Гнет Судеб

Пролог

Будущее — настоящая загадка. Многие думают о нем, как о чем-то прекрасном. Представляют, что именно будущее станет тем, где уже нет места таким глобальным проблемам, как голод, нищета и болезни, что именно в будущем будет доступно все, что не доступно сейчас. Но их представления ошибочны. Лишь жалкие мечты и надежды. На самом деле будущее не так прекрасно. Его жители погрязли в алчности, эгоизме и жестокости, позабыв о милосердии и доброте. Мир изменился, а изменили его жители будущего, превратив некогда прекрасные леса и луга в ужасные пустынные пейзажи, а города и села — в руины, где до сих пор лежат останки тех, к кому Фортуна не повернулась лицом. Но так было не всегда.

Все началось много лет назад, когда Твайлайт Спаркл — третья принцесса Эквестрии начала утверждать, что стране очень сильно необходим технический прогресс, обосновывая все тем, что Эквестрия критически отстает от других ведущих держав, как Грифонская Империя или Минотаврия. Многие пони, как советчики и пони при дворе, так и простые жители деревень и небольших городков, понимали, что прогресс к хорошему не приведет, что страну ждет туманное будущее, но Твайлайт твердо стояла на своем. Так что через несколько месяцев в Эквестрию прибыли многие инженеры и техники из разных стран, тем самым помогая пони встать на технический путь развития. За короткий срок появилось множество разных промышленных заводов, корпораций и видов техники, без которых в то время никак нельзя было обойтись. Даже, в свою очередь, некоторое носители Элементов Гармонии решили не стоять в стороне, наблюдая за всеми этими изменениями, и внести свою лепту. К примеру, Эпплджек — носитель Элемента Честности обзавелась собственной кампанией, которой она дала незамысловатое название “Эппл Индастриз”. Но за это ей пришлось дорого заплатить. Она уничтожила самую дорогую ценность ее семьи — ферму “Сладкое Яблочко”, где много лет жила вся ее семья.

Благодаря этой ферме и зародился город Понивилль, где Твайлайт и ее подруги — другие носители Элементов — встретились, сдружились, жили и переживали собственные проблемы. А она взяла и уничтожила это главное сокровище. Но главное было в том, что все члены ее огромной семьи, живущие в других городах Эквестрии, узнав об всем этом, не начали осуждать оранжевую земную пони, а наоборот, последовали ее примеру. Их фермы были разрушены, а на их обломках были возведены высокие здания компании “Эппл Индастриз”, которые вскоре объединились в одну огромную корпорацию, в которой, в основном, производились всякая бытовая техника. Но Эпплджек понимала, что нужно создать нечто особенное, нечто такое, что можно продавать не только внутри страны, но и в других государствах. И через несколько месяцев такое изобретение появилось. Первый автомобиль — транспорт, не нуждающийся в железной дороге или прочем, передвигающийся исключительно с помощью пара, не затрачивая никакой энергии самого водителя. И это изобретение настолько взорвало мировой рынок, что стало востребованным не только в Эквестрии, но и в Грифонской Империи, Минотаврии и многих других странах, которые переделывали его под себя. Но это было лишь началом для корпорации. Через год ЭйДжей выпустила в продажу более долговечный и более безопасный вид энергии — Сжатая Энергия.

Суть данного изобретения заключалась в том, что в небольшой стеклянной капсуле находился пар, постоянно сжимающийся в центре данной капсулы, образуя некое подобие сферы, которое является главным источником энергии. Помещая в какое-либо устройство и нажимая на маленькую кнопку включения, бурный поток пара быстро начинает вылетать из сферы. Этот пар раскручивает подвижный магнит, а в медной катушке вокруг него появляется ток, который и активирует устройство. И самое главное, за что Сжатая Энергия стала настолько популярной, было то, что она была в несколько сотен раз безопаснее, чем другой не менее популярный источник энергии — Полярий, который, в свою очередь, представлял из себя лазурный минерал и который добывался где-то далеко в северных странах. К тому же этот минерал имел очень низкую температуру, вызывающий сильное обморожение, если прикоснуться к нему без специального защитного костюма, сдерживающего отрицательную температуру. С приходом Сжатой Энергии Полярий стал просто-напросто не нужен, и множество шахт, где он добывался, были закрыты. То, что создала Эпплджек, объяснило всему миру, что Эквестрия тоже не отстает от прогресса. Что же до остальных носителей Элементов Гармонии, то они не сыскали большой популярности за границей, но все-таки смогли завоевать небольшую часть рынка в родной стране. К ним относится и Рарити, которая выпустила линию одежды, модную в то время.

Время медленно шло вперед, забирая за собой годы, когда в пони была душа, когда их доброта, дружелюбие и многие другие качества были достойным примером для каждого жителя любой страны. Но вскоре их души покрылись скверной, мраком и злобой. Алчность и лицемерие засели внутри них, словно яд, отравляя и убивая в них все, чем они могли гордиться. Все, благодаря чему они могли называться “пони”. Но это не весь кошмар, который произошел тогда.

В то время наступили времена, которые никто не хотел и не ожидал. Война. Тяжелая кровопролитная война между Эквестрией и Минотаврией, у которой не было даже причины. Минотавры просто захотели войны, захотели убивать, захотели уничтожить и стереть с лица Земли нацию пони. Их войска быстро прибыли с северо-запада, разрушая ближние деревни и убивая тысячи беззащитных и ни в чем не повинных пони. Они никого не щадили: ни детей, ни стариков, ни больных. За их спинами оставались лишь пепел и обломки деревень и сёл, а вместе с ними и тысячи трупов, которые пожирал беспощадный огонь. Эквестрия не могла дать минотаврам отпор, несмотря на то, что ее армия носила крепкие стальные доспехи. У пони не было того, что было у врага — винтовки. Мощное оружие пронзало любой металл, впиваясь в тело, принося неописуемую боль, а затем и смерть.

Страна мира и гармонии терпела поражение, но это продолжалось не долго. Когда армия противника достигла Понивилля, их встретило самое мощное оружие, какого еще не было ни в одной стране мира — пулеметы. Длинные и быстрые очереди из свинца быстро впивались в тела минотавров, давая почувствовать всю ту боль, все то страдание и горе, которое они принесли этой стране. Минотаврия начала отступление, а за ними последовали автомобили, на крышах которых и расположилось мощное оружие Эквестрии, отстреливая каждого врага. И это было до тех пор, пока страна противника не запросила капитуляцию, которую Селестия без раздумий приняла. Позже, между Эквестрией и Минотаврией был подписан мирный договор. Война длилась месяц и принесла более сотни тысяч жертв как со стороны пони, так и со стороны минотавров. А мир был подписан за всего лишь один день. И что он дал? Ничего. Абсолютно ничего. Эта война продемонстрировала жестокую реальность того, чего так многие боялись.

Она показала, что за благой стороной прогресса лежит еще и худшая его сторона. Послевоенное время тяжело отразилось на каждом жителе Эквестрии, но в большинстве страдала Эпплджек. Глядя на свое первое и гениальное творение, она не увидела в нем того, что видела ранее. И самым кошмарным для нее было то, что именно она помогала с созданием этого оружия, именно она прикрепляла это оружие к крышам своих автомобилей. В свою очередь, принцессы страдали не меньше. Глядя на сироту, у которого забрали семью на этой проклятой войне, они не могли сдержать слез. Будь их воля, они бы истребили всех минотавров, дали бы вновь почувствовать эту жгучую боль в душе, когда твоих родных и близких убивают без жалости. Они бы могли это сделать вместе с тем оружием, показавший себя, но они этого не сделали. В то же время Флаттершай, наблюдая за всем беднягами, потерявшими свои ноги на войне, решила внести самый ценный вклад в развитие как медицины, так и технологии в целом.

Не имея никаких познаний в области технологии, при поддержке Эпплджек, она создала искусственный прототип ноги — механический протез. Хоть изначально операция являлась болезненной, но она дала многим инвалидам стать такими, какими они были до потери своих конечностей. Через некоторое время Флаттершай создала специальный препарат, наркоз, который сделал данную операцию безболезненной. За несколько месяцев изобретение желтой пегаски стало настоящим фурором на мировом рынке, сделав протезы неотъемлемой частью в жизни многих жителей разных стран, которые, в свою очередь, всячески переделывали и улучшали свои протезы, добавляя к ним всякое оружие или что-либо еще. В итоге пегаска разбогатела, но большую часть своих денег она пожертвовала в пользу страны и ее благоустройства. Благодаря этому в Эквестрии появилось множество больниц, сиротских приютов и других зданий, помогавшие сиротам и пони пережить послевоенное время. За это в ее честь был воздвигнут памятник рядом с той самой больницей, где и была проведена самая первая операция присоединения протеза к живому телу.

Прошло много лет. Эквестрия стала центром гениальных разработок, куда со всего мира съезжались разные ученые, инженеры и изобретатели, которые захотели изменить этот мир в лучшую сторону и дать жителям этого мира то, чего они по истине заслуживают. С виду благие намерения, но они принесли столько ужасного. К примеру, множество рек и водоемов были сильно загрязнены, а живность погибла. Множество лесов было срублено. Те, кто должны были сделать мир лучше, сделали только хуже. В это же время практически все жители мира изменились. Скверна глубоко засела в их душах, оскверняя и превращая их в алчных, лицемерных и эгоистичных тварей, готовых пресмыкаться или убивать ради своей выгоды и пользы. Для них жизнь уже не имела значение. Для них ценности, присущие многим в прошлом, уже не имели значение

Лишь носители Элементов Гармонии не поддались этой скверне, оставив внутри себя те самые идеалы, присущие ранее. Хоть они и слегка постарели, кроме, конечно, Твайлайт, чье бессмертие для нее являлось как даром, так и проклятием в одном лице, оставались все такими же, какими они были задолго до войны и технической революции. И они видели, как этот мир гнил изнутри, как все хорошее уходило, оставляя лишь скверну и тьму. И больше всех корила себя Твайлайт, так как она дала толчок такому будущему, полного лишь эгоизма.

Через некоторое время на нее легло самое тяжелое бремя, которое несла Селестия тысячу лет. После того, как сестры-правительницы, отказавшись от трона и бессмертия, покинули мир живых, на юную принцессу легли тяжелые бразды правления целой страной, которая переживала самые жуткие проблемы, решения на которые было сложно найти.

Прошел год, и для Эквестрии наступили самые тяжелые времена, которые были даже хуже, чем кровопролитная война с минотаврами. А все началось с небольшого инцидента, приведший к сильной утечке Сжатой Энергии, которая по своему строению и составляющим ничем не должна навредить ни животным, ни природе, ни даже пони или кому-либо еще. Но все обернулось в другую сторону. Как оказалось, в той Сжатой Энергии, откуда и произошла утечка, нашлись странные и неизвестные вещества, наделявшие этот пар сильной и нестабильной магической энергией. И это привело к тому, что множество пони начали изменяться, приобретая множество физиологических изменений. Ходьба на двух задних ногах и всеядность — это всего лишь изначальные изменения, которые с каждым днем становились более серьезнее. Множество ученых пытались разобраться, найти лекарство, но все было безуспешно. Для них это оказалось настолько сложным, что вскоре они просто бросили все попытки и забыли об этом, как о страшном сне. Но только вот изменения не прекратились, и вскоре к ним добавилось исчезновение меток, а еще через некоторое время — превращение передних копыт в подобие лап с тупыми когтями, которым ученые дали название “руки”, опираясь на схожесть с какими-то мифическими существами — людьми, жившими много миллионов лет назад, а самим измененным пони дали название “антропони”.

Вроде пони и антропони зажили в мире и гармонии, не конфликтуя и не действуя друг другу на нервы. Но скоро все изменилось, когда пони на площади одного города начал кричать, обвиняя антропони во всех болезнях, во всех страдания и смертях, царящих в то время. Как это не странно, но большая часть Эквестрия поддержала его, после чего это масштабное недовольство разошлось по всей стране и достигло ушей принцессы, которая сразу же принялась за решение этой проблемы. Но к тому времени антропони стали виновниками во всех возможных смертных грехах, из-за чего над ними издевались, на них кричали, закидывали мусором, а вскоре начали избивать чуть ли не до полусмерти. Те, в свою очередь, терпели... Слишком долго терпели, пока чаша терпимости не была заполнена до краев.

Началась кровопролитная гражданская война, в которой брат шел на брата, отец на сына, друг на лучшего друга. Эквестрия вновь утонула в крови, только теперь ее же жителей, которые вели эту бессмысленную войну, не имея на то должных причин, кроме лишь своей злобы, возникнувшей непонятно из-за чего. Как бы то ни было, через месяц война была окончена, но она принесла столько жертв, скольких не было даже во время войны с минотаврами. И чтобы больше такого не случилось Твайлайт пришлось принять решение, в котором она расколола Эквестрию на две части. В восточную были переселены все антропони, а в западную — все пони. Тем самым она и снизила шансы возникновение конфликта.

Не прошло и двух лет, как мир вновь захлестнула кровь и страдание. Все великие державы и страны мира начали войну друг против друга, кроме лишь Эквестрии, которая оставалась в стороне. Все они были опьянены жаждой править миром настолько, что готовы были рвать глотки друг другу. И вскоре страна мира и гармонии тоже была втянута в эту кровопролитную войну, которая оказалась для всего мира последней.

Вступив на территорию мирной страны, армии врагов разнесли города в пух и прах и убили более тысячи мирных жителей, которые занимались своими делами, не подозревая ни о чем. И тогда правительство Эквестрии приняло самый сложный и тяжелый шаг. Они запустили огромную бомбу, внутри которой находился специальный пар, зараженный магическими веществами, и направили прямиком на одну из стран. Но тем самым Эквестрия подписала смертный приговор всему миру.

Бомба была экспериментальным прототипом и находилась на стадии тестирования, а её мощность не была полностью просчитана. И когда бомба взорвалась, пар, находящийся внутри, с помощью взрывной волны разлетелся по всему миру, накрывая каждую страну, включая и саму Эквестрию. За несколько секунд все города, села и другие населенные пункты превратились в руины, а их жители — в трупы с крупными и ужасными ожогами. Но, несмотря на это, многие смогли выжить, прячась в подвалах и погребах. Так и началось будущее, где за жизнь и пропитание надо грызть глотки, где правит жестокость и эгоизм, где уже нельзя никому доверять. Началась эра крови и жестокости. Эра нового мира.

Глава 1: Плен

Паровая бомба изменила мир до неузнаваемости, разрушила все, что так долго создавали наши предки, и осквернила все то прекрасное, чем мы гордились. А мы те, кто создали эту бомбу, те, кто уничтожили этот мир, те, кто превратили его в настоящий ад. Множество городов было стерто с лица Земли, а тела тех, кому меньшего всего повезло, разлагаясь, лежали на руинах цивилизаций. Эквестрия, Минотаврия, Грифонская Империя и другие страны мира пали от собственных ошибок, за которые пришлось расплачиваться всем, даже тем, кто еще не увидел свет. И когда выжившие, наконец, вышли из своих убежищ, их встретил жестокий мир, где царило лишь одно единственное правило: “Убей или будешь убитым”. Потребовалось много сил, времени и... жертв, чтобы как-нибудь восстановить некоторые города, чьи красота и величие навсегда забыты и утеряны, в свою очередь, стали оплотом защиты от опасностей нового мира. Взамен на свою безопасность жителям пришлось усердно работать, создавая оружие, броню и многие другие вещи, необходимые для выживания в этом мире.

Но не только мир претерпел глобальные изменения. Антропони тоже попали под удар перемен. Земные антропони практически ничем не изменились, кроме лишь тем, что телосложение стало чуть крепче, а выносливость — больше. Но вот антропегасов и антроединорогов ожидало другое.

Под самый сильный удар попали пегасы: у некоторых просто отпали крылья, делая их простыми земными антропони с заметными следами того, что у них когда-то были крылья. Но у оставшейся части, которым повезло намного больше, крылья увеличились в размерах, позволяя делать больший взмах и, тем самым, увеличивать скорость полета в несколько раз. Антроединорогов, в свою очередь, тоже постигла схожая с антропегасами судьба, только намного легче по сравнению с теми — их магические рога отвалились, а на их замену пришли странные и непонятные до сих пор символы, знаки и рисунки на их руках, которые начинали светиться при использовании магии. Но вот сам магический арсенал теперь, увы, направлен скорее на разрушение, чем на созидание, тем самым делая антроединорогов самыми опасными и самыми мощными существами, каких только видел мир.

Солнце, потихоньку опускающееся за горизонт, освещало и ласкало своими последними теплыми и нежными лучами, согревая всех существ и медленно уступая место ночному светилу. Вокруг стояла шумиха и болтовня. Антропони и пони куда-то бегали по своим делам. Жеребята беззаботно играли друг другом в различные игры, а некоторые из них сидели где-то в тени, играя со своими порванными и потрепанными игрушками, подаренными путешественниками или купленные у торговцев, случайно занесших в наш уже Богинями забытый городок Райвенхуд, кое-как, но все же переживший апокалипсис. По правде говоря, и до бомбы этот город не был сильно известен, но сейчас сюда очень редко кто приезжает. В основном, случайно и то для того, чтоб набрать воды для машины и немного провианта.

Я, выйдя из мастерской после усердного труда, неспешно побрел к себе домой, полностью уставший и выбившийся из сил под конец рабочего дня. Ах да, мое имя Эдан. Странное имя, не правда ли? Но для антропони и жителя этого городка это имя означает “Судьба”, что и приводит меня по сей день в небольшой ступор от непонимания того, почему мне дали именно такое имя. Я делал множество предположений и гипотез, но среди них не было таких, какие не казались бы столь бредовыми и, в некотором роде, дебильными. И даже рассказ моих родителей о том, кто я есть на самом деле, не особо помог мне понять это.

Оказывается, мои родители, заботящиеся обо с самого моего детства, не совсем для меня родные, а, можно так сказать, приемные. Они же и нашли меня — плачущего младенца — под грудой обломков на руинах какого-то города, снесенного взрывной волной паровой бомбы и оставшегося безымянным навсегда, как и его жители, которые не смогли спастись. И, скорее всего, я единственный выживший житель того города, кому судьба дала второй шанс и... оставила шрам в виде сильного ожога на левой руке в память о том, кто я есть на самом деле. И по сей день этот шрам остается все таким же красным и безобразным, как и в тот день, когда я его получил.

С самого детства у меня было одно увлечение — автомеханика. Не знаю, что именно меня в ней привлекало и почему, не давая спать по ночам и предаваться глупыми мечтами о том, что когда-то я стану великим механиком, который будет держать собственную автомастеркую, где будут делать все новые и новые виды транспорта. И улучшать старые, конечно. Всего лишь глупые детские мечты, которым не суждено сбыться.

Именно это увлечение заставляло меня приходить на одно и то же место и начинать смотреть, как наш единственный автомеханик — земной пони с меткой в виде гаечного ключа и колеса на крупе — ловко орудуя инструментами, чинил транспорт забредших путников. Он отворачивал гайки, менял старое потрескавшееся колесо на новое целехонькое и заменял помятый и пробитый множеством пуль защитный обвес, что вызывало у меня неописуемое восхищение и восторг. И, наблюдая за ним, за его действиями и его улыбкой на лице, моя мечта стать автомехаником становилась все сильнее и сильнее, однако по возвращению домой меня охватывала сильная тоска от осознания того, что моим мечтам вряд ли суждено сбыться. По крайней мере, мне так казалось.

В день моего рождения, когда мне исполнилось десять лет, родители, каким-то образом прознав о моих наблюдениях, уговорили Дисайт Парта взять меня в ученики, чему я был безумно рад. Со следующего дня началось мое обучение, к которому я отнесся слишком уж серьезно. Практически точно так же, как Дисайт Парт относился к своей работе. Сам же он хоть и был строгим, но, тем не менее, добрым учителем, который не только хвалил за хорошую работу, но и не стеснялся давать хороший такой подзатыльник, если я где-то допускал серьезную или даже не очень серьезную ошибку. Он обучал меня важным основам и практике, давал собирать и разбирать некоторые механизмы и позволял помогать, если работа была очень трудной. И всего лишь за какой-то год я смог стать полноправным механиком, чему был удивлен даже мой учитель.

И с тех самых пор я работаю в его мастерской не в качестве подмастерья или кого-либо еще, а именно в качестве второго механика, за что и получаю так же заработную плату. Если честно, временами мне становится неловко брать деньги, так как мне начинает казаться, что я не получаю награду за проделанную работу, а именно граблю тех, кто мне эту работу дал, потому что в основном работа идет от горожан и реже от путников, от которых я узнал много чего нового и интересного.

Вернувшись домой, я сразу же направился к себе в комнату, где меня с самого утра ожидала моя мягкая кровать. Ожидала, когда я упаду на нее и отдамся блаженству. Зайдя в комнату, я первым делом снял с себя рабочий комбинезон, который швырнул куда-то на стул, а затем, подойдя к кровати, упал на нее, позволяя всем мышцам тела расслабиться и раствориться в сладкой истоме.

Устроившись поудобнее, я прикрыл глаза и отдался безудержному потоку различных мыслей, наводнивших мою голову, подобно саранче, и раздражающих своих безумным количеством. Я же попытался хоть как-то отбросить хотя бы часть этих мыслей, но все оказалось безуспешно. Вместо этого мыслей становилост в разы больше, отчего у меня появилась слабая, но не менее раздражительная боль в голове. Перевернувшись на бок и укрывшись одеялом, я решил, что от этих мыслей меня может спасти только сон. Приятный и глубокий сон.

На следующий день я, как и всегда, отправился на работу, терзаясь странным чувством, что я что-то забыл. Что-то очень важное, что даже как-то забывать стыдно. И лишь тогда, когда дети резко выпрыгнули из-за угла дома с криком “С днем рождения!”, я все же вспомнил. Я абсолютно забыл про свой день рождения, который стал и днем, когда меня нашли на руинах. Это даже забавно звучит, ибо многих детей нашли в капусте, а меня — на руинах города. Даже не верится, что я так запросто мог позабыть о таком празднике. А также я не могу поверить, что мне уже стукнуло целых восемнадцать лет. И это означает лишь одно — я стал взрослым, и могу уже принимать важные решения касательно моей жизни самостоятельно.

Поблагодарив детишек за поздравления и пообещав пригласить их на торт вечером, чему они были безумно рады, я отправился на работу. Как-никак, работать ведь тоже надо. Придя в мастерскую, я сразу же встретил Дисайт Парта, который как раз уже готовился приступить к работе. Но как только я собирался надеть рабочую одежду, он сообщил мне, что в честь моего дня рождения дает мне отгул, проигнорировав мой отказ и насильно вытолкнув из мастерской. С тяжелым вздохом я направился назад домой. А может и вправду стоит отдохнуть? А то ведь последние три недели были настолько трудными в плане работы, что не только про день рождения забудешь, да и еще свое имя, где ты живешь и кто ты вообще такой. Хотя, наверное, я преувеличиваю.

Праздник прошел более, чем отлично. Я бы даже сказал, превосходно. Все веселились, общались, ели и просто хорошо проводили время. Дети, после того, как набили свои животы бесплатными сладостями, сразу же побежали на улицу растряскивать тот самый торт, который, к слову, не такое уж и частое явление в нынешнее время, особенно в нашем-то городе. Да и я отправился вместе с ними просто подышать свежим вечерним воздухом, оставив своих родителей наедине с теми гостями, что не свалили сразу после того, как набили желудок всякими вкусностями.

Наблюдая за тем, как детишки бегают, прыгают и смеются, я невольно вспомнил детство... которое благополучно просрал, наблюдая за Дисайт Партом и его работой, однако я не жалею об этом. Я ни о чем не жалею. У меня есть родители, хоть те и не кровные мне, у меня есть работа, которую я безумно люблю и на которую хожу, как к себе домой, у меня есть много друзей и знакомых, которым я помогаю в экстренных ситуациях, как и они мне. Но почему же я тогда не счастлив? Что же мне не хватает? Эти вопросы начали мучить меня давно... очень давно. А ответы на них я так и не нашел.

Подняв глаза на небо, я увидел прекрасную картину заката: солнце, медленно уходя за горизонт, посылает свои последние теплые лучи, окрашивая небо и облака в необычайные оранжево-розовые цвета. Наблюдая за этим, как и дети, словно застывшие на месте и смотрящие прямо на эту красоту, я почувствовал, как моя голова начала слегка побаливать от мыслей, говорящие только об одном — перемены. Говорили, что нужно уйти из города и начать жизнь с чистого листа, позабыть всех, позабыть все, что для меня сделали родители, что для меня сделал город. Просто забыть все и начать с нуля. Хоть мысли и жестоки, но в них есть своя правда... Жестокая правды и ответ на все мои вопросы. Пора птенцу уже, наконец, вырасти и улететь из гнезда. Но не сейчас, и не завтра. Нужно немного подождать, пока крылья птенца не окрепнут для этого.

Прошло несколько недель, и я приготовился к своей новой жизни. К жизни с чистого листа. Хоть мои родители и против этого, но они понимают, что для меня это важно. Понимают, что не смогут удержать своего птенца в гнезде, как бы они не хотели. За все это время слух о моем уходе разошелся очень быстро, словно чума, заражая каждого пони и антропони в городе. Изначально я никому не хотел говорить о своем уходе, кроме лишь моих папы и мамы. Даже Дисайт Парту, который за столько времени успел мне стать чуть ли не вторым отцом, я ничего не хотел говорить. Просто ушел бы, что даже никто и не заметил. Интересно, кто же пустил этот слух? Сначала я подумал, что кто-то из моих родителей, но они поклялись, что никому и ничего не говорили. Ладно, это тоже останется пока без ответов. И все, кто прознал о моем уходе, пообещали проводить меня, хоть я их об этом и не просил.

Собрав все необходимые вещи, среди которых были все инструменты, что у меня были, а их оказалось не так много, провиант и многие другие вещи, которые так или иначе смогут пригодиться в пути, и положив их в сумку, которую сразу же надел на себя, я вышел из своей комнаты и медленно направился к выходу, по пути окидывая все немного тоскливым взглядом.

— Уже уходишь? — прозвучал голос отца, стоящего сзади. По голосу не скажешь, что он готов вот так просто отпустить меня неизвестно куда, тем более за пределы города.

— Да, — с капелькой горечи ответил я. — Простите, что покидаю вас, но... мне это нужно.

— Мы понимаем, сынок. И мы отчасти поддерживаем твой выбор, — произнесла мать, вышедшая с кухни.

— Береги себя, Эдан, — проговорил отец. — Знай, мы всегда рады тебя видеть, сколько бы времени не прошло.

Я кивнул и, подойдя к каждому из них, крепко обнял. В итоге на моем плече остались мокрые от слез следы, которые, по-видимому, оставила моя мама, ибо после этого она сразу же поспешила на кухню, прикрывая одной рукой глаза. Затем я уверенно зашагал к выходу. Первые взмахи крыльев уже сделаны.

Выйдя из дома, я направился в сторону металлических ворот, попутно думая, сделал ли я правильный выбор, что покидаю город. Ведь здесь мой дом, здесь мои родители, здесь мой учитель и друзья. Здесь все, кого я знаю. Неужели, мне стоит позабыть их ради новой жизни? Неужели, имея все, я не обрету счастье, не покидая Райвенхуда? И не эгоистично ли с моей стороны бросать всех вот? Видимо, эти вопросы останутся без ответа. Как и большинство тех, которыми я задался раньше.

Идя по дороге к воротам, я встретил многих моих знакомых. Некоторые из которых либо просто обнимали меня, либо желали удачи. Либо и обнимали и желали удачи одновременно. Некоторые из них даже решили мне сделать подарки на память, чтобы я, так сказать, не забывал о них. В свою очередь мне было неудобно их брать, но их настойчивость могла бы побороть моя решимость. Поэтому пришлось все-таки взять подарки, среди которых были даже очень полезные вещи, вроде зажигалки.

Практически дойдя до конца, меня встретил один знакомый антропони, которому я как-то раз починил машину, у которой заржавел мотор, и пришлось его очищать от ржавчины и прочей гадости. И он не обнял меня, и даже не пожелал удачи, а просто протянул мне черную куртку, у которой не было рукава на месте правой руки, а сзади был рисунок в виде багрового феникса, выполненный в очень необычном, но интересном стиле.

— Зачем? Тебе разве ее не жалко? — поинтересовался я, глядя на куртку. Не буду врать, она мне безумно нравится. Но все равно как-то неудобно принимать такой подарок.

— Нет, потому что я сделал ее для тебя, — ответил тот мне. — Точнее, я ее слегка изменил для тебя. К примеру, рукав отрезал и феникса нарисовал, — проговорил он. Глядя на рисунок, можно точно сказать, что в него было вложено немало усилий. Смею предположить, что он не мало тренировался на бумаге, а лишь потом вложил все свои навыки и силы в этот удивительный рисунок.

— Но почему феникса? — озадачился я, рассматривая рисунок. Сам феникс был выполнен в профиль, что, как по мне, выглядит очень даже красиво. По обеим сторонам от него возвышались массивные крылья, перья которого имели угловатые окончания, что придавало им некое подобие изогнутых прямоугольников. В точно таком же стиле был выполнен и хвост пылающей птицы. Клюв, если это, конечно. он, был слегка приоткрыт, а глаз слегка прищурен, придавая самому фениксу очень грозный и свирепый вид.

— Птица перемен и новой жизни, — ответил он. — А багровый цвет потому, что именно этот цвет олицетворяет эту новую эру. Эру крови. И отказа я не принимаю, так что бери! — натянув улыбку на лицо, я неуверенно принял подарок и сразу же надел на себя, после чего в знак благодарности обнял этого антропони. Это единственное, что я сейчас могу дать взамен за такой подарок. А уж после я пошел дальше.

И, оказавшись у ворот, я обернулся и увидел, что практически весь город решил меня проводить. Даже в этой толпе пони я смог углядеть и Дисайт Парта, что скрывался позади всех. И я заметил, как он, вытирая глаза копытом, быстро исчез из виды. Тем временем ворота начали скрежетать и шипеть, испуская пар и открывая мне путь в жестокий мир. Натянув улыбку, я помахал всем рукой на прощание и, развернувшись, уверенным шагом пошел навстречу новой жизни. Ну вот и все. Птенец, расправив крылья, улетел из гнезда.

Прошло чуть более трех дней, а весь мой провиант, который по сути был заготовлен на целую неделю, уже иссяк, точно так же, как и питьевая вода, которая, к слову, была заготовлена на месяц. Я удивлен, что за столько времени успел полностью уничтожить все свои запасы.

Покидая город, я решил, что отправлюсь в Вондерхув — столицу Новой Эквестрии. Именно так, как рассказывали путники, называется страна, где живет большинство антропони, а Старой Эквестрией, судя по всему, называют страну, где уже живет большинство обычных пони. Как по мне, это довольно странно называть так страны, которые некогда быои одной огромной страной, где царила дружба и доброта... пока не пришел технический прогресс. Интересно, а что бы было, если Эквестрия продолжала быть отсталой? Ее бы захватили минотавры, заодно перебив все население? Или был бы как-то другой исход? Во всяком случае, сейчас это не имеет значения, и остается лишь гадать, чем бы все обернулось, если бы Твайлайт не предложила примкнуть к прогрессу.

За все это время я успел отдалиться от Райвенхуда настолько, что, оборачиваясь назад, не понимаешь, откуда пришел и как вообще вернуться. Да и к тому же я очень сильно устал и хочу спать, так как шел вперед, не останавливаясь ни на одну секунду. И у меня даже возникает вопрос, как я еще держусь? Хоть и с каждой секундой меня начинает подкашивать, но я еще могу держаться на ногах. И всё же речи быть не может о том, что смогу пройти еще несколько миль, не упав от усталости. Но и тут возникает одна серьезная проблема: весь мой провиант закончился, а до ближайшего города, судя по моей карте, которую я успел купить до ухода из Райвенхуда у одного слегка чокнутого торговца, пытающегося также втюхать мне какую-то странную хрень за баснословные деньги, идти мне не менее двух дней, если не больше. И это еще при том условии, что за все это время я не сдохну от голода или жажды. Ну, или меня просто сожрут местные хищники, с которыми мне уже удалось один раз повстречаться. К счастью, они не учуяли и не заметили меня, так что я смог хорошенько разглядеть их уродливое тело, похожее на скрещенный гибрид свиньи и какого-то еще существа, благодаря которому у них были острые зубы и весьма выносливые ноги, с помощью которых они очень быстро бегают. Мне уже удалось видеть, как одно из этих... свино... свинохищников набросился на какого-то грызуна, добежав до него с невероятной скоростью, которую можно сравнить, пожалуй, с рысью. И еще раз скажу, мне ОЧЕНЬ повезло, что они не учуяли и не заметили меня. Иначе... даже думать об это не хочется.

Спустя пару часов я добрался до руин какой-то небольшой деревушки, где было от силы лишь шесть-восемь домов, и то те были почти разрушены до основания. Я, конечно, понимаю, что искать мне здесь нечего, так как за столько лет остальные выжившие, наверно, уже обыскали ее и забрали все полезные вещи, но попытаться тоже надо. Вдруг найду что-нибудь полезное. К примеру, еду или питьевую воду, без которой мне уже никуда. Но это, конечно, вряд ли.

Сразу же зайдя в первый попавшийся дом, я принялся тщательно его осматривать, проверяя каждую полку, каждый шкаф, каждую тумбочку и так далее. Но в итоге я так ничего и не нашел, кроме лишь пыли и грязи ну и еще какого-то ненужного хлама. После я направился в следующий дом, а затем в следующий и так до тех пор, пока я не проверил всю деревню, не найдя ничего. В принципе, я ожидал такого исхода, ибо и дураку ясно, что здесь все полезные вещи давным-давно разобрали оставшиеся выжившие. “Раз здесь мне ничего не светит, то нужно идти дальше”. Как только я хотел сделать шаг и продолжить свое путешествие, краем глаза я заметил кобылку антропони, прячущуюся за домом. И в ее глазах я смог разглядеть... страх. Я сразу же развернулся к ней и направился в ее сторону, а она спряталась за домом, как мышка. По правде говоря, я понимаю ее. Сейчас очень трудно кому-то доверять, когда вокруг творится черти что.

Дойдя до нее, я смог разглядеть ее внешний вид, который, к слову, не был столь прекрасен: полностью грязная шкурка и грива, грязная одежда, в некоторых местах которой были видны красные пятна запекшейся крови. На руках и ногах виднелась проступающая кровь, продолжающая пачкать и так уже грязную одежду все большими пятнами крови. Если чем-то я и могу помочь, так это просто успокоить ее. У меня даже медикаментов нет — я решил не брать их, хоть и надо было. Не знаю, о чем я думал тогда. Возможно, о том, что я быстро доберусь до города без каких-либо проблем. Как только я приблизился к ней, она сжалась от страха, закрыв руками лицо, как будто я ее сейчас убивать буду или что-то похуже. Но как только я попытался ее обнять в знак утешения, она открыла лицо, на котором уже красовалась какая-то странная злобная улыбка. И тут у меня появилось не очень хорошее предчувствие, которое вскоре обернулось сильным ударом по затылку каким-то тяжелым предметом, после чего у меня резко потемнело в глазах, и я потерял сознание.

Я медленно начал приходить в себя, чувствуя отвратительный запах гнили и мочи, сразу же ударивший мне в нос. Голова раскалывалась, а тело и спина покрывала безумная боль, словно меня тащили целые сутки по камням и... не только камням. Вероятнее всего, так оно есть. Я медленно открыл глаза, моему взору сразу же предстала темная комната. Что находилось вокруг я не смог разглядеть, пока слабый свет не появился где-то вдали помещения, постепенно распространяясь по всей комнате. Когда все озарилось светом, я наконец смог осмотреться. И все, что располагалось вокруг, оказалось настоящим кошмаром: повсюду ошметки и внутренности, десятки скелетов, на костях которых всё ещё оставались куски плоти и множество шкур разных цветов и размеров... понячьих шкур.

Пытаясь встать, я только сейчас почувствовал, что был прикован кожаными ремнями к какому-то столу, который отдаленно напоминал хирургический, отчего по всему телу прошлась целая стая мурашек, а после возникло и неприятное чувство в животе. Через несколько секунд я услышал шаг, а за ним и другой. Шаги начали становится все громче и громче, сопровождаясь безумным и нездоровым смехом, а чувство паники и безысходности овладевало мной все сильнее и сильнее, вызывая все больше мурашек по всему телу. Я попытался ослабить хватку ремней и освободиться, но все мои попытки оказались тщетными. К тому времени смех и шаги становились всё громче и громче, и вскоре передо мной предстало уродливое с широкой безумной улыбкой лицо антропони, на котором я смог разглядеть черные глаза с желтой склерой, полностью покрытые красными капиллярами, что и усилило неприятное чувство в животе. Хихикая, он проговорил: — Ух ты, смотрите-ка кто у нас проснулся! Как спалось? Удобно? Не жестко? Ничего не мешало?

В его голосе можно было расслышать насмешку. Безумную злобную насмешку. Спустя мгновенье он ослабил ремни, освобождая меня от оков, а после, долбанув мне со всей дури поддых, столкнул со стола. Подойдя и ударив меня еще раз ногой туда же, он поднял меня и усадил на какой-то стул с ручками, к которым он приковал мои руки, а после и мои ноги к ножкам стула. Придя в себя, я смог полностью разглядеть его: грязная шерсть и черная слипшиеся грива сразу говорили о том, что он вообще не знает, что такое ванна. Его броня привела меня в настоящий ужас, так как она была сделана из... шкур пони. Его броня сделана из шкур пони! “Неужели это...”.

Меня резко передернуло от осознания того, что передо мной рейдер. Настоящий, мать его, рейдер! Многие путешественники и торговцы рассказывали, что рейдеры — пони и антропони, сошедшие с ума, которые живут вдали от населенных пунктов и городов и ведут, чуть ли, не животный образ жизни, убивая и мучая всех, кто попадает к ним. Тогда я не особо верил им, считая, что это простые байки и выдумки с целью напугать. Но именно сейчас, когда передо мной находится настоящий живой рейдер, я начинал понимать, что это было чистой правдой, и потихоньку начинал верить, что моя новая жизнь скоро закончится, не успев даже начаться.

— Страшно?! — неожиданно гаркнул он, отчего я резко отдернулся назад, чуть не упав вместе со стулом на пол. Рейдер сразу же зашелся надрывным смехом, после чего, продолжая ненормально хихикать, оценивающе посмотрел на меня, и на его лице сиял восторг. Достав непонятно откуда тарелку, в которой что-то лежало, антропони взял в руку это “что-то”, а саму тарелку отбросил назад. После этого он, рассматривая предмет в руке, поднес его к носу, глубоко вдыхая запах, словно это был какой-то ароматный цветок.

— Кушать не хочешь? — спросил он, поднеся к моему лицу это “что-то”, которое на самом деле оказалось яблоком... почти полностью сгнившим коричнево-желтым яблоком, которое сильно воняло. Я бы даже сказал, что это был самый мерзкий и отвратный запах, какой только мне приходилось ощущать!

— П-пожалуй, возд-держусь, — ответил я дрожащим голосом. Он вопросительно взглянул на меня, а затем на яблоко.

— А что не так? Ну да, оно немного не свежее, — произнес он с фальшивой, но не менее безумной улыбкой. — Но ведь ничего страшного, ведь так? — проговорил он и посмотрел на меня нездоровым взглядом. — Ведь так? Или что-то тебе не нравится? Может, оно грязное? — он харкнул на яблоко и принял тщательно протирать его, превращая поверхность в мерзкую на вид кашу.

— Нет, я все же в-возд-держусь, — нервно сглотнув, отказался я, после чего улыбка на лице рейдера резко исчезла, сменившись на серьезную физиономию, которая меня, если честно, начала пугать.

— Знаешь, не прилично отказываться от угощения, которое тебе дают, — произнес он раздраженным голосом. Затем он приблизился к моему уху и медленно, словно смакуя слова, произнес: — Ты. Это. Сожрешь!

— Нет! Я не буду есть это! — вырвалось у меня немного громче, чем я на то рассчитывал, и это рейдеру не очень сильно понравилось. Натянув на свое грязное и уродливое лицо садистскую улыбку, он резко вытащил пистолет из кобуры, висевший на его ноге, и, мгновенно направив дуло оружия на мою ногу, нажал на курок. Пуля влетела мне в ногу, застряв в кости и вызвав просто неописуемую боль. Я закричал во все горло, а из глаз потекли слезы. Рейдер, ударив меня кулаком в челюсть, резко схватил мою голову рукой и направил ствол на мой висок.

— Еще раз повторяю для особо тупых. ТЫ. БУДЕШЬ. ЭТО. ЖРАТЬ! — прокричал рейдер прямо мне в лицо. И тут же я почувствовал смрад из его рта. Нет, все-таки беру слова обратно по поводу самого худшего запаха. Вот это реально самый худший запах! Мне кажется, если он дыхнет на стену, то та просто-напросто расплавится.

— Я лучше сдохну, чем это сожру! — прокричал я во все горло и сразу же пожалел о своих словах, подумав, что он сейчас пустит пулю мне висок. Но вместо этого он начал нажимать на мою раненую ногу с такой силой, пока я не заорал во все горло от невыносимой боли. И пока мой рот был открыт в крике, рейдер резко запихнул в него гнилое яблоко, и сразу же я почувствовал этот мерзкий, отвратительный вкус.

— Жуй! — прокричал антропони мне в лицо с дикой улыбкой. — А не то мне придется помочь тебе с этим, при этом сломав челюсть! — я медленно начал пережевывать яблоко, чувствуя, как оно превращается в отвратную жижу, обволакивающая весь мой рот, вызывая рвотные позывы и дикое желание выплюнуть это. Приложив все силы, я все же смог проглотить это, чувствуя, как мне начинает становиться нехорошо. Видя мое скорченное лицо, рейдер зашелся таким безумным смехом, что на секунду показалось, что он сейчас упадет и продолжить смеяться уже на полу, держась за живот. Когда его безумный смех стал простым ненормальным хихиканьем, он достал откуда-то сзади еще одно гнилое яблоко и закинул его в рот, медленно пережевывая и наслаждаясь этим мерзким вкусом. Затем он посмотрел на меня с какой-то странной... заботливой улыбкой, которая неожиданно сменилась на злобную. Замахнувшись, рейдер со всей силы ударил меня по голове рукояткой пистолета, отчего взор резко помутнел и я потерял сознание.

Все вокруг пропитано жестокостью и смертью: мерзкий запах гнили и разложения, безумный смех рейдеров, которые мучили своих жертв, пойманных на просторах Новой Эквестрии, и стоны тех самых жертв, которые в скором времени превращались в предсмертные хрипы. Нет, это уже не Эквестрия, не страна, наполненная любовью, добром и гармонией, не то место, где практически каждый встречный может дать тебе кров на ночь или подать копыто помощи. Нет... Эквестрия уже давным-давно изменилась, стала жестокой и бессердечной ко всем.

Я попытался открыть глаза, но у меня ничего не получилось; веки налились странной тяжестью, не позволяя мне поднять их.По всему телу была слабость, а мучительная и невыносимая боль пульсировала не только в ноге, но также в голове и по всему телу. Я, отбросив все попытки пошевелиться, продолжил лежать на одном месте, слушая, как последние мольбы о помощи Богиням вылетают из уст мучеников, умоляя помочь им, низвергнуть этих психов. Но некому помочь. Селестия и Луна погибли много лет назад. Никто их не услышит, кроме меня и рейдеров, которые позабыли и потеряли все, за что их можно было бы назвать пони. Теперь это лишь звери... животные, поддавшиеся безумному инстинкту выживания за счет жертв других. Собрав все силы, какие у меня только были, я с трудом открыл глаза и с болью поднялся на ноги, чувствуя, как рана дает о себе знать. Оказавшись на ногах, я принялся осматривать все вокруг. А вокруг были лишь серые потрескавшиеся стены и ржавые металлические решетки, которым, судя по виду, лет так сто или двести. На полу лежали две миски: в одной было гнилое яблоко, а во втором — ржавая вода, которую вообще никоим образом пить нельзя.

Медленно похромав до решетки, я заметил, что петли, державшие дверь, были настолько ржавыми, что один сильный удар ногой или чем-либо еще мог выбить ее, тем самым давая мне возможность выбраться. Но в этом была небольшая, но крайне важная загвоздка. Если я выбью дверь, то она издаст такой шум, что сюда сбегутся все рядом находящиеся рейдеры, и тогда мне не поздоровится. Именно поэтому я решил повременить с побегом, осматривая все, что я мог увидеть за решеткой. В особенности я начал искать место, куда можно забежать и спрятаться, когда сюда сбегутся эти двинутые на голову психи. Осмотрев все, до чего мог добраться мой взор, я понял, что нахожусь в тюрьме, так как слева и справа от меня находились точно такие же решетки, только вот за ними никого не было. Непонятная и очень странная дверь, покрытая слоем ржавчины и пыли, как будто никто не открывал ее очень много лет, расположилась прямо напротив. Даже если это так, то это не значит, что, если я туда забегу, рейдеры не решат заглянуть за нее. Да и особо выбора у меня нет. Тяжело вздохнув, я принялся реализовывать свой план действий.

Собрав все силы и кое-как терпя боль, я выбил дверь решетки своей здоровой ногой, после чего та упала с сильным грохотом и шумом, которые, наверное, даже глухой сможет услышать. Но как только путь был открыт, я сразу же упал на пол из-за мучительной боли, охватившей мою больную простреленную ногу. И тут же я сразу понял недочет своего плана — я не могу бежать. Если меня заметят и устроют погоню, то я точно не смогу сбежать, а это значит, что меня, скорее всего, пустят в расход на их ужасную броню. Но этого не случится. Я не собираюсь пока подыхать здесь, как скот на бойне.

Сжимая зубы от боли, я кое-как встал на ноги и, хромая, пошел к двери. Зайдя внутрь, я заметил, что это была подсобка, имеющая чуть больший размер от обычной подсобки. Здесь же расположились множество сгнивших и разваливающихся по кусочкам при малейшем прикосновении швабр и тряпок, множество железных полок, некоторые из которых были свалены в одну кучу, и целая гора мусора, состоящая в основном из грязи, обломков и пустых канистр от чистящих средств. Но среди всего этого хлама и бардака я увидел небольшой металлический кусок арматуры, один конец которого к тому же был заточен. Отлично подойдет в качестве оружия, особенно, если сюда решат зайти. Услышав быстро приближающиеся шаги, я поспешил спрятаться за сваленными железными полками, прислушиваясь ко всему. Когда шаги затихли, я начал слышать их разговор.

— Он сбежал?! Как вы такое допустили, гребанные имбецилы?! — прокричал один из рейдеров, в чьем голосе было как безумие, так и злоба. И это был голос именно того рейдера, который мучил меня, наслаждаясь моими страданиями. Вдруг я, не ведая, что творю, внезапно оказался у двери и, приоткрыв ее так, чтобы меня никто не заметил, начать наблюдать произошедшее. Тот рейдер ходил из стороны в сторону, безумно хихикая. Неожиданно он резко выхватил пистолет и выстрелил в голову антропони, находящегося рядом с дверью. Пуля прошила его голову насквозь и попала в дверь, едва не задев меня. Я быстро закрыл дверь и вернулся за укрытия, ожидая, что сюда точно кто-то придет. — Найдите его! Найдите мою игрушку! — после этих слов он зашелся безумным смехом, который сразу же подхватили другие рейдеры, а затем разбежались.

“Итак, рейдеры подняты на уши, у меня повреждена нога и у меня, кроме куска заточенной арматуры, ничего нет, чем можно было бы защищаться. Дело — дрянь!” Внезапно дверь резко открылась, и в подсобку вошел кто-то, ненормально хихикая и бормоча что-то себе под нос. Я сильнее сжал арматуру, приготовившись к атаке. Рейдер резко остановился напротив моего укрытия, отчего у меня сердце сжалось настолько, что стало тяжело дышать, после чего он развернулся и расположился на горе мусора, откупорив, судя по всему, бутылку с алкоголем. Видимо, решил передохнуть, пока другие прочищают все вокруг в поисках меня. И самое интересное то, что он единственный, кто решил сюда зайти.

Слегка выглянув из-за укрытия, чтобы проверить обстановку, я быстро вернулся обратно, так как в меня сразу же полетела бутылка, разбившаяся об стену позади меня. После этого я снова услышал звук откупоривания бутылки, и, пользуясь моментом, слегка выглянул. Рейдер сидел спиной ко мне и лицом к двери, жадно глотая жидкость из бутылки и тем самым не давая мне возможности проскользнуть мимо него незаметно. Немного подумав, я принял решение вырубить его, ударив железкой по башке. Но как только я вылез из-за укрытия, рейдер очень быстро заметил меня и принялся доставать оружие из кобуры. Не думая ни о чем, я сделал рывок, воткнув арматуру прямиком ему в горло, а затем наблюдал, как он дергается и хрипит в предсмертных муках. Его мучения продлились всего лишь несколько секунд, после чего тот перестал двигаться.

Вытащив железку из его горла, я закрыл глаза, надеясь, что это просто сон... страшный кошмар, который прекратится, когда я открою глаза. Но когда я открыл глаза, мои надежды пали прахом. Ужас покрыл каждую клетку моего тела, а вскоре появилось отвратительное чувство осознания того, что я только что убил кого-то. Впервые в своей жизни я лишил кого-то жизни, хоть тот и заслужил это. “Спокойно, Эдан. Он заслужил это. Он. Заслужил. Это!” Через некоторое время, осознав все, что произошло, я принялся обыскивать его труп, который к тому времени уже успел истечь кровью, образуя большую кроваво-бардовую лужу. В итоге, я нашел пару сотен битсов, гнилое яблоко, которое я сразу же выкинул в сторону, и несколько патронов к оружию. Само оно представляло из себя большой револьвер необычайной конструкции: вместо обычного револьверного курка у него был пистолетный затвор, а сам барабан, имеющий чуть более длинное строение, чем у обычного револьвера, находился практически у самого дула. Сняв кобуру с оружием с тела мертвого рейдера и надев ее на свою здоровую ногу, я вытащил револьвер и принялся заряжать в него недостающие патроны, затем, вернув оружие обратно, схватился за труп и начал оттаскивать его за укрытие, за которым я сидел несколько минут назад.

Когда труп был спрятан, а все необходимые вещи собраны, я похромал к двери и, открыв ее, заметил, что тело рейдера, кому пустили пулю в голову, исчезло. Видимо, рейдеры решили прихватить его собой, сделав потом из него свою самодельную броню. Единственное, что осталось от него, так это большая лужа крови, слегка запекшееся за все это время, и кровавые след, тянувшийся куда-то налево. Не долго думая, я последовал по кровавому следу, надеясь, что это выведет меня на свободу.

Добравшись до конца коридора, где и прерывался след, я наткнулся на лестницу, ведущую куда-то наверх. На самих ступенях я заметил небольшие, но заметные капли крови, что означало лишь одно — я иду в правильном направлении. Не думая ни о чем, я, превозмогая боль и сжимая зубы, начал поднимать наверх, надеясь, что не встречу целую орду рейдеров. Но как только я поднялся наверх и скрылся на всякий случай за ближайшим укрытием, я принялся осматриваться, обнаружив, что место, куда я попал, было тем самым местом, где эти психопаты и создают свою броню, так как повсюду были столы, на которых расположились десятки или даже сотни шкур пони. А сами же трупы этих бедняг лежали в углу, освежёванные и кроваво-красные. От этого зрелища мне стало совсем плохо, и меня чуть не вырвало, но я смог сдержаться, тем самым не дав себя спалить парочке рейдеров, которые с энтузиазмом резали тела на материал для их будущей брони. И хорошо, что их всего двое — меньше будет проблем, если меня засекут, но и, в свою очередь, плохо, так как они продолжают представлять для меня опасность, особенно в моем-то состоянии. Бегло оглядев помещение, я заметил дверь, находящуюся рядом с одним из рейдеров. А вот это и хорошо, и плохо. Внезапно рейдер обернулся, но, к счастью, не заметил меня.

Он вышел из комнаты, после чего здесь остались только я и еще один рейдер, продолжающий свою мерзкую и отвратительную работу. Я осторожно вышел из-за укрытия и быстро, как только мне позволяла нога, подобрался к нему сзади, нанеся мощный удар арматурой ему по голове, после чего тот упал на пол с кровоточащей головой. После этого я схватил нож и направился к двери, которая резко и неожиданно открылась, не давая мне возможности спрятаться. За ней сразу же появилось двое рейдеров, которые, заметив меня, достали оружие, приготовившись к атаке. У одного из них была самодельная глефа, которая представляла из себя тонкий металлический диск, спаянный с множеством ножевых лезвий, а у другого был мясницкий тесак, лезвие которого было окровавлено и с него до сих пор капала свежая кровь. Первым атаковать начал рейдер с тесаком, от которого я успешно увернулся, но получил удар ногой по больной ноге от второго, заставив меня упасть на пол с мучительной болью. Как только я оказался на полу, рейдер с глифой сразу же предпринял попытку нанести удар в область шеи, но я успел увернуться и воткнул схваченный мной нож ему прямо в колено, после чего тот упал, схватившись за ногу. Второй тем временем решил ударить меня по затылку, но я, отреагировав, воткнул заточенную арматуру ему прямо в грудь, попав прямо в сердце, отчего тот быстро скончался. Остался всего лишь один, и он продолжал лежать на полу, мучаясь от невыносимой боли в колене.

“До чего ты докатился, Эдан? Убиваешь антропони без ужаса и угрызения совести” И тут я ужаснулся от собственной мысли. Глядя то на рейдера с проломленной головой, то на рейдера с арматурой в сердце, я осознал, что только что убил их без всякого сожаления. Просто взял и лишил их жизни. Тем временем, рейдер, собрав все силы, кое-как ухватился за свое оружие и, замахнувшись, собирался отсечь мне ногу. Но я успел отреагировать и, резко вытащив арматуру из тела мертвого рейдера, загнал ее прямо ему в шею, как и самому первому рейдеру, но на этот раз я наблюдал за тем, как рейдер мучается в предсмертных конвульсиях, без всякого сожаления, без всякого страха и ужаса. Ох, Богини, в кого я превращаюсь? После того, как жизнь покинула последнего рейдера, я вытащил свою уже полюбившуюся арматуру из шеи рейдера и принялся обыскивать их тела, но ничего полезного не нашел. Даже денег. Единственное, что было у них при себе, это всякое гнилье и хлам, который мне вряд ли понадобятся вообще. Через несколько секунд я направился к двери, открыв которую я попал в еще один коридор, ведущий непонятно куда. Слегка подумав, я отправился по коридору, перед этим достав револьвер из кобуры. Никогда ведь не знаешь, начнется перестрелка или нет. Тихо, прислушиваясь к каждому шороху, я шел вперед по коридору, который имел двери, ведущие в множество комнат, откуда доносились то храп, то ужасные женские крики. Надеюсь, меня никто не заметит. Но мои надежды пали прахом, когда один из рейдеров вышел из комнаты позади меня и, заметив меня, крикнул: — А ну стой, мясо!

После этого он, выхватив свое оружие помчался за мной, а я же, в свою очередь, терпя боль, рванул со всех ног. А тем временем все рейдеры, находящиеся поблизости или в комнатах, услышав крик, выбежали в коридор и помчались за мной, безумно смеясь или ухмыляясь. “Что ж, дело теперь по-настоящему дрянь!”

Кое-как, но все же я смог выбраться из здания на улицу. Я находился в каком-то очень старом заброшенном городе, который решили заселить психопаты, так как вокруг было множество разных двух или трехэтажных зданий, некоторые из которых были либо разрушены до основания, либо испачканы засохшей кровью и внутренностями то ли пони, то ли ещё каких-либо животных. Повсюду торчали деревянные колы, на концах которых были воткнуты головы пони с закатившимися глазами и высунутым языком, от чего меня накрыл по-настоящему животный страх, так как я на секунду представил, как на одной из этих кольев окажется и моя голова. Но я так просто сдаваться не собираюсь. Хоть и немного, но я все же поборюсь за свою жизнь, забрав на тот свет как можно больше этих двинутых на голову ублюдков.

Обернувшись, я быстро осмотрел здание, из которого выбежал, и заметил, что это раньше был полицейский участок, а небольшие помещения с решетками внизу были тому доказательство. А рейдеры, судя по всему, решили сделать из него жилой дом. Краем глаза я заметил, как маленькая толпа рейдеров, гнавшаяся за мной по коридору, превратилась в огромную орду, сметающую все на своем пути. Не долго думая, я сразу же рванул с места, надеясь, что они меня потеряют, но оказавшись практически на площади города, я заметил еще одну кучку рейдеров из шести антропони, у которых, помимо обычной брони из шкуры пони, были еще некоторые укрепления в виде металлических пластин с шипами или чего-либо еще. И, к сожалению, они меня заметили, вытащив из-за спины какое-то странное самодельное оружие, но, когда я увидел, что у этого оружия было дуло, я сразу же понял, что оно огнестрельное. А в этом меня убедил выстрел одного из рейдеров, пуля которого пролетела рядом с моим ухом, к счастью, не задев его. Я поспешил спрятаться за домом как раз в тот момент, когда прозвучал еще один выстрел, который, по сути, должен был угодить мне прямо в грудь. Собираясь достать револьвер, я увидел, что огромная орда, гнавшаяся за мной, оказалась в нескольких метрах от меня, так что я сразу же передумал и решил бежать дальше, чувствуя, как боль в ноге с каждой секундой становилась просто невыносимой. Заметив меня, орда и рейдеры с самодельным огнестрельным оружием погнались за мной, изредка останавливаясь, дабы сделать выстрел, но все пули все равно летели мимо, так как либо я успевал забежать вовремя за угол, либо у стреляющего была очень плохая меткость.

Преодолев большую часть города и добравшись до огромной бетонной стены, я быстро забежал в первый попавшийся дом, который, на самом деле, оказался складом, чему подтверждало большое количество ящиков и контейнеров разных размеров и форм, большинство из которых были сломаны, а все их содержимое разграблено. Как только я оказался внутри склада, так сразу же почувствовал очень вонючий запах навоза. После я услышал голоса, принадлежащие двум рейдерам: один был женский, хриплый и немного грубоватый, а другой мужской, грубый и басистый. И, судя по всему, они о чем-то говорили, но я не смог расслышать из-за того, что они говорили крайне тихо, как будто не хотели, грубо говоря, спалиться. Спрятавшись за большим целым ящиком, я вытащил револьвер из кобуры и, тихо передернув затвор, стал прислушиваться.

— Поживей давай там! А то говном пасет за километр! — прозвучал женский голос, который мне отдаленно начал напоминать кого-то, но точно кого именно я не понял.

— А ты выйди тогда, раз ты у нас вдруг стала такой чиканутой неженкой!

— Будешь указывать мне, что делать, — в рот твое же дерьмо напихаю.

— А ты сначала попробуй, — после этого прозвучал безумный смех, принадлежавший мужчине. Затем, я начал слышать шаги, которые приближались ко мне. Мной начала овладевать сильная паника, и я, вообще ни о чем не раздумывая, резко вылез из-за укрытия, тем самым застав рейдеров врасплох, и сделал три выстрела.

Я вновь вернулся за укрытия, услышав, как рейдер закричал от боли, означающая то, что я все же попал. Но вот только я не услышал голос рейдерши, а я ведь тоже сделал выстрел в ее сторону. Понимая, что рискую, я вновь вылез из-за укрытия, чтобы осмотреть обстановку. Оказалось, пуля, которую я отправил в сторону рейдерши, залетела ей прямо в голову, оставив в той огромную дыру, из который тихими струйками стекала кровь. А вот остальные две пули, как оказалось, попали прямо в тело рейдера: одна влетела прямо в его руку, а вторая в грудь, отчего тот сейчас лежал на полу, часто дыша и корча лицо от боли. Увидев меня, он поспешил достать пистолет из его кобуры, но я опередил его, пустил четвертую пулю ему прямо в лоб, порешив с его жизнью окончательно. Он умер настолько быстро, что даже не успел закрыть глаза, и, глядя в его мертвое лицо, мне стало как-то жутко, и я поспешил закрыть его глаза. После этого, я принялся обыскивать его труп. В конце-концов, я так и ничего у него не нашел, кроме оружия и патронов к нему, которые, к сожалению, не подходили к моему, так что я просто оставил все на своих местах и перешел к рейдерше. Взглянув на ее лицо, я сразу же узнал ее, так как это именно она была в той деревушке, где меня поймали рейдеры.

Глядя на нее, у меня возникло сильное желание плюнуть на ее труп, но я этого не сделал. Я даже решил не обыскивать ее, так как понял, что у нее ничего нет. Закончив осмотр и обыск, я уже собирался засесть здесь, чтобы отдохнуть от этой беготни, но, услышав крики и смех, которые с каждой секундой становились все громче, я поспешил покинуть здание через запасной выход, рядом с которым находилось тело рейдера.

Выбежав наружу, я заметил, что здание склада почти со всех сторон было окружено рейдерами, кроме лишь той самой стороны, где расположился запасной выход. Это сыграло мне как раз на руку, так как я успел спрятаться за ближайшим жилым домом, так что они меня не успели заметить. После этого я, чуть-чуть передохнув и подождав, пока боль в ноге не ослабла, помчался вдоль бетонной городской стены, надеясь скоро найти выход из города, откуда я уже спокойно смогу продолжить свой путь. Но как только я оказался вне укрытия, несколько рейдеров заметили меня, вскоре оповестив и других, после чего их погоня за мной возобновилась.

“Черт, когда это закончится?!” — пульсировала мысль у меня голове. Лавируя между зданиями и гиблыми деревьями и уклоняясь от пуль, летящих сзади, я бежал со всех ног, пока внезапно не почувствовал неожиданную и резкую боль, охватившая мою раненную ногу и сбившая меня с ног. Обернувшись и увидев, что орда шизанутых на голову ублюдков уже была в несколько метрах от меня, я кое-как поднялся на ноги и продолжил бежать, быстро осматривая все вокруг. Заметив небольшое одноэтажное здание, больше всего похожее на сарай, я собрал все последние силы и рванул к нему, чувствуя, как больная нога начинается потихоньку неметь, отказываясь шевелиться.

Забежав внутрь и закрыв металлическую дверь на все засовы, я обернулся, дабы осмотреть помещение, и обнаружил, что это была мастерской, чему подтверждали всякие инструменты и детали, лежащие на железных полках. На одной из них я заметил и свою сумку. Справа я заметил ворота, которые были слегка приоткрыты снизу, откуда я и увидел, что они вели куда-то за пределы города. Продолжая осмотр, я был шокирован, когда увидел, что в этой мастерской, помимо всякого ненужного барахла, была еще и Пиранья — самая быстрая машина, какую только можно найти в мире, представляющая из себя автомобиль с тремя колеса, два из которых находились спереди, а третье огромное колесо располагалось сзади. И как раз у нее в гнезде зажигания торчал ключ. На самой крыше кабины, где должен сидеть водитель, находилась одна, так сказать, специальная “ячейка”, куда и устанавливаются всякие орудия, вроде пулемета или ракетниц. Я сразу же принялся осматривать машину, надеясь, что она хотя бы еще рабочая, так как внешний вид у нее оставлял желать лучшего: вся деревянная броня, которая должна была служить отличным защитой от пуль, превратилась лишь в жалкое подобие данной брони, стальной корпус, поддерживающий всю конструкцию транспорта, был сильно погнут. Взглянув на двигатель, я был поражен: мотор бы покрыт сплошным слоем ржавчины и пулевых отверстий, что казалось, он вообще не будет работать, но когда я попытался завести автомобиль, то был безумно удивлен, так как тот завелся с характерным рычанием.

Закончив осмотр, я поспешил забрать свою сумку, заметив рядом с ней небольшое разбитое зеркало, куда я и решил заглянуть, дабы осмотреть свой внешний вид. Вид у меня чем-то был похож с этими психопатами: грязь осела на моей тускло-коричневой шерсти и куртке так же, как и на моих темно-красных гриве и хвосте, на которых волосы при всем этом еще и слиплись. Небольшое пулевое ранение в левой ноге, где кровь уже успела запечься, и небольшая рана на лбу, которая и до сих пор как-то кровоточила. И все это придавало мне ужасный вид, от которого, как мне кажется, любой примет меня за одного из рейдеров. Закончив любоваться своим внешним видом, я услышал, как рейдеры начали долбиться в дверь с такой силой, что мне на секунду показалось, что они сейчас действительно выбьют ее с петель. Схватив сумку и положив в нее несколько деталей и инструментов, которых у меня не было при себе, когда я покидал родной город, я медленным и неторопливым шагом подошел к рычагу, открывающий ворота, как вдруг я услышал, что рейдеры как-то подозрительно затихли, и просто не обратил внимания. Но, когда я услышал голос их главаря, мне стало как-то не по себе. И мой страх оправдался, когда в дверь влетело что-то, взорвавшись и выбив дверь с петель напрочь. Через секунду из места, где была дверь, появился тот самый рейдер, в руках которого была ракетница с одним целым зарядом, который сможет разнести все это здание на обломки.

Быстро прыгнув в кабины машины, я вытащил из кобуры револьвер и выстрел в него последние два патрона. Одна пуля влетела куда-то в стену, а последняя влетела прямо в его безумное уродливое лицо как раз в тот момент, когда он прицеливался, чтобы пустить в меня ракету. После этого я резко вжал педаль газа на полную, вылетев из мастерской, оставляя после себя огромное облако пыли. Обернувшись, я увидел огромный взрыв, прогремевший через несколько секунд, который полностью разнес мастерскую и, наверное, убил не хилое количество рейдеров.

Я остановился рядом с небольшой чащобой, в центре которой расположилось небольшое озерко, вокруг которого находились высокие гиблые деревья черного цвета. А ведь несколько лет назад они были живыми, и на них росли листья, которые приятно шелестели при малейшем прикосновении ветра. И когда-то такие чащобы были очень популярны как среди взрослых, так и среди детей. Некоторые просто ходили по ним, наслаждаясь свежим воздухом, некоторые играли в прятки или какие-либо другие игры.

Но все изменилось. Чащи, леса, луга и многие другие места погибли, как и те, кто посещал их. Паровая волна бомбы не щадила ничего и... никого. Пони, антропони, грифоны, минотавры — все они не успели и глазом моргнуть, как их души были унесены бомбой, оставив после себя лишь обожженные трупы. Даже при мысли об этом у меня начала слегка побаливать левая рука. Но эту боль нельзя сравнивать с тем, что пережили все погибшие, хоть они и почувствовали ее на долю секунды, но готов поспорить, что она была самой невыносимой, какую только можно испытать. Отбросив все свои мысли и оставив в голове лишь свою цель прибытию сюда, я, медленно прихрамывая, подошел к озеру. На небе уже вовсю царил вечер, прогоняя солнце за горизонт. До ночи осталось еще несколько часов — надо поторапливаться.

Присев у воды, я снял с себя сумку и, открыв ее, начал искать нужные мне вещи. Достав тряпку, которую я сразу же окунул в воду, и отвертку, я собрал всю волю в кулак и, закрыв глаза, воткнул отвертку прямо в пулевое отверстие, пытаясь вытащить свинец из своей ноги. Невыносимая и просто самая мучительная боль прошлась от ноги до мозга, заставляя вскрикивать и дрожать, но я продолжил процедуру, чувствуя, как пуля потихоньку покидает плоть. Когда все закончилось, и жалкий кусок металла покинул мою ногу, после чего из раны начала течь кровь, я взял мокрую тряпку и начал медленно и не спеша обрабатывать место ранения, зная, что без спирта или чего-либо такого я, увы, ничего не смогу дезинфицировать. Пока кровь продолжала идти, я быстро вытащил из сумки свой рабочий комбинезон — единственная вещь, которая могла напоминать мне о доме, — и, с грустью закрыв глаза, разорвал его. Вновь окунув тряпку в воду, после чего в воде остался слабый красный осадок, который вскоре растворился за считанные секунды, я приложил ее прямо рану, тихо промычав от боли. После этого я принялся обматывать ее обрывком своей рабочей одежды, делая крепкую повязку, которая должна более-менее остановить кровь. Смыв с отвертки всю кровь и убрав ее в сумку, я осторожно встал на ноги и, надев сумку на себя, уже собрался идти к своей машине. Взглянув в последний раз на свое отражение на зеркальной глади озера, я медленно пошел к своей машине и, сев в нее, повернул ключ зажигания. Окинув гиблую чащобу своим прощальным взглядом, я нажал на педаль газа и рванул с места на огромной скорости. Раны, убийства, машина, оружие — все это стало частью моих изменений, стало частью меня. Я изменился, стал таким, каким и должен был стать. И теперь у меня нет пути назад.

Заметки к рассказу
Наименование: Пиранья
Классификация: Легкая боевая машина
Вооружение: Легкое (одна ячейка)
Недостатки: Слабая защита
Преимущества: Большая скорость. Хорошая маневренность
Описание: Пиранья — самая быстрая легкая боевая машина, имеющая своеобразное строение: два небольших колеса расположены спереди по бокам, огромное колесо, в свою очередь, располагается сзади и занимает половину всего транспорта. Весьма редок.

Глава 2: Монстр

Стоило мне покинуть город и дом, как меня встретил мир с распростертыми объятиями, показывая, как он сильно изменился: стал жестоким, ужасным и несправедливым. Все прекрасное уничтожено, как и многие жизни. Рейдеры, аномалии, существа, измененные магическими компонентами паровой бомбы, — это лишь малая часть всего, что теперь можно встретить в измененном мире. Побывав в плену у рейдеров, я почувствовал на своей же шкуре этот тяжелый и жестокий закон “Убей, либо будешь убитым”, открывший мои глаза, дабы я больше не чувствовал эту невыносимую боль за свою слепоту, с которой я жил все эти восемнадцать лет, думая, что обитатели Земли поняли свои ошибки, но я ошибался. Этот закон заставил меня понять всего лишь одну вещь. Мир болен, осквернен и испорчен, а мы — его болезнь, его скверна и... его порча.

Вокруг лишь мертвый мир. Ни дерева, ни растительности, ни воды — ничего. Лишь песчаная пустыня, простиравшееся на несколько тысяч квадратных километров. Я двигался в сторону ближайшего города, названия которого на моей карте, увы, не было, как и цветового обозначения, показывающий враждебность города, и, судя по той карте, таких “враждебных” городов много. Позади меня оставались лишь следы от колес да небольшое скопление песчаной пыли. Мотор дико ревет, вызывая у меня приятные мурашки, а большая скорость, из-за которой мне в лицо бил освежающий ветер, придает невероятные ощущения свободы, как будто тяжкие земные оковы пали, давая тем шанс расправить несуществующие крылья и взлететь в высь, словно птица. И мне нравятся эти ощущения. Безумно нравятся.

Спустя некоторое время я начал замечать, что скорость постепенно начала снижаться, чему подтверждал указатель на спидометре, опускающийся с каждой минутой все ниже и ниже. Вскоре Пиранья остановилась и ни в какую не хотела заводится и двигаться дальше. Я мигом вылез из машины и подошел к двигателю, начиная внимательно его осматривать, пока я не заметил, что топливный бак был пробит пулей малого калибра, как и мотор. “Твою мать!”

Я пнул по машине своей больной ногой, в ту же секунду пожалев об этом, так как невыносимая боль дала о себе знать, заставив меня упасть на горячий песок, который еще не успел остыть. Когда боль приутихла, я все же встал на ноги, начиная раздумывать план дальнейших действий. Идти пешком — не вариант, так как у меня нет провизии, а это значит лишь одно: если пойду пешком — сдохну от голода. Продолжая думать, я все же остановился на варианте — пойти на поиски руин города или села. Однако, если я уйду, то, наверняка, какой-нибудь умник найдет Пиранью и свалит на ней куда-нибудь... хотя нет, не сможет. Топлива в баке нет, а наличие воды не даст ему уехать далеко, так что я, подумав, все же решил пойти на поиски. Забравшись на небольшие песчаные барханы, я начал выискивать хоть что-то, что могло сказать, что поблизости есть разрушенный город или село, пока я не заметил небольшие уголки зданий, видневшихся из под песка. Не раздумывая, я направился к ним.

“Твою же мать” — это были первые мысли, когда я подобрался ближе. Стоя на краю бархана, я лицезрел под собой огромный шахтерский город, где возвышались высокие многоэтажные здания с восемью этажами, не менее. Я начал спускаться, осторожно скользя по песку, надеясь на то, что не упаду и не сломаю себе кости. Как только я оказался внизу, то уже было хотел пойти на поиски провианта и нужных вещей, как вдруг услышал чьи-то голоса, доносящиеся уж слишком близко. Не раздумывая, я быстро забежал в первый попавшийся дом, думая лишь о том, что хозяева голосов не зайдут сюда. С каждой секундой голоса становились все громче и громче, а потом затихли, и стали слышны лишь шаги по песку, которые вскоре остановились в нескольких метрах от дома, где я и сидел.

— Нашли что-нибудь? — прозвучал хриплый, слегка грубоватый голос жеребца.

— Нет... ничего, — произнесли двое: сначала кобылка нежным голосом певицы, а затем и жеребец, которому, судя по его голосу, примерно лет двадцать.

— А вы хорошо искали? — вновь прозвучал голос первого жеребца.

— Да, мы проверили все. Возможно, этот город уже давным-давно обобрали другие выжившие или рейдеры, засевшие где-то неподалеку, — голос принадлежал второму жеребцу.

— Черт возьми! Ладно... уходим, пока не наткнулись, не дай Селестия, на этих психопатов, — они начали медленно уходить, и я мог с облегчением вздохнуть. Это были выжившие, которым теперь приходится бродить по выжженному паром миру, чтобы найти хоть какую-то еду и оружие, дабы не подохнуть от голода или же рейдера, для которого жизнь других — игрушка, которую можно сломать, а потом выбросить, найдя новую. Когда те трое ушли, я выглянул, чтобы убедится, что здесь больше никого нет, а затем направился по этажам в поисках еды. Пройдя целых семь этажей, я нашел лишь грязное рванье да книги, страницы которых пожелтели, а текст стал нечитабельным, но, даже не смотря на это, я их положил в свою сумку, так как эти книги могут подойти для разжигания костра.

Поднявшись на последний этаж, я заметил, что большинство дверей было нараспашку, кроме лишь одной. Подойдя к ней, я попытался ее открыть, но она не поддалась. Заперто. Дверь была из дерева, которое за столько лет успело испортится, давая шанс просто разнести дверь в щепки. “Странно, а почему никто не додумался ее сломать?” Достав арматуру из своей сумки, я начал крушить дверь, пока та не разлетелась окончательно, дав возможность войти внутрь. Войдя, я начал обыскивать квартиру, и каково же было мое удивление, когда я заметил, что здесь полным-полно запасов еды, медикаментов и еще некоторых инструментов, которые незамедлительно пополнили мою коллекцию. Жаль лишь одно, что патронов и оружия здесь не было, но и все это было не так плохо. Еще раз осмотрев квартиру, я нашел нож, который до сих пор остался в таком же прекрасном состоянии, как будто его только вчера изготовили, по сравнению с теми ржавыми и погнутыми, что валялись где-то на полу.

Закончив осматривать помещение, я спустился на первый этаж и, выглянув из-за угла, чтобы убедиться, что рядом никого нет, вышел из дома и последовал к следующему дому. Но не успел я зайти внутрь, как прозвучал громкий выстрел, который, судя по всему, принадлежал крупному оружию. Любопытство — мой грех, который точно доведет меня до смерти. Отбросив все идеи, я направился в сторону начавшейся перестрелки.

Мне пришлось пробежать почти весь город, чтобы добраться до места, которое представляло из себя пустырь, где лежали обломки разрушенного многоэтажного здания, и где выстрелы, глухие попадания и стоны превратились в настоящую дикую музыку этого жестокого мира.

Когда я добрался, то сразу же укрылся в безопасном месте, так как пули начали лететь и в мою сторону. Как можно осторожнее я выглянул из своего укрытия, чтобы осмотреться и не получить пулю в голову. Трое выживших в кожаной броне, на которой висели всякие подсумки, патронташи и прочие необходимые вещи, укрылись за фундаментом многоэтажки, отстреливаясь от рейдеров, засевших недалеко от высокой водонапорной башни. Что до остального, то мне было крайне тяжело разглядеть, так как я находился в нескольких сотнях метров от эпицентра перестрелки, в которой по большей части несли потери лишь рейдеры, получавшие меткие попадания прямо в голову. Я уже думал просто не ввязываться в это дело, но увидел, как один из выживших, земной антропони, упал на песок. Мне сначала показалось, что шальная пуля попала ногу, но я ошибся. Приглядевшись, я заметил у него дыру в груди, из которой уже сочилась кровь.

Я резко выскочил из-за обломка, за которым я спрятался от обстрела, и быстро помчался к выжившим, слыша, как по мне уже открыли огонь рейдеры. Даже несмотря на то что те используют оружие подольше, чем я, они все равно как-то промахиваются. Добежав, я укрылся за фундаментом, переводя дыхание, пока в это время уцелевшие смотрели на меня шокированными глазами, кроме лишь раненого, который успел потерять сознание.

— Эй, а ты кто вообще? Откуда ты взялся? — в недоумении спросил земной антропони пожилого возраста, державший в руках карабин, которым он и готов был мне прострелить башку, судя по тому, как он медленно начал поднимать оружие.

— Позже. Сейчас есть проблемы посерьезнее, чем я, — проговорил я серьезным тоном, стараясь держать самообладание. — Прикройте меня, пока я буду спасать вашего друга, — они посмотрели на меня в недоумении, а затем кивнули и продолжили отстреливаться, а я в это время, пригнувшись, подползал к антропони с дырой в груди. Ему повезло, что хотя бы пуля не попала прямиком в сердце, иначе, его уже не было бы среди живых. Оттащив его поближе к фундаменту, дабы в меня и него больше ничего не попало, я достал сумку и начал в ней рыться, пытаясь найти бинты и то, чем можно было бы продезинфицировать рану.

Достав небольшую тряпку, медицинский спирт и свою флягу, в которой еще находилась чистая питьевая вода, я принялся за оказание первой помощи. Намочив тряпку сначала водой, я принялся стирать всю кровь вокруг раны, которая продолжала кровоточить. После этого я, смочив тряпку спиртом, принялся дезинфицировать саму рану, дабы предотвратить заражение. Закончив, я положил тряпку на саму рану и, взяв в руки бинты, принялся забинтовывать ее к ране. Завязывая узел за узлом, я старался как можно аккуратнее и крепче сделать повязку, дабы бинты не спадали и не причиняли боль.

Когда я закончил, я стер со лба пот и просто присел за укрытием, пока в то время двое выживших перебили, как мне показалось, всех рейдеров, пока не прозвучал громкий выстрел, и пуля не пробила голову старого земного антропони, разнося ту в пух и прах. Его мертвое тело быстро упало, как мешок с навозом. “Снайпер!”

И тут я заметил, как у кобылки сузились зрачки, что означало только одно — снайперу точно конец. Быстро схватив винтовку старика, она принялась выцеливать того гада, пока не выстрелила в сторону вершины водонапорной башни, откуда камнем полетел рейдер, шмякнувшись о землю. После этого она отбросила оружие и начала плакать. Даже у меня на душе стало горько. Я подошел к ней и положил руку на плечо, пытаясь этим выразить хоть какую-никакую поддержку. Вдруг она быстро выхватила револьвер, висевший у нее на поясе и, выбежав из-за укрытия, направилась прямиком к тому снайперу, который, судя по всему, превратился в лепешку, но даже это ее не остановило. Добравшись до него, она начала смотреть на него, а позже, нацелив на него оружие, начала шпиговать голову мертвого психопата свинцом, бормоча при этом только одно слово: “Ненавижу!”. Я же в свою очередь наблюдал и не стал мешать. Это продолжалось до тех пор, пока голова трупа не превратилась в фарш из черепа и мозгов, после чего она откинула револьвер и принялась плакать. Потеря друзей — это самое худшее, что может встретить каждого в этом мире. Я вновь положил руку ей на плечо и спокойным голосом начал говорить: — Я понимаю твое горе. Потеря друга — это очень грустно, но тебе надо быть сильной. На пути может встретится много всякого, и ты должна быть готова к этому.

Похоже, мои слова хоть немного, но все же задели ее, когда та начала успокаиваться. Всхлипнув и вытерев глаза, она произнесла хриплым и чуть надломившимся голосом: — Ты прав. Мне... мне надо быть сильной, хотя бы для него, — она указала пальцем на лежащего без сознания жеребца. — Мое имя Грендалин.

— Эдан, — сказал я, шагая к трупам рейдеров. Подойдя к ним, я заметил, что у некоторых из них не было их самодельной брони, что позволяло мне рассмотреть их шрамы и раны, покрывающие большую часть их тела. “Они настолько больны на голову, что собирают раны и шрамы, как трофеи?” Я начал обыскивать их тела, находя очень неплохие вещи, как деньги, какую-никакую еду, хоть большая часть из нее была испорчена и не пригодна для питания, и патроны как для моего оружия, так и для карабина, который у них был на вооружении. Медикаментов при них не было, что натолкнуло меня на мысль, что они вообще их не используют. Подняв оружие одного из рейдеров и патроны к нему, я начал рассматривать его внешний вид: Корпус этого карабина был полностью из дерева. От ствола, ближе к его концу, отходила трубка отвода пороховых газов, заходя внутрь корпуса. Магазин у этого карабина был неотъемлемой частью самого оружия, вследствие чего, чтобы его перезарядить, нужно было оттянуть затвор до упора и зарядить через него новые патроны. Не очень удобно, конечно, но что есть, то есть.

После того, как я закончил любоваться оружием, я закинул его на плечо и продолжил обыск трупов. Когда я закончил, я заметил, что Грендалин сидела рядом с раненым антропони, пытаясь привести того в чувство. Я не спеша подошел к ней и проговорил: — Не пытайся. Ты его все равно не разбудишь. Но не бойся, он вскоре придет в себя. И да, я бы посоветовал все же сводить его к врачу, когда будете в каком-либо из городов.

— Эдан... — начала она и тут же запнулась, — ... Я тут хотела сказать. Спасибо. За все, — мои щеки покраснели от смущения. Не часто меня благодарит кобылка.

— Не за что. Как-никак должен быть хоть кто-то, кто придет на помощь, — с улыбкой произнес я. Достав из сумки бинты и немного еды, я протянул их ей. — Держи.

Она неуверенно приняла подарок, от чего на ее щеках появился румянец. Положив все это в свою сумку, она посмотрела на меня и на мою обмотанную ногу, а затем спросила: — Это тоже рейдеры?

— Да. Я попал к ним в плен, где их лидер пытал меня и заставил меня сожрать гнилое яблоко, прострелив мне ногу, когда я отказывался это делать, — проговорил я, вспомним этот ужас, этот кошмар, который мне пришлось пережить. От этих воспоминаний у меня даже нога начала болеть.

— М-да, это лишь “цветочки”, которые тебе пришлось пережить. Бывают и рейдеры, которые прямо у тебя на глазах снимают шкуру пони. Вживую. Я еще никогда не видела и не слышала ничего ужасного. Эти крики... как вспомнишь, так сразу перед глазами всплывает эта картина, — проговорила она дрожащим и слегка надломившимся голосом. Я сразу же представил это, и мне стало поистине жутко. Оказывается то, что я пережил, — это лишь малое, что делают рейдеры с своими так называемыми “игрушками”. — И кстати, куда ты направляешься?

Я быстро достал из сумки карту и указал пальцем. Она, взглянув, сразу же улыбнулась.

— Джайденхолд, значит. Неплохой торговый город, но..., — она усмехнулась, — ... но цены там больно кусаются. Да и защита никчемная, — проговорила она, попутно подбирая слова. Ну хотя бы я теперь знаю название города. Насчет враждебности спрашивать глупо, так как торговые города держат нейтралитет, что значит лишь одно: никто там в меня стрелять не будет. Это хоть радует.

— Ладно, я, пожалуй, пойду. Удачи тебе и твоему другу, — сказал я с улыбкой и развернулся в сторону многоэтажных домов, где еще могут быть необходимые вещи. Грендалин посмотрела на меня так, как будто я иду на саму смерть, а потом все же улыбнулась, пытаясь этим сказать “И тебе тоже”. Я покинул ее, оставив наедине с другом.

Я брожу по этому чертову городу уже несколько часов. Вечер уже давно уступил место ночи. Луна, воссевшая на небосводе, озарила этот жестокий мир своими ласкающими серебряными лучами, успокаивая души умерших. Заглядывая практически в каждый дом, кроме лишь тех, чья ветхая конструкция вызывала у меня опасения, я находил всего лишь всякий хлам, который вряд ли кому понадобится, кроме лишь меня, конечно. Вскоре я наткнулся на здание, отличавшееся во многом, которое было ограждено высокой металлической стеной, которая вряд ли уже смогла бы защищать от иноземцев из-за огромных дыр в ней, на верхушке которой располагались колючая проволока, но если бы электричество еще работало, то они бы еще были и под напряжением. Оно представляло из себя большое и длинное строение с двумя этажами, на крыше которого были всякие штуковины, вроде воздуховода. На уровне между первым и вторым этажами, судя по металлическим балкам, должны были быть слова, но их не оказалось как на своем месте, так и на земле, кроме лишь двух, которые составляли из себя “ИЗ” “Кому могли понадобиться огромные буквы?”

Закончив осматривать здание, я уже было подумал идти дальше, так как мой внутренний голос говорит, что нет смысла его обыскивать, так как здесь могли уже поработать рейдеры или же другие выжившие, искавшие что-нибудь полезное, но я быстро передумал, услышав странные звуки, исходящие прямиком из двухэтажки. Я прислушался. Звуки сначала были непонятными, ни с чем не ассоциирующимися, пока они не стали сильнее. Это были предсмертные хрипы и стоны. И в этот момент мне по-настоящему стало жутко, а по коже прошелся холодок. Вскоре у меня появилось желание уйти и держаться от этого места за несколько миль, но чертово любопытство говорило обратное, заставляя проникнуть в здание и посмотреть. И через некоторое время это превратилось в настоящую битву в моей голове; Любопытство и Здравый ум боролись за то, что мне придется делать в данный момент, взвешивая каждый “удар” аргументами. Любопытство выиграло.

“Запомни, Любопытство. Ты, теперь, мой враг номер один!” Чем ближе я начал подходить к зловещему зданию, тем страх, холод и прочее возрастало, заставляя просто плюнуть и свалить куда глаза глядят, даже если после этого Любопытство будет мне говорить, что я многого упустил. Когда я все же подошел, странные звуки внезапно исчезли и вернулась ночная тишина. Я, открыв двери в здание, вошел внутрь.

Оказался я, как бы то не было странно, в помещении, сильно похожее на ресепшен... точнее в том, что от него осталось. Повсюду валялись всякие сгнившие столы да разорванные диванчики, из которых выглядывал их мягкий бледно-желтый наполнитель. А ведь раньше здесь сидели пони, пьющие чай или кофе, и разговаривали друг с другом, ожидая встречи. Но это было раньше. Сейчас здесь такого нет и уже не будет. На самой стойке, за которой стояли пони, планирующие встречи тех или иных и отвечающие на разные вопросы, гвоздями вбиты буквы, которые в итоге составляли слова “Эппл Индастриз”.

“Получается, я сейчас нахожусь в одном из зданий самой известной корпорации. Этот город меня удивляет все больше и больше.” Чуть походив вокруг, я так ничего и не нашел, кроме лишь бесполезного мусора и небольших обломков от потолка и стен. Краем глаза заметив коридор, ведущий в следующие комнаты, я направился туда, как вдруг предсмертные стоны и хрипы появились вновь, но на этот раз уже громче и исходили как раз из этого коридора. Сняв с плеча карабин, я быстро прижался к стене близ прохода и стал ожидать.

С каждой секундой звуки становились все громче и громче, а боль в голове, появившаяся внезапно, становилась все сильнее и сильнее. Чувство, как будто мозги положили в духовку и поставили самую высокую температуру, пока те не разлетятся по частям. Я осторожно выглянул и обнаружил полностью темного земного пони, стоящего ко мне спиной. Его тело странным образом покрывал темный дым и свечение того же цвета, вызывая во мне какое-то опасение. И оно было не зря.

Когда тот обернулся, моему взору предстали его глаза: полностью белые без наличия какого-либо зрачка. Просто чистое-белые склера. Я быстро спрятался, надеясь, что этот пони меня не заметит, но, как и всегда, мои надежды пошли прахом, так как я начал слышать приближающиеся шаги, походившие на какие-то хлопки, чем на цокот. Сильнее сжав оружие, я готовился резко выскочить и открыть огонь по нему. Как только его темная голова показалось, я быстро прицелился и начал стрелять. У этой штуки была заметная отдача, но это не помешало мне пустить тому пони в голову пару пуль. Выпустив почти весь магазин в него, я заметил, что пули на него не действуют, как будто те пролетают насквозь.

А тем временем тот пони уже повернул свою голову в мою сторону, отчего по коже пошли мурашки. “Пули его не берут! А что берет тогда?!” Я быстро закинул оружие на плечо и быстро отошел от темного земного пони, который начал подходить ко мне. И чем ближе он подходил, тем сильнее становилась головная боль, которая уже превышала рамки терпения. С каждым его шагом боль становилась все невыносимее и невыносимее. Я подбежал к дверям, через которые я вошел в здание, и принялся их открывать, но они были заперты... хотя нет, они не были заперты, они были сплавлены. Выхода отсюда нет. Тем временем пони уже почти вплотную приблизился ко мне, но я мигом рванул в другую сторону и, обежав стойку, бегом направился по коридору в другую комнату, откуда и пришло темное нечто.

Я бежал со всех ног, стараясь не споткнуться и не упасть, чтобы не облегчать задачу моему преследователю, и поглядывал назад. Тот в свою очередь шел спокойно, как будто зная, что я наткнусь на какой-нибудь тупик, из которого выхода уже точно не будет. Пробежав весь коридор, я оказался в комнате, где были две двери, первая из которых вела в цех, где и производились всякие приспособления, а другая — на второй этаж, но вот только была проблемка. Это дверь была слегка сломана, а лестница, ведущая наверх забита всякими обломками, не позволяющие мне пройти. Особо выбирать не приходится. Я ломанулся в цех.

И как я ожидал, это помещение выглядело точно также, как я его и представил: множество конвейеров, на которых техника и прибывала сюда уже готовой, ожидая, пока ее упакуют и отправят в магазины, стулья, на которых сидели рабочие, были разбросаны повсюду и, конечно же, мусор, оставленный какими-нибудь выжившими, бродившими по зданию. И судя по костям, на которых была “свежая” броня, они здесь походили не долго. Скорее всего, они были убиты этим темным нечто, которого даже пули не берут. Вдруг ко мне в голову пришла одна мысль: “А что если он хочет помочь?” И тут же представила картина, где я подхожу к этому земному пони, а он берет и ломает мне шею или что-то еще похуже. Встряхнув головой, я полностью отверг свою мысль. “Скорее он меня прикончит, чем поможет.” Закончив раздумывать, я начал подходить к конвейерам, на которых что-то лежало, но, как мне кажется, сейчас это “что-то” бесполезно.

Подойдя, я все же обнаружил на них много всяких радиоприемников и тостеров не пригодных для работы, да и запчасти у них, судя по всему, тоже испортились, так что они не представляют для меня никакого интереса. Я уже хотел походить здесь и поискать что-нибудь полезное или хотя бы рабочее, но все же передумал, когда темный пони прошел сквозь дверь, полностью расплавив ее. “Да ты, блин, издеваешься?!” Я рванул со всех ног к двери, которая, как мне кажется, должна вывести в главный цех по производству техники, но как только я добежал, то сразу же понял, что дверь-то заблокирована так же, как и входная. Я в тупике. У меня началась паника, и я бросал взгляд на все вокруг, дабы найти хоть что-то, что спасет меня от жестокой гибели. Тем временем, темное нечто все подходило ко мне таким же медленным шагом, как будто оно хотело вдоволь насладиться моментом, как его жертва в панике пытается спастись. Выхода не было. Оставались считанный секунды до того, как мой огонек жизни угаснет навсегда, но я пока еще не собираюсь просто так сдаваться. Резко рванув в сторону, я подбежал к одному из конвейеров и, дернув за рычаг включения, стал надеяться, что он заработает.

И каково же было мое удивление, когда мои надежды сбылись. Он работает, но слишком медленно из-за ржавчины, глубоко просевшей в механизме, но главное, что работает. Я быстро запрыгнул на него и, приняв лежачее положение, стал наблюдать, как меня медленно везет назад. Последнее, что я смог увидеть до того, как полностью скрыться в туннеле, было то, что темный земной пони ускорил шаг.

Я быстро оказался в главном цехе производства, где творился беспорядок: повсюду лежали обломки от стен и потолка, где-то в углах находились скелеты мертвых пони, не переживших взрыва паровой бомбы, множество ржавых запчастей, деталей и механизмов расположились где-то на полу. Я быстро встал и, соскочив с конвейера, принялся осматривать помещение, пока тот монстр вновь не ворвался сюда. Но не успел я сделать шага, как дверь, которая была заблокирована, растаяла, словно мороженое, и за ней появился земной пони, который на этот раз уже двигался быстрее. В несколько раз быстрее. Без раздумий я рванул вперед, преодолевая стулья, верстаки, на которых еще лежали всякие чертежи и схемы, но имевшие совершенно нечитабельный вид. Пока я добирался до двери, которая вела на лестницы, я пару раз успел навернуться из-за своей кривоногости, давая тем шанс поскорее прикончить меня темному пони, который тем временем не отставал. “Да он серьезно намерен меня прикончить!”.

Добежав до лестницы, я быстро поднялся на второй этаж, где и забежал в первый попавшийся кабинет, спрятавшись под горой перевернутых столов. Тяжело дыша и слыша собственное сердцебиение, я сидел в укрытии, не думая даже о том, чтобы проведать что да как, дабы не попасть на глаза этому монстру. Вскоре я начал слышать хлопки, говорящие о том, что земной пони поднялся на этот этаж. Невольно я перестал дышать, чтобы он не появился здесь, услышав мое дыхание. Наступила тишина: ни шагов темного монстра, ни чего-либо еще, ничего. Лишь бешеное сердцебиение у меня в груди, которое наводит на мысль, что сердце сейчас просто вырвется из груди, либо не выдержит и взорвется. Но ни тот и ни другой варианты меня не устраивают.

Вскоре с стукам жизненно важного органа присоединись шаги-хлопки земного пони, но те в свою очередь уже отдалялись: с каждой секундой они становились все тише и тише. Когда все затихло, я смог вздохнуть полной грудью и перевести дух. Я сидел под кучей столов, обдумывая варианты того, что могло быть со мной, если бы он все же догнал меня, и те были отнюдь не радостными. Встряхнув головой, дабы прогнать все плохие мысли, я сосредоточился на том, чтобы как можно тише выйти из разрушенного офиса и пойти дальше, стараясь не повстречаться с нечто. Я поднялся на ноги и, слегка присев на корточки, вышел из офиса, стараясь вообще не шуметь. Оказавшись в коридоре второго этажа, я принялся сразу же исследовать каждый офис здания Эппл Индастриз, надеясь найти хоть что-то полезное. Побродив немного, я все же нашел странную записку, которая хоть и была потрепана временем, но слова все же можно было прочитать.

Привет, Скрю! Я надеюсь у тебя все хорошо. А у меня, вот, не очень. Вчера проверял генератор СжЭ и встретился с такой проблемой, что в трубе, из которой поступает пар, была пробоина. Да я скажу не хилая пробоина. Даже успел обжечься, пока пытался все наладить. Теперь вот сижу на своем месте с ожогом. Болит, зараза! Ладно, не буду о работе, а то, я знаю, тебя от нее тошнит. Вон, даже успел заболеть. Короче, я просто хотел поинтересоваться, когда ты вернешься? Жду ответа. Купперхув.

После прочтения письма, мне почему-то сразу захотелось узнать, что стало дальше с этим Купперхувом. Чуть-чуть походив по офису, где и была найдена данная записка, я в конце-концов нашел еще одну, но только эта выглядела более... новой: еще не до конца пожелтевший цвет бумаги и разборчивые слова, которые можно сразу же прочитать.

И снова привет, дружище Скрю! Черт! Я сегодня себя как-то уж хренова чувствую. Такое чувство, что мое тело пылает, как при сороковой температуре. Да и еще голова как-то побаливает. Не знаю, наверно, возьму больничный. И спасибо, что так быстро прислал ответ. Да, грипп — это дело серьезное, особенно, когда оно запущено, как у тебя. Ладно, ты выздоравливай, а я пока к начальству за больничным. Купперхув.

Дочитав, я сразу же начал переваривать все в голове. Этот пони написал своему другу о том, что заболел. Но зачем? Может быть, они были лучшими друзьями и делились всем, что с ними происходит, будучи далеко друг от друга. Хмыкнув, я принялся искать еще записки, но, к сожалению, уже ничего не смог найти, кроме лишь каких-то листов, полностью желтых и с непонятными словами, которые уже отслужили свое.

Выйдя из осмотренного офиса, я направился к следующим, надеясь найти еще такие же записки. Осматривая офис за офисом, я ничего полезного так и не смог найти, кроме лишь всяких пожухлых бумажек, пока я вновь не услышал те хлопки, означающие, что темный пони где-то рядом. На этот раз я решил не забегать куда-либо, а молча подождать за ближайшим углом. Высунув голову, я начал ждать, пока тень или силуэт наконец появится, но мое сердце ушло в пятки, когда, обернувшись, я заметил, что этот пони стоит позади меня. “Почему я такой невезучий?”

Несясь со всех ног, которые уже успели за все это время натолкнуть на множество препятствий, из-за которых мою жизнь чуть не забрали, я удирал от темного монстра, который с каждым секундой становился все ближе и ближе. Из-за того, что коридоры были слишком узкими, стены вокруг пони начали плавиться, как масло, что и заставляло меня ускоряться все сильнее и сильнее.

Вскоре я заметил дверь, которая во много отличалась от других: полностью бронированная, сделанная из неизвестного для меня металла, имеющего чисто-серый цвет. Вообще ни о чем не думая, я быстро забежал в помещение с этой дверью и закрыл на “засов”, но потом до меня дошло, какую я совершил ошибку. Хоть и дверь была бронированной, но вот стены по-прежнему оставались бетонными, которые сразу же начали плавиться, когда это нечто приблизилось к ним. Я быстро начал придумывать план, чтобы меня не прикончили к чертовой матери, осматривая комнату, в которую я забежал. Судя по всему, я нахожусь прямо в кабинете начальства, чему подтверждали два книжных шкафа, стоящих напротив друг друга, бумажные шкафы, которые представляли из себя три небольших шкафчика, расположенных вертикально и огромный рабочий стол, на котором до сих пор оставались какие-то бумаги и игрушка, которую можно назвать, как “Колыбель Ньютона”. Но единственным моим шансом на спасения было окно, подойдя к которому, я увидел специальное техническое отделение, посреди которого стоял огромный аппарат, давно переставший работать, к которому были подсоединены всякие трубы и провода.

Тем временем земной пони уже полностью проплавил себе проход и направлялся ко мне, не давая мне достаточно времени, чтобы осмотреть отделение. Вариантов было мало, один из которых предполагал пойти прямо на него, наплевав на жизнь. Откинув его, я быстро разбил окно и прыгнул вниз.

Летя с высоты второго этажа, я начал понимать, что все мои идеи — это полный идиотизм, который рано или поздно сведет меня в могилу. Приземлившись, я почувствовал всю боль от своих решений, так как я упал на спине, да и еще ударился больной ногой, отчего вся сложившаяся боль превратилась в настоящую агонию. Как же мне повезло, что я приземлился на мертвое тело антропони, над которым уже летали мухи, но от него самого несло такой вонью, что мне захотелось оторвать себе нос и зашить рот, дабы не вдыхать его.

Подняв голову, я заметил, что темное нечто уже уходило. “Хм... зачем он уходит? Ведь может просто спрыгнуть сюда и закончить свое дело.” Встряхнув головой, я начал осматриваться. Вокруг был почти такой же беспорядок, что и в цехах, но только его было поменьше, так как здесь мало всяких вещей, кроме лишь каких-то книг и небольших ящичков, какие я видел в офисе начальника этого здания. Взглянув на огромное устройство получше, я сразу понял, что это генератор Сжатой Энергии, потому что мне это подсказала табличка с надписью “Генератор Сжатой Энергии”. Подойдя к нему, я случайно наткнулся на листок, попавший мне прямо под ноги. Подняв его, я заметил, что это еще одна записка того же парня — Купперхува.

Это снова я. Черт, начальник просто изверг! Он не то что не отпустил меня домой, да и еще заставил проверять этот гребанный генератор. Я его уже проверил раз пятьсот. Ничего с ним не случится. Да и еще эти гребанный жар и головная боль усилились. Самое странное то, что это началось с того времени, как произошла утечка СжЭ. Вот надо было мне в этот момент там находится. Возможно, это из нее у меня это началось. Ладно, как закончу работать, сразу отошлю тебе это письмо. Да, и мне не помешало бы сходить к доктору. Выздоравливай. Купперхув.

Теперь все складывается! Этот парень не был болен какой-либо простудой или гриппом, он был заражен магическим излучением. И значит, что это и есть тот город, откуда и была утечка, изменившая многих пони, превратив их в незнамо кого. “Получается... Твою мать!”

Купперхув — это и есть темное нечто, преследующее меня, земной пони, который был излучен Сжатой Энергий, бедняга, кого паровая бомба не убила, как многих, а изменила, превратила в ужасного монстра.

Он наблюдал, как его друзья, родные и близкие погибали в мучительной агонии, и ничего не мог сделать. Тот день, когда весь мир изменился за считанные секунды, стал для него кошмаров, который не может никак закончиться. Все эти годы он просто сидел здесь и следил за тем, чтобы никто не трогал и не забирал вещи, принадлежавшие Эппл Индастриз, убивая всех, кто только попытался это сделать. Его судьба стать темным хранителем этого места была предрешена не им, не начальством или кем-нибудь еще, а именно паровой бомбой, отнявшая у него все. И в этот момент мне стало его жалко. Тяжкое бремя видеть все смерти и превращение пони и антропони в безумных психопатов пало на его плечи. Пока я читал записку, в голове появилась знакомая боль, предупреждающая о том, что темное нечто... нет, Купперхув, уже рядом. Но как только я понял об этом, он резко схватился меня за горло и, прибив к полу, принялся душить. Резкая обжигающая боль в шее и пульсирующая мучительная боль в голове сразу же превратились в агонию, от которой я начал попытки сбросить темного земного пони с себя. Но он крепко стоял на ногах, даже не обращая внимание на то, что я со всей дури бью его ногой в поддых. С каждой секундой я начал чувствовать, как теряю сознание, а перед глазами все начало потихоньку темнеть. Уже бросив попытки сопротивляться, я начал смотреть на его лицо... пустое, без каких-либо признаков наличия рта и носа, лицо, на котором были всего лишь белые без зрачка глаза, в которых я видел не гнев, не злобу или жестокость, а боль, сожаление и... страдание.

Пока я смотрел на его лицо, я начал ощущать, что вот-вот потеряю сознание, чему подтверждало мрак, захвативший мой взор, но я не собираюсь сейчас умирать. Собрав всю силу, я резко пнул его в грудь обеими ногами, после чего тому все же пришлось отпрянуть от меня. Не теряя ни секунды, я резко вскочил на ноги и со всех ног побежал куда глаза глядят, а тем временем Купперхув уже пришел в себя и последовал за мной, но уже не медленными и неторопливыми шагами, а быстрым бегом. Я слегка прибавил скорость.

Поворачивая из коридор в коридор, из угла в угол, я пытался оторваться от Купперхува всеми возможными способами, но все это мало чем помогало. Он был настолько быстр, что даже я не успевал повернуть, как он уже оказывался позади. Вновь свернув в какой-то коридор, где по сторонам протягивались большие трубы, ведущие, судя по всему, в комнату, где находился генератор Сжатой Энергии, я начал раздумывать на тем, что же может убить темного земного пони, но ничего здравого в голову не приходило.

Обернувшись, я увидел, как его лицо начало как-то странно вибрировать, отчего у меня появилось не очень хорошее чувство. И, как оказалось, не зря. В области мордочки, где должен был быть рот, кожа начала разрываться, словно ткань, демонстрируя моему взору ужасный рот. После этого он издал рев, который сразу же ударил по моим ушным перепонкам, отчего я не заметил, как споткнулся о какой-то мусор и чуть ли не потерял равновесие и чуть ли не упал, тем самым облегчив задачу этому монстру.

Если сначала мне хотелось просто не попадаться ему на глаза, то сейчас мне очень хотелось не попадаться ему вообще, так как после рева из рта появились тоненькие щупальца, похожие на какие-то нити, только немного толще и больше. Я теперь не просто бежал, я теперь просто несся со всех ног, стараясь держать равновесие и не упасть, но этому мне мешали некоторые препятствия в виде каких-то коробок и мусора, валяющегося прямо у меня на пути. Несмотря на то, что я не просто бежал, а несся со всех ног, набирая чуть ли не самую высокую, какая только возможна для антропони, скорость, Купперхув все равно был намного быстрее меня. Но вскоре он прекратил бежать, так как хлопки прекратились. У меня появилось странное и очень неприятное чувство. И, как оказывается, не зря.

Обернувшись, я заметил, что он воткнул свои нити, растущие прямо у него из рта, прямо в стены и таким образом оказался в пару метрах над землей, начиная приближаться, но уже с невозможно быстрой скоростью. Я резко повернулся обратно и продолжил свой бег, слыша, как позади стуки втыкающихся нитей и трески падающих кусков от стены становились все громче и громче.

В конце-концов перед моим взором предстала какая-то металлическая дверь, которая была закрыта. Я очень сильно надеюсь, что не на замок, так как это последний мой путь к спасению. Я быстро рванул к ней и сразу же принялся открывать ее, крутя туда-сюда ручку, толкая ее то на себя, то от себя и пытаясь выбить ее с помощью ноги. Но ничего не произошло — дверь была закрыта. И в этот момент я начал понимать лишь одно. Мне точно конец. Тем временем Купперхув уже был в нескольких метрах от меня. Издав ужасный и душещипательный рев, который резал не только слух, но и вызвал жуткие мурашки по коже, он быстро спустился на ноги и продолжил приближаться ко мне с помощью бега, при этом оставляя на виду те самые ужасные нити, с помощью которых он несколько секунд назад преследовал меня.

Закрыв глаза и подготовившись к тому, что меня сейчас будут убивать, я со вздохом принял свою судьбу, но меня каким-то чудом резко потянуло в сторону, отчего я не смог сдержать равновесия и упал прямо в том направлении, куда меня и тянуло. И это спасло мне жизнь, так как темный земной пони не успел среагировать на такой поворот событий и начисто вынес металлическую дверь, слегка проплавив ту при соприкосновении. Как оказалось, за этой дверью скрывалась комната, где и помещали когда-то Сжатую Энергию в специальные капсулы, чему подтверждали верстаки, на которых находились небольшие стеклянные плиты, непригодные для обработки из-за больших трещин.

Пока Купперхув приходил в себя, я чисто случайно заметил одну небольшую капсулку с этой незаменимой энергией, которую подобрал и положил к себе в сумку. После этого я мигом направился назад в то помещение, где и находился генератор Сжатой Энергии. Слава Селестии, что я запомнил весь путь, пока бежал от этого монстра.

Идя по коридору и приближаясь к комнате с огромным устройством по выработке незаменимой энергии, я весь свой путь раздумывал над тем, как все же можно прикончить темного земного пони и наконец дать ему покой, освободить от тяжелых пут бремени, которыми был скован паровой бомбой. В голову слетались множество мыслей, вариантов и предположений, но ни одна из них не показалось мне подходящей, так как большинство предполагало взорвать его на мелкие кусочки, а взрыв вряд ли его убьет. “Хм... а что если его может убить то, что и превратило его в такое... существо?” Эта мысль была как раз подходящей, но и в ней была одна проблема — пар бомбы. Насколько я понимаю, его окончательно изменила именно паровая бомба. А других таких же бомб, к сожалению или все же к счастью, нет, а это значит лишь одно — Купперхува ничего не убьет. “А что если... Точно! Сжатая Энергия! Ведь она дала начало изменениям темного земного пони, а бомба же просто завершила это дело. Возможно, это и есть ключ к его смерти.".

Я ускорился и в один миг уже оказался в нужном помещение, после чего я быстро подошел к генератору, пытаясь разобраться, как он работает и что нажимать, чтобы он включился. А тем временем темный монстр уже давным-давно пришел в себя и стоял в коридоре, смотря на меня полными болью глазами. Было видно, что он не хочет этого, не хочет убивать, но ему приходится. Увидев его, у меня сразу же началась паника, и я стал быстрее изучать устройство, дабы тот не прикончил меня до того, как я пойму, как эта хреновина работает. Все это устройство было покрыто какими-то рычагами, непонятными кнопками и еще хрен знает чем, а я пытался понять, что за что отвечает.

А Купперхув становился все ближе и ближе, но самое интересное то, что он приближался не шагом, не бегом и даже не с помощью своих ротовых отростков, а какими-то короткими скачками, как единорог, использующий магию телепортации. И в этот момент моя паника достигла предела. Я начал нажимать на все кнопки подряд, дергать все рычаги и многое другое, пытаясь привести эту штуку в действие, но безуспешно. И когда мной одолела уже не паника, а полное отчаяние, я со всей дури долбанул здоровой ногой по генератору.

И как же я охренел, когда он заработал, издав рычащий и слегка потрескивающий звук, после чего в небольшой стеклянной капсуле, напоминавшая те самые капсулки, где и находилась энергия, начал набираться пар, который впоследствии начал крутиться в неком вихре, медленно образуя сферу в самом центре. Полдела сделано. Теперь осталось придумать, как освободить эту Сжатую Энергию из капсулы, чтобы та распространилась по всему зданию. Конечно, у меня есть идея, но она на краю полного безумия. Но других вариантов у меня пока нет. Вытащив свой странноватый револьвер я бегом направился к дверям, который, по моему мнению, должны вести прямо к выходу, но не тут-то было. Как только я сделал шаг, передо мной резко появился темный земной пони и резко проткнул мне плечо своей огромной нитью, пригвоздив к полу. От этого я невольно отпустил оружие.

Когда оно упало, тот быстро пнул его подальше от меня, продолжая мучить. Я чувствовал боль... невыносимую острую боль, которая вскоре превратилась в настоящую агонию, когда тот пронзил мне второе плечо, тем самым крепко прибивая к полу, дабы я не смог убежать. С каждой секундой веки становились все тяжелее и тяжелее. Но несмотря на это я продолжал терпеть, стараясь не закрывать глаза. Вскоре я начал чувствовать, как эти отростки начали жечь мою плоть изнутри, вызывая самую дикую боль. “Вот оно значит как я умру.”.

