Мой путь
Знакомство
Сознание медленно, словно бы нехотя, возвращалось к магу, лежащему в дальнем конце пещеры, в которую ещё проникали последние лучики восходящего солнца.
— Уф, — Многозначительно прокомментировал он, глядя на свою гостью, загородившую вход.
Точнее уже не гостью, а стражницу, поскольку руки мага были надёжно связанны за спиной тонкой бечевой, обычно стягивавшей вязанку хвороста. Ноги же были свободны, но что толку-то? Единственным утешением служило отсутствие кляпа: эта странная лошадь явно не знала как стоит обращаться с магами. И в этом были свои плюсы.
Человек поёжился от неожиданной мысли: схвати его соплеменники, он бы уже наверняка догорал на костре, испытывая адские муки. Толпе как-то всё равно, будь то маг или колдун. Прячешься — значит есть что скрывать. Есть что скрывать — виновен. Виновен — на костёр. Суд Линча никогда не блистал логичностью обвинений. Хотя стоит заметить, после множества неудачных попыток они всё же поняли несколько важных принципов, как например — бессмысленность повешения.
Тем временем, лошадь, заметившая движение полуприкрытых глаз мага, с головой его выдающее, грозно нахмурив брови спросила:
— Кто ты? И где я? Что ты сделал с моими подругами и Принцессой?
“Лошадь хмурится? Да нет, просто показалось... Погодите ка, лошадь говорит?”
— Ты понимаешь меня? — Изумлённо спросил волшебник.
— Да, а теперь отвечай на мой вопрос! — Гневно воскликнула его собеседница.
— Дважды я повторять не собираюсь.
— Эх, хотел бы я тебя тоже порасспросить, да похоже не в том положении. Я — придворный маг королевства Тритика. Точнее, бывший маг, — Поправился человек.
— Ну, то есть бывший придворный, а маг до сих пор. Ты сейчас в моём доме, если можно так выразиться. Свалилась откуда-то и сломала крыло. А уж про остальное не знаю, не ведаю.
Выражение лошадиной морды несколько смягчилось, но брови остались на своём месте.
— И сколько вас тут таких, бывших магов?
— Да вроде как один, больше никого не было.
— Ха! А с кем ты вчера говорил? Не ври мне, я всегда сумею распознать ложь, захватчик!
“Вчера?”
Только тут чародей заметил яркий солнечный свет и начал вспоминать последние события вчерашней ночи. Крепко же его приложили, так и загнуться недолго.
— А, то пикси был. Дух, грубо говоря. Причём дух очень падкий на выпивку и лошадей. Пытался у него разузнать что ты, да как сюда попало. Ты, кстати, всех ударом с ноги приветствуешь?
— Сам напросился, я, между прочим, кобылка, а ты меня конём назвал. Себя-то в зеркало давно видел? — Вскипела голубая.
— Давненько... — Начал было волшебник, но был перебит.
— И что значит: “Падкий на лошадей”? Я тебе не лошадь какая-то, я пони. Пегас!
— По мне — хоть корова. И скажем так, задом к ним не поворачивайся.
— В каком это смысле?.. Что?! — До кобылки дошёл смысл слов человека, окончательно выводя её из себя.
— Да как ты смеешь? Да я... Да тебя...
— Сама попросила рассказать, — Как мог пожал плечами маг.
— Меня развязать-то не желаешь?
— Ещё чего захотел! Небось сам меня это... Ну, того...
— Чего того? Хотел бы я тебе навредить, разве бы стал с тобой тут разговоры разговаривать?
— А куда бы ты делся?
— Ну, заклинание бы прочёл, трудно разве?
— Погоди-ка, — Задумалась кобылка.
— Ты мог в любой момент прочесть заклинание?
— Ну да.
Пони поднялась с крупа и, сильно припадая на заднюю правую ногу, направилась в сторону волшебника. Было заметно, что нога приносит ей невыносимую боль, выбивая из глаз редкие слёзы. На какое-то время чародею стало даже жаль её, но портянка, плотно заткнувшая рот, развеяла все иллюзии.
— Вот теперь точно никуда не денешься, — Удовлетворённо произнесла пегаска, глядя на задыхающегося от вони мага.
