Тысячелетняя Лунная Республика
Мирные будни
Жизнь в Эквестрии глазами обычного пони.
Да, кстати, тут в конце флэшбэк "на любителя". Я Вас предупреждаю.
“2 брюмера 11-го года от возвращения Бессмертной Хорскучер... Что за дурацкий календарь, при Селестии было лучше. Стоп? Я сказал это вслух? Нет, отлично. Не хватало пегассекоманды с пулеметом в моей квартире”. Конситед Джаканейпс, унтерхуфер комендантуры Мэйнхеттена, медленно слез с кровати. Пятничное утро... То самое непередаваемое на словах ощущение, когда впереди недолгий рабочий день, а за ним вереница выходных. На пятое и шестое числа назначены праздничные мероприятия. До работы еще так далеко, эх... Так, в сиюминутных раздумьях, Конси дошел до кухни. Мать возилась у плиты, сестра уже уплетала свой скудный завтрак.
-Сынок, завтракать будешь?
-Нет, но кофе выпить стоит.
Конси все еще обдумывал, какие неприятные сюрпризы может ему подбросить начальство на выходных. Могут отправить новичка штатной службы стоять где-нибудь на мероприятиях, могут дать кипы бумаг с собой на выполнение. Одно ясно: для унтерхуфера комендантуры, проработавшего без году неделю, наверняка найдется что-то неприятное. Допив кофе и напялив служебную форму ─ серый плащ и фуражку, Джаканейпс наконец вышел из квартиры. У подъезда уже стояла карета его друга и напарника ─ пегаса Лэйзи Хака. Хоть тот и был великим халтурщиком, но никому и в голову не приходило уволить его.
-Конси, не желаешь покурить?
-Да, пожалуй. Я словно не с того копыта встал утром. Что-нибудь важное объявляли в новостях?
-А я знаю? Можем радио врубить, через 6 минут Пон-Три в эфире будет.
Надо заметить, Пон-Три была одним из немногих представителей масс-медиа, усидевших на местах. Слухи приписывали ей такую живучесть благодаря “нештатным связям” с имевшей вес в Лунном Дворце Октавией Энн, но эти слухи по уровню грязи были достойны только упоминания среди молодых жеребцов на перекуре. Так или иначе, из популярного музыканта какого-то труднопроизносимого направления эта самая Пон-Три трансформировалась в голос Республиканской пропаганды. “Слава Лунной Республике!” Конси и Лэйзи машинально вскинули копыта вверх. “Сегодня, 2 брюмера, наша дорогая Хорскучер Луна официально объявила о заключении мира с Грифонией. Наши неполноценные когтеклювые сателлиты признали величие Луны!” Карета подъехала к комендантуре, Лэйзи направился к парковке, а Конситед сразу пошел к пропускному пункту. Предъявив жетон, он поплелся в паспортный отдел. Никого еще не было, дверь была заперта. Вернувшись на пропускное, Конси взял ключ от двери и еще раз прошелся до кабинета. Джаканейпс оглядел до сих пор казавшийся непривычным кабинет отдела: обшарпанный потолок со следами подтопления, замызганные обои (когда-то они были голубыми, но время придало им серо-желтоватый цвет), большие стрельчатые окна до потолка. Заняв свое место, он достал неподписанные вчера бумаги и начал их изучать. Поставив свою подпись, Конси сложил документы в конверт и отправил его по почтовой трубе. Таковая была по всей площади комендантуры города, и заканчивалась большим деревянным ящиком, из которого в полдень забирали корреспонденцию и высылали по адресам. Час прошел без всякого дела. Наконец, зазвонил телефон, подняв уже задремавшего унтерхуфера. “Комендантура Мэйнхеттена, унтерхуфер Джаканейпс...” Низкий голос пробурчал “Извините, номером ошибся” и положил трубку. Наконец пришла кобыла из службы информирования комендантуры и сообщила, что в связи с заболеванием начальника паспортного отдела сегодняшний день длится только до полудня. Конси взглянул на часы: ровно одиннадцать часов. Закончив составление документации, Конситед покинул рабочее место, на прощание помахал фуражкой дежурной на пропускном пункте и вышел из опостылевшего здания. Лэйзи Хак все равно просиживал до трех часов пополудни, ждать его карету не было смысла. До дома можно было дойти за три четверти часа без особых проблем. Подходя к своему дому, Конситед заметил что на первом этаже открывается новый магазин. Судьба предыдущей торговой точки была незавидна: владельца обвинили в лояльности Селестии и увезли с концами. Таких пони не возвращали. Их казнили, а трупы сжигали. За счет крематория Кантерлота отапливался Лунный Дворец, поэтому дома в Кантерлоте получали тепло от паровой котельной, построенной задолго до переворота... Впрочем, стоит вернуться к повествованию. На месте “Пиццерии Фэтхорна” расположилась “Посудная лавка Сильвер”. Джаканейпс вошел в магазин, по привычке осмотрел помещение. От загаженной пиццерии не осталось и следа: паркет из красного дерева на полу, чистые серые обои на стенах, на полках из красного же дерева размещалось огромное количество посуды. Хрусталь, драконий фарфор, серебро... Все-таки есть где разгуляться. В такие моменты, когда перед глазами была неприкрытая роскошь, Конситед забывал о тяготах своей жизни, словно и не было рутинной работы, отца, ушедшего под Сталлионградом на верную смерть, и прочего, и прочего... Внезапно его вернул на землю приятный голос продавщицы:
-Вас что-то интересует, господин чиновник?