Глаза наполнились свинцовой тяжесть, но я не собирался умирать. Я вцепился зубами в одну из этих нитей и сильно сжал челюсть, стараясь перекусить ее. Как бы то не было странно, у меня получилось. Я резко перекусил этот отросток, оставив в плече лишь часть, которая вскоре испарилась, словно пар, только темного цвета. То же самое я совершил и со вторым, после чего я вновь долбанул по Купперхуву ногами, отбрасывая того на несколько метров. Быстро поднявшись на ноги, я мигом побежал к своему револьверу. Как только я его поднял, то сразу же понесся к дверям, остановившись перед ними всего лишь на несколько секунд, чтобы прицелится и сделать более точный выстрел. Но тут же сразу возник вопрос: “Куда?”. Сразу же отбросив его, я прицелился и выстрелил прямо в стеклянную капсулу, надеясь на то, что после этого неконтролируемый пар вырвется наружу, заполняя все вокруг. Пуля попала точно в цель, но не пробила ее, зато оставила огромную трещину, которая сразу же распространятся по всей капсуле. Быстро убрав оружие назад в кобуру, я открыл дверь и сразу же побежал по лестнице наверх.

Я успел. Я убежал на достаточное расстояние от здания Эппл Индастриз до того, как оно разлетелось на части, посылая волну Сжатой Энергии, которая прошлась по всему моему телу лишь легким покалыванием. Я смотрел, как остатки сооружения медленно рушатся, ломаются и падают на землю, разнося по округе небольшую волну пыли. И в этот момент я был рад, что я наконец смог исполнить мечту темного пони, которая читалась по его глазам. Но и в этот момент мне было очень грустно... Грустно от того, что не было другого пути, что нельзя было просто вернуть ему прежний вид, дабы тот смог решить свою судьбу самостоятельно. Когда здание полностью разрушилось, я так и не решился осматривать и обыскивать его обломки. Повернувшись в сторону мертвого города, где ночное светило до сих пор успокаивало неупокоенные души жителей, я бодро зашагал вперед, оставляя позади здание Эппл Индастриз. Мне там больше делать нечего.

Глава 3: Глубины

Тихая и спокойная ночь подходила к концу, а царствующая на небосводе луна, успокоив умершие души этого проклятого города, заходила на покой, уступая место солнцу, которое вот-вот должно было появиться из-за горизонта.

Я же в свою очередь продолжал исследовать остатки этого города, стараясь найти хоть что-то, что мне может понадобится в дальнейшем. Но именно сейчас я очень надеюсь найти медикаменты, так как последние бинты и спирт я потратил для обработки серьезных ран, которыми меня наделил Купперхув перед своей смертью. Прошло порядка двух часов, а невыносимая боль, больше всего похожая на агонию, которую мне уже предстояло испытывать, все продолжала терзать мое тело и мой разум, отчего меня порядком трясло, а терпеть ее становилось все сложнее и сложнее. Даже хочется просто не сдерживаться и закричать во все горло, но я не точно уверен, что после этого меня подстрелит какой-либо рейдер, прибежавший прямо по моему крику.

Но, как бы то ни было, всё еще было хреново на душе, а то самое чувство, когда хочешь кому-то помочь, но понимаешь, что ты не можешь, пульсировала прямо в моей голове, не давая здраво мыслить. Единственное, что меня сейчас поистине успокаивает, было то, что я все же дал ему то, чего он желал уже столько лет. И это было видно в его страдающем и полным боли взгляде. “Раз ты сделал доброе дело, то почему тебе так хреново?” — спрашивал меня мой же собственный внутренний голос, на вопрос которого я не мог ответить. Тряхнув головой, я сбросил все мысли, посетившие мою голову, и продолжил путь.

Вокруг никого не было. Ни одной живой души. Лишь одинокие, заброшенные и полуразрушенные многоэтажные здания доживали свои последние годы. Их стены уже сплошь покрывали трещины, откалывая большие куски, которые после падали на землю, разбиваясь на множество кусков. Я и не собирался их обыскивать, даже если те были в более-менее нормальном и безопасном состоянии, так как понимаю, что все ценные вещи, которые могли бы мне помочь в дальнейшем уже давно были уничтожены паровой волной бомбы или же разграблены другими выжившими, побывавшие в этом гребанном и Богинями забытом городе, где большинство из них погибло от рук рейдеров... либо от копыт Купперхува или еще какой-либо дряни, живущей здесь и по сей день. И я очень надеюсь, что с таковыми не встречусь. Я и так уже сыт по горло все тем, что со мной приключилось за все это время, проведенное вне стен моего родного города.

Проходя мимо очередных многоэтажек, с которых посыпались обломки, я краем глаза заметил трехэтажное здание, которые выделялось среди прочих огромными дырами в стенах и на крыше, как будто по нему из артиллерийских орудий палили, но скорее всего так и есть. И если бы не красный крест на стене этого здания, которое говорило о том, что это больница, я бы продолжил идти дальше, даже не думая о том, чтобы туда наведаться. Но так как у меня был сильный дефицит медикаментов, мне просто пришлось развернуться в сторону этой больницы и быстрым шагом направиться прямиком к ней. И пока шел, я раздумывал над тем, что же я встречу внутри, но все равно продолжал надеяться, что внутри больницы никого нет. Подойдя ближе к постройке, я снял с плеча карабин и, зарядив недостающие патроны, дернул затвор, приведя оружие в боевую готовность, а после вошел в здание.

Внутри же творился настоящий кошмар и разруха: всюду лежали скелеты пони, которым не посчастливилось увидеть этот новый и полный жестокости мир; практически везде лежал мусор, обломки и непригодные для использования вещи, такие как кресла-каталки, носилки и некоторые медицинские приборы, а жуткий запах гнили и мертвечины витал по всему зданию, не давая дышать и вызывая рвотные позывы.

Я посильнее сжал оружие и медленно начал идти по коридору, по сторонам которого были разные кабинеты и палаты, заглядывая в которые я видел лишь обломки штукатурки и прочей ненужности. И слава Селестии, что ни одна из тварей, готовая убить меня или просто полакомиться мной, мне еще не встретилась. Но это не значит, что я не смогу встретить их в дальнейшем.

Осмотрев несколько палат, в которых я ничего не нашел, кроме ненужного мусора, я добрался до конца коридора, которым оказался развилкой, где были лестница, ведущая на следующий этаж, и коридоры, некоторые из которых были заблокированы огромной грудой обломков и костей. И в этот момент передо мной предстал выбор: осматривать каждый из коридоров или же просто плюнуть на это и подняться на второй этаж. И я выбрал второй вариант, так как понимаю, что вряд ли найду хоть что-нибудь полезное. Да и то же самое можно сказать и про следующий этаж.

Поднявшись на второй этаж, я заметил, что здесь была такая же картина, что и на первом, только здесь обломков было немного меньше. Я решил не задерживаться тут и сразу же направился на третий. В протянувшимся передо мной коридоре валялся разногабаритный мусор, выбитые двери, а с потолка на оставшихся проводах свисали длинные лампы. Я потихоньку двинулся вдоль коридора, заглядывая при этом в палаты. В отличии от других этажей, здесь были одиночные палаты со множеством оборудования около коек. В некоторых из них лежали скелеты с до сих пор прикреплёнными к ним проводами. В этих палатах не было ничего полезного для меня.

Пройдя дальше по коридору, я увидел дверь с табличкой, на которой было написано “Глав. Медсестра”. Немного подумав, я толкнул её... и она с треском грохнулась внутрь. Удивлённо посмотрев на неё, а затем на дверной обналичник, я увидел, что он совсем прогнил. “Нужно выбираться от сюда, пока на меня что-то не рухнуло или я куда-нибудь не провалился.” — с тревогой подумал я и шагнул внутрь.

В помещении был сухой затхлый воздух. Комнатка была небольшой. Сразу напротив двери было окно, занавешенное плотной шторой с зияющими в ней дырами, которое мерно покачивалось на ветру. Около окна стоял деревянный стол с кучей раскиданных бумаг на нём, рядом с ним стул, справа в углу находился платяной шкаф, а слева стоял ряд из шкафов картотеки. Убранство было небогатым, и вряд ли здесь есть что-нибудь полезное, но я всё же решил обыскать кабинет. В первую очередь я начал открывать картотеку. В них были карточки пациентов и медицинские сводки. Ничего полезного для меня. Подойдя к столу, я порылся в кипе бумаг. Нашёл только пару карандашей и взял их себе. Пригодятся где-нибудь. Затем я подошёл к платяному шкафу. На удивление он был почти не поврежден. Узоры, вырезанные из дерева, не потеряли своей изящности, а чёрная краска на железных ручках почти не облупилась. Мастеру надо отдать должное — потрудился на славу. От этих мыслей я улыбнулся и открыл дверцы шкафа.

Вдруг из него вывалился скелет. От неожиданности я закричал и отскочил, наводя винтовку на него. Но затем успокоился, поняв, что это просто скелет, а не какая-нибудь тварь. Я подошёл и оглядел его. Это был скелет единорожки. “Наверное, это и есть главная медсестра.”. Бедняга спряталась в шкафу во время взрыва бомбы. Какой же может оказаться жестокой судьба. Мой взгляд остановился на каком-то свёртке, зажатом в её копытах. Я аккуратно вытащил его из мёртвой хватки медсестры и развернул. И тут же по мне волной прошёлся восторг. В этом свёртке было немного медикаментов и еды: печенье, которое уже зачерствело и стало настолько твердым, что кажется, что его даже крупнокалиберная пуля не пробьет, немного воды, бинты, спирт и обезболивающее в виде шприца с какой-то бесцветной жидкостью — как раз то, что мне нужно. С широкой улыбкой я забрал всё это себе. Затем в окне сверкнула вспышка и у меня над головой прогремел грохот.

Подняв занавеску я посмотрел на небо. Грозовые тучи сгущались — скоро начнётся дождь. Сейчас как раз этого и не хватало. Здесь и так всё прогнило и раскрошилось... Я вышел из кабинета и быстрым шагом пошёл к лестнице.

Спустившись на первый этаж, я повернул к выходу. Но вдруг краем глаза я заметил лестницу, ведущую вниз. Странно, я не заметил её, когда шёл сюда. Но мне надо уходить от сюда. Я сделал пару шагов и остановился. “Любопытство, ты не представляешь, как же я тебя ненавижу!” Глубоко вздохнув, я направился к лестнице. Над ней висела табличка с надписью “Морг”. Внизу было темно и веяло холодом. По спине пробежали мурашки, и я сглотнул.

Спустившись вниз, я оказался в холодном длинном коридоре и потихоньку двинулся вдоль него. В комнатах были койки и морозильные камеры во всю площадь стены. Подгнившие, грязные и слегка потемневшими простынями лежали кости. Позади меня что-то гулко стукнуло. Паника начинала овладевать мной, и я уже решил просто убраться от сюда, но заметил огромную дырку в конце коридора. Из неё доносился шум проточной воды. А вода мне как раз не помешала бы. Я посмотрел на лестницу за мной, затем на дырку в стене, затем сглотнул и двинулся к пролому. “Хорошим это явно не кончится..." — подумал я, направляясь прямиком в пролом, за которой находилась странная пещера.

Я стоял посреди пещеры, которая, судя по относительно правильной квадратной форме и деревянным подпоркам, являлась шахтой. Внутри было холодно и сыро, с потолка сочилась вода, стекая по стенам, а на полу небольшие ручейки текли вглубь уходящей немного вниз пещеры. Изредка из глубины прохода доносились звуки, похожие на шаги и завывания ветра, а так же не прекращая журчала и капала вода.

Я стоял и не решался идти. Мне было жутко, но так же мне была крайне необходима вода. Здесь её было немного и она почти вся утекала вглубь пещеры. Тусклый свет из пролома еле освещал первые несколько метров. Дальше была темнота. А освещения здесь даже и в упоминании не было. Эта шахта не была оснащена им. А ничего, кроме спичек у меня не было.

Задумчиво бродя взглядом вокруг, я краем глаза заметил что-то стоящее на старом ящике около подпорки. Что-то овальное и сделанное из стекла с железом. Я подошёл ближе и взял старую масляную лампу. За все эти годы, проведённые здесь, стекло растрескалось и потемнело, а железо стало ржавым. Но скорее всего пользы от неё уже не было: масло наверняка давно испортилось, засорившись чем-нибудь или смешавшись с водой. Хотя всё равно стоило попробовать. Я поставил лампу на ящик, достал спичку, зажёг её и занёс внутрь лампы. Я улыбнулся, когда из неё полился хоть и тусклый, но одновременно тёплый и приятный свет.Взяв её, я посмотрел вдаль прохода, из которого веяло холодом и сглотнул. И так, освещая себе путь не ярким светом лампы, я двинулся вперёд. И пока я шел, холод становился все сильнее и сильнее, вызывая жуткие мурашки и не очень добрые мысли.

Пройдя несколько десятков метров, я заметил, что туннель потихоньку начал заполняться паутиной. И самое странное было то, что она была не такая маленькая, которую плетут комнатные паучки. Подойдя к одной такой, я дёрнул её. Она была толще, чем обычная паутина, и, скорее всего, прочнее. Каких же размеров здесь водятся пауки, если плетут такую паутину? Я помотал головой и попытался выбить эти мысли у себя из головы. Никогда не любил пауков. Нет, я их не боялся, просто... недолюбливал. И дело было не в их уродливых головах с хелицерами, и не в их количестве лап, а именно в том, как они ловили и ели свою добычу. Когда какая-нибудь мушка или другое мелкое насекомое попадает в их ловушку-паутину, из которой оно уже не может выбраться, вылезает хозяин этой ловушки и закутывает свою жертву в огромный кокон, а после впрыскивает свой желудочный сок в неё и, когда она переварится изнутри, высасывает получившуюся кашицу.

Как только вспоминаешь об этом, то появляется жуткое отвращение. Но сейчас это воспоминание вызвало у меня жуткий страх. Если я попадусь к паукам таких размеров, то я для них буду просто мушкой и съесть меня для них не доставит проблем. Точнее не съесть, а переварить изнутри и высосать содержимое. По моей спине пробежали мурашки и я сглотнул. “Отлично! Чего тебе, Эдан, не хватает, так это пауков... ОГРОМНЫХ, МАТЬ ЕГО, ПАУКОВ!”.

Я очень захотел убраться отсюда, но всё-таки взял себя в руки и, крепко сжав карабин, продолжил идти, стараясь прислушиваться к каждому шороху. И чем дальше я заходил, тем больше паутины становилось, пока на пути не начали появляться огромные коконы, в которых уже зарождалась новая жизнь... или переваривалась старая. Проходя мимо очередного кокона, я молился, чтобы тот внезапно не раскрылся и оттуда не вылезло что-нибудь. И дело тут скорее не в том, что оттуда может вылезти один паук-детеныш, который, наверно, будет ростом по колено, а в том, что таких тварей будет около сорока или более, которые безусловно захотят полакомиться мной. А мне этого, ой, как не хочется.

Пройдя еще немного и преодолев все места, где коконов было очень много, я наконец добрался до конца этого туннеля, который был загражден плотным слоем липкой паутины. Я подошёл ближе и потрогал её. Она была не только очень толстой, но и очень липкой. С трудом оторвавшись от неё, я посмотрел назад. Зачем вообще надо было идти сюда?

Вздохнув, я решительно вошёл в липкую завесу. За ней мне открылся зрелищный вид: огромная круглая пещера, из которой разветвлялись всевозможные пути, вверху висели мосты, соединяющие верхние пещеры между собой, а в самом верху гигантской шахты была пробоина, из которой ручьями лилась вода и иногда сверкали вспышки света с сопровождением грома. На самом дне пещеры, где я находился, валялись всевозможные предметы: покорёженные и проржавевшие вагонетки, куски рельс и шпал, оборудование и инструменты. А ещё в этой шахте была паутина. Много паутины. По которой ползали огромные пауки. Десятки, может быть даже сотни.

Я остолбенел. Я просто не мог пошевельнуться. Одни пауки ползали туда-сюда, другие просто сидели на паутине, а третьи дрались друг с другом. Но кажется, что никто из них меня не заметил. Я решил воспользоваться этим случаем и начал медленно шагать назад. Но тут сзади меня что-то пискнуло. Я медленно повернулся назад. Передо мной стоял огромный паук и смотрел на меня. Он не нападал, просто смотрел. Даже как-то заинтересованно. Может они не так опасны, как кажется на первый взгляд? И как только я подумал, что можно вздохнуть с облегчением, этот паук оглушительно запищал. Копошение над нами прекратилось. Я посмотрел вверх и увидел сотни глаз, устремлённых на меня. Я уронил масляную лампу и быстро схватил карабин и нацелился вверх. Не на кого-то конкретно, а просто вверх. Прошло около десяти секунд, а они так и не двинулись с места. Я опустил винтовку и в замешательстве осмотрелся. Все пауки просто смотрели на меня не двигаясь. В моей голове вдруг что-то замкнуло и я выкрикнул: — Ну и?!

Все резко закопошились и начали ползти вниз ко мне. “Богини... какой я идиот...”. Я рванул к ближайшей развилке, попутно стреляя в пауков. В пещере было жутко темно, и я то и дело спотыкался об остатки шпал и камни. Позади меня слышались писк и шипение сотни пауков.

И вот впереди я увидел промелькнувшую вспышку света, сопровождаемую отчётливым громом. “Наконец то! Выход!” Ускорившись, я побежал в сторону одного из разветвлений. Пробежав через него, я оказался в огромной естественной пещере, в которой была куча паутины, а сверху красовалась пробоина, из которой свисали провода и трубы. Нет, всё-таки не выход. Обернувшись назад и наведя на стаю пауков карабин, я начал медленно пятиться. Но пауки по какой-то причине остановились в проходе и ползали туда-сюда в нерешимости. Вдруг за мной послышался треск паутины, и пауки разбежались кто куда. Я замер, а за мной трещала паутина и слышались медленные тяжёлые шаги. Мне стало ужасно жутко, по спине пробежали мурашки.

Но вдруг всё утихло. Повисла давящая тишина, изредка нарушаемая грохотом грозы. Я очень медленно повернулся назад и увидел… что-то. Передо мной стоял антропони, но только вместо понячьей нижней части тела у него была паучья. На голове росли два завивающихся рога. Слепые безэмоциональные глаза смотрели на меня. И от этого взгляда у меня появился настоящий животный страх, какого я еще никогда не испытывал. Я хотел захотел закричать и убежать от сюда, но меня как-будто парализовало. Несколько секунд я в ужасе смотрел на монстра передо мной, секунд, которые, как мне показалось, тянулись вечность. А потом он издал визг. Это был не такой же визг, как и у пауков. Он оглушал. Он проникал в голову и разрывал мозг изнутри. Я выронил карабин и схватился за голову, упав на колени. Через несколько мучительных мгновений визг закончился. В ушах звенело, а все остальные звуки отошли на второй план. Всё вокруг размылось. Из ушей и носа у меня шла кровь. Подняв голову, я увидел, что эта тварь идёт ко мне. Я начал ползти назад от неё, а затем вскочил и, еле держа равновесие и координируя себя, побежал вглубь шахты, а монстр погнался за мной.

Выбегая из туннеля в туннель, из развилки в развилку, изредка отстреливая небольшое скопление пауков, преграждавших мне путь, я несся со всех ног, не жалея сил, так как за мной продолжал гнаться этот громила, не отставая ни на метр. Мне как бы не очень нравилась идея стать чьей-то закуской, так что у меня не было других вариантов, кроме как бежать, да и вряд ли мой револьвер, который уже успел себя показать, сможет хоть чем-то повредить ему, так как за все это время, пока он гнался за мной, я заметил, что его тело было покрыто скорее не хитином, а чем-то более крепким. И к слову, если бы у меня был карабин, то он тоже вряд ли чем мог помочь.

Забегая в очередной туннель, я заметил, что коконы, расположившиеся буквально-таки повсюду, тряслись, а это не означало ничего хорошего. Я попытался чуть-чуть ускорится, но внезапно у меня свело ногу, отправляя меня в свободный полет, который, к сожалению, закончился не очень мягкой посадкой о ржавые металлические шпалы. Револьвер выскочил у меня из рук и отскочил в сторону. Попытавшись подняться, я почувствовал резкую и просто невыносимую боль, которая прокатилась по всему телу и закончила свой путь в раненой ноге.

К тому времени, мой преследователь уже оказался рядом со мной, взяв меня своими холодными, как у мертвеца, руками. Из пальцев с длинными кривыми когтями он выпустил паутину, начиная закутывать меня в неё. Я пытался ударить гада задней здоровой ногой, а руками пробовал стянуть с себя паутину. Но она была намного крепче, чем паутина обычных огромных пауков, и по своей упругости она скорее была похожа на какую-то резину. Но вспомнив тот момент, когда паук поедал свою жертву, я быстро потянулся к револьверу, и, кое-как дотянувшись до него, сделал выстрел прямо в голову этому существу. Но вот только гад оказался умнее и перед тем, как я нажал на курок, быстро загородил свою голову рукой, в которую и прилетела пуля, разорвав кисть на куски и вызвав, судя по крику, просто адскую боль, которая дала мне время на то, чтобы я смог освободиться.

Пока этот антропони с паучьим телом, держась за поврежденную руку, кричал, некоторые из коконов раскрылись и оттуда хлынула целая волна маленьких, ростом по колено, детенышей, которые сразу же побежали в мою сторону, а я быстро развернулся и, стараясь игнорировать боль в ногах — пулевая рана в ноге давала о себе знать — помчался в обратную сторону, пытаясь как можно скорее убежать от стаи прожорливых маленьких тварей.

В конце-концов мне удалось оторваться от них. Они быстро упустили меня из виду, пока я заворачивал в разные туннели, последний из которых оказался тупиком, где все сплошь было покрыто плотным слоем паутины, за которым нечетко, но как-то был виден труп какого-то антропони, давно ставший лакомством для какого-то паука, который, скорее всего, уже погиб либо от моей пули, либо его загрызли его же сородичи в приступах сильного голода.

И если переходить к этой теме, то мне вдруг стало интересно, а чем же эти пауки питаются? Ведь не каждый идиот захочет спускаться в незнакомые проломы, зная о том, что хорошим это не кончится. У меня не было других предположений, кроме того, что они занимаются каннибализмом. И от мысли, что эти твари пожирают друг друга, становилось как-то не по себе и в некотором роде жутко.

Последний раз взглянув на труп, я заметил что-то у него в руке, которая успела уже разложиться, оголяя кости руки, и сразу же начал рвать паутину, дабы добраться до этого “что-то”. Как оказалось, это была такая же масляная лампа, которую я потерял, когда убегал от того монстра с паучьим телом, только вот она выглядела получше, но вот топлива в ней практически не было, что и огорчает. Но, как-никак, это стоящая находка, тем более в пещерах, где царит мрак, и не знаешь, за каким поворотом ожидает восьминогий хищник.

Я зажег лампу, повесив её на ремень, и отправился в обратную сторону, надеясь не встретить никого на пути, так как из оружия у меня остался лишь револьвер, да и он мало чем сможет помочь, если у меня закончатся патроны.

Выйдя из тупикового туннеля, я направился в другой, который имел при себе множество разных развилок, ведущих как наверх, так и вниз. Но я выбрал путь наверх. И вскоре пожалел об этом, когда пятеро огромных пауков заметили меня и направились ко мне, дабы вцепится своими огромными хелицерами, в которых, судя по всему, точно содержится яд, парализующий или убивающий за считанные секунды. Так что мне пришлось вновь убегать, но на этот раз я выбрал путь вниз, надеясь, что смогу оторваться от этих тварей и что не встречу еще таких же, так как терпеть боль в ногах становилось все сложнее и сложнее. А те, в свою очередь, были намного быстрее, чем я, и один из них буквально за несколько секунд нагнал меня, набросившись сзади, готовясь впрыснуть свой яд, если, конечно, тот у них есть. Но я не позволил ему это сделать и, быстро сбросив огромного гада с моей спины, зарядил последний патрон в барабане в его уродливую с хелицерами морду. К этому моменту его напарники были уже совсем близко, а времени на перезарядку не было, так что я просто продолжил бежать, но вскоре остановился, когда услышал какое-то чавканье и хруст хитина. Обернувшись, я увидел, как эти четверо столпились около трупа их сородича, пожирая его. Именно пожирая, а не высасывая какую-то жижицу из тела. И пока они были увлечены свой трапезой, омерзительной и жуткой во всех смыслах этого слова, я как можно быстрее побежал вперед, дабы не стать следующим.

Туннель вниз вел в самые глубины этой шахты. Топлива в моей лампе становилось все меньше и меньше, даже казалось, что вот-вот оно кончится, и огонь погаснет, оставив меня наедине с тьмой и неизвестностью. Пройдя еще немного, я начал замечать какой-то свет странного фиолетового оттенка, исходящий откуда-то издали. Когда я добрался до того места, то заметил, что источником этого света были светло-фиолетовые грибы, растущие буквально-таки повсюду. И в это время моя лампа погасла, так что эти грибы стали моим хоть и странным, но единственным источником света.

Я продолжил путь, держа револьвер, который я сразу же перезарядил, наготове. Самым странным было то, что именно в этом туннеле практически не было паутины, что наводило на меня как хорошие, так и плохие мысли, потому что я не знаю, что ожидать в конце. Вдруг там будут такие же твари, как и то существо с рогами и паучьим телом, с которыми мне не очень охотно встречаться. Да и по сути у меня нету выбора, так как идти обратно и просто всех расстрелять не получиться: один или даже двое смогут увернуться, пока я буду убивать других, и в результате я просто стану закуской, как и их двое застреленных сородичей. Шаг за шагом я начал замечать, что светящихся грибов становилось все больше и больше, пока не добрался до места, где они полностью на каждый миллиметр заполняли все. И как оказалось, я был уже близок к концу, до которого я добрался довольно быстро.

Кровь застыла в венах. Страх наполнил каждую молекулу моего тела, парализуя и не давая двинуться с места. Рука, держащая оружие, тряслась, заставляя револьвер упасть на пол, как это было с карабином. Конец туннеля представлял из себя очень просторную пещеру, где в некоторых местах были колонны, специально выдолбленные из камня, из которого состояла вся эта гребанная шахта, где не было никаких шпал и вагонеток, где не было никакой паутины. Единственное, что здесь есть, это огромная куча ржавых кирок и шлемов с фонарями на лбу, некоторые из которых были поломаны и покорежены, и... ЦЕЛАЯ СТАЯ МУТАНТОВ! Мутантов, у которых лишь некоторые изменениях в строении, как хелицеры рядом со ртом или паучьи ноги, вместо обычных понячьих. Но все же у них было одно сходство — слепые безэмоциональные глаза. Как же я хочу послать все это куда подальше, просто пойти в обратную сторону, расстрелять всех встретившихся мне на пути пауков и просто уже наконец-то выбраться из этой шахты, наплевав на воду и патроны, потраченные на убийства этих членистоногих тварей, которые у меня уже в печенках сидят.

Пока мутанты меня не заметили, я быстро спрятался за ближайшей колонной, после чего начал придумывать план дальнейших действий. Я не знаю, что от них ожидать и что они могут, но могу предположить, что они намного опаснее, чем пауки. На всякий случай проверив барабан в револьвере и убедившись, что он полон, я в мгновенье ока выскочил из-за колонны и со всех ног понесся прямо на толпу этих мутантов, бегло высматривая все в округе, пытаясь найти туннель, в который я могу забежать. И обнаружил всего лишь один, и то он находился позади существ, так что, возможно, без боя не обойтись.

Когда я приблизился к ним, я обнаружил, что те не спешили меня атаковать. Они как будто не видели и не слышали меня, продолжая занимать тем, чем и занимались раньше, то есть, ничем. И от этого у меня почему-то было очень тревожно на душе, но я не торопился поднимать оружие. Вместо этого я начал медленно идти мимо них, слыша их странные и жутковатые хрипы и щелканье, издаваемые их хелицерами. И глядя на каждого из них, на их слепые глаза, в которых можно было увидеть какую-то сильную боль, сильную тоску, мне показалось, что всеми этими звуками и их глазами, они кричали, молили о помощи.

Преодолев всех мутантов и оказавшись у них позади, я смог вздохнуть полной грудью и направиться в туннель, который вел куда-то наверх. Но стоило мне лишь слегка пнуть небольшой камушек, попавшийся мне под ноги, как стая существ резко обернулась в мою сторону, и на этот раз в их взгляде уже читалась не боль и тоска, а нечто свирепое, животное. Они голодны. “Жизнь, почему именно мне ты преподносишь такое дерьмо?”.

Сделав три выстрела и потратив половину своего барабана, я прикончил некоторых мутантов, которые решили выделиться и напасть первыми, после чего мигом помчался в туннель, а вслед за мной погнались и мутанты. Некоторые из них были намного быстрее своих собратьев и успевали догонять меня, а я в свою очередь пробивал таким голову. Затем решили выделиться еще несколько существ, выпустив паутину из своих уродливых ртов, в которых насчитывалось более шестидесяти зубов, расположенных в несколько рядов, прямо в меня, промахиваясь. Но все же одна из этих тварей все-таки попала, окутав меня в крепкую белую и липкую хватку, получая шанс догнать меня и наконец утолить свой голод. Но вот только, как я уже и говорил, стать чье-то закуской я не очень хотел и быстро разорвал паутину, продолжив мчаться по туннелю, который постепенно начал темнеть, так как светящиеся грибы начали встречаться все реже и меньше, пока все не погрузилось в сплошной мрак. Слава Луне, за все время, проведенное здесь, мои глаза привыкли к темноте, и я могу более-менее видеть в темноте. А насчет гнавшихся за мной существ я не был уверен. Если они не имеют способности видеть в темноте, то это мне на руку, так как я смогу убежать. Но, слыша щелканье их хелицер и страдающий хрип, мне кажется, что они все же видят в темноте, но это волновало меня меньше всего. Сейчас главная задача — бежать! И как можно быстрее.

Наконец добравшись до конца туннеля, где было более-менее светло, что и являлось в некотором роде очень странным, я лицезрел точную копию самой первой пещеры, где мне и повстречались мне в первый раз эти огромные членистоногие твари: прогнившие насквозь подпорки, проржавевшие вагонетки, некоторые из которых не имели даже колес, и каким-то образом погнутые шпалы. Как только я выбежал на середину этой пещеры, вслед за мной выбежали и гнавшиеся за мной мутанты, к которым вскоре присоединились и пауки, выбравшиеся откуда-то из туннеля.

В итоге, я окружен тварями этой гребанной шахты. И у меня не было других вариантов, кроме лишь как просто отстреливаться, пока у меня окончательно не закончатся патроны. Мигом спрятавшись за одной из вагонеток, расположившейся где-то у стены, я открыл огонь по всем, кто пытался откусить от меня кусочек, разнося кому голову, кому подобие головы. Некоторые даже решили напасть сверху, но вот только у них это не вышло, так как я быстро сделал в них несколько дырок, отправив тех на тот свет. И это могло бы продолжать вечно, но вот только я заметил, что патронов стало мало. Зарядив последние шесть пуль в барабан и передернув затвор, я приготовился к очередной атаке, которая закончится для меня скорее всего смертью. Но похоже, что у существ и членистоногих тварей были совсем другие планы: они застыли на месте, как парализованные, а после начали разбегаться в разные стороны.

Я сначала не понял, в чем же дело, пока не почувствовал странную тряску, вызвавшую у меня не очень хорошие предположения. Когда в пещере никого не осталось, кроме меня, я вышел из-за своего укрытия и уже думал последовать примеру моих врагов, как вдруг из туннеля, ведущего куда-то наверх, хлынула вода, которая в скором времени превратилась в настоящий потоп. Оказавшись в мощной волне, сносящей все на своем пути, я пытался оставаться на поверхности, дабы не захлебнуться. Получая множество ушибов и ударов о сталактиты на потолке туннеля, я начал чувствовать, что больше не могу держаться в сознании. Вскоре волна выкинула меня в огромный водоворот, где я сильно ударился головой о дно, потеряв сознание.

Удар... Вокруг прекрасные целые стены с красивыми обоями, на которых были изображены разные узоры и цветы. Из окна светило солнце, пробираясь своими теплыми ласкающими лучами ко мне, светя в глаза. За окном росли разнообразные растения и деревья, а звонкие, ласкающие уши песни птиц разливались по всей комнате, где я находился... Еще один удар... В комнату кто-то вошел. Кобылка антропони. У нее красивая грива. Но почему я не вижу ее лица?... И вновь удар, а за ним еще один... К ней вскоре присоединился еще кто-то. Жеребец, судя по крепкому телосложению. И его лицо я тоже не вижу. Но почему я не вижу их лиц? Почему?!... Удары становились все чаще... Небеса потемнели, заслонив собой солнце. Что-то беловато-серое приближается... Удары превратились в определенный и, в некотором роде, стабильный ритм, который становился все быстрее... Я вижу, как они мучаются. Слышу, как они кричат в агонии. Но я ничего не чувствую... Ритм ударов ускорился в несколько раз, напоминая собой выстрелы из пулемета... Я начал чувствовать. Эта невыносимая боль в руке, которую невозможно терпеть. Я больше ничего не могу, кроме как плакать. Плакать от своей беспомощности, слабости... Ритм ускорился до невозможной скорости... Я вижу руины: мир пал, многие погибли. Ко мне подходит кто-то. Не могу разглядеть. Нет, могу. Это... это мои приемные родители...

Я резко пришел в себя. Голова безумно болела, как и все тело, включая и мою простреленную ногу, которая, к слову, болела не так сильно, как раньше, что очень радовало. Пытаясь подняться на ноги, меня резко скрутило и, встав на колени, я принялся очищать свои лёгкие от воды, которой успел нахлебаться, пока был без сознания. Неприятный процесс, конечно, но мне полегчало.

Встав на ноги, я принялся осматриваться, дабы узнать где я и не угрожает ли мне опасность. К моему сожалению, я до сих пор был в шахте, только вот стены вокруг выглядели... иначе. Они имели необычный блеск, как будто они были покрыты какой-то слизью. Ну, или, по крайней мере, чьей-либо слюной. Осмотревшись вокруг, я обнаружил какой-то странный туннель, по сторонам которого росли разные сталактиты... или сталагмиты — я особо не разбираюсь, как называются эти “пещерные сосульки”. Слева от самого туннеля я обнаружил какую-то бочку. “Бочка? А она-то что здесь делает?” Собираясь подойти к ней, я упал, так как мои ноги не хотели слушаться меня, как будто они были парализованы. И это меня не на шутку встревожило. Я тут же начал попытки хоть как-нибудь пошевелить ногами и спустя пару минут мне удалось расшевелить их, вздохнув с облегчением. Встав на ноги, я медленно и не спеша направился к этой бочке, завладевшей моим любопытством. Эта была обычная деревянная бочка, внутри которой находился уголь. Ничего интересного и полезного. Отойдя от нее, я достал из кобуры свой револьвер и, проверив барабан на наличие патронов, направился в туннель, стараясь не торопиться, дабы, не дай Луна, напороться на пещерную сосульку.

Сам туннель практически ничем не отличается от других, кроме лишь острыми выростами на стенах и отсутствием паутины, что показалось мне очень странным. Медленно и аккуратно пробираясь через каменные подобия сосулек, я невольно задумался над своим сном. Скорее всего, это были давным-давно забытые воспоминания, засевшие глубоко в разуме, ожидая своего времени, когда им надо напомнить, кто я есть. Я — единственный, кто смог пережить этот гребанный апокалипсис, получив лишь какой-то гребанный ожог. И за это я себя ненавижу. Мир, мои настоящие родители, невинные жители — все это кануло под волной пара бомбы. Почему именно я? Почему никто другой, а именно я? На эти вопросы я вряд ли получу ответы, ибо никто не сможет мне на них ответить, даже Богини, живущие где-то в раю. Но все же, меня мучает еще один вопрос. Почему именно сейчас эти воспоминания вернулись ко мне? Решили напомнить о том случае, о той безумной боли, разъедавшую руку насквозь? Наверно, ведь мозг не может мне ответить. А иногда так хочется получить ответы на все вопросы.

Преодолев туннель, под конец которого исчезали эти сосульки, я вышел в небольшую пещеру, посреди которой расположилось нехилое устройство, имевшее множество всяких проводов и одну огромную трубу, тянувшаяся куда-то вниз в огромную пропасть, диаметр которой не превышал пяти метров. Я решил взглянуть, куда же ведет эта пропасть и, подойдя поближе к ней и заглянув внутрь, ничего не увидел, кроме воды. Получается, это устройство — насос. Отойдя от пропасти, я продолжил осматривать пещеру и случайно обнаружил целую кучу канистр, лежавших где-то в углу, некоторые из которых были с огромными дырами в днище, а некоторые насквозь проржавели, что и наводит на мысли, что в них бесполезно таскать воду — развалятся ещё. Но некоторые из них были довольно в приличном состоянии, хоть и в некоторых местах была ржавчина. И тут резко в голове начала складываться картина того, что этот насос может помочь мне с водой, которая мне как раз необходима. Только вот как запустить эту штуку? И работает ли она вообще?

Слегка опустив голову, я обнаружил, что некоторые провода тянулись в другой туннель, от вида которого мне сразу же стало жутко: его стены были покрыты кровью и чем-то липким. И судя по тому, что несколько багровых капель еще продолжали скатываться по поверхности стены, кровь была свежей, а это означает, что в конце этого туннеля меня вряд ли ждёт что-то хорошее. А у меня вообще есть выбор? Как бы то ни было, мне придется туда пойти, несмотря на то, что я опять могу попасть в неприятности. Крепко сжав револьвер в руке и нервно сглотнув, я с некой дрожью направился прямо в туннель, морально готовясь встретить кого-то похуже, чем мутанты и пауки. Кого-то похожего на то существо с огромными рогами, паучьим телом и ногами.

Туннель оказался намного длиннее, чем я думал. И чем дальше я заходил, тем больше крови встречал, а вскоре к ним начали присоединятся еще и потроха с ошметками, принадлежавшие как пони, так и грифонам, так как среди все этой мерзкой кучи виднелись большие птичьи ноги, а так же перья, которые безусловно принадлежат пернато-львиным существам. И с каждым шагом мне становилось всё более и более жутко, а мысль вернуться обратно и каким-нибудь другим способом добыть воду из той пропасти не прекращала терзать меня. Но раз я решил идти сюда, то придется идти, несмотря ни на что.

Добравшись до конца, я обнаружил целую гору трупов, некоторые из которых уже сгнили, некоторые превратились в кучу костей, на которых еще были лишь маленькие частички их плоти, а некоторые еще были свежими. Преодолевая омерзение и чувство тошноты, я принялся расчищать себе проход в туннель. Как только я притронулся к одному из мертвых, холодных и отвратительно мягких тел, кровь сразу же окрасила мои руки в бардовый цвет, мой желудок скрутило, и через несколько секунд меня вырвало прямо рядом с ошметками бедных пони и грифонов. После того, как желудок был освобожден, у меня возникло чувство голода, утолить которое у меня просто-напросто не было времени. Да и место как бы не подходило для того, чтобы просто сесть и начать есть, глядя на весь этот кошмар, царящий здесь. Осторожно разгребая трупы, я то и дело находил у них разные предметы, вроде патронов или всяких других полезных мелочей.

И вот за этой мёртвой горой показался проход, из которого лился слабый свет. Убрав ещё пару тел, я с трудом пролез в этот туннель... чтобы обнаружить, что никакого туннеля нет. Я оказался в круглой пещере, обрывистые стены которой возвышались на несколько метров вверх, а пролом в потолке, на краю которого угрожающе балансировала машина, пропускал первые лучи утреннего солнца. Утро… я и вправду пробыл здесь так долго? За всеми этими погонями и потерями сознания я совсем потерял счёт времени. И тут я заметил те самые провода от насоса, которые уходили по стене высоко вверх и исчезали в пещере почти на самом верху шахты. И мне надо туда…

— Ох, да ладно! — обречённо воскликнул я, смотря вверх. И как только шахтёры попадали туда? Здесь нет ни лестницы, ни подъёмника… Мой взгляд остановился на куче ржавого металла у стены, которая, по видимому, когда-то была подъёмником. Вздохнув, я начал думать, как туда забраться...

— Это ОЧЕНЬ плохая идея, — заключил я, болтаясь на проводе примерно на середине пути от дна шахты до пещеры, куда уходили провода. Ещё раз проверив ремень, который выполнял роль страховки, я принялся медленно карабкаться вверх. Благо, что толстый кабель оказался достаточно прочным, чтобы выдержать мой вес. И так медленно, шаг за шагом, метр за метром, я продвигался вверх. Вот уже я был на самом верху и потянулся к краю, чтобы ухватиться за него. И именно в этот момент кусок камня под моей ногой откололся и я сорвался. Но падение длилось не долго. Как и было задумано на такой случай, ремень затянулся на проводе и я повис примерно в двух метрах от края пещеры.

Переведя дух, я попытался дотянуться до ближайшего выступа. Но тут сверху послышался хруст и на меня посыпалась каменная крошка. Взглянув вверх, я обомлел: машина, балансировавшая на краю, начала крениться вниз, а асфальт под ней трескался и крошился. Я быстро схватился за ближайший выступ и начал бешено карабкаться вверх. Машина всё кренилась и кренилась, а под моими ногами предательски отламывались и крошились куски камня, то и дело заставляя меня соскальзывать. И тут с громким лязгом машина начала соскальзывать с асфальта. Меня охватила паника, и я начал бешено мельтешить руками по стене, стараясь найти хоть малейший выступ. Тень машины накрыла меня и я крепко схватил канат, на котором висел и сжал зубы, ожидая неминуемого удара. Скрежет всё приближался и приближался, на меня сыпались мелкие камни, а я жмурился всё сильнее.

И вдруг раздался удар. Но не по мне. И не подо мной. Я посмотрел вверх и увидел, что машина соскользнула с края, но, пролетев примерно метр, застряла. С минуту я смотрел на огромную махину надо мной, а затем судорожно начал карабкаться до выступа. Забравшись, я отцепил ремень от троса и посмотрел вниз. От сюда высота казалась ещё больше. Глубоко вздохнув, я повернулся в сторону, куда уходили провода. Они тянулись по полу вглубь тёмной пещеры с всё теми же кровавыми следами. Я нехотя двинулся вперёд. Ещё одна тёмная окровавленная пещера. Жуть. Радовало только одно — никакой паутины. Но, несмотря на это, желания идти по этому туннелю как-то не прибавлялось. Я надеялся и молился Богиням, чтобы больше не было ничего похожего на того монстра с крепким хитином и половиной тела антропони. Мне пока его хватило.

Пробираясь через кровавый туннель, где изредка на пути мне то и дело попадались внутренности то пони, то каких-то других существ, я кое-как пытался сдержать рвотные позывы, так как вид кишок вне живота выглядел не очень приятно. И, несмотря даже на это, я все же продолжал идти дальше, натыкаясь то на разорванную печень, то на слегка прожеванные, покрытые слюнями ошметки, от вида которых сдерживать рвоту становилось все сложнее и сложнее, несмотря на то, что меня уже нечем было рвать. Как только я об этом подумал, так сразу дикое чувство голода усилилось, сопровождаясь к тому же слабой, но все же не приятной болью в животе. Вдруг за моей спиной гулко застучал камень и я резко повернулся назад. Никого не было. Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

— Эй? Тут кто-нибудь есть? — спросил я в темноту. Ответом была тишина. Да что не так с этим местом? Развернувшись, я быстрым шагом пошёл дальше. И пока я шёл, то и дело слышал какие-то быстрые тихие шаги и стук маленьких камней, перекатывающихся по полу. Я ускорил шаг, но это не помогло. Было чувство, что кто-то прямо за моей спиной. Я боялся повернуться. Просто не мог это сделать. Впереди показалась развилка. Куда же мне идти теперь? Времени думать нет. Провода шли налево. Идти за проводами, не сворачивать. И вдруг я споткнулся об камень и кубарем пролетел пару метров.

После падения, не обращая внимания на боль в ноге, я быстро вскочил и выхватил пистолет. Я оказался в просторной и тёмной пещере. Слабый свет лампы освещал лишь маленькую часть от всего пространства. Вокруг была тишина. И тут сбоку от меня что-то громыхнуло. Дрожа, я направил пистолет в ту сторону. Вдруг кто-то пронёсся сзади меня. И когда я повернулся туда, то кто-то опять пробежал сбоку от меня. И так произошло ещё раз. А затем ещё раз. И ещё. Я чувствовал как нарастает паника. Сердце бешено колотилось в груди. И когда в очередной раз кто-то пронёсся рядом со мной, я не выдержал и, закричав, выстрелил в ту сторону. Повисла тишина. Револьвер трясся в моих руках и я никак не мог двинуться. Вдруг я почувствовал, что кто-то стоит прямо за моей спиной. Всё внутри меня как-будто провалилось.

Я резко повернулся назад….но никого не было. Всё затихло. Я простоял так с пол минуты, но ничего не произошло. Может это всё игра моего воображения? После такого денька могло и не такое привидится. Облегчённо вздохнув, я повернулся назад, чтобы дальше идти по проводам. И уткнулся прямо в серую гнилую морду антропони. Его серые глаза смотрели прямо на меня и, разинув пасть под неестественным углом и продемонстрировав свои острые жёлтые зубы, издал рык. Я заорал во всю глотку и рванул в обратную сторону.

Но стоило мне пробежать с десяток метров, как мне в спину что-то влетело и я рухнул на пол. По ощущениям, это был камень. Я попытался подняться, но резкая боль в спине не позволила мне быстро это сделать, так как тот монстр быстро схватил меня, прижав к стене. Скалясь, он свирепо смотрел на меня, а из его пасти жутко воняло. Рукой я нащупал камень и взял его. Раскрыв свою пасть, антропони рванулся к моему горлу, но я со всего размаха запихнул ему в пасть булыжник, ломая при этом ему пару зубов. Отпустив меня и приглушённо заорав, монстр начал доставать камень. Воспользовавшись моментом, я рванулся в сторону, куда уходили провода.

Пробежав с три десятка метров, я увидел, что они шли в ещё один туннель. Вбежав в него, я услышал громогласный рык далеко за моей спиной, и рванул изо всех сил, игнорируя боль в ноге и спине. Проход вывел меня в какую-то комнату с генератором. Само существование этого генератора было удивительно — ведь нигде в шахте не было электрического освещения. Подбежав к нему, я бегло его осмотрел: он был ржавый, немного побитый, но, кажется, был ещё рабочим. Оглядевшись, я заметил рубильник, который был на положении “выкл”. Я подбежал и схватил его, уже готовясь опустить на положение “вкл”, но вдруг остановился. “А что если он неисправен и меня может убить током? Если он взорвётся? Они ведь могут взрываться?” Тут я услышал ещё один рык и в пещере, откуда я пришёл, послышались отдалённые шаги. Я со всей дури дёрнул рычаг и генератор резко загудел. “Сработало!” Но моя радость длилась не долго. Шаги стали и рычание становились всё громче.

Я начал быстро искать, куда можно спрятаться. Пространство пещеры было совершенно открыто, нигде нельзя было спрятаться. Но тут я заметил, что между генератором и стеной за ним есть пространство достаточное, чтобы туда можно было спрятаться. Забежав туда и приглушив свет лампы, я затих. Тут в комнату ворвался серый антропони, тяжело дыша и свирепо осматривая комнату, из его рта немного текла кровь. Он начал медленно идти к генератору, а я боялся лишний раз вздохнуть.

Остановившись у самого генератора, он немного постоял, а затем начал медленно его обходить. Я начал обходить генератор, уходя от него. Но тут я пнул камень и он звонко покатился по полу. Всё затихло. Я посмотрел в ту сторону, куда пошёл монстр, но никого не увидел. Затем я повернулся в другую сторону, чтобы посмотреть, есть ли он там, но опять уткнулся ему прямо в морду. Не дожидаясь, пока он снова рявкнет, я обогнул генератор и рванул в сторону, откуда пришёл. Пробежав пещеру и туннель, я оказался в той громадной шахте, где с разлома свисала машина. Теперь самое сложное — спуск вниз. Позади меня снова прогремел рык, и я, не думая, снова прицепил ремень к проводу в качестве импровизированной страховки. Стоило мне спуститься на десяток метров, как тот антропони оказался на самом краю обрыва и, схватив провод, начал спускаться за мной.

Когда до земли оставалось не более пяти метров, я отцепил ремень и спрыгнул вниз, совсем забыв про больную ногу, которая дала о себе знать при приземлении. Боль прошлась по всему телу и я закричал, упав на землю. А тем временем мой преследователь был уже совсем близко. Я начал ползти в сторону того туннеля, который выводил к насосу. Позади меня раздался удар и, обернувшись, я увидел, что антропони уже стоял в десятке метров от меня. Я в панике начал ползти назад, не отворачиваясь от гада, а он уже изготовился, чтобы рвануться ко мне. Но тут наверху раздался лязг и мы оба посмотрели на съезжающую вниз машину. И в какой-то момент она сорвалась, а через секунду она рухнула прямо на стоящего передо мной монстра. Я так и лежал там пару минут, ошеломлённо глядя на машину и вытекающую из-под неё лужу крови. Я думал, что бы было, если бы эта штука свалилась не сейчас, а тогда, когда я карабкался по стене или просто стоял около стены.

Помотав головой, я прогнал эти мысли и, медленно поднявшись, захромал в туннель, забитый трупами. Слава Богиням, что больше ничего не произошло, и я спокойно дошёл до насоса и, наскоро осмотрев его и убедившись, что он вполне рабочий, включил его. Набрав в канистру воды и попробовав её, я убедился, что она пригодна для питья. Кое-как положив её в сумку, я двинулся в первый подвернувшийся туннель.

Вскоре моя спокойная прогулка закончилась. А произошло это тогда, когда в туннеле снова начала появляться паутина. Вскоре этот туннель закончился, выведя меня в небольшую пещерку, в которой не было никого, кроме паутины и пары мёртвых пауков. “Опять пауки… Не к добру это.” Вдруг я услышал какой-то шум. Тихонько пробежав до большого камня, я выглянул из-за него, и то, что мне открылось, было мерзко. Тот самый антропони с паучьим телом что-то жрал. Не ел, а именно жрал. Приглядевшись, я увидел, что это что-то был мёртвый паук. С громким чавканьем он пожирал его, и из его рта текли слюни и то, что было в пауке. Но больше всего меня поразило, что отстреленная рука вдруг начала медленно регенерировать, а хитин как-будто начал укрепляться.

От этого зрелища мне стало не по себе и я начал медленно отступать назад. Но вдруг под ногу мне подвернулся камень и громким стуком покатился по полу. В который раз. Монстр резко повернулся и посмотрел прямо на меня. И тут я понял, что ненавижу камни. Пауко-пони резко рванул ко мне, да так быстро, что я не успел ничего поделать. Резко схватив за шею, он поднял меня над землёй и со всего размаха швырнул в стену. Удар выбил мне воздух из лёгких, а в груди что-то звонко хрустнуло. Превозмогая боль, я не стал ждать, пока монстр снова швырнёт меня куда-нибудь, и побежал в ближайший туннель. Полётов сегодня с меня достаточно.

Я, спотыкаясь на выросты в полу, мчался со всех ног по туннелям, заворачивая в которые я абсолютно не задумывался над тем, куда они могут меня привести. Резкая колющая боль из-за нескольких переломанных ребер распространялась по всей груди, не давая нормально дышать, не говоря уже про бег. Но все же, задерживая дыхание и терпя неописуемую боль, я бежал, так как у меня была такая возможность. В свою очередь, паукообразное существо с телом антропони и длинными рогами продолжало преследовать меня, пользуясь моим наихудшим положением и нагоняя за считанные секунды. Но я успевал заворачивать в другой туннель до того, как оно почти ловило меня, тем самым давая себе, конечно, немного, но все же времени. И в данный момент каждая секунда у меня на вес золота. Ведь, если я потеряю хоть одну секунду, мне точно несдобровать. Особенно после того, как я уже отстрелил этой твари руку, которая потом была благополучно восстановлена, пощады мне не стоит ждать.

Вскоре боль в груди усилилась и я начал чувствовать привкус крови у себя во рту и горле. Это не хорошо. А самое главное — не вовремя. Я быстро начал перебирать варианты, которых, к сожалению, было очень мало, среди которых был и “Расстрелять его к чертовой матери”. Но он, как бы это не было грустно, малоэффективен, потому что пули теперь вряд ли пробьют его укрепленный с помощью поедания пауков хитин. Конечно, был и вариант просто продолжить убегать от ужасного преследователя, но боюсь, что я не смогу бежать слишком долго и скорее всего просто упаду без сознания. И тогда уж точно мне наступит конец. Но и других вариантов, которые мне бы показались более логичных и эффективными, к сожалению, не было. Так что мне придется продолжить бежать, стараясь игнорировать жуткую и становящуюся с каждой секундой всё более и более невыносимой болью в груди, сопровождаемую привкусом крови во рту.

Продолжая свою тактику бега, я вскоре наткнулся на огромную пещеру, которая по сути оказалась огромной развилкой с более чем десятью туннелями, некоторые из которых были заблокированы слоем паутины, а некоторые заляпаны следами крови. Лишь пару путей были более менее “чистыми”, но это еще не значит, что они будут безопасными. “А у тебя есть выбор?” — прозвучал голос разума в моей голове. И он, оказывается, прав — выбора у меня нет. Пока это длиннорогое отвратительное существо с паучьим телом и ногами не нагнало меня, я мигом рванул в один из этих “чистых” туннелей, постепенно наращивая скорость, которая отражалась по мне резкой болью в груди. Но это того стоит.

В конце-концов, я добрался до просторной пещеры с массивными, но гнилыми деревянными столбами, поддерживающими потолок, и рельсами, расположенными всего лишь в некоторых местах и полностью покореженных и заржавевших от начала до конца, где, к счастью, не было ни пауков, ни мутантов, которые мне и так изрядно подгадили жизнь за сегодня. Схватившись за грудь от резко нахлынувшей боли в районе ребер, я присел у стены и, открыв свою сумку, начал рыскать в ней в поисках обезболивающего, которое могло бы хоть на немного затупить боль.

Внезапно кровь подступила к горлу, после чего меня ею и вырвало прямо на пол, оставив на нем большое багровое пятно. И после этого боль не просто усилилась, а достигла того предела, когда терпеть уже нельзя, когда уже чувствуешь, как голова начинает кружиться и уже начинаешь терять сознание. Это и стало главным ультиматумом для того, чтобы ускорить поиск нужных медикаментов. В итоге, я нашел этот проклятый шприц, который сразу же себе вколол в руку, после чего начал терпеливо ждать, пока эффект обезболивающего подействует. И через минуту по всему телу прошлась какая-то слабина, а после наступило и облегчение, так как боль затупилась, но дышать все равно было трудновато.

Встав на ноги, я начал размышлять над дальнейшим планом действий. По сути, у меня уже есть вода, а это значит, что делать мне здесь нечего. Да и что-нибудь еще мне вряд ли нужно, кроме лишь патронов и, наверно, дополнительного оружия. Осмотрев пещеру на наличие других туннелей, из которых сюда могли прибыть пауки, мутанты или же сам монстр, которому я бы дал кличку “Дьявол” за его длинные рога на голове и... ужасающий вид. Как оказалось, эта пещера имеет всего лишь два туннеля: один привел меня сюда, а другой вел куда-то наверх. Но самое главное в этом туннеле было то, что в нем не было ни паутины, ни следов крови, ни даже трупов. Я на всякий случай достал револьвер из своей кобуры и направился прямиком в туннель, прислушиваясь к каждому шороху.

Как бы это не было странно, но все было тихо. Настолько тихо, что я даже слышу своё сердцебиение и дрожащее дыхание, ну и, конечно, цокот собственных копыт. Я как можно крепче сжал револьвер, положив палец на курок, и продолжил свой путь, готовясь к неожиданной встрече.

Дойдя до конца, я обнаружил, что этот туннель вел в какую-то маленькую пещеру, где посередине стоял небольшой стол, на котором лежали какие-то пожелтевшие бумаги и две взрывчатки в виде четырех небольших шашек динамита, обернутых в большой и толстый корпус кольцевидной формы, на котором располагались какие-то антенны, предназначенные, судя по всему, для активации этой взрывчатки с помощью какого-либо дистанционного устройства. Но только вот самого этого устройства на столе не было, но я все равно положил очень ценную находку к себе в сумку, придумав, для чего я ее использую. Позади стола стоял шкаф с такими же бумагами, но только уже находящиеся в специальных толстых папках, которые, в свою очередь, полностью заполняли этот шкаф. “Хм, а зачем здесь столько бумаг?” Справа от всего этого находился еще один туннель, только вот он был огорожен крепкой деревянной дверью, которая за все эти годы не утратила своей стойкости. Подойдя к столу и взяв какую-то бумажку, я заметил, что это была вырезка из очень-очень старой газеты, так как она уже была настолько пожелтевшей, что текст стал просто не читабелен. Но все же я смог прочитать содержимое этой вырезки, где говорилось о том, что двадцать восьмого июля какого-то года — к сожалению, год нельзя было прочитать из-за желтизны — компания “Стоунс энд Орс” открывает, судя по всему, эту шахту.

После этого я взял еще одну вырезку, и на этот раз в ней говорится, что более пятидесяти шахтеров погибли из-за потопа, а около пяти исчезли без следа. Шахта была закрыта на некоторое время. Продолжая осматривать разные вырезки и некоторые документы, некоторые из которых, честно говоря, тяжело было прочесть, я все же узнал почти полную историю этой шахты. Как оказалось, после того инцидента и закрытия шахты, некоторые жители пропадали без вести, а в некоторых домах похищенных пони была обнаружена кровь. Остальные три вырезки говорили лишь о жертвах и прочих бедствий в городе. Но вот я наткнулся на последнюю вырезку, где уже говорилось о том, что шахту заселили пауки и главой среди них был мутант, который, судя по описанию, был похож был на того же “Дьявола”. И вскоре я наткнулся на то, что многие прозвали его точно так же, как и я. “Какое совпадение!” — прозвучал у меня в голове ироничный голос разума.

Закончив вычитывать эти клочки из газет, я направился к двери, даже не заглядывая в бумаги, находящиеся в шкафу, так как знаю, что, скорее всего, там написано то, что мне не очень понадобиться. Открыв дверь, я обнаружил, что этот туннель в некоторых местах был покрыт паутиной, что не предвещало ничего хорошего. Но как бы то ни было, выбора у меня нет. “А он у тебя когда-нибудь был?” — спросил меня мой же собственный голос разума. Святая Селестия, со мной уже разговаривает мой же разум! Такими темпами я скоро окончательно сойду с ума и стану похож на тех мерзких рейдеров, для которых страдание других — высшая мера наслаждения. Крепко сжав в руке револьвер, я, закрыв дверь, направился вперед по туннелю, надеясь, что весь этот кошмар скоро закончится.

И как всегда мои надежды пали прахом, когда на пути я встретил троих пауков, которые, каким-то боком почуяв меня, направились ко мне на встречу. Но на этот раз они напали как-то необычно. Даже можно сказать “организовано”. Один из них пустил в меня паутину, сковав мои ноги и лишив возможности двигаться, а другие одновременно напали на меня: один сиганул сверху, другой решил напасть снизу, тем самым озадачив меня, в кого же сперва нужно стрелять. В конце-концов, я сделал большую дыру в роже паука, напавшего сверху, а другой же опрокинул меня, приковав к каменному полу, готовясь вцепится в меня своими мерзкими хелицерами. Но я ему этого не позволил сделать: с трудом скинув его с себя, я, не вставая, зарядил в него пару пуль, первая из которых попала ему в ногу, оторвав к чертям собачьим, а вторая прикончила, попав где-то чуть выше глаз. Остался еще один, но тот, в свою очередь, решил отступить. Я лишь сопроводил его взглядом, а после, зарядив в револьвер недостающие патроны, направился дальше, готовясь к тому, что в конце меня может встретить целая стая этих тварей.

Пройдя до конца туннеля, я оказался в той самой круглой пещере, откуда и началось мое проклятое путешествие по глубинам этой шахты, где на этот раз были абсолютно все: и пауки, поедающие друг друга в приступах голода, и мутанты, стоящие с теми же слепыми глазами, в которых отражалась боль и... голод, и, конечно же, Дьявол, который быстро заметил меня и рванул со всех ног ко мне. Я последовал его же примеру, только вот я мчался не на него, а именно к тому месту, откуда проникали лучи дневного света. И как только я помчался к выходу, так сразу за мной погнались остальные отродья, которые на этот раз будут преследовать свою жертву до конца. Каннибализм им уже надоел.

Лавируя между мутантами и пауками, нападающими на меня со всех сторон, я старался прорваться через них, не тратя ни патронов, ни времени. Последнее терять сейчас мне вообще не нельзя, потому что от этого уже зависит, стану ли я обедом огромной рогатой махины или все же проживу этот день и забудут про него, как страшный сон. В конце-концов, я смог добраться до выхода, который представлял из себя широкий туннель, в конце которого было видно слепящее солнце. Вслед за мной уже гнался Дьявол, разносящий всю эту толпу существ в разные стороны, словно какой-то таран, что и вынудило меня поскорее покинуть это место и заодно выполнить задуманный план.

Достав из сумки взрывчатку и выбежав из туннеля прямо в объятия теплого солнца, которое быстро начало согревать мое замерзшее тело, я быстро кинул их по обе стороны входа в шахту и, отбежав на достаточное расстояние, выстрелил прямо в один из них. И сейчас вопрос времени: сможет ли Дьявол выбежать из шахты до того, как взрывчатка полностью завалит вход, или все же не сможет. И как только тот уже оказался почти у выхода, прогремел мощный взрыв, прошедший по всей округе и, наверно, дошедший до самого Райвенхуда. Множество огромных камней и булыжников заблокировали вход в шахту, при этом убив самого Дьявола, так как под этой грудой была видна рука этой огромной твари. Теперь я могу с облегчением вздохнуть.

Вот и все. Мой долгий кошмар, наконец, окончился. После такого я вряд ли теперь смогу заходить в какие-либо пещеры или шахты, если даже там будет супер-пупер оружие или дохрена битсов. Но хотя бы я теперь вновь на свободе, в объятиях солнечных лучей, до сих пор греющих мое до костей замерзшее тело. Я достал из сумки вполне аппетитное яблоко и без раздумий откусил огромный кусок, медленно и не спеша смакуя приятный и сладкий вкус. Как только яблоко было съедено, я выбросил куда-то в сторону огрызок и начал рыскать в своей сумке еще что-нибудь съестное. Как раз под руку попалось печенье, найденное в больнице, которое я вновь попытался разломать, но все равно попытки были тщетными, поэтому мне нечего было делать, кроме как выбросить его. После этого я продолжил поиски провианта, пока не нашел какую-то палку с одним острым концом, на которой находились какие-то мясные прожаренные кусочки мяса. Только вот мне стало вдруг любопытно: чье это мясо? Но, вновь взглянув на мясные кусочки, я отбросил вопросы в стороны и принялся за трапезу. Мясо было мягким и, в некотором роде, тающим во рту, только вот в нем был один маленький минус: оно было холодным. Но, как бы то ни было, я полностью утолил весь голод, а после, выпив немного воды, утолил еще и жажду. И теперь можно со спокойной душой возвращаться назад к машине.

Покидая этот чудный, удивительный и, в некотором роде, ужасный город, я окинул его последним прощальным взглядом. Вряд ли я сюда вернусь, да и приключения, которые я нашел здесь на свою задницу, точно не забуду до конца своих дней.

Спустя десять минут я уже был рядом с тем местом, где я спрятал свою машину от посторонних глаз, но, взглянув на нее, я заметил, что в ней уже сидел какой-то антропони в кожаной броне, порванной и потертой в некоторых местах, слегка укрепленной стальными пластинами. Где-то сбоку виднелся кожаный патронташ и другие вещи, которые могут понадобиться любому, кто путешествует по этому жестокому миру, полного уродливых и злых тварей, таких как Дьявол или... Купперхув. За его спиной на ремне висела винтовка, деревянный корпус которой слегка выцвел и потрескался, а спусковой механизм заржавел настолько, что я даже понятию не имею, как он еще из нее стреляет. И стреляет ли вообще. Сам же антропони выглядел каким-то потрепанным и истощенным, как будто он не ел и не пил несколько дней и вот-вот упадет в обморок. Но как бы то ни было, это не оправдывает его в том, что он прямо сейчас сидит в моей Пиранье и пытается ее угнать. Слава Богиням, что в баке нет вообще ни капли воды. Иначе не видел бы я свою машину. Тяжело вздохнув, я подошел к нему поближе, после чего уныло произнёс: — Парень, пожалуйста, можешь вылезти из моей машины.

Он быстро поднял на меня своей хмурый и усталый взгляд, в котором можно было увидеть то, что он много чего повидал и много чего пережил. То же самое говорил и его возраст, так как у него уже была небольшая борода, а в некоторых местах проступали заметные морщины. Сильнее нахмурившись, он проговорил: — Не вылезу! Как ты докажешь, что это твоя тачка? Хотя, если ты даже докажешь, я все равно не вылезу, так как это жестокий мир, парень. Здесь нет места всяким сюси-мюси, и твое “пожалуйста” здесь ничего не значит.

Несмотря на то, что его слова меня вывели из себя, я все равно почувствовал некое уважение к нему, так как все сказанное им является чистой правдой. И моя вежливость здесь ничего не будет значит. Но это уважение не смогло утихомирить мой пыл гнева, так что я быстро вытащил из кобуры револьвер и, нацелившись прямо на него, сказал: — Парень, у меня был очень сложный день. Возможно сложнее, чем у тебя. И все, что я пережил, не идет в никакое сравнение с тем, что ты пережил несколько часов или дней назад. Так что будь, пожалуйста, паинькой и свали из моей машины, пока в твоей голове не появилось пару лишних дырок! И поверь мне на слово, я даже не дрогну, — увидев у меня в руке оружие, он нервно задрожал и медленно и не спеша начал вылазить из машины, нервно сглотнув, когда я прислонил палец к курку. — И скинь свое оружие. Не хочу, чтобы у меня в спине оказалась ненужное мне отверстие, — после этого он, продолжая нервно дрожать, снял с плеча старую винтовку и кинул ее мне под ноги.

Я быстро поднял ее и, повесив на свое плечо, принялся доставать из своей сумки канистру с водой, которую я сразу же принялся заливать в топливный бак, продолжая держать на прицеле антропони, который даже и не думал сбегать. Даже если бы он помчался, я бы не стал в него стрелять. Как только канистра полностью опустела, я выкинул ее на песок и, оказавшись в машине, завел двигатель, пронзивший все вокруг своим громким ревом, после чего жестом показал моему “заложнику” подойти ко мне. И как только он приблизился, я отдал ему его оружие, не вынимая оттуда ни одного патрона.

— Слушай, ты хорошо стреляешь? — спросил я его у антропони, вернув револьвер в кобуру. Тот посмотрел на меня с каким-то непониманием, который сразу же сменился тем же хмурым и усталым лицом.

— Ну... не мастерски, конечно, но отстрелить пару голов с несколько сот метров смогу, — ответил тот, вот-вот собираясь уже поворачиваться в другую сторону, но я успел его окликнуть.

— Короче, тут такое дело: я позволю тебе поехать со мной, если ты, во-первых, поклянешься, что не станешь стрелять мне в спину, а во-вторых, будешь отстреливать всех, кто нападет на нас. Договорились? — стало забавно, когда на его лице появилась радостная улыбка, так как после этого его лицо стало выглядеть действительно смешно.

— Договорились! — произнес он, согласно кивнув, после чего быстро залез на место, откуда, по сути, пассажир должен вести огонь из пулемета или чего еще. Но так как у меня на крыше не было пулемета, придется моему спутнику вести огонь из своего оружия. Как только он достал оружие и удобно расположился на не очень удобном месте, я резко дернул рычаг коробки передач, и Пиранья с бешеной скоростью тронулась с места, вызвав то незабываемое чувство свободы. Двигаясь вперед, мы направлялись в самый ближайший город — Джайденхолд.

Глава 4: Джайденхолд

На небе царил вечер. Последние лучи солнца освещали все вокруг своим ярким оранжево-желтым светом, согревая в последние часы дня. Само солнце уже было почти скрыто — лишь половина этого огненного диска выглядывало из-за горизонта, уступая место ночному светилу, которое через несколько часов должно возвыситься на небосводе. И изредка поглядывая на солнце, я невольно задумался над тем, как солнце и луна двигаются — ведь Селестия и Луна погибли еще до уничтожения мира. И кто тогда управлял и по сей день управляет все это время? По видимому, это останется для меня загадкой, которую мне как-нибудь надо будет разгадать.

А тем временем мы — я и мой временный и неразговорчивый спутник — ехали на всех скоростях в сторону Джайденхолда, ловя попутный свежий ветер, бьющий в лицо и предающий те самые незабываемые ощущения свободы, которые, по моему мнению, нельзя было передать никак, кроме лишь как почувствовать самому. И самое интересное то, что мой спутник согласился со мной, хоть он и никогда, как он уже успел сообщить, не чувствовал ничего подобного, даже включая тот факт, что он ездил на многих машинах, в том числе и на Пираньи. И даже бронированном боевом танке! Видимо, это я настолько “хороший” водитель. Но, несмотря на невероятную скорость, на какую только была способна Пиранья, добраться до города мы сможем лишь к ночи, и то это лишь мое предположение. Это, увы, лишает меня и, наверное, моего спутника возможности осмотреть город как можно лучше именно в этот день. Да и в потемках искать ближайшую гостиницу не очень-то хотелось. Но тут уже не моя воля.

— Давно ты это... ну... путешествуешь? — внезапно поинтересовался антропони позади меня. — Судя по твоим “боевым трофеям”, где-то около недели.

— Это может показаться бредом, но всего лишь три дня... Ну может быть больше. Меня угораздило потерял сознание в пещере, так что я не в курсе, сколько с того момента времени прошло, — ответил я, гордо улыбаясь

— Три дня? — мой спутник даже присвистнул от удивления. — Я в свои первые три дня обыскивал руины каких-то забытых поселков. Там же и отстреливался от всякой мелкой живности, такой как мутировавшие крысы или какой-нибудь другой гадости, которой уж больно развелось. А судя по твоим серьезным ранам, ты решил пойти на большую живность. Даже боюсь представить, на какую именно.

— Да и я сам боюсь вспоминать об этом. Все, что я успел повидать, скорее всего мне в кошмарах сниться будет, — с ухмылкой проговорил я, резко заворачивая вправо и уклоняясь от толстых обломков домов и прочего. — Так что, я, пожалуй, поберегу тебя от подробностей — спать лучше будешь.

— Об этом не беспокойся. Я и без того практически не сплю. Вон, уже десятые сутки без сна, а бодр, как огурец. Понимаешь, дело в том, что новые времена не дают тебе возможности поспать. Рейдеры, мутировавшие животные и прочая херня просто-напросто тебе не дадут отдохнуть, — проговорил он каким-то несчастным голосом, в котором также можно было услышать раздраженные и злобные нотки. — А, кстати, как тебя зовут-то? А то за все это время мы так и не знаем имена друг друга.

— Эдан, — быстро ответил я, слегка повернув голову назад.

— Мертвец, — произнес антропони с гордыми нотками в голосе.

— Э... Мертвец? Странное имя, честно говоря.

— Тоже самое могу сказать и о твоем имени, — с улыбкой произнес он, после чего быстро поднял винтовку и, прицелившись, выстрелил в бежавшего в нашу сторону рейдера с самодельным мечом. — К тому же, это не мое настоящее имя. Настоящее я уже давно позабыл, а это мне дали жители одного небольшого городка. Ну, а после него все меня начали так называть.

— А почему именно “Мертвец”? — поинтересовался я, резко повернув в сторону, давая возможность моему собеседнику пристрелить еще одного рейдера, который целился в нас из какой-то винтовки, которая по своему внешнему виду напоминала такую же, как и у моего спутника, только в более худшем состоянии.

— Это целая история, — усмехнувшись, проговорил он, разнося голову рейдера в пух и прах. — Если хочешь, могу рассказать. Нам ведь все равно еще долго ехать.

— Не откажусь. Если честно, я очень люблю истории. Особенно мне нравились истории проезжавших мимо нас антропони и пони, которые заглядывали к нам в мастерскую и с удовольствием рассказывали о своих приключениях. Конечно, до того, как я ушел из города, я считал, что эти россказни простые байки, но вскоре я понял, что это, как оказалось, не глупые выдумки, цель которых просто напугать маленьких детей.

— В мастерскую? Ты... — он запнулся, начав перебирать все возможные варианты, кем я могу быть. Но я все же решил не томить его.

— Автомеханик, — с улыбкой сказал я, поворачивая голову назад. — С самого раннего детства уже начал увлекаться этим.

— Надо же! Автомехаников в нынешнее время, увы, очень мало. И многие настолько тупые и криворукие, что нередко машины, которые они ремонтировали, разваливались через несколько километров или вообще в бою. А это, я тебе скажу,принесло немало смертей как хороших пони, так и плохих, — проговорил Мертвец со слегка печальным лицом. — У меня из-за таких имбецилов погиб друг. Когда его преследовали рейдеры, его тачка заглохла, а после — развалилась на запчасти. В итоге, рейдеры поймали его и превратили в свою броню. Я же, в свою очередь, тех мастеров позже прибил... глушаком от машины. Ты бы знал, сколько крови может вмещать в голове пони!

— Да, печальная история. Я тоже побывал у тех шизанутых ублюдков — рейдеров. Их лидер вообще мне ногу прострелил и заставил сожрать гнилое яблоко. В их логове я как раз и угнал эту тачку, напоследок всадив пулю прямо в лицо той мрази, — сказал я, как вдруг от воспоминаний того места моя нога заныла, хоть и слабо.

— Тоже не очень веселая история, — вздохнул тот. — Ладно, давай я лучше перейду к рассказу своей историю о том, как я получил свое необычное имя. В общем, мне тогда было где-то лет двадцать или двадцать один, когда я впервые пошел исследовать опасные места в поисках чего-либо ценного... Ну там, капсулы Сжатой Энергии, оружие или что-нибудь еще. И тогда я направился в выжженные леса близ Хувверджиза...

— Позволь перебить, а что за Хувверджиз? — любопытство накрыло меня с головой.

— Раньше, это был военно-промышленный город, с небольшим числом населения, откуда выпускались всякие штуки, вроде военной техники и бытовых устройств. В общем, слабый конкурент Эппл Индастриз, так как большая часть этого всего очень быстро ломалась, а чинить никто не хотел. Но единственное, чем этот город мог похвастаться тем временем, — густые леса, где водились древесные волки, мантикоры и прочие существа, которые были крайне дружелюбны, что очень странно. Этим город и заработал славу, которая быстро развеялась, когда паровая бомба уничтожила город, заодно уничтожив вместе с ним и лес. Честно говоря, после этого лес превратился, скажем так, в не очень приятное место для прогулок, — объяснил мой спутник как можно понятнее. — Но все же я, пожалуй, вернусь к рассказу. Короче, я направился прямо в леса, так как в городе ничего ценного так и не нашел, кроме всякого барахла и рухляди, от которых мало было толку. Подумал, что там будет что-то, и это оказалось моей ошибкой, за которую я ОЧЕНЬ дорого заплатил. Я и по сей день корю себя за это. В общем, я наткнулся на древесных гончий. Раньше они были древесными волками, которые были подвержены мутации из-за магических частиц в бомбе, превративших их в настоящее ходячее оружие. Встретив их, я в ходе недолгого сражения лишился руки. Да и еще, к тому же, был сильно ранен настолько, что простые бинты вряд ли смогли бы остановить кровь. Единственное, что, наверно, могло бы помочь — швы, да и то я не знаю, помогло бы мне это. В общем, я еле-еле добрался до ближайшего города, истекая кровью, теряя сознание и испытывая самую что ни на есть жуткую боль. Даже врачи, лечившие меня, охренели от двух вещей: первое — от того, что на мне практически живого места не было и еще при этом был жив, а второе — от того, что я смог добраться до этого города, не умерев от потери крови. И вот после этого у меня такое имя.

— Интересная история, но только я не могу понять одного. Ты ведь сказал, что ты лишился руки, — Мертвец кивнул, — Но, как я погляжу, она у тебя сейчас есть. Это что получается?

— Ох, это? — хихикнул он, после чего засучил рукав, показывая огромный шрам близ плеча. — Мне ее обратно пришили. Когда я убегал, то заодно прихватил с собой оторванную руку. Конечно, это может показаться бредом, так как рука находилась огромное количество времени в тепле, что должно было сделать ее не пригодной для зашивания, но все же это правда.

— Понятно, — пробормотал я себе под нос. — И теперь могу сказать, что все, что я пережил, ни в какое сравнение не идет с тем, что пережил ты.

— Старина Мертвец всегда переживает самые дерьмовые встречи, — усмехнулся он, вновь прицеливаясь и пробивая голову еще одному рейдеру, который уже был совсем близко к Пиранье. — Слушай, ты ведь еще не знаешь, какая политика у нового мира и Новой Эквестрии?

— Нет, понятия не имею, — и тут мое любопытство дало о себе знать. — А что это за политика такая?

— Политика прозвищ и кличек. То есть, настоящие имена сейчас не очень воспринимаются всерьез. Если ты хочешь, чтобы тебя слушали, прислушивались, уважали и боялись, тебе нужно прозвище, которое ты можешь приобрести двумя способами: либо тебе его дают жители Новой Эквестрии и, может быть, еще жители других стран, либо тебя восславляет кто-то из, так сказать, влиятельных пони или антропони. Это тебе так... на будущее, — объяснил Мертвец, после чего замолчал, продолжая отстреливать рейдеров и прочих тварей, встречающихся нам на пути.

Наступила ночь, а вместе с ней тьма и тишина, изредка прерываемая предсмертными криками, стонами, безумным смехом и звуками выстрелов. На некогда голубом небосводе, ставшим полностью черным с маленькими белыми точками — звездами — воцарилась серебряная луна, слабо освещая все вокруг. Я и Мертвец до сих пор добирались до Джайденхолда. Хотя бы город уже был на горизонте: мощные потоки света городских прожекторов били вверх, указывая нам путь среди мрака, в котором нельзя даже увидеть рейдера, приближающегося с какой-либо стороны. Я, заметив, что до города осталось не более, чем несколько сотен метров, вжал педаль газа со всей силы, какая только у меня есть, лишь немного ускорив машину. И за несколько минут мы уже были рядом со стенами города, на которых стояли как простые пони и единороги, так и антропони, в руках или копытах которых было оружие, но оно во много раз отличалось от простых винтовок со стандартным деревянным корпусом. К примеру, они имели более сложное на вид строение, а сам корпус состоял из металла где-то на семьдесят процентов, и лишь остальное — дерево и прочее. Заметив нас, они быстро опустили один из прожекторов на нас, свет которого сразу же ослепил и начал резать глаза, так как мы уже привыкли к темноте. И лишь после этого они навели на нас оружие на тот случай, если все же придется стрелять.

— Кто такие? — строгим командирским голосом спросил антропони в кожаной броне, полностью бронированной металлическими пластинами, в руках которого находилось совершенно другое оружие, во многом отличающееся от тех, что держали другие охранники. И, судя по тому, что у этого антропони сильно дрожали руки, можно сказать, что это оружие очень тяжелое.

— Братан, ты че, не узнаешь старину Мертвеца? — радостным голосом чуть ли не прокричал мой спутник, уже собираясь кинуться к нему в дружеские объятия.

— Твою же мать! Мертвяка, где ты, сука, пропадал? — практически таким же радостным голосом воскликнул тот, после чего они оба обнялись.

— Да босс опять послал меня в очередную задницу мира. И тебе лучше не знать, что я там повидал, — с усмешкой в голосе проговорил Мертвец, прекращая обнимать своего друга... или знакомого. Я не особо понял, кем тот ему приходится. Но, судя по тому, как они разговаривают, я все же думаю, что они друзья.

— Ну... судя по тому, что тебя не было практически месяц, могу сказать, ты много какого дерьма повидал, — с такой же усмешкой произнес охранник. Вдруг он перевёл свой взгляд на меня. — А кстати, кто этот паренек?

— А, это так, знакомый. Ему как раз было по пути. И он, кстати, начинающий искатель приключений на свою пятую точку.

— Я вижу. Весь, вон, в бинтах и крови, — серьезным и, как мне показалось, будничным тоном проговорил тот. — И что же ему нужно в городе?

— Честно говоря, не знаю. Он мне не говорил. Да и я не особо спрашивал его об этом, — друг Мертвеца подошел ко мне и начал испепелять меня своим слегка злобным взглядом, как будто я был рейдером, а он — убийцей тех самых рейдеров.

— Итак, чего же ты хочешь в нашем прекрасном городе? — чуть ли не сквозь зубы обратился он ко мне, продолжая злобно смотреть. “А это уже начинает слегка раздражать!”

— Ничего особенного. Хочу запастись провиантом, может быть немного подзаработать, если работа найдется... Ну, и починить свою машину хотелось бы, — честно ответил я, после чего злобный взгляд стал ещё более злым. Неужели он думает, что я лгу?

— Ах да, чуть не забыл. Этот парень — автомеханик, — Мертвец произнес это так, как будто он меня сейчас порекомендовал в какую-то супер-дупер автомастерскую, но почему-то после его слов взгляд охранника стал... оценивающим. И почему мне от этого взгляда стало не по себе?

— Хорошо. Можете проходить. И, Мертвяка, проводишь твоего “друга” в ближайшую гостиницу, а то ведь для него город еще незнаком, да и, к тому же, на улице царит ночь — ограбят или убьют, не дай Богини. А за машину не бойся... — обратился он ко мне, — ... мы ее отгрузим на стоянку. Можешь в любое время забрать — только подойди, — кивнув, я вышел из машины и последовал за своим спутником к воротам, которые с шипением и скрипом, испуская пар, открылась перед нами, предоставляя нам вид ночного города, где повсюду горели фонари, освещающие небольшие кусочки улиц, по которым еще бродили жители этого города, то ли любуясь ночной атмосферой, то ли просто от нечего делать. Но они не давали полностью осмотреть город, погруженный во мраке ночи. Мы же, не обращая внимания ни на что, двинулись по небольшой каменно-кирпичной дороге, слегка побитой и потрескавшейся от времени и, судя по небольшим кратерам близ нее, военных действий. Вскоре, мы добрались до какого небольшого трехэтажного здания с вывеской над входом, буквы которой были сделаны из ламп, которые и давали понять, что написано на самой вывеске. “Дом выжившего”. Неплохое название для гостиницы. Подойдя прямо к двери, ведущей внутрь гостиницы, мы остановились.

— Так, Эдан, короче говоря, я пошел к себе, а ты пока забронируй себе комнату здесь. Завтра я к тебе зайду. Хорошо? — проговорил Мертвец, развернувшись, судя по всему, в сторону своего дома.

— Хорошо. Я понял, — ответил я, направляясь к двери. — До завтра!

— Давай. До завтра! — он медленно пошел в сторону своего дома, а я, в свою очередь, направился внутрь здания.

Внутри гостиница выглядела не очень роскошно, но и не очень бедно: с двух сторон висели разные картины то с каким-либо пейзажем, то с какими-либо пони, пару диванчиков, покрытых кожей, стояли рядом с дверью и рядом со стойкой ресепшена, которая была украшена парочкой ваз с очень странными растениями, больше всего похожие на некую смесь из роз и лаванды или из гладиолусов и... каким-то еще цветком — я не особо разбираюсь в цветах. За самой стойкой стояла кобылка. Если быть точнее, то она скорее лежала на ней, забавно посапывая. Как бы мне не хотелось тревожить ее сон, но мне нужен ключ от комнаты, а всю ночь я, увы, ждать не могу. Так что я тихонько подошел к стойке и слегка потряс ее руку, после чего та резко проснулась и начала быстро осматриваться сонными глазами, пока ее взгляд не остановился на мне.

— Я очень извиняюсь, что потревожил вас, но мне бы хотелось снять комнату на три дня, — сказал я, начав рыскать в своей сумке небольшой кошелек с деньгами. — И сколько это будет стоить?

— Сто пятьдесят битсов, — сонным голосом произнесла она, стараясь сопротивляться сну. Я быстро достал нужную сумму и отдал ей. Та медленно взяла купюры и, положив их в небольшой ящик в самой стойке, повернулась назад и сняла ключик со слегка покореженной биркой, который она сразу же отдала мне, после чего вновь легла на свои руки, уснув. Я же, дабы не тревожить ее более, быстро взглянул на бирку, на которой было число “Девяносто два”, и отправился искать комнату с аналогичным числом.

Пройдя первый и второй этаж, я так и не смог найти нужную комнату, что слегка вывело меня из себя и я чуть ли не закричал во все горло от ярости, так как на все я потратил практически полчаса, но все же решил сдержаться и продолжил поиски своей комнаты. Поднявшись на третий этаж, я был вне себя от счастья, когда увидел нужную дверь как раз напротив лестницы, по которой я поднялся. Быстро подойдя к ней и вставив ключ в замок, я открыл дверь и, слегка порыскав во тьме в поисках выключателя, включил свет, лицезрел небольшую, но довольно хорошо обустроенную комнату, в которой были кровать, ванная, стол со всякими вещами, вроде стаканов, письменных принадлежностей и даже небольшая плита, на которой также находилась необходимая посуда, вроде кастрюли или сковородки. И еще небольшой чайник. Но самое интересное было то, что в этой комнате плюс ко всему был еще и медицинский набор, висевший рядом с кроватью, к которому я сразу же подошел, дабы изучить содержимое. И, как оказалось, в ней были лишь бинты и пластырь, который мне вряд ли чем может помочь, если у меня будет очень сильное ранение, но от царапин и порезов как раз может помочь.

Закончив осматривать все вокруг, я кинул сумку на стол, после чего направился в душ — как-то не хочется пачкать чистое белье. Зайдя в кабинку и покрутив вентили, отвечающие за воду, я встал под слабую струю воды. Множество различных мыслей сразу же слетелось у меня в голове, не давая сосредоточится и вызывая хоть и неприятную, но все же терпимую боль в голове. Среди всех мыслей были и те, которые затрагивали тот сон в пещере. “Почему я не видел их лиц?” И чем дольше я стоял под водой, тем больше мыслей заполняли мою голову, вызывая уже не слабую головную боль, а уже невыносимо сильную боль. Выключив воду, я схватил первое попавшееся мне полотенце и принялся вытираться досуха, после чего направился к кровати, дабы наконец лечь и отдаться отдыху. Как-никак я его заслуживаю. И как только я лег, нежные и легкие путы слабости охватили мое тело, вызывая просто невероятные ощущения, которых я был лишен около трёх суток. И они же начали усыплять меня, пока я не сдался их силе и не закрыл глаза, отправляясь в мир грез... и кошмаров.

Мрак. Место, в котором я оказался, было сплошь покрыто мраком. Ни пола, ни стен, ни потолка — ничего. Лишь пустота, которая, к тому же, не давала мне двинуться. Как будто меня охватил самый сильный паралич, какой только может быть на свете. Но вскоре к нему присоединилась еще и боль. Жуткая и практически невыносимая боль, которая охватила все мое тело. Агония, которую просто нельзя вытерпеть, заставила меня кричать во все горло, но самого крика не было. И... боль ушла. Утихла, как будто ее и не было.

Но пустота начала преображаться, изменяясь: начали появляться стены, которые в скором времени покрывались трещинами и кровью в некоторых местах, потолок, с которого падала пыль и штукатурка, пол, усеянный всяким хламом и... кровавыми ошметками, среди которых лежали еще и головы каких-то кобылок и жеребцов с закатанными глазами. Как только все изменилось, паралич исчез, позволяя мне двигаться. Но это продлилось не надолго, так как на меня сразу же выскочил какой-то антропони в лохмотьях, напоминающих рейдерскую одежду, и, пригвоздив меня спиной к ближайшей стене и лишив возможности хоть как-то двигаться, с безумным смехом начал рубить мне ногу тупым мясницким тесаком. Я попытался его оттолкнуть, но все мои попытки заканчивались лишь тем, что он ещё сильнее прижимал меня к стене, усиливая мощность ударов по ноге, которая, к слову, уже была прорублена до такой степени, что последний удар был нанесен уже по самой кости, тем самым послав в мозг не просто боль, которую можно просто стерпеть, а настоящую агонию, вынудившая меня закричать во все горло. И лишь кое-как освободив правую руку, я почувствовал, как в ней неожиданно появился колун, которым я сразу же долбанул по голове этого психопата. Удар оказался настолько мощным, что не только убил рейдера, но и расколол его голову надвое, после чего его безжизненное тело упало на пол, как мешок с дерьмом.

А через некоторое время эта мертвая тушка мгновенно исчезла, оставив после себя лишь следы крови на полу, но только вот боль и последствия этой встречи не исчезли, продолжая терзать нервы и мозг невыносимой агонией. Попытавшись встать на ноги, я упал от резкой боли, пронзившей мою ногу, из-за которой я точно не смогу двигаться дальше. Но мои предположения сгинули в небытие, когда я увидел, как моя нога начала регенерировать, восстанавливая сухожилия и мышцы, тем самым давая мне возможность встать. И как только я оказался на своих двоих, то сразу же направился вперед по коридору. Повсюду были кровь и трупы, ошметки и потроха. И, глядя на все это, я испытывал не только ужас, заставивший мое сердце биться в несколько раз быстрее, но и отвращение, которое копошилось в животе, вызывая рвотные позывы, сдерживать которые становилось всё сложнее и сложнее.

Как только я достиг конца коридора, мир вновь начал меняться, становясь более похожим на пещеру: стены, потолок и пол начал приобретать полувыпуклую форму, в некоторых местах которых начали расти каменные сосульки немаленьких размеров. Все, что было ранее — кровь, трупы, внутренности и прочее — исчезло, не оставив и следа. Как только мир полностью изменился, я резко остановился, прислушавшись к каждому шороху, к каждому писку, но меня встретила лишь тишина, изредка прерываемая звуками падающих капель.

Я принялся медленно двигаться вперед, продолжая прислушиваться, дабы вовремя среагировать и принять необходимые меры, но, возможно к счастью или даже к несчастью, ничего до сих пор не произошло. Когда я почти добрался до середины “пещеры”, внезапно из неоткуда появился мутант, во многом похожий на Дьявола, кроме лишь второй половиной тела, которая, в свою очередь, представляла из себя тело ящерицы. Он быстро приблизился ко мне и настолько быстро схватил меня за горло, что я даже не успел толком сообразить, швырнул прямо в ближайшую стену, тем самым сломав мне несколько ребер, что вызвало резкую и нестерпимую боль в груди, а вместе с ней и затруднение в дыхании. Соскользнув со стены и поцарапав грудь, я пытался прийти в себя, но мутант с той же скоростью оказался рядом со мной, вновь схватив меня за горло. Но на этот раз он просто смотрел на меня, как на ничтожество, не заслуживающее вообще жить. И, смотря в его слепые и безжизненные глаза, я не увидел в них ничего. Лишь пустота, слегка наполненная звериной злобой, возникновение которой просто-напросто мне неизвестно.

Он резко развернулся и вновь швырнул меня в противоположную стену, но на этот раз я ударился спиной, сломав не только еще несколько ребер, но также и позвоночник, что сделало меня очень легкой добычей для него. Но не успел я даже соскользнуть на пол, как существо в одно мгновение оказалось передо мной, ударив меня в грудь с такой силой, что я услышал, как мои последние уцелевшие ребра были сломаны, вызвав неописуемо-невыносимую агонию, от которой я должен был давным-давно потерять сознание. Зрение резко помутнело, из-за чего я практически не мог разглядеть перед собой мутанта, который в это время держал меня за горло, постепенно сдавливая, а я же пытался хоть как-нибудь ослабить его хватку. Но, к сожалению, мои попытки оказались напрасны, и мой мучитель только усиливал хватку, отчего я уже начал чувствовать, как теряю сознание, и просто смирился со своей судьбой. Вдруг позади мутанта появился какой-то антропони, внешний вид которого я, увы, не смог разглядеть, пока он не начал медленно подходить, что-то подкидывая вверх и ловя.

И вскоре я начал слышать смех... Тот самый безумный смех, навеки отложившийся в моей голове, напоминая мою первую встречу с психопатами нового мира. И этот смех принадлежал как раз тому самому рейдеру, который мучил меня в их гадком логове. Когда он подошел ближе, я смог разглядеть его отвратительную, грязную броню, сделанную из шкуры какого-то бедолаги, его безумное лицо, на котором красовалась безумная улыбка, и его глаза... Пожелтевшие отвратительные глаза, напомнившие мне ту безумную боль от выстрела в ногу и тот мерзкий вкус гнилого яблока. Внезапно мутант исчез, превратившись в темный дым, который в сию же секунду испарился, из-за чего я скатился вниз по стене, раздирая спину до крови. Оказавшись на полу, я попытался встать, но все мои попытки оказались тщетными, так как боль сразу же дала о себе знать, заставляя меня принять прежнее сидячее положение. А рейдер, в свою очередь, смотрел на меня, как на какую-то игрушку, с которой можно поиграться, потом сломать и выбросить, заведя новую. Я же старался не смотреть на него, так как один всего лишь его вид возвращал мне ужасные воспоминания, которые я бы с радостью позабыл, как страшный сон.

Но, как бы я не хотел, мне пришлось взглянуть на него. И я увидел огромный шрам на его переносице.... Шрам от того самого выстрела. Рейдер быстро вытянул руку вперед, предлагая помощь, как мне показалось. На самом деле он не хотел помогать. И это я понял лишь тогда, как в его вытянутой руке из ниоткуда возникла моя кобура с револьвером. Рейдер вытащил оружие, а сам кожаный чехол выбросил в сторону, который в тот же момент превратился в дым и испарился. Разглядывая оружие, он откусил небольшой кусок от своего гнилого яблока и, заметив мой взгляд, предложил, ухмыляясь: — Яблочка не хочешь?

— Я откажусь, — грубо ответил я, начиная отхаркивать кровь, подступившая к горлу.

— Ну... как хочешь, — откусив огромный кусок, он резко направил дуло моего же револьвера на мою голову. — Это тебе подарочек на память, — после этих слов он с жестоким хладнокровием нажал на курок. Прозвучал выстрел. Пуля в одно мгновение достигла моего черепа...

Резко открыв глаза и тяжело вздохнув, я быстро проснулся, весь покрытый холодным потом. Сердце бешено колотилось, разум не мог отойти от сна, отчего у меня было жуткое головокружение. Приняв сидячее положение, я попытался понять, где я нахожусь и что я здесь делаю, пока память не вернулась ко мне, а вместе с ней и боль, которую я чувствовал во сне, только чуть слабее. Как только по нервам и мозгу прошлась волна мучительной боли, я вновь лег на кровать, дыша сквозь зубы.

Скорее всего, действие обезболивающего закончилось в самый неподходящий момент, а еще одного шприца с препаратом, как назло, не было. Да и к тому же, боль решила разбудить меня посреди ночи, так как за окном еще было темно, а пони, гуляющие когда я приехал в город, скорее всего, давно уже спят. Вскоре боль усилилась настолько, что мне стало тяжелее терпеть ее и сдерживаться, чтобы не закричать во все горло, разбудив тем самым всю гостиницу и не только ее. Мне хватило всего лишь несколько секунд, чтобы принять решение идти в больницу. И тут возникла небольшая, но все же очень значительная проблема — я абсолютно не знаю города. А это означает, что я понятия не имею, куда мне нужно идти. А вариант “бродить по городу” не очень сильно подходил для данной ситуации, так как, судя по всему, по городу шастают всякие отбросы, которые не будут против поживиться на меня и слегка порезать меня заодно, тем самым избавив меня навсегда как от боли, так и от жизни, которую мне очень уж хочется прожить подольше. Да и еще, к тому же, если не отбросы, то невыносимая боль точно уж прикончит меня, пока я буду бродить по городу. Но, как бы то ни было, мне пришлось встать, испытывая невыносимую боль в груди, заставившая меня часто и неглубоко дышать, дабы не усугубить свое и без того ужасное положение. Кое-как одев на себя куртку, я направился в сторону двери, стараясь удержаться на ногах и все же добраться до этой проклятой больницы.

Медленно, терпя боль, проходившую по моим ногам, я все же смог добраться до двери и, открыв ее, вышел из комнаты, не закрывая её, так как на это времени не хватает из-за того, что действие обезболивающего окончательно сошло на нет, возвращая моему телу не просто боль, а настоящую агонию. Решив больше не терять ни секунды, я направился к лестнице.

Спустившись на первый этаж, я заметил, что кобылка-администратор продолжала спать, только вот она решила устроиться поудобнее на большом деревянном стуле с кожаным сидением и спинкой. Как-никак, сейчас царила глубокая ночь. И как бы мне не хотелось беспокоить покой, но терпеть безумную боль я не могу. Подойдя к ней и аккуратно положив руку на ее плечо, я слегка потряс ее, выводя из мира грез. Резко открыв глаза, она суетливо начала оглядываться по сторонам, пока ее сонные и не до конца проснувшиеся глаза не уставились на меня в полном ужасе и шоке. Как только я хотел открыть рот, дабы задать вопрос, боль резко усилилась, подкосив меня и заставив упасть на колени, тяжело дыша. Вскоре к этому присоединился металлический привкус крови во рту, превратившийся вскоре в ужасный кашель, итогом которого стали небольшие кровавые пятна на полу. Кобылка, заметив это, сразу же подбежала ко мне, помогая встать на ноги.

— О, Богиня Милосердная! — воскликнула она, осматривая меня с ног до головы. — Вам... вам скорее надо в больницу!

— Я как раз туда собирался. Не подскаж... — боль вновь усилилась, подкашивая меня вновь, — Не подскажите, где она находится?

— Я лучше вас отведу туда, — сказала кобылка, направляясь к двери. — В вашем положении в одиночку точно не дойти — заблудитесь или потеряете сознание по дороге, что для вас окажется смертью. Медленной и... мучительной смертью, — последние слова она произнесла с печалью. Подойдя к двери и открыв ее, она вышла из здания гостиницы и принялась ждать меня, а я, в свою очередь, медленно проследовал за ней, стараясь держаться на ногах.

Через несколько минут, немного побродив по городу, мы все же добрались до больницы, представляющую из себя многоэтажное здание, в некоторых окнах которого еще до сих пор горел свет, несмотря на то, что сейчас царит глубокая ночь. Над дверьми между первым и вторым этажами висела аналогичная вывеска, как у гостиницы, отличающаяся лишь изображением большого красного сердца, по бокам которого расположились два шприца с красновато-розовой жидкость. “М-да, оригинально. Ничего не скажешь” — проговорил мой внутренний голос, и я отчасти согласен с ним. Немного осмотрев здание, я заметил, что по своему строению и даже виду оно практически ничем не отличается от гостиницы, кроме лишь количеством этажей. Это натолкнуло меня на одну очень странную мысль, что почти все здания в этом городе могут быть между собой похожи. Отбросив все мысли, я уже собирался проследовать за кобылкой, которая к тому времени уже заходила внутрь здания больницы, как внезапно резкие уколы боли внезапно впились в тело, заставив меня упасть на колени и дрожать от невыносимой боли. Через несколько секунд к горлу подступило еще больше крови, заставляя меня ее отхаркивать на каменные плиты дороги и оставлять на них огромные безобразные кровавые следы.

Собрав все оставшиеся силы и терпение, какие у меня еще остались, я кое-как встал на ноги, шатаясь на месте, и, как только мне позволяли ноги, быстро помчался внутрь, чувствуя, как сознание начинает потихоньку меня покидать. Но не успел я оказаться около двери, как резкая слабость внезапно охватила мое тело, лишая возможности стоять на ногах, к которой вскоре присоединилось и помутнение в глазах. И пока у меня еще были силы, я мигом ворвался внутрь, подбегая к стойке приемной, рядом с которой уже стояла кобылка, настойчиво прося вызвать доктора, который, судя по словам ее собеседницы, сильно занят. “Ага, очень сильно занят сном!” — саркастически воскликнул внутренний голос, заставивший меня слегка хихикнуть над этим.

— Вы не понимаете! Ему нужна срочная помощь, а ваш врач может поспать и утром! — продолжила стоять на своем кобыла-администратор. И я до сих пор не понимаю, почему она так сильно печется обо мне? То ли она очень добрая антропони, то ли на это есть совершенно другие причины, о которых я в данный момент задумываться не могу, так как боль сразу же отбрасывала все размышления и мысли.

Почти добравшись до стойки, я почувствовал нечто странное внутри, которое вскоре переросло в настоящую агонию, охватившее все мое тело, парализуя конечности. Упав на кафельный пол, я начал чувствовать, как мои веки с каждой секундой наливаются тяжестью, а силы держать глаза открытыми полностью иссякли. И я просто сдался. Тьма покрыла мой взор, и я отправился во мрак.

Удар... Вновь этот сон. Вновь эти прекрасные обои, вновь лучи солнца светят в глаза... Удар... И вновь те самые антропони, лица которых я до сих пор не могу увидеть, но... Еще один удар, за которым последовал еще один удар... Их лица. Они стали немного четче, но я все равно еще ничего не могу разглядеть. Почему? Пытаюсь сосредоточить глаза, надеясь, что это поможет мне, наконец, увидеть то, что скрыто в тумане. Но все оказалось напрасно... Удары превратились в ритм... И вновь небеса потемнели. И вновь я вижу, как они погибают в агонии, вновь чувствую эту невыносимую боль... Ритм ускорился в несколько раз... И вновь я вижу их... Моих приемных родителей... Ритм прекратился, и за ним проследовало затяжное гудение... Мир исчез во тьме. Все покрылось густой пеленой мрака. “Сердце остановилось! Быстрее, непрямой массаж сердца!” — послышалось откуда-то то из мрака, но я не предал особого внимания этому, а просто продолжил ждать.

Вдруг в груди появилась боль. Странная, не похожая на ту, что у меня была. Боль начала пульсировать, становясь все сильнее и сильнее, пока это не превратилось в то некое подобие агонии... Удар, после которого последовал еще один удар... я схватился за грудь, крича от боли... Удары стали чаще в несколько раз... Что-то в груди начало колоть и ныть, тем самым усугубляя мое и так не хорошее положение... Прозвучал мощный удар...

Я резко открыл глаза и вскочил, жадно глотая воздух и краем глаза замечая, как все антропони в белых, а некоторые и в зеленых халатах с неописуемым страхом и шоком смотрели на меня, как на нечто ужасное, нечто такое, что вне их понимания. Как будто перед ними был не искалеченный и травмированный антропони, а какое-то древнее существо, проснувшееся после многовековой спячки. И лишь на секунду я понял, что те удары, то длительное гудение — это... мое сердце... И на некоторое время оно остановилось. Перестало биться, перестало посылать кровь с кислородом в мозг. Я умер... на некоторое время, и был воскрешен. Тяжело выдохнув, я упал на операционный стол, отправляясь на этот раз не во мрак, который был гранью между жизнью и смертью, а в мир грез. В сказочный и красочный мир принцессы Луны... ныне покойной богини ночного светила и сновидений.

Слабость. Боль. Именно это охватило мое тело, не позволяя свободно двигаться. Единственное, что я мог сделать в данный момент — открыть глаза. Что я, собственно, и сделал. Я увидел перед собой белый потолок, на котором расположились длинные лампы, раздражающе гудя и действуя на нервы. Я попытался чуть-чуть подняться, чтобы полностью осмотреться, но мои попытки не увенчались успехом, так как я не мог ничем пошевелить, словно меня охватил паралич. Опустив взгляд, я ничего не смог увидеть, кроме одного потолка.

Чуть сдвинув глаза влево, я лишь частично смог разглядеть устройство для измерения пульса и... тот же потолок. Судя по всему, я в больнице. Вернув взгляд обратно на потолок, я закрыл глаза, пытаясь вновь вернуться в сон, но писк устройства не дал мне это сделать, поэтому я просто открыл веки и продолжил смотреть в потолок, позволяя мыслям, глубоко засевшим где-то в мозгу, слететься в голове, вызывая хоть и сильную, но все же приятную боль. Среди всех мыслей были и такие, которые говорили, что нужно будет извиниться перед той кобылкой, а некоторые скорее призывали, чем говорили, что нужно повременить с выпиской и просто наслаждаться отдыхом столько времени, сколько потребуется для полного выздоровления. Но вскоре эта мысль быстро исчезла. Испарилась, как будто ее и не было вообще. И вдруг мой поток мыслей был сбит, когда дверь открылась, и в мою палату вошел кто-то.

— Здравствуйте, больной, — прозвучал по-материнский нежный голос кобылки, сразу же представшей перед моими глазами, которая была одета в медицинский халат. — Я вижу, вы уже проснулись. Это хорошо. Наверное, вы уже заметили, что вы не можете пошевелиться. Не бойтесь, это паралитическая анестезия, которую мы вам вкололи во время операции, — я попытался ей ответить хоть что-то, но мой рот не захотел открываться.

— Сейчас я вам вколю небольшой укольчик, и паралич спадет, — после этих слов она подошла к моей руке, в которой уже находился катетер, и сунула в него шприц, вводя препарат. И его действие не заставило долго ждать, так как в эту же секунду я почувствовал странное чувство, охватившее все мое тело. Словно внутри меня закипела вода, превращаясь каким-то образом в раскаленную магму. Через несколько секунд я попробовал вновь пошевелиться: я медленно и не спеша вытянул руку и так же сжал ее, убеждаясь, что действие анестезии полностью прекратилось.

— Спа-си-бо Вам б-боль-шое, — с трудом проговорил я, стараясь выговорить все как можно четче и яснее. На ее лице появилась довольно милая улыбка.

— Трудно говорить, да? — я кивнул. — Да, есть такой побочный эффект. И, если честно, большинство вообще после снятия наркоза чувствует мучительные ментальные боли. Но вы, судя по всему, обошлись временным нарушением речи. Не беспокойтесь, это скоро пройдет, — подождав пару минут, я вновь повторил попытку что-нибудь сказать.

— Спасибо вам большое! — проговорил я на этот без запинки.

— Ну вот! Я же говорила, — ее улыбка стала еще шире. — А теперь я попрошу вас ответить на несколько моих вопросов. Это нужно для заполнения ваших личных данных.

— Хорошо. Спрашивайте, — быстро сказал я, устраиваясь поудобнее

— Для начала, ваше имя? — задала она первый вопрос.

— Эдан, — сразу же ответил я.

— Эдан? — ее лицо озарило удивление. — Я имею ввиду, ваше второе имя?

— Ах, это. Такого нет.

— А, значит вы новичок в этом опасном ремесле путешествия по миру, — произнесла она, хихикнув, а я, в свою очередь, только кивнул. — Следующий вопрос. Где вы получили такие серьезные травмы? Если честно, когда вас осматривали, доктора были просто в ужасе, когда увидели столько повреждений, среди которых были даже пулевые ранения, переломы и сквозные прожженные дыры. Самое интересное, что пули в вашей ноге мы не обнаружили.

— Большинство из них на руинах шахтерского города. В нескольких километрах от Джайденхолда.

— Вы уже и там побывали? — она что-то чиркнула у себя в планшете. — Любопытство не даёт покоя, да?

— Да, это так, — вздохнув, ответил я, опуская глаза вниз.

— Так, хорошо. И последний на сегодня вопрос. Кто именно причинил вред? — от такого вопроса я слегка удивился. — Знаю, может показаться, что этот вопрос глупый, но все же можете на него ответить?

— Да. Ногу мне прострелил рейдер, а пулю я потом сам вытащил при помощи отвертки. Сквозные дыры сделал мне Черный фантом, а остальные травмы можно присудить пауками и Дьяволу.

— Так-с, а теперь мне требуются объяснения. Я знаю, кто такие рейдеры, и знаю, на что они способны. Но вот что за “Черный фантом” и “Дьявол”? — поинтересовалась она, убрав улыбку со своего лица.

— Это мутанты... оба. Черный фантом — земной пони, получивший способность плавить и обжигать все на своем пути и отращивать разные штуки. А Дьявол — это смесь антропони и паука, — объяснил я, стараясь более понятно подбирать слова.

— Понятно, — медленно проговорила медсестра, что-то записывая в свой планшет. — Ах да, чуть не забыла. При осмотре врачи обнаружили у вас еще кое-что... — это она проговорила таким пугающим голосом, что мне начало казаться, что у меня есть что-то такое, что нельзя излечить, которое и убьет меня в скором времени.

— И что же это? — спросил я, ожидая услышать самое худшее.

— Шрам... А если быть точнее, ожог на всю руку, — после этого я с облегчением смог вздохнуть и вытереть лоб рукой, который, к слову, успел за эти несколько секунд залиться потом.

— А я уже думал что-то серьезное...

— В смысле? Вы знали про это? — с удивлением спросила она.

— Конечно. Если бы я не знал, то уже давным-давно бы мучился от безумной боли... — проговорил я, натягивая на свое лицо улыбку, а затем про себя, ели слышно добавил: — Как много лет назад...

— Тогда, может вы расскажете, откуда он у вас? Если это для вас, конечно, не больная тема.

— Он у меня практически с самого рождения, — начал я, чувствуя, как какой-то странный ком подступает к горлу. — Это клеймо, оставленное ошибками предков, тех, кто превратил целые цивилизации в руины. Если конкретизировать, то такой ожог оставила волна паровой бомбы...

— П-паровая волна б-бомбы? — дрожащим голосом проговорила медсестра. И в этом голосе можно различить нотки страха, шока и... сожаления. — Вы... пережили апокалипсис, будучи... вне укрытия?! — я кивнул. На ее лице появился ужас, как будто она видела во мне не антропони, а ужасного монстра, смотрящего на нее, как на добычу. И, честно говоря, мне кажется это странным, так как не может быть такого, что я один стал таким счастливчиком. Просто не может быть.

— А что вас так удивило? Неужели впервые слышите, что кто-то смог выжить снаружи во время взрыва? — она неуверенно кивнула, чем и шокировала меня. Неужели я и вправду единственный? Неужели судьба дала именно мне второй шанс? Эти мысли наводнили мою голову, вызывая жуткую головную боль, от которой я вряд ли скоро избавлюсь.

— Ладно, я, пожалуй, пойду. Мне еще много пациентов надо навестить, — проговорила она, вновь натягивая на свое милое лицо улыбку.

— Подождите. Можете сказать, сколько я тут... еще побуду?

— Если вы сильно спешите, а на лечение вам, грубо говоря, плевать, то сутки. А если вам здоровье важнее, то не менее недели. В крайнем случае три дня, если вам вдруг станет лучше, — проговорила медсестра, выходя из палаты. “А имя-то у нее спросить забыл” — съехидничал внутренний голос в голове. Черт, а ведь правда! Как-то... неудобно получилось. Ладно, спрошу как-нибудь. Как-никак, мне еще здесь долго лежать.

Эти три дня пролетели с невероятно быстрой скоростью. С точной такой же скоростью, с какой зажили мои серьезные раны, которые, по сути, должны заживать не менее двух недель. Но, судя по всему, жизнь наделила меня очень уж хорошей регенерацией, которой я и сам поражаюсь. По ночам, когда все ложились спать, я задумывался, а правда ли это природный дар? Или все же это нечто иное, связанное с моим ожогом или чем-либо другим? Может я уже начинаю потихоньку терять частички своей сущности, частички пони? И именно это заставляло мои глаза слипаться, потихоньку отправляя разум глубоко в царство снов и кошмаров. И вот, наконец, наступил тот день, когда я смогу покинуть свою палату и вновь вернуться в жестокий и почти уничтоженный мир, где царит лишь хаос, смерть и безумие, в который, если честно, мне не очень хочется возвращаться.

