Вторая жизнь, том второй: борьба с прошлым

Глава 19. Смерть и ярость

Глава 19.1. Тронный зал

За дверями.

— Ты! — голос чейнджлинга эхом прокатился по залу, выдавая ярость говорящего. — Как смеешь ты мешать делам Древних, проклятое создание?!

Резким взмахом клинка Призывающий стряхнул кровь с фламберга и с хрустом вонзил его в пол, заставив Селестию невольно поморщиться. Левая рука «человека» ухватилась за шлем и сняла его с головы. Принцессы невольно подались вперёд, словно боялись, что под броней находится не Дэс, однако тотчас отпрянули назад, когда наткнулись на спокойный взгляд серых глаз Саммона.

 — Я могу задать тот же вопрос тебе, — в привычном аликорнам голосе человека сейчас звучали иные нотки, ещё больше выдающие наличие другой личности в теле лича. — Не могу поверить своим глазам, что ты явишься в Кантерлот после всего, что натворил.

Король почти незаметно вздрогнул, однако это не укрылось от взора кобыл, внимательно наблюдавших за говорящими.

 — Древнему нет необходимости общаться с каким-то демоном из-за края. Отойди в сторону, дабы я мог взять ту, что принадлежит мне! — он сделал шаг вперёд, однако тотчас замер, когда Саммона поднял руку и покачал указательным пальцем.

 — Неа, — по перчатке пробежали искры, собираясь на кончике пальца, — я так не думаю.

На мгновение глаза Призывающего словно воспылали серым огнём, однако это заметили лишь чейнджлинги, к которым «человек» полностью повернулся лицом.

 — Ты не посмеешь нарушить Ритуал! Сила, намного сильнее всех здесь присутствующих, уничтожит любого, кто дерзнёт встать на пути очищения королевы!

 — А кто-то говорил о нарушении или остановке сего магического действия? — странная улыбка скривила губы говорящего, когда он перевёл взгляд с короля на его подчинённых. — Дэс Мун'Уиспер, младший Король мёртвых, выступает в качестве Претендента.

 — Тогда почему я говорю с тобой? Ты не имеешь права вступать в Ритуал, будучи тварью извне, да ещё и убивать моего глашатая, — чейнджлинг бесстрастно кивнул в сторону распростёртого у его ног тела. Саммона лишь пожал плечами.

 — Он должен был знать, что, находясь в круге власти, автоматически выступает в роли «ресурса» одного из Претендентов. А я? Я — взнос Дэса.

 — Что?! — все находящиеся в зале Древние тотчас потеряли всё своё хладнокровие, уставившись на вновь ухмыляющегося Призывателя. Лишь чародеи-предатели не понимали причины подобного поведения, однако благоразумно держали рты закрытыми.

 — О, да. Вы не ослышались. Я, Саммона, Призывающий этого Мира, ставлю на кон свою сущность. Если мы проиграем, моя сила будет принадлежать тебе, Король чейджлингов. Но теперь, я требую взамен достойную ставку.

 — Твоя глупость превышает твой потенциал силы, демон, но если на то пошло, что же ты хочешь от меня?

 — Чтобы Дэс забрал этот кристалл, — безумная ухмылка обнажила зубы человека, когда он ткнул пальцем в сторону чейнджлингов. На мгновение грудь короля окуталась серым туманом, а когда он сгинул, все получили возможность увидеть то, о чем говорил Саммона — алый камень, висящий на золотой цепочке. Укрытый до этого момента маскирующий магией, артефакт засиял мягким светом.

 — Как единственный претендент, я могу требовать, чтобы ты поставил это на кон. А так как я ставлю намного больше, у тебя лишь два выбора — принять мои условия или отказаться и уступить право на сознание вашей королевы Дэсу. Выбирай, Древний.

 — Ты слишком самонадеян и глуп, Призыватель, если думаешь, что я отступлюсь, — не менее безумно улыбнулся король. — В этой области высшее чародейство запрещено. На моей стороне сила эмоций жителей Кантерлота, насыщающая меня бесконечным потоком. Что ты можешь сделать без «высоких чар», в теле этого человечишки? Мы раздавим тебя как червя, после чего посадим на цепь!

Тихо прошелестел конский хвост, когда Саммона водрузил шлем на голову, после чего ладонь левой руки легла на эфес меча.

 — Ты так уверен в своей победе, выходя против Короля Мёртвых и Призывающего?

По обсидиану пробежали язычки серого пламени.

 — Well then… — Саммона выпрямился в полный рост, выдёргивая Наследника из пола. — Prepare yourself… FOR THE ULTIMATE TEST!

Чародей не успел понять, когда их противник взвился в воздух и обрушился сверху. Чёрное лезвие пробило хитин искажённого пони, а сила удара буквально вбила тело в пол, кроша камень. Из невозможной позиции Саммона перекувыркнулся через себя, вновь обрушивая удар на распростёртого предателя. Второй, третий, Наследник легко рассекал плоть и кости, покрывая их кристаллами, однако мощный магический удар отшвырнул Призывающего вперёд, благо он успел вонзить фламберг в пол и использовать оружие в качестве якоря.

Король и оставшийся в живых чародей синхронно извлекли из воздуха искривлённые клинки чейнджлингов и сделали что-то вроде выпада в воздух. Место, где несколько секунд назад стоял Саммона, буквально взорвалось от силы выпущенных в человека заклинаний.

 — Было близко, — раздался приглушенный шлемом голос Призывателя, стоящего в нескольких шагах от места предыдущей атаки чейнджлингов. Его правая рука всё ещё висела безжизненной плетью, однако, казалось, это его никак не смущало. «Человек» просто поднял клинок перед собой и как-то странно дёрнулся вперёд. Оба жеребца успели отскочить в стороны, на этот раз сами спасая собственные шкуры — неведомым образом Саммона «пролетел» расстояние между врагами, оставляя позади себя грязные клубы серого дыма.

Искривлённые клинки синхронно рассекли воздух, метя в бока человека, однако, к некоторому удивлению их владельцев, они оба были отбиты круговой атакой. Вложенная в это движение сила заставила чейнджлингов отшатнуться, а Саммона — потерять равновесие, отчего тот неуклюже покачнулся, вонзив меч в пол.

Решив, что это его шанс, маг вновь делает отчаянный рывок к склонившейся у меча фигуре и испуганно отпрыгивает назад, забывая о крыльях, когда противник взмахивает правой рукой. Всё ещё безжизненная, она, однако, тоже становится оружием в какой-то мере: из-под пластин брони начинает обильно сочиться кровь. Вот только цвет её чёрен как ночь, а при соприкосновении её с полом раздаётся громкое шипение, когда жидкость начинается плавить камень.

 — Мерзость, — невольно содрогается Луна, наблюдая за этим странным поединком. — Он даже кровь его отравил.

 — Не верю, что говорю это, но надеюсь, он знает, что делает, — кивает Селестия, периодически поглядывая на Кризалис. Кажется, ей стало лучше, так как она тоже пытается следить за боем.

Чейнджлинги вновь вынуждены уйти в глухую оборону — Саммона начинает буквально резать воздух перед собой клинком. Его атаки начинаются обманчиво медленно, однако каждый раз, когда обсидиан сталкивается с клинками, им владелец невольно морщится — фламберг буквально выворачивает мечи из невидимой хватки телекинеза, вынуждая мага и короля отступать, чтобы не быть сметёнными неожиданно мощными ударами.

 — Ублюдок! — с ненавистью прохрипел чародей, когда фламберг просвистел в опасной близости от его носа. Король бился молчаливо, всё также удерживая свой меч в защитной позиции. Стоило его противнику отвлечься на мага, как чейнджлинг ринулся вперёд, оружие его пропороло воздух в нескольких сантиметрах от головы Саммона, однако тотчас отдёрнулось назад, не завершив начатое: перехватив Наследника обратным хватом, Призыватель нанёс ответный удар без замаха, едва не задев главу восстания.

 — Тебе не место здесь, демон, — глаза Древнего упорно старались разглядеть хоть что-то во тьме, скрывающей лицо лича.

 — Я здесь из-за таких как ты! — парировал некромант, вновь плеснув кровью в сторону чейнджлингов. — Если бы не ваши действия, всё могло бы пойти иначе! Равновесие сил изменено, и вам платить по счетам!

 — Чушь, Равновесие — лишь сказка для глупцов. Я просто убью тебя и заберу свою королеву, она ждёт не дождётся моего триумфа, — жеребец широко ухмыльнулся, его рог засветился алым. Пол вокруг «человека» оплела паутина тайных символов, и тотчас прогремел магический взрыв. Закованная в доспехи фигура ещё секунду стояла неподвижно, объятая белым пламенем, после чего безмолвно рухнула лицом вперёд.

 — Больше выделывался, — бросил король, поворачиваясь в сторону принцесс. — А вам стоило бы найти кого-нибудь посильнее, чем этот недоу… — он осёкся, увидев злорадную улыбку на лицах кобыл, после чего резко обернулся назад, задрав голову. Была ли то магия или просто хорошая реакция чейнджлинга, однако он успел броситься в сторону. Рухнувший на пол некромант с треском проломил камень, с ужасающей силой пробив его своим телом и фламбергом.

 — Этот фокус с подделкой я уже видела, — ехидно прокомментировала произошедшее Селестия, казалось, она была уже уверена в исходе боя.

 — Ты казалась более беспокойна в начале боя, — с некоторой настороженностью заметила Луна, наблюдая за тем, как Саммона выдёргивает клинок и неторопливо поворачивается к врагам.

 — Я знаю. Просто… я верю в него.

 — В Призывающего? — ужаснулась её сестра, на что Тия лишь покачала головой, — Призывающий лишь изматывает этого Короля. Знать бы, сколько сил он успел скопить перед атакой на Кантерлот.

В это время дела в магическом «ринге» достигли некоего равновесия — противники кружили по кругу, изредка сходясь в коротких, но яростных стычках, после которых на доспехах лича и клинках чейнджлингов оставались свежие сколы и царапины.

 — Как это забавно. Без магии вы тоже представляете из себя жалкое зрелище, если не способны одолеть одного человека вдвоём, — ответом на это стал обозлённый рык короля. Воздух внутри барьера, казалось, раскалился до температуры в несколько тысяч градусов, так ярко полыхнуло заклинание светлой магии, однако когда оно растаяло, высокая фигура Саммона как ни в чем не бывало стояла под защитой темной сферы. Закинутый на плечо фламберг всё также управлялся левой рукой, а правая висела вдоль тела. Из-под пластин магической брони сочилась кровь, разъедая камень под ногами Призывающего.

 — Слишком наивен, полагаясь на Свет при борьбе со мной. Пойми же, что это Дэс является мертвецом. Твой украденный Свет ничего не сделает с чистой ненавистью и порчей, составляющей мою природу. Я — сама обречённость миров. Я — гиря на весах Равновесия. Я — Саммона! И Я ВЕЧЕН! — рык вырвался за пределы барьера, заставив принцесс и королеву торопливо зажать уши, спасая перепонки от резонирующей волны звука.

В ответ вновь громыхнули чары, на этот раз выглядящие, словно сияющие алым светом щиты, в которые незамедлительно вонзились ледяные иглы — казалось, Призывающий специально использовал только арсенал Дэса, лишь усиливая и ещё больше искажая теневые чары. В очередной раз фламберг вонзается в землю, позволяя Призывателю вытянуть в сторону противника левую руку. Луч серого цвета вырвался из ладони, пробивая торопливо воздвигаемые на его пути щиты и неотвратимо прожигая свой путь к чейнджлингам. Достигнув последнего щита, он словно взорвался изнутри, покрывая всполохами все пространство от некроманта до противников.

 — Бомбарда! — раздалось сквозь грохот разряженного заклинания.

 — Да сдохни ты уже наконец! — нечто вроде щупалец вырвалось из окружающего чейнджлингов дыма, однако было тотчас встречено сферами тьмы, обратившимися в нечто вроде «ежа» при столкновении.

 — И это все, что может мне показать «Древний»? — в голосе Призывающего было отчётливо заметно сожаление, пока он смотрел на пытающихся разогнать дым предателей. — Мы даже ещё до предела барьера не добрались. Давай, снимай свои ограничители на тело, приноси в жертву чародея и принимай свою настоящую форму! Давай, быстрее! Быстрее! БЫСТРЕЕ! — крик превращается в кровожадный рёв, когда лич вновь совершает невозможный прыжок, обрушиваясь на соперников сверху, однако на этот раз его встречают в клинки. Окутанные алым покровом мечи выдерживают обсидиан, но защита оружия пропадает лишь затем, чтобы явиться вновь, ведь Саммона опять умудряется повторить невозможный трюк, практически на месте перекручиваясь через голову и обрушивая фламберг на скрещённые клинки. Отпрыгнув в разные стороны, чейнджлинги вновь начинают бомбардировку Призывающего чарами школы светлой магии, большая часть которых врезается в воздвигаемые с некоторой задержкой тёмные барьеры. С каждым заклинанием лич начинает отходить назад, словно уступая напору врагов, но вдруг они оба пропадают из виду.

