Эпоха Эрзацев
Глава 1
Сергей Попов: Мы все живём в эпоху эрзацев. Всё тоньше грань между настоящим и искусственным. За моей спиной Храм Христа-Спасителя. Точная копия храма, стоявшего здесь и взорванного в 1932 году. Сейчас его восстановили, это копия, ну и что? От того, что это – копия, стал ли этот храм менее святым?
Оператор: Серёженька (поворачивает объектив камеры на себя и протирает его), не шути так!
(Из фильма «Шапито-шоу», реж. Сергей Лобан, 2011)
Эрзац (нем. Ersatz), или суррогат — неполноценный заменитель чего-либо. Понятие «эрзац» стало широко применяться во время Первой мировой войны, когда в Германии из-за огромного недостатка стратегических продуктов сливочное масло стали заменять маргарином, сахар – сахаринoм, a кофе – цикoрием. Эрзацы менее дефицитны или более дёшевы в изготовлении, либо сделаны из материалов, которые являются доступными. Одним из эрзац-продуктов, созданных в это время, был синтетический каучук.
(Википедия)
— Вы только посмотрите на неё! Да она и ста метров ровно пролететь не сможет! Как тебя зовут? Дай-ка угадаю… Быть может, тебя зовут Мои Передние Копыта Тоже Растут Из Крупа?
— Меня зовут Дитзи Ду, или просто ДиДи.
— ДиДи значит «Дурочка Дёрпи»?
Так начался первый день в школе Клаудсдейла для юной серой пегаски. Шутка Рейнбоу Дэш настолько всем понравилась, что Дёрпи отныне стало для Дитзи вторым именем. Каждый пони будто бы считал своим долгом всячески посмеяться над неуклюжестью и косоглазием пегаски.
Спустя определённое количество лет Дитзи переехала жить в Понивилль. Первой пони, встреченной пегаской в этом городе, оказалась Пинки Пай.
— Как тебя зовут? – спросила она.
Пегаска задумалась и, глядя на лежавший перед ней маффин, произнесла:
— Маффинс! Меня зовут Маффинс!
— Мисс Твайлайт?
— Добрый день, Маффинс!
— Я пришла поблагодарить вас за то, что вы сделали для меня и теперь хочу сделать доброе дело для вас. Здесь несколько книг для вашей новой библиотеки.
— Спайк, ты не мог бы помочь вынуть эти книги из седельной сумки Маффинс и оформить их? – попросила Твайлайт. Привыкши делать всё при помощи магии, теперь она чувствовала себя крайне беспомощной. – Ого, это же редкое издание «Удивительной книги об удивительных природных явлениях»! Откуда у тебя это? Ему же не одна сотня лет!
— Мистер Хувс попросил передать вам эту книгу. К сожалению, у него очень много дел, и он не смог передать вам её лично. Здесь ещё несколько моих книг… Не таких старинных, как эта, но, надеюсь, вам понравится.
Спайк выложил на стол четыре фолианта.
— Я бы хотела узнать, как это произошло.
— Я бы сама хотела это знать… — вздохнула Твайлайт. – Месяц назад Эквестрия столкнулась с тем, чего не встречала ни разу за свою историю, исчисляемую несколькими тысячелетиями. Это был монстр из иного измерения, и главная проблема была в том, что этого монстра мог видеть только Дискорд, утверждающий, что живёт не в трёх, а в двадцати семи измерениях.
— Дискорд видел его?
— Да. Но так и не смог ответил, ЧЕМ был этот монстр. Дискорд онемел от ужаса, а когда с помощью магии мы вернули ему речь, заявлял, что больше никогда в жизни не желает вспоминать этот кошмар.
— Одна из тех книг, что я принесла, рассказывает теорию многомерных пространств. Я подумала, что она вам могла бы пригодиться.
— Если Дискорд и вправду двадцатисемимерен, это многое объясняет… Маффинс, ты ведь помнишь все его выходки? Этот шоколадный дождь, эти перевёрнутые дома и прочее?
Маффинс кивнула.
— Если это существо смогло напугать Дискорда, значит, мы имеем дело с чем-то, что гораздо сильнее расы драконикусов. Элементы Гармонии были бессильны против этого монстра, а по сравнению, с тем, что творилось в Эквестрии, магия Дискорда кажется лишь детскими шалостями.
— Но ведь в итоге этого монстра удалось остановить!
— Да. Нужна была очень сильная магия, чтобы создать чёрную дыру, которая бы отправила монстра туда, откуда он пришёл в наш мир. Вместе со мной её создавали принцессы Селестия, Луна и Каденс, но в какой-то момент что-то пошло не так. Я не помню, как это произошло. Как объяснила Селестия, аликорны – это пони, объединяющие в себе магию всех трёх рас. Этот монстр «разложил» меня на трёх Твайлайт: одна Твайлайт была единорогом, другая – пегасом, а третья… Третья – это я, Твайлайт в форме земной пони.
— Но где же тогда две другие Твайлайт?
— Они… Они пожертвовали собой, прыгнув в чёрную дыру вместе с монстром. Я понятия не имею, где они сейчас и живы ли они вообще… Итак, теперь я земная пони – ни крыльев, ни возможности использовать магию. И замка Дружбы больше нет – монстр свернул его в спираль, а затем превратил в пепел. Хотя, если честно, может быть, это и к лучшему – мне не особо нравился этот замок. Какое-то время я жила у Эпплов, потом мы построили новую библиотеку. Помогал каждый пони – кто-то помогал со строительством, кто-то приносил сюда свои вещи и книги. Хм, у тебя довольно необычная подборка! «Удивительная книга об удивительных природных явлениях», «Теория многомерности», книга о приключениях Дэринг Ду и… Что это за книга?
— Понятия не имею. Это самая старая книга из имевшихся у меня, название стёрлось.
Твайлайт попыталась раскрыть книгу. Перелистывать страницы копытом было для неё всё ещё непривычно. На случайным образом открывшейся двести одиннадцатой странице были начертаны письмена, которых Твайлайт никогда не видела, а также какие-то графики и диаграммы.
— Это что… Книга, написанная на каком-то древнем языке?
— Быть может. Я же сказала, что не знаю, что там. Увы, я не Дэринг Ду и не…
— Кстати! Не пытайся скрыть от меня своё настоящее имя, Дитзи Ду! Экс-принцесса знает всё обо всех пони как минимум в Понивилле.
— Честное слово, мы не родственницы! Просто похожие имена…
— Никогда не видела таких букв… Спайк, ты видел такое?
Дракон пожал плечами.
— Может быть, это язык яков. Или какого-нибудь отдалённого уголка Эквестрии. Но эти схемы… На яков это больше похоже. Понятия не имею, как они там пишут, но смотри, как написаны буквы! «Идеальность» просто зашкаливает!