Получив все свои вещи, которые были при мне в ту ночь, я попрощался со всеми, с кем я за все это время познакомился, и направился в сторону дверей — грани между миром покоя и миром смерти. Открыв дверь, я вышел на улицу и сразу же заметил, что небо было полностью покрыто темными тучами, что предвещало скорый дождик, если не целый ливень, что более вероятно. Но я не поспешил идти в сторону гостиницы, а остался на минутку на пороге больницы, дабы в полной мере осмотреть все, что я не смог осмотреть в ту ночь и за все эти три дня, проведенные в кровати со строгим режимом. Вокруг самого здания больницы я смог разглядеть огромные восьмиэтажные здания, которые, к слову, практически ничем не отличались от тех, что я видел в шахтерском городе. Исключением были металлические пластины, покрывающие некоторые места домов, давая не только неплохую защиту, но и хорошую опору, так как на множестве этих зданий были огромные дыры, благодаря которым они бы уже давным-давно рухнули на улицу, не дай Богини, придавливая ни о чем не подозревающих прохожих. Продолжая осматриваться, я заметил, что верхушки зданий были соединены длинными медными трубами, тянущиеся куда-то вглубь города. Но куда именно эти трубы тянуться, я так и не смог понять, а идти вглубь города как-то не очень хочется. Закончив осмотр, я двинулся по каменной тропинке в сторону гостиницы, попутно вспоминая, где она находится. А в это время тучи становились все темнее и темнее.

Мне потребовалось около часа, чтобы добраться до здания гостиницы, так как я плохо помнил маршрут из-за того, что было, во-первых, темно, а во-вторых, боль в тот момент заполнила всю мою голову. К тому времени начался небольшой дождик, который и ускорил мои поиски. Не осматривая ничего вокруг, я забежал внутрь в тот самый момент, когда небольшой дождик начал перерастать в сильный ливень, под который мне повезло не попасть раньше. Оказавшись внутри гостиницы, меня встретила та самая кобылка-администратор, ковыряющая от скуки стойку... до того, как я вбежал. И, увидев меня, на ее лице сразу же засияла счастливая улыбка.

— Вы уже вернулись? Я так рада, что с вами все в порядке! — воскликнула она, выходя из-за стойки и чуть ли не кидаясь ко мне в объятия. — Ваша комната убрана, а вещи лежат точно также, как они лежали, когда вы ушли. Не бойтесь, я ничего не брала.

— Спасибо, — слегка улыбнувшись, сказал я, направляясь в сторону лестницы. — Если нужно доплатить за комнату, я доплачу.

— Да нет, что вы! Ничего доплачивать не надо, — улыбнувшись и... немного покраснев, она вернулась за стойку. Я же, окинув ее удивленным взглядом, начал подниматься по лестнице на нужный этаж. “И все же странная она какая-то”

Не успел я добраться до своей комнаты, как внезапно прогремел жуткий гром, и начался сильный ливень. Небольшие небесные капли воды, словно марш солдат, начали барабанить по крыше, наполняя все вокруг однообразной музыкой. Что ж, видимо, экскурсия по городу пока что отменяется. Подойдя к двери нужной комнаты, я открыл её с помощью ключа и вошел в свои личные, хоть и временные, апартаменты.

Сняв с себя куртку, я кинул ее на спинку стула, на котором лежала моя очищенная практически до блеска сумка, а затем упал на кровать, позволяя телу расслабиться, а мыслям и воспоминаниям, навеянным сильным дождем, слететься в голове. Сразу вспомнилось, как я, будучи еще малявкой, не знающей о том, какой мир на самом деле, сидел на небольшом крыльце своего дома, наблюдая, как капли быстро падали на землю, разбиваясь то о землю, то о лужи, вызывая небольшие волны на глади воды. И тогда я был поистине счастлив... Но время минуло этот возраст, и ливень лишь напоминает, каким я был раньше. Напоминает мне ту старую жизнь. И все же я встал с кровати и, подойдя к окну, ведущему на небольшую улицу, где пони продолжали убегать в спешке от дождя, начал наблюдать. “Согласись, сейчас бы сюда чашечку чая или какао, плед и приятную компанию, с которой можно завести разговор” — сказал голос в голове, с которым я сразу согласился. Я бы и вправду не отказался выпить чего-нибудь горячего и поговорить с кем-нибудь на какие-нибудь интересные темы. Но вот только не с кем. Да и чая у меня нет, а искать магазин в такую погоду, мягко говоря, глупо. Вздохнув, я упал на кровать, стараясь откинуть все мысли и прислушаться к шуму дождя.

И постепенно всё стало отходить на второй план: все проблемы, все страхи; всё пережитое за эти несколько дней забылось само собой. Стало как-то хорошо и спокойно на душе. Я расслабился и, закрыв глаза, отправился в мир грёз…

Я проснулся от яркого света, заливающего всю комнату. Разлепив глаза, я увидел, что дождя уже не было, а через окно бьёт тёплый свет восходящего солнца. Сев на кровать, я зевнул и улыбнулся, отметив, что сегодня мне ничего не снилось. Но не только это удивляло. Ещё я чувствовал себя прекрасно отдохнувшим и от этого было невероятно хорошо. Всё произошедшее за эти дни больше не давило на меня, и казалось, что это произошло очень давно. Встав с кровати, я вошёл в небольшую ванную и, отрыв кран, из которого полилась ледяная вода, как следует умылся.

Одев куртку и прихватив сумку, я вышел из номера, впервые за несколько дней чувствуя себя прекрасно. Спустившись на первый этаж, я мельком глянул на стойку администратора, но никого не увидел. “Наверное, отошла по делам” — подумал я и направился к выходу. Открыв дверь, я увидел множество пони, идущих кто-куда по залитым солнечным светом улицам города. По бокам дороги были открыты несколько лавок, пони разговаривали и смеялись. Среди всей этой суматохи бегали дети, смеясь и крича. Всё это было похоже на какой-то счастливый сон. Теперь это место не казалось таким уж мрачным, как в день моего прибытия.

Я потихоньку двинулся в сторону, где, по моему мнению, должен быть рынок. На его поиски я мог затратить очень много времени, но вдруг я услышал крики позади и, обернувшись, увидел как пони расступаются перед торговым караваном, проезжающим по дороге. Теперь искать рынок не надо. Куда ж ещё может ехать торговый караван?

Так, проследовав несколько кварталов за колонной караванщиков, состоящих из огромного грузовика с большим прицепом и парочкой легких автомобилей — Аспидов, на капоте и крыше которых расположились шестиствольные пулеметы и ракетницы, я оказался в местном рынке, который, кстати, оказался не таким уж и маленьким. Я стоял у главного входа и смотрел на уходящие вдаль ряды торговых лавок и магазинов, вокруг которых толпились сотни антропони и пони. Потихоньку двинувшись вперёд, я начал осматривать лавки и что в них продаётся. И каково же было моё удивление, когда я увидел столько разнообразного товара: от простых ножей и кувалд до многоствольных пулемётов и ракетниц; от простой питьевой воды и всяких консерв до деликатесов довоенного мира, которые, наверняка, еще не потеряли своего удивительного вкуса; от металлолома и всяких болтов да деталей для машин. Складывалось такое впечатление, что здесь было абсолютно всё на свете. Завороженный всем этим я не заметил, как прошёл почти весь рынок, осматривая каждую лавочку, каждый магазин. Единственный минус данного рынка заключался в том, что каждый товар стоил бешеных денег. Даже простой кухонный нож, заточенный и отполированный до блеска, стоил больше, чем шипованный металлический бампер.

Походив еще немного, я вдруг увидел толпу пони, столпившихся вокруг чего-то. Подойдя поближе, я вытянулся во весь рост и увидел, что перед зрителями выступают два торговца-близнеца.

— Не проходите мимо! — кричал один из них, — Только сегодня, только сейчас у вас есть невероятный шанс попробовать этот замечательный сидр, приготовленный по старинному рецепту семьи Эпплов!

— Это очень редкая возможность, ибо семья Эпплов больше не делает такого прекрасного напитка! — прокричал второй.

Я стоял и уже подумывал взять этот сидр, как вдруг кто-то спросил у меня за спиной: — Любуешься представлением?

Я обернулся и увидел немного потрёпанного антропони тёмно-коричневого цвета с пепельной гривой и с повязкой на правом глазу, который был одет в кожаную жилетку, которая, как мне показалось, ранее была курткой. На его ноге была кобура с весьма крупным револьвером, а вместо правой руки был медный протез, который изредка посвистывал, выпуская пар. Он оценивающе посмотрел на меня.

— Так это ты у нас Эдан? — начал он, — Что ж, Мертвец много мне рассказал о тебе. Думаю, я должен поблагодарить тебя за то, что ты не грохнул его при встрече. Он иногда бывает немного... настырным, — сказал он с улыбкой, — Не против пройтись?

— Да нет. Я всё равно хотел осмотреть город, — ответил я и мы потихоньку двинулись вдоль прилавков.

— Ну, Эдан, начну с того, что, если ты хочешь утвердиться в обществе, тебе нужно обзавестись вторым именем.

— Я уже знаю. Мертвец рассказал об этом, пока мы добирались до города. Но вот только он не упомянул, зачем? — проговорил я. — Лишь сказал, что второе имя дает уважение и, в некоторых случаях, страх.

— Видишь ли, времена меняются, а с ними и сами пони тоже. Если раньше вторые имена давались просто так, то сейчас это обязательно для таких пони, как ты. Без этого ты никто для народа. Пустой звук. Обычный пони.

— Но почему так? — удивился я.

— Честно? Сам не знаю. Не я издавал такие правила. Я лишь понимаю это так: если есть второе имя, значит ты что-то совершил. Что-то значимое или... ужасное. Что-то, за что тебя будут почитать или ненавидеть, любить или проклинать, — он вдруг остановился у одного прилавка, всучил пару битсов торговцу, и тот дал ему бутылку из тёмного стекла, в которой была какая-то жидкость. Откупорив крышку, антропони поднёс горлышко бутылки к носу и, глубоко вдохнув, удовлетворённо выдохнул. Запрокинув голову, он за считанные секунды опустошил половину бутылки. Затем он протянул её мне. — Держи. Это отличнейшие виски, которые я только знаю. Можно опьянеть только лишь от одного запаха, — я взял бутылку и сразу же почувствовал пьянящий запах кукурузы. Сделав небольшой глоток, я скорчился от горького и, пожалуй, самого странного вкуса, которого я еще никогда не ощущал. Закупорив бутылку, я положил ее в свою сумку. Вдруг пригодится.

Мы прошли дальше, и антропони продолжил: — Итак, взять в пример меня. Меня зовут Счастливчик. А догадаешься почему? — я помотал головой, — Хех. Если на частоту, то это немного нелепая история. Видишь повязку? — он указал на чёрный обрывок ткани, который перекрывала то место, где должен был быть правый глаз, — Так вот. Мне тогда было около тридцати лет. Я ехал с караваном в этот город. Все шло хорошо. На горизонте было чисто, как вдруг на нас напали рейдеры. Сволочи устроили засаду, взорвав одну из машин, ехавшую впереди. Свое оружие я успел где-то посеять, так что отбиваться мне было нечем. Мне сказали спрятаться и сидеть, но я не послушал. Я схватил пожарный топор и помчался в самое месиво. Убил трёх или четырёх, но потом мне прострелили ногу и я упал. Ко мне подошёл один из них и взял мой топор в руки. Оттащил за булыжник, замахнулся... ну и... ты сам понимаешь, — сказал он, подняв протез правой руки, — а затем он достал пушку и приставил мне ко лбу. К счастью, один из охранников каравана выбежал и прострелил ему грудную клетку. Но даже на последнем издыхании этот гад успел нажать на спуск. Пуля прошла через глаз и вылетела с обратной стороны через шею. Мозг не был задет, и я остался жив и при этом не стал калекой… Ну, точнее не стал ещё большим калекой, — сказал он с печальной ухмылкой, — И с тех пор у меня такое вот имя — “Счастливчик”.

Тем временем мы уже подходили к концу рыночной площади. Дальше стояли большие серые дома, на стенах которых в некоторых местах были трещины, и иногда проглядывали редкие заколоченные окна. Пройдя еще немного, я случайно заметил широкий переулок слева, больше всего похожий на какую-то улицу. Единственным его отличием было то, что дома в этом переулке выглядели как-то дряхло, как-то бедно по сравнению с многоэтажками. Да и сами пони, находящиеся там, выглядели не очень приятно: грязные, в порванной одежде, некоторые имели раны, чему подтверждала кровь, просочившаяся сквозь грязную повязку вместо бинтов. Чем-то они напоминали рейдеров, только без их самодельной брони и безумия.

— А это что? — поинтересовался я, указывая на переулок.

— Тебе лучше туда не ходить, — резко и серьезно ответил Счастливчик. — Это улица бедняков — самый опасный район этого города. Несмотря на то, что город имеет большое множество разных рабочих мест, жители этого района предпочитают более... грязный способ заработка. Грабежи, убийства и прочее, и прочее.

— Но тогда почему с ними не расправиться? Ну, я имею в виду арест или что-то в этом роде.

— Дело в том, что... никто этого делать не хочет. Понимаешь ли, никто не захочет иметь дело против целой толпы вооруженных пони, которые за считанные секунды могут расправиться с тобой на раз-два, — объяснил он как можно конкретнее. — Да и еще никто ничего не собирается предпринимать из-за того, что эти жители уже один раз отряд местной охраны разорвали, в буквальном смысле, на части. Что случилось с остатками, я, к счастью, не знаю да и не хочу знать.

— Понятно, — безэмоционально ответил я, продолжая следовать за Счастливчиком. Когда опасный район города оказался позади, мы пришли на какую-то очень странную улицу, где находилось всего лишь одно четырехэтажное здание, выполненное в очень странном и... отличительном стиле, по сравнению с другими зданиями, и окруженное всякой флорой, вроде небольших деревьев и цветков. “И как вся эта растительность еще не погибла?”

— Нам сюда, — сказал Счастливчик, указывая на этого одинокое здание. И когда мы повернули в его сторону, мой спутник продолжил, — Есть у меня для тебя одно дельце. Взаимовыгодное для нас обоих.

— Правда? И какое же? — поинтересовался я.

— Я тебе расскажу, как только мы поднимемся наверх, — проговорил он, подходя к зданию. Счастливчик открыл замок и проследовал внутрь, а вслед за ним направился и я. Поднявшись на самый последний этаж, он открыл очередную дверь, давая возможность рассмотреть все, что за ней находилось: огромный кабинет, где практически в центре стоял большой рабочий стол, заполненный всякими бумагами и документами, некоторые из которых были очень старыми, судя по слегка пожелтевшему цвету; слева расположились шкафы и стеклянные витрины, за которыми находилось оружие или трофей в виде огромного скрюченного когтя; справа я обнаружил что-то наподобие мастерской, где расположились верстаки, на которых были всякие болты, оружейные детали и многое еще. Там же я обнаружил дверь, которая, скорее всего, вела в спальню. Осмотрев все помещение, я заметил, что он чем-то напоминал кабинет правителя какой-либо страны. Ну... или, в крайнем случае, кабинет правителя города. И, взглянув на Счастливчика, который тем временем расположился на кожаном стуле с деревянными колесиками вместо ножек, закинув ноги на стол, я сделал вывод, что Счастливчик и есть правитель Джайденхолда.

— Ты... ты мэр этого города? — спросил я, после чего на его лице появилась самодовольная улыбка.

— А ты догадливый, как я погляжу. Да, я мэр этого славного городка. Но, скорее, я просто глава города, чем “мэр”. Так сказать, управляющий этим городом. И самое главное — никто не жалуется, — произнес он таким же самодовольным голосом, как и его ухмылка, которая вскоре исчезла с его лица. — Итак, приступим к делу. Пару дней назад пропал торговый караван на одном из торговых путей. Я послал туда отряд разведчиков, но они так и не вернулись. В общем, от тебя требуется самое малое: прийти туда и посмотреть, что там такое творится. Это все, что от тебя требуется. Легко, не правда ли?

— Ага... — протянул я, раздумывая над его словами. — Если я выполню твое “поручение”, то что получу взамен?

— А, я как погляжу, ты уже вникаешь в новый мир. Во-первых, ты получишь деньги, которые, я так понимаю, тебе очень сейчас нужны, а во-вторых... — он запнулся, судя по всему подбирая правильные слова, — а во-вторых, второе имя, то есть прозвище. Уж поверь, без него ты уж точно никуда. Особенно, если ты собираешься путешествовать дальше.

— Ясно. А теперь еще один вопрос: почему именно я, а не, к примеру, Мертвец? Он же ведь опытный разведчик как-никак.

— Потому что Мертвец сейчас в другом месте, а значит послать его туда я не могу. А если просить остальных, то только пущу их на верную гибель, — ответил он. — Тем более, Мертвец мне уже успел рассказать, что ты побывал в пещере близ руин шахтерского города. И, если честно, я до сих пор удивлен, что ты еще жив, так как целых пять... ЦЕЛЫХ ПЯТЬ отрядов, среди которых были и самые лучшие стрелки, погибли именно на этих сраных руинах. И неизвестно, каким образом они погибли...

— А мне вот известно, — печально проговорил я, чем привлек его внимание. — Всего три варианта: первый вариант, и он не самый логичный, судя по тому, что ты рассказал об отрядах, — их убили рейдеры. Второй вариант — огромные пауки, так как, побывав в их логове, я заметил множество трупов с оружием и боезапасами. И третий вариант — их убил земной пони-мутант, которому я дал имя “Темный Фантом” и которого я же и убил, взорвав целое здание Эппл Индастриз, забрав оттуда одну рабочую капсулу с Сжатой энергий, — не успел я договорить, как Счастливчик принялся меня перебивать.

— Стоп-стоп-стоп! У тебя есть рабочая капсула?! — удивленно поинтересовался он, после чего я кивнул и достал из сумки одну из них. Его глаза загорелись так, что у меня появилось чувство, что он сейчас возьмет и бросится на меня, как голодный зверь. — М-можно пос-смотреть?

Я протянул ему капсулу, и он, забрав ее у меня, смотрел на нее, как на какое-то неведомое сокровище.

— Ты п-понимаешь, что ты н-нашел? — дрожащим голосом спросил он. Я кивнул.

— Нет, ты не понимаешь. Это подлинная энергия семьи Эппл, а не та подделка, которую делают пони и антропони в оставшихся городах. Да, блять, эта капсула может обеспечить весь город энергией на целые сраные полгода. Ты это понимаешь?! — чуть ли не срываясь на крик, проговорил Счастливчик, а я же в свою очередь просто почесал затылок.

— Ну... ты можешь туда отправить еще один отряд, не беспокоясь о том, что все там погибнут. Все основные угрозы, как пауки и фантом, больше не будут угрожать. Возможно, они найдут там целые капсулы, если хоть одна из них уцелела.

— Шутишь? Да они сделаны из такого хорошего материала, что их хер взорвешь, будь то сама паровая бомба, — с улыбкой произнес он, после чего, поднеся кулак к подбородку, застыл в раздумьях. Лишь через несколько минут он пришел в себя. — Над твоим предложением отправить отряд в шахтерский город я еще подумаю. Но давай сейчас проясним, берешься ли ты за это дело или нет? — я сразу же задумался. Как-никак, поручение очень легкое — всего лишь сходить куда-то и посмотреть, а затем вернуться и доложить что да как. Но, скорее всего, оно будет опасным. Подумав еще минуту, я все-таки принял решение.

— Берусь, — тяжело вздохнув, ответил я, после чего Счастливчик, встав из-за стола, подошел ко мне и мы пожали друг другу руки.

Наша беседа со Счастливчиком закончилась тем, что о выдал мне новую карту и какую-то маленькую бумажку, на которой, в свою очередь, было что-то написано. Но что именно, я так разобраться не смог — слишком непонятный почерк и язык. Отдавая записку, он сказал, чтобы я шел на рынок и поискал лавку с надписью “Необходимость”. Взглянув на карту, я обнаружил, что она, по сравнению с моей старой картой, была полностью цветной, и на ней было намного больше отмеченных разными цветами городов. Но все же я приметил кое-что еще: некоторые куски карты были отмечены то белым, то зеленым, то коричневым, то желтым цветами. Я же поспешил спросить Счастливчика на этот счет. Как он мне объяснил, после удара Паровой Бомбы, некоторые земли начали меняться: стал изменяться климат, начали появляться странные растения, а в некоторых случаях земля просто сгнивала и на ней начали появляться отвратительные существа, встреча с которыми грозит гибелью.

Свернув карту, я вышел из его кабинета и направился в сторону выхода. Оказавшись снаружи, я сразу же пошел в сторону рынка, раздумывая о том, что же действительно могло случиться с караваном. И лишь подумав об этом, у меня сразу же возникло сильное желание отказаться от этого дела и просто уйти к себе в номер, лечь на кровать, отдохнуть, а на следующий день уже уехать из города и продолжить свой путь в Вондерхув. Хотя, на такой-то машине с таким хреновым мотором вряд ли куда уедешь. Это и стало решающей галочкой, чтобы все-таки выполнить задание. Ведь не за бесплатно я починю Пиранью! Да и прозвище тоже не помешает.

Подойдя к рынку, я принялся тщательно осматривать каждую лавку и магазин, выискивая нужную вывеску, пока все же не наткнулся на нее. Лавка с надписью “Необходимость” содержала множество разных полезных вещей, таких как ремни с патронташами, ремни с кобурами для большого оружия, вроде карабина или какой-нибудь винтовки, веревки и “кошки” к ним. В общем, все самое необходимое, что может понадобиться каждому выжившему, кто ищет приключений на свою жопу. Рядом с ней стоял антропони черного цвета с сероватой гривой, куря сигарету. На нем была полу кожаная, полу металлическая броня со всем необходимым. Пистолета или какого-нибудь револьвера у него, судя по тому, что я не увидел кобуры, не было, но зато была винтовка, приклад которой торчал за его плечом. Я подошел к этому антропони, на что тот отреагировал как-то скверно. Посмотрев на меня каким-то презрительным взглядом, он спросил грубым тоном: — Чего надо?

— Я от Счастливчика, — так же грубо ответил я, протягивая бумажку ему. Он выхватил ее из моих рук, принимаясь изучать содержания. После этого он перевёл свой взгляд на меня, и на его лице появилась какая-то очень странная ухмылка.

— Он что, совсем ебу дал? Давать такие поручения вот таким, как ты, — с презрением сказал он, но я все пропустил мимо ушей. — Ладно. Все равно с него причитается. Очень сильно причитается! — зайдя за прилавок, антропони начал рыться в самом конце своей палатки, где жуть как было темно. И как он только видит, что ищет? Через несколько минут он поставил на прилавок целую коробку, набитую необходимым снаряжением.

— Это... — не успел я договорить, как он меня перебил.

— Да, это тебе дает Счастливчик на халяву. Блять, будь он мне вообще незнакомым антропони, я тебя давно бы послал нахер, — проговорил он таким же грубым тоном. — Ах да, забыл кое-что! — он принялся что-то искать под прилавком, пока не положил передо мной старую на вид винтовку со скользящим затвором, корпус которой был выполнен из дерева. После этого он положил рядом с ней пару обойм с пятью патронами каждая. И, лишь взглянув на калибр, я, мягко говоря, охренел от размера пули, с помощью которой можно не только плоть пробить, но даже самую крепкую металлическую броню. Надев на себя все выданное снаряжение, среди которого были патронташ, ремень с кобурой для винтовки и металлические щитки на колени и локти, я принялся раскладывать все по свои местам. Положив одну обойму и патроны для своего револьвера в патронташ, я зарядил другую обойму в винтовку, после чего, засунув винтовку в кобуру и поблагодарив того антропони за снаряжение, на что тот просто послал меня на три буквы, я направился к городским воротам.

Дойдя до ворот, я внезапно встретил Счастливчика, который тем временем смотрел на меня, как на родного сына, которого отправляют на войну, зная о том, что тот не вернется с нее живым. Подойдя ко мне, он начал разговор: — Ну вот, теперь выглядишь как нормальный скиталец.

— Скиталец? В смысле? — удивился я.

— Ах да, я же совсем забыл об этом упомянуть, — пробормотал он, после чего, прочистив горло, принялся объяснять: — Скитальцами называют именно тех пони, антропони, зебр, минотавров и так далее, кто исследует руины городов, деревень, попутно выполняя поручения, вроде моего. В общем, скитальцы — это такие же рейдеры, только они не безумные и долбанутые на голову психи, делающие броню из шкур других выживших и упивающиеся страданиями других. Короче говоря, ты понял о чем я говорю.

— Ну, можно сказать, суть ухватил, — с улыбкой сказал я.

— Это хорошо, — произнес Счастливчик, натягивая такую же улыбку. — Ах да, я чуть не забыл, зачем я сюда пришел. В общем, я забыл тебе указать на карте, куда тебе надо следовать. Дай-ка мне карту, которую я тебе подарил! — я быстро достал из сумки карту и протянул ему, после чего он взял ее в руки и с помощью карандаша отметил кружком место в северо-западе от города. Теперь я, по крайней мере, знаю, куда идти. Забрав карту, я попрощался со Счастливчиком и направился к воротам, где мне уже ожидал знакомый Мертвецом охранник. Подойдя к воротам, я заметил, как он, махнув рукой, приказал открыть их. После этого, пока ворота с шипением открывались, он медленно подошел ко мне и, слегка усмехнувшись, произнес: — Ты, браток, береги себя. То место, куда ты отправляешься, как тебе уже, наверно, рассказали, не славиться хорошей репутацией. Так что... как-нибудь поаккуратнее там, лады? И постарайся вернуться живым.

— Хорошо, я постараюсь, — усмехнувшись, сказал я. И, когда путь за стены города был открыт, неторопливо пошел вперед... навстречу новым опасностям.

Спустя пару часов я все же добрался до места, указанного на карте, которое, в свою очередь, представляло из себя пустынную местность, усеянную множеством песчаных холмов разной высоты и длины, рядом с которыми расположилась длинная потрескавшаяся в некоторых местах дорога, тянувшаяся откуда-то издали и ведущая прямиком в Джайденхолд. Я принялся сразу же искать хоть какие-нибудь остатки от потерянного каравана, но так ничего и не нашел, кроме лишь песка и небольших обломков асфальта, валяющихся повсюду.

Немного походив, я наткнулся на небольшое заброшенное поселение, прятавшееся за огромным песчаным холмом. Посреди этого небольшого поселения находилось небольшое озеро, окруженное множеством домов, которые, честно говоря, были в плачевном состоянии: большая часть из них была разрушена практически до самого основания, некоторые имели лишь огромные зияющие дыры в стенах и крыше. Неудивительно, что поселение заброшено. Я решил повнимательнее осмотреть это место. Вдруг найду следы каравана. И, как это всегда бывает, я ничего не нашел, кроме лишь следов копыт, но я не придал этому особого значения — вдруг кто-нибудь из скитальцев здесь проходил. Собираясь уже возвращаться в Джайденхолд, я случайно краем глаза заметил какое-то движение вдали: кто-то очень быстро приближался в мою сторону. Прищурив глаза, я попытался разглядеть силуэт вдали и могу лишь сказать одно: этот силуэт точного принадлежит антропони.

Не теряя времени, я быстро спрятался в одном из полуразрушенных домов так, чтобы меня не было видно ни с какой стороны, и принялся терпеливо выжидать. Прошло пять минут, я начал слышать приближающееся шуршание, которое с каждой секундой становилось все громче и громче. Я аккуратно выглянул из дома и заметил грязного рейдера, испачканного полностью в крови и чем-то черном, который тащил за собой какой-то труп. Приглядевшись к мертвецу, я приметил, что на нем была практически точно такая же экипировка, что и на мне, а близ плеча находилась какая-то странная повязка. Мне хватило всего лишь секунды, дабы понять, что это мертвое тело караванщика. Достав из-за спины винтовку и потянув затвор, я начал аккуратно следовать за ним, попутно держа прицел на его голове на тот случай, если тот решит обернуться.

Пройдя почти все поселение, он остановился у какого-то одинокого здания, которое, на удивление, было практически в прекрасном состоянии, не беря в расчет то, что дерево, из которого и состоял весь дом, уже давным-давно сгнило. Странно, а почему же дом тогда еще держится? Как только я задался этим вопросом, внезапно рейдер обернулся в мою сторону, чем и застал меня врасплох. Я успел нажать на спуск винтовки как раз в тот момент, когда рейдер уже собирался достать свою самодельную булаву, представляющую из себя толстую, но короткую палку, на которую был насажен то ли теннисный, то ли бейсбольный мяч, пробитый огромным количеством ржавых гвоздей. А что касательно моего выстрела, то пуля прошила рейдерскую черепную коробку насквозь, оставив после себя большую зияющую дыру и кровавые кляксы с частичками мозга на стене здания, которые в ту же секунду начали медленно сползать вниз. После того, как мертвое тело, словно мешок с дерьмом, упало на песок, пачкая его своей поганой и грязной кровью, я принялся обыскивать его, стараясь найти хоть что-нибудь полезное. Кроме пары сотен битсов, слегка запачканных кровью, и укола обезболивающего, чему я был ужасно удивлен, ничего другого я так найти и не смог. Обыскивать тело караванщика я не захотел, понимания, что это будет лишь напрасной тратой времени, так как, скорее всего, его уже давным-давно обокрали. Передернув затвор, позволив пустой гильзе вылететь из ствола, я сунул обратно в кобуру оружие и, бросив трупы на съедение каких-нибудь хищников, вошел в дом.

Внутри творился полный хаос и беспорядок: повсюду лежали всякий мусор, рваные и подгоревшие книги, обломки разной мебели, какая только могла быть в этом доме, и многое другое. Впрочем, ничего интересного я здесь не нахожу. Здесь даже вещей того рейдера нет! Побродив по дому и порыскав во всех углах, я ничего ценного или полезного не нашел, пока мой взгляд не обнаружил запекшийся кровавый след, хорошо спрятанный под грязью и мусором, который тянулся в одну из комнат. Зайдя туда, я заметил, что эта комната когда-то была детской, так как здесь я нашел разнесенную на щепки колыбель, большое количество плюшевых игрушек, некоторые из которых на удивление были в хорошем состоянии, несмотря на то, что они были испачканы пылью и еще какой-то черной гадостью; остальные же были просто в плачевном состоянии. Слегка опустив взгляд, я кое-как смог разглядеть кровавый след, который на этот раз тянулся прямо под грязный ковер посреди комнаты. И почему-то этот самый ковер очень сильно привлек мое внимание. Подойдя к нему и слегка отодвинув его в сторону, я обнаружил деревянный люк, ведущий, скорее всего, в подвал. Открыв люк, я принялся спускаться вниз по лестнице, которая, в свою очередь, прогнила настолько, что еле могла выдержать меня и не развалиться по частям.

Спустившись вниз, я принялся осматривать все вокруг. Сам подвал не был таким большим, как мне сначала показалось, но в нем было светло. И я вскоре понял причину этого: в стене подвала была огромная дыра, за которой проглядывался странный на вид коридор белого цвета, на потолке которого располагались длинные тихо гудящие лампы. Они же и давали слабое освещение в подвале, позволяя глазам хоть что-то разглядеть. Сама же обстановка подвала была бедноватой: какой-то старый и уже почти сгнивший шкаф пылился где-то в правом углу от лестницы; горы пустых мешков, в которых, вероятно, хранились всякие запасы на зиму или что-то в этом роде, валялись практически повсюду. “И зачем старым хозяевам столько мешков?”.

Внезапно я заметил один отличающийся от других мешок, в котором что-то находилось. Открыв его, я резко отпрыгнул, позволяя внутренним органам и некоторым частям пони упасть на пол вместе с мешком. Ну, теперь по крайней мере ясно, зачем эти мешки нужны новым хозяевам. Осмотрев практически весь подвал на наличие чего-либо полезного, я ничего не нашел. Впрочем, как и всегда. Единственное, что мне удалось найти, это всякий хлам и небольшую паутину в верхнем углу, на которой находился и сам хозяин — паучок. Несмотря на то, что он был маленький, его вид сразу же пробудил во мне настоящий животный страх, заставивший мое сердце биться быстрее, а адреналин бить в мозг с тревогой. Похоже, та шахтерская пещера с ее огромными пауками и мутантом все-таки развила у меня арахнофобию. У меня не нашлось других вариантов, кроме лишь как долбануть по этому маленькому безобидному пауку ладонью, мгновенно окончив его жизнь. Как только тот умер, страх резко исчез, а вместе с ним и бешеное сердцебиение и адреналин.

Закончив осмотр подвала и не найдя ничего полезного, я уже собирался выбираться отсюда на поверхность, как вдруг мной овладело сильное любопытство по поводу этого странного белого коридора. Спустя секунды я, совсем позабыв зачем я здесь и какова моя цель, двинулся к дыре в стене, перешагнув порог которой, мигом оказался в начале коридора. Случайно коснувшись рукой стены, я внезапно понял, что все стены этого коридора были металлические. Но тогда что же это за такой белый металл? Быстро отбросив все мысли, я двинулся вперед, совершенно не думая о том, что же смогу встретить на пути.

Добравшись до самого первого поворота, я вот-вот хотел повернуть, как вдруг я услышал чьи-то хриплые голоса, а вскоре и тени троих рейдеров, хихикающих и о чем-то разговаривающих между собой. Я поспешил найти укрытие. Бегло осмотрев все вокруг в поисках хоть чего-нибудь, за чем можно спрятаться и не обнаружив ничего, я начал осознавать тот факт, что я сейчас в полной жопе, потому что укрытия нет, а обратный путь мне просто заказан. Лишь поэтому я не нашел других вариантов, кроме как прислониться к стене у самого поворота, выжидая непонятно чего. “Думай, Эдан, думай!” — ехидно произнес голос разума в моей голове. Я начал бить кулаком себе по голове, думая и решая, что же мне все-таки делать, пока внезапно не вспомнил, что у меня еще осталась бутылка с виски.

Быстро открыв сумку и достав из нее бутылку и обрывок от своего старого рабочего комбинезона, я принялся из всего этого делать уникальное в своем роде оружие. Откупорив бутылку, я слегка смочил обрывок алкогольной жидкостью, после чего засунул его в бутылку так, чтобы небольшая часть торчала из горла. Когда все было сделано, я принялся выжидать, пока рейдеры подойдут поближе. Спустя несколько секунд я уже начал слышать приближающиеся ко мне шаги. Достав зажигалку, я быстро зажег тряпку и, резко выскочив из-за угла, швырнул прямо в сторону троих, вернувшись обратно.

И, как оказалось, я угодил точно в одного из них, так как через секунду я услышал истошные и душераздирающие крики, а через несколько секунд этот бедняга упал замертво практически напротив меня. Пока двое его товарищей стояли в ступоре, не понимая, что сейчас произошло, я быстро выхватил из кобуры винтовку и выстрелил в левого рейдера, попав ему прямо в грудь и, скорее всего, пробив одно из его легких. Второй же быстро очухался и открыл огонь, но я к этому моменту уже успел вновь укрыться за поворотом, так что пули прилетели в стену.

Передернув затвор, позволив пустой гильзе выскочить из ствола, я вновь выскочил из-за угла, сделав еще один выстрел в сторону последнего рейдера. Я, немного промахнувшись, попал тому в руку, после чего тот, закричав от безумной боли, бросил оружие и схватился руку. Взглянув на свое оружие, я сделал один кое-какой вывод: с этой винтовки лучше стрелять на более дальних дистанциях. Убрав винтовку в кобуру на спине, я мигом достал свой старый-добрый револьвер, сделав с него пару выстрелом в ублюдка, держащегося за свою раненную руку. Одна пуля пролетела в нескольких сантиметрах от его шеи, а вторая же угодила прямо в нее, после чего тот упал на металлический пол, пачкая его своей кровью и мучаясь в предсмертной агонии, пока жизнь не покинула его тело. Я же просто глядел на его мучения, на то, как он пытался ухватиться за жизнь, не испытывая вообще никаких чувств. Полная хладнокровность.

Взглянув на рейдера, которому я прострелил грудь, я заметил, что он был еще жив. Корчась от боли, он лежал на полу, не предпринимая никаких действий для того, чтобы отомстить мне за его погибших товарищей или за пробитое легкое. Я без каких-либо эмоций навел на его голову револьвер, готовясь нажать на курок, как вдруг я обнаружил, что он смотрит прямо на меня. Смотрит мне прямо в глаза своими желтыми нездоровыми глазами. Ублюдок не хихикал и не смеялся. Он даже не улыбался. В его лице была лишь боль, над которой незачем смеяться. Но я увидел это лишь тогда, когда курок уже был нажат, а пуля выпущена в его лоб, окончив его мучения раз и навсегда. “Ты только посмотри на себя, Эдан. Маньяк-убийца, настоящий монстр, скрытый за шкурой простого антропони” — прозвучал голос разума в голове.

И на этот раз в нем не было ехидства, не было насмешки или чего-либо еще. Он был абсолютно серьезным. И, как бы то ни было, голос оказался прав. Глядя на все три трупа, я понял лишь одно... Я сильно изменился. Я уже больше не простой житель Райвенхуда, у которого обычная повседневная жизнь: работа, семья, друзья и многое другое. Нет... Мои розовые очки, за которыми я видел мир, где нет смертей, где все россказни про опасности мира были простыми выдумками, чтобы заинтриговать или напугать кого-то, треснули, сломались и развалились на части, открывая перед моими глазами истинный облик этого гребанного и мертвого мира. И вскоре я стал его частью, сам того не зная. Я стал скитальцем. Стал тем, кто рискует своей жизнью, ради... чего? Ради наживы? Ради удовольствия? Я и сам не понимаю, для чего я это делаю... Подойдя к мертвому телу того рейдера, я, наклонившись, прикрыл его глаза, после чего, даже не обыскивая ни одного из этих рейдеров, отправился дальше по коридору.

Спустя полчаса блужданий по коридору, я все-таки сумел добраться до его конца, за которым проглядывалось некое подобие железного балкона с перегородками, полностью покрытого слоем ржавчины. За все это время этот чертов коридор успел мне настолько осточертеть, что, лишь завидев его конец, я ускорил шаги, пока тот не оказался позади. Подойдя к перегородке, я посмотрел вниз и ужаснулся, завидев просто самую отвратительную и ужасную картину: все пространство было занято всяким мусором, лужами крови, кровавыми ошметками и внутренними органами; в некоторых местах горели костры, рядом с которыми находились пять или восемь рейдеров. Те, в свою очередь, что-то жарили, безумно хохоча; повсюду торчали длинные арматуры, на которых были нанизаны всякие головы: от понячьих до каких-то отвратительных зверюг, имеющих огромные длинные и закручивающиеся под конец рога. “Изюминкой” данной картины стали маленькие дети лет пяти или даже менее, сидячие где-то в уголке и играющиеся с кишками антропони, лежащего рядом с ними. Глядя на них, на их счастливые улыбки и смех, на то, как они с энтузиазмом дергают и каким-то образом отрывают внутренние органы того бедняги, я почувствовал, как в моем мозгу что-то щелкнуло, вызвав резкую и неприятную головную боль от осознания того, что этих малышей уже нельзя назвать “детьми”. Они такие же, как эти мрази.

Через несколько секунд в мой нос ударил по истине ужасный запах гнили, разложения, дерьма и много другого, от которого я поспешил избавиться, закрыв нос рукой. Зарядив в барабан недостающие патроны, я начал аккуратно спускаться вниз, стараясь не привлекать внимания. Оказавшись на железной платформе, от которой до самого низа вела еще одна лестница, я вдруг заметил, как двое рейдеров в свой самодельной броне и... наплечниками из черепов пони, каким-то образом прикрепленных к броне, тащили за собой окровавленное тело земного пони. Да и к тому же живого пони, так как я смог увидеть, как он оказывал слабое сопротивление. До того, как эти ублюдки скрылись в каком-то проходе, я смог полностью осмотреть того бедолагу. Практически точно такая же броня, что и на том мертвом антропони, дали мне понять, что это один из караванщиков, который по счастливой случайности или даже невезения смог выжить.

Недолго думая, я все же решил проследовать за ними. Аккуратно спустившись вниз, я мигом спрятался за первой попавшейся кучей мусора так, чтобы меня никто не заметил. Иначе, если меня заметят, эти мрази устроят на меня охоту, добычей которой станет моя шкура... ну и еще одна игрушка для детишек, чего я менее всего хочу. Да и сама мысль, что я могу стать частью их чертовой брони, мне не очень сильно нравилась. Именно поэтому мне придется действовать крайне осторожно и как можно более аккуратнее. Тихонько выглянув из-за кучи мусора, я увидел, что несколько рейдеров смотрят в мою сторону и, кажется, не собираются уходить. Черт, нужно что-то придумать, иначе я не успею спасти того караванщика от судьбы стать чьей-то броней. Чуть порыскав в мусоре, я нашел пустую бутылку из под пива, чему подтверждал хмельный запах из горлышка, и швырнул ее куда-то в сторону. Как только та разбилась, все, абсолютно все рейдеры мигом рванули к тому месту, где разбилась бутылка, давая мне возможность быстро проскользнуть в проход.

Оказавшись в грязном коридоре, я двинулся вперед по кровавому следу, прислушиваясь к каждому шороху на случай, если придется прятаться. Добравшись до поворота, ведущего куда-то влево, я свернул и оказался в очень странном коридоре, слева и справа которого располагались металлические двери, за которыми слабо слышались стоны, крики и плач. Но у меня сейчас абсолютно нет времени на то, чтобы им помочь. Сейчас у меня каждая секунда на счету, поэтому я незамедлительно продолжил путь по кровавому следу.

Спустя несколько минут я добрался до каких-то странных металлических дверей, под которыми и заканчивался кровавый след. Подойдя к ним поближе, я сразу же услышал крики боли, просящие, нет, умоляющие пощадить и отпустить вместе с безумным надрывным смехом. Черт, времени совсем нет! Надо его спасать. Передернув затвор револьвера, я неожиданно для рейдеров вломился в помещение, представляющее из себя некое подобие кухни с длинными почерневшими от грязи и запекшейся крови тумбы и многим другим. Выпуская патрон за патроном, я бежал в сторону тумбы, за которым, пустив последнюю пулю в их сторону, я мигом спрятался. Наступила странная тишина, которая вскоре прервалась каким-то хриплым стоном и рыком. Я решил проверить обстановку, слегка выглянув из-за тумбы. Как оказалось, большая часть свинца угодила в рейдера с мясницким тесаком, пронзив его тело; второй же рейдер, у которого был пистолет, скончался быстро и без мучений от попадания в голову. Вскоре рейдер с тесаком замолчал, перестав дышать. Я вылез из-за своего укрытия и подошел к лежащему на полу без сознания земному пони, передняя нога которого была сильно вспорота ножом, истекая кровью. Слабо пошлепав его по щеке, я быстро привел его в сознание, после чего тот, увидев меня, резко отскочил назад, забившись в уголке, дрожа от страха.

— Не бойся, я не один из этих ублюдков, — сказал я, стараясь его успокоить. Он принялся осматривать меня с ног до головы, пока его взгляд на остановился на моем снаряжении, оружии и куртке.

— К-кто ты? — продолжая дрожать, спросил он.

— Моем имя тебе ничего не даст, поверь. Я здесь по поручению Счастливчика. Ты ведь знаешь, кто это, да? — он медленно кивнул, и на его лице вместо страха мигом появилась серьезность. — Я очень надеюсь, что ты поведаешь мне, как ты оказался здесь и что произошло пару дней назад?

— Пару дней назад мы, как и всегда, направлялись из Мэйнхэтана в Джайденхолд. Путь не близкий, мы были сильно уставшие, хотели спать, так как в движении были целую неделю, когда на нас внезапно напали рейдеры, — он слегка приостановил рассказ, дабы прочистить горло. — Мы не ожидали, что на нас нападут сразу три отряда рейдеров со всех сторон, первый из которых уничтожил один из наших Аспидов вместе с его экипажем; второй Аспид, где я был в качестве стрелка, пострадал меньше всего, который они забрали с собой, как и грузовик с едой, оружием, броней и многим другим, — его голос постепенно начал становиться злее, да и сам земной пони начинал говорить сквозь зубы. — Большая часть из нас погибла на месте, а оставшаяся часть была взята в плен и подверглась настоящим мукам... Каждый день нас избивали, пытали, резали, упиваясь нашими страданиями и криками, после чего одного из нас куда-то забирали... И так до тех пор, пока не остался только я, — наконец закончил караванщик. На его лице сияла ярость, а в глазах горел огонь гнева. Готов поспорить, что, если бы здесь был живой рейдер, он с особой жестокостью разорвал бы на куски.

— Ясно... Ладно, вставай — будем выбираться отсюда, — как только я это проговорил, прозвучал выстрел, и мою спину пронзила резкая и невыносимая боль. Повернув голову назад, я заметил, что рейдер с тесаком оказался живым. И он каким-то образом смог добраться до пистолета своего напарника. Перед тем, как упасть на пол, пачкая его своей кровью, я увидел, как караванщик, быстро схватив кухонный молоток непонятно откуда, бежал прямиком на этого урода.

Дальше я слышал лишь хруст, а за ним и звук, сильно напоминающий какое-то чавканье. С каждой секундой мне становилось все сложнее и сложнее держать глаза открытыми, а те, в свою очередь, все наполнялись и наполнялись тяжестью. Закрыв глаза, я уже приготовился принять свою судьбу, как вдруг что-то укололо меня в спину. Сердце начало бешено стучать, а боль мигом исчезла. Быстро вскочив на ноги, первым делом я увидел того земного пони-караванщика, в зубах которого был знакомый шприц из-под обезболивающего.

— Я... я хванил эту фтуку для особово случая, — держа в зубах шприц, как-то неуверенно и грустно произнес он. — И, пофоже, этот случай наштал. — я, честно говоря, не знал, что на такое сказать. Я ведь фактически его не знаю, да и ничего такого ценного не сделал, кроме лишь как спас от смерти.

— Спасибо... большое, — поблагодарил я, после чего земной пони выплюнул шприц из рта и принялся обыскивать тела рейдеров, попутно прихватив пистолет, из которого мне стрельнули в спину. — Кстати говоря, ты сказал, что практически нетронутый Аспид они забрали себе?

— Ну, да. Они его в свой гараж отвезли, — сказал караванщик.

— А ты случайно не знаешь, где этот гараж?

— Я не знаю, зачем тебе это понадобилось, но этот гараж находится на другом конце их убежища. Рядом с ним еще держат клетки с пленниками. Подробно о том, как до туда добраться, я, увы, рассказать не могу, так как потерял сознание, когда меня тащили, — проговорил караванщик, после чего направился к металлическим дверям, оставляя меня одного со своими мыслями.

Что ж, добраться до гаража будет трудно, так как, во-первых, я точно не знаю, где находится гараж и клетки, где держат заключенных, а во-вторых, в этом убежище рейдеров намного больше, чем в том рейдерскому городе, где меня пытали и откуда я кое-как смог сбежать. Придется как-то прорываться. Если рассказ земного пони правдив и Аспид не поврежден, то этот риск будет с лихвой оправдан, ибо я смогу достать целый двигатель машины, который как раз и поможет мне с починкой Пираньи. Отбросив все мысли, я подошел к дверям, дабы покинуть это изуродованное кровью место, как вдруг двери резко открылись и в помещение забежал караванщик с ужасом на лице, чему подтверждали суженные до точек зрачки. Мне хватило лишь только взглянуть на его лицо, чтобы понять, что дело приняло серьезный оборот. Вскоре я в этом окончательно убедился, когда начал слышать крики, нездоровый надрывной смех и... странный рык. У меня не было других вариантов, кроме лишь как отбиваться. Поэтому я принял на себя командование.

— Прячься! Быстрее! — земной пони-караванщик не произнес ни слова и сразу же последовал моим командам, спрятавшись за очередной кухонной тумбой. Я же, в свою очередь, спрятался за стойкой с понячьми шкурами, с которой еще капала свежая кровь. — По моей команде начинаем отстрел. Понятно? — тот согласно кивнул и, каким-то образом перезарядив оружие с помощью зубов, принялся ожидать. Я последовал примеру земного пони и перезарядил свой револьвер, после чего, убрав его в кобуру, достал винтовку, так же зарядив в нее недостающие патроны. После того, как мы оба были готовы к бою, мы принялись терпеливо выжидать.

Не прошло и минуты, как на кухню вломился отряд хорошо вооруженных рейдеров, который, как я успел рассмотреть, состоял из шести антропони. Помимо их отвратительной самодельной брони из шкур пони, на них также были и дополнения к ней, вроде наплечников из черепов и металлических пластин, покрывающих торс, руки и ноги. Аккуратно осматривая их всех, я приметил, что из вооружения у них в основном пистолеты и старые ржавые револьверы; двое из их отряда имели лишь совершенно другое оружие, больше всего похожее на винтовку. Как только один из рейдеров посмотрел в мою сторону, я заметил, что на нем была костяная маска, скрывающая часть его лица.

Быстро осмотревшись, они вскоре обнаружили своих мертвых товарищей, после чего тот тип с половинчатой маской отдал четкий приказ — прочесать все вокруг. Разделившись на два отряда по три пони, они начали исполнять приказ, осматривая все вокруг сразу с двух сторон. Я же, в свою очередь, продолжил выжидать нужного момента, пока трое ублюдков не оказались в нескольких метрах от меня. Передернув затвор винтовки, я резко с криком вылез из-за укрытия и выстрелил в одного из них, прошив тому голову. Остальные рейдеры явно не ожидали такой внезапности, что даже не успели среагировать и открыть огонь по мне, как вдруг земной пони-караванщик вылез из-за своего укрытия и сделал несколько выстрелов в ближайшую к нему группу рейдеров, убив двоих из них выстрелами в голову и шею.

Я же, вновь укрывшись за стойкой со шкурами, передернул затвор, после чего опять вылез и выстрелил. На этот раз я промахнулся, и эта ошибка могла бы стоить мне жизни, если бы я вовремя не спрятался. Ублюдок с винтовкой выстрелил прямо в мое укрытие, прошив то насквозь. Мне дико повезло, так как пуля вылетела в нескольких сантиметрах от моего виска, влетев в стену. Выскочив в сторону из укрытия, я сделал еще один выстрел, попав рейдеру с винтовкой, который тем временем заряжал новый патрон в оружие, прямо в сердце. Остался последний рейдер, который начал колебаться между мной и земным пони, пока не решился выстрелить в меня. Он, как и ожидалось, промахнулся, за что вскоре поплатился, получив пару лишних отверстий в его поганой голове. Когда весь рейдерский отряд был отправлен к праотцам, караванщик вышел из-за своего укрытия и начал подходить ко мне, попутно осматривая взглядом трупы этих больных на голову ублюдков.

— Все нормально? Не ранили? — обеспокоенно спросил он.

— Да нет, не ранили, слава Селестии, — ответил я. — Но, признаюсь, было близко.

— Понятно. Ну, хотя бы радует, что ты в порядке, — задумчиво пробормотал земной пони. — Слушай, я думаю, что нам надо держаться вместе. По одиночке мы очень простая добыча вот для таких... — он указал копытом на трупы, — ... уебков. И готов поспорить, что они не последние, кого нам придется встретить. А так будет командная работа, да и прикрыть друг друга сможем.

— С этим я согласен. Но, для начала, нам ведь нужно знать друг друга по именам, ведь так? — он, хоть и не сразу, согласно кивнул. — Эдан.

— Меткач, — представился он. Ну, хоть я теперь знаю, как его зовут.

— Теперь нам осталось лишь осмотреть трупы этих психов. А дальше можно и покидать это место, — проговорил я, принимаясь за обыск мертвых тел рейдеров, чему вскоре последовал и сам Меткач. Осмотрев первого рейдера, я нашел лишь только патроны к своему револьверу — это хоть радует. Приступив ко второму телу, я внезапно обнаружил на его ремне какую-то непонятную вещь, больше всего напоминающее какую-то грушу, вместо веточки которой была спичка.

— Эй, Меткач, ты случайно не знаешь, что это за штука? — спросил я у земного пони, демонстрируя находку. Тот, лишь завидев эту вещицу, мигом подбежал ко мне, протирая глаза.

— Что б меня Луна насадила на свой рог, это рейдерская граната, — объяснил он, крутя ее у меня на ладони. — Внутри столько взрывчатки, что эта малышка может рвануть так, что врага и еще кого-то в радиусе четырех метров может разнести по кусочкам.

— Серьезно? В таком случае, это полезная вещь, — я повесил ее на свой ремень, после чего принялся осматривать труп дальше. У него, как оказалось, кроме гранаты и патронов к пистолету Меткача, которые я сразу же ему отдал, ничего не было. Обыскав тело третьего рейдера, я не нашел ничего такого, что могло бы понадобиться мне. Даже патроны к его винтовке абсолютно не подходили к моей.

Осмотрев всех рейдеров, я, дабы сохранить патроны, сунул за спину винтовку и вытащил из кобуры револьвер, передернув затвор. Тем временем, караванщик уже давным-давно закончил обыскивать своих троих рейдеров, ожидая меня около металлических дверей. — Все, я закончил. Пошли отсюда, а то уже как-то не по себе от этого места.

— Согласен. Пошли, — проговорил серьезным тоном Меткач. Мы, развернувшись в сторону дверей и наконец покинули этого ужасное место.

Не прошло и пяти минут, как мы, пройдя всего лишь немного по коридору, наткнулись на еще один отряд рейдеров из трех ублюдков, вооруженных на этот раз во много раз хуже предыдущих. Если говорить точнее, то только у двоих из них было огнестрельное оружие — револьверы, а третий, в свою очередь, имел лишь старый меч времен правления Селестии и Луны до технического прогресса. Я не знаю, чего хотел добиться этот “чудо рыцарь”, бежа на нас с громким криком, и не узнаю уже никогда, так как он быстро словил пулю Меткача.

Как только один из маленького отряда был убит, остальные рейдеры быстро спрятались за разломанными ящиками, а мы, в свою очередь, спрятались за пыльной связкой бетонных плит, стоящих здесь непонятно зачем. Ну, хотя бы они сейчас пригодились как укрытие. Аккуратно осмотрев обстановку, я обнаружил, что между нами и рейдерами было несколько десятков метров, а это значит, что с револьвера попасть в них будет сложнее. Поэтому я решил временно убрать револьвер в кобуру и достать из-за спины винтовку, в которой должны были остаться патроны. Я передернул затвор, выпустив пустую гильзу из оружия, и резко вылез из-за укрытия, сделав выстрел в одного из рейдеров, целившихся в меня в этот момент. К счастью, я попал ублюдку прямо в плечо той руки, в которой он держал оружие, тем самым обезвредив его. Второй рейдер сделал три выстрела, и все оказались мимо. Вернувшись за укрытие, я позволил Меткачу открыть огонь по ублюдку. Лишь сейчас, случайно взглянув на своего временного напарника, я заметил, что тот, держа рукоять пистолета в зубах в горизонтальном положение, стрелял, нажимая на спусковой крючок... ЯЗЫКОМ! Да и ко всему он еще и каким-то образом смог попасть последнему рейдеру прямо в голову! Теперь понятно, что его прозвище оправдывается его невероятной точностью. Остался лишь раненный рейдер, которого я пристрелил, пока Меткач перезаряжал свой пистолет.

После того, как последний ублюдок упал на пол с дырой в голове, мы вышли из укрытия и принялись обыскивать тело. Я сразу же захапал себе старый меч с ножнами, которые повесил себе на спину. Как-никак в ближнем бою будет как раз кстати, да и продать на рынке тоже можно. И тут я ударил себя по голове. Ведь все рейдерское оружие и снаряжение можно продать! И я только что до этого додумался? М-да, все-таки я такой тугодум... “Это ты про себя точно сказал!” — как и всегда съехидничал мой внутренний голос. Осмотрев меч со всех сторон, я заметил, что, несмотря на приличный слой ржавчины, само лезвие было изумительно острым, как будто его только что выковали, а ржавчина это лишь специфичное украшение.

Сунув меч в ножны на спине, я продолжил осмотр “рыцаря”. Сразу же, чуть-чуть порыскав в его подсумках, я нашел странную потрепанную пачку с какими-то таблетками, предназначение которых мне, увы, неизвестно. Да и еще слова, написанные на самой пачке, настолько истерлись, что нет вообще никакой возможности их прочитать. Когда я вытащил одну таблетку и осмотрел ее, у меня сразу же появились какие-то сомнения, что эти таблетки имеют положительный эффект. А вдруг это вообще специальные таблетки, приняв которые ты умираешь через несколько секунд? Как бы то ни было, я все же решил их взять с собой — вдруг это что-то стоящее, а не таблетки самоубийств.

Закончив осмотр, я направился к следующему рейдеру, пока караванщик возился с другим мертвым телом. И у этого рейдера, чего я и ожидал, ничего не было, кроме лишь старого револьвера, который мне вообще нахрен не нужен. Да и продать эту штуку вряд ли получиться. Пнув от злости труп, я подошел к Меткачу, который тем временем уже раскладывал все находки по своим сумкам. Полностью перезарядив пистолет, он двинулся дальше по коридору, а через несколько секунд я последовал за ним.

Мы почти добрались. Поворот, за которым уже должен последовать коридор, ведущий к грязному коридору, за которым находилась целая армия ни о чем не подозревающих рейдеров, была уже совсем близко... Всего-то пару десятков метров. Но Меткач вдруг остановился и повернулся ко мне.

— Так, значит, как только добираемся до прохода, поступаем таким образом: ты кидаешь рейдерскую гранату в толпу, а я после взрыва иду вперёд и убиваю оставшихся. Ты меня прикрываешь. Понял? — я кивнул. — Отлично. Тогда впе… — справа послышался грохот и перед моим носом, словно пуля, пронеслась дверь, впечатав караванщика в стену.

Я ошеломлённо таращился туда, где только что стоял Меткач, а затем посмотрел в сторону комнаты, из которой клубами валила пыль. Когда пыль почти осела, из дверного проёма выскочила тёмно-серая с темно-фиолетовой гривой единорожка, явно чем-то очень разозленная. Увидев меня, она с разъярённым криком кинулась в мою сторону и сбила с ног. Пони навалилась на меня и прижала мои руки своими передними ногами, а затем её рог засветился и кольцо света, обернувшись вокруг моей шеи, начало медленно сжиматься.

— А теперь, мразь, если ты не хочешь сдохнуть, ты скажешь, где вы держите моего друга, — прошипела мне в лицо единорожка. Сколько же ненависти и злобы было в её голосе.

— Подожди… Я не понимаю… о чём... ты говоришь… Прекрати! — прохрипел я, но после этого кольцо сжалось ещё сильнее.

— Хватит гнать мне! Твои дружки утащили его куда-то, и если ты не скажешь мне, куда, то распрощаешься со своей поганой жизнью! — проорала она мне в лицо, после чего кольцо сжалось так, что мне показалось, что меня скорее обезглавит, нежели я задохнусь. Но потом хватка ослабла, позволяя мне говорить.

— Слушай... я правда не знаю… Да что ты творишь? Прекрати! — выкрикнул я, почувствовав привкус крови во рту. Но озлобленная пони не собиралась меня отпускать.

— Ты что, не понимаешь, сучара?! Я убью тебя, если ты сейчас же не скажешь, куда ты их утащил! Понимаешь?! Я выдавлю твою рейдерскую душонку из тебя, если ты…

— Я не рейдер, идиотка! — заорал я на неё. Это заставило её приостановиться. Она осмотрела меня.

— И правда не рейдер, — задумчиво и как-то разочарованно заключила она. Свечение вокруг моей шеи исчезло и она слезла с меня. Я потихоньку поднялся. Голова кружилась, а во рту чувствовался отчётливый вкус крови.

— Стой! Подожди… — сказал я уходящей единорожке. Она остановилась и вздохнула.

— Что ещё? — не оборачиваясь, раздражённо спросила она.

— Слушай… Я могу помочь тебе выбраться отсюда. Если ты будешь прикрывать меня…

— А не пойти бы тебе нахер?! — повернувшись, рявкнула она, — Я что, похожа на немощную? — разгневанно спросила она. Я помотал головой, испуганно глядя на неё, — Так зачем же мне тогда нужна помощь какого-то слабака?! — проорала она, и ее внезапно охватило черно-красное свечение, а сама единорожка превратилась... во множество цепей, которые в один миг просочились сквозь пол. Я простоял как вкопанный несколько секунд, обдумывая всё то, что произошло. Кто она вообще такая? И откуда взялась? И что же в ней было такого, что так сильно нагоняло страх? Как-будто в ней был какой-то тёмный дух…

Я помотал головой. Это невозможно. Это всего лишь старые страшилки, которые родители рассказывают детям на ночь. Выкинув все эти мысли из головы, я осмотрелся. Вдали все еще был поворот в следующий коридор, в конце которого находилась целая армия рейдеров. Удивительно, что они нас не услышали. Может быть эта единорожка попутно сотворила заклинание, которое делало нас неслышными для рейдеров или же они сами орали так громко, что не услышали нас. Но это не особо важно. Важно то, что они меня всё ещё не заметили. Осмотревшись, я не увидел ничего... кроме двери, припечатанной к стене, из-за которой торчало копыто караванщика и вытекала какая-то странная красная жижица, которую даже кровью тяжело назвать.

Отведя взгляд, я всё-таки решил, что не стоит осквернять обыском труп Меткача… точнее то, что от него осталось. Зато освободившаяся комната могла послужить хорошим местом для укрытия, если потребуется отступать. А отступать потребуется точно. Добравшись до прохода за короткий промежуток времени, я, вздохнув и приготовившись к неизбежному, достал самодельную гранату и зажигалку. Там ведь десятки, если не сотни рейдеров… Но другого пути нет. Подойдя чуть ближе к проходу, я швырнул зажженную гранату в сторону прохода, из которого доносились крики и нездоровое безумное ржание.

Произошел сильный взрыв, что даже до того места, где я находился, дошла небольшая тряска. Безумный смех и ржание резко сменились на жалобные и предсмертные стоны, пронзительные крики и нецензурную брань. Началась сильная паника. Рейдеры принялись разбегаться кто куда, а дети, недавно играющие с внутренними органами какого-то бедняги, начали реветь от страха.

Искренне говоря, я не ожидал такого эффекта. Я думал, что как только произойдет взрыв, рейдеры сразу же примутся искать виновника. В данной ситуации — меня. Достав револьвер и проверив в нем наличие патронов, я внезапно вылез из прохода и открыл огонь по всему, что движется, не щадя даже женщин и детей. А зачем их щадить? Зачем оставлять тех, кто в будущем подрастет и начнет заниматься абсолютно тем же, чем и их родители? “Да ты сама кровожадность, Эдан... Жестокость хуже, чем у рейдера” — внезапно прозвучал голос у меня в голове, во многом отличающийся от мне привычного. Он был каким-то... другим. В нем слышалось некое наслаждение. Как этот голос отдавался упованию при виде страшной картины, где я с особой жестокостью убивал всех, кого мог. И лишь сравнение меня с рейдером заставило меня остановить огонь и задуматься над тем, что я творю. По сути, я освобождаю мир от грязи, гнили, которая пропитала этот мир, но... я еще и к тому же лишаю жизни даже тех, кого еще можно спасти. Детей еще можно спасти от жестокой судьбы быть рейдерами. От судьбы стать такими же отбросами, изгоями общества, пони, пропитанными безумием. Их еще можно спасти!

Вернувшись из раздумий в реальность, я обнаружил, что паника у рейдеров прекратилась, и десятки глаз в данный момент смотрели на меня, пропитанные жаждой убить меня. И в их руках уже находилось оружие, готовое для того, чтобы исполнить приговор. Времени оказалось в обрез. Я, выстрелив несколько раз в эту огромную толпу шизанутых ублюдков, резко развернулся назад и со всех сил рванул к повороту. Вскоре вслед за мной рванули и сами рейдеры, попутно отправляя в мою сторону град пуль, который, к счастью для меня, пролетал мимо.

Добежав до поворота и забежав в ту самую комнату, из которой вышла та чудная единорожка, я принялся бегло осматривать все вокруг, дабы найти место, откуда можно будет вести огонь. В комнате абсолютно ничего не было, кроме лишь скелета пегаса, который, судя по всему, не смог вынести муки, и всяких мисок с какой-то дрянью, вместо еды, и мочой, вместо воды. Самое печальное в этой комнате то, что здесь не было даже кровати, которую можно было бы перевернуть и отстреливаться. “Что ж, Эдан, ты молодец, конечно. Загнал себя в ловушку, а рейдеры-то близко” — прозвучал наконец более знакомый мне голос разума в голове, которому я был очень рад. И как всегда этот голос говорит правду. Черт, а я ведь и правда загнал себя в ловушку. А самое печальное то, что у меня нет еще одной гранаты... или даже хотя бы еще одной бутылки с виски. Единственное, что у меня есть, это оружие, и то оно будет крайне бесполезно, если на нем кончатся патроны, чего я меньше всего хочу.

Спустя минуту я начал слышать крики и брань, которые становилась все ближе и ближе. Перезарядив револьвер, я принялся выжидать, пока сюда кто-нибудь зайдет. И первый рейдер не заставил себя ждать: зайдя в комнату, он начал бегло осматривать ее в поисках меня, пока его взгляд не столкнулся со мной, целящегося в его голову. Нажав на спусковой крючок, я вышиб ублюдку мозги, разбрызгав их по стенке позади рейдера. И сразу же на звук сбежались все рейдеры, готовые прикончить меня самыми изощренными способами, о которых я даже и представить не могу. Вслед за первым в помещение забежал еще один рейдер, уже знающий, где мое укрытие и приготовившийся пустить в меня пулю. Но я оказался намного быстрее него, и вскоре на стене стало чуть больше частичек мозгов и кровавых пятен, как и трупов на полу. Через несколько секунд ко мне зашел еще один, а после него и еще один рейдер, который мигом схлопотал пулю промеж глаз...

Я стоял посреди комнаты, которая была завалена окровавленными трупами, в моих руках был старый меч, весь покрытый кровью. В какой-то момент этих гадов стало так много, что стрелять в них было уже неразумно и неэффективно. Да и патроны уже подходили к концу. И тогда я выхватил меч, который позаимствовал у убитого рейдера накануне. Началась резня, в которой я чудом уцелел. Если бы не столпотворение и неорганизованность рейдеров, то я бы вряд ли остался в живых. Вокруг было тихо. Не единого движения, не единого звука. Только сердце громыхало у меня в груди.

Я почувствовал облегчение, но в то же время это было слишком подозрительно. Я потихоньку двинулся к выходу из комнаты, аккуратно перешагивая трупы рейдеров. Выйдя в коридор, я осмотрелся: кроме пары тел не было ничего. Со стороны недавнего столпотворения рейдеров тоже не было не звука. Неужели я всех перебил? Слабо верилось. Я потихоньку двинулся в сторону поворота и, дойдя до конца стены, посмотрел за угол… И тут же дёрнулся обратно, а кусок стены около меня вышибло зарядом дроби. Прямо за углом, в метрах десяти от меня стоял рейдер с дробовиком и целился прямо в моём направлении. Я достал револьвер и откинул барабан. Оставался один патрон. Шанса на промах у меня нет. Я присел и резко выскочил из-за угла, прицелевшись рейдеру прямо в голову. Выстрел. Пуля прошила рейдеру плечо рядом с шеей и из раны хлынула кровь. Казалось бы, что с ним покончено, но гад успел пальнуть в мою сторону, а затем с криком повалился на пол. Заряд дроби попал мне в руку и, не удержав равновесие, я повалился на спину. Посмотрев на рану на руке, я… не почувствовал ничего. Было что-то отдалённое, что-то на подобии лёгкого дискомфорта.

Поднявшись, я взял меч и пошёл к стонущему рейдеру, из плеча которого хлестала кровь. Подойдя к нему, я посмотрел в его глаза, но не увидел ничего, кроме безумия и злости. Он выхватил свой нож и, заорав, замахнулся на меня… Но я был быстрее. Быстро занеся меч над собой, я вонзил его прямо в сердце гада. Его глаза выпучились, а изо рта начала течь кровь. Выронив нож из рук, он упал на пол и издал последние вздохи перед тем, как испустить дух. Вынув из его поганого тела свой меч, я стряхнул кровь и убрал его обратно в ножны, принимаясь за обыск трупа.

В первую очередь я, конечно, забрал его дробовик и несколько патронов к нему, некоторые из которых я сразу же зарядил в само оружие, а оставшиеся сложил в патронташ. Сам же дробовик был полностью сделан из металла, включая цевье и приклад, и имел помповую систему перезарядки. Осмотрев уникальную в некотором роде находку, я положил дробовик рядом с собой на тот случай, если придется предпринимать мгновенные действия, и продолжил обыскивать мертвое тело. В конце-концов, я нашел на его шее солдатский жетон, на котором с помощью ножа или какого-нибудь еще острого предмета неаккуратно было выцарапано имя “Вейз” поверх другого имени, которое, увы, стало нечитабельным. Но, несмотря на это, я сорвал с тела рейдера этот жетон и положил в свою сумку. Но это еще не все, что мне удалось найти у этого ублюдка. Помимо дробовика и сорванного с какого-то бедняги-солдата жетона, я нашел еще одну самодельную рейдерскую гранату, чему я и был очень сильно рад. В остальном у этого рейдера ничего больше не было, кроме хлама, который мне абсолютно не нужен. Подобрав дробовик с пола, я направился по коридору в сторону главного зала, где и находились все остальные рейдеры.

Добравшись до прохода, первое, что я увидел, были дети, плачущие и кричащие от горя. Как-никак они лишились родителей, лишись тех, кто защищал их, оберегал и кормил. Тех, кто отдал жизнь ради них. После того, как я зашёл в комнату, дети мигом обернулись в мою сторону и я увидел в их глазах ненависть, боль и... гнев. Они готовы вот-вот наброситься на меня, словно дикие животные. И я заслуживаю эти взгляды. Ведь именно я убийца их родителей, их защитников и кормильцев. Я именно тот, кто всадил свинец в черепа рейдеров. И каково же мое оправдание перед ними, если оно у меня есть? Рейдеры сами виноваты? Виноваты в том, что убийства, пытки и их безумие — это часть их жизни? Виноваты в том, что именно без этой части они не смогут выжить? И это мое оправдание?!

Нет... у меня нет оправдания перед этими детьми. Краем глаза я заметил, как один из них, держа пистолет в своих хилых ручонках, целился мне прямо в голову. И что ему это даст? Моя смерть не вернет его родителей к жизни. Моя смерть ничего не принесет. Но, похоже, этот ребенок готов выстрелить мне в лоб, надеясь, что это принесет что-то для него. И сейчас его судьба зависит от этого выстрела. И, чего и следовало ожидать, он выстрелил, отлетев назад от сильной отдачи. Пуля пролетела мимо моей головы, оставив небольшую рану на щеке. И пока ребенок вставал на ноги, я поднял ствол дробовика на него и...

И вновь опустил назад. Нет, я не могу убить его. Не могу убить того, кто ни в чем не виновен. Он лишь хочет отомстить мне за смерть его близких и друзей. Я не могу его за это судить. Тяжело вздохнув, я быстро забрал пистолет, дабы паренек не натворил еще больше глупостей и не поранился сам. Как только пистолет оказался у меня в руке, я заметил злобный полный ненависти взгляд, смотрящий сначала на меня, а потом, как только я поднял голову, в мои глаза. Я не стал долго смотреть на него и просто продолжил осматривать главный зал на наличие других проходов или дверей.

Прямо напротив того прохода, откуда я пришел, был еще один проход, но только он был завален каменными обломками. Лишь справа в самом дальнем углу убежища рейдеров я обнаружил еще один проход. Туда я и направился, стараясь не обращать внимания на то, как детишки пытаются остановить меня,повиснув то на руке, то схватившись за ногу, а то и вообще запрыгивая мне на спину. В конце-концов я все же смог добраться до того прохода, хоть мне это и стоило огромных усилий. Как только я оказался в коридоре, так сразу же дети, мешавшие мне идти, отвязались, оставаясь позади. Я по-прежнему не обращал на них внимания и продолжал идти, попутно осматривая все вокруг. И я могу с уверенностью сказать, что этот коридор был полностью в грязи, крови и в еще какой-то черной фигне, о которой я вообще ничего не знаю.

Спустя десять минут, блужданий по коридору, который к тому же еще и имел несколько развилок, я все-таки почти добрался до некого подобия тюрьмы, где и находились все заключенные, которым без доли сомнения нужна помощь. И как только я чуть ускорил шаг, внезапно передо мной из-под пола вылетело целое множество цепей, лязгая и гремя на весь коридор, которые через одно мгновение обратились в ту агрессивную единорожку. Как только она приняла свой истинный облик, я сразу же посмотрел в ее глаза... кроваво-красные глаза, в которых я увидел не злобу, не гнев или чего-нибудь другое, а... боль? Но мне пришлось недолго любоваться ее глазами, так как она сразу накинулась на меня... опять.

— Ты что, следишь за мной, гнида?! — злобно, сквозь зубы прорычала она.

— Да я здесь случайно! — прорычал я ей в ответ, чем и еще сильнее разозлил ее. Она скалила свои зубы, острые и больше всего похожие на клыки хищника. — Да и вообще-то я собирался помочь тем беднягам в клетках.

— Помочь? — ее злоба внезапно сменилась неким удивлением. — Ты... ты хотел им помочь?!

— Д-да... — неуверенно протянул я. — А что такое? — в один миг ее лицо вновь сменилось на злобу.

— Не ври мне, сучара! — проорала она во все горло. — Нет, ты не хотел им помочь. Ты хотел им всадить пулю в голову и забрать все, что у них есть! Ведь вы все, скитальцы, одинаковы!

— Во-первых, я еще не скиталец. У меня даже прозвища нет. А во-вторых, прекрати орать. Если я хотел помочь, значит я хотел помочь, а не убивать! А теперь, будь так добра, слезь с меня, — проговорил я как можно более спокойным голосом, дабы больше не выводить эту особу из себя. Мне как-то не очень хочется повторения того, что мне уже пришлось испытать по ее милости. После того, как я закончил, она, конечно, встала с меня, но наблюдать злобным взглядом не перестала. Ну, хотя бы меня своей магией не душит, и то хорошо. Я проследовал в подобие тюрьмы и принялся осматривать ее. Вокруг находились лишь клетки, напоминающие скорее какие-то вольеры для перевозки крупных животных. И все заключенные, некоторые из которых находились без сознания, были просто в плачевном состоянии: в грязи, крови, полностью побитые и уставшие, готовые умолять за быструю смерть. Вот каков их внешний вид. Мне хватило лишь одного взгляда на кобылку-земную пони с огромным еще не до конца зажившим шрамом на ноге и множеством побоев, дабы понять, что все-таки правильно сделал, что убил рейдеров. Даже несмотря на то, что таким образом я сделал из их детей сирот, которые вряд ли смогут выжить без них. Но... но рейдеры этого заслужили.

Закончив осмотр небольшого помещения с клетками, я сразу же принялся рассматривать сами клетки. И могу смело сказать, что клетки здесь, по сравнению с рейдерским городом и их настоящей тюрьмой, были намного лучше и крепче. Да на этих клетках даже ни следа ржавчины, как будто их только недавно сделали. Что ж, здесь уже не обойтись простым пинком. Здесь уже потребуется либо ключ, либо что-то, чем можно быстро сломать решетки клеток. Ну, или хотя бы то, чем можно было бы взломать замок. Навыков взлома каких-либо замков у меня вообще нет, так что мне лучше не рисковать — вдруг сломаю замок нечаянно.

Внезапно позади меня прозвучал какой-то странный хриплый голос, в сторону которого я обернулся и обнаружил очередного рейдера, целящийся мне прямо в голову со старого ржавого револьвера. Я не делал лишних движений, придумывая план, как можно обезвредить этого ублюдка и не получить при этом пулю в череп. И совсем неожиданно для меня оказалось то, что рейдер в один миг вспыхнул черным пламенем с небольшими проблесками красного, сразу же заорав во все горло от мучительной и, наверно, невероятно невыносимой боли. И пока он бегал из стороны в сторону и катался на спине, пытаясь потушить этот необычный огонь, я мигом зарядил в него заряд дроби, окончательно избавив его от боли... ну и от жизни тоже. И как только рейдер отправился на тот свет, огонь внезапно исчез как ни в чем не бывало, оставив после себя ужасные ожоги, глядя на которые мне как-то стало не по себе, как и моему животу. Но, несмотря на это, я все же решил осмотреть тело на наличие полезных вещей. И, увы, ничего ценного не было, даже ключа, который мог бы открыть двери клеток. От злости я пнул обгорелый труп и продолжил думать, что же все-таки делать. Я уже хотел достать отвертку и кухонный нож, найденный мною в доме на руинах шахтерского города и забытого мной до этого момента, но вдруг я заметил, как единорожка что-то колдовала с помощью своего рога.

И через несколько секунд двери клеток в один миг превратились лишь в кучку металлолома, открывая тем самым путь заключенным на свободу. Те, кто был еще в сознании, быстро выбежали из своего заключения и куда-то убежали, даже не думая, чтобы остаться, дабы я смог помочь им выбраться из этого поганого места в целости и сохранности. Лишь некоторые из тех, кто лежал без сознания быстро очнулись и точно также убежали восвояси. Лишь небольшая часть из пленников продолжала лежать без сознания. И, взглянув на них, у меня появились сомнения по поводу некоторых насчет того, что они смогут прийти в себя, судя по их ранам. Собираясь уже уходить, оставив единорожку одну, я краем глаза заметил, что та пыталась кого-то привести в сознание, и от любопытства я решил взглянуть на него. Как оказалось, это был обычный земной антропони, имеющий несколько несерьезных ран, некоторые из которых еще продолжали кровоточить. На нем была старая грязная куртка, порванная и испачканная в некоторых местах кровью. Спустя минуту или полторы он все же пришел в себя.

— К-Кайри? Это... это правда ты? — с тяжестью шепотом спросил он у единорожки. Так вот какое у нее имя.

— Да, это я, Хонки, — с радостью в голосе и чуть ли не со слезами на глазах произнесла та.

— Кайри, м-можно... — он начал кашлять и смеяться каким-то не очень здоровым смехом, — ... можно...

— Что можно, Хонки? — спросила она, слегка обняв его.

— Можно... я... — на его лице медленно начала появляться улыбка... Безумная садистская нездоровая улыбка. — Можно я тебя попробую на вкус?! — прокричал он, начав безумно хихикать. Черт, что с ним случилось? Кайри успела оттолкнуть его и отбежать в сторону, смотря, как ее друг, словно какое-то животное бежит к ней на четвереньках. Времени совсем нет. Я быстро нацелил на него дробовик. — Хотя бы кусочек!

— Хонки! — это единственное, что смогла выкрикнуть Кайри перед тем, как голова ее друга разлетелась по кусочкам, превратившись в некий фарш из черепа и мозгов. На лице единорожки озарился страх, медленно перерастающий в гнев. Она с яростью посмотрела на меня и в один миг схватила меня за горло своей магической хваткой, постепенно сжимая ее, тем самым не давая воздуху поступать в мой организм. Сама же единорожка сильным ударом прибила меня к стенке, но, благодаря уколу обезболивающего, который мне вколол Меткач до своей смерти, я ничего не почувствовал. — Сука! Как ты посмел убить моего друга, гондон?! Кто тебя просил?! — прорычала она каким-то нездоровым демоническим голосом.

— Он... он мог... тебя убить... дура! — с тяжестью произнес я, пытаясь руками хоть как-то ослабить ее магическую хватку. Но все оказалось бесполезно.

— Я могла его просто парализовать, мудак! Могла просто лишить его возможности двигаться!

— Но... ты не смогла бы... вернуть ему расс...судок, — внезапно хватка ослабла, а вскоре и совсем исчезла, позволяя мне нормально дышать. Жадно глотая воздух, я, держась за своё горло, наблюдал за единорожкой, которая в ярости и... печали разносила все вокруг в пух и прах. Я не стал ей мешать — ей надо освободиться от эмоций. Раздолбав на части практически все стены и погнув все клетки, она все же смогла успокоиться, хоть слезы и продолжали ручьем литься из ее глаз, падая на пол, оставляя на нем небольшие водяные следы. Ей, как никогда, очень сильно нужна поддержка, нужно, чтобы ее обняли и успокоили, но я этого сделать не смогу. Я могу лишь только сильнее ее разозлить, но никак не успокоить. Спустя несколько минут она все-таки успокоилась. Злобно взглянув на меня, она подошла ко мне впритык, натянув на лицо гневный оскал.

— За смерть Хонки я тебя никогда не прощу. Слышишь?! Я. Тебя. Никогда. Не. Прощу! — рявкнула она мне прямо в лицо, после чего развернулась к выходу и направилась в сторону развилки, а вслед за ней вскоре пошел и я.

Спустя час блужданий и поворота не в ту сторону, который привел меня и Кайри к непонятной железной двери, каким-то образом закрытой с той стороны, мы все-таки смогли добраться до гаража, где, судя по рассказам караванщика, должен находиться Аспид. Добравшись до него, я принялся осматривать все вокруг, и самое первое, что привлекло все мое внимание, оказался сам Аспид — четырехколесная боевая машина с двумя специальными “ячейками” для орудий, расположенные прямо на капоте и крыше транспорта. Только вот самих орудий уже не оказалось не месте... как и всего остального, вроде колес, защитного обвеса, переднего и задних бамперов и даже, как бы это глупо не звучало, руля. Видимо, рейдерам очень сильно понадобились некоторые материалы для непонятно чего, и они решили содрать эти материалы прямо с машины.

Единственное, что рейдеры не смогли забрать, так это деревянно-металлический каркас, благодаря которому Аспид хотя бы выглядит как Аспид, и капот. Я, честно говоря, не удивлюсь, если под капотом не окажется и мотора, но все же продолжал надеяться, что он еще есть. Подойдя к тачке, я поднял капот и... с облегчением вздохнул. Мотор был на месте, а самое главное — в прекраснейшем состоянии. Ни царапины, ни пятнышка ржавчины — ничего. Как будто этот мотор только недавно с завода выпустили и поместили в транспорт. Честно говоря, такую прелесть даже жалко от машины откручивать, но, увы, придется. Ведь из подручных материалов, тем более хренового качества, даже колеса нельзя сделать.

Тяжело вздохнув, я начал копаться в своей сумке в поисках отвертки и гаечного ключа нужных размеров, попутно краем глаза наблюдая за единорожкой, которая, в свою очередь, медленно ходила из стороны в стороны, злобно осматривая все вокруг. Что-то мне подсказывает, что она явно сдерживается, дабы не разнести все это место к чертовой бабушке, тем самым обрушив на всех тяжелые каменно-металлические обломки. Найдя необходимые инструменты, я принялся ковыряться в движке, откручивая гайки и винты, соединяющие двигатель и Аспид. Вскоре я, открутив последнюю гайку и положив ее в свою сумку, как и инструменты, взялся двумя руками за мотор и попытался поднять его, дабы перенести на пол. И, как только тот чуть приподнялся, я резко почувствовал сильную усталость в руках, которая постепенно начала перерастать в слабую и еле заметную боль. Готов поспорить, если бы не действие укола, я бы давно уже рычал от боли в руках.

Переместив двигатель на пол, я понял, что в руках такую махину я вряд ли донесу, а если тащить по земле, то сильно испорчу, несмотря на то, что я его все равно разберу на детали для починки Пираньи. Но все равно тащить — не вариант тоже. Конечно было бы намного легче, если бы Кайри согласилась мне помочь и взяла бы его с помощью своей магии. Но, как мне кажется, данная просьба только усугубит мои с ней и так не очень радужные отношения, и она точно меня убьет. Я начал думать по поводу того, что мне делать. Внезапно в мою голову стукнула хорошая на мой взгляд идея. Достав из сумки веревку, я принялся связывать мотор со всех сторон так, чтобы он не смог выпасть. Под конец у меня получилось что-то вроде небольшого рюкзака, в который, увы, ничего нельзя складывать. Надев его на себя, я сразу же почувствовал тяжесть, давящую мне на спину. Хотя бы это более-менее хороший способ, чтобы донести двигатель до города без особых затрат сил и без повреждения самого двигателя.

Закончив возню, я наконец смог осмотреть все вокруг, заметив, что гараж представлял из себя некий гибрид из оружейной, мастерской и медпункта, так как я увидел огромное количество всяких стоек с различным оружием и некоторыми запчастями для машин, которые я не стал брать ввиду их просто отвратительного качества, и пару столов с разным варевом, рваными бинтами, некоторые из которых были давным-давно использованы и на них была запекшееся кровь, и склянками с разными жидкостями, которые я, кстати, тоже не решился взять с собой.

Закончив осмотр, я начал искать рычаг, кнопку или хотя бы что-то, что бы могло открыть потайные ворота этого гаража, но все без толку. Ничего я так найти и не смог. Мне в голову начала приходить мысль, что открывается этот чертов гараж снаружи и что придется идти обратно через главный зал с детьми, которые опять начнут цепляться или опять захотят убить. От ярости я даже пнул первое, что мне попалось под ногу, и, похоже, Кайри это заметила. Она молча взглянула на стену, после чего ее рог охватило странное черно-красное свечение. Стена начала... деформироваться, словно какая-то жестяная банка, на которую со всей дури надавили, тем самым пропуская оранжево-желтые лучи вечернего солнца прямо в помещение. Затем искорёженная до неузнаваемости дверь гаража с грохотом упала наружу. Я застыл на месте, таращась в открывшийся передо мной проход.

— Как ты это сделала? — в замешательстве спросил я свою спутницу, но в ответ она лишь фыркнула и направилась к выходу. Я пожал плечами и двинулся за ней. Следующая остановка — Джайденхолд.

И вот изнурительный путь был пройден: перед нами уже возвышались многоэтажные здания вечернего города. Кайри бодро рысила впереди меня, а я плёлся за ней, еле переставляя ноги. Было такое чувство, что вот-вот мои ноги подкосятся и я упаду. Чёртов мотор. Я и не предполагал, что он будет настолько тяжёлый. Казалось, путь займёт целую вечность. Всё тело болело и я чувствовал, что если сейчас же не скину свою ношу, то скоро потеряю сознание. Я только и думал о том, чтобы поскорее донести двигатель до нужного места и снять его, и поэтому не сразу заметил, что Кайри остановилась.

— Слушай, а может не будем стоять? Просто эту штуку нести тяжеловато, — сказал я с нервной улыбкой. Кайри как-то странно озиралась по сторонам, а затем посмотрела на меня.

— Наши пути здесь расходятся. Мне пора, — спокойно сказала она. Не успел я проронить и слова, как её охватила чёрно-красная вспышка и из места, где она стояла начали виться цепи, которые затем врезались в асфальт и начали уходить под него. Потом вспышка угасла, но уже никого и ничего не было. Даже дырок на дороге не было. Я стоял как вкопанный и смотрел на то место, где она недавно стояла. Эта пони не перестаёт ошеломлять и... пугать меня. Но мне ничего не оставалось, кроме как снова пожать плечами и двинуться дальше.

Добравшись до города, я остановился возле ворот, рядом с которыми расположились двое антропони-охранников, в руках которых, как и всегда, находилось их неведомое мной оружие. Завидев меня, один из них не торопливо подошел к какому-то рычагу, дернув который он привел ворота в действие. Те медленно начали раздвигаться в сторону, шипя и испуская пар. И как назло все это происходило слишком долго, что я места себе не находил: то шагал из стороны в сторону, то потягивал руки, заставляя суставы приятно хрустнуть, то что-нибудь еще делал. После того, как ворота открылись, позволяя мне войти в город, я чуть ли не рванул вперед, но, вовремя вспомнив о тяжести на спине, я медленно зашагал внутрь, где меня уже ожидал друг Мертвеца, радостно мне улыбаясь. Подойдя к нему поближе, я уже хотел открыть рот, но тот успел меня опередить:
— Селестия Милостивая, кого я вижу! Я уже, честно говоря, и не надеялся, что увижу тебя в живых.

— Не дождешься! — с долей юмора сказал я, тем самым заставив охранника усмехнуться.

— Кстати говоря, что у тебя с рукой? — поинтересовался тот, смотря прямо на мою конечность, с которой продолжала капать кровь. Черт, а забинтовать-то я ее забыл. И как у меня еще не появилось головокружение?

— Да так, ерунда. Небольшая рана, получения в ходе перестрелки с кое-кем, — ответил я, схватившись рукой за рану. “Ага, ерунда. Заряд дроби. Конечно, сплошная ерунда!” — как всегда в своем репертуаре голос в моей голове.

— И эти “кое-кто” — рейдеры, не так ли? — изогнув бровь, поинтересовался друг Мертвеца. Твою... как он угадал?

— Да, — вздохнув, быстро ответил я. — Но о своих ранах я позабочусь сам, хорошо. А теперь, не мог бы ты меня отвести на ту стоянку, где сейчас находится моя машина? — он, кивнув, быстро развернулся ко мне спиной и, помахав рукой в свою сторону, двинулся вперед. Я, чуть-чуть постояв на месте и переведя дух, последовал за ним.

За десять или пятнадцать минут мы добрались до какого-то широкого здания, сплошь покрыто всякими повреждениями: от простых и незначительных трещин до огромных артиллерийских дыр в стенах. Войдя внутрь, я был удивлен тому факту, что здесь творился полный беспорядок, который здесь, по-моему мнению, еще со времен войны Эквестрии с минотаврами, судя по большому слою пыли. Странно, а почему здесь еще не убрались? И, скорее всего, я этого никогда не узнаю.

Тем временем, пока я осматривал все вокруг, охранник направился в сторону старой деревянной лестницы, ведущей куда-то вниз. Как только мы спустились вниз, перед моими глазами предстал настоящий рай, состоящий сплошь из разных машин: от обычных гражданских и не боевых до настоящих бронированных зверей с самым тяжелым вооружением, которое, наверно, стоит невероятно бешеных денег. Особо не зацикливая внимания на чужой транспорт, я следовал за другом Мертвеца. Вскоре мы добрались и до моей Пираньи, которая по сравнению с другими тачками выглядела как какой-то хлам, к которому присобачили колеса и заставили ездить. Но ничего, я из нее ту ещё “конфетку” сделаю. Сняв со спины мотор и положив его рядом с машиной, я выгнул что есть мочи спину, хрустнув позвоночником, и, поблагодарив моего сопровождающего, направился наверх к выходу.

Оказавшись снаружи, я побрел в сторону дома Счастливчика. Взглянув на небо, я заметил, что ночь уже была близко, поэтому я плавно перешел на бег, дабы успеть до наступления полной темноты. Как-то не очень хочется бродить в потемках, тем более в такое время, когда всякие отбросы общества блуждают по улицам, готовые убить за каждый жалкий битс. Да и как-то не очень хочется кого-то еще убивать — и так целое убежище отправил на тот свет. Пробежав почти через весь город, я быстро добрался до трехэтажного здания, являющееся как домом Счастливчика, так и мэрией самого Джайденхолда. Слегка переведя дух, я глубоко вздохнул и вошел внутрь. Быстро поднявшись наверх, я тихонько приоткрыл дверь в кабинет Счастливчика, чем и привлек его внимание. Как раз в это время он разбирал и собирал какой-то пистолет уж слишком огромного калибра, чему подтверждали всякие детали на столе и разобранный пистолет в руке антропони. Как только я зашел в его кабинет, он мигом убрал все в ящик стола, оставив лишь какие-то бумажки и пишущие принадлежности.

— Итак, кто это у нас вернулся? — вставая из-за стола, радостно воскликнул Счастливчик. — Ну и долго же тебя не было? Возникли какие-то проблемы? — осмотрев меня, он зациклил свое внимание на моей руке. — Хотя, я и сам уже вижу, что возникли.

— Да. Как оказалось, рядом с твоим торговым путем находилось целое рейдерское убежище, — начал я докладывать обо всем, что успел узнать и пережить. — Это они напали на караван. Выжила всего лишь незначительная часть, которых, в свою очередь, по-одному отправляли на забой. Я смог спасти одного, но непредвиденные... обстоятельства покончили с его жизнью раз и навсегда. Я ничего не смог сделать! — на лице одноглазого антропони появилась некая грусть, смешанная с настоящей злобой.

— Как... как звали этого выжившего? — хрипло и тихо спросил тот. — И... как он погиб?

— Меткач, — ответил я. — Смерть у него с одной стороны забавная, но не менее грустная: его пришибло металлической дверью, которая вылетела при взрыве... Причина этого взрыва мне не известна, — я решил, что не стоит говорить о Кайри.

— Понятно, — точно так же тихо и хриплым голосом сказал Счастливчик. — Что-нибудь еще есть у тебя?

— Да... Есть, — ответил я, готовясь начать полный доклад. — Насчет рейдеров можешь не беспокоиться: большую часть этих ублюдков я перебил... — как только я это сказал, на лице антропони появился шок и удивление, — ... Там остались только дети. Увы, рука не поднялась убить их. И да, я подобрал это с трупа одного из рейдеров, — я достал из сумки жетон и вручил его ему в руки. Тот начал его тщательно разглядывать.

— Жетон скитальца — заключил он. — Жаль, что имя этого бедняги теперь не видно.

— Кстати, в ходе освобождения некоторых заключенных в том проклятом месте, один из них напал на меня. Но напал он каким-то... странным способом. Этот заключенный был антропони и хотел... загрызть меня, словно дикая собака. Да и еще бежал, как собака на четвереньках, — рассказал я о Хонки. — Мне пришлось его пристрелить. Но все же, что с ним случилось?

— Ты правильно поступил, что покончил с ним, — начал Счастливчик, садясь за свой стол. — Это гончая рейдеров — жертва этих психопатов, подверженная тяжелым пыткам, в ходе которых антропони, обычный пони, да хоть, блядь, минотавр теряет свой разум, уподобляясь каким-то животным. А рейдеры, в свою очередь, этих “животных” приручают, как скот. И, к сожалению, с этим нельзя ничего поделать.

— Ясно, — прохрипел я. — Ладно, могу я получить свою награду за проделанную работу?

— Конечно, — одноглазый антропони полез в свой стол. Через несколько секунд на столе появилась стопка денег. — Как помнишь, я просто попросил тебя сходить на разведку. Но так как ты еще к тому же перебил целое рейдерское логово, то тебе полагается большая награда, — я взял со стола деньги и быстро пересчитал их. И я охренел от того, что награда оказалась в размере пяти тысяч битсов! — Насчет прозвища: тебе придется чуть-чуть подождать. Тебе ведь не сложно, так?

— Ну... да, — как-то неуверенно произнес я. — Да и я, скорее всего, пробуду здесь еще долго, так как еще не починил свою машину.

— Понял. Короче говоря, через пару дней все будет. Жди, — я, кивнув, попрощался с ним и, обернувшись назад, зашагал к двери.

Наступила ночь. На небосводе уже вовсю царила Луна с ее маленькими верными спутниками — звездами, которые на этот раз оказались намного больше в размерах, чем ранее. Я медленно брел к гостинице, терзаясь чувством, что я о чем-то забыл. О чем-то очень важном. Подходя к зданию гостиницы, я внезапно почувствовал слабую ноющую боль в спине и руке. И тут воспоминания разом долбанули мне в голову. Обезболивающее! Я совсем позабыл, что на мне его действие, и оно вот-вот закончится, вернув мне ощущения боли. Мои планы о заслуженном отдыхе и сне мигом сменились на нечто иное, и я, быстро развернувшись, рванул в сторону больницы. Боль начала потихоньку возвращаться, терзая сначала лишь раненные места, а уже затем и сам мозг. Времени осталось критически мало, и я лишь попытался ускориться, попутно надеясь, что не встречу жителей бедного района. Любая задержка может лишь усугубить мое и так не очень сладкое положение. Пробежав огромное расстояние, я все-таки добежал до здания больницы.

К тому времени эффект обезболивающего уже почти закончился, вернув мне треть невыносимой боли. Собрав все силы и волю в кулак, я рванул к дверям больницы, забегая внутрь. Как только я оказался в холле, врачи, медсестры и даже некоторые больные обернулись в мою сторону и были повергнуты в шок от моего ужасного внешнего вида. Даже сказал бы, что выгляжу как рейдер. Я, скрипя зубами и дергаясь от боли, подошел к первому попавшемуся врачу, который мне за несколько секунд понятливо растолковал, что на этот раз лечение будет стоить денег. Да мне уже все равно, чего это будет мне стоить! Главное, чтобы они смогли избавить меня от этих мук.

Отдав нужную сумму в размере пятисот битсов, я кое-как последовал за врачом, направляющийся в сторону операционной. И тут внезапно действие препарата полностью закончилось. Боль, словно хищный голодный зверь, вцепилась в руку и спину, подкашивая ноги. Разум стал потихоньку отключаться. Кое-как держась на ногах, я попытался двинуться за врачом, который тем временем уже звал медсестер и других врачей, но боль разом прошлась по всему телу. В глазах помутнело... Слабость мигом охватила мое тело. Я упал на пол и... потерял сознание.

Глава 5: Скиталец

Мрак. Повсюду был лишь сплошной мрак. Земля, небо — все вокруг меня было окрашено в глубоко черные краски, и ни единого цвета. Я не понимал, где нахожусь, что это за место и как я вообще сюда попал. Память как будто начисто отшибло, не оставив ничего, кроме лишь пустоты в голове. Я принялся тщательно осматривать все вокруг, надеясь найти хоть что-то, что могло отличаться среди этой тьмы. Но, увы, моим надеждам, как это всегда бывает, не суждено сбыться: везде по-прежнему был мрак.

Я даже не думал о том, чтобы начать двигаться в каком-либо направлении, зная, что это ни к чему не приведет. Я лишь попусту потрачу время. Я не спеша присел на землю и просто стал ждать, ибо кроме этого мне просто... нечего делать. Шел час, за ним второй, потом третий, а после... я просто перестал считать, продолжая сидеть на одном месте и терпеливо ждать. Слабо, но все же кое-как начал проявляться писк, напоминающий звук, издаваемый от больничной аппаратуры. Вскоре писк начал становиться громче и громче, пока не стал настолько громким, что мне аж начало резать уши. Как бы кровь не пошла! И с каждым ударом по моим барабанным перепонкам, частички памяти, словно пули, врезались в мою голову, потихоньку возвращая память. Рейдеры, смерть, кровь, машина, Мертвец, Счастливчик, больница — все это мигом возвращалось в мозг, пока моя память полностью не восстановилась. И, как только это случилось, мир вокруг меня начал разрушаться, словно какое-то ветхое здание. Мрачные обломки начали падать на землю, открывая ослепительные лучи света. Мне пора возвращаться в реальный мир...

Я медленно раскрыл глаза и жадно вдохнул воздух, словно я не дышал где-то несколько часов или даже больше. Наконец выдохнув, я первым делом попытался пошевелиться, и, как оказалось, мое тело и конечности не были парализованы. Значит, врачи решили не вкалывать ту парализующую анестезию. А это значит, что они использовали что-то другое или все же решили вообще ничего не использовать и провести операцию, пока я был в отключке? Не знаю почему, но меня клонит скорее ко второму варианту. И правда, зачем тратить столь редкие препараты на столь не очень важных антропони, вроде меня?

Встряхнув головой и отбросив все ненужные мысли, я принял положение сидя и принялся осматривать свою палату. И первое отличие от той палаты, где я лежал ранее, заключалось в том, что здесь стены находились в ужасном состоянии: все обшарпанные, в некоторых местах облупилась краска, даже было несколько пулевых отверстий, которые на вид были очень старыми. Но все эти отличия не столь важны, по сравнению с тем, какая здесь была медицинская аппаратура: датчик сердцебиения, как только я приподнялся, вообще начал пронзительно пищать, выдавая на экране сплошную линию, а капельница вообще имела такой вид, от которого у меня создалось впечатление, что ее только недавно вырыли из-под земли, да и еще трубка, по которой якобы должна поступать специальная жидкость в катетер, была погнута в некоторых местах, отчего жидкость застряла на пол своего пути. Да и вряд ли она мне уже понадобится.

Продолжая осматривать палату, я заметил, что на этот раз я находился здесь не один. Справа от меня находилась еще одна койка, на которой лежало тело обычного пони, но... все его четыре ноги отсутствовали. Видимо, их пришлось ампутировать. Все же остальное было закутано в плотный слой бинтов, отчего лицо пони было невозможно увидеть. Рядом с его койкой находились механические ноги, различающиеся между собой как размерами, так и материалами, из которых они были созданы. Скорее всего, врачи решают, на основе которой из них будут имплантировать новые конечности. Глядя на полностью забинтованного пони, мне как-то стало его жалко. Лишиться ног и всю оставшуюся жизнь ходить на бесчувственных железках, которые могут подвести в самый неподходящий момент, — это... это очень жестоко, как по мне. Но я ничего не могу с этим сделать. Ведь я не могу вернуть ему ноги.

Прикрыв глаза, я снова лег на кровать и отдался мыслям, которые в момент ока заполонили мою голову, словно саранча. Среди них как незначительные обрывки из моей старой жизни, так и вопросы, касающиеся новой. Спустя минуты эти мысли стали сильно надоедать, так что я, слегка встряхнув головой, попытался уснуть. Но как только разум начал покидать реальность, отправляясь в мир грез, дверь с ужасным скрипом отворилась, и в палату кто-то вошел. Я мигом открыл глаза и, приподнявшись, уставился в сторону двери, где стояла знакомая медсестра, ухаживающая за мной в первый раз. Черт, а я так и не спросил у нее имя! Увидев, что я не сплю, на ее лице появилась милая улыбка, которая, буквально, через секунду превратилась в злобную и строгую гримасу, от которой мне стало как-то не по себе. Подойдя к моей койке, я начала смотреть мне прямо в глаза своим злобным взглядом. Готов поспорить, после этого я уж точно не смогу спать дня три, не меньше.

— Как. Ты. Мог?! — чуть ли не крича, сквозь зубы процедила она.

— Что? — я был в недоумении. — Что я сделал не так?

— Как ты мог использовать ЭТО?! — она достала из кармана своего халата знакомый для меня пустой шприц, в котором ранее находилось обезболивающее. — Ты хоть понимаешь, что ты себе колол?

— Обез... Обезболивающее, — нервно ответил я, готовясь к самому худшему. Если быть точнее, то к мордобитию.

— Для тебя это простое обезболивающее?! — на этот раз она крикнула так громко, что, наверное, ее услышала вся больница и дома в радиусе нескольких метров. — Я тебе объясню, что ты себе колол, паршивец. Это особый препарат, который притупляет боль в несколько сотен раз сильнее, чем простая таблетка или укол довоенного обезболивающего. И самый главный ингредиент этой дряни — жидкая Нестабильная магия! Ты в прямом смысле этого слова вкалывал себе яд, который губит организм за считанные секунды!

— Правда? Но... но я не знал об этом. Я думал, это простое обезболивающее, — проговорил я, принимая вид ребенка, который только что серьезно нашкодничал. — Да и я толком не знаю, что такое... Нестабильная магия. — сказав это, я заметил, как медсестра сильно ударила себя ладонью по лбу.

— Блин, а я ведь и забыла, что ты новичок, — она аккуратно присела на краешек койки. — Хорошо, тогда я тебе объясню, что эта за дрянь такая. Нестабильная магия — это остаток после взрыва Паровой бомбы. Магический остаток, который впитался в землю, воздух, в некоторые водоемы и даже существ, изменяя все это до неузнаваемости. И еще, это самая опасная вещь, какая только может встретиться в мире. Проникая в тело пони, эта магия изменяет его структуру до ужаса, в итоге превращая его в настоящего монстра и лишая рассудка. Вкалывая препарат, ты подверг свой организм опасности. Первый укол не несет за собой каких-либо значительных проблем, но вот второй укол критически повлияет на твой внешний вид.

— Возможно, это будет звучать странно, но... я принимал это обезболивающее два раза, — видимо, не стоило об этом говорить, так как, услышав это, на лице медсестры появился шок вперемешку с настоящим ужасом и... страхом.

— Быть такого не может! Это... это невозможно! Просто, черт возьми, не-воз-мож-но! — бормотала она, осматривая и проверяя меня с ног до головы. — Скорее всего, твой организм как-то по-другому реагирует на Нестабильную магию... В крайнем случае, ты больше ни при каких условиях не должен принимать эту дрянь. Хорошо?

— Даже... если от этого будет зависеть моя жизнь?

— Даже при этом. Хорошо?

— Да. Я больше никогда не буду вкалывать эту дрянь, — закатив глаза и натянув улыбку, пообещал я.

— Ну, вот и ладненько. А теперь... я, наверное, пойду в другие палаты, а то помимо тебя тут есть еще больные. Если есть какие-то вопросы, то задавай сейчас и... как можно скорее, — проговорила медсестра, вставая с койки.

— Да, есть парочку вопросов, — тихо пробормотал я. — Сколько я был без сознания?

— Ну... — она задумалась, поднеся руку к подбородку, — ... где-то четыре дня, не меньше.

— Понятно. И последний вопрос: когда меня планируют выписывать?

— Судя по тому, что раны не были столь серьезными, как в прошлый раз, я думаю, что завтра тебя уже могут выписать. Но это, увы, уже не от меня зависит, — ответила она, подходя к двери.

— Я понял, — произнес я, наклоняя голову. — Спасибо... большое.

— Пожалуйста, — медсестра скрылась за дверью, а я, в свою очередь, прилег на кровать, отдавшись размышлениям. Если она говорит правду и после второго применения мое тело должно было быть обезображено до неузнаваемости, то тогда возникает разумный вопрос: почему это не случилось? Почему я не чувствую и даже не вижу ужасных изменений? Неужели мой организм настолько уникален, что его не берет даже самая страшная и весьма опасная хрень в мире? Видимо, на эти вопросы я никогда не получу ответы... Как и ответ на вопрос, терзающий мою голову с ранних лет. Почему я не погиб в тот роковой для многих день? Почему именно моя жизнь была удостоена второго шанса?

От всех этих вопросов и размышлений у меня начали слипаться глаза, да и, честно говоря, голова начала слегка болеть. Отбросив все находящееся в голове и оставив лишь пустоту, я, устроившись поудобнее, прикрыл глаза и стал ожидать, когда цепкие лапы грез наконец заберут меня в свой мир. Мне не пришлось долго ждать. Через некоторое время я все же уснул.

Старый мир, нетронутый войной, рай, до которого еще не добрались цепкие лапы грехов и скверны, мир, который не был уничтожен взрывом бомбы. Именно так можно описать это чудное место, представшее перед моими глазами. Огромный город с красивыми улицами и многоэтажными каменными домами, которые представляли из себя настоящее произведение архитектурного искусства. На них даже не было ни единой трещинки, словно их только недавно построили. Вокруг были сотни или даже тысячи пони и антропони, куда-то спешащих по своим делам, или, устроившихся где-то рядом с каким-нибудь магазинчиком или за столиком в кафе, разговаривающих между собой о всякой всячине. Другими словами, это место можно назвать настоящим раем. Интересно, как же я тут оказался? Неужели это сон? Даже как-то не верится. Все такое... настоящее.

Продолжая стоять на одном месте, я любовался красотой этого чудного города, попутно ловя прохладный ветерок, дующий прямо в лицо, и теплые приятные лучи солнца. Когда я сделал всего лишь небольшой шаг, мир внезапно изменился. Лучи солнца уже перестали греть, а ветер стал намного холоднее. Но вот сам город мало чем изменился. Сделав еще один шаг, я увидел, как здания начали покрываться трещинами. Еще один шаг — здания начали разрушаться: небольшие каменные куски начали отлетать, падая на землю. На лицах пони и антропони начала играть злоба и эгоизм. Скверна уже добралась и до сюда. Еще один шаг — город в один миг практически опустел. На улицах появились скелеты, кровь, тела, которые продолжали гнить; здания начинали целиком обрушиваться, падая прямо на трупы и еще живых пони.

Я продолжал идти вперед, замечая, как некогда прекрасный живой город начинает превращаться в руины... как в реальности. И остановился я только тогда, когда вокруг меня ничего не осталось. Лишь песок. Лишь прах и кости. Все опустело, и я остался один. Оглядываясь по сторонам, я пытался увидеть хоть какую-нибудь живую душу, будь то какая-либо тварь или даже рейдер... Никого. Я опустил свой взор. Этот мир уже погиб... Точно так же, как и наш мир. Я уже хотел повернуться назад, как вдруг, подняв глаза, я заметил темные силуэты вдалеке. И эти силуэты стояли на месте. Я начал подходить ближе к ним, пока передо мной не предстали двое антропони: жеребец и кобылка, на которых были темные плащи с капюшоном, скрывающие их лица. Я уже было хотел приблизиться к ним вплотную, дабы убедиться, не иллюзия ли это, но внезапно они в один миг обратились в пыль, которую вскоре унес сильный ветер. Хмыкнув, я обернулся назад, собираясь уже идти в обратную сторону, как вдруг что-то холодное прошлось по моей спине. Я быстро развернулся и увидел скелет одного из этих антропони, стоящий в нескольких сантиметрах от меня. Он медленно протянул свою голову к моему уху и тихим, спокойным и таким нежным и... знакомым женским голосом прошептал: — Проснись... сынок.

Не успел я отреагировать, как внезапно на меня налетела взрывная волна, которая никак не вредила моему телу, кроме лишь левой руки. Ни с чем не сравнимая боль окутала ее..

Тяжело дыша и обливаясь холодным потом, я резко вскочил с койки, крепко держась за обожженную руку и пытаясь прийти в себя. Даже несмотря на то, что я уже не был во сне, боль все еще продолжала терзать мою руку, и я не знал, как ее притупить. Сжимая челюсть и жмурясь, я продолжал держать руку, надеясь, что эта невыносимая боль наконец уже закончится. Через пару минут боль резко притупилась, после чего я наконец смог отпустить руку. Как только зрение, слух и ритм сердца пришли в норму, я, глубоко вздохнув, вновь упал на свою койку, полностью отдаваясь бешеному потоку мыслей, которые полностью заполонили мою голову. И их было настолько много, что даже сосредоточиться хотя бы на одной мысли было крайне трудно.

Приложив немного сил, я кое-как смог все-таки сосредоточиться на одной мысли, которая касалась того странного сна. И все же, что это был за город? И как он связан со мной и с моими настоящими родителями? Немного подумав и порассуждав, я пришел лишь к двум вариантам: либо это был тот самый безызвестный город, на руинах которого меня и нашли, либо же этот город — плод моего воображения, который был создан в моем сне. И, честно говоря, я прямо-таки не знаю, какой из этих вариантов более правдоподобен. Как-никак, судя по рассказам моих приемных родителей, руины того города не были столь огромными, что и наводит на мысль, что и сам город не должен быть громадным. Размышляя над этим, я задумался над еще одним вопросом: для чего все эти сны? Какова их настоящая цель? Просто разбудить самые глубокие детские воспоминания? Или же у них совсем иная цель? Судя по всему, и этот вопрос отправляется в мою воображаемую папочку “Вопросы, на которые нет ответов”.

Тряхнув головой и избавившись от надоедливых мыслей, я встал с койки и присел на край, резко почувствовав внезапное головокружение и чувства рвоты. Как только все нормализовалось, и я уже собирался встать на ноги, неожиданно в палату вошел какой-то грифон в медицинском халате и такой же маской на лице, благодаря которой половины его лица не было видно, кроме лишь хищных орлиных глаз. В левой лапе у него находился планшет с карандашом. Он медленно начал подходить ко мне, пока не оказался в нескольких сантиметрах от меня.

— Эдан, я полагаю. Ведь так? — произнес грифон, смотря в планшет.

— Да, а вы кто, позвольте спросить? — поинтересовался я.

