Красный Дождь
Глава IV: У всех есть право жить.
Как же боль чувствовать, что ты не можешь помочь всем сразу. Так сказал мне Портер, и я начала постепенно осознавать это. Иногда может примитивно не хватить рук и времени, иногда просто нет возможности хоть как-то помочь. Мне хорошо, когда у меня есть возможность и когда у меня есть лишний час на каждого. Но возможно ли избавить весь мир от болезней, войн и споров? Расовой ненависти, расизма, кровопролитий, самосудов? Похоже это не в моих силах и не в силах никого из нас. Но в компетенции каждого. Если всю жизнь стоять в стороне, мир будет крутить там, как велено.
Произошедшее вчера в лесу сильно раздавило не только меня, но и Фолл: она сильно переживала за состояние своей подруги, но я пыталась помочь ей, чем только могла. Я обеззаразила её рану и по средствам своей книги и зелья, приготовленного мной, ускорила процесс заживления. Когда я прикасалась к ней, мне самой становилось грустно от её страданий. Как будто ты трогаешь рану собаки, за которой ты ухаживал с самого её рождения, а теперь она скулит от боли. В какой-то момент я чуть ли не разрыдалась, пытаясь избавиться от туч стресса нависших над моей головой. Мне хотелось уйти от сюда в другую вселенную, туда, где я могла закрыться в покое.
Я держалась… Старалась сдерживать себя до самого конца. Ткани Хлои благодаря «янтарнику» довольно быстро заросли, оставив после себя только воспоминания и небольшой шрам. Я стала питать симпатию к каждой из своих спутниц, пока они были для меня самым дорогим, что только оставалось, и я просто на морали должна была помочь Хлои. Я чувствовала, как стремительно мы сближаемся; возможно, на нас так сыграли беды, а возможно и спокойные беседы у костра при полной луней, залитой серебреным песком.
— Лок, знаешь что я, наконец, поняла? – пыхтя от усталости, спросила меня грифониха.
Остановившись и повернувшись к ней, я увидела на её лице искаженную болью улыбку, но даже сквозь муку она выглядела действительно настоящей.
— …Что же?
— Ахерон… он ведь не хотел показать своим творением ничего плохого… он хотел покарать тех, кто вершил на земле несправедливость… и ведь в этой истории есть свой смысл.
— Какой смысл? – продолжала забрасывать её вопросами.
— …Нужно думать о последствиях своих деяний, перед тем как их вершить.
Сегодня стоял солнечный день, приятно осязаемый на шерстке. Высокие деревья-великаны поражали своими размерами и западали в душу, а зелень под ногами приятно похрустывала и мялась. Как же здесь было красиво и романтично, а этот лесной запах вскруживал голову, уносил до самых пышных облаков. Певчие птицы уже вовсю исполняли свои душещипательные песни. Где-то высоко-высоко, звонко и мелодично. Я наблюдала за белками, в которых так же кипела жизнь: они, забавно перебирая своими миниатюрными лапками, бегали по стволам, по земле в поисках чего-нибудь покушать.
— Похоже чьё-то сердце еркнуло при виде белочек, ха? – Хлоя улыбнулась мне и прошла дальше, но Фолл почему-то остановилась рядом со мной.
— Хочешь их покормить? — неожиданно спросила меня она.
— А... можно?
— Ты у меня, что ли сейчас разрешения спрашиваешь или думаешь, что они на тебя нападут?
Вдруг она, придерживая меня за талию, стала медленно подводить ближе.
— Не бойся… возьми кусочек хлеба. — правой рукой Фолл надломала его и положила мне на вытянутую ладонь, а затем уже направляя мою руку, вела всё ближе к рыженьким, длинноухим белочкам.
Вместе с ней я не спеша спустилась на коленки и опустила руку к насыщенной зелёным цветом траве. Белки слегка засуетились, поглядывая на меня, будто увидели гигантского монстра. Но одна из белок, самая смелая, не побоялась “великана” и гордо, небольшими рывками приближался ко мне всё ближе и ближе. И вот, когда она была уже совсем рядом и держалась своими очаровательными лапками за мой средний палец, я задержала дыхание от миловидности этого божественного создания. Комочек шерсти радовал глаза своим смешным носиком, длинными усиками и чёрными глазками-бусинками. Но вот белка моргнула и тот час схватила хлеб, уволакивая его за собой по дальше, что бы устроить свой маленький пир. Милоха резво вскарабкался по стволу древа и засев на одной из веток, стал энергично придаваться своей добыче.
