← Глава V Глава VII →

Пересечение миров

Глава VI

— Воздушный наблюдатель Оверлорда докладывает о перемещениях противника в секторе два-браво и семь-сьерра. Вражеская бронетехника обнаружена двигающейся на юго-восток по главной автомагистрали в секторе три-танго. Русские парашютисты высадились в секторе пять-лима: Автоматы Калашникова и РПГ. Двигаются на запад. Как поняли, приём?

— Вас понял, Питчер-два. Продолжайте зачистку крайнего левого сектора. Несколько отрядов десантников было замечено в двухстах метрах от вашей текущей позиции, приём.

— Принято, три-один. Продолжаем зачистку крайнего левого сектора. Питчер-два, конец связи.

— Чекмейт-два-один, это Батчер-три-один. В вашем секторе подтверждено присутствие сил неприятеля. Как приняли?

— Три-один, принял плавно. — Роберт опустил винтовку и сполз обратно в воронку от артиллерийского снаряда. Полуразрушенная кирпичная постройка в пятидесяти метрах по фронту не внушала ему никакого доверия: город так и кишел русскими десантниками. Они прятались в домах и среди обломков, организовывали засады, захватывали стратегически важные точки, нарушали американские линии снабжения. Ближайшая бронетанковая дивизия КМП США была полностью разбита и сейчас спешно выводила войска из города, поэтому тяжёлое бремя по зачистке заваленных обломками улиц и зданий легло на 75-й Рейнджерский полк.
— Два-один, вашей задачей является зачистка сектора семь-сьерра от всех сил противника. «Чекмейт-один» и «Чекмейт-два» заходят с другой стороны. В случае контакта с силами союзников: пароль – «Хамелеон», отзыв – «Стража». Подтвердите, приём.

— Три-один, подтверждаю получение приказов. Есть замечания, приём?
— Никак нет, два-один. Приступайте к выполнению. Батчер-три-один, конец связи.

Хэмп обернулся и жестом приказал рейнджерам двигаться вперёд. Гарри и Винсент выбрались из воронки и перебежками начали сближаться с указанным зданием. Оливер и Саймон начали заход с другой стороны и укрылись за покорёженным остовом туристического автобуса, наполовину погребённого под обломками рухнувшего здания. Раймонд и Роберт двинулись напрямую к зданию, огибая брошенные на дороге автомобили, готовые в любой момент нырнуть под их прикрытие. Здание молчало.

Таких вот кирпичных домов в округе было довольно-таки много, особенно до того, как артиллерия сравняла тут всё с землёй. Это же здание сохранилось лучше всего; кое-где на стенах Роберт даже видел пятна, оставшиеся от облицовки. А вот крыша обвалилась, то же самое можно было сказать и про часть задней стены здания. Видимо, парочка снарядов, всё же, угодила в этот дом. Тем не менее, здание было относительно целым, и не факт, что его обошли стороной российские десантники. Лучше они сейчас тут всё проверят, прежде чем будут удивляться, откуда русские взялись в их тылах.

От здания веяло тоской и холодом. Все окна и двери вышибла ударная волна, и сейчас почерневшие глазницы дверных и оконных проёмов смотрели на приближающихся к ним рейнджеров. С виду и не скажешь, что где-то в холодных стенах этой обители теплится жизнь, но, зная, на что были способны русские, Роберт предпочёл бы проверить всё просто ради уверенности.

Бойцы заняли позиции у фасадной стены здания. На Роберте и Раймонде лежала зачистка главного входа и лестничной клетки. На той стороне квартала застрекотал автомат. Ему в ответ ударили пулемётные очереди, хлопнул разрыв гранаты. Бой продолжился, то затихая, то возобновляясь с новой силой.

Растяжек на входе не было. Хэмп дал команду на прорыв. Они ворвались в здание. Слыша своих товарищей в соседних комнатах, Роберт сделал шаг влево, позволяя Раймонду войти в приёмную. Глаза довольно быстро привыкли к темноте. Тут было чисто.

— В приёмной чисто.
— Принято, два-один.

— Продолжаем продвижение.

Они продолжили продвижение. Миновав заваленную мусором сторожку, заняли позиции у двери на лестничную клетку. Взрывчатки нет, отлично. Раймонд пошёл первым; его фигура скрылась во тьме лестничной клетки, освещаемой лишь одним узеньким окошком, расположенным на уровне лестничной площадки. Роберт опустил на уровень глаз ПНВ и ступил через порог вслед за бойцом. Они начали подъём по лестнице.
— На первом этаже чисто, — доложился Оливер, когда рейнджеры достигли второго марша. — Начинаем подъём по пожарной лестнице. Заходим с другой стороны.

— Принято, — коротко ответил сержант. — Не забудьте пароль и отзыв. Нам бы только по своим не пальнуть.
— Вас понял.

Они вышли на второй этаж и оказались в длинном коридоре с кучей боковых выходов. Практически все двери были выбиты из дверных проёмов, либо держались на одной единственной петле. Частички пыли медленно вальсировали в сером дневном свете, что проникал в коридор из выбитых окон. Роберт поднял ПНВ и как следует проморгался. Они начали двигаться вдоль коридора: Раймонд слева, Роберт справа. Каждый сёк сторону своего напарника.
— Два-один, я два-два. Мы на втором этаже.

— Принято, два-два. Проверьте второй коридор и двигайтесь к нам навстречу.
— Понял, выполняем.

Большая часть комнат пустовала. Кто-то вынес из помещений даже последнюю мебель. Вероятно, она сейчас усеивала пространство вокруг здания, либо была погребена под завалами из обломков. Никакого движения. Никаких признаков жизни. Похоже, здание было действительно мертво.

Последняя дверь была прикрыта. Роберт и Раймонд заняли позиции по обе стороны от прохода. Сержант мог поклясться, что слышал едва уловимое шевеление за этой дверью. Годы, проведённые в постоянном напряжении, научили его отфильтровывать звуки и улавливать самые малейшие шорохи. Хэмп взял в правую руку осколочную гранату и прислушался. Раймонд держал наготове штурмовую винтовку и был готов в любой момент провести зачистку.

— «Хамелеон»! — громко произнёс сержант и замолчал, выжидая ответа. Тишина. Роберт выдернул предохранительное кольцо и прижал рычажок гранаты к корпусу. Пространства между дверью и проёмом хватило бы, чтобы метнуть металлическое яйцо внутрь помещения. — «Хамелеон»! — громче повторил Роберт, но снова не услышал ответа.

Коротким взмахом руки он метнул гранату в помещение и чуть отступил от двери, опасаясь ударной волны. Взрыв сотряс помещение, с потолка посыпалась извёстка, а прикрытую дверь тотчас же сорвало с петель и с размаху выбросило в коридор. Рейнджеры ворвались в помещение, вскинув оружие. Поднятая взрывом пыль и мелкий мусор затрудняли ориентацию в пространстве. Среди них ярко выделялись лишь два прямоугольника окон, через которые в помещение поступал свет. Роберт убедился, что в комнате чисто и опустил оружие. Лишь тогда он заметил тела, лежащие на полу.

Пять или шесть – сейчас уже и не разберёшь, особенно по тому, что осталось от них после взрыва. Дети. Самому старшему от силы двенадцать, если не меньше. Их всех покосило, несмотря на то, что сжавшихся в углу детей накрыл своим телом российский десантник, принявший на себя и ударную волну, и большую часть осколков. Многие тела словно вывернуло наизнанку: тут и там лежали оторванные конечности и то, что по-хорошему должно бы поддерживать жизнедеятельность человеческого организма. Содержимое чьего-то кишечника расползалось по полу зловонной кашицей, и Роберт почувствовал, как его начинает воротить от увиденного.

Он отступил назад, почувствовав слабость в ногах, и опёрся о стену. Штурмовая винтовка тяжело грохнулась на пол: руки будто бы онемели. Сердце было готово вот-вот разорвать грудную клетку, взгляд рейнджера упёрся в то нечто, что осталось от группы детей и их неудачливого спасителя. Мыслей не было – голова была пуста, как медный горшок. Из неё словно вытянули всё содержимое, оставив лишь одну черепную коробку.

Лучше бы там были десантники. Лучше бы кто-нибудь из них выжил при взрыве и пристрелил Роберта, как только он вошёл в комнату! Чёрт возьми, даже смерть была бы лучше, чем это!

— Это ведь случайные потери, — скорее для себя, чем для Роберта произнёс Раймонд. В его голосе слышалась надежда. Но это была ложная надежда, как если бы рейнджер пытался себя обмануть. — Мы ведь не знали, что они здесь. Так ведь? В этом ведь нет нашей вины! Так ведь, сержант?

— В сводках ничего не говорилось о наличии гражданских в зоне проведения операции… — Роберт медленно отлип от стены и поднял с пола штурмовую винтовку. Стряхнув с неё грязь, он быстро взял себя в руки. — В этом нет нашей вины, Раймонд. Мы поступили так, как должны были поступить. — Конечно, это было ложью. И Роберт знал, что просто так этого инцидента ему не забыть. Тем не менее, такое случается. Каждый день. На войне. Ему не привыкать. — Нам нужно идти. — Он зажал тангенту гарнитуры. — Батчер-три-один, это Чекмейт-два-один.
— Два-один, продолжайте.

— Подтверждено присутствие в зоне проведения операции гражданских лиц, как поняли, приём?
— Э-эм… Два-один, вас понял, подтверждаю. Я передам Оверлорду. «Чекмейт-один» двигается к вам с севера. Объединитесь и продолжайте зачистку, как приняли, приём?

— Принял плавно, три-один. Чекмейт-два-один… Конец связи…

Кошмары. Кошмары преследовали его с того самого момента, когда он попал на линию фронта. Половину своей жизни он отдал армии, служению Родине и убийству людей по указанию Дядюшки Сэма. Это стало чем-то привычным, обыденным, тем, чем он занимался каждый день. Как обычный среднестатистический американский гражданин поднимается утром на работу, так и он, заряжая винтовку, бросается в бой. День за днём, год за годом. Доводя навыки убийства и разрушения до полного автоматизма. Совесть, чувства, сомнения – всё это было сметено, истоптано, уничтожено. Будущее разбилось вдребезги с грохотом рвущихся артиллерийских снарядов, а разлетающаяся во все стороны шрапнель рассекла все нити, связывающие его с прошлым. Осталась лишь одна реальность – настоящее. Где льются реки крови, и не остаётся места для сантиментов. Нормальная жизнь… Она исчезла. Сгорела в пламени напалма. Но кошмары… Кошмары были всегда.

Кошмаров было много. Зачастую они не несли в себе какой-либо смысловой нагрузки. Сначала Роберт просыпался с криками посреди ночи, но потом он привык и к ним. Они стали его постоянными ночными спутниками. И чем больше ошибок он совершал, тем осмысленнее они становились. И тем яснее Хэмп видел тот бардак, что творился у него в душе. Тот кошмар, что посетил его сегодня… Его Роберт видел реже всего.

