Розовый мир

Omnis est Pillula

Памяти великого фантаста.

https://www.youtube.com/watch?v=uqez9lm8QPU

Центральная площадь Кантерлота как обычно запружена до предела: традиционно и совершенно бессмысленно патрулирующие дорогу до замка стражники в сияющих на солнце чистым золотом доспехах, праздно прогуливающиеся туда-сюда разодетые юные дамы, то и дело бросающие презрительные либо завистливые взгляды на расфуфыренные наряды конкуренток, говорливые и быстрые будто горный ручеек стайки детишек, готовящиеся горной лавиной обрушиться на продающиеся к вечеру со скидкой пирожки, неспешно следующие опрокинуть пару стаканчиков после рабочего дня суровые и важные бизнесмены, пара-тройка громко распевающих свои рекламные частушки в попытке привлечь внимание неунывающих коробейников…в общем, мир в полном порядке. За единственным исключением: длинной очередью из десятков молодых парочек, выстроившихся за билетами на выступление впервые заехавшей в столицу всемирно известной труппы летающих единорогов…

— И розовых драконов, — криво усмехнулся земной пони, отбрасывая бычок в урну и твердым шагом устремляясь к неприметной боковой дверке, за которой расположена крохотная, однако уютная комнатушка администратора – как-никак ни о влюбленности, ни о богатом наследстве Дону не приходилось и мечтать.

Дальше тоже всё шло как по маслу и уже через десяток минут перед королем местного преступного сообщества предстала разодетая в шелка и багрянец роскошная рогоносица:

— Прнс? – глотая гласные протараторила курьерша и по совместительству примадонна, едва только принимающий успел подать условный знак. – Врмни мло.

Видать уже жахнула – хороший знак: дурь на самом деле знатная – сразу подметил про себя, откровенно говоря, как-то прежде не имевший дело с «расширителями сознания» жеребец, вместо ответа демонстрируя снятую с живота цельную золотую пластину – так легче будет вывести, предъявив в качестве бутафории для сцены. Вопросительно поднял бровь.

— АТО! – из массивного ожерелья, более смахивающего на хомут, вынырнула колбочка с перспективно выглядящей сверкающей смесью. – Глтншь на прбу?! – пробка вылетела и гримерка заполнилась терпким манящим ароматом. – Зкчшься!

— Где остальное? – постарался ничем не выдать своей заинтересованности от природы любопытный бандит – сперва дело.

— ТТ! ТТ! – из развешенных по всей комнате костюмов начали выныривать точно такие же пробирки. – ТЫРСТА!

Земной пони довольно улыбнулся и, мельком прикинув объем, удовлетворенно кивнул – теперь можно решить и вопрос качества. Естественно, не демонстрационного варианта.

Копыто ловко срезало ближайшую ниточку выкидным лезвием, вызвав испуганный «ойк» партнерши, и на том же замахе подхватило состав.

— Пить, вкалывать, нюхать, растирать? – деловито уточнил Дон. – Доза одна?

— Да! – чуть нормальней отозвалась подобравшаяся собеседница. – Лыгче, — она показательно сглотнула.

 — Чудно, — преступный король не спеша удалил пробку, втянул полной грудью отменный запах и, после краткого сомнения, булькнул внутрь всю колбочку – не ему тут бояться надо.

Полужидкая паста пошла хорошо, даже отлично – прям брэнди высшего качества: ни капли горчинки, только сладость и тепло, будто пьешь чистый солнечный свет. Ну или, как говорят в Эквестрии, «селестиевы…

Тело вдруг рвануло резкой болью, а комната поплыла. Жеребец схватился за грудь и, не рассчитав, грохнулся на пол. Мир померк…чтобы спустя тридцать секунд конвульсий окраситься неровным розоватым сиянием.

— УЭРРГХ!, — прорычал бандит, поднимаясь с намерением конкретно наподдать чуть не убившей его дуре. И застыл.

Единорожка пропала: вместо нее на покупателя смотрела омерзительная тварь из одних пастей –склизкая, сочащаяся слюной и оставляющая за собой чуть светящийся розовым след из слизи. Дон чисто машинально отшатнулся и с ужасом, хотя и не без восхищения произнес:

— Эк накрыло-то…

Договорить не успел – рухнувшая сверху обугленная шпалера чуть не превратила преступника в блин и только отточенные долгими годами борьбы со служителями правопорядка рефлексы спасли его от грустной участи лепешки. И то не до конца: разлетевшаяся во все стороны щепа избороздила бедолагу десятком небольших ранок.

— Че…че…че за?! – с ужасом вгляделся земной в сочащуюся из покрытого розовым пигментом истончившегося копыта кровь. Боль была какой угодно, но не иллюзорной. – Что ты мне втюхала, …?!

