Серые будни
Глава восьмая
Дерпи проснулась от жуткой сухости во рту. От первого же движения в голове отдалось резкой болью, а в глазах задвоилось больше обычного. Тихонько заскулив и обхватив голову копытами, пегаска попыталась собраться с мыслями. Вчерашний день виднелся как сквозь туман — вот они сидели за столом и разговаривали, вот уже перебрались на кровать и включили фильм, который, впрочем, все равно не стали толком смотреть, и снова разговаривали, а вот они уже целуются... Пегаска заскулила чуть сильнее, заливаясь краской стыда. Они сделали это впервые, а она даже толком не помнит подробностей. Была ли она хороша? Или она все испортила? Понравилось ли Максу? Ведь они разных видов. А самое главное, что казавшиеся вчера такими естественными и правильными действия и слова, сегодня вызывали приступы жгучего стыда и желания спрятаться под кровать и никогда больше не показываться оттуда. Не выдержав всего букета неприятных ощущений, пегаска застонала, закусив копыто, чем разбудила Макса.
— Доброе утро, лохматая. Как самочувствие?
— Будешь тут не лохматой, когда так голова болит, — от разговора боль стала еще неприятнее, и пегаска в очередной раз сжалась, заскулив.
— На тумбочке возле тебя таблетки и вода.
Дерпи аккуратно потянулась и достала серебристый блистер с таблетками. Недоуменно посмотрев на рассчитанную на человеческие пальцы упаковку, которую было весьма проблематично открыть трясущимися копытами, пегаска жалобно попросила человека помочь. Макс усмехнулся и взял пачку из её хватки. Сам он себя чувствовал не так уж и плохо. По крайней мере, голова не раскалывалась. Вытащив из фольги две таблетки, он кинул их в свой стакан воды и протянул его пегаске. Та жадно выпила содержимое, и кажется, не отказалась бы от еще одного. Лекарство было довольно быстродействующим, и через пять минут большинство симптомов похмелья отсупило, оставив лишь общую разбитость и желание лежать пластом, ничего не делая.
— Макс... Мы ведь вчера занимались любовью? — судя по прижатым ушкам, пегаска очень боялась, задавая этот вопрос, но необходимость все точно узнать пересилила страх.
— Угу. Если мне не изменяет память, даже не один раз, — Макс усмехнулся, протянув руку и почесывая гриву.
— И... Я не слишком ужасна? Я не испортила все? Хоть что-то я сделала правильно? — на пегаску было жалко, и в тоже время невероятно забавно смотреть — кажется, она ожидала самой плохой оценки и сжалась в испуганный комочек.
— Успокойся ты. Нет в этом деле такого — "правильно" или "неправильно". Есть только "нравится" и "не нравится". И мне все понравилось, — он пощекотал ей переносицу, заставив поморщиться и, наконец, улыбнуться. — Важно не то, что ты умеешь или нет, а что мы друг к другу чувствуем.
Наблюдая, как пегаска постепенно успокаивается, Макс не смог удержаться от маленькой шалости и не добавить:
— А твои стоны, если провести пальцами за крыльями просто могут свести меня с ума.
Пегаска открыла рот, но от негодования ничего не смогла из себя выдавить, и просто залилась краской. Макс беззлобно рассмеялся и прижал к себе с готовностью прильнувшую пони. В этот момент, несмотря на неважнецкое самочувствие от выпитого накануне, он чувствовал себя счастливым человеком.
— Ты можешь вообще не переживать о том, что ты что-то не так сделаешь в постели. Мне гораздо важнее, с кем именно я это делаю, чем что именно я делаю, — он поднял её мордочку и поцеловал. — Если не понятно, я так говорю, что люблю тебя.
Пегаска мило покраснела, потупив взор.
— Я тоже тебя люблю. Но нам обоим просто необходимо почистить зубы, прежде чем снова целоваться.
Макс прохаживался по залам виртуальной копии клуба, делая финальный осмотр на предмет ошибок и недочетов. Особой тщательности требовало внешнее оформление, ведь на проекторы пойдет именно эта модель, но парень хотел выполнить работу на совесть — первый в его жизни проект подобного масштаба, которые будет воплощен в реальном мире. И даже несмотря на то, что отделка внутренних помещений была здесь скорее в качестве своеобразной канвы, опираясь на которую будут отделывать залы настоящего здания, он хотел, чтобы все было идеально.
Даже несмотря на то, что он делал все в одиночку, работа заняла куда меньше времени, чем предполагалось. Способствовал относительно минималистичный дизайн и репозиторий, взятый на сайте "Хасбро". За этот репозиторий пришлось в некоторых помещениях разместить логотипы компании, но, как и всегда в подобных случаях, они были спрятаны в самые дальние углы, и не мозолили глаза. Больше всего времени Макс потратил на витражи — в один прекрасный момент ему пришла в голову идея, что не обязательно все цветные мозаики на окнах должны быть заимствованы из сериала. Он может и сам сделать несколько, изобразив на них сценки из жизни фендома. Закончив основные работы, он углубился в рисование витражей, и, неожиданно, затея увлекла его. Изображать знакомых людей в комичных ситуациях оказалось довольно весело. Но на всякий случай он сделал два варианта — с традиционными эквестрийскими витражами и своего изготовления, переключавшиеся по желанию. Если будет желание, подобную вариативность можно будет перенести в реальность, и даже устроить своеобразную летопись, как это было в сериале.