Книга казалась старой, но при этом была явно сделана на печатном станке, притом весьма совершенном. Буквы образовывали строго ровные ряды, таких точных матриц не могли себе позволить даже «Кантерлотские Ведомости».
— Не думаю, что это яки, Спайк!..
Твайлайт пролистала копытом несколько страниц. По всей видимости, это была книга по физике – по крайней мере, такой вывод можно было сделать по форме некоторых записей, напоминавших математические уравнения, а также по характеру рисунков.
Пони пролистала ещё несколько страниц, вдруг обнаружив на одной из них надпись на знакомом языке.
У ТЕБЯ БЫЛО ТРИ ЖИЗНИ
ТЫ ПОБЕДИЛА, ПОТРАТИВ ДВЕ ЖИЗНИ
ИГРА НЕ ОКОНЧЕНА
В тот же миг непонятная клейкая субстанция облепила копыто Твайлайт. Субстанция была того же цвета, что и бумага, на которой была напечатана книга. Это было похоже на тянущиеся из книги щупальца, которые опутали тело пони и стали засасывать её внутрь книги. Твайлайт попыталась закричать и позвать на помощь, но было ясно, что никто ей помочь уже не сможет. Всё вокруг неподвижно замерло и выглядело словно сильно засвеченная чёрно-белая фотография. Затем в глаза пони ударил яркий свет, после чего Твайлайт почувствовала, как куда-то падает.
Бум. Приземление оказалось мягким. Твайлайт ощутила себя лежащей в постели.
Бип… Бип… Бип…
Где-то рядом с кроватью пищал кардиограф. «Я в больнице? – мысленно спросила себя Твайлайт. – Но как я сюда попала?» На этот вопрос память пони, увы, отказывалась ответить. Никаких телесных повреждений Твайлайт не ощущала, за исключением лёгкого пощипывания глаз. На них была тугая повязка, не позволявшая пони увидеть, где она находится. Твайлайт дотронулась копытом до своего лба. Увы, рога там не оказалось, она по-прежнему была самой что ни на есть обыкновенной эквестрийской земной пони.
Без рога невозможно было «ощупать» магией окружающее пространство. Ощупать, увы, пони смогла лишь подушку, на которой лежала.
— Эй! Есть здесь понибудь?!
Язык плохо слушался – ощущения были как после магической анестезии в кабинете зубного врача.
— Всё хорошо! – услышала Твайлайт в ответ. Голос доносился откуда-то сверху, он говорил на родном языке Твайлайт, но с каким-то странным акцентом, который Твайлайт никогда не слышала.
Глава 2
— Ты что-нибудь будешь?
— Не откажусь. Только без алкоголя. Я в «завязке», боюсь опять сорваться.
— Акорнер?
— Угу, — кивнул Чип. – И сэндвичей каких-нибудь.
— Какими судьбами-то ты в Бостоне оказался?
— Сыновья затащили. Я, честно говоря, и не знал про твою группу. И про то, что ей уже…
Чип посмотрел на открытку на стене, на которой был изображён его друг детства Дейл Оуктри вместе со своей группой. В нижней части открытки была надпись:
DARK WING: 20 лет на сцене
Юбилейный концерт
и презентация нового альбома
«ChimPunk»
— Как же, чёрт возьми, быстро летит время… — вздохнул Чип. – Я не очень-то люблю рок, тем более тяжёлый. Но ты – огромный молодец. Организовал всё на высшем уровне!
— Вообще, я очень сильно сомневался, что у нас всё получится, — ответил Дейл. – Не так-то просто найти в этом городе помещение таких размеров, свободное от человеческих взглядов. – У нас ведь есть фанаты разных видов… И размеров… Хотя, для совсем уж крупных мы организовали бесплатную онлайн-трансляцию.
Но у тебя получилось! Чёрт возьми, я даже не знал, что ты пишешь такие классные тексты! Они ведь твои, да?
— Мои, — кивнул Дейл. – И музыка тоже. Кроме шестого трека с первого альбома, его мы с Элвином на пару писали. Ты же слышал про Элвина? Его сейчас нехило так раскрутили…
Ни о каком Элвине Чип не слышал, но сделал вид, что понял, о ком говорит Дейл.
— Ударник – это ведь твой сын?
— Дирк Роберт Оуктри. А у тебя, смотрю, целых два наследника?
— Джон и Рон. Близнецы, но характеры у них совсем разные.
— Чем занимаешься-то по жизни?
— Про «Пушистую Полицию» слышал?
— По-прежнему Спасатель, значит… — Дейл отхлебнул немного из своего стакана.
— Пытаюсь быть им. Пытаюсь смыть с себя грех убийства.
— Всё еще грызёшь себя по поводу Рокки? Пойми же уже наконец, ты ни в чём не виноват!
— Виноват!
— Не виноват!
— Виноват!
— Идея чья была?
— Идею выдвинул сам Рокки. А мы с Гайкой её поддержали.
— Вот! Просто поддержали, Чип! А вспомни, кто помогал Гайке парашют делать? Так что моей вины здесь больше чем твоей. И это я, а не ты должен считать себя убийцей!
— Хорошо, проверял парашюты кто?
— Чип, вот чего ты завёлся-то сейчас? «Убийца, убийца»… Столько лет прошло, а ты всё грузишься. Это несчастный случай, и ничего более. Давай, ну-ка собери все свои дурные мысли!
— Да, ты прав, пожалуй… А вообще, тело-то так и не нашли… Хотя, что бы там осталось?.. Падение с такой высоты, а внизу – Альпы, снег…
Дейл пожал плечами. Точно так, как это делала Гайка.
— Чёрт, Дейл, ты только что...!
— Что?
— Да так… Ничего, показалось. Ты вот сейчас плечами пожал – ну в точности как Гаечка. Наверное, эхо последствий того случая с модемайзером.
— Кстати, ты так и не пришёл на её свадьбу. Хоть и получал приглашение.
— А надо было?
— Не знаю… Я вот пришёл…
Дейл одним глотком осушил стакан.
— До сих пор любишь её? – спросил он.
— А ты?
— Я первый спросил. Не захотел видеть, как твои мечты рушатся о скалы суровой реальности?
— Она мышь, Дейл… А мы с тобой, если ты не заметил, — бурундуки.
— У нас свободное государство. И все видовые предрассудки давно в прошлом, ты можешь жениться хоть на медведице, и никто тебя за это не осудит. Сейчас такие браки давно не редкость.
— Ну, против биологии-то не попрёшь. Думаю, Гаечка тоже это осознавала.
— Так биология же тоже не стоит на месте! Наверное, можно найти способ, как… ну…
— Ну и что получится в результате? Мутант-гибрид? Думаю, Гаечке больше подходит представитель её вида. Кстати, а кто её муж?