В окно светила полная луна. Её ровный нежный свет успокоил сознание, которое ещё не до конца осознало пробуждение хозяина. Сержант беззвучно выругался и начал выбираться из спального мешка. Не стоило даже и надеяться, что ему хотя бы сегодня удастся нормально выспаться. От войны-то он сбежал, но некоторые вещи просто не хотят оставлять его в покое.

Им выделили довольно широкое прямоугольное здание с двумя этажами на окраине Понивилля – одно из немногих, чьи крыши не пестрели торчащими во все стороны обрывками соломы, а были покрыты черепицей. Проживающая здесь когда-то семья навсегда переселилась в Балтимэйр, поэтому здание идеально подошло для того, чтобы разместить в нём двенадцать танкистов, пятерых рейнджеров, двоих пилотов, пару морпехов и одного мотострелка.

Кроватей в доме было всего несколько, в том числе одна двуспальная, поэтому возникли небольшие проблемы с размещением. Сначала Роберт думал, что кровати будут слишком маленькими, чтобы вместить на себе человека, но был приятно удивлён, не заметив особых различий. Дилан и Том, члены экипажа разбившегося «Блэкхока», заняли их. Рейнджеры же приволокли из «Хаммера» свои рюкзаки и решили заночевать в спальных мешках на полу. Подобным же образом поступили и немецкие танкисты напару с русским мотострелком. Каждый из них уже побывал в настоящем бою и знал, что на войне выбирать место для сна особо не приходилось. Им не привыкать.

Он подхватил свою кобуру, похлопал по карманам штанов в поисках пачки сигарет и, спустившись на первый этаж, выбрался на чистый воздух. Ночное небо сверкало россыпью голубых огоньков, а полная луна освещала улочки спящего города. За последние десять лет Роберт не видел более мирной картины. Идиллию портили три тяжёлых немецких танка 2А7 «Леопард» и один американский вездеход HMMWV, устроившиеся во дворе здания.

Чиркнула зажигалка. Сержант закурил. С каждым годом привычка становилась всё слабее, но полностью не уходила. Роберту, собственно, и не надо было. До вчерашнего дня он думал, что просто не доживёт до момента, когда придёт время бросать курение. Сейчас же он испытывал противоречивые чувства. Впрочем, сигареты рано или поздно закончатся, а взять новые уже будет неоткуда. Так что… Да здравствует здоровый образ жизни. Ура?

Пошла вторая сигарета. Хэмп удивился, увидев на улицах Понивилля редких гуляющих пони. В некоторых домах всё ещё горел свет, несмотря на поздний час. Роберт всё никак не мог избавить от мысли, что льющийся из окон домов свет прекрасно виден наводчику вражеской артиллерии. Сознание рисовало картины разрушений, но глаза видели совсем другое. Роберту казалось, что он застрял между двумя реальностями, что частичка его сознания всё ещё существует где-то в его мире. Что-то не хотело отпускать его.

Третья сигарета. А ведь он помнил, как всё начиналось. Как в дешёвом политическом триллере, только вот всем уже было не до смеха, когда над миром нависла угроза Третьей мировой войны. Официально всё началось в августе 2015-го года, когда дивизия Корпуса Морской Пехоты Армии США высадилась на территории Украины для проведения миротворческой миссии. Вот только обычно миротворческие миссии не заканчиваются активными боестолкновениями сначала с местным населением, а потом и с Вооружёнными Силами Российской Федерации. Гражданская война из локального конфликта переросла в нечто большее, когда русские ввели свои войска на юг Украины для поддержания баланса сил в Европе. Тогда-то США и поставили Российской Федерации ультиматум: либо Россия выводит войска с Украины, либо быть новой мировой войне. Ответа так и не последовало. А через неделю… через неделю всё полетело к чертям.

На самом деле всё началось немного раньше, в 2012-м году. «Варшавский инцидент» – именно под таким названием вошло в историю первое боевое столкновение между силами РФ и США. Раннее Соединённые Штаты разместили в Польше баллистические ракеты, нацеленные, что неудивительно, на Москву и на Санкт-Петербург. Конечно, сидеть под постоянным прицелом русским не хотелось, и отреагировали они весьма радикально: ввели войска на территорию Польши. Ни НАТО, ни США подобные действия со стороны России не понравились. Не было даже никаких переговоров – стороны просто начали стягивать ближайшие боеспособные соединения к месту событий – Варшаве. И когда русская бронетехника начала переправу по мостам через Вислу, её ждал неприятный сюрприз – мосты были заминированы. Серия взрывов прокатилась по городу, и перебравшиеся на другой берег войска внезапно оказались в окружении частей США и НАТО. То была бойня. Всё длилось всего несколько минут, но он запомнил каждую деталь этой чёртовой мясорубки. Они словно провалились в ад. После боя улицы города усеивала сожжённая бронетехника, окружённая десятками вывороченных наизнанку человеческих тел. Гарь, порох, до тошноты приторный запах плавленой плоти. Спастись удалось лишь троим. Роберт видел их, перебирающихся вплавь через реку. Тогда он не отдал приказа открыть огонь. В тот день кровавый жнец забрал достаточно молодых душ.

Лишь чудом и не без помощи ООН инцидент удалось уладить, но с тех пор напряжение между США и РФ начало сказываться на сверхдержавах даже сильнее, чем обычно. Они сидели на одной огромной пороховой бочке, и было достаточно всего лишь одной маленькой искры, чтобы эта бочка взорвалась. И эта искра зародилась. Там, где её меньше всего ожидали…

Следующим шагом к мировой войне стало исключение Соединённых Штатов из стран-членов НАТО как военного агрессора. Фактически, это развязало Соединённым Штатам руки, дало едва ли не полную свободу в осуществлении своей деятельности на востоке. НАТО потребовала немедленного вывода всех американских войск с территории Западной и Восточной Европы, но огненная круговерть войны уже раскручивалась, затягивая в себя всё новые и новые страны. Кто атаковал первым, уже не имеет никакого значения. Но с первым выстрелом новой войны ад отворил свои врата. А что происходило дальше, уже мало кто понимал. Сначала они бились с русскими за юг Украины, затем сдерживали удары авиации НАТО, не понимая, что творится, следом спешно выводили войска из Европы. Дальнейшей задачей было развязать войну между Россией и блоком НАТО, и США с этой задачей успешно справились, устроив серию диверсий на западных границах Украины со странами Североатлантического блока. Всё вышло настолько успешно, что следующим же утром русская авиация нанесла серию ударов по предполагаемым местам скопления наступательных сил НАТО в Польше и Румынии. Началась новая мясорубка, а Соединённые Штаты, пользуясь преимуществом, высадили войска в Марселе и Мурманске, намереваясь пристрелить двух зайцев одним выстрелом. Пламя войны разливалось по Земному шару, перекидываясь с одного государства на другое, пожирая всё на своём пути. Но ни одна ложь не может существовать вечно. Обман вскрылся, и бывшие заклятые враги совершенно внезапно стали верными союзниками. Четыре года длится эта война, а победителя в ней так и не видно…

Много курить вредно. Роберт наполовину опустошил пачку и убрал сигареты обратно в карман. Неприятно было вспоминать прошлое, но разве мог он теперь что-нибудь с этим поделать? Думал ли он, в каком глубоком дерьме он окажется, когда записывался добровольцем на призывном пункте? Тогда он думал, что поступает правильно, что поступает, как истинный патриот. Сейчас от его патриотизма не осталось и следа. Да, они избороздили всю Европу, и с каждым сожжённым городом Роберт осознавал, насколько далеки его представления о патриотизме от реальности. На войне патриотом становится дурак. Он первым бросается в бой и зачастую первым же и гибнет. То же самое можно было сказать и о героях. На войне нет места героизму. Герой – это будущий труп. Человек, возомнивший себя либо бесстрашным, либо бессмертным, а порою и тем, и другим. Герои могут воодушевить солдат, повести их в последний бой, в одиночку удержать стратегически важную позицию, но, к сожалению, в мире слишком мало героев, у которых есть хоть капля мозгов, чтобы провернуть нечто подобное. Герои и патриоты… Внешне такие разные, а на деле не более, чем однородное пушечное мясо. Хорошо, что они гибнут быстрее, чем успевают кому-нибудь навредить. Интересные мысли пошли…

Роберт вспомнил недавний кошмар. Да, это действительно произошло на самом деле. Сержант не помнил, где, и не помнил, когда, но произошло. Будь у них тогда хотя бы один тепловизор, и бойни удалось бы избежать. А теперь их смерти висели на нём. Пять или шесть… Тогда он не смог разобрать. Не так много, но даже одного стало бы достаточно…

Особенно странным было осознание того, что ему не за что было себя винить. Город эвакуировали задолго до выброски русского десанта, разведка исключила наличие гражданских в зоне военных действий. У военных были развязаны руки. Роберт дважды повторил пароль, но никто не откликнулся. И тогда он сделал то, что должен был сделать – уничтожил потенциального противника. Дерьмо случается, но от этого почему-то не легче. Волновало сейчас Роберта совсем другое: сон длился гораздо дольше, чем обычно. И казался таким же ясным, как и в реальности, словно он на какое-то время перенёсся в прошлое. Обычно всё начиналось с коридора, по которому двигались Хэмп и Раймонд, и заканчивалось картиной изувеченных трупов в комнате, но сегодня этот сон напоминал не отрывок, а скорее целую часть с началом, логической завязкой, кульминацией и концом. Связано ли это с их внезапным перемещением в этот мир?

— Хотел бы я быть поумнее, чтобы понять, что за чертовщина здесь творится, — пробормотал сержант. Он бросил последний взгляд на ночной Понивилль и вернулся обратно в дом. Его ждали его кошмары…

Просыпаться было ещё рано – Макс это прекрасно знал. Всю ночь он спал в своём спальном мешке как убитый, и лишь несколько невнятных кошмаров, посетивших его незадолго до рассвета, немного омрачили его пробуждение. Выныривание из царства снов заняло не более десяти секунд, и сейчас мотострелок лежал на боку, упёршись взглядом в стену.

Темно. Видимо, он проснулся ещё раньше первых петухов. Что ж, ничего не поделаешь. На протяжении всей чёртовой войны ему удавалось поспать не более шести часов в день, да и того в лучшем случае, поэтому Макс научился ценить и с пользой для себя использовать выделенное на отдых время. Три-четыре часа бдительного сна, и он был готов к очередному марш-броску. Нестабильная обстановка на фронтах и постоянное напряжение заставляли солдата всегда находиться в состоянии полной боеготовности. Что теперь делать со всеми этими способностями на «гражданке»?