Последний угол проверен, последний виртуальный кабель уложен в свой декоративный короб и не мозолит глаз, визитки нарисованы, плакаты и картины развешаны, настало время показывать результат Паулю. Загрузив макет в сеть, Макс вызвал своего нового начальника. Пауль, хоть и видел частично в процессе оформления, должен был одобрить конечный результат. Побродив с полчаса по макету, тот дал свое одобрение, посмеялся над витражами, но посоветовал сделать как минимум двойной вариант, и отправил макет в фирму, которая будет заниматься отделкой. Теперь Максу оставалось только откалибровать внешние проекторы, и его контракт будет окончен.
— Гленн, почему мы все время обсуждаем дела в виртуалке? Со своими клиентами ты это делаешь в ресторанах или конференц-зале, – Пауль усмехнулся, устроившись в мягком крелсе приватной комнаты.
— Это отвратительная традиция, на мой взгляд. Тянется из глубины веков, когда компьютеры еще считались либо научным оборудованием, либо игрушками для детей. Важные тостосумы оказались консерваторами, и пропустили тот момент, когда стало быстрее и проще связаться через сеть. Так и повелось, что все важные решения надо при личной встрече принимать. Теперь по два часа добираешься до места встречи, чтобы за десять минут обговорить стандартный контракт, – Гленн поморщился, и потянулся за бокалом виски. – Люблю виртуальный алкоголь. Плацебо дает слабый эффект опьянения, а похмелья нет.
— Ладно, понял. Я свой в доску, поэтому не будем уподобляться старикам и следовать глупым традициям. Но если говорить по делу – мы закончили с дизайном, отделочные работы идут полным ходом.
Гленн бегло осмотрел пачку документации, которую ему пихнул Пауль, кивнул и прислонил палец к сенсорам, оставляя свою подпись.
— Хорошо. Я смотрю, ты даже уложился в отведенную сумму. Я думаю, остаток стоит пустить в дело, устроив, например, хорошую церемонию открытия. А еще ты нанял того дизайнера на постоянную работу?
— Да, хороший парень. Дизайнер там не особо нужен будет, но помошник очень даже. А какая разница, как по документам он будет проходить? – Пауль усмехнулся. – К тому же его пегаске будет веселее проводить дни в клубе, чем сидеть дома, пока он работает за терминалом.
— Какой заботливый. Только чего ты оправдываешься передо мной? Ты же администратор, тебе набирать персонал. Главное, чтоб прибыль приносил клуб. По идее, окупиться затраты должны через полтора года. У «Плей Пони» через год, там контингент шире будет, и спектр услуг больше.
При упоминании второго клуба Пауль резко посерьезнел.
— Мне все же не нравится тот факт, что ты будешь крышевать извращенцев. Отговорить тебя от этого не удастся?
— Это новая ниша с потенциально высокой прибылью. Почему я должен отказываться занять её? Ты думаешь, мы тут самые умные и никто больше не догадается открыть клуб для любителей клопа, тем более когда увидят «Маяк»? Откажусь я – придет на мое место другой, и в его заведении может быть все горазд хуже для поняш. Не буду скрывать, мне тоже жаль несчастных синтетов, но остановить их хозяев у нас никак не получится, но можем по крайней мере как-то притормозить. Ну и плюс оказывать первую помощь пострадавшим синтетам. Да и ты вспомни, ради чего все затевалось? Дать свободу нормальным брони, чтобы их прекратили гнобить палладины. Разве открытый и явный враг в лице «Плей пони» не поспособствует этому?
Пауль вздохнул. Все доводы бизнесмена были логичны и верны, но не смотря на это он чувствовал, что его скорее интересует сам процесс управления толпой брони и получение прибыли, чем забота о пони.
Макс сидел в виртуалке на крыше здания, свесив ноги. В течении недели у него будут необходимые средства на операцию для пегаски. Она сможет видеть полноценно, обладая при этом такими же нормальными глазами. Хотя Дерпи все еще боится ложиться в автодок, несмотря на все уверения, что это абсолютно безопасно, она дала свое согласие. В конце концов, кому как не ей самой желать избавиться от этого дефекта? Все складывается хорошо, даже просто замечательно. Он поднял голову, взглянув на палящее солнце в голубом небе. Можно смотреть на него сколько угодно, несмотря на то, что выглядит в точности как настоящее, никогда не сможет повредить зрению.