— Тебе действительно хочется это знать? Минуту назад ты был иного мнения.
— Выкладывай, чего уж там…
— Спарки.
— ЧТО?!
— Спарки Чардж[1]. Ты не ослышался.
Сначала слова Дейла заставили Чипа остолбенеть. Затем – почему-то залиться истерическим смехом. Наверное, Дейл ожидал, что его друг детства взорвётся ругательствами, но этого не произошло.
— Да, они сейчас вместе работают в университете. Спарки – биолог, а Гаечка занимается созданием медицинского оборудования. В том числе для людей, спасибо Интернету за это.
— Это как?
— А вот так: пишется научная статья в какой-нибудь человеческий журнал, подписывается фамилией какого-нибудь неизвестного китайского учёного из университета имени Рисовых Полей… Людям до этого учёного нет никакого дела, а вот то, что его исследования сплагиатят – могу сказать со стопроцентной гарантией. И неважно, кто это сделает – американцы, русские или же сами китайцы. Главное – это «вброс». Ну, а что касается изобретений для нас, так ты сам видишь, как развилась наша промышленность. Если раньше для нас делали только одежду и кое-какие предметы быта, а всё остальное приходилось делать своими лапами, то сейчас наша промышленность делает практически всё!
— Не понимаю, зачем нам вообще от кого-то скрываться…
— Я тоже не понимаю. Но на этот вопрос единственный ответ – «Так надо». А на свадьбу меня не Гаечка пригласила. А Спарки.
— Ох ты, вот это поворот! Ты что, общался с ним всё это время?
— Ну да. Вот только про его отношения с Гаечкой я не знал.
— Вот же… крыса! А у них есть дети?
— Да, есть. Дочь, Лайти зовут… Вроде родная, не приёмная – как-то у них всё-таки получилось. С Дирком они примерно одного возраста.
Официантка принесла ещё один миниатюрный стакан с каким-то алкогольным коктейлем для Дейла и чашку акорнера для Чипа. С недавних пор, едва не лишившись работы после очередного запоя, Чип больше не притрагивался даже к слабому алкоголю. Чип отхлебнул немного желудевого напитка и мысленно выругался на администрацию бара, разрешавшую курить только на улице.
Команда Спасателей распалась после трагического случая в Альпах. В качестве подарка ко дню рождения Рокфора Чип, Дейл, Гаечка и Вжик решили устроить для усатого сыромана экстремальный «квест», включавший в себя прыжок с парашютом. Увы, что-то пошло не так… Парашют не раскрылся. Как назло, в тот день была сильная метель. Спасатели потратили несколько дней, прочёсывая всё вокруг, но так и не нашли тело Рокфора. И хоть внутри каждого из Спасателей теплилась надежда, что путешественник с многолетним стажем мог выжить, Чипу, Дейлу, Гаечке и Вжику пришлось принять для себя тот факт, что Рокфора больше нет.
Потеряв Рокфора, Спасатели уже не могли быть прежними Спасателями.
«Извините, ребята! Это я во всём виновата! Вы, очевидно, уже привыкли к тому, что мои изобретения часто выходят из строя. Но я этого попросту не замечала. Поэтому, когда возникла эта идея с парашютом, мне всё-таки нужно было отнестись к этому со всей серьёзностью. Поверьте, будет лучше, если я уйду. Я не хочу больше причинять никому боль своими дурацкими изобретениями. Я не достойна больше называть себя Спасателем. Я делаю только хуже…»
Эту записку Чип нашёл ранним утром возле Штаба, она была приколота дротиком к входной двери. Бурундук не стал читать дальше, его взгляд скользнул лишь в правый нижний угол записки.
«P.S. Я люблю вас, ребята!»
На дротике висели гаечкины очки, что доказывало сразу две вещи. Первая: что записка была написана Гаечкой. Вторая: что записку Гаечка писала с самыми что ни на есть серьёзными намерениями.
Чип положил рядом свою шляпу, а сверху – свою записку. Собрав в рюкзак необходимые ему вещи, бурундук ушёл туда, куда смотрели его глаза. Идти Чипу, в общем-то, было некуда – свою семью он потерял ещё в раннем детстве и жил вместе с семьёй Оуктри, оформившей опекунство. Совершеннолетие у бурундуков наступает довольно рано – таковы древние обычаи. В этот момент бурундуки должны покидать своих родителей. Глава семейства Оуктри подарил Чипу и Дейлу целое дерево в самом центре Нью-Йорка – именно оно и стало впоследствии Штабом Спасателей.
Чип шёл просто потому, что надо было куда-то идти.
— Наверное, стоило догнать Гаечку… — вздохнул Чип. – Зная её, можно было предположить, что она снова может попасть в лапы какой-нибудь секты вроде того же культа Ку-Ку-колы. Или ещё что похуже.
— Ну, к счастью, всё сложилось намного лучше. Если в прошлый раз её встретил Поп-Хлоп [2] со своей сектой, то в этот раз – участники какого-то волонтёрского движения. Кстати, Поп-Хлоп после разоблачения кола-секты основал новый культ, посвящённый крайне полезному для организма йогурту «Манон», а внук его, вроде, — известный фитнес-тренер.
— Слушай… — Чип обратил внимание на стоящий в углу синтезатор. – Ты сам сделал эту штуку?
— Спарки помогал. Между прочим, собран из легендарного Amiga 600 девяносто второго года и ZX Spectrum восемьдесят второго. Кстати! Завтра в Бостоне будет конвент по видеоиграм, идёшь на него?
— Придётся… Джон просится туда, он у меня тот ещё игроман. Только надо немного поспать… — произнёс Чип и тут же вырубился.
— Дейл, чтоб тебя! Что это вообще такое?!
— AC/DC! – ответил красноносый бурундук, убавляя громкость плеера-будильника.
С недавних пор Дейл проявлял странную тягу к радиоэлектронике, вызванную не иначе, как действием модемайзера [3] – устройства, частично поменявшего телами Дейла и Гаечку. Возможно, впрочем, что модемайзер был ни при чём и что Дейл просто хочет таким образом проводить больше времени в гаечкиной мастерской. Так или иначе, полудохлый Sony Walkman был притащен в Штаб именно Дейлом. Через несколько дней к плееру были приделаны колонки (наушники подходящего под бурундучьи уши размера вряд ли где-то можно было достать), чуть позже всё это хозяйство было переделано в будильник – кассета включалась в определённый заданный момент времени.
— Что, опять какой-нибудь дурацкий сон?
— Угу, — кивнул Чип. – Не такой страшный, как в прошлый раз, но гораздо более бредовый.