В первые секунды странной передышки слышны лишь треск не выдержавшего буйства магии камня и падения мелких камешков с потолка тронного зала.

Что-то хрустнуло рядом с личом, и тот едва успел вскинуть клинок, чтобы отбить атаку, однако меч второго чейнджлинга вонзается в спину некроманта. С трудом пробив доспех, он все же пронзает плоть «человека», отчего тот падает на колени и слепо отмахивается правой рукой, заставляя невидимого противника отпрыгнуть назад. Слышится тихое бормотание Саммона, однако прокатившаяся по воздуху волна магии не приводит ни к какому эффекту — чары невидимости всё также укрывают короля и его подчинённого.

 — Нехорошо… — через силу шепчет Кризалис, шаря взглядом по полю боя. — Я видела подобное заклинание, и снять его очень трудно.

 — Ублюдки, — в голосе лича слышится веселье, когда он поднимается на ноги. — У меня осталось мало времени, контракт итак давно истёк…

Вновь слышится свист воздуха, однако на этот раз обе атаки отбиты. «Человека» шатает из стороны в сторону, словно ранение в спину нанесло настолько серьёзный ущерб. Воодушевлённые таким поворотом событий, чейнджлинги раз за разом налетают на врага, тесня некроманта к барьеру.

 — Ну же, чего ты ждёшь? — шепчет Селестия, хмуро наблюдая за тем, как на доспехе остаются все новые и новые следы от мечей, как медленней и медленней становятся удары Призывающего.

 — Тебе не покинуть это королевство живым, ты ведь это понимаешь? — голос Саммона звучит так, словно он без остановки оббежал Кантерлот, однако это не мешает ему в очередной раз отбить атаки широким взмахом Наследника. — Даже если ты каким-то чудом уничтожишь нас, сами Древние этого народа низложат одеяния мира ради мести. И королевство чейнджлингов перестанет существовать как таковое. Да плевать, — взмах обсидиана и низкий звон от столкновения клинков, — в любом случае, это ничего не вернёт, а ты до конца жизни останешься al'rikta.

Громкий хохот Призывающего после этих слов заглушен яростным криком чейнджлинга. На высокую фигуру обрушивается шквал атак, блокировать которые личу не всегда удаётся. При всей своей магической натуре доспех все же имеет прочность, и вот он начинает постепенно разрушаться под ударами мечей.

 — Я может и al'rikta, но ты!.. — в голосе короля слышится злорадство, когда Саммона отбрасывает на спину, и лишь чудом он спасается от удара сверху. — Мы освежуем тебя как беспомощную свинью!

Если бы кто-то мог взглянуть на лицо Призывающего, то в этот момент он увидел бы злорадную улыбку.

 — Насколько же юн этот Древний? — наконец поняла кое-что для себя Луна, совсем по-иному взглянув на бой. — Саммона вынуждает его вкладывать магию в каждый удар, дестабилизируя связь с оставшимся чародеем. Он скоро будет действовать?

 — Нет, — к удивлению кобыл покачала головой Селестия, — Саммона всё же не лгал, говоря о каком-то контракте — его связь с телом и миром слабеет.

В этот же момент, словно услышав слова принцесс, Призывающий резко устремляется вперёд, широкими ударами расчищая место вокруг себя.

 — Ну же! — королева чейнджлингов нашла в себе силы встать в полный рост. — Они посмели покусится на меня, твою королеву! Они издеваются, насмехаются над тобой, догони их, накажи их!

Невидимый меч чародея натыкается на обсидиан и вырывается из телекинетической хватки искажённого пони — настолько чудовищна сила, вложенная в удар Призывающим.

 — Как пожелаете, моя королева, — успел поклониться лич перед тем, как бросить меч перед собой. Казалось, это действие ввело в ступор всех, даже восставших, однако Саммона без лишних слов опустился на колени, закрыв лицо левой рукой.

 — Да не-е-ет, — совсем не по-королевски выдала Селестия, когда магия вокруг лича стала видна невооружённым глазом, облегая тело тонким слоем. — Он не сможет вывести Дэса на этот уровень только грубой силой!

 — Тия, ты ничего не хочешь мне рассказать? — Луна очень уж строго поинтересовалась у своей сестры, не сводя взгляда с преклонившего колени Призывающего. — Например, почему ты учила человека чистому стилю, хотя уверяла меня, что это лишь «Новолуние»?

Прикусив язык, принцесса Дня постаралась сделать вид, словно она тут точно ни при чём, хотя это и было сложно сделать из-за убийственных взглядов, которые в неё периодически метала младшая сестра.

 — Если нам придётся выхаживать его из-за разорванных мышц, это будешь делать ты, — от голоса Повелительницы Снов старшему диарху почему-то захотелось оказаться где-нибудь подальше, желательно — на другой стороне планеты.

---

Одним слитным движением Призывающий оказался на ногах до того, как меч короля успел бы пронзить его спину. Левая рука лича совершила быстрый удар, и оружие чейнджлинга вылетело из магического поля.

 — С тобой разберётся лично Дэс. Мне нужно лишь сделать ваши шансы равными, — голос Саммона звучал ниже обычного, при этом создавалось впечатление, что его словам следовало эхо.

 — Магия алирсов напитала тело, сейчас он начнёт, — убеждённо произнесла Луна, не обращаясь ни к кому лично, однако Селестия покачала головой:

 — Нет, ещё нет.

Так и есть — Саммона снимает шлем, который рассыпается в его руке, как и остальная броня, бессильным прахом опадая на пол. Залитая кровью правая рука внезапно дёргается, и словно через силу он поднимает её на уровень груди. Это явно требует каких-то запредельных усилий — под бледной кожей некроманта начинают проступать вздувшиеся вены, а мышцы тела увеличиваться под действием закачиваемой в них магии.

Разумеется, чейнджлинги не собираются смотреть на это всё со стороны, однако их атаки лишь бессильно натыкаются на такой же невидимый, как и они сами, барьер, не пропускающий магию внутрь. Решивший открыть себя чародей выпускает из рога ослепительный луч света, который просто огибает магическую аномалию и взрывает пол позади тела Гварда.

 — Начнём?

Ткань одежды успевает лишь жалобно хрустнуть, когда Саммона бросается вперёд, оставляя отпечаток ботинка в каменному полу тронного зала. Украденные эмоции жителей Кантерлота в очередной раз преобразуются в магический щит, вставший между Призывающим и его жертвой, однако теперь он пробивается не магией, а обсидиановым клинком, неизвестно когда подобранным некромантом. Плавные изгибы Наследника со скрежетом высекают искры чистой магии из препятствия, после чего проламывают алую стенку и едва не лишают чейнджлинга головы, благо он успевает телепортироваться в другое место.

Это обстоятельство никак не смущает Саммона, лишь очередной рывок вспахивает многострадальный пол ограждённой части тронного зала, превращённую боем в мешанину белого камня.

Заклинания бессильно режут воздух ринга — запрет на использование «высоких чар» не позволяет накрыть поле боя чем-то масштабным или достаточно быстрым. Приняв единственно верное по мнению предателей решение, они окутывают свои тела спасительными щитами за мгновение до того, как лич буквально подбрасывает помощника Древнего в воздух ударом руки.

Осколки камней и пыль заполняют воздух, вынуждая чейнджлинга рефлекторно закрыть глаза и резко распахнуть их, услышав голос практически у своего уха — «я здесь!», после чего удар фламбергом отбрасывает всё ещё защищённого щитом жеребца куда-то вбок.

 — Здесь! — кулак теперь уже свободной левой руки заставляет щит жалобно хрустнуть в области живота чародея, словно броня сделана не из магии, а стекла.

 — Здесь! — удар ногой подкидывает искажённого пони ещё выше, к самому верху очерченного Ритуалом барьера, однако неведомым образом на пути вновь появляется Призывающий, его серые глаза на мгновение встречаются с алыми глазами предателя перед тем, как очередная атака швыряет жеребца вниз. Все это занимает несколько секунд, показавшиеся напуганному чейнджлингу невозможно длинными

Король ничем не мог помочь своему помощнику, когда Саммона подошёл к своему пределу пребывания.

 — Пора с этим заканчивать! — успевает произнести Призывающий перед тем, как очередной апперкот поднимает врага в воздух. — От этого ты не сбежишь!

На мгновение зависший в воздухе чейнджлинг увидел лишь то, как зависший над ним лич повернулся в воздухе вокруг своей оси, открывая противнику спину.

Ведомое его же рукой, холодное вулканическое стекло пронзает тело Дэса и антимагическая природа обсидиана вкупе со странной магической аномалией пробивает щит так, словно на пути Наследника ничего не было. Очередная отчаянная попытка создать какое-нибудь заклинание прервалась безжалостным ударом фламберга. Пробитые одним клинком, оба противника врезаются в пол.

---

Когда пыль постепенно оседает, все присутствующие в зале получают возможность разглядеть место падения Саммона и чейнджлинга — искореженный пол и изувеченное тело чародея. Сидевший рядом с местом приземления Призывающий выглядел ненамного лучше, лишь принцессы могли догадываться, какую адскую боль сейчас испытывало тело Дэса — большая часть мышц были разорваны, а из сквозной раны в груди толчками изливалась кровь. По факту, лишь воля самого Саммона не давала иллюзии жизни сгинуть, обнажая истинную сущность Королевского Гварда.

 — Моя миссия… — изо рта говорящего полилась кровь, вынуждая его замолчать и сплюнуть алую жидкость, однако ему очень уж хотелось оставить последнее слово за собой. — Она выполнена. Без проводников силы ты всего лишь самоуверенный наглец. А Дэс… Дэс не раз ставил таких на место. По-гха… Попомни мои слова — ещё до наступления ночи ты распрощаешься с головой…

Серые ленты тумана окутали тело человека, постепенно меняя цвет на бирюзовый. Тихий шёпот на неизвестном языке несколько секунд звучал в головах присутствующих, но вскоре замолк. Из своеобразного кокона магии высунулась обтянутая прозрачной кожей рука лича, лениво разгоняющая туман.

 — Кажется, кто-то не рад меня здесь видеть? — холодно поинтересовался Дэс, когда последние лоскуты магического тумана рассеялись в воздухе. — Забавно, он потратил много сил, чтобы биться по правилам Ритуала.

 — Значит, демон всё же убрался в свою нору, — глядя на Короля, можно было предположить, что всё шло по плану, однако это точно не могло обмануть ни принцесс, ни тем более самого лича. — Он посчитал, что ты можешь вот так запросто победить Древнего, мальчишка.

 — Кто бы ещё говорил, — из претендентов тихое бормотание Селестии услышал лишь Дэс. — Ему лишь сотня лет, да и судя по его стилю боя, он полагался на грубую силу, отобранную у наших подданных.

С пронзительным свистом искривлённый меч чейнджлинга рассёк воздух перед своим хозяином, окинувшим неподвижного лича скептическим взглядом.

 — Если твой ручной демон ещё представлял угрозу, то что можешь показать ты? Обманщик, скрывающий свою мерзкую личину под нечестивыми чарами. Твоя сила стала твоей слабостью — магия света с радостью сожжёт твоё проклятое тело и развеет прах по ветру.

Выслушав тираду жеребца, некромант перевёл взгляд с чейнджлинга на правую руку, вновь неподвижно висящую вдоль тела, после чего со вздохом ухватился рукой за ткань одежды и в несколько движений сорвал с себя одеяния, оставшись лишь в своих привычных штанах и ботинках. Жалобно хрустнула фибула плаща, сминаемая голой рукой некроманта, и также была отшвырнута в сторону.

Тонкие струйки магии вырвались из бездонных глазниц черепа, опутывая филактерию и восстанавливая оставшиеся после трансформации ткани организма.

 — Всего лишь небольшой косметический эффект, — не обращаясь ни к кому произнёс Дэс, после чего неторопливо наклонился за фламбергом и выпрямился вновь, держа окровавленное оружие за тёмное лезвие.

 — Предатель, я даю тебе первый и последний шанс покинуть это поле боя живым. Сдайся на милость принцесс и их суд. Они милосердны и, скорее всего, оставят тебе жизнь. Подумай дважды до того, как отвечать мне — тюрьма всё же лучше, чем смерть.

Несколько секунд в зале царила тишина, однако вскоре раздался первый звук: Древний чейнджлингов засмеялся.

Громкий хохот жеребца раздавался под сводами помещения, заставляя кобыл хмурить брови, в то время как лич лишь молча поигрывал фламбергом.

 — Ты глупее, чем я мог себе представить, мёртвое отродье, — наконец смог справиться со своим смехом чейнджлинг. Вокруг него начал потихоньку потрескивать воздух, выдавая концентрацию скопившейся магии.

 — Неужели ты думаешь, что я вот так просто позволил бы тебе всё это время трепать языком? Маги мертвы, но неужели ты думаешь, что мне не хватит моих собственных сил, чтобы уничтожить такое ничтожество? Я вижу твой магический потенциал, и должен сказать, что он мог бы впечатлить… кого-нибудь из бесполезной стражи этих пони. Я даже вижу те знания, что в тебя переливали принцессы, пытаясь утрамбовать навыки, словно слишком большие вещи в маленький мешок. Тебе не хватает силы магии, чтобы тягаться за королеву в Ритуале. Бесполезный, бессмысленный кусок сгнившей плоти, всё ещё отравляющий мир своим присутствием, обманывающий сам себя в жизни и смерти!