Парень поднялся и пошел по длинной, узкой крыше, уходящей вдаль. Когда-то давно он создал это простенькое пространство для размышлений — бесконечная старомодная кровля и небо, которое могло быть заволочено облаками, или быть пронзительно-голубым, соответствуя настроению. Раньше он бывал здесь довольно часто, когда давление внешнего мира становилось невыносимым, когда тоска захлестывала его и хотелось просто спрятаться от всех проблем.
С момента появления пегаски он был здесь впервые, и то лишь потому, что выдалось совершенно свободное время, и ничем другим заниматься не хотелось. Насколько сильно изменилась его существование и он сам за эти пару месяцев? Пегаска не стала настаивать на полном смене стиля его жизни, просто теперь он спит больше и регулярнее, и питается более здоровой пищей, которую готовит заботливая поняшка. Ради него она даже научилась готовить мясные блюда, хотя первое время не могла унять дрожь в копытах при виде свежей вырезки. Она не стала прививать ему какие-то свои интересы вроде посещения театров или ресторанов, или ежедневных прогулок в парках. Наоборот, она с радостью разделила его — с удовольствием смотрит с ним по вечерам фильмы и сериалы, уютно прижимаясь к его боку, вместе с ним развлекается в виртуалке, впрочем, не ограничивая его общение своими нормами. Пегаска не требовала траты на себя денег просто ради того, чтобы потешить своё чувство собственной значимости. В общем, была полной противоположностью всем девушкам, что были в свое время у Макса.
Сам он сменил работу и теперь надеялся на подписание долгосрочного контракта с Паулем по открытию клуба. Стал опрятнее, ведь жил он теперь не один, и создавать лишнюю работу пегаске, которая старалась поддерживать порядок в квартире банально было стыдно. А самое главное — он перестал ненавидеть весь окружающий его мир. Просто теперь до него не было дела, его собственная жизнь интересовала куда больше. Он перестал завидовать другим людям. Подводя черту всему вышесказанному — Макс стал лучше, сильнее, как личность.
Он окинул взглядом однообразный пейзаж, на который он смотрел долгие часы и дни в прошлом, и вышел, чтобы никогда сюда больше не возвращаться.
— Макс, давай быстрее, опоздаем на маглев! — пони поторапливала парня, судорожно натягивающего джинсы. Увлекшись чтением статьи, он откладывал свои сборы отговариваясь, что соберется намного быстрее копуши-пегаски до тех пор, пока та не оказалась при полном параде, ожидающая его у порога.
Сегодня была очередная сходка брони, и Пауль по секрету сообщил, что она будет последней. На ней объявят о открытии клуба "Маяк". Изначально задуманное название пришлось сменить в последний момент — оказалось, что "Замок" уже давным-давно занятая торговая марка, и никакие уговоры не заставили хозяина продать права на него. Макс хотел было запланировать на этот день операцию для пегаски, но пропустить такую знаменательную сходку не хотелось ни ему, ни пегаске, хотя для Дерпи это был больше повод отложить неизбежное.
Ведущей на этот раз была Винил Скретч с какой-то непроизносимой прим-фамилией, рядом с которой смущенно топталась Октавия. Неразлучная парочка стояла за диджейским пультом, и белая единорожка вещала в микрофон своим полным позитива голосом.
— Друзья! Позвольте сделать объявление! — дождавшись, пока все взгляды обратятся к ней, привлеченные необычным началом сходки, Винил продолжила. — Имею честь сообщить вам, что эта сходка будет последней!
Несколько секунд в зале стояла тишина, пока до собравшихся доходил смысл сказанного. Лохматая единорожка с удовольствием наблюдала за произведенным эффектом, пока в зале не начал нарастать гул расстроенных голосов. Макс усмехнулся, примерно такого он и ожидал — смятение и непонимание, все уже настолько привыкли к этим сходкам, что считали их чуть ли не ритуалом.
— Однако, не спешите расстраиваться! С завтрашнего дня начинает работу новый брони-клуб "Маяк"! Вместо редких встреч вы сможете проводить столько времени с друзьями, сколько пожелаете! Все подробности вы можете узнать на доске объявлений в виртуалке! — Винил выглядела чрезвычайно довольной своей речью и реакцией толпы — она вслушивалась в радостный гомон толпы, выразительно двигая ухом. — А теперь, по традиции, представляем новеньких!
Новенькими в этот вечер оказались еще одна Рейнбоу Дэш, что никого не удивило, она была одной из самых часто встречаемых пони, незнакомая Дерпи единорожка в синем комбинезоне с цифрой 2 и огромным металлическим прибором на ноге, которую ведущая назвала Литтлпип, и еще несколько вполне привычных Твайлайт и Пинки. После чего Винил запустила музыку, и все разбрелись обсуждать открытие собственного клуба. Макс предупредил, что в случае чего доступен через коммуникатор, и оставил Дерпи пообщаться с другими пони. Пегаска потопталась на месте, высматривая Флер, но высокой единорожки нигде не было видно. Пожав плечами, она отправилась к одному из столов налить пунша и стащить парочку печенек. По пути она заметила новенькую, одиноко стоящую у стены. Вспомнив свой школьный бал, Дерпи решительно направилась в сторону Литтлпип.
