

В тот момент Кризалис поняла, что и сама возлагает надежды на грандиозный замысел отца. Ведь если все получится, пони станут гораздо ближе к аликорнам. И тогда она и сестры смогут спокойной жить среди них в своем настоящем обличии, не боясь кого-нибудь напугать.

Старшая кобылица посмотрела на своих родственниц. Инстар нетерпеливо расхаживала из одного конца площадки в другой и нервно хлопала крыльями, иногда взлетая, чтобы размять их. Имаго веселилась в воздухе, а Зоия пыталась уговорить ее перестать пугать птицу. Нимфа сидела в стороне от остальных, глядя куда-то на юг, будто бы с такого расстояния можно было разглядеть городок пони. Кризалис была уверена, что ее сестра думает именно об этом. И не переставала удивляться, насколько Нимфа стала непохожа на прежнюю себя, вечно скучающую, закрытую и брезгливую.

– И что же ты о них думаешь? – голос отца заставил Кризалис вздрогнуть.

– Думаю – о ком? – переспросила она, гадая, как единорогу удалось снова появиться незамеченным, да еще в своем плаще и смешной шляпе с бубенцами.

– О своих сестрах, конечно.

– Мы… — Кризалис выдержала паузу, снова взглянув на Нимфу. – Когда мои сестренки только покинули колыбель, они казались совершенно одинаковыми. А теперь мы стали совсем другими Я точно не знаю, как это сказать, пап.

– И все? – отец смотрел из-под полей шляпы весело и серьезно одновременно. – Настоящий волшебник превращает свои мечты в реальность. Неужели не справишься со словами?

– Мы стали хорошими охотниками, но нам этого мало, – мысли аликорна вдруг сами собой обрели ясную форму. – Нам тесно в этой роли, мы способны на большее. Мы как будто идем все вместе по одной дороге, которую ты нам указал. Но, похоже, нам нужны свои собственные. Своя для каждой сестры. Я только надеюсь, что они не уведут нас слишком далеко друг от друга. И от тебя.

– Хорошо, – единорог кивнул. – Давай соберем всех.

– Я не видела Плию… – начала было говорить Кризалис, но ответ пришел сам собой.

Ноплиас появилась из темного провала пещеры, зиявшего в скале возле башни. Ее рог мерцал ледяными искрами. Аликорн тащила за собой что-то с помощью магии. Следом за ней плыло некое подобие лодки, накрытой большим куском темно-синей материи. Ее корма заканчивалась сложной конструкцией из металлических трубок и больших винтов. Колдовство Ноплиас поддерживало лодку в нескольких сантиметрах над землей. Сестры немедленно слетелись к отцу еще до того, как Кризалис успела позвать их.

– Что это за штука? – первой, конечно же, была Имаго. – Пап, что это?

– Это называется «воздушный шар», – не без гордости ответил ей единорог. – Я собрал его давным-давно, в молодости, когда задумался о полетах.

– Какой же это шар? Это лодка, разве нет? – Кризалис так и не поняла, к ней обратилась Имаго, или к отцу.

– Так это корыто умеет летать? – скептически спросила Инстар, обходя машину по кругу под немигающим взглядом Ноплиас. – И как же? Где у нее крылья?

– Ты всегда любознательна, если что-то касается полетов, – с улыбкой отозвался отец. – Механические крылья были первым, о чем я подумал тогда, потому что так летали птицы. Идея, ясное дело, оказалась провальной. Древняя мудрость и кое-какие наблюдения помогли мне придумать другой способ. Тот кусок материи, которым сейчас накрыта гондола, и есть шар. Я сконструировал машину, которая наполняет его горячим воздухом и заставляет взлетать. А кормовые винты задают направление движения. Конечно, для работы всех этих механизмов нужна моя магия… Зато можно путешествовать с комфортом и заодно перевозить груз.

– Почему ты не создал какое-нибудь заклинание, чтобы летать самому, без этого аппарата? – вмешалась в разговор Кризалис.

– Да, и это я тоже пробовал. Крылья, конечно, можно наколдовать, но они недолговечны и сложны в управлении. Однажды я поднялся на них слишком высоко, потерял концентрацию и чуть не поплатился жизнью… Правда, и шар я тоже разбивал три или четыре раза, по разным причинам. И теперь, когда я взялся его восстанавливать несколько дней назад, Плиа вызвалась мне помочь.