Последние слова Король буквально выкрикнул, однако лич даже не пошевелился, лишь всё так же покачивал клинок, держа его за лезвие.

 — Возможно, ты и прав.

Луна едва не задохнулась от нахлынувшего возмущения, однако смогла побороть эмоции и осталась на своём месте.

 — Я обманываю сам себя и всех вокруг. Может, тогда посмотрим, как хорошо я умею это делать?

Мгновением позже прогремел взрыв, окутавший место, где стоял Дэс, черным дымом, откуда выскочило несколько личей, вооружённых фламбергами.

 — Слишком уж просто, — самоуверенно заявил чейнджлинг., — Реален лишь один, а значит…

Пригнувшись, он бросается вперёд и скрещивает клинки с первой же фигурой некроманта. Скрежещут клинки, и фламберг выворачивается из рук Гварда, а искривлённый меч сносит голову Дэса.

Неизвестно, было ли это предчувствие, или удача улыбнулась жеребцу в тот момент, но он успел воздвигнуть простой барьер вокруг себя за долю секунды до того, как оружия окружающих его «Дэсов» со всей силы ударили по магическому щиту. Обсидиан высек что-то вроде искр из магической защиты, словно силясь своей природой прорубить преграду и добраться до укрытого чейнджлинга.

 — Ч-что? — казалось, вся спесь покинула короля в этот момент, когда он недоверчиво рассматривал следы от мечей на алом барьере вокруг себя. — Но ведь это иллюзия! Мой разум неподвластен им!

Яркая вспышка от телепортации — и вот чейнджлинг стоит спиной к барьеру, недоверчиво глядя на десяток копий своего противника, бесстрастно наблюдающих за ним.

 — Разумеется, — синхронно произнесли иллюзии, включая скрытого среди них некроманта. — Разум Древнего способен смотреть вглубь вещей, когда он сражается в полную силу. Обмануть его чрезвычайно сложно. Но кто сказал, что я обманываю тебя?

На глазах у всех иллюзии начали блекнуть, растворяясь в воздухе.

 — Сама Повелительница Снов делит со мной душу, невольно делясь знаниями о иллюзорном мире своего домена. Да, я далеко не мастер некромантии и тем более не владыка обмана. Моя власть младшего Короля мёртвых не так сильна, а домен мой закрыт от меня. Но ты посмел посягнуть на мою королеву.

Лич выпрямился в полный рост, его глазницы полыхнули бирюзовым пламенем, а Королевский Глас прорезал воздух тронного зала.

 — ТЕБЯ ЖДЁТ ЛИШЬ ОДНО — ЗАБВЕНИЕ!

Единым плавным движением он встал в боевую стойку, подняв клинок параллельно полу.

 — Не зря я был заключён в собственном теле, впитывая наставления Древней. Алирсы, засвидетельствуйте силу моей наставницы. Пришло время…

Внезапно солнечный свет затопил тронный зал, идущий, казалось, отовсюду. Одновременно с этим зазвучала музыка, сперва едва слышимая на грани слуха, но с каждой секундой всё увереннее звучавшая в головах присутствующих.

 — … доказать и моё право на силу тысяч ушедших!

Чьи-то сильные и уверенные голоса вклинились в звуки инструментов, без слов сплетая нить песни. Женский голос уверенно взял неведомое лидерство, повергая Короля чейнджлингов в необъяснимый ужас. Свет слегка отступил, возвращая зрение всем присутствующим, однако громкие звуки музыки никуда не делись, выводя всё тот же боевой напев.

Без лишних слов лич бросился вперёд.

За пару шагов до врага Дэс делает неуловимое движение рукой, и фламберг, словно пушинка, перебрасывается в правую ладонь. Ожидавший удара с другой стороны, чейнджлинг упускает момент, и холодное лезвие меча проносится в опасной близости от рога короля. Державшееся всё это время неведомое заклятье света с треском лопается под напором странной магии, источаемое личом.

 — Сдохни! — выдыхает предатель, нанося рубящий удар, однако он бессильно натыкается на фламберг. Левую руку некроманта, сжатую в кулак, жеребец едва успевает остановить копытом, как вдруг Гвард наклоняется вперёд, невольно увлекая за собой противника и перенося вес на левую стопу. Резко развернувшись вокруг своей оси, Дэс наносит удар правой ногой в бок чейнджлинга. Вложенная в удар сила выбивает весь воздух из лёгких Древнего и буквально отшвыривает его в сторону.

 — Уже давно, — холодно парирует не-мёртвый, вновь наступая на противника. И вновь удар мечом, блокированная левая рука, однако вместо того, чтобы крутануться вокруг себя, он просто бьёт головой в лицо короля. Стараясь не дать ему опомниться, выпускает меч из рук и бьёт в лицо вновь, на этот раз справа. От последующего удара в челюсть снизу жеребец невольно поднимается на задние ноги, чтобы хоть как-то отодвинуть лицо, однако этого Дэс и пытался добиться, чем и пользуется, от души вломив в живот предателя. Лишь магическая вспышка света вынуждает некроманта отпрыгнуть назад, но этого хватает Древнему, чтобы прийти в себя, исцеляя наиболее серьёзные повреждения магией. Его лицо искажается от ненависти, и из рога чейнджлинга вырывается целый рой алых стрел.

Льющаяся отовсюду музыка, казалось, стала громче, а голос поющей вознёсся вверх, словно подталкивая лича вперёд. Его клич остался неслышен, однако на пути у чародейства непреодолимой стеной появилась яркая сфера, словно сотканная из лучей небесного светила.

И каждая стрела, вонзившаяся в неведомую преграду, рассеивалась в алой вспышке, словно чары, поддерживающие магию в этой форме, внезапно оказывались рассеяны.

 — Нет… — голос Короля был полон непонимания, когда всё новые и новые чары Древнего распадались под натиском древней магии. Казалось, это солнечная аура подпитывалась самой волей Дэса. Не будь барьера Ритуала, в арсенале чейнджлинга нашлось бы много чар, способных сломить эту защиту своей грубой силой, но предатель сам загнал себя в ловушку.

У него было лишь два способа победить — поразить Дэса клинком или дождаться, когда ещё неопытный в древнем стиле лич перестанет поддерживать состояние концентрации.

Увы, выбора Королю он не дал.

В несовершенном Новолунии движения Гварда были отрывисты и напоминали болезненные движения неисправной марионетки. Однако сейчас они обрели, пусть и неполную, но всё-таки плавность, мгновенно перетекающую в резкие удары. Что Дэс и продемонстрировал, обманчиво медленно подняв клинок с пола и шагнув вперёд. Последние чары разбиваются о барьер, после чего некромант практически подпрыгивает к своему оппоненту. На мгновение сфера полыхает золотым светом, ошеломляя врага, но вот чёрное лезвие фламберга едва не вспарывает горло чейнджлинга. Вместо того, что просто дёрнуть клинком влево, не-мёртвый делает поворот почти в полный круг, одновременно с этим опускаясь ниже, отчего меч угрожает уже не шее, но ногам жеребца. В очередной раз Король доказывает свою реакцию, успевая вонзить меч в пол буквально за несколько сантиметров от своих ног и спасая конечности. От удара сверху колени жеребца невольно подогнулись, даже учитывая, что меч он держал телекинезом, казалось, странная аура антимагии его не касалась.

 — Раз-два-три, — со странным выражением на лице пробормотала Селестия, отбивая ритм ударов копытцами. Её глаза изумлённо расширились, когда она осознала, что все движения Дэса совпадали с ритмом музыки.

 — Ты падёшь, — смертельным приговором прозвучал голос лича, неуловимым движением то ли отпрыгнув, то ли отлетя назад. — Твоя магия выражает твою волю, и она слаба пред лицом сотен и тысяч ушедших. Ощути же гнев многих.

Чувствуя опасность, чейнджлинг попытался отскочить в сторону, но стоило ему распахнуть крылья, как лицо Короля исказил ужас — магия, что позволяла летать пони, даже искажённым, была безжалостно подавляема волей окружённого солнечным светом не-мёртвого.

 — Раз.

Казалось, он сделал лишь шаг, но вот он уже совсем близко, холодное бирюзовое пламя глаз опаляет не слабее самого дневного светила. И пусть концентрация Дэса уже на исходе, это уже ничего не изменит. Удар фламберга столь силен, что телекинез рассеивается, а сам клинок ломается пополам. Его бесполезные обломки исчезают ещё на лету, но лич уже не обращает на это внимания.

 — Два.

Левая нога некроманта бьёт по передней конечности Короля, с хрустом ломая её пополам и обнажая белые кости. Рот жеребца открывается в немом крике ярости и боли, он пытается что-то наколдовать, но в центре сферы это лишь бессмысленная трата времени.

 — Три.

Рука на рукояти фламберга меняет хват оружия на обратный, и чёрное лезвие без труда разрезает рог чейнджлинга пополам. Срубленная часть падает на пол, а музыка и голос неведомого существа наконец замолкают. Свечение гаснет, оставляя тронный зал, большая часть которого, укрытая куполом, практически полностью разгромлена.

И вот теперь вопль страха и боли слышен хорошо. Настолько хорошо, что принцессы невольно опускают уши, пытаясь не представлять себе, что сейчас испытывает предатель.

 — Это конец, — спокойно, как и положено личу, произносит Дэс. Фламберг выскальзывает из пальцев не-мёртвого и падает на пол.

 — Нет… Прошу, пощады, — лицо чейнджлинга искажено ужасом и невыносимой болью, которая настигает любого, чей рог был сломан во время творения магии. — Принцессы, прошу!

Вся спесь и бравада были смыты кровью и болью, когда он повернулся в сторону сидящих на тронах кобыл, в данный момент безучастно наблюдающих за происходящим перед ними.

 — Я, я могу быть полезен, клянусь! Нет, ты не посмеешь! — с отчаянием крикнул он в лицо подошедшего к нему Дэса. По телу чейнджлинга вдруг прошла волна алого пламени, и на месте скорчившегося жеребца вдруг оказался молодой человек. Его рука была всё также сломана, однако он уже не обращал на это столько внимания. Лицо парня всё ещё искажала боль — отрезанный рог в оригинальном облике всё ещё доставлял жуткую боль в поддельном.

 — Ты не посмеешь ничего сделать своему лучшему другу!

Все присутствующие в зале замерли, удивлённо глядя на лежащего человека, ведь все они видели его.

В воспоминаниях самого Дэса.

 — Это же я, твой друг Уилл! Прошу, помоги мне, я… моя рука… — он протянул изломанную руку в сторону остановившегося лича. — Ты должен спасти меня!

Очень медленно некромант опустился на колени. Едва скрытые прозрачной кожей пальцы рук коснулись сломанной руки.

 — Уилл? — к ужасу Селестии в голосе Дэса появилась надежда, она хотела крикнуть, что это лишь обман, фальшивка, однако перед тем, как сказать хоть что-то, она посмотрела на свою младшую сестру. Луна медленно покачала головой, и лежащая на подушках Кризалис сделала то же самое.

 — Это я… А теперь, помоги мне, как мы помогали тебе… — со стороны было видно, как тяжело даются эти слова чейнджлингу, страдающему болью от двух ран.

 — Я помогу тебе… — согласно кивнул лич.

Левая рука стремительной змеей вцепилась в горло лежащего, а правая схватила за волосы и со всей силы ударила Короля головой об пол. Алая волна энергии вновь прошла по телу, обнажая истинную сущность притворщика.

 — … обрести покой, ничтожество.

По пальцам лича скользнули искры чар, когда он вцепился в хитин головы чейнджлинга. Заклинание некромантии сплелось за доли секунды, пробивая некогда защищённый от этой магии покров жеребца. Предатель попытался что-то сказать, но губы Повелителя скривились в улыбке.

Хруст и треск хитина.

Поднявшись на ноги, Дэс повернулся к принцессам и вытянул вперёд правую руку. Сжимаемая костяными пальцами грива безжалостно сминалась в мёртвой хватке младшего Короля Мертвых. Красные глаза Короля чейнджлингов тускнели с каждым мгновением, его губы едва шевелились, пытаясь протолкнуть слова. Но это всё уже было тщетно. Хватило несколько секунд, чтобы на лице оторванной головы чейнджлинга пугающей гримасой застыла маска смерти.

 — Я победил. Право на очищение Королевы принадлежит МНЕ!

Казалось, Королевский Глас стал последней точкой. По Барьеру пробежали сотни трещин, словно он состоял из хрупкого стекла, после чего магический «ринг» поблек и исчез. Тело поверженного Древнего тотчас покрыли бирюзовые письмена, хитин его начал стремительно истончаться, а плоть — истлевать, и вскоре на месте казни от предателя остался лишь кристалл да голова чейнджлинга.

 — Селестия, мне нужна твоя помощь, — голос лича звучал твёрдо и спокойно, однако что-то всё-таки отличалось от его обычной манеры разговора.

