Большая тайна самой честной пони

Доброе утро, Эквестрия

Вот и наступил конец у этой истории. Приятного чтения и спасибо за то, что уделили моему фанфику время. Судите строго!
P.S. С наступающим Новым Годом, ребята! Мир вашему дому!

Я стоял возле обветшалой стены, толстый слой грубой штукатурки которой обвалился во многих местах и обнажил кладку из мергеля с торчащими соломинками и потеками затвердевшей глины. Мое внимание было обращено к маленькому серому пятну высоко в ясном небе. В его очертаниях можно было узнать вертолет Ми-8, и оно уже несколько минут заполняло пространство шумом работающих винтов. Мне доводилось видеть над собой полеты атакующего реактивного истребителя, поэтому вертолет на большой высоте поначалу меня не заинтересовал. Но уже долгое время каждый мой взгляд в светло-синее безоблачное небо спотыкался о темное пятно, повисшее в одном месте. ЭйДжей стояла рядом со мной и задирала голову так сильно, что у меня бы заболела шея. Светловолосая девушка без устали рассматривала большую железную стрекозу и не скрывала своего восторга, а если она ненадолго опускала полные радости глаза, то я видел только наивный блеск зеленых зрачков и не замечал даже намека на раздражение, которое испытывал сам. От беспечности и простодушия Эплджек развеялось тяжелое предчувствие и захотелось просто наслаждаться погожим днем. Только где-то в уме застрял маленький, но острый осколок, напоминающий о том, что военный вертолет не может позволить себе зависать над полуразрушенной деревенькой без конкретной цели. Во второй половине ночи мимо нашего пристанища проехало несколько грузовиков, и я очень опасался того, что они оставили с нами по соседству артиллерию или живую силу. И единственное объяснение странному и рискованному поведению вертолета я находил в том, что он проводит наблюдение за местностью и занимается поиском ночной колонны. Мои размышления прервались очарованным голосом ЭйДжей:
 — Я не верю собственным глазам, сахарок! Без крыльев и без магии люди поднялись в небо внутри железной машины.
 — Ты же понимаешь, что она прилетела не карамельки раздавать? – засомневался я.
 — Понимаю, — девушка кивнула, – я помню твои истории.
Ответ Эпл прозвучал серьезно и твердо, а после него она больше не поднимала глаза в небо. Мне стало стыдно за то, что я принял естественный интерес Эплджек к летательному аппарату за безответственность, и захотелось больше узнать о её мыслях.
 — А что такого в этом вертолете? – поинтересовался я. – Разве пегасы производят меньшее впечатление?
 — У них крылья от рождения, — улыбнулась ЭйДжей, — они должны летать. А земные пони должны наблюдать за их полетами в перерывах между работой.
По взгляду и губам Эплджек пробежала печальная тень. Девушка бросила последний взор на траву и снова подняла голову к небу.
 — Идея подняться на воздушном шаре вместе с Твайлайт мне до чертиков не понравилась, — с тоской призналась Эпл. – Но когда Реинбоу втащила меня в корзину взлетающего шара, и я увидела свою ферму, свой город и просторы Эквестрии с высоты облаков… мое отношение к судьбе пегасов чуть не превратилось в зависть.
 — Люди тоже начинали с аэростатов, ЭйДжей, — ответил я. – Пройдет еще немного времени и земные пони построят такие воздушные суда, которые потеснят даже пегасов.
Эплджек посмотрела на меня смиренно-оценивающим взглядом и на секунду задумалась. Затем на лице девушки появилась самодовольная гримаса и голосом, переполненным гордости, она объявила:
 — Мы рождены, что бы копаться в земле и приносить реальную пользу всем пони. Наш труд самый тяжелый и утомительный, но только мы способны производить достаточно пищи, что бы накормить всех пони. И ради этого каждый из нас должен смириться с однообразием и раздавить свои амбиции.
Эпл произнесла все торжественно и на одном дыхании, но сложилось впечатление, будто она только повторяет чьи-то слова.
 — Не стоит обращать внимание на самовлюбленное хвастовство пегасов и мнимое преимущество, которое дает магия единорогов – они никогда нас не заменят. На земле мы родились и с земли мы не сойдем.
ЭйДжей с облегчением вздохнула и, заметив мое недоумение, пояснила:
 — Это вгоняют в голову земных пони еще со времен самого первого дня Согревающего Очага. Не подумай, что я не согласна, но с таким подходом они никогда не взлетят выше, чем уровень их упрямства.