Кризалис посмотрела на сестру, чувствуя легкое покалывание вины. Она всегда видела себя главной помощницей отца, и вдруг ее не оказалось рядом, чтобы помочь. Ей оставалось только оправдаться перед собой тем, что она все это время изучала анатомию животных, большую часть которых она даже не видела живьем, и пыталась писать собственные заклинания. Ноплиас поймала ее взгляд и едва заметно улыбнулась. В ее полупрозрачных глазах не было ни малейшего укора или намека на превосходство. Кризалис напомнила себе, что в них вообще редко отражались хоть какие-то эмоции.

– Плиа, ты починила эту штуку? – Инстар подскочила к сестре и с деланно грозным видом уставилась на нее. – С каких это пор ты стала разбираться в папиных машинах?

– Я учусь, – произнесла Ноплиас. – И я починила ее не сама. Я помогала папе. Мне просто нравятся механизмы. Они спокойные, точные. И не такие шумные, как ты.

– Знаешь, что? – продолжала наседать кобылица с переливающейся гривой. – Я и раньше подозревала это, но теперь уверена. Ты совсем не наша сестра. Ты тоже механизм. Папа построил тебя и делает вид, что ты одна из нас. А Кризи с ним в сговоре.

Инстар многозначительно посмотрела на старшую сестру.

– Чего? – выдохнула Кризалис.

– Кризи, это же не правда? – немедленно спросила Имаго с неподдельным ужасом во взгляде.

– Конечно, нет. Инс просто дурачится.

– Я не механизм… – продолжался тем временем странный спор.

– Тогда как ты объяснишь, что ты единственная, у кого панцирь другого цвета? – Инстар торжествующе применила аргумент, который, очевидно, заготовила заранее. – Или то, что тебя вообще не трогает ничего из происходящего вокруг тебя?

– Меня трогает происходящее, – совершенно серьезным тоном проговорила Ноплиас. – И если ты продолжишь, я откушу тебе рог.

– Не сможешь, сестренка, – Инстар обняла Ноплиас за шею. – Уверена, папа сделал так, чтобы машина не могла причинить вред дру…

В следующий миг она уже оказалась на земле. Ноплиас уперлась копытом в грудь сестры, заставляя ее лежать на месте. А потом наклонила голову и без особой спешки ухватила ее зубами за рог.

– Эй, ты чего?! – выкрикнула Инстар, слушая скрежет клыков о прочные чешуйки рога.

– Отгрызаю твой рог, – невозмутимо произнесла Ноплиас.

– Чтооо?! Стой, подожди! – капля едкой слюны, упавшая на лицо, заставила Инстар зажмуриться.

Первым начал смеяться единорог. Бубенцы на полях его шляпы зазвенели в такт. Осознав комичность ситуации, Кризалис прыснула вслед за ним. Не прошло и пары секунд, как эхо подхватило смех аликорнов и разнесло по ближайшим пикам. Имаго повалилась под ноги Кризалис, громко хохоча. Даже Нимфа, сперва состроившая устало-раздраженную гримасу, прикрыла рот копытом и засмеялась.

– Как же с вами весело, – едва досмеявшись выговорил отец. – Как же я раньше жил без вас… И как буду жить дальше?

– Дальше? – Кризалис перестала смеяться, будто внутри нее лопнуло что-то обжигающе-холодное. – Пап, что это значит?

Имаго приумолкла и подняла взгляд на отца. Зоия, стоявшая рядом, тоже посмотрела на него. Ноплиас застыла с рогом Инстар в зубах.

– Это будет последняя охота, на которую я собираюсь вас повести, – просто ответил он.

Оглушительная тишина накрыла их с головой. Ноплиас отпустила сестру и позволила ей встать. Алкиорны собрались в полукруг, обступив отца. Кризалис немедленно вспомнила момент на утесе, когда они только собирались сделать шаг в большой мир. Никто не решался заговорить. Кризалис прочла во взглядах удивление, замешательство, даже испуг. И поняла, что говорить придется ей.

– Ты... имеешь в виду, что после этой охоты мы должны будем уйти?

– Должны? Нет, нет! – единорог пригладил бороду. – Я ни за что не прогнал бы вас. Это место – настолько же ваш дом, насколько и мой. Но вы будете вольны уйти. А это совсем не одно и то же.

– Зачем уходить? – подала голос Ноплиас.