Лежать и бездельничать, замкнувшись в себе, не хотелось. Мотострелок выпутался из спального мешка и начал натягивать на себя свой армейский бушлат. Подцепив заряженный автомат, он, осторожно перешагивая через спящих американцев, выбрался наружу. Вдохнув полной грудью, внезапно закашлялся: воздух оказался немного холоднее, чем предполагалось. Осень в Эквестрии была прохладной, но уж куда теплее, чем в России. По словам местных, магия дружбы, объединившая некогда три враждующие расы пони, оберегает их от невзгодов, а с остальной работой справляются пегасы. Полное управление погодой… Н-да, будь у России нечто подобное, и снова сидеть всей Европе на русском хлебе. А один видный политический деятель смог бы успешно засеять обширные просторы Родины-матушки кукурузой. Сколько бы тогда проблем удалось решить…

Город дремал в предрассветных сумерках, молчаливо ожидая прихода солнца. Вчера Макс разговаривал с Сёркл Дэнсером, пытаясь добиться от него более-менее внятных объяснений тому, как Принцессы Селестия и Луна двигают по небу пылающее земное светило и огромный кусок лунного камня, но добился лишь исчерпывающего, но одновременно слишком прозрачного ответа – всё делает магия. Какой силы должна быть магия, чтобы вытворять такое? Ладно, сдвинуть луну – это ещё куда ни шло, но… Управлять солнцем? Сместить его не туда, и вся звёздная система полетит в ад, причём в довольно буквальном смысле. Есть ли вероятность, что Принцессы используют свою магию, чтобы управлять скоростью вращения планеты? Или это такой вопрос, в раскрытие которого Максу лучше не лезть? Чёрт те что. Следует заглянуть в книги по астрономии, хотя не факт, что там меньше бреда.

Идти в город с автоматом наперевес Макс не решился, а вот прогуляться по окраине Вечнодикого леса – это очень даже можно. Тем более что до него рукой подать.

Пройдя мимо дремавших «Леопардов», мотострелок ступил на просёлочную дорогу и направился вдоль берега реки к лесу. Вода журчала и плескалась у берегов, от лёгкого неприятного ветерка шуршал камыш, где-то в зарослях крякнула утка. Мерно покачивался в воздухе «калашников», тихо постукивая металлическими деталями. Макс поднял ворот бушлата, защищая оголённую шею от ветра. У местных-то вон – шерсть, а ему ходить простуженным не очень-то хочется. Русский русским, только вот от болезней не застрахован.

А вот и лес. Вечнодикий показался ему куда мрачнее и гуще, чем вчера. Нависшие над деревьями тучи лишь подчёркивали повисшую между древесными стволами зловещую атмосферу. Убегающая к лесу вытоптанная тропинка терялась в густых зарослях, подёрнутых серой таинственной дымкой. Запах гнили и острое чувство опасности отбили у мотострелка всякое желание искать себе приключения на задницу в таком гиблом месте – ну его к монахам.

Макс перетянул автомат в руки и шёл уже, опустив оружие стволом к земле. Указательный палец правой руки лежал вдоль корпуса, готовый в любой момент переместиться на спусковой крючок. Большой палец в нерешительности теребил флажок предохранителя. Даже у засевших в засаде американцев аура светлее, чем у этой обители зла. Видать, не такое уж это и абстрактное понятие – зло.

Впереди река делала небольшой изгиб и в который раз ныряла под мост. Коттедж Флаттершай едва ли не вплотную примыкал к Вечнодикому лесу, находясь обособленно от остальной части города. Если бы Макс хотел безвременно погибнуть, будучи загрызенным во сне ввалившимся в дом медведем, то непременно выбрал бы именно это место для постоянного (и непродолжительного) проживания. Но местные были в ладах с природой, они понимали её язык и стремились к гармонии и созиданию. Макс даже немного завидовал народу пони. Эти миролюбивые создания могли бы многим послужить примером, в том числе людям. Таким ли Бог видел будущее людей, сотворяя Адама и Еву? Поди ж спроси. Человечество уже давно само по себе.

Не решившись идти дальше, Макс уселся на мягкий ковёр травы и просто наслаждался моментом. Раскинувшийся перед ним город постепенно начал просыпаться, но не сказать, что быстро. Погодные команды принялись расчищать небо, кто-то уже успел выспаться и выбирался из дома на улицу. И всё же, город дремал. Впрочем, недолго.

Первые ласковые лучи рассвета брызнули из-за горизонта, вдыхая новую жизнь в сонное царство спящего Понивилля. Макс невольно поморщился от бросившегося в глаза яркого солнечного света. Он не успел насладиться моментом: всё произошло слишком быстро. Уже через минуту тёплые солнечные лучи заливали долину, а в городе потихоньку забурлила жизнь. Ну не, так неинтересно! У них и закаты так быстро проходят? Считай, половину утра пропустили. Видать, придётся привыкать к такой резкой смене дня и ночи. Мотострелок поднялся с насиженного места и направился обратно к дому. Часа прогулки ему вполне хватило, чтобы проветриться.

На обратном пути Макс не щурился: солнце светило бойцу в спину, отбрасывая от мотострелка длинную причудливую тень. Окна зданий и журчащая в речке вода подмигивали Максу солнечными бликами. Гуляющий в долине ветер немного потеплел, но опускать воротник Макс не спешил. Хотелось как можно быстрее добраться до особняка или хотя бы оказаться подальше от этого чёртового леса, от которого мурашки бегут по коже. И чего только он ни повидал на различных театрах военных действий. Разрушенные города, развороченные осколками тела, обгоревшие трупы экипажей уничтоженных бронемашин, литры почерневшей крови, разлитой на асфальте. Всё стало привычным, обыденным. Казалось, что после всего увиденного Максу положено быть равнодушным, чёрствым, огрубевшим. Что уже ничто не способно вызвать у него страх или удивление. Но от этого леса веяло неприятный холодком, и он пробирал до самых костей.

Шевеление. Треск кустарника. Шелест травы. Макс остановился и прислушался. Тихо щёлкнул переключатель предохранителя – оружие было готово сеять смерть. Мотострелок обернулся к лесу и приподнял ствол. Что-то приближалось. Или кто-то. Прямо из леса.

Макс пригнулся, частично скрывшись в траве. Камуфляж хорошо замаскировал его фигуру – в случае опасности у него была двух-трёхсекундная фора, чтобы произвести выстрел. Он поднял АК-12 на уровень глаз, уместил мушку в ложбину прицела и замер. Если это какая-нибудь зверюга на подобие мантикоры, то он её уложит – сомнений нет. Только вот что-то подсказывало ему, что вся более-менее агрессивная живность обитает в самой глубинке. Тогда кто так рьяно ломится через заросли?

Человеческие фигуры он признал сразу. Они двигались шеренгой, в три ряда, держа между собой прямую видимость и особо не скрываясь. В силуэтах угадывались элементы армейской экипировки, в руках: штурмовые, снайперские винтовки, ручные пулемёты, противотанковые гранатомёты. Порядком двадцати пяти человек – средненький такой пехотный взвод. Если Макс рыпнется, то его попросту сметёт огневым шквалом, да ещё и сверху парочка гранат прилетит. Твою мать. Вот тебе и прогулялся.

Гюнтер определённо проснулся раньше всех. Может, это и не так, но к моменту его пробуждения особняк всё ещё мирно спал, а солнце ещё не взошло над Эквестрией, узкой полоской света мерцая за границей горизонта. Конечно, кто-то мог подняться пораньше и пойти прогуляться в город, но что там делать в такую рань? Гораздо интереснее было копаться в танке и приводить его в более-менее презентабельный вид, чем механик-водитель немецкого тяжёлого танка 2А7 «Леопард» и занялся.

Никаких пожарных гидрантов в городе установлено не было, так что пришлось брать вёдра и тащиться к реке. Гюнтер не жаловался – он был лишь рад прогуляться и подольше побыть на свежем воздухе. Требовалось отмыть танк от налипшей на него грязи и крови, а заодно проверить состояние двигателя. Он мог бы позвать остальной экипаж, но сейчас почему-то захотелось приятно удивить лейтенанта, да и сам мехвод был личностью весьма самостоятельной. В принципе, он делал это не потому, что рано или поздно придётся, а потому что хотел, чтобы машина под номером «четыре» выглядела так, как и подобает выглядеть немецкому танку.

Через час кропотливой работы по уничтожению оккупировавшей танк грязи Гюнтер уже занимался копанием в машинном отделении. В целом, он остался удовлетворён результатом: машина была готова прослужить экипажу долгую и качественную службу. Только вот куда её сейчас девать?

Из особняка показался лейтенант Винтер, внимательно оглядывающий блестящий на взошедшем солнце «Леопард». Гюнтер наконец закончил работу и, вытерев испачканные в машинном масле руки, спрыгнул с брони.

— Доброе утро, господин лейтенант, — поприветствовал он командира. — Не удержался. Надо же было что-нибудь с этим безобразием делать.

— Хорошо ты тут поработал, — кивнул лейтенант Винтер, приблизившись к боевой машине. — Прям как с конвейера. Воду грязную куда выливал?

— Не в реку. И не на траву. Туда, — ответил танкист, кивком головы указав в сторону Вечнодикого леса. — Думаю, местные возражать не станут. Зловещему месту – зловонная вода.

— Молодец. Что ж, пусть наш танк теперь послужит примером для остальных танковых экипажей. Не видел ли часом, куда Максим упёрся?

— Мотострелок? — уточнил мехвод.

— Да. Единственный, — качнул головой лейтенант. — Встал ни свет ни заря, взял автомат и ушёл.

— Гуляет, — пожал плечами Гюнтер. В самом деле, ну куда он ещё мог уйти с автоматом-то? Гулять, конечно же!

— Ладно. Парень с мозгами, так что в беду не попадёт. Да и опыта у него побольше будет, чем у нас. А ведь младше меня, получается.

— Дык. Внешность обманчива, господин лейтенант, — хмыкнул мехвод и внезапно уловил тревогу во взгляде лейтенанта Винтера. — Что такое?

— Проблемы. — Взор лейтенанта был обращён в сторону Вечнодикого леса. Гюнтер обернулся и там, за рекой, на самой окраине леса увидел людей. Довольно много людей, человек пятнадцать, а того и больше. — Заводи танк, я сообщу остальным. Ну! — Лейтенант развернулся и метнулся обратно к дому, на ходу перепрыгнув и едва не задев ногой несколько оцинкованных вёдер, в которые Гюнтер набирал воду.

Мехвод, не теряя времени, запрыгнул на своё родное водительское место и завёл движок. Все системы вновь ожили, и танкист внезапно ощутил себя в своей стихии. Всё, что оставалось, – это дать газ, и уже ничто не сможет остановить шестидесятитонный стальной таран.

«Кобылица на луне». И почему в голову лезут ассоциации с повестью Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц»? Райли перелистнул страницу найденной в библиотеке книги и вновь погрузился в чтение. Чертовски интересно, надо сказать. Ему следовало бы повнимательнее осмотреть местное хранилище книг, а ещё лучше – посетить местную библиотеку. Эквестрийцы знают, как завлечь читателя сюжетом, вот только активными действиями их литературные произведения особо не блещут.

Райли не особо много читал в своей «прежней жизни». Просто это был хороший способ на время отвлечься от повседневных хлопот. Рейнджер всё ещё помнил вчерашний бой с русскими и НАТО. Они вместе с Ламбертом присоединились к отряду «Чекмейт-два» под командованием сержанта Роберта Хэмптона. Это было адское посвящение в рейнджеры, но вместе с Ламбертом Райли был уверен, что всё будет в порядке.