Чудовище угрожающе забулькало и внезапно прыгнуло вперед. Завопившее в голос внутреннее чутье буквально за шкирку рвануло Дона назад…и крепко сбитое мускулистое тело шутя пробило едва стоящую стенку гримерки. Тут же обвалившиеся остатки потолка погребли под собой «примадонну», однако гость и не думал обратить на то внимание – ибо ему открылся Ад.

Какие-либо светила исчезли и их место заняла растекшаяся по рваному небо небрежная розоватая клякса – и это лишь самое малое. Кантерлота не существовало. От окружавших площадь полчаса назад красивых магазинов остались лишь редкие, покрытые розовыми пятнами плесени стены с провалами разбитых окон и горами щебня вперемешку с гнилой древесиной у основания. И не только древесиной: то там, то здесь валялись старые изъеденные лохмотья, из которых торчали неприбранные старые кости.

Странные, пугающие, отвратительные создания, чем-то совершенно неуловимым наводящие мысли о понях в лишаях и язвах с хлюпаньем и одышкой ползали по выбитым и покоробленным камням мостовой, стояли у расколоченных витрин…

Сзади раздался грохот – едва стоящая обгрызенная громада театра угрожающе закачалась, лишившись в процессе краткой «драки» одной из небрежно подставленных кем-то опор и начала прямо на глазах разваливаться. И вновь лишь инстинкты спасли неудачливого дельца, как на крыльях вынеся не могущего от шока помыслить и строчки здоровяка из опасной зоны и кинув его в объятия розоватой лужи.

Здание сложилось подобно карточному домику, похоронив под собой десяток чудищ: стоявших в неравных промежутках на месте бывшей очереди и дожидавшихся «зрителей» внутри «актеров». Король преступного мира судорожно огляделся – и узрел прямо перед собой жуткую безглазую змеиную харю зеленого цвета. Кажется, оно что-то пыталось сказать, шевеля червями-языками. Однако Дон уже бежал.

С воем и ужасом, какого не испытывал никогда в жизни – том самом, когда ноги окрыляются, а мир смазывается не в силах угнаться. Бежал без цели, без плана, без оглядки – пока снова не споткнулся, растянувшись на раздолбанной дороге. Раздавшееся же при этом зловещее хлюпанье и шарканье наполнило сердце уже другим, цепенящим и замораживающим внутренности страхом:

— ДУРЬ! – заорал жеребец во всю мощь своих легких. – ЭТО ВСЁ ДУРЬ! НЕ ПРАВДА! НЕТ! НЕТ! НЕТ!

Начальственное копыто – именно копыто, пусть и какое-то деформированное – вмазало хозяину по морде. Отлегло. Слегка. Достаточно, чтобы увидеть посреди всего окружающего хаоса и кошмара один-единственный выглядящий почти нормально дом, скорее даже укрепленную зимнюю палатку, прямо посреди маленькой площади, на которую его принесли ноги. Обжитую – в единственном окне горел свет – и с вывеской «тебе сюда».

Преступник затряс головой и опять попытался убедить себя в нереальности происходящего. Напрасно: всё нутро вопило о чудовищной действительности происходящего, а он привык доверять вознесшему некогда простого рабочего ножа и топора так высоко чутью.

Жеребец поднялся и с трудом дохромал с саднящей из-за падения ногой до «здания» уже без колебаний откинув полог в сторону. Яркое освещение после розоватого полумрака на миг ослепило бандита – и этого времени оказалось достаточно, дабы невидимая сила вроде цепляющего единорожьего поля схватила и потянула земного вперед. Дон и рыпнуться не успел, как обнаружил себя перед вполне приличным канцелярским столом посреди большой светлой комнаты.

— Садитесь, — раздался дружелюбный голос. – Мы вас ждали.

— Меня?! – поднял глаза на говорящего делец и обомлел.

Перед ним сидел…наверное это можно назвать аликорном. Совсем-совсем аликорном. Рогов девять, последний ветвящийся. Крыльев что перьев…

— Не то, чтобы совсем совсем «вас», — уклончиво отозвался невидимый под нагромождением расовых деталей рот. – Просто всяких «просвещенных» — для нормальных поней тут вообще-то фонтан. Итак, какие наркотики принимали, почем и у кого…

— Чё? – мгновенно встала на место привычная пластинка и чисто инстинктивно понеслось. – Не понимаю о чем вы, отродясь ничего такого в рот не брал, можешь шмонать меня пент поганый! Нет у меня ничего, …!

Бандит сорвался на крик.

— Ну разумеется есть, — снисходительно кивнул спокойно выслушавший тираду монстр. – Масконы конечно штука тонкая, да только сами по себе, слава Селестии, не слезают.

— Масконы? – забила подсудимого крупная дрожь.