Возможно сейчас устами Эплджек говорила накопленная за долгие годы усталость от тяжелой работы, а может и от поверхностного мышления окружающих её пони. Я бы мог согласиться с Эпл, но вдруг понял, что вновь пришла тишина. В воздухе больше не было вертолета и сопровождающего его гула. Снова можно было услышать вечную музыку степи. Каждая травинка, пусть и пожухлая, отзывалась тревожным шепотом на прикосновения теплого ветра. Раздавалось редкое, но от этого еще более приятное и мелодичное щебетание птиц. Солнце, плывущее в чистом синем небе, одаривало светом и теплом так щедро, что казалось осень уступила этот день лету. По двору в поисках пищи разбрелись куры, которые иногда привносили громкие птичьи жалобы на жизнь. А в нескольких шагах от нас покачивались два стройных вишневых дерева, укрывающих под своими ветвями выкрашенную лавку. Но она ничуть не привлекала нас, и мы оставались у старой стены из мергеля. Обмануться спокойствием природы и погнаться за удобством означало бы отнять у себя время, которое иногда обходится слишком дорого. Гораздо надежнее было иметь за спиной дверь, скрывающую крутые каменные ступени, уходящие в сырой и темный погреб. Грозные раскаты артиллерийских залпов стали лишь ожидаемым продолжением событий, и нам оставалось только мгновенно раствориться во мраке своего укрытия. Первые взрывы прогремели на приличном удалении и вряд ли могли грозить осколками, будь мы на поверхности. Но канонада вдалеке набирала силу, и нужно было подумать о комфортном проведении времени под землей. Луч тусклого света вырвался из маленького фонарика в моей руке, и убежище больше не показалось особо прочным. Мы находились в длинном коридоре, который заканчивался тупиком. Кирпичные своды обросли грязью и паутиной и выглядели так, будто давно отжили свой век и готовы обрушиться под тяжестью земли даже без попадания снаряда. Но тем не менее на оборудованных вдоль обеих стен широких деревянных полках теснилось бесконечное множество стеклянных банок с разнообразными консервированными овощами.
 — Ну хоть с голоду не помрем, — констатировала ЭйДжей и принялась освобождать от солений одну из нижних полок. Изрядно испачкав руки в пыли, мы общими усилиями получили просторную скамью пригодную даже для сна. Но едва мы расположились со всем доступным удобством, как новые разрывы отчетливо и жутко громыхнули на фоне остального шумового хаоса. После короткого мгновения это повторилось еще громче, а значит и ближе. Затем наступил покой, тишина настолько глухая как если бы весь мир замолчал от ужаса перед артиллерийским оркестром и его безумными дирижерами. Но ужас давно стал частью нашего мира, а наш мир стал частью ужаса. Молчание теперь обходится дороже крика, поэтому гулкие раскаты вновь донеслись издалека. Стены и земля крепко вздрогнули от прилетевших снарядов, а с потолка осыпалось немного пыли.
Я снова посветил фонариком в сторону, что бы отразить немного света на Эплджек. Она не выглядела напуганной или встревоженной. Её глаза были закрыты, а на лице застыла спокойная задумчивость. В такой обстановке редко появляются хорошие мысли, а потому нам было бы полезно сосредоточиться на чем-то кроме рвущихся сверху боеприпасов.
 — Вам не мешало бы найти другое древо Гармонии, — отметил я. – Со старым уже беда.
 — Приду к нему с лопатой, — усмехнулась Эпл. – Возьму саженец и обязательно посажу новое.
Картина, на которой упрямая оранжевая пони пытается заполучить у могучих корней бессмертного дерева молодой росток, легко заменила самые навязчивые и мрачные образы, сновавшие в голове.
 — Уже осень наступила, — заговорил я, — а нам еще не попалось ничего, что помогло бы тебе вернуться.
 — Я не знаю, сахарок, — отозвалась ЭйДжей смущенным голосом.
Канонада больше не смолкала и теперь казалось, что она доносится со всех четырех сторон Света. Зловещий нарастающий свист разрезал остальной шум, пропадал на секунду и вдалеке раздавался грохот взрыва. Это означало ответный огонь. Но оглушающие всплески звука от ближних разрывов и осколочный свист не прекращались.
 — А ты хочешь, что бы я вернулась? – сухо спросила девушка.
 — Конечно, — не задумываясь, выпалил я. – Ведь там твой дом, семья и друзья.
 — Не знаю, — голос Эплджек дрогнул. – Семья… я им очень нужна.
 — Твоим подругам ты тоже нужна, — добавил я.
 — Но если я вернусь, то мы больше никогда не увидимся, — обеспокоилась Эпл.
От последних слов в моей груди что-то сжалось, разошлось теплом, а затем больно защемило. Я посмотрел на ЭйДжей и даже сквозь темноту ощутил, что мой взгляд встретился с испытывающим взором её зеленых глаз. Чем дольше я молчал, тем больше плодилось мыслей отдаляющих меня от верного ответа. Я постарался мысленно вернуться во времена, когда меня не пугало одиночество и, преодолевая вал обжигающих чувств, спокойно сказал:
 — А должны были хоть раз увидеться?