С Ламбертом они сдружились ещё в школьные деньки, когда Райли перевели в другое учебное заведение, так как старое было уничтожено прошедшимся по городу торнадо. Ламберт был открытым и общительным, он всегда собирал вокруг себя шумную компанию, мог сдружиться с кем угодно и помирить кого угодно. Он умел говорить то, что люди хотят услышать, и Райли знал, что отец Ламберта уготавливает сыну карьеру успешного политика. Но не тут-то было: незадолго до окончания школы грянула война с русскими. Она не была внезапной – Третьей мировой войны мир ждал, затаив дыхание, с середины предыдущего столетия. Знали бы два лучших друга, как изменится в дальнейшем их жизнь.

Ламберт был патриотом. Именно по этой причине он тут же записался добровольцем в армию. Как прицепленный, за ним последовал и Райли. Друзья попали в 75-й рейнджерский полк – считай, элита американской армии. Да, их хорошенько погоняли инструкторы, но это стоило испытываемой бойцами гордости за получение гордого звания рейнджера Армии США.

Первые годы Райли и Ламберт просто мотались из базы на базу, к чему-то постоянно готовились, участвовали в многочисленных военных учениях и соревнованиях, испытывали новые виды вооружения и снаряжения, ждали, когда командование пошлёт их в реальный бой. А тем временем совершенно внезапно объединившиеся русские и европейцы отвоёвывали Европу у переброшенных туда дивизий Армии США. Юнцам не терпелось броситься в бой, ощутить кислый привкус пороха, уловить едкий запах гари, почувствовать, как закипает от адреналина кровь. Они бились на полигонах как черти, пытаясь доказать то, что они достойны идти в пыл смертельной схватки вместе с ветеранами. Райли и Ламберт всё старались делать вместе. Ещё не было случая, когда их видели отдельно друг от друга. В паре они работали с максимальной эффективностью и выполняли все поставленные задачи, едва ли не разрывая в клочья условного противника. Действуя по отработанным схемам, они огненным смерчем проносились по полигону, грамотно кооперировались с остальными подразделениями, чётко выполняли приказы старших по званию. Именно до такого уровня хотело довести командование навыки и умения каждого из бойцов. Теперь солдаты были готовы отправляться на фронт. И они прибыли в Париж, в самый разгар американского контрнаступления.

Воспоминания заполнили сознание, и Райли отложил книгу. Чертовски больно вспоминать лица тех, кого уже нет рядом. Ламберт был его единственным другом, и Райли его не уберёг. Теперь уже ничего не поделаешь. Покойся с миром, рядовой Эдвард Ламберт. Спасибо за всё.

Рейнджер вернул книгу на законное место и выбрался в гостиную, где начиналась странная суматоха. К нему как раз нёсся Винсент, на ходу застёгивающий лямки разгрузочного жилета.

— Что происходит? — прогнав мрачные мысли, спросил Райли.

— Вооружённые до зубов неизвестные выходят из леса. Быстро хватай снаряжение и дуй к танкам! Готовность тридцать секунд! — оттараторил боец, после чего развернулся прямо во время движения и, прошмыгнув между двумя немецкими танкистами, выскочил во двор, где бормотал двигатель «Леопарда».

Сорвавшись на бег, Райли бросился к своему рюкзаку, напялил разгруз, нахлобучил на голову шлем, схватил штурмовую винтовку и вылетел во двор вслед за массивной фигурой кого-то из морпехов…

Отсиживаться в кустах не имело ни малейшего смысла. Едва Макс признал в неизвестных ребят из мотострелковых войск Российской Федерации, он тут же, не раздумывая, стянул в себя ремень автомата и, задрав руки в воздух, начал выбираться из своего укрытия, стараясь при этом наделать как можно больше шуму. Естественно, он тут же привлёк внимание бойцов, и секундой спустя на Макса смотрели минимум шесть стволов штурмовых винтовок. Остальные мотострелки замерли в нерешительности и внимательно оглядывали Макса, словно старались увидеть в нём кого-то знакомого.

— Свой я! Не палите! — выкрикнул Макс, выбравшись из зарослей. Говорить пришлось на своём родном русском, минуя эквестрийский. Как по волшебству, представшие перед ним люди заметно расслабились и опустили оружие. Остальные тоже начали потихоньку подтягиваться из леса, глядя то на расположившийся за рекой городишко, то на Макса, которого наличие здесь целого населённого пункта никак не смущало. В принципе, руки можно опустить.

— Здрав буди, брат! — приветливо улыбнулся один из мотострелков, приблизившись к Максу. Его стремительно начали окружать любопытствующие бойцы – по сути, люди незнакомые, но зато свои, родные братья-славяне. Русские, белорусы, украинцы – хотя какая к чертям разница? Они были тут, и Макс был этому рад.

— И вам, ребята, не хворать! — резко повеселев, отозвался боец. — Уж и не надеялся кого-то из наших встретить. Какими судьбами вас сюда?

— А хрен их знает, — в сердцах сплюнул он и обернулся на мгновение, чтобы осмотреть взвод. — Катили на БМП через лес, и тут как шибанёт! Думали, с гранатомёта по нам шарахнули, так нет ведь – в дерево вписались! Да так ведь хорошо вписались, что машина набекрень встала, а потом и вовсе в овраг опрокинулась! Вот это аттракцион получился. Знаешь, вот запихивают тебя в тесную металлическую бочку – и со склона. Отличий мало, разве что нас в тесном, мать его, десантном отделении человек семь было. А потом на нас ещё сверху «коробочка» налетела, да так, что троих тут же вырубило от силы удара. Хрен знает, что произошло, но как вылезли, то ни дороги, ни доброй половины колонны мы так и не нашли. Все деревья будто из-под земли выросли и разметали нашу технику, словно игрушки. Хорошо ещё, что не погиб никто. Весело покатались, ничего не скажешь. М-мать… Кстати, я старший лейтенант Степан Тимуров. Вёл колонну, пока она к чертям не полетела. А тебя как звать?

— Максим я. Но лучше просто Макс, — ответил мотострелок. Дам… Досталось ребятам. Макс представил себя в десантном отделении летящей с горы БМП. Хотя и ему не очень понравилось, когда под ноги прилетела фугасная ракета. Войти он в пятно портала на мгновение позже, и сейчас посреди Вечнодикого леса лежали бы его окровавленные ошмётки. Либо так бы он и остался на той ферме, не добежав до спасительного окна в иной мир всего каких-то полтора метра.

— Будем знакомы, Макс, — кивнул Степан. — С моими ребятам ты позже познакомиться сможешь. Не объяснишь, где мы, да и вообще, что происходит? У меня от сотрясения до сих пор башка не особо варит…

— Вижу танк! — внезапно раздался голос кого-то из мотострелков. — Движется к нам! Ёб твою мать, РПГ сюда, РПГ!

Макс обернулся и увидел, как вдоль речушки, поворачивая в их сторону башню, несётся один из немецких «Леопардов». Танк уже преодолел половину пути от особняка и был готов в любой момент произвести выстрел. Чёрт возьми, танкисты ведь не знают, что эти мотострелки выбрели сюда так же, как Макс или они сами! Они откроют огонь!

Затрещал среди травы РПК, его тут же подхватили автоматные очереди нескольких автоматов. Мотострелки, не ожидавшие такой скорой перемены обстановки, побросались в заросли, ошарашенно оглядываясь по сторонам. Они пытались понять, откуда исходит угроза, и довольно быстро приходили в себя.

— Отставить огонь! — рявкнул старлей, однако последнее его слово перекрыл выстрел из РПГ, и в десятке метров от Макса образовался клуб серого дыма. Активная защита мчащегося на них мастодонта перехватила ракету в паре метров от танка, и мгновением позже боевую машину накрыло облаком дыма и огня. Не обращая внимания на столь незначительную помеху, танк вырвался из завесы, и тут его 120-мм орудие извергло пламя. Снаряд ударил между деревьев, растрепав сухой кустарник и осыпав мотострелков комьями рыхлой земли. Поднятая ударной волной опавшая листва бешено танцевала в воздухе.

Не обращая внимания на выкрики Тимурова, Макс выпрыгнул из зарослей и кинулся к танку, размахивая руками, чтобы привлечь к себе внимание. Как ни странно, «Леопард», клюнув носом, замер на месте, угрожающе рыча и не сводя прицела с засевших в траве мотострелков. Из открывшегося командирского люка показался лейтенант Винтер, и Макс перестал изображать из себя размахивающую крыльями курицу.

— Ну вы и чудики, мать вашу! — едва скрывая напряжение, крикнул ему мотострелок.

— Мы первыми огонь не открывали. Кто это вообще такие? — спросил танкист, спрыгивая подошвами на землю. — Товарищи твои?

— Соотечественники это мои. Хотя да, товарищи тоже, — вытерев испарину со лба, ответил Макс и, обернувшись к мотострелкам, махнул им рукой: всё путём, мол. Те начали выбираться и зарослей, и теперь их не удивил даже остановившийся рядом с танком «Хаммер». Мотострелки поняли, что здесь происходит какая-то чертовщина, и решили довериться Максу, который был в Понивилле уже на целый день дольше, чем они сами.

— Вы ли не охренели палить рядом с населённым пунктом? — подошёл к ним Роберт, а следом за ним и Оливер. — Да ещё и с танковой пушки! Вы весь город на уши поставили!

— Чем ты прикажешь реагировать на выстрел из противотанкового гранатомёта? — в тон сержанту ответил Винтер. — Они видели, что мы под флагами НАТО. Какого хрена они открыли огонь?

— Выстрел мог быть случайным, — произнёс капрал Моргенталлер, а затем взглянул в сторону приближающихся к ним мотострелков. — Не время выяснять отношения. Давайте познакомимся с нашими новыми друзьями.

Вскоре на тропинке у танка столпилось никак не меньше тридцати человек, что никак не могло не привлечь внимания жителей города. Это уж если не говорить о стрельбе из тяжёлых танковых орудий и трескотне пулемётов и штурмовых винтовок. Естественно, жители, не привыкшие к таким представлениям, быстро укрылись в домах и испуганно поглядывали на толпящуюся у реки свору людей через окна. Самые смелые отваживались наблюдать за военными с противоположного берега, но совсем уж безбашенных среди эквестрийцев не нашлось. Тем лучше.

— И вы здесь? — обратился Тимуров к Роберту, и сержант просто коротко кивнул. — Ну, ладно. Попали-то мы сюда все вместе, так что… Я старший лейтенант Степан Тимуров, Вооружённые Силы Российской Федерации…

Знакомство заняло от силы полминуты, после чего лейтенант Винтер предложил всем вернуться к особняку, чтобы обсудить пребывание людей в Эквестрии в более удобной обстановке и не провоцировать расквартированную в городе Эквестрийскую гвардию. Вот только убраться по-тихому у бойцов никак не получилось…

Скука на боевом посту – неотъемлемая часть работы Сплит Флэш. Наверное, это единственное, что может предложить ей работа королевской стражницы, особенно в таком тихом и спокойном месте, как Кантерлот или его окрестности. Нет, конечно же, можно было всегда заключить контракт с военными, получить на копыта боевое седло и отправиться в Залив Затмения бить пиратов, но ведь дёрнуло же за хвост её послушать лучшую подругу и записаться в ряды Королевской гвардии! Престижно, безопасно, хорошо платят! Ладно, бывают и весёлые моменты, бывают и небольшие вылазки в Вечнодикий Лес или Белохвостую Чащу, но большая часть её работы – банальное ничегонеделанье! Изображать из себя статую и время от времени открывать и закрывать массивные дубовые двери, чтобы не утруждать этим утомительным занятием высокопоставленных членов государственного аппарата или военачальников. Конечно, чаще всего приходится патрулировать внешние стены города-крепости или отсиживаться в гарнизоне, но если поставят у ворот или, не дай Селестия, в самом тронном зале… вот уж действительно отличный способ испытать свои нервы.