Первое, что увидел Чип – осенние листья. Парк, в котором находился Штаб Спасателей, уже окрасился оттенки жёлтого и красного. Бурундук лежал на охапке дубовых листьев, накрытый, словно простынёй, кленовым листом.
— Чёрт тебя подери! – мысленно выругался Чип в адрес доктора Хэнсона. – Детская дозировка, да?
Чип поднялся на ноги. Парк в глазах бурундука раскачивался из стороны в сторону, словно палуба корабля. Чип приложил ладонь к своему левому виску и почувствовал запекшуюся кровь. Тогда рука Чипа скользнула в карман куртки и нащупала там крохотный пузырёк.
«Не бойтесь, это детская дозировка!» — проговорил голос доктора Хэнсона в голове Чипа. – «Никаких серьёзных побочных эффектов, возможна лишь лёгкая сонливость»
— Ну да, ну да, — прошептал Чип и посмотрел наверх. – Я вырубился. Вырубился и упал с ветки.
Доктор Хэнсон был огромным сенбернаром. По всей видимости, у него были свои представления о «детской дозировке».
Разломанная на несколько кусочков таблетка в пузырьке Чипа была лекарством, которое, по мнению Хэнсона, должно было вернуть Чипа «обратно в мир спокойствия и умиротворения».
«Не стоит бояться этого… Это может произойти с каждым… Вам просто необходимо расслабиться… Я бы посоветовал вам ненадолго сменить обстановку…»
Чип снова посмотрел на дерево. Что-то в нём казалось неправильным. И только когда Чип поднялся наверх, он понял, что именно было неправильным в этом дубе.
Дверь входа в Штаб отсутствовала. Нет, она не была сорвана с петель. Отсутствовал сам дверной проём, само ведущее в Штаб дупло. Там, где только что был вход, была лишь твёрдая дубовая кора.
— Этого не может быть!.. – прошептал Чип. – Это сон… Или галлюцинация… Или чей-то идиотский розыгрыш…
— Клянусь, этот сон был весьма реалистичен! Штаба не было. Как будто бы его никогда не существовало. Я пошёл к Тамми. Дверь открыла её мать, но она прогнала меня прочь. Она не узнавала меня, как будто бы видела впервые в жизни. Да, выглядел я неважно – весь в грязи и в крови, но дело было вовсе не в этом. Все вокруг делали вид, что никогда не знали меня. Я как будто попал в альтернативную вселенную. Всё, что я успел выяснить – это то, что мои родители были живы, но я в этой вселенной так и не появился на свет. Тебя я разыскал, как и в сегодняшнем сне, ты был лидером какой-то рок-группы. Про остальных не знаю.
Странные и страшные сны преследовали Чипа уже достаточно давно, однако об этом знал только Дейл, поклявшийся не говорить ничего ни Гаечке, ни Рокфору, ни Вжику. Вторым, кто знал о снах Чипа, был уже упомянутый сенбернар.
Чип пошарил в кармане своей куртки, висевшей на спинке стула, и запустил под язык таблетку.
— Вот скажи, Дейл, я псих?
— Ещё какой! – рассмеялся Дейл. – Все мы немного сумасшедшие, просто каждый сумасшедш по-своему.
С кухни доносился запах кофе. Не акорнера – напитка из желудей, который обожают все бурундуки и ненавидят все другие виды, а настоящего, молотого и только что сваренного кофе. Это значило, что Гаечка всё же смогла починить кофемашину.
— Сегодня явно пойдёт снег! – прошептал своему лучшему другу Дейл. – Гаечка на кухне!
Действительно, главным поваром в этот раз была Гаечка, а не Рокфор, как обычно.
— Сегодня годовщина с того момента, как пропал мой отец, — вздохнула мышка. – Он улетел 13 июня 1987 года. С тех пор я больше его не видела. Мой отец каждое утро пил кофе, и незадолго до того, как он пропал, я подарила ему эту кофеварку. Это было одно из моих первых изобретений.
На сегодня у Спасателей была запланирована поездка на церемонию открытия новой школы для грызунов, расположившейся в подвале здания одного из районных филиалов Нью-Йоркской публичной библиотеки. Разумеется, это событие было крупным лишь для мелких обитателей Нью-Йорка, и освещал его вовсе не Стэн Блейзер, а журналист известной лишь в «пушистом» мире газеты Алекс Ардилья вместе со своим напарником, фотографом Брендоном Бергом (белка и кролик соответственно). Увидев Спасателей, Брендон тут же принялся фотографировать их Рейнджермобиль, выискивая наилучший ракурс. Чип вздохнул, в очередной раз глядя на кривляния позирующего на камеру Дейла. Если Дейлу популярность доставляла удовольствие, то Чипа она скорее тяготила. Тяготила она и Гаечку, для которой столько внимания к себе было непривычным после всех тех казавшихся бесконечными месяцев, проведённых в одиночестве на кладбище военных самолётов. [4]
Следующим кадром на плёнке Брендона были перерезающие красную ленточку Гарольд Кошелёк III и директор школы, миссис Райс.
А дальше на плёнке был запечатлен взрыв. Алекс уже не напишет об этом. В тяжёлом состоянии его доставили в клинику вместе с сотней других грызунов. Это была, пожалуй, самая трудная ночь для доктора Ривера…
Гаечка не запомнила, как именно произошёл этот взрыв. Она очнулась в больнице и была не в состоянии пошевелиться. В глазах было неприятное жжение.
[1] Спарки (Sparky) – лабораторный мыш, вместе с коллегой Дзынем участвовавший в экспериментах Нортона Нимнула в серии «Знаете ли вы теорию Павлова?» (Does Pavlov Ring a Bell?). Фамилия Чипа – уже устоявшийся фанон. Дейла в различных фанфиках называют то Oakmont, то Oaktree. Я остановился на втором варианте как более удобном для русскоязычного читателя. Фамилии остальных персонажей мультсериала – моя собственная «головопушка». – Здесь и далее прим. авт.
[2] Поп-Хлоп (Pop Top) – основатель культа Колы. Появлялся в серии «Культ Ку-Ку-колы» (The Case of the Cola Cult).
[3] Простите, но предложенный переводчиками студии «Невафильм» вариант «фономелковатор» мне не нравится. Устройство это, к слову, можно увидеть в серии «Мухи – отдельно» (A Fly in the Ointment).
[4] См. серию «История знакомства с Гайкой» (To the Rescue pt. 3)
Глава 3
— Итак, уважаемые студенты, с сегодняшнего дня вы будете изучать биоэрзацирование. Биоэрзацирование – наука довольно молодая, но очень быстро развивающаяся.