– Хороший вопрос, Плиа, – отец хитро прищурился и обвел глазами окруживших его аликорнов. – Вы идете дорогой, похожей на мою. Я долгое время боролся за процветание своего племени. Но пришло время, и я счел, что сделал достаточно. Тогда я покинул родные места, чтобы найти свою судьбу. Так же и с вами. Мы сражаемся за будущее всех пони, и, кажется, этой борьбе вскоре настанет конец. Эта последняя охота откроет путь на север и даст пони силу разговаривать с большим миром на равных. Тогда вы сможете отправиться, как и я когда-то, искать свою судьбу.

Кризалис поняла, что у нее перехватило дыхание. То, о чем ей говорила Нимфа, становилось реальностью. Ей и сестрам придется решать за себя. Самим искать свое будущее. Ощущение чего-то огромного, пугающего и, в то же время, притягательного. Свобода.

– Мы сможем отправиться, куда захотим? – стряхнула оцепенение Инстар. – В любое время?

– И жить там, где захотим? – осторожно добавила Нимфа.

– Все верно, – кивнул отец. – Вы будете совершенно свободны в выборе. Но если кто-то из вас решит остаться со мной, я буду совсем не против. И, конечно, буду рад, если вы будете навещать меня время от времени.

Первой взорвалась Инстар. Она подпрыгнула, взмахнула крыльями и перевернулась в воздухе разноцветным водоворотом. Единорог тихо усмехнулся ее радости. Тем временем Нимфа и Кризалис понимающе переглянулись. Старшая сестра без слов поняла, куда намеревалась направиться Нимфа.

– Я буду летать целыми днями, – объявила Инстар. – А ночью взлечу к звездам и узнаю, насколько они высоко! И еще я выкурю каждого монстра из его норы, покажу им, кто хозяин большого мира!

– Я смогу увидеть столько новых существ, – тихо и мечтательно проговорила Зоия. – Узнаю, как устроен наш мир…

– Я останусь, – твердо сказала Ноплиас. – Папа, ты научишь меня обращаться с твоими машинами?

– Конечно, – довольно кивнул единорог.

– Кризи, я пойду с тобой, – категорически заявила Имаго. – Я не знаю, куда мне идти, но я не хочу никуда без тебя. Там, где ты, мне всегда весело.

– Спасибо, – улыбнулась ей Кризалис.

Внутри она металась между радостью грядущей свободы и чувством долга перед отцом. Собственные стремления и ответственность за судьбу своих сестер, готовых разбежаться по миру, путали ее мысли неразрешимыми противоречиями. Ей пришлось несколько рез глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы совладать с собой. Наконец она нашла точку опоры, позицию, с которой она могла усмирить свои чувства и подчинить их себе. Охота.

– Тише, тише все! – громко сказала она. – Мы забегаем вперед. Папа еще на рассказал нам про охоту.

– Спасибо, Кризи. Ты как всегда выручаешь меня, – подмигнул ей единорог, с помощью магии доставая из-под плаща свернутый пергамент. – Прошу, взгляните. Вот, где мы будем искать наше с вами будущее…

Аликорны вновь собрались в тесный круг, на этот раз вокруг развернутого пергамента. На его шершавой желтой глади черными, голубыми и алыми линиями была начерчена карта. Кризалис немедленно узнала в центре схематичный рисунок башни отца, укрывшейся среди приземистых гор. Южнее лежали леса, речушки и поля страны пони. Среди них аликорн могла увидеть множество поселений. Все они носили разные названия, смешные или величественные. Между ними протянулись ветвящиеся нити дорог.

Кризалис лишь мельком удивилась тому, как на самом деле велика и густо населена территория пони. Ее взгляд быстро скользнул севернее башни. Карта в этом районе была гораздо менее точной. После обширного леса червей начинались белые пятна и очень схематично набросанные холмы, ущелья и реки. Среди них было множество красных отметок в виде стилизованных конских черепов, один вид которых вызывал зябкое ощущение опасности. Были и черные треугольные маркеры с номерами, местность вокруг которых была прорисована гораздо четче. Кризалис не знала их точного значения, но предполагала, что так отец обозначает исследованные им руины. А еще там была одинокая гора, словно пронзившая землю изнутри. На ее западном склоне был тщательно выписан водопад, срывающийся в озеро у подножья. Возле пика аккуратным почерком отца было выведено: «Ось Мира».

– Эта та самая гора? – в памяти Кризалис пронесся недавний разговор с отцом.

– Да. Внутри этой горы пролегает самая большая кристальная жила из всех, что мне приходилось встречать. Тот камень, что мы принесли из города, и который так великолепно обработала Нимфа, это всего лишь ее крошечный осколок. Но он все еще связан с ней. Теперь мы захватим его с собой на охоту и довезем до места на моем воздушном судне.