Но вчера ей повезло. И не только ей, но и всей роте. Их временно перебазировали в Понивилль – следить за недавно поселившимися в особняке на окраине города людьми. Да-а уж, это те ещё чудики. С момента своего образования Эквестрия стала домом многим разумным расам, но таких вот Сплит ещё не видывала. Что интересно: каким-то образом пересекли границу, протащили дискордову тучу оружия и техники, да потом ещё и в Вечнодиком заблудились! Надо бы пограничникам по ушам надавать, чтобы лучше свою работу выполняли. Если бы это был отряд вторжения… Мда… А теперь следить за ними…

Впрочем, чего за ними следить? Вон они, копошатся у особняка. Отсюда их прекрасно видно. Снуют, носятся, пушками махают, кричат. Война началась, что ли? Да не, какая в Эквестрии война? Танк завели, поехали куда-то. В их стране это, наверное, обычное дело. Вот так просто завести танк и куда-то поехать. Они, наверное, и за хлебом на штурмовых вертолётах летают. Доложить Принцессе Спаркл? Да нет, пока ещё ничего серьёзного не произошло, чтобы отвлекать её от важных дел. Надо было в армию, а разведку идти вместе с братом, а сейчас-то чего дёргаться…

— Надо бы проверить, — задумчиво произнёс Диззи Раш и повернул голову к Сплит, чтобы услышать её мнение. — Они ж совсем рядом с Понивиллем на танке разъезжают.

— К Дискорду, — взмахнула копытом единорожка. Вот уж чего ей только не хватало. — Я к ним в няньки не записывалась. Они зарекомендовали доверие Принцессы Спаркл. Что может произойти?

Пегас неуверенно повёл крыльями, но не ответил, а лишь вернулся к созерцанию утреннего города. Сплит скрестила передние ноги на ограждающем смотровую площадку парапете и с удовольствием набрала полные лёгкие свежего воздуха. Это не Кантерлот – здесь не надо стоять, вытянувшись во фрунт, или без конца отчитывать новобранцев. Пожалуй, для Сплит передислокация была чем-то вроде манны небесной, а учитывая, что люди здесь, вероятно, надолго, то и гвардейцам не стоило никуда спешить.

— Я слышу выстрелы… — взволнованно произнёс Диззи. Пегас неуверенно переступал с ноги на ногу. — С-слушай, может, проверим? Кого-нибудь могут ранить…

— Погоди… — Сплит навострила ушки и начала вертеть ими, словно локаторами. Дискорд, а ведь и вправду… Треск автоматных очередей, потом чего-то тяжёлого… Взрыв! Теперь всё затихло… — Похоже, они кого-то угробили, — наконец, заключила единорожка и обернулась к Диззи. — Зови остальных. Я пока разберусь, что там творится.

— Одна?!

— Одна. По крайней мере, я успею телепортировать себя из опасной зоны, если всё полетит в Тартар. Всё, брысь отсюда!

Пегас неуверенно посмотрел на Сплит, после чего расправил крылья и молнией метнулся в сторону расположения гарнизона. Поднятая внезапным воздушным порывом листва закружилась вокруг единорожки. Тогда Сплит посмотрела в том направлении, где слышались выстрелы, и закрыла глаза. Перемещение в пространстве требовало больших затрат энергии, но опытный маг мог провернуть это заклинание на раз-два. Рог Сплит зажегся магией, и единорожка открыла глаза. Яркая вспышка света, и её уже нет на смотровой площадке.

Как уже говорилось, убраться по-тихому у людей никак не получилось. Стоило Винтеру предложить мотострелкам пройти к особняку, как в пятнадцати метрах от них окраину леса осветила яркая вспышка магического света. Роберт отступил назад: взгляд расфокусировался, и в поле зрения мерцали световые пятна. Он инстинктивно вжал палец в спусковой крючок штурмовой винтовки, но тот не поддался: оружие было переключено в безопасный режим. Со всех сторон слышались удивлённые возгласы бойцов и ругань, причём последнее исходило преимущественно от российских мотострелков.

Когда Роберт проморгался и пришёл в себя, он увидел рядом с «Леопардом» одну из представительниц Королевской гвардии. Светло-бирюзовая поняша с фиолетовой, с голубыми вкраплениями, гривой пыталась протереть передним копытом глаза – видимо, эффект собственного заклинания удивил её даже больше, чем людей. Почерневшие, словно побывавшие в огне, кончики хвоста и кривы, а также чёрное пятно на роге лишь подтверждали эту догадку – кое-кто переборщил с магией. Облачённая в позолоченный боевой доспех пони, наконец, пришла в себя и строгим взглядом обвела участников недавней перестрелки. И если вчерашним гостям хватало стыда, чтобы выглядеть виноватыми, то российские мотострелки теперь окончательно потеряли суть происходящего.

— Ну и что за дискордовщина здесь происходит? — наконец поинтересовалась стражница.

— Етить твою налево! — подал голос один из мотострелков. — Это ещё что, говорящая лошадь?

— Язык бы ты за зубами подержал, обезьяна, — огрызнулась пони, злобно зыркнув в сторону бойца. Мотострелок хотел было что-то ответить, но один из товарищей весьма ощутимо пихнул его локтём в бок, заставив замолчать.

— У нас тут небольшой междоусобчик вышел, — всё ещё не зная, как лучше объяснить произошедшее, ответил Макс. — Эти ребята только что из леса. Перенервничали и чуть не подпалили наш танк. На данный момент, я думаю, конфликт исчерпан. — Макс глянул на Тимурова, и старший лейтенант едва заметно кивнул.

— Н-да? — вопросительно изогнув бровь, спросила стражница. — А если бы кто-нибудь из пони пострадал? Вы в курсе, что уже через реку находится черта города, хм?

— Никому и в голову бы не пришло стрелять в сторону города, — спокойным тоном заверил её лейтенант Винтер. — А если бы и пришло, то мы непременно встали бы на его защиту. Мы понимаем тяжесть нашей ошибки, но чтобы подобное не повторилось, нам, вероятно, потребуется организовать несколько патрулей и спасательных экспедиций: кто-то ещё мог остаться в Вечнодиком.

Сверху донёсся лёгкий шорох крыльев, и тройка пегасов плавно спикировала на тропу. Они были облачены в более тяжёлую вариацию гвардейского доспеха и носили на головах шлемы с подвижными забралами. Зачарованная кольчуга и металлические пластины были способны остановить снайперскую пулю на излёте, а золотого, в тон брони, цвета плащи заставляли гвардейцев выглядеть внушающе и грозно. И направленные на вооружённых до зубов людей копья наверняка умеют не только оставлять на теле колотые раны. Не так-то просты эти средневековые рыцари…

— Готовы атаковать, мэм! — отчиталась серебристого цвета пегаска с ярко-фиолетовыми глазами, горящими жаждой хорошенькой потасовки.

— А-атставить! — рявкнула стражница, и гвардейцы, замешкавшись на мгновение, что называется, взяли оружие «на плечо». — Отмена боевой тревоги. Диззи, возвращайся в расположение роты и передай, чтобы успокоились. А мы сейчас проследуем в особняк, чтобы уладить некоторые проблемы.

— Есть, капитан! — Черношкурый пегас бойко отсалютовал и был таков. Остальные стражники, оставшиеся на месте, спокойно разглядывали людей. Во взгляде серебристой кобылки с ярко-фиолетовыми глазами Макс почувствовал холодный огонёк, и он бы непременно отвёл глаза, если бы сам не был обладателем этого тяжёлого взгляда. Орехового же цвета жеребец выглядел не вполне уверенно, пускай и старался это скрыть. И лишь начальница Королевской гвардии смотрела ровно и строго, не отводя глаз, когда встречалась взглядом с кем-нибудь из людей.

— Что ж, тогда по коням! — громко скомандовал Клеменс, но внезапно осёкся и поспешил исправиться. — Тьфу ты ж… По машинам!

— Двинули, — безразлично протянул Роберт. Спустя минуту они взяли курс обратно на особняк.

Беседа проходила вполне мирно, в спокойной и уютной обстановке. Чтобы никому не пришлось сидеть на полу, в дополнение располагавшемуся в гостиной дивану бойцы приволокли в помещение несколько взбитых подушек и раскладных металлических стульев, а вскоре подоспел и чай. В виду того, что в переговорах участвовали военнослужащие званием не ниже сержанта, кружек хватило всем, а остальных бойцов старшие разогнали по комнатам знакомиться. Сейчас надо было как можно популярнее объяснить старшему лейтенанту Тимурову, что за чертовщина здесь творится, а также договориться с капитаном Сплит Флэш, чтобы она договорилась уже на своём уровне с Гвардией об организации патрулей и небольших застав на северных границах Вечнодикого леса. Если кто-то выберется из леса, и начнётся неконтролируемая пальба, у людей начнутся большие проблемы. Да и не только у них, если на Понивилль выбредет целый бронетанковый батальон. Полсотни металлических машин для убийств – это вам не шутки, учитывая, что уже одна такая способна доставить противнику максимум неприятностей.

— Я всё ещё немного не догоняю… — потерев переносицу, произнёс старлей. — Извините, я головой приложился, да и за день до этого меня нехило так контузило... В это просто трудно поверить. Я до последнего момента считал, что такие… «аномалии» попросту невозможны. Это же долбанная фантастика!

— Перемещения между мирами фактически возможны, — рассудительным тоном ответила Сплит. — Так, к примеру, существует Тартар. Но без постороннего вмешательства вас разметало бы энергией по всей Эквестрии, причём частями и в совершенно случайные координаты. Здесь же вы появились слишком красиво, как я считаю. — Она левитировала кружку и сделала глоток крепкого зебринского чая.

— Кто-то перенёс вас сюда, — подала голос серебристого окраса поняша по имени Сильвер Бриз. Она держала кружку передними копытами и иногда делала маленькие и осторожные глотки. Чертовски интересная способность – копытокинез. — Из вашего мира. Не исключено, что намеренно.

— Это какой-то бред, — скривился Юрген. — Наша цивилизация ещё не подошла вплотную к изучению природы порталов. Мы не обладаем магией, и нам куда интереснее тратить свободное время на уничтожение другой разумной жизни.

— Другого рационального объяснения данного феномена нет ни у меня, ни у Принцессы Спаркл. Сомневаюсь, что Принцессы Селестия и Луна смогут дать более развёрнутый ответ, — спокойно произнесла Флэш, и в гостиной стало тихо.