— Интересный у тебя костюм, — ничего лучше для начала разговора в голову пегаске не пришло, а банальный "привет" показался неуместным.
Единорожка подняла зеленые глаза на пегаску. Несмотря на то, что она была довольно миниатюрной пони, взгляд у неё был настолько тяжелым, что Дерпи почувствовала желание поджать хвост и улететь в самый дальний угол.
— Это рабочий комбинезон стойла номер два. Впрочем, тебе наверняка это ни о чем не говорит.
— Нет, но ты могла бы рассказать.
— О, поверь, ты не хочешь знать, — единорожка усмехнулась. — Вы, эквестрийские поняши, слишком нежные для этого. У Черили истерика случилась, когда я только закончила историю страны, даже не добравшись до своей.
— Знаешь, я ведь просто пытаюсь завязать разговор, чтобы ты не торчала тут в одиночестве. По своему опыту знаю, что это неприятно, — пегаска чувствовала, что с этой единорожкой что-то не так. От неё веяло каким-то холодом злостью.
— Послушай, эээ... Как тебя зовут?
— Дерпи.
— Так вот, Дерпи, мне не нужна твоя компания, — внезапно Литтлпип как споткнулась. — Постой. Дерпи это ведь не настоящее имя? Тебя зовут Дитзи Ду?
Пегаска почувствовала себя совсем неуютно, кивая единорожке. Теперь еще оказывается, что эта странная пони знает её. Но откуда? Она могла поклясться, что нигде с ней не встречалась, такую встречу уж она бы не забыла.
— Ох. Вау. Тебя совсем не узнать без... эм, в платье и очках, — серая единорожка обошла кругом вокруг Дитзи, внаглую осматривая её. — А ты, оказывется, была милашкой. И шерстка у нас с тобой почти одного цвета.
— М-мы что, родственницы? — единственный вариант, который пегаска смогла придумать, и тот не казался достаточно реалистичным даже ей самой.
Единорожка хохотнула.
— Нет, я вроде как в дальнем родстве с Эпплами, но с тобой точно нет. О, клянусь влажными снами Селестии, вот уж не думала, что встречу тебя молодую. Ты, похоже, мне ровесницей будешь.
Дерпи совершенно была сбита с толку, да еще и смущенна пошлым ругательством единорожки.
— Я совершенно тебя не понимаю. Мы с тобой знакомы?
— Ты со мной нет. А я с тобой знакома. Я бы даже сказала, что была твоим другом. И ты моим. Это все сложно объяснить вот так сходу. Надеюсь, ты хотя бы знаешь, что существует несколько версий Эквестрии? Так вот в моей версии мы с тобой были друзьями. Правда, ты была намного старше, и с тобой много чего приключалось... — в этот момент рог Литтлпип засветился и магия стянула очки с носа пегаски. — Да уж. Видимо, у вас только имя общее. У той Дитзи, что я знаю, глаза разъезжались в разные стороны.
Пегаска поспешно отобрала очки и натянула их на глаза, пока никто не обратил на неё внимание. Поведение этой задаваки уже начинало её порядком раздражать
— Вообще то надо спрашивать разрешения на такое. Я не просто так как дурочка в зале в темных очках хожу. Мои глаза тоже... разъезжались, как ты изволила выразиться. Пока я не оказалась здесь. Но я бы не была собой, если бы все прошло как надо, и в итоге мои глаза выглядят нормально, а видят еще хуже, чем в Эквестрии.
— Извини. Ты права, я веду себя как хрен знает кто... — единорожка плюхнулась на круп, грустно свесив ушки. — Просто вся моя жизнь, все, ради чего я столько страдала и боролась, все друзья, все, кто мне был дорог, все это осталось там. Я фактически отдала себя в жертву тому миру, а теперь я здесь, и этот рукастый говорит мне, что теперь предел моих стремлений это почесывание животика за хорошее поведение.
— Ну, почесывание животика это не так уж и плохо, на самом деле... — встретив хмурый взгляд Литтлпип, Дерпи опять почувствовала желание спрятаться под столом. — Я просто пытаюсь пошутить, не смотри на меня так. Ох, да что вообще с тобой случилось?
— Если действительно так хочешь узнать, спроси у своего друга книгу о Литтлпип, забыла, как она у них называется. Что-то там Эквестрия. И начни читать. Но я бы не советовала, тебе все там происходящее покажется чрезмерно жестоким и кровавым.
— Кровавым? — пегаска распахнула ротик от удивления. Неужели эта еднорожка говорит о том, о чем она подумала?