На кафедру поднялся заслуженный профессор Поволжского исследовательского университета Виктор Романович Преображенский, пожилой мужчина в возрасте в возрасте около восьмидесяти лет, уже полысевший, в старомодных очках в толстой оправе и в белом халате, надетом поверх не совсем привычной для человека его лет футболке, на которой была изображена чёрно-белая антропоморфная самка скунса – персонаж веб-комикса почти семидесятилетней давности. За спиной профессора Преображенского располагался экран, на который Виктор Романович выводил со своего планшета анимированные слайды.
— Как вы знаете, около пятидесяти лет назад человечество изобрело 3D-принтеры. И тогда люди ещё не знали, какой же ящик Пандоры они открыли. Первые такие устройства могли печатать лишь небольшие объекты из пластика. Но прошло всего несколько лет, и вот – человечество уже может печатать себе еду, одежду, даже оружие… Переломным моментом стала распечатка на 3D-принтере живых тканей. Стало возможно «печатать» запчасти не только для своего автомобиля, но и для себя самого. И что самое замечательное, эти «запчасти» практически не отторгались! Мой друг в юности из-за собственной глупости потерял обе руки и всю жизнь проходил с протезами, а тогда они были весьма далеки от совершенства, особенно отечественные. Это ужасно, когда не можешь не только завязать шнурки, но и выполнить какие-то элементарные для здорового человека действия. Благодаря биоэрзацированию теперь у него две новых здоровых руки! И он даже научился рисовать ими – потом напомните, я дам вам ссылку на его Deviantart. Но наука не ограничилась только заменой повреждённых или утраченных органов – возник вопрос: «А можно создать искусственного человека целиком?». Оказалось, что можно, но государства практически всех стран мира ввели, так сказать, «на всякий случай» запрет на создание эрзац-людей. К тому же есть, увы, орган, который современная наука создавать пока не научилась – это человеческий мозг. Поэтому первые эрзац-люди были лишь сложными биороботами, в их черепной коробке находился компьютер, управляющий всеми органами через специальные биоинтерфейсы. Запрет на эрзацы не распространялся на другие биологические виды, поэтому сразу стали модными искусственные животные и появились так называемые «Парки Юрского периода» — тематические парки, где были созданы эрзацы вымерших видов. Затем наука пошла ещё дальше и задалась вопросом: «А можно ли создать вид, который никогда не существовал?».
Мне довелось побывать в Диснейленде в те времена, когда роль Микки Мауса исполнял человек внутри тряпичного костюма. Чуть позже я побывал там ещё раз, и Микки Маусом там была уже сложная механическая конструкция, управляемая специальной компьютерной программой. Сейчас Микки Маус – это эрзац, практически полностью повторяющий облик классического диснеевского мышонка. Этот Микки Маус – вполне реально существующий представитель ранее не существовавшего биологического вида. Как и в мультфильмах, у него чёрная шерсть, длинный тонкий хвост, большие круглые уши и по четыре пальца на каждой руке.
Микки был одним из первых коммерчески созданных эрзацев. Самым первым эрзацем была созданная в Японии материализация Пикачу, персонажа аниме-сериала «Покемон». Эрзац был создан к юбилею Сатоси Тадзири, создателя покемонов. Пикачу дал толчок к развитию биоэрзацирования, начали создаваться и другие вымышленные виды. Почти каждая крупная корпорация считала своим долгом создание талисмана-эрзаца. Для Nintendo такими талисманами стали Пикачу и братья Марио. У Sega это был Соник, у Disney – вышеупомянутый Микки Маус, у Warner Brothers – Багз Банни… Ну а про Hasbro нужно говорить отдельно, сейчас в их планах запуск эрзацев в массовое производство. Первыми же эрзацами, созданными Hasbro, были маленькие пони, один из их самых успешных проектов, породивший в своё время такую крайне странную субкультуру, как брони. Если вы желаете знать, кто же был первым российским эрзацем, отвечу: это был Крош из мультсериала «Смешарики».
Помимо коммерческих эрзацев стали появляться и эрзацы, созданные энтузиастами-любителями, поэтому совместно с эрзацами стали множиться и законодательные запреты на их создание. Например, как я уже говорил, в настоящее время запрещено создание людей. Хотя, многие этот закон успешно обходят – например, эрзац, имеющий огромные глаза и восемь пальцев на руках вместо десяти, законодательно не является представителем вида homo sapiens. Такие эрзацы весьма популярны во многих увеселительных заведениях на Западе, в Корее и в Японии – это так называемые «гейши», в программу поведения которых заложена одна-единственная заповедь: «Уважай Клиента своего!». Также нельзя создавать эрзацев, похожих на реально существующих или существовавших людей, либо имеющих их воспоминания и нельзя создавать персонажей из фильмов ужасов. Если эрзац имеет крылья, то с этим тоже не всё так просто – маршруты полётов пегасов, к примеру, необходимо согласовывать с местными властями.
Но это всё на Западе, а как с этим обстоит дело у нас, в России? Думаю, не стоит объяснять, как к эрзацам относится Русская православная церковь. К счастью, «зелёный свет» биоэрзацированию дал наш любимый Президент Иван Ильич Федотов, которому новые технологии спасли в своё время жизнь.
Россиянам есть, чем гордиться. Российские брони создали свою первую Твайлайт Спаркл ещё до того, как свой образец представила компания Hasbro. Правда, первая российская Твайлайт была земной пони – создатели ещё не могли создавать такие крылья, которые могли бы поднимать пегасов в воздух, а рог был утрачен в результате внезапного сбоя программы, поэтому создателям Твайлайт пришлось сгенерировать воспоминания, которые объяснили бы ей такие перемены в её облике.
Уважаемые студенты, если мне не изменяет память, вас уже разделили на группы. В каждой группе будет по два человека. Группа Святослава Сергеевича будет как раз в своём проекте создавать Твайлайт, Святослав Сергеевич расскажет вам про неё подробнее на практическом занятии. Моя группа будет создавать Гаечку из мультсериала «Чип и Дейл спешат на помощь». Можно сказать, это воплощение моей детской мечты. Моё детство пришлось на девяностые – именно тогда на российских телеэкранах впервые появились диснеевские мультсериалы – «Утиные истории», «Чип и Дейл спешат на помощь», «Чудеса на виражах», «Чёрный Плащ»… Светлана Иванова, вы смотрели в детстве «Чипа и Дейла»?