То, что произошло сейчас, не могло не радовать меня и словно по волшебству сняло ту страшную печаль, которая окутывала меня дни напролёт. Повернувшись к своей подруге, я было хотела рассказать ей о том, что почувствовала прямо сейчас, но что-то в её взгляде меня остановило. Она смотрела прямо мне в глаза, будто желая докопаться до моих самых сокровенных мыслей, а её лицо украшала добрая улыбка. Мне тяжело было описывать этот взгляд, так как казалось, что на меня смотрят с такой теплотой и светом, какой я никогда в своей тёмной жизни не видела. Великий дракон… я остолбенела.
— Я… — пыталась вымолвить, но ничего кроме как глупого местоимения не сошло с моего проклятого языка.
— …Пошли дальше.
Фэйри помогла мне подняться, и мы вместе продолжили наш путь. Когда мы шли, я несколько сбавила шаг, чтобы поразмыслить будучи ведомой. Я отчётливо понимала, что происходящее со мной в последнее время не беспочвенно. Постоянно, когда она рядом, у меня всегда тепло на душе. Возможно это лишь потому, что она скрашивает моё одиночество своими приятными словами? Может своим приятным лицом? Я… не знаю… что со мной…
— Можешь, пожалуйста, рассказать о себе, Фэйри? — попробовала я обогатить тишину между нами.
— С чего бы начать… Я родилась в Атеосе в семье волшебников. – она мило похихикала. — Тут мне уже не пристало выбирать свою будущую профессию. Я тоже стала магом, и я специализировалась на заклинаниях природы и огня. Позже я смогла даже пробиться в королевскую гильдию “Багряной зари”, где я и продолжила совершенствовать свои навыки, но всё же… я ушла. Мне захотелось путешествовать по миру в поисках чего-то нового и неизведанного.… И я не жалею об этом. Путешествия — это мой конёк.
— Тяжело было покидать королевские палаты?
— Не сильно. Только мне жалко свою кошку…
— Что случилось?
— Сдохла от бешенства… жуткое зрелище… Никому бы не пожелала такое когда-нибудь увидеть.
Остаток леса оказался не долгим, как будто мы всего за считанные мгновения преодолели несколько километров. Но по ходу того, как мы шли дальше и дальше, становилось всё мрачнее и сыро. Это наводило на плохие мысли, но я старалась не думать о плохом, идя почти нога в ногу с Хлои и Фэйри. В любом случае, на этот раз я буду готова к любым неприятным сюрпризам.
Пройдя мимо зарослей волшебного иван чая, мы оказались на опушке леса и увидели впереди плотно обустроенный город на холме, от которой ввысь тянулись редкие чёрные столбы дыма. Небольшой город был окружен высокой каменной стеной, обделанной деревом на их верхушках и топах башен. Город плавно поднимался ввысь на нагорье, а на самом верху находился красивый замок, который при тусклом свете солнца казался унылым и каким-то бледным. Смотря на это строение, на ум приходили мрачные картины, приправленные грустью и сокрытой скорбью.
Хлоя гордо стояла, накрою спуска, ведущего на долину расправив свое одинокое крыло и держа свои крепкие руки на поясе. Её поза показалась мне настолько героической, что если бы я могла только махать кистью так же ловко, как и великие художники академии творцов, то я бы обязательно запечатлела этот момент на холсте. За её спиной всё так же красовалась её боевой топор, который заливался белым искрящим блеском при солнечном свете. Буквально всё играло для неё: огромные просторы зелёных полей, величественный лик города и само игривое солнце, которое, то пряталось за облаками, то выглядывало, чтобы прищурить наши глаза. Она пригладила свою синюю прическу и восторженно произнесла:
— Наконец-то… Вот и он – сам Ротэрхем имел честь предстать перед нами…
— Ну, хоть теперь мы сможем передохнуть от изнуряющего пути. – добавила Фэйри и стала спускаться по наклону.
— Знаешь, Деадлок… Я сильно расстроена тем, что теперь я лишена возможности летать…
Я беззвучно грустно вздохнула и опустила глаза.