— Да, именно кровавым. За те несколько месяцев, что там описаны, погибли сотни пони и не очень пони. От моих копыт. Вот так то, Дитз. И не смотри на меня так, как будто я тебя съем прямо здесь, я уже так устала от этого взгляда за две недели. Изнеженные Эквестрийские поняшки, сначала лезете в душу своими расспросами, а потом в ужасе убегаете, — Литтлпип злобно топнула копытом — Да, я убийца. Я погубила свою душу, чтобы сделать Пустошь лучше, пожертвовала собой, и теперь я тут, в рабстве у какого-то пухлика.
Пегаска потеряла дар речи на какое-то время, переваривая сказанное этой серой единорожкой. Она знала, что пони убивали друг друга. На войнах, что были тысячи лет назад, иногда больные душевно пони могли сорваться и убить кого-то... Но одно дело знать это, и совершенно другое дело сидеть рядом с той, кто по её же словам убил сотни. Просто не укладывается в голове. Впрочем, не стоит судить, не узнав всего. Возможно, для начала стоит прочитать ту книгу, о которой она говорит? А пока можно считать её просто врушкой.
— Почему же в рабстве? Разве тебя заставляют работать?
— Рабство бывает разным, Дитзи. Ты можешь уйти от своего человека, когда тебе вздумается?
Дерпи поняла, что на самом деле даже никогда не задумывалась о такой возможности. Макс что-то говорил о синей метке у неё на затылке, но она пропустила это мимо ушей, так как была слишком занята обнимашками сопением ему в шею.
— Не знаю. Может, и не могу. Но другой вопрос — хочу ли я уйти? Что я буду делать одна в этом мире? Я даже иногда нос боюсь на улицу высунуть, настолько тут все холодные и безразличные друг к другу. А с ним я чувствую себя так хорошо, как мне даже в Эквестрии не было. Он столько делает для меня, что можно подумать, что я его эксплуатирую.
Единорожка задумалась, крутя копытом какое-то колесико на своем браслете.
— Звучит воодушевляюще, конечно. Мой мир сам по себе довольно похож на этот, только опасности там другого рода. Но там я могла постоять за себя, и у меня это хорошо получалось. А здесь же у меня нет никаких прав, и если я буду слишком дерзить своему человеку, он может сделать все, что угодно. Даже убить меня.
Пегаска посмотрела на единорожку, склонив голову на бок.
— В твоем мире пони забыли о идеалах дружбы? Ты такая мрачная и злобная. Все время смотришь на все не под тем углом. Почему ты считаешь, что он хочет сделать тебе плохо? Может, тебе стоит увидеть в нем друга? Знаю, люди могут быть черствыми и эгоистичными, но раз ты пыталась сделать целую пустошь, чем бы это ни было, лучше, то может, попробуешь сделать одного человека лучше?
Литтлпип снова задумалась, устремив взгляд на сцену. Она молчала довольно долго, Дерпи потеряла терпение и помахала копытом перед зелеными глазами.
— Знаешь, Винил очень похожа на мою подругу, Хомэйдж. Я буду скучать по ним. Очень. Но ты права. Раз уж я оказалась здесь, надо принять правила игры, и жить дальше, а не тосковать по прошлому, которое не вернуть, — единорожка улыбнулась Дерпи — Это удивительно, тебе всегда удается воодушевить меня. У тебя на кьютимарке должны быть не пузырьки, а мое радостное лицо.
Пегаска улыбнулась этой странной единорожке, и поспешила покинуть её, пока та не наговорила ей еще чего-то, о чем ей потом придется мучительно НЕ думать, а та проводила её взглядом и тихо пробормотала себе под нос:
— Дитзи в любой своей версии так наивна. Только она может думать, что поменяет мировоззрение пони всего лишь парой фраз. Но в этом вся Дитзи, — несмотря на недовольный тон, все же настроение Литтлпип поднялось.
Повертев немного головой, Дерпи наконец заметила высокую белоснежную единорожку, пробирпющуюся к ней через толпу. Флер слегка запыхано поздоровалась и извинилась за опоздание – Пауль заканчивал последние приготовления в клубе, и она не стала оставляеть его в одиночестве.
— Как ты? Не сильно переживаешь перед завтрашней операцией?
Пегаска прижала уши к голове и вся сжалась.
— До ужаса боюсь. Мне все говорят, что ничего страшного не будет, и я просто усну на время, но когда я представляю, что кто-то будет вырезать мой глаз… — Дерпи передернулась от пробежавших по шкурке мурашек и подавила желание заскулить и спрятаться под стол. – Я уже даже готова отказаться от этой затеи, и так всю жизнь проходить в очках.
— Не глупи, серенькая. Страх это всего лишь страх. Тебе на самом деле ничего не грозит, и Макс будет рядом с тобой. Он не даст никому навредить тебе, – Флер приобняла трясущуюся пегаску. – Это действительно важно. И сама операция, что вернет тебе нормальное зрение, и пересилить свой страх. Личностный рост! – единорожка с делано важным видом подняла копыто к потолку, видимо, пародируя какой-то человеческий жест, не очень понятный без пальцев.