Спустя где-то три минуты кобылка начала понимать, что сделала что-то не так, о чём свидетельствовало неподвижное тело мага, до этого отчаянно дёргавшего ногами.
— А, дискорд с тобой! — В сердцах воскликнула пони, выдёргивая кляп.
Тут же послышался шумный вздох, а секундой позже копыта кобылки испачкал богатый внутренний мир мага.
— Слабак, — Фыркнула она, развязывая зубами узел верёвки, стянувшей посиневшие руки.
Маг, погружённый в отнюдь не радостные мысли, провалялся на полу ещё несколько минут, вспоминая различные способы приготовления конины, которые помнил из рассказов деда, а после с печальным вздохом побрёл к карнизу, на краю которого сидела пегаска.
Присев рядом с ней волшебник, глядя пустым взором вдаль, невольно задумался: зачем он решил ей помочь? Никакой выгоды от этого решения не было даже в далёкой перспективе. И всё же что-то толкнуло его на столь необдуманный шаг. И ведь мало того, он ещё напомнил о себе всем, кому не лень. Нужно было сразу столкнуть эту тупую лошадь со скалы: с глаз долой — из сердца вон. Но вместо этого он посмотрел на пони и произнёс:
— Покажи ногу.
Кобылка, на секунду замерев в нерешительности, всё же не без труда вытянула больную ногу.
— Расскажи, откуда ты тут взялась? Что помнишь? — Тем временем попросил маг, осматривая ногу.
Задумчивый взгляд пони упёрся в верхушки хвойного леса, бесконечным ковром расстилающегося вокруг. Как море. А по этому морю, подгоняемые ветром, ходят зелёные волны, сопровождаемые негромким поскрипыванием древесины. Изредка слышится хруст старых сучьев, когда какой-то неосторожный зверёк опирается на них, явно переоценив свои возможности. Словно морские обитатели в пучине. Кажется ещё немного, и по этому тёмному вечнозелёному морю, лишь изредка разбавленном лиственными деревьями, поплывёт какой-то дивный корабль. Куда-то вдаль, удерживая курс на неведомые земли, полные тайн и загадок...
— Знаешь, раньше я никогда не видела лес таким, — Начала кобылка.
— Как-то особо не приглядывалась даже. Он всё время был как древний частокол или как какой-то зелёный луг. Ты знаешь, когда летишь... А хотя, откуда тебе знать? У тебя же даже крыльев нет. Но в полёте всё выглядит по другому. Мимо на бешеной скорости проносятся облачка, касаясь тебя вечерней прохладой, ветер треплет гриву, вызывая желание лететь всё быстрей и быстрей, крылья перемалывают воздух, придавая огромное ускорение... А внизу. Внизу всё такое маленькое-маленькое, почти незаметное. Представляешь, я довольно долго училась ориентироваться там, наверху, — На этом месте пегаска чуть улыбнулась.
— Был один раз такой случай, ещё когда я была в лётной академии. Помню, тогда я была совсем ещё жеребёнком: лево от права отличить не могла. Так вот, один раз я...
— А-а-гй-рх! Больно же! Не хочешь слушать — так и скажи! — Заорала пони со слезами на глазах, с силой пиная человека в грудь, от чего тот глотая воздух улетел куда-то вглубь пещеры.
— Спасибо хоть сказала бы, что ли, — Донёсся стон из каменного чрева, кажущегося совершенно чёрным на фоне ясного солнечного дня. Словно пасть какого-то монстра. Вон, даже неровные зубы есть, того и гляди захлопнется.
— Спасибо? За что это ещё спасибо тебе говорить, чёртов псих?! — Продолжала негодовать пегаска, направляясь к магу с явно недружелюбными намерениями.
— Я тут, понимаешь ли, душу ему изливаю, а этот идиот в драку лезет! — Кричала кобылка, но лёгкая улыбка мага заставила её задуматься.
“Если он в пещере и я рядом с ним...”
— Эм, — Гораздо тише продолжила свой монолог пони.
— Это, извини. И да, спасибо, что вправил ногу, но мог бы и предупредить! — Протараторила пегаска, забавно шмыгнув носом.