— Прости… мне очень жаль… я должна была помочь тебе сразу, но не успела…
Она повернулась ко мне с лицом, наполненным надежды, и где-то в душе я знала, что она совсем не винит меня в этом.
— Ты хорошо справилась… если бы не ты, возможно, я бы не только одного крыла лишилась… — её голос звучал для меня, словно Хлои хотела успокоить меня и мои переживания, но я продолжала держать их внутри себя, заточенными в металлической клетке. — …Ты уже можешь ходить?
— Я… тоже удивлена… как будто кости сами вернулись на своё место.
— Хех… «вернулись на место».
Грифониха улыбнулась мне и пожала моё плечо, а затем вновь послышался окликающий голос Фолл:
— Пошлите скорее! Я в предвкушении дерьмовой выпивки и похотливых рассказов!
— И насколько выпивка дерьмовая?! – нахмурено воскликнула Хлоя.
— Тебе не привыкать, Хлои!
— Дракона мать…
Всё не было так красочно и радужно, как могло показаться на первый взгляд. Ещё до того, как мы преодолели крепостные стены, беда веяла прямо в воздухе и не только сама беда. Я решила, на всякий случай, надеть свою маску и капюшон на голову и как оказалось совсем не напрасно. Предложив своим спутницам платки, пропитанные пахучей жидкостью, чтобы сбить запах гниения, мы проходили по не слишком широкой улице, поднимающийся до самого холма. На ней стоял ужасный смрад, странно, что Хлоя решила отказаться от платка.
В какой-то момент я увидела редкую толпежку из плачущих, молчащих жеребцов и кобыл. Я подошла ближе, ради интереса и аккуратно промелькнула мимо горожан. На земле лежали льняные скатерти, которые скрывали под собой тела жертв чумы. Они лежали под белыми полотнами, шесть-семь пони, и над каждым из них стояли тучи мошкары с, похожими на тёмные пятнышки, клопами на ткани.
Вдруг из толпы вышел один жеребец и упал на колени в грязь перед самой правой простыней.
— Она всех нас выкосит… — он разъяренно ударил кулаком в слякоть, обрызгав себя и навзрыд произнес: — Что б “вы” все сдохли твари! Да будет прокляты ваши святые лики, поскуды!
Жеребец этот был цвета морской волны и с такими же ярко-голубыми глазами, наполненными кристальными слезами. Но вот он увидел меня и перестал рыдать, заморозив своё внимание на мне. Я поднялась с корточек и развернулась обратно, но почти сразу встретилась с такими же немыми лицами моих подруг, стоящих прямо у меня за спиной.
— Нам тут делать нечего…
— Эй ты! Вороное рыло! — вылезла из плотного строя горожанка с кроваво-красной гривой и лимонным оттенком шерстки. – Это ведь твоя работа спасать от чумы! Где ваше лекарство!?
Вдруг тот жеребец заступился за меня, вытянулся в полный рост, пытаясь завладеть общим вниманием и отвлечь всех на себя.
— Нет ещё лекарства, дура! Неужели никому не ясно!? Смерть эта – проклятье друидов из Мирчудского леса! Только они могли наслать такую мощную хворь! Они и их долбанная во все щели жёлтая предводительница!
— Но баронесса же говорила об их непричастности! – послышался женский выкрик.
— Пони! Разве у вас самих нет головы на плечах!? Научитесь, наконец, думать сами!
Я не особо хотела встревать в чужие разногласие и принимать чью-то сторону. Лучшим вариантом я видела только тихо всех покинуть и ни с кем не разговаривать.
— Пошлите, наверное отсюда… — высказала я своё мнение и направилась дальше по улице.
— Верно…
Нагнетающая атмосфера отчаяния всё продолжала сводить меня с ума своей депрессивностью. Меня приняли слишком сухо, как будто в город вошел враг народа. Я не имела и малейшего понятия, о чём говорил тот синий парень, тем более не знала, что ещё за жёлтая предводительница. Но мне определенно становилось стыдно за его слова: как можно так оскорблять наших богов?
Хотя ответ до невероятия прост и примитивен. Пони вправе считать, что именно боги должны защищать их от страшных напастей, или же то, что сами боги их так и наказали. Но действительно ли святые позволяют твориться такому ужасу, смерти, раздору? Сейчас наступили такие времена, что вера покидает каждого из нас.