 — Разумеется, — согласно кивнула кобыла. — Но что?

 — Стража всё ещё ведёт бой с предателями, нам нужно добраться как можно скорее.

Дождавшись кивка принцессы, Дэс провёл рукой над местом, где лежало тело Древнего. Сотни и сотни алых нитей магии внезапно высвободились из камня пола и в едином порыве пронзили тело лича, вливаясь внутрь. Бирюзовое пламя глазниц на мгновение полыхнуло нестерпимым светом, но вскоре всё прошло.

 — Свершилось. Стоило этому глупцу сделать всё иначе, и моё поражение было бы неминуемо.

 — В этом случае ему пришлось бы биться с несколькими Древними. Это был наименее опасный для него план, — вдруг подала голос Кризалис. Принцессы удивлённо посмотрели на королеву — она больше не выглядела так, словно несла невидимый тяжёлый груз, видимо, став победителем Ритуала, Дэс снял этот эффект с чейнджлинга.

 — Это уже неважно, — твёрдо заметил лич, поднимая кристалл за цепочку и вешая себе на шею. Оторванную голову он всё также держал в правой руке.

 — Поспешим, Тия. Мне не терпится выступить вестником поражения для этих глупцов, да и жизни стражников стоит поберечь.

Селестия кивнула и торопливо слезла с трона, подойдя к не-мёртвому, после чего повернулась боком, позволяя Дэсу сесть ей на спину. Белые крылья распахнулись, и вскоре странная пара покинула дворец, направляясь к месту боя.

 — Побудь тут, — Кризалис кивнула на просьбу Луны, вновь укладываясь на подушки и закрывая глаза. Пусть сегодня другие, не она, будут решать её проблемы.

Глава 19.2. Обречённые

Мы все в ответе за свои поступки.

Чейнджлинги отбивались изо всех сил. Более тренированные солдаты или взявшиеся за оружие жители Версипелии могли позволить себе убивать, в отличие от стражей, наибольшая проблема которых была мелкие драки. Однако их было всё же больше, чем восставших, а потому то тут, то там на землю падал ещё один искажённый пони, поливая мостовую своей кровью, и в тех местах бой разгорался с особой жестокостью между чейнджлингами и вкусившими кровь пони.

И неизвестно было, на чью сторону склонилась бы победа, однако в разгар схватки улицы столицы затопил яркий свет, и Королевский Глас самой Селестии приказал стражникам отступить. Воодушевлённые отходом врагов, чейнджлинги подбадривали себя криками и уже было готовились продвигаться к замку, как на балконе одного из домов показалась высокая фигура человека, облачённая лишь в черные штаны и ботинки.

 — Всем стоять!

И к ужасу восставших, их собственные тела отказывались подчиняться им, и все, будь то простые чейнджлинги или элитные стражи, замирали на месте, не в силах сделать и шаг. Повинуясь незримой команде, они все повернулись в сторону Королевского Ночного Гварда. И даже те, кто был слишком далеко от того дома, могли увидеть его так, словно стояли под самым балконом.

---

Ощущение власти струилось по телу, словно сладкий яд, отдаваясь в самой глубине души.

Алый кристалл, против которого Саммона поставил свою сущность, был нечто большее, чем просто какой-то сосуд для магии. Нет, он был чем-то важным, чем-то, что навеки изменило и изменит судьбы этих глупцов.

 — Вы проиграли! — громко и отчётливо произнёс я, не прибегая к Королевскому Гласу. В нем не было нужды, ведь мне точно было известно, что те, кому надо, слышат меня, даже находясь в Версипелии.

 — Вы пошли против своей королевы и позволили втянуть себя в игры Древних, и вы проиграли. Ваш «Король», тот, кто, по вашему мнению, должен был очистить Королеву Кризалис, был собственноручно казнён мной!

Подняв вверх правую руку, я размахнулся и кинул голову предателя в толпу. Через кристалл я давал им понять, что никто не собирался их обманывать, ибо в этом не было бы никакой нужды. Высвободив их тела из состояния «замри», я с наслаждением наблюдал, как их лица искажались от ужаса, как многие падали на землю, не вынеся понимания полного и тотального поражения.

 — Мало того! Пойдя за тем, кто начал Ритуал, вы отдали ему всех себя, свою волю, тело, саму жизнь! И как тот, кто убил и обезглавил вашего Претендента, я получил вот это, — с этими словами я коснулся алого кристалла на груди.

 — И теперь мне решать, что делать с вашими жизнями и судьбами, глупцы!

По рядам чейнджлингов прокатились крики недоверия и ярости, какой-то чейнджлинг вдруг вырвался из толпы и бросился в мою сторону. В одно мгновение неведомая сила сжала искажённую пони в тисках и швырнула на землю мостовой. Я с улыбкой втянул воздух, и тотчас схваченная кобыла закричала от ужаса, ощущая, как её тело холодеет, а мне оставалось лишь поглотить её жизненную силу каплю за каплей. На глазах у предателей своей королевы алый кристалл высосал всю магию из слишком храброй кобылы, оставив после всего лишь хитин.

 — Я бы сказал, что это будет ждать каждого, кто попытается мне противостоять, но это было бы слишком глупо, — мои губы растянулись в улыбке, когда мне вспомнился весь план касаемо этих идиотов. — О, нет, я не позволю вам вот так просто умереть, как сладка ни была бы ваша жизнь. Отныне и навеки я проклинаю вас всех! Я проклинаю вас как тот, в чьих руках лежат ваши жизни! Вы хотели служить? Вы сменили цвета? Отлично! С этого дня, с этой самый минуты вы навсегда останетесь алоокими чейнджлингами, служащими мне! Каждый жеребёнок, что понесёт красноглазая кобыла, каждый жеребёнок, рождённый от красноглазого жеребца, будет нести проклятье своих родителей, и каждый чейнджлинг, захотевший связать с вами свою жизнь, будет знать, что в любой день, любую секунду я могу забрать жизнь проклятого чейнджлинга так, как мне будет угодно!

Они внимали мне в тишине с покорностью обречённых, и я бы слукавил, сказав, что мне хоть кого-то из них жаль.

 — И никто из вас не покинет этот мир по своей воле! Вы не сможете пронзить своё сердце ножом, ваши крылья сами раскроются перед землёй, ибо самоубийство — слишком сладкая награда предателям и лжецам, глупцам и хитрецам! Запомните же этот день, ибо отныне он станет началом вашего служения мне. И самое главное, что заставит вас кричать от отчаяния ещё долгие-долгие годы после этого дня…

Казалось, каждый из чейнджлингов обратился в камень. Они стояли тут, глупые жертвы магических игр, чья гордыня и ксенофобия довела их до такого жуткого конца.

«Вы пошли против воли Королевы Кризалис, веря словам о том, что я влияю на разум вашей повелительницы, заставляя её действовать так, как угодно мне или Эквестрийскому Престолу» — теперь мой голос звучал в голове у каждого предателя, сохраняя мои слова в неприкосновенной тайне, как и приказывал им кристалл. — «Но вы все ошиблись. Этот кристалл не даст мне солгать — ни я, ни какая-либо из принцесс не влияли на поведение Королевы Кризалис. Вас всех просто обманули. И теперь вы и ваши потомки будут расплачиваться за столь глупое восстание».

Ухмыльнувшись, я добавил ещё несколько слов, отчего зубы почти всех чейнджлингов стиснулись от гнева, однако повиновение артефакту ограждало их от любой попытки нанести вред.

 — А теперь слушайте мою команду…

---

Солнце уже клонилось к горизонту, когда мы с Селестией смогли разобраться с большей частью проблем. Нужно было отрядить стражей на освобождение захваченных пони, оказание помощи раненым и подготовку убитых к похоронному ритуалу. И лишь когда Тия сказала, что в город вошла пограничная стража, я приказал алооким сдаться им, предварительно убедившись, что приказ будет выполнен в точности и теперь уже моим подданным не будет причинён лишний вред.

 — Думаю, я справлюсь с остальным, — наконец кивнула мне Селестия, стоя в окружении офицеров стражи. — Тебе стоит проверить Ночную Стражу.

Согласно киваю кобыле и направляюсь в ту сторону, куда отправил подчинённых. Порыв прохладного ветра заставил меня невольно поёжиться и вспомнить, что фактически я отправился в город в обуви и одних штанах. Не то, чтобы я сильно волновался о простуде, однако теперь автоматически включился человеческий фактор одежды.

Впрочем, улицы столицы были пусты: жители попрятались по подвалам или были похищены восставшими. Разумеется, первым делом мы с Селестией отправили многих пегасов в качестве глашатаев победы, однако слишком много их требовалось для проверки города на предмет несчастных случаев.

Казалось, город притаился в страхе из-за нападения. Ботинки из псевдокожи позволяли идти практически бесшумно, а потому создавалось впечатление, что это все сон. Весьма плохой и достаточно жуткий сон, не преминул уточнить я, окидывая печальным взглядом опустевшее летнее кафе, попавшееся по пути.

 — Что же я наделал… Глупо полагать, что всё это — не последствия зова Призывателя. Но если бы не я — Равновесие нашло бы кого-нибудь другого. Мне просто нужно сделать так, чтобы этот мир наивных эквиидов не утонул в крови войны против кого-нибудь «Князя Тьмы» или кто ещё там мог пробудиться.

С каждым проделанным шагом меня одолевали дурные предчувствия — после того, как я отправил Стражу, прошло довольно много времени, и они вполне могли уже вернуться в замок. Разумеется, в зал они бы не прошли — как оказалось, Тия запечатала все входы, даже окна, дабы никто из пони не мог стать свидетелем моего превращения и смерти главы восстания. Да, мой рейтинг среди жителей страны сильно бы «ухнул» вниз, стоило им прознать о моей настоящей природе.

 — И все же, где мои подчинённые? — к несчастью, сигнальные листы, созданные ещё Луной, остались в большинстве своём в кабинете или куртке, которая сейчас находись в замке. Моя попытка обратиться к кристаллу Короля окончилась неудачей — я не мог допросить предателей на расстоянии, и не догадался сделать это тогда, когда была такая возможность. Оставалось двигаться к окраине города и надеяться, что ничего не произошло, а они остановились по каким-то уважительным причинам.

На ловца и зверь бежит — очередной поворот улицы вывел меня буквально на стоянку Ночной Стражи.

Что-то было не так. Небольшой костёр, разожжённый из каких-то досок прямо посреди улицы, был укрыт барьером, не позволяющим дыму подняться над крышами домов. Все Охотники и Стражи сидели вокруг него, неподвижно уставившись в огонь.

Первая пришедшая в голову мысль была настолько абсурдна, что я специально огляделся в поисках засады неведомых врагов, однако, разумеется, никого не обнаружил. На всякий случай сняв со спины фламберг, активирую клинок кольцом и медленно двигаюсь в сторону подчинённых, ожидая подвоха. Какой-то из вывороченных камней мостовой неудачно подвернулся под ногу.

Мистхил подняла голову, встретившись со мной взглядом. Покрасневшие глаза наталкивали на мысль о том, что она плакала, но затем взгляд опустился ниже и я с трудом сдержал проклятья — белоснежная шерстка кобылы на груди была выпачкана чем-то бурым. И, к несчастью, я уже видел такое на её шкуре — когда держал фрагмент стены пещеры под Кантерлотом.

 — Эй? — неуверенно позвал я, ощущая странное напряжение в воздухе. — В чём дело?

На звук моего голоса начали поворачиваться другие члены отряда, и каждый из них, как теперь можно было заметить, был покрыт следами полевой медицины — бинты и перевязки на шкурах соседствовали со следами регенеративных зелий и обезболивающих. Мистспиер так вообще не мог подняться — его передние ноги, судя по всему, были сломаны в двух местах, не позволяя ему нормально встать.

Тяжело выдохнув, закидываю фламберг за спину и приближаюсь к отряду. Единорожка вышла вперёд и попыталась отдать приветствие, однако пошатнулась и едва не упала, благо я успел пересечь расстояние между нами в два шага и подхватить обессилевшую кобылу.

 — Так тихо сейчас… — едва слышно прошептала она, с трудом сфокусировав взгляд на моем лице. — К-капитан, мы… Мы двигались ко дворцу. И мы попались.

 — Засада, — сквозь зубы прошипел я, поднимая пони на руки и кладя у костра. Подчинённые пытались хоть как-то выстроиться, однако я не обращал на это внимания, слушая лишь единорожку. Ладони окутала бирюзовая аура, и пока Мистхил собиралась с силами, теневые чары сканировали тело кобылы.

 — Мы были вынуждены отступить, — тихо шептала она, тщетно пытаясь поймать мою руку копытцами. — Почти все были в тех… доспехах… — единорожка прервалась, когда тёмные чары начали медленно, хоть и безболезненно, разделять плоть пони и сшивать многочисленные порезы на груди и несколько колотых ран, стянутых светлой магией.

 — В нас ударили «драконьим тараном», — упорно продолжала она говорить, когда речевой аппарат вновь начал ей повиноваться, — Вайт Рэм…

Кобылка замолчала, на её глазах выступили слезы, когда она махнула ногой куда-то в сторону. Медленно расступились грифина и пегас, позволяя увидеть жеребца. То, что от него осталось.