— И что теперь? — не выдержав затянувшейся паузы, спросил Степан.

— Теперь… — задумчиво протянула единорожка и мигом опомнилась. — Вы и ваши по… К-хм… ваши люди останутся здесь до выяснения обстоятельств. Если кто-то или что-то пытается наладить контакт с нашим миром, да ещё и посылают сюда для этого вооружённых до зубов солдат – значит, Эквестрии может грозить опасность.

— Как скоро мы сможем повстречаться с Принцессами Селестией и Луной? — поинтересовался Роберт, и единорожка задумалась, поднеся копытце к подбородку.

— Так… Не раньше следующей среды, я полагаю. В Кантерлоте суета: все готовятся к скорому прибытию зимы. К тому же, королевские маги переполошились из-за недавних скачков магической активности. Принцессы проинформированы о вашем прибытии, так что встретят вас так скоро, как только смогут. Пока все переговоры они доверили Принцессе Твайлайт Спаркл.

— Отлично, — кивнул сержант. — В таком случае, если ни у кого больше нет вопросов, мне хотелось бы обсудить ещё одну всплывшую сегодня проблему с капитаном Флэш. — Он поставил на стол пустую кружку и окинул взором участников беседы.

— Хм? — вопросительно изогнула бровь Сплит. — Я слушаю.

— Сегодня на окраине Вечнодикого леса случился огневой контакт, и лишь чудом никто из нас не отправился на тот свет, — произнёс Роберт. — В будущем подобные казусы могут повториться, причём не факт, что всё обойдётся малой кровью. В лесу ещё могут оставаться люди. Они вооружены до зубов, имеют превосходную боевую технику, отлично подготовлены и не понимают, что происходит. Я предлагаю организовать серию патрулей вглубь леса для поиска заблудившихся групп. Кроме того, требуется быстро отцепить территорию леса по периметру и объявить его карантинной зоной. Сейчас там на каждом шагу могут вестись военные действия между выжившими бойцами США, Российской Федерации и блока НАТО.

— Ваших ребят перенесло в другой мир, — флегматично напомнила серая пегаска. — Разве это не повод закончить, наконец, борьбу?

— Мы бьёмся на полях сражений уже четыре года, — устало ответил Тимуров. — А наше открытое идеологическое, мать его, противостояние длится никак не меньше полувека. Декорации сменились, а вот война осталась прежней. Сейчас ребята в лесу остались без подкреплений и связи посреди вражеской территории. В такой ситуации сначала стреляй, а потом уже спрашивай, кто и откуда.

— Скверно, — поджав губы, ответила Сплит и обратилась к орехового цвета пегасу, что молчал с самого начала беседы. — Спринг, вернись в гарнизон и передай, чтобы к моему возвращению набросали примерные маршруты пегасьих патрулей через Вечнодикий лес. И отправь там кого-нибудь предупредить Принцессу Спаркл, а то мы по шее потом получим за такую самовольность.

— Есть, мэм, — отозвался поднявшийся с насиженного места пони и, козырнув передним копытом, выпорхнул прямо в широкое окно.

— А теперь я вас немного порадую, — немного повеселев, сказала Сплит. — Сегодня вечером Пинки Пай устраивает вечеринку в честь вашего прибытия. Присутствовать всем обязательно, иначе обидимся. Начало в восемь вечера в… Впрочем, я пошлю за вами Сильвер Бриз, когда будет начинаться.

Серебристая пегаска пожала крыльями и поставила на стол осушённую кружку. Роберт сверился с наручными часами – да у них ещё масса свободного времени!

— И как скоро мы должны были получить данное сообщение? — осведомился Юрген.

— Я собиралась отправить кого-нибудь из бойцов, но видите же, как всё вышло, — усмехнулась Сплит. — Обычно этим занимаются понивилльцы, но в данной ситуации я предпочла бы, чтобы за вами приглядывали гвардейцы. Без обид, ребята, но Принцесса Спаркл и так оказала вам много доверия, разрешив оставить стрелковое оружие и эти… «Леопарды»… Мы – мирный народ. Не дай Селестия что-то пойдёт не так.

— Капитан, у меня к вам вопрос, не совсем относящийся к делу, — произнёс Роберт, привлекая внимание единорожки. — Просто личный интерес.

— Что ж, задавайте. Посмотрим, смогу ли я на него ответить.

— Сержант Минти Флэш, Третья рота 2-го разведбатальона армии Королества Эквестрия. Просто интересуюсь: вы знакомы? — стараясь говорить как можно более нейтрально, спросил Хэмп.

— Так и знала, что спросите. — Поняша закатила глаза и встряхнула головой. — Ладно. Да, он приходится мне родным братом. Пошёл в армию, потому что этого хотел наш отец. Дискорд, он сделал бы блестящую военную карьеру, но уже четырежды отказывается от повышения. Может, просто хочет быть поближе к своим ребятам, но… я даже не знаю. Думаю, это что-то внутреннее, чего нельзя понять, пока сама этого не познаю… Впрочем, я удовлетворила ваше любопытство?

— Более чем, — кивнул сержант.

— Что ж, тогда мне лучше вернуться в расположение роты. — Она посмотрела на Сильвер Бриз. — Полетишь туда сразу?

— Я с вами, мэм, — не раздумывая, ответила пегаска, поднимаясь с места. — Давно здесь не была. Прогуляюсь хоть. Вы не против?

— Буду только рада компании, — улыбнулась Сплит и снова обратилась к людям. — Что ж, увидимся на вечеринке. Удачи, бойцы.

— Полагаю, нам по пути, — произнёс Юрген, поднимаясь вслед за пони. — Байер, зови экипажи.

— Это ещё зачем? — удивился лейтенант.

— Танки отмывать будем! И без того уже по самые борта в кровище. Не на Хэллоуин собрались.

— Яволь, герр командант, — вздохнув, протянул Марк. — А потом и добить сухой паёк не помешало бы…

«Сахарный уголок» оказался куда больше в размерах внутри, чем казался снаружи. Похоже, это место являлось одновременно и кондитерской, и своеобразным рестораном, и вечерним клубом, поскольку здесь находились и прилавок, и многочисленные низкие столики с круглыми столешницами, и большое пространство, которое сошло бы за танцпол. Все в одном помещении разместиться не могли, поэтому часть вечеринки пришлось перенести на улицу, впрочем, так даже было как-то веселее. Сегодня в Понивилле ярко светили праздничные огни, играла ритмичная музыка и вовсю бурлила жизнь. Именно этой атмосферой встретил бойцов город разноцветных поняш.

— Я словно в сказке. — Даже сейчас Макс не мог поверить, что всё это происходит с ним на самом деле. Рациональная часть его сознания всё ещё сигнализировала ему о том, что всё это ненастоящее, что его оглушило американским снарядом, и сейчас мотострелок лежит в глубокой отключке, видя странные сны. Но всё это было реальностью. Просто не такой, какой её привыкли видеть люди.

— Да мы все, на вроде как, в сказке, — ответил ему Райнхольд, шагающий рядом. Наводчик без устали разглядывали развешанные по городу гирлянды, горящие сотнями разноцветных огоньков. Как пони умудрились украсить это место за такой короткий промежуток времени, было просто уму непостижимо. Впрочем, бойцы убедились, что для расы пони это была вполне посильная задача.

Парадной формы ни при ком из них не нашлось, так что они надели свои повседневные наряды, выстиранные до серых пятен. Оружие с собой не брали: вышло бы невежливо. Разве что натовцы и американцы, приученные даже по личным делам ходить с заряженной пушкой, прихватили с собой пистолеты. Райнхольд тоже нацепил на себя кобуру. Кобура была закрыта, пистолет же – поставлен на предохранитель. Макс же прихватил с собой разве что верный ему штык-нож от «калашникова». А что такого? Вдруг к нему с тортом, а ему резать нечем? Нож – это такая штука, от которой в любом деле прок будет.

Поняши приветливо улыбались, здоровались, махали копытцами – люди отвечали взаимностью, но пока что инстинктивно держались поближе друг к другу. Со временем осмелев, они начали разбредаться: кто-то направился к буфету со сладостями, кто-то – к минибару. Макс шагнул в «Сахарный уголок» и тут же учуял запах ириса, сахарной пудры, яблочных пирогов и много чего другого, из-за чего у него мгновенно закружилась голова. Итить! Он тут же вспомнил этот приторно-сладковатый запах плавленого мяса, который постоянно кружил ему голову. Вспомнил, как вместе с товарищами при помощи армейских ремней вытаскивал из сгоревших «коробочек» то, что осталось от экипажей. Страшное зрелище, очень страшное. Поэтому и не пошёл в танкисты. Некрасивая смерть.

— Привет!

Макс не успел отреагировать. Он даже в голове не успел понять то, что его кто-то только что поприветствовал. Он мог снести голову внезапно показавшемуся в окне противнику за доли секунды, мог почувствовать перекрестие снайперского прицела у себя на затылке, мог заметить малейшее колыхание натянутой в темноте лески осколочной ловушки, но сейчас вся его безупречная реакция, закреплённая годами военных действий, рассыпалась в прах с появлением этого розового нечто, что мотострелок мгновением позже признал пони.

Она появилась буквально из ниоткуда, словно вылезла прямо из-за границы кадра. Розовая шёрстка, розовая, более тёмных тонов, раскрученная грива, розовая радужка глаз – эту пони можно было сравнивать лишь с самой собой. Она лучилась энергией и, подобно очень мощному восстановителю, заряжала этой энергией всех окружающих. Макс почувствовал, как мгновенно развеваются в сознании мрачные мысли, как быстро поднимается его мысленная шкала настроения, как рассыпается сковавшая душу чёрствая кора. Вот те на, неужто на романтику потянуло? К чёрту эти сопли. Но даже так, мотострелок почувствовал себя намного лучше.

— Добрый вечер, — растерянно ответил боец, разглядывая розовую поняшу. Аурой, которую она излучала, можно было, пожалуй, запитать ядерный реактор и благополучно перегрузить его, спровоцировав взрыв колоссальной мощности.

— Надеюсь, вы удивлены. Ах, конечно же, вы удивлены! — начала тараторить пони, с неуловимой скоростью перемещаясь вокруг бойца, стараясь оглядеть его со всех сторон. Макс недоуменно вертел головой, пытаясь держать розовую пони в секторе обзора, но она тут же оказывалась в другом месте, передвигаясь настолько быстро, что попросту нарушала законы физики. Не прошло и нескольких секунд, а розовая вновь стояла прямо перед ним, словно и не сходила с места. — Меня зовут Пинки Пай, — представилась поняша, — и я организовала эту вечеринку в честь вашего прибытия в Понивилль! Я надеюсь, вам здесь у нас очень, очень понравится, потому что мы любим всех новых друзей!