Эплджек ничего не говорила, но ожидала нечто большее.
 — Для нашего мира твое появление это чудо, — продолжил я. — Незаслуженное чудо. Я точно не заслужил, что бы ты рисковала жизнью ради меня. У тебя здесь должна быть другая цель.
 — За пределами Эквестрии? – изумилась девушка. – Я смогу отличить сено от соломы, сахарок. У меня нет никакого задания, меня просто вышвырнули подальше.
 — Чего? – воскликнул я. – Да кто на такое способен? Ни одна пони не решилась бы!
 — Ты прав, — согласилась Эпл. – Это поступок самой Гармонии. Одна из её избранниц запуталась в своих же копытах и перестала быть хорошей подругой для остальных.
 — Поэтому нужно отнять её у тех, для кого она незаменима и бросить в другую реальность раздираемую войной? Что-то след гармонии тут обрывается.
 — Если в моем саду у яблони засыхает ветка, — смиренно сказала ЭйДжей, — я должна её срезать, что бы дерево процветало. Только так и приходит Гармония.
 — В саду много деревьев и веток, — ответил я, — а ты одна. Тебе досталось трудное путешествие в трудный момент жизни. Но кто если не ты лучше всех справляется с трудностями? Эквестрия нуждается в твоем правдивом, бескорыстном и надежном характере.
Грянул взрыв и осколки резанули воздух. И наступила тишина, которая обрушилась на воспаленный слух как обвал. В эти мгновения начинает казаться, что все закончилось навсегда. Но вскоре, подобно сухим поленьям в костре, затрещали длинные автоматные очереди, так легко напомнившие, что ничему нет предела. Эплджек отреагировала на эту перемену кратковременным молчанием, а затем немного взволнованным и сбивчивым голосом произнесла:
 — Ты слишком хорошего мнения обо мне. Я просто делала свою работу и жила так, что б могла другим пони в глаза смотреть.
 — А разве этого мало? – удивился я. – Если всего несколько пони последуют твоему примеру, то жизнь в Понивилле станет только лучше.
 — Ох, яблочки зеленые, — встревожилась ЭйДжей, — о чем я только думала… Сестренка! Ты напомнил мне о самом главном, сахарок!
Я услышал шорох одежды рядом и снова включил фонарик. Эпл достала из кармана свой серебристый медальон и сжала его в руке. Даже в полумраке её лицо светилось радостью и фанатичной преданностью и совсем потеряло привычные оттенки печали.
 — Я сомневалась, что смогу вернуться прежней, — заговорила девушка. – Хотела все обдумать. Ха! Вот глупая.
 — Погоди, — прервал я, — о чем ты?
Эплджек лишь улыбнулась и протянула мне медальон.
 — Твайлайт сказала, что если его разломать появится портал, — пояснила ЭйДжей, — но я набрала в голову слишком много глупостей.
Я раскрыл украшение и посмотрел в посвежевшее лицо Эпл, невольно прислушался к жестокой перестрелке наверху и, что бы не оставлять места грусти, с максимально пафосным выражением и глупым видом воскликнул:
 — До бесконечности и дальше!
После этого мои пальцы отломили верхнюю створку от нижней. Воздух перед нами сразу же начал искажаться. Где-то на уровне моих глаз возникла мерцающая точка. С каждой секундой она становилась все больше, поглощая тьму вокруг и источая яркий лазурный свет. Эплджек, вновь оказавшаяся близко к магическому проявлению, отошла и стала рядом со мной. Еще через пару мгновений точка достигла внушительных размеров и преобразовалась в воронку достаточной величины, что бы в неё мог пройти человек. ЭйДжей сделала твердый шаг вперед, но резко остановилась и обернулась ко мне.
 — Идем вместе, сахарок, — ласково сказала она. – Зачем тебе оставаться?
 — Когда-то давно мой мир был цветущим домом для многих народов, — мрачно ответил я. – А теперь он бесславно гибнет. Но что бы ни ожидало его впереди, я хочу разделить это с ним.
Девушка понурила голову и медленно подошла к светящейся воронке.
 — Стой! – крикнул я и вытянул руку с половинкой медальона. – Возьми одну себе, а вторая останется со мной.
Эпл ловко повернулась, взяла серебряную створку и за один миг вплотную приблизилась ко мне. Её нежные уста горячо коснулись моих губ. Это был короткий и безнадежный поцелуй, длившийся лишь мгновение, но мгновение стоящее целой вечности.
Когда нахлынувшие чувства развеялись по самым дальним уголкам памяти, и я открыл глаза, то очутился в пустом погребе, перед угасающей лазурной воронкой и с половинкой медальона в руке…