Пегаска улыбнулась и почувствовала себя слегка более уверено. Действительно, она не будет бояться медицинской процедуры, тем более если все уверяют, что с ней все будет в порядке. Ну, так она решила для себя. На самом же деле полностью подавить волнение ей не удалось, но по крайней мере теперь у неё не тряслись колени. Поболтав еще с полчаса с единорожкой, Дерпи получила вызов от Макса на коммуникатор – пора было уходить. Завтра был тяжелый день, и стоило выспаться получше. Флер пожелала удачи пегаске и на прощание еще раз обняла.
Всю дорогу до дома в маглеве Макс валял дурака и щекотал пегаске кончик уха, заставляя пегаску сдерживаться, чтобы случайными рывками от щекотки не задеть остальных пассажиров. Впрочем, человека очень забавляло то, как Дерпи дергала ухом, пытаясь избежать его пальцев, и он просто не мог удержаться. Хотя пегаске были приятны прикосновения Макса, она не могла перестать смущаться из-за того, что на них постоянно смотрели пассажиры, отчего её мордашка милейшим образом краснела. Дождавшись, когда они выйдут из маглева, пегаска взлетела на уровень головы Макса и начала тихо ему выговаривать о нормах поведения в общественном месте. Парень притянул висящую рядом пегаску и чмокнул в щечку, посоветовав не забивать голову всякой ерундой и просто насладиться моментом. Пони шутливо вздернула нос, делая обиженный вид, и позволила себя буксировать, держа за ногу, по воздуху. Долго ломать комедию Дерпи не стала — это было уже не так весело, да и в её белобрысой головке зародился план мести. Уже лежа в кровати, она пожелала человеку спокойной ночи, и принялась кончиком крыла щекотать ему уши. Макс с таким положением дел мириться не захотел, и трусливо спрятался под подушкой, вызвав недовольный возглас пегаски. Через минуту уже кипела борьба за возможность дотянуться до уха противника. Человек был куда сильнее серой пегаски, зато у той была дополнительная пара конечностей. Выдохнувшись через некоторое время, решили закончить ничьей. Макс обнял прижавшуюся к нему пегаску, поцеловал но ночь и попытался уснуть, но почувствовал, как по голове хлопнуло мягким. Дерпи решила оставить за собой последнее слово, и ,сдавленно хихикая, в темноте пыталась нащупать крыльями его уши. Тяжело вздохнув, он поддался, подставившись нужным образом, и прижал крылья к бокам пегаски, назвав жеребенком и заработав еще один поцелуй и довольное сопение.
— Как себя чувствует наша пациентка? — докторо Салазар проводил предоперационный осмотр. Судя по прижатым ушам и дрожащим ногам, пегаска боялась до жути, и он старался её отвлечь. Дитзи неразборчиво пропищала что-то, долженствующее значить "нормально", и снова ударилась в тихую панику. Даже сидящий рядом и поглаживающий по загривку хозяин не мог её успокоить. — Не волнуйся. Еще ни с кем ничего страшного не случилось в автодоке. Он даже мертвого с того света вытащит, а такую простую операцию так и вообще без проблем сделает.
— Мне от этого не легче. Как представлю, что эта штука полезет ко мне в глаз.... — пегаску передернуло и она обхватила себя крыльями.
— А ты не представляй. Да, это довольно жутко звучит, но на самом деле это довольно безопасная операция, — доктор закончил осмотр, и пригласительно указал рукой на стол автодока. — Давай не будем тянуть время. Ты девочка взрослая, и понимаешь, что раньше сядешь — раньше выйдешь. Ты же согласна с тем, что операция тебе необходима?
Пегаска глубоко и прерывисто вздохнула и кивнула.
— Со мной точно все в порядке будет?
— Я прослежу, чтоб никто тебе не навредил, — Макс успокоительно погладил её по гриве. Дерпи взглянула с дрожащей улыбкой на своего друга и возлюбленного — она никак не могла избавиться от дурацкого ощущения, что видит его в последний раз. Его фраза была достаточно забавной — она знала, что Макс никак не сможет повлиять на происходящее, но все же тот факт, что он будет рядом, успокаивал, пусть и совсем немного. Она в последний раз глубоко вздохнула, и взошла на стол. Доктор зафиксировал её ноги и крылья, после чего задвинул столешницу в автодок и включил режим сна. Глаза пегаски закрылась, пульс на дисплее разгладился и стал спокойным.
— Перед тем, как я запущу нужную программу, я хотел бы поговорить с вами. Не обижайтесь, но мне кажется, что вы... не высокого достатка молодой человек, я прав? — Максу ничего не оставалось, кроме как неохотно согласиться. Мало кому было бы приятно соглашаться с подобным, но факт оставался фактом. Салазар кивнул. — Я могу вам предложить сэкономить пару тысяч кредитов на этой операции. Но не совсем официальным путем.
— Что именно не совсем официально? — перед тем как соглашаться на какую-либо авантюру, Максу хотелось бы знать детали.