— Фолл, как ты относишься к религии? – неожиданно, но спонтанно задала Хлоя.
-Скептически… вполне вероятно, что мир был создан какими-то высшими силами… Я прочитал немало книг посвященных этой тематике и могу сказать, что церковь придумана специально для того, чтобы управлять её последователями.
Валькирия нахмуренно бросила в неё не одобряющий взгляд, который показался совсем не дружеским. Кажется, для Хлои религия была важной темой. Не удивительно, что ей не понравился атеистический взгляд Фэйри Фолл на понятия божественности.
— Почему ты так считаешь?
— И Церковь Четверых и ваши горные диптеры получают немалую копейку от общих доходов. Вы выплачиваете им налоги, несёте пожертвования и идёте у них на поводу. Скажите, вы хоть раз видели жреца или епископа в таверне?
Я хмыкнула.
— Нет, а это причем здесь?
— Да при том, что им нет дела до остального табуна. Святоши слишком для этого высокомерны. У Церкви есть власть, и она ей будут пользоваться, как захочет.
— Глупость какая-то… — Хлоя странно окинула своим взглядом округу, замешкала. – Что здесь стряслось?
Слева, справа, почти на каждом углу нависали мрачные заколоченные досками здания. Рядом с запертыми дверями на металлических крючках не редкость весели крысы, хоть они и не были действительными разносчиками чумы. На стенах и на окнах кто-то из молодых развешивал листовки. На пергаментах, приклеенных к стенам, изобразились чёрные вороны, нависающие над развалившимся мёртвым силуэтом, а рядом надпись: «Мортре Виктус». Даже в воздухе веяло горем и беднотой. На крышах, столбах, везде летали, сидели чёрные вороны, словно идолы, наблюдающие за каждым шагом прихожан. За моим и моих друзей.
Не знаю, почему мои копыта продолжали шагать вперёд. Мне становилось всё тяжелее и тяжелее, как будто я ходила в вязком сиропе. Все смотрят на меня, проводят пристальным взглядом, явно нашептывая себе под нос что-то неприятное. Оскорбительное. Стыд сам наседал на мою голову, но я же ничего не сделала. Почему все так на меня ополчились? Одна кобыла настолько огрубела при моём виде, что буквально плюнула мне на маску. Её слюна прямым плевком попала мне в левое стекло, а я пыталась сдержать свои эмоции в копилке. Я не буду рыдать, только не сейчас.
— А ну пошла отсюда, пока я тебе к херам твой хребет не сломала!! – громко отозвалась Хлоя и ударила ладонью по лицу мою обидчицу.
Я тут же накинулась на Хлою и потянула её за руку.
— Не надо… пошли!
Никто из нас не хотел, чтобы нас запомнили именно такими: демонстрирующими силу на мирных гражданах, безответственными, проклятыми всеми кто только можно. Мне становилось обидно за всех, больно, даже хотелось просто отделиться и идти одной, под засыпающими меня матами.
И вот, наконец, показалась таверна. Двухэтажное широкое здание с золотистыми окнами от света огней согревало душу. Мне показалась, что я только что прошла долгую пустыню мук и теперь оказалась у согревающего оазиса. Трактир затягивал, но едва я подошла к двери следом за Хлои и Фолл, за мной послышался чей-то женский голос. По его ноткам я ожидала, что меня снова оскорбят, я уже настроилась на это.
— Вы доктор? – голос был скорее пропитан надеждой, чем глубокой сердечной ненавистью.
За мной стояла кобыла, чей вид сильно напомнил мне о цветах златных пшеничных полей. Её грива действительно походила на пшеничные колоски, а её глаза были изумрудно-зелёными. Как же часто мне встречается этот цвет, словно сама судьба заставляет меня вспоминать о моём прошлом. Она дышала учащенно, как после небольшой пробежки, а в руке сжимала какой-то клочок бумаги. Хм… очаровательные веснушки.
— Да… я доктор… тоже хотите меня проклинать?
— Нет, что вы… это… у вас… — неожиданна она потянулась ко мне и протерла моё левое стекло. – Вот так…
— Вам что-нибудь нужно?
— Да, мне нужно… точнее не мне, а моей одной подруге… Вы нужны нам в замке баронессы.