— Я ваш лечащий врач и хирург, который уже успел оперировать вас дважды, — простодушно ответил он, переведя взгляд на меня. — И куда же вас все время несет? С таким отношением к себе и своему здоровью вы скоро окажетесь в могиле.

— Да я и сам это прекрасно понимаю, но, увы, ничего не могу с этим поделать, — натянув улыбку, проговорил я.

— Это у вас, скитальцев, всегда так. Вот не можете вы просто не находиться приключений на вашу пятую точку, — начал возмущаться грифон. — И, отбрасывая всех скитальцев в целом, я хочу остановиться на вас. Скажу честно, вы меня поразили.

— Поразил? Чем же? — недоуменно спросил я.

— Когда я вытаскивал из вас свинец и делал швы, прямо у меня на глазах твои раны начинали затягиваться. Медленно и неспешно, но все же затягивались.

— А может это из-за... как ее там... — я пытался вспомнить, как же называлась та опасная штука, о которой говорила медсестра.

— Вы подразумеваете Нестабильную Магию?

— О ней самой!

— Боюсь, эта штука не дает такого свойства, как повышенная регенерация. А вот мутации и деградацию — еще как дает. Скорее всего, дело заключается в вашем ожоге на руке, но и в этом я не до конца уверен, — проговорил грифон, начиная что-то заполнять в планшете. — Насколько я понял из рассказов одной из моих сотрудниц, данный ожог вам оставил взрыв Паровой Бомбы? — я кивнул головой. — Возможно, некоторые магические частицы, содержащиеся внутри бомбы, каким-то образом вызвали у вас весьма полезную мутацию. Я бы, конечно, провел бы парочку исследований, но, боюсь, вы откажетесь.

— Почему же? — поинтересовался я. И тут же понял причину, по которой я точно могу отказаться от исследований этого грифона, когда не пойми откуда между его пальцев оказались всякие медицинские инструменты, вроде скальпеля, пилы, зажима и многого другого. — Понял. Не дурак.

— Ничего страшного. Мне еще предоставится такая удивительная возможность... когда вы отправитесь в наилучший мир, — от его слов у меня внезапно начал дергаться глаз. “На заметку: постарайся не умереть, Эдан, иначе твоему трупику будет не очень хорошо!” — прозвучал голос в голове. Да, стоит последовать этому совету. — Ладно, перейду к самой сути дела, по которой я пришел сюда. В общем, сегодня вы можете выписываться.

— Это радует, — с улыбкой произнес я.

— И да, меня попросил один скиталец передать вам вот это, — грифон-врач начал рыться в кармане, пока не протянул мятую бумажку, сложенную несколько раз. Когда я развернул ее, то сразу же принялся читать содержимое:

Привет, Эдан!

Я слышал, ты недавно выполнил тяжелое поручение Счастливчика, с чем я и хочу тебя поздравить от всей души. И да, еще я слышал, что после этого ты попал в больницу, чему я соболезную. Извини, что приходится писать тебе это письмо, вместо того, чтобы навестить тебя, но... у меня тупо не хватает времени — я в скором времени отправляюсь на очередное задание. И чтобы загладить свою вину, я отдал своему знакомому твою куртку, так как она у тебя оказалась, мягко говоря, в дерьмовом состоянии. Так что, он тебе ее немного подошьет и укрепит. Поверь мне, этот парень — знаток в своем деле. Ну ладно, мне уже пора выходить, так что... удачи тебе и выздоравливай поскорее!

С наилучшими пожеланиями,
Мертвец.

П.С. Все твое оружие мне пришлось отнести Счастливчику, так как больница не позволила оставлять у себя на сохранении, как они выразились, “штуковины убийств”. Поэтому, как выйдешь из больницы, советую сразу же заглянуть к Счастливчику.

Прочитав письмо, у меня появились какие-то... странные ощущения. Письмо, в первую очередь, было от Мертвеца, что уже как-то... необычно. Я бы даже не подумал, что он напишет письмо, тем более мне. Но что меня больше всего смутило, так это то, что он отдал кому-то там мою куртку на пошив и укрепление, хотя я ничего такого стоящего ему не делал. Странно все это. Отложив бумажку в сторону, я сосредоточил свое внимание на грифоне, который все это время что-то отмечал в своем планшете. Когда же он его опустил, то сразу же продолжил говорить: — Итак, я уже записал все, что нужно для вашей выписки. Осталось лишь снять швы и... все — вы свободны.

— И когда же их будут снимать? — поинтересовался я.

— Ближе к полудню. Сейчас медсестры и врачи сильно заняты, — проговорил грифон, вставая на ноги и идя к выходу. — Так что вам придется немного подождать. И да, будьте впредь аккуратны вне городских стен. Пустоши кишат своего рода всякими тварями и рейдерами. Но большую опасность все же представляют скитальцы, и я надеюсь, вы, Эдан, понимаете это.

После этих слов грифон-доктор удалился из палаты, оставив меня наедине с мыслями и дополнительной информацией, которую мне еще предстоит переварить. Рухнув на свою койку, я принялся раздумывать над словами доктора по поводу скитальцев. И меня, в первую очередь, возникло огромное количество вопросов: почему скитальцы представляют опасность? Какую именно опасность? И чем же в конце-то концов занимаются, раз они даже опаснее рейдеров? На эти вопросы у меня не было четкого ответа — лишь догадки. Но я точно знаю, кто сможет точно ответить мне на эти вопросы. Счастливчик. Мне же все равно к нему за своим оружием топать. Когда поток мыслей и информация, наполнившая мою голову, чуть-чуть приутихли, я не нашел других вариантов, кроме лишь как вздремнуть до полудня. А то из-за кошмара я вообще не выспался. Накрывшись одеялом и устроившись поудобнее, я прикрыл глаза, и спустя пару секунд разум возвратился в мир грез.

И вот наконец наступает тот долгожданный момент, когда я могу покинуть это чудесное место и отправиться в жестокий мир... опять. Уже второй раз я попадаю в эту больницу и уже второй раз я покидаю ее. Как бы такими темпами здесь не поселится. Если задуматься, то в этом бы были свои плюсы: хорошее питание, постельный режим, безопасность, а самое главное — отдых. Но и тут, к сожалению, есть весомый минус: в больнице абсолютно нечего делать! И именно этот минус отбивает всякое желание попадать сюда вновь. Как только я избавился от швов, я сразу же направился в сторону комнаты хранения вещей пациентов. Зайдя в комнату, я подошел к своей ячейке, в которой по плану должны лежать мои вещи. Открыв ее, я сразу же достал свою куртку, которая по своему внешнему виду была как новенькая да и еще слегка тяжеловатой, и сумку с инструментами. Внезапно я заметил, что в ячейке, помимо моих вещей, находились еще и совершенно другие вещи, вроде перчаток, пальцы которых были отрезаны, как и рукав на моей куртке, и небольшой рюкзак, который по вместительности был намного лучше моей сумки. А на всех этих вещах я обнаружил странную записку, которая была, как это ни странно, от Мертвеца.

Привет еще раз, Эдан. Если ты читаешь это, значит ты уже выписался из больницы и, скорее всего, заметил перчатки и рюкзак. Короче говоря, это тебе подарок от меня. Рюкзак намного компактнее и удобнее, чем твоя сумка. И с ним намного удобнее бежать. А перчатки мне просто понравились. Надеюсь, и тебе тоже понравятся.

Мертвец.

Определенно мне стоит как-нибудь при встрече с Мертвецом поинтересоваться о его “внезапной доброте” на мой счет... Если я его вообще встречу. Но, как бы то ни было, от подарка не стоит отказываться, да и вряд ли кто-нибудь другой отказался бы. Переложив все инструменты и прочее содержимое моей сумки в рюкзак и надев на себя свою куртку вместе с беспалыми перчатками, я накинул рюкзак за спину и неспешно зашагал в сторону дверей больницы. Наконец-то я смогу покинуть это скучное, но тем не менее приятное место.

Как только я вышел из больницы, сильный ветерок резко ударил в лицо, заставив закрыть глаза от неожиданности. Открыв глаза, я заметил, что вся улица была заполнена всякими пони, грифонами, минотаврами и даже зебрами. Скитальцы. И большая часть из них была довольно неплохо вооружена. Я даже заметил у одного минотавра в руках подобие шестиствольного пулемета, который отличался лишь тем, что у этого пулемета было... двенадцать стволов. Я боюсь представить, сколько этому “бедолаге” приходится тратить денег на закупку боезапаса и что остается от врага после небольшой очереди из этого оружия. Я думаю, лучше вообще не думать об этом.

Подняв голову вверх, я заметил, что все небо было сплошь закрыто свинцовыми тучами, которые никак не пропускали солнечный свет. Теперь ясно, откуда такой сильный ветер. Вернув взгляд обратно, я задумался над тем, что мне стоит сделать первым: сходить в гостиницу и отдать ключик от своего номера или же перво-наперво сходить к Счастливчику и забрать все свое оружие. Подумав еще пару минут, я все-таки решил в первую очередь сходить к Счастливчику. Но сейчас возникает вопрос: каким боком я до него доберусь через эту огромную толпу? Судя по тому, что грифон упомянул об опасности со стороны других скитальцев, я не думаю, что, случайно задев кого-то или толкнув, я точно не получу пулю в затылок. Да и как-то глупо умирать не хочется. “А у тебя выбор-то есть, а?” — прозвучал знакомый голос в голове, по которому я уже успел изрядно соскучиться. И как всегда этот голос оказался прав — у меня нет выбора. Тяжело вздохнув, я направился к вооруженной толпе скитальцев.

Как бы это не было опасно или сложно, но я все-таки сделал это. Я прошел сквозь эту толпу, не получив пулю в затылок. Но, честно говоря, в тот момент, когда я проходил мимо нескольких групп скитальцев, среди которых были грифоны или минотавры, я чувствовал какой-то не очень добрый взгляд на себе, отчего у меня начинало бешено колотиться сердце. Но это все позади! Добравшись до мэрии Джайденхолда и войдя внутрь, я быстро поднялся на нужный этаж и прошел в кабинет Счастливчика. Как только я зашел к нему, то сразу же лицезрел очень занятную картину: Счастливчик, словно под гипнозом, рассматривал мой револьвер, крутя и вертя им в разные стороны.

— Занимательный у тебя револьвер, — безэмоционально произнес Счастливчик, положив револьвер на свой стол. — Я бы даже сказал — редкий. Искренне говоря, ты настоящий везунчик. Побывал у рейдеров и выбрался живым, побывал на опасных руинах, где полегло пять лучших отрядов, и все равно выбрался живым. Пиранья, грифонский револьвер... — на этой фразе он заметил мою удивленную рожу. — Ах, да! Это грифонский револьвер очень хорошей оружейной компании “Пуля и коготь”. Она в довоенное время очень славилась своими мощными и, в некотором роде, элегантными пушками. К одной из этих относится и твой револьвер. У него очень удивительная конструкция, позволяющая использовать абсолютно любые револьверные патроны, какие только существуют в мире, независимо от размера самого ствола.

— Вау! Какие интересные подробности. Я думал, что это просто револьвер с необычным строением, и все, — проговорил я, подходя ближе к столу Счастливчика.

— Да, ты многого не знаешь об оружии, которым пользуешься. Это ничего... Научишься как-нибудь. Времени у тебя будет предостаточно, — он убрал револьвер обратно в кобуру, после чего отдал ее прямо мне в руки. Надев кобуру на ногу, я стал ждать, пока Счастливчик отдаст мне остальное. — Что насчет дробовика, то могу сказать одно — он очень старый. В некоторых местах конструкция и детали покрылась небольшим слоем ржавчины, так что не удивляйся, когда при очередном выстреле он у тебя заклинит.

— Понятно... — протянул я, забирая дробовик из его рук, который в последствии закинул за спину.

— Что касается меча, то могу сказать, что он очень хорошо заточен, несмотря на всю ржавчину. В качестве холодного оружия подойдет как раз, — после этих слов Счастливчик передал ножны, которые я, как и дробовик, закинул за спину, после чего он, на мое удивление, принялся отдавать мне патронташи, подсумки и прочее снаряжение, которое мне давалось на время выполнения поручения. Только вот среди всего этого не было винтовки. Хотя, в данный момент она мне не нужна.

— Это... — в недоумении начал я, как вдруг Счастливчик меня перебил.

— Это небольшой бонус за выполнение задания, — натянув улыбку, произнес он. — Если покупать снаряжение самому, то придется отдать уйму денег, так что не отказывайся от такого подарочка. И да, чуть не забыл отдать! — он протянул мне небольшой сверток ткани, в котором лежала рейдерская самодельная граната, которую я сразу же повесил на ремень. — Ну, теперь все. Я больше не буду тебя задерживать — у тебя, наверняка, есть более важные дела, чем стоять здесь.

— Ну да, мне еще Пиранью починить нужно, но для этого мне нужно будет походить по рынку и поискать хорошие запчасти, — проговорил я.

— Хорошо, я тебя не задерживаю, — Счастливчик уже было хотел встать со стула и направиться в другую комнату, но я быстро остановил его.

— Ах, да, кстати, пока я не ушел. Я бы хотел поинтересоваться кое о чем, — произнеся это, я привлек внимание Счастливчика. — Короче говоря, в больнице ко мне в палату пришел грифон-врач, который поведал мне о том, что скитальцы — это самая главная и самая страшная опасность во всех пустошах. Вот я и хотел спросить, чем они так опасны и почему? — судя по тому, как лицо Счастливчика изменилось, можно предположить, что он ожидал этого вопроса.

— Вот что я тебе скажу, Эдан: не все скитальцы опасны. Большая часть из них готова умереть за спасение какого-либо города, готова пасть за то, чтобы простые горожане жили в мире и покое. Но есть и такие “скитальцы”, которые убивают других скитальцев ради выгоды или... удовольствия. Их называют Изгоями — скитальцы, сбившиеся с верного пути и которых стоит сразу же пристрелить при встрече. Их можно сравнить с рейдерами — убивают всех, кто им встретится на пути, но... — он опустил глаз вниз, — ... но, в отличие от рейдеров, изгои более продуманные и коварные. Если встретишь отряд изгоев где-нибудь на руинах какого-нибудь огромного города, то знай — на одном из зданий есть снайпер, готовый в любую секунду спустить курок.

— Понятно... — опустив взгляд, тихо сказал я. — Не думал, что существуют такие подлые скитальцы, готовые убивать ради выгоды.

— Мир велик, и не такое существует. И, Эдан, насколько я понял, услышав об этом, ты начал считать, что все скитальцы такие вот... мрази? Я прав? — я неуверенно кивнул. Он тяжело вздохнул и, встав со стула, подошел к окну. — Всех тех, кто сейчас стоит снаружи, можно причислить к большей части скитальцев, готовых умереть за правое дело. Их незачем бояться, — произнес он, под конец натянув улыбку на лице.

— Но... зачем они все тут? — поинтересовался я.

— Понимаешь, дело в том, что раз в три месяца происходит в некотором роде сбор всех скитальцев в определенных городах. Каждый раз город меняется. И суть этого сбора состоит в том, чтобы помочь скитальцам-новичкам, вроде тебя, найти хорошую группировку.

— Группировку? — подняв бровь, переспросил я.

— Да. На всех пустошах существует огромное количество различных группировок. И у каждой из них свои цели и деятельность. Кто-то защищает города от налетов рейдеров и мутантов, кто-то стремится поддерживать экономику пустошей, сопровождая и защищая караваны, а кто-то зачищает города от рейдеров и прочей дряни. И так далее, и так далее. Понимаешь, новички не могут выживать вне городских стен в одиночку — их либо пристрелят рейдеры, либо сожрут какие-нибудь твари. И именно поэтому многие группировки собирают новичков и помогают им до тех пор, пока те не освоятся. Дальше у них будет выбор: остаться или уйти из группировки. Да и, скажу по секрету, не каждый опытный скиталец, знающий о всех опасностях и путях их преодоления, сможет выжить в одиночку.

— А есть такие, которые могут выжить в одиночку? — задал я вопрос, услышав который, Счастливчик слегка замешкался, поднеся руку к подбородку.

— Да, есть такие, но... их крайне мало. Может быть пять или шесть. Точное число я не знаю. Но что я точно знаю, так это то, что большая часть из них всех безумна. Они крайне непредсказуемы, что и делает из них опасных противников. Я бы сказал, что ты очень близок к таким одиночкам, но есть одно “НО”.

— Я безрассуден, да? — с тяжелым вздохом заключил я.

— В точку! — воскликнул Счастливчик, сделав жест пальцами. — Именно поэтому тебе нужна компания, которая прикроет тебя и не даст действовать вопреки здравому смыслу.

— Я... я подумаю над этим, — тихо пробормотал я, разворачиваясь к двери.

— Подожди! — я остановился, повернув голову назад. — Пока ты не ушел, я бы хотел у тебя узнать из любопытства, куда ты все-таки собираешься отправиться после того, как починишь Пиранью?

— В Вондерхув, — как только я произнес это, его лицо резко изменилось, стало каким-то... серьезным. Пугающе серьезным. Мне стало как-то не по себе.

— В Вондерхув, значит? — переспросил он. Несмотря на его очень странную реакцию, я уверенно кивнул, после чего Счастливчик глубоко задумался.

— Что-то... не так? — спросил я.

— Нет, ничего. Не обращай внимания, — произнес он, вновь натягивая улыбку на лицо. — Больше не задерживаю. Можешь идти.

Кивнув и ничего не сказав, я вышел из кабинета и направился в сторону выхода, погрузившись в свои мысли. И все же Счастливчик явно что-то скрывает. Что-то такое, о чем мне необходимо знать. А как по другому можно объяснить ту странную реакцию? Но вот что он скрывает? Эта тайна пока что останется без ответа, да и, возможно, это не столь важно. Встряхнув головой, я отбросил все мысли, после чего решил слегка ускорить шаг, пока не добрался до двери. Выйдя наружу, я направился к “Дому выжившего”.

Быстро забежав в гостиницу и отдав ключ от своей комнаты, я пошел на рынок Джайденхолда, дабы купить все необходимые запчасти и детали для починки моей машины. И только спустя три часа я смог найти все необходимое, потратив уйму заработанных денег. Честно говоря, я и ожидал, что запчасти будут дорого стоить. Как-никак, в нынешнее время Пираньи крайне редки и, буду откровенен, бесполезны в открытом бою, в связи с их слабой защитой. Небольшая очередь из пулемета или даже одно попадание из ракетницы или гранатомета может мигом вывести ее из строя. Но эта бесполезность, скорее всего, связана с неопытностью самих водителей. К сожалению, меня тоже можно причислить к данному типу, так как за всю свою жизнь я ездил на машине всего пару раз. В остальное же время я просто ремонтировал их или, скажем так, улучшал, ставя более крепкие защитные пластины на замену старым. Так что, в открытом бою против машины, у которой окажется хоть какое-либо оружие, я бесполезен.

Помимо всего необходимого для починки, я также прикупил патроны к револьверу. Да и толком я не стал заморачиваться в выборе и просто взял точно такие же патроны, какие у меня и были, несмотря на их дешевую стоимость. В итоге, из всех пяти тысяч, которые я заработал, осталось всего лишь... пятьсот битсов. “А торговаться не пробовал, дубина?” — и как всегда вовремя появился голос в голове. Интересно, а откуда этот голос вообще взялся? Честно говоря, я не особо придавал этому значение. Но сейчас любопытство одолевает меня, заставляя задуматься. Возможно, это как-то связано с первой встречей с рейдерами, к чему я более-менее склоняюсь. Или у этого есть какие-то иные причины? Ох, Селестия Милосердная, мне уже пора прекратить задаваться вопросами, на которые я не могу дать ответы! Встряхнув головой, я поправил лямку рюкзака на плече и побежал к подземному гаражу.

Мне потребовалось аж двадцать минут, чтобы найти этот чертов вход и чтобы спуститься вниз. И как-то только я почти спустился, то, первым делом, сразу же заметил, что транспортных средств, по сравнению с тем днем, когда я был здесь в последний раз, стало в два или даже три раза больше. Среди них были даже байки.

Как только я оказался на нужном мне этаже, я принялся искать свою Пиранью, пока через десять минут не обнаружил ее между двумя замызганными Аспидами, чей внешний вид был в КРАЙНЕ критическом состоянии: защитные пластины, бамперы, кабина водителя и многое другое было покрыто пулевыми отверстиями, на колесах содержались огромные трещины, смотря на которые сразу же возникает ощущение, что они вот-вот окончательно разломаются, в некоторых местах были черные пятна непонятно чего. Честно говоря, мне хватило лишь полного осмотра всего внешнего вида машин, чтобы понять, что твориться внутри них. И, если откровенно, там не все так хорошо, я бы сказал, даже хуже. Но это мое мнение.

Подойдя к своей машине, я скинул с себя рюкзак, после чего, достав из него все необходимые запчасти и инструменты, приступил к работе. В первую очередь, я разобрал двигатель от Аспида на хорошие и не очень хорошие детали, после чего сделал то же самое и с двигателем Пираньи, заодно открутив и вынув его из машины. Как только это было сделано, я уже в действительности принялся за работу.

Откручивая гайки, заменяя детали, выбрасывая брак и закручивая купленные запчасти, я около часа, или даже чуть больше, работал над починкой двигателя Пираньи. В ходе пришлось выбросить много как плохих, так и хороших деталей, которые либо тупо не подходили, либо были бесполезны. Мне даже пришлось прерывать работу для того, чтобы докупить новые выхлопные трубы и новый бензобак, так как бензобак от Аспида не подошел. Но все это стоило времени, пота... и всех моих денег.

В конечном итоге, я стал бомжом в плане денег, но зато моя машина была полностью починена и приведена просто в отличное состояние, хотя, в ходе ремонта пришлось слегка пожертвовать скоростью, но зато теперь Пиранья будет как можно меньше жрать топлива. Да и я не собираюсь гонять по пустошам со скоростью двести километров в час. Вылезая из-под машины, я сразу же заметил Счастливчика, которые уже незнамо сколько времени стоит и ждет, пока я закончу работу. И... взгляд у него был обеспокоенным, как и само выражение лица.

— И давно ты тут стоишь? — усмехнувшись, спросил я.

— Минут пять, не больше, — хмуро и как-то безэмоционально ответил он, что сразу же вызвало у меня очень уж нехорошие предчувствия.

— И... по какому поводу? — вновь я задал вопрос, складывая все инструменты и полезные детали, которые мне могут понадобиться в дальнейшем, в рюкзак.

— Я хотел кое о чем с тобой поговорить, — так же безэмоционально ответил Счастливчик, делая свое лицо еще более хмурым. — Это связано с Вондерхувом, — он сразу же привлек мое внимание. — Тебе не следует ехать в этот город.

— И почему же? — приподняв бровь, поинтересовался я, но он лишь тяжело вздохнул.

— Тебе же не известно, что такое АНЭ? Я прав?

— Ну, да. Я понятие не имею, что это такое!

— АНЭ — это Армия Новой Эквестрии, официальные войска страны под руководством самого правителя, которые... которые творят поистине ужасные вещи, — и тут мне стало как-то не по себе.

— И что же они такого ужасного делают? — поинтересовался я, готовясь к самым наихудшим моим опасениям.

— Они делают из мирных граждан рабов. Сначала захватывают или уничтожают город, а после сгоняют всех его жителей в столицу, где те пашут, как волы, до скончания своих дней. И среди них есть и женщины, и дети, и больные, и даже старики, которых обычно пристреливают, если те выдыхаются или не могут более работать. Если бы мне дали пистолет с двумя патронами и предложили убить одного из двоих: либо рейдера, либо солдата АНЭ, то я бы, даже не думая, выпустил бы все пули во второго, после чего превратил бы его голову в кашу! За все десять лет армия Новой Эквестрии убила стольких пони, что даже не счесть. И большая часть из них принадлежит как раз мирному населению. Именно поэтому появились скитальцы. И именно поэтому появились группировки, которые, за счет огромных жертв, сдерживают этих монстров подальше от городов. И, порой, этих жертв становится слишком много, — слушая Счастливчика, я не мог поверить во все это. Столица Новой Эквестрии — Вондерхув, где сосредоточены все новые и старые технологии, где можно начать новую жизнь с чистого листа, оказался также столицей рабов, где мирные граждане этой ебанной страны пашут до конца их жизни. Во мне начал кипеть гнев: рука начала трястись, потихоньку приближаясь к кобуре. Как же мне хочется выпустить весь барабан в голову правителя Новой Эквестрии! Судя по всему, Счастливчик заметил мой гнев.

— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Прекрасно понимаю. И многие другие скитальцы тоже поняли бы, — он подошел ко мне и крепко схватился за плечи. — Но тебе нужно успокоиться. Бурные эмоции никогда не приносили ничего хорошего, а, наоборот, только усугубляли! — каков бы не был мой гнев, но Счастливчик прав. Эмоции могут только навлечь еще больше беды. Глубоко вздохнув, я потихоньку начал приходить в себя. — Все, ты успокоился. Но... я пришел сюда не только для того, чтобы рассказать тебе о темной стороне столицы, но еще и попросить... помощи.

— Помощи? — поинтересовался я, накинув рюкзак за спину.

— Мне и всем скитальцам, которые в данный момент находятся в Джайденхолде, нужна твоя помощь. И да, это может быть опасно. И да, тебя могут убить. Ты можешь, конечно, отказаться, но все же я очень прошу. Помоги нам! — Счастливчик чуть ли не на колени падал, прося у меня помощи. Мне стало даже как-то... неловко.

— Ты объясни, чем помочь-то?

— Спасти город. Согласно заявлениям разведчиков, три группы АНЭ, в каждой из которых по десять солдат, приближается к городу, о существовании которого я даже не знал по сей день. Судя по тому, что у этих тварей артиллерия, они готовятся брать город силой.

— Какой именно город? — чуть ли не дрожащим голосом спросил я у Счастливчика, ожидая самого худшего.

— Райвенхуд, — спустя пару секунд молчания ответил он. И мои наихудшие опасения обратились в реальность. Сердце резко забилось быстрее, и мне стало тяжело дышать. А после, перед глазами всплыла ужасная картина, где мой родной город объят огнем, а все его жители лежат на земле в лужах собственной крови. Не позволю! Сжав кулаки, я сквозь зубы произнес: — Я помогу!

Сбор скитальцев, объяснение плана, подготовка и отъезд из города — все пронеслось с бешеной скоростью. И это лишь некоторые обрывки, которые я помню, так как все это время во мне пылал такой гнев, что разум, а тем более память, были полностью затуманены. Единственное, что я помню с точностью в деталях, как мы, я и Счастливчик, залезли в Пиранью и с бешеной скоростью двинулись вверх по туннелю, ведущему за городские стены. А вслед за нами и все скитальцы, согласившиеся помочь. Но, увы, даже их будет недостаточно, дабы дать отпор АНЭ, так как, насколько я помню из объяснений Счастливчика, они хорошо вооружены и имеют очень хорошую броню, которую крайне тяжело пробить. И лишь поэтому Счастливчику пришлось объяснять план, в котором все скитальцы должны как можно меньше быть на виду у АНЭ и, в основном, стараться отстреливать всех солдат с тыла.

Честно говоря, изначально, этот план мне показался каким-то... подлым, но, вспомнив о том, каким образом мне пришлось в первый раз убивать рейдеров, я сразу же отбросил все эти предрассудки по поводу подлости. И если задуматься, то можно прийти к мысли, что именно АНЭ, по сути, поступает нечестно, так как имеет более хорошее снаряжение, чем скитальцы. Но в данное время никому не интересно — что честно, а что нет. Можно сказать, никто об этом не задумывается вообще. М-да, кажется, мои мысли куда-то не в то направление несет.

Отбросив все, что у меня было в голове, я сосредоточился на езде, вовремя объезжая руины каких-либо зданий или рейдеров, целившихся в нас с безумным хохотом. Тем временем, Счастливчик, расположившись позади, наблюдал, чтобы никакая тварь не подобралась к нам ближе, чем на один метр, хладнокровно выстреливая по каждому из своего мощного револьвера. И, судя по тому, как отлетали конечности у рейдеров и мутантов, этот револьвер по мощности сравним с моим. Хотя... мой все же чуть-чуть мощнее будет. Продолжая ловко уходить от препятствий на пути, я одновременно думал, зачем АНЭ убивать жителей? Зачем им превращать их в рабов? Зачем?! На эти вопросы я вряд ли смогу ответить, но, возможно, Счастливчик знает ответы. Как-никак, он опытнее, чем я.

— Счастливчик, меня не покидают вопросы. Зачем АНЭ убивает или обращает в рабство жителей разных городов? Какова причина? — поинтересовался я, продолжая смотреть за дорогой.

— Я тоже в свое время задался такими вопросами, — с тяжелым вздохом ответил он. — И могу лишь ответить на один из вопросов. Дело в том, что в Вондерхуве находятся многие фабрики и небольшие предприятия, которые остались еще со времен падения Паровой бомбы. Только вот никто работать там не хочет по ряду многих причин: ветхие сооружения, заржавевшая технология и многое другое. И поэтому, чтобы все это начало вновь работать, новый правитель Новой Эквестрии принял такое вот решение, чтобы всех городских жителей сгоняли в Вондерхув на пожизненную каторгу.

— Новый правитель? А что, был еще и старый? — удивился я.

— Разумеется, да. И он был намного лучше, чем нынешний. К примеру, старый правитель пытался объединить города, а не насильно захватить, а его жителей поработить. Он предлагал добровольно присоединиться. И даже когда горожане отказывались, армия их не трогала, а просто уходила куда-то дальше. Именно во время его правления и появились самые первые скитальцы, которые просто рыскали на всяких руинах городов и ничего более. Конечно, между нами и армией страны возникали... конфликты, но они обходились без кровопролития. Можно сказать, что старый правитель Новой Эквестрии был самым лучшим правителем. Но, к сожалению, десять лет назад его убили. Ты ведь уже понимаешь, чьих это рук дело, не так ли? — хмуро проговорил Счастливчик, смотря куда-то вдаль.

— Что ж, появилась еще одна веская причина пустить ему в голову пулю, — с ухмылкой проговорил я, на что мой пассажир усмехнулся. “А сможешь ли, а? Ты ж не знаешь, кто он такой и на что способен. Откуда такая уверенность?” — как всегда с ехидством проговорил голос в голове. Кто он такой, кем был раньше и какую должность он занимает — меня это абсолютно не волнует. Главное — знать, что сделал и что он делает и по сей день, дабы в дальнейшем пристрелить его к чертовой матери. А уже если он или его армия хоть пальцем тронет мой город или кого-то из горожан, то тогда его уже ничего не спасет. Если понадобится, я его даже из-под земли достану... в прямом смысле, а потом буду тратить патроны до тех пор, пока его гребанная голова не разлетится на кусочки.

Я был так сильно объят гневными мыслями, что даже не заметил, как мы приблизились к огромному оврагу, на дне которого лежали мертвые тела, догнивающие до конца, вокруг которых летали стаи мух, лежали скелеты, металлолом и прочий хлам, ни коим образом не привлекающий никакого интереса. Как только мы приблизились к нему практически вплотную, внезапно оттуда вылетели три Аспида, из которых доносился безумный хохот и пальба. Рейдеры. И сразу же у меня возник вопрос: каким образом они оказались там? Ведь пару минут назад в овраге никого не было! Ладно, в данный момент это не особо важно. Важно то, что эти безумные твари могут сильно подгадить нам. Две машины решили напасть на скитальцев, находящихся позади нас, а третьи решили таранить нас, попутно стреляя из их самодельных однозарядных винтовок.

Счастливчик тем временем уже перезарядил свой револьвер и принялся яростно отстреливать от обидчиков, которые продолжали таранить нас в бок. Я бы с радостью помог своему пассажиру, но, боюсь, если я достану оружие, то потеряю управление. И тогда мы станем самой легкой добычей для этих уебков. Продолжая ехать вперед, изредка заворачивая назад, дабы не потерять скитальцев из виду, я размышлял, как можно быстро избавиться от рейдеров. И мне пришла одна мысль. Сняв с ремня рейдерскую гранату, я кинул ее Счастливчику, поймав которую, он сразу же понял, что у меня на уме. Я резко и весьма неожиданно для рейдеров долбанулся им в бок, позволяя правителю Джайденхолда сделать все остальное. Убив парочку рейдеров, сидящих позади их водителя, он вбил в рот трупа зажженную гранату, после чего несколько раз постучал по крыше кабины. Я сигнал сразу же понял и резко остановился, позволяя Аспиду проехать вперед. Спустя несколько секунд машина взлетела на воздух, а вместе с ней и водитель.

К этому времени остальные скитальцы уже разобрались с оставшимися рейдерами и принялись собирать полезные вещи с их тел, вроде патронов или провианта, которого, увы, у этих психопатов как-то маловато. Я, честно говоря, тоже бы хотел забрать что-нибудь в качестве трофея у рейдеров, которых мы с Счастливчиком прикончили, но, боюсь, после такого взрыва от них вряд ли что-то осталось. Ну... это не беда. Главное — в живых остались, но, к сожалению, потратили очень много времени, которого у нас и так не очень много. Когда все скитальцы закончили сбор трофеев и вернулись в свои транспортные средства, мы продолжили путь к Райвенхуду. Но на этот раз сильно вжимая педаль газа. Нам нельзя опаздывать...

Наступил вечер. Солнце, освещая все своими последними лучами и окрашивая небо в прекрасные красно-оранжевые цвета, практически исчезло за горизонтом. Температура стала потихоньку снижаться, а воздух, бьющий в лицо, вызывал мурашки. До Райвенхуда осталось еще немного... всего лишь несколько километров. Не думал, что даже на машине до сюда добираться столько времени. А если бы мы сюда пешком шли, то это заняло бы где-то неделю или даже больше.

Сразу вспоминается, как я пешком хотел дойти до Джайденхолда, только вот, как назло, у меня еда и вода закончились в самый неподходящий момент. Что-то мне подсказывает, если бы я не встретил рейдеров, то скончался бы где-нибудь на дороге на радость местным хищникам, которые, я уверен, не отказались бы отведать понятину. Можно сказать, я в некотором роде рад, что повстречался с ними, хоть и... не в очень хорошей обстановке. А мой побег из их оккупированного города принес мне много полезных вещей, как огнестрельное оружие и целый автомобиль, который ко всему еще и был на ходу. Но, как мне кажется, сейчас лучше не думать о том, что было и что будет. В данный момент нужно сосредоточиться на настоящем.

Практически приблизившись к городу, я заметил странный черный дым, тянувшийся откуда-то снизу. И лишь в тот момент, когда на горизонте стали видны городские стены, я понял, что этот дым тянулся прямо из города. Также я заметил, что с одной стороны стена была полностью разнесена на куски, и за ней виднелись здания, объятые пламенем. Внезапно над нами что-то пронеслось с звонким свистом и приземлилось прямо возле пылающих зданий, взорвавшись и разнеся те на кусочки, также оставив после себя небольшой кратер. И тут я понял, что та ужасная картина, которую нарисовала мое воображение, неожиданно предстала передо мной... в реальности. Мой родной город, где я вырос и провел все свое детство, потихоньку превращается в руины. Сердце внезапно стало медленно биться, а дыхание приостановилось. А после возникло чувство, что мир вокруг меня замедлил ход. И лишь одна мысль билась у меня в голове...

Мы опоздали. Звуки выстрелов заполнили вечернюю тишину, как и крики, молящие о помощи. И это стало последней каплей. Внутри меня начало что-то пылать, что-то дикое и необъятное. Потаенный гнев, засевший где-то в глубине моей души, внезапно освободился, полностью затмив разум. Я крепко сжал руки на руле и со всей силы надавил на педаль газа, чем слегка и удивил Счастливчика.

— Э... Эдан? А куда это мы так несемся? Не стоит ли слегка подождать других, а? — это были последние слова, которые я успел услышать до того, как эмоции полностью затмили мой разум. И план, о котором поведал Счастливчик, полностью исчез из моей головы. И лишь одна мысль в данный момент витала у меня в голове. Убить. Убить всех, кого встречу! Ловко уворачиваясь от взрывов, я мчался вперед на всех возможных скоростях. Вдруг перед моим глазами появилось лицо Счастливчика, а после него и кулак, который прилетел мне прямо в челюсть, выбив меня из машины. Ударившись пару раз о камни и землю, я сразу вернулся в сознание. И я понял, что только что хотел сделать, осознал, к каким последствия это могло привести. Я мог убить всех нас! — И это еще один минус, по которому ты не можешь путешествовать в одиночку. Ты легко поддаешься эмоциям... У тебя никакого хладнокровия.

— О каком хладнокровии можно думать, когда твой родной город, твой дом разносят по частям?! — воскликнул я, растирая место, куда пришелся удар.

— Даже если это твой дом, все равно надо сохранять хладнокровие, — серьезным тоном произнес он. — Иначе, ты не только погибнешь, но и приведешь всю группу к такой же участи!

— Как можно сохранять хладнокровие, когда у тебя на глазах будут убивать твоих старых друзей? Или даже родителей? — спросил я сквозь зубы.

— За каждого горожанина падут пятеро или даже десять солдат АНЭ. Запомни, Эдан. Каждый. Будет. Отомщен! — последние слова он выделил с особой четкостью и серьезностью, что привело меня в замешательство. И я не понимал, как мне реагировать на данные слова. — А сейчас мы сгруппируемся и начнем воплощать уже задуманный план. Понятно?

— Да, понятно, — ответил я, поднимаясь на ноги. Как раз к этому времени остальные скитальцы уже проверяли свое оружие и снаряжение на наличие каких-либо косяков, которые могли возникнуть после нападения рейдеров. Да и я решил не оставаться в стороне и на всякий случай проверил и свой револьвер, и дробовик, который, по словам Счастливчика, из-за своей старости может заклинить в любой момент. Бегло осмотрев все мое оружие, я пришел к выводу, что во время боя оно точно не подведет и не заклинит. Ну, по крайней мере, револьвер уж точно не подведет. Убрав револьвер в кобуру, я подошел к Счастливчику, который попросил подойди всех к нему.

— Итак, насколько я вижу, все готовы. Хорошо. Значит, мы можем приступать к осуществлению плана. Все его помнят? — проговорил он, под конец обратившись ко мне с какой-то претензией. И на мое удивление практически большая часть скитальцев его напрочь забыли. — Ладно, напоминаю. Мы все делимся на две группы: одна берет всю атаку врага на себя, а вторая тихо пробирается в их тыл, после чего помогает огнем прямо с тылов врага. Таким образом, мы будем атаковать их с двух сторон. Сейчас вы быстро решаете, кто в какой группе будет. И да, Лидрейн...?!

— Чего? — откликнулся тот самый минотавр с двенадцатиствольным пулеметом, которого я видел около больницы.

— Я бы хотел тебя попросить, чтобы ты проследовал вместе со мной в тыл. Твоя огневая мощь больше всего пригодится именно в тылу.

— Тебя понял, — с тяжелым вздохом ответил минотавр и направился к Счастливчику. Тем временем все скитальцы уже выбрали группы... кроме меня. Но вскоре этот выбор сделали за меня. Мне придется идти в лобовую атаку и постараться отвлечь внимания как можно дольше, пока вторая группа не займет свои позиции. Мне пришлось согласиться, так как другого выбора у меня уже нет. Подойдя к своей группе, в которой находилось двое минотавров, грифон и пару зебр с какими-то винтовками на месте седельных сумок, мы сразу же, спустя пару секунд, помчались со всех ног в город.

Кровь. Кровь была повсюду: и на зданиях, и на земле, и на прочих мелких городских сооружениях. Помимо крови на улицах моего родного города в огромном количестве лежали мертвые тела, на которых виднелись пулевые отверстия. Среди мертвецов были и совсем маленькие дети, которым от силы даже пяти лет не исполнилось. Эти твари никого не щадят! “Вот это гнев! Я еще никогда не видел, чтобы ты так злился” — произнес голос в моей голове. Да и то, что я сейчас чувствую, тяжело назвать простой злостью. Нет, это что-то похуже простого гнева! Это что-то терзающее душу на кусочки и пылающее, как огонь Преисподней.

Я заметил, как мой рассудок начал вновь затмеваться эмоциями, и я был готов сейчас рвануть на полной скорости вперед, оставив группы позади, и при встрече с солдатами АНЭ разнести нескольким их долбанные черепушки в кашу из своего дробовика. Я был даже готов изуродовать тело каждого уебка, приложившего руку к смерти всех тех жителей и детей данного города! Но, лишь вспомнив слова Счастливчика, я ударил себя по лицу так сильно, насколько это было возможно, стараясь в дальнейшем сохранять хладнокровие. Но, увы, это очень трудно сделать, особенно с такой кровавой картиной перед глазами.

Пройдя еще чуть-чуть вперед, все члены моей группы резко разбежались по укрытиям, которые они только смогли найти. Я же быстро забежал за первое попавшееся мне здание, которое не хило разнесло взрывом: большая часть этого здания была превращена в щепки, валяющие по всей улице, а оставшаяся часть вот-вот может рухнуть. Конечно, это не очень надежное укрытие, но времени искать другое у меня нет. Впереди виднелся огромный отряд из антропони, на которых были одеты какие-то металлические доспехи, покрывающие каждый сантиметр их тел. Я заметил, что у некоторых из них в руках находились стандартные шестиствольные пулеметы, что сразу же говорило об одном: долгой перестрелки не будет. Что же насчет остальных, то у них были обычные ручные пулеметы, имеющие магазин в виде барабана. Интересно, каким раком мы будем их отвлекать?! Да они скорее разнесут нас по кусочкам из их оружия, чем мы сможем что-то им сделать! Мной начала потихоньку овладевать паника и... страх. Один лишь вид сразу вызывает орду мурашек по спине.

Но я продолжил сидеть в укрытии, терпеливо ожидая, пока лидер группы подаст сигнал начала атаки. А он, судя по всему, не очень сильно торопился, так как солдаты за все это время, пока мы сидели в укрытиях, уже успели пройти дальше, попутно поливая дома целым градом пуль. И пока еще сигнал не был подан, я вытащил из кобуры револьвер и передернул затвор, приготовившись к перестрелке.

Как только я глубоко вздохнул, лидер неожиданно махнул рукой, тем самым сообщая всей нашей группе, что пора брать огонь на себя. Я слегка вылез из-за укрытия и открыл огонь по первому попавшему мне антропони в металлической броне. Но, увы, большинство пуль пролетели мимо, так как враг был очень далеко. Несмотря на промахи, они все же обратили на нас внимания и открыли ответный огонь, начав поливать нас сплошным свинцовым потоком, лишая возможности стрелять в ответ. Пули в разнобой пролетали в нескольких сантиметрах от меня, врезаясь в стены деревянного дома позади меня. Как же жалко, что у меня не осталось рейдерских гранат!

Град пуль резко остановился, и сразу же появился шанс продолжить стрельбу. Я быстро вылез из укрытия и выпустил последние патроны в барабане. На удивление, я каким-то образом смог попасть кому из солдат АНЭ прямо в шлем. И большим удивлением стало то, что моя пуля разнесла шлем того по кусочкам, оставляя голову без защиты. И этим шансом воспользовались члены группы. В итоге, голова ублюдка превратилась в настоящее решето. Отлично, один готов! Осталось... девятнадцать солдат. Насколько я помню, по докладам разведчиков сюда прибыло где-то тридцать солдат АНЭ, а это значит, что остальные десять где-то в другом месте. Или... Я, выпучив глаза, начал осматривать самые высокие точки родного города. И все же мои догадки оказались верны: у шпиля мэрии города расположился один подонок со снайперской винтовкой. Я резко отпрыгнул в сторону как раз в тот момент, когда был произведет мощный выстрел, который угодил прямо в самое место, где я и стоял пару секунд назад.

— Осторожно, снайперы! — это единственное, что я успел прокричать до того, как прозвучал второй выстрел, который на этот раз угодил мне прямо в ногу, пробив ее насквозь. Кое-как сдерживая душераздирающий крик от безумной боли, крепко прикусив руку, я одной рукой пытался найти хоть что-нибудь, чем можно перевязать ногу, чтобы хоть как-то остановиться кровотечение.

Спустя некоторое время я все же нашел обрывки от моей старой рабочей одежды, которые в сию же секунду пошли в ход в качестве повязки. Слава Селестии, что пуля не задела кость, а то, иначе, я стал бы инвалидом на всю жизнь... ну, или же обзавелся бы механическим протезом. Крепко перевязав ногу, я с трудом встал на ноги. К этому времени самые меткие члены моей группы уже уничтожили большинство снайперов, засевших где-то на крышах высоких зданий. Я, подойдя к краю своего укрытия, резко вылез и приготовился стрелять, как вдруг заметил, что впереди никого не было. Единственное, что мне удалось заметить, так это торчащие стволы вражеского оружия. Видимо, солдаты решили не рисковать и тоже спрятались за укрытиями, дабы не закончить точно так же, как и их дружок. Пока у меня еще было время, я попытался слегка сократить дистанцию, так как с моей позиции очень тяжело попасть хоть в кого-нибудь, причем еще и оружием, которое предназначено не для дальних дистанций.

Прихрамывая, я в быстром темпе добрался до следующего здания, которое по своему внешнему виду было менее всего разрушено, потому что из всех разрушений оно имело только небольшую дыру в стене. И как раз за этим зданием укрылась зебра с полуавтоматическим карабином. Завидев меня, он слегка удивился... Но вскоре это удивление быстро исчезло, когда он продолжил перестрелку. Искренне говоря, это я должен удивляться, как он еще не схватил пулю, так как, находясь всего в нескольких сантиметров от него, я четко слышал свист пуль. Я подошел к другому краю здания и, перезарядив револьвер, резко выскочил из-за укрытия и выпустил четыре патрона, двое из которых попали прямо в тело солдата, не нанеся ему никакого повреждения. После этого антропони в тяжелой броне открыл огонь из своего шестиствольного пулемета по мне, но, к счастью, я успел вернуться обратно. Раздолбав угол здания мощным потоком свинца, он резко остановился и через секунд ко мне что-то прилетело. Мне хватило лишь одного взгляда, дабы понять, что это была граната, имеющая очень уж странную форму в виде палки, на одном конце из которых располагался огромный цилиндр.

Я быстро подобрал ее и, побежав к противоположному углу укрытия, кинул в сторону небольшого отряда солдат. И как раз вовремя, так как граната, не успев даже приземлиться у ног врага, рванула прямо в воздухе, забрав с собой парочку ублюдков. Вернувшись обратно, я вылез из укрытия и выпустил последние патроны в барабане, но на это раз они все залетели прямо в голову тому подонку: первая разнесла шлем, а вторая оставила во лбу огромное отверстие.

Прошел уже целый час нашей упорной перестрелки. У меня полностью закончились патроны для револьвера, так что пришлось снять со спины дробовик, который, увы, очень малоэффективен на том расстоянии, на котором я в данный момент нахожусь. За все это время мы успели потерять троих: минотавра и двух зебр, среди которых оказался и мой сосед по укрытию. Минотавр погиб героической смертью: когда у него полностью закончились патроны, он помчался прямо под пули врага и с помощью взрывчатки, которая не известно откуда взялась у него, взорвал себя вместе с огромным количеством солдат АНЭ, а некоторых он серьезно ранил. Что же касается моего соседа по укрытию, то он в конце-концов схлопотал пулю, и даже не одну. Все его тело мигом покрылось небольшими отверстиями, а голова за несколько секунд была разнесена вместе с мозгами на кусочки. Одним словом, зрелище еще то.

Но, не взирая на жертвы, мы за все это время смогли прикончить чуть больше половины солдат, и, мне кажется, убьем еще больше. К сожалению, за этот час группа Счастливчика так и не появилась, чтобы помочь нам. И это наталкивает на особые мысли, что либо его группа погибла, либо бросила нас на произвол судьбы, и почему с каждой минутой под огнем недруга я склоняюсь больше ко второму варианту, чем к первому. Да и вообще, как у врага еще не закончились патроны?! Пока я думал над этим вопросом, погиб еще один член нашей группы — девушка-минотавр с автоматическим карабином. Все-таки даже прекрасный пол гибнет на этой ебаной войне ради мира и спокойствия.

Прошло около десяти минут, и у врага, кажется, уже закончились все боеприпасы, так как плотный и непрекращающийся огонь внезапно окончился. У нас, четверых оставшихся скитальцев, появился шанс закончить эту затянувшуюся перестрелку. Неожиданно для врага я резко выскочил из-за укрытия и помчался к следующему зданию, попутно стреляя на бегу, и тем самым заставлял тех подонков в тяжелой броне сидеть в своем укрытии и не высовываться, дабы не схлопотать дробь в харю. То же самое решили сделать и остальные члены группы, прикрывая друг друга на случай, если враг все же решит вылезти из-за укрытия или подойдет сзади. Как только мы заняли новое положение, внезапно начался грохот выстрелов и криков боли.

Аккуратно выглянув, я чуть ли не подпрыгнул от счастья, когда увидел вторую группу во главе Счастливчика, которые добивали оставшихся недругов своей внезапной и мощной атакой. Буквально, за несколько секунд от оставшихся солдат ничего не осталось. Вот и все... Скитальцы победили, но какой ценой... Я стоял посреди улицы и наблюдал, как мертвые тела или... или то, что от них осталось, уносили куда-то за городские стены. Я осмотрел все вокруг... Город практически уничтожен. Множество жилых домов, школа, мэрия — все лежит в руинах. Я наблюдал, как выжившие горожане уносили тела погибших соседей или знакомых на местное кладбище, где их душа обретет покой. Но ни среди мертвых, ни среди выживших я не увидел своих родителей, как и Дисайт Парта... тоже.

Я, прихрамывая, направился к его автомастерской. Но от места, где я учился, где я работал и проводил все свое время, ничего не осталось, кроме руин... А под массивными обломками виднелась... голова моего учителя... с огромной дырой в голове, из которой еще до сих пор текла кровь. Эти твари убили его. Но за что? За то, что он был обычным земным пони? За то, что он был жителем Райвенхуда? За что нужно было его убивать? Какова причина?! Как же я хочу понять, почему мы, пони, так жестоки? Почему мы убиваем друг друга, не имея на то причин? Почему мы проливаем кровь и так на мертвую землю, которая за все эти гребанные годы и даже века успела насытиться ею?! Почему мы не можем... просто остановиться, закончить эти бессмысленные убийства? Как же хочется получить ответы на вопросы, но, увы, никто и даже ничто не даст мне ответов. Никогда. Я и не заметил, как по щекам прокатились слезы.

— Э... Эдан? Ты как? — обеспокоенным голосом спросил Счастливчик, подходя ко мне. Когда он остановился, то сразу же уставился на руины автомастерской. — Это... твой знакомый? Или...

— Учитель, — коротко ответил я. — Наставник, обучивший меня всему, что я знаю сейчас. Он был... выдающимся учителем и... хорошим другом.

— Ясно. Видимо, тебе тяжело видеть его в таком виде. Может мне уйти и дать...

— Нет, не надо. Я... в порядке, — проговорил я, продолжая разглядывать руины. — Ты лучше скажи, почему вы так задержались?

— Ах, да... Понимаешь, дело в том, что мы эвакуировали оставшихся горожан, дабы они не попали под пули ненароком, — начал он. — Но, видимо, разведчики то ли не разглядели, то ли еще что-то. Короче говоря, нам встретился отряд солдат АНЭ в количестве пятнадцати антропони. И нам пришлось задержать, хотя... задержались мы не надолго, так как спустя полчаса к нам на помочь пришла странная единорожка.

— А она случайно не из-под земли выскочила? — поинтересовался я.

— Да, из-под земли, — немного ошарашено ответил Счастливчик. — А ты откуда знаешь?

— Пришлось иметь дело с данной особой. Крайне психованная и очень злая, хочу сказать.

— Но, как бы то ни было, она нам помогла. И сразу же исчезла без следа.

— Видимо, она ищет меня, дабы отомстить за ее друга, которого рейдеры обратили в послушную дворнягу.

— А, ты о том бедняге? Ну, ему нельзя ничем было помочь, кроме лишь как избавить от мук.

— А ты это ей попробуй объяснить. Она тебя сожжет своим черным пламенем, — проговорил я, разворачиваясь обратно. Тяжело вздохнув, я продолжил: — Я так понимаю, помимо того, чтобы поинтересоваться, как я себя чувствую, у тебя есть еще что-то, не так ли?

— Да, я хотел сообщить, что один из солдат АНЭ каким-то образом выжил, но получил очень серьезные травмы. И, судя по тому, что у него совершенно иная форма, можно сделать предположение, что он — командир всей этой наступательной группы. Сейчас он лежит без сознания. И я подумал, что ты... — но я уже не слушал. Мне хватило того, один из этих ублюдков выжил, а это значит, что он ответит мне все вопросы. И ответит за все убийства.

Через несколько минут я уже был на том самом месте, где недавно была долгая перестрелка, и первое, что мне попадается на глаза, так это огромная толпа скитальцев, окружившие, судя по всему, выжившего солдата АНЭ. Как только я подошел ближе, все разом расступились по сторонам, позволяя мне подойти к этому выродку. Он сидел на коленях, полностью связанный цепями, с опущенной головой, которую вскоре он поднял, позволяя взглянуть на его лицо. Хмурое, с презрительной ухмылкой и множеством шрамов оно давало понять, что он далеко не новобранец, а, скорее всего, сержант, или капитан, или... Да без разницы, какое у него звание! Все его тело было покрыто ранами от пуль. Как он вообще умудрился выжить? Закончив осматривать его с ног до головы, я подошел к Счастливчику, который уже находился чуть ли не вплотную к нему.

— А это, видимо, лидер все этих молокососов, которые умудрились перебить моих ребят, — с ухмылкой и презрением в голосе произнес он, направив свой взгляд на Счастливчика. — Ну что, пытать будете или сразу убьете?

— Не дождешься. Быстро умереть не дадим, но и пытать не будем... пока не будем, — проговорил Счастливчик с тем же презрением, что и у него. — Не ответишь на парочку вопросов?

— А с чего это вдруг я должен отвечать на вопросы кого-то, вроде тебя? — поинтересовался он, расширяя ухмылку. Честно говоря, мне уже не хочется его слушать. Просто хочется сейчас достать револьвер и сделать у него на лбу огромную сквозную дыру. Но ради общего дела мне придется сдерживать себя.

— Ты находишься в крайне невыгодном положении. Если ты откажешься, нам придется применить силу, и поверь — тебе это вряд ли понравится, — ухмылка с его лица внезапно исчезла, оставив после себя какую-то серьезность. — Ну так что, ответишь на вопросы? — он, опустив голову, кивнул. — Итак, первый вопрос: почему вы убиваете мирных граждан или сгоняете их на вечное рабство в Вондерхув?

— Ты спрашиваешь: почему? Почему мы это делаем? Почему мы убиваем или порабощаем мирных граждан? — он продолжал сидеть с опущенной головой несколько секунд, отчего мне на миг показалось, что начнет раскаиваться в своих грехах, но я ошибся, когда он все же поднял голову с широкой безумной ухмылкой на лице. — Всю свою служебную жизнь я убивал всех, кто попадется мне на глаза. А причина всего этого заключается в том, что я не вижу перед собой пони. Все, что я сейчас вижу перед собой, — скот, безмозглый скот, отбившийся от стада и возомнивший себе, что может быть свободным. Хочу вас огорчить, вы никогда не были свободными. Скот должен подчиняться своим хозяевам. Вы — скот, мы — хозяева, — в течение его долгого ответа на вопрос я кое-как мог сдерживать себя, чтобы не достать оружие из кобуры и не свершить суд за смерти всех пони, которых он и его дружки успели убить. Но на его последних словах мое терпение дало трещину, а желание в сию же секунду пустить ему пулю в голову многократно увеличивалось с каждой минутой.

— Ладно... — как-то хладнокровно ответил Счастливчик, что меня безумно удивило. Я резко повернул голову в его сторону, и все, что я успел увидеть на его лице и в его глазах, говорило о том, что ему не наплевать. Он тоже, как и я, еле мог сдерживать себя, чтобы не убить пленника самыми изощренными способами. — Следующий вопрос. Почему вы так ненавидите обычных пони и зебр?

— Почему? ПОЧЕМУ? — он начал повышать тон. — Благодаря этим тварям многие антропони полегли много лет назад, еще во время гражданской войны! Они не за что обвинили всех, начав закидывать мусором и камнями. И после этого ты спрашиваешь, почему мы их так ненавидим? — на его лице пылал настоящий гнев, но он быстро исчез, сменившись на первоначальное презрение. — Надеюсь, это все вопросы?

— Пока что да, — сухо ответил Счастливчик.

— Под конец я скажу лишь одно: рано или поздно король Новой Эквестрии изничтожит вас всех, он заставив вас познать все круги Преисподней, — он тихо прошипел, выделяя каждое слово. — И тогда уже некому будет защищать весь этот скот... Все они сдохнут, как шавки, а вы ничего не сможете сделать, — после этих слов гранит мое терпения развалился по частям. Я резко выхватил револьвер из кобуры и, передернув затвор, приставил дуло ко лбу этой мрази. — Вы только посмотрите на этого смельчака! Решил наконец прикончить меня. Парень, ты хотя бы в своей никчемной жизни убивал? — на его лице распласталась широкая улыбка.

— Разумеется, — пришла моя очередь улыбаться. — Успел уже кучу рейдеров перебить и еще парочку твоих ребят завалил.

— Да? — произнес он с насмешкой. — Хочу тебя огорчить, но рейдеров тяжело назвать “пони”. Они лишь звери, безумные дикие твари, нападающие на всех, кто попадает к ним на глаза. А что же до моих ребят, то смело можно сравнить с рейдерами: они тоже безумцы, но только знающие свое место. Короче говоря, послушные шавки.

— А чем ты отличаешься от них? Такая же послушная шавка, знающая кого убивать, а кого стоит насторожиться, — с ухмылкой спросил я, продолжая держать ствол у его лба.

— В отличии от них я имею толику разума. А ты не сможешь убить разумное существо. Тебе силенок не хватит, — ехидно проговорил пленник, смотря мне прямо в глаза.

Лишь взглянув в его глаза, я увидел в них нечто иное, что я не видел в глазах безумных рейдеров и мутантов. Вместо обычных звериных инстинктов я увидел огонек желания жить и радоваться жизни, желание иметь семью и... страх. И это привело меня в необычайный ужас. Руки начали трястись, а сердце — биться настолько сильно, что мне на секунду показалось, что оно вот-вот лопнет или выпрыгнет из грудной клетки. Через несколько секунд ко всему этому добавились ужасные мурашки по коже и какое-то странное помутнение в глазах. Стараясь игнорировать все, я попытался нажать на спусковой крючок, но... но палец как будто онемел и отказывался вообще двигаться. Что со мной происходит? П-почему я не могу выстрелить? Чего я так боюсь?!

— Ну, чего же ты ждешь? Давай, выстрели, глядя мне прямо в глазах. Докажи, что ты можешь убить разумного пони. Докажи... что ты не трус, — последние слова он произнес с каким-то шипение. Я вновь попытался нажать на крючок, но результат остался таким же: палец не хотел слушаться. “Давай, Эдан, нажми уже наконец на этот чертов крючок. Забудь обо всем, выкинь все свои чувства, забудь о милосердии, о доброте и сожаление и просто выстрели. Докажи всем, но в первую очередь — себе, что ты можешь продолжить борьбу. Докажи, что ты сможешь защитить беззащитных граждан от зверств армии Новой Эквестрии!” — пронесся в голове голос. Я... я опустил пистолет и, прикрыв глаза, глубоко вздохнул.

— Эдан, если... если тебе трудно это сделать, то мож... — с неким сочувствием начал говорить Счастливчик, но я заставил его помолчать с помощью жеста руки. Вздох за вздохом я потихоньку отвергал милосердие, доброту и сожаление, отвергал все старые принципы и старую личность.

— Значит, тебя зовут Эдан, да? Что, не можешь убить? Кишка тонка, не правда ли? — как же он меня бесит! Никто не сможет представить себе, как эта мразь меня бесит!

Я открыл глаза и увидел... иной мир. Похоже, на мне все еще были одеты те проклятые розовые очки, и лишь сейчас я наконец смог их снять с себя. Я наконец смог взглянуть на этот мир вокруг меня своими прозревшими глазами. Весь мир вокруг меня потерял краски, стал серым и тусклым. И именно сейчас я понял кое-что... Понял одну истину, открывшуюся мне только сейчас: нельзя изменить нашу сущность. Нашу дикую и безжалостную сущность. Мы, как и много лет назад, все также продолжаем воевать и умирать, проливать кровь и страдать. Мы... мы уже не можем без этого всего... Но рано или поздно надо меняться, надо становиться лучше, чтобы мир, который именно по нашей вине стал таким, вернул свой прежний прекрасный облик.

Стоя на месте и глядя прямо на пленника, ухмылка с лицо которого так и не исчезала, я принял решение. Я стану скитальцем, стану одним из защитников мирных граждан, но не ради того, чтобы оберегать жителей Новой Эквестрии от тирании жестокого правителя, а для того, чтобы изменить мир, стать рычагом новых перемен. Но, для начала, нужно закончить кое-что здесь и сейчас.

— Знаешь... — сухо и без всяких эмоций в голосе начал я.

— Что? — с ехидством спросил он, подняв на меня свой поганый взгляд. И то, что он увидел в моих глазах, судя по всему, ему не очень понравилось, так как ухмылка с его лица мигом исчезла. Я его напугал? Чем же? Спустя пару секунд на его лице царил настоящий ужас и... животный страх. — Что ты хочешь мне сказать, тварь?!

— Передавай привет своим дружкам! — прошипел я и, глядя прямо в его глаза, наполненные страхом, хладнокровно поднес дуло револьвера к его лбу, после чего, даже не задумываясь ни на секунду, нажал на спусковой крючок. Пуля насквозь пробила черепную коробку, оставив после себя большую дыру; бездыханное тело упало на землю, истекая кровью. Теперь все... Бой закончен...

Время близилось к рассвету. Ночные спутники луны — звезды уже давно покинули черное полотно небосвода, которое постепенно начинало приобретать оранжево-сиреневые цвета. Ночное светило же продолжало стоять на небе, освещая все вокруг своим слабым серебряным светом, пока солнце не заменит ее.

Тем временем скитальцы и некоторые горожане, которые хоть как-то не пострадали, доставали из-под обломков зданий останки павших скитальцев и... невинных граждан, среди которых оказались даже дети и... мой учитель, наставник, обучивший меня всему и позволивший работать вместе с ним в его автомастерской. Теперь его нет, как и его автомастерской, которую превратили в руины. И ради чего? Ради какой-то старой обиды? Весь мир полон безумцами и психопатами, страшнее рейдеров — те хотя бы не скрывают, что они лишились рассудка. Я сидел на земле и смотрел в небо. Впервые за всю свою жизнь я смотрел на луну, как на нечто особенное, нечто фантастическое, находящееся за гранью моего понимания.

На горизонте же потихоньку всходило солнце, готовясь заменить собой ночное светило и начать новый день... День, в котором кто-то снова умрет или убьет кого, дабы спасти себя или кого-нибудь другого. День, который не будет ничем отличаться от остальных предыдущих дней. Я тяжело вздохнул и поднялся на ноги. Мне надо продолжать свой путь. Не знаю, куда я на этот раз поеду, и не совсем уверен, к чему это в итоге может привести. Может я все-таки словлю пулю, которая меня прикончит, или мне придется спасти чью-то жизнь. Не буду загадывать наперед, ибо не знаешь, к чему тебя может привести твоя судьба. Благо, я знаю одно — моя новая жизнь начинается именно здесь, в Райвенхуде, но, к сожалению, в совершенно ином, втянутым в безжалостную и кровопролитную войну между скитальцами и армией Новой Эквестрии.

— Ты уверен, что готов стать одним из нас? — задал вопрос подшедший ко мне Счастливчик. — Тогда ты будешь втянут в эту тяжелую и беспощадную войну. Ты уверен, что готов к этому?

— Да... Сейчас я абсолютно уверен, что обязан стать скитальцем. АНЭ разрушила мой дом, убила огромное количество невинных пони и столько же поработила, отправив на каторгу в Вондерхув. Я готов стать скитальцем и вступить в эту войну, готов защищать и оберегать всех жителей Новой Эквестрии от этих ублюдков, даже... ценой своей жизни, — серьезным тоном проговорил я. Счастливчик лишь улыбнулся и достал что-то из кармана своей жилетки.

— Ты сделал свой выбор, Эдан, и никто не будет тебя осуждать за это. Но перед тем, как ты полноценно станешь скитальцем, позволь объяснить тебе настоящее значение второго имени, — прочистив горло, он продолжил: Для скитальца второе имя это не просто кличка или прозвище, которое дается просто для забавы, — тем временем к нам начали собираться все скитальцы, которые только недавно были заняты уборкой мертвых тел, а вместе с ними к нам начали подходить и жители Райвенхуда. — Второе имя — это своего рода клятва, которую ты даешь всем пони. Принимая второе имя, ты клянешься защищать и оберегать народ от ужасной тирании и хаоса, даже ценой своей драгоценной жизни, — он протянул мне руку, в которой лежала тоненькая, но крепкая веревочка, на которой висели два небольших армейских жетона. И, как только я получил их, то сразу же одел их на шею, после чего из любопытства начал рассматривать их. На первом жетоне огромными буквами было выцарапано мое настоящее имя — “Эдан”, а на втором уже было написано мое второе имя — “Бродячий Механик”. Перевернув жетон на обратную сторону, я заметил еще и очень занятный рисунок в виде черепа с шестереночными зубами, позади которого находились два гаечных ключа, образующих в свою очередь своеобразный крест. Честно говоря, мне этот рисунок очень уже пиратский флаг напоминает. Оригинально, ничего не скажешь.

— Отныне и навсегда, ты — скиталец! Ты — один из нас! — прокричал Счастливчик, после чего его поддержали не только остальные скитальцы, но и райвенхудцы.

— И это... все? — как-то недоуменно спросил я. — Я, честно говоря, ожидал, что церемония становления скитальцем будет... чуть подольше. Думал, что придется клясться кровью и все такое прочее.

— Вот, держи, — он протянул мне кинжал. — Если хочешь, можешь и кровью поклясться, — с улыбкой произнес Счастливчик.

— Не, я, пожалуй, откажусь, — неловко улыбнувшись, сказал я. Он вернул кинжал обратно, откуда его и достал. А кстати, а откуда он его вообще достал?

— В таком случае, я хочу поздравить тебя и пожелать удачи на твоем дальнейшем пути, ибо она тебе еще ох как понадобиться, — проговорил Счастливчик. Повернувшись в обратную сторону, он медленно начал уходить вперед вслед за остальными скитальцами, которые, судя по всему, решили продолжить свою тяжелую работу.

— Подожди, могу я попросить выполнить одну... услугу? — он резко остановился и обернулся в мою, приготовившись внимательно слушать. — Можете... похоронить Дисайт Парта по достоинству, как полагается? И... найти моих родителей. Если что, их общие приметы я уже поведал некоторым скитальцам.

— Конечно, не беспокойся об этом. Каждый павший скиталец и каждый погибший от рук армейских тварей будет похоронен по достоинству, — натянув улыбку, проговорил Счастливчик. — Тебе лучше поторопиться. Не знаю, куда ты собираешься ехать, но хочу посоветовать тебе кое-что. Если тебе понадобится хорошее снаряжение или оружие, то езжай в Сталлионград. Достань-ка карту, — он быстро подбежал ко мне и, взяв мою карту, указал пальцем на местоположение этого города. — Ну а теперь, тебе пора идти — скоро рассвет.

И после этих слов мы разошлись в разные стороны: Счастливчик ушел помогать остальным скитальцам разгребать обломки, а я же направился за городские стены, прямиком к своей машине. И как только я оказался за пределами города, позади меня появился странный металлический лязг: сначала глухой, но затем усиливающийся с каждой секундой. Обернувшись, я увидел, как огромное множество цепей, вылетая прямо из-под песка, образуют фигиру в виде обычного пони, пока пред моими глазами не предстала та самая единорожка, которой я помог выбраться из рейдерского логова и у которой я... отнял друга. Я внимательно осмотрел ее, и мой взгляд остановился на ее глазах, которые со времен нашей последней встречи изменились. Если быть точнее, то зрачки ее глаз приобрели кошачью форму. А в них все так же можно увидеть потаенную злобу. Не спроста она здесь. Видимо, пришла закончить то, что не смогла сделать в тот день. Пришла отомстить за смерть ее друга.

— А вот и ты. Я уже тебя повсюду обыскалась, — со злобой в голосе произнесла она, подходя все ближе и ближе ко мне. — Вздумал спрятаться от меня?

— И тебе привет, Кайри. Ведь так тебя зовут, если не ошибаюсь, — серьезным тоном проговорил я, продолжив путь к своему транспортному средству. — Я так полагаю, ты пришла, дабы отомстить за Хонки, да?

— Поверь, если бы я хотела твоей смерти, то ты бы уже давно гнил там же, где и Хонки. К тому же твоя смерть мне ничего не принесет, — с той же злобой ответила единорожка. — Я искала тебя по другой причине.

— Правда? И чего же ты хочешь от меня? — поинтересовался я, даже не поворачиваясь в ее сторону.

— Я хочу... путешествовать с тобой, — вот этого я не ожидал! Я резко остановился и медленно обернулся к ней, потеряв дар речи. — Я подумала, что ты станешь прекрасной заменой моего друга, так как ты очень сильно на него похож... в плане характера. И отказ я не принимаю! — я, отойдя от шока, тяжело вздохнул. Если я откажусь, то она, скорее всего, будет всячески мешать мне, что в итоге может привести к скоротечной смерти, которую я пока что не планировал и планировать не собираюсь. Что ж, придется согласиться.

— Хорошо, ты можешь присоединиться ко мне, но с одним условием, — если она хочет путешествовать с мной, то ей придется соблюдать кое-какое правило.

— И с каким же? — ее выражение лица стало злее, что начинало... пугать.

— Я понимаю, что у нас... тяжелые взаимоотношения в данный момент, но я не хочу, чтобы кто-то из нас из-за этого погиб. Поэтому мое условие таково: что бы ни случилось, как бы не ухудшались наши взаимоотношения в дальнейшем, мы будет всегда помогать друг другу и прикрывать спину в случае опасности. Ты согласна на такое условие? — судя по тому, как у нее изменилось выражение лица, я удивил ее таким условием, но вскоре злоба вновь заиграла на ее лице. Нервно вздохнув, она согласилась. — Хорошо, а теперь позволь представиться: Эдан или же Бродячий Механик, если затрагивать свое второе имя. По профессии — автомеханик. Можешь называть, как тебе угодно.

— Кайри, но ты уже об этом знаешь, — небрежно ответила она, но я решил не обращать на это внимание.

Закончив наше знакомство, мы вместе направились к Пиранье, которая каким-то чудом еще не была разнесена на куски случайным взрывом или чем-либо другим. И пока моя не очень дружелюбная спутница залезала на заднее место и устраивалась поудобнее, я решил проверить двигатель. К счастью, он был в целости и сохранности, но только вот топлива осталось крайне мало, так что я еще заодно и залил воду в бак.

Окончив осмотр, я сел за руль и, вставив ключ зажигания, заставил Пиранью “ожить”. Прозвучал дикий рев и рычание из выхлопной трубы, и транспорт тронулся с места. Сделав небольшой крюк, я нажал на педаль газа со всей силы, тем самым повысив скорость практически до самого предела. За несколько минут мы отдалились от города настолько, что его уже не было видно позади. Второй раз я покидаю Райвенхуд, но на этот раз начиная совершенно другую жизнь, и, увы, обратной дороги нет. Я стал скитальцем — защитником невинных пони и охотником за наживой. И ради этой жизни мне пришлось многим заплатить... многим пожертвовать. Клянусь своим новым именем и своей жизнью, я избавлю Новую Эквестрии от беспощадной тирании и заставлю всех пони измениться, дабы вернуть все то, что уничтожали наши предки... Путь только начинается...

Глава 6: Тяжесть потери

Песок... Вокруг был лишь песок, укрывающий под собой осколки старых времен, останки пони и обломки цивилизации... Цивилизации, которая возводилась в течение многих веков, возводилась еще нашими далекими предками, и которая была уничтожена за считанные секунды. Пони, зебры, грифоны, минотавры и многие другие народы — все мы виноваты в том, что случилось с нашим миром. Из-за наших ошибок мир был изуродован до неузнаваемости, и нам эти ошибки и исправлять. Однако никто не хочет исправлять их... Никто не хочет исправлять те ошибки, из-за которых мир был уничтожен.

Выживание, убийства, смерти, безумие — все это стало неотъемлемой частью всех выживших, и никто не хочет эту жизнь менять. Почему? Честно говоря, я и сам не знаю ответа на этот вопрос. Видимо, все уже настолько привыкли к этой жизни, что уже ничего менять не хотят... кроме меня. Я не хочу жить в таком мире, где в любой день, в любую минуту, в любую секунду ты можешь потерять того, кто тебе дорог, того, кого ты знал больше и дольше всех. И лишь поэтому я хочу изменить этот мир, хочу сделать так, чтобы каждый его житель смог жить со спокойной душой, зная, что его друзьям и родным ничего не угрожает: ни смерть, ни рейдеры, ни рабство. Только вот остаются вопросы: как это сделать? Как вернуть тот прекрасный мир, существовавший до тех проклятых дней, когда технический прогресс добрался до Эквестрии? Увы, и даже на эти вопросы я пока что не знаю ответов... но это лишь “пока что”.

Отбросив все мысли, скопившиеся у меня в голове, я полностью сосредоточился на дороге. Впереди, как, собственно, и вокруг, ничего не было видно: ни руин каких-нибудь деревенек или сел, ни рейдеров, ни мутантов, которых, кстати говоря, при первом моем уходе было намного больше, чем сейчас. Словно за все эти дни, проведенные то в убежищах рейдеров, то в паучьем логове и многих других местах, все живое просто-напросто вымерло. Хотя, с другой стороны, это даже хорошо, что нам еще никто не попался на пути, ибо не хочется тратить время на каких-то психопатов и бедных зверушек, измененных какой-то хренью из Паровой бомбы.

Опустив взгляд на приборы в машине, я заметил, что стрелка на индикаторе топлива была почти опущена. Черт, как же не вовремя! Поблизости нет ни одного источника воды, а канистра, которую я прихватил с собой в пещере, пуста. “Ты, дубина, вообще ни о чем полезном не думаешь! Ты ведь мог пополнить запас воды в Райвенхуде!” — прозвучал голос в голове. Как бы это не было обидно, но он,как и всегда, прав. Вместо того, чтобы думать о полезных вещах, я всегда думаю о какой-то хрени. М-да, самокритика в данный момент не очень уместна, так как признание вполне очевидного факта, что я дубина, мало чем поможет. Я не нашел других вариантов, кроме как продолжить путь и глубоко в душе надеяться и молиться, чтобы воды в баке хватило, чтобы добраться хоть до какой-то заброшенной деревушки... ну или хотя бы до какого-нибудь источника воды.

Повернув голову таким образом, чтобы я мог следить за дорогой боковым зрением, я решил проведать свою молчаливую и... не очень идущую на контакт спутницу. Она сидела на заднем сидении и смотрела куда-то в сторону своими необычными для пони глазами, в которых можно было прочитать лишь одну эмоцию — грусть. Она грустила и, скорее всего, вспоминала ее друга, время, которое она с ним провела и многое-многое другое, что могло быть хоть как-то связано с ним. Внезапно она заметила, что я смотрю на нее, и ее взгляд резко поменялся. Теперь в ее глазах горела злоба.

— Чего? — небрежно спросила единорожка, на что я быстро повернул голову обратно, продолжая следить за дорогой. И все же, в ней есть что-то, что нас связывает. Только вот что именно?

Через пару часов езды вода в баке практически иссякла, и ее могло хватить где-то минут на десять или даже меньше. Однако, на мое удивление, спустя столько времени мы все же натолкнулись на небольшую деревушку, расположившуюся далеко справа от нас. И, не задумываясь ни о чем ни на секунду, я сразу развернул транспорт в ее сторону, надеясь, что она хотя бы не заселена рейдерами и что в ней будет хоть какой-то источник воды. Иначе нам придется крайне туго, но о плохом думать пока не стоит. За короткий промежуток времени мы приблизились к этой деревушки, а после остановились недалеко от нее. Выключив двигатель и забрав ключи зажигания с собой, я вылез из машины, после чего вслед за мной вылезла и Кайри.

— Зачем мы здесь остановились? — недовольным тоном спросила единорожка, хищно разглядывая каждое здание, словно они полны рейдеров или кого похуже.

— У нас закончилась топливо, а без него мы не можем продолжать путь, — спокойно объяснил я. — Я очень надеюсь, что мы сможем найти здесь воду, так как мне не очень хочется идти пешком до Сталлионграда.

— А на кой черт мы вообще туда премся? — слегка повысив тон, задала вопрос Кайри. — Хотя, черт с ним. Короче, я скоро вернусь, — после этих слов она обратилась в цепи и с громким металлическим скрежетом исчезла под землей.

Я не стал терять время зря и, достав дробовик, принялся исследовать эту деревушку, навострив уши и готовясь крайне быстро реагировать в случае опасности. Осматривая все вокруг, я заключил, что эта деревня была построена совсем недавно. Если быть точнее, то примерно где-то три-четыре года назад, так как большая часть зданий не имела ни отверстий от пуль, ни трещин — ничего такого, что бы указывало на то, что здание может вот-вот рухнуть. Несмотря на все это, здесь как-то подозрительно тихо, словно здесь никто не живет.

Я зашел в первое попавшееся мне здание и медленно, переступая с ноги на ногу таким образом, чтобы шагов было практически не слышно, крался по коридору, готовясь к неожиданной атаке. К сожалению, когда я добрался до гостиной, я встретил лишь бардак и огромное количество довольно ценных вещей, валяющихся на полу. Такое чувство, как будто жители этого дома и, скорее всего, всей этой деревни в спешке покидали свои дома, бросая все на произвол судьбы. Или же, если прибегнуть к другому варианту, их силой вытаскивали из домов солдаты армии Новой Эквестрии, а весь этот бардак — это результат сопротивления... Если задуматься, то этот вариант можно сразу откинуть в сторону, так как, насколько я помню, всех, кто сопротивляется, эти твари сразу же убивают на месте, а здесь нет ни следов крови, ни даже скелета, на крайний случай, гниющего тела. Значит, жители отсюда сами убегали, но только вот возникает вопрос: От чего? Этот вопрос прочно закрепился у меня голове. Что же такое могло случиться, чтобы все жители разом могли покинуть свои дома, даже не собирая вещей? Скорее всего, что-то настолько ужасное, что даже не было времени на какой-либо сбор вещей. Закончив осматривать первую комнату, я принялся обыскивать весь дом в поисках каких-нибудь ценных вещей, которые могли бы мне в дальнейшем помочь.

Заглядывая в каждую комнату, я переворачивал практически все верх дном, однако ничего ценного так найти и не смог. Напоследок заглянув в ванную комнату, я обнаружил разбитое зеркало, за которым находились небольшие полки с парочкой каких-то колбочек и бинтами. Подойдя ближе, я принялся собирать все содержимое полок к себе в рюкзак, попутно разглядывая эти странные колбочки. В первой колбе, как оказалось, находился спирт, а во-второй — то ли лекарство, которое надо вкалывать с помощью шприца, то ли какое-то дезинфицирующее вещество. Я не стал особо задумываться и просто взял все, что находилось на полках — возможно, в будущем как-нибудь поможет. Закончив сбор медикаментов и осмотр дома, я вышел на улицу, после чего бодро зашагал к следующему дому. Что ж, неплохое начало!

Осмотр и обыск каждого дома, которых в этой деревушке насчитывалось около одиннадцати, заняло у меня два или даже два с половиной часа. В итоге, я смог найти много полезного, как еда, патроны для револьвера как раз в том количестве, чтобы полностью заполнить барабан, что я и сделал, как только их нашел, и еще парочку мелочей, которые мне показались более-менее полезными. В остальном же вещи в домах представляли из себя хлам — ненужный и бесполезный мусор, который вряд ли хоть где-то понадобится. Самое странное то, что за все время сбора вещей, я еще ни разу не видел Кайри. И это заставляет меня немного волноваться. Хотя... кого я пытаюсь обмануть? Это меня очень сильно волнует! Несмотря на то, что эта загадочная и злая единорожка может убить кого угодно, если ей захочется, и даже глазом не моргнет, я все равно за нее переживаю. Почему? Честно сказать, не знаю.

Встряхнув головой, стараясь развеять это беспокойство, я попытался сосредоточиться на главной цели нашей остановки в этой деревне — вода. Без нее мы вряд ли сможем двинуться хоть куда-то... Ну по крайне мере я не могу двинуться никуда, так как моя спутница может исчезнуть под землей в виде цепей и вообще не волноваться о солнечном ударе или жажде. Однако это назойливое чувство, которое вскоре перебралось к груди, не захотело исчезать. “Где же ты, Кайри?” — подумал я.

Не успел я окончательно отойти от последнего дома, как вдруг к моему затылку что-то прикоснулось. Что-то очень холодное и металлическое. Мне хватило пары секунд, дабы понять, что это ствол оружия.

— Кто ты такой? И какого черта ты забыл здесь? — вопросительно прорычал кто-то. Не знаю почему, но голос мне очень знаком... Знаком до жути. — Отвечай, тварь, пока я тебе не разнесла твои мозги!

— У меня закончилась вода в машине, — начал я. — И я остановился здесь, надеясь найти воду, чтобы продолжить путь, попутно собрав необходимые вещи в домах.

— Ага, то есть, ты подумал, что, если дома пустуют, значит их можно обворовывать? — ее голос становился все более и более злым. — Ты так подумал?!

— Я подумал, что эта деревня заброшена! Подумал, зачем же вещам пылиться здесь, когда они могут пригодиться кому-то! — ответил я, стараясь не провоцировать ее. Мне еще не хватало пулю схлопотать. И да, где носят черти эту единорожку?!

— Короче, расклад такой: ты сейчас снимаешь с себя рюкзак, оружие и все, что у тебя есть — и валишь отсюда ко всем чертям. И тогда твой затылок обойдется без огромной дыры, — проговорила незнакомка. Краем глаза я заметил недовольную мордочку Кайри, выглядывающую из-за одного из домов. Мне нужно потянуть время, но как?

— Хорошо, я согласен, — произнес я и начал медленно снимать рюкзак... настолько медленно, что незнакомку это начало бесить.

— Быстрее да... — не успела она произнести, как ее в сию же секунду охватили магические цепи Кайри. Оружие, которым мне угрожали, упало на землю, и я быстро обернулся, дабы увидеть, что за особа хотела меня ограбить. Она была одета в светло-коричневый плащ с капюшоном и каким-то балахоном, укутывающим всю ее голову и скрывающим все ее лицо, кроме глаз. Поправив лямку рюкзака, я подошел ближе к заключенной и быстрым движением руки снял с нее балахон.

— Г-Грендалин? — я потерял дар речи, когда увидел ее лицо. Вот чего я совсем не ожидал, так это встретить ее. Да и еще при таких обстоятельствах. А судя по ее шокированному выражению лица, она тоже потеряла дар речи.

— Эдан? — спустя полминуты произнесла она. — Что ты вообще здесь делаешь?

— Это я хочу у тебя спросить: какого черта ты вообще здесь делаешь? — по-прежнему находясь в недоумении от такой встречи, возмутился я.

— Вообще-то я здесь живу. Это мой родной дом! — ее ответ меня привел в большее недоумение. К этому времени возле нас появилась Кайри, смотря то на меня, то на Грендалин своим недовольным взглядом.

— Вы знаете друг друга? — спросила она, переведя взгляд на меня.

— Да, мне как-то приходилось помогать ее группе, — вздохнул я. — Одного из них серьезно ранило, и мне пришлось останавливать кровь.

— Откровенно говоря, если бы меня ранили, я даже не дала тебе прикоснуться ко мне, — фыркнула единорожка. — Ну так что мне с ней делать? Сдавить цепями или освободить? — заслышав первый вариант, на лице Грендалин появилось сильное беспокойство, а зрачки сузились до предела.

— Освободить, и как можно скорее. Не думаю, что ей очень удобно, — улыбнувшись, проговорил я.

— Странный ты какой-то, — как-то безэмоционально промолвила единорожка. — Любой другой жеребец воспользовался бы моментом... Особенно, когда она так беспомощна, — после этих слов я как-то покраснел. Спустя несколько секунд цепи ослабли, отпустив антропони, а после и вообще исчезли. Я протянул руку бывшей заключенной, тем самым предложив помощь. Она, не колеблясь ни секунды, схватила мою руку, после чего я помог ей подняться на ноги.

— И все же мне интересно, что заставило тебя сюда вернуться? — поинтересовался я.

— Ну... есть на то причины, — как-то неохотно ответила она, поднимая оружие — снайперскую винтовку с глушителем — с земли. — И, честно говоря, мне бы понадобилась помощь.

— Я с радостью помогу, если объяснишь, в чем тебе конкретно надо помочь, — проговорил я и сразу же заметил озлобленный взгляд моей спутницы на мне. То, что мне пришлось увидеть в ее глазах, не сулило мне ничем хорошим. Видимо, Кайри не очень воодушевлена кому-либо помогать. “А она вообще хоть чем-то воодушевлена?” — проскочила фраза моего внутреннего голоса. Как бы то ни было, я проследовал за Грендалин, которая успела отдалиться от нас двоих на несколько метров.

Спустя несколько минут мы добрались до какой-то странной хижины, находившейся в пару сотен метрах от города. Сама же хижина ничего особенного из себя не представляла: ветхое небольшое сооружение, которое вот-вот может развалиться из-за старости материала, из которого она построена. Войдя внутрь, я полностью убедился в том, что еще и внутри данное сооружение выглядит так же хреново, как и снаружи: повсюду мусор, обломки и застывшая кровь, мерзкий запах сырости и мочи. Такое чувство, что в этой хижине живут не цивилизованные пони, а шизанутые на голову рейдеры.

Следуя за Грендалин, мы подошли к концу комнаты, после чего антропони в плаще начала откидывать в сторону разнообразный хлам, открывая взору потайной люк, скрывающийся за всей этой грудой хлама. И мне сразу стало понятно, что эта ветхая хижина — это всего лишь своеобразное отвлечение внимания. Открыв люк и спрыгнув вниз, Грендалин начала махать рукой, тем самым показывая, что нужно поторопиться, что мы с Кайри и сделали. Спрыгнув вниз, мы отправились по вырытому туннелю, оставив хозяйку позади. Благо туннель был не очень длинным и сразу вывел к тайному месту, скрытому под хижиной, которое представляло из себя довольно-таки просторную комнату, в которой расположились матрасы, шкафы с едой и водой, стойки с оружием и многое другое, что может понадобиться для долгого проживания здесь. Саму же комнату освещали старые масляные фонари, которым, судя по ржавчине, приблизительно лет сто или даже больше. Интересно, откуда Грендалин вообще берет масло, чтобы поддерживать свет столько времени?

Тем временем, пока я осматривал все вокруг, появилась и сама хозяйка этого убежища. И первым делом, она подошла к одному из матрасов, на котором, как я успел обратить внимание, лежал тот самый антропони, которому я помогал останавливать кровь. Подойдя чуть ближе, я заметил еще кое-что: практически все его тело было покрыто окровавленными бинтами, а сам он, судя по всему, спал... только вот очень беспокойно. Через каждые полминуты он то переворачивался, то резко поднимался, дрожа. И что-то мне подсказывает, это не спроста. Пока я наблюдал за антропони, Грендалин тем временем принесла мокрую тряпку и приложила ее прямо ко лбу спящего, после чего тот слегка успокоился.

— Что с ним? — обеспокоенно спросил я.

— А ты сам не видишь? У него агония. Ему страшно больно, и я это чувствую, — небрежно фыркнула Кайри.

— Это я прекрасно вижу, что он мучается. Я спросил, от чего у него эти муки? — вновь я задал вопрос своей спутнице.

— Это... препарат, который он употреблял, — чуть ли не плача объяснила Грендалин. — Я точно не знаю, что это за препарат. Однако, как я слышала, этот препарат притупляет боль и дает некоторые... умственные способности его потребителю. Что-то вроде наркотика. Только, к сожалению, по сравнению с другими наркотиками, существующими в мире, этот вызывает как самую страшную зависимость, так и ужаснейшую ломку. А все, что сейчас происходит с Ангертом, это постепенное прекращение действие препарата. А когда оно полностью закончится, то... — тут и без слов понятно, какой итог может быть.

— Ясно... — это все, что я мог сказать на данный момент. А в это время в глубинах моего разума царил всего лишь один вопрос: Зачем он начал принимать этот наркотик и заставил страдать не только себя, но и свою подругу? — Значит, тебе нужно помощь в поиске очередной дозы?

— Нет, вовсе нет, — размахивая руками, воскликнула Грендалин. — Мне нужна помощь иного характера. Я слышала, что в небольшом городке в пару километрах отсюда есть больница, в подвале которой есть некая лаборатория по созданию всяких лекарств на заказ. Сейчас этот город считается заброшенным, однако, боюсь, это лишь слухи. Короче, перейду сразу к делу — в этой лаборатории есть либо лекарство, либо рецепт лекарства, который может снять последствия этой дряни...

— Иными словами, тебе нужны телохранители, я прав? — я позволил себе перебить ее.

— Да, телохранители, — кивнув головой, ответила Грендалин.

— Лично я согласен, а вот насчет моей спутницы — не уверен, — я перевел взгляд на Кайри. Она сначала недоуменно на меня посмотрела, но потом ее взгляд стал прежним — таким же озлобленным.

— Что ты на меня так смотришь?! Я иду с вами, — прорычала единорожка. — Как-никак мы ведь договорились прикрывать друг другу крупы. — Что ж, меня очень радует, что она пойдет с нами, так как ее способности могут очень сильно понадобиться.

— Кстати, Грен, если не против, чтобы я тебя так называл.

— Я не против, — на ее лице появилась улыбка.

— В общем, Грен, ты не поделишься патронами? — спросил я ее. — Просто понимаешь, патроны для моего револьвера закончились, а использовать дробовик постоянно я вряд ли смогу.

— Конечно, бери, сколько тебе нужно, — я не стал терять время и мигом подошел к стойкам с оружием, рядом с которым находились еще и деревянные ящики, забитые патронами разного калибра. И откуда у нее столько боезапасов? Честно говоря, у нее и оружия было не мало. Твою мать, да тут целую армию можно вооружить! Я не стал особо жадничать и просто взял столько, сколько смогло поместиться в моем патронташе. А поместилось в него даже меньше одной четвертой всех имеющихся патронов. — Кстати, а где тот карабин, который ты подобрал с рейдера в тот день?

— Ну, я его благополучно просрал в шахтах при очень... неприятных обстоятельствах, — и как только я вспомнил огромную стаю пауков, окружившую меня и Дьявола во главе, меня пробрало на мурашки. Искренне говоря, мне что-то не хочется вообще вспоминать об этом. — Знаешь, я думаю, нам стоит поторопиться, а то мы можем не успеть...

— Согласна. Выдвигаемся через пять минут, — проговорила Грен, после чего начала в быстром темпе выбирать оружие из ее огромного арсенала. В конечном итоге, спустя пару минут она взяла с собой пистолет, несколько магазинов к нему и ту снайперскую винтовку, которая была при ней, с парочкой магазинов к ней. Как только все были готовы, мы быстро двинулись к выходу. Добравшись до машины, а после быстро набрав воду из колодца, который был неподалеку от самой деревушки и на который мне указала именно Грендалин, я быстро заправил Пиранью, после чего в таком же скором темпе сел за за руль и, вставив ключ, завел двигатель. Спустя минуту мы уже были далеко от деревни.

Был самый разгар дня. Яркое солнце, находясь в своем зените, испепеляло и без того выжженную пустыню. Мы уже давно добрались до того самого городка и теперь наблюдали с возвышенности за обстановкой около больницы, которая, к слову, была хреновой. По крайней мере, мы не предполагали, что все будет настолько плохо…

Я смотрел через бинокль, который мне великодушно одолжила Грендалин, на группу хорошо вооруженных рейдеров около главного входа в больницу. Четыре или пять антропони. И самое плохое то, что эта была только часть. Всего их там было около двадцати, и еще неизвестно, сколько внутри. Оружие у них было неплохое, а именно: автоматы, винтовки, дробовики, а у одного вообще был гранатомет. Они, впрочем, даже и не следили за обстановкой вокруг и вели себя крайне расхлябанно и неорганизованно, что сводило их преимущество в вооружении почти к нулю. Само же здание представляло из себя укрепленную базу, сколоченную на скорую руку. Все эти деревянные и бетонные крошащиеся укрепления выглядели несерьезно, но все равно создавали некоторые проблемы для нас. Положив бинокль в рюкзак, я медленно отполз от скалистого выступа. Поднявшись на ноги, я пошел к припаркованной неподалеку машине. Кайри сидела на заднем сиденье машины с моим дробовиком в копытах и развлекалась воображаемой стрельбой по воображаемым летающим врагам. Грендалин расхаживала около машины взад-вперед и, увидев меня, остановилась.

— Там целая группа рейдеров. Хорошо вооружены, но не организованны. Все же я не думаю, что это будет легко, — сказал я, подойдя к машине. Поставив рюкзак на сидение, я вытащил флягу с водой и, сделав пару глотков, посмотрел на Грендалин. — Кажется, о них ты ничего не говорила.

— Я и сама ничего не знала о них, — обеспокоенно произнесла она. — Я здесь никогда раньше не была. Как я уже говорила, по слухам, город был заброшен.

— Ясно, — проговорил я, глядя в сторону укреплений рейдеров. — Судя по укреплениям, они там обосновались недавно, — я задумался, — дня два или три, — я замолчал, смотря на маящуюся дурью единорожку и антропони. — Ну что, есть идеи, как нам прорваться внутрь?

— Стой-ка, притормози, — пролепетала Грендалин. — Ты что, хочешь вступить в бой с этими рейдерами? Ты здоров?! Да их же там десятки! И у них пушки! Много пушек! И еще неизвестно, что еще может быть! — прокричала она, размахивая руками.

Я вздохнул: — Итак, да, я хочу начать пальбу с теми рейдерами. Да, я знаю, что их там очень много и что они вооружены до зубов. И да... я не совсем здоров, — сказал я, улыбнувшись антропони, на что та обессилено опустила руки и скорчила безысходную гримасу на мордочке. — Слушай, нам нужно это сделать. На кону жизнь твоего друга, помнишь?

— Я... я знаю, — сказала она, опустив взгляд. — Но нас всего трое. Что мы сможем сделать? Прорвать их оборону? Сделать подкоп? Перелететь их?

— Ну, это я могу устроить, — сказала Кайри, посмотрев на антропони и маниакально улыбнувшись. Грендалин тяжело вздохнула и уселась на водительское сиденье Пираньи, обхватив голову руками.

— Это бред какой-то... — пробормотала она. — И почему все всегда так непросто?

— А ты что думала, в сказку попала? В этом мирке ничего простого не бывает, — с ухмылкой произнесла единорожка с пассажирского сиденья Пираньи, при этом сбив очередного воображаемого летающего врага. Антропони фыркнула и потупила взгляд. Я вздохнул и посмотрел на все наше снаряжение. Затем на единорожку и антропони. Это будет очень не легко. Тем более с таким настроем как у Грендалин. Может приободрить ее? Только как? И тут у меня появилась идея, как это сделать.

— Да ничего, и не такое проходили, — фыркнул я, махнув рукой. — Я перебил целый рейдерский город на днях, и это было не очень сложно. Да, погиб один хороший пони... — я замялся на мгновение и посмотрел на Кайри. — Ну, если быть точнее, то это она его дверью об стену размазала. Чуть меня не убила. Затем была толпа вооруженных до зубов рейдеров. Потом... потом она опять чуть меня не убила. Но ничего, прорвался, — сказал я с блистательной улыбкой от уха до уха, глядя на антропони. Только она мой настрой не разделяла. С непередаваемым выражением на лице она таращилась то на меня, то на Кайри.

— Что? — недовольно буркнула единорожка. — Откуда мне было знать, что он там стоит. Да и он тоже виноват. Нужно было быть осторожнее и не стоять под дверью. Его в детстве что ли не учили, что двери имеют свойство открываться? — затем она отвела взгляд и пробормотала себе под нос что-то вроде “а так же вылетать с петель”. Затем зыркнула на меня и чуть ли не рыча сказала: — А про тебя вообще разговор отдельный.

Я сглотнул, и непроизвольно отступил на шаг. И только когда Кайри, сердито фыркнув, отвернулась, я смог выдохнуть с облегчением. Как она это делает?

— Ну, ладно, — спустя минуту молчания произнес я: — Думаю, что нам пора думать, как действовать, если мы хотим помочь твоему другу, — обратился я к Грендалин. Она посмотрела на меня и через пару секунд раздумий неуверенно кивнула. Я улыбнулся ей и, посмотрев на единорожку в Пиранье, задумался. “А что если?..” — подумал я, и, повернувшись к антропони, сказал. — Знаешь... а я уже, кажется, знаю, как это сделать...

Город представлял из себя руины небольшого научного поселения, где жили работники больничной лаборатории с их семьями. Ничего примечательного здесь не было: пустые прямые улицы, расположенные параллельно и перпендикулярно друг к другу, прямоугольные серые дома, пара детских площадок и, конечно же, корпус самой больницы-лаборатории. По словам Грендалин, до катастрофы здесь был один из филиалов Института Научных Исследований, где разрабатывались новейшие лекарства и вакцины. Сейчас это здание было забито рейдерами и нам нужно было туда прорваться…

— Я УБЬЮ ТЕБЯ, ЭДАН! — как гром раздался по всему городку яростный крик Кайри, переливаясь с звуками стрельбы, взрывов и криков о помощи.

— А она ведь тебя и правда убьет, — с легкой улыбкой сказала Грендалин, на что я просто хмыкнул.

— По крайней мере, она сейчас немного занята и не сможет убить меня сию минуту, — с улыбкой произнес я.

Мы сидели за полуразрушенной стеной одного из домов через дорогу от здания ИНИ, наблюдая за боем внутри рейдерских укреплений. План пока что шел как надо. Так получилось, что мой план устроил не всех... вообще-то никого он и не устроил, особенно Кайри, но это был единственный хоть как-то продуманный план, и поэтому другой альтернативы у нас не было. Разве что перелететь, чем единорожка яростно угрожала в последние минуты подготовки. Суть плана заключался в том, что нужно было чем-то отвлечь рейдеров. Кайри отлично подходила ввиду своих неординарных особенностей, но я долго не мог додуматься, как ее переместить за укрепления.

Вот я и запихнул ее в Пиранью, включив зажигание и заклинив педаль газа. По моим расчетам, Пиранья должна была пробить эти укрепления без особых проблем. Так оно и получилось. Пробив две полосы заграждений, машина выкатилась к главному входу в больницу, прямо под нос ошеломленному и ничего не понимающему врагу. Если честно, то рейдеры напугались так, что боялись подойти к машине. Даже стрелять не начали. Через минуту, когда смятение поутихло, некоторые смелые потихоньку подошли и заглянули внутрь Пираньи и немного успокоились, никого там не обнаружив. Я уже начал бояться, что Кайри опять что-то провернула и незаметно выбралась из машины, но мои опасения исчезли, когда первая цепь с грохотом вылетела из-под земли и пронзила одного из рейдеров, после чего тот вспыхнул черно-красным пламенем и заорал во всю глотку.

И пока единорожка развлекалась у главного входа, настала наша очередь действовать. Дальше по плану мы должны были незаметно пройти через черный вход, который должен был, по идее и словам Грендалин, располагался противоположно главному. В суматохе рейдеры не должны были нас заметить, да и вообще хоть что-то заподозрить о нас.

— Готова? — спросил я у антропони, стоящей за мной. Она сглотнула и ответила кратким кивком.

Мы двинулись вдоль улицы, обходя старое полуразрушенное здание ИНИ сбоку, после чего, повернув, пересекли дорогу и побежали вдоль небольшого переулка к черному входу в больницу. Корпус больницы был невысоким, но чертовски длинным, поэтому бежали мы долго, пока, наконец, не появилась долгожданная железная дверь с надписью “Служебный вход”, располагавшаяся рядом с двумя большими гаражными дверями. Подбежав к двери, я достал из одного из карманов отмычки и начал шариться в замке. Я никогда не интересовался практикой взлома замков, но сейчас был крайний случай, поэтому я на всякий случай прихватил с собой пару отмычек. Как видно, не зря.

— Эм, Эдан… — раздался сбоку голос Грендалин.

— Подожди, я тут немного занят, — буркнул в ответ я.

— Но тут…

— Грен, у нас времени мало, я не хочу, чтобы рейдеры нашли нас и… — меня прервал раздавшийся сбоку скрежет и я замолк, удивленно смотря на открытую гаражную дверь и улыбающуюся мне антропони, — О, как… Ну, можно пройти и здесь, — немного смущенно сказал я, убирая отмычки.

Пройдя через дверь, мы оказались в большом захламленном складском помещении. На полу валялись разногабаритные ящики и предметы, покрытые толстым слоем пыли, некоторые стеллажи были опрокинуты, а те, которые остались стоять, пустовали. Видно, здесь никто не бывал уже несколько лет. Сквозь мрак в дальней стене я разглядел дверь и мы аккуратно, перешагивая хлам и мусор, двинулись к ней. Подойдя, я осторожно повернул ручку и толкнул дверь от себя… После чего та с грохотом упала.

— У тебя всегда проблемы с дверями? — спустя несколько секунд весело спросила Грендалин, на что я фыркнул и просто промолчал.

Выглянув и оглядевшись по сторонам, мы обнаружили, что находились в конце небольшого коридора с ящиками, то тут, то там расставленными по обе стены. С противоположного конца коридора эхом раздавались отдаленные звуки стрельбы и крики, можно даже было разобрать, что они говорят. “Мда, весело им там с ней” — с улыбкой подумал я. “Ага, а ты следующий у нее на очереди. Повеселишься...” — с насмешкой произнес у меня в голове знакомый голос. “А ведь правда, она мне ту еще “вечеринку” устроит” — подумал я. Встряхнув головой, я откинул все мысли об этом. Сейчас нужно думать, как действовать дальше. Нужно было узнать, где находится спуск в подвал. Пройдя в конец коридора, мы оказались в небольшой комнате, доверху заставленной ящиками с эмблемой ИНИ. Подойдя к одному из них, Грендалин достала нож и вскрыла его.

— Ого, да этого на неделю непрерывных боев хватит, — восхищенно произнесла антропони, разглядывая бинты, таблетки обезболивающего и прочие медикаменты. Сняв сумку, она начала перекладывать в нее содержимое ящика. Вскоре ящик опустел, а сумка была забита доверху. Закинув сумку обратно, Грендалин поднялась и, осмотрев все остальные ящики, сказала, — Слушай, да тут прям золотая жила. Интересно, сколько все это стоит, а? — с улыбкой спросила она у меня.

Но ответить я не успел, так как откуда-то из другого конца комнаты послышался топот и крики. Мы забежали за груду ящиков и затихли. Голоса становились все ближе и отчетливее и наконец комнату забежала толпа рейдеров, что-то активно обсуждавших.

— Да говорю вам, она не пони, она демон! Пони не могут творить такое, даже единороги! — испуганно проговорил синий антропони, шедший позади всех.

— Демон, ага как же, — насмешливо сказал шедший впереди всех крупный темно-оранжевый антропони в мощной металлической броне и с винтовкой, которая, как мне показалось, по своим размерам уже считалась артиллерией, — она просто роголобая, а роголобые могут и не такую херню творить. Верно, Краш? — спросил он у стоящей рядом единорожки с автоматическим дробовиком.

— Ага, — гаркнула она, после чего громко захихикала.

— Вот. Так что демонов тут нет, это просто магия. Просто если очкуешь, то так и скажи, — сказал он и заржал, и его ещё громче подхватили все остальные. После того, как все приумолкли, он произнес: — Да не ссы, сейчас просто выйдем из черного входа и прихлопнем эту блядину к ебеням, она даже и заметить ничего не успеет.

Громко хихикая и говоря о грядущей победе, группа начала удаляться в ту сторону, откуда мы недавно пришли. Но, внезапно, идущий впереди антропони остановился, при этом остановив жестом руки остальных рейдеров, которые недоуменно остановились за ним. Он посмотрел на лежащую на полу дверь и следы на пыли в складском помещении, а после повернулся в нашу сторону и мне показалось, что он смотрит прямо на меня своим пронзительным взглядом.

— Почему остановились-то? Темноты боишься? — насмешливо спросил земнопони у их командира, за что тот посмотрел на него так, что если бы взглядом можно было убить, то этот рейдер уже бы вовсю полыхал синим пламенем.

— Кто-то был здесь… Буквально только что... — задумчиво и со злобой произнес крупный антропони. — Что-то начинает подсказывать мне, что это не просто какая-то роголобая решила херней пострадать, — он повернулся к светло-зеленому антропони, шедшему позади всех и явно боявшемуся сложившейся ситуации. — Минт! Иди и сообщи всем, что у нас тут диверсанты-любители шарятся. Все равно ничего не делаешь, так что это поручение как раз для тебя, братишка, — сказал он и отряд направился. Крупный антропони с командой пошли дальше, а светло-зеленый рейдер по имени Минт развернулся и, тяжело вздохнув, двинулся в ту сторону, откуда они пришли.

— Конечно. Если куда-то кому-то что-то доложить, то на побегушках Минт, — нахмуренно бурчал антропони, проходя между кучами коробок, попутно пнув одну из них.

— Если бы мы затормозили лишь на пару минут, то наткнулись бы на них, — прошептала Грендалин, смотря в сторону удаляющегося гогота и криков. — Было бы немного обидно, ага?

— Ага... — ответил я, наблюдая за отдаляющимся антропони. — Знаешь, я кажется придумал, как нам узнать, где находится спуск в подвал.

Внутри здание выглядело ничуть не лучше, чем снаружи. Стены были покрыты трещинами, а кое-где вообще крошились и отваливались кусками, штукатурка и краска в некоторых местах обвалилась, а пол был усыпан всяческим мусором, который так и норовил попасться под ноги. Мы с Грендалин следовали за рейдером-антропони, дожидаясь удачного момента, чтобы осуществить следующий пункт плана. Мы шли очень осторожно, реагируя на каждый звук и шорох, готовые, чуть что, сразу спрятаться и переждать опасность. Теперь, когда о нашем присутствии знали, у нас не было права на ошибку, и только чудом нам еще ни разу не попался рейдерский патруль. А тем временем стрельба и крики на улице чуть поутихли, что начинало немного тревожить меня. Если они уберут Кайри или ей надоест, и она решит забить на все это, то нам придется очень несладко.

А тем временем молодой антропони свернул за угол и оказался в просторном помещении с двумя двустворчатыми железными дверями. Он подошел к небольшой панели около них и нажал на кнопку, но ничего не произошло. Он нахмурился и нажал еще раз, но все равно была тишина. Он замахнулся и врезал по панели кулаком, после чего кнопка мигнула оранжевым цветом и поднялся гул работающих механизмов, а антропони встал перед дверью и начал ждать, бурча что-то о чертовых старых железяках.

— Это лифт, — с немного удивленным взглядом констатировала Грендалин. — Неужели какие-то из них до сих пор работают? — посмотрев на меня, с улыбкой произнесла она, но, уловив мой непонимающий взгляд, вздохнула, — Ты не знаешь, что такое лифт, ага? — я кивнул. — Ну, это такая штука, которая поднимает или спускает тебя на любые этажи в здании. По идее, все они уже давно должны были выйти из строя, — она снова посмотрела на рейдера, — Как думаешь, на какой этаж он поедет?

— На тот же, на какой и мы, — сказал я, усмехнувшись. — Действуем.

Мы вышли из-за стены и направились к антропони, стоявшему напротив лифта. Грендалин обогнула комнату и встала в дальнем углу за ящиками, а я достал печеньку из кармана и направился к рейдеру. Подойдя к нему и остановившись на расстоянии около метра, я прочистил горло, на что парень моментально повернулся в мою сторону.

— Привет, — улыбаясь сказал я и откусил кусок от печенья, а затем протянул его антропони и спросил: — Печеньку будешь?

Нельзя передать словами, как он таращился на меня, двигая при этом челюстью вверх-вниз, явно не зная, как реагировать на это. Сказать ничего он так и не успел. Сзади него промелькнула тень, а потом ему с хлопком прилетел приклад в висок и он свалился без сознания. Грендалин посмотрела на меня.

— Печенька? Ты серьезно? — недоуменно спросила она меня, на что я с довольным видом кивнул. — У тебя и правда не все с головой в порядке.

Пока мы связывали нашего новоиспеченного пленника, с громким гулом подошел лифт и двери, скрипя, медленно открылись, обнаруживая за собой ржавую просторную кабину. Услышав очередные крики, мы решили зайти в лифт, так сказать, от греха подальше. Зайдя в кабинку и затащив антропони, мы оказались в ржавой скрипячей и шатающейся консервной банке, которая наравила сорваться от любого неосторожного шага. Двери со скрежетом закрылись и теперь пространство освещала только небольшая желтая лампочка под потолком. И теперь, смотря на все это и вспоминая слова Грендалин о потенциальной непригодности лифтов, я очень не хотел, чтобы он рухнул сейчас, выведя из строя не только себя, но и нас вместе с ним. Похоже, что моя спутница полностью разделяла мои опасения, с опаской поглядывая на ржавый пол и прислушиваясь к каждому звуку. Но, несмотря на все наши опасения, у нас было задание, которое нужно выполнять. Теперь предстояло спуститься в подвал.

— Ээээ... Эдан? — позвала меня Грендалин, стоя у противоположной стенки лифта и что-то разглядывая. — Тут есть одна проблема… — произнесла она. “Этого еще не хватало…” — подумал я.

— Что там? — со вздохом спросил я, подойдя к антропони.

— Вот, — она указала на квадратную дыру в стене, откуда торчала мешанина из проводов. — По идее, здесь должна быть панель с кнопками… Но, как видишь, ее здесь нет, и… — она замялась. — И я не знаю как попасть в подвал.

В этот момент я с удивлением почувствовал, что немного тоскую по Кайри и ее магии. Но и без этого можно было обойтись.

— Зато он знает, — улыбнувшись, указал я на лежащего без сознания рейдера. — Кстати, он уже начинал приходить в себя.

Мы с Грендалин подошли к нему и, приподняв, посадили около стенки. Он приоткрыл глаза, после чего немного прокашлялся и попытался поднять руку, что у него, конечно же, не получилось. Он удивленно посмотрел на веревки, а затем на нас и его зрачки начали постепенно расширяться, по мере того, как он вспоминал все произошедшие до этого события.

— Проснись и пой, — нараспев произнес я, при этом съев очередную печеньку, от чего Грендалин тяжело вздохнула и хмуро посмотрела на меня. Затем она повернулась к связанному антропони и решила перейти сразу к делу.