— Забыл, видать, — Пожал волшебник плечами, направляясь к выходу.
Чуть погодя к нему присоиденилась и кобылка. Это могло бы показаться странным, но чародей только сейчас заметил необычный цвет её хвоста и гривы. Точнее даже не один цвет, а все семь цветов радуги одновременно! От красного и до фиолетового.
— Меня Рэинбоу зовут. Рэинбоу Дэш, — Разрушила царившее молчание пони.
— А меня Клаудиусом назвали, — Отозвался маг.
И вновь скальный карниз погрузился в тишину. Ну, если не считать отголосков леса, бесконечной стеной начинающегося прямо от подножья скалы. Лишь звука леса, да завывание ветра, лёгкими порывами треплющего гриву пегаски.
На секунду Рэинбоу даже представила, что вновь летит. Не высоко, не быстро, медленно плывёт над хвойным лесом, наслаждаясь солнечным днём.
— Эм, Клаудиус?
— Да?
— А почему ты здесь?
— Ну, я тут живу.
— А почему ты не в своём королевстве, как его там?
Со стороны мага послышался тяжёлый вздох, наполненный грустью и печалью. Волшебник опять вспомнил свою родную страну с её горами, холмами и равнинами; вспомнил родной город. Да даже не город: так, деревеньку, затерянную в горах, где он когда-то давно, ещё мальчишкой, с друзьями наслаждался беспечной, ничем не обременённой, жизнью простого паренька.
— Я сбежал.
— Почему?
— Это слишком сложно, даже для меня. Сперва начались какие-то разборки в совете: кучка безумцев что-то лепетала про “другой мир”. Ведь даже детям известно, что звёздных троп не существует, а немногие доступные пути охраняют такие твари, что лишь один их вид способен убить тебя на месте. Потом этих безумцев стало больше. И больше. Потом начались войны. Не простые, к простым, опустошающим природные запасы, все уже давно привыкли, — Вздохнул чародей.
— Начались войны магии. Они не опустошали запасы, не обрекали людей на голодную смерть, не лишали крова. Они просто уничтожали всё. Подчистую. Вот была страна, пшик — и нету, поминай как звали. И так происходило со всеми несогласными: каждое королевство, маги которого противились захватчикам, было стёрто с лица земли. Сейчас на их месте не то что ходить невозможно, выжить! Ещё сотни и сотни лет ничто живое не сможет остаться там более чем на минуту... И в то же время, те страны, что сдались добровольно, ничуть не пострадали. Безумцев с праведным огнём в глазах и искрой магии в сердце интересовала не власть, отнюдь. Они просто хотели покорить весь мир, один лишь Бастард ведает зачем. Тритика была одной из последних стран, сохранивших независимость. Может её хранили мои заклинания, может то, что она находилась достаточно далеко от эпицентра... Но как бы то ни было, я не мог сохранять шаткий мир вечно: волна безумия докатилась и до нас... — Маг подобрал с каменного пола трубку, выпавшую ещё вчера, и прикурив от пальца продолжил:
— Самым большим ужасом для меня, пожалуй, была измена моего учителя. Он заявил, что увидел во сне огромные возможности. Целый новый мир, богатство которого безгранично, как он выразился. К счастью, в его поведении вовремя заметили эти странности. До того, как он успел достаточно навредить. А затем понеслось. Один за другим падали маги перед врагом. Падали не замертво, а на колени, склоняя головы в почтительном поклоне и называя себя новыми слугами. И так до тех пор, пока нас не осталось лишь двое. Я, да Валериус. Но и он держался из последних сил. Уж не знаю почему, но меня миновала эта болезнь. Но время шло и мы не могли уже сдерживать врага. Да, мы бежали, убрав всякую защиту, заявив о капитуляции. И вот уже три месяца и два дня я здесь.
Пегаска сидела ни жива ни мертва, пустым взглядом глядя перед собой.
— Эй, что с тобой? — Потряс её обмякшее тело маг.
— Я знаю... — Послышался тихий ответ.
— Что ты знаешь?
— Я знаю что случилось дальше. Они были правы, — Дрожащим голосом отозвалась пони.