 — Он что-то сделал… Чары не пробивали его доспехи, а сами они работали на полную мощность, и всё равно… — единорожка всхлипнула, отчаянно борясь со слезами. — Мы ничего не могли сделать, лишь отомстить за него.

 — Мы перерезали всех этих ублюдков, — хрипло прокаркала грифина, не глядя в мою сторону и лишь проверяя бинты на лапах. — Но ни у кого не осталось сил, чтобы двигаться дальше. Слава крови, в ближайшем доме была хоть какая-то еда, а на костёр отправилась дверь, — крылатая хищница закашлялась и кивнула в сторону ближайшего дома, проем которого зиял пустотой.

Кивнув, я повернулся к единорожке.

 — Простите нас, Капитан. Мы не выполнили приказ.

 — Замолчи. Вы справились прекрасно. Все, — произнёс я не терпящим возражений голосом. — Всё хорошо. Всё будет хорошо. Ты просто перенапряглась, — последние слова были слышны лишь мне самому — даже не будучи медиком можно было понять, что в какой-то момент пони просто сбили с ног и пытались прирезать, пока она отбивалась ногами.

Когда большая часть ран затянулась, я просто встал и перешёл к Мистспиеру. Очередная волна магии, и руки вновь окружает аура, разделяющая и сшивающая плоть единорога. К несчастью, большая часть энергии Древнего всё ещё «не переварилась», а потому переломы не исцеляются под действием заклинания: чары лишь укладывают кости в правильную структуру и осторожно накрывают плотью. В лежащей неподалёку сумке находятся бинты, которыми и бинтую ноги Стражника после того, как наконец заканчиваю со всеми ранами.

Раз за разом я перехожу от одного Ночного Стража к другому и раз за разом исцеляю раны, щедро тратя собранную магию. Боль в голове, сперва просто сильная, постепенно становится настолько непереносимой, что перед глазами все начинает плыть. Кровь начинает идти не только из носа и глаз, но и ушей, однако сейчас мне просто плевать.

Они выполнили свой долг. Теперь это должен сделать я.

Наконец, я останавливаюсь у тела земного пони. Я что-то слышал о «Драконьем таране» — коллективных атакующих чарах, обычно их использовали для того, чтобы выбить ворота обороняющихся крепостей. Можно лишь гадать, сколько магии было вложено в отрицание заклинаний — особый приём земных пони, позволяющий им биться против единорогов. Но точно известно, что потратил он всё, что было.

 — Не знал, что он умел такое делать, — пробормотал подошедший сзади пегас. Опустившись на землю, он стянул с головы шлем и посмотрел на изломанное тело своего друга. — Знаете, обычно предпочитал помалкивать и не казаться умнее других… Добраться бы до этих чейнджлингов…

 — Разве они не мертвы? — с некоторым недоумением переспрашиваю я, отвернувшись от тела.

 — Мертвы, куда уж там… Когда это случилось, Мистспиер и Нира буквально вырезали их, — жеребец невольно вздрогнул, словно вспоминал что-то явно не самое хорошее. — Никогда их такими не видел. Ну, ладно грифина, но он… Впрочем, — глаза пегаса сузились, — я его не только не виню, скорее жалею, что не смог сам расквитаться за товарища.

Махнув ногой, он оборвал себя на полуслове и устало поплёлся к затухающему костру. Решив оставить их пока в покое, опускаюсь на колени, с облегчением отмечая, что боль от тёмного лечения потихоньку уступает под напором магии, всё ещё текущей в моей филактерии. Разумеется, не будь во мне столько энергии, я бы уже давно свалился от боли и потери магии, однако сейчас просто мог себе этого позволить. Вытянув руку, пытаюсь снять с тела земного пони броню, однако она, как и тело, жутко повреждена и буквально изломана. Камень-активатор никак не отзывается на прикосновения, да и всё ещё сохранившихся чар нельзя ощутить. Если так подумать, я не ощущаю никаких, даже неактивных чар на доспехах Ночной Стражи.

Нужно было что-то делать. Первая потеря соратника всегда тяжела — совсем недавно он шёл рядом с тобой, говорил, ел, а теперь на его месте лежит лишь холодная оболочка.

 — Стража! Слушай новый приказ! — к моему удивлению, сработал стадный инстинкт пони, оставшийся ещё с тех пор, как после великой катастрофы представители этого вида просто выживали в ставшем чужом мире. У них всегда должен быть тот, кто поведёт их вперёд. Так уж получилось, что это я.

 — Приготовиться к марш-броску в сторону столицы! Собрать припасы, убрать следы стоянки, загрузить павших на самых свежих стражей! Вперёд, я что, должен по два раза повторять? — и это сработало, все, даже грифина, ощутимо воспряли духом, вновь чувствуя наличие «вожака». Чейнджлинг и единорог погрузили тело земного пони на спину Скай Стоуна, пока кобылы торопливо, хоть и периодически морщась от остаточной боли, затаптывали костёр и собирали содержимое сумок.

Должен заметить, что для существ, побывавших в смертельном бою, они собрались довольно быстро — видимо, я влил в них достаточно магии.

 — Кстати, вопрос, — тихо обратился я к Нире, глядя, как Мистспиер приспосабливает две какие-то доски под костыли. — Где Найт Стар?

Грифина лишь покачала головой, после чего встала сбоку от пегаса, молчаливо морщась при резких движениях. Впрочем, фестрала я отправил к пограничной страже, однако ни его, ни тех пони пока не было видно. «Ещё не хватало его потерять», — обеспокоенно подумал я, посмотрев на небо. — «Ладно, волноваться будем, когда обновим информацию, а пока…»

А пока надо было двигаться.

 — Стража, выдвигаемся! — ладонью разрубил я воздух, указывая на высящиеся башни дворца.

Убрав всё оружие в ножны, мы выдвинулись в центр столицы. И если на обратном пути меня ждали лишь молчаливые пустые улицы, то теперь город постепенно оживал — то тут, то там из укрытий появлялись пони, настороженно поглядывая по сторонам. И, что забавно, при виде потрёпанных стражей в окровавленных бинтах большая часть жителей интересовалась, могли ли они как-то помочь.

«Лучше бы при восстании помогли», — мелькнула непрошенная мысль, однако тотчас испарилась — куда уж гражданским лезть в пекло боя, если большая часть тех же единорогов ничего внушительней бытового телекинеза не освоили.

 — Капитан! — упавший с неба фестрал едва не размазался по мостовой, настолько стремительно крылатый жеребец нёсся к земле. К счастью, координация его не подвела, и он остановился в полуметре от меня. — Хвала Великой Матери, вы нашли их! Часть пограничной стражи, прибыв во дворец вместе со мной, нашла тронный зал запечатанным, и несколько групп отправились на поиски Ночной Стражи. Хорошо, что все в… — бросив взгляд за мою спину, Найт втянул воздух и на несколько секунд закрыл глаза. — Проклятье.

 — Возможно, — холодно ответил я, поворачиваясь к подчинённым и немногочисленным гражданским, уже подошедшим к отряду. — Сегодня все стражи принцесс покрыли себя славой. Каждый пони, будь то кобыла или жеребец, существо любой расы, они были готовы отдать свою жизнь на защиту жителей этого королевства. И они выполнили свой долг. Но время вспоминать ушедших ещё не пришло. Следует позаботиться о тех, кто выжил в этом нападении. Граждане столицы! Я, Королевский Ночной Гвард, говорю от лица принцессы Луны и принцессы Твайлайт. Все нападавшие чейнджлинги были уничтожены, сейчас же нам нужно восстановить то, что они разрушили. Не дожидайтесь городской стражи — ищите жертв нападения и окажите первую медицинскую помощь.

 — А вы нам поможете? — робко поинтересовалась пожилая пегаска, нервно переступая копытами. Мне оставалось лишь покачать головой.

 — Увы, личная Ночная Стража принцессы Луны ничтожно мала, и все мы пострадали, защищая город, однако уже сейчас городская стража по приказу Сестёр начинает оказывать помощь всем, кто стал жертвой этого глупого восстания.

Не дожидаясь ответа, я повернулся к подчинённым и махнул головой, приказывая продолжить путь. После небольшой заминки, в ходе которой тело земного пони было перекинуто на спину фестрала, мы продолжили свой путь.

До ворот замка оставалось всего ничего, когда нечто синее мелькнуло на долю секунды в поле зрения, и перед нами появилась Луна.

«Черт, да я её увидел, просто потому, что она мне ПОЗВОЛИЛА увидеть своё движенье…»

Но нельзя отрицать, впечатление на свою измученную стражу она оказала прямо таки волшебное — осознав, кто перед ними, все синхронно склонили головы, однако аликорночка лишь покачала головой.

 — Мне не нужны пустые приветствия, когда вы стоите передо мной. Вы вернулись с победой, а это более важно. Хоть это и горькая победа, — заметила принцесса, повернув голову в сторону фестрала. — Оставьте моего воина здесь, Стражи Ночи. В казармах расположились медики, отправляйтесь туда и исцелите свои раны, это приказ.

Дождавшись, когда тело павшего сгрузят, а сами стражники отправятся прочь, Луна позволила себе печально вздохнуть.

 — Вот и первые жертвы после тысячелетия забвения. Что случилось, любимый?

 — Засада, — с мрачным видом махнул я рукой. — Судя по словам Мистхил, они нарвались на элиту. Если честно, им просто чертовски повезло — Вайт Рэм принял на себя «драконий таран». Мда, жизнь любит покаламбурить…

 — Земной пони своей магией принял удар таких чар? Не удивительно, что враги были ослаблены… Но что ты будешь делать теперь?

 — То же, что и всегда — разбираться с последствиями операции.

Луна лишь покачала головой, на мгновение зажигая светлячок на кончике рога. Окрасившись в синий цвет, магический огонь опустился на лоб земного пони и пропал.

 — Боюсь, их слишком много, чтобы ты справился с этим один. Я хочу, чтобы ты отдохнул — нам с сестрой хотелось бы, чтобы ты принял участие в церемониальном погребении павших, включая Вайт Рэма.

В очередной раз подивившись памяти аликорна, я неохотно кивнул, пытаясь как можно незаметнее морщиться, однако и это не укрывается от глаз любимой.

 — Тебе стоит отправиться в свои покои для отдыха, мой возлюбленный Гвард. Сегодня ты убил Существо Силы, и твоя аура очень нестабильна. После чего уже можешь посетить Ночную Стражу для поднятия морали своих подчинённых. Да, это у тебя на лице написано, — наконец улыбнулась принцесса, вновь повернувшись ко мне.

 — Надеюсь, когда мы разберёмся с последствиями этого нападения, ты будешь готов обсудить дела, касаемые этой самой Стражи. Не забывай, после событий сегодняшнего дня многие пони тебе должны, — улыбка Повелительницы Ночи стала по-настоящему хищной, когда она посмотрела в сторону города. Можно было быть уверенным — этот долг она собиралась требовать лично.

Глава 19.3. Пустота после боя…

… должна быть чем-то заполнена.

В выделенной для Ночной Стражи казарме всегда было достаточно пустынно и тихо, большая часть помещений была не обжита, да и те пара комнат, где всё-таки находились подчинённые Королевского Гварда, выглядели заброшенными — почти у каждого охотника и стража был свой дом или квартира в Кантерлоте.

Однако сейчас можно было подумать, что в здании нет никого — настолько тихо сидели соратники за круглым столом, боясь нарушить тишину неосторожным словом.

Кажется, что эта гнетущая атмосфера давила вполне ощутимым грузом на плечи, и это мне было совсем не по нраву, а потому я просто постучал по двери казармы.

Вздрогнув от неожиданности, Ночная Стража уставилась на меня, явно не понимая, сколько времени я уже нахожусь в помещении.

 — Теряете хватку, — криво ухмыльнулся я перед тем, как сесть за стол и окинуть взглядом молчащих подчинённых.

 — Я понимаю, что для многих присутствующих здесь существ смерть это нечто такое, о чём они думают в последнюю очередь, когда смотрят на собратьев по оружию. Однако вы знали, куда вы идёте и зачем вы идёте, — сузив глаза, я посмотрел на Мистхил, нервно сглотнувшую при этих словах. — С самого начала было сказано, что вы — орудие принцессы Ночи, исполняющие её волю. Вайт Рэм знал, на что он шёл, и он знал, что в случае его гибели другой стражник продолжит его дело. И что я вижу сейчас? Хмурые морды охотников ночи?

Фестралы тотчас оскалили свои небольшие клыки, словно опровергая мои слова.

 — Или грифоны внезапно заболели трусостью?

Нира гневно подняла голову, однако умудрилась сдержаться, встретившись со мной взглядом.

 — Мне помнится, кто-то умолял спасти какую-то королеву!

Фаерфлай встрепенулся, его глаза полыхнули диким зелёным светом, как и всегда, когда эмоции проявлялись в этом чейнджлинге.

 — А может быть, кто-то решил, что ему лучше подойдёт мирная жизнь какого-нибудь пегаса-счетовода?