— Слушай, парень, я особо не хочу стрелять в тебя или делать тебе плохо. Во-первых, патронов жалко, во-вторых, что-то ты немного не похож на своих приятелей-рейдеров. Давай так — ты нам помогаешь попасть в подвал и можешь идти на все четыре стороны. Идет? — спросила она у него. Он, ничего не говоря, как-то странно посмотрел на нас, вроде как раздумывая над чем-то. Грендалин вздохнула. — Ну, я также могу оставить тебя с Эданом, а он уже может и печеньем до смерти закормить, — сказала она. Рейдер посмотрел на меня как на идиота, на что я просто улыбнулся, давая знать, что действительно могу так сделать. Меня даже немного удивляло то, что он вел себя так... разумно и адекватно, в отличие от его друзей. Он еще раз посмотрел то на меня, то на Грендалин пристальным взглядом.

— Хорошо, — вздохнув, произнес он. — Я помогу вам. Но только если вы выполните свои условия, — сказал он, обеспокоенно глядя на нас. И все же, несмотря на относительное спокойствие, он изрядно нервничал.

— Мы-то выполним. Это ты, смотри, не сделай чего лишнего, — произнесла Грендали, угрожающе наведя на него свою винтовку, отчего он дернулся и нервно сглотнул. — Для начала, как тебя зовут?

— М-минт, — наконец сказал он. — Зовите просто Минт.

— Отлично, Минт. Теперь помоги-ка нам попасть в подвал, — сказал я, указав на то, что когда-то было панелью управления лифтом.

Мы помогли ему подняться и чуть ослабили веревки на руках. Он подошел к дырке в стене и начал там копаться. В какой-то момент он остановился и, повернув голову, посмотрел на меня.

— Поможешь? — спросил он.

Я уже было хотел подойти к нему, но меня остановила Грендалин.

— Эй, эй, минуточку. А почему это мы должны так вот просто довериться тебе и быть уверены в том, что нас не шибанет током, — произнесла она, смотря на него. Минт повернулся обратно к торчащим проводам и вздохнул.

— Эти провода не под сильным напряжением, — пояснил он, затем опять повернулся и посмотрел на антропони с винтовкой. — Они и не должны быть под сильным напряжением. Во-первых, их бы просто расплавило, во-вторых, они предназначены не для передачи тока, а совсем для другого.

Я посмотрел на Гредалин, на что та фыркнула, махнула рукой и отвернулась. “А этот парень знает много для обычного рейдера” — подумал я, после чего подошел к нему и, взяв провод, на который он указал, замкнул его с теми, что держал сам рейдер. Лампочка моргнула, послышался гул и скрежет и я почувствовал странное ощущение в животе, как-будто бы начал падать. Минт взглянул на меня.

— Она ведь с вами? Ну, та… единорожка, если ее можно так назвать? — спросил он.

— Ага, — сказал я. — Она что-то вроде отвлекающего маневра.

— Но… кто она? Я никогда раньше не видел такого. Она явно не просто единорог, — спустя минуту произнес он. — Она вообще пони?

— Если честно, мы сами не знаем, — с улыбкой сказала Грендалин.

Тем временем лифт затормозил и со скрежетом остановился. Гул затих и стало тихо.

— Ну, вот мы и на месте, — радостно сказал я, повернувшись и посмотрев на Грендалин и связанного антропони, за спиной я услышал звук раздвигающихся дверей. — Видишь, это было не так сложно, — весело сказал я. И почему-то они вдруг вытаращились на меня. — Что? — недоуменно спросил я. Грендалин подняла руку и указала на меня… Или куда-то за меня. Мне хватило пары секунд, чтобы понять, что таращились они совсем не на меня. Я медленно повернулся и увидел за собой того самого огромного антропони, от команды которого мы прятались в груде коробок.

— Ошиблись этажом, — прорычал он мне.

Последнее, что я видел, был летящий в мое лицо приклад.

Это было больно. Очень. И это первое, что я почувствовал, когда постепенно начал приходить в себя. Открыв глаза, я обнаружил себя в темной серой комнате, освещенной одной маленькой лампочкой, висящей под потолком. Все вокруг размывалось и, казалось, сейчас растечется в одно сплошное месиво. Я хотел поднять руку, чтобы дотронуться до, как мне казалось, нехилого рассечения у меня на лбу, но не смог — руки были крепко связанны за спиной. На ноги тоже веревки не пожалели. Посмотрев под себя, я обнаружил, что сидел в углу на каких-то тряпках. Хорошо хоть не к стулу привязали.

— Слава Селестии, долбанули тебя не очень сильно, — послышался голос сбоку от меня, и я подпрыгнул бы от неожиданности, если бы не был связан. Повернув голову, я увидел связанную Грендалин, сидящую в другом углу. Она печально улыбнулась мне. — Вид у тебя конечно… Шрам точно останется, — она запнулась. — Если, конечно, выберемся отсюда живыми…

— Ты видела, сколько их там примерно? — с трудом выдавил я из себя. Было ощущение, что от каждого произнесенного слова голова начинала болеть все сильнее и сильнее.

— Дело не в их числе, Эдан, — спустя несколько секунд произнесла она. — Скорее дело в том, что они отлично вооружены, да и для простых рейдеров они слишком…

— Слишком что?

— Слишком хорошо организованы и обучены, — ответила она. — Вкратце — мы влипли по полной.

Я подумал о том, что, может быть, Кайри сможет прийти к нам на помощь. Но потом вспомнил, что она была не очень рада моему “гениальному” плану. Если она и придет сюда, то только ради одной цели. Я сглотнул. “Что ж, походу, умру я в любом случае” — немного иронично подумал я. Ход моих мыслей прервал пронзительный скрип открывающейся двери. Полоса света озарила маленькое пространство помещения, в котором мы находились и в дверях показалась массивная фигура рейдера. Он зашел в комнату, и под слабым свечением лампочки я смог разглядеть его злое лицо, на котором был длинный шрам, проходящий через переносицу, явно являющийся результатом рваной раны. Он пронзительно посмотрел на меня своими зелеными глазами. Подойдя ко мне, он вытащил нож. Я крепко зажмурился. “Ну все, конец” — подумал я, почувствовав хватку на ногах. А затем был звук рвущихся веревок и я почувствовал, что мои ноги теперь были свободны. Я открыл глаза и с удивлением смотрел на то, как он подошел к Грендалин и также разрезал веревки у нее на ногах.

— Поднимайте свои задницы, — сердито сказал он, подойдя ко мне и сильным рывком руки подкинув меня и грубо поставив на ноги. — С вами хотят поговорить.

Я посмотрел на Грендалин, но она лишь пожала плечами и мы вместе двинулись за рейдером.

Привычное представление о подземных этажах было сметено подчистую. Назвать этот подземный комплекс просто подземным этажом было равносильно тому, чтобы назвать паровую бомбу капсулой со сжатой энергией. Здесь располагалась огромная многоуровневая лаборатория, делящаяся на три корпуса, которые делились на четыре сектора, каждый из которых предназначался для определенных опытов и исследований. Удивительно, как это все так хорошо сохранилось со временем, и вообще как это умудрились соорудить, сохраняя секретность. Это не просто впечатляло, это завораживало. И, судя по восторженному взгляду Грендалин, идущей рядом со мной, было понятно, что она мои чувства разделяла.

Тем временем мы подошли ко входу одного из корпусов. Перед нами была двустворчатая железная дверь с желтой полосой посередине и большой черной цифрой “1” наверху. Рейдер подошел к боковой панели и чуть ли не со всей силы ударил по желтой кнопке, после чего ее цвет сменился на зеленый и двери с мягким шипением открылись. Кажется, антропони был не в духе, мягко говоря. “Интересно, это мы его так разозлили?” — подумал я и двинулся дальше. Что-то мне подсказывало, что не только из-за меня и Грендалин у него подпортилось настроение.

Пройдя через двери, мы оказались в просторном помещении со множеством странных капсул, которые стояли параллельно стенам, но не вдоль них. Грендалин спустилась вниз по небольшой лестнице, а сопровождавший нас рейдер повернулся к идентичной панели с этой стороны и начал что-то нажимать на ней. Кстати, на ней кнопок было побольше. Но если честно, то мне было все равно, сколько там и чего. Я был так потрясен такими масштабами и технологиями, что просто остановился посреди лестницы и начал глазеть на все это. Вскоре я пожалел об этом, когда получил удар в спину, сопровождавшийся неслабым хрустом, и покатившись вниз по лестнице, распластался на полу. Грендалин сразу же подбежала ко мне, но была откинута в сторону рейдером и ударилась об перила. Он подошел ко мне и, взяв меня за гриву, приподнял над полом.

— Кажется, команды “стоять” не было, утырок, — прорычал он мне в ухо, после чего швырнул через добрую половину всего помещения. Я пару раз кувыркнулся и прокатился на животе по полу, пока полностью не остановился. “Какой же этот ублюдок сильный” — промелькнуло у меня в голове.

— Эх, Оранж, разве так ведут себя с гостями?

“Оранж? Серьезно? Я думал, будет что-то более грозное.” — немного разочарованно подумал я. А потом меня передернуло. Это произнес кто-то, кого я не заметил или его тут не было. Я приподнял голову и увидел стоящего передо мной серого с белой гривой антропегаса в синей броне. Он подошел ко мне, продолжая говорить спокойным тоном с сопровождающим нас рейдером.

— Какие бы гости не были: хоть званные, — он остановился около меня и достал нож, продолжая смотреть на оранжевого антропони. — Хоть диверсанты — мы должны вести себя с ними более вежливо, — он присел и, взяв мои связанные руки, разрезал ножом веревки, а затем встал и направился к Грендалин. — А ты ведешь себя с ними как с какими-то... рейдерами, — он подошел и разрезал веревки на руках у моей спутницы. “С какими-то рейдерами?” — всплыли его слова у меня в голове, — “Но если тот антропони считал, что мы рейдеры… то кто тогда они?” — подумал я, поднявшись и посмотрев на Грендалин, и увидев в ее взгляде то же недоумение.

— Простите, сэр, — вздохнув, вяло проговорил Оранж.

— Подождите, так вы не рейдеры? — удивленно посмотрела на антропегаса Грендалин.

— Конечно, нет, — все с тем же спокойствием произнес он. — А что, есть сходство?

— Еще какое, — пробурчал я. — И кто вы тогда такие?

— Ох, точно, простите, я не представился, — он прочистил горло. — Меня зовут Сильвер Вингс. Наша организация занимается поиском вот таких вот интересных местечек, вроде этого, для заинтересованных лиц, — он посмотрел на меня. — Проще говоря, мы наемники. Только немного необычные.

— И в чем же заключается ваша необычность? — спросила Грендалин.

Антропегас усмехнулся, а затем повернулся в сторону большой установки с разветвляющимися от нее трубами в центре комнаты.

— Что ж, начну из далека. Видите ли, многие считали и до сих пор считают паровую бомбу вершиной научной и военной мысли всех времен и народов. Некоторые из-за ее сложного и в какой-то мере гениального устройства, некоторые из-за того, что она почти уничтожила привычный мир два десятка лет назад и стерла чуть ли не все живое на всей планете, — он повернулся и посмотрел на нас. — Но на самом деле она не была самой великой вещью, когда-либо созданной научным сообществом. Она была лишь видимой верхушкой айсберга, — он снова повернулся в сторону установки и медленно зашагал к ней, продолжая говорить. Мы, переглянувшись, пошли за ним. — Существовало множество великих вещей, великих открытий и проектов, о которых обычные граждане и даже некоторые слои власти не знали и даже не догадывались. Генератор управления погоды. Бомба моментальной заморозки. Огромные гаубицы, стреляющие на огромные расстояния зарядом СЖЭ. И даже это, — он указал рукой на массивный пыхтящий агрегат перед нами, а потом обернулся к нам. — Об этом всем знали лишь десятки, а то и вообще единицы. Разумеется, хранить эти научные достижения в каком-нибудь заметном и узнаваемом всем месте было бы просто неразумно, и поэтому их спрятали в такие подземные хранилища, как это, — он обвел рукой помещение, в котором мы были. — И именно поэтому все эти технологии остались нетронутыми разрушающим воздействием паровой катастрофы. Конечно же, остались пони, которые знали обо всем этом. Они рассказали кому-то об этом, пошли слухи, дошли до ушей какого-нибудь заинтересованного пони с неплохими деньгами в кармане и, как думаете, куда ему обращаться в таком деле? — он посмотрел на нас со спокойной улыбкой. Мы с Грендалин переглянулись и пожали плечами. Он усмехнулся. — В таком деле нужно обращаться к нам. Мы наемники, ищущие научные достижения старого времени. Будь то технологии, оружие, документы, научные комплексы — не важно. Самое главное, чтобы была плата за услугу. Об остальном мы позаботимся сами.

— А что это, собственно, за штука? — спросил я.

— О, эта, — он повернулся к агрегату перед нами. — Это... хм... своеобразный аппарат для тестирования поведения разных газов при разных условиях. Названия, к сожалению, не сохранилось. Но это не столь важно, когда знаешь о назначении данного устройства, верно? Кстати, сейчас мы увидим его в действии, — он улыбнулся, посмотрев на нас, а затем перевел свой взгляд на рейдера за нашими спинами и кивнул. В следующий миг я и Грендалин подлетели над землей и повисли в крепкой хватке сильного антропони.

— Видите ли, — продолжил Сильвер и спокойно пошел в сторону ближайших капсул. — Ваша беда в том, что вы пришли сюда без приглашения, — он запнулся и остановился, мельком о чем то подумав. — Ну, а если точнее, то в том, что вы пришли именно сюда, и именно в это время, — дойдя до капсул, он остановился и дернул рычаг около одной, а затем и около второй капсулы, после чего их двери открылись. — Пришли бы вы сюда на день раньше или позже, мы бы просто вас пристрелили. Но сегодня нам пришел приказ от нанимателей, который заключается в том, что мы должны проверить действия этой чудесной машины. На пони. Или антропони. Это не столь важно, — усмехнулся он, нажимая при этом на какие-то кнопки на панелях рядом с капсулами.

— И зачем им это надо? — вдруг спросила Грендалин. — Ты же сам только что сказал, что это машина предназначена для исследовательских целей.

— Да, действительно, это так. Но эта штука дает один... дополнительный бонус, — он отошел от кнопок повернулся к нам. — Условия в этих капсулах могут быть, так сказать, не очень приятными для большинства живых существ. Скажем, когда твоя кровь вскипает из-за крайне низкого давления или когда, наоборот, тебя начинает плющить так, что внутренности лезут изо всех щелей, будет не очень приятно. Наши заказчики хотят использовать эту установку не совсем по назначению. Просто есть отдельные кадры, которые обладают весьма полезной информацией, но не очень хотят ею делиться. Проще говоря, эта установка нужна для пыток, — он улыбнулся и махнул в сторону капсул и мы с Грендалин по очереди попали каждый в отдельную капсулу.

Двери закрылись и воздух стал теплым и сырым, стекла начали запотевать. Сильвер Вингс что-то сказал Оранжу, но я не разобрал, что именно, из-за толщины стекла. Антропони подошел к пульту управления около капсул и начал что-то настраивать. Я заметил, что делал он это как-то без особого желания. Я бы сказал, что даже с отвращением. Только вот к чему? К нам? К этой железяке? К сожалению, спросить я это у него не мог. Он закончил настраивать и взялся за рычаг. Только дернул он его не сразу. Пару секунд он колебался, будто был не уверен в правоте своих действий. Он на мгновение поднял взгляд на меня, и я как будто увидел совершенно другого пони. Мне даже показалось, что в его взгляде читалось сожаление.

Но мгновение прошло, и он дернул рычаг. Установка начала издавать нарастающий гул. Сильвер что-то сказал антропони, продолжающему настраивать установку, и быстро направился к выходу из корпуса. Оранж еще с минуту копался в панели управления, нажимая кнопки и передвигая рычажки, а установка продолжала издавать гул, который становился все громче и громче. Затем он дошел до большого рычага сбоку панели и, немного притормозив, дернул его, а затем отошел. Махина издала еще более громкий шум, похожий на звук паровой турбины и начала трястись. А вместе с ней и все помещение. “Вот и все. Немного не так я хотел закончить свои дни” — промелькнуло у меня в голове, — “Сходили, называется, за лекарством”. Я зажмурился и приготовился… Хотя сам не знал, к чему именно. К боли? Агонии? Или к чему-нибудь похуже? “А может я ничего и не почувствую? Может это будет бы…” — не успел я додумать, как вдруг от машины в другом конце комнаты раздался хлопок, лопнули пара труб и гул, как и вибрация от установки, начали затихать. Оранж недоуменно посмотрел сначала на установку, потом на панель управления, после чего подошел к ней и начал что-то быстро и беспорядочно нажимать. “Ух ты. А к такому я точно не был готов” — не без восторга подумал я. Правда, когда я вспомнил, что нахожусь в закрытой капсуле из достаточно прочного стекла, мое восхищение немного угасло.

Теперь надо было поразмыслить, как отсюда выбраться. И быстро, а то этот громила мог решить проблему в любую минуту. Я посмотрел на вещи, которые у меня оставались после изъятия снаряжения и... не нашел ничего, что могло бы помочь. Честно говоря, я вообще ничего не нашел, даже карандашей, которые когда-то подобрал. С тяжелым вздохом я признал, что мое положение крайне хреновое, а также и то, что с безопасностью эти ребята очень щепетильны. Я взглянул на Грендалин, сидящую в соседней капсуле, в надежде на то, что хоть у нее что-то есть. Но она ничего не делала. Она просто сидела и с немного недоуменным видом смотрела в сторону установки.

Через секунду я услышал приглушенный стук со стороны машины и, оторвавшись от приборов, в ту сторону оглянулся Оранж. Затем он отошел от капсул, вытащил пистолет из кобуры и медленно направился в ту сторону. Дойдя до установки, он быстро осмотрел ее и увидел приоткрытую панель сбоку, из которой шли тоненькие струйки то ли пара, то ли дыма. Он остановился около нее и, направив пистолет внутрь машины, осторожно заглянул внутрь. Затем он оглянулся по сторонам и, ничего не обнаружив и положив пистолет на трубу за собой, начал что-то упорно пытаться вытащить из недр машины. Спустя пару минут, проклиная Богинь и всех на свете, он все же смог вытащить предмет из установки, после чего последняя зашумела и начала издавать ровное гудение. Предметом, заклинившим механизм, оказался, насколько я мог разглядеть, нож, который был изрядно изогнут и покоцан. Видимо, кто-то заклинил им вращающиеся шестерни, из-за чего установка и прекратила работать. Только вот кто мог это сделать?

Рассматривая находку, Оранж потянулся за пистолетом, который оставил во время исправления проблемы, но его не оказалось на месте. С обеспокоенным видом он начал осматриваться вокруг в поисках потерянного оружия и вдруг резко замер, смотря в одну точку. Медленно сделав два шага от установки, он отбросил нож и...сложил руки за голову. Я уставился на картину происходящую передо мной и мне уже ужасно хотелось узнать, что же, Дискорд подери, тут происходит. Ответ не заставил себя долго ждать. Я удивленно посмотрел на большого антропони передо мной, а затем перевел взгляд на Грендалин, во взгляде которой читалось большое удивление. Только вот смотрела она куда-то в сторону. Она глянула на меня и указала в сторону второго ряда капсул напротив нас. И, посмотрев туда, я увидел светло-зеленого антропони, медленно выходящего из-за капсул. В руках он держал направленный на Оранжа пистолет. И тут я понял, что совсем забыл о нашем пленнике, который куда-то подевался после того, как нас схватили.

Надо сказать, что Минт выглядел весьма уверенно, чего нельзя было сказать о его старшем брате. Сказать, что Оранж был ошеломлен, значит не сказать ничего. Сначала он просто ошарашенно смотрел на брата, а затем нахмурился и, как я понял, хотел что-то выкрикнуть, но был перебит Минтом. Затем выражение лица Оранжа сменилось на недоумение и он, показав в нашу сторону рукой, что-то резко сказал светло-зеленому антропони. Минт, в свою очередь, нахмурился и что-то проговорил большому антропони, отчего у того была реакция как от удара. Он посмотрел в сторону выхода и уже более спокойным и серьезным тоном сказал что-то Минту.

Через пару минут этой немой беседы я понял, ничего так и не смогу расслышать из-за толщины этого стекла. Еще через пару минут я начал удивляться, что же можно так долго обсуждать? Еще через пять минут они все продолжали что-то активно обсуждать, изредка указывая то на нас, то наверх, откуда порой доносился приглушенный грохот. Когда прошло еще минут пять, я уже окончательно потерял интерес к беседе, повернулся в другую сторону и начал считать количество труб на стене. Грендалин в соседней капсуле также уже наскучило это немое кино и она пустым взглядом смотрела на спорящих наемников. И вдруг, пару минут спустя, дверь в капсулу неожиданно открылась.

— Что, испытывать на нас установку уже не так актуально или вы попросите ее починить? — вяло проговорил я, не отворачиваясь от стенки.

— Лучше заткнись и вылезай своим ходом, пока я тебя не вышвырнул отсюда, — раздраженно проговорил Оранж. — Или ты можешь остаться здесь и подождать, пока на тебя не рухнет все здание.

Я вздохнул и вылез из капсулы. Рядом со мной стояла Грендалин, недоверчиво посматривающая на большого антропони, а я заметил, что Минта нигде не было. Вскоре дверь в помещение с шипением открылась и оттуда показался светло-зеленый антропони с большим мешком в руках и направился к нам.

— Вот, вроде, все ваши вещи нашел, — сказал Минт, подойдя к нам и скинув мешок на пол. Мы с Грендалин посмотрели сначала на мешок, затем на антропони. — Что? — недоуменно спросил он.

— Вот так вот...просто? Забирайте и всё? — спросила Грендалин.

— Если не нужно, тогда заберем мы, а вы валите отсюда, — пробурчал Оранж, вызвав косой взгляд брата на себя.

— Да, вот так просто. Забирайте и нам нужно валить отсюда, — сказал Минт.

— Стой, нам? Нам? С каких пор это вы с нами? — начала повышать голос моя напарница.

— Черт, давай кончать с этим или я скоро вынесу ей мозги, — прорычал Минту Оранж.

— Кто еще кому мозги вынесет, — пониженным тоном ответила антропони, чем начала сильно злить оранжевого громилу. Он подошел к ней и попытался схватить ее, но она вывернулась и со всего размаху врезала ему в живот с ног, отчего он свалился на спину.

— Ах ты мелкая мразь, да я тебя по стене размажу! — заорал он, вскочив на ноги и держась за живот. Грендалин схватила отломанную трубу, которая валялась около одной из полуразобранных капсул, и рванула на злого антропони, а он рванул на неё, и мне показалось, что сейчас будет большая драка с плохими последствиями.

— ТАК, СТОП!, — в унисон выкрикнули я и Минт. И, похоже, это получилось так громко, что Оранж и Грендалин резко остановились, едва не столкнувшись друг с другом, и удивленно уставились на нас. И не успел я ничего сказать, как светло-зеленый антропони хмуро посмотрел на брата и произнес:

— Во-первых, мы уже говорили, что ты никого из них не будешь трогать, какое бы у тебя настроение не было. Нужно учиться держать себя в руках, в конце концов, — оранжевый антропони указал на мою напарницу и уже открыл было рот, чтобы возразить, но Минт перебил его. — И не надо никаких жеребячьих отговорок, типа “Она начала первой”! — затем он посмотрел на Грендалин. — Во-вторых, не надо разжигать тут драку на ровном месте. Мы вас убивать или вредить вам не собираемся, и надеемся, что вы нам отплатите тем же.

— Но все же это... немного странно, — заметил я. — Сначала вы пытаетесь нас убить, а затем отпускаете и выдаете вещи.

— Ну, я вас убить не пытался, — проговорил Минт с робкой улыбкой. Затем он глянул на своего брата, отчего тот только фыркнул и отвернулся.

— Говори давай, — буркнул Оранж.

— Короче, я знаю, что вроде как мы состоим в наёмниках, которые вас хотели и хотят убить, но мы всё же решили спасти вас от этого эксперимента, потому что... ну... как бы сказать... потому что… — светло-зеленый антропони запнулся.

— Потому что сами хотим свалить куда подальше и без вашей помощи нам это вряд ли удастся, а другой возможности может и не быть, — со вздохом закончил за своего брата оранжевый антропони. Мы с Грендалин удивленно переглянулись.

— То есть как? Вы не можете уйти без нашей помощи? — недоуменно спросил я.

— Дело в том, что мы ничего не знаем об остальном мире, — опустив взгляд, проговорил Минт. — Мы родились в одном военном городке прямо перед катастрофой. Когда прозвучала тревога в тот самый день, мы укрылись в бункере и паровая бомба нас не прикончила. Когда мы вышли наружу, нас встретила выжженная пустыня без воды, животных и растений. Наш отец был военным. Полковником. Он быстро организовал группы выживших и мы начали налаживать жизнь в новообразованном поселении. Мы были далеко от крупных населенных городов и баз рейдеров, так что жизнь была спокойной. Но затем, когда мне было десять, а Орнажу двенадцать, к нам пришли... они. И все полетело к чертям.

— Кто “они”? — спустя полминуты тихо спросила Грендалин.

— Наемники той организации, в которой сейчас состоим мы. Немного иронично, ага, — с ухмылкой ответил Оранж.

— Они, как и в случае с этим местом, пришли к нам за технологиями, выполняя чей-то заказ. Чей, мы так и не узнали. Да это и не сильно важно. Только отец не хотел отдавать им ни одной погнутой гайки. За что и поплатился жизнью, — Минт сглотнул. — Вместе с большинством населения, — он промолчал пару секунд, а затем продолжил: — А нас и ещё несколько детей они забрали с собой, посчитав нас вполне полезными для… дела. С тех пор мы с ними и постоянно торчим либо на базе, либо ходим по заданиям.

Я молчал, даже не зная, что и сказать. К счастью, за меня это сделала Грен: — А разве вам здесь не хорошо? — спросила она, чем и вызвала удивленные взгляды со стороны братьев. — Нет... в смысле… Оранж, ты же вроде командир отряда и, так сказать, с ответственностью выполняешь свою работу.

— Да в рот ебал я такую работу, — прорычал он. — Постоянное недовольство со стороны начальства, постоянные бои, постоянное нахождение с этими умственно отсталыми и на голову двинутыми недо-наемниками, которые больше на рейдеров походят… да лучше вообще сдохнуть, — он отвернулся и потупил взгляд. — Я прям порой чувствую, что становлюсь таким же мудаком, как они, начинаю психовать и... и так далее, — тихо проговорил он.

— Ну, а для меня перспектива проторчать всю жизнь в лаборатории с двинутыми учеными не сильно притягивает, — сказал светло-зеленый антропони. — Ну а конкретно вы нам нужны для того, чтобы… чтобы вы помогли нам найти ближайшее поселение и… и помогли хоть какой-то информацией о внешнем мире. Короче, мы просим вас о помощи, — сказал он, опустив взгляд. Я переглянулся с моей напарницей. Пару секунд она колебалась, но затем кивнула.

— Хорошо, — сказал я, — Мы вам поможем. Только тогда и вы немного поможете нам. И еще есть одна небольшая деталь… — и тут, не дав мне договорить, сверху раздался громкий гром и потолок пошел трещинами. — В прочем, о детали расскажу по пути. Бежим скорее!

И, взяв свои вещи из мешка, мы рванули к выходу из помещения.

Когда я рассказал Минту про лекарство, которое мы ищем, он облегченно вздохнул и сказал, что он рассчитывал на что-то грандиозное. Как потом оказалось, лаборатория находилась все в том же подземном этаже, и Минт как раз работал над этим препаратом. Десяток пони и антропони не оказались большой помехой, когда мы забирали лекарство. Они были больше обеспокоены тем, что творилось сверху и некоторые даже не заметили нас. Хотя один единорог все таки, схватив стул, побежал на нас с криком “Воры!”. Правда благодаря Оранжу уже в следующую секунду ученый вместе со своим стулом летел в обратном направлении. Здание начало трещать по швам от драки снаружи, так что мы поспешили к лифтам. Сопротивления мы, на удивление, не встретили. Как предположил крупный антропони, все были заняты ситуацией сверху и мы вообще не встретим сопротивления. Когда мы запрыгнули в один из лифтов, грохот немного поутих, а потом и вовсе почти сошел на нет, и Оранж и Минт позволили себе немного расслабиться, подумав, что все самое сложное позади. Но это было не так. Совсем не так. Самое время было рассказать им о той детали.

— Так. Давай все повторим еще раз, — обеспокоенно проговорил Минт, пока мы медленно продвигались вверх на лифте. — Та… пони… была немного против твоего плана, и теперь она готова убить тебя и всех, кто будет рядом с тобой и это, может быть, уже никак не исправить. Я все так понял?

— Мы трупы, — обреченно проговорил Оранж.

— Просто по другому мы бы сюда не попали, — с извиняющим видом сказал я.

— А она может нас просто не найти? Может, мы спрячемся, а ей надоест и… — с надеждой спросил Минт.

— Нет, поверь, ей не надоест, — сказала Грендалин, — Больше скажу, ей даже искать то нас не потребуется. Эта пони... она способна на все. Мы трупы, — с нервной улыбкой заключила она, на что Оранж пробормотал что-то про роголобых. Лифт продолжал ехать вверх, скрипя и шатаясь при этом. Затем он начал замедляться и, наконец, остановился. Двери со скрипом открылись, открывая нам вид на пробитый потолок, в котором проглядывалось вечернее небо, а также на тупы, ошметки, мусор, разбитые ящики и шкафы со столами и на полуразрушенные потрескавшиеся стены и пол. И смотря на все это я понимал, что все самое сложное действительно только впереди…

— Ах-ре-неть, — произнесла Грендалин, стоя на краю второго этажа более-менее целой половины здания мед-центра и созерцая улицу, заваленную хламом, осколками бывших ограждений и тем, что когда-то было пони. Надо заметить, что нам очень повезло в том, что часть здания с лифтами была относительно цела, иначе мы бы закончили свои дни в громадном подземном этаже этого комплекса. Вокруг была полная разруха, задело даже соседние дома. И теперь, смотря на это, я понимал, что мой план хоть как-то сработал, отведя от нас все внимание и уничтожив большую часть противников, но все это было ничем в сравнении с тем, что ожидало нас впереди. Что ожидало именно меня. Я сглотнул.

— Что-то слишком тихо, — негромко сказал Минт рядом со мной. — Она могла уйти?

— Не-а, — как ни в чем не бывало произнес я. — После такого она просто так не уйдет. Пойдем.

Мы потихоньку двинулись из устоявшей части здания наружу. Пока мы шли и осматривали руины, мы не увидели ни одного живого пони или антропони, что было не очень удивительно. По крайней мере, для меня. Но не стоило с уверенностью ожидать того, что все были мертвы. Хоть трупов было и море, но все же выжившие могли остаться где-то в руинах или окрестностях. И, к слову, трупа Сильвер Винга я так и не нашел. Братья шли с таким выражением лиц, что казалось, будто они при малейшем шорохе забьются в ближайший угол и не вылезут оттуда до того момента, пока здесь не станет безопасно. Что же, я их прекрасно понимал, с таким им еще не приходилось сталкиваться. Наконец мы дошли до того места, на котором раньше был склад, в котором мы с Грендалин прятались от наемников, на что указывало бесчисленное количество целых и разбитых в щепки коробок.

За все время, что мы шли сюда, мы не услышали ни единого звука, кроме наших шагов. С немалым удивлением я пришел к выводу, что Кайри действительно куда-то пропала. Предположение, что ее взяли в плен, я сразу отбросил, так что оставалось только два варианта: либо она действительно ушла, утомившись побоищем, либо она где-то здесь и ждет удобного момента. И из-за последнего меня не прекращал покидать страх, а также тишина нагоняла какую-то нарастающую панику. Вдруг резко сзади нас раздался грохот и я, подскочив от неожиданности и испуга, развернулся и, не удержав равновесия, грохнулся на круп.

— Так-так-так, — со злобной ухмылкой произнес Сильвер, выходя из-за обрушенных бетонных блоков, а затем крикнул. — Ребята, прежде чем убраться отсюда, нужно бы кое с кем разобраться.

И на моих глазах отовсюду начали выходить вооруженные пони и антропони, явно чем-то очень недовольные. Все они в какой-то степени были покалечены или ранены, но еще могли стоять на ногах и бороться.

— Знаете, просто вломиться в охраняемый объект уже само по себе является грубейшим нарушением. Но то, что сделали вы… — он покачал головой. — Это уже выходит за все рамки. Вы мелкие идиоты, возомнившие себя крутыми скитальцами, которые могут вламываться куда угодно и когда угодно. Но это далеко не так. Вы зашли очень далеко, и я вам даю гарантию, что вы даже не догадываетесь, во что вляпались и кому перешли дорогу, — зло сказал серый антропегас, но затем выражение его лица чуть смягчилось. — В принципе, вам и не надо гадать, потому что вы уже никогда не узнаете об этом, ибо за такие вещи в живых я вас не оставлю. А что касается вас двоих, — он перевел взгляд на двух братьев антропони. — Я очень надеюсь, что вы просто сопровождали их ко мне, что тоже немного странно, учитывая, что я приказал с ними делать, — он пристально посмотрел на них. — Мне кажется, что подземный корпус не слишком пострадал, чтобы эвакуировать оттуда пони. И даже если случилось так, что там все обвалилось, то где наши ученые? Их вы тоже должны были вывести. Но их нет. Тогда что вы делаете с этими двумя и почему они вообще на свободе? — он хмуро спросил у них, но в ответ получил только два злых взгляда. — Что же, отлично. Дезертиры. Вот от кого, а от вас двоих я этого не ожидал. Были двое отличных антропони, у которых было вроде бы все, что можно только пожелать. И вас это чем-то не устраивало.

Оранж хотел было что-то возразить, но получил толчок локтем от Минта и его неодобрительный взгляд. Сильвер продолжил:

— В таком случае наказание будет такое же, как и у наших “гостей”. И, Оранж, я думаю, что члены твоего бывшего отряда будут очень рады лично пристрелить тебя за такой поступок, — сказал он с полуулыбкой и был поддержан злыми смешками и криками со стороны группы наемников. Выражение лица антропегаса стало спокойным и презрительным и он, достав пистолет, произнес. — Ну, что-то я заболтался. Приступим.

Антропони и пони вокруг нас начали доставать свои автоматы и винтовки с пистолетами и начали наводить на нас. И тут я услышал как Минт тихо произнес: — Давай.

В следующую секунду в сторону наемников полетели три предмета, два из которых были похожи на камни, а один на серебряный цилиндр. Сбитые с толку наемники вытаращились на эти три штуки, кто-то закричал, что надо прыгать в укрытие. Вдруг меня резко подхватили за шиворот и затащили за ближайший бетонный блок. А в следующее мгновение произошел мощный взрыв, сопровождающийся криками и ругательствами.

— Ч-что это было? — запинаясь, спросил я у Грендалин.

— Просто парочка гранат на всякий пожарный, — с улыбкой сказал Минт. — Две осколочных и одна световая. Кстати, доставай пушку, скоро они оклемаются и… — не успел он договорить, как прозвучал громкий выстрел и от нашего укрытия оторвался кусок бетона, а затем посыпались многочисленные выстрелы.

— Мне кажется, что от световой отходят чуть дольше, чем сразу, — прокричала Грендалин Минту, затем выглянула из-за укрытия и выстрелила из винтовки.

— Значит кто-то успел укрыться за блоком и их не ослепило, — крикнул ей светло-зеленый антропони, сжимая штурмовую винтовку в руках.

Я быстро выхватил свой дробовик и, проверив наличие патронов, передернул затвор. Выглянув из-за укрытия, я приметил пару пони, сидящих близко от нас за железной балкой. Один из них крикнул ругательство мне и пальнул в мою сторону, но я успел присесть, и пули прошли надо мной. В следующую секунду я быстро выскочил из-за бетонного блока и навел дробовик на эту парочку и нажал на спуск. Выстрел снес голову одному из неудачливых стрелков и сильно раскромсал висок другому. Я быстро вернулся в укрытие и дослал новый патрон в ствол. Выглянув сбоку я обнаружил, что можно быстро пройти до следующего укрытия, что и сделал, но впоследствии немного пожалел об этом решении, так как чуть не схлопотал очередь из автомата.

Снова выглянув из-за укрытия, я увидел еще троих антропони, сидевших за грудой ящиков. Я прицелился и выстрелил. Дробь прошила всех троих, отчего те повалились на землю, истошно крича и матерясь. Вдруг в сантиметрах меня просвистела пуля и из-за бетонного блока сбоку от меня упал желтый антропегас, держась за кровоточащую шею. Я глянул на Грендалин, которая держала винтовку, направленную почти на меня.

— Будь осторожнее и смотри по сторонам, — крикнула она мне.

Я кивнул и продолжил высматривать и открывать огонь по целям, которые то и дело мелькали из-за укрытий и посылали в нашу сторону очереди пуль. Только вот Сильвер Винга я нигде не видел и это немного удивило меня. Спустя несколько минут перестрелки, когда у меня и у моей компании патроны уже были на исходе, мы услышали звук нескольких моторов.

Повернувшись в сторону дороги я увидел четыре или пять машин, несущихся на большой скорости прочь от поселения. Засмотревшись на них, я не заметил, как ко мне с железным лязгом подлетело что-то округлое. Я замер и уставился на гранату, лежащую передо мной. Просто уставился, не в состоянии даже пошевелиться. Вдруг передо мной промелькнул Оранж и, схватив гранату, закинул ее обратно. Раздался взрыв и крики боли. Он неодобрительно посмотрел на меня.

— Не зевай, — было все, что произнес он.

Быстро выглянув из-за укрытия, Оранж навел пистолет на ближайшего противника, прицелился и… сбоку от него раздался выстрел, и вражеская пуля прошила ему плечо, отчего он свалился на спину. Я быстро посмотрел в сторону, откуда прилетела пуля и увидел довольно ухмыляющуюся единорожку с винтовкой. Мигом вскинув дробовик, я взял ее на мушку и выстрелил. Но буквально за мгновение она успела скрыться за укрытием и пучок дроби пролетел над ней.

Высунувшись из-за своего укрытия, она выдала издевательскую усмешку и, взведя на меня свою винтовку, хотела что-то выкрикнуть, перед тем как произвести выстрел. Но ни выкрикнуть что-либо, ни пальнуть в меня она так и не смогла. С резким грохотом из-под земли вырвалась цепь и пробила грудь единорожке. Ее глаза выпучились, свечение вокруг винтовки исчезло, а из раскрытого рта начала капать кровь. Затем цепь вспыхнула красно-черным пламенем, которое поглотило единорожку. Истошно вопя, она начала метаться, но затем магическая цепь подняла ее и зашвырнула за один из бетонных обломков, за которым укрывались пара наемников. Через секунду оба выбежали оттуда, объятые красно-черным пламенем. Затем еще несколько цепей прошили сразу группу антропони. Кого-то разорвало, а кто-то загорелся. Через полминуты в рядах наемников началась паника. Большинство попыталось сбежать, но безуспешно — Кайри не щадила никого. От одного только ее имени я вздрогнул. От вида всего этого на меня начало находить понимание, что скоро произойдет что-то очень и очень плохое. Даже хуже того, что я себе представлял по пути из подземного комплекса. И еще более жутко становилось от того, что она нас еще не тронула… Пока что не тронула.

Тем временем некоторые особо отчаянные наемники пытались отрезать или отстрелить цепи, но попытки их были тщетны. Цепи пронзали их, скручивали, сдавливали и выворачивали наизнанку, и все это в сопровождении криков жуткой агонии со стороны жертв. Затем, похоже, Кайри надоело, и с грохотом из-под земли вырвалась куча цепей, каждая из которых нашла свою жертву. Связав всех выживших пони и антропони, кроме нас, цепи загорелись ярчайшим пламенем, воспламенив и своих жертв, и с молноеносной скоростью ушли под землю, разбивая в кровавые ошметки всех оставшихся наемников, которые разлетелись на десятки метров вокруг, забрызгав нас и все руины вокруг.

А затем наступила тишина. Та самая ужасная тишина, которая вселяет в тебя какой-то первобытный ужас. Минт и Грендалин аккуратно выглянули из-за укрытия и с ужасом начали всматриваться в руины. Оранж сидел рядом, держась за окровавленное плечо, но уже нельзя было точно понять, только его ли кровь это была. Я стоял около бетонного обломка, за которым укрывался, и по мне стекала кровь вперемешку с мясом и кусками брони. Я медленно смахнул эту дрянь со своего лица и посмотрел вперед, чувствуя как холодок начал растекаться по моим венам. Передо мной стояла она. Та, которая только что убила всех этих пони. Та, которую действительно стоило бояться. Та, которая могла и хотела меня убить. Только сейчас, смотря в ее злые глаза с кошачьими зрачками, я понял, какую ошибку совершил, отмахнувшись от возможных последствий, думая, что все обойдется. Ее рог засветился и из-под земли вырвалась цепь, обвязав мне шею и резко дернула к земле, поставив на колени. Она медленно подошла ко мне, смотря прямо в глаза.

— Ты хоть понимаешь, что натворил? — спросила она тихим напряженным голосом, цепь на моей шее сжалась чуть сильнее. — Ты просто взял и решил забросить меня как приманку в толпу этих сволочей, а сам преспокойно прогуливался по подвалу, собирая себе новых друзей, — цепь сжалась еще сильнее, и я почувствовал, как дышать становилось все тяжелее. — Ты хоть догадывался, кто я такая и что могу сделать? Ты понимал, чем это может для тебя закончиться? Чем это может закончится для вас всех? — спросила она все тем же голосом и сжала цепь так, что у меня помутнело в глазах. — Я могу сделать так, что ты неделю будешь биться в агонии и ничего тебя не спасет. Я могу убить тебя самым ужасными способами, которые были невиданны до этого момента. И перед тем, как я это совершу, мне было бы очень интересно услышать твое оправдание.

С каждой секундой мне становилось все хуже. В глазах мутнело, дышать было невозможно. Хрипя, я посмотрел на нее и еле слышно выдавил сиплым голосом:

— Прости…

Ожидая худшего, я зажмурился и сжался внутри. Секунды начали казаться мне часами, и мне даже показалось, что я начал вспоминать свои самые счастливые дни. Я даже поймал себя на мысли, что это было прямо как в старых книжках, где главные герои перед смертью испытывают тоже самое... Но те долгие секунды прошли, и я почувствовал, как цепь на мгновение сжалась сильнее и подняла меня над землей. А в следующую секунду я полетел в сторону и больно ударился головой о бетонный обломок. Подождав пару секунд, я удивленно открыл глаза и посмотрел на Кайри... которая ничего не делала. Не было ни свечения вокруг ее рога, ни цепей около меня, ни чего-либо другого. Она просто смотрела на меня.

— Ты играешь в опасную игру, Эдан, — произнесла она. — Любой другой на моем месте убил бы тебя, — она отвела взгляд. — Тем более если взять в расчет то, что ты убил Хонки, — я дрогнул после этой фразы, а она снова посмотрела на меня. — Но на этот раз я оставлю тебя в живых. Только из-за того, что по иному было нельзя в этой ситуации. А также из-за того… — она странно посмотрела на меня. — Из-за того, что я просто хочу узнать, что выйдет из твоих… похождений, — затем ее взгляд снова ожесточился. — Но только в этот раз. Любая другая оплошность с твоей стороны, и ты труп. И не вздумай больше использовать меня как оружие, — сказала она и побрела в сторону выхода на улицу. — Пойдем. Кажется, твоя махина все еще цела… Более-менее.

Я сидел и смотрел на уходящую Кайри и чувствовал, как все внутри меня все обрушилось. Она решила не убивать меня, и я никак не мог в это поверить. Я посмотрел на моих спутников. Минт выглядел так, как будто вся его жизнь только что пронеслась перед глазами, Оранж в смятении смотрел в сторону Кайри, а Грендалин смотрела на меня удивленными глазами. Я встал и потихоньку побрел в сторону улицы. Кажется, еще один урок был на сегодня усвоен…

Покидали руины мы без происшествий из-за того, что, как оказалось, большая часть наемников уехала на тех машинах, которые я видел, а даже если и остались выжившие, то они бы просто не сунулись к нам теперь. Что касалось Пираньи, то Кайри была права. Отчасти. Сказав, что машина цела более-менее, она забыла уточнить, что ее отбросило одним из взрывов на пару десятков метров в руины бывшего супермаркета и перевернуло на крышу.

Приложив все свои усилия, мы смогли вытолкнуть Пиранью на улицу, после чего Грендалин немного обиженно заметила, что Кайри спокойно сидела в сторонке и никак не помогала. Я не стал соглашаться с антропони, понимая, что единорожка имела на это полное право после того, что произошло. Осмотрев машину, я убедился, что она хоть и нуждалась в серьезном ремонте, но по-прежнему находилась в рабочем состоянии и могла ехать. Но проблема заключалась в том, что у нас было двое новых попутчиков, которые не помещались в Пиранью. Я подумал, что можно было бы оставить их здесь, чтобы они подождали меня и я довёз бы их до Джайденхолта, но оставлять их одних было крайне опасно. А оставить с ними Грендалин я не мог, так как ей нужно было спешить к другу, а о Кайри и речи не шло. Так что я не знал, что делать.

На эту новость братья отреагировали немного взволнованно, но, переговорившись друг с другом, успокоили меня, сказав, что смогут добраться до ближайшего населения своим ходом. Я показал Минту на его карте расположение Джайденхолда и более менее безопасный маршрут до него, написал короткую записку Счастливчику, поясняющую ситуацию, и отдал ее Минту, после чего те, отблагодарив нас и пообещав отплатить за помощь нам при первой же встрече, отправились в путь. Теперь у нас появилась пара новых друзей, и я был этому очень рад. Когда всё было готово к отправке, мы втроем запрыгнули в Пиранью и так быстро, как позволяло состояние машины, поехали к поселению, где жила Грендалин.

Нет, Пиранья определенно не подходит для штурма крепких сооружений из-за ее безумно слабой брони, которую даже малокалиберная винтовка может с легкостью пробить. Ох, Богини, ну почему меня никто не остановил как раз в тот момент, когда я придумывал тот чёртов план? Почему мы не могли просто попросить Кайри расчистить нам путь, не затрагивая саму машину. Благодаря моему безумному плану Пиранья сейчас может ехать даже медленнее любого грузовика. И уже второй... нет, все же третий час мы никак не можем добраться до этого гребанного поселка. Честно говоря, за все то время, которое мы провели в больнице и которое мы сейчас тратим, чтобы добраться до места, друг Грендалин уже давным-давно должен откинуть копыта. Но, надеюсь, пока он еще этого не сделал, а то все эти разрушения и смерти окажутся напрасны. Да и тем более не хочется, чтобы Грендалин плакала.

Тем временем наступала ночь. Луна, потихоньку занимая место не небосводе, начинала освещать все своим мягким серебряным светом, но его, к сожалению, было недостаточно, чтобы мы могли хоть что-то видеть в темноте. Благо, до поселка осталось порядком пару километров, не более. И пока мы еще были в пути, я решил проверить, как там мои пассажиры. Слегка повернув голову так, чтобы видеть и дорогу, и моих попутчиков, я заметил, что Грендалин куда-то смотрела своим, как мне показалось, безжизненным взглядом, в котором можно было прочесть море разных эмоций, среди которых грусть выделялась больше всего. А что насчет Кайри — она спала... наверно. Трудно сказать, спала ли она, так как я не видел ее мордочку. И все же она очень удивительная единорожка, несмотря на ее беспричинную злобу и жестокость. Да и, если честно, ее сила тоже поражает. Никогда не слышал и уж тем более не видел, чтобы единороги могли материализовывать такой странный магический огонь и превращаться в цепи. Видимо, она особенная, раз у нее есть такая сила. И как-то не хочется, чтобы данная сила стала моей погибелью.

Спустя полчаса мы добрались до деревушки, в которой жила Грендалин. И как раз в тот самый момент, когда мы подъехали к убежищу, в баке полностью закончилось топливо. А это означает лишь одно: эту ночь мы с Кайри проведем здесь. Как раз смогу отдохнуть от всех этих убийств, перестрелок и прочего, прочего. Вынув ключ зажигания, я вылез из машины и направился к убежищу, вслед за антропони, которая уже успела вылезти и быстрым шагом направлялась к двери. Осталась только Кайри, которая, как я и предполагал, крепко спала. ”Ладно, — подумал я, — Как только отдадим лекарство Ангерту, сразу же отнесу ее в какой-нибудь дом и положу на кровать — а то незачем спать на жестком сидении Пираньи”. Мы уже были у самого входа в разрушенный дом, но внезапно Грендалин остановилась у самого входа, отчего я чуть не врезался в неё, и, вздохнув, резко повернулась ко мне. Меня это слегка встревожило, так как на ее лице играла и грусть, и неконтролируемая злоба, которые из-за темноты я увидел не сразу. Она медленно достала пистолет из кобуры и, передернув затвор, прицелилась на меня. Я отшатнулся. Это меня не на шутку испугало и озадачило. Я не мог понять, что на нее нашло.

— Прости, Эдан. Если бы ты не стал одним из них, мне бы не пришлось делать того, что придется сделать сейчас, — с хрипотой в голосе произнесла Грендалин. В её речи можно было услышать нотки сочувствия.

— Я… я не понимаю, Грен. Что на тебя нашло? — обеспокоенно начал я. — Стал одним из кого? — вместо ответа она указала стволом пистолета мне на шею. Прямо на жетон скитальца. После этого свободной рукой она достала такой же жетон. И когда она вышла на то место, куда падал лунный свет, я заметил то, что сразу дало мне понять всю логику происходящего. Имя на ее жетоне было перечеркнуто двумя линиями, образующими крест.

— Да, Эдан... — уловив мой ошеломлённый взгляд на ее жетоне, произнесла она. — Я — изгой, а ты — скиталец. А ты ведь знаешь, что делают изгои и скитальцы друг с другом?

— Убивают, — тихо ответил я, посмотрев ей в глаза.

— Правильно. Узнав, что я — изгой, ты бы убил меня, так что мне пришлось не выдавать себя, подождать удобного случая, когда нужное лекарство будет у меня. И этот случай настал. Прости, Эдан, — проговорила она. Переместив свой взгляд на пистолет, я заметил, что рука у Грендалин тряслась. Она не хотела меня убивать, но принцип того, что изгои и скитальцы вынуждены убивать друг друга, видимо, не давал ей покоя.

— Грендалин... — постарался спокойно начать я. — Я бы никогда ни за что не убил тебя, даже узнав про то, что ты — изгой. Да будь ты хоть солдатом АНЭ, убивающий всех направо и налево, я бы никогда не нажал на спусковой крючок в твою сторону, потому что ты мой друг. А друзей я ни за что убивать не стану, даже если у этого друга руки по локоть в крови скитальцев, — судя по всему, мои слова очень тронули её, потому что было видно, как в её глазах проступили слёзы. Я медленно начал подходить к ней, отодвигая пистолет в сторону, пока не приблизился настолько близко, чтобы обнять ее. — Не время плакать, Грен. Тебя ждет тот, ради которого мы разнесли чуть ли не весь город.

— Да, ты прав, — шмыгнув носом, она вылезла из моих объятий, положила пистолет обратно в кобуру и быстрым шагом направилась к куче мусора, которую сразу же принялась расчищать. Как только весь хлам был убран, а люк в убежище был открыт, она быстро спрыгнула вниз и помчалась к своему другу, который, судя по невыносимому вою боли, уже испытывал ту самую ужаснейшую ломку в полной мере. Я не стал отставать от Грен и точно так же спрыгнул вниз и помчался за ней. Как только я прибежал, Грендалин уже вводила препарат в руку Ангерта. Спустя секунду тот успокоился. Я и Грендалин уже было хотели вздохнуть с облегчением, как вдруг антропони начало трясти, а через пару секунд из его рта начала идти пена вперемешку с кровью. И в этот момент я полностью осознал тот факт, что я сейчас ничего не могу сделать, чтобы помочь этому бедняге.

Мне оставалось только смотреть на то, как Ангерт мучился и как Грендалин безуспешно пытается его успокоить. Но мы ничего не могли сделать. Вскоре мучения антропони закончились, и он упал. Я подошел к нему и, схватившись за руку, попытался нащупать пульс... которого уже не было. Ангерт уже мертв. И когда я отпустил руку, закрыв глаза, я услышал всхлип, который в скором времени переменился на плач. Грендалин, упав лицом на тело своего лучшего друга, плакала от горя, как и тот раз в шахтерском городе. Потеря кого-то, а уж тем более лучшего друга, — это самое ужасное в жизни. Жизнь несправедлива, и нам, пони, приходится с этой несправедливостью мериться. И единственное, что я могу сейчас сделать, — посочувствовать. Подойдя к Грен, я положил руку ей на плечо и с грустью на душе хрипло произнес: — Я сожалею.

И после этого мне пришлось уйти — ей надо побыть одной, выплакаться и просто успокоиться. Выйдя на улицу, я неспешно пошёл к Пиранье, стоящую около большого двухэтажного дома. Подойдя к машине, я увидел, что Кайри всё также крепко спала и просыпаться не собиралась. Аккуратно взяв спящую единорожку на руки, я понес ее к ближайшему дому, где, поднявшись на второй этаж и зайдя в одну из комнат, положил её на кровать, укрыв своей курткой. А сам же, оставшись в одной майке, побрел в комнату напротив. Зайдя в неё, я прикрыл дверь и огляделся вокруг, заметив заваленную хламом кровать. Скинув весь мусор с неё, я улёгся по-удобнее и закрыл глаза. Мгновенная слабость сразу же одолела меня, а спустя секунду мой разум погрузился в мир грез. Завтра будет трудный день.

Глава 7: Оазис

Шум. Вокруг был лишь шум. Раздражающая смесь из звуков, среди которых были мужские и женские голоса и громкие гудки автомобилей. Я открыл глаза и увидел перед собой городскую улицу, тротуары которой были полностью заполнены пони и антропони: некоторые из них просто шли молча с задумчивыми или кислыми лицами, а некоторые же стояли и разговаривали, но из-за шума суть разговора очень сложно понять. Я начал оглядываться по сторонам, дабы понять, где я конкретно нахожусь, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы мне сразу поведать о моем местонахождении. Однако ничего из числа достопримечательностей или каких-либо запоминающихся объектов я так и не обнаружил; лишь высокие многоэтажные дома, некоторые из которых были покрытыми редкими трещинами, а некоторые же украшены всякими вывесками, рекламирующие то кафе, то какой-то бутик. Взглянув наверх, я обнаружил, что небо было полностью закрыто густыми серыми облаками, не пропускающие ни единого лучика солнца. Вернув свою голову в изначальное положение, я продолжил осматриваться и заметил одну любопытную особенность: этот город и город из того странного сна были слегка похожи.

Решив не стоять на одном месте и не привлекать внимания, которого, к моему удивлению, оказалось много, я неспешно зашагал вправо по тротуару вместе с огромной толпой пони. Странным оказалось то, что с каждым шагом шум... да и все звуки, окружающие меня, становились тише. И я продолжил так идти, пока не наступила полная гробовая тишина. Гудки автомобилей, галдеж пони — все это исчезло, несмотря на то, что меня по-прежнему все это окружало. Я остановился, а вместе со мной остановились и все пони, смотря прямо на меня. И лишь обратив внимание на всех окружающих меня пони, я заметил кое-что, что заставило орду мурашек пройтись по моей спине. Их лица, руки, ноги — у всего этого отсутствовала шерсть, кожа да и плоть в том числе. Лишь оголенные кости.

И мне хватило всего несколько секунд, дабы понять, что вокруг меня скелеты — те самые бедняги, кому не удалось спастись от бомбы, чьи костяные останки до сих лежат во многих разрушенных городах, ожидая того момента, когда их наконец закопают. И как только я понял это, то сразу же обнаружил, что толпа этих скелетов остановилась и стала наблюдать за мной. Я же старался не делать никаких резких движений, дабы не обеспечить себе место под огромной кучей костей. Но даже несмотря на это, скелеты сразу же набросились на меня, кусая и царапая все, до чего они могли добраться. И... вновь появился этот рейдер вместе с его безумным смехом. Он подошел ко мне как раз в тот момент, когда моя голова торчала из-под кучи костяных тел, до сих пытающихся меня убить.

— Я как погляжу, ты неплохо здесь развлекаешься, — после этих слов он заржал своим противным смехом. — Да, ты у нас прямо знаменитость. Фанаты так и кидаются на тебя, — пока тот ржал, я кое-как пытался скинуть всю эту орду, но, к сожалению, безуспешно.

— Просто... просто сделай то, за чем пришел, — безразлично произнес я, на что тот просто продолжил смеяться. Закончив, он лишь протянул в сторону руку, и прямо на его ладони неизвестно откуда образовалась миска, в которой лежало... гнилое яблоко. И почему я не удивлен?

— Зачем так скоро заканчивать веселье? Оно ведь только началось! — и схватив несвежий фрукт, он отбросил миску в сторону, которая мигом исчезла, превратившись в дым, после чего наклонился прямо к моему лицу и начал медленно подносить яблоко к моему рту, который я всеми силами, которые у меня еще остались, пытался крепко сомкнуть. Только вот жаль, что с носом нельзя сделать так. — А теперь, откро-о-ой ро-о-отик... — заметив, что я сопротивляюсь, он долбанул меня кулаком прямо по зубам, тем самым ослабив мою защиту, и пока мой рот был открыт, он воспользовался шансом и мигом запихнул эту гадость, вкус которой сразу же ударил по моим вкусовым рецепторам, вызывая рвотные позывы. Я сразу же выплюнул эту дрянь, на что рейдер незамедлительно отреагировал, ударив меня на этот раз в челюсть. — Знаешь, в прошлый раз ты был более послушным. Что, слишком много наглости успел поднакопить?

— Ага, а еще опыт в отстреливании тебе подобных тварей, — с ухмылкой ответил я, но внезапно почувствовал, что скелеты наконец смогли прокусить мою шкуру и сейчас рвали ее своими погаными зубами, потихоньку добираясь до внутренних органов. Это больно... Неимоверно больно.

— А оборзел-то еще как, — с безумной улыбкой сказал рейдер и вытянул руку, в которой сию же секунду появился мой револьвер. — Знаешь, таким ты мне нравишься больше всего, — приподняв глаза с оружия на меня, он приставил дуло оружия к моему лбу. А в это время скелеты уже добрались до моих внутренних органов, выдергивая из все, что только можно, пожирая. — Не, право мучить тебя есть только у меня! Так что, не разочаруй меня в следующий раз. Пока-пока! — и на этих словах он нажал на спусковой крючок.

Резко поднявшись с кровати и слегка потянув из-за этого спину, я, обливаясь холодным потом, пытался прийти в себя, не понимая, где я нахожусь. Взор до сих пор был замутнен, голова безумно ныла, а сердце колотилось так, будто собирается взять, пройтись по моему горлу и выпрыгнуть изо рта наружу и бодро побежать в своем направлении. Через пару минут, когда сердцебиение стало более-менее спокойным, я смог окончательно прийти в себя. Поднявшись с кровати и потянувшись, я решил проведать Кайри. Зайдя в комнату, куда я ее вчера ночью положил, я заметил, что она еще спала, свернувшись в милый клубок. Что ж, пусть спит. Она как-никак выполнила большую часть плана, так что она в полном праве заслуживает хороший сон. Тихонько прикрыв дверь, я не спеша побрел наружу.

Утро уже давно наступило, как и солнце давным-давно поднялось на небосвод, освещая и грея все вокруг. Я вышел из дома и сразу же сморщился от слишком яркого света. Более-менее привыкнув, я убрал руку с лица и зашагал к месту, где в последний раз оставил Пиранью. Хм... странно это. Сколько раз я оставлял машину без присмотра на большие промежутки времени, а еще никто, ну кроме лишь Мертвеца, не удосужился ее угнать или в крайнем случае разобрать. Неужели у скитальцев, да и выживших в целом, так заведено, что чужой транспорт они и пальцем не тронут? И с этой мыслью я шел до самой Пиранью.

Добравшись до нее, я ужаснулся, но на этот раз намного сильнее, чем вчера, и несколько раз проклял свои гребанные планы. Машина выглядела так, будто ее собирались сдавить прессом, при этом обстреляв всевозможными калибрами. Черт, да на такой машине даже опасно ездить, ибо не знаешь, когда она может ебнуть или, в лучшем случае, заглохнуть. Закончив анализировать повреждений, я принялся обдумывать, что мне делать, чтобы хоть как-то починить важные элементы транспорта... И тут у меня выпучились глаза, и я подбежал к Пиранье, подняв капот. И то, что мне пришлось увидеть, заставило меня чуть ли не плакать, после чего я ударил себя по лбу пару раз и еще несколько раз проклял все мои идеи и планы. Мотор был полностью издырявлен, что заставило меня задуматься, как вообще в таком состоянии машина могла передвигать. Глядя то на поврежденный мотор, то на на Пиранью в целом, я понял, что здесь ничего ремонту не подлежит, а если быть точнее, то ремонт здесь просто-напросто бессмысленен, так как в любом случае машина или взорвется, или просто заглохнет.

Закрыв капот, я со злости пнул небольшой камушек рядом со мной... который оказался огромным булыжником, погребенный под песком. Несмотря на то, что у меня копыта, боль не заставила себя ждать, и уже спустя пару секунд я прыгал на одной ноге, держась за больную ногу. Когда боль слегка приутихла, я смог опустить ногу, после чего принялся думать над проблемой, которая хоть и не может быть полностью решена, но, во всяком случае, частично решена должна быть точно. Что мне делать с Пираньей?

Зная, что ремонту она подлежать не может, но хотя бы что-то с ней надо сделать, чтобы она была в строю хотя бы чуть больше времени... ну и еще, чтобы она не рванула в любой неподходящий момент. Сняв с себя рюкзак, я взглянул на все его содержимое, надеясь найти хоть что-нибудь полезное для ремонта Пираньи. Однако, мне удалось найти запчасти, которые я сохранил с прошлого ремонта. Кроме них, увы, я не смог ничего найти более, но и этого вполне достаточно. Открыв крышку капота, я начал пристально анализировать все повреждения, пытаясь найти те, которые самые значительные и легко исправимые с помощью тех вещей, которые мне удалось найти. К счастью, я нашел несколько из них и, проявив небольшую смекалку и опыт, заработанный за все время обучения и работы с Дисайт Партом, смог устранить их... но, тем не менее, у Пираньи осталось еще куча опасных повреждений, которые, к большому сожалению, устранить можно, лишь заменив саму часть.

Закрыв капот машины и убрав инструменты и оставшиеся детали, которые не пошли в ход, к себе в рюкзак, я надел его на одно плечо и уже было хотел возвращаться в дом, но неожиданно я встретил взглядом Грендалин, стоящую неподалеку от дома. И вид у нее... подавленный, если не морально уничтоженный. Полагаю, смерть ее друга очень сильно отразилась на ней, как смерть моего учителя отразилась на мне в тот день. Судя по ее глазам, которые вот-вот могут закрыться, могу смело сказать, что она не спала всю ночь, оплакивая Ангерта... М-да, потеря дорого тебе пони — самое худшее явление, что может случиться в этой жизни и, к огромнейшему сожалению, самое частое явление в наше-то время, когда балом правят постоянные смерти, перестрелки, безумные рейдеры и... АНЭ. И мне ее жаль... Даже слишком жаль.

— Как погляжу, ты занимаешься делом, — с хрипотой в голосе произнесла она, медленно подходя ближе. — Не думала, что ты и машины умеешь чинить.

— До того, как уйти из своего города, у меня была профессия автомеханика. Так что, я в большей степени знаю, как ремонтировать транспорт, — с капелькой тщеславия ответ я. — Только вот Пиранью уже не починишь без должных деталей, — взгрустнул я, тяжело вздохнув.

— Без должных деталей? — переспросила антропони. — Каких, к примеру?

— Поверь мне, их требуется настолько много, что, боюсь, ты их всех и не запомнишь, — ухмыльнулся я. Судя по тому, что на ее мордашке появилась слабая улыбка, мне удалось хоть чуть-чуть приподнять ей настроение, однако ненадолго, ибо улыбку в сию же секунду исчезла. И все-таки тяжело кому-то приподнять настроение после смерти их родных или близких. Да и разговор как-то зашел в тупик, поэтому я начал думать, как бы сменить тему, и через минуту мне в голову пришло кое-что.

— Грендалин... почему ты стала изгоем? — поинтересовался я с серьезным видом. Видимо, мой вопрос оказался слишком неожиданным для нее, потому что я сразу же заметил замешательство на ее лице, которое в скором времени сменилось на смирение.

— Полагаю, мне стоит тебе рассказать все, — я кивнул. — Надеюсь, ты поймешь меня, почему я это сделала... Через год, после того, как взорвалась паровая бомба и все выжившие вышли наружу, начался сбор добровольцев в скитальцы. В то время наш город еле-еле сводил концы с концами: еды катастрофически не хватало, поэтому у многих жителей было сильное недоедание, а у некоторых истощение. Единственное, что у нас было в полном достатке, — вода, но и она могла рано или поздно закончится. Моя мама... хотела помочь всем, поэтому она решила вступить в ряды скитальцев, чем и обеспечила весь город всем самым необходимым. Благодаря ей, наш город мог спокойно существовать, время от времени отбиваясь то от жалких бандитов, то от рейдеров. И ради хорошей жизни всех мама отправлялась в далекие уголки мира, рискуя своей жизнью. А когда она приезжала, то рассказывала о всех ее приключениях, о том, как она помогала своим одногруппникам, когда те попадали в самые неприятные ситуации. Я гордилась ей и хотела стать такой же, как и она. Я узнала, что мама была снайпером с именем “Шепчущая тень”. Не знаю, почему у нее было именно такое имя, но оно мне безумно нравилось. Я даже попросила одного старика, который в прошлом был военным, чтобы он научил меня стрелять, и тот согласился, — на этих словах лицо Грендалин начало грустнеть. — Спустя два года я узнала, что моя мама... погибла. Как мне рассказали, она осталась прикрывать свою группу, когда на них напали странные существа, и это выбило меня из колеи. Я была в полной депрессии, но не прекращала учиться у того старика, потому что я поставила себе цель — стать скитальцем. А через несколько лет мне выдался такой шанс. Я стала скитальцем и, взяв второе имя своей матери, вступила в группу. Мы хоть и быстро подружились и на все миссии ходили вместе, но... я чувствовала себя какой-то одинокой. Несмотря на все это, я очень гордилась, что пошла по стопам своей мамы... пока не настал тот день, когда я узнала всю правду... Проходя по улицам Хуфенмейраса, я нечаянно подслушала разговор каких-то антропони. И они разговаривали о моей маме. Из их разговоров я узнала, что она погибла не от лап существ, а от пуль ее собственных напарников. Они расстреляли ее, потому что не хотели делить добычу из найденного ими бункера. Также я узнала имена убийц. В течение долгих месяцев я выясняла, где они находятся, узнавала все их маршруты и выжидала удобного момента, чтобы выпустить пулю в их поганые головы... чтобы прошептать им из тени последние слова прощания. Первых двух я убила без труда, с третьим оказались небольшие затруднения, которые, к счастью, обошли меня стороной. Но вот последний... тот зассал, узнав об участи его блядских дружков, и поэтому всегда находился в толпе. Я... я убила его прямо на глазах у всех пони, что и решило мою судьбу. Скитальцы мысленно поставили на мне клеймо изгоя и уже собирались казнить без суда и следствия, но... им помешал один антропони. Не знаю, как его звали, кем он был вообще и зачем он полез спасать меня, но он отпустил меня, напоследок сказав лишь эти слова: “Теперь дорога скитальца для тебя закрыта. Уходи! Теперь ты идешь по дороге изгоя!”. Теперь... ты знаешь, почему я стала такой, — заключила Грендалин, опустив глаза. Я все это время внимательно слушал ее, стараясь не перебивать и не задавать вопросов. И лишь в тот момент, когда она закончила свой долгий рассказ, я был ошарашен судьбой этой антропони.

Она бросила все свои мечты, стремления стать тем, кем была ее мама, чтобы отомстить за ее смерть алчным подонкам. Подонкам, которые решили пойти на подлость и убить своего соратника, готового в любую минуту прикрыть их крупы. После такой истории начинаешь предполагать, что большинство скитальцев стали изгоями не ради денег и прочих материальных радостей, а именно из-за того, что они усомнились в самих скитальцах.

— Знаешь, Грен, не буду врать — я тебя прекрасно понимаю, — данные слова заставили антропони удивленно взглянуть на меня. — Если что-то подобное случилось бы со мной, то, думаю, я поступил так же, как и ты, даже не прячась и у всех на виду. Так что, я не буду тебя осуждать, а уж тем более менять свое отношение к тебе.

— Я... Я даже не думала, что ты поймешь меня. Думала, ты разозлишься, начнешь упрекать, — начала оправдываться Грендалин, но, если честно, эти оправдания выглядят... нелепо что ли.

— Упрекать? За что я мог бы тебя упрекать? За то, что ты отомстила за свою мать алчным подонкам? Грен, не смеши меня! — не знаю, что на меня такое нашло, но я, сам не замечая, обнял ее. Возможно, именно мои объятия и заставили ее разрыдаться. Я почувствовал, как то место, куда прислонилось ее лицо, начало сыреть, но я решил проигнорировать это. Этой антропони нужно выплакаться.

— Ох, Селестия, какая же я дура! Я хотела убить друга, который не позволил умереть Ангерту, который поделился со мной медикаментами, помогал доставать лекарство, подвергая свою собственную шкуру огромной опасности, и который сейчас стоит и утешает меня! — сквозь слезы кричала Грендалин. — Какая же я все-таки дура!

— Не кори себя, Грен. Каждый пони имеет право ошибаться. Именно на ошибках, порой, и строится наша жизнь, — успокаивающе проговорил я, гладя ее по голове. — За все эти годы я совершил множество ошибок, некоторые из которых уже не исправить. И я понимаю, что в будущем их станет только больше. Главное — не корить себя за то, что ты уже сделала, не цепляться за те ошибки, которые ты могла бы исправить и которые исправить уже нельзя, — не знаю, то ли мои слова, то ли мои спокойные поглаживания по ее голове смогли хоть немножко, но все же успокоить ее. Спустя десять минут ей удалось полностью вернуть контроль над эмоциями, и она медленно отстранилась от меня. По ее выражению лица я понял без слов, что она очень благодарна мне. А для чего же еще друзья нужны? — Кстати говоря, а как ты познакомилась с Ангертом? — возможно, зря я поинтересовался, потому что я заметил, как ее лицо стало более хмурым, из-за чего у меня сразу возникло чувство, что она вновь-вновь расплачется. — Это... если ты не хочешь, можешь не рассказывать — я не настаиваю...

— Нет, я могу рассказать. Возможно, это хоть немного уменьшит боль, — грустно пробормотала Грендалин, тяжело вздохнув. — Я знала Ангерта с самого детства — мы с ним жили и взрослели здесь, однако он был на год старше меня. По идее, он должен был идти впереди меня во всем, а я лишь должна была следовать за ним по пятам, но получилось как раз наоборот. Когда я уже освоила нюансы стрельбы, он только учился стрелять, когда я становилась скитальцем, он только собирался сделать это. А когда я уже выполнила дюжину миссий, он только вступал к скитальцам в одну из безнадежных групп. Единственное, что он сделал вместе со мной в один и тот же день, — стал изгоем. Он так же, как и я, перечеркнул свое имя на жетоне. Не знаю, зачем он это сделал — он мечтал стать скитальцем даже сильнее, чем я. И он, даже не сожалея ни о чем, так просто отказался от этой мечты, пожертвовал всем этим и стал предателем для скитальцев.

— А ты не думала, что он был просто... ну... влюблен в тебя? — предположил я, опустив взгляд вниз.

— Да, я думала над этим. И я даже спросила его, каковы же истинные мотивы? На это все он всегда отвечал одинаково: “Не хочу, чтобы ты одна несла на себе этот крест предателя”, — после этих слов антропони хмыкнула. — Я была благодарна за это... за то, что он не бросил меня и не стал врагом. Но, если говорить начистоту... я бы хотела умереть от его рук. И мысль о том, что я могла бы умереть от рук друга, которого я знала всю свою жизнь, натянув улыбку и осознавая тот факт, что тот смог меня остановить, не дал мне совершить больше ошибок, не давала покоя на протяжении долгого времени...

Слушая Грендалин о ее друге, который не бросил ее в трудную минуту, пожертвовал своей мечтой и оставался с ней до самого конца, я начинал понемногу завидовать ей, так как мне, да, в принципе, кому угодно в этом мире, хотелось иметь такого друга, который никогда тебя не предаст, всегда будет помогать и прикрывать тебе спину в случае опасности и... который остановит тебя, если ты пойдешь не по тому пути. Ненароком начинаешь задумываться над тем, что в этом мире главное сокровище не древние старинные артефакты, горы золота, деньги, оружие и все такое прочее, а именно верные друзья, которые никогда не пустят тебе подлую пулю в спину. Наверное, Кайри можно отнести к такому виду друзей, только есть одно “но”. Она не считает меня другом, собственно, как и я ее тоже. Она скорее... просто напарник, который рано или поздно просто уйдет куда глаза глядят или же убьет, тем самым отомстив за смерть ее друга... который сам бы мог прикончить собственную подругу.

— Как я погляжу, у вас было много всяких моментов, — заключил я, когда Грендалин закончила свой длинный рассказ. На мое заключение она лишь слабо улыбнулась, и на секунду мне показалось, что ей стало легко на душе... но я ошибся. Эта улыбка мигом исчезла, а сама антропони вновь начала плакать, прислонившись своим лицом к тому же месту, что и в прошлый раз. И я вновь принялся ее успокаивать.

— Я не понимаю, что мне теперь делать?! — кричала Грендалин, хлюпая носом. — Что мне делать?

— Грен, я не думаю, что Ангерт хотел бы, чтобы ты убивалась после его смерти, — спокойно произнес я, на что антропони медленно отстранилась от меня и взглянула на меня так, как будто я сказал что-то плохое. — Послушай, в первую очередь, тебе нужно похоронить Ангерта, упокоить его душу, а уже после ты обязана вернуться к изгоям. Что тебе делать после этого — увы, я сказать не могу, так как это твой выбор. Ты либо можешь отомстить за смерть друга всем торговцам этой поганой дряни, либо смириться с тем, что он сам убил себя, принимая эту дрянь ради тебя. Выбор за тобой, — когда я закончил, взгляд Грендалин изменился. Он стал каким-то... решительным и злым в одном время.

— Да, ты прав, — спустя минуту прохрипела Грендалин. — Я даже не знаю, что бы я делала, если бы я выстрелила в тебя.

— А я знаю, — сделав серьезное выражение лица и схватив руку, произнес я. — Ты бы страдала, плакала, не имея поддержки и просто бы мучилась от боли в твоей душе. Боюсь, это закончилось бы тем, что ты просто... свела бы счеты с жизнь и... все! — судя по тому, как ее лицо изменилось, мои слова шокировали ее. “А мог ведь просто не упоминать про суицид, болван!” — внезапно для меня проговорил голос в голове. — В любом случае, ты не совершила ошибку и послушала меня. И сейчас послушай меня вновь: не стоит убиваться, не стоит винить себя в том, что не смогла его спасти. Его уже нет, а это значит, тебе нужно жить дальше, не жалея ни о чем. Знай, сейчас он наблюдает за тобой с небес вместе с Селестией и Луной. И, думаю, ему больно видеть, как ты страдаешь, — закончив говорить, я заметил, что мои слова заставили ее задуматься. Потупив глаза, она размышляла над чем-то — видимо, над тем, правдивы ли мои слова или нет. Она подняла взгляд на меня, а точнее на мое серьезное лицо, и согласно кивнула, после чего, вытерев слезы и ничего не сказав, ушла куда-то. Я не стал останавливать ее, хоть у меня и осталось много вопросов. Проводив взглядом ее отдаляющуюся фигуру, я направился к дому, где сейчас должна спать Кайри.

Но когда я начал подходить месту нашего с Кайри ночлега, я заметил, что единорожка не спала, а стояла у дверного входа с моей курткой в ее магической хватке. Приблизившись к ней, я в сию же секунду получил куртку обратно с какими-то... неловкими и тихими словами: “Спасибо большое”. И пока я одевался, заметил очень заинтересованный взгляд моей спутницы, устремленный прямо на мою руку со шрамом.

— Он у меня с детства, — пояснил я, чем и заставил единорожку слегка дернуться.

— Теперь понятно, почему у тебя такой... странный стиль, — хмуро проговорила Кайри, постепенно возвращая свое надменное выражение лица. — Ты просто не хочешь показывать свою руку другим пони, потому что ты боишься, что они испугаются ее внешнего вида? — я кивнул. И сразу я уловил ее злобное выражение лица, которое можно было перевести, как “Серьезно? И ради этого ты носишь эту куртку?”. Но я постарался проигнорировать этот взгляд.

— В общем, если у тебя есть какие-то дела и все в этом духе, советую сделать их сейчас, потому что мы скоро уезжаем, — проговорил я, разворачиваясь к ней спиной. — Буду ждать тебя у машины, — после этого я бодро зашагал к Пиранье, слыша, как позади меня гремят и лязгают цепи, исчезающие под землей.

Прошло полчаса. За это время Кайри так и не появилась, даже несмотря на то, что я ей сказал, что мы скоро отправляемся. Видимо, эта единорожка уж слишком сильно меня презирает, раз заставляет ждать целых полчаса. И все это время я терпеливо ждал ее около машины... вернее, около куска металлолома, который в любую секунду может рвануть с огромной силой, не зная, чем себя занять: то я заряжал и перезаряжал револьвер, то пытался прочитать одну из книг, которые я успел насобирать для костра в шахтерском городе, но это у меня не получилось, так как слова полностью истерлись. Самое печальное, что даже Грендалин не пришла, дабы попрощаться. Ну, ладно, не время для нытья и всего такого прочего. И пока моей спутницы нет, я еще немного покопался в машине с надеждой, что я найду еще какую-нибудь неисправность, которую можно хоть как-то исправить.

Открыв капот, я принялся все тщательно проверять, медленно перебегая глазами с одной детали на другую, с одного болта на другой. И к большому сожалению, я не нашел ничего, что можно было бы исправить. Да и повторный взгляд на содержимое машины заставило меня еще раз ужаснуться тому, какие все-таки у меня идиотские планы, и в очередной раз убедиться, что машина рано или поздно перестанет работать. Закрыв капот и тяжело вздохнув, я продолжил то же самое, что и полчаса назад, — ждать... Терпеливо ждать.

Но даже еще через полчаса эта единорожка так и не удосужилась появиться. Слегка прохладное утро сменилось безумно жарким полднем, чему подтверждало солнце, находящееся в самом зените. Я уже и не знал, чем занять себя за все это время, даже решив пересмотреть все содержимое моего рюкзака, и каково было мое удивление, когда я нашел кусочки мяса, лежащие на самом дне. За то время, пока они находились там, они покрылись чем-то... то ли зеленым, то ли коричневым. Ясно было только одно — это что-то вряд ли полезное, да и вообще съедобное. Выкинув мясо куда подальше, я продолжил осматривать свою сумку. Книги, которые уже не прочтешь, патроны, которых, на удивление, было еще много, инструменты, медикаментами и пара штук печенья в своеобразной бумажной упаковке — кроме этого я ничего другого я так и не нашел, как бы усердно не искал. Убрав все, что мне пришлось выложить, обратно, я заметил, как ко мне не спеша подходила Грендалин, неся что-то в руках.

— И снова привет, Эдан, — безэмоционально произнесла она. — Я решила вас проводить. Кстати... где Кайри? — глядя по сторонам, поинтересовалась Грен.

— Она еще не появлялась. Знаешь, я не могу понять эту единорожку. Она хочет убить меня за смерть ее близкого друга, но и хочет посмотреть, чем же закончатся мои “приключения”, — пожаловался я, слегка нахмурив взгляд. — В принципе, она ко всем относится так, будто все виноваты во всех смертных грехах. Нет, я не понимаю ее, и все тут.

— А ты попробуй с ней поговорить. Возможно, ты сможешь понять, почему она такая, — предложила антропони, вручая мне в руки какую-то... ткань.

— А что это? — вопросительно приподняв бровь, спросил я, раскрывая данную мне ткань. Как оказалось, это был балахон, который был надет на Грендалин в нашу... слегка неожиданную встречу в этой деревне, коих оказалось два. Только вот отличие этих двух балахонов заключалось в том, что на месте разреза для глаз были неаккуратно, но очень крепко пришиты летные очки

— Мне тут одна “птичка” напела, что собирается сильная буря, так что они вам с Кайри очень сильно понадобятся, если вы не успеете найти укрытие, — объяснила Грендалин. — На вашем месте я бы осталась здесь, дабы переждать бурю. Но, раз вы решили, отговаривать я не вас не буду.

— Спасибо большое, — благодарно сказал я, убирая балахоны в рюкзак. — Думаю, мы успеем добраться, не попав в бурю. Хотя, с таким состоянием машины это кажется немного сложнее. Если мы даже и не успеем, то можем найти укрытие.

— Кстати говоря, а куда вы собираетесь ехать? — поинтересовалась антропони. — Вернее, куда вы ехали до того, как у вас закончилось топливо?

— В Сталлионград. Мне посоветовали туда съездить, — ответил я, что слегка смутило Грен.

— Сталлиоград, да? Ну, не зря, видимо, посоветовали. Это ведь одна из столиц скитальцев как-никак, — пробормотала она. — А с деньгами у тебя как?

— Честно говоря, не все так чудесно. Точнее, у меня их практически не осталось, — ответил я.

— М-да, а без денег туда не попасть, — продолжала бормотать Грендалин. — Слушай, по пути в Сталлионград есть одно место... Но, честно говоря, я даже врагу, а уж тем более другу, не пожелаю там оказаться.

— Почему же?

— В первую очередь, из-за этого, что это место является эпицентром взрыва бомбы. И там просто до жути много мест скопления нестабильной магии. А во-вторых, там процент того, что ты выживешь, крайне мал из-за большого количества мутантов и прочей дряни, — пояснила Грендалин. — Однако там есть один город, Оазис, где ты можешь подзаработать нехилые деньги. Но это так... Если тебе срочно нужны деньги, а инстинкт самосохранения уже не работает, то это самый лучший вариант.

— Хм... знаешь, я подумаю над этим, — задумчиво произнес я. — Возможно, сразу же отправлюсь туда. Спасибо за наводку, — поблагодарил я Грен, но после этого наступила неловкая тишина. Ни я, ни она не знали, о чем можно поговорить. — Грен, я тут хотел спросить тебя: а что случилось с этим поселком? Почему здесь никого нет?

— Ох, это... Ну, я думаю, что они в порядке, — лицо антропони как-то погрустнело. — Я надеюсь, что они в порядке.

— АНЭ? Я прав?

— Да. Эти твари пришли сюда и забрали всех: и детей, и кобылок, и даже стариков. Всех, кого только можно. Я даже не знаю, живы ли они или нет! — с злостью проговорила Грен, сильно топнув ногой. — Никогда не понимала, чего добивается АНЭ? Зачем творить такие зверства по отношению к мирным пони?

— Поверь, рано или поздно АНЭ заплатит за все свои деяния, за все смерти и за все пролитые слезы. Они заплатят за все, — держа за плечи Грендалин и глядя прямо ей в глаза, серьезным тоном произнес я. Видимо, мои действия смутили антропони, так как я заметил, что она сильно покраснела. В это время позади нее прозвучал лязг цепей, который говорил об одном — Кайри вернулась. Из под земли вылетели те самые цепи и мигом обратились в единорожку. — А вот и сама Кайри. Где ты была столько времени?

— Не твое блять дело! Ясно?! — рявкнула та и, подойдя к Пиранье, быстро устроилась на заднем сиденье.

— Вот и весь ее ответ, — тяжело вздохнув, заключил я. — Ладно, Грен, мы поехали. Удачи! И... постарайся не ввязываться ни в какие передряги — не хочу терять друга, — мои слова вызвали миловидную улыбку на лице антропони, после которых та внезапно крепко обняла меня.

— И тебе тоже удачи! — нежно прошептала она. — Постарайся не злить Кайри, а то мне также не хочется терять друга, хоть мы и по разные стороны баррикады, — ослабив хватку, Грен позволила выйти из ее объятий, после чего я спокойно дошел до машины. Заведя мотор, который заработал с неким барахлением, кряхтением и еще какими-то странными звуками, которые я за свою долгую карьеру автомеханика ни разу не слышал, я сменил передачу и нажал на газ. Спустя пять минут деревня уже далеко виднелась позади.

Прошло около четырех часов, а мы продолжали ехать. Впереди нас был лишь песок да старые руины, изредка мелькавшие по пути. Возможно, если бы машина была в хорошем состоянии, мы бы добрались до Оазиса намного быстрее. Хотя, это всего лишь мое предположение, однако факт остается фактом — мы бы добрались быстрее, если бы не мой безумный план по штурму лаборатории... Да и, честно говоря, та скорость, на которой мы в данный момент едем, не придает тех прекрасных ощущений, того чувства свободы, которые были ранее. Эх, ладно! Все равно былого не вернешь и время вспять не повернешь. Что было — то было. Главное на данный момент — смириться. Самое печальное то, что за все это время, пока мы едем, звуки, издаваемые машиной, изменились кардинально и, к сожалению, не в лучшую сторону. Именно такие звуки и заставили меня насторожиться и внимательнее вслушиваться в них, ибо, что-то мне подсказывает, скоро может настать момент, когда мне и моей спутнице придется покинуть транспорт. Но пока мне остается лишь внимательно слушать и ждать.

Прошло еще несколько часов, и я заметил, что Грендалин была права по поводу бури. Огромная стена из песка, заполняющего фактически все пространство, двигалась прямо навстречу нам. Я же принялся бегло разглядывать все вокруг в поисках какого-либо укрытия, но ничего, кроме лишь сплошных песчаных равнин и тархан, не было. Черт, даже полуснесенного дома не оказалось поблизости! Недолго думая, я остановился, чем слегка озадачил единорожку, которая всю поездку лежала на заднем сиденье, играясь с черно-красным пламенем или цепями. Достав из рюкзака балахоны Грендалин, я надел один на себя, другой передал Кайри, чем озадачил ее во второй раз. Выслушав мои объяснения, она поморщилась, но все же надела балахон на свою голову, после чего мы на всех скоростях влетели прямо в эпицентр песчаного ада.

Вокруг был лишь песок: в воздухе, на земле, на машине, на нас — везде. И именно из-за этого песка ничего не было видно, но я все равно продолжал вглядываться во все стороны в надежде найти укрытие. Только... через пятнадцать минут езды укрытие самого нашло нас — под колесами Пираньи песок обрушился вниз, тем самым открывая нам скрытую за ним пещеру, которая, на удивление, была довольно широкой. Я сразу же заехал туда, тем самым спасая нас от бури и долгих блужданий в ней. На удивление, окончание пещеры оказалось довольно-таки красивым: в самом углу было небольшое подземное озеро, которое можно использовать как для питья, так и для пополнения канистры, повсюду были “пещерные сосульки”, светящиеся, словно они хранили в себе какие-то драгоценные камни. Выключив мотор и вытащив ключ зажигания, я первым делом приступил к разведению костра, так как в этой пещере было жутко холодно. Выбросив из своего рюкзака все книги, я поднес зажигалку. Огонь быстро распространился по всем книгам, беспощадно пожирая их. Если бы не их кожаный переплет, костер потух бы за считанные секунды. Однако нам еще понадобится что-то, чем можно поддерживать огонь, а книг у меня не осталось.

— Слушай, Кайри... — хотел я уже начать, но, заметив ее недовольную мордочку, внезапно перехотел у нее хоть что-то спрашивать.

— Чего хотел? — небрежно спросила единорожка. Я сглотнул, ибо то, о чем я хотел ее попросить, может стоить мне жизни.

— В общем, я хотел попросить тебя в форме твоих цепей слетать наружу и набрать каких-нибудь веток или чего-то, чем можно поддержать огонь, — и тут я уже приготовился к тому, что скоро в меня прилетит цепь, которая и проткнет меня, и подожжет заодно. Но мои ожидания внезапно рухнули, потому что моя спутница кивнула головой и мигом исчезла, прихватив с собой и небольшого светлячка, первоначального источника света, которого она наколдовала, когда мы оказались в пещере.

А через минут двадцать она вернулась, уронив на землю целую гору разных веток и... досок, которые, по видимому, были оторваны от какого-то разрушенного дома. И практически половина из всего этого сразу же оказалась в огне, продлевая жизнь нашему уже единственному источнику света и тепла. Я, отряхнув руки от песка, присел рядом с огнем и сразу же задумался... вернее, как только я сел, поток разных мыслей в сию секунду хлынул мне в голову, так что я не смог особо разобрать, о чем некоторые мысли говорили. Моему же примеру решила последовать и сама недовольная единорожка, ложась рядом с костром и глядя прямо на него. И когда я взглянул на свою напарницу, я заметил, что ее лицо было... грустным. Возможно, она сейчас вспоминает какие-то счастливые моменты с Хонки или какие-нибудь грустные эпизоды из ее прошлого. Точно сказать я не могу, но могу сказать одно — ей очень больно на душе.

— Кайри, — я решил нарушить тишину и привлечь внимание единорожки, которая взглянула на меня своим печальным взглядом. — Расскажи о себе.

— Зачем? — ее выражение мордочки начало приобретать первоначальный злобный вид.

— Я хочу понять, почему ты такая? Почему ты относишься ко всем с таким презрением?

— Все очень просто. Я. Ненавижу. Всех, — прошипела она, после чего ее кошачьи зрачки резко сузились.

— Раз ты ненавидишь всех, тогда... почему ты всех не убьешь? Ты же можешь это сделать со своей силой как-никак, — поинтересовался я.

— Потому... — она тяжело вздохнула, закрыв глаза, — ... потому что я не хочу никому не смерти. Я не люблю пони, грифонов, минотавров — никого, но я никому из них не желаю смерти и убивать их я тоже не желаю.

— Тогда остается вопрос: почему ты ненавидишь всех? Хотя, нет, ты ненавидишь всех, кроме лишь одного пони... кроме Хонки, — как только я упомянул это имя, Кайри резко открыла глаза и встала на ноги, глядя на меня так, словно она готова меня в сию же секунду прикончить. Но я не стал дрожать, паниковать или что-то в этом роде. Я просто взглянул ей в глаза и все.

— Хочешь знать, почему я такая?! Хочешь знать причину?! Хорошо! Я тебе расскажу! — прорычала моя спутница, усаживаясь на свое место. — Я родилась в Старой Эквестрии, в маленьком городке практически за два месяца до катастрофы с паровой бомбой. И в день моего рождения мои родители, выдающиеся волшебники в каком-то там поколении, предки которых даже служили при самой Селестии, возложили на меня надежды, посчитали, что я стану великим магом, который превзойдет всех, кого только можно. Однако я не оправдывала надежд: мои магические способности оставляли желать лучшего, в учебных дуэлях я всегда проигрывала, да и толком колдовать не умела. За все это я получала наказания от моих родителей. Плюс ко всему этому никто из моих одноклассников, да и сверстников вообще, не хотел со мной общаться, считая меня бесполезным единорогом... Я была одинока, была с вечной раной на душе, которую, как казалось, ничем нельзя заделать. Но, когда я убежала из дома после очередного выговора от отца, я отправилась в окрестности города, где забралась на высокий холм, с которого город был как на ладони. Именно там я и познакомилась с ней...

— С ней? — переспросил я.

— ... с Агонией — темным духом, заточенным в форме ржавой цепи, — пояснила единорожка. — Мы с ней быстро подружились. Она оказалась хорошим собеседником, да и другом в общем. Она-то и смогла заделать ту рану в душе, которую не могли заделать ни мои родители, ни никто другой в городе вообще. И как-то раз я с ней заключила контракт, но в то время я считала его чем-то наподобие дружеского договора, условия которого были до посинения просты. Она становится моим другом до конца моих дней, а я позволяю ей жить в моем теле. И да, та сила, которую ты видишь, этот черно-красный огонь, цепи и все прочее — это сила самой Агонии. Однажды, когда мне было лет шестнадцать и когда мое душевное состояние от постоянных выговоров и наказаний настолько ослабло, Агония решила вступиться за меня, захватив мое тело. Она не причинила моим родителем вреда, нет, она лишь высказала все то, что накопилось у меня на душе. Это... это стало ошибкой. Родители, одноклассники, маленькие дети, старики — весь город отвернулся от меня, а собственные родители поставили на моей шее магическое клеймо изгнанника, предателя, — ее рог засветился, и на ее шее появилось то самое клеймо, представляющее из себя змею зеленого цвета. Самое удивительное в этой метке было то, что оно светилось таким же цветом, что и сама змея. — Кайри — вот как называется это клеймо. С древних языков это слово означает “отступник, познавший вкус грехов”.

— Получается... — хотел начать я, но напарница меня перебила.

— Да, я взяла имя клейма, потому что я не хочу носить имя, данное мне родителями. Я его забыла и вспоминать не хочу, — произнесла Кайри с настоящей ненавистью в голосе. — Я, пожалуй, продолжу. После того, как меня клеймили, я ушла из города и постаралась забыть о нем, как о страшном сне. Долго блуждая по разным местам и встревая во всякие неприятные истории, которые заканчивались либо чем-то смертью, либо попытками меня изнасиловать или сделать рабыней, я наконец набрела на огромную стену — границу между Старой и Новой Эквестрией, которую я без каких-либо затруднений пересекла. И там я уже и встретила Хонки и его группу... — на этих словах она и закончила.

— И, что было дальше? — спросил я, надеясь на продолжение истории. Однако я получил твердое “нет”, после чего Кайри поудобнее устроилась рядом с огнем и вскоре крепко уснула. Я тоже решил долго не засиживаться, тем более буря вряд ли до конца дня утихнет. Зевнув, я прилег, подложив под голову рюкзак, и прикрыл глаза. Сон не заставил себя ждать и, протянув свои нити, быстро отправил меня в страну грез.

Когда я проснулся, то, умывшись холодной водой, дабы окончательно избавиться от оков сонливости, отправился на разведку на поверхность, чтобы полностью убедится, что буря уже закончилась. Разумеется, когда я вышел, то сразу же заметил, что буря уже закончилась, оставив после себя больше песка, чем было ранее. Даже те предметы ландшафта, такие как руины домов и мертвые деревья, если раньше были видны даже с далекой дистанции, то сейчас они были полностью погребены под песком. Также я заметил, что на улице все еще была ночь, хотя, судя по небольшим проблескам солнечного света, до утра остался час или полтора. Разузнав все, что мне нужно было, я мигом развернулся и направился обратно в пещеру.

Спустившись вниз, я заметил, что Кайри все еще спала... крепко спала, судя по тому, что даже звук машины, который, к слову, был очень громкий, не смог разбудить ее. Даже больше, этот звук вообще не повлиял на единорожку никоим образом! Хотя, спустя пять минут моя спутница начала подавать признаки пробуждения характерным мычанием. Медленно встав на ноги, она, слегка пошатываясь, побрела к воде. После небольшого купания она бодро вышла с таким же выражением лица, что и всегда, и, не говоря ни слова, просто расположилась на заднем сиденье, ожидая, пока я выеду отсюда. Крепко схватив руль руками и слегка надавливая на педаль газа, я мигом развернул Пиранью в сторону выходу и с небольшой скоростью направился прямо к нему. Оказавшись на поверхности и повернув в сторону Оазиса, я со всей силы нажал на газ, заставив машину развить максимальную на данный момент скорость. И до нашей следующей остановки осталось пару часов. Надеюсь, ничего плохого не случится...

Прошло два-три часа, и впереди начало что-то виднеться. Слегка прищурившись, я смог увидеть некое подобие земли, на которой располагались деревья. Только вот сама земля и сами деревья выглядели странно и даже пугающе. Подобравшись поближе и остановившись рядом с тем местом, где песок и странная земля граничили, я вышел из машины и решил посмотреть поближе. Притронувшись к почве, я заметил, что она была какая-то вязкая и до жути липкая. Что до деревьев, то они... двигались, постоянно меняли свое положение, как какое-то живое существо. Честно говоря, деревья меня пугают, но я боюсь представить, что меня и Кайри ожидает дальше. Как бы то ни было, придется двигаться дальше, если мы хотим добраться до Оазиса раньше наступления ночи.

Быстро подбежав и заняв положение у руля, я продолжил двигаться в сторону новой территории. С каждым пройденным метров не очень хорошие ощущения начали заполнять мою голову, и я стал ждать момента, когда на нас нападет какая-нибудь мерзкая тварь. К счастью, десять минут нашей поездки по этой вязкой земле прошли без каких-либо происшествий, кроме лишь того, что мотор начал подозрительно шипеть и слегка пищать. Я уже слышал этот звук ранее и могу с легкостью сказать, что он уже ничего хорошего не предвещает. И пока час, когда машина либо заглохнет, либо взорвется, не настал, мы двигались вперед, хоть и с крайне медленной скоростью, так как на пути было много пугающих деревьев. И, к сожалению, их на пути становилось только больше и больше. Внезапно, спустя полчаса нашей езды по новой территории, я заметил, что деревья начали шевелиться уже чаще, чем это было раньше. И их движения подозрительно направлены в нашу с Кайри сторону, как будто они пытаются дотянуться до нас. И вскоре мои наблюдения оказались правдивы — деревья действительно пытаются добраться до нас, а те, кто были ближе всего к нам, уже пытаются схватить машину. Я принялся держать некоторое расстояние от нападающих растений, но, увы, их было слишком много, а мест, куда можно безопасно свернуть, вообще нет. Я повернулся к Кайри и слегка толкнул ее в плечо, на что та в один миг приподняла голову и начала смотреть на меня своим злобным взглядом.

— Кайри, у меня будет для тебя небольшое задание, — начал говорить я, на что та внимательно навострила уши. — Видишь эти деревья? — не отвлекаясь от дороги, спросил я.

— Ну? — раздраженно ответила она.

— В общем, от тебя потребуется, чтобы ты не давала приблизиться их ветвям к нашей машине, иначе будет очень плохо. Уничтожай их, как хочешь, только в пределах того, чтобы не уничтожить Пиранью самой. Понятно?

— Да, поняла, — так же раздраженно ответила единорожка и, приняв положение сидя, принялась выполнять мое поручение, сжигая деревья черно-красным огнем. Самое ужасное то, что, когда их охватывает пламя, они начинают визжать так, что даже возникает дикое желание закрыть уши, дабы спастись от этого визга.

И так мы продвигались около получаса: я аккуратно вел машину, стараясь объезжать деревья, а Кайри сжигала те, которые решались позариться на тачку. В итоге, мы выбрались из густых зарослей этих ужасных деревья и выбрались на просторную-таки местность, которая в основном состояла из небольших холмов, на которых располагались всякие валуны да гиблая трава, которая имела какой-то бледно-фиолетовый окрас. Я уже хотел вздохнуть с облегчением, что мы наконец преодолели самую сложную часть нашего пути, как вдруг я почувствовал какой-то странный толчок справа... После него уже начали мелькать лишь некоторые обрывки происходящего.

Поднявшись на ноги, чувствуя странную боль в спине и ноге, я осмотрелся и заметил ужасную, отвратительную тварь, запрыгнувшую на машину и пытающуюся что-то выловить из-под нее. Судя по всему, эта тварь пытается добраться до Кайри, которая в прямом смысле была зажата машиной и, скорее всего, находилась без сознания. Я достал дробовик и подбежал к этой твари, сделав выстрел прямо по ее отвратительной ноге... по одной из восьми возможных. Заряд дроби, конечно, смог оторвать ей ногу, но отвлечь на себя внимание данное действие не смогло; существо продолжило свои попытки добраться до единорожки. Я прицелился и выстрелил еще раз, но на этот раз в шею. Кусок мяса отлетел на пару метров, и тварь остановилась, после чего мигом повернулась в мою сторону. Честно, я даже не знаю, как описать то, что мне сейчас предстоит лицезреть своими глазами: полностью деформированная голова, из-за чего на лице отсутствовало много всяческих элементов, в том числе глаза, которые на самом же деле расположились прямо по всей груди в огромных количества; рот сильно растянут, отчего у этого существа видны зубы, язык и прочее, что находится во рту; что до конечностей, то их было до безумия много: на плечах, животе и поясе было по несколько пар рук. И все же я ошибся, сказав, что ног у этого существа восемь. Нет, их оказалось двенадцать, не включая небольших отростков, которые с некой стороны были похожи на еще не сформировавшиеся конечности. Глядя на весь этот ужас, я понял, что надо бежать. И как можно скорее!

Я быстро рванул с месту в обратную сторону, слыша, как эта тварь начинает гнаться за мной. На бегу я дослал патрон в дробовике и, резко развернувшись и не прицелившись вообще, выстрел в нее. Дробь пришлась в грудь отвратительного существа, задев парочку глаз, что и вызвало жуткий вой, и заставило того остановиться на пару секунд. И я воспользовался этим временем, чтобы хорошенько прицелиться. Выстрел, и заряд дроби влетел прямо в рот этой уродливой твари, что, к удивлению, не убило ее, а лишь заставило ее выть еще громче, только вот это уже скорее был рев, чем просто вой. Я выстрелил еще раз, а затем еще раз. Каждый мой выстрел лишь ранил, но не убивал, что начало приводить меня в тупик, так как я понятия не имею, как убить эту тварь. Тем не менее я продолжал стрелять, надеясь, что существо ослабнет от чрезмерно огромного количества пулевых ранений. Хотя, все же иногда приходилось открывать смачные куски плоти этой твари, что только сильнее злило ее.

Вскоре у меня даже начали заканчиваться патроны для дробовика, а револьвер доставать бесполезно — если вблизи дробовик не берет ее, то и револьвер и подавно. Я уже хотел начать бежать, как вдруг из-под земли вылетела цепь и пронзила отвратительное существо, а после вылетело еще несколько таких же цепей, также пронзив тело. Судя по всему, Кайри решила отомстить обидчику своими методами. И через пару секунд... начался просто душераздирающий крик, вой, визг — в общем, все звуки, от которых хочется избавиться, прикрыв уши. Через пару минут цепи исчезли, но огонь продолжал мучить тварь. Убрав дробовик, я помчался к Пиранье, оставив существо позади. Подбежав, я первым делом попытался перевернуть машину, дабы освободить свою спутницу. Приложив огромные усилия, я все же смог сделать это, после чего я сразу начал проверять состояние единорожки. Она уже была без сознания, и, скорее всего, пара ребер у нее точно сломаны. А, возможно, чего и похуже, так как из ее рта текла кровь. Черт! Нужно срочно доставить ее в ближайший населенный пункт... который находится хрен знает где! Быстро окинув взглядом Пиранью, я заметил, что она еще может работать, но я не знаю точно надолго ли. В крайнем случае, медлить никак нельзя!

Я схватил единорожку и дотащил до заднего сиденья машины, крепко привязав ремнями, чтобы она не выпала в случае резких поворотом. Сев за руль, я вновь завел машину, после чего та зарычала уже в более настораживающей манере, и со всей силы вдавил педаль газа. Сейчас каждая секунда на счету, а это значит, что медлить никак нельзя!

Не успел я проехать и километра, как со всех сторон полезли всяческие твари, чем-то похожие на ту, что напала на нас. Но эти имели одно главное отличие от той — они оказались слишком быстрыми настолько, что даже полная скорость Пираньи не помогала оторваться от них. Догоняя, твари нападали на нас, пытаясь перевернуть, однако мои хоть и не самые высокие умения вождения помогали уворачиваться от их атак. Но с каждым пройденным метров мутантов становилось все больше и больше, а это значит, что и уворачиваться от них становилось все труднее и труднее. И погоня постепенно переходила от простых уворотов до отстреливания тех тварей, которые удосужились зацепиться своими ужасными лапами за корпус машины. И самое поганое заключалось в том, что даже пули револьвера с тяжестью пробивали плоть мутантов, отчего приходиться стрелять по ним дважды или даже трижды. С таким раскладом патроны закончатся — даже глазом не моргну. И проблема вовсе не в том, что все мои боеприпасы могут закончиться, а в том, что доставать их из патронташа и перезаряжать револьвер, при этом управляя машиной, крайне тяжело и, откровенно говоря, рискованно.

Проехав еще пару сотен метров, преодолевая небольшие холмы, всячески уворачиваясь, дабы не тратить патроны, я кое-как продолжал ехать вперед. Вскоре на пути начала появляться густая чаща, полная тех странных живых деревьев. Хоть и опасность с их стороны была не менее большой, но по сравнению с мутантами, которые продолжали преследовать и атаковать меня, эта опасность просто незначительна, поэтому я сразу же взял курс именно туда. Деревья тут же встретили меня с “распростертыми объятиями”, пытаясь схватиться за машину своими гибкими и постоянно меняющими свою форму ветками. И как оказалось, они пытались схватить не только меня и мою машину. Существа, не успевшие вовремя среагировать, попадали в плен к деревьям. Стоило мне лишь обернуться и взглянуть на пленников, как до меня сразу же дошло, что лучше не попадаться живым деревьям: крепко держа существ, ветки деревьев ударяли их об землю, разбивая их деформированные и уродливые головы в кашу и ломая множество костей. Несмотря на это, твари продолжали погоню и продолжали попадаться в цепкие ветки живых деревьев.

За несколько минут число преследующих снизилось в два или даже три раза. И, скорее всего, до их маленького мозга дошло, что бежать напролом, попадаясь в ветки, — идея не из лучших. Поэтому они принялись вилять из стороны в сторону, уворачиваясь и в некоторых случаях ломая деревья, и старались приблизиться ко мне. Если бы все было так просто, то, пожалуй, Пиранья давно бы превратилась в кусок хлама, а мы с Кайри — в обглоданные кучки костей. Вскоре к погоне — будто мне и так мало существ и живых деревьев — присоединились еще несколько мутантов. В отличие от тех, что гнались за нами, они имели один отличительный признак — огромные передние крепкие конечности, будто они были сделаны из камня. Эти-то твари уже придерживались иной стратегии: несясь напрямую, они просто сшибали все на своем пути, включая и других существ. И как это всегда бывает со мной, они неслись с невероятной для их массы скоростью, чем я мог выдавить из своей машине. Паника сразу же охватила мой разум, и факт того, что они могут вот-вот догнать меня, глубоко пробралась в голову. От безысходности я даже попытался сильнее вдавить педаль газа, но, к сожалению, это ничего не дало.

Какова была моя радость, когда спустя еще минуту впереди начал возникать образ огромной ржаво-черной стены. Надежда, что мы спасены, мигом накрыла меня с головой — осталось лишь проехать еще немного. Но и это может оказаться крайне тяжелой задачей, так как мутанты, сносящие все на своем пути, уже были в нескольких десятках метров от меня. Это вопрос времени, когда они наконец настигнут меня и отправят на корм остальным тварям. Но я продолжал ехать вперед, в глубине души надеясь, что все же успеют добраться до стены раньше, чем это случиться.

До заветного места оставалось совсем немного, как подлость решила преподнести свой подарок — Пиранья полностью заглохла, потеряв какие-либо признаки “жизни”. И даже мои отчаянные попытки завести ее оказались тщетными. Тем временем таранящие мутанты практически настигли нас, поэтому я, быстро схватив единорожку и выкинув ее из транспорта на пару метров, выпрыгнул из машины как раз в тот момент, когда твари протаранили ее, разнося в пух и прах. Благо за это Пиранья одарила мутантов небольшим взрывом пара, полностью ослепив одного из них. Однако времени на почтение памяти не было. Я, подхватив единорожки и достав револьвер из кобуру, со всех ног мчался к стене. В это время часовые заметили меня и принялись готовиться к обороне, подготавливая огромные орудия на самой стене в боевую готовность. Три выстрела из револьвера практически ушли в никуда — только одна пуля задела одну из этих тварей, повредив ногу. Целая стая существ, преодолев дистанцию до меня, приготовилась накинуться на меня...

Залп из орудий, пулеметов и, судя по звуку, автоматов озарил пространство жутким грохотом. Мутанты превратились в гору изрешеченного мяса. Таранщики же разлетелись по кусочкам по гиблой фиолетовой земле, окрасив все кровью. Все, кто представлял угрозу на протяжении долгого времени, погибли. Я стоял с раскрытым ртом и наблюдал эту чудовищную картину, пока позади открывались ворота. Вскоре меня окружили антропони, зебры, минотавра — практически все представители мира, облаченные в странные доспехи. Честно говоря, их и доспехами тяжело было назвать — тарелки, кастрюли, сковородки — в общем, железная посуда, крепко связанная проволокой. Зато оружие у них что надо.

Окружив меня и осмотрев все тщательно, часовые проводили меня за пределы стен, где меня встретил антропони в довольно легкой броне. У него не было ни кобуры, ни оружия за спиной, что натолкнуло меня мысль, что его оружие находится в какой-нибудь будке часовых или оружейной, однако вскоре до меня дошло. Заметив на его кистях рук странные татуировки, которые он как будто не скрывал от чужих глаз, я понял, что передо мной стоит один из тех опасных антроединорогов. Приподняв глаза, я натолкнулся на его взгляд, надменный и злобный.

— Кто вы такие? — сердитым тоном поинтересовался антроединорог.

— Я скиталец, а она — моя спутница, — откровенно ответил я, что прибавило в его взгляд какое-то недоверие.

— Скиталец, говоришь... А имя? Жетон?

Я продемонстрировал ему свой жетон на шее, добавив: — Бродячий Механик.

— Интересное имя, — хмыкнул он. — Только вот незадача: я о тебе ни разу не слышал! — после этих слов часовые встали на изготовку, направив на меня стволы своих автоматов. — Давай не будем усложнять ситуацию. Просто скажи нам правду: кто ты на самом деле такой? Откуда у тебя этот жетон? Откуда ты вообще? — почему-то в глубине души я предчувствовал, что остальные скитальцы могут не поверить мне.

— Как я и сказал, мое имя скитальца — Бродячий Механик, — краем глаза я заметил, как подчиненные антроединорога приготовились открыть огонь по мне. — Что до жетона, то я его получил от Счастливчика, — стоило мне упомянуть имя правители Джайденхолда, как антроединорог впал в ступор. — Слушайте, вы можете меня допрашивать сколько угодно, но хотя бы окажите помощь моей спутнице, — парочка часовых взяли единорожку на руку и понесли в неизвестном направлении.

— Счастливчик, говоришь. Что ж, в это я могу поверить, — уголки рта допрашивающего растянулись в улыбке. Щелчок пальцем, и остальные часовые опустили оружие. — Прошу прощения за такую подозрительность и параноидальность — в последнее время к нам часто затесываются шпионы АНЭ. Позволь представиться — Вагнез. И добро пожаловать в Оазис — город, затерянный в глубине Гиблых Земель, — именно о нем мне говорила Грендалин. — Если не секрет, что же привело тебя и твою спутницу в такое опасное место?

— Деньги, — услышав это, Пронзатель начал сильно смеяться, что мне показалось очень странным. — А что здесь такого... смешного?

— Хех... Да нет, ничего, — кое-как придя в себя, проговорил антроединорог. — Просто это, наверно, самый глупый вопрос. И так ясно, что никто в здравом уме не сунется в Гиблые Земли, если финансовая нужда не припрет... — да, в его словах была доля правды. “А ты и здравым умом особо не обладаешь”.

— Мне бы хотелось знать, куда мою спутницу отнесли? — задал я вопрос Вагнедзу.