– Ты так и не рассказал, зачем было придавать кристаллу такую ровную форму, – Нимфу едва заметно смутила похвала отца.

– Видите ли, все это – часть большого плана, который я уже давно задумал. И который я никогда не воплотил бы без вас, – с заговорщическим видом произнес единорог. – Кристалл в его нынешней форме представляет собой материализованное заклинание. Это своего рода посредник. С его помощью мы можем перенаправить поток магии прямиком к жиле в горе, использовав ее как гигантский ретранслятор. Ее колоссальные размеры позволят сотворить величайшее заклинание из всех, что я когда-либо писал. Но сначала нам нужно найти источник, откуда мы почерпнем магию.

– Не из самой горы? – спросила Кризалис. – Но тогда откуда?

– На севере почти не осталось заряженных магией кристаллов, как не осталось и гигантских магических существ, подобных червям из леса. Всю силу поглотил владыка тех мест, выбравший своими владениями окрестности Оси Мира. Во время одной из экспедиций мне удалось увидеть, как он пожирает магию меньшего чудовища, что подтолкнуло меня к созданию заклятья Поглощения. Это существо само по себе является средоточие невероятной силы. И мне кажется, что забирать всю магию мира себе довольно эгоистично с его стороны.

– Рогатый гигант, – с уверенностью сказала Ноплиас.

– Именно. Рогатый владыка в огненной короне, – единорог притопнул копытом, словно придавая значимости своим словам. – Последнее чудовище севера. Он двинулся бы сюда, в поисках силы. Но, благодаря вашей охоте, для него не осталось здесь пищи.

– Так значит мы охотились на червей не потому, что они опасны, – с нотой обиды проговорила Зоия. – А просто для того, чтобы лишить пищи другое чудовище?

– В общем, это так, – согласился отец. – Но еще и для того, чтобы ничто не привлекло сюда рогатого монстра. Ведь он гораздо опаснее червей. Их магия напитала ваши тела, сделав сильнее. Потому что теперь мы собираемся прийти прямо на порог к этому северному гиганту и заставить его поделиться с нами волшебством.

– Так, как ты показывал с кристаллом? – слова Кризалис заставили остальных аликорнов недоуменно посмотреть на нее. – Сбросить его магию в кристалл, который преобразует ее и предаст в жилу внутри горы?

– Верно.

– Но ведь сначала нужно, чтобы кто-то зарядил магией сам кристалл… – мозаика в голове старшей кобылицы сложилась в единую картину, и ее глаза расширились. – Это и есть цель нашей охоты, так?

– Поэтому я и считаю ее самой сложной, – отец сдвинул карту и с помощью магии начертил прямо на камне шестиугольник с точкой в центре. – Уловив его магию, вы должны будете занять места напротив каждой из сторон кристалла, чтобы он мог ретранслировать силу, которую вы вытяните с помощью Поглощения.

– Так вот зачем нам было отрабатывать это нелепое приземление шестиугольником, – фыркнула Инстар.

– Прежде, чем мы сможем поглотить его силу, нам придется ослабить гиганта, как червей, – задумчиво переступила с ноги на ногу Кризалис. – Насколько он силен?

– Вам понадобится вся ваша сила, да и моя тоже, – признался отец. – Все, чему я вас учил, и что вы сами постигли в прошлых боях. Это наш последний рывок к будущему. Тот момент, к которому сходятся все нити моих планов и ваших стараний.

– Чем оно больше, тем громче падает, – оскалилась Инстар. – Мы свалим его, пап.

– Точка, где сходятся наши судьбы, – Кризалис невольно расплылась в улыбке, поняв до конца план. – И это будет пробуждение магии для всех пони?

Аликорны переглянулись. Их взгляды уперлись сначала в Кризалис, выдавшую последнюю порцию тайного знания. А потом и в отца.

– Не просто пробуждением, – единорог сделал несколько шагов навстречу ветру, глядя на юг. – Мы изменим всех пони, раз и навсегда. Сделаем их другими, сильными, способными управлять этим миром по праву.

– Изменим? Как? – с опаской спросила Нимфа.

Единорог обернулся к сестрам, и в его глазах воскресла та искра, которую Кризалис наблюдала во время разговора в мастерской. То, что отец собирался отпустить ее и сестер в большой мир, подсказало ей ответ, и она сглотнула кислую слюну, ожидая слов отца.

– Они станут такими, как вы, а вы станете первыми среди равных. Мы превратим расу пони в расу аликорнов.