— Значит, смотрите, — доктор подошел к автодоку и выдвинул консоль управления. — Я сейчас запускаю процедуру глубокого сканирования. В случае, если находятся какие-то проблемы, процедура может занять длительное время, так что никто не будет удивляться занятому машинному времени. Вы эту процедуру официально оплачиваете. Затем, я пишу объяснительную, что, дескать, по причине халатности утерял вот этот самый киберимплант, и оплачиваю потерю за свой счет. Стандартная процедура, никто даже внимания не обратит. Естественно, имплант оплачиваете вы, и мы его вживляем Дитзи. Все практически тоже самое, но устраняется надбавка клиники. Ну, конечно, небольшая премия для меня. За сообразительность, — доктор улыбнулся, глядя на задумавшегося человека.
Схема звучала вполне логично и даже знакомо. Насколько Макс мог помнить, что-то подобное проворачивал стоматолог, когда ему в детстве ставили пломбу. Значит, довольно распространенная схема, и все, по большому счету, все равно. Макс кивнул и ударил в доктором по рукам. Совершив необходимые денежные транзакции с доктором, Макс отправился оплачивать квитанцию, выданную Салазаром, а затем и в зал ожидания. По словам доктора, операция займет четыре часа, и сидеть в его кабинете совершенно необязательно — зрелище, которое он сможет наблюдать через прозрачные стенки автодока будет не из приятных. Расположившись в мягком кресле напротив голоэкрана, Макс сам не заметил, как задремал.
— Максимиллиан Янг? — Макс подскочил, спросонья уставившись на двух мужчин, стоящих напротив. Один из них был одет в идеально сидящий костюм, и держал в руках дипломат. В его здоровенном спутнике Макс легко смог узнать следователя, приходившего к нему домой после инцидента в переулке. — Извините, что прерываю ваш сон. Меня зовут Кент Рассел, я являюсь юридическим представителем международной компании БРТО, и мне необходимо обсудить с вами один вопрос.
Макс почувствовал, будто на него ведро воды вылили. Что ж, вполне ясно, какой именно это будет вопрос. Незаконное проникновение и кража собственности в виде спящей пегаски. Именно то, чего он все это время опасался. Ну что ж, не вываливать же этому юристу все на тарелочке?
— И какой же именно вопрос? — он хотел было придумать какой-либо остроумный ответ, который бы показал, что на самом деле именно Макс будет лидировать в этом разговоре, но волнение не позволило выдать ничего более осмысленного. Кент слегка улыбнулся, глядя на молодого парня, и сел на стоящее рядом кресло. Следователь же молча ухмылялся и смотрел тяжелым взглядом на парня, заставляя нервничать еще больше.
— Понимаете, Максимиллиан, наша компания занимается чрезвычайно сложным видом деятельности — созданием или изменением живых организмов на генетическом уровне. И хотя на нас работают лучшие ученые планеты, некоторые изменения в геноме приводят к непредсказуемым последствиям. Я не говорю о каких-то жутких мутациях, которыми так любит спекулировать бульварная пресса, я говорю о мельчайшем влиянии на здоровье и жизнеспособность организмов. И так как наша фирма заинтересована в том, чтобы двигать науку вперед, а так же в производстве качественного товара, нам необходимо производить наблюдение за состоянием синтетов после того, как они покидают полки магазинов.
Юрист извинился и потянулся во внутренний карман пиджака, где лежала фляга. Отхлебнув из неё, он продолжил.
— По этой причине, все подобные клиники, получая лицензию на лечение наших синтетов, обязуются отправлять все результаты диагностики своих пациентов в научный отдел БРТО. Где их обрабатывают и выводят статистику. И представьте себе наше замешательство, когда мы получили результаты обследования пегаски, которой не существует в природе. Судя по записям, её утилизировали пару месяцев назад.
— Ошибка? — Макс сделал предположение, принимая правила игры юриста.
— О, нет, ошибки быть не может, — мужчина улыбнулся в своей обезоруживающей манере. Наверное, это один из экзаменов в юридический колледж — уметь улыбаться так, чтобы располагать к себе людей. — Конечно, мы не исключаем подобный вариант окончательно, но записи с камер наблюдения за тот день показали, что это не ошибка.
Некоторое время они молчали. Макс думал, что теперь уже никак не сможет отвертеться. Да и если подумать, на что он надеялся? Ведь системы наблюдения уже лет как семьдесят умеют делать настолько крошечными, что при все желании не заметишь, даже если камера будет у тебя на носу. Почему он решил, что склад такой крупной корпорации остался без видеонаблюдения? А на что надеялся тот рабочий? Подивившись либо беспечности, либо тупости рабочего, Макс обратился к вежливо ожидающему юристу:
— И что теперь? Предъявите мне обвинения? — парень напряженно взглянул на уже скучающего копа.