Макс мгновенно пожалел о том, что вошёл первым в «Сахарный уголок». Следовало остаться на улице, выпить сидра, послушать музыку, но ведь потянуло же войти в это чёртово здание! Он мгновенно вспомнил одну подругу своего детства, квартира которой находилась в соседнем подъезде его дома. И её он считал гиперактивной! Да Оля была просто тихоней по сравнению с этим розовым ураганом! Ну, и что теперь делать? А Пинки всё продолжала говорить…

— Понимаешь, когда вы прибыли в Понивилль, я была немного занята делами в кондитерской. Я насто-олько погрузилась в работу, что даже не заметила, что снаружи что-то происходит! — говорила Пинки, и Макс про себя отметил, что с каждой секундой её речь становится всё более трудной для понимания. — И тогда ко мне пришла Твайлайт и сказала, что в городе гости! И тогда я обрадовалась и спросила её, кто эти гости. И тогда Твайлайт ответила, что они прибыли с далёких земель. И тогда я предложила устроить ВЕЧЕРИНКУ в честь их прибытия! И тогда… — Розовая поняша выговаривала слова пулемётными очередями, изредка останавливаясь, чтобы набрать в грудь новую порцию воздуха. Макс молча слушал, стараясь не упустить ни одного слова, но уже через десять секунд его мозг начал закипать и медленно обращаться в кашу. Буквы выстраивались в слова, слова слипались в предложения, но предложения соединялись в настоящий монолит текста, который проносился перед экраном сознания и исчезал за его краем.

Юрген, капрал Оливер, Тимуров и ещё трое мотострелков стояли за спиной Макса, молча наблюдая, как на их глазах рушится один закон физики за другим. Вскоре к ним подоспел и сержант Хэмптон, которого, казалось, ничем невозможно удивить.

— …но тогда я расстроилась, что не смогла приветствовать вас сразу по прибытии, и тогда я решила устроить мега-супер-приветственную вечеринку в «Сахарном уголке», чтобы всё наверстать! — не унималась пони. Наверное, она ещё долго могла бы так говорить, и тогда люди бы застряли здесь до самого рассвета, но, к счастью, когда бойцы уже было потеряли надежду на спасение, со стороны к ним подступила оранжевого окраса земнопони с соломенного цвета гривой и хвостом. Первая ассоциация, возникшая у Макса, – ковбой. Что ж, или ковпони. И дело было не только в ковбойской шляпе, восседающей у неё на голове. Её внешность, её аура, её взгляд – всё это сквозило духом Дикого Запада. Мотострелок напряг память и вспомнил её имя – Эпплджек. Точно. Ясно теперь, кто является поставщиком сидра к сегодняшней вечеринке.

Оранжевая пони некоторое время стояла чуть в стороне, наблюдая за представлением, после чего приблизилась к Пинки и вежливо прикрыла ей рот копытом. Что странно, розовая тут же успокоилась, видимо, осознав, что она са-амую малость увлеклась с приветствием.

— Полегче, подруга, — произнесла Эпплджек, отступив на шаг от Пинки. — Мне помнится, Твай уже что-то говорила тебе насчёт длинных приветствий.

— Моя промашка, — виновато улыбнулась розовая поняша. — В любом случае, очень рады видеть вас в Понивилле! Веселитесь! — сказала Пинки и ускакала (или, вернее сказать, упрыгала) в сторону, быстро затерявшись в толпе веселившихся пони.

— И что это было? — поинтересовался за всех старший лейтенант Тимуров, опомнившийся первым. — В смысле, я немного ошарашен таким приветствием. Последствия контузии, наверное.

— Эт была наша Пинки Пай, — ответила рыжая пони, провожая взглядом свою подругу. — Не волнуйтесь: вы подружитесь. Эта пони с любым найдёт общий язык. — Эпплджек оглядела людей, и внезапно её осенило. — Да где ж мои манеры! Меня звать Эпплджек. Приятно с вами всеми познакомиться. Надеюсь, вам нравится вечеринка, которую для вас устроила Пинки. Уж поверьте: она очень старалась.

— Это заметно, — улыбнувшись, кивнул Юрген. — Я не удивлюсь, если она это всё в одиночку провернула.

— Ну, веселиться и организовывать вечеринки – это она умеет. К этому у неё врождённый талант. Использует любой повод устроить хорошую тусовку, — ответила яблочная пони. — Для приезжих это выглядит немного дико, но все рано или поздно привыкают.

— У меня бы скулы уже свело столько улыбаться, — сказал Оливер, проведя рукой по своей щетине. — С ней точно всё в порядке?

— Она нормальная, — уверенно ответила пони. Что-то даже промелькнуло в её глазах такое, что у Макса и у остальных мгновенно пропали все поводы для сомнений. — Не верите – посмотрите на её Элемент. Или кьютимарку. Она в своей стихии.

— А ведь это заразно, — задумчиво заявил Макс, с ужасом для себя осознавая, что его тянет к танцполу. Вот тебе раз! И откуда за день столько энергии набралось? Или, всё же, Пинки щедро делится своей позитивной энергией, а шутка про ядерный реактор не так уж и далека от истины?

— Что? — недоуменно спросил Юрген.

— Смех, — просто ответил мотострелок. — Или даже веселье. Это заразно.

— Ладно, сахарные, не буду больше отвлекать вас от веселья. Оторвитесь, как следует! И обязательно попробуйте сидра! Во всей Эквестрии лучше не сыщете! — Эпплджек оставила людей, и бойцы, поддавшись всеобщему веселью, разбрелись по залу: заводить новые знакомства и исполнять указания рыжей яблочной пони.

— Сверхзвуковой радужный удар, — пробуя на вкус новый термин, повторил Дилан. — Это что же, такая фигура высшего пилотажа?

— Что-то типа того, — неопределённо ответила небесного цвета пегаска с растрёпанной радужной гривой. — Я бы даже сказала: фигура элитного пилотажа! Никто, кроме меня, не смог провернуть этот трюк.

— Похвально, — кивнул Клеменс Винтер. — Думаю, ты бы уделала наших лётчиков. Даже русских с их новомодными ПАК ФА. Хорошо иметь крылья.

— А у нас есть свои крылья. Из алюминия, — хмыкнул пилот. — Выбирай на свой вкус и цвет. Цена до шестидесяти миллиардов. Рэйнбоу, ты же профессиональная лётчица. Как ты умудряешься отрабатывать сложные трюки и оставаться при этом живой и здоровой? Тут никакого запаса везенья не хватит.

— Насколько я знаю из уроков биологии, — вступила в разговор Сплит, — тело пони обладает повышенной выносливостью и живучестью. Я, конечно, признаю, что проспала половину занятий, но это-то схватила быстро. Что бы ни произошло, мы довольно быстро приходим в норму.

— Точно! — подтвердила радужногривая пегаска. — Вы же, ребята, понимаете, что я, может, и крутая, но от плохого никто не застрахован. Немногим известно, но я сотню раз умудрилась навернуться при исполнении сложного трюка. Ушибы, ссадины, переломы – один-два дня, и я вновь приходила в норму. Магия. Либо что-то ещё – я не знаю. Спросите Твайлайт. Она в таких вещах лучше нас разбирается.

— И что… Магия? Вот так просто? — спросил Дилан.

— Магия даёт нам огромные преимущества, но магию в себе нужно развивать, как и тело, — с умным видом ответила Сплит. — Рэйнбоу по праву считается быстрейшей летуньей во всей Эквестрии. По крайней мере, не нашлось ещё никого, кто смог бы оспорить этот титул.

— На её самовлюблённости это положительно не сказывается, — хмыкнул Клеменс. — Но раз уж ты подтверждаешь её слова…

— Эй! Я не самовлюблённая, — оскорбилась пегаска. — Ну, может и самовлюблённая, но совсем немного. Никто не запрещает пользоваться своей славой, так ведь? — Она отставила в сторону четвёртую кружку. Довольно странно, но Рэйнбоу по-прежнему выглядела вполне трезвой, хотя Дилана начало малость укачивать уже после второй. Забористая вещь. Только бы не спиться, иначе кто его за рычаг управления пустит? Хотя, какой к чёрту рычаг? «Блэкхок» грохнулся в лесу, Рональд и Микки погибли на месте. Был экипаж, была вылазка в Италии. Ребят на место доставили, уже были на полпути от дома, и тут р-раз! – Хрен знает где очутились. Лес, горы и спятившая аппаратура военного вертолёта. Едва хватило на то, что выровнять полёт и произвести аварийную посадку. Деревья, конечно же, здорово способствовали торможению. Рональд, второй пилот, при первом же ударе налетел на рычаг управления. Микки свернул шею. Вот так вот некрасиво умирают на войне. А Дилан и Том остались в живых. Смерти назло…

— Дилан, ты как? — озабоченно поинтересовалась Сплит, заметив, что сейчас пилот был мрачнее самой тёмной тучи.

— Вспоминаю крушение. Извините, мне, наверное, лучше идти… — зачастил вертолётчик, поднимаясь с места.

— Ты куда? — осведомился лейтенант Винтер, глядя на пилота. — Всё только начинается…

— Не могу. Просто не могу, — отмахнулся Дилан. — Не хочу портить вечеринку своей кислой миной. Приятно повеселиться… — Он развернулся и зашагал куда-то в сторону.

Винтер уже поднялся было за ним, как вдруг его остановила Рэйнбоу Дэш, вскочившая со своего места:

— Позволь мне. — Пегаска мгновенно преобразовалась прямо на глазах: из хвастливой любительницы сидра она совершенно внезапно превратилась в спокойную и сосредоточенную пони. Лейтенант настолько не ожидал подобной перемены настроения у радужногривой пегаски, что, не раздумывая, уселся обратно на кресло и лишь задумчиво провожал удаляющуюся вслед за пилотом Рэйнбоу Дэш.

— Блин, она странная, — отрешённо проговорил Клеменс, берясь за свою кружку. Он сделал небольшой глоток и посмотрел на Сплит.

— Не все мы те, за кого себя выдаём, — с лёгкой улыбкой ответила единорожка. — Давай-ка развеемся. Танцпол нынче так и манит…

— Отчего бы и нет? — Танкист отставил в сторону недопитую кружку с сидром и вслед за Сплит направился к центру зала.

Добравшись до одного из каменных мостов через реку, Дилан притормозил. Когда праздничные огни «Сахарного уголка» остались позади, он мог, наконец, собраться с мыслями и прогуляться в полном одиночестве. Здесь он никому не будет мешать, да и ему, собственно, никто не помешает. Пилот перебрался через мост и медленно вдохнул прохладный осенний воздух. Нечестно. Чертовски нечестно. Рональд всегда хотел хотя бы на одно мгновение попасть в Эквестрию, вдохнуть её чистый, ничем не загрязнённый воздух, познакомиться с дружелюбными поняшами и просто забыть о войне. Выкинуть из головы мерный гул вертолётных винтов, позабыть звон впивающихся в фюзеляж пуль. Но тогда всё это было лишь на грани обычных мечтаний. Дилан никогда не разделял желаний второго пилота, он просто не понимал такого нелепого способа убежать от реальности. Все взрослые в душе дети, но разве сможет ребёнок выжить посреди зоны военных действий? Всё, что требовалось, – это исполнять приказы. Дилан никогда не задумывался, какими будут последствия его действий. Если требовалось расстрелять колонну с беженцами, он с чистой совестью жал на гашетку, и строки трассеров насквозь прошивали крытые брезентом кузова грузовиков и податливую человеческую плоть. Это была его работа. Но Рональд… Он ценил жизнь. Он не мог понять реалий войны – для него это было банальное истребление живого, пустая трата ресурсов и человеческих жизней. Он не мог с этим просто так ужиться, как это делал Дилан. И тогда он нашёл выход – разноцветные поняши. Тогда это уже не было новостью: в рядах Армии США и ряда армий других государств движение Брони давно обрело массовый характер. Кто-то находил в этом мультфильме что-то своё, что-то родное, но, по мнению Дилана, солдатам просто нужно было расслабиться, временно перестать думать о войне и выживании. С этой задачей они прекрасно справились. Рональд с самого начала горел желанием попасть сюда. Но так почему же не он сейчас стоит на месте Дилана и вдыхает прохладный воздух Эквестрии? Нечестно. Просто нечестно.