Я изумилась.
— А вы кто?
— Хех… Я с других владений… Эплджек.
Та самая… она и вправду на неё похожа. Эплджек – герой Грюнвельского дола, победительница великана и Альфарга «разорителя». Сама, можно сказать, легенда стояла прямо передо мной и тепло усмехалась моему удивлению. Мне казалось, что я знаю её с детства, из старых сказок, которые читала мне матушка. Никто ещё столь прославленный не уделял мне такой чести. Я чуть ли не склонилась перед ней, но та резко вернула меня в стойку.
— Хей-хей! Не надо, хорошо? Мне такое не нравится.
— Вы настоящая… — всё продолжала я восхищаться.
— Да, я настоящая… а что вы знаете обо мне?
— Эплджек в одиночку отрубили великану голову! – мой голос сам перешел на восхищенный лад. — А затем, когда Альфарга поднялась из озера, чтобы отомстить за него, вы вспороли брюхо дракону!
— Ну, как тебе сказать… Это правда, но не всё так безоблачно. Великану я отсекла не голову, а правую руку — тот помер от кровотечения… И просто знай, что не бывает чудес без усердия… потерь…
Её тон становился всё более драматичнее. Я согласилась пойти с ней до самого замка и узнать, кому я там могла понадобиться. То тут, тот там весели флаги с геральдикой, в виде трёх вытянутых кристаллов. К сожалению, я была не такой дальновидной и не понимала, к кому я направляюсь, но похоже Эплджек старалась идти как можно быстрее. Я тоже не сбавляла шагу, шла за ней через ворота цитадели, безлюдные дворы и в конце до самого внутреннего зала. Внутри замка приятно пахло лавандой, через мозаичные длинные окна на синею дорожку ковра падал тусклый свет, настолько тихий, что в углах зала стояла почти абсолютная темнота. Это не добрый знак.
На одиноком скромном кресле, на конце этого ковра под цветастыми шелковыми навесами, сидела укутанная в белое платье кобыла. Она сидела так, словно спала, однако через её металлическую блестящую маску, я видела её спокойные голубые глаза, смотрящие на меня. Выразительные, пронизывающие меня насквозь. Я не имела ни малейшего представления, кто сидит на троне. Всё её тело было скрыто под белыми тканями, перчатками и капюшоном. Рядом стоял столик с фигурными шахматами наверху. Похоже, её партия шла в борьбе лишь со своим разумом: никого, кроме неё и пары стражников по углам, больше не было.
Для приличия я сняла с себя свои атрибуты, и показала своё лицо, а Эплджек тем временем подошла к сокрытой кобыле на кресле и что-то ей нашептала. После она покинула нас, оставив меня наедине с баронессой. В знак своего уважения, я стала на одно колено и преклонила голову.
— У тебя хорошие манеры… но я пригласила тебя сюда не для любезностей… — её умиротворенный голос доносился в разных уголках моей души. Таким он был расслабленным.
— Чем я могла понадобиться своей госпоже? – всё в уважительном, низком тоне спросила я её и ждала разрешения, чтобы подняться.
— Нет нужды… Поднимись и подойди ближе. Я всё тебе расскажу…
Я поднялась и приблизилась, делая медленные, не поспешные шаги. Почему-то мне становилось страшно, слишком всё это серьёзно выглядело. Надеюсь, она не спросит меня о том, кто она такая. Баронесса перебирала фигуры, одну за другой, продумывала ходы и тактику, но я продолжала молча стоять рядом и наблюдать за ней. Фигурки, вырезанные из дерева. Одни красные – цвета юга, другие белые – цвета севера. Белый король всегда отправляет свои войска первыми, а красный будет обороняться. Прямо как в жизни.
— Весь мир в шахматах… нужно помнить с чего ты начала… конец может быть очень близок…
— Извините, я не умею играть в шахматы…
— …Очень жаль… я может, и хотела найти в вашем лице своего партнера… Смелая девушка, как тебя зовут?
— Деадлок, моя госпожа.
— Деад… Лок… — повторила она. – вы выглядите довольно молодо для чумного доктора.
— Я пока… ещё не окончила своё обучение. Но я продолжаю учиться.
Баронесса всё так же смотрела на меня своим потерянным взглядом.