— Да, — ответила белокурая студентка. – У моего отца были коллекционные диски с этим мультсериалом. Жаль только, что блюрей-плеер уже давным-давно не работает, нечем посмотреть…
— Это был один из моих любимейших мультсериалов. И это был вообще один из первых американских мультсериалов, показанных в Советском Союзе – тогда ещё наша страна называлась именно так. 1 января 1991 года это было. Сейчас две тысячи шестьдесят первый. Ровно семьдесят лет с премьеры прошло, а Спасателей до сих пор помнят и любят, притом только в нашей стране. Я не знаю, с чем это связано – видимо, Спасатели чем-то близки российскому зрителю. В 2018 году Спасатели вышли на большие экраны, уже в формате 3D. Это был фильм с совмещением живых актёров и CGI-персонажей. Реакция на фильм была мягко говоря неоднозначной, но стоит отдать должное – Дисней смог вернуть угасший интерес к франшизе. И всё же облик Гаечки будет похож на свой прототип из оригинального мультсериала, а не из фильма.
— Кстати, а на каком языке будет разговаривать Гаечка? – спросил профессора один из студентов. Это был Юрий Рыбников, его и Светлану как раз прикрепили к Преображенскому.
— Отличный вопрос, Юрий! Разумеется, Гаечка будет говорить на своём родном языке – английском. Говорить она будет голосом Тресс МакНил. Если Гаечка неожиданно для себя начнёт говорить на русском, голосом Раисы Мухаметшиной, Натальи Гурзо или, прости Господи, Ксении Бржезовской, это может нанести вред её психике. Кстати, в первое время, возможно, эрзацу потребуется психологическая помощь – мы не знаем, какие предметы для неё кажутся привычными, а какие нет. В Японии было очень много случаев, когда эрзацы сходили с ума, видя перед собой мир, не похожий на тот мир, что заложен в их воспоминаниях. Поэтому я должен вас предупредить – для Гаечки сейчас – не две тысячи шестьдесят первый год, а тысяча девятьсот восемьдесят девятый. Вы смотрели фильм «Гуд бай, Ленин»? Там у главного героя, жителя ГДР, мать впала в кому незадолго до падения Берлинской стены, а очнулась уже в совсем другой стране. Но чтобы не шокировать свою мать, главный герой пытается создать видимость того, что они до сих пор живут в ГДР – он скупает старые газеты, старую мебель, старые книги, перекладывает западные продукты в «социалистическую» упаковку и даже снимает вместе со своим другом выпуски теленовостей. Нам придётся делать то же самое.
Есть также одна особенность. Согласно канону мультсериала, люди не могут понимать речь животных и не знают, что они разумны. В одном из тех фанфиков, что я хотел бы заложить в память Гаечки, описаны так называемые Говоруны – люди, способные понимать речь животных. Поэтому вам нужно будет выдать себя за Говорунов. Полагаю, не стоит выдавать себя за американцев – ей будет заметен ваш акцент, который выдаст вас со всеми потрохами. Внушите Гаечке, что у неё лёгкая амнезия. Это очень важно, потому что она может не узнать своё тело. Но художники мультсериала пользовались огромным количеством упрощений и мультипликационных приёмов.
— Кстати, а насколько Гаечка будет… мультяшна, что ли? – спросил один из студентов.
— К счастью, Гаечка – не персонаж «Тома и Джерри» или мультфильмов студии «Warner Brothers», и её не взрывают и не расплющивают в каждой серии. Потому что все эти мультяшные гэги в нашем мире не будут работать. Если на Гаечку упадёт камень, с ней произойдёт то же самое, что произойдёт с настоящей мышью.
Именно поэтому мы никому не даём задание сделать Пинки Пай – ей будет несколько некомфортно в нашем мире. Пинки – типичная мультяшка, любящая ломать так называемую «четвёртую стену». В ваших заданиях также не будет Луни Тьюнз и Аниманьяков. Пони-групп будет три: группа Твайлайт, группа Маффинс (убедительная просьба не называть её Дёрпи – она этого не любит) и группа Лиры. А вот Гаечка, к сожалению, будет пока единственной представительницей своей франшизы.
Какой язык пони считают своим родным языком, трудно сказать. Первой Твайлайт закладывали в память английский, несмотря на то, что родным языком создателей был русский, хотя сама Твайлайт называла этот язык кантерлотским, а не английским.
Итак, уважаемые студенты, с завтрашнего дня вы уже приступите к созданию своих эрзацев. Желаю вам удачи!
Глава 4
Гаечка лежала на кровати, накрытая вырезанным из накрахмаленной белой простыни лоскутом и кукольного размера одеялом. На её глазах была тугая повязка из бинта. Под головой была белая подушка с набивкой из ваты. Сама кровать стояла на старомодном столе. Рядом с кроватью стояла крошечная капельница.
Внешний вид всех устройств в боксе Гаечки имитировал внешний вид устройств восьмидесятых-девяностых годов прошлого века: цифровые светодиодные табло в корпусах из чёрного пластика, куча кнопок, тумблеров и лампочек, а также старинный компьютер с громоздким кинескопным монитором, под которым располагалась коробка с двумя прорезями для дискет.
— Гаечка? Гаечка, ты меня слышишь?
Голос принадлежал девушке, и в нём явно прослеживались славянские нотки.
— Д-да… — ответила Гаечка. Её язык плохо слушался, он был как будто после анестезии. – Г-где я?
— Ты в безопасности.
Гаечка коснулась рукой повязки.
— Я… Я ослепла?
— Надеюсь, что нет. Просто у тебя было повреждение глаз. Нужно будет ещё несколько дней носить эту повязку.
— Я в больнице?
— Да. Только ты не в Америке. В России. Эээ…, то есть, в Советском Союзе. Скажи, что последнее ты помнишь?
— Помню… Помню открытие школы… Да, точно, мы были на открытии школы, и там случился взрыв!
— Да. Ты была сильно ранена. В тот день было очень много раненых, были даже погибшие. Но твои друзья в порядке, они сейчас в Штабе Спасателей, в Америке и ждут твоего возвращения.
— Вы врач?
— Да. Меня зовут Светлана, и… Я должна тебя сразу предупредить, чтобы ты не пугалась…
— Но разве люди понимают нашу речь?
— Как видишь, некоторые могут. Мы – посредники между вами и миром людей. Обычные люди не могут вас слышать и не осознают, что вы разумны, поскольку слух людей устроен так, что они могут воспринимать лишь ограниченный звуковой спектр – частоты, издаваемые другими биологическими видами, они просто игнорируют, вместо речи они слышат лишь нечленораздельные звуки. А вот Говоруны могут воспринимать гораздо больший спектр. В мире нас очень мало, это что-то вроде генетического заболевания. Мы стараемся помогать вам, поэтому мы привезли тебя сюда. У тебя были очень сильные ожоги, пришлось сделать несколько трансплантаций и пластических операций. Возможно, когда ты снимешь повязку с глаз и посмотришь в зеркало, ты не сразу узнаешь себя. Извини. Я должна был предупредить. И ещё у тебя могут быть провалы в памяти.
— А когда мне можно будет снять эту повязку?