Пилот выбрал себе место на траве неподалёку от реки и молча смотрел на подмигивающие ему вечерние огни города. Отголоски играющей музыки доносились даже досюда, впрочем, это не мешало Дилану слушать шелест камыша и тихое журчание воды. Вот так вот… Рональд, Микки, пусть вам хорошо лежится, ребята…

— Я не помешаю? — послышался сзади чей-то тихий голос. Пилот повернул голову и даже удивился: в паре метров от него каким-то неведомым образом материализовалась Рэйнбоу Дэш. Пони смотрела на него со странной обеспокоенностью и озабоченностью – теми чертами во взгляде, которых пилот никак не ожидал от самовлюблённой и вечно гонящейся за славой личности. Ну и что она тут забыла?

— Нисколько, — просто отозвался Дилан, вернувшись к созерцанию города. Ему не хотелось казаться невежливым, но и говорить было особо не о чем.

Пегаска приблизилась к вертолётчику и уселась рядом. Дилану было интересно, что ей могло от него такого понадобиться, впрочем, ответ уже крутился в голове пилота, и вертолётчик не прогадал, когда поняша задала свой первый вопрос:

— Ты ушёл так быстро и толком-то ничего не объяснил. Что случилось?

— Ничего, — устало отозвался Дилан. Ложь, бессовестная ложь. Неужели он просто хочет как можно быстрее от неё избавиться? — А с чего ты взяла, что что-то случилось?

— Крушение, — задумчиво ответила пегаска. — Ты это ведь сказал, прежде чем уйти? Что за крушение?

— Случается иногда подобная хрень в моей профессии. Вот ты часто падаешь с высоты?

— Шутишь? Да постоянно! Умеешь летать – умей и падать, чтобы вновь взлететь. Но довольно трудно разбиться, когда у тебя есть два крыла по бокам. — Сказав это, пегаска широко распахнула оба своих крыла, и Дилан едва успел среагировать и увернуться, прежде чем получил бы пером в глаз. — Извини, — виновато улыбнулась пегаска, спрятав крылья. Дилан некоторое время молча смотрел на радужногривую пони, а затем усмехнулся:

— Да ничего. Бывает. — Пилот посмотрел в сторону реки. Рональду бы здесь обязательно понравилось – он был в этом уверен. Дилан выдохнул застоявшийся в лёгких воздух. Вышло немного шумно. — А у нас вот собственных крыльев в нужный момент не оказалось. И мы упали. Внутри металлического гроба. Грохнулись прямо посреди леса.

— Расскажи мне, как всё произошло? — осторожно попросила пегаска, и Дилан ещё раз вздохнул. Воспоминания давались ему с большой болью, впрочем, он понимал, что пока он не расскажет кому-нибудь историю их последнего вылета, то не успокоится.

— Италия, — недолго собираясь с мыслями, начал вертолётчик. — Утром, незадолго до рассвета, стартовали с авианосца. Три вертолёта: два «Блэкхока», включая наш, и одна «Супер Кобра» прикрытия. Задача предельно простая: отработать ракетами по какой-то итальянской деревушке, высадить десант в нужном месте и дуть обратно на авианосец. Сотню таких вылетов уже позади оставил, да и остальные пилоты тоже очень толковые ребята. В общем, сработались хорошо: прибыли на место, устроили чёртовым натовцам красивый привет. Помню, как картинно разлетались одноэтажные домики от попаданий неуправляемых ракет. Трёх вертолётов обычно вполне достаточно, чтобы застать врасплох и разнести один небольшой гарнизон, тем более что средства ПВО европейцы развернуть никак не успели. Собственно, уже через несколько минут мы зависли над горящей деревней и дали командам добро на спуск. Ну, а дальше – не наше это уже дело. Развернулись и двинулись обратно, на базу. Только вот я до сих пор не вполне понимаю, что тогда произошло. Помню, как влетели внезапно в какое-то искривляющееся поле и оказались, будто в желе. А затем вспышка, и мы тут. Аппаратура бесится, гидравлика еле держится, управление практически не регирует. «Я Дэйтер-два-два, мэйдэй, мэйдэй, терпим крушение». В конце концов, кое-как выровняли полёт и упали в лесу. Рональда, второго пилота, и Микки, бортстрелка, убило на месте. Я и Том остались живы. Чудом.

— И ты винишь себя в смерти своих друзей? — спросила немного ошарашенная пегаска, глядя на пилота.

— Какой смысл? Я ничего не мог поделать, да и они тоже. Всё произошло слишком быстро. Мы даже сориентироваться толком не успели, а тут ещё и авионика к чертям слетела. Лучше бы я вместе с ними там остался. Вот же гадство…

Рэйнбоу в неверии уставилась на человека. Внешне Дилан выглядел абсолютно спокойным, но даже за этой маской равнодушия она чувствовала бурю противоречивых эмоций. Сам же Дилан не знал, стоит ли ему испытывать радость от того, что остался в живых, или же досаду от того, что не отправился на тот свет со своими друзьями.

— Почему ты так говоришь? Ведь ты же остался в живых и…

— Вот именно, — отрезал вертолётчик. — Я остался в живых. А они – нет. Мои друзья мертвы. Они погибли. Но почему-то из двух пилотов остался в живых именно я. Не Рональд. Я.

— Ты ничего не мог сделать, — тихо произнесла Рэйнбоу Дэш. Дилан мрачно хмыкнул. Это-то он себе и пытался доказать. — В конце концов, не всё в этом мире подвластно нашим желаниям.

— И не только в этом… — кивнул Дилан, сосредоточенно вглядываясь в вечерний Понивилль. — И это сводит меня с ума. Осознание того, что я ничего не мог поделать. Что я сидел там, оттягивая на себя рычаг крена, пытался предотвратить неизбежное и понимал, что вот-вот будет столкновение. Мы разбились. И мой друг погиб. И Микки. Как я мог забыть Микки…

— Мне жаль… Наверное, это трудно… Терять кого-то.

— Поначалу трудно. Но со временем просто привыкаешь. Хотя, знаешь, полностью привыкнуть к такому, я считаю, невозможно. Каждая смерть близкого человека – ощутимый удар по сердцу. Легче, наверное, не любить. Тогда уже точно никого не потеряешь.

Дилан замолчал, позволяя Рэйнбоу обдумать услышанное. Радужногривая пегаска никак не могла поверить в то, что к чему-то подобному вообще можно привыкнуть. Конечно, и пони были не вечны, но если кто-то уходил из жизни, то это отдавалось огромной болью в сердцах десятков пони. Рэйнбоу и думать не хотела о том, что было бы, если бы кто-нибудь из её подруг внезапно ушла из жизни. Слишком страшные картины рисовало ей воображение.

— Дилан… А как часто в вашем мире вы теряете родных и близких? — негромко спросила поняша, боясь ворошить такую больную тему. Но ей хотелось знать.

— Чаще, чем хотелось бы, — будто ожидая вопроса, ответил вертолётчик. — Настолько часто, что это стало частью повседневности.

— И как вы с этим живёте?

— Хреново живём. И хреново кончаем. Как Рональд. Но бывает и похуже. Только вот у вас здесь всё по-другому. Мир, любовь и гармония – наверное, основа любой утопии. Я не знаю, как вы этого добиваетесь, но знаю, что Рональд бы полжизни отдал, чтобы попасть в подобное место. А вместо него здесь я. Я и малой части этого счастья не заслужил…

— Да брось! Каждый заслуживает право на счастье. Каждый! Думаешь, Рональд не желал тебе чего-то подобного? Не желал, чтобы ты был счастливым?

— Я не знаю, — мотнул головой пилот. — Он был хорошим человеком. И вот так судьба с ним обошлась.

— Послушай. — Рэйнбоу подобралась к человеку и положила копыто ему на плечо. — Послушай… — Дилан взглянул в глаза пегаски, и что-то заставило его отвлечься от мрачных мыслей. Хотя бы на время. — Я не сомневаюсь, что Рональд был хорошим другом. И я не сомневаюсь, что он желал тебе только самого наилучшего. Ты думаешь, он хотел бы, чтобы ты так убивался по тому поводу, что на его месте оказался ты? Думаешь, он бы это одобрил?

— Ему уже всё равно, кто и где оказался.

— Послушай! — чуть громче повторила радужногривая пегаска. — Он ведь здесь, с тобой. В твоём сердце и памяти. Не смотри на меня так, будто я несу сентиментальный бред! Может, он и умер физически, но духовно он ещё здесь. Потому что ничто не может исчезнуть абсолютно бесследно. В особенности душа! Душу истребить невозможно! — произнесла она с железной уверенностью в голосе. — И если ты не хочешь, чтобы твой друг погиб зря, то просто живи дальше. Живи для него и просто наслаждайся той жизнью, которую мог бы потерять. И знай, что ценнее жизни только друзья, которые наполняют её смехом и радостью. Даже когда их больше нет рядом. Живи для того, чтобы помнить их лица. Потому что никто за тебя этого не сделает.

Дилан не ответил. Молча прокручивал в голове слова радужногривой поняши. И всё же, сколько бы литров сидра эта пони в себя не влила, она была права. Надо жить дальше. Помнить и жить. Потому что за него никто помнить не будет.

— Спасибо, — искренне произнёс он. — Уже легче.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулась Рэйнбоу. — Хотя психолог из меня тот ещё…

— Да ничего. Главное, что помогает. Остальное уже неважно. Ну да ладно… Пошли обратно, что ли?

— Пошли, — согласился пегаска, поднимаясь с места. — Я хочу познакомить тебя со своими подругами. Они лучшие пони во всей Эквестрии – вот убедишься!

— Раз уж так, то не терпится с ними встретиться. — Дилан поднялся с травы и размял ноги. Всё, теперь можно идти. Он ещё раз вдохнул вечерний воздух и направился вслед за Рэйнбоу Дэш к Понивиллю. Их ещё ждала незаконченная вечеринка…

Дружба это оптимум: Маленькие кусочки Небес

Скоростное Перемещение

Кобылки дедушки Рича

Бремя аликорна

Чужая

Лабиринт Хаоса

Вторая Жизнь, том третий: примирение с настоящим

Бессмертные

Извещение об отчислении

Великая Война: Освобождение

Пересечение миров

Глава VI