Конси моментально сосредоточил взгляд на хозяйке голоса. Земная кобыла лет двадцати, серого цвета, в синем платье до пояса, метка ─ серебряная ложка. Заискивающие фиолетовые глаза смотрели из-под круглых очков в серебряной оправе. Да уж, не кобыла, а ходячий кошелек. “Наверняка замужем за каким-то мерином вроде Фэнси Пэнтса” ─ проскользнуло в голове Конси, вызвав у него едкую ухмылку.
-Да знаете, я просто зашел посмотреть... А вот эта тарелка ─ хрусталь или простое стекло?
-Хрусталь, хрусталь. Триста сорок байтов.
Джаканейпс еще раз пристально посмотрел на продавщицу. Поймав на себе взгляд, она густо покраснела. Пообещав позже зайти, Конситед наконец пошел домой. Итак, шестой этаж, квартира № 34... Стук в дверь.
-Сынок, проходи. Что с работой? Не запрягли на выходные?
-Нет, обошлось. Слиппери Стил заболел и не вышел на службу. А ублюдкам из статистического до меня не может быть дела.
Мать Конситеда, Тэбби Винг, понимала, что деятельность ее сына ─ служение наглым оккупантам, державшим в страхе всю Эквестрию. Но и идти против этой силы было нельзя. Ее муж едва повздорил с инспектором пропаганды ─ и оказался один против наступавших сталлионградских танков. Подчиниться Хорскучеру ─ сделка с совестью, не подчиниться ─ дешевая продажа жизни. Приходилось выживать в таких условиях.
Конси быстро скинул форму и устроился на кровати перед телевизором. Впрочем, телевидению было нечем удивить своего потенциального зрителя... Новости, новости, дрянной сериал, ток-шоу. Выключив “ящик с ерундой”, Джаканейпс завалился спать.
У Кантерлотской телерадиостудии остановилась черная карета со здоровенным шильдиком Министерства Пропаганды. Охранники вытянулись и подняли копыта вверх, приветствуя важных посетителей. Из кареты сначала выкатились два здоровенных земнопони в форме солдат Пропаганденгруппы с седельными сумками. За ними вышла серая земная кобыла лет тридцати, черная челка выпирала из-под черной фуражки, кьютимарка была закрыта черным же парадным кителем штандартенкучера Министерства Пропагады. Пустые подергивающиеся глаза лишенным всякого рассудка взглядом смотрели на охранников студии. Что-то шепотом сказав своим бодигардам, она в одиночку пошла на студию. Путь ее лежал на тринадцатый этаж, на студию “Пон-Три стэйшн”. Пон-Три явно не ждала никаких посетителей.
-Ну здравствуй, Винил. — правый глаз штандартенкучера Энн похотливо прищурился, зрачок же сжался до размера острия иглы.
-Тави... Что... Что ты тут...
-Пришла поговорить, о том, о другом, о пятом , о десятом... Не скрываешь ли ты чего от меня. Может, за моей спиной тут происходят какие-то интрижки?
-Да что тебе в голову ударило? Ты же знаешь, я не...
-Не пытайся меня обманывать, шлюха! Я все знаю, знаю про твою связь с тем ублюдком-механиком! — голос Октавии дрожал, сама она тряслась и еле стояла на ногах. Винил, сняв свои очки, смотрела ей в лицо. Наконец, не выдержав зрительного контакта, Октавия резко повернулась, задрала диджейке хвост и внимательно осмотрела. Нет. До этого шикарного зада не добирался ни один жеребец. Все “в целости и сохранности”. Уже в более удовлетворенном состоянии Энн прижалась мордой к крупу Винил, и все еще трясясь и рыдая в два ручья, начала истерично вопить:
-Я не хочу тебя ни с кем делить...