— Полагаю, уже можно. Подожди, я погашу свет… Вот так… Твоим глазам сейчас вовсе не нужен яркий свет.
— То есть как это – исчезла, Спайк?
— Вот так! Была, — Спайк махнул рукой в сторону обтянутого желтой лентой с надписью «Не заходить за эту линию! Опасная зона!», — и нету. Это было похоже на тот случай с книгой комиксов, когда нас переместило в супергеройский мир.
— Никому не трогать эту книгу! – скомандовала Кейденс. – Мы должны понять, что это за магия, куда сейчас перенеслась Твайлайт и можно ли её вернуть. Селестия и Луна должны прибыть сюда с минуты на минуту.
Маффинс выглядела испуганной и заплаканной.
— Это я во всём виновата! Ну почему, за что бы я ни взялась, всё всегда идёт наперекосяк?!
— Ты не виновата в этом, Маффинс! Ты не знала о проклятии этой книги.
— Но ведь это я принесла её сюда!
— Я не считаю тебя виновной в этом.
— Я должна вернуть её! Я отправлюсь за ней!
Пегаска перелетела через ограждение и, схватив в свои копыта книгу, принялась её листать.
— Маффинс, что ты творишь? – закричала Кейденс.
— Спайк, на какой странице была открыта книга?
— По-моему, это была двести одиннадцатая…
— Спайк! – Кейденс попыталась телекинезом выхватить книгу из копыт пегаски, но та держала её слишком крепко.
— …Или сто двенадцатая… Хотя нет, пожалуй, всё-таки двести одиннадцатая.
— Отлично! Двести девятая… Двести одиннадцатая!
— Маффинс, не делай глупостей!
— Я всю свою жизнь делала только глупости! Так почему бы мне не сделать ещё одну?
Белое свечение осветило сначала копыто желтогривой пегаски, а затем – всю библиотеку, ослепив Спайка и Кейденс.
— Ффух… Ну… По крайней мере, это сработало, — выдохнула Маффинс. Она лежала на большой железной кровати. Глаза пегаски были завязаны плотной тканью. Маффинс немного поворочалась. Где-то рядом с кроватью что-то попискивало, напоминая пегаске странные приборы из лаборатории Доктора.
Маффинс попробовала снять повязку, но увы – завязана она была слишком сильно, и копыта тут были плохими помощниками. Тогда Маффинс попробовала выдернуть капельницу, но голос, шедший откуда-то с противоположного конца комнаты произнёс:
— Не трогай, пожалуйста! Это для твоего же блага. И… с прибытием в наш мир, что ли?
Говорил голос с едва заметным акцентом и ярко выраженной шепелявостью – будто у говорящего было что-то с передними зубами.
— Эмм… Здравствуйте! Я Маффинс. Вы… вы не видели здесь мою подругу Твайлайт Спаркл? Она алик… Э-э-э… То есть, пони. Просто пони. Как я, но только без крыльев и с фиолетовой шерстью.
— А ты выглядишь слишком бодрой для пони, которая всего минуту назад была в отключке! – рассмеялся голос. – И это очень хорошо! Прежде чем ты снимешь эту повязку, давай я тебе расскажу немного о том месте, куда ты попала и о том, что же я за существо. Ты же знакома с Лирой Хартстрингс?
— О да! Я очень часто вижу её в библиотеке Твайлайт и в лаборатории Доктора. Она очень любознательная единорожка…
— Она изучает параллельные миры, не так ли?
— Не столько миры, сколько… Когда-то давно она прочла фантастический роман, в котором описывались разные существа, не встречающиеся в Эквестрии. Одними из таких существ были люди, и с тех пор она просто помешалась на людях! И Твайлайт очень сильно пожалела о том, что рассказала Лире о параллельном мире, в котором живут люди – Лира пыталась узнать об этом мире как можно больше.
Незнакомец подошёл поближе к Маффинс и прикоснулся своей рукой к её плечу.
— Чувствуешь?
— Угу.
— Это пальцы. Я человек.
Глава 5
— Твайлайт проснулась!
— Маффинс проснулась!
— Лира проснулась!
— Гаечка проснулась! – набрали пальцы Юры и отправили сообщение в университетский чат.
— Слушай, а почему у всех пони, а у вас – Гаечка? – задал вопрос антропоморф, отдалённо напоминавший Реактивного Енота из марвеловских «Стражей Галактики». Енот сидел на противоположном креслу Юры чёрном стуле, и, если присмотреться, можно было разглядеть, что стул этот со всех сторон был отделён прозрачными экранами, на которые проецировалось голографическое изображение. Временами движения губ енота не совпадали с тем, что он произносил, а ещё реже енот начинал совершать какие-то совсем уж хаотичные телодвижения – по всей видимости, это происходило тогда, когда сидящий по ту сторону голографического чата собеседник переставал попадать в поле зрения камеры, и датчики движений HoloFace начинали обрабатывать пустое место.
«Удивительно…» — подумал Юра. – «Вот вроде две тысячи шестьдесят первый год на дворе, а эти алгоритмы до сих пор далеки до совершенства… Ну, или Енот просто скупится на современную технику и использует какое-то старьё из двадцатых годов.»
Юра положил клавиатуру себе на колени и произнёс:
— Потому что пони – это мейнстрим. А Гаечка – это давным-давно позабытый персонаж конца прошлого века. Её вообще никто в мире не делал! Мы сделали это первыми, и, на мой взгляд, сделали это удачно. Жаль, что Преображенский это уже не увидит.
— Да… Жаль… — вздохнул Енот. – Такой человек ушёл… Всего несколько минут до рождения мечты своей жизни не дожил. Если, конечно, это можно назвать… рождением.
— Время – штука злая. Даже удивительно, что Преображенский, человек, практически стоявший у истоков российского биоэрзацирования, так и не заменил себе ни одного органа.
— Не стал проводить опыты на себе, только и всего. На Федотове можно, сдохнет эта мразь – страна только «Спасибо» скажет. Хех, а ведь эрзац ростом чуть более семи дюймов – это ещё и практично…
— Именно! Из таких эрзацев может выйти… ну, например, отличнейший кардиохирург. Или рабочий, способный работать с мельчайшими деталями.
— Или вор-карманник. Всё зависит от того, как воспитать. Это как порох: может получиться фейерверк, а может получиться оружие. Человечество, по-моему, ещё не до конца осознало, что же оно изобрело… Слушай, а она ведь киборг?
— Технически – да. У неё вместо мозга – модуль искусственного интеллекта с зашитыми первичными воспоминаниями. У всех эрзацев так. Видишь, как Света вставляет Гаечке в ухо вон ту трубку? Гаечка думает, что это термометр, на самом деле это датакабель. Вся гаечкина память бэкапится на сервере, если что-то пойдёт не так, мы всегда можем её откатить до предыдущего состояния.