— Не беспокойся, ее отнесли в нашу больничку. Врачи там хорошие, но... в отличие от тех же врачей из Джайденхолда, наши дерут деньги по самые не хочу, — эта информация сразу же вызвала у меня какое-то неприятное чувство в животе и небольшую головную боль. — На твоем месте, я бы надеялся, что у твоей подруги нет сильных травм, иначе... придется долго горбатиться, чтобы оплатить ее лечение, — на лице антроединорога скользнула ехидная улыбка. М-да, я не удивлюсь, если здесь не только лечение стоит бешеных денег... — Если хочешь, я или кто-нибудь из моих подчиненных можем сопроводить тебя, — это неплохая идея — мне же нужно знать, сколько мне нужно будет пахать здесь, чтобы выплатить сумму за лечение Кайри.

— Буду благодарен, — ответил я, на что Вагнез, вновь щелкнув пальцами, скомандовал часовым возвращаться на свои посты. А сам после этого бодро зашагал в направлении, куда шли те двое часовых. Я же проследовал за ним, попутно осматривая все вокруг.

Город не был столь большим, как Джайденхолд или даже мой Равенхуд, но и маленьким его тоже назвать нельзя. Скорее его можно сравнить с шахтерским городом, однако... и тот окажется чуточку больше этого, но это уже неважно. Если же кратко описать сам Оазис, то... как бы это сказать помягче... В общем, город походил скорее на какие-то трущобы, чем на полноценный город. Повсюду стояли небольшие хибарки, слепленные из всего, что может попасться под руку, на каждом углу сидели грязные и оголодавшие настолько, что даже кости видны, пони в рваных лохмотьях. Да и сам ландшафт города подобран неправильно, по моему мнению: сплошь холмы и овраги, на которых и стояли хибары. А в конце Оазиса возвышала высокая крутая гора, вершину которой окружали облака. Если бы не место, где был возведен город, при первой же встречи я бы подумал, что сюда именно сгоняют всяких отбросов. Я тяжело вздохнул. В голове мелькала всего лишь одна мысль: неужели деньги настолько важны, чтобы пони, грифоны — да все, кто населяет Эквестрию на данный момент, готовы терпеть голод и постоянный страх быть убитым и съеденным ужасными мутантами? М-да, не понимаю я их.

Погруженный в свои мысли, я не заметил, как мы добрались до небольшой хибары, стоявшей вдалеке от всех остальных и отличающейся тем, что рядом с дверью находилась табличка с криво нарисованным красным крестом. И это по вашему больница? Только лишь по внешнему виду можно сказать, что здесь скорее откинешься от заражения крови, чем выздоровеешь. Но это мои предрассудки — возможно, внутри не так все плохо. Как только мы зашли внутрь, то понял, что ошибался наполовину: внутри также было грязно, как и снаружи, но комната, где лежали больные, отличалась своей стерильностью и невероятной чистотой. Что же до больных, среди которых были и Кайри, то большинство из них находилось в тяжелом состоянии, однако они меня не особо волновали. Подойдя к единорожке, корчащейся от боли, я попытался найти взглядом кого-то похожего на врача... Мне не пришлось его долго искать, так как он сам меня нашел. Вернее, она — молодая грифина с оборванным и переломанным крылом, в грязном с пятнами крови медицинском халате. Левый глаз не подавал никаких признаков жизни и, когда та моргнула, продолжал смотреть куда-то вдаль. Как только я ее увидел, то в сию же секунду почувствовал мурашки по спине и не очень приятное чувство в животе.

— Чем я могу помочь? — спросила грифониха с небольшим хрипом в голосе. Если слегка прислушаться, то можно сказать, что у нее довольно приятный и милый голос... что не скажешь о внешности.

— Я по поводу единорожки, которую вам недавно принесли, — ответил я. По ее лицу скользнуло сочувствие, и я понял, что дело — дрянь.

— Не знаю, как она выжила, но у нее переломаны все ребра, — подбирая слова, спустя минуту проговорила она. — Любое действие причиняет ей неимоверную боль. Скорее всего, у нее еще внутреннее кровотечение. Боюсь, она долго не протянет — максимум несколько часов, не более, — услышав все, я впал в ступор. Я никогда не думал, нет, даже не предполагал, что моя вечно злая спутница может вот просто взять и умереть. И в этом виноват я. Если бы я не отправился в это злосчастное место и не встретил этих мутантов, то она бы была в порядке и находилась бы на грани смерти. Какой же я идиот!

— Возможно... — мне стало как-то тяжело говорить. — Возможно, есть хоть что-нибудь, что может помочь ей? — грифина лишь печально опустила голову, а я окончательно потерял надежду увидеть Кайри живой.

— Есть кое-что, но это будет стоить очень дорого и... крайне опасно, — печально произнесла доктор. Я же зацепился за эти слова, и огонь надежды слабо вспыхнул в душе.

— Я готов сделать все!

— Что ж... Вагнез! — вдруг окликнула она антроединорога, собирающегося покидать хибару. — Мне понадобиться несколько уколов жидкой нестабильной магии!

— Ты что, обезумела? — воскликнул тот. — Я понимаю, один укол, но несколько... Это же убьет ее раньше, чем ты хоть что-то сделаешь!

— В этом и риск! Существуют и такие личности, способные пережить и два, и три, да хоть десять таких уколов!

— Да?! И где ты таких видела, а? Все, абсолютно все, кто полагал, что второй укол этой дряни ничего им не сделает, превращались в изуродованных существ без мозгов! — этот спор мог бы продолжаться долго, если бы мне не пришлось вмешаться.

— Ну, вообще-то я один из таких, — неуверенно и немного боязливо пробормотал я. Судя по шокированному лицу антроединорога, тот не ожидал такого. А повернув голову в сторону доктора, я нервно сглотнул, так как между пальцев у нее находились различные медицинские инструменты, а на лице красовалась безумная улыбка. Твою мать! Ну вот почему все грифоны-доктора, которых я повстречал, имеют желание меня препарировать?! — Так, стоп! Знаете ли, судьба быть изрезанным на прихоть безумным докторам мне как-то не очень приходится по душе. Не для этого я скитальцем становился, — грифина убрала инструменты из лап, печально вздыхая, словно говоря этим “Ну блин, а так хотелось”.

— В крайнем случае, если этот парень готов рисковать, пускай. Мне лишь жидкая нестабильная магия нужна и все, — Вагнез уже хотел возразить, но, увидев мой решительный взгляд, лишь вздохнул и согласился. — Прекрасно. Парень... Как тебя там?

— Бродячий Механик, — ответил я.

— Ага, Механик, советую уже готовить деньги, — как-то... нагловато произнесла она. — Если подсчитать саму операцию и цену препаратов, то у нас выходит... — она принялась мысленно пересчитывать все, дополняя все жестами лапы. — Около ста тысяч битсов, — и тут моя челюсть упала. Нет, она просто грохнулась со всей силы на пол и проломила его. Целых сто тысяч битсов! “Что ж, Эдан, прими мои поздравления. Ты теперь официально стал рабом!” — прозвучал голос в голове. — Все, можете быть свободны. А мне нужно будет готовиться к операции.

— Прошу прощения, а в чем заключается суть этой операции? Мне же надо знать, за что я собственно плачу!

— Без проблем. Я собираюсь вколоть ей жидкую нестабильную магию, притупив боль до максимума, после чего буду собирать ее ребра по кусочкам, — объяснила она. — Риск, как я уже сказала, заключается в том, что эта единорожка может не выдержать после второго укола... Но это уже не мои проблемы, так как ты, Бродячий Механик, дал согласие на эту операцию. А это значит, что и ответственность за ее смерть будет на тебе, — последние слова были произнесены так, словно этой грифине плевать на то, что может случиться с ее пациентом... Словно ей важней деньги, а не жизнь... Неужели в этом месте все жители настолько жестоки? Этого я знать не могу — могу лишь предполагать. Вздохнув, я поблагодарил доктора и вышел наружу.

Не знаю почему, но стоило мне выйти на улицу, как в голову сразу же ударила безумная боль. И самое печальное, что причина этой боли неизвестна — я даже предположить не могу. Да еще и эти ужасные мысли... Ох, Святая Селестия, за что мне эти мучения? Я глубоко вдохнул воздух. Странно, но я только почувствовал, что воздух в Оазисе неприятный и отвратный. Такое чувство, что я оказался в городе рейдеров — такой же мерзкий запах, как и в их логовах — а не в городе, где собрались те, кто находится просто в отчаянном положении.

Выдохнув, я почувствовал, как боль слегка приутихла, но по-прежнему донимала меня. Вскоре я услышал, как позади меня открылась дверь. Я слегка повернул голову и посмотрел краем глаза в ее сторону. Антроединорог выбрался наружу, и, если судить по тому, как тот с облегчением вздохнул, грифина-доктор изрядно ему мозги потрепала. Наверное, даже сильнее, чем мне.

— Знаешь, я тебе не завидую, — с сочувствием произнес Вагнез. — Только прибыл, а уже с огромнейшим долгом на шее. Да и еще таким, который может оказаться за просто так.

— Да, я понимаю. Но если хоть какой-то шанс спасти Кайри, я ухвачусь за него, — проговорил я решительно. — Осталось только найти деньги.

— Ну, деньги будут, вот только получение всей суммы займет не менее года. Или даже больше, — Черт, целый год находится в этом месте. В очередной раз я осознаю, что мои идеи до добра не доводят. — Чтобы получить работу, тебе следует дойти до здания управления — оно на той горе, — антроединорог указал пальцем на ту гору, вершины которой были покрыты облаками. — Уж я не знаю, что тебе предложат — даже сам я не ожидал, что меня могут назвать на пост руководства часовыми.

— Хорошо. Спасибо за помощь, — поблагодарил я и неспешно побрел к зданию управления.

Если не обращать внимание на то, что в Оазисе вместо многоэтажных каменно-металлических домов были ветхие хибары из всего, что попадется под руку, и что жители имели такой вид, будто они страдают от анорексии, то этот город ничем не отличается от того же Джайденхолла.

Проходя по улочкам — если так можно назвать грязные тропы, больше похожие на траншеи — я ни раз слышал, как пони, грифоны, минотавры — короче говоря, жители Оазиса как ни в чем не бывало болтали на разные темы и распространяли слегка бредовые слухи. Среди них, кстати, я услышал самую забавную: якобы в Старой Эквестрии, в Вечнодиком лесу завелись странные существа маленького роста и не имеющие ни шерсти, ни перьев — ничего такого. Кое-где стояли гнилые прилавки с разным поддержанным оружием. Конечно, оружие выглядело прилично, но вот цены на него били по карману сильно. Продолжая гулять по этому странному городу, я начал привыкать к его отвратительному запаху, да и к атмосфере в принципе.

Проходя мимо здания, отличающееся ото всех тем, что он было чуть длиннее и шире остальных и из него исходил прекрасный запах только что приготовленной еды, я услышал, как хриплый, но грубоватый голос подозвал меня: — Эй, парень!

Я обернулся в сторону звука и обнаружил уже немолодого антропони, вместо ног которого были лишь жалкие обрубки, сидящего на скамье около этого самого здания. Я подошел к нему поближе, чтобы узнать, чего же он от меня хотел.

— Парень, у тебя огоньку не найдется, а? — поинтересовался он, демонстрируя слегка испачканную в грязи сигарету. Кивнув, я достал из кармана куртки зажигалку и преподнес огонь к нему. Тот, прикрыв глаза от наслаждения, затянулся и блаженно выдохнул облако дыма. Когда он открыл глаза, в них я смог увидеть настоящую и неподдельную радость. Я бы сказал, настоящее счастье. — Спасибо, парень. Уже целую неделю не могу спокойно закурить. Зажигалок здесь не продают, а спички стоят больше, чем патроны к винтовке, — он вновь затянулся.

— Пожалуйста, — убрав зажигалку в карман, я уже собирался идти дальше, но мне помешал именно этот антропони, задав еще один вопрос.

— Ты здесь недавно, да? — я кивнул. — А что такой неразговорчивый? Неужели настолько неинтересно со мной общаться?

— Да нет, просто... — я пытался подобрать слова для оправдания, пока антропони делал очередную затяжку.

— Просто ты спешишь? Ну, спеши... спеши. В конце-концов эта спешка принесет тебе немало хлопот, — я не совсем понял, о чем он говорит, но не стал его перебивать. — Видишь, что у меня с ногами? — я утвердительно кивнул. — Это результат моей спешки.

— А что с вами случилось? — полюбопытствовал я. Тот докурил сигарету и, выбросив бычок, показал рукой, чтобы я подошел поближе.

— Раньше я был обычным ополченцем... — он встретил моей недоуменный взгляд, — Ополченцы — это что-то вроде солдат в Оазисе. Короче говоря, был обычным солдатом. Когда я вступил в ряды, то был жутко нетерпеливым — мне хотелось приключений, пострелять, почувствовать запах пороха. Даже командир мне делал выговоры за такую импульсивность, пока... пока не настал тот ужасный день, — он достал из кармана пальто пачку сигарет, прося дать огоньку. Затягиваясь новой сигаретой, он продолжил. — В общем, в тот день у нас была довольно простая задача — сделать проверку безопасности одного маршрута. Только вот все прошло не так гладко, как хотелось. На нас напали солдаты АНЭ. Они устроили засаду, забросали нас гранатами. Как раз от взрыва я и потерял ноги. Все, кроме меня и еще одной антропони, погибли. Та антропони после, конечно, тоже скончалась в больнице... — после этих слов он задумался и куда-то пристально и тоскливо смотрел. Честно говоря, мне не хотелось отвлекать его, так как из услышанного я понял, что его постигла нелегкая судьба. Но любопытство взяло свое, и я слегка потряс его за плечо.

— Что же дальше было? — спросил я у него.

— Дальше? А дальше ничего не было. Из ополчения меня выперли за непригодность. Хотя я мог попросить бесплатно мне присобачить протезы, но проблема в том, что операция проводится без наркоза и какого-либо обезболивающего — в общем, наживую. А ты ведь, наверно, знаешь, как это неимоверно больно, — да, с ним не поспоришь. Присоединение протезов к костям и нервам — это просто мучительно. — Ну а дальше по закону Оазиса и Гиблых Земель у меня было всего два варианта: либо искать другую работу, либо убираться подальше... Теперь я работаю на кухне. Хоть ноги я потерял, но руки еще при мне! Если понадобиться, буду ползти с винтовкой в зубах! — сквозь зубы проговорил антропони, крепко сжимая сигарету, что она даже погнулась надвое.

— Да, понимаю твое стремление. Ради города, который стал для тебя домом, я бы тоже был готов на все.

— Ладно, предлагаю сменить тему, — он преподнес сигарету ко рту и сделал затяжку. — Я так понимаю, ты спешишь к зданию управления. Неужели так деньги нужны?

— Да. Изначально, я хотел просто подзаработать немного денег, а теперь... — я хмыкнул, — теперь мне срочно нужны деньги, дабы оплатить лечение моей спутницы.

— Оу, сочувствую. Если не секрет, сколько требуется? — поинтересовался тот.

— Сто тысяч битсов, — услышал это, он подавился табачным дымом и стал дико кашлять.

— Не хило ты Оазису задолжал, — придя в себя, заключил антропони в пальто. — Только прибыл, а уже влез в долг. Везунчик ты, однако.

— Да, я порой сам офигиваю от своей везучести, — хмуро ответил я, опустив взгляд.

— Ну, судя по жетону на твоей шее, необходимую сумму ты наберешь быстро, — он встретил мой непонимающий взгляд и решил объяснить поподробнее: — Понимаешь ли, в Оазисе существует три типа рабочих: простой антропони, скитальцы и “падшие”. С простыми антропони все предельно ясно — они выполняют работу, которая в основном не требует какой-либо опасности. Исключение, конечно, ополченцы. Со скитальцами тут слегка труднее. Они могут как выполнять работу в качества ополченца, но уже более опасную, так и получать самые опасные задания, вроде зачистки территории от всяких мутантов. И, наконец, “падшие”. Это члены группировки с аналогичным названием. Они выполняют самую безумную и самую опасную работу, какую только можно поручить. К примеру, месяц назад у них было задание — зачистить целую базу АНЭ, которая насчитывала около двухсот солдат. И на это задание отправилось всего четверо из “Падших”... и вернулось обратно всего двое. Никогда не видел, как они сражаются вживую, но уверен, что они просто звери, — да, зачистить целую базу с хорошо вооруженными и бронированными солдатами — они и впрямь звери.

— Спасибо за информацию, но я, наверно, пойду. Не хочу терять времени, — произнес я, после чего тихо добавил: — Которого у меня и так нет.

— Пожалуйста, — с улыбкой сказал антропони и, докурив сигарету, медленно спустился к небольшой тележке, которую он выкатил из-под скамьи. — Если что-то понадобиться — обращайся, — на этом наш разговор окончился. Собеседник не спеша покатился в столовую, а я направился к зданию управлению.

Здание управления находилось на самой вершине горы и было плотно закрыто облаками, на которых располагались и другие строения. Только в них уже мог зайти тот, кто имел крылья. Само же здание оказалось двухэтажным домом, сооруженным из разных металлических пластин и арматур. Сразу видно, что делали не на качество, а на скорость, поэтому я заметил, что эта конструкция очень неустойчива, что даже способна обвалиться от попадания из крупнокалиберной винтовки. Но на данный момент надежность и внешний вид здания меня не особо волновало.

Я зашел внутрь, где меня сразу же встретила удивительная чистота и аккуратность. Посередине комнаты располагались длинная стойка, заканчивающаяся лестницей наверх. За самой стойкой сидел антропони в обычной кожаной броне и читал какую-то книжку. За ним располагались стойки с оружием, шкаф, набитый разными частями брони, вроде наколенников или наплечников. И запах... Мерзкий слащавый запах сразу же врезался в нос, как только я оказался внутри. Закончив свой небольшой осмотр, я подошел к стойке, отчего антропони в кожаной броне приподнял свои глаза и небрежно спросил: — Чего надо?

— Работу ищу, — так же, как и он, небрежно ответил я, на что тот просто указал пальцем в наверх и уткнулся в свою книжку.

Я проследовал на второй этаж, где меня встретила совершенно иная обстановка: в углу располагался рваный диван, на котором расположились разные справочники, карты и бумажки, в другом углу находился шкаф, но только вот с чем — понять я не смог. А у самого окна, ведущего, казалось бы, на Оазис, расположился стол, за которым, разбирая разные бумаги и ставя штампы, сидел обычный пегас ярко-пламенного цвета с такой же, как и у меня, красной гривой, только более яркой и... кислотной, я бы сказал. Услышав шаги, пегас поднял голову и уставился на меня, будто глазами оценивал мой внешний вид, способности и прочее. Я заметил, что особое внимание он обратил на мою шею, а именно на жетон скитальца.

— Скиталец? — недоверчиво спросил тот. — Можешь дать свой жетон для удостоверения подлинности? — я подошел к нему и, сняв жетон с шеи, протянул его пегасу. Тот схватил его зубами и стал тщательно рассматривать. И это продолжалось минут пять, не меньше, после чего тот наконец отдал его обратно. — Да, жетон подлинный.

— А как вы это определили? — полюбопытствовал я, надевая жетон обратно на шею.

— Опыт, наверно. С годами начинаешь и отличать подлинность жетона скитальца от хорошо сделанной подделки, — задумчиво объяснил пегас. По его внешнему виду можно сказать, что ему и тридцати лет не было — выглядел молодо. — Ну, и что вас привело сюда, Бродячий Механик? Хотя можете не говорить — я могу догадаться. Вам нужна работа, не так ли?

— Да, и желательно самую высокооплачиваемую, — уточнил я. Собеседник начал громко смеяться. “А что я такого смешного сказал?” — подумал я.

— Ой, хех, ты уморил меня, — продолжал смеяться пламенный пегас. — “Высокооплачиваемую” работу.

— А что я такого смешного сказал? — повторил я свои мысли, но уже вслух.

— Парень, хоть у тебя и есть неплохая экипировка, но вот ты не тянешь на того, кто способен встретиться с мутантами, не обделавшись. Не знаю, кто тебе дал жетон скитальца, но он явно невзлюбил тебя, — уже успокаиваясь и изредка смеясь, проговорил тот. — Твой внешний вид, откровенно говоря, оставляет желать лучшего, — слова, конечно, были обидными, но я не обращал на них внимание, ибо они были в некотором роде правдивы — мышечной массой я не особо хвастался, но ведь это дает мне некоторое преимущество. Какое? В скорости и маневренности, если это можно так назвать. А это может пригодиться, если нужно убегать или приблизиться вплотную к врагу с огнестрельным оружием, так как тот с трудом сможет попасть, особенно, если у него будет полуавтоматическое оружие. — Да и твой стиль меня как-то напрягает. Конечно, у каждого свои предпочтения в том, как выглядеть, но вот твой случай реально странный. Что это за куртка с одним рукавом? И что скрыто за ним? Ну-ка, приподними его, — вздохнув, я засучил рукав, показывая поврежденную руку. Пегасу хватило всего лишь взгляда, чтобы его взор в сию же минуту стал испуганным. Было видно, что он испытывает настоящий неподдельный ужас. Откровенно говоря, я ожидал такой реакции, потому что я уже встречал подобное. Всех, но в основном приезжих в Райвенхуд, при виде ожога одолевал неподдельный ужас. Не знаю почему, но с тех пор я стараюсь спрятать свою левую руку.

— Довольны? — хмуро спросил я, пряча руку.

— Ох, Богини милостивые! Я... я видел эти ожоги раньше, — панически бормотал пламенный пегас с суженными зрачками. — Неужели ты...

— Да-да, выживший снаружи. Антропони, которому дали второй шанс и бла-бла-бла. Слышал, и не раз. Не понимаю, зачем так удивляться? Неужто я единственный такой счастливчик? — собеседник сидел молча и задумчиво смотрел в стол. Его глаза до сих пор были полны страха.

— Паровики... Такие же ожоги, как у них, — бормотал он.

— Эм... паровики? Кто или что это? — поинтересовался я, но на мой вопрос тот среагировал как-то странно. Как будто я спросил у него что-то такое, о чем говорить или даже упоминать не следует.

— Это самые ужасные и самые свирепые существа, каких только можно встретить, — с каплей истерики произнес пегас. — Ты ведь знаешь, что большинство жителей Земли погибло во время взрыва Паровой бомбы? — я согласно кивнул. — А знаешь, что случается с теми, кого смерть обошла стороной? Два варианта: либо они становятся мутантами, либо становятся теми, кто не может умереть, но и жить тоже не сможет. Это пони, грифоны, минотавры — все народы мира с ужасными и уродливыми ожогами, как у тебя. Они не имеют рассудка, они безумны и кровожадны. А самое главное — их можно узнать по одному типичному слову, которое они постоянно повторяют: “Больно”. Их всегда много, и нападают они толпой, пытаясь укусить тебя или оторвать что-то. Если у них оружие, хоть холодное, хоть огнестрельное, то они без труда его применят. Видимо, паровики считают, что именно причинение боли и выпивание крови, а иногда и поедание других, поможет им ослабить агонию... Точно неизвестно, сколько успело погибнуть скитальцев и простых граждан от их атак, но могу сказать точно, что количество перевалило уже двадцать тысяч. Это дальше больше, чем убийств у АНЭ, рейдеров, мутантов вместе взятых, — из всего, что мне рассказал пламенный пегас, мой мозг смог нарисовать картину их внешнего вида, однако я не совсем уверен, насколько он схож с обликом этих паровиков в реальности. Если вкратце, то мне представились типичные зомби из одной книжки, которую привез один торговец пару лет назад. Только вот зомби, которые способны еще пристрелить, если есть такая возможность.

— Так, давайте забудем о моей руке и этих паровиках и вернемся к делу, — предложил я. — Да, я могу согласиться с вами — моя внешность не внушает доверия сложных заданий, но я уже успел пройти через столько дерьма, что ни мутанты, ни АНЭ, ни даже ваши обожженные зомбовидные существа мне не страшны!

— Даже если бы ты подходил по всем параметрам, то я не смог бы дать, что ты просишь, ибо таких сложных заданий у меня нет, — после этих слов собеседник погрузился в раздумья. В долгие раздумья. Он даже принялся копаться в бумагах на столе и на диване. Переводя взгляд то на меня, то на бумаги на столе и диване, то на другие объекты помещения, он наконец пришел в себя.

— Хм... Знаешь, Бродячий Механик... — его рот расплылся в таинственной и коварной улыбке. — Думаю, у меня найдется одно задание как раз для тебя...

Глава 8: Ночное задание

Задание на словах кажется не очень сложным. Мне и еще двум-трем скитальцам нужно лишь выполнять роль телохранителей и, если будет на то причина, грудью встать под пули АНЭ и когти мутантов. Главное, чтобы наш охраняемый, а именно какой-то там инженер, добрался до места назначения в целости и сохранности. Но у меня возник вопрос: если начальство Оазиса готово вот так отправлять скитальцев в качества мушечного мяса или живого щита, то почему же отправляют их в таком незначительном количестве? Неужели скитальцев так мало? Если так, то почему же не отправить ополченцев на такую миссию?

Эх, устал уже задаваться вопросами, на которые даже ответа либо нету, либо некому на них ответить. А про то, что нас может ожидать в том месте, пламенный пегас просто промолчал и больше никакой информации не дал. Зато немного денег на подготовку выделил — около полутора тысяч битсов. Что-то мне подсказывает, в этом месте, где обычное лечение у доктора стоит бешеных денег, данную сумму и деньгами тяжело назвать. Как бы то ни было, деньги я получил, а остальное не столь важно.

Теперь осталось только подготовиться к заданию, которое начнется примерно через... пять часов. Даже меньше. Увы, на деле задание нельзя назвать простым. Тяжело сказать, смогу ли я вернуться живым. А дело в том, что нам придется сопровождать инженера в ночное время, когда нихрена не видно, и шанс попасть под ветки живых деревьев или в пасть какого-нибудь мутанта возрастает до шестидесяти процентов. А на вопрос “Почему?” я могу дать простой ответ. Да потому, что нам запретят пользоваться каким-либо источником света, даже если это будет простая зажигалка. Боюсь представить, что же может случиться, если кто-то все-таки использует огонь. Твою Селестию за ногу, и во что я вообще ввязался?

Выйдя из здания управления, я глубоко вздохнул и вновь почувствовал этот отвратительный запах Оазиса, от которого мне удалось избавиться, увы, ненадолго. И ничего с этим не поделаешь — ведь ни я, ни кто-либо другой не можем махнуть рукой и сделать воздух свежим и приятным. А жаль! Мне кажется, он настолько пропитался в этом месте, что даже, имея такие великие магические возможности, воздух здесь уже не изменить, сколько ни старайся.

Вскоре я почувствовал слабый холодок, вызвавший легкую и щекочущую дрожь по всему телу. Как-никак это не пустыня, где вечера и ночи не такие уж и холодные из-за нагретого за весь день воздуха. А сейчас только вечер — боюсь представить, какая же здесь ночь. “Так, соберись, Эдан. Не время на всякие жалобы и прочее” — подумал я и слабо хлопнул ладонью по щеке. Сейчас нужно накупить патронов для оружия и где-нибудь раздобыть подробную информацию про Гиблые Земли. Если быть точнее, то неплохо было разузнать, какие еще могут встретиться мутанты и как их убивать — как-никак становиться чьей-то закуской не входит в мои планы.

Я прошел пару шагов вперед и, слегка задумавшись, не заметил, как уже оказался возле металлической сетки, защищающая всяких пони и непони от падения с горы. Пред моими глазами предстал если не весь, то хотя бы большая часть Оазиса: ветхие хибары, в которых горел свет, жители города, словно муравьи, бредущие то туда, то сюда, а справа, в дальнем углу виднелась больница. Я даже заметил странное двухэтажное здание, которые мне приходится видеть впервые, словно оно появилось из ниоткуда — скорее всего, именно хибары помешали моему обзору при моем ознакомлении с городом. Ну, или я просто сильно задумался, что даже не обращал ни на что внимания.

Продолжая разглядывать город с высоты, я приметил широкое здание, в котором не только горел свет, но и шел дым из дымохода — судя по всему, очень редкое явление в данном городе, так как я не вижу, чтобы другие здания, не включая хибар, имели дымоходы. Если я не ошибаюсь, именно рядом с ним я встретил того антропони-инвалида... И тут совершенно внезапно мне в голову пришла кое-какая идея, к реализации которой я приступил незамедлительно. Оторвавшись от металлического ограждения, я помчался вниз, стараясь уследить за тем, чтобы не потерять равновесие или наткнуться на какой-нибудь камушек. Иначе меня придется собирать по костям.

Столовая, или как она здесь называется, изнутри была довольно просторной. Да что говорить, сама обстановка была просто чудесной и приятной глазу: чуть ни на каждом углу находились огромные горшки с теми или иными растениями, в некоторых местах висели разные пейзажи, среди которых я обнаружил даже портрет принцессы Луны в парадных доспехах и хмурым выражением лица. В центре располагалось четыре больших стола, рядом с которыми находились шесть-восемь стульев, и парочка маленьких. Справа от входа — и он же выход — было своего рода отверстие или окно, за которым стоял слегка полноватый и, судя по мешкам под глазами, задолбавшийся минотавр в белом колпаке. Даже когда я подошел к нему, он не подавал никаких признаков... гостеприимства, если это можно так назвать. Он продолжал смотреть через окошко на столы безжизненным и злобным взглядом. Пять минут я пытался привлечь его внимание, и лишь моя двадцать пятая попытка достучаться прошла успешно — он перевел взгляд на меня... и опять завис. “М-да, походу, не поем я сегодня” — пронеслось у меня в голове. Позади минотавра медленно и с большим затруднением катился тот самый безногий антропони. На мой голос он быстро откликнулся, уставившись с каким-то странным и непонятным удивлением, словно не ожидал, что я приду в это место.

— Черт, я так и не поинтересовался о твоем имени, — выругался я на свою забывчивость и вообще невежливость. А ведь так и не узнал имя той медсестры. Какой же я болван все-таки. “Не повторяйся!” — воскликнул голос.

— Да, ничего страшного, — натянув хмурую улыбку, сказал антропони. — Думаю, у нас выдастся время представиться.

— Думаю, это время уже настало, так как мне срочно нужна помощь, — тот удивленно на меня посмотрел, но спустя пару секунд удивление спало, и он, прикрыв глаза, тяжело вздохнул и что-то буркнул себе под нос.

— Ладно, ты можешь пока занять столик и заказать чего-нибудь... — он недовольно взглянул на минотавра... — если тебе это удастся. Я буду через полчаса или даже раньше, — это были его последние слова до того, как он укатил куда-то на своей тележке. Я, развернувшись, присел за первый попавшийся стол и стал ждать, когда этот антропони закончит свои дела.

Прошло полчаса, а антропони так и не удосужился появиться, за что его не виню — возможно, у него есть какие-то срочные дела, которые требуют их выполнения. Но через минут пять я все же услышал характерный звук колес и топот чего тяжелого. Подняв взгляд, я заметил, как безногий, с тяжестью передвигая руки с гирями, медленно ехал в сторону моего стола. Добравшись до него, он, не произнося ни слова и не требуя никакой помощи, сам забрался на стул, хоть ему это удалось с трудом. Но именно то, что он сам смог преодолеть такую трудность, хоть она и не кажется таковой со стороны здорового пони, заставило меня его уважать... немного, если честно.

— Итак, какого рода помощь тебе требуется? — удобно расположившись на стуле, задал вопрос безногий антропони.

— Для начала мне был хотелось знать твое имя, — произнес я серьезным тоном. — А то как-то неудобно получается, что я не знаю даже имени своего собеседника.

— Что ж, могу согласиться, — натянув улыбку, произнес тот. — Фейнз. — как только я услышал имя, то непонятное чувство завладело мной. Чувство чего-то знакомого. “Фейнз... Фейнз... Что-то подозрительно знакомое” — размышлял я, пока озарение не пришло.

— “Фейнз” — воля, — сказал я, чем слегка ошарашил антропони. — Твое имя означает “воля”. Ты из Райвенхуда, не так ли? — он ошарашенно открыл рот и непонимающе уставился на меня.

— Д-да, ты прав, — нервно ответил он. — Откуда ты знаешь?

— Мое имя Эдан, — услышав его, Фейнз выпучил глаза.

— Судьба, — тихо пробормотал тот, и внезапно его передернуло. — Чтоб меня Луна на своем роге прокрутила! Ты тоже из Райвенхуда! — я усмехнулся.

— Приветствую, соплеменник, — произнес я и протянул ему руку, дабы обменяться рукопожатиями. — Не думал, что встречу кого-то из своего города.

— Аналогично! Я думал, я единственный, у кого в жопе шило на всякие приключения, — все так же ошарашенно произнес Фейнз. — И да, по-моему, я уже слышал об имени Эдан. Хм... — он погрузился в раздумья, но через минуту он пришел в себя. — Точно! Где-то семнадцать или восемнадцать лет назад парочка нашла ребенка... с огромным шрамом на всю руку, — я улыбнулся и закатал рукав, демонстрируя собеседнику шрам. — Хрена! Так значит ты тот самый...

— Да, тот самый малыш, — перебил я его. — Я очень рад, что смог встретить кого-то из Райвенхуда... — внезапно я осознал кое-что. Осознал, что Райвенхуд практически превращен в руины, и Фейнз скорее всего заметил мое замешательство.

— Что случилось? Тебе нехорошо? — обеспокоенно спросил тот, на что я кивнул.

— Да, все в порядке. Просто... просто я только что вспомнил. И думаю, тебе надо это знать, — он заинтересованно начал слушать. — Райвенхуд... В общем, наш город превратился в руины. Почти превратился, — эта новость шокировала Фейнза. И это мягко сказано. По его лицу можно было увидеть множество вопросов. Я даже смог увидеть, как он двигал губами, и по этому движению я прочитал вопросы “Как?” и “Кто?”. — Солдаты АНЭ напали на Райвенхуд. Я вместе с небольшим отрядом скитальцев смогли отбить атаку и спасти тех, кого можно было спасти. — Злоба... На его лице уже не было ничего, кроме злобы. На секунду мне показалось, как он скрипит зубами, словно перегрызая кому-то горло.

— Когда это случилось? — гневно спросил он. — Когда эти уебки сделали это?!

— Пару дней назад, — тяжело вздохнув, ответил я. — Все солдаты АНЭ были перебиты, а их командир... Я пустил пулю в башку этой твари... — я поник.

— М-да, поспешил я с уходом из города, — начал винить себя Фейнз. — Если бы я знал, что эти уроды прознают про Райвенхуд, то ни за что бы не ушел. Черт, если бы я только знал... Эдан, — я поднял взгляд. — Сколько... сколько погибло наших?

— Не знаю, но тел было много. Среди них был и Дисайт Парт.

— Да, я помню его. Хороший земной пони. Всегда хотел помочь всем... Был, — и вновь ком подкатил к горлу, а ужасная картина вновь всплыла перед глазами — обломки зданиями, под которыми лежит мертвое тело земного пони с дырой во лбу.

Наша беседа о Райвенхуде продолжалась еще долго. Если честно, то она продолжалась до сих пор. Фейнз рассказал много чего интересного, связанного с Райвенхудом, включая и то, откуда появился особенный райвенхудский язык. Оказывается, этот язык использовали какие-то племена минотавров и земных пони, живших задолго до правления Селестии и Луны. Если можно сказать, то они появились спустя несколько лет после основания Эквестрии. Только вот они исчезли, а причины этого неизвестны. Известно лишь то, что среди них осталось несколько пони, которые напрочь забыли, что их племена когда-то существовали, но вот язык они забыть не смогли.

— Ладно, предлагаю закончить эту тему и перейти к делу, ибо мы и так потратили предостаточно времени. А у меня его осталось не так много, — произнес я, тяжело вздохнув. — В общем, мне нужна информация. И надеюсь, ты со мной ею поделишься.

— Информация, значит, — я удивился, как его хмурое лицо озарилось хитрой улыбкой. — Ну, ты же понимаешь, что за информацию тебе нужно предложить что-то взамен, ведь так? — Да, я предполагал такой исход. В конце-концов мне никто ничем не обязан — скорее это я всем обязан: Мертвец — за подарки, Счастливчик — за предоставленную возможность стать скитальцем, Кайри... Ей я буду обязан по гроб жизни — за то, что спасала неоднократно, и за то, что она еще не бросила меня одного. М-да, она моя спутница всего пару дней, а я уже к ней настолько привязался, что потеря ее станет для меня душевной агонией. Да и еще мне настолько интересна ее прошлая жизнь, что вряд ли позволю ей уйти, пока она не расскажет обо всем, что с ней случилось.

— Чего же ты хочешь? — его улыбка стала шире.

— Чего я хочу? Хм... Чего же я хочу? — он наигранно задумался. — Знаю! Я хочу свои ноги обратно. — Намек понят. Переформулирую вопросу по-другому.

— В таком случае, что я могу тебе предложить? — переспросил я его. Он задумался, разглядывая меня с ног до головы.

— Вижу, с тебя деньги брать бесполезно — у тебя их либо нет, либо крайне мало, — пробормотал Фейнз, продолжая осмотр. — Зажигалка. Можешь ее отдать. Думаю, это достойная цена за информацию, — я ухмыльнулся и вытащил зажигалку из кармана, бросив ее собеседнику. Тот поймал плату и, достав сигареты, сразу же закурил. — Спрашивай.

— Насколько я понимаю, ты долго здесь находишься, не так ли? — он согласно кивнул, выдувая блаженный дым. — Сколько мутантов на данный момент обитает в Гиблых Землях?

— Много. Если не считать количество самих мутантов, а количество видов, то их порядка тридцати. И это еще не считая всяческие подвиды и эволюции. Если и их тоже подсчитать, то думаю около восьмидесяти видов точно обитает. Да и четверть из них абсолютно безобидны для пони и антропони-скитальцев, кроме грифонов и минотавров. Они либо не нападают, либо занимаются каннибализмом, — он вновь затянулся и блаженно выдохнул табачный дым, ожидая следующего вопроса.

— Известны ли тебе их слабые места? Хоть какие-нибудь?

— Да, мне приходилось встречаться с некоторыми из этих восьмидесяти видов. Увы, про слабые места я знаю не у всех — всего лишь некоторых, наиболее встречаемых, — ответил он, туша сигарету о пепельницу. — Возможно, тебе нужны слабые места кого-то конкретно? Ну, там описать сможешь?

— Да, такую тварь тяжело забыть, — хмуро произнес я. — Ведь из-за нее моя подруга сейчас при смерти и из-за нее я сейчас по уши в долгах. Короче, очень огромная и жирная тварь, имеет много рук и ног, сильно растянутая челюсть, да и глаза на теле, вместо положенного им места, на лице, — перечислил я общие черты той твари.

— Хм... знакомо, — Фейнз вновь ушел в раздумья. — Кажется, я понял о ком ты говоришь. Многоножка — так прозвали скитальцы Оазиса это существо. Живучая, скотина. Но и слабые места у нее зависят от того, сколько рук и ног у этой твари. Сколько у тобой встреченной было, не помнишь?

— По-моему, ног двенадцать было. Там еще были какие-то отростки, так что я не знаю, можно ли их считать.

— Позволь кое-что отметить. “Было”?

— Ну да, моя спутница его прикончила, — ответил я, на что мой собеседник громко присвистнул, привлекая внимание всех скитальцев, сидящих в здании.

— Честно, я уже боюсь представить, что со мной будет, если твоя подруга смогла завалить такую громадину, которую даже ракетницы не берут. — Да, лучше не знать. Кайри не просто убьет, но и еще заставит пострадать перед смертью. — Что же до многоножки, то, если она имела двенадцать ног, значит она находилась на последней стадии своей эволюции. То есть... вы должны были стать ее последним обедом до того, как она должна была осесть в укромном месте и начать производить на свет просто отвратительных и неубиваемых тварей. Их точно ни пули, ни магия, ни взрывчатка — абсолютно ничего не берет. Сказать, как их прозвали скитальцы и ополченцы, не могу, так как не особо помню . По-моему, Гранитокожие или как-то так. В общем, мой тебе совет — увидишь существ, похожих на древесных волков, чьи тела больше напоминают камень, то беги... И беги со всех ног и старайся вилять, если придется бежать через живой лес.

— Спасибо за совет, конечно, — поблагодарил я его. — Но я все же буду надеяться, что таких мутантов не встречу. Ладно, про мутантов вопросов больше нет. Перейдем к следующим вопросам.

— Валяй, — ухмыльнулся Фейнз, опрокинувшись на спинку стула.

— Где тут можно закупиться патронами так, чтобы не разориться? — его лицо озарилось ехидной улыбкой.

— Ну, есть тут одно местечко, но... я бы не советовал у них закупаться. Патроны там хуевые, и это мягко сказано. В любой момент могут разорваться, повредив оружие. Но это единственное место, где ты можешь закупиться патронами по дешевке, — рассказал Фейнз. Что можно сказать? Рискованно, конечно, ибо не хочется терять оружие из-за некачественных патронов... Хотя, мне же только для дробовика нужно, а он, увы, и так не в прекрасном состоянии, так что терять его будет не обидно. Но, конечно, не хотелось бы терять такое мощное оружие.

— И где же это местечко находится? — полюбопытствовал я.

— Честно говоря, за такую информацию обычно платят огромные деньги, но... — ехидная улыбка так и не сползла с его лица, — ... так как ты земляк, да и зажигалка стоит дороже, чем патроны, отвечу. Выходишь из столовой и идешь прямо до большой хибары, где продают всякую дурь. Там будет один старикан, которому ты сообщаешь... так называемый пароль. “Лучше дешевле, чем с голой задницей” — как-то так он звучит. Только попрошу об одном одолжении — пожалуйста, никому об этом месте не говори. Продажа дешевых патрон — дело нелегальное в Оазисе, так как все патроны здесь можно купить только у лицензированных торговцев, дерущих по полной. Представь, за десять патронов, к примеру, для пистолета с тебя возьмут три тысячи битсов, — услышав это, я охренел, и это еще мягко сказано. Три тысячи битсов! О чем думал, мать вашу, пламенный пегас, когда отдавал тысяча пятьсот битсов? На них даже ничего не купишь! — Как погляжу, ты в недоумении. Стилшот, как всегда, дал слишком мало, да?

— Стилшот? — мое недоумение усилилось.

— Ну, пегас, который должен был тебе дать задание или работу, — пояснил Фейнз. — Да, любит он поиздеваться над новичками. Гребанный кусок дерьма, — судя по раздражению, мой собеседник уже сильно недолюбливает этого Стилшота. — Тот еще выродок. Если бы его батя не был главой Оазиса и лидером группировки “Падшие”, думаю, многие скитальцы и те, кого он задолбал за последнее время, давно бы его убили.

— А чем он тебе так насолил? — недоуменно спросил я Фейнза.

— Да многим! Когда ты просишь у него работу, он выдает тебе самую маленькую сумму денег якобы на подготовку. На деле же этой суммы даже на простые консервы не хватает. Ставит себя выше и лучше других, потому что у него, видите ли, влиятельный отец, да и еще навыки стрельбы на высшем уровне. Ах, да, еще он любит “испытывать” скитальцев, давая им самые сложные и, порой, невыполнимые задачи, с которых некоторые даже не возвращались живыми. Вот у тебя какое задание?

— Сопроводить куда-то инженера ночью, — робко ответил я. Фейнз глубоко вздохнул.

— Ну, вот. Видишь? Ночные задания — это одни из самых опасных и смертельных заданий в Оазисе. И опасность вовсе не в том, что ночью ничего не видно и ты не поймешь, куда идти. Дело совершенно в ином, — антропони вновь достал сигареты и закурил. — Во-первых, в Оазисе на ночные задания ходят в кромешной тьме, то есть никакого источника света не должно быть, иначе... — он вытянул указательный палец и поднес его к виску, — ... пуля в голову и все. Это пол беды. Во-вторых, в ночное время мутанта как-никак звереют еще больше: у них обостряется нюх, зрение, слух — короче, все органы чувств. И, наконец, в-третьих, из-за кромешной тьмы ты не увидишь, как ты подойдешь к живому дереву, которые с превеликим удовольствием переломает тебе хребет, — он настолько увлекся рассказом, что и не заметил, как уже выкурил всю сигарету за несколько минут.

— М-да, теперь я понимаю твою ненависть к нему. — В принципе, тут не согласиться, что этот Стилшот — козел, практически невозможно. Хотя, я не особо его знаю, так что мне судить этого пегаса бессмысленно. — Но ладно, я тогда пойду. До начала задания осталось пара часов, а я еще не начинал готовиться. Спасибо большое за информацию, — я встал из-за стола и протянул руку для рукопожатия.

— Всегда пожалуйста, — с улыбкой ответил тот, слезая со стула на свою каталку. — Будь осторожен там и не особо рискуй. Не каждый день ведь встречаешь земляка, хоть и с такими вестями о Райвенхуде.

Пожав руки друг другу, я и Фейнз разошлись по разные стороны. Он укатил на кухню, а я же направился к выходу. Черт, чем больше я узнаю об этом городе и этом месте, тем меньше мне хочется здесь оставаться. И очень надеюсь, что этот Стилшот хорошо оплатит мою работу, иначе... Иначе этот пегас навсегда перестанет летать. Да и жить, в принципе, тоже.

Я проследовал в направлении, который мне дал Фейнз, и в конце-концов набрел на совсем дряхлую хижину. Она была в более плохом качестве, чем все остальные дома, расположенные вокруг. Честно говоря, мне даже не хочется входить внутрь — не дай Селестия рухнет, придавив намертво. И дело было вовсе не в том, что дом был полностью сгнившим, а в том, что от него прямо на моих глазах отвалились несколько частей. Это заставило меня подумать дважды, но все-таки нужда в патронах намного сильнее, чем предосторожность, поэтому пришлось, опасаясь чуть ли ни каждого звука, зайти внутрь.

Изнутри все оказалось намного хуже, чем снаружи: в помещении жутко воняло какой-то дрянью, больше похожей на запах разлагающегося трупа, запах навоза и каких-то еще непонятных режущих нюх запахов. Пройдя по небольшому коридору, я вышел в одну единственную комнату, в которой и находился какой-то антропони в грязных, но довольно необычных лохмотьях, более напоминающих довоенную одежду. Стоп-стоп-стоп, так этот “старикан”? Что-то не похоже, чтобы он был похож на пожилого или что-то в этом роде.

Он сидел на сломанном стуле с одной отсутствующей ножкой и, оперевшись о стену, тихо спал. Помимо сони в комнате также располагались ящики разных размеров, некоторые из которых были открыты, и из них выглядывали непонятные мешочки с зеленой, белой и голубой субстанциями. Мне как-то не хочется вдаваться в подробности, что это такое и зачем это здесь находится, поэтому я решил разбудить антропони. И не успел я его коснуться, как он резко открыл глаза и, испугавшись, вздрогнул, сильно ударившись затылком о стену. Спасибо, что его хотя бы не вырубило, так как приводить его в чувство мне не очень хотелось, да и времени тупо не хватило бы. Потирая больное место, антропони, судя по непонимающему и недоумевающему взгляду, пытался понять, где он находится, кто я такой, что происходит и многие другие вопросы. Я слегка приглянулся к его глазам и заметил, что они были красными, как у бешеного минотавра, а зрачки расширены настолько, что, как мне показалось, они полностью закрывали радужки. Это говорило о многом.

— Так-так-так, успокойся! — приказал я. Тот внезапно успокоился и внимательно смотрел на меня, ожидая, когда я продолжу что-то говорить. — Я в общем... — не успел я закончить суть дела, как тот, натянув радостную улыбку, подскочил ко мне, схватившись за плечи.

— Братан, ты ведь за дурью? Ведь так? Скажи, что ты пришел за дурью. Пожалуйста, — молебно начал просить он, чуть ли не вставая на колени и не плача. Откровенно, мне стало его жаль, что я даже решил пожалеть его — я согласно кивнул. — О, Великая Луна, наконец-то! Наконец-то пришел посетитель! — крепко ухватившись за мою руку, тот начал таскать меня по всей комнате, раскрывая закрытые ящики и показывая содержимое маленьких мешочков. М-да... как же я теперь жалею, что у меня такой добрый характер. Антропони назвал столько разных названий этой дури: мейнхэттанский сюрприз, грифоний сахар, лунная мята, понивильский лед... Твою мать, он даже пояснил, какой эффект несет тот или иной товар и сколько времени длится. Так как я не особо разбираюсь в этом деле, то решил посоветоваться с ним. — Тут много чего есть. Только скажи, что тебе нужно, и я это достану. Из под земли, даже если мне придется кого-то убить, но я это достану! — Что ж, его решительности и целеустремленности можно позавидовать, но, пожалуй, мне не хотелось бы, чтобы из-за этого кто-то погиб.

— Понимаешь ли, я в этом не разбираюсь, поэтому... может что-то посоветуешь? — он задумался и начал рассматривать мешочки с дурью, пытаясь найти что-то. Надеюсь, что это не будет стоить всех моих денег.

Повозившись немного, он наконец смог что-то найти — серый мешочек, в котором находились сушеные листья какого-то растения.

— Итак, вот! Это трава растет только в одном месте, что делает ее очень редкой, но это того стоит, — услышав о том, что это редкий товар, я почувствовал, как что-то тяжелое упало в животе. Черт, и зачем я согласился что-то купить? Нет... ЗАЧЕМ Я ВООБЩЕ СПРАШИВАЛ?!

— И... — чуть ли не дрожащим голосом спросил я, стараясь скрыть эту дрожь. — Сколько это стоит?

— Пятьсот битсов, — без сомнений и раздумий ответил антропони. М-да, это треть от моих денег. Ладно, хотя бы не все деньги или дороже. Я достал нужную сумму и нехотя отдал ее ему, складывая купленное в рюкзак. — Спасибо! Не представляешь, братан, как долго я жду покупателей. Никто... Абсолютно никто не хочет ничего покупать! Не понимаю, почему так.

— Возможно, они не заинтересованы. Другой причины не вижу, — ответил я. — Слушай, мне тут сообщили, что в твоем... доме есть секретный магазин патронов. Что-то вроде контрабанды. Лучше дешевле, чем с голой задницей, — после этих слов он как будто пришел в себя. Его взгляд из расслабленного переменился в напряженный и серьезный. Он молча подошел к самому краю комнаты и, присев на корточки, стал стряхивать пыль и грязь, пока пред моими глазами не предстало небольшое углубление, за которое он схватился. Один взмах руки, и лестница, ведущая глубоко вниз, была открыта.

Спуск не занял много времени. Быстро оказавшись внизу, я увидел множество шахтерских подпорок, удерживающие тоннель от завала и других неприятных вещей. Но вот сам тоннель оказался намного длиннее, чем я ожидал, на преодоление которого у меня заняло около пятнадцати-двадцати минут. Но вот когда я все-таки добрался до конца, то был готов расплакаться от счастья. И дело было вовсе не в том, что повсюду лежали патроны разных калибров, в том числе и самых редких и, на удивление, огромных, но и многие другие вещи, никоим образом не связанных с оружием: запчасти к машинам, инструменты, разные и непонятные предметы, вроде рогов каких-то животных или мутантов. В общем, товары на любой вкус и цвет. Если бы Пиранья осталась цела и у меня были деньги, я бы, пожалуй, прикупил здесь парочку неплохих запчастей — по крайней мере, они так выглядят на первый взгляд.

— Приветствую, покупатель! Что же тебе понадобилось в моем скромном магазине? — из конца магазина донесся довольно приятный, но чем-то настораживающий мужской голос. Я обернулся на голос и увидел зебру в потрепанном и слегка испачканном деловом костюме с фиолетовым галстуком. На его лице красовалась улыбка, но вряд ли ее можно назвать доброй и дружелюбной. Скорее, в этой улыбке можно увидеть жажду наживы. Это точно можно так сказать. Даже возникают сомнения, что именно у него патроны будут дешевле, чем те, что продают официальные торговцы.

— Мне бы патронов для дробовика, — ответил я, снимая со спины оружие. — Я слышал, здесь они подешевле будут, но и качество у них не очень.

— Насчет цены — да, они намного дешевле, что продают у торговцев в Оазисе. А вот качество, — теперь его улыбка превратилась в хитрую ухмылку, от которой у меня возникли не самые воодушевляющие ощущения в животе. — Качество у них не то, чтобы плохое — попадаются дефектные, не буду отрицать. Но остальные в порядке. — Не знаю, стоит ли ему верить или нет, но это не особо важно. Сейчас главное — купить боезапас и больше ничего.

— И сколько же стоят твои патроны? — поинтересовался я, подходя к стойке с большим ящиком с патронами для дробовиков.

— Десять патронов стоят четыреста битсов, — что ж, по крайней мере, мне хватит хотя бы на двадцать штук. Не думаю, что придется много стрелять.

— Беру, — я протянул зебре в деловом костюме необходимую сумму и, забрав покупку, двинулся к выходу. А лицо-то этого торгаша так и сияла странной и настораживающей улыбкой. Эх, как бы их не разорвало в дробовике...

До начала задания осталось около часа или даже меньше. Я не спеша подошел к месту сбора моей группы и обнаружил двоих скитальцев, среди которых была симпатичная земная пони с довольно интересным на вид оружием: оно было похоже на металлическую издырявленную трубу, к которой присобачили деревянный приклад и большой цилиндр, который, насколько я понял, являлся магазином для этого оружия. Что же до внешнего вида этой пони, то я не обнаружил у нее никаких элементов брони: ни наколенников, ни бронежилета, ни даже простых патронташей, что показалось мне очень странным. Единственное, что, наверно, можно отнести к броне, — седельные сумки, в которых и были пара магазинов для ее оружия, гранаты и еще что-то, что я не смог разглядеть. Второй скиталец был обычным и стандартным по внешнему виду антропони, да и оружие тоже оказалось банальным — карабин, чем-то схожий с тем, что у меня когда-то был. А третий, судя по всему, еще не пришел, как и инженер, которого нам нужно сопровождать.

На улице темнело, а в окнах хижин уже начали гасить свет. Оазис потихоньку погружался во мрак ночи. До начала задания осталось десять минут, а инженер так и не удосужился явиться. Зато третий скиталец пришел, и он, увы, выглядел, по сравнению с другими скитальцами, не очень дружелюбно. Я бы сказал, что он готов пустить пулю в лоб тому, кто приблизится к нему хоть на один метр. Да и внешний вид отличался от тех двоих: длинное кожаное пальто, тянущееся до колен, беспалые перчатки, ржавый металлический ошейник, больше всего похожий на бывшие кандалы, с которых, кстати говоря, свисала короткая цепь. Из оружия у него ничего не было, что натолкнуло меня на мысль, что он скрывает свое оружие. М-да, на добрячка этот скиталец точно не тянет. Однако это меня сильно беспокоит, потому что такие скитальцы, как мне кажется, готовы наплевать на своих членов группы и оставить их на произвол судьбы.

— Итак, где же этот гандон ошивается? — внезапно спросил третий скиталец, озираясь по сторонам и пытаясь что-то разглядеть в темноте. — Надеюсь, он не забыл, что его сегодня будут сопровождать очередные куски мяса, которые, как всегда, подохнут, не закончив задание.

— А ты откуда знаешь, что мы подохнем? — поинтересовалась земная пони, приподняв бровь.

— Да оттуда, что я уже который, блять, раз наблюдаю, как члены моей группы подыхают в пасти мутантов или от пули блядских АНЭ, ебись они за ногу. — Похоже, с ним не соскучишься, раз нецензурщина так и валит от него. — Да и тем более, по вашему внешнему виду, особенно по твоему... — он указал пальцем на нее, — ... не скажешь, что вы проживете и трех часов вне стен Оазиса, — он взглядом прошел по всем нам и особое внимание уделил именно мне. — Ну, тебя вряд ли сразу убьют, — это уже было адресовано мне.

— Не знаю, комплимент это или нет, но на всякий случай скажу “спасибо”, — тот нахмурился и резко отвернулся, глядя куда-то в сторону. — Что ж... предлагаю хотя бы познакомиться. Согласитесь, не очень удобно даже элементарно информацию передавать, — на удивление именно третий скиталец согласно кивнул головой.

— Да, хорошая идея, — я уже хотел обрадоваться, но тот решил продолжить: — Жетон может затеряться в желудке мутанта или с ним может что-то случиться такое, что не будет видно имени. В таком случае, по памяти придется вам надгробия делать, — почему-то после этих слов у меня начал дергаться глаз. Нет, ну кто допустил его к заданиям в группе?! По нему же видно, что он готов кинуть всех на произвол судьбы, не моргнув и глазом.

— Ладно, мое имя — Бродячий Механик, — вздохнув, представился я. После меня свое имя назвала земная пони.

— Свинцовый свист, — после нее представился антропони, имя которого мне показалось до боли стандартным и вообще ничуть не оригинальным.

— Снайпер. — По оружию не скажешь, что он — снайпер, однако... кто, черт его возьми, знает? — Ну, ладно, мистер недовольство по плоти, а как твое имя? — поинтересовался я. Он нахмурился и как-то бешено посмотрел на меня.

— Я не буду ничего говорить, — рявкнул он, отвернувшись в сторону.

— Ну, как знаешь, — проговорил я, натягивая ехидную ухмылку. — Возможно, именно твоему трупу понадобиться надгробие, а твоего имени, увы, мы знать не будем.

— Не дождетесь. Кто-кто, а вы точно пойдете на ужин мутантам, — злобно ухмыляясь, парировал он.

— А ну-ка позатыкали свои ебла! — из ниоткуда прозвучал командный крик. Мы вчетвером обернулись и заметили тощего, но высокого антропони, который даже не имел брони. Да он одет был в майку без рукавов, а на лице красовались очки с темными линзами — кстати говоря, такие очки я еще ни разу не видел. — Если не прекратите эту хуйню, клянусь Луной, Селестией и всеми блядскими богами, в которых вы можете верить, я сломаю вам челюсть!

— А ты еще кто, сопляк? — злобно спросил антропони в пальто, на что неожиданно получил с ноги по лицу.

— Сопляк здесь ты, чмо! Еще что-то вякнешь, я долбану тебе уже не ногой, а гребанным гаечным ключом. И поверь... — он схватил ухо упавшего на землю скитальца, — ... он бьет больнее, чем моя нога. У тебя не то, что зубы вылетят, у тебя еще мозг через уши и нос полезет. Ты меня понял, гандон?! — последние слова он уже кричал прямо в ухо.

— Не боишься нарываться на скитальцев, а? Мы же тебя быстро загасим, — тут уже решил вмешаться я, на что высокий и тощий антропони приблизился ко мне и уже был готов провести такую “разъяснительную” беседу, благо я смог увернуться от первого удара. Однако второй удар оказался намного подлее, чем я ожидал: он кинул в меня комок грязи и, пока я уворачивался, подбежал и двинул кулаком прямо в челюсть.

— И вы называете себя скитальцами, куски отбросов?! Элементарно справиться с одним врагом не можете, что там с мутантами и АНЭ! — в отличие от того антропони, он не стал мне орать в ухо, а просто одарил презрительным взглядом. Но одним лишь взглядом не обошлось, и он решил еще харкнуть в меня. — Вы не скитальцы. Вы лишь куски дерьма, которые могут лишь кричать: “Я скиталец”. На большее вы не способны, и это только что было доказано. Встали! Быстро! — хоть у меня слегка и кружилась голова, я смог подняться без каких-либо проблем, что не скажешь про антропони в пальто: его попытки встать на ноги завершались тем, что он подал, теряя равновесие. Похоже, этот урод сильно ногой долбанул. Я решил помочь ему, но сразу же получил довольно жесткое предупреждение: — Если поможешь ему, я тебе так же, как и ему, двину ногой. А ты ведь этого не хочешь, не так ли?

— Да кто ты, черт возьми, такой? Не успел прийти, как уже положил двух, — сквозь зубы процедил Снайпер, на что получил злобный взгляд.

— Глядите-ка, какое-то хуйло начало возникать. Ну, ладно, я отвечу на твой вопрос. Я — тот самый инженер, которого ВАМ надо сопроводить и защитить. Но судя по тому, как я уже уработал двоих скитальцев, не скажешь, что на вас можно положиться. Особенно на тебя, — он указал пальцем на земную пони, которая все это время просто наблюдала и не вступала в разговор.

— А что я-то?! — в недоумении воскликнула она.

— А то, что от скитальцев женского пола вообще никакой пользы. Они вечно беспомощные и слабые. Чуть что, так сразу драпать, поджав хвост, — раздраженно произнес высокомерный инженер, из-за чего мне захотелось затолкать эти слова ему в глотку. Только вот боюсь, что следующий удар в голову я уже точно не выдержу и стану точно таким же, как и тот бедняга, что до сих пор пытается встать на ноги. И, увы, безрезультатно. — Ладно, отбросы, собрались! Через пять минут отправляемся. Это и тебя тоже касается, — обратился инженер к антропони в пальто. Тот злобно посмотрел на него и хотел что-то сказать, но не смог, так как инженер просто ударил его ногой поддых. Послышался стон, и бедняга просто потерял сознание. — Понятно — одним меньше. Ну что, куски отбросов, готовы сдохнуть?! — в этот момент мне дико захотелось огрызнуться и ответить ему: “Сам ты подохнешь, а мы тебе в этом поможем”, но я все еще понимал, что за это мне вряд ли заплатят. А деньги нужны позарез. Что ж, придется терпеть этого гандона, иначе уже никак.

— Да, мы готовы, — нехотя произнес я, потупив взгляд.

— Вот и прекрасно! Перед началом проведу небольшой инструктаж. Знаю, вам должны были сообщить все важные нюансы, но для вас, дебилов, приходится повторять еще раз. Итак, во время задания движемся не переставая. Если кто-то устанет и отстанет, я вам не завидую. Хотя, почему я должен завидовать корму для мутантов? — про себя пробормотал наглый антропони. — Насчет огня: если кто-то из вас, обмудков, зажжет хоть какой-то огонь, даже для того, чтобы покурить, первым пойдет на съедение тварей, ибо ночью они более восприимчивы к звукам и особенно к свету. И да, звук: кто-то использует огнестрельное оружие — словит пулю уже от меня. Усекли? Если да, то кивните, погавкайте — короч, подайте какой-то сигнал, — я молча кивнул, чувствуя, как по всему телу проходила дрожь. И эта дрожь была связана не с тем, что мне страшно или холодно, а с тем, что мне безумно хотелось вломить этому высокомерному уебку. Вслед за мной кивнули и остальные скитальцы группы. — Отлично. Повторный инструктаж для дебилов проведен — можно начинать задание, — на этих словах инженер бодро зашагал к воротам Оазиса, а вслед за ним последовала наша морально униженная группа, словно послушные собачки.

Глубокая и мрачная ночь спустилась в Гиблые Земли, покрывая каждый уголок этого богинями забытого места. Из-за беспросветной темноты ни мы, ни даже инженер, которого нам приходится сопровождать, не видели ничего, однако тот каким-то неизвестным мне образом продолжал идти по безопасному пути, невзирая на то, что вокруг находились деревья, способные прибить тебя за считанные секунды. И прибить с крайней жестокостью, если вспоминать участь того мутанта, которому удосужилось попасть прямо в цепкие ветви живого дерева. Что же до нас: мы шли в абсолютном неведении о нашем пути, так как, не видя ничего, мы следовали за высокомерным антропони по звукам его шагов.

Нагнетающая тишина тревожила меня и, судя по всему, моих одногруппников не меньше, чем полная темень, так как мы отчетливо слышали все, что происходит, наверно, в метрах стах от нас. Возможно, даже дальше. Урчания, треск, чавканье — все это слышалось с абсолютной четкостью, заставляя мурашки устраивать торжественный парад по спине. Только инженер ничего не боялся и бесстрашно брел вперед. Черт, не будь он таким конченным мудаком, я бы даже проявил к нему уважение. Но, увы...

Не знаю, сколько прошло времени, так как я был настолько напряжен, что даже забыл о времени вообще. Хотя, если подумать, то можно предположить, что прошло не менее часа. Хотя я могу сильно ошибаться, и на деле даже и получаса не прошло. С такой тишиной и ночным мраком кажется, что время тянется мучительно долго. Быстро настигнув инженера, я шепотом поинтересовался: — Сколько нам еще идти?

— Что, у бедненького ножки уже устали за... — он, видимо, решил посмотреть на часы. Уставившись в них, он где-то пару минут пытался разглядеть циферблат, — ... полчаса ходьбы. И я не понял! А где, блять, уважение?! Почему не по имени или по званию?! — тихо возмутился антропони, отчего я мысленно ударил себя рукой по лицу. Этот обмудок даже своего имени не сказал, а еще и наезжает.

— Вообще-то, вы ни имени, ни звания нам так и не сказали. Дать пиздюлей — дали, оскорбить и морально унизить — унизили, а вот элементарно представиться — не представились, — он внезапно остановился, после чего я врезался в его спину, а в мою — земная пони.

— Так, делаем минутную остановку, — довольно громко прошептал тот. — Знаю — поздновато, но ведь поздно, чем никогда. Короче, мое имя Мастер шестеренок, а звание — младший лейтенант пятой инженерной группы Падших, — теперь ясно, почему он так выебывается. — Запомнили? Нет — ваши проблемы. Продолжаем путь!

Даже узнав, кем является инженер на самом деле и главную причину его высокомерного и жестокого обращения с нами, я не почувствовал какого-то... облегчения. Желание убить и закопать этого урода не убавилось, лишь разгорелось с новой силой, ибо, насколько я понял, все Падшие такие же высокомерные, что и этот Мастер шестеренок. Но, конечно, я могу ошибаться насчет всех членов Падших. В крайнем случае, мне придется теперь сильнее терпеть этого антропони, дабы, не дай богини, прикончить его.

Не знаю, сколько прошло часов и сколько мы прошли за все это время, но я и мои одногруппники изрядно подустали. Только вот ведущий нас в неизвестном направлении младший лейтенант Падших, видимо, вообще не чувствует усталости, раз идет так же бодро и спешно, как в начале нашего похода. Возможно, это у его группировки такие жестокие тренировки или у него от природы такая выносливость, но факт остается фактом — Мастер шестеренок не ведает усталости. Эх, мне бы такую особенность. “Завидовать плохо, Эдан. Разве тебе этого никто не говорил?” — прозвучал голос в голове со все той же неизменной ехидностью.

За все время нашего пути мы наконец смогли выбраться в местах, освещаемые, хоть и слабо, луной. Благодаря этому мы все-таки смогли увидеть, куда мы шли, дабы не напороться на живые деревья, которых, к слову, в этом месте оказалось даже слишком много: чуть ли не каждый метр был занят этими шевелящимися кусками древесины. Но больше всего меня поразило то, что вокруг, помимо уже упомянутых деревьях, были и мутанты, бесцельно бродящие вокруг. Это меня не на шутку смутило, так как они абсолютно никак не реагировали на нас, даже когда их головы были повернуты в нашу сторону. Как будто они в ночное время ослепли.

Что же до них, то Фейз не наврал, что мутантов насчитывается более десяти и даже тридцати видов, так как я только что смог в этом убедиться: вокруг бродили существа, отдаленно напоминающие древесных волков, только вместо всяких щепок и древесных обломков, они состояли из гнилой и ужасно пахнущей плоти, которая прямо-таки валилась на землю; огромные, где-то метров пять-шесть, покрытые непонятным костным хитином существа стояли неподвижно около живых деревьев, ни на что не реагируя, даже на то, что ветки пытаются их схватить и прикончить, если, конечно, смогут поднять в воздух. И это лишь малая часть тех,кто нас окружает в данный момент. Среди них даже есть и мутанты, похожие на антропони, только с одним небольшим, но крайне значительным отличием — по бокам располагались несколько пар рук и несколько обрубков несформировавшихся конечностей. И... глаза. Взглянув в них, я сразу вспомнил ту проклятую шахту, где у тех существ были пустые, мертвые глаза.

Внезапно инженер остановился и жестом приказал нам сделать то же самое. Хоть и с волнением, что нас вот-вот могут убить мутанты, которые по-прежнему не обращали внимания, мы выполнили приказ, наблюдая, как тот осматривается по сторонам. Словно он что-то ищет и не может найти, так как он поворачивал голову уже по третьему кругу.

Махнув нам рукой, он неспешным шагом направился куда-то в сторону. Мы, конечно, тоже пошли в ту сторону, но, думаю, внутри каждого из нас царил страх, необъятный ужас того, что мутанта, резко обернувшись в нашу сторону, начнут свою внезапную атаку. Повторюсь: становиться чьим-то завтраком, обедом, ужином и деликатесом мне не очень хочется. Поэтому я наконец достал свой ржавый меч, приготовившись отбиваться от стаи тварей. И все же я надеюсь, что они продолжат находиться на своих местах, а мы сможем пройти без проблем.

Медленно и неспешно мы следовали за высокомерным антропони, который в свою очередь ни о чем не беспокоился и уверенно шел прямо перед глазами мутантов, словно зная, что они нападать на него и на нас точно не буду. Как будто они какие-то ручные зверьки, подчиняющиеся воли хозяина. Еще некоторое время, и стая мутантов оказалась позади, так и не покинув свое место пребывания. Мы оказались в довольно странном месте, так как вокруг не были ни мутантов, ни солдат АНЭ, ни даже живых деревьев — только скалистая равнина, усеянная разного размера булыжниками вокруг. И, глядя на это месте, у меня возникают довольно смешанные чувства: непонятный и никак не объяснимый страх чего-то и безудержная радость того, что вокруг нет ничего, что могло бы убить или покалечить. Но все же страх преодолевал второе чувство, поэтому, даже находясь в относительной безопасности, я не сбавил настороженности, ожидая любых поворотов судьбы.

Мастер шестеренок остановился. Прямо около большого скопления булыжников, которые по высоте достигали около полутора-двух с половиной метров. И когда он остановился, то принялся что-то высматривать. И вскоре весь его осмотр начал сопровождаться похождениями к каждому из булыжников, изучая каждый из них. Понятия не имею, что этот козел ищет, но что-то мне подсказывает, это очень важно. Неожиданно воздух пронзил хорошо слышимый шепот: — Так, подойдите ко мне и помогите толкнуть вот этот камень.

Он положил руки на двухметровый булыжник и начал толкать его, но с его массой и довольно скромным телосложением у ничего не выходило — откровенно говоря, это даже выглядело как-то жалко. Мы пожали плечами и пришли на помощь. За пару интенсивных толчков мы сдвинули эту громадину. Оказывается, под ним находилось небольшое углубление в земле, на котором располагался клапан от какого-то люка. Да и сам люк выглядел таким образом, что мне показалось, что за ним скрывается какое-то бомбоубежище или что-то в этом роде.

Да, мои догадки оказались правдивы — как только открылся люк, перед нашей группой предстало настоящее бомбоубежище, укрепленное толстыми стенами из неизвестного белого металла. Только, увы, за годы этот металл уже окончательно потерял свою белизну: он стал серым, пыльным и грязным. Внизу же лежали скелеты с большими трещинами в области лба — видимо, их убили выстрелами в голову.

— Короче, последний закрывает люк, — скомандовал инженер, спускаясь вниз. За ним последовала земная пони, которой мне пришлось слегка помочь, ибо лестница была предназначена именно для антропони. После нее последовал я, а за мной уже спускался и Снайпер, который и закрыл за собой люк в бомбоубежище. — Отлично. У кого-нибудь есть спички или зажигалка? — я стянул рюкзак и начал в нем рыться, ибо помнил, что у меня были спички. Осталось лишь надеяться, что они еще зажигаются — как-никак мне пришлось немного поплавать, что значит спички могли намокнуть и прийти в негодность. В темноте нащупав бумажный коробочек, я достал его из рюкзака и принялся зажигать спичку одну за другой. Одна за другой спички не хотели зажигаться, пока одна единственная каким-то неведомым чудом обзавелась маленьким пламенем, к которому инженер приподнял палку, обмотанную какими-то тряпками.

В бомбоубежище появился хоть и не самый хороший, но все же какой-то свет, позволивший нам осмотреть место. Оно оказалось большим, что, как мне кажется, сюда могли бы поместиться около двадцати пони, и то они будут в некоторой тесноте. Также на металлическом полу бомбоубежища валялись разбитые в щепки ящики, в которых, судя по всему, находилось продовольствие, от которого толком ничего и не осталось. Видимо, те, кто убил всех тех бедняг, чьи кости располагались на полу, знали, что здесь будет еда.

— Слушайте мою команду, обормоты. Сейчас перерыв двадцать пять минут. После мы воспользуемся сетью бомбоубежищ и доберемся до места назначения за считанные часы. Понятно? Если да, то расходитесь, — на этих словах он отвернулся и направился к концу помещения. Земная пони сразу же расположила свой круп на том же месте, где она и стояла. А Снайпер вообще ушел в угол и присел там, спрятав лицо руками и о чем-то задумавшись. И только я стоял на месте, как истукан, не понимая, что мне делать. Озираясь по сторонам, я пытался решить, чем мне заняться на время отдыха. И все же, глядя на всех присутствующих, я окончательно убедился, что все, даже высокомерный инженер, устали. А мы так и не узнали, куда мы направляемся, словно это какой-то секрет.

Пройдя чуть назад, я присел у стены и почувствовал, как ноющие ноги охватило неописуемое блаженство, затмившее разум. Прикрыв глаза, я позабыл о всех невзгодах и просто поддался блаженству. Однако один вопрос все же смог проникнуть в мою голову, не давая покоя.

— Младший лейтенант, можно кое-чем спросить? — взгляд инженера выглядел так, словно он готов сию же секунду меня прикончить.

— Валяй, сосунок, — небрежно ответил он.

— Куда мы направляемся на самом деле? Мы шли несколько часов, а вы так и не рассказали, какой наш пункт назначения на самом деле, — проговорил я, после чего наблюдал немного... не ту реакцию, какую я ожидал. У Мастера шестеренок оказалось недоумевающее выражение лица, что в некотором роде выглядело забавно.

— Погодите! Так вы не знаете, куда мы идем? Ни один, блять, из вас?! — я, Снайпер и Свинцовый свист переглянулись, а после кивнули, повергнув инженера в большее недоумение. — Вот ведь сучонок! Крылья ему бы пообломать! — раздраженно пробормотал тот. Видимо, все сказанное было связано с тем пламенным пегасом в здании управления. — Ладно, поясню вам, раз этот крылатый дебил вам ничего не рассказал. Сейчас мы держим путь к одной радиовышке. Вернее, к самой главной радиовышке у скитальцев, так как с помощью нее мы можем поддерживать связь со всеми скитальческими столицами и в случае опасности связаться с ними. Но на данный момент радиовышка захвачена АНЭ, которая использует ее для запроса новых солдат в их гребанные базы в Гиблых Землях, которые сейчас насчитывают около четырех или даже пяти штук, — странно, но в этот момент, объясняя все это, инженер не выглядел столь высокомерно. Такое чувство, что перед нами сейчас другой антропони, не тот, что при первой встречи.

— Так много? — недоуменно спросила земная пони.

— Да, но изначально таких баз было намного больше. Падшие с большинством справились, конечно, и не без больших потерь. Однако АНЭ продолжают заселять Гиблые Земли, словно мухи, слетающиеся на говно, — проговорил Мастер шестеренок, под конец тяжело и как-то отчаянно вздохнув. — А теперь хочу кое-что пояснить по поводу вашего задания. Так как Стилшот — говнюк, стало быть вы не знаете всей полноты картины. Помимо защиты и сопровождения меня до места назначения, вам придется еще и зачистить радиовышку. А в случае, если это невозможно, сдохнуть, пожертвовав собой, — вот сейчас я начал чувствовать, что перед нами тот самый инженер, покалечивший четвертого скитальца. Черт, а все-таки интересно, как он там?

— В смысле “пожертвовав собой”?! — возмутился Снайпер. — Мы что, по вашему, — пушечное мясо?!

— Хорошо, что ты догадался, — высокомерно ответил тот. — Думали, раз вы скитальцы, так вам должны жопу лизать и давать задания по типу “Вот письмо — доставь тому-то”?! Извольте, но нет. Раз вы скитальцы, значит должны понимать, что рискуете своей жопой, и должны быть готовы сдохнуть, если понадобиться! Не думайте, что скитальцы — это уважение и почет. Скиталец — это боль, риск быть убитым в любой момент, это несправедливость, когда напарники и друзья, поставив тебя на колени, метят тебе прямо в висок. Вот что значит быть скитальцем! Вам понятно?! — потихоньку, но все же я начинаю понимать этого урода. Он ведет себя таким образом не потому, что он считает себя лучше других, так как состоит в группировке Падшие, потому, что быть скитальцем для него многое значит.

Все мы кивнули, на что инженер грозно окинул нас взглядом и отвернулся. М-да, разговор, конечно, не слишком удался, но хотя бы мы узнали место и истинную цель нашего задания. Конечно, не очень приятно, что нас собираются использовать, как пушечное мясо, и бросают прямо на верную гибель, но, если подумать, даже если мы погибнем, то за правое дело. “А не рановато ли ты о смерти начал думать, Эдан? Не успел стать скитальцем, а уже размышляешь о таких вещах. Ай-яй-яй, нельзя так” — пронесся голос в голове.

Ладно, лучше не забивать голову ненужными вещами. Как-никак времени на отдых стало меньше после нашего разговора, так что, думаю, стоит потратить оставшееся время на отдых и ни на что другое. Прикрыв глаза и положив руки на грязный и в некотором роде пыльный пол, я на этот раз полностью отдался наслаждению, чувствуя, как боль в ногах, которая за время разговора слегка беспокоила, полностью исчезла. Но вот кое-что меня сейчас беспокоит — что-то твердое попалось мне под руку. Перед тем, как взглянуть, что же это такое, мне казалось, что это какая-то каменная плита или что-то в этом роде, но я ошибся. Прямо под руку мне попалась истрепанная и пожелтевшая книга. Любопытство, грешок, неоднократно втянувший меня в ни одну неприятную историю, вновь одолело меня.

Открыв книгу, я понадеялся, что это будет очередная старая книга, которую уже никак нельзя прочесть, но и тут я ошибся. Пред моими глазами предстал рукописный, слегка кривоватый, но все же понятный текст, который, судя по всему, представлял из себя ежедневные записи. Короче говоря, сейчас в руках у меня чей-то личный дневник. Быстро пролистав страницы, дабы узнать, сколько их всего, я заметил, что некоторые записи невозможно прочитать из-за пятен крови и еще каких-то непонятных жидкостей. Черт, и тут эта черная непонятная жидкость, что и в подземном гараже Джайденхолда.

Дарагой днивник мае имя Шандей и мне всего двенадцать. Не знаю пачему я решила вести днивник. Мне проста паказалась эта будет очень весело и увлекательно. Да еще я не хачу оставать от своих сверсников каторые тоже ведут днивники. Здесь я буду описывать сваю жизнь и как прашел день. Надеюсь не будет слишком скучно =)

День третий. Злая злая злая учительница. Снова я вечно винаватая. Я же ничего не делала не праказничала а она на миня накричала. Так не честно! Пачему всегда я?! Хачу чтобы она исчезла навсегда из маей школы. Ненавижу! >=(

День шестой. Она... мая учитильница. Она исчезла. Уже третий день об ней ничиго не слышно. Может днивник исполнил мае жилание? Если так то может сделаешь миня принцессой? =)))

День седьмой. О нет! Мая подруга сегодня заболела и не пришла в школу. Я слышала она падхватила какую-то магическую лихопадку... Лихораку. В общем забалела чем-то магическим. Как же я хачу чтобы она поскарее паправилась.

День пятнадцатый. Весь мой класс сегодня забалел этой магической бякой. Не знаю что это но из-за нее сегодня я в школу не хадила и сидела дома и играла ва все что магла придумать. ОЧЕНЬ СКУЧНА! =(((

День тридцать пятый. Уже три дня мы сидим в этом бомбаубежище. Помоему так его назвали взрослые. Не знаю зачем мы здесь сидим но здесь скучна. Ужасно и кошмарно сидеть здесь. Сверху были какие-то страшные звуки. Я плакала патаму что мне страшно. Очень очень очень страшно.

День шестьдесят восьмой. Я... я плоха сибя чувствую. Все взрослые спят уже целую неделю и не хотят просыпаться. Я пыталась их разбудить но у меня не палучилась. Они крепко спят. И здесь попрежнему скучно. Делать нечего савсем! =(((

Хм... не сказал бы, что читать этот дневник интересно. Даже сказал бы, что очень тяжело из-за ошибок и иногда непонятного почерка. Но все же меня одолевает любопытство, что же случилось с владельцем этого дневника. Прекратив чтение и закрыв книгу, я приподнял глаза и удивился, так как все: инженер, Свинцовый свист и Снайпер — стояли и готовились продолжить путь. Бля, неужеле время так быстро летит?! Мигом убрав потрепанный дневник в свой рюкзак, я поднялся на ноги и подошел к группе.

И снова темнота. И снова ни зги не видно. И снова нам приходится чуть ли не по звуку ориентироваться, дабы не потеряться и не стать чьим-то ужином, особенно в такое время, когда мутанты чуть ли не каждом шагу пробегают. Нам пришлось раз сто или даже больше останавливаться и прятаться за первые попавшиеся укрытия, когда слышали, как эти существа бегут в нашу сторону. Мне до сих интересно, как они еще нас не обнаружили с помощью своих обостренных чувств.

Во всяком случае, я рад, что нас еще не сожрали и не убили живые деревья. И больше всего меня радует то, что мы смогли добраться до нужного места. Сейчас мы, находясь на огромной возвышенности рядом с радиовышкой, откуда на нее просто отличный вид, разрабатываем подробный план дальнейших действий. Вернее, за нас решает этот высокомерный инженер. И всех слов, услышанных мной, он решил разделить нас на две группы, одна из которых будет отвлекать внимание и отражать атаки солдат АНЭ, а другая, в которой будет находиться и сам Мастер шестеренок, должна пробраться в это время к комнате управления и настроить вышку на свой лад. Но так как скитальцев всего трое, получается, что во второй группе будет всего один. Неожиданно на эту должность вызвался Снайпер, ссылаясь на то, что он в силах защитить инженера в случае опасности. Мне и земной пони оставалось согласиться и стать группой, которая возьмет на себя все внимание АНЭ. На этом и порешили.

Тихо пробираясь к радиовышке, я и Свинцовый свист за несколько минут оказались около нее, откуда уже и высматривали противников. Не знаю, что нам мешало это сделать, будучи на холме, но об этом мы начали беспокоиться только сейчас. Вокруг было пять бронированных антропони с мощными на вид пулеметами, а укрытий, которые могли быть или достаточно высокими, чтобы за ними можно было спрятаться, или достаточно крепкими, чтобы пуля из оружия не прошила укрытие и не остановилась в чей-то черепной коробке, было мало. Я бы сказал, практически не было. И что-то мне подсказывает, нам придется много бегать в ближайшие минуты. Если, конечно, нам не отстрелят ноги.

Я приготовил дробовик к бою и на всей скорости, что мне позволяли ноги, стараясь при этом быть незаметным настолько, чтобы мне не прилетела пуля в сию же секунду, побежал к ближайшему солдату, находящемуся рядом со стальной ржавой плитой, вросшей в землю. Тот даже не успел крикнуть и как-то отреагировать, как дробь разломила его шлем и череп, отправив на тот свет. И лишь заслышав выстрел, остальные враги сбежались со всех мест и принялись стрелять по мне. Благо плита была крепкой, но, увы, не настолько, чтобы за ней можно было сидеть постоянно.

Вскоре ко мне помощь подоспела и земная пони, выпустив огромную очередь из своего оружия прямо в бронированного солдата АНЭ, заливающего мое укрытие плотным и непрекращающимся потоком свинца. Не сказал бы, что это как-то повредило его броне, а телу и подавно, однако это заставило его отвлечься, что позволило мне выбраться из-за укрытия и отправить в него порцию дроби, которая смогла лишь отломить кусок брони. Этим и воспользовалась Свинцовый свист, выстрелив по открытому месту. В итоге, еще один солдат АНЭ упал с пробитой грудью.

Что до остальных солдат, подоспевших на помощь своим соратникам, то они решили не лезть под пули и заняли укрытия, хоть и не столь надежные и крепкие, в отличие от меня и земной пони. Лишь парочка выстрелов способна их разрушить, и я решил этим воспользоваться. Слегка выглянув из-за укрытия, я приготовился добить последние патроны в дробовике. К сожалению, мне это не удалось — поток свинца сразу же ударил по моему укрытию и по месту, где пару секунд назад была моя голова. И он не собирался заканчиваться, да и мне после этого как-то не хочется вылезать. Краем глаза я приметил, что Снайпер вместе с Мастером шестеренок уже забирались по лестнице в кабину управления. Надеюсь, после этого они нам помогут, иначе мы с Свинцовым свистом не протянем здесь и двадцати минут.

Говоря о земной пони, я могу сказать, что она довольно метко стреляет, несмотря на то, что оружие находится у нее шеи. Да и сама... конструкция его удержания выглядит крайне интересной: на шее находилось что-то вроде ошейника, от которого тянулись металлические прутья. Вот на них-то и было закреплено ее оружие, которое активировалось благодаря ее зубам, давящим на какую-то кнопку вместо спускового крючка. И все же, глядя на все это, у меня возникает всего один вопрос. Хотя нет, даже несколько вопросов: каким, блять, образом она надела его в одиночку? Как она это сделала, что мы даже не увидели? И вообще как она собирается его снимать?

Когда я вернулся из своих раздумий, то обнаружил, что рядом со мной лежала знакомая по виду граната, которая была отправлена отправителю... Ну, по крайней мере, тем, кому эти гранаты принадлежали точно. Та, даже не долетев до места броска, взорвалась рядом с укрытием одного из оставшихся солдат, полностью разнесся и укрытие, и того, кто находился за ним. Неприятное зрелище, могу сказать. Остальные, судя по всему, решили не рисковать и просто продолжили поливать нас свинцом, хотя моя напарница успевала ранить их, но, увы, не убивать. Пули лишь мяли броню, делали небольшие выпуклости в них, но не убивали. Черт, как же плохо, что нету ничего бронебойного.

— Чертовы рыцари! — прокричала Свинцовый свист. — И как мы должны пробить с их крепкими доспехами?

— Хотел бы я знать, — так же громко ответил я ей. Я кое-как выглядывал из-за укрытия, стараясь не схлопотать шальную пулю, и рассматривал броню противника, пытаясь найти хоть какую-то брешь, хоть какую-то щель, куда без труда можно попасть. Но, увы, нет — их броня не имела слабых мест, только если их не сделать самому. И пока ты будешь это делать, тебе уже пропишут килограмм свинца в мозг. И как не кстати, ни у меня, ни у земной пони не было гранат. Если быть точнее, то она потратила последние гранаты пару минут назад, когда закидывала укрытие, за которым засело около трех бронированных антропони.

— Слушай, у меня есть одна идея, — хитро улыбнувшись, сказала она. — Ты только прикрой меня, лады? — после этих слов, даже не слушая меня, она рванула из укрытия куда-то в сторону. Солдаты АНЭ мигом переключили свое внимание на нее, стреляя на опережение. Появился шанс. Я мигом выглянул и сделал последние выстрелы из дробовика. Первый заряд дроби прошел по броне ближайшего врага, слегка покарежим ту, а второй — полностью снес шлем. И пуля не заставила себя ждать, прилетев прямо в голову.

Хоть еще один солдат и лег замертво, это не отменяло того факта, что осталось еще много таких же. Надеюсь, хотя бы подмога не направляется сюда, иначе... Иначе у мутантов сегодня на ужин будут антропони и земная пони, фаршированные гранулами отборного свинца. Я продолжал прикрывать напарницу по несчастью. К счастью, она пока не пострадала слишком сильно: пара пулевых ранений в плечо и левую заднюю ногу. И несмотря на нее, Свинцовый свист продолжала куда-то бежать, хоть и удавалось ей это теперь с большим трудом и, судя по гримасе, с дикой болью. Попутно она продолжала и убивать тех, кому я смог снести броню или шлем. Однако по-прежнему я не мог понять, в чем же заключается ее идея. Также мне интересно, как ей удается так метко стрелять на ходу? Такое чувство, будто она раньше была военной или кем-то еще, кто близко связан с оружием и его обращением.

Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как мы начали эту заварушку. Полагаю, около часа или даже двух. За это время Снайпер и инженер могли бы сотню раз перенастроить радиовышку и выйти к нам на помощь, но они не появлялись. Словно они решили нас бросить на произвол судьбы, зная, что мне и земной пони вдвоем вряд ли справиться. Если это так, то... почему я не удивлен? Можно вспомнить, что он говорил о скитальцах: что они должны осознавать — их рано или поздно отправят как пушечное мясо в бой. Я это прекрасно понимаю, но... Я бы понял, если задача стоит в приоритете и без жертв просто-напросто не обойтись. В нашем случае от АНЭ можно с легкостью отбиться вчетвером. Нет, даже втроем — лишь бы патронов хватило.

Что говорить о них, патронах, то они у нас уже заканчивались. Вернее, у Свинцового свиста уже закончились, поэтому она уже достала какой-то старенький и потертый пистолет в зубы. Да и у меня дроби осталось мало. И несмотря на это, солдат АНЭ как будто не становилось меньше, а, наоборот, только больше. С промежутком времени они стали вести более агрессивный и решительный стиль боя, выбегая из-за укрытия прямо в нашу сторону, попутно стреляя в нас из более легкого оружия. Как раз одним из них и была ранена земная пони, и на этот раз уже серьезно. Пуля прошлась прямо в бок и там же застряла, принося той жуткую боль. Мне приходится видеть, как любое движение выбивает из нее стон и гримасу боли.

Тем не менее, смена стиля боя помогает мне с легкостью пробить их броню. Увы, не всегда получается после этого нанести решающий выстрел, так как пробитые солдаты сразу же прячутся за ближайшие камни. Благо, их неосторожное выглядывание играет с ними плохую шутку, и мои заряды дроби мгновенно находят адресата.

Зарядив последние патроны в дробовик и дослав один в патронник, я приготовился к следующему выстрелу. Но... внезапная пуля откуда-то сверху пронзила мое плечо, чуть не задев горло. Боль ударила по мозгам, отчего на несколько секунд у меня потемнело в глазах. И вскоре я почувствовал, словно весь мир вокруг меня начал замедляться: звуки стали слишком непонятными и странными, движение солдатов АНЭ стали какими-то медлительными. Благо, все это скоро прошло, и моим глазам вернулось привычное зрение.

Взглянув на то место, откуда был сделан выстрел, я застыл. Я не мог поверить своим глазам и даже сильно себя ущипнул, дабы убедиться, что я случайно не потерял сознание и не уснул от боли. На том месте находился Снайпер, и на этот раз он целился в земную пони, которая в это время пыталась отстреливаться из жалкого пистолета. До выстрела оставалось совсем мало времени, в моей голове возникали образы, как она, ничего не подозревающая, падает замертво с дырой в голове. Я мигом достал револьвер из кобуры и истратил весь барабан в него. Четыре пули либо пролетали мимо, либо попадали рядом с ним, зато оставшиеся две достигли адресата: одна прилетела ему в ногу, другая прямо в бок. Предатель упал, дрожа от боли, а я уловил непонимающий и даже шокированный взгляд Свинцового свиста, которая уже собиралась пристрелить меня якобы за измену.

— Поверь, я только что спас тебя, — сразу же начал оправдываться я, но дрожащим от некого страха и боли голосом у меня плохо получалось. По ее взгляду можно было понять, что она мне не верит, и уже нацелилась на мою голову. — Эта гнида только что прострелила мне плечо и собиралась отправить тебя на тот свет. Если я не прав и я зря его ранил, можешь сделать со мной что угодно потом. Сейчас нужно добить оставшихся. Согласна? — земная пони с подозрением посмотрела на меня и сразу же продолжила стрелять по бронированным антропони, которые уже давным-давно истратили все свои боеприпасы для пулеметов и использовали то старые и ржавые винтовки, то пистолеты.

Я же решил больше не использовать дробовик, так как патронов для него остался мизер. Не знаю, возможно, револьвер хорошо себя покажет против них. Помнится, он неплохо разбивал их броню в Райвенхуде. Скорее всего, и сейчас не подведет. Я решил проверить задуманное и, слегка высунувшись из-за своего укрытия, сделал парочку выстрелов в ближайшего солдата. Патроны влетели в броню, отломив небольшой кусок. Вслед за ними полетела и третья, оставив дыру в груди. Да, все же мой револьвер — хорошая вещь!

Не прошло и двадцати минут, как последние бронированные солдаты АНЭ пали смертью храбрых... если, конечно, можно назвать ее так назвать. Как-никак эти подонки много беззащитных пони и не только их положили. А за что? За старую обиду? За нежелание подчиняться и пахать ради какой-то цели? Да и в конце-концов, что это за цель, если она требует таких жертв? Черт, поймать бы кого-нибудь из приближенных этого “короля” и конкретно расспросить его об этом. Хотя, эмоции опять завладеют моим разумом и, не дай Селестия, убью его, не заметив.

Мы с моей хоть и временной напарницей смогли спокойно вздохнуть и на некоторое время расслабиться. Только ей это удалось с большим трудом, так как ее тело было поражено пулевыми ранениями практически повсюду. Святые богини, как она еще находится в сознание? Нет, по другому спрошу: как она еще осталась жива?! По ее походке и по тому, как ей с трудом удается держаться на ногах, можно смело предположить, что она уже на грани. Еще немного и она вот-вот свалиться. Блин, если она отрубится, тащить ее до Оазиса будет та еще задачка.

— Эй, Свинцовый свист, можешь разобраться со Снайпером, — попросил я, указывая пальцем на упавшего на землю антропони. — А я пока проверю, как там наш инженер, — когда эти слова прозвучали, ко мне пришло озарение, а сердце чуть ли не остановилось. До меня только сейчас дошло, что если Снайпер стрелял по нам, значит он уже разобрался с Мастером шестеренок.

Я мигом рванул к радиовышке и начал подниматься по ступеням к будке, куда Снайпер и инженер зашли, когда заварушка началась. Ворвавшись внутрь, я понял, что мои опасения, увы, подтвердились. Высокомерный антропони лежал на полу, в луже собственной крови, не подавая никаких признаков жизни. Я подошел к нему и попробовал нащупать пульс, и каково было удивление, когда мне это удалось. У него был очень слабый, еле заметный пульс, но все же он был, а это значит, что Мастер шестеренок еще жив. Хм... очень странно, что предатель не стал стрелять прямо в голову, словно он и не хотел нас убивать. Во всяком случае, это не оправдывает того, что я сейчас испытываю жуткую боль в плече, а инженер — на грани смерти.

Аккуратно перевернув антропони на спину, я принялся осматривать его, дабы понять, куда стрелял Снайпер. Как оказалось, он выстрел всего два раза, и все выстрелы пришлись в живот, что не особо опасно, если не задеты жизненно важные органы. Самое печальное заключается в том, что я понятия не имею, что мне нужно делать. Это и стало причиной моей паники, так как я понял, что бессилен что-либо сделать. Единственное, что я действительно могу, так это остановить кровь, перевязав раны обрывками ткани. Этим все ограничится. М-да, а тем временем инженер уже откинется, а нам сильно влетит от пламенного пегаса. “Советую успокоиться, иначе этот антропони сдохнет, так и не получив помощь. Не думаю, что он этого хотел” — прозвучал ехидный голос в голове. Ладно, раз я могу что-то сделать, то не стоит медлить. Хоть он и редкостный уебак, из-за чего желание спасать его просто-напросто отпадает. Однако собственная шкура и деньги намного важнее каких-то личных мотивов.

Достав из рюкзака обрывок ткани и колбу со спиртом, я принялся обрабатывать рану. По крайней мере, если я не могу полностью вылечить его, то хотя бы могу сделать так, чтобы никакая инфекция не попала в рану. Как только обрывок ткани, смоченный спиртом, коснулся ран антропони, тот резко заорал во все горло, придя в себя окончательно. Это оказалось... неожиданным, поскольку я не ожидал, что этот кусок высокомерного говна очнется.

— ТЫ ЧЕ, ОХУЕЛ ЧТО ЛИ?! — истерично проорал Мастер шестеренок. — ЧТО ТЫ, БЛЯТЬ, ТВОРИШЬ?!

— Просто обрабатываю раны, чтобы они не начали гнить и вы не подхватили какую-нибудь херню, — тяжело вздохнув, ответил я, убирая обрывок ткани в сторону. — Что-то не нравится? Если да, то пожалуйста — истекайте кровью и гниите.

— Дал сюда тряпку, рукожопый обмудок! — уже более спокойно прокричал инженер, грубо выхватывая смоченный спиртом обрывок ткани. — Итак, где эта гнида, которая наделала во мне эти дырки?

— Снаружи, лежит себе на земле, корчится от боли, — небрежно произнес я, направляясь к выходу. — А что? Хотите отомстить?

— Отомстить? Не-ет, я не хочу мстить. Я просто хочу засунуть ему ствол в жопу и пару раз нажать на спусковой крючок. Никакой мести, — проговорил тот, стараясь натянуть улыбку. Это он так пытался пошутить? “М-да, а шутки у него прям хорошие. Я даже посмеялся” — прозвучал голос в голове и начал истерично смеяться. Вернее, выдавливал из себя истеричный смех, ибо было заметно, что смех не очень-то похож на настоящий.

— Ага-ага, короче, как закончите — спускайтесь вниз, если вы, конечно, закончили главную задачу нашей миссии, — после этих слов я открыл дверь и вышел наружу.

Прошло около получаса, а этот высокомерный кусок говна еще не явился. За это время Снайпер уже успел прийти в себя, припомнить нас добрыми словами и пару раз отхватить прикладом в челюсть. Терпение и у меня, и Свинцового свиста подходило к концу. Предатель продолжил нас поливать всяким дерьмом, говоря, что АНЭ покарает нас и что-то в этом роде. Гребанный жопализ “короля”. Если бы не необходимость, чтобы он остался в живых, я бы давно покончил с его жалкой жизнью. Ну, а пока, единственное, что я могу сделать, так заткнуть рот этому уроду. Собственно, я так и сделал, засунув какую-то грязную хрень с земли прямо в его пасть. Он, конечно, начал сопротивляться и пытаться выплюнуть ее, но я ему не давал. В конечном итоге он, еле сдерживая рвотные позывы, смирился и продолжил сидеть на земле, связанный по руках и ногам возле радиовышки.

Вскоре появился и тот самый антропони, которого нам было приказано защищать и которого на деле хотелось бы пристрелить и бросить на съедение мутантам. И самое бесячее то, что он даже не торопится — он медленно, словно смакуя момент своей “невъебенности”, начал спускаться вниз.

— Итак, где эта блядина? — я указал пальцем на Снайпера, который, словно мы сломили его волю, сидел на земле и смотрел куда-то вниз. Безэмоционально и уныло. — Не одолжишь дробовик? — обратился Мастер шестеренок ко мне.

— Зачем? — сразу же задался вопросом я, на что получил злобный взгляд.

— Я сказал: быстро, блять, отдал свой дробовик мне! — скомандовал он, за что у меня появилось большое, еле сдерживаемое желание двинуть ему в лицо со всей дури, какая у меня есть. Кое-как перетерпев его и сжав зубы, я снял со спины оружие и передал в руки инженера.

— В нем осталось всего два патрона, — предупредил я его, на что его лицо расплылось в злорадной улыбке.

— Этого хватит, — с этими словами он не спеша подошел к Снайперу и преподнес дуло дробовика прямо к его виску. — Ну что, тварь, будут последние слова на прощание? Ну там, извинения, раскаяния? — антропони безжизненно посмотрел на нас и так же отвернулся, что-то буркнув себе под нос. Это взбесило инженера, из-за чего тот и собирался нажать на спусковой крючок, но я поспешил его остановить.

— Погоди! — чуть ли не крича воскликнул я. — Слушай, может мы его в Оазис приведем? Устроим допрос, вытянем из него необходимую информацию, — на эти слова Мастер шестеренок лишь злобно оттолкнул меня и чуть ли не использовал приклад моего оружия в качестве биты.

— Допрос?! Приведем в Оазис?! Слышь, ебанат, снимай с себя эти розовые очки! Даже если мы его приведем в Оазис и будем пытать, выуживая инфу, он все равно ничего не скажет. Тупая трата времени и сил на такого отброса. Так что советую тебе сейчас прикрыть пасть, а по-хорошему еще ебнуть себя головой по стене — ай-да мозги в норму придут и розовые очки сломаются, — наверно, я уже задолбал повторяться: если бы не деньги, обещанные за выполненную работу, этот кусок говна давно бы кормил червей и мутантов. И в данный момент я на секунду уже хотел плюнуть на награду, плюнуть на то, что его убийство повлечет за собой клеймо Изгоя и на прочую лабуду и просто сделать из его блядской головы решето.

Эмоции никогда ни к чему хорошему не приводят. Именно эту истину Счастливчик попытался вбить мне в голову. Что поспешные решения и действия могут привести к невозвратным последствиям. Я уже понял это тогда, а нынешняя ситуация лишь напомнила мне об этом. Я просто сделал то, что он мне сказал, и отошел в сторону, наблюдая за дальнейшим.

— Итак, твои последние слова, АНЭ’вская крыса? — переспросил инженер у пленника, чуть ли не вдавливая дуло прямо в его висок.

— Пошел нахер... Изгнанный предатель, — это стало последним, что произнес Снайпер перед тем, как его голова превратилась в фарш из мозгов и костей. Но одного выстрела Мастеру не хватило, и он решил потратить последний патрон в дробовике, выстрелив уже в грудь мертвого антропони. Не знаю, почему, но видно, что то, как его назвал Снайпер, вывело инженера из себя.

— Он сломался. Можешь выкинуть его нахуй, — злобно пробурчал тот, вручая мне мое оружие. Было видно, что гильза от картечи намертво застряла в патроннике, и без мастерского вмешательства тут не обойтись. А денег на это и так нет, так что я просто положил дробовик рядом с тушей Снайпера, окинув того печальным и... сочувствующим взглядом. Такой же взгляд был и у Свинцового шепота, но только вот у нее он был намного грустнее. — Итак, задание выполнено. Радиовышка перенастроена на волну скитальцев. Оазис теперь может запросить подмогу, провиант и... прочее говно. Теперь нам пора по съебам, пока сюда не прибыла АНЭ.

— А вдруг они снова перенастроят на свой лад? Что тогда? Опять будете посылать скитальцев прикрывать вашу жопу? — спросил я, на что на лице инженера появилась злорадная ухмылка.

— Если они попытаются это сделать, радиовышка просто ебанет и... все. Как говорится: не вам, не нам. Короч, лишние вопросы засуньте в жопу и пошли, пока еще мутанты не настигли.

Мы по-скорому свалили подальше от места нашего назначения и уже держали курс на Оазис. Я многого ожидал от задания, даже того, что можно увидеть только в книжках, и то в фантастических. Но, увы, я никак не ожидал, что среди нас будет предатель. По крайней мере, я не ожидал, что он будет именно в моей группе. Эх, как бы мне хотелось понять, что движет такими пони. Возможно, у него были какие-то веские причины, чтобы поступить так... или просто я по-прежнему верю в светлую сторону всех пони и антропони, совершенно игнорируя темную. Увы, не хочется признавать это, но в словах инженера был толк — мне уже пора привести мозги в порядок и наконец понять, что жизнь может преподнести любое дерьмо, даже которого не ждешь.

Ну вот и все. Весь этот ночной кошмар закончился, и к утру мы уже достигли Оазиса. Вернее, тот сейчас находится в паре сотен метров от нас, буквально рядом. Благо, пока мы возвращались, ничего страшного, вроде внезапных нападений АНЭ или стаи мутантов не было. Чему я несказанно рад. Да чего греха таить, я просто в восторге, что мне удалось прожить эту чертову ночь, хоть и смерть была очень близко, особенно, когда нам со Свинцовым свистом приходилось отбиваться от огромного количества бронированных антропони с весьма мощным оружием. Удивительно, как те не додумались окружить нас и раскромсать свинцом. Видимо, тот командир был прав — они лишь послушные собачки, которые могут додуматься лишь о занятии укрытия и о нажатии на курок. Чем-то особенным, вроде обхода со спины или что-то в этом роде, они явно не блещут. Хм... а это, кстати говоря, ведь может послужить их слабостью.

Вскоре мы пересекли городскую черту, оказавшись хоть и за заржавевшими, но крайне крепкими городскими стенами. И сразу же в мой нос устремился этот отвратительный запах, коим Оазис уже просочился насквозь. Не знаю, почему, но я даже соскучился по этому запаху. Как бы не дошло до того, чтобы он стал мне нравится. Осмотревшись, я заметил очень удивительную и интересную вещь. Несмотря на то, что сейчас раннее утро, что даже солнце еще не успело взойти на небосвод, а жители города уже заняты своими делами. Судя по всему, утро здесь начинается намного раньше, чем в Райвенхуде или Джайденхолде.

— Итак, засранцы, могу вас похвалить — вы неплохо постарались, отвлекая на себя внимание. Честно, я думал, что тебя, милочка, пришьют еще в начале заварухи, но, видимо, ошибся, — он устремил свой взгляд на земную пони, чем и слегка смутил ту. Хотя, было заметно, что ей очень сильно хотелось двинуть ему — у нее сильно дергалась бровь, как и задняя нога. — Но вы по-прежнему немощные бездари и... и... — на секунду мне показалось, что Мастер шестеренок выдавливает эти слова из себя, словно он не хочет ничего говорить, но ему приходится. Словно его что-то заставляет.

— Продолжайте. Мы внимательно вас слушаем, — тут я не удержался и начал просто ехидничать. Ну хоть чем-то надо отомстить этому уебку.

— Знаете что?! Да пошло оно все в жопу! Короче, вы, ребята, вообще классно справились, — и тут по всему моему телу прошелся странный холодок. “Так, мне показалось, или он сейчас вас похвалил?” — даже забавно слышать, как ехидный голос в голове стал недоумевающим. И тем не менее, это тоже заставило меня удивиться — инженер, который с самого начала принижал нас и оскорблял, а так же чуть не избил до смерти, только что похвалил нас без какой-либо фальши и наигранности? Нет, сегодня точно должен пойти снег. Нет, не просто должен, а обязан. — Я уже как-то подзаебался с этой наигранностью. Каждый раз одно и то же, — буркнул он, разминая шею. Взглянув на наши удивленные рожи, он чуть ли не начал ржать. Хотя, нет, он начал ржать, свалившись на землю. — Ой, блять! Вы бы видели свои лица!

— Не пояснишь ли ты нам, что сейчас это, блять, за херь? — недоуменно спросила его земная пони, чем удивила меня — как-то не ожидал, что она тоже грубо выражается. По крайней мере, за все время она ни разу не ругалась.

— Конечно. Понимаете, Стилшот — любитель проверять скитальцев на прочность. Вот и требует, что мы вели с новичками высокомерно и жестоко. Верьте или нет, но меня до сих пор мучает совесть за того антропони — не рассчитал силы, — начал тот объяснять нам. — Хотя, он заслужил — эта мразь нарочно подставляла своих товарищей под пули, чтобы спасти свою жопу. Так что, возможно, недельку-другую он проведет в больнице Оазиса, если это захолустье можно назвать больницей, и подумает над своим поведением.

— Погодь-погодь, то есть, ты хочешь сказать, что все это время ты вел себя, как настоящий уебак, которого в сию же секунду хочется придушить, только ради прихоти какого-то ебанутого пегаса? — недоумевал уже я.

— Да. Тем более мне за это доплачивают нехреновые деньги. Так что, не серчайте. Это всего лишь работа, — добродушно улыбнулся антропони. — Могу сказать, я заметил, как ты сдерживался, чтобы не набить мне лицо. Честно, будь я на твоем месте, я бы уже давно так поступил, — и тут у меня начал дергаться глаз.

— Слушай, только не сердись и не обижайся, лады? — после этих слов я резко подошел к нему и со всей оставшейся силы двинул ему прямо в челюсть, отчего тот даже пошатнулся. Приложив побольше силы, если она, конечно, у меня была, думаю, я бы его вырубил. Ну, или, по крайней мере, точно отправил бы в полет.

— Ох, ебать! Ну и сила у тебя, чувак! — приходя в себя и потирая больное место, произнес он. — Ну что, полегчало? — удивительно, но да. Мне стало как-то... спокойно на душе. Немного странная легкость покорила мое тело. Я кивнул, чем вызвал еще одну добродушную улыбку со стороны Мастера. — Ладно, я пойду на базу. Ах, да, передайте Стилшоту мой пламенный привет и скажите, что он мне должен в тройном размере... за моральный и физический ущерб, — он заржал во все горло, чем и привлек внимание всех жителей, находившихся рядом. После этого он бодро зашагал куда-то в противоположном направлении. Через минуту или две мы его уже не видели — он скрылся за ветхими хибарами.

После того, как нам с земной пони выплатили наши заслуженные деньги — по семьдесят тысяч битсов каждому плюс небольшая надбавка за сохранение жизни инженера, мы побрели к больнице. Странно, но, несмотря на то, что тело Свинцового свиста было изранено чуть ли не вдоль и поперек, но она не подавала виду, что ей больно или просто дискомфортно. Словно она вообще этих ран не замечает. Но так или иначе ей придется пожертвовать частью своей награды, чтобы полуслепая грифонша залатала ее раны. Эх, надеюсь, Кайри там в порядке, и эта особа не убила ее, как сообщалось заранее.

До хибары с красным крестом мы добрались быстро, хоть и слегка заблудились, бродя по трущобам и каким-то траншеям. И нас, без сомнений, сразу же встретила та самая грифонша, как бы намекая на то, что пора доставать деньги и платить за свои “услуги”. И пока земная пони расплачивалась — а ее лечение стукнуло ей в сорок тысяч — я неспешно подошел к койке, на которой располагалась хмурая единорожка. Только теперь к ней была подсоединена капельница, как бы намекая, что операция прошла успешно, несмотря на высокий шанс того, что Кайри может погибнуть еще до начала операции.

— Вместо запланированных двух уколов я ввела всего полтора — вроде никаких мутаций или отклонений у нее не обнаруживаются. Но могу сказать точно — несмотря на уколы, ей было очень больно, — она встретила мой озадаченный взгляд. — Понимаешь, жидкая нестабильная магия, да, способна притупить боль, но только в тех случаях, когда раны повреждения не слишком смертельны. В ее случае даже полтора укола смогли лишь частично притупить боль, — пояснила доктор. И после ее слов мне как-то стало не по себе. Получается, операция, от которой зависела ее жизнь, проходила чуть не на живую, когда она могла прийти в себя и вновь упасть без сознания от болевого шока. И все это по моей вине.

— Хорошо, я понял, — ком в горле затруднял произношение. Слова дались мне с большой тяжестью. — Я принес лишь часть стоимости. Остальную часть отдам, как только смогу, — грифонша слегка разочарованно, но понимающе кивнула и удалилась куда-то, оставив меня наедине с единорожкой. — Какой же я все-таки дурак.

Не знаю, то ли усталость, то ли давящая атмосфера спокойствия повлияли на меня, но я и сам не заметил, как моя голова оказалась прямо на краю матраса. И как бы я ни пытался поднять голову, а тем более оставлять глаза открытыми, мне все же это не удалось. Я прикрыл глаза, а сладкий и в некотором роде долгожданный сон укрыл меня своей пеленой. Сегодня я могу отдохнуть. Я это заслужил...