 — Да я скорее Дискорда отымею! — невольно воскликнул Скай Стоун, яростно распушив нагрудный мех и раскрыв крылья.

 — А что же потомки Королевского Дневного Гварда? Некогда он встал на пути у главного воина самой Найтмейр Мун, не пощадив своей жизни. Неужто он не видел смерти на поле боя?

 — Нет, мой Капитан, — с неожиданной твёрдостью в голосе ответил Мистспиер, решительно положив ноги на стол и слегка поморщившись от боли в сломанных конечностях.

 — А кто-то жаждал проявить себя так, чтобы сама Тьма и Свет склонились перед ней. Где та пони, что отринула свои предрассудки о чейнджлингах и отправилась спасать саму королеву?!

 — Здесь, — наконец подняла ногу Мистхил, стараясь не встречаться со мной взглядом.

 — Каждый, кто идёт сюда, идёт не ради славы. Мы идём в бой не для того, чтобы выжить. Но если уж я умру, я хочу, чтобы после меня остались те, кто подхватит моё оружие на поле боя и займёт потом моё место в каком-нибудь баре после боя! — хватанул я кулаком по столу, заставив Клауд подпрыгнуть на месте, издав нечто вроде короткого «и-и-и!»

 — Не знаю как вы, а я сейчас пойду в «Дырявое сердце» и выпью за жеребца, который мог, блять, пойти и дать в морду любому, кто сказал бы, что в Ночной Страже служат слюнтяи, не помнящие своих сослуживцев! Кто со мной?!

Нестройные согласные крики стали мне ответом, отчего моих губ коснулась лёгкая улыбка — как быстро эти существа впадали в уныние, так быстро же они могли его отринуть по сильному зову извне.

 — Тогда решено, — хлопнул я ладонью по столу. — Найт, помоги Мистспиеру, не знаю, костыль в зубы дай, пусть на трёх точках опоры идёт, берите плащи, и чтобы я видел ваши морды на улице. А, да, я угощаю.

---

Довольно оживлённая группа стражников ввалилась в «тайное» кафе чейнджлинга, споря о какой-то чепухе, позволяя мне не принимать участие в их разговоре, а просто наслаждаться опустившейся на город ночью.

На стук в дверь открыл сам хозяин заведения, что удивительно, в своём настоящем облике.

 — Эмур? А по какому поводу такой наряд? — несколько обескуражено поинтересовался я у искажённого пони, рассматривающего собравшуюся у дверей его кафе компанию.

 — А какой смысл прятаться? — ворчливо поинтересовался жеребец, пропуская Ночную Стражи внутрь. — Когда эти олухи начали восстание, маскировка со всех подданных Её Величества слетела.

 — Оу, — я попытался представить эту картину, учитывая конспирацию добровольного изгнанника.

 — Ага, стою я, значит, у стола, принимаю заказы… Да проходите, Капитан, чего в дверях застыли… — чейнджлинг толкнул первую дверь, ведущую вглубь здания, после чего прошёл вперёд, открывая уже вторую такую же. К счастью, сегодня репертуар не бил по ушам басами, а ласкал слух медленными нотами, извлекаемыми из динамиков под потолком.

 — Так вот, — продолжил хозяин заведения. — Принимаю заказ, и тут внезапно понимаю, что у клиентов глаза навыкате да челюсти до пола, смотрю на себя… Ну, в общем, кафе закрылось раньше положенного.

 — Хм, я думал, что после твоего раскрытия этот клуб будет пустовать, — я обвёл взглядом зал: большая часть столов была занята, а у барной стойки вообще было не протолкнуться.

 — А, — чейнджлинг махнул ногой, указывая на большой стол в углу. — Моим ночным клиентам плевать, как я выгляжу, лишь бы алкоголь покрепче выставлял, да, ребята? — последние слова были адресованы большой компании, состоящей по большей части из жеребцов в доспехах дворцовой стражи в той или иной степени алкогольного опьянения. В ответ раздались громкие одобрительные крики пони, потрясающих кружками с сидром.

 — Ну, вы поняли. Усаживайтесь, сейчас приму заказ.

Уговаривать нас два раза не было необходимости — уже спустя пару минут мы утрамбовались за стол с той или иной степенью помятости, а очаровательные пегаски принесли первые графины с «алкогольным» сидром. Посмотрев в кружку, я печально вздохнул — Эмур Шейд явно решил, что нам нужен «разогрев». Впрочем, на самом деле, очень малое количество питейных заведений имеет лицензию на по-настоящему крепкие для человека напитки. Это обуславливается тем, что пони вообще не особо профессионально пьют, если их сшибает какое-нибудь вино.

 — Твою мать, Эмур! — наконец изложил я свои претензии, предварительно запихав их в более-менее приличную форму. — Я на ферме Эпплов пил сидр с большим градусом, чем эта хрень! У нас серьёзный повод нажраться, и я не потерплю, чтобы мои подчинённые остались в трезвом разуме ещё какое-то время!

 — Капитан, я должен заметить, что у нас нет запрещённого алкоголя выше установленной нормы, — полным достоинства голосом ответил жеребец за стойкой, создавая вполне понятные сомнения в правдивости его слов.

 — Эмур. Ты, Кризалис тебе в тёщи, чейнджлинг. Мало того, что это автоматически обозначает наличие у тебя алкоголя, так ты ещё пытаешь убедить в этом человека, побывавшего в Версипелии. Неси.

 — Но…

 — Бегом, — спокойным тоном произнёс я, прикрывая глаза, дабы не видеть печальной гримасы жеребца. Однако когда он лично поставил перед нами пару бутылок, я на всякий случай протёр глаза. Нет, они меня не обманывали, на ближайшей ко мне ёмкости изящными буквами было выведено «Мескаль».

 — Да ладно, — под недоуменные взгляды Ночной Стражи я откупорил ёмкость и осторожно принюхался. — Текила?

 — О, так вам известен сей напиток? Должен заметить, что с меня буквально снимут хитин, если узнают, что я вообще им кого-то угостил, — осторожно пробормотал чейнджлинг, однако я лишь махнул рукой, ища взглядом два других ингредиента. — И, как я понимаю, способ употребления тоже знаком, — закончил для себе жеребец, взмахом ноги подзывая официантку с другим подносом, на котором гордо высилась горка чего-то, напоминающего лайм, и две солонки.

 — А это разве не традиционный алкогольный напиток чейнджлингов? — Мистхил настороженно посмотрела на бутылку, после чего перевела взгляд на Эмур Шейда. Тот в ответ неоднозначно повёл ногами.

 — Ну, один из, если быть совсем точным, — искажённый пони рассеянным взглядом наблюдал за тем, как я махом опрокинул в себя сидр и теперь заливал текилу в стакан.

 — Так, это сюда, это сюда, — бормотал я себе под нос, высыпая немного соли на ладонь и зажимая пальцами лайм. Ну, по крайней мере, этот плод его напоминал очень сильно.

 — А это ещё зачем? — Нира с любопытством рассматривала «конструкцию» на моей руке, однако я лишь улыбнулся перед тем, как слизнуть соль и опрокинуть алкоголь в себя. Долька «лайма» отправилась туда же секундой позже.

 — Оу, — удивлённая настолько странным видом употребления напитка, грифина схватила ближайшую к себе бутылку и осторожно принюхалась. — И почему я ощущаю здесь что-то, напоминающее сок растения?

 — Потому что это и есть сброженный сок агавы. Ну или как в этом мире называется растение, из которого это гонят. Неважно. Что там с грифоньей кухней?

Эмур Шейд лишь закатил глаза.

---

— Давай ещё одну сюда, — невольно икнул я, вытянув руку в сторону бутылки.

 — Телекинезом, — с пьяной уверенностью заявила единорожка, отодвигай алкоголь от меня с помощью злополучной магии.

 — Ты, — хык, — вредная белошкурая упрямица, мне проще воскресить мёртвого, чтобы он дал мне эту грёбаную бутылку, чем сконцентрировать телекинез, — нахальная кобыла лишь дальше отодвинула желанный напиток, за что и поплатилась, когда я сомкнул пальцы на кончике рога, словно тушил свечку. Разумеется, поле телекинеза тотчас пропало, а бутылку подхватила Грей Клауд, довольно ловко метнув её мне.

 — Премного благодарен, — я попытался отвесить реверанс сидя, однако это не совсем хорошо удалось, а потому просто оставил бесполезное занятие.

 — За Вайт Рэма! — провозгласил я тост, поднимая стакан с текилой. Сколько мы её уже выпили? Неважно, главное, из их глаз наконец полностью убралась печаль, а это главное для таких убийц как мы. Хм, а ведь верно, вчера все прошли крещение кровью.

Бросив взгляд на часы, указывающие четыре часа, я кивнул своим мыслям и повернулся к Ночной Страже.

 — За Вайт Рэма! — повторил я тост. — За того, кто позволил нам всем здесь собраться.

 — За Вайт Рэма! — вразнобой повторили стражи, поднимая стаканы кто магией, а кто передними конечностями. Почти синхронно влив в себя алкоголь, мы выдохнули в сторону.

 — А знаете… — задумчиво произнёс я, взяв в руку куриную ножку в мёде и задумчиво уставившись на неё, — если вы увидите кого-то, кто вам дорог и, как вы знаете, мёртв, делайте то же, что сделал сегодня я.

 — Это как? — недоуменно переспросила Клауд, оперевшись боком на более трезвого фестрала.

 — Ну, вот например вы завтра увидите на улице Вайт Рэма.

 — И что тогда делать? — Мистспиер более-менее аккуратно пододвинул к себе бутерброд с сеном и уставился на меня, забыв о том, что было в его копытах буквально секунду назад.

 — Изловчитесь и оторвите ему голову нахер.

Мистхил подавилась салатом, отчего Клауд пришлось похлопать единорожку по спине.

 — Это вы… с главарём так? — осторожно поинтересовался Фаерфлай, прикладываясь к стакану с сидром, на что я задумчиво покрутил несчастную ножку в воздухе, после чего таки сделал укус.

 — Глава восстания оказался королём чейнджлингов.

Выскользнувший из копыт жеребца стакан разлетелся на осколки, пока он смотрел на меня с широко раскрытыми глазами.

 — В-вы… короля?..

С цинично усмешкой я покрутил пальцами в воздухе, словно открывал невидимую крышку.

 — Ну да, у него оказался довольно скверный характер, да и на совести у него восстание и жертвы со стороны подданных Сестёр, так что я сделал одолжение эквестрийскому Престолу и сократил процесс суда примерно… — тут я всерьёз задумался, пытаясь представить, сколько шёл бы процесс, после чего махнул свободной рукой, — намного я его сократил. А Короля лишь на одну голову.

Грифина фыркнула в стакан с текилой, чудом не выронив лайм — как оказалось, этот фрукт даже назывался так же — из когтистой лапы. Однако чейнджлингу было явно не до смеха — он со странными эмоциями на лице сверлил меня взглядом, после чего, наконец, решился сказать:

 — Капитан, вам не кажется, что вы совершили ошибку? Это ведь Древний нашего народа, один из немногих оставшихся, да ещё и жеребец! Наверняка он просто неправильно понял всю ситуацию, или он…

Рот Фаерфлая захлопнулся так внезапно, что его зубы щёлкнули. Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох и выдох, после чего вновь посмотрел на чейнджлинга.

 — А теперь сложи в своей голове два и два, после чего сильно удивись, получив «четыре». Восстание готовилось достаточно долгое время — на это указывают все улики, включая передатчик, найденный нами в лесу. Даже если бы он внезапно оказался неправильно информирован — действия Древнего повлекли за собой смерть простых пони, из-за него умерли жеребцы, что нанесло ещё больший вред населению, большая часть которых — кобылы. Более того, я дал ему шанс отступить до начала боя со мной.

Стоило магической печати спасть, как Фаерфлай вновь принялся за старое.

 — Но Капитан, вы могли просто вырубить его! Нельзя же судить Древних обычными мерками, наших Древних осталось так мало!..

 — О, это он зря, — успела пробормотать Клауд, когда я схватил его за морду и приблизил к своему лицу.

 — Древних народа пони всего лишь четыре кобылы, которым он угрожал. Его действия привели бы к войне Эквестрии с Версипелией, в которой мои возлюбленные могли погибнуть, ведя подданных в бой. Ты говоришь, нельзя судить их обычными мерками? Селестия направила Элементы Гармонии против своей сестры, и лишь чудом эти артефакты выбрали изгнание вместо казни! И тогда в замке, посреди охваченного восстанием города король сам выбрал свою судьбу.

Отпустив ошеломлённого жеребца, я откинулся назад на спинку дивана.

 — В мире, откуда я родом, я мог доверять лишь нескольким людям, двое из которых были мне как брат и сестра. Вчера, в тронном зале, когда король лежал на земле, повергнутый мной, чейнджлинг превратился в моего давно умершего друга. Более того, он попытался воспользоваться этим, чтобы обернуть победу в поражение. Он не учёл двух фактов: разум лича выше его эмоций. Да, оказывается, мы тоже можем злиться в этом состоянии, а также испытывать эмоции, но эй, это не мешает думать, в отличие от смертных.