-Я знаю, Тави. Но я сама тебя боюсь. Иногда ты серьезно меня пугаешь. Особенно когда напиваешься в хлам. Ты не пила последнее время?
-Немного. Поверь мне, немного. ДА ЧТО ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ШЛЮХА??? Я ВЫКИНУ ТЕБЯ, СДАМ СВОИМ ПОДОНКАМ, ОТ ТЕБЯ НИ КОПЫТА НЕ ОСТАНЕТСЯ!!! ХОЧУ ТЕБЯ ПРЯМО ЗДЕСЬ!
-Оу-оооу...
Ничего не видя, не желая ничего понимать, Октавия накинулась на свою протеже. Копытами, зубами ─ лишь бы чем-нибудь срывала с нее одежду, повалила на пол, расстегнула китель, обнажая нижнюю часть своего тела, схватила Винил за голову и прижала к своему животу.
Последняя послушно припала к отчетливо выступавшей на тощем животе груди, громко чмокая твердые от возбуждения соски. Диджейка и в обычное время имела проблему со слюноотделением ─ ей приходилось сплевывать каждые пять минут, а тут и вовсе никакого самоконтроля. Грудь, живот и задница Октавии намокли от слюны, слипшаяся шерсть сияла при свете лампы.
-Давай лижи, тварь! Не заставляй меня отправлять тебя на растопку!
Винил послушно вылизывала свою работодательницу, все быстрее и быстрее спускаясь к вожделенной дырочке.
-Хорошая девочка... Кто твоя... Аааах!
Винил ускоряла темп, насколько только могла. Октавия тяжело дышала, она уже была близка к финалу, как вдруг дверь открылась без всякого стука. Первое, что попалось Октавии под копыто ─ ее табельный пистолет. Четыре выстрела не глядя. Визг Винил. Кровь, растекающаяся по полу. Механик студии был убит первым же выстрелом.
-Т-т-тави... Ты с ума сошла?
-Ха... Всего лишь какой-то ублюдок из студии... Так тебе, недопони...
Лягнув задним копытом труп и прихватив бутылку одуванчиковой водки, заляпанная слюной и своими выделениями, в кителе наизнанку, с задранным хвостом, Октавия Энн спускалась по лестнице, проклиная все на свете и себя в том числе. В таком виде ее обнаружили бодигарды и потащили в карету.
...Дикая боль в голове. Глаза заливает кровью. Рядом лежит автомат. Неописуемой силы ненависть на все. Пульс. Он учащается. Все равно это не вспомнится уже через час. Выстрел. Второй. Третий. Четвертый. Пятый... Дальше счет пропал. Перед глазом изрешеченная дверь кареты, разбитое стекло. Недалеко отсюда плачет маленький жеребенок. Бодигарды в спешке бросаются в карету. Все, сознание отключается...
Надо заметить, что Октавия не всегда была такой. Когда-то это была тихая, скромная пони, промышлявшая выступлениями в составе Кантерлотского Симфонического оркестра. Все изменилось три года назад, 18 вантоза 8-го года (тогда еще он считался как 1527 от правления принцессы Селестии)... Два разгромных события произошли в один день. Сначала Октавия потеряла работу ─ нашли новую виолончелистку, очередную “кобылку на час” принца Блублада, потом, вечером того же дня, раскрылась довольно неприятная тайна ее отца, адвоката Покера Энна... Его и модельера Хойти Тойти Октавия застала прямо в кровати. Что было дальше в тот вечер, она не помнила. Была полиция, была кровь на полу. Уже позже отец ей рассказал, как она в порыве гнева напала с ножом на него и на его любовника. Хойти спасался бегством, выпрыгнул из окна и сломал себе три копыта. Покер получил пару царапин. Дело тогда отозвали по просьбе самих пострадавших, но было поздно. Неудачливые любовники были сильно опозорены перед всем Кантерлотом, от Хойти Тойти едва не ушла жена, Покер Энн перестал получать заказы и уехал в Филлидельфию, где через год был найден мертвым в клубе “Горячий Минотавр”. Причиной смерти назвали передозировку кокаина. Так за один день у Октавии не стало ни семьи, ни работы. На замену этому пришел алкоголь. Сначала его было немного, но дальше бывшую виолончелистку словно отправило в двойной штопор. Полтора года беспробудных пьянок, потом произошла одна встреча, способная разорвать порочный круг... Но этой встрече предстояло только испортить жизнь многим пони.