— Ну вы знаете: магохимические вещества, оставшиеся в атмосфере после Большого Взрыва, — как о чем-то обыденном отозвался собеседник. – Те самые крошки, благодаря которым мы можем обеспечить нашему несчастному миру необходимую предсмертную анестезию.

— ВЗРЫВ? – аж сорвал голос бедолага, тем не менее продолжив хрипя. – Предсмертную?

— Наши многочисленные враги не могли достать Эквестрию на длине клинка – и потому предпочли действовать исподтишка, — помрачнел незнакомец. — И кто мог предугадать, что наша гибель родится из величайшей радости!

ОНО встало и неспешно обошло стол, подойдя к висящей на шкафу картине с шестью обнимающимися кобылками. Смахивающее на осьминожье щупальце копыто ткнуло в розовую. Голос наполнился трагизмом:

— Они напоили элемент Смеха тройным черным кофе с сахаром и тем самым вынесли приговор всем. Последовавшая детонация образовала не только спалившее четверть страны Свечение, но и начала цепную реакцию, превратившую нашу некогда прекрасную и плодородную землю в розовую пустыню и за жалкие часы убившую почти всё ее население. Их-то обращенные во прах и поднявшиеся в атмосферу со взрывной волной тела и образовали маскосферу – единственный, всеобщий заслон, до сих пор позволяющий нам, действидцам, скрывать ЭТО, — конечность дернулась к окну, — от еще живых.

— НО! – Дон вдруг начал задыхаться. — Но, но, но, но…

— Так надо, — припечатал его многорожец. – Пинкеядерный взрыв не оставил нам шансов: от инфраструктуры не сохранилось и следа, повелительницы мертвы, уцелевшие растения не съедобны, а несчастные выжившие не способны воспроизводиться – да и зачем? Мы обречены. Нашему ордену осталось лишь облегчение предсмертных мук, — хозяин вернулся за стол. – Вернемся к делу: кто ваш поставщик…

— Да какая … разница! – просипел едва не падающий в обморок «король преступного мира». –После…- неопределенно махание копытами в попытках объять необъятное.

— Масконы – нежная штука, — всё так же ровно и снисходительно ответило чудовище. — Любое «расширения сознания» растворяет их действие без следа, зачастую вовсе лишая жертву всякой надежды на восстановление чувствительности. Для нас крайне важно отслеживать и нейтрализовать наркоторговлю где бы она не проявлялась, — из области груди появился глаз на длинной ножке и изогнулся в попытке заглянуть в опустившиеся к полу очи собеседника. Минута молчания – и проникновенное: – Итак, если в вас осталось хоть что-то понячье, пожалуйста, расскажите мне всё вам известное – иначе открывшаяся перед вами правда может успеть разверзться перед кем-то еще…

-

— Ишь смотрит, — отошла стражница от смотровой щели. – Чего случилось-то?

— Да, дурилка картонная, — с типичной деревенской эксперссией отозвался ее «коллега». – Обкурился до умопомрачения и попытался утопиться в фонтане – с трудом вытащили. Какому идиоту вообще может понадобиться ДУРЬ в ЭКВЕСТРИИ?!

— Некоторые просто не умеют удовлетворяться тем, чего имеют, — чуть более женственным голосом отозвалась бородатая амеба в остатках доспеха, обращаясь к удерживаемому ложноножкой черепу в некогда бывшем позолоченным шлеме. – Ну или банально разлад в личной жизни – посидит еще денек в наших мягких стенах и одумается.

— Кстати о личной жизни, — слегка более мужественно отвечал сам себе монстр. – Как смотришь на идею сходить сегодня куда поужинать?

Дон отвернулся от наполовину развалившейся двери и постарался не обращать внимания на доносящееся оттуда воркование. Разум ускользает и без подобных образов в голове.

Из предоставленной ему «до выздоровления» каморки открывался чудесный вид на руины Кантерлота – причем сквозь все три давно обвалившиеся стены. Розовое небо, розовый горизонт, розоватые руины и большая куча искореженных костей в обрывках розоватой одежды и плоти в десятке метров под его комнатой — «не дождавшиеся».

Бандит с уже устоявшимся отчаяньем хлюпнул и подготовился ко сну, в который раз молча подготавливая себя к тому, что тоже не дождется возвращения из розового мира. Милосердное покрывало более не раскинется над отвергшим «прекрасную реальность» ради «иллюзорного удовольствия» наглецом.

Будь проклята жадность, подвигнувшая связаться с этой дрянью…

-

«Аликорн» удовлетворенно захлопнул закрытое дело и, отвинтив один из рогов, налил из него в третье крыло немного сидра, вновь мысленно хваля себя за гениальную идею добавлять во всю перехватываемую наркоту щепотку «очухана».