— Ты догадываешься, зачем я попросила свою подругу привести вас сюда, Деадлок?
Я лишь поворочала головой, прикусывая нижнюю губу от переполняющего меня волнения.
— … Я наслышана о методах вашего профиля… но мне более некого было просить о помощи… никто не разбирается в болезнях лучше ваших врачей… и надеюсь, вы тоже. – она приблизила свои спрятанные под белыми перчатками руки к своей маске и стала её снимать.
Лицо моей баронессы вызвало у меня сильный шок: множества волдырей, пятен, папулов, нарывов, искажений лица. На её лике нельзя было прочитать никаких черт, а из-за утолщений кожи она была лишена возможностей в мимике. Под длинной одеждой и маской она прятала всё своё уродство, что нанесла ей лепра. Ужасные, омерзительные изменения, поражающие её кожу вплоть до самого черепа. Она поправила свою прическу, цвета, аккуратно зажатого в спектре между фиолетовым и синим. Наверное, пурпурный. Да, именно так он и называется.
— Болезнь, которая должна карать всех искушенных гордыней… коснулась и правителя Ботейна… теперь она и на моём лице.
— Болезнь не выбирает хозяина… — подметила я, пытаясь выглядеть как можно услужливее. – Это проказа…
Рарити вновь окатила меня своим немым взглядом, а затем снова посмотрела на шахматную доску, обращая своё внимание на красиво вырезанную фигурку белого короля.
— … Когда-то я была одной из самых прекрасных женщин Аврелии… — она снова перевела на меня своё внимание и сложила руки. — …Мне многие завидовали… многие хотели выйти замуж… Ничего не происходит просто так… Деадлок.
Я судорожно выдохнула, чувствуя свою неправоту и страх перед баронессой. Но она была ко мне гораздо снисходительнее, чем большинство жителей этого города.
— Я… попробую найти для вас лекарство…
— Если у тебя всё получиться, я заплачу тебе столько… сколько смогу себе позволить… ты уйдёшь богатой… и это всё не ради моей жизни… а ради жизни другого… или другой… мне пока не известно…
— Хорошо, моя госпожа… я сделаю всё возможное…
Приклонившись напоследок, я направилась обратно к двери. Моему разуму тяжело было переваривать нависшую на мои плечи ответственность, ведь я единственный врач в этом городе, что не могло меня не удивлять. По пути обратно в таверну, меня снова сопроводила Эплджек, но теперь она часто молчала, смотрела куда-то вдаль, на облака и не скрывала на своём лице сильные переживания. Я так и не решилась с ней заговорить, мы молча прошли свой путь и молча расстались, словно совсем незнакомые пони. Соберись, Локи… всё будет хорошо… просто нужно собраться…
Распахнув дверь в двухэтажный дом, из которого светил золотистый свет, мне в нос сразу ударил пряный запах эля и пива. Горожане здесь сидели по столикам и радовались своей жестокой жизни, а я уже вычислила Хлою и Фолл, мирно сидящих на одном из самых дальних столиков. Я сняла с себя маску, дабы не привлекать к себе лишнего внимания, подошла к своим спутницам. Грифон насмешливо смотрела на сидящую рядом, увлеченно читающую единорожку и попивала своё светлое пиво.
— Ты что, сюда книжки читать пришла? – сказала она. – Может тебе сюда целую библиотеку подогнать?
— А ты можешь? – парировала Фолл и потянулась к своей кружке сидра.
— Если хорошо мне заплатишь, я тебе не только пару книжек притащу. О, Лок пришла.
Фэйри так и не оторвалась от интересной книжки и даже не подарила мне свой взгляд.
— Пришла, значит! Как дела там в замке?
— Похоже, мне здесь придется задержаться на пару недель…
— …На две недели?.. А почему ты это говоришь? – голос волшебницы с луком был серьёзен.
— Баронесса больна… мне нужно остаться. Найти способ вылечить её.
Я аккуратно пролезла мимо читающей Фолл и села около стены, вздохнула.
— Эх, все чем-то страдают… говорят у неё недавно муж умер в битве у гор... будешь? – Хлоя протянула мне курительную трубку с напичканным в неё табаком, но я тут же отказалась.
-Нет, спасибо… мне смола в легких не нужна.
Она подавилась дымом и закашляла.