 — А второй факт? — осторожно потирая морду выдавил Фаерфлай.

 — Если бы это и правда был давно почивший Уилл, в Эквестрии есть место лишь для одного ходячего мертвеца, — схватив стакан с сидром, я осушил его в два глотка и со стуком поставил на стол. — И это — я!

Мистхил попыталась хихикнуть тихо, однако получился звук, словно кого-то душат прямо за моей спиной.

 — Неужели в Эквестрии есть лимит на мертвецов?

 — Я бы скорее предположил, что есть лимит на людей, неважно в каком они состоянии. И пока что этот лимит — один, — пожал я плечами, наблюдая за тем, как официантка убирает осколки стакана. Дождавшись, когда она отойдёт, пододвигаю к себе очередную бутылку. — И я надеюсь, что так и будет.

 — О чем вы, Капитан? — Мистспиер аккуратно придвинул к себе забытый бутерброд.

 — Если попал я, может попасть и кто-то ещё… А я этому миру уже итак доставил одну тикающую бомбу.

 — Бомбу? — недоуменно приподнял бровь Найт Стар, на что я лишь махнул рукой.

 — Неважно. Важно лишь то, что я сказал изначально — судить меня за мои действия могут лишь принцессы, и поверьте, королева Кризалис сама просила о его смерти.

За столом воцарилась тишина, прерываемая лишь музыкой самого «клуба». Судя по всему, каждый думал о своём, и лишь грифина молча обгладывала очередную кость с видом вояки, который живёт сегодняшним днём.

 — И если бы не Капитан, кто знает, сколько ещё пони могло погибнуть кроме Вайт Рэма и других стражей, — неожиданно произнёс пегас, опрокидывая в себя очередную рюмку с алкоголем. Было понятно, что потерю друга он переносил тяжелее всех и старался забыться в алкоголе, хотя большая часть пустой тары находилась всё-таки рядом со мной — сказывалась поглощённая сила Древнего, будоражащая иллюзию сокрытия смерти и не позволяющую напиться в хлам.

 — Кто знает, — фестрал попытался взять стакан ртом, однако тот едва не выскользнул из хватки, — Дискорд…

 — Вот уж кого не стоит поминать, — буркнула Мистхил, откинувшись назад и прикрыв глаза.

 — У, да вас совсем развезло, — сыто икнувшая Нира потянулась за очередным куском мяса и с наслаждением вцепилась в него клювом. — Всё же пони нихрена пить не умеют… Ваше здоровье, Капитан, — отсалютовала мне стаканом небесная хищница и, дождавшись ответного жеста, просто опрокинула текилу в себя.

 — И-ик, в смысле и как вы ещё на ногах стоите, — с некоторой завистью Мистспиер попытался поднять свой стакан телекинезом, однако раз за разом промахивался даже магией, после чего махнул на всё это дело ногой и взял его зубами.

---

Дверь кафе тихо закрылась, отрезая звуки внутренней секции и позволяя насладиться тишиной.

Тихо прошелестел пакет со сбором, часть которого перекочевала в трубку. Щелчок пальцев — и тёмное пламя на мгновение заплясало по траве. Первая медленная затяжка, и тёмное облако неспешно поползло наверх, к потолку. Скрипнула наружная дверь, выпуская меня на улицы непривычно молчаливого города.

После событий сегодняшнего дня ночная столица замерла, оправляясь от ран и ужаса нападения.

В отдалении прогромыхали доспехи городских стражников — патруль улиц был непременной обязанностью вне зависимости от того, что происходит в стране.

 — Дэс? — голос Зекоры за спиной был полной неожиданностью, на всякий случай я даже обратился ко внутреннему чутью, подтвердившему, что стоявшая между мной и дверь кафе кобыла принадлежала к моему табуну и несла в себе маленький осколок моей души.

 — Зери? — все же поинтересовался я, не глядя опускаясь на ступеньки перед входом.

 — Селестия отправила колесницу за мной, когда большая часть проблем была решена, — зеброчка села рядом со мной и прислонилась ко мне тёплым боком. Вытянув руку, накрываю возлюбленную плащом, больше желая ощутить её присутствие, чем укрыть от прохлады — ночи была всё также теплы.

 — Они рассказали мне, что произошло, — вновь подала она голос, когда поняла, что я не намерен говорить. — И о том, что случилось в тронном зале.

При всей моей любви к Зери, я не хотел это обсуждать даже с самим собой, что уж тут говорить о жителях этого мира? Однако у неё было другое мнение на этот счёт — щекотливо ткнув ирокезом в щеку, зебра заставила повернуться в её сторону. Наши губы встретились, и несколько счастливых мгновений мой разум был пуст. Увы, всё в этом мире конечно, и она неохотно отстраняется назад, внимательно глядя мне в глаза.

 — Расскажи мне всё, — её голос был всё также неповторимо гипнотичен и певуч, несмотря на отсутствие рифм. Копытце коснулось руки, заставляя поднести трубку к губам и сделать затяжку. Стало чуточку легче — в отличие от Стражи, я не мог перебить свои мысли только алкоголем.

 — Я убил Древнего, Зекора, — наконец вырвались слова. — Но перед смертью он принял облик моего друга. Того, чья смерть повлекла череду мрачных событий. Из-за чего мои руки много раз оказывались в крови. Не фигурально, увы… И теперь… Всё так странно… Ведь из-за меня всё это и произошло. Восстание, этот бой, все эти смерти… Это ведь сделал я, Зекора.

Зебра молчаливо покачала головой, после чего вытянула ногу и коснулась моего плеча.

 — Если бы не ты, появился бы другой Призывающий. В книге Дискорда ведь было написано, что он является в мир для равновесия. Не было бы тебя, неведомый закон взял бы другого. Того, чья тьма превышала бы твою, любимый. И что случилось бы с нами? Ты хотел бы, чтобы некто другой уничтожил этот мир?

Я отрицательно покачал головой. Нет, этого моя душа точно не желала. И можно было быть честным с самим собой, будь там, во дворце, настоящий Уилл, я выбрал бы жителей этой реальности.

Мой друг мёртв. Незачем ворошить старое.

А у меня ещё были дела. Дела и долг перед теми, кого настигла смерть в этот день.

Глава 19.4. Прощальные слова

Они сделали всё и даже больше.

Затянутое тучами небо не было результатом работы пегасов — принцессы приказали всем погодным командам не вмешиваться в ход облаков сегодня. В этом не было ни нужды, ни желания кого бы то ни было.

Одетые в чёрную одежду, пони покидали столицу Эквестрии, направляясь в одну сторону. Там, в нескольких километрах от города уже собралась большая часть населения Кантерлота, образуя нечто вроде кольца, центр которого был практически пуст, не считая несколько фигур пони, облачённых в тёмные одеяния под стать всем, кто шёл сюда.

Старшие принцессы Эквестрии молчаливо взирали на своих подданных, словно ждали какого-то знака. Сегодня они оставили все регалии в замке, накинув на себя всё те же плащи.

Тихий гул прошёлся по толпе собравшихся горожан, заставив многих замолчать: из главных ворот столицы показалась процессия, возглавляемая высокой человеческой фигурой. Даже с такого большого расстояния можно было заметить Королевского Ночного Гварда — Капитан Ночной Стражи был окружён яркой пронзительно-синей сферой магии, над которой пылали древнеэквестрийские письмена. Немногие из тех, кто присутствовал здесь, знали значения этих букв, складывающихся в слова «честь» и «павшие». Пропитанные энергией знаки были видны за несколько километров, двигаясь над процессией.

Все время, пока Дэс шёл в сторону собравшегося на огромном поле населения столицы, царила тишина — все пони неотрывно смотрели на приближающихся к ним пограничных стражников, попарно нёсших прямоугольные гробы с кьютимарками жертв чейнджлингов.

Когда до безмолвной толпы оставалось несколько метров, человек взмахнул рукой, заставляя буквы истаять в утреннем воздухе. Пони всё также молчаливо расступились в стороны, образуя широкий коридор для прохода, по которому и пошёл Гвард, предварительно обнажив фламберг в прощальном салюте павшим.

Тишину прорезали тихие рыдания. Серая кобылка с меткой в виде скрещённых перьев уткнулась мордочкой в сложенные ноги, пытаясь хоть как-то подавить слезы. Её тотчас бросились утешать подруги из табуна, но всё чаще то тут, то там, в толпе граждан был слышен плач тех, кто потерял родных и близких, чьи тела стражницы несли сейчас мимо них…

---

Я стиснул зубы и смотрел прямо перед собой, вот-вот ожидая, что кто-то крикнет «из-за него произошло это несчастье!»

Разумеется, этого не произошло, наоборот, слух о том, что именно от моей руки пал предводитель восстания, умудрился распространиться по городу за один вечер, и теперь во взглядах жеребцов и кобыл я видел благодарность. Благодарность за то, что жертв меньше, чем могло бы случиться, продлись бои на улицах ещё дольше.

В какой-то момент я едва не сорвался, сожалея о том, что согласился выполнить просьбу принцесс и возглавил эту церемонию. Слава Тьме, Твайлайт осталась в Понивилле…

С каждым шагом мы приближались к стоящим в центре огромного круга аликорнам. С каждым шагом головы жителей столицы опускались, отдавая последнюю дань уважения павшим воинам и жителям столицы.

 — Равнение на героев! — сами собой сорвались слова с губ, и, к моему удивлению, пони поняли, что я хотел сказать: опустившие было головы подданные принцесс невольно подняли их обратно, глядя на гробы, проносимых пограничной стражей. На мгновение кольцо на руке потеплело, и фламберг потерял вес, позволяя держать обсидиан перед собой в прощальном салюте.

Вот закончились ряды жителей, мы остановились прямо перед принцессами. Короткий кивок, и я замираю напротив них, пока стражи переносят деревянные коробки с импровизированных «гамаков», на которых несли их сюда, на землю.

 — В шеренги! — повинуясь знаку Селестии приказываю я. — Копья на караул!

В голове мелькает непрошеная мысль: «А где, собственно, сами копья?», однако рога принцесс начинают неярко светиться, и перед пограничной стражей материализуются серебристые и золотые древки с белоснежными наконечниками. Не знаю, репетировали ли с ними сестры, но пони синхронно перехватывают оружие, втыкая его в землю по правую сторону от себя и придерживая его ногами.

Селестия печально оглядела неподвижные ряды своих подданных и сделала шаг вперёд, позволяя мне повернуться спиной к диархам.

 — Много лет наша страна живёт по заветам пони-основателей, пытаясь придерживаться главного правила — живи сам и дать жить другим, — начала говорить Тия, и магия подхватывала её голос, позволяя услышать принцессу даже тем, кто стоял дальше всего. — Но всегда найдутся те, кто отвергает гармонию, причиняя боль, принося хаос всему миру. И каждый раз среди всех народов найдутся те, кто встанут на пути у отвергнувших мир. И каждый раз мы все платим величайшую цену. Мы платим самым дорогим, что у нас есть.

Аликорночка повела ногой, указывая на гробы. На один миг изображённые метки ушедших засветились, привлекая к себе внимание, после чего вновь поблекли, символизируя смерть своих владельцев.

 — И каждый раз нам приходится смотреть, как уходят достойные пони, оставляя после себя мирную страну, где будут жить их родные, друзья, но — не они. Но мы не должны останавливаться, — голос Селестии ужесточился, в нем уже не было привычной многим мягкости принцессы. — Мы не должны жить прошлым, лишь оплакивая ушедших. Их подвиг не будет забыт! Но спросить бы у любого из них, и я верю, они не хотели, чтобы после того, как небо вновь очистится от туч, пони продолжали убиваться по ушедшим!

Стоило ей замолчать, как Луна шагнула вперёд, рог Повелительницы Ночи слабо замерцал, подхватывая чары сестры.

 — Мои подданные! Будучи свидетелями долгой истории нашего королевства, Мы хотели бы напомнить вам, всем вам о том, что тысячу лет назад сама принцесса вашего королевства восстала против гармонии! И сколь ни велика казалась угроза, гармония вновь вернула мир в страну, а вы, пони, нашли силы двигаться дальше!

«Это они подзабыли о кровавом восстании и геноциде фестралов», — молчаливо покачал я головой, однако благоразумно придержал своё мнение при себе — да и обстоятельства сейчас другие.

 — Так не позвольте скорби поглотить вас, как это некогда случилось со мной…

Обе принцессы внезапно повернулись ко мне. Этого точно не было в списке задач, однако они внезапно сделали несколько шагов назад, оставляя меня впереди. И одновременно с этим взгляды пони устремились на меня.

«Стоп, они что, хотят, чтобы и я что-то сказал?!»

Судя по воцарившейся тишине — да. Отметив в памяти серьёзно поговорить с принцессами на эту тему, я закинул клинок на спину. Магия сестёр уже сконцентрировалась вокруг меня, готовясь разносить слова на десятки метров вперёд.