Глава 9: Бандиты из Клоаки

Подумать только — прошло уже два месяца с тех самых пор, как я получил свое скитальческое имя и жетон. С тех самых пор, как я поклялся защищать невинных жителей от тирании тех, кто осмелился назвать себя армией Новой Эквестрии — настоящих монстров, которым чуждо сострадание. Черт, даже при одном их упоминании перед глазами встает картина разрушенного Райвенхуда, полного трупов как мирного населения, так и скитальцев вместе с этими подонками, а кровь так и начинает бурлить в жилах. Нет, не думаю, что среди них найдется хоть кто-нибудь, кто будет сожалеть о содеянном, о сотнях и даже тысячах погибших, в ни в чем не повинных пони, которые просто занимались своими делами до их внезапного прихода.

Но думаю сейчас стоит говорить не об АНЭ, а о том, что успело произойти со мной за эти два месяца. К счастью, я смог найти неплохую и даже довольно приличную работу, которая как ни кстати мне подходила по всем параметрам — автомехаником. К большому сожалению, предыдущий автомеханик погиб столь же внезапно, как и появился в Оазисе — насколько мне известно, его убил снайпер. Кто он, на чьей был стороне и кто его послал узнать не удалось, так как этот гад сумел скрыться, но с тех пор работа автомехаником стала считаться... немножко опасной, если можно так выразиться. Почему-то все посчитали, что если предыдущий погиб, так значит следующий, то есть я, тоже рано или поздно получит свою пулю... Только я хочу их огорчить — помирать, особенно таким образом, я не собираюсь. Тем более с того времени прошло около пяти лет, и город защищает огромные стены, которые и должны предостеречь меня от всяких снайперов, рейдеров, мутантов и прочей мерзости.

Конечно, я не перестал быть скитальцем, а это значит, что при возможности я отправляюсь на тяжелые миссии, наподобие той ночной и в некотором роде роковой. Увы, из всех таких миссий, на которых я успел побывать — а побывал я на четырех — три окончились провалом. Вернее, практически все мои отряды уничтожались за считанные минуты, из-за чего лидерам, ну или тем, кто принимал на себя лидерство, приходилось отдавать приказ на отступление... И это серьезно било по моей зарплате, так как за проваленные, даже если те были практически выполнены, платили, толком, ничего. Зато заработок с моей основной работы радует меня, да еще как.

Что же до Кайри, то... Увы, она так и не пришла в сознание, из-за чего ей диагностировали кому. Ни грифонша-доктор, ни я не можем точно сказать, сможет ли она когда-нибудь очнуться, но я не теряю надежды и каждую неделю оплачиваю уход за ней. Так и получается, что больше половины моего заработка уходит на Кайри, а оставшаяся часть на еду, боеприпасы и запчасти, так как правительство Оазиса не выделяет мне деньги на такие вещи. Поэтому приходится покупать все необходимое самому, и, разумеется, данные расходы также влетают в счета клиентов.

— Так-с, посмотрим, что тут у нас, — задумчиво пробормотал я, рассматривая содержимое очередной машины, поступившей на ремонт. — Трубка подачи воды продырявлена — придется покупать новую. Так... ага, вмятины на маховике, да и еще цилиндр наебнулся, — заключил я, закрывая капот Цербера и перенося взгляд на владельца транспорта — низкого роста минотавра с дробовиком за спиной, одетый в красно-серую жилетку, поверх которой находились еще и парочка подсумков с патронами для его оружия. По его внешнему виду не скажешь, что он новичок, так как его грудь покрывали шрамы от пуль, но и тяжело сказать, что его можно отнести к профессиональным скитальцам, так как до его мозгов еще не дошло, что бронежилет может спасти от ненужных дырок.

— Ну что скажешь, Механик? — грубо и даже слегка высокомерно поинтересовался тот у меня, на что я лишь закатил глаза.

— Честно, у тебя двигатель на такой грани, что еще немного, и он пойдет по такой пизде, что придется полностью менять...

— Двигатель? — перебив меня, спросил минотавр.

— Машину, — тяжело вздохнул я. — Знаешь ли, Церберы в наше время такие же редкие, как и Пираньи. Даже сказал бы, что они намного реже. Поэтому чисто моторы и нужные к нему запчасти можно добыть, либо сняв с целой машины, либо воспользовавшись очень ценными связями на черном рынке запчастей. Ты же понимаешь, о чем я? — лишь один взгляд на недоумевающего и смятенного с толку минотавра чуть ли не заставила меня смеяться, так как его лицо... Это просто надо видеть, ибо описать словами невозможно. Такое отчаяние, словно от того, сможет ли Цербера ездить, зависит его круп.

— Это... слушай, ты ведь можешь починить, ведь так? Скажи, что можешь починить, прошу! — отчаянно взмолился тот. М-да, от грубости и высокомерия ничего не осталось. Забавно...

— Да, я могу это сделать. Однако придется прикупить много необходимых деталей. Предупреждаю, сумма может быть очень дорогой. Даже дороже, чем просто залатать рану в нашей больничке, — скиталец задумался, и тут же его челюсть отвисла. Видимо, представил, во сколько битсов обойдется приведение в порядок его “крошки”. — Ну что, согласен на такие условия? — я и сам не заметил, как на моем лице появилась злорадная улыбка. “Ты даже меня пугаешь, Эдан”.

— И насколько дорого это все выйдет? — по выражению лица было ясно, что он пытается не потерять самоконтроль и не паниковать, тем самым показывая, что он способен оплатить дорогостоящий ремонт. Однако у этого минотавра получилось не очень хорошо — небольшие подергивания губ и глаз выдавали его с потрохами.

— Это зависит от цены самих запчастей. Вы ведь знаете, что сам ремонт без деталей стоит не более полутора тысяч битсов. Но когда приходится закупаться — стоимость резко возрастает, — объяснил я ему как можно понятнее, тем временем подходя к рабочему столу с инструментами. Присев на край стола, я продолжил: — Дешевые запчасти покупать бессмысленно, так как, насколько мне известно, их качество оставляет желать лучшего, и это может сильно сказаться во время стычки с рейдерами или того хуже. Что насчет дорогих запчастей — их тоже покупать нет смысла, ибо дороже еще не значит, что лучше. Да и у меня нет цели содрать со своих клиентов целую кучу битсов.

— Я все понял, — возможно, мне показалось, но минотавр-скиталец успокоился, хотя его все еще трясло. Никогда бы не подумал, что ради машины кто-то будет так паниковать и волноваться. Наверно, она вовсе не его, а он по глупости довел ее до такого состояния. Или же в этом скрывается иная, неведомая мне причина. Во всяком случае, клиент способен здраво мыслить. — Я принимаю условия. Когда все будет готово?

— Хм... дай-ка подумать, — я преподнес руку к подбородку и еще раз тщательно осмотрел Цербера. — Думаю, через три-четыре часа, не менее. Все будет зависеть от того, смогу ли я найти нужные детали. Вполне возможно, что она будет готова к концу дня, — минотавр как-то лениво почесал затылок и, последний раз взглянув то на меня, то на свою машину, удалился из моей мастерской. Я же в свою очередь решил приготовить нужные инструменты. Ключ за ключом, отвертка за отверткой — через несколько минут на рабочем столе лежало множество всяческих инструментов. Как только я закончил с этим, я вышел наружу и быстро побрел к рынку Оазиса.

За эти два месяца Оазис не особо преобразился. Нет, есть парочка изменений, таких как несколько новых ветхих хибар и зданий. Но в основном, крупных перемен в городе не было. Что удивляет, так это приток новых скитальцев, среди которых даже проглядывались настоящие профессионалы — по крайней мере, мне они таковыми показались из-за их экипировки, оружия и даже больших шрамов. М-да, и новичков тоже хватает. Их даже больше в два или даже три раза, по сравнению с теми же профи. Глядя на них, я чувствую какое-то странное чувство. Это тяжело назвать жалостью, скорее... сожалением. Эх, а ведь часть из них скоро пойдет на верную гибель без шанса выжить — Стилшот об этом позаботиться, уж я-то знаю по своей шкуре.

Ну вот и сам рынок Оазиса. Стремное, если честно, место. Здесь больше всего пугает не внешний вид торговцев, покрытых какими-то язвами и прочей гадостью, не цены, которые регулирует именно городская власть, а попытки этих самых торгашей набить как можно больше денег на своих покупателях. Нет, это, конечно, можно увидеть во многих других городах, не только здесь. Однако, то, каким образом они это делают, пугает не хуже, чем если бы тебя поместили в клетку с мутантами без оружия и приказали драться с ними. Особенно приводит в ужас, как здесь продают обычные на вид бинты: торговцы берут оружие и делают в ноге ближайшего скитальца парочку дырок, после чего, пока бедняга орет от боли и не понимает, что вообще произошло, те обматывают рану бинтами, требуя за это деньги. Думаю, говорить о том, как продают здесь оружие и еду, не стоит, ибо это настоящий кошмар. Нет, способ, без сомнений, прибыльный, но крайне ужасный.

Проходя мимо разных прилавков, за которыми находились разные торгаши с хитрыми и жадными улыбками на своих мордах, я краем глаза осматривал все, что они продавали. Если сравнивать рынок здесь и рынок Джайденхолда, то здешний будет сильно уступать. Но у Оазиса есть одно преимущество: именно здесь можно купить самые редкие и иногда невиданные вещи. Мне как-то удалось встретить на прилавке оружие, способное пробить что угодно, из чего бы и какой бы толщины оно ни было сделано. И это лишь экспериментальное оружие, которое нашли и восстановили по чертежам. “Ага, а про цену тебе не напомнить, а, друг, ты, мой?”. Да, кстати говоря о ней — стоимость ее наравне с тем, если бы тебе захотелось подкупить правителя Оазиса и самим стать руководить городом. Если напрямую, то около пятидесяти миллионов битсов. Но что-то я заговорился...

Сколько бы я ни искал, но ни у одного официального торговца в Оазисе не нашлось последней и очень важной детали — трубки подачи воды. Конечно, при должном умении я бы смог починить тот издырявленный, но тогда мне бы понадобились некоторые компоненты, которых, как это прискорбно, здесь не купишь. Мне даже пришла мысль сходить к тому подпольному торговцу под хибарой наркомана, но я сразу ее отбросил, ибо не хочется подвергать опасности эту зебру — и так за весь месяц зачастил к нему ходить. Да и вряд ли у него найдется нужной детали. Уж если у него поршня для Аспида не было — хочу отметить, что детали для Аспида, как и сама машина, очень распространены в данное время — то и трубки для Цербера и подавно не будет. Несмотря на все это, я не стал терять надежду и продолжил искать — вдруг мои глаза меня подводят, и я не вижу ничего у себя под носом.

М-да, и куда катится этот город? За час похода по рынку Оазиса я так и не нашел нужной мне детали, как и подобные ей. Теперь я понятия не имею, как ремонтировать транспорт, не имея главного компонента, чтобы он вообще мог работать и передвигаться. Понемногу в голову начала забираться мысль просто отказаться от ремонта Цербера и приступить к следующему заказу, однако сдаваться так просто не по мне. Если я не могу найти трубку подачи воды для Цербера или хотя бы близко приближенную к ее размерам, тогда придется импровизировать из тех, что есть...

Трубка Аспида крайне мала для моих нужд. Даже если взять две таких, разрезать и каким-то образом соединить, она с большим трудом будет походить на необходимые размеры, даже приблизительно. “А что... насчет Ламии? Как-никак она вышла из Аспида” — пронеслась мысль в голове. Да, в этом есть резон, однако проблема в том, что в Ламии используется другая конструкция. И в ней, к сожалению, нет трубки подачи воды — ее заменила особая система подачи с помощью поршней и специальных цилиндров. И я бы мог размышлять долго над этой проблемой, если бы не вспомнил о Пиранье. “Только давай без этих слез, ладно? Не хотелось бы смотреть на это!”. Я заставил свою память вспомнить внутреннее строение моей бывшей машины, и перед глазами сразу всплыли необходимые воспоминания. Да, такая трубка подойдет! Только... возникает еще одна проблема. Где ее взять? Пиранья — редкая машина, а это значит, что запчастей на ней не сыщешь. А моя, увы, уже не имеет рабочий вид...

— Черт! — вылетело у меня изо рта на весь рынок, из-за чего взгляды торгашей, покупателей и некоторых проходимцев устремились на меня. Я вовремя заметил это и поспешил удалиться, дабы больше не привлекать внимания. — Ну и где же мне найти эту гребанную трубку? — задумчиво пробормотал я себе под нос, но, видимо, это было слишком громко, что ко мне подошел какой странный грифон в... непонятном желтом костюме, покрывающим все его тело, с хвоста до шеи, а в области лица была огромная прямоугольная линза, как у обычных очков. Только вот не думаю, что она что-то приближает. Не сказал бы, чтобы его внешний вид был местным — скорее всего этот незнакомец недавно прибыл в Оазис.

— Я вижу, вы на что-то ругаетесь, — начал он разговор со мной, следуя за мной в таком же, что и я, темпе. — Не поделитесь своей печалью?

— Я тут одну запчасть для машины ищу. А на этом рынке нихера не продается стоящего! — буркнул я, продолжая идти вперед.

— А какую деталь вы ищите? — не сразу поинтересовался грифон.

— А тебе какая разница? — раздраженно ответил я, переводя взгляд на преследователя. — Я как-нибудь сам найду. Занимайся своим делом, — я услышал, как тот перестал следовать за мной. Возможно, он обиделся.

— Если что, вы можете поискать в металлоломной яме! — неожиданно прокричал грифон мне вслед и поспешно удалился.

Хм... металлоломная яма? Откровенно говоря, за эти два месяца, проведенные здесь, я ни разу ниоткуда и ни от кого не слышал об этой “яме”. И это разбудило мое любопытство и разыграло безумный интерес. И первой мыслью, кто должен что-то знать о металлоломной яме, были именно часовые и ополченцы. Фейнза, думаю, по таким пустякам не стоит трогать. Да и не хочется его как-то трогать, ибо дорого берет, засранец.

Возможно, я... немного поспешил с выводами по поводу изменений Оазиса. Нет, по сути, в самом городе кардинально ничего не поменялось, но вот стена, защищающая его... В общем, за эти месяца стена приобрела несколько преображений, и главная из них — вооружение. Помнится, когда я прибыл в Оазис, оружие стояло только около ворот в город, а сейчас по всему периметру расставлены шестиствольные пулеметы, а в некоторых местах кое-что помощнее. Не знаю, почему решили усилить защиту таким образом, и могу лишь догадываться. Но результат оправдывает себя — Оазис вряд ли будет уничтожен, если только не придут солдаты Армии Новой Эквестрии со своим вооружением. И то не факт, что они смогут хоть как навредить городу прежде, чем будут изрешечены большим калибром.

Что до остальных изменений, то они не столь значительны: где-то заделали кое-какие прорехи, где-то подкрасили, а где-то укрепили всяким металлоломом. В общем, сделали небольшой ремонт самой стены.

Оказавшись в пару десятках метров от стены, я не заметил ни одной живой души. Ни часовых, ни ополченцев, ни даже новоприбывших скитальцев или простых выживших — абсолютно никого. Это заставило меня насторожиться, так как, насколько мне известно, если нету часовых, значит что-то случилось. К примеру, на город напали. Только вот данную мысль я отбросил сразу же, потому что если бы на Оазис и вправду напали, то сейчас были бы слышны выстрелы и грохот от взрывов, чего нет. Тогда здесь дело в чем-то другом. “Может у них смена постов?” — пробежалось у меня в голове, но, увы, и эту мысль пришлось отбросить, так как старые часовые не имеют право покидать свое место до прибытия новых.

Благо, когда я подошел чуть ближе к стене и полностью осмотрелся, все мои опасения разом развеялись, так как перед моими глазами предстала группа вооруженных до зубов ополченцев, бредущих как раз в мою сторону. Я облегченно вздохнул и решил направиться к ним навстречу. Тем не менее, некое опасение все же продолжало терзать мой разум, не давая сердцу вернуть свой изначальный спокойный ритм.

— Эй, ребят, чего это у вас часовые не на своих постах, а? — поинтересовался я, подходя ближе к вооруженным пони и антропони.

— Да у них там перевооружение. Сказали всем собраться в казармах на смену экипировки и оружия, — ответил один из них, самый высокий из обычных пони, на спине которого находилась очень уж интересная на вид штурмовая винтовка, чем-то похожая на пистолет-пулемет одной грифонши с моего последнего задания. — А нас, вот, послали пока занять их караул.

— Понятно, — ответил я, чувствуя, как опасения уходят. — Слушайте, а Вагнез, получается, в казармах, да?

— Не совсем. Он сейчас делает ежемесячный рапорт, поэтому его лучше не тревожить, — на лице этого пони проскользнула слабая, я бы даже сказал, нервная улыбка. — Уж поверьте, знаем мы одного бедолагу, которой как раз в не то время решил его потревожить. Целую неделю драил сортиры и очищал сток. Но если хотите, мы можем ему передать, что вы его искали.

— Да нет, не надо. Я тут по другому делу, — отмахнулся я и, прочистив горло, продолжил: — Конечно, хотелось бы, чтобы вы обращались на “ты”, но тут дело вкуса или... принципа... Не важно! В общем, вам что-нибудь известно о некой “Металлоломной яме”?

— Допустим, — по лицу не скажешь, что этим ополченцам хочется рассказывать об этом. — А по какому поводу интересуешься? — было заметно, что в его голосе содержались несколько презрительные нотки.

— Да мне тут один грифон в очень странном костюме упомянул эту яму. Вот и стало интересно, — взгляды членов отряда мигом опустились. — Да и повод стоящий: я не нашел здесь нужных мне деталей для машины. А у меня заказ, так что этот грифон сказал, что там можно найти.

— Вот ведь сученок! — огрызнулся антропони, стоящий позади всех и вооруженный двуствольным дробовиком. — А я ведь ему сказал молчать и вообще не привлекать внимания!

— Ладно, я все понял, — наконец, спустя минуту обдумывания, произнес тот обычный пони с винтовкой и, тяжело вздохнув, начал свое объяснение: — В общем, металлоломная яма — это еще тот гадюшник, и это мягко сказано. Она как раз находится под Оазисом, из-за чего здесь и витает эта невыносимая вонь. Насколько мне известно, изначально она должна была быть местом, куда скидывали бы всякий мусор: ну там, сломанную технику, машины, объедки и прочее, — я заметил, что ему было очень тяжело говорить, словно он... сдерживался. Но на лице играли настоящие презрение и злоба. — Только вот туда поселились всякие отбросы общества, не желающие жить в Оазисе и работать на благо всего города. И в итоге металлоломная яма стала убежищем для этих паразитов, как и помойкой, туалетом и кладбищем.

— Воу, — я был впечатлен, но не с положительной точки зрения. — А их пытались, ну, выселить оттуда?

— Пытались, но безуспешно, — ответил тот. — Собрали небольшую группу из медиков и ополченцев и направили прямо в эту яму, дабы оказать необходимую помощь. Их даже не вооружали, чтобы не пугать тамошних обитателей. Зря... Очень зря. Не успели они зайти туда, как были растерзаны. Их трупы выносили чуть ли не по кусочкам, — я обнаружил, что на лице рассказывающего пони уже было не презрение, а настоящий гнев. — Моя подруга была как раз медиком в той группе... — теперь все ясно. Обитатели металлоломной ямы убили ее.

— Можешь не продолжать — я и так все прекрасно понял, — мне пришлось его прервать, чтобы пони со штурмовой винтовкой смог немного успокоиться. — Тем не менее мне необходимо туда наведаться за запчастями. По крайней мере, я надеюсь, что они там будут. Так что... — но не успел я закончить, как меня вдруг прервал очень милый и звонкий голосок пегаски. Я устремил взгляд в ее сторону. И... честно говоря, я был поражен, что не только голос, но и сама внешность этой пегаски была настолько милой, что, будь я обычным пони, приударил бы за ней обязательно.

— Вам... тебе необходимо знать направление туда, да? — я утвердительно кивнул. — На твоем месте я бы туда не совалась, но раз ты решился, то отговаривать бесполезно — по глазам видно... Ребят, вы можете пока идти! — окликнула она свою группу, на что те поспешили удалиться. И когда они оказались на достаточном расстоянии, она продолжила: — Как только окажешься за городскими стенами, поворачивай налево и иди вдоль стены, там в конце ты найдешь табличку с предупреждением — она-то и укажет направление. И да... я понимаю, что после рассказа Габрана, — судя по всему, это имя того пони с винтовкой, — у тебя сложилось не очень хорошее впечатление о них. Но, пожалуйста, не причиняй им вред. Они такие же выжившие, как и жители Оазиса, как я и как ты. — Откровенно говоря, это просьба была столь неожиданной, что я впал в небольшой ступор. Насколько я себя помню, это был первый раз, когда меня просят не причинять никому вред — в основном, либо об этом не было речи, либо был четкий приказ убивать всех.

— Хорошо, я постараюсь, — пообещал я ей, что и вызвало радостную и даже благодарную улыбку на ее милом лице. “Эй, Эдан, ты поосторожней. А то влюбишься еще, потом на подобных тебе “ствол” заряжаться не будет!” — и за столько времени я услышал смех в своей голове. М-да, любит этот голос пошутить. — И да, большое спасибо за информацию, — после того, как я ее поблагодарил, она быстро убежала к своим, которые уже, наверно, занимали свои временные посты.

Что ж, я много узнал, в особенности, откуда эта невыносимая вонь. Конечно, тот, кто придумал создавать помойку под самим городом, не слыл умом. С другой стороны, это крайне удобно, когда место, куда скидывают ненужный металлолом, буквально под носом. Только вот жаль, что это место населяют какие-то ненормальные, променявшие комфортную жизнь и работу на жизнь на помойке, которая еще является и туалетом, и кладбищем к тому же. Эх... что-то мне подсказывает, они принесут мне немало хлопот.

После этого небольшого разговора с группой ополченцев я не спеша направился к мастерской, чтобы забрать свои вещи. Да, мне приходится их оставлять там, ибо в последнее время в Оазисе развелось всяких гадов, убивающих за простую сумку, даже если в ней нет ничего ценного. Как-то мне попалась такая... личность. Прямо на глазах у всех достал пистолет и выстрелил пару раз в живот одного скитальца. Благо ранения оказались не критическими, и тот благополучно выздоровел, чего не скажешь про того, кто стрелял. Не знаю точно, убили его или просто бросили на произвол судьбы в Гиблых Землях, но одно сказать могу точно — сейчас его тело кормит либо червей, либо мутантов... Ну, либо и тех, и других.

Забавно, но буквально два месяца назад я бы не смог говорить о смерти так... открыто. Я бы побоялся вообще упоминать слово “смерть”, а сейчас? Сейчас смерть для меня не является чем-то ужасным, что даже произносить боязно. Нет, на данный момент для меня смерть уже как что-то неотъемлемое от будничной жизни. Каждый день мне приходится наблюдать, как слабые и совсем выбившиеся из сил жители Оазиса падают замертво прямо на улице, прямо на виду у всех. Это уже не вызывает какого-то страха: никто не кричит, никто не суетится и никто не пытается вызвать кого-то на помощь. Очевидцы лишь уносят всех мертвых туда, где о них могут позаботиться.

Да и “забота” о мертвых телах отличается кардинально и зависит от того, сколько пользы тот или иной житель принес городу. Тех, кто работал в поте лица, не жалел себя и отдавал все свои усилия на благо Оазиса, похоронят, как подобает. Думаю, не стоит говорить, что делают с теми, кто по большей части отлынивал от своих обязанностей. Может показаться, что Оазис — жестокий город. Что сюда приходят лишь отчаянные и безумцы. Однако, прожив здесь практически два месяца, я убедился, что это не так. Из всех городов, в которых я бывал, Оазис — самый правильный город. Ведь даже за такой короткий промежуток времени он хоть и не много, но все же развивается и продолжает существовать. Полагаю, если бы в Оазисе существовала иная политика, то и город давным-давно сгинул.

Ну вот и она — моя чудная, разваливающаяся по кусочкам мастерская, которую мне выделил этот проклятый пламенный пегас, чтоб мутанты ему крылья поотрывали. Но несмотря на то, что мастерская держится на соплях, хочу отдать должное — здесь, по крайней мере, есть необходимые... элементы для комфортной работы. Блин, да здесь даже есть смотровая яма для ремонта нижних частей транспорта. Откровенно говоря, такого даже в мастерской Дисайт Парта не было! Только вот... есть небольшая проблема. Понимаете ли, для того, чтобы получить такую работу, мне пришлось не хило раскошелится. Но это лишь цветочки... Помимо астрономической суммы Стилшот, или, как я узнал позже, Рассекатель небес, поставил одно условие — ученик. Да-да, для того, чтобы стать автомехаником в Оазисе, мне пришлось взять ученика.

Нет, не поймите меня неправильно — я в целом понимаю, что рано или поздно мне пришлось бы брать ученика, но не в таком “юном” возрасте. Да и тем более это ученица. Я, конечно, не сексист и не хочу кого-то оскорбить. Просто мне кажется, что некоторые профессии больше подходят для мужского пола, нежели для женского. В том числе и автомеханика. Закручивание болтов, установка брони, колес и иногда вооружения требует огромного количества силы, чем многие кобылки не смогут похвастаться, если они, разумеется, не занимаются спортом или силовой подготовкой. И да, увы, моя ученица не блещет силой.

Зайдя в мастерскую, я первым делом зашагал к ржавым шкафам, где помимо моих вещей находились еще и инструменты, принадлежавшие, скорее всего, прежнему автомеханику — ну другими словами не объяснишь, почему они слегка покрыты ржавчиной. Открыв ящик, я забрал ножны с мечом и револьвер с несколькими патронами на тот случай, когда уладить все без стрельбы и кровопролития будет невозможно. Хоть я и пообещал той пегаске, что не причиню вред тамошним обитателям, но... кто, блять, знает, как все обернется? Вдруг я не успею подойти к металлоломной яме, как на меня нападут. И ладно, если у них будет только холодное оружие — в этом случае можно хоть как-то обезвредить их, не травмируя слишком сильно. Вот другое дело, если у них будет огнестрел — тогда без крови не обойдется.

И пока я рассуждал, в мастерскую зашла кобылка... моя ученица, которую мне приходится обучать всем премудростям автомеханики. Если задуматься, то сегодня особенное число — ровно месяц, как она стала учиться у меня. Ах да, зовут ее Зиэль, и она, как и я, антропони, только ниже ростом. А она старше меня на один год! Да и ее ультрамариновая шерсть с серовато-темной гривой кажутся мне довольно красивыми. Но все же у нас обоих одинаковая особенность — мы быстро учимся. Нет, я бы сказал, что она учится намного быстрее меня. Когда для понимания той или иной вещи мне приходилось тратить неделю или даже больше, Зиэль хватило и пары дней. И это все без необходимых учебников! Не знаю, как отреагировал бы другой автомеханик, но я завидую...

— О! Мистер Бродячий механик, вы уже здесь? — произнесла антропони. Не знаю, показалось ли мне, но в ее голосе я услышал нотки смущения. — Когда я пришла, вас здесь не было, поэтому я решила сходить пообедать. Вы... вы ведь не против, так? — теперь я понял, что мне не послышалось. Она и вправду смущена настолько, что я практически не слышу уверенности в ее голосе.

— Зиэль, сколько же тебе повторять, что ты можешь называть меня моим настоящим именем — Эдан, — начал я разъяснительную беседу. — Это во-первых. Во-вторых, тебе не обязательно отчитываться, где ты была и когда приходила. Понимаешь? — закончил я, после чего та как-то странно поникла. Я пытался сказать все это как можно мягче, но, судя по реакции, у меня не особо получилось. — Не думай, что я на тебя сержусь или что-то в этом роде.

— Я... я все прекрасно понимаю, мистер Бродячий механик, — вновь смущенно произнесла она. Я уже устал говорить ей одно и то же, что он может называть меня просто Эдан — без “мистер” и без скитальческого имени.

— Зиэль... — я прикрыл глаза и начал потирать переносицу, — я уже не знаю, сколько просить тебя называть меня по настоящему имени. Хочешь обижайся, хочешь нет, но за это я скоро начну наказывать. Пойми, я хочу, чтобы у нас были отношения не как учителя и ученика, а как товарища с товарищем, понимаешь? — ультрамариновая антропони кивнула. — Хорошо... Итак, ты сделала то, что я просил?

— Найти неполадку в двигатели и устранить ее? Да, я все сделала! — быстро она, однако, приободрилась. От смущения и нет следа. Это, конечно, странно, но приятно видеть ее такой... оживленной.

— Молодец! В общем, я скоро вернусь. Мне тут нужно уйти за кое-какой деталью для Цербера. Как вернусь — проверю твою работу. И если будет все в порядке, то, думаю, ты сможешь оказать огромную помощь в починке настоящей машины, — заслышав это, она сильно обрадовалась. Нет, она была просто в восторге.

И глядя на нее и ее счастливую улыбку, я ненароком вспомнил себя в детстве. Может показаться забавным, но я точно так же реагировал, когда Дисайт Парт позволил мне помочь ему с ремонтом машины. Если память не подводит, это был Волкодав — так называемый конкурент Аспида, имеющий практически схожие характеристики, но отличающийся внешним видом. Он и оказался первым транспортом, который мне удалось приводить в порядок. Ох, Селестия, как же она похожа на меня...

— И да, перед тем, как я уйду, хочу тебе поручить еще кое-что, — произнес я, чем и слегка озадачил ее. — Разложи все оставшиеся инструменты и запчасти в ряд так, чтобы нам не пришлось их долго искать. Где они находятся, думаю, ты знаешь, поэтому я ушел, — после этих слов я развернулся и быстрым шагом удалился из мастерской, напоследок услышав лишь воодушевленное “Так точно!”. Блин, мы же не в армии, чтобы так говорить.

Массивные железные ворота с громким шипением закрылись у меня за спиной, и я оказался во внешнем мире за городскими стенами. Благо меня хоть часовые смогут прикрыть в случае опасности... Надеюсь, что прикроют. Как бы то ни было я развернулся и пошел по направлению, которое мне дала та милая пегаска. Только вот возникла небольшая, но для меня очень даже значимая, проблема. Насколько я помню, она сказала “идти вдоль стены”... Ну, так вот, сама проблема в том, что стена-то очень длинная. Точно сказать не могу, ибо мне и в голову не приходило измерять длину городских стен. Предположительно, где-то два километра.

Ладно, все равно у меня нет иного выбора, кроме как идти вперед. Если я что-то и начинаю, то так или иначе заканчиваю. Не сказал бы, что это какое-то жизненное кредо или принцип, а скорее... привычка. “Ага, привычка. Напомнить, сколько раз ты этой “привычкой” пренебрегал?” — ехидно и в некотором роде язвительно прозвучал голос в голове, напомнив о моем последнем задании. Я много слышал, что у военных, кто побывал и пережил настоящее пекло, возникает психическое расстройство. Похоже, у меня оно тоже появилось, ибо мне пришлось пережить то, что не удавалось даже во время обороны Райвенхуда.

Меня и еще двадцать скитальцев, среди которых были и члены Падших, собрали, а затем разделили на группы по семь скитальцев в каждой. Хоть у нас и была одна общая задача — захватить и удерживать “пустую” крепость, но у каждой группы были свои определенные задачи. Я же попал в ту, где целью была оборона самой крепости. Иными словами, мы были последним рубежом. Только сейчас понимаю, что мне стоило отказаться от этой миссии и просто продолжать работать автомехаником. Но нет же, какой-то черт меня потянул на эти сраные приключения! Ладно... Что было, то было. Продолжу.

Мы прибыли на точку назначения и заняли позиции. У нас даже были снайперы, которые прикрывали с самых высоких точек — высоких скал, окружающих крепость. Прошло около получаса, а врагов, которые должны были напасть на нас так и не было, вызвав у меня одну мысль, что никто и не придет. Что нам всем нужно лишь “посидеть” пару часов, пока не прибудут ополченцы. Но все оказалось не так просто. И тогда я понял, что ни рейдеры, ни бандиты, ни даже солдаты АНЭ — никто из них не является серьезным врагом по сравнению с теми, с кем нам пришлось столкнуться.

Изгои — вот враги, которых не просто стоит бояться, да и вообще не произносить и даже не думать о них. Они ужасны. Их главное преимущество не плотный и беспрерывный огонь, как у АНЭ, не безумие, как у рейдеров, а находчивость и импровизация. Представьте, каково это видеть, как снайперы с криком летят на землю, а затем спустя пару секунд первый отряд падает замертво, так и не поняв, что их убило и откуда. Мы их даже не видели и не слышали — даже выстрелов, хотя было видно, что скитальцы падали не от стрел или метательного оружия, а от пуль. В тот день я увидел, на что способны бывшие скитальцы. Пожалуй, даже простые скитальцы не способны так двигаться, как те изгои. Вероятно, в прошлом они были настоящими профессионалами, хотя и сейчас они ими и остаются.

Они бежали со всех сторон, по пути стреляя во все, что движется. При этом все, абсолютно все их пули летели точно в цель. Второй рубеж нашей обороны был уничтожен так же, как и первый — за считанные секунды. Оставалась только наша группа, и то практически все из них были напуганы настолько, что даже не могли встать на ноги. Я лицезрел их страх, их ужас и отчаяние, охватившее их тела. Даже лидер, который, кстати говоря, был тем самым антропони в плаще, отхвативший от Мастера шестеренок по полной. Дарсаин, так он представился, просто сидел на полу и чуть ли не рыдал от страха, а я то время наблюдал, как изгои приближались к нам с бешеной скоростью...

Полагаю, лучше рассказать, чем все закончилось. Все, абсолютно все полегли в той крепости. Изгоям пришлось приложить немного больше усилий, чем на первые две группы, чтобы расправиться с нами, так как я твердо решил отбиваться. Только вот мои старания пошли прахом, когда меня серьезно ранили, а остальных убили прямо на моих глазах. Особый отпечаток в моей памяти оставило именно убийство Дарсаина, а вернее лицо того, кто пускал тому пулю в висок. Сначала я на нем не обнаружил никаких эмоцией, но после я заметил презрение. Да, на его лице не было азарта, не было наслаждения, а было лишь презрение. А после... они ушли — столь же быстро, как и появились.

Я взглянул на свои руки и на свою грудь. Шрамы от пуль, оставленные теми изгоями в тот день, наверно, всегда будут напоминать о бойне, из которой единственным выжившим оказался только я. И в очередной раз я удивляюсь своей удаче. Мне столько раз приходилось бывать в местах и ситуациях, из которых шансы выбраться живым слишком малы. Дело в удаче или таинственное и неведомое глазу нечто оберегает меня от смерти? Увы, и на этот вопрос ответов нет. Интересно, сколько же еще вопросов без ответов меня ждет впереди? И на скольких из них я смогу найти желанные ответы?

Милая пегаска-ополченка не соврала, и в самом конце стены вправду оказалась большая деревянная табличка, на которой криво было написано: “ОСТОРОЖНО! ОПАСНОСТЬ ВПЕРЕДИ!”. Я взглянул за табличку и обнаружил лишь холмистую равнину с несколькими живыми деревьями. Но хорошенько осмотрев все, я заметил, что следующая похожая табличка уже стояла ниже с такими же словами. У того, кто их делал, явно проблемы с воображением. Ну мог ведь разнообразить слова!

И так, табличка за табличкой, я наконец достиг желанного места. Вернее, я добрался до небольшого склона, с которого прекрасно виден вход в эту металлоломную яму. Также рядом с ней я обнаружил несколько силуэтов как обычных пони и антропони, так и грифонов вместе с минотаврами. Точно сказать не могу, какой у них внешний вид, но что-то мне подсказывает, он не из лучших. Внезапно я увидел, как голова грифона резко обернулась в мою сторону, а после все, кто был у входа, разом ломанулись ко мне. Похоже, они меня заметили — впрочем, я и не удивлен. Глаза грифонов имеют очень удивительное свойство — видеть на далекие расстояния, подобно орлам.

В тот момент, когда нас разделяли сущие несколько метров, мне удалось разглядеть их получше. Как я и догадывался, вид у них был очень уж убогий, даже похуже, чем у некоторых жителей Оазиса. Из всего, что могло бы их защитить, я лишь обнаружил какие-то железки на груди и... странную маску. Нечто подобное я уже видел... Вроде, приезжающие в Райвенхуд скитальцы носили что-то подобное и называли их противогазами. Интересно, а зачем эти бедолаги их носят?

Но более всего меня заинтересовало, как эти “скелеты” еще держатся на ногах и вообще двигаются? Я не особо разбираюсь, чем отличается простая анорексия от голодания, но что-то мне подсказывает, что у них именно второе. Ну так вот, несмотря на голодание, они бодро приближались ко мне, хотя не скажешь, что они могут мне хоть как-то навредить — что-что, но вот держать что-либо в зубах, руках и лапах у них удавалось с трудом. Это видно, как они у них трясутся, даже за несколько метров. Но даже несмотря на это, они могут доставить мне немало проблем, так что, как бы ни было мне их жаль, но придется избавить от них. Нет, не убить, а просто вырубить и спрятать где-нибудь. Надеюсь, после этого никакие мутанты их не найдут и не обглодают...

Приблизившись ко мне на достаточное расстояние, грифон и антропони попытались атаковать своим самодельным оружием, но из-за слабости и истощения у них ничего не получилось. Это позволило мне нанести удар эфесом меча по голове антропони, вырубив того. Что до грифона, то он не решил сдаваться и сделал еще одну попытку... которую я вмиг пресек ударом локтя прямо в челюсть. По сути, это должно было лишь дезориентировать его, но получилось так, что я его вырубил. Остальные, видя, что им не справиться, помчались со всех оставшихся сил ко входу ямы. Видимо, решили позвать подмогу, только вот убежать им не удалось, так как я быстро их догнал. И уже через несколько секунд все оставшиеся лежали без сознания на земле. Признаю, с минотавром пришлось немного повозиться, но не думаю, что его жизни что-то угрожает.

Чтобы спрятать тела часовых, мне потребовалось не меньше двадцати минут, так как некоторые из них, несмотря даже на полное истощение, весили прилично, чтобы их дотащить до укрытия. И да, я на всякий случай взял парочку противогазов — ну не просто же они их носят, ведь так? Подойдя ко входу в металлоломную яму, я окончательно в этом убедился. Оттуда тянулся мерзкий запах, напоминающий запах навоза, мертвечины и испортившихся продуктов. Один из этих противогазов мне пришлось надеть на голову... По крайне мере, я попытался, и кое-как у меня это получилось. Наверно, их каждому под голову подгоняют. Тем не менее, он надет, значит можно спокойно идти вперед.

Вход в яму представлял из себя непонятный шахтерский туннель, испачканный чем только можно: кровью, дерьмом, непонятными черными пятнами, которые я уже неоднократно встречаю. Но после того, как я прошел большую часть этого туннеля, я заметил, что стены потихоньку начали покрываться слоем ржавой стали. Судя по всему, я уже близко...

Как оказывается, я не ошибся. Буквально, через пару десятков метров я наткнулся на выход из этого туннеля: огромные массивные двери, подставленные как раз под форму самого туннеля. И одна из них была слегка приоткрыта, что даже удивило меня. Я не вижу в этом ни малейшего смысла, так как любой, как я, может спокойно проникнуть внутрь. У меня даже появилась мысль, что те истощенные бедняги вовсе не часовые, а разведчики. Но это всего лишь мысль, не более.

Подойдя к дверям и открыв полностью ту, которая и так уже была приоткрыта, я обнаружил помещение. Нет, это трудно помещением назвать, так как пространство у этого места было просто огромным. Если сравнивать с многоэтажным домом, то, пожалуй, высота, как у двенадцатиэтажного дома, если не больше. Повсюду находились огромные трубы, к которым были подставлены хлипкие на вид лестницы, и по ним, словно тараканы, то поднимались, то опускались жители этого места. Внизу же я обнаружил намного больше подобных, целую толпу таких же оголодавших и истощенных бедолаг. Также внизу находился всякий мусор, среди которого были и обломки разных машин. Но пока что обломков Пираньи я не обнаружил.

Если не обращать внимание на грязь, невыносимые условия для жизни и многие другие элементы, из-за которых любой нормальный пони и не-пони не стал бы здесь жить, жизнь здесь ничем не отличалась от Райвенхуда, Джайденхолда и Оазиса: протекает какая-никакая торговля, только вот я абсолютно не понимаю, чем же в этом месте можно торговать, каждый был занят своим делом, кое-где виднелись и вооруженные пони, грифоны, минотавры, зебры, но по большей части холодным оружием. Вряд ли это скитальцы или изгои, так как у тех и других совершенно иная экипировка. В этом же случае у вооруженных пони и не-пони не было ни бронежилетов, ни разгрузок — ничего, что могло бы смело говорить, что передо мной скитальцы или изгои.

Приглядевшись повнимательнее, я заметил одну интересную особенность: все, кроме лишь вооруженных, вместо противогазов носили странные коричневые маски, закрывающие большую часть лица, оставляя лишь глаза. Мне показалось это странным. Вскоре из самой нижней трубы, где и находились все обитатели металлоломной ямы, вышла группа из семи антропони. Если шесть из них не привлекали особого внимание, кроме лишь того, что они больше походили на скитальцев, то вид седьмого, ведущего, украл мое внимание. В первую очередь, на нем была скитальческая экипировка: бронежилет, разгрузка, подсумки и многое другое. Во-вторых, среди всех только у него было огнестрельное оружие — помповый дробовик с деревянным прикладом.

Этот антропони бодро шагал сквозь толпу обитателей, которые, в свою очередь, только при его виде чуть ли не шарахались. Интересно, он ли здесь всем заправляет или же он очередная пешка таинственного главаря ямы? И да, неужели он на самом деле скиталец или все же экипировка была подобрана с очередного трупа?

Я встряхнул головой, отбросив все посторонние мысли, и сконцентрировался на цели. Как-никак я сюда пришел за деталью, а не для того, чтобы думать, кто и как получил скитальческое снаряжение. Взглянув вниз, я заметил, что те семеро антропони уже скрылись из виду, что позволит мне без каких-либо проблем спуститься вниз и не вызвать подозрений. По крайней мере, я так думаю. Как-то не хочется лишних и ненужных проблем.

Я аккуратно спустился вниз по лестнице, озираясь по сторонам, дабы вовремя заметить опасность или что-то наподобие этого. Как и ожидалось, обитатели ямы практически не обращали на меня внимания, однако небольшой страх все же виднелся в их глазах. Каждый, мимо которого я проходил, бросал взгляд на мой внешний вид и сразу же возвращался к своим делам и обязанностям.

Я продолжил идти сквозь толпу истощенных, больных, голодных пони и не-пони, осматривая все вокруг, чтобы не упустить то, зачем я сюда, собственно, и пришел. Но, увы, виднелся лишь хлам, польза от которого может быть только в том случае, если его переплавить во что-нибудь существенное. Кое-где я даже обнаружил полностью раздолбанный паровой мотоцикл — первая попытка инженеров создать что-нибудь такое, что могло бы передвигаться по любой местности. С одной стороны, у них это получилось: мотоцикл и вправду мог двигаться по бездорожью без каких-либо проблем. Но, с другой стороны, у него есть существенные недостатки, которые, к сожалению, превосходят достоинства.

Начнем с того, что у мотоцикла крайне хрупкая конструкция, что любая авария, даже если и несерьезная, может вывести транспорт из строя. Во-вторых, ремонт данного транспортного средства занимает очень много времени и ресурсов — мне и Дисайт Парту как-то приходилось чинить такое — и это не очень выгодно для клиента. И, наконец, последнее — детали для мотоцикла можно считать самыми редкими, превосходя даже Пиранью и Цербера. А если кому-то и посчастливится обнаружить запчасти у какого-нибудь торгаша, то цена его заставит истерично смеяться или просто слегка прихуеть, грубо говоря. В большинстве случаев, разумеется, владельцы просто выбрасывали их или продавали за бесценок, лишь бы избавиться от этого двухколесного хлама.

И вот, я опять отвлекся. “Так, Эдан, сосредоточься!” — подумал я, слегка хлопнув себя по щеке. Вокруг по-прежнему находился лишь хлам и обломки ненужных мне автомобилей. И когда я добрался до конца огромного помещения, меня внезапно подозвал какой-то непонятный голос. Сначала я не понял, что голос обращался именно ко мне, пока к моему плечу не притронулось чья-то рука.

Резко обернувшись, я обнаружил низенького антропони, чей рост не уступал обычному пони, с короткой седой бородой и небольшой лысиной в области лба. По его внешнему виду я бы не сказал, что он голодает или чем-то болеет — вполне здоровый, в определенном смысле этого слова, дедуля. Но все же он оказался очень грязным и с такой же маской, что у всех обитателей этого места.

— Скажи мне честно, ты ведь не один из НИХ? — внезапно спросил дедуля. Что меня слегка удивило, так это голос этого самого старика: тихий, слегка хриплый. И у меня возникло чувство, что ему, дедуле, с трудом получается говорить. Но это лишь чувство. — Я же вижу, что ты — чужак.

— Ладно, раскусил, — шепотом произнес я, слегка присев, чтобы быть на уровне лица старика. — Что, выдашь меня?

— Делать мне нечего! Если я бы хотел тебя выдать, ты бы уже давно был окружен этими животными.

— Логично, — пробормотал я. — А что тогда хочешь?

— Я-то ничего не хочу — меня все устраивает... — так же хрипло ответил он. Так, стоп! Его устраивают жизнь и здешние условия? А у него точно все в порядке с головой? — А вот что хочешь ты? Я ведь знаю, что здравомыслящий сюда не сунется. Либо ты безумец, либо тебе здесь что-то понадобилось.

А у этого старикана неплохая дедукция. Я бы сказал, прям отличная.

— Да, мне нужна одна запчасть. А странный грифон сказал, что она может быть здесь, поэтому я сюда и пришел, — вздохнув, рассказал я правду, что слегка озадачило дедулю. Видимо, он впервые встречается с кем-то, наподобие меня.

— В запчастях не разбираюсь, честно говоря, — спустя несколько секунд обдумывания, выдал старик. — Может тебе известно, где эта запчасть может находится?

— Да. У вас тут обломков Пираньи нет? — поинтересовался я, и старик вновь впал в раздумья. — Если что, эта машина имеет очень странную особенность — огромное колесо позади. — Когда я упомянул об этой особенности, дедулю как будто осенило.

— Да-да, что-то похожее пару недель назад сюда доставили. Могу показать, куда идти, но только показать, так как это место под защитой Клоакского правосудия.

— Под защитой... кого-кого? — А я-то думал, что Падшие — это плохое название для группировки. Оказывается, я ошибался. М-да, я вот думаю: неужели ни у кого нет более богатого воображения, чтобы назвать свою группировку более... эпично. Ну или хотя бы так, чтобы не испытывать стыд, слыша название.

— Клоакское правосудие. Это что-то вроде здешней группировки, оберегающей металлоломную яму от мутантов и прочей нечисти. Они защищают нас, а мы взамен выполняем все их приказы. — Ага, я заметил, как они “защищают” это место. В качестве часовых, или разведчиков, послали самых истощенных и ослабших членов группировки. — Кстати, на тебе их противогаз. Это что-то вроде их фишки, отличительной черты.

— Понятно теперь, почему большинство здешних обитателей носят эти... маски.

— Эх... я прожил здесь с самого дня основания Оазиса, — внезапно произнес старик, тяжело и как-то печально вздохнув. — И до того злосчастного дня мы жили более-менее неплохо. По крайней мере, не хуже, чем сейчас.

— А почему? Ну, я имею в виду, вы вроде крепкий. Вы бы смогли без проблем жить в Оазисе, а не в этом... на этой свалке, — обеспокоенно спросил я, разглядывая руки дедули.

— В том-то и дело, что я оказался для Оазиса слишком слабым и бесполезным. Возвращаться обратно в свой родной город смысла не было, да и опасно без сопровождения, — объяснил тот, опустив глаза вниз. — Поэтому я, как и многие старожилы металлоломной ямы, поселились здесь. И как видишь, кое-как, но все же мы выжили... Большая часть из нас.

— Ясно. — До меня наконец дошло. Металлоломная яма — это место, куда приходят те, кому некуда возвращаться и кто не смог заинтересовать своей персоной правительство Оазиса. — Кстати о “злосчастном дне”? Ты о дне, когда группа помощи из Оазиса решилась прийти к вам на помощь?

— Да, именно до того дня. Хотя, немногие из жителей ямы знают, что они пришли именно помочь, а не истребить, как нам затирал Дейсак — лидер Клоакского правосудия. — Теперь ясно. Типичная деятельность диктатора — промывать мозг своим подчиненным. Даже за столько лет мир не меняется. — Что-то мы заболтались. У тебя ведь мало времени — они уже, наверно, нашли труп, с которого ты снял этот противогаз.

— Это вряд ли. Во-первых, я никого из тех “часовых” не убивал, а просто вырубил. А во-вторых, они хорошо спрятаны, так что обнаружить их будет проблематично, — пояснил я.

— Ага, только вот пропажу они все равно уже обнаружили, так что времени в обрез. Короче... — он схватил мою голову и повернул в сторону одной из самых нижних труб. — Тебе туда. В общем, береги себя и удачи. Она тебе явно понадобится, — произнеся это, старик столь же внезапно исчез, как и появился. Блин, как они вообще это делают — исчезаю на глазах. Мне бы такая способность не помешала!

То, что мне приходится брести по трубе, которая и должна меня вывести к обломкам Пираньи, никак иначе не назовешь, кроме лишь как дежавю. Все так же, как и в пещерах под разрушенным городом: куча врагов, длинные и извилистые туннели, развилки и многое другое. Только вот вместо неровной каменной поверхности пещер здесь ржавые металлические стены труб, а вместо пауков — вполне разумные пони и не-пони. Хотя с последним у меня какие-то сомнения, так как ни одно здравомыслящее существо не сунется сюда. И все же меня до сих пор терзает этот вопрос: ну кому в голову приходят такие странные названия — Клоакское правосудие. Ну серьезно! Кто в здравом уме будет так называть свою группировку?!

Продвигаясь все дальше и дальше, я ни раз попадал в такие ситуации, когда приходилось очень быстро прятаться, так как чуть ли не каждую минуту я слышал приближающиеся шаги. И пришлось двигаться таким образом, пока я внезапно не услышал чьи-то мужские голоса, хриплые, басистые и изможденные. Я прислушался и попытался вникнуть в суть разговора, что мне получилось сделать не сразу, поэтому часть разговора я, можно так сказать, прослушал.

— Слушай, Геч, а сколько нам еще тут торчать, в этом сранном гадюшнике?

— Да хер его знает! Босс молчит и говорить ничего не хочет. Постоянно отвечает, аля “Ждите! Скоро все будет!”. Ага, скоро...

— И не говори. Мы уже полгода в этой срани находимся. Фильтры уже заканчиваются, скоро придется, как и эти бомжи, ссать на тряпки и ходить с этими тряпками на харе. — Неприятные подробности, но, по крайней мере, я получил некоторую информацию. Увы, бесполезную для меня. Кстати, он что-то сказал по поводу каких-то фильтров...

— Слушай, у меня тут есть мысль. Может, ну его в жопу, этот гадюшник, а?

— Ну, я даже не знаю, — было слышно, что хозяин голоса в смятении и не уверен насчет предложения своего собеседника.

— Пойми, мы уже здесь полгода! И за это время мы ничего стоящего не добились. Мы полгода топчемся на месте и несем потери! Помнишь, что стало с Тержем?

— Лучше не напоминай! У меня до сих пор эта картина перед глазами висит, как его рвут на части оголодавшие здешние пони!

— А самое главное, что босс-то наш не предпринял никаких действий. Он просто посмотрел на это и пошел дальше. Нет, валить нам надо отсюда, пока можем. Иначе будет поздно, хер его знает, что может с нами случится, пока мы тут ошиваемся.

— Хочешь знать, что будет с вами? — внезапно присоединился третий голос, во много раз отличающийся от двух прежних. В нем не было изнеможденности и хриплости — отчетливый бас и слегка хитрые нотки. — Так я покажу, если так хотите

Не знаю почему, но я ожидал такого исхода в глубине души. После этих слов я услышал два выстрела и звуки падающих на пол тел. Это сразу напомнило мне о нем — том безумном рейдере, который без какой на то либо причины убил своего собрата. Нет, хоть здесь обитают не рейдеры, и заправляют тоже не они. Однако что-то от рейдеров у них все же есть, и это, как мне кажется, жестокость. Хоть я и не видел это своими глазами, но могу отчетливо представить это, как член Клоакского правосудия достает оружие и без какого-либо сожаления выстреливает в голову своих товарищей.

После я услышал, как обладатель третьего голоса плюнул, судя по всему, в одного из тех двух, и довольно неспешно побрел назад, так как я слышал, как стук копыт медленно становился все дальше и тише, пока не исчез вовсе. И лишь после этого я осмелился выйти и взглянуть на результат всего случившегося. На полу, в луже собственной крови лежали минотавр с одним шипованным кожаным наплечником и пустой кобурой на груди и антропони в обычной одежде, без какой-либо брони, разгрузок и многого другого. И также без какого-либо огнестрельного оружия — только заточенная до предела лопата. Что же до минотавра, то я не обнаружил даже холодного оружия. Думаю, он у него где-то скрыт, либо у него вообще нет оружия, чему верится с трудом.

Я попробовал обыскать его, но ничего так и не нашел: ни ножа, ни кастета, ничего, что могло бы хоть как-то смахивать на оружие. Абсолютно ничего. “Он что, голыми руками сражался что ли?” — пробежала мысль у меня в голове. И, скорее всего, являющаяся истиной. Только вот теперь минотавр уже не сможет драться, как, в принципе, что-то вообще делать. Теперь это лишь плоть да кости, и больше ничего.

Закончив обыскивать труп минотавра, я поднялся на ноги и проследовал дальше по туннелю, надеясь поскорее выбраться из этого ужасного места. Ни впереди, ни сзади не было слышно ни разговоров, ни шагом — ничего, что могло дать мне сигнал прятаться. С одной стороны, это радует, так как не придется тратить время на прятки и ожидания, пока противник пройдет мимо. С другой стороны, это пугает не в меньшей степени, так как неизвестно, что может ожидать впереди. Может быть там будет засада, а я в нее попадусь и уже не вернусь обратно в Оазис живым. Но кто знает, может и выживу.

Еще несколько минут ходьбы, и я наконец оказался у цели. Пред моими глазами предстало огромное помещение, чуть больше по высоте, чем то, где сейчас находятся обитатели металлоломной ямы. И оно же было более всего похоже на свалку, так как весь пол этого помещения был заполнен разного рода автомобильным хламом, обломками, запчастями и многим-многим другим. Даже среди этого мусора я обнаружил парочку машин, которым, если приложить немного усилий, заменить некоторые запчасти и повозиться внутри, можно дать вторую жизнь. Вид всего этого настолько поразил мою душу автомеханика, что я бы остался жить здесь, если бы была возможность... которой, увы, нет. Эх, а здесь ведь находятся такие редкие запчасти, стоящие на рынках и в магазинах бешеных, нет, просто безумных денег.

Я встряхнул головой и попытался сконцентрироваться на моей цели. Аккуратно и тихо проходя вдоль различных обломков, я выискивал глазами заветную Пиранью. И лишь спустя десять минут блужданий по этой свалке я обнаружил то, что так сильно искал. Вся черная, обгоревшая, в некоторых местах металл деформировался от, судя по всему, высокой температуры. Я открыл капот и взглянул на содержимое под ним. Мда... не сказал бы, что я впечатлен. А чего я должен был ожидать? Мотор, поршни, баки — практически все, что находилось под капотом, было в крайне плачевном состоянии. Хорошенько осмотрев все, я все-таки нашел трубку подачи воды, но не могу сказать, что она имеет прекрасный внешний вид. Да и нормальной ее назвать сложно. Однако ее по-прежнему можно использовать, хоть и служить она будет недолго. Но и этого вполне хватит на несколько месяцев до того, как трубка станет непригодной для дальнейшего использования.

Открутить ее стоило мне небольших усилий, уже через мгновение желаемое оказалось у меня в руках. Аккуратно закрыв капот автомобиля так, чтобы не создавать лишнего шума, я уже собирался уходить восвояси... только вот моим планам помешал какой-то антропони в тряпье и топором наперевес. Он в сию же секунду заметил меня, не давая возможности скрыться за кучей хлама. И на его лице я обнаружил злорадную улыбку, не предвещающую мне ничего хорошего. Правда, а что я могу еще ждать от обитателей этого места, кроме как ничего хорошего?

— Опаньки, а вот и лазутчик, — присвистнул он, а его улыбка стала шире. — ХЕЙ, ВСЕ СЮДА! ЛАЗУТЧИК Т... — Он не успел договорить, так как я быстро подбежал к нему и со всей силы ударил его коленом в живот, а после двинул еще и в лицо, дабы тот окончательно упал без сознания. Только вот, увы, я не успел это сделать чуть раньше, и теперь сюда сбегутся все члены Клоакского правосудия, если они, конечно, услышали его.

И да, они его услышали, так как из нескольких труб, ведущих сюда, доносились крики и цокот копыт. Блять, дела принимают не лучший оборот. Прятать тело бесполезно, так как они его здесь его все равно найдут, а вместе с ним и меня. К сожалению, бежать тоже некуда, так что придется импровизировать. Эх... видимо, не получится сдержать обещание. Да по сути, я обещал не причинять вред местным жителям — не было речи о вооруженных, хоть и холодном, в большинстве, оружием бандитах. Но все равно не хотелось бы тратить патроны, которых и так не очень много. Да и стоят они не дешево.

Враги не заставили себя долго ждать и уже через десять секунд явились на эту свалку. Я же на некоторое время спрятался за грудой обломков Аспида и Богомола — четырехколесного мотоцикла — и просто выглядывал, дабы вовремя среагировать, если враг подойдет слишком близко. А их реакция по поводу найденного тела не заставила себя ждать, так как они его сразу нашли. Я заметил, что некоторые пытались привести в чувство своего товарища, другие просто стояли в стороне, пока не пришел он, Дейсак — лидер Клоакского правосудия. В руках его находился помповый дробовик, а безэмоциональный взгляд устремлялся прямо на тело антропони с топором. Дейсак еще пару секунд смотрел на него, после чего мигом направил ствол дробовика прямо на тело и нажал на спусковой крючок.

— Босс! З-за что? За что вы его так? — внезапно поинтересовался один из прибежавших и в сию же секунду схватил заряд дроби прямо в руку, заорав от боли.

— Он слаб, если позволил лазутчику побить себя, — безэмоционально произнес тот, переводя взгляд на орущего от боли антропони. — Ты тоже слаб, раз позволил мне подстрелить себя. Кучки отбросов! — Последние слова он произнес с таким презрением, что даже мне стало не по себе. Точнее, мне просто захотелось хорошенько начистить физиономию этому уроду.

Но я не могу не заметить, что действия Дейсака схожи с действиями рейдеров, только в этом случае он наиболее жестокий и беспощадный, чем те же психопаты с самодельной броней из шкур пони. Если теми движет безумие, а убийство своих собратьев это лишь приступ их безумия, то я не понимаю, что движет Дейсаком. Почему он готов убить или покалечить товарищей без угрызения совести? И именно угрызения совести я не обнаружил. У него даже рука не дрогнула спустить курок. Нет, все же этот антропони слишком опасен не только для своих врагов, но и для союзников.

— Мы так не договаривались! — сразу же выкрикнул кто-то из столпившихся вокруг уже мертвого тела их товарища.

— Не договаривались, да? — сухо переспросил Дейсак, направив ствол дробовика на него. Прогремел очередной выстрел, и еще один труп медленно скатился со стены вниз, оставляя кровавый след.

И теперь меня больше всего поражает не то, что главарь Клоакского правосудия убивает членов своей группировки, а то, что они, члены “правосудия”, не пытаются остановить его, даже просто набросить на него всей толпой. Словно смерть товарищей от рук собственного босса — это вполне нормально... А теперь у меня возникает вопрос: почему я, антропони, кому должно быть плевать на все происходящее здесь, так сильно реагирую на это? Почему мне не все равно, что происходит с этими пони и не-пони? Что со мной не так? “Ты только задался этим вопросом? Неужели до тебя дошло, что с тобой давно уже все не так?” — голос в голове на этот раз звучал не с той ехидностью, которую я привык слышать, а с какими-то странными нотками усталости и раздраженности.

— Слушайте меня внимательно! Я не потерплю, чтобы вы позорили группировку своей слабостью. Если я увижу, что вы слабы, что вы не справляетесь со своими обязанностями, что какому-то сброду удалось вас победить, то знайте: вы покойники! — прорычал главарь, харкнув куда-то в сторону. — Всем ясно?! Если кто-то не понял, выйдете — я объясню более доступным языком, — произнеся это, он демонстративно дослал патрон в ствол. Готов поспорить, все члены “правосудия” не хило обделались. Благо, никто не потерял сознание, иначе был бы очередной труп. — Отлично! А теперь найдите этого лазутчика. Бегом!

Все разом ринулись в разные стороны: кто-то помчался в соседние трубы, кто-то принялся обыскивать свалку, тщательно осматривая все вокруг, кто-то поплелся позади Дейсака, оглядываясь по сторонам. Что ж, теперь я могу с уверенностью сказать, что ситуация, в которой я оказался, приняла хуевый оборот. Не то, чтобы я боялся, что меня найдут. Дело вовсе не в этом. Я скорее боюсь, что, если меня найдут, то придется использовать револьвер. А звуки выстрелов привлекут внимание всех членов Клоакского правосудия. Это лишь поставит меня в более сложное положение, так как я не горю желанием кого-то убивать, а вообще я сюда прибыл по иной причине, да и убить не за что могут.

Решение свалить как можно скорее посетило мою голову в сию же секунду. Тем более я уже получил то, за чем сюда пришел, поэтому меня более здесь ничего не держит. Однако у меня по-прежнему есть некоторые... затруднения. Члены Клоакского правосудия хоть и не нашли меня, даже и близко не оказались возле меня, но все равно вызывают сложности в моем дальнейшем побеге. Я осторожно высунулся из-за своего укрытия и осмотрел все вокруг, пытаясь найти хоть что-то, что поможет мне выбраться отсюда. Хоть какой-то выход. Увы, но во всех трубах и туннелях, ведущих в разные места металлоломной ямы, уже находились члены правосудия, причем их численность заметно увеличилась, если судить по шуму, исходящему из тех же труб и туннелей...

И тут мне в голову стукнула одна мысль. А каким образом весь этот хлам оказался здесь, под землей? Ну не могли же обитатели или члены Клоакского правосудия на своем горбу протащить все эти обломки через эти малюсенькие трубы. Я задумчиво принялся все тщательно осматривать, пытаясь найти что-то, что могло вести наверх. А тем временем, пока я высматривал выход, цокот копыт становился ближе и ближе. Значит, у меня не так много времени, чтобы разыскать путь наверх до того, как меня обнаружат.

И когда звуки шагов приблизились практически вплотную к моему укрытию, что даже слабая тень проступала сквозь тусклый свет, я все-таки обнаружил странную заколоченную бревнами и даже металлическими пластинами дыру в стене. Не уверен, что это выход, но в данной ситуации приходится идти на риск. Еще пару секунд и я со всех ног помчался к заколоченной дыре, попутно отправив ближайшего члена правосудия прямо на автомобильные обломки... Это, разумеется, не осталось без внимания других бандитов, которые, увидев это, первым делом сообщили своим, а уж затем отправились в погоню. Причем скорость их бега оказалась намного выше, чем моя, что мне на секунду показалось, что придется вступать в бой с ними. Однако я успел добежать от дыры в стене и принялся мечом отковыривать доски и пластины, что, кстати говоря, было не так-то просто. Доски с легкостью разносились в щепки, чего не скажешь по про металлические пластины. А так как противники приближаются с удивительной скоростью, то времени на полное освобождение прохода у меня просто нету. Я не придумал ничего лучше, кроме лишь как пролезть под металлическими пластинами, а затем бежать со всех ног, не оглядываясь и не останавливаясь ни на секунду.

Туннель, в котором я оказался, то поднимался, то опускался, сбивая меня с толку. Даже на секунду мне показалось, что я выбрал не тот путь побега и он приведет меня лишь к гибели. Ну, а что я должен был сделать? Начни я пальбу, ко мне сбежались бы все из Клоакского правосудия, и тогда о возвращении в Оазис живым и здоровым, в особенности живым, и речи не могло бы идти.

Со временем, преодолевая все большее расстояние, до меня начало доходить, что место, где я оказался, — очередная шахта. Только с одним приятным отличием — здесь нету огромных пауков и паукообразных мутантов. Зато здесь достаточно недобытой руды, которая заполняла чуть ли не каждый метр шахт и... шахтеры. Вернее, были, так как сейчас они представляют из себя пожелтевшие скелеты, как тот, что на данный момент предстал передо мной. Однако у этих останков я обнаружил неприятное и даже пугающее отличие — отсутствие головы, половины левой руки и полностью правой руки. Зато каска и кирка оказались на месте, и то их уже вряд ли можно использовать: в каске находилось несколько зияющих дыр, видимо, от зубов какого-то существа. Что же до кирки, то тут можно поспорить о ее полной непригодности: деревянная ручка окончательно сгнила и развалилась на кусочки, когда я ее поднял с пола, а вот наконечник, хоть и покрылся коррозией, при должной обработке можно вполне использовать по предназначению.

Еще немного покрутив и осмотрев наконечник кирки, я его выбросил обратно к останкам и продолжил идти дальше, изредка поглядывая на другие скелеты, валяющиеся прямо на пути. Как и у первого, у них не было некоторых конечностей. Это жутковато выглядит, однако не это меня пугает, как их каски. Некоторые просто отделались небольшими вмятинами от зубов некого существа, а некоторые и вовсе были раздроблены по кускам. И это не просто пугает, а вызывает жуткие мурашки по коже и настоящий животный страх. “Вдруг это существо по-прежнему живо? Вдруг я с ним встречусь и тогда...” — именно такие мысли сейчас витают у меня в голове, позволяя страху разрастись все больше. Хоть у меня и есть оружие, но нет никакой гарантии, что оно хоть как-то навредит этому существу... Надеюсь, я его не встречу. Очень на это надеюсь...

Я продолжил идти дальше, натыкаясь на другие скелеты бедняг и всякий нерабочий хлам, хранящийся здесь, наверно, со времен технической революции — настолько все покрылось ржавчиной и сгнило. Со временем я заметил, что туннель шахты становился шире и выше. Сначала я подумал, что мне просто показалось, однако с каждым шагом туннель и правду становился больше. И он продолжал увеличиваться до тех пор, пока он не достиг такого размера, что сюда можно бы было поместить целый двухэтажный дом без каких-либо проблем. Чуть далее я обнаружил гору костей, которая, как мне показалось, состояла из остатков шахтеров, сгребенных в одну кучу, однако, приглядевшись, я обнаружил кое-что другое. Вся эта гора костей на деле оказалась останками очень огромного существа, чем-то похожего на волка.

Я приблизился к огромному скелету, и на глаза сразу бросилось кое-что, что я не смог заметить издалека: останки, лежащие как раз под костями “волка” и принадлежащие, по-видимому, шахтерами. Один и вправду находился под массивными останками, но второй располагался именно во рту существа. Трудно описать, что здесь произошло, но можно предположить, что, когда “волк” попытался сожрать одного из шахтеров, тот не позволил ему это сделать, застряв прямо в глотке существа. Что до второго, то, думаю, он каким-то образом помогал первому... Жалко, что их постигла такая участь.

Закончив осматривать останки существа и его жертв, я немедленно приступил к полному осмотру местности в надежде найти выход отсюда. Быстрый взгляд вокруг не дал ничего: лишь голые неровные и шершавые стены шахты без намека на другие туннели или даже обвалы. И даже тщательный, медленный осмотр точно так же не дал никаких приятных результатов. Тупик. Отсюда нет выхода — только путь назад, к тем бандитам с их шизанутым предводителем.

— Что, выход не можешь найти? — прозвучал странный монотонный, но при этом отдающийся в эхо голос, и прозвучал он как раз над моей головой. Я сразу же поднял взгляд и заметил огромных размеров дыру, из которой виднелся силуэт. И принадлежит он, судя по массивному телосложению, именно минотавру. Тяжело сказать что-то о внешнем виде этого минотавра из-за очень плохого освещения, которого, по сути, практически не было. Незнакомец просто сидел, свесив ноги в дыру и пристально на меня смотрел, ожидая непонятно чего.

— Кто ты? И как ты вообще здесь очутился? — поинтересовался я, продолжая смотреть вверх.

— Кто я? — задумчиво переспросил незнакомец. — Я уже и не знаю, кто я. Может быть скиталец, а может быть и изгой. Но точно не шавка АНЭ, — произнес он, тем самым озадачив меня. — Хотя знаешь, что? Я больше склоняюсь к изгоям... Да, я больше изгой, чем скиталец, — как только его рассуждение закончилось, я заметил, что он как-то странно шевелит рукой: то туда, то сюда, будто гладит кого-то или что-то. Однако он не переставал наблюдать за мной и моей реакцией, как будто ждет чего-то от меня. — Что, нападать не будешь?

— А с чего бы мне нападать? — недоуменно спросил я, приподнимая бровь.

— Ну, ты ведь скиталец. А я думал, что вы, скитальцы, все больны на голову фанатичной мыслью прикончить каждого изгоя, — как ни странно, но в его словах есть правда, хоть и жестокая. За два месяца я неоднократно наблюдал, как члены моей группы без жалости убивали всех изгоев, встретившихся на пути. Будто изгои для них стояли наравне с АНЭ и рейдерами. — Как погляжу, ты не такой? Что, мозг еще не атрофировался или ты не совсем скиталец?

— Нет, просто у меня есть друзья... друг среди изгоев, — серьезным с небольшими нотками печали ответил я, опустив взгляд.

— Интересно... А что было бы, если у тебя не было друга среди изгоев, а? Убил бы так же, как и остальные скитальцы? — Этот вопрос застал меня врасплох. Если задуматься, то правда намного страшнее, чем может показаться. Не встреть я Грендалин раньше и не подружись я с ней, боюсь, все могло бы закончится иначе. И трудно сказать, в чью пользу... С одной стороны, я ничем не отличаюсь от остальных скитальцев, так как меня полностью убедили, что изгои — враги, а некоторые события доказали это. Но с другой, я во многом отличаюсь ото всех. Даже тем, что дружу с изгоем. — Понятно. Ты ничем не отличаешься от других скитальцев, и ты это понимаешь, не так ли? Очередной глупец, которому вбили в голову что хорошо, а что плохо.

— Да, тут не поспоришь, — немного раздраженно произнес я, вновь подняв глаза и устремив взор на силуэт наверху. — Но все же отличие есть. Так что можно закрыть эту тему и перейти к тем вопросам, которые остались без ответа. Я так и не знаю твоего имени и того, как ты оказался там

— Раз тебе интересно мое имя, то получай — Айрон Акс, — довольно громко и воодушевленно представился незнакомец. — Что же до второго вопроса, то могу сказать лишь одно: я здесь живу. Надеюсь, твое любопытство удовлетворено.

Впрочем, я ни капельки не удивлен. Вообще нисколько. Но все же меня сейчас терзает один вопрос, связанный с его именем. Где-то да я слышал его, но вот где именно вспомнить не могу. Кто-то то ли из жителей Оазиса, то ли скитальцев произносил это имя, и помнится, что со страхом в голосе. А может быть мне и показалось... Во всяком случае, этот Айрон Акс — единственное живое существо, способное помочь мне на данный момент, если, разумеется, сможет.

— Прости за нескромный и эгоистичный вопрос, но не мог бы ты...

— Помочь тебе? Могу, но какая мне с этого выгода? Что ты можешь предложить мне? — спросил Айрон Акс, скрестив ноги. Готов поспорить, будь у меня возможность увидеть лицо своего собеседника, то увидел бы на ней хитрую ухмылку. Но если серьезно, то у меня нету ничего, что можно было бы дать минотавру. Нет, конечно, есть оружие и трубка, но ее отдавать я не буду ни за что — она и так мне далась не слишком просто, так что терять ее я не собираюсь. — Гляжу, ты растерян. Не знаешь, чем платить за помощь, да? Хм... как насчет меча у тебя за спиной? — предложил Айрон Акс.

— Я бы с радостью, но... — я снял ножны со спины, а после чего достал из них ржавый меч с заостренными краями — ... он весь ржавый. Только края заострены. Зачем тебе такой меч?

— Да, ты прав. Ты не похож на обычного скитальца, — внезапно проговорил минотавр с некой насмешкой в голосе. — Сколько я ни встречал тебе подобных, каждый их них был рад избавиться от любого имеющегося мусора. А ты прям заботишься о том, что отдаешь. Похвально... Побольше бы таких, — похвалил меня мой собеседник. Не знаю, почему, но мне это кажется как-то непривычно. Вполне возможно, это из-за того, что за эти два месяца я не слышал ни одной похвалы, даже от клиентов, которым я ремонтировал машины. — Что же до меча, то в качестве платы сойдет. Советую немного отойти.

Я решил последовать совету и сделал несколько шагов влево. Откровенно говоря, я думал, что Айрон Акс скинет какую-нибудь веревку, но мои ожидания вдребезги рухнули. После того, как я отошел в сторону, прямо на то место, где я находился, на бешеной скорости влетела лебедка, отколов несколько кусков от каменной поверхности пола. Я от неожиданности отскочил в сторону, чувствуя, как мое тело трясет, а сердце колотится так сильно, словно готово вот-вот лопнуть. Боюсь даже представить, что было, если бы я продолжить стоять на том месте. И лучше не представлять — психика и так не черту, не хватало еще забивать голову подобными мыслями.

— Хватайся! Я тебя мигом вытащу! — воскликнул минотавр. Это я и сделал. Подойдя к лебедке, я крепко схватился за нее руками и пару раз потянул на себя, тем самым давая сигнал о том, что я готов. Айрон Акс принялся вытягивать меня из пещеры, и в скором времени я оказался наверху.

Не прошло и минуты, как я очутился наверху. Здесь меня ожидал очередной туннель, только во много раз уменьшенный и его как ни странно ничего не подпирало. Но более удивительно то, как Айрон Акс вообще смог сюда поместиться, даже если мне довольно тесно. Кстати о нем. Когда он поднял меня, я наконец смог лицезреть его на близком расстоянии. Хоть света не слишком много, но его вполне хватает, чтобы осмотреть кого-либо. У минотавра оказался не слишком высокий и не слишком низкий рост — довольно стандартный по меркам его вида. Однако меня привлекло кое-что, что мне показалось не просто необычным, а каким-то... небывалым. Тело. Все его тело заковано в толстую броню, но не это поражает. Поражает то, что броня, в прямом смысле этого слова, сливается с плотью минотавра, как раз в том месте, где начинается шея. И тот заметил, что я разглядываю его, но никак не отреагировал.

Вернув лебедку в свою левую руку, Айрон Акс безмолвно схватил секиру, лежащую неподалеку от дыры, которую он похоже и гладил во время нашей беседы, и направился вглубь пещеры, при этом махнув рукой, чтобы я шел за ним. Что я и сделал. Идти пришлось недалеко и в скором времени я и минотавр оказались у небольшого костра, медленно затухающего из-за отсутствия в нем топлива. Минотавр подкинул пару деревянных обломков, принадлежавшие, скорее всего, какому-нибудь развалившемуся дому, и огонь продолжил свою жизнь, даря тепло и свет.

В свете пламя я наконец смог хорошо разглядеть как моего собеседника, так и его оружие. Броня представляла из себя подобие латных доспехов, которые можно было увидеть только у рыцарей и гвардейцев, темно-серого цвета со своеобразными узорами, будто носитель брони происходит из знатного рода. Хотя, и такое вполне возможно, ибо я пока еще не знаю, кто этот Айрон Акс вообще такой. Что же до секиры, то она привлекла даже больше внимания, чем ее хозяин. Украшенное какими-то рунами длинное лезвие, как и само древко, полностью было сделано из металла. Само же древко, помимо узоров, имело также спусковой рычаг, как у арбалета, и странную маленькую кнопку возле лезвия. За что она отвечает сказать не могу, но есть парочка предположений, среди которых есть такое, что кнопка активирует какую-то скрытую функцию секиры.

— Садись, погрейся. Поверь, может внизу не так холодно, зато здесь холодрыга еще та, — пробормотал минотавр, присаживаясь у костра и протягивая руки. Хотя я не особо понимаю, зачем это делать с такой броней. Внезапно его взгляд устремился на меня. — Можешь снять противогаз. Воздух здесь нормальный. Вони, ядовитого газа или еще чего-то нет.

Я снял кожаную маску с фильтром и сделал неглубокий вздох... Тяжело сказать, отравлен ли воздух отходами металлоломной ямы или чем-нибудь еще, но мне кажется, что здесь воздух вполне пригоден для дыхания. Но на всякий случай не буду убирать противогаз далеко — вдруг понадобится еще. Тем временем минотавр возился со своей левой рукой: то ли он поправляет броню на ней, то ли массирует.

— Тебе лучше переждать здесь некоторое время. Я бы посоветовал переночевать здесь же, но это уже по желанию. А пока мы можем поговорить, — вернув руку в изначальное положение, произнес Айрон Акс. — Но, для начала, попрошу дать плату за помощь, — он протянул руку в ожидании. Как бы ни хотелось отдавать меч, но придется. Как-никак, он помог мне, не могу же я “кинуть” за это. Я снял ножны со спины и вручил их минотавру. Тот сразу же вынул клинок и принялся его тщательно разглядывать. — Да, узнаю почерк минотаврийских кузнецов. Рукоять по-прежнему в прекрасном состоянии, а клинок все еще можно заточить и использовать в бою. Эх, славились ведь оружием раньше... Откуда он у тебя, не скажешь?

— С рейдера одного подобрал. Идиот подумал, что это отличная идея — бежать с мечом на врага с огнестрельным оружием. Мой напарник же доказал ему обратное, — ответил я, грея руки над огнем. Блин, а Айрон Акс не соврал — здесь и впрямь жутко холодно. Понять не могу, с чем это связано, так как внизу намного теплее, чем здесь.

— Кто знает... Может он был гением, раз ему пришла идея заточить меч именно таким образом.

— Ага, или же бывшему хозяину пришла эта идея, а рейдер лишь забрал оружие с его трупа, — проговорил я. Даже в голове не укладывается, что рейдеры могут быть гениями. Нет, я уверен, что тот придурок просто подобрал его с кого-то и все.

— Это тоже возможно. Но не в этом суть, — ответил минотавр, маша клинком вверх-вниз. — Ты... Кстати! Ты так и не представился!

— Оу, прошу прощения за это, — сразу же извинился я. — Эдан или же Бродячий Механик.

— Механик, значит, — как-то хмуро сказал он и опустил взгляд вниз. — Знаешь, глядя на этот меч, я сразу вспоминаю очень старую легенду о мече, способном убить даже при малейшем ранении. “Всеубивающий меч” — такое имя хранит это оружие. Знакомо?

Я лишь отрицательно покачал головой. Впервые приходится слышать о подобном оружии. А само его имя вызывает у меня какие-то странные ощущения.

— Если хочешь, могу рассказать. Только вот она довольно длинная и может занять много времени, — пояснил он.

— Давай, рассказывай, — натянув улыбку, произнес я. — У меня уже что-то вроде хобби собирать разные истории от разных пони и не-пони. Так еще и легенда прибавится — будет что рассказать детям и внукам.

Мои слова заставили минотавра усмехнуться и слабо улыбнуться, хоть и улыбка продержалась совсем недолго и через несколько секунд вновь обратилась в серьезную гримасу.

— Когда-то давно, когда минотавров, как и вас, пони, раздирали войны, в одном из кланов, коих было пять, жил очень талантливый кузнец. Его оружие славилось своей остротой, а доспехи — феноменальной прочностью. Он ковал, ремонтировал и переделывал вооружение для армии его клана — клана Железа...

— Погоди-ка, клан Железа? — переспросил я.

— Да, из всех пяти он не был ни слабым, ни сильным кланом. И отличительной чертой этого клана было то, что все его члены имели в имене слово “Айрон”, — объяснил бронированный минотавр. — К примеру, этого кузнеца звали Айрон Стрэнг.

— То есть, ты — потомок клана Железа? — удивился я. А почему бы и не удивиться? Ведь не каждый день приходится встречать потомка, хоть и дальнего, какого-либо клана или племени. Как и встреча земляка здесь, в Гиблых землях.

— Можно и так сказать. Мой отец всегда гордился историей клана и его родословной вообще. Как-никак, у меня был прадед, который не только отстоял возможность клана продолжить свою жизнь, но и всячески улучшил их положение, — в голосе Айрон Акса слышались горделивые нотки, но при этом довольно грустные, что подтвердил тяжелый вздох. — Лучше продолжу. Ну так вот, кузнец ковал оружие и броню для его клана, пока в их поселение не прибыли минотавры из другого, более сильного и жестокого клана. У них было оружие и доспехи Айрон Стрэнга, что не просто шокировало его, но и в некотором роде сломило. Он не мог поверить, что все его творения, предназначенные для защиты его “семьи”, вскоре будут применены для убийства этой самой "семьи". Клан Железа был практически уничтожен, остались лишь везунчики, которые либо смогли сбежать, либо вовсе не оказались во время резни. Среди них был и кузнец. От отчаяния он продолжал создавать оружие, но оно у него получалось плохим и ненадежным.

Так продолжалось до тех пор, пока он не приступил к ковке того самого меча. Он и понятия не имел, что движет им, так как создавал он уже не понимая ничего. Его руки продолжали держать молот и бить им по металлу, придавая ему непривычный вид. Загнутый зазубренный клинок — вот результат его творения, но этого стало мало. Несмотря на то, что оружие уже было готово, Айрон Стрэнг продолжал ковать его, даже когда его руки стерлись в кровь, когда тело исхудало, а впоследствии истощилось, когда веки уже непроизвольно закрывались. Все это время он выковывал на клинке знаки, даже не понимая их значения и происхождения. И когда последний знак был завершен, его тело испустило дух.

— Вау! Это... это сильно, — промолвил я, поражаясь такой легендой. — Знаешь, в каком-то смысле я понимаю его. Он всю свою жизнь создавал оружие и броню для членов своего клана не для того, чтобы однажды все это оказалось у его врагов и стало средством убийства его семьи.

— И это еще не все. В конечном итоге, его тело решили похоронить по старым заветам клана: тело облить жидким металлом, и уже его статую закопать глубоко под землей, отдав что-то ценное и связанное с ним. Так и поступили, однако меч, который он создал, отдать не успели, так как пришли воины уже из иного клана. Они-то и забрали меч, однако он дал им понять, что не всякий сможет владеть им.

— Что это значит “не всякий”? — поинтересовался я.

— Об этом я как раз расскажу, — пояснил Акс, продолжая свой длинный рассказ: — Когда кто-то хотел овладеть этим мечом, умирал спустя двое суток от полного истощения вплоть до мумии. Представь себе, день назад перед тобой был крепкий мускулистый минотавр, а теперь — худой до костей труп со страхом в глазах. И так было с каждым претендентом, покусившимся на клинок, до тех пор, пока тот не стал считаться проклятым.

— М-да, такое и представлять как-то страшно. Особенно, когда представляешь, что в роли жертвы — ты сам, — минотавр не стал ничего говорить в ответ моим словам, и просто продолжил рассказ.

— Лишь спустя сто лет одному юнцу удалось овладеть мечом и не погибнуть спустя два дня. Наверно, это очевидно, что этот юнец был из клана Железа. Но не о нем речь, а о том, какая сила была дарована ему. Клинок имел удивительную способность: любая рана, будь то даже самый безобидный порез, делалась фатальной, кроме лишь самого хозяина меча. Однако все оказалось не так прекрасно, как может показаться. Клинок потихоньку убивал юнца. Каждая смерть, принесенная мечом, отражалась на его владельце. Сначала это было незаметно, но позже на теле появлялись знаки, подобные тем, что были на клинке. Проклятие, которое неосознанно сотворил Айрон Стрэнг, высасывало жизнь из его хозяина, и тот сгинул неизвестно где вместе со своим проклятым мечом. Даже не известно, как его звали и где был в последние дни своей жизни. Вот такая легенда о “Всеубивающем мече”, — закончил минотавр, прикрыв глаза и схватившись правой рукой за свою секиру.

— А это точно легенда? — спросил я, терзаясь сомнениями, что легенда может на деле оказаться правдой. Айрон Акс открыл глаза и уставился на меня.

— Да, это легенда, но весьма вероятно, что все сказанное в ней было на самом деле. И может оказаться так, что кузнец все-таки смог выковать тот проклятый меч, и тот сейчас где-то захоронен или спрятан, — он вновь тяжело вздохнул. — Я как раз путешествую, пытаясь найти его.

— По Новой Эквестрии? — вопросил я. — А разве не резонно искать его на территории бывшей Минотаврии?

— Да, в этом есть смысл, однако у меня кое-какие данные. А именно то, что он был не только на своей родине, но и на родине других народов, в том числе и в Эквестрии. Возможно, он окончил свои дни именно в Эквестрии до того, как пони заселили ее. И возможно, что его останки, как меч, хранятся именно в Эквестрии.

— Хорошо, я тебя понял, — ответил я, опуская взгляд на пламя костра, которое уже начало потихоньку затухать, пока минотавр не бросил еще парочку досок, которые и продолжили “жизнь” пламени. — Только вот теперь меня терзает один вопрос: почему же ты мне рассказал об этом? Ну, об этом мече и о том, что ты его ищешь? А если я тоже заинтересуюсь и начну искать его, только уже для другой цели? Если я вдруг тоже начну его искать, чтобы продать кому-нибудь? — задавал я вопросы, но не видел никакой реакции. Как будто его это вовсе не тревожило.

— Поверь, мой многолетний опыт подсказывает, что тебе можно доверять, — сухо ответил он, переводя взгляд на меня. — Твои глаза говорят мне об этом.

— Г-глаза? О чем это ты? — удивился я. По-моему, это самый примитивный способ понять, можно ли доверять пони и не-пони или нет.

— Понимаешь, в твоих глазах я вижу решимость, смелость, жизнерадостность, но при этом я также вижу боль и печаль, — объяснил он, чем привел меня в небольшой ступор. Я понятия не имею, как он смог увидеть в моих глазах нечто подобное. — Понимаешь ли, ты отличаешься от скитальцев и изгоев. Внешне ты может быть и похож, но морально — нет, увы... Никогда не замечал взгляд обычного скитальца? — я отрицательно повертел головой. Даже более, я никогда не заострял особое, более пристальное внимание на глазах собеседников. Нет, я мог видеть в них печаль или нечто вроде того, но ничего более я не видел. — Взгляд любого скитальца пуст, отрешен. В их глазах нет желания жить, так как они уже смирились с тем, что могут умереть в любую минуту. А эмоции, которые ты можешь увидеть в них, они показывают специально, чтобы ты мог видеть, что они якобы еще хотят жить. Что они еще по-прежнему живы. Это все ложь, не более. Скитальцы — идеальные солдаты, готовые идти в атаку и погибать без колебаний. Будь такие во время войны Эквестрии с Минотаврией, то исход войны мог бы быть иным. Нет, даже не исход, а сам ход войны резко изменился бы.

Все, что он сказал, не просто удивило, но и сильно шокировало меня. Да, я слышал от Счастливчика, что любой скиталец готов отдать жизнь за защиту невинных, но никогда бы не подумал, что они это делают спонтанно, без желания выжить. Просто взять и умереть. Будто жизнь — пустой звук, ненужная вещь, с которой можно расстаться без колебания.

— Что же до изгоев, то тут дело обстоит так же. Хоть их взгляд не так пуст, как у скитальцев, но злоба, гнев, жажда мести и многие другие отрицательные эмоции становятся катализатором их отрешенности. Опираясь на эти эмоции, они также идут в бой и погибают, воспринимая это, как должное, как нечто неотъемлемое от их жизни и цели. Не удивительно. Если был скитальцем, то скитальцем и останешься, сколько ни отрицай этот факт.

— Ох, Селестия Милосердная! — выдавил я из себя, понимая, что что-то внутри меня щелкнуло. Я... я думал, что скитальцы — это пони, антропони, зебры, грифоны, минотавры и многие другие, вставшие на защиту той части населения, которая смогла пережить взрыв бомбы, взявшие на себя бремя убивать ради спасения других, хоть и за денежное вознаграждение. Но все мои представления мигом рухнули, и сейчас, глядя на жетон скитальца, я начинаю осознавать, что меня тоже пытались сделать “настоящим” скитальцем. Вполне возможно, что я заблуждаюсь, а Айрон Акс лишь преувеличивает или нарочно врет, но нужно смотреть правде в глаза. Скитальцы без тени сомнения готовы умереть, отбросить все, что они могут получить от жизни, и просто погибнуть. Так было в Райвенхуде. Те скитальцы, те члены моей группы даже не дрожали от страха, даже не боялись умереть, особенно минотавр, который решил пожертвовать собой, забрав несколько солдат АНЭ.

— Ладно, думаю, тебе уже пора уходить, — проговорил минотавр, вставая на ноги. — У тебя ведь дела, не так ли? Позволь напоследок дать один совет: держись подальше от идеологии скитальцев и от тех, кто ее проповедует. Я видел, сколько славных ребят погибло из-за того, что им внушили, что в смерти нет ничего страшного, — сказав это, он нахмурился. Я также заметил, что его руки сжались в кулаки. — Прошу, не следуй по этому пути забвения.

Я усмехнулся и прикрыв глаза, произнес: — Мне пока что жизнь дорога, так что я не собираюсь идти на смерть. И никогда не пойму тех безумцев, готовых так просто расстаться с жизнью.

Мои слова немного растопили отчаянный взгляд Айрон Акса, и на его лице появилась счастливая и... благодарная улыбка. Никогда бы не подумал, что кто-то будет благодарен за то, что ты жив и не собираешься умирать. Видимо, еще одна смерть серьезно отразится на нем. И так уже по глазам видно, что его рассудок находится на грани между безумием и здравым умом. Я поднялся на ноги и развернулся в сторону туннеля, находящегося как раз позади нас с Айрон Аксом, и он должен вывести меня наверх. Точно не знаю, где я итоге выйду, но я, по крайней мере, надеюсь, что недалеко от Оазис. Иначе придется очень долго топать до города, чего, откровенно говоря, мне не хотелось бы.

— Нет, все-таки я спрошу у тебя кое-что напоследок, — неожиданно как-то сказал Акс, подняв взгляд на меня. — У каждого скитальца были и есть какие-то свои цели становится тем, кем он является. Но не у каждого эта цель является поистине целью. Те, кто поставил перед собой задачу защищать других, в итоге не смогли защитить самих себя и погибали от вражеских пуль... А какова твоя цель, Эдан? Ради чего ты принял свое второе имя? — этот вопрос... Он ввел меня в небольшой ступор. Внезапно возникли сомнения в правильности поставленной мной перед собой цели, когда я становился скитальцем. Изменить мир — вот какую задачу я перед собой поставил, однако является ли это хорошей целью?

— Изменить мир, — откровенно ответил я с серьезным выражением лица. Если минотавр сейчас и смотрит в мои глаза, то он должен понять, что я твердо решил. — Когда я становился скитальцем, я четко поставил перед собой цель — изменить мир так, чтобы никому: ни гражданам Новой Эквестрии, ни народам из других стран, ни скитальцам и даже, думаю, изгоям — не пришлось терять своих близких и друзей.

Айрон Акс пристально смотрел на меня, особенно на мое лицо и, скорее всего, в мои глаза. Я же ожидал его ответ, ждал того, что он скажет по этому поводу. Тишина продолжалась недолго, и спустя минуту молчания минотавр ухмыльнулся и, как мне кажется, горделивая улыбка растянулась на его лице, покрытом множеством шрамов.

— Ты первый из мной встреченных, кто избрал по-настоящему верный путь и цель, — в его голосе была настоящая серьезность, несмотря на то, что на лице была улыбка. — Я верю, что ты достигнешь этой цели — один или с армией верных последователей, мыслящих точно так же. И даже если судьба распорядится иначе и тебе будет суждено погибнуть, то эти последователи продолжат твой путь. Уверен, что так или иначе тебе удастся достигнуть поставленной цели и разрушить этот старый мир, построив совершенно новый... Теперь же иди! Не смею больше задерживать!

Услышав все, что сказал Айрон, я наконец отбросил все сомнения. Выбранные мной цель и путь, по которому я следую, оказался правильным. Жестокий и кровавый мир не может измениться сам, поэтому ему необходимо помочь. А самая главная угроза, препятствующая переменам, это не рейдеры, не изгои, опьяненные эгоизмом и жадность, и не даже мутанты, обитающих во всех уголках разрушенного мира, а именно АНЭ, на чьих плечах лежит немалая доля убитых, а еще огромная доля тех, кого принудили быть рабами Вондерхува. Да, придет время и тогда солдаты Армии Новой Эквестрии ответят за все смерти, включая и Дисайт Парта. Король будет свергнут, как и его безумный, кровавый и жестокий режим правления.

Туннель оказался до невозможного длинным и... каким-то извилистым. То сначала идешь вперед по диагонали, потом неожиданный поворот в сторону, затем небольшой спуск вниз, а после уже очередной поворот. Слава богиням, что хотя бы туннель один, а не целый лабиринт из подобных ему, иначе мне пришлось бы долго здесь блуждать в поисках выхода. Даже не знаю, сколько в итоге времени я потратил, чтобы наконец добраться до выхода. Впереди виднелся свет, при взгляде на который уж сильно глаза режет — что поделать, за столько времени мои глаза привыкли к темноте и слабому свету от костра, но никак не к солнечному. Следуя вперед, я ощущал какое-то странное чувство тревоги. Не знаю, как это можно описать словами, так как нечто подобного мне не приходилось ощущать ранее. Но все же его можно сравнить с чувством, что за тобой следят, причем с целью убить.

Так как меч пришлось отдать в качестве платы за помощь, я достал револьвер из кобуры и передернул затвор, приведя оружие в боевую готовность. Лишь после я продолжил идти к выходу, несмотря на то, что непонятное чувство тревоги не покидало меня, а даже, наоборот, усиливалось. Я даже решил обернуться назад, но, как и ожидалось, никого и ничего не увидел — лишь темный еле освещенный туннель, не более. Черт, с этими пещерами, туннелями, подземными города и прочей херней я становлюсь настоящим параноиком. Я ускорил шаг и стремительно направился прямо к выходу. Еще пару секунд, и наступила долгожданная свобода. Солнечный свет, хоть и слабо, но начал согревать меня, вызывая мурашки по коже. Нет, все, я решил: больше ни ногой ни в пещеры, ни в шахты, ни куда-либо еще, если это не на поверхности. С меня хватит таких приключений!

Пройдя чуть дальше, я внимательно осмотрелся вокруг, медленно и не спеша выискиваю кого-либо, кто смог бы причинить мне вред. Как и ожидалось, поблизости не оказалось ни одной живой души, если не включать во внимание живые деревья, которые, откровенно говоря, с трудом назовешь живыми. Скорее, они подвержены какому-то инстинкту, по которому они ловят всех, кто поблизости, и убивают. По-иному не объяснишь их поведение. Когда я полностью осмотрелся и убедился в том, что никакой опасности поблизости нет, я с облегчением вздохнул. Несмотря на это, чувство тревоги и чувство, что за мной следят, по-прежнему не покидали меня. Нет, точно, с этими чертовыми пещерами и шахтами я становлюсь каким-то параноиком. Как бы это не переросло в абсолютное недоверие даже своим напарникам. Если даже не хуже — в полное недоверие самому себе, как смешно и бредово это ни звучало.

Как бы то ни было, остается лишь понять, где я, а после уже выяснять, в какой стороне находится Оазис, так как времени у меня практически не осталось. Если конкретизировать, то у меня сейчас есть, примерно, около пяти часов до того, как клиент придет за уже отремонтированным Цербером. Поэтому я решил не медлить и приступил к определению своего местоположения, опираясь на знакомый ландшафт, тропы, булыжники и многое другое. Увы, впереди ничего более-менее знакомого мне так и не удалось найти. Позади же находился высокий холм, в котором находился вход в ту самую пещеру, откуда я вышел. Сам же холм не был слишком широким, что позволит мне без долгих затрат обойти его, что я, собственно, и сделал. С другой стороны ландшафт мне показался знакомым, однако этого недостаточно, чтобы определить, в какую сторону мне идти дальше. Но хотя бы какой-то результат.

Я прошел вперед, попутно осматриваясь по сторонам. Количество живых деревьев становилось больше с каждым метром, и они уже начали реагировать на меня, пытаясь дотянуться своими ветками, но, к счастью, их длины не хватает, чтобы схватить меня. Хорошо, что хотя бы поблизости мутантов не оказалось, иначе пришлось попотеть и потратить кучу патронов, которые, напомню, стоят не так уж и дешево в Оазисе.

Продолжая свой долгий путь и изредка сворачивая туда, где мне казался ландшафт более знакомым, я наконец добрался до места, с которого все началось. Перед глазами предстал тот самый склон, расположившийся далеко внизу, где на меня напали истощенные и ослабшие часовые. К этому времени они уже пришли в себя, только вот сейчас у них крайне тяжелое положение, и это еще мягко сказано. Связанные, они лежали на земле, пока подручные Дейсака держали их на мушке, при этом избивая тех то руками, то ногами по разным частям тела, включая и голову. Не знаю сколько времени бедолаги находятся под этими пытками, но что-то мне подсказывает, что где-то час или даже два. Хорошо, что рядом с ними нет их главаря, иначе... иначе все закончилось бы намного быстрее и более жестко, чем сейчас. Кстати говоря, а где он сам?

Ответ не заставил себя долго ждать, и уже спустя мгновенье послышались выстрелы из какой-то винтовки неподалеку от меня. И направлены они были как раз в мою сторону, так как я четко услышал свист пуль возле моей головы. Благо, ни одна из них еще в меня не попала, только вот, к сожалению, стрелка не было видно, хоть я и успел внимательно осмотреть то место, откуда звучали выстрелы. Вскоре одна из пуль все-таки угодила мне в бок, а после еще одна, и опять туда же. Боль мигом ударила в мозг, отчего я даже потерял координацию и упал на землю, чувствую какую-то слабость. “Хотите сказать, я погибну от простого ранения в бок?” — пронеслось у меня в голове, а глаза начали наливаться странной тяжестью, пока я полностью не закрыл глаза. Однако, я по-прежнему оставался в сознании и слышал все, что происходит вокруг.

Ближайшие выстрелы прекратились, а на их замену прогремело несколько других, но они донеслись уже со стороны склона. Видимо, пытка часовых наконец-то закончилась, а бедняги отправились в на тот свет. Хотя бы им больше не придется страдать от истощения и побоев. Но тут же возникает другой вопрос: почему Дейсак довел своих часовых до такого состояния? Нет, серьезно, кто в здравом уме будет нарочно морить членов своей группировки голодом? Или же те бедолаги не совсем члены Клоакского правосудия, а лишь обычные жители металлоломной ямы, решившие хоть как-то помочь "спасителям"? Вполне возможно, что второе, иначе я не понимаю, зачем так мучить своих же товарищей.

Я продолжал лежать с закрытыми глазами, словно труп. Для правдивости я решил задержать дыхание, однако вовремя передумал, так как я не знаю, смогу ли пролежать не дыша слишком долго. Шаги приближались все ближе и ближе, пока их обладатель не приблизился ко мне вплотную, ударив ногой по моему больному боку. Признаться честно, боль, которую мне пришлось ощутить, можно сравнить лишь с той, что возникает после прекращения действия шприца с Нестабильной магией, и то это наверно будет слегка послабее. Однако это не отменяет того факта, что это безумно больно. Кое-как и, надеюсь, правдоподобно я попытался стерпеть боль и не выдать свое притворство, иначе все будет не так сладко, как хотелось бы. Вскоре послышались несколько шагов, и рядом со мной уже находилось три силуэта — хорошо, что хотя бы не четыре или даже больше. Вполне возможно, что с тремя я справлюсь как-нибудь, но вот с большим количество мне не тягаться.

— Это ваш лазутчик? — раздраженно спросил Дейсак, встав ногой прямо на рану. Не знаю, как я еще сознание не потерял от такой боли. Нет, другой вопрос: как я еще не выдал себя? Серьезно, терпеть это просто невыносимо, и готов поспорить, что непроизвольно, но на моем лице да появлялась гримаса боли. Тем временем только подошедшие прихвостни главаря правосудия как-то замешкались с ответом. — Я еще раз вас спрашиваю: это ваш лазутчик, дегенераты?!

— Вроде, он. Похож, но мы не увер... — один из них не успел договорить, как внезапно его прервал смачный удар. Точно не уверен, но могу предположить, что он пришел в лицо и, скорее всего, с помощью приклада от винтовки.

— Вы не уверены?! Вы не уверены, что именно этот блядский слабак, который даже отпор мне не дал и подох от простой пули в бок, смог проникнуть в наше убежище без каких-либо проблем?! Хотя нет, вру — он не слабак. Вы все здесь слабаки, что даже он смог вырубить НАШИХ ЧАСОВЫХ! — прокричал Дейсак да так, что я даже чуть не оглох. Если бы я сейчас видел это, то, вероятнее всего, увидел разъяренное лицо, покрасневшее от злобы. — Так, вы сейчас разворачиваетесь и пиздуете обратно. Вам ясно?!

— Так точно! — четко и немного уныло проорали два голоса, и послышалось, как их шаги начинают удаляться с каждой секундой. Я уже приготовился резко вскочить, благо за время их “разъяснительной” беседы я успел кое-как восстановиться, если не считать того, что бок по-прежнему безумно ныл и кровоточил. А после и выпустить несколько пуль в голову этого яростного командира, однако все пошло немного не по плану.

Как только двое подручных главаря Клоакского правосудия начали уходить, послышались громкие выстрелы из дробовика, а затем звуки падающих и скатывающихся с огромной высоты тел. Это заставило все мои внутренности сжаться от страха, а тело и вовсе парализовало. Теперь же я выгляжу в точности, как настоящий мертвец. Единственное, что не хватает, — отсутствие пульса. В любом случае, мне так кажется.

— Молодец, держался до конца, — внезапно произнес Дейсак, обращаясь уже ко мне. Как я понял, что именно мне были адресованы слова? Все очень просто — он это произнес прямо мне на ухо, громко, четко и хвалебно, но по-прежнему раздраженно. — Давай, вставай. Я знаю, что ты в сознании. И давай без глупостей — иначе твоя голова превратится в фарш, я тебе гарантирую.

И все же я как-то выдал свое положение. Ну что же, раз он все знает, не думаю, что стоит продолжать притворство. Я, кряхтя от боли, встал на ноги, пошатываясь, так как боль все еще давала о себе знать и прямо сбивала с ног. Револьвер я убрал в кобуру, так как не очень хочется оказаться с разнесенной в кровавую смесь головой, особенно от выстрела из дробовика в упор, с которого главарь правосудия любезно целился
мне прямо в лоб. И когда оружие было убрано, я поднял руки, показывая, что я безоружен.

— Не знаю, кто ты такой и какого хера забыл в металлоломной яме, но ты мне... нравишься, — проговорил антропони, натягивая какую-то странную улыбку. Вероятно, он пытался выдать именно дружелюбную улыбку, однако получилось... не очень, мягко говоря. — Шустрый, бесшумный, сильный и даже смекалистый. Побольше бы таких... Слушай, а давай ко мне в группировку, а?

— Откажусь. Убивать невинных не в моих принципах, — серьезным тоном ответил я, после чего на его лице показалось разочарование.

— Невинных, да? А кого ты видишь здесь невинного, а? Может быть, жителей металлоломной ямы? Уверяю тебя, они не так уж невинны, раз смогли прикончить кучу народу ради защиты своего дома. А стоит лишь сказать, что им якобы угрожает какая-то опасность, они костьми лягут, чтобы избавиться от этой опасности.

— Ты так же и про отряд медиков и ополченцев соврал, не так ли? — мои слова его заинтересовали.

— Так ты знаешь правду! Немного лжи и обещаний, которые я не сдерживаю, и перед моими ногами уже лежат “бедолаги” из забытой богинями и всеми расами этого сраного мира ямы, прося защитить их от ужасных повстанцев и медиков, которые хотят им сделать вакцину смерти, — на его лице образовалась злорадная ухмылка, которая вскоре переросла в улыбку, такую же злорадную и в некотором роде безумную. — Ох, ты бы видел, как эта толпа отбросов общества избивали тех, кто хотел им помочь, особенно медиков. Да чего греха таить, я и сам решил присоединиться к веселью. Как сейчас помню: тихая и испуганная до полусмерти маленькая единорожка плакала и просила пощадить ее, а я медленно резал ее тело и наслаждался каждым ее всхлипом, пока она не стала настоящей уродкой и не умерла в конечном итоге. Эх, такое веселье не забудешь...

Я просто продолжал стоять и слушать его безумные слова. Кое-как я сдерживался, чтобы не напасть на этого урода, так как лишнее движение может окончиться для меня фатально. Нужно подождать удобного момента. Нужно лишь немного подождать, и он вскоре искупит свои грехи кровью.

— Ну ладно, хорошего понемножку. Теперь приступим к главному — кто тебе все разболтал, а? Ну давай, не стесняйся. Просто скажи, кто из тех помойных уебков тебе все рассказал? — он пытался казаться дружелюбным, но я чувствовал фальшь. Фальшь, пропитанную рейдерским безумием. Я молчал и ничего не хотел говорить, так как, узнав, кто поведал мне правду о том инциденте, Дейсак непременно примется за него. И не думаю, что это будет приятное зрелище. — ОТВЕЧАЙ, СУКА! — он мигом подошел ко мне и двинул прикладом прямиком в живот, отчего я согнулся и упал от боли прямо на фиолетовую липкую землю, держась за больное место. Зашибись... Теперь, помимо невыносимой боли от выстрела в боку, присоединилась еще и боль от удара в животе. — Не хочешь говорить, да? Молчишь, блять? Ну ладно... Ладно, я... я тебя прекрасно понял. Да, я все... все понимаю. Тогда, не обижайся, если я сделаю в тебе еще пару дырок.

Он прицелился из дробовика прямо в меня и уже собирался нажать на спусковой крючок, однако, сам того не осознавая, я успел его опередить: за секунду поднявшись на ноги и мигом оказавшись возле него, я смог ударить рукой по оружию таким образом, чтобы ствол дробовика подлетел вверх. В этот момент Дейсак решил выстрелить, и дробь полетела куда-то вверх, так и не достигнув цели, то есть — меня. После чего я мигом выхватил револьвер и прицелился, на что антропони решил провернуть тот же трюк, что и я. В итоге, первый выстрел отправился просто в никуда, зато второй успел угодить ему прямо в ногу, отчего тот, зарычав от боли, попытался выстрелить из дробовика. Третий выстрел влетел в руку. Это привело к тому, что главарь Клоакского правосудия моментально ослабил хватку, и оружие просто-напросто выпало у него из рук. Разумеется, тот попытался его поднять, но я сделал очередной выстрел, но на этот раз рядом с оружием, чтобы отбросить все попытки его подобрать. И когда антропони отскочил, я в сию же секунду приблизился к нему и ударил коленом в живот, а после и рукояткой револьвера по затылку. Дейсак упал без сознания и уже не подавал никаких признаков сопротивления.

Обезвредив противника, у меня возникло дикое желание наконец прикончить эту тварь, тем самым отомстив за всех убитых, в том числе и тех, кого он сегодня прикончил из-за меня. Но я пересилил это желание и просто спрятал револьвер в кобуру, решая, что мне делать дальше. В принципе, нужную деталь я добыл, а это значит, что можно уже и возвращаться, однако надо что-то делать с этим главарем правосудия. М-да, и ничего лучше в голову не приходит, кроме лишь как тащить его до Оазиса, а после сдать его ополченцам. Идея может быть и хорошая, в некотором роде, но и тут возникают осложнения. И первое, самое главное из них, — ранение. Если бы
не ранение в бок и удар в живот, то я без проблем смог донести его до города. Хотя, его можно дотащить и по земле. Не думаю, что потребует много усилий...

Если так, то и обо всех осложнениях можно забыть. Но все равно это будет крайне трудно. Однако перед этим я решил кое-что сделать, а именно обыскать тело Дейсака на наличие полезных вещей — они все равно ему больше не понадобятся. Разумеется, первой вещью стал его дробовик и одиннадцать патронов, которые благополучно заняли свое место в моем патронташе. Также меня заинтересовала винтовка, из которой он стрелял по мне, но, хорошенько осмотрев ее вдоль и поперек, я понял, что это настоящий мусор: весь корпус, подобно тому карабину, что я потерял, сделан из дерева, но оно настолько уже прогнило, что мне кажется, это не лучшая идея — использовать данное оружие в бою. Да и еще ствол вместе с остальными металлическими деталями настолько покрылись слоем ржавчины, что окончательно убеждает меня в том, что лучше винтовку не использовать. В лучшем случае, ее можно продать, а там торговцы разберутся, что с ней делать. Повесив оружие за спину, как и дробовик, я продолжил обыск. В подсумках, помимо патронов к винтовке, не оказалось ничего ценного и полезного, и это очень странно. Если этот антропони — скиталец, то у него должны быть хоть какие-то необходимые вещи... Внезапно меня осенило, и я решил проверить, а является ли он вообще скитальцев. Оголив его шею, я обнаружил, к своему удивлению, жетон скитальца, однако кое-что в нем меня смущало. А именно то, что все стороны жетона были исцарапаны до такой степени, что ни имени, ни рисунка не видно. Ладно, все равно теперь не важно. Обыск окончен, все нужные вещи взяты, а это значит, что можно идти в Оазис.

М-да, не думал, что буду добираться до городских врат целый час. Нет, даже дольше, так как я потратил много времени на то, чтобы прийти в себя после потери сознания. Причем это произошло настолько внезапно, что я даже не успел осознать, что уже лежу без сознания. Мне даже приснилось, что я просто продолжал идти и тащить тело Дейсака, и тут я просыпаюсь и вижу, что нахожусь дальше чем то место, куда я добрался во сне. Черт, да и еще безумная жажда начала мучить. Благо, у меня с собой была вода, но, даже выпив все, мне по-прежнему хотелось пить. Хорошо, что я все же дошел до городских ворот, на которых уже находились часовые. Они-то и оповестили соратников снизу, чтобы те открыли ворота и пропустили меня внутрь.

Скрежет, шипение и тяжелое гудение, и я уже находился в безопасности, за городскими стенами. Невыносимый запах, пропитавшийся в городе, вновь ударил мне в нос, заставляя глаза слезиться, а меня — кашлять, так как за все время, проведенное вдали от города, я отвык от этой вони. Что ж, придется привыкать вновь... Когда я оказался в городе, меня окружили часовые, к которым вскоре присоединились и другие ополченцы поблизости. Некоторые из них решили мне даже помочь, подставив плечо и сопроводив к ближайшему месту, где можно присесть, так как стоять мне уже было тяжело из-за раны, которую я так еще и не обработал. Хотя, чем я могу ее обработать, если большая часть вещей осталась в мастерской? Эх, в следующий раз буду брать все с собой, даже инструменты.