— Куда?.. Куда смолу?
— Странно, что кто-то ещё верит, что табак полезен… я бы тебе посоветовала бросить курить, вот как кашляешь.
— …Да это я от удивления… просто сразу не поняла, что за слово такое… блять… пойду выпью… водички.
Единорог усмехнулся.
— Похоже, ты кому-то открыла глаза.
— Да уж…
Я не ожидала, что она так серьёзно отнесётся к моим словам. Кажется, жить в незнании спокойнее. Главное ей не говорить о том, что существуют микроорганизмы, бактерии, которые живут абсолютно везде: в питьевой воде, в коже, еде и так далее. Она такое не осилит.
— Как себя чувствуешь?.. Ничего не болит?
Размотав свои ладони, я не нашла прошлых дыр и даже не увидела шрамов. Что за странная регенерация? Я была сильно изумлена, погладила места ран.
— Странно… сегодня с утра как поднялась, нога почти и не болит… а ладони словно заросли…
— Мм… прям так взяли и заросли.
Фолл продолжала читать, изредка поглядывая на меня своим изящным взглядом.
— Я не знаю… это необычно…
— …Как себя чувствуешь?
— Я же… вроде бы ответила тебе, нет?
— Не-а, ты ответила на мой второй вопрос, а первый остается активным.
Я смотрю на неё и пытаюсь понять, чего она хочет добиться и наконец, понимаю.
— Ну… не очень… до сих камень на сердце…
— Расслабься… — опять повторила она это слово. – Выпей чего-нибудь и позабудь о бедах хоть на мгновение…
— Я не пью… не особо люблю спиртное.
— Ох, тяжело ж тебе… не куришь… не пьёшь… даже бордель не ходишь?
— …А что это такое? «бардель»? Там слушают музыку?
— Бордель, через «о»… хех, нет. Хотя для кого в каком смысле… тут же тоже музыка играет.
И действительно, как я не заметила эту смиренную лютню в углу. В руках серой кобылки, с длинной тёмной прической, она творила музыку, которая струилась магическим потоком по всей таверне. Неспешная, пробирающая мелодия…
-Что делают в этом борделе?
— Тебе прямо, или намекнуть?
Попробую догадаться.
— Намекни, а я попробую угадать.
— Его ещё называют «местом разврата», проклинают священники, хотя они сами туда не редко заходят, чтобы предаться плотским утехам.
— Ааа… я понимаю…
Шлюхи, содом и грех. Не думаю, что я хочу посетить публичный дом.
— Могла бы сходить выбрать себе какого-нибудь симпатичного, крепкого жеребца…
— Меня это не интересует…
— …Ещё лучше! Не надо будет мазать себя чем-то. Кобылки там… у них такие крупы. М?
— Я… кхе…
Я не могла поверить в то, что со мной сейчас действительно говорит Фэйри. Что на неё нашло?
— …Пойду-ка я тоже водички попью…
Вскоре за столом осталась только я одна. Вдруг краем глаза я заметила приближение той самой кобылы, что плюнула мне когда-то в лицо. На её лице ясными буквами читалось волнение, а в шагах неуверенность.
— Товарищ доктор?.. Простите? – вежливо обратилась она ко мне.
— Вы что-то хотели мне сказать?.. Или в глаз плюнуть? Стекло, наверное, помешало? Вот незадача.
— Простите меня за это, пожалуйста… — неожиданно извинилась кобыла. -Мне стыдно за этот поступок, но мне нужна ваша помощь…
— …В чём дело?
— Я… плохо вижу правым глазом… всё застилает какая-то белая пелена. – она приблизила свою руку и указала на больной глаз.
Это была катаракта. Блестящая плёночка ,застилающая весь зрачок, которая может привести вплоть до полного усугубления зрения. Как блеклый драгоценный камень, блестящий при тихом свете. Конечно, я помогу ей, но неприятные болезни лечатся так же неприятно.
— У вас катаракта… если от неё не избавиться, то ваш глаз может и вовсе потерять зрение. Придется удалять… только вот сама процедура может быть опасной.
— И… вы согласитесь помочь мне?.. Я… заплачу… чем смогу…
— Конечно… я ведь врач.
У всех есть на то право. От обычных селян, до великих баронесс. Хотя я сильно волнуюсь за свои навыки...