 — Мой вид… — начал я, немного помолчав. — Мой народ очень гордится многими открытиями и изобретениями, сделанными в процессе развития. Учёные, исследователи, просто светлые умы, они все привнесли в жизнь что-то новое, какое-то изобретение, которое облегчает жизнь, нечто новое, позволяющее тратить меньше сил на трудную или нудную работу… Но есть нечто, чем человечество никогда не должно гордиться. Как и все разумные существа, мы изобрели войну.

Я криво ухмыльнулся, радуясь тому, что не нахожусь близко к стоящим жителям столицы.

 — И поверьте мне, мы изобрели столько способов умерщвления себе подобных, что самые жестокие существа содрогнулись бы в ужасе. И теперь, когда я нахожусь здесь, что я вижу? Я вижу, что некоторые из вас жаждут отомстить чейнджлингам, всем, кто, по вашему мнению, виновен в смерти ваших родных и близких. И к чему это вас приведёт?

Замолчав на секунду, я обвёл взглядом всех пони.

 — Трагедия уже совершилась, виновные уже понесли наказание. Те чейнджлинги, что сейчас живут в Кантерлоте были против всего этого. И если кто-то из вас жаждет мести невинным — подумайте дважды, ибо теперь злодеями станете уже вы! И вновь, как и до этого, найдутся те, кто будет говорить: «этот человек ничего не знает о нас!» Возможно. Но не последуйте за ними в своей горести. Запомните, не существует героизма смерти. Лишь кровь и трупы, — нахмурился я, увидев метку Вайт Рэма на ближайшем гробе.

Мне нечего было добавить, лишь отдать последние почести павшим. Обсидиановый клинок пронзил сырую землю, а в руке появилась старинная винтовка Андерсона — простая иллюзия, не больше, но я хотел проводить их в последний путь, словно воинов Британской Империи.

Я поднял винтовку в воздух. Щелкнул затвор, и палец уже было нажал на спуск, как вдруг раздалась неторопливая музыка. По спине побежали мурашки, когда я осознал, что это была моя музыка.

 — Нет… — с губ сорвался тихий шёпот, а магический материал винтовки жалобно хрустнул под пальцами. Селестия и Луна что-то прошептали нескольким пони из стражи, копья которых обратились в приспособленное под жителей этого мира оружие — уж диархи могли спокойно скопировать эту иллюзию, поняв принцип её действия.

Вышедшая вперёд Селестия положила ногу на винтовку, опуская её вниз.

 — Командуй, Капитан, — неслышно для других произнесла она, распустив магию звуков на мгновение. Из-за её спины вышла Рэрити, облачённая в чёрное платье. Не знаю, сколько времени она уже стояла рядом с нами, однако стоило мне посмотреть ей в глаза, стала понятна причина её поведения — её вела моя музыка. Но не только эту единорожку — незримая длань человеческой музыки прошлась по всем пони, невольно втягивая их в неспешное течение мелодии.

Щёлкнули затворы под ногами стражей, вставших на задние ноги.

 — Our little army boy, is coming home from E.F.P.O., — на чистом английском запела Рэрити, заставив меня невольно вздрогнуть…

I've a bunch of purple flowers

To decorate to mammy's hero…

По телу пробежал холодок, а перед глазами вновь встал тот аэродром.

 — Mourning in the aerodrome…

 — The weather warmer, he is colder, — подхватила единорожка, закрыв глаза и неосознанно двинувшись вперёд. Поравнявшись со мной, она остановилась и печально посмотрела на ближайший гроб. — Four men in uniform to carry home my little soldier.

 — What could she do? Should have been a rock star, — голоса стражников и стражниц прозвучали дальним эхом после первого залпа.

 — But she didn't have the money for a guitar, — Рэрити неспешно перешла к другому гробу, погладив деревянную крышку, словно спину уснувшего зверя.

 — What could he do? Should have been a politician, — затворы винтовок щёлкнули опять.

 — But he never had a proper education, — вновь ответила единорожка, двигаясь дальше.

 — What could he do? Should have been a father, — невольно подхватил я, ощущая дрожь в ногах.

 — But he never even made it to his twenties, — с печальной усмешкой пропела Рэрити, удивляя меня своим поведением, так отличающимся от обычных манер известного модельера.

What a waste

Army dreamers

Ooh, what a waste of

Army dreamers…

 — Tears o'er a tin box, оh, Highest Lord, he wasn't to know, like a chicken with a fox, he couldn't win the war with ego, — я подошёл к кобылке, задумчиво глядя на метку павшего в виде алого тюльпана.

 — Give the kid the pick of pips and give him all your stripes and ribbons, — в голосе пони звучала неприкрытая насмешка над всеми медалями и наградами, уже ненужными мёртвым. — Now he's sitting in his hole, he might as well have buttons and bows…

 — What could he do? Should have been a rock star, — второй залп не смог заглушить слов.

 — But he didn't have the money for a guitar, — я отвернулся, стиснув зубы, но наткнулся на сочувствующий взгляд Луны.

 — What could she do? Should have been a politician, — щелчок затворов.

 — But she never had a proper education…

 — What could he do? Should have been a father, — и вновь тронный зал перед глазами. Как же я хочу забыть это всё. Напиться так, чтобы наконец стереть это лицо.

 — But he never even made it to his twenties…

What a waste

Army dreamers

Ooh, what a waste of

Army dreamers…

Пытаясь отвлечься, поднимаю голову и выкрикиваю команду. Грохот выстрела вновь разрезает воздух, но он не может перекрыть голос Рэрити. Кажется, что ничто в этом мире не может заставить её замолчать, как и тихий хор голосов жителей города, как и пограничную стражу. Они все были здесь, не подозревая о первопричине вчерашней трагедии, лишь провожая этих мечтателей, грезивших о почётной доле. Army dreames…

What a waste

Army dreamers

Ooh, what a waste of

Army dreamers…

Army dreamers…

Army dreamers…

Под очередной залп принцессы распахнули крылья, и магия аликорнов окутала лежащие гробы, окрашивая их в разнообразные цвета. То, на что обычно единороги тратили какое-то время, случилось мгновенно — деревянные ящики с лежащими в них телами обратились в поток чистой энергии, взмывшей в небеса, где он разделился на множество лучей, разлетевшихся в разные стороны, чтобы там, вдалеке, смешаться с материей этого мира и вернуть ушедших в лоно природы.

Стихала музыка, распадались винтовки и копья стражников, жители города начали потихоньку возвращаться в город. Многие из них сперва поворачивали назад, чтобы поклониться принцессам и, к некоторому удивлению, мне, после чего отправлялись домой. Всё меньше и меньше их оставалось на поле. Вскоре ушла и Рэрити, за ней по кивку Луны последовала пограничная стража, на поле прощания остались лишь мы с возлюбленными.

 — Надеюсь, Твайлайт будет знать лишь минимум из сегодняшней церемонии, — тихо пробормотала Тия, подойдя ко мне. — Как ты, держишься?

В ответ я неопределённо повёл плечом, пытаясь собрать мысли. Куда подевался безжалостный Инквизитор, ещё вчера не дрогнувший при виде потерянного друга? Тот Death сейчас подошёл бы куда больше…

 — Пойдём, — синешкурая кобылка боднула меня в ногу, предусмотрительно повернув голову немного вбок, дабы не поранить рогом.

А что мне оставалось делать?

Меч перекочёвывает сперва в руку, а потом и за спину, после чего мы начинаем двигаться в сторону Кантерлота.

 — Небо очищается, — вдруг остановилась на месте Селестия. И впрямь — скопившиеся с утра тучи медленно разрывались ветром на высоте, позволяя лучам солнца коснуться земли. Словно ощущая тепло дневного светила, ледяная хватка на сердце ослабла, позволяя непрошеным слезам скатиться по щеке.

Как же я устал.

 — Совсем уже размяк, — сквозь силу улыбнулся я, проведя рукой по лицу. — Нас ждут дела.

---

Две сестры обеспокоенно переглянулись за спиной ушедшего вперед человека, после чего поспешили за ним — дел и впрямь было предостаточно…

---

Солнце постепенно опускалось к закату, а я расправился лишь с частью бумажной волокиты, вывалившейся на меня как на представителя Ночной Стражи — разбор подобной документации я точно не мог взвалить ни на кого в королевстве, кроме, наверно, диархов. А у них самих дел было невпроворот…

Стук в дверь кабинета заставил меня оторваться от отчёта по материальному ущербу и протереть глаза.

 — Входите.

К некоторому удивлению, на пороге стояла пони в доспехах пограничной стражи. Если я не ошибался, звали её Сильвер. И выглядела она намного менее самоуверенно, чем на тренировочной площадке.

 — Я… У двери не было стражи… — несколько затравленно начала она, на что я утвердительно кивнул.

 — Верно, она мне не нужна в обычной ситуации. Какие вопросы у Пограничной Стражи к Королевскому Ночному Гварду? — последние слова были произнесены с особым удовольствием. — И почему отправили тебя вместо Дипкейва или Иствинда?

По мордочке кобылы было понятно, что она бы с куда большим удовольствием оказалась в клетке с мантикорой, чем тет-а-тет с главой отряда, подконтрольного лишь принцессе Луны. А если учесть, что она ещё и хамила жеребцу двух принцесс…

Капля пота стекла по шёрстке кобылы, пока та пыталась найти хоть какой-то ответ. Может, он и был до того, как пони зашла внутрь, однако сейчас не надо было быть Инквизитором, чтобы читать мысли этой стражницы.

 — Я бы предложил тебе сесть, но мало чести слушаться «дворцового круполиза», да? — прикрыв глаза, усиливаю ауру исходящей от меня магии, замечая, как ноги кобылы начинают мелко дрожать. Впрочем, это очень быстро наскучило, да и выставлять напоказ поглощённую силу Короля было не так честно, как пытаться подавить кого-то собственным магическим потенциалом.

 — Сядь, — обычно мягкий голос сейчас явно прорезала сталь, иначе как объяснить столь быстрое исполнение приказа? — Причина твоего появления здесь?

 — Принцесса Селестия отправила меня к-к вам, Капитан! — вытянулась на стуле кобыла.

Ага, понятно, Тия с Луной наверняка помнят о неудачной попытке «устранения» и рано или поздно вернулись бы к этому вопросу. И, скорее всего, сейчас тот самый момент, когда два диарха песочат всё начальство направленного к столице отряда, оставив мне «сержанта» на растерзание.

 — И что она сказала? У меня нет свободного времени, чтобы вытягивать из тебя информацию клещами, поторопись.

 — Д-да! — едва не подскочила на стуле пони. Мда, в обычном состоянии она явно острее на язык. — Так как мы нарушили кодекс стражей, Диархи должны решать нашу судьбу. Однако… — она замялась, опустив взгляд, — однако Сёстры просили передать, что наша судьба зависит исключительно от вашего вердикта, и…

Очередной стук в дверь прервал сержанта и заставил меня медленно вдохнуть и выдохнуть.

 — Входите. Оп-па, — невольно вырвалось у меня, когда ещё два пони из пограничной стражи осторожно зашли в кабинет с некоторой нервозностью во взглядах и общим видом, который я охарактеризовал бы как «взъерошенный». — Дайте угадаю, вас прислали на решающий вердикт.

Застыв на одно месте, оба стража неуверенно кивнули, заставив меня негромко ругнуться на английском и русском языках, после чего раздражённо запустить руки в волосы.

 — То есть, по сути, вы вроде как проштрафились по самую жизнь, — попытался я осмыслить ситуацию. — И вы трое…

 — Весь отряд, — обречённо поправил меня Дипкейв, заставив на несколько секунд переосмыслить большую часть планов на ближайшее будущее и жизнь как таковую. — Мы все давали клятву Престолу, когда принимали присягу Пограничной Стражи. И мы едва не убили Королевского Ночного Гварда. Если вы не позволите нам искупить вину, нам придётся прервать дорогу жизни.

«Уже второй отряд фанатиков за эту неделю…», — обречённо закатил я глаза, пытаясь подобрать эпитет к сложившейся ситуации, но к чёрту это всё. Жизнь даёт тебе яблоки, делай сидр, сам же недавно вздыхал про увеличение числа Ночной Стражи.

 — Хорошо, — наконец собравшись с мыслями, поднимаю взгляд на трех пони. — Я позволю вам искупить вину перед принцессами службой под моим командованием. И до особых распоряжений вы временно размещаетесь в казармах подконтрольной мне Ночной Стражи. Это передайте коменданту королевской стражи, а это — Мистспиеру, единорогу.

Начеркав несколько строк на клочках бумаги, протянул их Сильвер и взмахом руки заставил компанию покинуть кабинет.

 — Если к концу недели я не сопьюсь или не сойду с ума, выпишу себе медаль, — помассировал виски кончиками пальцев и вышел из кабинета, оказавшись в своих покоях. Куртка из псевдокожи летит на диван у потухшего камина, ботинки остаются у двери, а сам я устало вваливаюсь в спальню, падая на кровать в надежде хоть на какой-то отдых.

 — Я хотела бы обсудить Ритуал, — низкий мурчащий голос у самого уха заставляет меня обречённо открыть глаза и посмотреть в необычные глаза королевы чейнджлингов.

 — А подождать нельзя, Кризалис?!