И после того, как я присел на ступеньку, ведущую прямо к вооружению на стене, началось то, что я больше всего хотел избежать. Расспросы. Нет, мне не тяжело ответить на вопросы, просто сейчас это тяжело из-за моего состояния и что я могу в любую секунду вновь потерять сознание, если вообще не откинуться. Вскоре к толпе любопытных ополченцев присоединился и сам их начальник, Вагнез, видимо, заинтересованный таким столпотворением. Протиснувшись сквозь толпу, он обратил внимание на мое состояние, и еще одним антропони, задающим массу вопросов, стало больше. Черт, как же голова болит от всего этого! Почему нельзя просто дать прийти в себя, а потом уже спрашивать все, что надо.

— Где ты был? Кто тебя так? Что вообще произошло? — это лишь малая часть тех вопросов, которые сыпались на меня со всех сторон. — И не объяснишь, кто это? — этот вопрос последовал от Вагнеза, указывающего пальцем прямо на бессознательное тело Дейсака. — Да и вообще, что с тобой произошло, мать твою?!

— Давайте по порядку, а то мне сейчас тяжеловато как-то, — произнес я, сделав жест рукой, чтобы напор вопросов прекратился. Все разом замолкли, в том числе и начальник ополченцев. И сейчас вся эта толпа стояла и в предвкушении ждала, что я скажу дальше. — Начнем с того, что этого урода, — я указал прямо на Дейсака, — нужно связать. А лучше вообще заковать в цепи или сразу застрелить. Но я этого не буду делать — руки марать о него не хочется.

— Так, а зачем? — поинтересовался Вагнез, глядя на тело антропони, который по-прежнему лежал без сознания. А он там случайно еще не откинулся, а?

— Сейчас объясню. Опустим тот момент, что именно эта гнида меня так ранила, и приступим к самому главному. Все ведь помнят инцидент, когда группа медиков и безоружных ополченцев была убита в металлоломной яме тамошними обитателями? — практически все кивнули головами, некоторые же непонимающе оглядывались на своих соратников. — Ну так вот, этот антропони, Дейсак, — главарь бандитов, которые засели в яме, и он же виновник того инцидента. Он сообщил жителям ямы, что тот отряд пришел убить их, и они, разумеется, поверили ему. Как итог, отряд растерзан.

— Понятно... — спустя пятисекундное молчание промолвил Вагнез. — Ребятки, будьте добры, оформите этого гада подобающе.

— В металлоломной яме остались еще его прихвостни, но не думаю, что они окажут сопротивление. У них, по сути, практически одно холодное оружие — всего ли у некоторых огнестрел. Но это так, на будущее, если вдруг появится мысль отправить еще один отряд медиков для оказания помощи тамошним обитателям, — на мое предложение Вагнез лишь усмехнулся, натянув улыбку.

— Учтем. Что же насчет тебя? До больницы сопроводить? — спросил антроединорог, подходя поближе и протягивая руку.

— Спасибо, конечно, но мне сейчас нужно кое-что сделать. И это не потерпит отлагательств, — ответил я, схватившись за руку Вагнеза, после чего тот помог мне подняться на ноги. Хоть боль и немного притупилась, но все равно голова продолжала кружиться. Боюсь, сейчас без посторонней помощи не обойтись. — Не доведешь меня до моей мастерской. Мне заказ нужно закончить поскорее.

— Эх... вот принципиальный ты все-таки парень! — возмутился он. — Ладно, ребятки, продолжайте работать, а я скоро вернусь. И если увижу, что вы отлыниваете, то узнаете, какой я в гневе!

После этих слов все мигом разбежались кто-куда. Не просто разбежались, а прям исчезли. Вот несколько секунд назад целая толпа ополченцев находилась передо мной, а теперь их нет. Блин, я тоже такую способность хочу! Нет, серьезно, если бы у меня было нечто подобное, то дела пошли бы в совершенно другом ключе. И возможно, что я бы не получил такие раны. Это все, конечно, шутки, но в этих шутках есть толика правды — если бы была такая удивительная способность, то не только я, но и многие другие скитальцы и даже обычные граждане, избежали бы смертей или серьезных ранений. Однако, увы, нечто подобное есть только у обычных единорогов и некоторых антроединорогов. Жаль, конечно, но ничего с этим не поделаешь.

До автомастерской оставалось всего несколько метров, как вдруг Вагнез решил нарушить тишину, царившую еще с того момента, как часовые и ополченцы разбежались по своим постам и маршрутам, а их начальник начал медленно вести меня к моему рабочему месту. Похоже, все это время, а прошло даже чуть меньше получаса, он что-то обдумывал и не решался что-либо говорить. Во всяком случае, до этого момента.

— Вот скажи мне, какой черт тебя послал в металлоломную яму, а? Тебя разве не предупреждали, что там обитает опасный сброд? — недовольно и даже раздраженно поинтересовался Вагнез.

— Сброд? Как по мне, там обитают такие же пони, антропони, грифоны, минотавры и зебры, как и в Оазисе. Только главное отличие в том, что они живут в дерьме, в прямом смысле этого слова, — безэмоционально ответил я, глядя вперед. — И опасность там представляют бандиты, засевшие там вместе с их главарем. Вернее, уже без главаря.

— Кстати о нем, почему же ты решил притащить его сюда. Мог бы убить и дело с концом. Не потратил бы столько времени, возясь с ним, — в его слова есть логика, однако у меня свои причины. Как-никак обещание никого не убивать — глупое, с одной стороны. Но с другой, я все обещания стараюсь выполнять, сколь идиотскими они ни были. Тем более я это сделал не только из-за этого. История Габрана о смерти его подруги глубоко засела в моем разуме, поэтому, думаю, он заслуживает хотя бы справедливости.

— Были на то причины... Что с тем подонком будет? — спросил я, устремив взгляд на антроединорога. Судя по выражению лица, он задумался, что для меня странно, так как для подобных Дейсаку может быть лишь одна судьба — казнь. Я не вижу смысла в том, чтобы его запирали в тюрьме на пожизненное, чтобы он смог “осознать” все свои ошибки. И я не думаю, что этот урод сможет хоть что-то осознать вообще. Хоть и не рейдер, но безумие у него все же было, а это значит, что все, что он совершил, ему кажется нормальным.

Этот вопрос заставил Вагнеза удивленно на меня взглянуть, словно я спросил что-то очень глупое. Хотя, возможно, так оно и есть.

— Как что?! Его казнят! Таких в живых в Оазисе не оставляют! — воскликнул он. — Может быть в Джайденхолде или Хуфенмэирасе и сажают таких, но здесь у нас все действует по принципу “око за око, зуб за зуб”. Только в нашем случае “смерть за смерть”. Понимаешь?

— Вот этим мне и нравится Оазис, — я ухмыльнулся. — Несмотря на ужасные, нет, просто отвратительные условия жизни, здесь все происходит по справедливости и честности в отношение всего... В таком случае, мне бы хотелось кое-что попросить у тебя.

— И что же? Мне аж интересно стало — ведь не каждый день увидишь, чтобы ты что-то просил.

— Пусть казнь проведет Габран, — моя просьба слегка... удивила моего собеседника и временного помощника в одном лице. — Понимаешь ли в чем дело, у него была подруга, которая состояла в том отряде медиков и ополченцев. А эта гнида, Дейсак, убивал ее лично.

— Он тебе сам это рассказал что ли? — приподняв бровь, полюбопытствовал Вагнез.

— Как ни странно, но да. Он хотел, чтобы я присоединился к нему, поэтому и рассказал все. Не знаю, зачем он это сделал. Какой в этом смысл вообще?

— Лучше не задавай мне подобных вопросов. Я не понимал, не понимаю и, наверно, никогда не пойму таких индивидов, которые раскрывают все свои карты. Помнится, я как-то читал одну книжку, где главный злодей тоже раскрыл все свои планы своему врагу, главному герою, который, как ему показалось, ничего не сможет сделать, будучи связанным. Как же она называлась? Черт... Как же... — он остановился, а вместе с ним и я, и принялся вспоминать название какой-то там книжки. А мне вообще-то еще ремонтировать Цербера!

Хотя... как я в таком состоянии буду это делать? Нет, раны у меня несерьезные, однако и они могут повлиять на скорость работы, особенно, когда мне вдруг с ни того ни сего станет очень плохо. Хорошо, что Зиэль будет рядом, чтобы в случае чего помочь мне... Точно! Я придумал. Блин, и как мне такая мысль не пришла сразу в голову!

— Все, вспомнил! “Дэринг Ду и... чего-то там”, — М-да, ну хотя бы часть названия книжки он вспомнил. Да и во всех книгах о Дэрингу Ду действует данное клише: герой связан, или как-то обездвижен, или не может выбраться, а тем временем злодей злорадно смеется и объясняет, что будет делать с тем или иным артефактом. Эх... это так однообразно, но по-прежнему так интересно и почему-то даже не надоедает. Я в свое время прочел несколько книг из цикла о Дэринг Ду, и они мне безумно понравились. Не могу не согласиться, что чем-то приключения этой храброй пегаски завораживают и в некотором роде вдохновляют. Блин, надо было взять парочку с собой, чтобы не было слишком скучно.

И вот мы наконец дошли до автомастерской, где меня терпеливо ожидала моя ученица. Я бы сказал, не просто ожидала, но и чуть ли не ногти грызла и волосы вырывала. И когда я появился в поле зрения, она не постеснялась броситься на меня с объятиями и слезами счастья на глазах. Признаться честно, это меня привело в ступор и небольшой шок, который еще к тому же сопровождался сильной болью от потревоженной раны. И Зиэль не сразу заметила, что ее учитель ранен, а когда увидела кровавое пятно на боку, чуть ли не впала в истерику.

— Так, Зиэль, успокойся, — спокойно произнес я, кладя руку на ее плечо. — Рану можно вылечить, но это потом. Сейчас у нас более важное дело, чем моя рана. И да, Вагнез, спасибо, что сопроводил. С меня причитается.

— Еще как! Как только рабочий день закончится, с тебя самая дорогая выпивка, — натянув ухмылку, радостно проговорил тот и неспешно покинул мастерскую, оставив меня с моей ученице наедине.

— Эдан, но вы... ты ранен. Как же ты будешь ремонтировать транспорт? — спросила Зиэль, смотря в сторону моей раны. — Тебе это не помешает?

— Помешает, да еще как. Возможно, я даже потеряю сознание или даже умру, — такие подробности шокировали ее, отчего та прикрыла рот руками и выпучила шокированные глаза прямо на меня. — Но у меня появилась одна очень интересная идея. Помнишь, я сказал, что, как только вернусь, проверю твою работу?Ну так вот, сегодня обойдемся без этого. Сегодня у тебя будет что-то вроде промежуточного экзамена.

— Промежуточного экзамена? — переспросила она, приподнимая бровь.

— Да, ты будешь ремонтировать Цербера, но под моим руководством. То есть я буду говорить тебе, что делать, а ты будешь это делать. Ну как, тебе все понятно? — Зиэль согласно кивнула. — Хорошо. Приступим. Для начала возьми гаечный ключ на семь и открути старый цилиндр, а затем замени его на новый. После чего...

Откровенно говоря, руководить кем-то оказалось намного сложнее, чем самому что-то делать. И дело вовсе не в том, что иногда Зиэль недопонимает, что от нее требуется, а в том, что она делает это медленно. Нет, не сказал бы, что это впрямь медленно — темп ее работы вполне высок для автомеханика. Однако для меня он кажется каким-то медлительным. “Ага, не сравнивай себя и ее. Ты вон сколько ремонтируешь, что у тебя уже выработалась высокая скорость, а она только сейчас занялась настоящей работой” — прозвучал ехидный голос в моей голове. Да, с этим не поспоришь. Возможно, если у нее будет побольше практике данного рода, то она будет двигаться даже быстрее меня. У нее огромный потенциал, и это заметно даже невооруженным взглядом.

Тем временем, хоть и прошло два с половиной часа, а до конца нашей работы осталось даже меньше получаса, ремонт Цербера практически закончен. Осталась лишь последняя деталь — трубка подачи воды. Как по-мне, это будет самым сложным для Зиэль, так как ту, что я принес из металлоломной ямы, нужно подстроить под габариты самой машины, а это значит, что придется сильно попотеть, чтобы получить необходимую замену старой издырявленной трубки.

— Зиэль, как ни прискорбно это говорить, но переделать трубку подачи воды тебе не по силам. Даже если я буду говорить, что и как делать, ты можешь совершить ошибку. Поэтому... поэтому этим займусь я. У меня опыта побольше будет, — проговорил я, морально готовься к предстоящей работе.

Вытащив трубку из кармана моей куртки, я подошел к машине и принялся оценивать размер той, что сейчас находилась в машине, чтобы потом из принесенной сделать нечто похожее. Задачка непростая, даже для меня, так как тут потребуется абсолютная точность и долгий опыт в таких делах. Измерив диаметр старой трубки, я приступил разрезать трубку Пираньи с помощью специальных металлорежущих ножниц, а затем расширять ее до размера издырявленной и непригодной уже для использовании трубки Цербера. Потребовалось пятнадцать минут, чтобы осуществить это, хоть и с большим трудом. Все это время Зиэль наблюдала за мной и восхищалась моими умениями — это было видно по блеску в ее глазах. Закрепление и соединение разрезанной трубки не заняло и пяти минут, так как это намного проще и не требует каких-то особых навыков, поэтому, как только я это сделал, трубка подачи воды была готова.

— А теперь, Зиэль, можешь заменять старую трубку на новую. Не думаю, что это будет сложно для тебя, — произнес я, двигаясь к столу с разложенными инструментами. Послышались кряхтения, металлические звуки и глубокий вздох, говорящие о том, что последняя деталь установлена, а значит и сам ремонт наконец-то завершился. — Ну вот и все. На сегодня закончим нашу работу. Ты молодец, Зиэль. С завтрашнего дня можешь считать себя подмастерье, — я горделиво улыбнулся, а она от смущения покраснела. — Еще немного, и станешь полноценным автомехаником, как я. А теперь можешь идти — тебе стоит отдохнуть, — спокойным и, как мне показалось, успокаивающим тоном промолвил я. Зиэль последовала моим словам, а через минуту ее уже не было в автомастерской. Только я, Цербер и мои инструменты вместе со снаряжением.

Клиент не заставил себя долго ждать, и спустя несколько минут после того, как моя ученица ушла, появился в мастерской с немного... плохим настроением, если можно так выразиться. По его лицу можно увидеть, что он совсем не в духе, поэтому его лучше не злить и вообще огорчать. Хуже будет, и, боюсь, он не просто с кулаками на меня полезет. Конечно, у Оазиса есть закон, позволяющий дать сдачи с летальным исходом, но что-то мне не хочется портить этот день еще одной смертью. Подойдя ко мне, он пробудил свое высокомерие и небрежность, которые были у него утром, когда он отдавал машину в ремонт. Ну да ладно, главное, чтобы он заплатил за проделанную работу, а остальное меня как-то мало колышет.

— Ну-у? — небрежно протянул минотавр, сложив руки на груди. — Мой Цербер готов?

— Да, недавно все закончили, — спокойно ответил я, демонстрирую внутренности машины под капотом. — Цилиндр заменили, как и трубку подачи воды, маховик выпрямили и привели в рабочее состояние. Только вот трубку пришлось брать от Пираньи, поэтому возможно незначительное уменьшение скорости и потребляемость воды. И... — я перебил минотавра, который уже открыл рот и собирался что-то ответить. — И все это будет стоить вам восемьдесят тысяч битсов.

Клиент, видимо, подавился собственной слюной и начал страшно кашлять.

— Сколько?! Вы че, блять, охерели? — прокричал тот, бья себя по груди и пытаясь откашляться.

— Я же предупреждал, что цены будут большие. Если хотите, могу даже конкретно перечислить цену каждой замененной детали, — я прочистил горло и продолжил: — Выпрямление маховика — три тысячи битсов. Знаю, ремонт, а не замена, стоит полторы тысячи, однако маховик — важная часть машины, а купить ее будет намного дороже, чем просто починить. Так что... вы должны быть благодарны, что хотя бы не придется платить на тридцать тысяч больше. Цилиндр — десять тысяч, сам ремонт — полторы тысячи. И, наконец, оставшееся — трубка подачи воды. Так как купить ее здесь не представилось возможности, пришлось искать в других местах. Таким образом, лечение двух пулевых ранений в ходе поисков — шестьдесят тысяч плюс пять тысяч пятьсот битсов ушло на переделку самой детали. Как я сказал, я не собираюсь обирать своих клиентов, и восемьдесят тысяч — это вполне приемлемая сумма для живущего здесь скитальца, вроде вас, — закончил говорить я, наблюдая, как по лбу минотавра проступает холодный пот. — Ну так что, платить будете?

— Да, буду, — ответил тот с явным раздражением в голосе. — Что б тебя мутанты сожрали, — это он произнес уже совсем тихо, чтобы я не услышал, однако мой довольно-таки острый слух все же уловил слова, но я решил их проигнорировать.

Минотавр полез в карман своей жилетки и достал оттуда необходимую сумму. Мятые и кое-где испачканные кровью и грязью купюры оказались у меня в руках и мигом исчезли в кармане моей куртки с одним рукавом. Когда плата за проделанную работу была получена, а клиент хоть и остался не слишком доволен тем, что его сейчас “ограбили” на восемьдесят тысяч битсов, но зато остался доволен ремонтом. Это видно по тому, как он, заведя машину, радостно улыбнулся мощному и в некотором роде устрашающему рычанию мотора.

— Удачной дороги! — прокричал я во все горло, чтобы минотавр мог услышать меня сквозь громкий звук. Тот лишь прокричал слова благодарности, хоть и в них не слышалось особого счастья, и уже через пару минут его не было в моей мастерской.

Когда Зиэль и клиент с Цербером исчезли, я подошел к шкафу, где лежали все мои оставшиеся вещи и снаряжение, и достал из кармана деньги, принимаясь отсчитывать ровно пятьдесят тысяч битсов. Это та сумма, которую мне приходится платить за неделю присмотра за Кайри. Скажете, это слишком много, однако я начну утверждать обратное. Это вполне приемлемые деньги, если брать во внимание то, что еда в Оазисе стоит больше, чем парочка патронов у официальных торговцев. Однако, увы, не всегда встречаются клиенты, готовые платить такие большие деньги за ремонт их транспорта — в таком случае они просто посылают меня на три буквы и уезжают, при этом я слышу, как “малышки” передвигаются чуть ли не на последнем издыхании и вот-вот могут окончательно перестать двигаться и вообще заводиться.

Эх, помнится, как мне попался один такой жадный скиталец вместе со своим Волкодавом. Машина была в критическом состоянии, и для нее требовались детали, некоторые из которых не то, что тяжело найти в продаже, а вообще достать, особенно здесь, в Оазисе. Среди них был клапан, отвечающий за равномерное распределение воды в цилиндр. Его не то, что нереально достать, но и еще крайне, просто до невозможности тяжело соорудить из деталей от других машин. И когда этот скиталец услышал, что весь ремонт, включая замену новых деталей, будет стоить в размере ста пятидесяти тысяч битсов, он просто отказался и уже собирался выезжать из мастерской, как его Волкодав просто у входа остановился и больше не подавал признаком жизни. В общем, окончательно сломался. И тогда тот согласился на такой дорогой ремонт, который оказался еще дороже предыдущего на еще сто тысяч битсов, так как уже требовалась полная замена двигателя и его составляющих. Да, тогда я получил много денег, но сто пятьдесят тысяч ушло на аренду мастерской, пятьдесят тысяч — на уход за Кайри и наблюдением за ее состоянием, а оставшиеся деньги — на еду, патроны и прочее.

Я положил кобуру и все надетое на мне снаряжение в шкаф к остальным вещам и направился на выход. После, закрыв двери мастерской на ключ, я принялся идти в сторону грязной и убогой хижины, которую в Оазисе называют “больницей”. Я всегда после рабочего дня или после какой-либо миссии иду туда, если не залечить раны, то просто хотя бы навестить свою напарницу... так и не приходящую в себя. Не знаю, придет ли она в сознание, сможет ли побороть эту проклятую кому или умрет, так и не проснувшись. Но я не перестаю надеяться. Надеяться на то, что мои надежды о том, что Кайри очнется, наконец сбудутся. Это единственное, что я сейчас могу делать. И я не приму, если эта единорожка погибнет. Я не приму, что все мои усилия, весь мой риск, кровь и пот уйдут в никуда. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы Кайри наконец открыла глаза, даже если потребуется отправится в сам Тартар. Спросите, для чего я это делаю? Что ж, таковы мои принципы. Я не брошу в беде товарища и не стану нарушать обещание.

День подходит к концу, и впереди ночь. Отвратительный запах металлоломной ямы, которым пропитался Оазис, наполняет мои легкие, вызывая жжение в груди и небольшое головокружение. Я поднял свой уставший взор и взглянул на все, что меня окружает. Истощенные жители города, ополченцы, патрулирующие улицы и окопы, убогие и незнакомо как еще стоящие хибары и здания, слепленные из всего, что может только попасться под руку — именно это предстает перед моими глазами. Я уже говорил, но, думаю, стоит повторить еще раз. Оазис — один из самых справедливых, но тем не менее один из опаснейших, городов нового мира. Как и в другом городе здесь действую свои особые законы и правила. К примеру, здесь ты можешь без каких-либо проблем и последствий убить того, кто на тебя напал. Оазис изменяет тебя, убивает все твои слабости, готовит тебя к жестокому миру реальности.

Прошу тебя, Кайри, просыпайся как можно скорее, пока этот город меня полностью не изменил. Я уже чувствую, как что-то внутри меня умирает, просто исчезает без следа. И боюсь, что рано или поздно я все же стану таким же скитальцем, как и все остальные. Таким же отрешенным, с пустыми глазами и... готовый пойти на смерть.

Глава 10: Разум

Сильная боль в боку вернула мое сознание на место, и я наконец пришел в себя. Как только я открыл глаза, передо мной предстал совершенно иной мир, не тот, в котором я находился всего пару минут назад. Абсолютной пустой и черный мир, где нет ничего: ни стен, ни потолка или неба, ни пола или поверхности гнилой земли. Лишь режущая глаза тьма и нагнетающая тишина, постепенно сводящая с ума. Я попытался встать на ноги, но у меня еле как получилось лишь сесть, так как абсолютно любое мое действие отражалось невыносимой болью в боку. А что самое странное, не только в нем — все мое тело безумно болело, словно меня пронзили мечами и расстреляли патронами всевозможных калибров, до этого подвергнув всяческим пыткам.

Так или иначе, я хотя бы сидел, а не лежал на... Я даже не знаю, на чем именно я лежал, ибо, как я уже упомянул, подо мной не было ни пола, ни какой-либо другой поверхности. Более того я и сейчас ничего не ощущаю под собой. Эта странность, а еще и странность этого мира, заставили меня задуматься над тем, где же я нахожусь. Это точно не на реальность, а скорее какой-то сон. Однако если бы это был сон, то я давно проснулся бы от боли, как это всегда бывает. А больше всего мне интересно, как я вообще сюда попал. Помнится лишь то, что я пришел проведать Кайри в больницу. А остальное как будто в тумане. Лишь короткие отрывки происходящего: я встречаю привычную грифоншу, а вот я уже сижу рядом с койкой моей спутницы, в очередной раз обвиняя себя в том, что из-за меня она сейчас находится в таком состоянии уже долгое время.

Боль во всем теле постепенно начала исчезать, однако в боку она по-прежнему продолжала беспокоить. Ну хоть что-то. Теперь я мог встать, что незамедлительно и сделал. Я не спеша поднялся на ноги, после чего у меня внезапно закружилась голова — видимо, я долго пролежал, раз организм отреагировал именно таким образом. Поэтому я решил снова присесть, только на этот раз на одно колено, и осмотреться еще раз. Но даже всмотревшись во мрак, я так ничего и не разглядел, а на уши продолжала давить гробовая тишина

Лишь через некоторое время тишина сменилась громким скрежетом и откуда-то сверху свалились цепи разной формы, длины и ширины, продолжающие изредка скрежетать и покачиваться. Честно говоря, мне это показалось чертовски странным и слегка напугало меня своим внезапным появлением. А вскоре, спустя несколько секунд, прозвучал до боли знакомый голос, от которого я впал в ступор.

— Ну, и сколько еще ты будешь здесь сидеть? — пронеслось эхом по всему этому загадочному черному пространству. Этот голос принадлежал Кайри, никак иначе. Значит, она здесь. Конечно, не мешало бы понять, что это за место. — Что, продолжишь ничего не делать или все же предпримешь что-нибудь? Выбор за тобой.

Вместе с этими словами все вокруг начало меняться, и я в скором времени оказался в комнате, больше всего напоминающей тронный зал: помимо свисающих цепей и все той же тьмы по бокам возникли колонны, украшенные неизвестными мне знаками и символами; вокруг располагались огромные жаровни, в которых, вместо привычного огня, горело красно-черное пламя, напоминающее тот самый злосчастный случай, когда Кайри спасла меня от рейдера и когда... я убил ее друга.

Что касательно нее, то сейчас она стоит прямо передо мной, всего в нескольких метрах. Один лишь взгляд на нее вызывает бурю эмоцией, в которых отчетливо доминируют безудержная радость и искреннее сожаление. Но все же, хоть она и стоит передо мной, я все еще не могу поверить своим глазам, невольно убеждая себя в том, что это все ложь, иллюзия, вызванная долгим нахождением в этом странном месте. Но при этом я боюсь прикоснуться к ней, думая, что это все-таки проделки моего разума и она исчезнет, как только я коснусь ее. Но мне и не пришлось этого делать, так как она сама, не раздумывая, кинулась ко мне в объятья, что уже само по себе странно и ещё боьше ставит под сомнение то, что это все реальность, а не очередной сон.

Я... я ощущаю тепло ее тела, что, наоборот, убеждает меня в том, что я не сплю. Как только объятия закончились, я опустил свой взор на нее и посмотрел прямо на ее мордашку. На ней красовалась радостная улыбка и по-настоящему счастливые глаза. Нет, что-то здесь явно не так. Не могу поверить, чтобы у Кайри было такое выражение лица, особенно после того, что я сделал. Я отстранился от нее и натянул серьезно выражение лица, чем сильно озадачил ее.

— Э-Эдан? Что-то не так? — с грустью в голосе спросила она, тем самым забивая последний гвоздь в крышку гроба моих сомнений. — Ты не рад меня видеть? Ответь, что же не так?

— Это правда ты, Кайри? — с некой горечью во голосе задал я вопрос, чем озадачил ее еще сильнее. — Если это и вправду ты, то ответь мне на один простой вопрос: что случилось с Хонки?

— Его убили, разве нет? — ответила она. Но то, как она сделала это, лишь подтвердило правдоподобность моего предположения: спокойно, без какого-либо сожаления и боли в словах.

— Да, а кто именно это сделал? — спросил я.

— Рейдеры, кто же еще?! — вот тут я окончательно осознал, что не зря начал сомневаться. И лишь натянул нервную улыбку.

— Ты не Кайри, это точно! Ибо настоящая Кайри не стала бы меня обнимать и так радостно встречать. А знаешь почему? Я — убийца ее дорогого друга! — ее красные кошачьи глаза широко раскрылись и в изумлении начали глядеть на меня. — Кто же ты на самом деле? Демон? Мой очередной бредовый сон?

После секундного замешательства ее лицо расплылось в улыбке, но только вот в ней уже не чувствовалось какое-либо дружелюбие, а скорее злорадство или ехидность. Внезапно некогда белые склеры стали полностью черными со множеством ярко-красных трещин, некоторые из которых даже выходили за пределы глаз. Так же, как и склеры, цвет ее шкурки потемнел, а некогда прекрасная фиолетовая грива и хвост мигом обратились в красно-черное пламя.

— Признаться, я не думала, что ты раскусишь меня так быстро. Думала, так сказать, помучить тебя, — громким эхом отдавался голос этой Лжекайри. — Да, ну и я дура полная. Надо было как следует подготовиться. Ладно, уже ничего не исправишь, — я все это время стоял в ступоре и не мог понять, что сейчас вообще произошло. Такие внезапные изменения ее облика я никак не ожидал. И все же что-то внутри меня терзало, говорило, что я уже знаю, кто это.

— Что ж, полагаю, у тебя куча вопросов, на которые мне придется ответить, — ее голос больше не отдавался громким эхом, однако в нем было что-то... демоническое. И совершенно неожиданно мозг выдал мне разговор двухмесячной давности, где Кайри упоминает о неком духе. — И первый из них — кто же я такая? Позволь представиться, я...

— Ты — Агония, не так ли? — как только она это услышала, ее улыбка стала длиннее и самодовольнее.

— Я впечатлена. С того момента, как Кайри рассказала обо мне, прошло два месяца. Не думала, что ты запомнишь, — проговорила Агония, начав парить в метре над землей, подобно какому-то призраку. — Но тем не менее остается еще много вопросов, на которые стоит ответить. Начну с самого главного: что это за место? Если опустить детали о том, как ты попал сюда и вообще возможность попадания сюда, то ответ довольно прост — ты находишься в разуме Кайри, — она указала копытом на висок. — Однако не совсем ты, а скорее твоя душа. Иными словами, ты сейчас спишь в реальном мире, но душа находится здесь.

— Значит сон, да? — хмыкнул я. — Ладно, допустим. А для чего я сюда попал?

— Главная причина — Кайри. Ты должен ее спасти, — я приподнял бровь в непонимании. — Понимаешь ли в чем дело: в тот день, когда на вас двоих напало какое-то мерзкое существо, Кайри потеряла сознание, но при этом ей угрожала опасность. Поэтому я взяла контроль над ее телом всего на пару секунд, чтобы помочь тебе убить эту тварь. Но все пошло не так, как я планировала. Видишь ли, если я беру контроль над чьим-либо телом, то непроизвольно затачиваю душу владельца в его собственном разуме, тем самым не позволяя тому более управлять своим телом. Впрочем такое случается, если контролировать тело на протяжении долгого времени. Видимо, ее душа настолько ослабла, что даже несколько секунд хватило, чтобы заточить ее.

— Даже если так, то почему именно я? Почему ты, к примеру, не можешь освободить ее, раз сама ее заточила? — полюбопытствовал я, стараясь вникнуть в суть происходящего. В то, что Агония только что рассказала, очень трудно поверить, и мне всё больше кажется, что мне пудрят мозги. Но с другой стороны, мне больше ничего не остается, кроме как верить словам этого темного духа.

— В этом и заключается проблема! Я не способна ничего сделать с тем, что сотворила, пусть даже непроизвольно и уже инстинктивно. Даже если я и попытаюсь что-то сделать, то не будет никакого результата.

— Ладно... — протянул я, опустив взгляд. — А какова другая причина? — та непонимающе взглянула на меня. — Ты сказала: “Главная причина — Кайри”. А значит, должна быть и иная причина, так?

— Да, ты мне интересен — вот эта причина, — не раздумывая, ответила Агония, приближаясь чуть ли не вплотную. — Но не сам ты, а та боль, которая терзает тебя. Видишь ли, мой элемент — боль, страдание, мучение и... прочее. И я могу не только причинять ее, но и чувствовать у других существ. Если на чистоту, то я питаюсь болью — она делает меня сильнее. Вот ты и заинтересовал меня с этой точки зрения, — последние слова прозвучали как-то странно, с каким-то наслаждением и страстью. Взглянув на темного духа в облике моей спутницы, я увидел настоящее удовольствие в ее глазах и выражении лица. — Взгляни на свое тело.

Я отошел от Агонии на пару шагов и принялся осматривать себя всего. Мой бок, который до сих пор безумно болел, был покрыт красновато-черным свечением. Но не это больше всего привлекло мое внимание, а левая рука, которая была настолько сильно покрыта этим свечением, что даже не было видно ни какого она цвета, ни старого шрама на ней. Это повергло меня в ступор и непонимание, так как я не чувствовал, чтобы рука болела. Наверно, еще с самого детства я такого не ощущал. Я не понимаю...

— Ты уже наверно понял, что это свечение означает степень боли, не так ли? — произнесла Агония, подлетая все ближе и ближе. — И чем слабее оно, тем меньше боль. Однако... твоя рука. Признаться честно, впервые вижу кого-то, кто никак не реагирует на такую боль. Обычно, испытывая что-то подобное, даже самые крепкие пони кричали, как резанные, а потом умирали от болевого шока. Иными словами, эта боль сравнима с самой ужасной предсмертной агонией.

— Иными словами, ты хочешь сказать, что от такой боли никто никогда не выживал?! — шокировано спросил я, на что получил лишь утвердительный кивок.

— Может у судьбы на тебя какие-то планы, раз ты выжил и продолжаешь жить с такими муками. Хотя я не верю в такое понятие, как “судьба”, — произнеся это, она презрительно сплюнула. — Глупая выдумка слабаков, которые не в силах что-то изменить и которые верят, что так и должно быть. Не могу поверить, что и я такой была раньше, — в голосе Агонии пробежали нотки гнева и презрения. Я решил перевести тему.

— Думаю, лучше мне стоит уже идти за Кайри, — проговорил я, оглядываясь по сторонам. — Только вот где именно она находится?

— Я провожу тебя туда, — произнеся это, темный дух покрылся красно-черным пламенем, а через несколько секунд я обнаружил Агонию в том же облике Кайри, но уже в слегка уменьшенном виде...рядом с которой парило странное существо, похожее на бабочку и какую-то птицу одновременно. — Но я не могу покинуть это место, иначе Кайри просто-напросто умрет, так что придется сопроводить тебя в таком вот облике. И да, стоит тебя предупредить кое о чем. Так как все это место по сути своей является чем-то вроде сна, тебе на пути будут встречаться кошмары не только Кайри, но и еще вдобавок твои, — что самое примечательное, так это то, что слова исходили не от самой Агонии, не от ее изменившегося облика. Они звучали у меня прямо в голове, подобно словам язвительного внутреннего голоса. — А если... если ты погибнешь здесь, то и погибнешь в реальности, так как твое тело потеряет душу. Я, конечно, постараюсь это предотвратить, но не стоит только на меня надеяться.

Новость была явно не из тех, какие мне хотелось бы услышать. Мало того, что я рискую своей шкурой в реальном мире, так мне еще и угрожает опасность в мире снов. Нет, разумеется, мне и раньше во снах угрожала какая-никакая опасность: скелеты, монстры, взрывная волна от бомбы и тот рейдер, что никак не может успокоиться и продолжает терроризировать меня даже в мире грез. Однако раньше убийство лишь заставляло меня просыпаться и больше ничего. Сейчас расклад дел поменялся не в лучшую сторону. Мало того, что меня попытаются убить кошмары моей спутницы, так к ним еще и мои присоединятся. И как-то я сомневаюсь, что в их числе не окажется того самого рейдера, так и ждущего своего часа, когда меня можно помучить всласть.

— А что же мне делать, если ты не справишься? Что мне делать, если я окажусь в большой опасности? Хоть у меня и такой же внешний вид, что в реальности, однако... — чтобы убедиться, что я все-таки не ошибаюсь, я похлопал по тому месту, где у меня должна быть кобура с револьвером. Как и ожидалось, ни кобуры, ни самого оружия не оказалось, — ... оружия у меня нет. Как прикажешь поступать тогда?

— Да, с этим не поспоришь , — немного помолчав и обдумав мои слова, наконец вымолвила Агония. — Я не смогу дать тебе твое оружие, но могу дать замену, хоть и не идеальную, — я почувствовал очень странную дрожь в пальцах. Опустив взгляд на них, я не сразу заметил из-за темноты, что металлические бляшки на моих беспалых перчатках вытянулись, став подобием каких-то когтей. — На них также наложена моя магия, которая будет поджигать всякого, до кого они дотронутся. Как я и сказала, это не идеальная замена, но вполне приемлемая.

По сути, да — такой тип оружия имеет множество недостатков, которые становятся очень значительными, когда враг обладает дальнобойным оружием или какой-нибудь магией. Но как говорится: “За неимением лучшего, довольствуйся тем, что есть” — эта поговорка как не кстати подходит к нынешнему раскладу дел.

— Ладно, показывай, где Кайри находится, — тяжело вздохнув, произнес я, глядя прямо на гибридное существо, до сих пор парящее в воздухе. И только сейчас оно соизволило подлететь прямо ко мне и приземлиться прямиком на мою левую руку, которая, кстати говоря, до сих пор сияла красным светом. — Чем быстрее закончим, тем быстрее Кайри придет в себя, — проговорил я, а затем добавил про себя так, чтобы меня никто не услышал: — И тем быстрее я покину это место.

Холод, пробирающий до костей, встретил меня столь же неожиданно, как и осознание того, что мир вокруг меня вновь изменился. Мрак, окутавший абсолютно все, отступил, и свет, не несущий никакого тепла, залил весь мир, позволяя увидеть то, что не нельзя было увидеть из-за темной пелены. Прищурив от яркого света привыкшие к тьме глаза, я оглянулся вокруг, но зрение до сих было мутно. И лишь спустя несколько секунд я смог увидеть то, во что превратился этот странный мирок в разуме единорожки.

Руины. Древние разрушенные руины какой-то цивилизации протянулись куда-то за горизонт. Когда-то высокие здания, величественные храмы, красивые памятники и монументы сейчас представляли из себя гору никому не нужных камней и булыжников, пригодных разве что для бросания в кого-нибудь или куда-нибудь. Больше ни для чего они бы уже не сгодились. Но кое-что среди руин особо привлекало внимание. Снег. Холодный белый снег, застеливший чисто-белой пеленой землю и покрывший собой каменные обломки минувшей цивилизации.

Честно говоря, я впервые вижу снег. В пустыне, где каждый день стоит неимоверная жара, а тучи — довольно редкое явление, не говоря уже про дождь, вряд ли увидишь нечто подобное. О нем я узнал лишь от своих родителей, которые рассказывали о празднике в декабре, когда, по их словам, погодные пегасы устраивали снегопад и когда все пони и не-пони могли просто прийти друг другу в гости и в дружелюбной душевной компании отпраздновать этот самый праздник, наедаясь до отвалу разных вкусностей. Не помню, чтобы кто-то до сих праздновал его, ибо сама суть праздника уже давно позабыта. Наверно еще с тех самых пор, когда в Эквестрии возник технологический прогресс.

Осматриваясь, я неожиданно приметил кое-что очень странное: полупрозрачные фигуры бродили по этим руинам, подобно призракам, чьи души не нашли покой после своей смерти. Но могу сказать точно — эти фигуры явно не призраки, так как их действия, их передвижение по руинам были словно зациклены. Вот, очередная фигуры прошлась от обломков каких-то колонн до разрушенного до основания здания и исчезла, а после вновь появилась у тех же самых обломков колонн.

— Это место... пугает, — наконец произнес я, наблюдая за очередным похождением и исчезновением очередной полупрозрачной фигуры, личность которой невозможно определить из-за отсутствия лица. — Что это за место вообще?

Гибрид бабочки и птицы, все это время сидевший на левой руке, приподнял голову и быстро осмотрелся.

— Это место — далекое прошлое Кайри. Прошлое, терзающее ее душу. Прошлое, которое она хочет забыть. Это воспоминания ее детства, — последнее прозвучало как-то напряженно, как будто Агония не хочет вообще рассказывать, что это за место, что это за фигуры и почему все тут покрыто слоем снега. Темный дух вспарнул и осмотрелся внимательнее, а затем вернулся в свое первоначальное положение, каким оно было до того, как я его спросил. — Не самое приятное место. Не стоит здесь задерживаться, а то замерзнуть недолго.

Когда Кайри рассказывала о своем прошлом, я с трудом мог поверить ее словам. Не мог поверить в то, что родители могли вот так просто издеваться над своим ребенком, просто-напросто не мог поверить, что родные пони смогли изгнать ее из дома, поставив клеймо предателя. Но фигуры убедили меня в правдивости ее слов. Продвигаясь вперед, я видел множество моментов из ее прошлого, которые обыгрывали призрачные силуэты: как отец наказывал ее за плохие результаты, как ее сверстники издевались над ней, как собственная мать била ее по лицу, когда та отказывалась подчиняться и выполнять то, что от нее просили. Я не только услышал, но и увидел этот ад. Увидел эту боль, не только физическую, но и душевную, от предательства тех, кого даже трудно назвать родителями. Я и не заметил, как слезы начали скатываться по щекам. Эмоции буквально охватили меня.

— У тебя доброе сердце, Эдан, — констатировала Агония, глядя прямо мне в глаза. — И ты не первый, кто реагирует подобным образом, поверь.

— Просто... я... Мне стало так жалко ее, что слезы сами собой навернулись, — ответил я, вытирая щеки и глаза. — Теперь понятно, почему здесь так холодно и почему это место представляет из себя руины. Но свет... Почему здесь так светло? — Видно, что этот вопрос застал темного духа врасплох.

— Я... — видимо, она пыталась подобрать слова. Ну или решалась, отвечать ли этот вопрос или нет. — Я не думаю, что она рассердится, если я расскажу. Кайри ненавидит свет. Вернее, она его ненавидела раньше, так как именно днем происходили все эти события. Лишь ночью она могла жить по-нормальному, могла свободно гулять и не бояться, что ей влетит за что-то. Поэтому здесь так светло, однако этот свет не дает тепла. Он холодный, как и отношение к ней.

Сказать, что я потрясен, значит ничего не сказать. Сочувствие и гнев переполняли меня, словно соревнуясь между собой над правом лидерства и тем, что делать в душе: сопереживать нелегкой судьбе моей спутницы или проклинать всех, кто посмел так поступить с ней.

— Да, ты права. Стоит поторопиться, — с горечью проронил я, устремив взгляд куда-то вперед. — А то становится холоднее...

Руины прошлого позади, и передо мной возник уже новый мир. Как и ожидалось, он полностью покрыт темной пеленой мрака, а бледная луна — единственный и, честно говоря, хреновый источник света, позволяющий хоть что-то здесь увидеть. Тем не менее, видеть приходится много. Даже с таким плохим освещением можно было кое-что увидеть, хоть и приходилось вглядываться сквозь полумрак или подходить слишком близко к рассматриваемым предметам. Безжизненные черные деревья окружали меня со всех сторон и располагались плотно друг к другу, образуя подобие стен, а перед глазами стояла поистине жуткая картина: сотни, если не тысячи, могил располагались в ровный ряд, отличаясь между собой лишь размерами, материалами и формой надгробий. Здесь были как маленькие безымянные кресты, так и просто огромные плиты с целыми эпитафиями на них. Но пугает не это, а гора, просто целая груда мертвых тел, больше всего похожих на те безликие фигуры из-за того, что они не имеют никаких цветовых различий.

Попросту говоря, мир, в который меня угораздило попасть, оказался кладбищем, но явно не простым, раз находится прямо в разуме Кайри. Здесь, как подобает, есть и гробовщики, и могильщики, и даже стражи этого кладбища: неимоверных размеров существа, похожие на церберов с клювом, как у ворон, и массивными копытами, которыми запросто можно проломить череп, лишь слегка ударив по нему. Что радует больше всего, так это то, что они вроде бы не собираются трогать меня, продолжая устремлять свой бдительный взор куда-то вдаль, и позволяют без каких-либо проблем пройти на территорию кладбища. Только вот интересно — кто здесь похоронен?

— Мы уже близко, — внезапно подала голос Агония, воспарив в паре метров от меня. — Осталось еще чуть-чуть. Поторопимся!

— Да, надо бы, — протянул я, разглядывая по пути надгробия. Большинство из них, как я и сказал, не имело ни имен, ни дат рождения или смерти — просто пустые кресты и плиты. Последняя дань уважения их оборвавшейся жизни.

Неожиданно я наткнулся и на сам процесс захоронения. Мраморное надгробие, украшенное золотом и рубинами вбили в землю, а тяжелый металлический гроб тихо и неспеша начали опускать прямо в яму. Да и могильщики это делали с такой аккуратностью, что навело меня на мысль, что хоронят кого-то очень важного. У меня возникли предположения, но я ничего утверждать не стал, ибо мог и ошибаться. Я подождал, пока они закончат.

Не прошло и десяти минут, как все закончилось, и могильщики ушли к следующей могиле, выкапывая рядом с ней очередную яму и готовясь к очередному захоронению. Я в свою очередь подошел к недавно сделанной могиле и взглянул на плиту. Предположения оказались верны: там таилась надпись “Хонки Тайер” — тот самый бедолага и друг Кайри, которого рейдеры превратили в подобие животного и которого мне пришлось убить, дабы спасти его бывшую подругу от судьбы быть съеденной. Да, понимаю, что вряд ли ее постигла бы такая участь, но откуда я мог в тот момент знать? Лишь инстинктивно нажал на курок, надеясь этим оказать помощь, и оборвал ту тонкую нить жизни, связывающую его уже тщетное и бесславное существование в этом жестоком и кровавом мире. С одной стороны, я жалею и виню себя о своем поспешном поступке, но с другой стороны, без этого поспешного поступка Кайри безусловно пострадала бы. Да, она бы выжила, но при этом все же могла пострадать, а что больнее всего — от лучшего друга. Того, с кем она провела большую часть своего времени, кому она безмерно доверяла и готова была пойти на все ради него. Возможно, это лишь мои домыслы, и у них были совсем не такие взаимоотношения, о которых я думаю. Однако возможно, что кое-что из этого у них все же было.

— Почему именно сейчас? — с горечью спросил я, продолжая задумчиво смотреть на надгробие. — Прошло ведь больше двух месяцев. Этого ведь вполне достаточно для захоронения. Почему же только сейчас появилась его могила?

— Оглянись, и ты увидишь, сколько в этом месте могил. Более двухсот тысяч душ, чьи жизни прервались по той или иной причине, покоятся здесь. А могильщиков всего-навсего два, как и гробовщиков. И их число нельзя никак изменить. Здесь лежат только те, кого одержимые мной убили, те, кто перед своей смертью испытывал настоящие муки, — хладнокровно проговорил темный дух, присев обратно ко мне на руку. Подняв голову, она явно увидела мое сбитое с толку выражение лица. — Да, не совсем Кайри убила его, однако все же кое-что она сделала перед этим, что засчиталось, как смерть от ее копыт... — внезапно Агония прекратила говорить, и наступила неловкая тишина, прерываемая звуками копания. — Хонки... ужасно страдал, и она это чувствовала. Она понимала, что смерть — единственный способ освободить его от этих мук, но не смогла бы сделать это. Я лишь могу поблагодарить тебя за то, что освободил его от этих мук, но Кайри...

— Я знаю. Она никогда не простит мне этого, даже если... — я прикрыл глаза. — ... даже если я это сделал для ее же блага.

И вновь повисла тишина. Мы вместе смотрели на мраморную плиту Хонки и наблюдали, как магическим образом на ней появляются слова, медленно перерастающие в эпитафию:

“С собой в могилу ты унёс

Страданье, боль, доброту и память.

Но ждёт тебя дорога впереди

В иную жизнь – без боли и страданий…”

Читая эти слова вновь и вновь, я и сам почувствовал, насколько этот антропони был важен для Кайри и насколько была сильна эта боль от утраты. До этого момента я и представить себе не мог, что эта вечно злая и сварливая единорожка способна испытывать боль от потери кого-то. В моих глазах она предстала совершенно другой. Оказывается, внешность обманчива, и даже в ее душе есть что-то от обычного пони. Я встряхнул головой из-за таких мыслей. Нет, Кайри и есть обычная пони, обычная единорожка, чья жизнь задалась не лучшим образом, чья душа изранена предательством, агрессией и... утратой. Даже если Агония находится в ней, это еще не значит, что она перестала быть пони.

— Знаешь, а на счету Кайри всего пять тысяч семьсот тридцать пять душ, — вдруг начала говорить Агония, молчавшая до тех пор, пока очередной гроб неподалеку от нас не зарыли в темную землю. — Остальные четыреста шестьдесят три тысячи девятьсот восемнадцать принадлежат моим бывшим хозяевам — одержимым. Кайри среди них — самая добрая и милосердная. Она имеет самое маленькое количество душ.

— И зачем же ты мне это говоришь? — с капелькой ехидности поинтересовался я, опустив взгляд на птице-бабочку на моей руке.

— Чтобы ты понял, что она не монстр, каким ты видел ее раньше. По сути, ей приходится убивать, дабы выжить, — эта информация застала меня врасплох, и я удивленно взглянул на нее. Не знаю, уловила ли Агония этот взгляд, но все равно продолжила: — Как я и сказала, я питаюсь болью и страданиями. Без этого мое существование просто-напросто прекратится, и я исчезну в бездне небытия до моей следующей реинкарнации. И чтобы не допустить этого, я вынуждена непроизвольно причинять боль своему хозяину, тем самым потихоньку уничтожая и его душу. Если это продолжится, то тот, в ком я нахожусь, в конце-концов умрет, а душа исчезнет без какой-либо возможности переродиться вновь... — и как будто почуяв мой немой вопрос, темный дух продолжил: — Да-да, перерождение существует, и каждый, чья душа не была уничтожена или поглощена, сможет через какое-то время вновь вернутся к жизни. И так по кругу, пока душа не износится и не прекратит свое долгое существование, — устало и нехотя рассказала Агония. Когда она это делала, ее глаза были закатаны, а выражение лица выглядело так, будто этим вопросом ее уже неимоверно задолбали.

Во всяком случае то, что я узнал, не несет в себе какой-то особой пользы. Скорее она просто интересна и в некотором роде заставляет пересмотреть взгляды на жизнь или отдельные ее аспекты. Если так подумать, до того момента, как душа умрет, ее владелец успеет побывать в шкуре разных пони и не-пони также. Он может быть успешным и богатым пони, руководящий компанией, или преступником, не имеющий никакого чувства сострадания и заботящийся только лишь о себе. Ну, по крайней мере, так было бы, если Паровая бомба не взорвалась и не стерла практически все цивилизации.

— Ладно, пошли дальше, — произнес я, отвернувшись от надгробия. — Не думаю, что нам стоит здесь слишком долго задерживаться.

Но не успел я договорить, как вокруг пронесся оглушающий и неприятный крик, хозяевами которого оказались как раз те самые стражи кладбища. Что-то их явно обеспокоило, и я поспешил взглянуть, что же именно. Зря я это сделал. Очень зря... Перед глазами предстали тысячи пони и не-пони, которые вылезали из своих могил. Испачканные в крови и грязи, не имеющие некоторых частей тела существа: некоторые из них были без массивных кусков плоти или даже без половины тела. Но что более примечательное, так это то, что они не выглядели как ходячие безмозглые мертвецы, ведомые лишь животным инстинктом. Нет, в их глазах было видно, что они разумны, что они осознают все, что делают, и все, что собираются сделать.

— Да, это определенно он, — внезапно заключила Агония. — Это кошмар Кайри. Ее самый главный страх. Она боится, что все, кого она убила, вернутся к жизни и отомстят ей. — Как по мне, это довольно весомый страх, за который даже не стыдно. Наоборот, услышав об этом, я почувствовал, как зачатки подобного страха начали зарождаться и во мне, ибо это действительно страшно. Страшно, что все, кого ты когда-то прикончил: рейдеры, солдаты АНЭ, бандиты — оживут и захотят устроить тебе ту же судьбу, что и ты им. А хуже всего, если они будут это делать постоянно в каждом кошмаре. Даже представить такое страшно, не говоря о том, чтобы еще и пережить это.

К этому времени огромная орда из живых мертвецов колоссально увеличилась в размерах и только и продолжала расти. В скором времени трупов стало настолько много, что они заполонили чуть ли половину всей территории кладбища, скрывая собой нетронутые могилы и надгробия. Что самое интересное и, по-моему, странноное, так это то, что ни сами мертвецы, ни стражи пока не предпринимали никаких действий, а чего-то ждали. И, походу, я знаю чего именно — все они ждут лишь действий от противоположной стороны, ждут, когда их противники нападут, чтобы в случае чего дать серьезный отпор. Если я прав, то, боюсь, ждать придется очень долго, ибо ни одна из сторон не предпринимала ничего. Никто из них даже с места не сдвинулся, просто продолжая смотреть друг на друга.

Что же до Агонии, то ей никак не сиделось на месте. Вспорхнув вверх с моей левой руки, она зависла в воздухе и стала разглядывать мертвецов, как будто ища кого-то. Не знаю, что она именно собралась сделать, но к этому времени ходячих трупов стало еще больше, что даже возникают сомнения: передо мной стот целая орда мертвецов или же плотная стена из мёртвых тел. Судя по тому, что она слегка опустилась вниз, ей не удалось найти того, кого она искала. Однако темный дух не собирался возвращаться обратно на руку, продолжая парить в метре от меня, что даже своим периферийным зрением я мог ее видеть. И то, что она смотрела на этот раз не на мертвецов, а именно на меня, немного пугало. Увы, но, пока она была в таком облике, даже я не мог предсказать ее дальнейших действий, если, конечно, она что-то предпринимала.

Тем временем орда трупов достигла своего предела, и новые покойники перестали восставать из своих могил. Но даже при этом их число заставляло сильно побеспокоиться. А на нашей стороне были лишь парочка птицеподобных стражей и пара непонятных силуэтов разного размера и... телосложения, если можно так выразиться. Сами же силуэты не имели каких-то отличительных признаков, вроде цвета тела, лица и так далее. Трудно даже сказать, пони это были или что-то совершенное иное, что-то, что не имело никакого отношения даже к каким-либо другим расам. Немногие из них продолжали менять свое сложение и форму, становясь больше похожими то на минотавров, то на грифонов, то и вовсе на алмазных псов.

Напряжение росло. Вот-вот кто-то из двух сторон точно сделает первый шаг, и ожесточенная битва разразится здесь, итоги которой мне было немного сложно предсказать. С одной стороны, у мертвяков огромное преимущество в количестве, но и у стражей, возможно, есть какое-то особое преимущество, благодаря которому победа в этой битве будет за ними. Могу лишь сказать одно — без огромных жертв в этой битве не обойдется. Но пока никто не предпринимал никаких действий, да и мне не хочется вмешиваться в это от греха подальше. Откровенно говоря, мне было как-то страшно даже шевелиться, потому что я боялся тем самым спровоцировать мертвецов на атаку.

Бездействие могло бы продолжаться еще долгое время, но Агония все же решила вмешаться. Неожиданно она приземлилась ко мне на голову, крепко вцепившись прямо в макушку. Конечно, это оказалось не очень приятно, но по сравнению с тем, что случилось дальше, это еще цветочки. После того, как когти вонзились в мою голову, я почувствовал, как будто по всему моему телу что-то двигается, извивается, подобно червям, ползущим в земле. Вот это уже вызывало дикую боль, которую крайне тяжело стерпеть, но мне каким-то образом удалось это сделать. И все мое тело парализовало... Все попытки пошевелить хоть чем-то оказывались безуспешными, но я по-прежнему мог чувствовать, слышать и видеть все.

Агония решила воспользоваться моим телом. Но способ она выбрала не самый хороший и не самый приятный. Через несколько секунд, после того, как меня охватил паралич, я почувствовал, как мои ноги двигаются. А после них и руки. Темный дух захватил полный контроль над моим телом. Но для чего? Зачем ей вдруг понадобилось мое тело? И ответ на этот вопрос был дан незамедлительно.

— Оккидере эос омнес! Парке немо! — слова с громким демоническим эхом разнеслись по всему этому месту. Смысл этих слов я не смог понять, зато стражи — еще как. В их глазах что-то сверкнуло, а сами они начали рычать. Только вот рык был каким-то... забавным. Больше всего похоже на то, как рычит обычная собака, но при этом слышится карканье ворон.

Как только эхо затихло, началась масштабная битва, в скором времени превратившаяся в кровавую бойню. Мертвецы пытались хоть как-то ранить стражей, но у них ничего не получалось — либо их раздирали на части или давили им черепа, если таковые были, до того, как они приближались, либо не могли вообще нанести какого-либо вреда из-за отсутствия какого-то оружия. Да, это определенно была бойня, ибо ошметки мертвых тел разлетались во все стороны — ко мне вообще оторванная голова прилетела, что неимоверно меня напугало свой неожиданностью и противностью. Орда ходячих трупов понесла огромные потери, а стражи в свою очередь никого не потеряли.

Однако внезапно ход битвы принял неожиданный поворот — целая сотня мертвецов наконец додумалась использовать свои пока еще не до конца сгнившие зубы в качестве оружия. Они крепко вцепились ими в одного из стражей, после чего принялись кусать и раздирать его всем, что у них было. И в итоге, птицеподобный цербер погиб, в конце превратившись в сгусток красно-темного пламени, который в мгновение ока исчез без следа. Благо, к этому моменту большая часть мертвецов сгинула, исчезнув таким же образом, что и убитый ими страж кладбища. В скором времени от орды мертвецов не осталось и следа — абсолютно все исчезли, сгорая красно-черным пламенем.

Сказать на чистоту, наблюдать за этим боем, за этой безжалостной бойней было даже очень интересно и захватывающе. Впервые я видел что-то настолько масштабное и кровавое, что аж сердце бешено стучит. И тут в моей голове возникла довольно любопытная мысль: если же, по словам Агонии, я нахожусь здесь, в разуме Кайри, в виде души, так почему я чувствую, как бьется мое сердце? Разве у души есть какие-то органы? Я всегда думал, что душа — это лишь прозрачная субстанция, копирующая внешний вид ее владельца. И раз это лишь субстанция, то ничего внутри не может быть. М-да, и вправду очень любопытная мысль. Надо бы как-нибудь поинтересоваться у Агонии по этому поводу. Если не забуду, разумеется.

Кстати о ней: после того, как бой окончился, она отцепилась от моей головы, и контроль над моим телом наконец вернулся ко мне. Конечно, это было очень подло с ее стороны поступать таким образом. В некотором роде обидно, что она даже не предупредила о своих намерениях. Но я все понимаю. Понимаю и не держу зла. Возможно, я слишком мягок по отношению к ней, но я элементарно не могу винить и обижаться на нее, даже если она олицетворение самого зла и заботится только о себе и Кайри. Но, отцепившись от макушки, Агония продолжала парить в воздухе, не решаясь приземлится ко мне на руку. И взгляд ее был направлен то на мертвяков, то на меня. Сложно сказать, что сейчас она чувствует и какие эмоции на ее мордашке, но готов поспорить, что она сейчас явно не равнодушна.

— Прости... — настолько тихо донеслось с ее стороны, что я изначально подумал, что мне послышалось. — У меня не было другого выбора. Ты же сам видел, какая ситуация была, так?

— Да можешь ничего не говорить. Я все понимаю и обиды не держу, — отмахнулся я, следуя дальше вдоль могил и надгробий. — Неприятно, что ты даже не предупредила, но... я не в обиде, правда.

Трудно сказать, успокоили ли Агонию мои слова, ибо она была не в своем истинном облике и непонятно, какие эмоции испытывала. Тем не менее, она так и не вернулась на мою левую руку, продолжая летать рядом со мной.

— Этот... ее кошмар, — начал я, стараясь подобрать нужные слова. — Как долго он ее мучает? Ведь это не впервые такое случается, да?

— Да, до этого нечто подобное уже случалось, и не раз. Задолго до твоего появления здесь стражей было десять, а теперь остался всего один.

— А нельзя ли как-то их... ну, не знаю... вернуть? Возродить, то есть, — поинтересовался я, наблюдая, как последний выживший страж возвращался на свой пост. — Это ведь не реальный мир, это разум. Здесь ведь можно сделать все, что угодно.

— Не совсем все и не совсем что угодно, — отрезала она серьезным и, как показалось, немного строгим тоном. — Разум это не то место, где можно творить, что вздумается. Может случиться и так, что твои действия могут лишить рассудка того, в чьем разуме ты находишься. Но все же в одном ты прав — можно вернуть к жизни стражей, однако все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Материализация этих стражей требует неимоверного количества сил... которых у меня уже не осталось.

— В каком это смысле, “не осталось”? — вдруг я почуял местом, что ниже спины, что дело пахнет не очень хорошо. Я бы даже сказал, отвратительно, что аж блевать хочется.

— Дело в том, что я беру эту необходимую силу от Кайри. Пока она жива, пока она дышит, ест, ходит, убивает и так далее, я накапливаю силу, которую и трачу на защиту ее от этих кошмаров. Без этого она бы обезумела, и тогда наступил бы конец. Не только для меня и нее, но для всех, кто находится в нескольких тысячах километров от нее.

— Звучит как-то бредово, — честно ответил я на сказанное темным духом. — Так послушать, Кайри вообще какая-то ходячая бомба, готовая взорваться от любого прикосновения.

— А так оно и есть, — мне стало не по себе, когда я услышал, с какой серьезностью, но в и тоже время отчаянием, было это сказано. — За несколько лет она накопила столько силы, что ее безумие способно погубить многих, кому не посчастливилось находится в этом радиусе в несколько тысяч километров... Ты же видел ее способности, так? Видел, как цепи пронзали тела, а затем поджигали их, заставляя жертв помучится вдоволь перед своей гибелью? — я согласно кивнул. — А теперь представь то же самое, но с тем объемом, что я упомянула ранее.

Я представил эту картину. Представил, как Оазис и ближайшие к нему населенные пункты, базы АНЭ, скитальцев и изгоев уничтожаются вырвавшимися из под земли цепями, протыкающих все живое насквозь. И мне стало жутко. Жутко настолько, что я почувствовал, как по всему моему телу прошла дрожь.

— Представил, да? — она подлетела вплотную к моему лицу и глядела на меня безэмоциональными птичьими глазами. — Вот поэтому я и перенесла тебя сюда, чтобы ты смог пробудить ее. Освободить от этого долгого сна. Чтобы я смогла наконец получить достаточно сил для того, чтобы вернуть хотя бы часть всех тех стражей, что исчезли в ходе защиты разума этой бедной единорожки.

— Тогда, я думаю, нам не стоит терять время, — заключил я. Чем дольше мы здесь находимся, тем выше шанс того, что мертвецы вновь поднимут свое восстание. И тем больше шанс того, что последний цербер-страж сгинет в той битве.

Но кое-что меня беспокоит. Кое-что такое странное, что даже непонятно, что именно. Я попытался понять причину этого беспокойства и наконец понял, хоть для это потребовалось много времени. К этому моменту мы уже подошли к выходу с кладбища.

— Агония, можно... задать один вопрос? — я привлек внимание темного духа. Она спустилась ко мне и начала парить, ожидая этого вопроса. — Если ты темный дух, тогда... тогда почему ты хочешь предотвратить смерти всех? Это ведь намного выгоднее, если все погибнут — ты ведь получишь столько “пищи” и, скорее всего, сил. Так почему ты...?

— Почему я пытаюсь всех спасти? — перебила она меня. — Да, я темный дух. Более того, я — одна из восьми великих темных духов. Но я не хочу делать то, что от меня требует моя должность. Понимаешь ли, бывает и такое, дух, хоть темный, хоть светлый — просто пленник своих обязанностей, своей роли, которую нельзя изменить. Хоть я и темный дух, но я не хочу причинять никому вред, не хочу никого убивать, но моя сущность требует от меня такого. Без этого мое существование подойдет к концу, и вскоре на мое место придет другой дух. Другая Агония. И не думаю, что она будет такой, как я.

Это... неожиданно. Я и подумать не мог, что даже духи способны пойти против своей природы. Особенно те, чья сущность целиком и полностью состоит в убийствах и причинении страданий всех. В этом Агония меня неслабо удивила. Если я раньше думал, что причинение боли и страданий ей нравится, отчего и отношение было... так сказать, не очень хорошим, то сейчас мне поистине ее жалко. В очередной раз я убеждаюсь в том, что хоть мир и прекрасен в некотором роде, но он по-прежнему несправедлив ко всем, даже к духам. И, возможно, даже не только к ним.

Преодоление огромного кладбища не заняло много времени, как я думал. Но и этого времени хватило, чтобы оставить особый отпечаток в моей душе. И дело вовсе не в том, что мы с Агонией еще несколько раз наткнулись на восставших мертвяков, а в том, что я видел маленькие тела детей как среди мертвецов, так и среди гор трупов, ждущих своего упокоения. И я все же не понимаю, какой в этом смысл. Нет, серьезно, какой смысл в захоронении тел, которые даже не настоящие, на кладбище, которое находится в разуме единорожки. А спросить об этом у Агонии как-то язык не поворачивается, не знаю, почему так. Во всяком случае, кладбище уже позади. До Кайри осталось совсем чуть, если верить словам темного духа. Если быть точнее, то она сказала, что, как только мы пройдем кладбище, так сразу окажемся в том самом месте, где заточена единорожка. Однако все пошло не совсем так, как я и Агония ожидали.

Как только мы вышли из мира кладбища в очередной мирок, вход обратно испарился, подобно дыму. Что касательно дыма: в мире, где мы с Агонией оказались, он застилал все плотным темным слоем, словно какой-то черный туман, позволяя хорошо видеть только в радиусе двух-трех метров от себя. В принципе, здесь и нечего разглядывать, так как этот мир был полностью пустым.

Стоило пройти чуть дальше, и дым внезапно начал разлетаться во все стороны, взлетая вверх, оседая и принимания незамысловатые формы, которые в скором времени стали преобразовываться в уже вполне различимые объекты. Так из пустого мира, где все застилала черная пелена мрака и слой дыма, пред нами предстал до боли знакомый мне город с многоэтажными железобетонными зданиями, широкими улицами и перекрестками, ведущими в разные направления и наполненными различными характерными объектами, вроде фонарных столбов, тротуаров, почтовых ящиков и так далее. Однако черный дым не исчез, а, наоборот, лишь начал скапливаться в паре сотнях метров впереди, образуя здоровенное облако дыма. И просуществовало оно буквально пару минут, исчезнув за пару секунд.

То, что оставил после себя дым, окончательно убедило меня в том, что этот мир вовсе не кошмар Кайри или хранилище ее воспоминаний. Это... это мой кошмар. Доказательство этому состоит в том, что на месте исчезновения дыма находились абсолютно все персонажи, мешающие моему ночному покою на протяжении этих долгих двух месяцев: рейдеры, вооруженные как холодным самодельным оружием, так и вполне неплохим огнестрелом, скелеты, щелкающие своими челюстями, что вызывало у меня дикую боль в области живота, и, разумеется, мутанты, среди которых затесались даже существа, подобные Дьяволу. Прекрасно. Просто, блять, прекрасно. Вот кого-кого, но всех их еще не хватало, да и в таких количествах.

Но пока они не предпринимали серьёзных попыток напасть на нас, по крайней мере, мутанты и скелеты. Рейдеры же, вовсю безумно хохоча, вышли вперед, а те, у кого было огнестрельное оружие, еще и приготовились открыть огонь по нам, присев на одно колено и прильнув к оружию.

— Это определенно не ее кошмар, — констатировала Агония, устремив свой безэмоциональный птичий взгляд прямо на меня. — По всей видимости, это...

— Да, этот кошмар принадлежит мне, — натянув легкую ухмылку, произнес я, глядя на то, как к нам уже мчались мутанты, скелеты и рейдеры с холодным оружием. — Поэтому с ним я должен разобраться сам. Ты ведь меня понимаешь?

— Да, понимаю, — ответила она. — Надеюсь, ты не забыл: умерев здесь, ты умрешь и в реальности.

— А кто сказал, что я собираюсь здесь подыхать? — после этих слов я неспешно направился вперед, прямо к бегущим в мою сторону врагам. Все, кто был впереди всей этой огромной орды, уже приготовились атаковать, как и я, в свою очередь.

Но как только враги приблизились на расстояние пары метров от меня, абсолютно все они внезапно обратились в тот же черный дым, как и все, кто оставался позади них. Не знаю, почему, но я предполагал такой исход событий и ожидал его, хоть и слегка сомневался. И лишь тогда я окончательно убедился, что все эти мутанты, скелеты и рейдеры — были лишь иллюзиями, неспособные мне сделать ничего и задача которых была в том, чтобы напугать меня. Но у того, кто эти иллюзии создал, это сделать не удалось. По большей части не удалось.

И вскоре главный злодей и кукловод соизволил явить себя. В нескольких метрах от меня скопилось облако черного дыма, и из него, безумно хохоча, вышел Он. Хотелось бы отметить, за полтора месяца, что он не тревожил мои сны, его внешность глобально преобразилась: лицо было полностью обожжено и на нем отсутствовали щеки и губы, оголяя и без того отвратительные желтые полусгнившие зубы, что придавало очень уж пугающий вид. То же самое можно сказать и про тело: в правом боку зияла дыра, позволяя увидеть сломанные ребра и разорванные в клочки внутренние органы, кое-где торчали куски брони, а сердце было полностью издырявлено, но оно до сих пор продолжало биться. При взгляде на него у меня возникал не только животный ужас, пробирающий до костей, но так же еще и неприятное чувство в животе, будто меня вот-вот сейчас вырвет. И это чувство становилось лишь сильнее, сопровождаясь неприятными ощущениями в горле.

— Сколько лет, сколько зим, Эдан! — с наигранной радостью воскликнул он, высокомерно и ехидно глядя на меня. — Что, удивлен моей внешности? Ужасающая, не правда ли? Кстати, большое спасибо за это, ведь именно ТЫ подарил ее мне, — произнес рейдер, безумно хохоча и поглядывая на свою правую кисть, на которой отсутствовали средний и безымянный пальцы.

— Не жди от меня извинений,подонок, — съязвил я, чуть ли не скалясь, — сам виноват в том, что так закончил.

— И почему же? — наигранно поинтересовался он, натягивая безумную ухмылку на свое уродливое и обезображенное лицо.

— Это же очевидно. Потому что ты безумен, как и твои шавки. Как и другие рейдеры. Хотя нет, ты выделяешься. У тебя крыша поехала намного сильнее, чем у остальных.

Мои слова заставили его залиться в безумном смехе. В смехе, что вызывал у меня очень неприятные ощущения. И этот смех начинал раздражать настолько, что у меня непроизвольно задергался глаз. Когда приступ закончился, рейдер сначала взглянул на меня, а затем на все вокруг, показывая свое отвращение ко всему, что его окружает.

— Знаешь, Эдан, — начал тот, продолжая осматриваться, — тебя не бесит этот город? Мы здесь столько раз уже встречались, что меня от него тошнит, — он внезапно сунул пальцы в рот, и содержимое его желудка, разорванного в кашу, оказался возле его ног. Да и само содержимое выглядело как-то странно и необычно для пони и антропони: жижица темно-сиреневого цвета с кусочками чего-то красного и коричневого. Невольно взглянув на нее, я почувствовал, как содержимое уже моего желудка просится наружу, подступая прямиком к горлу. — Как насчет поменять этот надоедливый ландшафт?

Не дожидаясь моего ответа, он тихо щелкнул пальцами, и мир вновь начал меняться. Здания, улицы — все это обратилось в уже знакомый черный дым, который снова начал сгущаться, образуя уже другие формы. Возникли небольшие трехэтажные и пятиэтажные здания, возникали полуснесенные здания магазинов, школы и заводов. И когда последнее здание, которое представляло из себя до боли знакомую мэрию, возникло, до меня наконец дошло, во что превратился этот мир. Райвенхуд. Разрушенный практически до основания, пылающий в огне и обагренный в крови скитальцев, мирных жителей и солдат АНЭ Райвенхуд.

Если раньше во мне царило полное спокойствие и равнодушие, то сейчас во мне пылали различные эмоции, раздирая меня на части. Злоба, сожаление, гнев, горечь — это лишь малая часть тех эмоций, что терзали мою и без того измученную душу. Этот... рейдер. Эта скотина знал, чем меня можно спровоцировать и чем меня можно добить морально.

— Сволочь... — еле сдерживаясь, сквозь зубы прорычал я, глядя на него разъяренным взглядом. Это лишь позабавило рейдера, он вновь залился безумным смехом, еле удерживаясь на ногах, чтобы не упасть на раздолбанный взрывами асфальт и продолжить там смеяться.

— Ох, Эдан, ты бы видел свое лицо, — сквозь смех проговорил он, вытирая слезы. — Это просто прекрасно. Сделай одолжение — постарайся сохранить его до того, как я оторву тебе голову. Хочу оставить себе на память, — с этими словами в его руках возник непривычный штык-нож, вместо кобуры с револьвером, с которым он стремительно помчался в мою сторону.

Не знаю, что со мной произошло, но в ту же секунду я устремился навстречу своему бывшему мучителю, готовясь к ожесточенной схватке. Схватке, где выживет только один. Когда между нами оставалось всего пару метров, я занес кулак с заколдованными магией Агонии шипами для удара, что в свою очередь сделал и рейдер, но только уже своим ножом. Оказавшись практически вплотную, я нанес удар, нацеленный в область шеи, только... Случилось то, чего я ожидать никак не мог: мой удар достиг оппонента, но не нанес никаких повреждений. Абсолютно никаких. Он даже не то что не вспыхнул черно-красным пламенем — на нем даже царапины не осталось. А дело в том, что шипы просто напросто прошли сквозь тело моего противника, словно сквозь какое-то привидение, а само место, куда я ударил, покрылось черным дымом. Я было подумал, что он — очередная иллюзия, однако я вскоре убедился в обратном.

Хоть я и не могу нанести никакого урона рейдера, зато тот еще как может. И он это сделал в момент, когда я бил в его шею. Штык-нож прилетел мне прямо в плечо. Боль дала о себе знать незамедлительно, отчего я даже вскрикнул. Рейдер нанес бы еще один удар, однако я вовремя успел среагировать и отступить на достаточное расстояние. Но и это помогло ненадолго. Противник абсолютно знал о своем преимуществе и не давал мне продыху, постоянно нападая и пытаясь еще раз ударить. И в основном он метил либо в ногу, либо в руку. Пару раз было так, что он хотел ударить и в спину, и в... заветное место, благо я успел от этого уклоняться. М-да, только вот уклонялся я лишь от наиболее серьезных ранений — маленькие раны, которые ему случайно удавалось нанести, все же присутствовали на теле, дополняя собой и так сильную боль в плече.

Изначально мне показалось, что попытка ранить рейдера окончилась провалом из-за того, что тот просто успевал воспользоваться некой силой. Однако предприняв несколько попыток, но на этот раз стараясь не давать тому времени на какие-либо действия, я вновь провалился, да и еще получил ножом в руку. И эта рана уже была намного серьезнее той, что тот оставил мне в плече. Кровь беспрестанным и интенсивным потоком начала покидать мой организм. Похоже, была задета артерия, и такими темпами меня ненадолго хватит. Уже чувствовалось, как силы покидают меня, а двигаться удавалось с большим трудом. Рейдер тем временем, глядя на меня и осматривая все оставленные им раны, безумно хихикал и облизывал штык-нож с садистким наслаждением. Хоть я и нахожусь в невыгодном положении, но зато мне удалось узнать, что эта неуязвимость вовсе не способность, а сам враг не иллюзия, раз смог ранить меня. Значит, дело в чем-то другом. И я не могу понять, в чем именно. Почему все мои атаки проходят сквозь него, не причиняя вреда?

— Тч-тч-тч-тч-тч... Эдан, Эдан, Эдан, — натягивая на уродливое лицо, самодовольную и одновременно безумную ухмылку, начал говорить рейдер. — Когда же до тебя дойдет? Нельзя убить того, кто и так уже мертв, понимаешь? Нельзя убить мертвеца! — в его словах был... смысл. Трудно в это поверить, но все же в них была логика, которую тяжело оспорить. Да, в реальности рейдер мертв. Но здесь не реальность... — Знаешь, я наконец понял, чем мы с тобой отличаемся.

— Ну...? И чем же? — скалясь, спросил я у него. Он лишь усмехнулся, и его улыбка стала только шире.

— Тем, что, в отличие от тебя, я не скрываю, что я безумен, — с этими словами рейдер вновь начал наступать. Но теперь все оказалось иначе. И не в лучшую сторону.

Теперь, вместо того, чтобы подбежать и нанести удар, он телепортировался с помощью черного дыма практически вплотную и бил ножом в самые незащищенные точки. И таким образом на моем теле стало на порядок больше ран, от небольших и несерьезных до вполне значительных и опасных для жизни. Однако они меня не волновали, ибо у меня засели в голове его последние слова. Не знаю почему, но они не дают мне покоя, терзали мозг. С одной стороны, звучит это как бред, но с другой... С другой стороны, мне и самому начинало казаться, что с моим разумом что-то не так. Со мной что-то не так.

Погруженный в мысли я продолжал уворачиваться от атак опасного врага, стараясь предотвратить появления еще больше серьезных ран. Но с моим состоянием это удается не всегда, так как я уже чувствую, что у меня практически кончились силы. Ко всему еще и в глазах рябит, а в ушах стоит назойливый шум и свист. Дело принимает абсолютно дерьмовый поворот, и с каждой секундой становится все хуже. Идеи, как победить того, кого даже ранить нельзя, так и не приходят в голову. Мне только и остается, как уклоняться, но с такими способностями и очень быстрыми движениями это у меня получается не очень хорошо.

И все же меня беспокоил вопрос: Как убить того, кто и так уже мертв? По сути, он жив, но жив в моих кошмарах. Жив в моих кошмарах... Именно это заставило меня задуматься, пытаясь понять кое-что. И вскоре ко мне пришло озарение. Я понял очень важную вещь, которая является ответом на мой вопрос. Это место, этот мир, принявший облик моего разрушенного дома — это мой разум. Это уже не совсем разум Кайри, куда я изначально попал. Это уже мой мир, а это значит...

Я вытянул руку вперед и растопырил пальцы. Мои предположения оказались правдивы, и на моей ладони появился черный дым, обратившийся в скором времени в мой револьвер. И после этого возникли и последствия моих действий. Рябь в глазах стала интенсивнее, а свист в ушах обратился в раздражающий и сводящий с ума гул. Я мигом приоткрыл барабан оружия, дабы проверить количество патронов в нем. Но, к моему удивлению и сожалению, в нем оказался всего один патрон. Один единственный патрон, которого вряд ли хватит на этого рейдера, особенно с его скоростью и телепортацией. А что если стрелять надо не в него, а в... себя?

Да, возможно, это может показаться настоящим бредом, но здесь есть своя логика. Как я уже и сказал, в реальности он мертв, но вот в разуме он продолжает существовать как зловещий образ, появляющийся и убивающий меня в кошмарах. Никогда бы не подумал, даже представить не мог, что мне когда-то придется сделать это. Я поднес револьвер к своему виска, чувствуя, как дрожат мои руки и как страх смерти глубоко засел в моей голове, рождая сомнения. Сомнения в том, что мои мысли ошибочны, и вместо того, чтобы уничтожить рейдеру, я уничтожу себя, размажив мозги по асфальту.. Ведь такое возможно, если брать во внимание то, что все мои задумки не приводили ни к чему хорошему. Уже приевшийся пример — Пиранья, которая в ходе реализации моего безумного плана была разъебана в хлам. До сих пор удивляюсь, как еще работала и передвигалась.

А тем временем мой враг продолжал атаковать, но только вот... медленно. Такое чувство, будто он теряет интерес к убийству. Он уже атаковал не с целью ударить куда-то конкретно, а целью просто попасть хоть куда-нибудь. Да и к тому же он прекратил телепортироваться.

Палец, приставленный к спусковому крючку, отказывался подчиняться мне, и каждая моя попытка нажать на курок оканчивалась тем, что палец просто-напросто не двигался с места. Хоть и продолжал дергать, как руки. Неужели страх и сомнения настолько огромны, что я не могу выстрелить? Да, не каждый сможет без страха вот так просто пустить пулю себе в висок, и, видимо, я не исключение. Но постепенно я начал ощущать что-то... странное. Мысли превращались в бессмысленный бред, вызывающий лишь головную боль, а руки потихоньку переставали дергаться. Но что страннее всего, так это то, что уголки моих губ постепенно растягивались в улыбке, и я не могу никак это контролировать. Будто моим телом начало что-то управлять... Спустя время я невольно рассмеялся. Но этот смех был отвратительным. В нем не было ни радости, ни истеричной грусти, а лишь... безумие. Я смеялся, подобно рейдеру.

Палец сам по себе нажал на крючок, и пуля стремительно пробила мою голову. Но вместо крови и мозгов из нее вылетело что-то черное и вязкое. И все это сопровождалось безумным смехом. Ну вот и приехали. Все, видимо, у меня окончательно поехала крыша, и рейдерское безумие поразило мой разум, сродни всепоглощающей чуме. Краем глаза я заметил, что что-то с рейдером не так, и лишь устремив мой затуманенный взор на него, я понял, что именно. В самом центре его груди находилась огромная сквозная дыра, которая интенсивно кровоточила точно тем же, что и вылетело из моей башки при выстреле.

Рейдер смотрел на нее и безумно ржал, что даже его зрачки превратились в маленькие еле заметные горошины, а склеры покрылись все большим количеством капилляров. А затем постепенно начали наполняться черной субстанцией, пока полностью не заполонили глаза рейдера, из-за которых даже зрачков не видно. После этого само его тело покрылось черными трещинами, и в конце концов от него начали отделяться слои, подобно бумаге. Отделяясь, они медленно падали вниз и мгновенно растворялись, превращаясь в дым при соприкосновении с поверхностью пола. И это продолжалось до тех пор, пока от рейдера не осталось ничего. И его безумный смех наконец исчез, а вместе с ним и мой припадок безумия. Наступила гробовая тишина. А затем наступила тьма. Все, что раньше окружало меня и Агонию, исчезло в мгновение ока. Даже черный дым, который и образовал все это, также пропал, и перед нами предстал совершенно темный мир.

— Ты справился... — внезапно для меня произнесла Агония, садясь на плечо. — Молодец. Признаться, я не думала, что ты сможешь победить его. На секунду мне показалось, что ты погибнешь. Я уже была готова лететь спасать тебя.

— Да. Спасибо, что не вмешалась. Это мой кошмар. И я с ним должен был справиться, — с грустной улыбкой произнес я. И все же я бы не был против, если бы она помогла мне. К примеру, сковала его движения или просто парализовала, чтобы я смог быстрее додуматься до способа его убийства. — Ладно, идем. Нужно уже освободить нашу спящую красавицу.

— С тобой нельзя не согласиться, — ответила та, взлетев вверх, и полетела куда вперед. Мне же пришлось следовать за ней. — И да... "Красавицу"? — с насмешкой прозвучало от темного духа.

— ну да. А что тут такого? — непонимающе спросил я, и лишь потом до меня дошла суть того, что я сказал. — Ну... да, я считаю ее красивой. По меркам обычной пони. Ну, ты понимаешь, я ведь антропони, а она...

— Успокойся, Эдан, я ведь шучу, — с ехидностью в голосе остановила меня Агония. — Я все поняла. Можешь не продолжать. — Так, блять, в следующей раз надо будет думать прежде, чем что-то сказать. Ведь ляпну что-нибудь, а другие подумают не то.

Тем временем все мои раны, полученные в бою, благополучно исчезли, покрывшись черным дымом. И самое интересное, что вместе с ранами и ушла боль. Честно говоря, не знаю, что было бы, если бы не тот безумный припадок — ведь благодаря ему я и смог выстрелить себе в висок. Но все же с чего это вдруг он у меня появился? И что имел в виду рейдер, говоря о том, что, в отличие от меня, он не скрывает своего безумия? Что ж, пока я не могу ответить на этот вопрос, но надеюсь, что смогу найти ответ в скором времени.

Не пришлось идти далеко, так как практически рядом с нами из ниоткуда возникла огромная массивная дверь, которую украшали очень занимательные знаки, символы и рисунки, среди которых я заметил рисунок земной пони, из тела которой торчит цепь. Если бы это был единорог, то я бы подумал, что это изображена Кайри, но, увы, это не так. Подходя к двери, я резко отпрыгнул в сторону, так как рядом с ней возникла еще одна дверь, но вот она была совершенно другой: и по размеру, и по форме, и по знакам и символам, появляющимся постепенно. А также ее, в отличие от первой, сковывала толстая цепь, которая ко всему еще выглядела, как бритвы, соединенные проволокой или каким-нибудь металлическим тросом.

— А что за этой дверью? — поинтересовался я, глядя на нее. Агония медленно перевела свой взгляд и быстро осмотрела объект моего любопытства. — Уж больно она странно... защищена.

— Это дверь, ведущая в недалекое прошлое Кайри, — с тяжелым вздохом и грустью в голосе ответила та. — Если более понятно, то за ней находятся все воспоминания за все эти три года, что она провела здесь, в Новой Эквестрии. Ведь так, вроде, называет ваша страна, да?

— А почему она скована?

— Это прихоть Кайри. Она сама создавала эту цень и сама сковывала эту дверь. Не хочет, чтобы кто-то, кроме нее, видел их, — произнесла Агония. — Цепь, что она создала, не позволяет мне войти внутрь, так что я и сама не знаю, какие именно воспоминания хранит дверь.

В некотором роде я понимаю эту единорожку. Точно не знаю, что могло произойти с ней за эти три года, но могу лишь предположить, что они очень важны для нее. Настолько важны, что она даже не позволила их видеть Агонии — единственной подруге, что поддерживала ее на протяжении многих лет. И будь я на ее месте, я бы поступил точно так же, собрав и защитив все приятные моменты, что произошли со мной за всю мою жизнь в Райвенхуде. Хотя и без этого мой разум до сих пор помнит все, что связано с моим родным городом. Даже то, как АНЭ практически его уничтожил.

— Получается, именно за нее ты не знала, что на само деле произошло с Хонки? — спросил я.

— Да. Все, что связано с ним и... другими, находится там, — она указала на дверь, а после, закончив говорить, полетела к первой возникшей двери.

Кинув последний взгляд на скованную дверь, я направился туда же, куда устремилась Агония, тем самым покидая собственный кошмар. Когда я и темный дух оказались рядом с массивной дверью, та самостоятельно начала открываться, позволяя нам пройти дальше. Но вот скорость, с которой она это делала, была... медленной, и это еще мягко сказано. Точно сказать, увы, не могу, но мне кажется, пока она открывалась, прошло, как минимум, минут десять-двадцать, что слегка выводило меня из себя. И, судя по тому, как недовольно бормотала Агония, не меня одного. Но вот, когда та наконец открылась, мы поспешили покинуть сей темный мир.

На этот раз мир, в котором мы оказались с Агонией, представлял из себя длинный туннель, освещаемый маленькими жаровнями, в которых пылал необычный красно-черный огонь. Хоть он и давал очень мало света, но этого вполне хватало, чтобы что-то видеть. Пройдя чуть вперед, дверь позади нас мигом покрылась лягзующими цепями, полностью перекрывающими путь назад, а через некоторое время, когда эти цепи окутали практически каждый сантиметр двери, та просто исчезла, сгорев в том же пламени, что в жаровнях. И это, если честно, очень даже напугало меня. Нет, не из-за того, что это жутко выглядело, а скорее от неожиданности. Благо, это не так сильно напугало.

Сам туннель не представлял из себя что-то особенное ни по строению, ни по содержанию на его поверхности. Он не был украшен ни какими-либо знаками, символами, рисунками или письменами. Единственное, что явно его могло отличить от обычных туннелей, что я повидал, так это то, что он был сделан из непонятного черного кирпича, а выдолблен, как это было в шахте с пауками и в металлоломной яме.

Мы с Агонией двинулись вперед. Если быть точнее, то я двинулся вперед, а Агония лишь сидела у меня на левой руке, изредка поворачивая голову по сторонам и разглядывая что-то. Хоть я и не понимаю, что она может разглядывать, ведь стены абсолютно голые. Вполне возможно, что они все же что-то содержат, но это недоступно моим глазам. И даже если бы я смог увидеть, то вряд ли бы понял что-то. Во всяком случае, мне так кажется. А тем временем туннель тянулся все дальше и дальше и не понятно, куда он в итоге нас приведет.

— Слушай, а нам еще далеко до Кайри? — спросил я у темного духа.

— Нет, нам осталось пройти этот туннель, и мы попадем в место, где она заточена, — безэмоционально ответила она. Ну, это прекрасная новость. Поскорее бы ее освободить, а то я порядком подустал от этого места — даже не знаю почему. Видимо, души тоже умеют уставать, как тела в реальности после долгого рабочего дня.

Идти пришлось немного, и уже вскоре мы оказались в помещении, больше всего похожего на какой-то храм. Слева и справа находились огромные жаровни с красно-черным пламенем, а неподалеку находился алтарь, на котором лежала... развернутая книга. Сложно сказать, что это может быть, ибо подойти к этому алтарю мешает какая-то неведомая сила: как только я пытаюсь это сделать, меня словно телепортирует куда-то назад. Также, как и в самой первой комнате, где я и повстречал Агонию, с потолка свисали цепи, но абсолютно все из них были острые, как и те цепи, что сковывали дверь в воспоминания Кайри. У некоторых из них ко всему еще и виднелись наконечники, представляющие из себя колья, на которых были очень интересные и непонятные руны или символы — сложно понять, что именно на них изображено. Как-никак, руны я видел всего пару раз и то в книжках о культурах других народов.

Но главной “достопримечательностью” этого места оказалась сама Кайри. И честно говоря, взгляд на нее вызывает у меня боль. Абсолютно все ее тело сковывали эти острые цепи, сжимая сильнее и оставляя глубокие кровоточащие раны, которые через некоторое время исчезали в красно-черном огне. Хоть раны и исчезали, но вот боль, судя по всему, оставалась — это понятно по искривленному выражению лица единорожки, когда цепи резали ее шкурку. Но самое ужасное, с чем столкнулся мой взор, — цепи, пробившие тело Кайри насквозь. И они отличались по размерам: самая огромная пробила ее грудную клетку, практически самое сердце; те, что поменьше, — ее ноги; а самые маленькие пробивали живот и горло. И их число становилось только больше.

Я поспешил отвести взгляд, ибо мне очень больно на это смотреть. Один лишь взгляд на нее, вызывает у жутчайшие боли в левой руке, в боку, в плече — абсолютно во всех местах, куда меня били, стреляли, протыкали, резали и так далее. Взглянув на Агонию, я заметил, что она тоже отвернулась от этого зрелища. Судя по всему, ей также больно на это смотреть.

— Как ее освободить? — с горечью во рту поинтересовался я, глядя прямо на темного духа. Та подняла свою птичью голову и устремила свой взор прямо в мои глаза. — Я... Я больше не могу на это смотреть.

Когда я произнес это, живот единорожки проткнула очередная цепь, что была чуть меньше той, что пробила ее грудь. После этого последовал болезненный вскрик Кайри, от которого у меня прошлась целая армада мурашек. Это безумно больно слушать, так же как видеть.

— Чтобы ее освободить, нужно порвать цепи, — произнесла Агония, на что я взглянул на нее с широко раскрытыми глазами. Нет, она издевается что ли? Как я могу порвать ТАКИЕ цепи?! — Тебе это по силам, поверь. Только ты сможешь сделать это.

— Каким образом, а?! — негодующе спросил я.

— Просто рви цепи и все, — это был окончательный ответ перед тем, как я начал подходить к скованной единорожке.

Сложно поверить в такое, особенно, когда смотришь на эти цепи. Да они же, блять, огромны! Даже если бы здесь был качок, который на протяжении многих лет тягал по несколько сот килограммов, то даже он, вероятно, не смог бы даже погнуть их. Что и говорить обо мне — мускулов практически нет, фактически, кожа до кости. Хорошо, что не настолько, как жители металлоломной ямы и Оазиса — вот они реально похожи на скелеты, обтянутые кожей. Ладно, раз, по словам Агонии, я единственный, кто сможет сломать эти цепи, то так тому и быть.

Я неуверенно подошел к тому месту, где висела скованная цепями Кайри, которая на данный момент находится без сознания. Видимо, боль от протыкающей цепи была настолько сильной, что бедняжка не смогла выдержать. Хотя бы она еще не умерла от болевого шока. Пока не умерла... Сковывающие цепи продолжали стягивать ее конечностями, оставляя глубокие кровоточащие раны, которые в сей же миг исчезла, как ни в чем не бывало.

Подойдя к ней вплотную, я медленно поднес руку к ближайшей ко мне цепи и резко схватил ее, крепко сжав. Тут же по телу пробежалось очень странное чувство, которое вскоре обратилось в безудержную боль. И сравнить ее можно с тем, что тебя сжигают, режут, расстреливают, прокалывают и раздирают — все это пришлось, к счастью, не всему телу, а по отдельным областям. Да, именно моя левая рука, бока, плечо — все серьезные раны пронзила боль. А на руке я обнаружил... знаки. Ярко-красные знаки, больше всего похожие на руны, покрывали ее, светясь тем же цветом, что и они.

— Что... это... такое?! — сквозь зубы громко спросил я, корчась от боли.

— Это проклятие Агоний, — ответила та. — Именно из-за него я не могу сама освободить ее. Если я прикоснусь к цепям, то боюсь, мое существование мигом прекратится, а сама Кайри умрет.

Я кое-как схватился другой рукой за цепь и начал рвать ее. Вернее, я пытался это сделать, но у меня ничего не получалось. Цепь была очень крепкой, что просто так руками невозможно ее порвать. Однако у нее была кое-какая странность, которая очень сильно меня заинтересовала. При прикосновении к обычным цепям, как и к любому другому металлу, чувствуется холод, но с этой было вовсе не так. Она была теплой по ощущению и с каждой секундой становилась горячее, будто она находится в какой-то плавильне. Продолжая крепко держать цепь руками, я заметил, что она начала... таять. Нет, скорее просто становилась мягче, теряла ту прочность. И лишь благодаря этому я смог полностью разорвать ее на части, после чего та просто исчезла, превратившись в красно-черное пламя. То же самое я проделал и с остальными цепями, пока последняя из них не была уничтожена.

Бессознательное тело Кайри упало вниз, а затем, резко воспарив над землей, пробудилась всего на несколько секунд. А после исчезла, испарилась. А вместе с ней начала исчезать и эта комната. Стены, жаровни превращались в огонь и мигом затухали. Пока не осталась одна лишь тьма. Непроглядная и давящая на психику тьма.

Не знаю точно, сколько я пробыл в этой абсолютной и сводящей с ума тьме. Наверно, час, может быть два. Возможно, и даже сутки. Агония также исчезла после того, как я освободил Кайри и место, в котором она томилась, разрушилось. Я даже не пытался искать выход, даже не пытался что-либо предпринимать, понимая, что к ничему это не приведет. Я просто сидел. Сидел и ждал, пока хоть что-то случится. Хоть что-нибудь...

Мои ожидания оправдались, и тьма начала отступать. Появлялись потрескавшиеся стены из серого кирпича, на которых висело огромное количество различных портретов; возник потолок из того же материала, что и стены, с которого свисала огромная люстра, освещая все это место красно-черным пламенем. А после начал появляться какой-никакой интерьер, колонны и многое другое, пока это место не стало походить на тронный зал — такой же, что и при встрече с Агонией, но более... красивый. Чуть дальше возник и сам трон, который, как мне показалось, словно был выдолблен в полу и который сковывали цепи, свисающие прямо с потолка. А спустя мгновенье на нем появилась и сама хозяйка — Агония в ее истинном виде. Ну, не совсем в своем истинном, а в облике Кайри, но с некоторыми изменениями.

— Спасибо, что подождал, — произнесла та, маня своим копытом подойти к ней. — И спасибо, что помог освободить Кайри.

— Меня не за что благодарить. Я лишь помог той, с которой мы пообещали прикрывать спину. И я это обещание сдержать не смог, — с грустью проговорил я, подходя к трону.

— В этом нет твоей вины, Эдан, так что не кори себя зазря, — не сказал бы, что попытка утешить меня увенчалась успехом, но хотя бы я чуть-чуть успокоился. — Ты, наверно, хочешь спросить, когда сможешь вернуться обратно?

— Да, хотелось бы знать. А то я порядком подустал от этого места.

— Видишь ли, сейчас я не смогу вернуть тебя обратно, так как, чтобы отправить тебя сюда мне пришлось использовать магию, которая будет держать тебя здесь лишь некоторое время. Даже если я очень сильно захочу, я не смогу ничего сделать, пока срок не истечет, — проговорила Агония, на что я начал слегка беспокоиться. И сколько же мне тут торчать? Надеюсь, не несколько лет, а то я точно с ума сойду. Я уже чувствую, как мой разум шалит. — Больше половины того времени прошло, пока мы добирались сюда, так что осталось совсем немного.

— Это радует, — вздохнул я с облегчением. — И что же будем делать оставшееся время?

— Предлагаю провести его с пользой. Поговорить, к примеру. Я могу много чего рассказать, а ты очень любишь всякие истории, уж я-то знаю, — по ее мордашке расплылась ухмылка. Но эта ухмылка меня беспокоила меньше, чем тот факт, что она откуда-то знает о моих интересах.

— Э-э, а откуда тебе известно об этом? — ошеломленный поинтересовался я.

— Что ж, скрывать не буду. Перед тем, как мы встретились, я тщательно покопалась в твоей черепушке. Отсюда и такие подробности. Теперь я знаю все о тебе: твое прошлое, твои интересы — абсолютно все, — ухмылка не сходилась с ее мордашки. — Кстати, ты ведь помнишь, что тебе сказал тот безумец? Про то, что он не скрывает своего безумия? — я лишь молча кивнул. — Ну так вот, он был прав, и ты действительно безумен. Однако все не так просто как может показаться.

— В каком это смысле? Не затруднит объяснить мне все, а что я не совсем понимаю.

— Разумеется. Видишь ли, кое-какие моменты из твоей жизни слегка тронули твой рассудок. Надеюсь, не стоит пояснять, что это были за моменты. В общем, тронули они так, что в итоге твой разум разделился на две части, — проговорила та, потихоньку убирая ту ухмылку и жестикулируя копытам. Взглянув на меня, вернее, на мое непонимающее лицо, она поспешила объяснить все более понятным языком: — Если говорить напрямую, то в тебе сейчас живут две личности, двое “ты”. И как раз твое второе “я” и принимает на себя все безумие, что ты накапливал за столько времени. Ты ведь должен понимать, что он не сможет продолжать в том же духе. Иначе вторая личность сотрется, и все то безумие, что собирал он, мигом перейдет к тебе. Ты будешь хуже рейдера. Даже мне сложно сказать, каким ты будешь с таким безумием.

— Мне и самому страшно представить, что тогда будет, — нервно хихикнув, пробормотал я. — Честно говоря, я представляю такую картину: я, совокупляясь уже со сгнившим трупом, наслаждаюсь дерьмом только что убитой мной пони.

— Почти, но что-то такое явное может случится, — по выражению лица было видно, что такие подробности слишком отвратительны. — Поэтому, чтобы такого не случилось, тебе придется перенимать часть безумия своего второго “я”. Понемногу, в течение долгих месяцев или годов, тебе придется это делать. Тебе понятно?

— Вполне, — быстро ответил я. Осталось понять, как это сделать.

— Вот отлично. А теперь, думаю, можно и поговорить.. У тебя ведь очень много вопросов, не так ли? — произнесла Агония, указывая мне куда-то за спину. Я оглянулся и увидел, как позади меня из красно-черного пламени появился диван, на который я поспешил присесть. — Спрашивай, я отвечу на любой вопрос.

— Прежде всего, я бы хотел спросить касательно темных духов. Ты упомянула, что являешься одним из восьми великих темных духов, не так ли? — она коротко кивнула. — Ну и кто же оставшиеся?

— Помимо меня, Агонии, есть еще Смерть, Безумие, Злоба, Ярость, Жестокость, Кошмар и Ненависть. И стоит еще кое-что упомянуть, а именно то, что у некоторых из нас есть своя иерархия, то есть помимо великих темных духов есть и духи меньше по “рангу”. И да, у меня как раз такая иерархия есть, а вот у Смерти, Ненависти и Злобы — нет. Не знаю, с чем это связано.

Вау, такие подробности в некотором роде шокируют. До этого момента я и не представлял, что в мире есть такие духи. Нет, я, конечно, знал, что существуют различные духи, вроде тех, что когда-то пакостили пони, сподвигнув тех покинуть их родные земли и обосноваться в Эквестрии. Но о таких я и не подозревал.

— Вижу, ты в смятении. Понимаю, это непросто переварить и принять. Но такова истина — мы существуем, но не каждый о нас слышал и не каждый о нас знает, — проговорила она и взглянула на свое охваченное красно-черным огнем копытом, как будто пытаясь в нем что-то разглядеть. — Могу рассказать о том, как появились первые “такие” духи, если ты, конечно, хочешь.

— Ты же знаешь, что я не смогу отказаться. Разве ты не покопалась в моей голове? — ухмыльнулся я, указывая пальцем на прямо на висок. Это лишь вызвало небольшую улыбку у темного духа.

— Ладно, все равно отговаривать бесполезно, — вздохнула та, и улыбка на ее мордочке расплылась шире. — Многие-многие тысячелетия назад, когда жизнь только начинала свое зарождение в этом мире, появились три духа. Они ничего не делали, а просто наблюдали за круговоротом жизни и смерти, наблюдали, как растения увядали, не успев появиться, как животные умирали, прожив всего пару дней. Это был настоящий хаос, когда солнце и луна сменяли друг друга практические через секунды, когда жизнь мигом загибалась и возрождалась вновь и вновь. И тогда эти три духа решили изменить это, навести порядок и избавиться от хаоса. Ах, да, звали этих духов так: Свет, Тьма и... — она выдержала какую-то очень странную паузу. По ее выражению лица сложно сказать, приятно ей об этом говорить и нет, так как в нем выражалось как неприязнь, так и уважение. — ... Гармония.

— Гармония? — переспросил я, изначально не думая о тех самых Элементах Гармонии, а лишь уточняя, дабы убедиться, что мне не послышалось. Лишь спустя несколько секунд до меня начало доходить. — По-подожди-ка, т-та самая Гармония? Ну, ты понимаешь...

— Да, та самая, — подтвердила мои мысли Агония. — Но об этом я расскажу чуть позже, а сейчас продолжу. Свет взяла на себя обязанность управлять жизнью, дневным светилом. И вообще олицетворяла все то хорошее, что может быть в мире. Тьма же взяла на себя ночное светило и руководила смертью, вернее тем, чтобы душа после окончания жизни уходила на покой до перерождения. То же самое касалось не только разумных обитателей мира, вроде вас, пони, но и зверей, насекомых — в общем-то, всех, кто может двигаться и дышать. И да, она олицетворяло истинное зло, хоть и не была злой. До некоторых пор. А Гармония... она установила баланс между ними. Сделала так, чтобы солнце царило днем, а луна — ночью, установила среднее время жизни тех или иных существ. Что наиболее забавно, так это то, что она дала черепахам такой огромный срок жизни, потому что думала, что они будут первыми разумными существами, — тут она засмеялась. Искренне так, без злорадства или чего-либо еще.

Честно говоря, я не знаю, как реагировать на все то, что я сейчас услышал. Вот не знаю и все. С одной стороны, мне кажется, это все выдумка, обыкновенная сказка или легенда, наподобие той, что мне поведал Айрон Акс. Но с другой стороны, как и сама легенда минотавра в броне, то, что рассказала мне Агония, тоже может являться правдой. Однако я не могу судить, ведь я не жил в то время и не могу сказать, было это или нет.

— А затем появились первые разумные существа, и, к сожалению для Гармонии, это оказались не черепахи. Появились первые разумные пони и зебры, первые грифоны и минотавры, первые верблюды и олени, и так далее. Но свое предпочтение и все внимание они уделили именно пони. Даже больше, они не стали возвращаться к ролям наблюдателей, а стали правителями пони, приняв облик первых аликорнов. Так что, если кто-то будет утверждать, что самыми первыми аликорнами были Селестия и Луна, можешь дать ему в морду, ибо это не так. Что самое интересное, до того, как пони пришлось обосноваться в Эквестрии и как Селестия и Луна стали правительницами Эквестрии, о существовании духов знали абсолютно все. Но со временем знание об этом утратилось. А теперь перейдем к самой интересной части. К тому времени, когда началась великая война, что оставила свой след и на дальнейшую судьбу пони, и даже некоторых других существ. Может у тебя будут какие-то вопросы сейчас? — Агония обратила свой взор на меня.

— Есть парочка вопросов, которые меня интересуют, — ответил я. — Первый вопрос: Неужели они направили все свое внимание только на пони? И второй вопрос: Как же так получилось, что знание об их правлении и существовании исчезло? Как же такое событие могло вот так просто забыться, словно его и не было?

— Насчет первого вопроса: большую часть внимания они уделяли именно пони. Но и на другие народы они обратили свое внимание. Даже больше могу сказать, они сподвигли минотавров создать религию, суть которой заключалось в том, что существует некий шестиногий бык, что парит над землей. А в его копытах сосредоточены различные элементы жизни, вроде элемента души, элемента покоя, элемента мудрости. Ну и так далее, — прояснила Агония. — А что насчет второго вопроса: на него очень трудно ответить, ибо настоящая причина неизвестна. Могу лишь дать одну из версий, но она связана с тем, что я собираюсь рассказать дальше.

— Тогда, ладно. Продолжай.

— Это случилось спустя огромное количество лет. За это время успело смениться немало поколений. А все началось с того, что Гармония... умерла. Ее срок просто-напросто истек, а материальная оболочка разрушилась. Останки, что не исчезли сразу после смерти, Свет и Тьма похоронили как раз в том месте, где находилось дерево Гармонии, что и породила те самые элементы. Но с ее смертью все пошло под откос, и оставшиеся два духа потеряли баланс между собой. Началась жуткая кровопролитная война, в которой погибали последователи того или иного духа. Это сложно назвать войной, ибо это было то еще побоище, судя по рассказам. И в нем приняли участие не только пони, но и другие расы. Как раз из-за этой войны многие из них больше не хотят контактировать с пони. Сама война продолжалась целых пятьсот восемьдесят семь лет. А закончилась тем, что Свет и Тьма погибли, убив друг друга.

— Вау! Это... мощно! — с восторгом и удивлением воскликнул я. Это лишь вызвало слабую улыбку у Агонии, но и она быстро исчезла, сменившись на серьезное выражение лица. — Теперь понятно, почему такие значимые в истории моменты решили вычеркнуть из памяти.

— Да, тем более после их смерти война продолжилась, но она уже изменилась, став гражданской войной между тремя расами пони. Ну, о ней ты уже знаешь, — проговорила она. — Что же насчет тех трех духов, то Свет и Тьма возродились однажды, и началась очередная война, но на этот раз уже без привлечения в нее пони и других рас.

— А как они сумели возродиться? — поинтересовался я.

— Ох, это уже связано с их последователями — первыми великими темными и светлыми духами. Хотя первой сумевшей вернуться к жизни была Тьма, а лишь потом Свет.

— А расскажешь о них? Уж не терпится услышать об этих восьми великих темных духах, — с задором произнес я. Это лишь позабавило Агонию, и от нее послышался смешок.

— Увы, о первых темных духах, что вернули к жизни Тьму, известно очень мало. Известно лишь то, что это были в основном пони, зебры, грифоны, минотавры. Но среди них оказался и олень, что очень даже интересно. Вернее, олениха, которая стала Жестокостью потом. Кем все они были до того, как стали духами, мне также неизвестно, кроме лишь Агонии. Впрочем, неудивительно, да?

— В таком случае, расскажи о первой Агонии, если сможешь, — сказал я. Но, как мне кажется, это прозвучало, как какой-то вызов.

— Хорошо, слушай. Первая Агония была зеброй... Зеброй с очень тяжелой жизнью и судьбой. Она была рабыней в стране верблюдов с самого своего рождения. Ее родители также были рабами, но их казнили за попытку воровства. С самых ранних лет она подвергалась телесным и моральным увечьям. Ее избивали до полусмерти, ее пытались сломить, но у ее хозяев этого не получалось. А это были лишь цветочки до того, как ей исполнилось лет двадцать-двадцать один. В это время по стране верблюдов прошлась болезнь, заставляющая тело гнить изнутри, а плоть — разлагаться. Ты уже, наверно, понимаешь, к чему ведет дело? — я покачал головой. — Ее намеренно заразили этой болезнью, а затем использовали ее, испытывая на ней всевозможные лекарства, которые лишь усугубляли ее положение. Тело горело, ломило, щипало, ныло. Первая Агония испытывала неимоверные муки и билась в агонии, как бы символично это не казалось... Она убежала. Каким-то образом сломала цепи и убежала прочь, попутно проклиная всех верблюдов и весь мир. А болезнь начала прогрессировать, отчего от тела той зебры стали отрывать куски разлагающейся плоти, принося все больше и больше боли.

Слышать такие подробности не очень приятно, как морально, так и физически. Хоть это и не тело, а лишь душа, но рвотные позывы все равно проявлялись, и Агония не оставила это без внимания. Улыбка на ее мордашке говорила о том, что она добилась желанного результата.

— А через некоторое время вместе с болью появились и голоса, тихо, практически шепотом, говорящие идти в Лес Уходящей Скорби — в то самое место, где и проводился ритуал воскрешения Тьмы. Та зебра направилась туда, надеясь, что Тьма избавит ее от всех тех мук, что терзали ее тело и душу. Дарует освобождение от этой невыносимой боли. Она и семь таких же пришедших на зов провели ритуал, и Тьма возродилась. И за это она решила наградить их, исполнив их заветные желания. Да, первая Агония избавилась от боли, но и в этом был свой подвох. Она больше не могла ощущать свою боль: ни физическую, ни моральную, ни душевную. Но зато могла ощущать боль других. Но что самое главное — первая Агония не могла жить без боли. За все годы страданий она привыкла к ней. Боль стала сродни наркотику, на который та конкретно подсела. Иронично, не правда ли? И ради удовлетворения своего мазохизма она убила абсолютно всех в городе, где ее держали в рабстве, даже остальных рабов. Ради дозы боли она подвергала всевозможным пыткам всех, кто встречался ей на пути.

— Неприятная и очень... жестокая судьба у первой Агонии, — заключил я, опустив взгляд вниз. — Да и сама она кажется отвратительной из-за своего эгоизма. Подумать только, ради удовлетворения своих прихотей она готова была убивать и пытать.

— Да, к счастью, ее потомки, в том числе и я, не унаследовали ее мазохизма. Зато унаследовали ее зависимость от боли, способность ощущать ее в других и способность питаться болью для того, чтобы не сгинуть в бесконечность, — дополнила Агония. — Эх, и почему из всех ста пятидесяти пяти духов в иерархии Агонией стала именно я? Девятый потомок Агонии, что даже Агонией не хочет быть. Судьба такая жестокая сука, да? — со смешком произнесла та.

Ну, с этим не поспоришь. Порой судьба дарует такую дичь, за которую хочется потом проклинать. И таких даров судьбы у меня предостаточно. Что говорить о том, что я единственный выживший, сумевший пережить апокалипсис снаружи и получивший за это всего лишь ожог. А жители того города, в том числе и мои настоящие родители, мне до сих пор в кошмарах снятся.

— Вот и все, Эдан. Твое время пришло, — произнесла Агония с грустными нотками в голосе, устремив взгляд на мое тело.

Я взглянул на себя и обнаружил, что весь покрыт мелкими трещинами, а маленькие темные частички, отделяясь от меня, взлетели куда-то и быстро исчезали, как будто их и не было. Тем временем мир начал крошиться, подобно стеклянному куполу, удерживающему меня все это время, а темные осколки этого мира, падая вниз, разбивались на множество маленьких осколков. Вскоре практически все мое тело исчезло, а в глаза начал бить яркий ослепляющий свет. Настолько яркий, что заставлял щуриться и закрывать глаза, но я твердо решил досмотреть, чем все закончится. Мир полностью исчез, а вскоре за ним последовал я, когда последние частицы моего тела воспарили и исчезли. Я наконец-то вернулся в реальность.

Предчувствие Гармонии

Юноша в саду

SCP-2010 - "Пони"

Ответ

Стихи Ромуальда

Ponyfall

Метка Судьбы

Солдаты другого мира

Потерянный мир

4 детектива