— Понимаете, в чем загвоздка. Конечно, по закону нам стоило бы это сделать. Вы сами понимаете, что нарушили закон, проникнув на частную территории и совершив кражу. Но есть одно "но". Это весьма отрицательно скажется на репутации фирмы. У нас есть много противников среди всех этих общественных деятелей, которые с радостью раздуют из мухи слона, и используя этот прецедент обвинят нас еще в сотне просчетов и халатном отношении. Как вы можете понять, это в конечном счете не выгодно. Мы не мелкая фармацевтическая фирма, нуждающаяся в черном пиаре. БРТО дорожит своей репутацией. И учитывая тот факт, что вы выкрали... — юрист помялся, подбирая нужное слово, поморщился, не найдя более подходящего. — Мусор. С юридической точки зрения эта пегаска была отходом производства. Вы даже сэкономили нам пару грошей на утилизацию. Так вот, учитывая, что вы не нанесли материального ущерба корпорации, и учитывая нежелательные последствия разглашения, посовещавшись, мы решили пойти с вами на некоторое соглашение.
Максу крайне не понравилось то, каким образом этот мужик в костюме отзывался о его подруге, но возразить было нечего. Да и не в том положении он находился, чтобы качать права. Однако, услышав о соглашении, появилась робкая надежда, что все обойдется. Юрист, видя оживление в глазах парня, продолжил:
— Вы подписываете соглашение о неразглашении, а так же о отказе от гарантийных и правовых претензий. Это означает, что в том случае, если ваша пони сойдет с ума и кинется убивать прохожих, виноваты будете только вы, а не БРТО, как производитель товара. Ну и соответственно, вы никому не рассказываете, откуда она у вас. Я выдаю вам пакет документов, которые обычно получают при покупке, и в которых стоит её серийный номер, и на этом мы расходимся, в идеале — навсегда.
То облегчение, которое испытал Макс в этот момент, можно сравнить разве что с внезапным помилованием от смертного приговора. Он ожидал, что БРТО как минимум потребует свою собственность назад, разлучив его с Дерпи навсегда. Даже допускал, что пойдет под суд и проведет немалый срок в тюрьме. А получил прямо противоположное — полную амнистию и билет в новую жизнь. Но все сказанное юристом звучало вполне логично — корпорация получила мелкий и безболезненный укол в очень постыдное место и скрывает это. Возвращать тоже нечего. Получить какую-либо прибыль с пони они не смогут, и вообще её даже не существует по их документам. Может, если бы Макс был понаглее, он бы даже смог потребовать какую-нибудь награду за выявление дыры в их системе безопасности. Но сейчас он был настолько счастлив, что думать о подобном даже не хотелось.
— Покажите бумаги.
Юрист достал два листка. Они даже не являлись какими-то документами — просто заранее составленные юридическим языком расписки, в которых писавший от его имени обязался хранить молчание и не предъявлять каких либо претензий БРТО. Максу оставалось лишь поставить свою подпись и получить свободу.
— Скажите, а если я откажусь, что вы сделаете?
Юрист вздохнул, потирая затылок и выглядя слегка неловко.
— Ничего. Как я уже сказал, подавать заявление в полицию мы не станем, — увидев удивленный взгляд Макса, направленный на следователя, Кент пояснил: — Господин следователь услужливо согласился составить мне компанию, чтобы Вы стали чуть сговорчивее. Я воспользовался связями, чтобы немного узнать о Вас до нашей встречи, и обнаружил, что вы раньше контактировали с мистером Шнайдером при довольно неприятных обстоятельствах, вот и подумал, что он послужит своеобразным стимулом для Вас. Так что, если Вы сами не дадите огласку этому инциденту, БРТО не станет предпринимать никаких действий в отношении Вас. Если же, по какой-то причине все же общественность узнает о произошедшем... В таком случае, нам нечего станет терять. В том случае, если вы откажетесь подписать эти расписки, то вы просто не получите из моих рук документы на пегаску. В целом, с нашей позиции вы не виновны, а виновен тот сотрудник, который провел вас на территорию. Как я уже говорил, дело не в том, что вы вынесли что-то из зоны утилизации, а в самом факте проникновения на закрытую территорию. Тот сотрудник оштрафован на крупную сумму и переведен в другой отдел, если вас это интересует, — Кент потеребил пальцами лацкан пиджака. — Но я был бы вам признателен, если бы вы не стали проявлять бунтарский дух, и мы разошлись бы с вами друзьями.
— Даже и не собирался. Но заставить вас хоть как-то понервничать очень хотелось, не все же мне одному потеть, — Макс взял листки и приложил свой большой палец к специальной метке, оставляя свою цифровую подпись. Юрист ухмыльнулся, спрятал документы в папочку, пожелал удачи и вышел. Полицейский последовал за ним, бросив в никуда: “Подарили, ну да, конечно” и подмигнув на прощаение. Макс подумал, что наверняка этот следователь получил неслабое вознаграждение, раз потратил свое личное свободное время на сопровождение юриста. Он взглянул на настенные часы — оставалось пятнадцать минут до окончания операции.