— И часто ваших Франкенштейнов приходится откатывать?
— Они не Франкенштейны!
— Чипа делать будете? А то одиноко будет вашей Гаечке… В этом бункере-то…
— Посмотрим. В конце концов, нам надо завершить хотя бы этот эксперимент. Самим.
— С себя делать будешь? Гаечка, слепленная со Светы, и Чип, слепленный с тебя… Как это символично! Особенно учитывая, что вы уже три года знакомы, а ни разу даже не поцеловались…
— Наши отношения со Светой – не твоё собачье дело!
— Эй, я енот, а не собака, если ты не заметил. У вас там налог на отсутствие секса ещё не ввели? Интересно, как государство планирует контролировать выполнение демографической политики? Нужно будет представлять ежемесячный отчёт с записями с камер видеонаблюдения?
— Я бы тебе сейчас врезал…
— Ну давай, ударь… Экран только разобьёшь почём зря.
— Ты сказал, что не слышал Вспышках. Сколько же тебе лет?
— Какая разница? Я отказался от человеческого тела. Енот – мультяшка, а у мультяшек нет возраста, они не постареют, если этого не захотят создатели мультсериала.
— И всё же…
— Первая Вспышка случилась всего лишь двадцать восемь лет назад. Я не старик. И я не говорил тебе, что не знаю о Вспышках. Я не знал лишь о второй Вспышке. О первой Вспышке я знаю не понаслышке. Мне тогда было два года. Я не знаю, что произошло в голове моего отца, но он сжёг моё лицо.
— Сжёг?
— Угу. Взял за жопу и стал тыкать мордой в газовую плиту. Где-то минут пять тыкал. Потом его, видать, «отпустило». Осознав, что натворил, мой отец решил сказать моей матери, что просто потерял меня в супермаркете, а сам засунул меня в пластиковый пакет для мусора и выбросил на помойку. К счастью, меня вовремя нашли добрые люди и отвезли в больницу. Из больницы я в детский дом попал, потом меня украинцы забрали. Зурцы, разумеется. Официально – выкупили на органы. На запчасти, как автохлам выкупают! Но расчленять не стали. Из ЗУРа меня тайно вывезли в Америку. В Америке мне сделали пластическую операцию, сделали мне новое лицо. Эрзац того лица, которое у меня должно было быть в этом возрасте. Но у меня пошло нарушение пигментации, нос и кожа вокруг глаз почему-то стали чёрными – похоже на морду енота.
— Именно поэтому у тебя такая аватарка?
— Аватарка? Ха, это не аватарка! Это я и есть! Жалко, своё фото в HoloFace пока нельзя засунуть. Этот енот – из набора стандартных фурри-аватарок. Меня всё время дразнили Енотом. Я не обижался. Позднее это стало не просто прозвищем. Енот стал моим вторым «я». Я примкнул к субкультуре «фурри» и стал всё время носить аниматроническую маску, а позднее – биохвост, модный в те времена девайс, управляемый вживляемым в спину чипом. Я отказался от своего изуродованного человеческого тела. Я стал добровольцем, участвующим в научных экспериментах, и мной двигало вовсе не желание подзаработать. С помощью пластических операций, имплантов и биопротезов я стал настоящим антропоморфным енотом. Хочешь, пришлю своё фото? На российских улицах ты вряд ли найдёшь существо, похожее на меня, ведь это Преступление Против Бога. Здесь, в Америке, это в порядке вещей. Слушай. Это, конечно, не моё дело, но… Твоих родителей правда казнили?
Юра кивнул.
— В этой стране, после того, как Федотов запретил словари, стало слишком опасно знать иностранные языки. Россия сейчас – это воплощение страшных снов Оруэлла, Брэдберри, Хаксли и Замятина. Мои родители были переводчиками, их казнили в первую очередь. На Соборной площади, прямо перед храмом.
— Который, если я правильно помню историю вашего города, построили на месте взорванного театра оперы и балета, который, в свою очередь, построили на месте взорванного большевиками собора?
— Именно. Так вот. Пришедший в 2024 году к власти Федотов во всех российских бедах Федотов обвинил Запад, закрыл все границы и превратил Россию в некое подобие Северной Кореи. При Медведеве, в начале двадцатых, у нас действовал латинский алфавит – так называемая «медведица». Федотов вернул кириллицу и запретил все изданные на «медведице» книги, повелев изымать их из библиотек и книжных магазинов и публично сжигать их на площадях. Общение с иностранцами стало под запретом. За просмотр иностранных фильмов народу выкалывали глаза. За прослушивание зарубежной музыки отрезали уши. За общение на иностранном языке отрезали язык. Это если в устной форме. Тем, кто писал на иностранных форумах, просто ломали пальцы. Пока Интернет был свободный. Так что меня только за общение с тобой могут до конца дней засунуть в каменный мешок с вырванным языком, выколотыми глазами и отрубленными руками. И если ты меня спросишь, боюсь ли я смерти, я отвечу: «Нет, не боюсь!». Рано или поздно до меня всё равно доберутся. А родители мои погибли как герои, как партизаны. У Светы родители живы, только вот это разве жизнь? Первая Вспышка прополоскала им мозги. Федотов думал, что подчинит всю Россию своей воле, но что-то пошло не так, вместо всеобщего смирения и покорности получилась вспышка агрессии. Ну а вторая Вспышка… — Юра вздохнул. – Вторая Вспышка вообще всех в маньяков превратила.
Гаечка стояла под тёплым душем и рассматривала своё отражение в зеркале. «Возможно, когда ты снимешь повязку с глаз и посмотришь в зеркало, ты не сразу узнаешь себя» — говорил голос Светланы в мышкиной голове. Гаечка поднесла свою руку к зеркалу и «коснулась» руки своего отражения.
— Гаечка, ты закончила? – донёсся голос Светланы из-за перегородки, отделявшей мышиную душевую от основного пространства палаты.
— Ещё нет… Дайте мне ещё немного времени!
Гаечка осмотрела своё отражение от кончиков ушей до пальцев ног и прошептала:
— Шрамов нет… После операции должны были остаться шрамы… Но их нет! Эти люди… Они чего-то не договаривают!
«И такое ощущение, что чего-то не хватает…» — продолжила Гаечка уже мысленно, встав под струю воды и смыв с себя мыльную пену. После чего мышка вновь подошла к зеркалу и с ужасом поняла, чего же именно не хватает.
«У меня была… ШЕРСТЬ! Не такая густая, конечно, как у Чипа, Дейла или Рокфора. Но теперь я… как бы это назвать… голая? Волосы у меня теперь только на голове, как у человека, а всё, что ниже – просто кожа! ЭТО! НЕ! МОЁ! ТЕЛО!»